Свои поиски, поиски утерянной истины Конан решил начать с места убийства Маиля - его соратника и товарища по оружию. К месту, где лежало тело убитого вели две цепочки следов: одни принадлежали призраку, другие надменному знающему себе цену человеку. Конан сделал подобное заключение исходя из характера оставленных на земле отпечатков ног неизвестного. Если следы принадлежавшие фантому вели к месту, где он укрыл пленённого им врага, то следы оставленные ногой неизвестного, несомненно человека, указывали совершенно в противоположном направлении, уводя взгляд в затерянный город. Неизвестный человек двигался уверенно и не торопясь, ноги его, если присмотреться к следам, обуты были в дорогие башмаки на каблуках с заострённым носком, какие имели обыкновение носить знатные люди Стигии. Из этого Конан сделал предположение, что неизвестный являлся стигийцем и принадлежал к знатному роду придворных вельмож или к сообществу магов, что вполне объясняло присутствие фантома, породить которого мог только человек обладавший сильной волей и определёнными познаниями в искусстве магии. Варвар лишь утвердился в своей догадке, когда принюхавшись к земле, уловил еле различимый на фоне пёстрых ароматов джунглей запах тонкого стигийского благовония, примешивающийся к нему затхлый дух старых пергаментов, и наконец, терпкий аромат черного лотоса, спутать который ни с чем другим было невозможно.
- Хм. Никак дело рук стигийского чернокнижника? - удовлетворённо хмыкнул варвар и направился по следам неизвестного.
Но и здесь его постигла неудача, следы предполагаемого чернокнижника оборвались самым неожиданным образом. Тропа протоптанная ногами стигийца упиралась в прямоугольную плиту вертикально торчавшую из земли, будто человек сначала вышел из плоского камня, а затем вернувшись, вновь в него вошел. Присмотревшись к идеально гладкой эбеновой поверхности монолита, который резко выделялся на фоне поросших буйной растительностью останков древнего города, варвар обнаружил письмена, очень напоминавшие магические формулы, начертанные белым мелом.
- Так я и знал! - буркнул варвар и сплюнул себе под ноги.
Язык формул принадлежал не иначе как к древнестигийскому. Конан и раньше сталкивался с письменами похожими на эти, но не помнил, чтобы хоть раз сие принесло ему удачу. Как бы ни было больно это признавать, но ситуация сложилась так, что Конана, похоже, на сей раз обвели вокруг пальца. С самого начала его предприятие обречено было на провал, кто-то весьма умело манипулировал им словно марионеткой. Хотя, если основательно поразмыслить, то можно сделать определённые выводы: возможно, не для всех проваленная варваром миссия сложилась таковой, для третьего лица, обманным путём завладевшего артефактом, она, как раз наоборот, увенчалась успехом. Коварный соперник не учёл лишь одного, чернокожие дикари не довели до конца задуманного им дела и Конан остался жив.
Осознание собственной недальновидности, приведшей к позору, вызвало в Конане жгучую ярость, в ещё большей степени подстегнув в нём желание разобраться в этом запутанном деле. Он решил отыскать Глаз, и если повезёт, постараться понять его суть, проникнув в тайну сокрытую во мраке минувших тысячелетий. Обойдя монолит вокруг варвар не приметил ничего особенного, что могло бы поспособствовать начатым им поискам, хотя сама плита, словно отполированный до зеркального блеска цельный блок чёрного мрамора, с её чёткими формами и пропорциями, вызывала в нём восхищение и неподдельный интерес.
Конан вернулся к месту, где был убит его товарищ, которое решил обозначить для себя ключевым, и начать действовать основываясь на фактах, найденных близ него. Зоркие глаза следопыта прочесали каждую пядь. Тщетно. И только в последний момент, когда Конан уж было опустил руки, признавая своё поражение, взгляд его наткнулся на новый след. Вначале Конан испугался - не след это вовсе, а примятые ветром травинки, слишком уж лёгким было к ним прикосновение, но приглядевшись основательнее, он положительно уверовал в обратное. Новый след оставлен был призраком, всё тем же загадочным фантомом. В голове варвара завертелась новая догадка, над которой стоило поразмыслить. Конан присел на камень, сосредоточился и, наконец, пустился в рассуждения. Маиля убили кушиты, он сам был тому свидетелем, но это только начало цепи событий, в которой по-прежнему оставалось два выпадающих звена: варвар не знал, кто украл Глаз, призрак или стигиец, и куда подевалось тело Маиля.
Допустим, стигиец - колдун, думал Конан, который нанял кушитов разобраться с оставшимися в живых после путешествия по склепу, чтобы после без лишних затруднений заполучить найденный потрошителями гробницы Глаз. А призрак, получается, порождением стигийца, так? Пусть будет так! Определённый смысл, конечно, во всём этом есть, но сразу же возникает и ряд новых вопросов. Что, например, мешало колдуну самолично овладеть артефактом, без чьей бы то ни было помощи? Или, зачем он создал призрака, если, конечно, последний вообще был его творением? И опять же, кому и для каких целей могло понадобиться тело его мёртвого товарища?
Вопросы повисли в воздухе, Конан понял, что ни к чему не придёт, самолично во всём не разобравшись. Голова шла кругом, и он вдруг осознал, что очутился в непривычной для себя ситуации. Ему предстояло разрешить головоломку...
- Это тебе не мечом махать, буйная твоя головушка. - заметил Конан самому себе.
Конан в последний раз окинул мрачным взором место минувшей трагедии. Вроде бы и всё, пора собираться в обратный путь. Невзначай обернувшись, варвар застыл в недоумении, задавая себе вопрос, что могло заставить его сделать это? Взгляд его сфокусировался на торчащем из земли деревянном предмете, это была стрела, одна из тех, что не достигнув цели, стала причиной неудачи чернокожих дикарей. Конан стукнув себя ладонью по лбу, мысленно покаялся в невнимательности. Какой из него, к Нергалу, следопыт, если он и впредь не будет заострять внимания на мелочах? Он выдернул из земли древко, и поднеся кончик стрелы к носу, принюхался. Чувствительные ноздри варвара уловили сладковатый аромат.
- Неужели яд? - сокрушенно прошептал Конан, бросив быстрый взгляд на царапину, украсившую сегодня его плечо.
Стрела представляла из себя гладкое деревянное древко, с выточенным из кости животного наконечником с одного края и оперённое перьями хищных птиц с другого. Кушиты будучи дикарями не умеющими обрабатывать металл, редко пользовались железными или медными наконечниками, завозимыми в их земли из стран Заката или Стигии. Грязь, когда стрела угодила в землю, смазала пахучее вещество с костяного наконечника и варвару не удалось определить, каким ядом пользовались нападавшие. Тогда не теряя надежды он приступил к поиску других её сестёр, отскочивших от камня, за которым он устроил себе убежище, спасшее ему жизнь. Конан хорошо запомнил место своего первого убежища и без труда отыскал срикошетившие от валуна стрелы. Он поднял одну из них и вновь принюхался. Запах тот же, а цвет бледновато-желтый. К величайшей досаде и зрительная оценка не дала варвару ничего нового, сладковатый на запах яд был ему не знаком. Взяв одну из стел в качестве неоспоримого доказательства, он побрёл обратно, чтобы продолжить начатые поиски.
След призрака выглядел лёгким и аккуратным, можно сказать, что следа, как такового, не было вовсе, и лишь посвящённый глаз зоркого следопыта мог различить его прозрачные тающие в лучах солнца контуры. Но, Кром! - что это рядом? Конан был потрясён. Присмотревшись повнимательнее, он обнаружил, что призрак был здесь не один и направление по которому он ушел, выбрано было им неслучайно. Ряд в ряд со следами призрака тянулись тщательно замаскированные отпечатки ног вполне реального человека, а не мистической твари. На сцене появилось четвёртое действующее лицо, доселе варвару неизвестное, а вместе с ним и новая загадка. Итак, призрак двинулся по пятам человека, который не желая быть раскрытым, замаскировал свои следы. Возможно. Но у кого тогда Глаз? Кто этот новый человек? Кушит? Стигиец?
Слава богам! - ответ на этот вопрос варвар получил. След оставленный человеком источал кисловатый запах пота, в точности схожий с запахом тел дикарей. Четвертое действующее лицо принадлежало к одному из чернокожих, последнему из врагов, кто до сих пор оставался в живых и кого Конан упустил, вовремя не успев заметить и покарать. Но почему призрак пустился в погоню? Или, быть может, он сопровождал чернокожего? Голова варвара загудела и он решил пока ни о чём не думать, сосредоточившись на двойной веренице следов, несомненно ведущей его к разгадке тайны исчезновения артефакта. Конан вновь обратился следопытом, преследующим своего врага.
Так варвар прошел около четверти лиги, пока не наткнулся на новые уже совсем свежие следы. Отпечатки принадлежали несомненно всё тому же дикарю, но на сей раз выглядели они четкими и глубокими, чего не наблюдалось прежде. По всей видимости, чернокожий рассудил, что так далеко его возможный преследователь не зайдёт и двинулся быстрее, уже не пытаясь скрывать своего присутствия. Еле различимая глазу вереница следов призрака неуклонно тянулась рядом. Но теперь для варвара факт этот не был столь существенным, нежели раньше: с призраком путь разбираются маги, это их удел, а он, Конан, найдёт подходящее место и время, чтобы с глазу на глаз потолковать с врагом из плоти и крови. Чернокожий уходил по тропе, прорубленной в непроходимых джунглях отрядом варвара на пути к затерянному городу. Враг скорее всего направлялся в Хатру, потому как о других поселениях в этом глухом краю на границе двух великих держав Вендии и Кхитая Конан не ведал.