Как то раз в наш город заглянул путешественник, из другого измерения. Как всякий уважающий себя путник, первым делом направился в трактир, на главной площади. Он никого не пригласил, поэтому, из чувства такта, несколько человек отобедало вместе с ним, не за его столиком. Без сомнения, повар превзошёл себя, раз клиент расплатился произведением с тонкой абстрактной графикой и, к сожалению, с цифирью - 100.
Затем, путешественник отправился на рынок, там и произошёл первый казус столь характерный для приходящих из отсталых и бездушных измерений - он попытался подсунуть копию. Его спасло то, что в числе отданных им кусков искусства присутствовали оригинальные подражания, а копии поражали тем, что их создатель пытался выдать их за не-дубликаты при помощи разницы в маленьких цифирях. Тем не менее, малое трабловское кольцо всивластия он приобрёл.
Без сомнения, ювелир превзошёл себя, раз кольцо так сильно ударило ему в голову - он сразу попытался применить его на окружающих. Из уважения к траблу и нему, мы подыграли. В конце концов, он же поставил нам обед. Играть озомбированного так весело.
Неудовлетворившись, видимо, переплатой за обед и кольцо, путник отправился в ратушу магов, там и произошёл второй казус. Он потребовал власти над измерением. Разумеется, её ему дали. "Ваши указания, мастер,- он сказал чтобы его называли так,- мы реализуем все ваши мечты." Путник захотел все деньги своего и нашего измерения, а мечты его были, скажем, так себе. Животные были мечты. Конечно, обрамление было шикарно - особняк в колониальном стиле на берегу океана и жаркие, сексуальные, прекрасные мулатки, кальвадос и текила, но это, право слово, детство какое-то. Самое ужасное - он ничего не пытался создать с момента попадания в наш мир. Поэтому выбор был невелик - либо в народ (folk), либо к демонам. В самый разгар его наслаждения мы изъяли у этого тела душу, тушку кинули демонам, а копии бумажек с цифрами 25, 3, 7... с волшебными цифрами вобщем - изъяли из его измерения. Сто оставили, оно ни туда, ни сюда.
Душу заключили в мирок экстаза где она до сих пор и пребывает. Его звали... да какая разница.