Матвеева Нина Владимировна. Без размера и рифмы. Часть 7

Без рифмы и размера. Часть 7.

***

В перспективе судеб цивилизации Первая мировая война

явила собой реальный - историко-культурный, а не

условный - календарный - конец ХIХ в. Обрушив его

миропорядок и обнажив иллюзорность утопии

позитивистского миропонимания, она одновременно

возвестила начало нового этапа европейской цивилизации.

Более того, она таила в себе предпосылки глобального, -

охватывающего абсолютно все сферы общественного и

индивидуального бытия - конфликта, который и предопределил

облик надвигающегося столетия. Зарождаясь в лоне Первой

мировой войны, он был порожден ею как продолжение присущего ей

типа мышления. А.Липатов. Вестник Европы. 2004.12.

***

В 1918 году в Польше была основана и существовала до 1920 года поэтическая группа "Бунт", объединившая писателей и поэтов экспрессионистов.

Однако следует отметить, что с самого начала своей деятельности группа поддерживала контакты с двумя экспрессионистскими литературными журналами ГЕРМАНИИ "Die Aktion" и "Der Sturm", в которых были опубликованы многие произведения группы. Существование подобных связей важно для обретения поэтами (впрочем, как и художниками) ощущения большей свободы и обогащения творческого опыта.

В том же 1918 году Юлианом Тувимом, Антонием Слонимским, Ярославом Ивашкевичем, Казимиром Вежиньским и Яном Лехонем была основана и в течение десяти лет активно существовала польская авангардистская поэтическая группа "Скамандр". Скамандритов объединяло понимание поэта как ремесленника слова, не возвышающегося над "толпой" поэта - участника в политической и общественной жизни.

В возрожденной Польше литература, безусловно, претерпела

существенные перемены.

Объединившиеся в группу "Скамандр" поэты-лирики нового

поколения отвергали идею патриотического и гражданского служения

обществу как навязанную политическими обстоятельствами.

Юлиан Тувим (1894-1953) - один из величайших польских поэтов, прозаик. Его стихи наполнены мощной лирической силой. Увлекаясь поэзией У.Уитмена и А.Рембо, активно использовавших верлибр, Тувим испытал сильное их воздействие. Характерный для его ранних стихов оптимизм, с течением времени сменился горьким опустошающим мировоззрением.

Два ветра.

Из книги "Танцующий Сократ", 1920.

Первый ветер в поле реял

А второй в садочке вея

Потихоньку полегоньку

Листиками шелестел

Млея...

Первый ветер - в круговерти!

Кувыркнулся, навзничь пал,

Вспрыгнул, дунул, оттолкнулся,

В небо штопором ввернулся,

Вывернулся и упал

На шумящий сонный сад,

Где тихонько и легонько

Листиками шелестел

Брат ...

Сдул со смехом с вишен цвет

Словно снегом сад одет,

Первый ветер вместе с братом

По полям летают рядом,

Вслед за птицами гоняясь,

Слёту в ветряки вплетаясь...

Глуповатые вилянья,

Вправо, влево, свист, кривлянья,

Дуют, дуют что есть сил,

Безобразят, чтоб им лихо..

А в садочке тихо, тихо...

Перевод Льва Бондаревского

***

...et arceo* ( *Odi profanum vulgus et arceo -

Ненавижу непросвещенную толпу

и избегаю её. Гораций. Od. 3, 1, 1)

Odi profanum vulgus. Костёл или кофейня,

Кинематограф, митинг, армия, форум сейма,

Народ, семья, община, читальня ли, молельня -

Всё ужасом зияет и пустотой смертельной.

И в этом шумном веке содружества тиранов,

Средь голытьбы забитой и правящих болванов,

Где пышет львиный пафос от муравьиной кучи

Всемирного мещанства, всечеловечьей скуки,

Где иерархи Рима на давних Вавилонах

Опять столпы возводят столпотворений новых

Под шум машин немолчный, их стрёкот, тёмный, страшный,

А чернь шпионит жадно в сердцах бездомных наших,

И в разъязвлённом веке, жестоком, злобном, гнусном,

Иду, молчу, миную: чужой, холодный, грустный.

Перевод В.Британишского, Н.Астафьевой

- - - - - - - -

Сравн.: Гораций в переводе Н.С.Гинзбурга:

Противна чернь мне, чуждая тайн моих,

Благоговейте молча: служитель муз -

Досель неслыханные песни

Девам и юношам я слагаю...

Сравн. : А.Рабб , стихотворение в прозе "Трубка":

...разогнать скуку жизни и погрузиться в забвение всего на

свете, пока тупая, жадная до грубых развлечений чернь

спешит по улицам богатого и суеверного Марселя...

Перевод Ю.Гинзбург

***

Антоний Слонимский (1895-1976)

Поэт, драматург и литературный критик. Окончил Варшавскую Художественную Академию. Учился живописи в Мюнхене, до начала Первой мировой войны жил в Париже, затем - в России и в Польше. С 1939 года - во

Франции и Англии. С 1948 - снова в Польше. Погиб в автомобильной катастрофе...

Для поэзии Слонимского характерна рационалистичность и некоторая сбивчивость и риторичность.

Элегия еврейских местечек.

Нет уже, не найдёшь в Польше еврейских местечек

В Хрубенове, Карчеве, Феленице, Бродах,

Искал бы напрасно в окнах ажженных свечек,

В домах не услышал бы песен субботних.

Ничего от евреев, ни тряпки, ни тени,

Кровь песком засыпана, нету красной,

И синей известью чисто выбелены стены,

Как от заразы какой, или на великий праздник.

Свет месяца одинокого, холодного, чужого,

Льётся на шоссе, едва ночь настала.

Родные мои еврейские хлопцы, поэты душою,

Не найдём мы двух золотых месяцев Шагала.

Те месяцы над иной уже ходят планетой,

Отлетели, напуганы молчаньем понурым.

Нет уж тех местечек, где портной был поэтом,

Часовщик философом, брадобрей трубадуром.

Нет уж тех местечек, где библейские песни

Ветер с польскими сплетал неразделимо,

Где старики евреи в садах под сенью черешни

Оплакивали святые стены Иерусалима.

Нет уж тех местечек, стали тенью, преданьем,

И тень эта будет ложиться за нашим словом,

Покуда братство не приблизит снова

Перевод Льва Бондаревского

Две отчизны

В твоей отчизне привыкли спину

Гнуть перед властью,

На побеждённых - с презреньем кинуть

Взгляд перед казнью.

В твоей отчизне дань на коленях

Несли трём тронам.

В моей - кто падал, то лишь в сраженьях,

Непокорённым.

В твоей отчизне Бог к иноверцам

Жестче и твёрже.

Моя - объяла весь мир всем сердцем,

Крест распростёрши.

В твоей отчизне знатных портреты,

Чиновных ранги.

В моей отчизне слова поэта

В сердечной расмке.

Хоть мрак стоит за тобой полночный

И мгла слепая,

Как можешь выгнать меня из Польши,

Её не зная?

Перевод Владимира Британишского

****

Ярослав Ивашкевич (1894-1980) - поэт, писатель, драматург, переводчик. Учился на юридическом факультете Киевского университета. Одновременно - в Киевской консерватории, увлекался музыковедением.

В ранней поэзии Ивашкевича в основном превалирует стремление создать атмосферу "мистифицированной повседневности". После недолгого увлечения экспрессионизмом он утвердился на позициях эстетизма и в его произведениях оформился стиль, определяющими чертами которого стали чувственное, пластическое изображение, лиричность и камерность повествования.

Вальс Брамса

Вальс Брамса As-dur это лейтмотив моей жизни.

Играл его для той, что должна была вернуться и не вернулась,

Играл его и той, для которой был нехорош,

Играл тебе - когда раз и навсегда разостлался

у твоих ног, как растоптанная бесконечность.

Играю его, и каждый раз в игре златокрылой касаешься меня мимо-

лётной улыбкой , которая для тебя то же, что для

облаков отражение в воде.

А для меня это глубокое счастье.

И каждый раз играю его, когда знаю, что ты от меня мыслями

далека, когда ты где-то там веселишься и любишь других,

радостная, мимолётная как всегда...

И тогда вальс звучит особенно нежно.

Перевод Л.Бондаревского

Шопен

Над землёй склоненный, притаясь в сирени,

Соловью и девушке он поющей внемлет,

С лепестков снимает он росы свеченье,

Чтоб стряхнуть на землю, покидая землю.

Как Боян былинный, лебедями руки,

Ослабев, на клавиши в зале опускает.

Женщины бледнеют, как цветы в недуге,

И мужчины шепчут; музыка больная.

Задыхаясь, думает: сердце будет немо, -

Пусть тогда вернется в край, где рушат грозы

И дубы и храмы, души и поэмы...

И горит, вернувшись к нам, сердце вечной розой.

Перевод Н. Сидоренко.

Лилит

Тихо о мрамор обувь шуршит,

Ладана дымка, нить амбры тонка.

В пламени синем трепещет рука,

Идет Лилит... идет Лилит...

Сердце напрасно жаждет, горит.

Так лепестков опадает рой.

Стелется тихо дымок витой.

Идет Лилит... идет Лилит...

Сказка Востока сном входит в кровь.

Плачет цветок, гнетет его плен.

О черный мрамор обувь шуршит.

Поступи тайн и шепот измен.

Сладкой, душистой родится новь.

Идет Лилит... идет Лилит...

Перевод Н. Шведовой

***

Болеславу Мициньскому

...звёздное небо надо мной

Моральный закон во мне...

И.К.

Когда я ночью с бездной останусь

Наедине,

Вижу я звёзды, мрак и туманность

Там в глубине.

В чёрные яры пропасти вечной

Жутко взглянуть,

В вихре творенья развеян млечный

Солнечный путь.

Но больше, больше я ужасаюсь

Глядя в себя,

Где беззаконный кружится хаос,

Вихри клубя.

Там не таятся, не зреют зёрна

Новых светил,

Мрак беспросветный, бездонный, чёрный,

Иммануил!

Перевод Н.Астафьевой, В.Британшского

***

...никогда не спрашивай, по ком звонит колокол:

Он всегда звонит по тебе.

Джон Донн

По ком звонит колокол ранним утром?

Он звонит над скошенными лугами.

По ком звонит бронзовый, звонкий, звучный?

По запахе сена, что здесь косили тридцать лет назад,

В то далёкое лето.

По запахе тела, что здесь дышало тридцать лет назад,

В то далёкое лето, По наивном юнце, что страдал здесь тридцать пять лет назад,

В то далёкое-далёкое лето.

Водопроводы в горах миновали, Всё равно я до них не дойду,

Вершины скрылись в тумане,

Всё равно они для меня недоступны.

И всё, что хотел я создать,

Развеяно с колокольным звоном

В солнечное утро.

Вы ещё рядом со мной,

Юные, прекрасные, новые.

Такие же, как в давнишние годы,

Такие же, как прежде,

Жизнь вечна,

А колокол звонит о человеке,

Чтобы живые помнили умерших.

Перевод Н.Астафьевой, В.Британишского

***

Мария Павликовская-Ясножевская (1893-1945) -- польская поэтесса.

Дочь художника Войцеха Коссака. Училась в Академии художеств в Кракове. Входила в группу "Скамандр".

Поэзия её претерпела изменения от жизнеутверждающего оптимизма к тревожно-катастрофическим мотивам. Кроме стихов писала драмы и комедии. В годы второй мировой войны 1939--1945 жила в Великобритании, где издала пронизанные тоской по родине сборники стихов.

Тот,

кто хочет быть мной любим

Тот, кто хочет быть мной любим,

добжен быть весёлого нрава

и носить меня на руках, а мрачнеть не имеет права.

Тот, кто хочет быть мною любим,

должен, сидя в саду на лавке,

проявлять живой интерес к червячку и к мельчайшей травке.

Также должен уметь зевать, повстречав кортеж похоронный

и процессию граждан, что идут, крича исступлённо.ж

Но зато взволнованным быть, услыхав, например, кукушку

или дятлов заядлых стук, подзадоривающих друг дружку.

Должен пса уметь приласкать и меня баловать и холить,

жить на дне себя сладким сном, отдаваясь мечтам без воли,

и не знать ничего, как я, черпать счастья полные горсти,

и далёким быть от добра и равно далёким от злости.

Перевод Натальи.Астафьевой

Пленница

Была ты пленницей, военною добычей,

Трофейной розою, даруемой султану,

Ограбленных земель сокровищем ценнейшим,

Перед собой в седле в объятиях несомым,

В сияющих лучах звезды любви, Венеры, -

Жестокий, вражеский восторг пред красотой.

Теперь крылатый враг, гриф с человечьим ликом,

Летящий над тобой, красой пренебрегает:

Он жаждет лишь убить и больше ничего,

С железным сердцем враг, пылающий к тебе

И к сверстницам твоим, бегущим через поле,

Лишь страстью убивать и похотью стрелка.

Перевод Натальи Астафьевой

Роза, леса и весь мир

О розе ли жалеть, когда горят леса -

Жалеть ли о лесах, когда весь мир горит,

Когда планета вся становится Сахарой...

Планету ли жалеть, когда разверзся хаос,

Бог, бомбой взрывчатой земного шара,

Попавший прямо в грудь ему, убит

И львом восстал, от гнева задыхаясь! -

Когда чернеет ночь, наш траур углубя...

.................................................................

И всё же розу жаль мне... и себя...

Перевод Натальи Астафьевой

***

Станислав Игнацы Виткевич (1885- 1939) - поэт, прозаик, драматург, художник, теоретик искусства, философ, фотограф. Первые публикации в межвоенное двадцатилетие. Наибольшее признание поизведения Виткевича получили с конца 60-х годов ХХ века, когда литературное сознание было готово к восприятию его гротескного языка.

В его творчестве явно ощущаются катастрофические тенденции, порождённые событиями Первой мировой войны и характерные для 20-30 годов.

Чеслав Милош. Из книги "Голоса бедных людей":

"Станислав Игнацы Виткевич"

Жар, пепел, полынь.
Тут стою пред лицом целокупности жизни.
Жар, пепел и дикая вишня
На плоских сколках недолговечных царств.

В последний раз ветер разгонит тучи,
Заплачу о том, что вижу в последний раз:
По-над небом, по-над криком гусей и разливом рек
Паучок строит алмазную лесенку,
Внизу полынь, крапива и дикая вишня
На сонных просторах несуществующих царств.
Я побежден,
Гибну гибелью всякой дышащей твари.
Тем не менее знаю: вот мой жребий и только мой.
Я побежден, земля из-под ног уходит,
И плавится, словно воск, хрупкая память.

Все шепоты колыбелек, все сны матерей, баюкающих детей,
Все придыханья любовников с налитыми кровью белками,
Все снега апельсиновых рассветов в горах
Ношу с собой. Пока еще - все,
Но скоро кану в черную бездну зенита.

Исполать роду, наглому и плодовитому,

Множащемуся и длящемуся, не взыскуя тайны.

В обход людской воли жаждал достичь глубин,

Но сильный прав - только так

Постигаешь пределы.

Перевод Сергея Морейно

Под впечатлением двойной оккупации Польши фашистами и сталинским СССР 18 сентября 1939 года Виткевич покончил жизнь самоубийством.

Мы живем во времени, когда вместо уходящих

в прошлое призраков наций появляется тень,

угрожающая всему, что прекрасно, таинственно

и единственно в своем роде, - тень угнетаемой

веками серой толпы, тень страшных размеров,

охватывающая все человечество.

Игнаций Виткевич. "Новые формы в живописи". 1919.

***

В межвоенное двадцатилетие Станислав Игнацы Виткевич и Бруно Шульц с Витольдом Гомбровичем оказали большое влияние на литературный процесс, и на поэзию, в частности, последующего периода, обозначив новые ориентиры художественно-литературных поисков.

Хотя и Бруно Шульц, и Витольд Гомбрович - прозаики, мне не хочется обойти их молчанием по той причине, то в их прозе чувствуется ритм, который даёт намёк на тяготение к поэзии, что весьма существенно при нашей попытке определить истоки и этапы развития современного польского верлибра.

Бруно Шульц (1892--1942)

(Построчная разбивка текста моя - Н.М. ) Как мне представляется, здесь можно видеть образец ритмизированной прозы, тяготеющей к верлибру и легко поддающейся свободной версификации (в переводе!).

19 ноября 1942 года Шульц был застрелен гестаповцем на улице дрогобычского гетто. Многие его рукописи и практически вся живопись утрачены.

****

Витольд Гомбрович (1904-1964).

Классик польского авангарда, оказавший большое влияние на польскую и европейскую литературу, на формирование новых эстетических представлений не только прозаиков, но и поэтов (так!).

Замечу, что ему счастливо удалось избежать репрессий, уехав в Аргентину всего лишь за несколько дней до вторжения фашистских войск в Польшу.

"Я лежал в тусклом свете, и тело мое непереносимо боялось, стискивая страхом мой дух, дух стискивал тело,

и каждый прекрошечныи нервик сжимался в ожидании того, что ничего не произойдет, ничего не переменится,

ничего никогда не наступит и -- на что бы ни решиться -- не начнется ровным счетом ничего"...

Чёткий ритм! - не так ли?

Из романа В.Гомбровича "Фердидурка", фрагмент. Перевод А. Н. Ермонского

"Бруно Шульц называл Гомбровича разведчиком и

именователем областей неофициального, непризнаваемого,

замалчиваемого в жизни и в сознании, сопоставляя его с Фрейдом"

Борис Дубин

После Первой мировой войны в литературе звучали мрачные прогнозы и предостережения, тема "грядущего Апокалипсиса" оказалась центральной и в творчестве поэтов нового поколения, многие из которых погибли в борьбе с фашистами.

---------------------------

Окончание следует

Комментарии: 2, последний от 01/08/2012. © Copyright Матвеева Нина Владимировна Размещен: 02/11/2010, изменен: 02/11/2010. 42k. Статистика. Эссе: Между стихом и прозой Иллюстрации/приложения: 7 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: "Костёл или кофейня,// Кинематограф, митинг, армия, форум сейма, // Народ, семья, община, читальня ли, молельня - // Всё ужасом зияет и пустотой смертельной..." После Первой мировой войны в литературе звучали мрачные прогнозы и предостережения, тема "грядущего Апокалипсиса" оказалась центральной и в творчестве поэтов нового поколения. Юлиан Тувим, Антоний Слонимский, Ярослав Ивашкевич, Станислав Игнацы Виткевич, Бруно Шульц, Витольд Гомбрович,Мария Павликовская-Ясножевская.

Матвеева Нина Владимировна : другие произведения.

Без размера и рифмы. Часть 7