Матвеева Наталия Александровна : другие произведения.

Минус всей моей жизни. Главы 21-22

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Глава 21. "Плюс"
   Парк Аттракционов гудел вокруг, как тысяча слонов, вышедших, на водопой. Жара, солнце пекло нещадно, ужаливая белые после зимы и впервые за этот год продемонстрированные миру голые плечи, ноги, лысины и лица, а кое у кого - даже спины и животы. Люди всех возрастов, национальностей, любого пола, будь то мужчины, женщины или дети, сновали по парку туда-сюда, развлекаясь на аттракционах, макушки которых торчали то здесь, то там среди деревьев, или маячили в специально установленных палатках с переносными развлечениями, как-то: тир, метание дротиков по надувным шарам, детская "рыбалка" и многое другое, все быстрее истощающее запасы кошельков.
   Люди разговаривали и смеялись, птицы чирикали, собаки лаяли, из кафе и со стороны аттракционов играла музыка, поддерживая всеобщие майские гуляния, а лотки с прохладительными напитками и мороженым неизменно манили разгоряченных солнцем прохожих, зазывая яркими, разноцветными зонтиками.
   Женя сидела на одной из скамеек, свободной только потому, что она как раз располагалась под прямыми солнечными лучами знойного и гипер-активного майского солнышка, а не где-нибудь в теньке под раскидистой, цветущей яблоней, и, глядя на то, как ее младшая сестренка в белоснежном сарафане с подсолнухами и огромным мотком сладкой ваты в руке нарезает круги вокруг фонтана на своем любимом велосипеде с лошадкой Джулией, том самом, что ей когда-то давно привез Минаев, а Семен в непривычной для него, нормальной, абсолютно белой футболке, простых джинсах и кедах засекает время, отсчитывая, за сколько минут Поля пролетела тот или иной круг, Женя впервые за эти тяжелые месяцы чувствовала относительное спокойствие, не считая того странного, зудяще-режущего чувства в груди, которое появилось после их с Семой разговора о Сергее в лифте...
   Но она игнорировала этот зудеж, вполне успешно умудряясь почти ни о чем не думать, а лишь расслабленно раскинуться на скамейке в легком летнем платье нежно зеленого, елочного оттенка, облегающем грудь гипюровым лифом и разлетающимся по бедрам от талии, доставая длиной до колена, а еще на ней были босоножки ярко-желтого цвета на высокой и аккуратной танкетке, желтый широкий браслет на руке в тон к ним и черные солнцезащитные очки, скрывающие ей добрую половину лица. Женя смотрела на свою сестру и слегка улыбалась, откидывая с плеч свои рыжие кудряшки и отчего-то понимая, что в ее жизни, возможно, все еще наладится, может не быстро, может не сразу, но... когда-нибудь она преодолеет эту катастрофу, выкарабкается... Вон какое солнышко теплое! Еще все лето впереди... Лето всегда спасает, лето всегда вытаскивает из любой депрессивной ямы, лето дарит надежду и шанс поверить в то, что жизнь преподнесет какое-нибудь прекрасное чувство за поворотом...
  - Фу, Женька, ты видела, видела??? - заверещала подъехавшая к лавочке Полина, весело плюхаясь рядом с сестрой с самой счастливой на свете улыбкой. - Три минуты сорок секунд! Это наш с лошадкой Джулией рекорд!! - заявила она, похлопав по изображению любимой лошади на велосипеде.
   Женя улыбнулась и, потрепав Полю по каштановым волосам, проговорила:
  - Ты бы поберегла Джулию, Поля, а то, я так понимаю, ты то можешь и быстрее, а вот она после твоих рекордов как-то неважно выглядит... - и Женька весело покосилась на унылый, лежавший уставшей грудой и затихший велосипед, а Поля рассмеялась. В этот момент явился Семен и, усевшись с другой стороны от Женьки, вручил ей и Поле по большому рожку мороженого, весело улыбнувшись:
  - Пора сделать мороженную паузу! Жека, если бы ты сразу предупредила, что твоя сестренка - такой реактивный двигатель, я бы из дома табурет захватил, а то ноги скоро совсем отвалятся! - довольно улыбаясь, сказал он, посмотрев на Полю, которая счастливо показала ему язык, и на Женю, которая вдруг улыбнулась, шутливо ответив:
  - Так ты бы, Семка, сразу предупредил, что у тебя аккумулятор разряжается, я бы тебе какой-нибудь подзарядник захватила, в виде Лены Старцевой, например.
  - О, рыжик! Ты наглая, хитрая лиса! Значит, о тебе с Минаевым говорить нельзя, а на моих чувствах поиграться и повспоминать о Лене - так пожалуйста, конечно! - Семен шутливо погрозил Жене пальцем, а Поля вдруг заявила:
  - Минаев - это тот дядя Сережа, да, дядя Семен? Который Женьке цветы дарил, и из-за которого она плакала?
   Ощутив болезненное колыхание внутри себя, Женя вздрогнула и поморщилась, чувствуя, как резко и больно кольнуло ее сердце, и тяжело проговорила, с трудом улыбнувшись девочке:
  - Полюшка, а ты, может, на аттракционе каком-нибудь хочешь покататься?? Давай, выбирай, я тебе билет куплю.
   Счастливая Полина тут же оживленно соскочила и, запихивая в рот мороженое огромными кусками, радостно поскакала к билетному киоску, в задумчивости замерев около него и глядя на названия аттракционов.
  - Так тебе и надо, Женька. - назидательно проговорил Семен, а Женя, ощутив укол вины, положила голову ему на плечо и, обняв одной рукой его под локоть, пристыженно проговорила:
  - Прости, Карташов. Я больше не буду, честное пионерское! Все, никаких Сереж и Лен, сегодня будет наш идеальный, свободный от мучений день! Вот увидишь!
   Семка улыбнулся и, поцеловав Женю в макушку, проговорил:
  - Ловлю тебя на слове, Женька!
   В этот миг снова подбежала Полина и затрещала, прыгая вокруг скамейки:
  - Хочу, хочу, хочу на "Торпеду"!! А потом на "Пиратский корабль", ладно, Жень? "Пиратский корабль"! Пойдем, идем, пойдем, а дядя Семен велик посторожит, да ведь?
  - Непременно! - весело заявил Сема, подмигнув девушке. - Я на нем еще и покатаюсь, пока ты будешь на этих советских развалинах трястись, так что не волнуйся, Пулька, получай удовольствие!
   Полина захлопала в ладоши и, схватив Женьку за руку, поволокла что есть мочи к кассам, на ходу что-то оживленно тренькая.
   Стоя в длинной и нудной очереди, Женя тихо переговаривалась с Семеном и поглядывала в сторону фонтана, куда укатила на своем велике неусидчивая Поля, дабы успеть сделать еще "пару кружочков перед тем, как заняться аттракционами", и даже представить себе не могла, что все ее великие надежды отвлечься от Сергея и отогреть заледенелую душу на этом майском солнышке не увенчаются успехом, потому что судьба не дремлет и не собирается прислушиваться к нашим излияниям, а делает все по-своему, с одной, только ей известной пользой...
   Гудеж и болтовня вокруг продолжались, и Женя, расслабленно доедающая мороженое, вдруг неожиданно услышала позади себя тихое:
  - Гляди, Холмс... Вон эта чика похожа на мою бывшую... Помнишь, у меня Женька была?
  - Ну? - буркнул второй голос в ответ недовольным тоном.
  - Че "ну"? Вон та, в зеленом платье, с кудряшками! Рыжая, Холмс, догоняешь?? А ножки у этой девахи ниче такие... Тоже шикардос! Надо бы перед заценить, может и там что интересного...
   Ошарашено посмотрев на Семена, который, обернувшись, как-то хмуро пялился куда-то, видимо, на тех, кто сейчас в такой культурной манере обсуждали Женин вид сзади, девушка резко обернулась, с ужасом и некоторой усмешкой понимая, что голос этот, собиравшийся "перед заценить", ей очень даже хорошо знаком.
   Да. Это был он. Илья Буреломов, по кличке "Буря", все верно. Стоял чуть в стороне от очереди и внимательно, с интересом таращился на Женины ноги все теми же, хорошо известными Женьке живыми карими глазами.
  - Буря... - выдохнула она, как-то больше удивившись, чем обрадовавшись встрече с бывшим парнем, с которым она провстречалась, к своему несказанному ужасу, практически год, и который по совместительству оказался угонщиком автомобилей, работавшим когда-то на того самого Берса, которого Женя "сделала" в карты.
  - Ты что, его знаешь? - с недовольным видом спросил Семен, оглядев высокую, тонкую, но крепкую фигуру Буреломова, одетую в летнюю голубую рубашку с коротким рукавом, расстегнутую чуть ли не наполовину и обнажавшую толстую золотую цепь с крестом, путавшимся в волосах на груди, джинсы и модные, фирменные и явно недешевые кроссовки, а еще Семин взгляд задержался на щетинистых квадратных скулах, перебитой переносице и какой-то замысловатой татуировке на предплечье Ильи, обозначавшей стаю птиц, слетающихся к какой-то горе. Илья с самым расслабленным видом гремел четками, намотанными на его левую руку, украшенную, как и положено выходцам из криминального мира, толстым золотым перстнем, и жевал жвачку, внимательно оглядывая Женину фигуру цепким, оживленным взглядом, а рядом крутился еще один паренек, низенького роста брюнетик в черной рубашке, на которой уже проступили пятна пота от жары, черных джинсах и остроносых туфлях, как-то уж слишком придирчиво оглядывавший всех, входящих в парк через главные ворота, и тех, что стоят сейчас в той же очереди, что и Женя.
   Услышав Женин вздох, Илья поднял глаза на ее лицо, и его брови взметнулись прямо под ежик коротко стриженных, темно-русых волос, а губы расползлись в удивленной, но довольной улыбке:
  - О-о-о, Женька! Это ты, что ли??? Ну ни фига себе, сколько лет, сколько зим! Иди-ка сюда! - и он бесцеремонно вытянул Женьку из очереди за руку, внимательно и с интересом разглядывая ее и совсем не обращая внимания на Сему, хмуро смеривающего его недовольным взглядом.
  - Буреломов, я, вообще-то, в очереди стояла! - возмутилась Женька, а Илья выпятил нижнюю губу и громко рассмеялся:
  - Ну и че теперь? Прикажешь обратно тебя втолкать? Женька, ты че вообще?? Мы с тобой лет пять не виделись, давай хоть поцелуемся! - и он полез к Жене обниматься, невозмутимо схватив ее за плечи и притягивая к себе, а Женька, памятуя о склонности ее бывшего парня вести себя так, как ему вдруг втемяшится в его дурную голову, нахмурилась и попыталась отстраниться, воскликнув:
  - Илья!! Перестань, какие тебе еще поцелуи?? Совсем сдурел??
  - Эй! - вдруг жестко и спокойно вмешался Семен, аккуратно забрав Женю из крепких рук Ильи и недовольно проговорив:
  - Я тебя не знаю, но ты не очень прилично ведешь себя в отношении Жени! Не распускай руки, парень!
   Илья смерил Семена презрительным взглядом и хохотнул, посмотрев на хмурую Женьку, которая уже жалела, что вообще повернулась к нему: как-то ей не очень хотелось вспоминать свою идиотскую девичью влюбленность в хулигана-мальчишку с соседнего двора.
  - А ты че, ее новый хахаль, типа? Да ладно тебе, я же ее не обижу! Это ж моя Женька, мы с ней долго мутили, она за мной все бегала, милашка, хорошая девочка! Она, может, прикинь, до сих пор меня любит, слышишь, пацик?
   Женя фыркнула, закатив глаза и воскликнув:
  - Ой, Буря, не льсти себе! Мне было девятнадцать лет! И я же не знала, что ты на самом деле машины уго...
  - Ш-ш-ш! Малышка, тише! Не ори ты так на всю улицу! Здесь же мусора вон, повсюду шлындрают! - зашикал на нее Буря, и Женя угрюмо нахмурилась, сделав невеселый вывод:
  - Значит, ты до сих пор этой ерундой занимаешься... А ты не боишься, что тебя, ну...
  - Заметут? - ухмыльнулся Илья и снова громко захохотал. - Детка! С нашими суперсхемами им мозгов не хватит! Это ж мусора! А ты че в очереди делала? На карусельках хотела покататься? - он как-то огненно и с особым мужским интересом опустил взгляд на Женину юбку и пошло ухмыльнулся. - Я бы посмотрел... Ты, так-то, ниче так выглядишь... Секси-детка!
   Он захохотал, а Женя вздохнула, поражаясь, как любовь в ее жизни оказывалась зла каждый чертов раз... Или это у нее с головкой плохо???
  - Не будь идиотом, Буря, я здесь с сестрой! Она, между прочим, билеты на "Пиратский корабль" и... как ее там?.. - Женя напряглась, вспоминая название второго аттракциона, но ей на помощь пришел угрюмый Семен, буркнув:
  - "Торпеду".
  - Да, "Торпеду"! Она билеты на "Пиратский корабль" и "Торпеду" ждет, а ты...
  - Ты серьезно, что ли?!? Полинка?!? У, я ее когда в последний раз видел, ей лет пять было... На "Мерине" ее катал тогда, она смеялась! - расплылся в улыбке Илья и тут же решительно вскинул руку:
  - Да ты не дрейфь, детка! Ща все будет, не зуди! - и он уверенно направился к кассе, обогнув всю очередь и, подойдя к окошку, сунул голову прямо внутрь, оттолкнув при этом какую-то женщину с мальчиком, недовольно заголосившую:
  - Молодой человек! Здесь очередь, вообще-то!
  - Тихо, тетя, не вопи, не уплывет никуда твоя очередь за две минуты! - нагло и бесцеремонно заявил он и, сунув руку в карман и гремя четками, достал оттуда пачку денег, а затем также невозмутимо, совершенно не обращая внимания на бурное недовольство очереди и Жени, сердито звавшей его по имени, проговорил в окошко:
  - Так, бабуля, мне на "Пиратский корабль" штучек пять отхреначь, и еще "Торпеду" надо, ну штук десять отбабахай. Давай, давай, не гунди, тут мамашки с мелкими ждут, вообще-то!! - недовольно поторопил Буря билетершу, которая гневно ему что-то выговаривала, и, получив целую ленту билетов, с довольным видом направился к Женьке, будто он только что совершил двенадцать подвигов Геракла.
  - Мда, Зябликова... - тихо протянул Семка, глядя на самоуверенную рожу Ильи. - Я, почему-то, совсем не удивлен. Твой типаж! Что Минаев, что этот...
  - Брось, да ты что?? - удивленно вытаращилась Женя, хотя, невольно задумавшись, вдруг отчего-то поняла, что в данной ситуации и Сергей наверняка не очень-то бы стал стоять в очереди... А Илья, подойдя к Жене и сунув ей целую ленту билетов, довольно проговорил:
  - Ну вот, детка! А ты вайдосила! Я же Буря, забыла, что ли?? Для меня нет преград и всякого такого... А ты и впрямь секси стала, Женька! Че, давай, может, по новой поиграем? - плотоядно улыбнувшись, проговорил Илья и шагнул к Жене, которая даже не удивилась такому подкату, но от душа рассмеялась:
  - Не-е-ет, Буреломов, хватит! Поиграли уже! - хохотала она, глядя на недовольное лицо Ильи. - Я другого люблю, так что извини.
  - Да-а?? - разочарованно протянул Илья, но в этот момент ему вдруг кто-то позвонил, и он, достав мобильник, с довольной улыбкой буркнул:
  - Ну че у тебя, Жук? Есть пара ключиков? Отли-и-ично! Ща Холмса отправлю проверить, надо бы на основной парковке пошуршать, там сегодня наверняка отличные есть экземплярчики... Все, давай. - он сунул телефон обратно в карман, а Женька сморщила нос.
   Илья весело улыбнулся и подмигнул ей:
  - Ну ладно, чика, мне пора, дела, дела! Короче, имей ввиду, я для тебя всегда свободен, Женек! В любое время звони, если заскучаешь вечерком, телефончик тот же.
   И чмокнув Женю прямо в губы, естественно, не дожидаясь ее на это разрешения, Илья крикнул своего дружка-брюнета и развязно отчалил прочь, к выходу, затерявшись в толпе.
  - Ну и ну! Угонщик! Женька... И что же это тебя на всяких понторылых уродов тянет? - усмехнулся Семен, жестом подзывая Полю, которая, наверно, двадцатый круг вокруг фонтана наматывала, а Женя вздохнула и пожала плечами:
  - Не знаю... Я что, по-твоему, специально?
  - Женька, Женька, ты купила??? - подлетела верещащая Полина, на ходу спрыгивая с велика, и Женя, сунув ей ленту билетов в руку, как-то грустно и устало проговорила:
  - На, катайся!
   Оглядев количество билетов, Поля даже рот открыла и очумело проговорила:
  - Офигеть!!! Ну, я пойду??
  - Иди. - хором ответили Женя и Семен с одинаковыми довольными улыбками, и Поля с горящими глазами побежала на "Торпеду", вприпрыжку пересекая ступеньки в горку и торопясь, пока старичок в оранжевом жилете не запустил карусель без нее.
   Пока Полина с огромным наслаждением на лице резко взлетала вверх и ухала со всей скорости вниз в кабинке, выполненной под вид настоящей "торпеды", Женя и Семен стояли внизу, тихо переговариваясь и периодически усердно махая руками в ответ Поле.
  - Неужели я и впрямь такая дура? - тихо и угрюмо проговорила Женя, ощущая неприятный осадок после встречи с бывшим парнем-уголовником и одновременно пытаясь проанализировать свою жизнь. - И ежу понятно, что я несчастна только потому, что парней нормально выбирать не умею! Ну вот как мне переделать себя?
   Семен обнял Женьку за плечи и весело заглянул ей в глаза, проговорив:
  - Я где-то слышал, что женщины подсознательно выбирают себе мужчин, похожих на их отцов... Может, у тебя папа такой? Ну, характерный, воинствующий...
   Женя посмотрела на Полю и вдруг прыснула, обняв Семена за талию в ответ:
  - Воинствующий? Да, есть такое... Но это правило не на всех действует, Семка! Вон, Поля, например, влюблена в Игорька, моего друга, а он - мягкий и пушистый, хуже кролика! Где здесь, спрашивается, логика?..
   Она снова посмотрела на карусель, на улыбающуюся во весь рот Полинку, ее волосы разлетались в разные стороны, а глаза горели, на другие кабинки с детьми...
   И ее сердце резко остановилось.
   Встало.
   Внутренности рухнули вниз, провалившись в глубокий овраг... Женя ужасно побледнела, а ее руки, подрагивая, опустились... Нет, нет, что за шутки, ну почему? Почему именно сейчас, когда она так отчаянно желала отдохнуть, забыться, освободиться!
  - Женя, Жень, Жень! - звал ее встревоженный голос Семена, но она не могла отвечать, голос не работал, а бешеный страх, страх и отчаяние затягивали ее в свои сети, сводя с ума от новых и новых болезненных ударов...
   Там, в трех кабинках от Поли, каталась маленькая Настя, дочка Сергея.
  - Сема... - едва прошептала она тяжелыми губами и резко ощутила, что ужасно хочет плакать, рыдать, уйти, но только вот ноги не слушались...
  - Женя, говори словами, я не могу читать в твоей милой головке! Что случилось? - требовательно проговорил Карташов, слегка тряхнув Женю за плечи, и она, тяжело переведя от смеющейся и такой красивой в своем очаровательном, красном платьице Насти, которая тоже рьяно махала рукой кому-то в толпе... понятно, кому: своим родителям, кому же еще?.. Так вот, Женя, посмотрев на Семена взглядом, рвущим душу на части, проговорила:
  - Он здесь. Сережа...
   Семен резко нахмурился и вытаращил на нее глаза:
  - Как здесь? С чего ты решила? Где?
   А Женя, не желая, сопротивляясь, умирая, все же повернула голову и посмотрела туда, куда махала милая девчушка в красном платье: чуть поодаль от них, недалеко от раскидистого дуба, стоял Сергей и... пристально и с отчаянием в глазах смотрел на нее.
   О, Боги, ну что же это за испытание такое - любить человека, который никогда не сможет быть с тобой, принадлежать тебе???
   Тысячи осколков вонзились в ее душу, Женя хотела убежать, хотела отвернуться, но не могла, не могла... Он смотрел на нее своими сияющими серыми глазами, она ощущала, что он сердится, что он напряжен, что он ревнует, гневно оглядывая руку Семена, обнимающего ее за плечи... Женя чувствовала каждую его эмоцию, она всем сердцем впитывала его энергетику, такую бурную, импульсивную, сильную и страстную, она до боли желала прекратить чувствовать его, прекратить настраиваться на него всякий раз, как встречала, прекратить трепетать от его взгляда...
   Но как она могла заткнуть свое сердце, которое кричало от боли разлуки с ним? Как могла остановить это бешеное, сдавливающее чувство в груди, желая прикоснуться, вспомнить, оказаться в его объятьях? Как можно было затормозиться и раскрутиться назад?
   Не думать о том, как он ужасно привлекает ее, как он самоуверен, красив... И сейчас: серьезный, решительный, в черной футболке, подчеркивающей его хорошо сложенную, подтянутую фигуру, его сильные плечи, мускулы рук, в джинсах, кроссовках... легко, современно, ну конечно! В парк же гулять пришел! С семьей...
   Женя вздрогнула, неистово закачав головой, отчаянно посмотрев в небо и пытаясь успокоиться, не плакать, не плакать...
   Какая же глупая и наивная у нее натура! Только сейчас она поняла, что все эти месяцы ужасно надеялась, что Сергей разведется с женой, будет снова настойчиво добиваться ее, бросит все ради того, чтобы быть с ней... Хоть она и решила для себя, что ни за что не сможет вернуться к нему... Вот же девчачий парадокс!
   А теперь... а теперь рухнула последняя надежда. Раз он пришел сюда с Ксюшей и Настей, значит... значит они по-прежнему живут все вместе... Он и Ксюша... А вон и она... Стоит с самым раздраженным видом и что-то говорит Сереже... Волосы длинные, до пояса... Ярко-желтое, модное, дизайнерское платье... Не в пример Жениному дешевому, купленному на распродаже... Туфли в тон...
   Отвернись, Женя, отвернись, не мучай себя, и так уже всю душу себе измотала, работая с ним каждый день... Так еще и в парке будешь страдать, глупая? Что ты Семе обещала?? Никакого Сергея! Так плюнь на него, давай, плюй...
  - Вот черт. - хмуро проговорил Семен, крепче обняв Женю и, видимо, тоже глядя на Сергея, потому что Женя, так и не пересилившая себя и не отвернувшая головы, увидела, как Сережа гневно прищурился, глядя на Карташова, и, сказав что-то Ксюше, вдруг решительно двинулся к ним.
  - Сюда идет. - выдохнула Женя, отчаянно посмотрев на все еще катающуюся с самым счастливым видом Полю и обреченно, с мольбой перевела глаза на Сему. - Я не смогу, Семка, я не смогу...
  - Тихо, зяблик, не паникуй! Ты же не одна! И он не один. Ничего он тебе не сделает, милая, да и целоваться в присутствии жены вряд ли полезет... Бери себя в руки, ты ли это??? - тряхнул ее Семен, и Женя вдруг почувствовала силы в ногах, а в голове - тихонько наплывающую ярость. Ярость поможет ей выдержать, поможет оттолкнуть, поможет спастись...
  - Женя. - услышала она такой строгий и такой любимый ею голос и вздрогнула, судорожно повернувшись и оказавшись в опасной, чудовищной близости от него.
  
  *** "Минус"
  - "Не оставляя за собой следов
  Пройти сквозь чью-то жизнь
  Неясной тенью. Тихо.
  И догореть костром
  Без права на "потом..."
  
  Я в чьей-то жизни шрам
  Я в чьей-то жизни весна,
  И для кого-то гений,
  Для кого-то пень,
  Но только это все не про тебя
  И в твоей жизни я всего лишь...
  Тень.
  
  Тень...
  Тень...
  
  Не оставляя за собой следов -
  Да, я согласен, я давно готов,
  Быть в твоей жизни миг -
  Короткий и не ясный крик.
  
  И проходя сквозь двери
  Заново рождаться,
  Постоянно путать ночь и день.
  И продолжая биться головой об стену
  Оставаться в твоей жизни под табличкой
  Тень.
  
  (Тень...) Не оставляя за собой следов
  (Тень...) Да, я согласен, я давно готов
  (Тень...) Быть в твоей жизни только миг,
  (Тень...) Короткий и не ясный... Крик..."
  
  - Сережа! Ну ты уснул, что ли? Выключай свою дурацкую музыку и пойдем уже, а то парк скоро закроется! - возмущенно ворвался в сознание Сергея, который действительно хмуро и задумчиво погрузился в песню, голос Ксюши, а за ним и Настин тоненький голосок:
  - Да, папочка, пойдем скорее! Там карусели!!! Пойдем!
   Сережа вздрогнул, сморщившись от боли. Настя. Она не знает, что совсем скоро он уйдет из семьи... Он запретил Ксюше говорить ей... пока. Он не знал, как она отреагирует, но предчувствовал, что ей будет очень и очень больно... И Сережа ужасно мучился от этого...
   Но остаться он не мог. Ксюша кричала, плакала, снова кричала, потом пыталась быть ласковой, заново приручить его, как ягненка, а потом опять кричала, понимая, что не может ничего изменить... А Сережа каждый день ощущал свое приближение к свободе, к тому состоянию, когда он вырвется из всех оков, и пусть он упадет ниже плинтуса, пусть останется ни с чем, без дома, денег, работы, но...
   Но он сможет рассчитывать на то, что Женя... согласится, позволит ему быть с ней... И Сергей торопил каждый день до очередной повестки в суд, чувствуя ужас от одной только мысли, что он не успеет, что Женя увлечется кем-то другим, что она перешагнет через себя и двинется дальше без него... Что тогда с ним будет?
  - Пап!
  - Сережа!
   Он снова очнулся и хмуро вылез из "Ниссана", помогая дочке выбраться из автокресла и глядя на ее сияющее в предвкушении лицо. Это Настя уговорила его отвезти их с мамой в парк. Он категорически был против, не желая устраивать семейные походы, когда на горизонте маячил их с Ксюшей разрыв, но Настя была такой упрямой, делала настолько жалостливый, просящий вид, что Сережа не смог отказать.
   И вот они здесь.
   Толпы, толпы вокруг, Сергей никого не замечал, погруженный в угрюмое, хмурое состояние, глядя практически себе под ноги и не слушая, что там бормочет Ксюша и кому строит глазки, едва реагируя на радостные щебетания Насти, рвущие его на части еще больше, и...
  - Пап, мам, смотрите: "Торпеда"!!! Можно, можно, можно??? - затараторила Настена, схватив Сергея за руку и указывая куда-то в кусты, где над макушками деревьев то и дело показывались лихо взлетающие ввысь и стремительно исчезающие где-то внизу кабинки.
  - Конечно, Настя. Катайся, где хочешь. Сергей - купи билет. - распорядилась Ксюша, и Сережа, решив не вступать с ней ни в какой диалог, мирно пошел и, нетерпеливо и раздраженно, но все же вопреки логике Жени, отстоял очередь, купив Насте несколько билетов и благополучно отправил на ту самую, злосчастную "Торпеду".
   "Торпеда".
   Дети визжали и махали руками, родители скучковались на земле, внимательно и немного опасливо косясь на старые советские механизмы, толпа вокруг, Сергей задумчиво и угрюмо глядел на Настю, снова провалившись в какой-то личный вакуум, чувствуя и вину, и боль, и тоску, и злость...
   А его взгляд вдруг упал на веселую девчушку с густыми, каштановыми волосами, в простом, но очень милом летнем сарафанчике...
   Полина. Сестра Жени.
   Сердце Сережи дрогнуло так, что он задохнулся, резко переведя взгляд на толпу и нетерпеливо, торопясь, быстро заскользил по ней глазами...
   Удар. Остановка. Напряжение во всем теле, взрыв... Она.
   Вон она! Женя... Сергей нашел ее, жадно впившись глазами в ее кудряшки, пройдясь взглядом по ровной спине, ниже, к ногам... Его любимые ножки... Стройные, длинные... Она сама так легка, изящна, Сережа не мог оторвать глаз от ее голых плеч, от ее нежных изгибов тела...
   Голова погрузилась в болезненный, отчаянный туман, Сережа до боли сжал зубы, упиваясь собственным увлечением, собственным жаром, собственной безнадежностью... Подойти к ней, подойти - в его голове бешено семафорила мысль, разрывая его душу, каждую клеточку, стремящуюся к ней в удушливом порыве...
   Так, а ну-ка, остынь-ка на секундочку... Кто там с ней??? Кто там черт побери мать его за ногу ко всем треклятым собакам с ней стоит??? Убить, убить, схватить за шиворот... Какая-то знакомая спина...
   Сергей силился взять свою безумную ревность в руки и попытаться проанализировать, узнать человека, который вдруг так нежно обнял Женю, его Женю, его его его его Женю за плечи своей рукой...
   Сломать сто тысяч раз каждую косточку!
   Новый взрыв - Сережа едва вздохнул. Женя... обняла его за талию... Ее тонкие, белые ручки обнимают какого-то там му... Тихо, тихо, успокойся, Минаев, она же не твоя, забыл? Она пытается жить своей...
   Семен!!! Дикое облегчение, Сергей даже захотел улыбнуться: она уже пробовала с ним, у них не вышло! Она бы не стала по второму разу...
   Хотя, почему не стала бы??? Что здесь такого? Если она его так обнимает, значит, он ей точно небезразличен...
   Сергей снова утонул в бешеном потоке разрушительной, яростной ревности, жадно глядя на ее руку, обнимающую за пояс не его, а какого-то там Карташова... Он вдруг неожиданно осознал, что чувствует жжение на своей пояснице, будто эта ручка, милая, белоснежная, находится именно здесь... Он слишком живо помнил ее прикосновение...
   Ощутив, как стремительно начинает воспламеняться и терять рассудок, и разозлившись на самого себя, Сергей резко поднял глаза на Женины кудряшки, а она... она вдруг обернулась.
   Толчок, толчок, жар нарастает, а она смотрит своими странными, фиалковыми глазами, она смотрит так пристально, так отчаянно... В его душе все заныло, Сережа порывисто вздохнул... Она была бледна... Взгляд на Настю... Потом быстрый - на Ксюшу...
   Ее глаза расширились, Сережа буквально физически ощутил, что она близка к тому, чтобы заплакать... Черт побери! Она же... она же думает, что он пришел с семьей!!!
   Гнев, гнев, страх, Сережа сжал кулаки, пылая от ярости... Она не знает, что он разводится, она будет думать, что он живет дальше с Ксюшей! Нет, нет, нельзя допустить, нет...
  - Сереж! На кого ты там пялишься? Лицо бы свое видел! - хохотнула язвительно Ксюша, а Сергей резко и жестко бросил:
  - Будь здесь. Я сейчас. - и он помчался к ней, чтобы поговорить, чтобы все объяснить, чтобы рассказать...
  - Женя. - с трудом ровно выдавил он, подойдя к ней почти вплотную и с невероятным волнением оглядывая ее восхитительные рыжие волосы, и Женя резко обернулась...
   Ее лицо, бледное, осунувшееся, вдруг вспыхнуло слабым румянцем, а в глазах заиграл гнев... Сергей выдохнул: правильно, Женя, злись, злись на него, ненавидь, кричи... Но главное - продолжай чувствовать, продолжай быть небезразличной, ему это нужно больше жизни...
  - Что ты хочешь, Сережа? - едва слышно, вибрирующим голосом выговорила Женя, и ее голос, словно живая вода, побежал внутри Сережи чарующим, заставляющим гореть все его внутренности, теплым водопадом... А за ним пришел гнев, потому что Семен вдруг бережно обхватил Женю обеими руками за спину и нежно прижал к себе, невозмутимо проговорив:
  - Добрый день, Сергей Викторович! А вы тоже в парк пришли? С семьей? Здорово, вот мы с Женечкой тоже...
   Ах ты, гад паршивый! С Женечкой! Какая она тебе Женечка, сосунок??? В клейстер обойный размажу, наизнанку выверну... Видимо, его мысли как-то отразились на лице, потому что Женя вдруг вздохнула и устало проговорила:
  - Ой, только давай, пожалуйста, без угроз! Каждый раз одно и то же...
   Сергей резко перевел на нее глаза, пылая от смеси разнообразных чувств, от отчаяния до ярости, и жестко проговорил:
  - Нам нужно поговорить. А ты иди погуляй. - беспрекословно и с нажимом скомандовал он Семену, а тот только мягко улыбнулся и вдруг покачал головой:
  - Извините, Сергей Викторович, но Женя не хочет с вами разговаривать.
  - Я тебе сейчас гланды на лицо намотаю, если не прекратишь за нее отвечать! - разъяренно прошипел Сергей, а Женя возмущенно проговорила:
  - Ну вот! Так я и знала! Сереж, нам не о чем разговаривать, возвращайся к жене, сейчас придет с аттракциона твоя дочка... Иди. - с болью в глазах проговорила она, тяжело вздохнув и опустив голову, обессиленно посмотрев на серый асфальт. Сергей кипел от разрывающего его душу чувства вины и отчаяния, он не мог отойти от нее, хотя знал, что должен пощадить ее чувства, ее сердце, но она должна знать правду, знать его планы... Почему, почему он не сказал ей раньше???
  - Женя!!! Две минуты!! Ты все не так поняла, дай мне две минуты, черт бы тебя побрал!!! - тяжело процедил он, шагнув ближе к ней, но она резко отстранилась, а ее дыхание стало прерывистым, будто испуганным...
  - Вы хотели сказать "пожалуйста"? - вежливо осведомился Семен, а Сережа, лишь бросив на него уничижительный взгляд и едва сдерживаясь от дикого желания схватить Женю и увести подальше отсюда, снова нетерпеливо и с надеждой посмотрел на нее...
   А в ее глазах мелькнули первые слезы.
  - Нет. Никаких минут. Не о чем говорить, Сережа, уйди!!! - прошептала она, и в этот момент на Сережу налетело маленькое, шестилетнее чудо в красном платье, обняв его и громко заверещав:
  - Папа, папа, папочка, это так классно!!! Пойдем еще куда-нибудь??
   Настя. Сережа вздрогнул, с болью посмотрев на Женю, которая поспешно смахнула слезы с лица и вцепилась в плечо Семена с такой силой, что побелели ее пальцы... С ужасом Сергей видел, как его милая и наивная Женя собирала по крупицам все свое мужество, все свои силы, чтобы удержаться на грани от болезненного срыва, чтобы постараться принять то, что с ней происходит, то, что она чувствует и видит... И как же он ненавидел себя за то, что сделал с ней все это... Он не должен был, он не имел права обрекать ее на страдания... Она не заслуживала этого всего...
  - Ой, тетя Женя! Здравствуйте! - вдруг разулыбалась Настя, увидев Женю и с интересом разглядывая ее. Женя выдавила улыбку и весело проговорила чуть дрожащим голосом:
  - Привет, Настя! Как твои дела?
  - Все хорошо! - бодро ответила девчушка, и Женя выдохнула, а Настя вдруг заметила около Семена велосипед. Сергей отлично помнил этот велик... Еще бы... Он лично исхитрялся, чтобы достать его для Полины. Хамелеон, с лошадкой Джулией на руле... - Ух ты! А... а это чей велосипедик? - с огромным оживлением спросила Настя, сделав аккуратный шаг к нему, но ни Женя, ни Семен, ни Сергей ответить ей не успели, потому что в эту секунду, словно маленький, теплый вихрь, на них налетела Полина и весело проговорила:
  - Это мой велосипед! Хочешь посидеть?
  - Хочу, хочу! - обрадовалась Настя и умоляюще посмотрела на отца. - Пап, можно?
  - Угу. - едва выдавил Сережа, не сводя глаз с Жени, но его привлек веселый голос Поли:
  - О, дядя Сережа! Здравствуйте! А вы к Жене пришли? Она уже почти по вам не плачет! - радостно заявила Поля, а Женя покраснела и закатила глаза, в который раз поражаясь прямолинейности своей сестры.
   Сергей с внимательным интересом посмотрел на Женю, изучая ее реакцию и чувствуя разочарование и новый приступ страха, после чего с любопытством проговорил:
  - Правда?
  - Правда. - грубо отрезала Женя и недовольно сказала, обращаясь к Полине, помогающей Насте сесть на велосипед:
  - Ты бы базар фильтровала хоть иногда, сестренка. Не обязательно все рассказывать, что видишь.
  - А что такого? - недоуменно спросила Поля и через секунду уже переключила внимание на Настю, которая держалась на велике только благодаря ее рукам и весу. - Ты на двухколесном умеешь?
  - Неа...
  - Не бойся, я держу... Ты мультик про Джулию смотришь?
  - Ага! Она такая классная! А где... где достать можно такой велик?? - с восхищением спросила Настя, а Поля гордо заявила:
  - Нигде! Он один такой на всем белом свете! Мне его Женя с Игой достали, он розыгрышный! Ни у кого такого нет!
   Настя разочарованно надула губки и вдруг заявила:
  - А мой папа может достать все, что угодно! Пап! Достань мне тоже такой велосипед, ладно?
   Женя резко обхватила себя руками и отвернулась, сердце Сережи сжималось, он помнил ее в тот день, когда достал этот велосипед для Полины... Помнил ее фиолетовое платье... Ее волнение... Ее страх за своего дружка Игоря, которого он случайно сбил машиной... Ее глаза, сияющие надеждой и искренним восхищением... И свои чувства. Тогда, в тот день, он понял, что с ним что-то происходит. Что Женя что-то сделала с его эмоциями. Что она не раздражает, а напротив, притягивает его, как магнит...
   Разговор девочек задевал за живое, за те воспоминания, которые причиняли им обоим боль... Сергей шагнул к Жене, она стояла спиной и подрагивала... Плачет... Черт, плачет!.. Невыносимо...
  - Жень. Пожалуйста. Дай мне две минуты. Ты должна кое-что знать. - тихо проговорил он, любовно оглядывая ее волосы, а она лишь замотала головой, прошептав:
  - Зачем? Иди к своей жене, Сережа... Дай же мне хоть глоток кислорода, не издевайся! Мы - чужие друг другу люди. Посмотри на свою дочку - этого не изменить!
  - Женя! - он хотел развернуть ее за плечо, но Женя сама обернулась, пылая гневом и вдруг скользнув взглядом куда-то за его плечо, а ее глаза чуть расширились... Сергей резко повернулся: Ксюша. Сложила руки на груди, вся пышит гневом и ядом, бледная, злая...
  - Вот ты где! Сережа, если ты не заметил, мы в парк пришли с семьей, с дочерью, так что как-то не очень уместно к любовницам бегать, правда? Или она вон за тем гаражом согласится...
   Женя вздрогнула, а Сергей разъярился до потемнения в глазах. Грубо схватив Ксюшу за локоть, он прорычал:
  - Еще одно подобное высказывание - и пойдешь в машину, я не шучу, Ксюша! Врубай мозги, дура!!!
  - Пойдем, Семка, Поль - поехали! - услышал он решительный и больной голос Жени и отчаянно обернулся, снова шагнув к ней и увидев, как она помогает Насте слезть с велосипеда и берет под руку Семена, собираясь уйти...
  - Женя, Женя!!! Постой, давай поговорим!!!
   Женя отрицательно покачала головой, ошеломленно шепнув:
  - Ты идиот! - и быстро-быстро, почти бегом, бросилась в толпу, уводя за руку Семена и отчаянно показывая Полине, чтобы скорее ехала за ними...
   Сергей закрыл глаза, сгорая, проваливаясь в пульсирующую темноту, а сзади раздалось насмешливое:
  - Ты и правда идиот, Минаев! Не удивительно, что в твоей жизни все через жопу.
   Она захихикала, а Сергей глубоко вздохнул, вдруг осознав, что Ксюша права.
  
  *** "Плюс"
   Разбитая, удрученная и окончательно выбитая из колеи встречей с Сергеем, Женя силилась собраться, силилась взять себя в руки и очистить голову, как советовал ей Семка, но она ничего не могла с собой поделать: картина Сережи с семьей, с дочкой, никак не сходила с экрана ее мысленного телевизора, и она лишь с трудом заставляла себя двигаться, что-то отвечать Поле и Семе и вообще - дышать, чувствуя непроходимый слезный комок в горле.
   Они еще погуляли по парку, Полина испробовала на себе почти все возможные карусели, наелась до отвала сладкой ваты и успела наехать на Семена своим велосипедом, долго хохоча потом над его расплющившимся по асфальту телом. Потом тройка, состоящая из веселого, грустного и озабоченного грустью одной и чрезмерным весельем другой, пообедала в летнем кафе, а когда день неумолимо склонился к вечеру, и через вход в парк стали чаще выходить наружу, чем входить внутрь, Женя, Семен и Полина, наворачивающая вокруг них круги, тоже двинулись на парковку, к черному и далеко не новому, но от этого не менее резвому "Субару Форестеру" Семена, обсуждая на ходу все, что только можно, кроме Сергея Викторовича Минаева и его семьи, так неожиданно свалившихся на их головы именно в тот момент, когда от них и хотели, собственно, отдохнуть.
   Парковка кишмя кишела рассаживающимися по машинам и отъезжающими людьми, и ребята, неторопливо плетясь в один из дальних концов, сначала даже не поняли, что что-то случилось, когда услышали разгневанный женский крик:
  - Ну и где она??? Где??? Я не понимаю, как ее могли украсть?!? Сережа, она же на сигнализации была!!! Ил ты забыл ее закрыть??? Что вот теперь прикажешь делать???
  - Успокойся, Ксюша! Перестань гнать истерику! Я вызову вам с Настей такси, а сам дождусь приезда ментов...
  - Столько денег!!! Сережа, это же машина!!! Она новая была!!!
   Женя резко остановилась, услышав такие знакомые ей голоса и обернулась вокруг себя, тревожно выискивая их глазами, забыв обо всех своих обидах и думая лишь о том, чтобы что-то сделать, как-то помочь...
  - Семка! Ты слышал? Это Сережа, кажется, кричал... - пробормотала она, а Семен схватил ее за руку и показал куда-то левее:
  - Вон! Вон они.
  - Идем!!! - быстро скомандовала Женя и полетела на всех парусах, совершенно не представляя, как сможет помочь Сергею, если его машину действительно угнали.
   Втроем они быстро добежали до одного из парковочных мест перед парком, где в суровом раздумье шагал вперед-назад хмурый Сергей, металась в бешенстве и панике его жена Ксюша и грустно, уже всхлипывая, сидела на поребрике Настя, подперев руками щеки и тоскливо глядя на асфальт, где, судя по всему, еще недавно стоял "Ниссан Экстрейл" с таким хорошо знакомым Жене номером Е313ЕЕ.
  - Что случилось?? - резко и взволнованно спросила Женя, подлетая к Сереже и требовательно заглядывая ему в глаза, всеми фибрами души ощущая его гнев и тревогу.
  - Тачку угнали. - спокойно пожал он плечами и ухмыльнулся. Тихий такой. Удивительное дело. - Даже ключи из кармана свистнули... Пасли, наверное, от машины. А ты что здесь делаешь?
  - Услышала тебя. Вот и пришла. - хмуро проговорила Женя, задумчиво глядя на то, как Полина, подкатив к хныкающей Насте на велосипеде, бросила его и, подлетев к девчонке, обняла ее и стала суетливо утешать и расспрашивать, что произошло.
  - А все ты виноват, Сережа! - гневно прокричала Ксюша, подлетев к Сергею и ткнув в него пальцем. - Наверняка дружки твои какие-нибудь взяли, кому ты там должен опять остался... - она вдруг перевела глаза с раздраженно ухмыльнувшегося Сережи на Женю и Семена, и ее лицо из огненно-красного резко стало практически бледным от презрения и недовольства.
  - А тебе что здесь надо, рыжая?? Ты что, следишь за нами, что ли? Постоянно появляешься, куда бы мой Сережа ни пошел...
   Фраза "мой Сережа" так сильно резанула Женю по сердцу, что она поморщилась, но собралась и фыркнула:
  - Вот еще! Мне что, делать больше нечего? Ваши крики на парковке только мертвый не услышит... Я помочь пришла.
   Женя задумчиво посмотрела на Семена, который вдруг прищурился и проговорил:
  - А ты не думаешь, что...
   И тут Женьку осенило. Да она совсем забыла про чертового Бурю, которого встретила несколькими часами ранее и который промышляет как раз тем, что ворует чужие машины!!! Вот дура, как же сразу не догадалась!!!
  - Точно! - гневно хлопнула в ладоши Женя и, судорожно достав телефон из сумки, стала поспешно рыться в телефонных номерах, молясь, чтобы у нее еще сохранился телефон Буреломова... Она контакты никогда не удаляла, на всякий случай.
  - Жень? Ты что делаешь? - недоуменно спросил Сережа, а Ксюша снова вылезла, язвительно проговорив:
  - И как ты можешь помочь, малышка? Такси нам вызвать хочешь? А что, я не против, вызывай. Хоть на что-то путное сгодишься, а не только на то, чтобы мужей чужих кадрить.
  - Ксюша!!! - громыхнул рассерженно Сергей, а Женя, отключившись из реального мира и погрузившись в многочисленные строчки с номерами телефонов и именами, наконец, нашла то, что искала.
  - Есть! Будем надеяться, что это все еще его номер... - буркнула Женька, нажав кнопку вызова, а Сергей недоуменно нахмурился, сложив руки на груди:
  - Может, ты объяснишь...
  - Сергей Викторович, тихо, она звонит одному знакомому, он может... - начал было объяснять Сема, а Женька, наконец, услышала в трубке:
  - Буря у аппарата. Че кому надо? - раздался развязный и до ужаса самодовольный голос, и Женька, не помня себя от гнева, закричала:
  - Буря, черт тебя дери, это ты с парковки "Ниссан" синий увел??? Быстро отвечай, скотина, или я тебя сдам в полицию через минуту!!!
   Тишина, затем веселое:
  - О, Женька! Секси-детка, ты, я погляжу, быстро по мне соскучилась! Только я че то не догоняю, о чем базарим, пупсик?
  - Я тебе сейчас покажу "пупсика"!! - гневно закричала Женя, а Сергей так и уставился на нее удивленным и недовольным взглядом. - Буреломов, последний раз спрашиваю: "Экстрейл" с гос. номером Е313ЕЕ ты угнал?!?
  - Че... Какие, на хрен, е-е-е... А-а! Погоди! Да ты про тачку, что ли, спрашиваешь? - наконец, сообразил Илья, а Женя раздраженно выдохнула, заходив назад-вперед по клочку асфальта, бывшего ранее парковочным местом для автомобиля Сергея.
  - Ну не про корову же! Про тачку, конечно, Илья, не тормози!! - гневно проговорила Женя, вздохнув. - Где она???
  - Синенький "Ниссанчик"?? Да, это мы с пацанами прихватизировали! - довольно сообщил, не стесняясь, Буря, и Женя с огромным облегчением выдохнула. - А че? Это твоя точила, что ли, детка?? Хороша машинка, кстати. И сигналочка нештатная норм такая, на уровне...
  - Быстро!! Быстро верните машину на место, придурки! Илья!!! - закричала в гневе и облегчении Женя. - Это не моя машина, а машина моего... - она бросила быстрый взгляд на ошеломленного и слегка улыбающегося Сергея и тяжело вздохнула, продолжив:
  - Это машина моего начальника! Он с семьей в парк отдыхать приехал! Так что давай, давай, разворачивайся, Буря, где бы вы ни были, и гони "Экстрейл" сюда, да чтоб целехонький был, без единой царапины!!! Ты меня понял? Иначе я прямо сейчас звоню ментам и заявляю о краже как свидетельница, сдам тебя с потрохами, Буреломов! Так что выбирай: или тачку в зад или отправишься на нары, слышишь??? - кричала разъяренная Женька, а Буря примирительно проговорил:
  - Тихо, тихо, детка, я же не знал, что это другана твоего точильваген, не бухти, милашка, ща назад прикатим, делов-то! Женька, ты же знаешь: я за тебя горой, малышечка! Давай, жди, киса, скоро будем. Холмс, разворачивай быстро, назад погнали... - проговорил он уже не в трубку и отключился, а Женя вздохнула с облегчением и, радуясь тому, что все получилось, улыбнулась Сереже, все еще ошеломленно изучающему ее пристальным взглядом:
  - Сейчас будет твоя машина. Подождать немного надо.
  - Да, рыжик, в кои-то веки пригодились тебе связи с проходимцами! - весело заявил Семен, а Сергей, огненно и восхищенно оглядев Женю сияющим взглядом, проговорил:
  - Кому ты звонила? Как узнала, что это твой знакомый машину взял??
   Женя хмыкнула, не имея сил удержаться от наслаждения под его горячим взглядом, и проговорила:
  - Да он угонщик. И мы его сегодня в парке видели. Кто ж еще мог взять?
  - И откуда у тебя такие зна... - начал было ревниво допытываться Сергей, но его перебила Ксюша, сощурившись и гневно глядя на Женю:
  - Что-то подозрительное совпадение, рыжая. Может, ты сама сказала ему угнать именно Сережину машину, чтобы потом замутить якобы "чудесное" спасение, а?
   Женя устало фыркнула, насмешливо посмотрев на нее:
  - Ну да. Все утро планировала, как бы так исхитриться?
  - Ксюша. Не лезь. - жестко сказал ей Сергей, не сводя с Жени пристальных и ревнивых глаз, но поговорить им, к огромному облегчению, не удалось: на въезде на парковку послышался рев двигателя, и все, включая Настю и Полю, резко обернулись туда, увидев агрессивно влетающий и ни капельки не притормаживающий перед бросающимися врассыпную пешеходами "Ниссан", на огромной скорости гнавший в их сторону.
   Женя гневно сложила руки на груди, чувствуя ужасную злость, хоть и понимая, что в глазах Сережи одержала очередную, пусть и маленькую, но очень существенную победу, а Настя радостно заверещала:
  - Папа, папа, это же наша машина!!! Вон там, видишь?!?
  - Настя, успокойся. - скомандовала Ксюша, раздраженно и с огромной ненавистью поглядывая на Женю и Сергея, глаза которого горели невероятным, счастливым триумфом, а еще слишком нежно оглядывали эту рыжую, с трудом отрываясь от нее, чтобы снова посмотреть на приближающийся авто.
   "Экстрейл" бешено подлетел к ним и резко, с визгом, затормозил, а через секунду дико злая Женя могла лицезреть вывалившегося с пассажирского сиденья Бурю, который поднял руки, с глупой ухмылкой посмотрев на Сережу, и расхлябанно проговорил:
  - Пардоньте... - он повернулся к Жене и игриво улыбнулся ей, собираясь что-то сказать, но его перебила Ксюша, подскочив к нему, и, гневно пыхтя, как паровоз, крикнула ему в лицо:
  - Ты!!! Ты как посмел нашу тачку взять, уродец! Да я вот сейчас мусорам-то позвоню, они тебя быстренько к рукам приберут, мразь такую...
  - Ксюша!!! - прошипел на нее Сергей, пылая гневом. - Ты дура, что ли?? Тебе только что тачку вернули, ты что, неприятностей хочешь, идиотка? Закрой рот, немедленно!!!
  - Э-э... Че за борзая баба, Женек? - недовольно проговорил Буря, подходя к Женьке и смеривая ее довольным, светящимся взглядом.
  - Она со всеми такая. - отмахнулась Женя и возмущенно воскликнула:
  - Илья, ну тебя только могила исправит, честное слово! Ключи давай. - требовательно протянула она руку, и Илья громко захохотал, махнув своему чернявому другу по кличке "Холмс", чтобы отдал Жене ключи:
  - Да не ругайся, киска! Слушай, детка, а может, ты попробуешь меня исправить? А че? В натуре! Не зря же нас судьба столкнула и всякое такое...
   Женя угрюмо выхватила ключи у Холмса и кинула их в руки Сергею, который хмуро и гневно следил за Бурей, а затем проговорила:
  - Буреломов, ты опять? Я же тебе русским языком сказала: мы уже все проехали очень и очень давно! Отвянь лучше и езжай по своим делам. - устало посоветовала она, а Илья усмехнулся:
  - Ладно, не серчай, милашка, уж больно ты красивая стала, глаз не отколупать! Ты прости за тачку, я ж за тебя, что хочешь, сделаю, вон, даже машинку такую шикарную в зад прикатил... У нас же с тобой целый год шоколадный был, котена, колечко-то мое... - он вдруг взял Женю за руку и потрогал большим пальцем золотое кольцо с изумрудным изящным цветком на ее пальчике. - Колечко-то мое до сих пор носишь... Может, любишь? Забыть не можешь, а?
  - Фу, все, Буря, иди, хватит ерунду собирать! - возмущенно воскликнула Женя, чувствуя жгучее неудобство перед Сережей за эту сцену, а главное - спиной ощущая его ярость, которая может неожиданно воплотиться в какой-нибудь хорошенький, увесистый ударчик по Буреломовской челюсти, и для подкрепления собственных слов еще замахала руками, поторапливая Бурю. - Давай, вон, друзья твои заскучали уже! Ну?
   Буря ухмыльнулся и, шагнув к Жене, нежно потрепал ее по волосам, проговорив:
  - Ладно, детка, не буду тебя при твоем хахале смущать! - подмигнул он Семену и добавил:
  - Позвони как-нибудь вечерком, когда дружка не будет, я пригоню и притащу колечко получше, раз ты эти финтифлюшки любишь! Ха, ну ладно, погоним мы, там "Субарик" неплохой вон в том углу стоял, мы его возьмем вместо...
  - Какой еще "СУБАРИК"??? - вытаращив глаза, в бешенстве воскликнула Женька, с негодованием заметив, что Илья махнул в сторону Семеновой машины и поражаясь идиотизму этих совпадений, выпавших на сегодняшний день. - Ты что, Буря, офонарел??? Это НАШ "Субарик", мы на нем приехали!!! Даже думать не смей!!!
  - Серьезно, что ли?? - захохотал Илья и живыми, игривыми глазами осмотрел Женьку с ног до головы. - Ну, детка, это точно судьба! А давай...
  - Все, иди к черту! - резко отрезала Женя, а Илья снова рассмеялся и, пожав плечами и чмокнув Женю, на этот раз, в щеку, развязно двинулся вместе со своими дружками прочь, завершив, наконец, этот идиотский спектакль.
  - Ксюша, Настя. В машину, быстро! - скомандовал Сергей, гневно глядя на Женю, и та сразу поняла, о чем сейчас пойдет разговор: ревнивые флюиды и бешеная злость уже сшибали с ног.
   Ксюша что-то недовольно ворчала, усаживаясь в "Ниссан" вместе с Настей, Поля напевала под нос какую-то песенку, вышагивая вокруг машины, а Семка недовольно хмурился, поглядывая то на Женю, то на Сергея, сложив руки на груди.
  - Женя! Почему этот парень так с тобой разговаривал? Откуда ты знаешь его??? - требовательно проговорил Сережа, хмурясь и поглядывая вслед Буре и его товарищам, а Женя, тоже ужасно разозлившись, что Сережа вновь требует у нее отчет за все ее действия или знакомых, с наслаждением и мстительным удовольствием проговорила:
  - Это Илья Буреломов, по кличке "Буря", он промышляет угоном и продажей автомобилей. Жил со мной по соседству, и мы встречались почти год. - пожала она плечами.
  - Встречались??? - удивленно поднял брови Сергей, явно злясь и ужасно ревнуя, доставляя этим новый приступ несравнимого удовольствия Женьке, которая сейчас лишь хотела жалить и жалить его посильней, чтобы он мучился не меньше, чем она, чтобы тоже страдал, гад такой! С семьей он, видите ли, приехал!!! Ненавижу!! - Ты? С ним?? С таким уродом? Он же уголовник!
   Женя закатила глаза и спокойно проговорила:
  - Ну и что. Он очень красиво ухаживал. В кафешки водил.
  - Почему ты кольцо его носишь?? - процедил сквозь зубы Сергей, так и уставившись на руку Жени, где поблескивало то самое, элегантное колечко.
  - Из-за ужасно сильных чувств к нему. - съязвила Женя и нетерпеливо закончила:
  - Нравится кольцо, это подарок, что же мне теперь, после расставаний все подарки своих бывших выкидывать? Сережа, допрос окончен? Я устала и Поля тоже, мы бы домой хотели поехать.
  - Своих бывших? Их что, много было?? - снова гневно и требовательно проговорил Сергей, а Женя всплеснула руками:
  - Да хоть сто человек, тебе то какая разница, Сереж?? Все, хватит дебильных разговоров, будем считать, что ты сказал "спасибо" за чудесное возвращение своей тачки, а теперь мы пойдем. Поля! Поехали домой. - резко скомандовала она и, махнув сестре, быстро двинулась в сторону "Субару", не забыв захватить по дороге веселого Семена, который вежливо проговорил:
  - Хорошего вечера, Сергей Викторович!
   Сергей гневно сощурился, глядя на него, а затем снова отчаянно посмотрел на спину Жени, уверенно шагающей прочь на высокой танкетке своих босоножек, и поспешно крикнул:
  - Женя!! Стой! Мы не все обсудили!!
   Но Женя лишь махнула ему рукой, не обернувшись, а Поля, прежде чем уехать на велосипеде следом за сестрой, тихо проговорила:
  - Ну вот, опять Женька плакать весь вечер будет... - и девчушка тихо укатила, оставив Сергея беситься в одиночестве.
  
  Глава 22. "Плюс"
   Когда в понедельник, после продолжительных и ужасно пресных, как детское тесто для лепки, выходных Женя, разбитая, невыспавшаяся и просто преследуемая везде, куда бы ни пошла, образом взвинченного от ревности Сергея и его семьи, с которой он проводит выходные, а значит, продолжает жить прежней жизнью, без нее, той самой Женьки, которая все никак не могла выкарабкаться из...
   Ну, в общем, Женя продолжала мучится, но сейчас не об этом речь, а о том, что когда она вошла в секретарскую, то вместо пустой и холодной стойки и тихо жужжащей кофемашины ее встретила возбужденная улыбка и восторженно горящие глаза бутылочного цвета, а веселый голос затрещал, грозя убить наповал пулеметной очередью:
  - Женька!! Ну наконец-то! Вот ты где! Давай, рассказывай скорее, ну? Долго еще скрывать будешь? Колись, колись, теперь точно не отвертишься!!! Женя, Женя, Женя...
   Женя ошарашено уставилась на Светку, которая с самым хозяйским видом расположилась на ее стуле, жадно уставившись на девушку требовательными, расширенными глазами в обрамлении черных и блестящих, прямых волос, и с абсолютно счастливым видом, закинув ногу на ногу, размахивала перед своим носом какой-то бумажкой и маленькой, темно-бордовой коробочкой, чуть не прыгая от нетерпения, даже стул под ней скрипел, хоть и был на колесиках.
  - Ты чего тарахтишь, Светка? Зачем мне колоться, я тебе что, нарик из соседнего переулка? - с ухмылкой вздохнула Женя, устало направляясь к ней и, хоть и слабо, но все же улыбаясь. - Ты, вообще, что тут делаешь? Я же с утра работаю.
  - Так я кое-что не доделала в четверг, перед праздниками, ну так сделать надо, а то Сергей Викторович с меня три шкуры спустит! - весело заявила Светка, а Женя удивленно усмехнулась:
  - Ну ты смешная! Мне бы позвонила, я бы за тебя доделала... У тебя же пары, небось?
   Светка нетерпеливо отмахнулась и вскочила на ноги, уступая Жене место и снова оживленно защебетав:
  - Да Бог с ней, с этой учебой и работой, Женька, расскажи лучше, что там у вас с Минаевым??? Давай, давай, я его почерк хорошо знаю, это он написал! - проверещала она, а Женя нахмурилась, ничего не понимая и снова почувствовав боль в груди.
  - Ты то откуда знаешь, Светка? И при чем здесь его почерк, я что-то не пойму...
  - Ой, балда, вот же, вот его подарок! - и Светка подтолкнула к растерянной Жене темно-бордовую, оказавшуюся бархатной, коробочку и бумажный листок, сложенный вдвое. Женя с трудом сглотнула, чувствуя, как быстрее от волнения забилось ее сердце, а Светка продолжала вещать:
  - И записку он написал! Его рука, это я точно поняла! Ну открой, открой, чего ты сидишь? Там такая красотень, закачаешься!!!
   Женя вздрогнула, судорожно вздохнув, и, чувствуя, как начали подрагивать руки, аккуратно взяла коробочку и открыла...
   Кровь зашумела в ушах.
   Колечко.
   Тонкое, изящное, золотое, с восхитительными тремя цветками, в центре которых блестели белые камни, Женя даже подумать боялась, что это были за камни и в какую цену, а лепестки украшали восхитительные светло-сиреневые стекляшки, целая россыпь, тонкая и невероятно кропотливая ювелирная работа...
   Женька ахнула, с трудом понимая, что эта неземная, волшебная красота для нее, а Светка прозудела прямо ей в ухо:
  - Ну ты чего, Женька? Я тебя не узнаю! Надевай, надевай, надевай! Вот же офигенная штучка... - вздохнула она, а Женя, не чувствуя рук, ног, а лишь слыша внутри себя вновь то самое, звенящее, пилящее, режущее ее чувство, такое непонятное, такое сумасшедшее, лишь закусила губу и дрожащими пальцами взяла записку, раскрыв ее. Внутри красивым почерком Сергея было написано:
   "Вот теперь будем считать, что я сказал "спасибо" за чудесное возвращение моей тачки. Просто носи его, Женя. Это подарок. Ничего больше".
   Женя обессиленно откинулась на спинку стула, едва сдерживая тяжелый узел в груди, готовый разорваться в любую секунду, и, сжимая руками его записку, судорожно попыталась успокоиться, угомонить что-то невероятное внутри себя, буйное и очень-очень настойчивое и болезненное, сжимающее ее сердце в тугие тиски... А голова лишь крутила и крутила слова из записки, то вспыхивая очумелым восторгом, то обрушиваясь в депрессию, то снова загораясь надеждой, то все падая и падая в озлобленную и глубокую пропасть от бесконечных, не развязанных до конца отношений...
  - Эй... Ну ты чего, Жень? - тихо спросила с тревогой Света, и Женя поняла, что плачет, опять, опять, черт возьми! Это невыносимо... Невыносимо!
   Она резко села и, вытерев щеки, вдруг улыбнулась, резко сжав записку Сережи в кулаке, и, посмотрев на Свету, глубоко вздохнула:
  - Ничего. Все нормально, Светик. Ты только никому об этом не говори, хорошо?
   Светка вдруг прыснула, потрепав Женю по волосам:
  - Да ты что, Жень? Все уже давно все знают! На вас даже уже ставки делают, будете вы вместе или нет! Ну ты чудик! - она рассмеялась, а Женька так и присела, ошеломленно посмотрев на свою коллегу:
  - Все знают?!? И что они знают? Между нами ничего нет, Света, нет, нет и никогда не будет!! Что они могут знать?? Все закончилось, мы разошлись, как в море корабли, пусть он катится к своей...
   Светка снова рассмеялась, похлопав Женю по плечу с самым сочувствующим видом и мигом успокоила ее пыл следующей фразой:
  - Ну-у-у... подруга, здесь, как я погляжу, совсем безнадежный случай. Ты его любишь! Хо-хо! А он - тебя! Только вы, как два осла, очень много упираетесь...
  - Никого я не люблю! - вновь вспылила Женька, покраснев и откинув от себя записку Сергея, хмуро уставившись на кольцо. - Точнее, это все не имеет значения! Он женат, Светка! Ты понимаешь? Он же...
  - Ну и что? - вдруг беспечно заявила Света, сунув в рот конфетку и пожав плечами. - Это же фиктивный брак, вроде.
  - Как "ну и что"? - воскликнула Женя, негодуя на слишком легкое отношение подруги к данному факту. - У него есть жена!! И дочь! Дочь тоже, скажешь, фиктивная? Я не беру чужого, Света, я так не могу! Ты бы видела эту девочку! Настю... - Женя вздохнула, снова взяв в руки записку Сережи и теребя ее в руках. - Как она сможет пережить его уход? Она же останется без папы! Это неправильно, нечестно, подло - уводить из семьи, отбирать чужое счастье ради своего!
  - Женя! - воскликнула вдруг Светка, взяв ее за плечи. - Да о чем ты вообще говоришь??? Ты что, собираешься Сергея в Антарктиду увезти и в каком-нибудь чуме запереть ото всех?!? Да если ты ему позволишь, он хоть каждый день сможет видеться с ней и не по разу! А о нем ты подумала? Он и так несчастлив с женой, наконец-то судьба ему предоставила возможность что-то понять, что-то почувствовать сердцем, полюбить, а ты... Он же тоже страдает, Женька, ты что, не видишь? Да все работники уже устали от его бесконечного ора! Они все ждут, когда же вы помиритесь, чтобы можно было вздохнуть спокойно... - Света улыбнулась и, неожиданно достав кольцо из коробочки, легко и непринужденно надела его на палец Жени, усмехнувшись. - Ого! Смотри-ка... Идеально подошло! Женя... Не мучай его, дай ему шанс! Он наверняка уйдет от жены к тебе, если ты хоть малюсенький лучик надежды ему подаришь... И дай уже нам всем возможность без опасений и страха ходить на работу, а то сама знаешь: рассерженный Минаев - неадекватный Минаев...
   Женя зачарованно смотрела на кольцо на своем безымянном пальчике, его кольцо, Сережино... Светины слова рвали на клочки... Внутри все гудело, зудящее чувство лишь росло, грозя поглотить ее с головой, живьем сожрать... Оно раскалывало ей голову, давило и давило грудь...
   А колечко так нежно блестело... Золотые лепестки будто дышали им, Сережей, его озабоченностью тем, понравится ли ей кольцо или нет... Она даже прикасаться к нему боялась, не имея сил оторвать глаз и разрываясь в противоречии... Ну вот как можно порвать с человеком навсегда, если его подарок будет вечно у нее под носом, напоминать о себе, слепить глаза своим чудесным блеском? И разве она сможет теперь снять его и вернуть ему, когда это кольцо буквально сквозило его мощной энергетикой, демонстрируя ей, что он все еще к ней небезразличен?.. Да как он вообще мог дарить ей такие вещи, когда она так отчаянно пыталась избавиться от него, постараться жить дальше, отпустить?..
   Вот подонок, сволочь, сволочь, Женька сжала зубы от боли и гнева, дико прошипев:
  - Нет, ни за что, ни за что, нет, никаких шансов, никаких...
  - Привет. - раздался позади нее голос Сережи, и Женька вздрогнула от неожиданности, мельком глянув на улыбающуюся во все тридцать два зуба Светку и резко обернувшись...
   Темный, нет, черный костюм, белая рубашка, без галстука, конечно... Женя прекрасно знала, что он надевает его, лишь приехав сюда, в свой кабинет... Самоуверенная поза, локти на стойке... Едва заметная щетина, колючая... Женя помнила ее на ощупь... Правильное, красивое лицо и серые глаза, внимательные, сияющие мужеством, решительностью, уверенностью в себе и... пристальным, нетерпеливым интересом. Да. В кои-то веки Сергей с особым вниманием разглядывал не Женино лицо и даже не ноги, а ее руку, ту самую, тонкую, белоснежную, на пальчике которой сидело его колечко...
   Он слегка ухмылялся, излучая триумф и победное торжество, а Женя вспыхнула, тут же сунув обе руки под стол, и, злясь все больше с каждой секундой, проговорила:
  - Доброе утро, Сергей Викторович. У вас какое-то поручение ко мне?
   Сережа насмешливо и красиво ухмыльнулся, чуть подняв брови и взглянув Жене в глаза, заставляя ее вспыхнуть и разгневаться еще больше, после чего невозмутимо заявил:
  - Нет, просто хотел узнать, подошло ли колечко.
   Женя гневно воззрилась на него, недоуменно покосившись на Свету, которая якобы "ничего не должна знать" об их отношениях, и раскрыла рот, чтобы гордо вспылить насчет его выходки с подарком, но щебетание Светки ее опередило:
  - Ой, Сергей Викторович, колечко - просто класс, Женька чуть в обморок прямо на этом стуле не шмякнулась, кошмар! Ей очень, очень понра...
  - Света! - шикнула на нее возмущенная Женя и, переведя взгляд на довольное и торжествующее лицо Сергея, продолжавшего самодовольно ухмыляться, оглядывая при этом ее лицо сияющим каким-то отчаянием взглядом, достала руки из-под стола и, сняв кольцо, положила его обратно в коробочку, гневно сложив руки на груди и категорично проговорив:
  - Я не могу принять такой подарок. Ни сейчас, ни когда-либо вообще теперь. Забери, Сережа.
  - Жень, Жень, ты чего такое говоришь? Сергей Викторович, она... - возмущенно затараторила Светка, но Сергей, глаза которого вспыхнули ядерным гневом, поднял руку и резко приказал ей:
  - Тихо! - он перевел взгляд на Женю, которую потряхивало от разнообразных, противоречивых чувств, и гневно, повышенным тоном проговорил:
  - Что ты сказала?!? Забрать?!? Это еще почему?
  - Слишком дорогое. - яростно прошипела Женя, а Сергей нахмурился и вдруг расхохотался, схватив Женю за руку и указывая на то самое кольцо, которое ей когда-то давно подарил Буря, импульсивно проговорив:
  - Дорогое?!? А вот это? Это не дорогое? - он сунул руку Жени к ее глазам и указал на россыпь камешков по цветку и вдоль передней части, проговорив:
  - Это что, по-твоему? Стекляшки? Нет, Женя, это топазы, а вот эти, в середине, - он указал на камни, украшавшие золотой цветок, - это изумруды и брюллики, карат десять, не меньше. Значит, это кольцо ты смогла принять и проносить, черт знает, сколько времени, а мое одевать не хочешь?!? - бешено почти прокричал он, пылая огнем, а Женя в невероятном шоке таращилась на свое старое кольцо, пытаясь осмыслить услышанное. Она и вправду думала, что все это - обыкновенные фианиты или хорошо выделанное стекло...
   Но сути дела не меняет. Женя возмущенно вырвала свою руку из горячей и такой знакомой, такой родной ладони Сережи, и возмущенно крикнула:
  - Откуда ты вообще столько знаешь об украшениях?? Много кому дарил, да?!? Да черт с тобой! Сережа, неужели ты не чувствуешь разницу??? Илья дарил мне это кольцо, когда мы еще встречались, а ты...
  - Да ну и что!!! - тоже вспылил Сережа, гневно хлопнув рукой по стойке. - Ты же говорила, что подарки от бывших не выкидываешь? Так что, Женя? Для моего исключение сделать решила?!?
  - Ты мне не бывший, ты мне...
  - Ну кто, кто???
  - Конь в пальто!!! Забери, Сережа, носить не буду!!!
  - Ах ты!.. Не будешь, да?! - бешено наклонился к ней Сергей, излучая железобетонную ярость.
  - Женя, Сергей Викторович, послушайте, Женя... - все верещала Светка, пытаясь их образумить, но те хором рявкнули на нее:
  - Молчать!! - и снова переключились друг на друга. Сергей, сгорая в безумной злости, резко наклонился к Жене и, снова схватив ее руку, стал со всей силы стягивать с нее старое кольцо, на ходу прорычав:
  - Раз мое не будешь, то и это не носи, поняла??? Вернешь обратно тому дебилу безмозглому, и никаких больше колец, слышишь?? Снимай...
   Женя со всей силы пыталась выдернуть руку, громко и гневно крича и шлепая Сережу по плечу свободной ладонью:
  - Прекрати! Прекрати, кретин, ты что делаешь??? Ненавижу, ненавижу, убью!!! Отстань, отстань, отстань...
  - Нет, не ори и снимай, или мое надевай, дура, я...
  - Сергей Викторович, Женя, успокойтесь, успокойтесь!!!
   Три голоса смешались в один, распространяя по секретарской облако гнева и разрушительной, ревнивой ярости, но Женя и Сережа, наверное, долго бы еще ругались и кричали друг на друга, если бы в помещение не вплыло очередное действующее лицо, очень даже довольное собой и достаточно широкое для того, чтобы не остаться незамеченным.
  - Женечка! Милая, что случилось? Сережа, ты что делаешь??? - громыхнул мурлыкающий бас, и Женька, все-таки вырвав руку из ладони Сергея и гневно дыша, резко обернулась к Павлу Юрьевичу, маленькие, плотоядные глазки которого жадно оглядывали Женино лицо и хитровато прищуривались, стреляя в сторону Сергея с явной насмешкой.
  - Паша! - громыхнул в ответ взвинченный до предела Сережа, импульсивно сложив руки на груди. - Ты зачем пришел? Я не вызывал тебя.
   Павел безразлично пожал плечами и невозмутимо ответил:
  - Так я и не к тебе, Серег, не волнуйся. - он с игривым, дурацким подмигиванием снова глянул на Женю и, облизав жирные губы, как котяра на сметану, феерично закончил:
  - Я к Женечке... Хотел узнать, что она решила насчет моего приглашения на свидание.
  - Ой, мама... Копец... - прошептала Светка, схватившись за пылающие от возбуждения щеки, а Женя, злясь на Сережу и желая разрубить, наконец, чертов узел, вдруг, неожиданно, все для себя решила. Плевать, что Паша смотрел на нее лишь через постельную призму. Ей что теперь, всех мужчин избегать, которые изъявят желание подружиться с ней поближе??? К черту, к черту тебя, Сергей, иди домой, командуй в своей семье, оставь душу бедной Жени в покое, дай ей шанс на спасение, хоть малейший! Что же ты упрямый такой, что же такой глупый, не понимаешь??? Или упиваешься ее страданием? Ее несчастной любовью? К чертям эту любовь!! Женя решительно вскочила на ноги, желая вырвать больное сердце из груди и шагнуть, шагнуть в новый мир...
   А тем временем, в реальном мире...
  - Она с тобой никуда не пойдет, Паша!!! Исключено!!! Никаких свиданий, не смей даже говорить об этом!!! - бешено и категорично орал Сергей своим любимым командным голосом, на что Паша ответил с самым счастливым и беспечным круглым лицом:
  - Это не тебе решать, Серега. Она не твоя.
  - Сережа!!! - в агонии крикнула Женя, сжимая кулаки. - Прекрати распоряжаться моей жизнью!! Мы с тобой все решили еще два месяца тому назад, ты что, так медленно думаешь или совсем плохо понимаешь??? Не смей...
  - Паша, еще раз повторяю, Женя с тобой НИКУДА НЕ ПОЙДЕТ, Я НЕ ПОЗВОЛЮ ЕЙ...
  - Кошмар... Дурдом... Санта-Барбара какая-то... - бормотала Светка, переводя взгляд с одного на другого, а крики все продолжались, создавая в воздухе густой, огненный ореол.
  - Сережа, не ори, тебе это уже не поможет...
  - Сережа, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО, ХВАТИТ!!! - прокричала Женя и, умирая от злости и боли, гневно проговорила, повернувшись к Паше:
  - Павел Юрьевич, я согласна, ресторан так ресторан, сегодня в восемь, заезжайте за мной домой, адрес я вам скину электронной почтой.
  - Отлично, Женечка, ты не пожалеешь! - просиял довольный, как олимпийский чемпион, взявший золото в тяжелой борьбе, Павел, а Сергей бешено грохнул рукой по стойке, яростно глядя на Женю и дико прошептав:
  - Ах, так!!!
  - Да, вот так! - крикнула она ему в лицо, и Сергей, переведя глаза на Пашу, поглядел на него пару секунд уничтожающим, презрительным взором, а затем стремительно умчался себе в кабинет, громко треснув несчастной дверью так, что Женя даже почти оглохла от резкого звука.
   Она обессиленно плюхнулась на стул, едва дыша от гнева и подступающих слез, а Павел, наклонившись к ней, успокаивающе проговорил:
  - Не переживай ты так, милая! Я тебе сказочный вечер устрою, забудешь о Сергее раз и навсегда! Ну ладно, я пойду, - засуетился он, не сдерживая ликующей улыбки, и, как-то уж очень браво и мерзковато подмигнув Жене, напомнил:
  - Адресок не забудь кинуть, красавица! Трам-пам-парам... - запел он, уверенно и развязно направившись прочь, к выходу из секретарской, а Светка прошептала горящей от отчаяния и глубокого разочарования во всей своей жизни Жене:
  - Мда, Женек, с Сергеем ты, конечно, круто... Я и не думала, что у вас тут бразильские страсти... По крайней мере, Дашка с шестого мне ничего об этом не говорила...
   А Женя выдохнула, не зная, что теперь круто, а что нет, и как нужно правильно поступать, и лишь медленно, тяжело, сквозь вернувшееся, грызущее ее чувство зачем-то взяла коробочку с кольцом и, достав его, надела на палец... Снова надела. Ничего не могла с собой поделать, глупая, это ведь было его кольцо...
  
  *** "Минус"
   Дура, дура, Женька! Дура! Как она могла согласиться на свидание с Пашей??? Он же любое свидание умудряется превратить в грязную оргию... Глупая девчонка, все назло ему сделала!
   Сергей бушевал, не имея сил остановить в себе бурный поток ревнивой и тревожной ярости, гневно стуча ручкой по столу и пытаясь работать над отчетом по закупкам... А в голове его мелькало лишь ее гневное лицо, ее сияющие вызовом и болью глаза, прекрасные, фиалковые...
   Черт, и кольцо носить отказалась, глупышка! Сергей еще больше нахмурился, ощущая себя невероятно уязвленным... Да, он, возможно, не имел права делать ей такие подарки, когда она порвала с ним отношения, он должен был отпустить ее, дать ей двигаться дальше... Но не мог.
   Женя не знала, что официальная дата его развода, хоть и тяжело, хоть и медленно, но все-таки приближалась, Сережа рассчитывал за одно, максимум, два заседания суда закрыть все спорные вопросы с недвижимостью и совместным имуществом, которые специально затевала Ксюша, и что единственная мысль, заставлявшая Сергея хоть как-то жить - это мечта о том, что она все-таки переступит через свои принципы и вернется к нему, узнав, что он свободен... Но Женя пыталась отказаться от своей любви, даже на это чертово свидание согласилась...
   Сергей ужасно волновался, он прекрасно понимал, что Паша ничего не делает просто так, что Паша, если чего и захотел, то обязательно этого добьется, причем любыми способами... И сейчас ему нужна Женя. Он не успокоится, пока не получит ее в свое распоряжение, он использует все варианты, сыграет на ее желании вырваться из несчастного круга... Сережа стиснул зубы, чувствуя, как пульсирует все в его груди. Он использует Женю, а потом бросит, причинит ей новую боль!
   Нет, нет, нельзя этого допустить... Сережа даже помыслить не мог, что эти грязные лапы прикоснутся к ее восхитительному телу, эти губы, мерзкие, отвратные, будут целовать ее кожу, нежную, пахнущую сиренью, созданную лишь для любви... Не мог представить, как Паша в нетерпении расстегнет застежку ее платья и увидит то... то, что должен был видеть лишь он, Сергей, потому что он любил ее. Несмотря ни на что, несмотря на свою ярость, несмотря на ее решение, несмотря ни на какие преграды...
   И он не мог отказаться от нее. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Никогда.
   Сергей приоткрыл дверь, хмурясь и периодически наклоняясь влево, высматривая Женю. Она молча работала, почти не вставала из-за стойки и периодически отвечала на звонки... Сережа так и умирал от желания подойти к ней, попытаться поговорить, объяснить, рассказать о Паше, о своем разводе, снова сказать ей, что любит... Но она не станет его слушать, он это понимал.
   А следовательно, оставалась лишь надежда на здравый смысл и на то, что Женя, все-таки, откажется от своей затеи со свиданием, иначе... Иначе? Сережа рычал от бессилия, он совершенно не знал, что будет делать, но понимал, что если сам не убережет Женю от новой личной трагедии, то будет снова и всецело виноват, поскольку она из-за него на все это согласилась...
   Один раз Женя вошла в кабинет, бросив холодный, пылающий гневом взгляд на Сережу и хлопнув перед ним папкой со срочными документами.
   Злится, дурочка, не понимает, что он помочь ей хочет, не понимает, что он давно уже с ума сошел на ее почве... Сережа тоже гневно посмотрел на нее, но затем его взгляд вдруг внезапно скользнул по ее руке... И сердце подпрыгнуло в груди от неистового счастья. Кольцо! Надела! Же-е-еня...
   Она резко развернулась и двинулась обратно в секретарскую, а Сережа счастливо смотрел ей вслед, улыбаясь, как дурак, чувствуя лишь огромное торжество, радость, дикий триумф! Надела, надела, надела! Значит, точно любит, значит, еще есть шанс, значит, можно все исправить...
  
   Вечер неожиданно постучался в окна, окрасив кабинет и секретарскую ярко-алыми лучами теплого, заходящего майского солнца, и Женька, не успели часы даже тикнуть в попытке отбить 18:00, мгновенно выключила компьютер и, привычным, быстрым жестом подкрасив губы у зеркала и поправив свое темно-зеленое платье, схватила сумку и умчалась на всех парусах, оставив Сереже лишь тонкий и такой нежный аромат сирени.
   Сережа хмуро посмотрел ей вслед, раздраженно вздохнув, и попытался сконцентрироваться на работе, прорабатывая в голове план спасения Жени из лап "вонючего Краснохатова".
   Что-то сделав, а много чего и не сделав, тупо и угрюмо "пропялившись" в экран задумчивыми серыми глазами, Сережа едва дождался, когда время перевалит за семь часов, и, стремительно поднявшись, выключил ноутбук, и, заперев кабинет, рванул к своей машине, не замечая ничего на своем пути.
   Полчаса по пробкам, наводнившим город в конце рабочего дня, медленным, выводящим из себя не хуже, чем тупость или тормознутость (а, может, просто усталость, но Сереже и в голову бы не пришло кого бы то ни было оправдывать) водителей впереди ползущих автомобилей, - и порядком взбешенный Сергей, наконец, попал-таки во двор к Жене, где занял волшебным образом освободившееся полуместо-полупроход с детской площадки к дому, и, заглушив двигатель, принялся взволнованно ждать Женю, нервничая так, будто это не Павел, а он идет с ней на свидание.
   За пять минут до восьми часов во двор медленно заехал черный и тщательно вымытый "БМВ" Краснохатова, и Сергей с быстро растущей внутри себя ненавистью и желанием набить эту широкую морду человека, когда-то, по каким-то странным причинам бывшим ему почти что другом, увидел, как Павел, облаченный в шикарный черный костюм, внимательно озирается в поисках нужного дома и оглядывает двор на предмет того, куда бы можно было приткнуть автомобиль на время ожидания Жени.
   Наконец, он, по-видимому, сообразив, который ее подъезд, аккуратно пристроил свое авто возле запаркованных прямо на газоне у дома машин и, нетерпеливо поглядывая на часы, стал с явно заметным предвкушением таращиться на домофонную дверь ее подъезда.
   Сережа озлобленно смотрел на него, нервно постукивая пальцами по рулю и дергая ногой, а ровно в восемь часов из подъезда вышла Женя.
   Увидев ее, Сергей даже на спинку сиденья откинулся, взорвавшись одновременно и гневом, и огнем, и жадностью - ревнивой, тянущей, полыхающей...
  - Твою мать, Женя! - выругался он, ударив кулаком по рулю и даже не заметив боли в руке, потому что Женька... Дурочка, ну зачем, зачем, зачем она так нарядилась??? Черт бы ее побрал...
   Сережа гневно и до ужаса зачарованно оглядел ее платье, бежевое, жаккардовая ткань с выпуклым, цветочным орнаментом... у Ксюши он однажды видел такое... Рукава до локтя... Шея, шея открыта, вырез на груди, глубокий, грудь, грудь... Все открыто, все видно, все чертовски соблазнительно, Сережа с трудом вздохнул, умирая от ревности и вулканообразных извержений внутри себя...
   Он внимательно оглядел ее стройный силуэт, аккуратную талию, бедра, округлые, манящие, и черт! Что же это за платье-то такое? Ножки, ножки, всем их видно, все могут смотреть, стройные, длинные, ужасно горячие, да вообще жарко как-то... Сережа злобно ткнул кнопку стеклоподъемника со своей стороны, чувствуя огненный жар во всем теле, чувствуя, как сильно сжали его руки рулевое колесо, как растет его желание с каждой секундой, окутывая мозг плотной дымкой...
   Эх, Женя, черт возьми! Как она могла так для него одеться?!? Каблуки, тоненькие, длинные, кудряшки заколоты на затылке какими-то сверкающими зажимами, собраны в замысловатый узел, макияж вечерний, губы, губы темно-красные... Боже, успокойся, идиот, возьми себя в руки, вспомни, зачем ты здесь...
   Тяжело вздохнув, Сережа с трудом оторвал восхищенный взгляд от Жени и посмотрел на Павла, который вылез из машины с огромным букетом красных роз и сейчас ждал, когда Женя подойдет к нему, вожделенно и с отвратительной похабной ухмылочкой разглядывая ее с ног до головы, скользя глазами по ее изгибам, по ее шее...
   Сережа зарычал, снова бешено ударив руль, не в силах выплеснуть по-другому свою ярость и желая лишь выколоть глаза мерзавцу, чтобы не смел так пялиться на нее, его Женю... А ее схватить и сунуть к себе в машину, а потом увезти куда-нибудь подальше, и...
   Так, успокойся, Сережа, ты что, совсем?? Ты сейчас мыслишь, как Паша, так чем ты лучше его?
   А Паша, тем временем, вручил Жене цветы, что-то сказал ей с препоганенькой улыбочкой и, получив какой-то сухой и отстраненный ответ, открыл перед ней дверь машины, приглашая сесть, после чего, торопясь, сам засунул свою огромную, квадратную тушу за руль и поехал прочь из двора.
   Сергей завел мотор и поехал следом.
  
  *** "Плюс"
  
   Женя собиралась на это свидание с особым остервенением, чувствуя бушующее в ее душе море во время шторма и злясь, злясь на все, что происходит вокруг нее... Макияж? Поярче! Платье? Покороче! Каблуки? Повыше! Прическа? Открыть шею, пусть, пусть смотрит! Она должна быть привлекательной, соблазнительной, манящей! Она шагнула в другой мир, мир без одинокой, стонущей любви, высохшей, так и не дожившей до живительного ответного глотка счастья. Она молода, не дурна собой, поэтому чахнуть дольше она не намерена! Нет, не сегодня! Все, прощай, Сергей, прощай, любовь, прощай...
   Павел не мог оторвать от нее глаз, Женя то и дело чувствовала, как его жаркий, похотливый взгляд скользит по ее коленям и бедрам, пока они ехали в шикарной машине с тонированными задними стеклами, она ощущала, как он смотрит на ее руки, как желанно и взволнованно оглядывает грудь, смотрит в зону декольте, где Женя постаралась выставить на показ все, что только возможно, с помощью одного интересного приспособления под названием "пуш-ап", смотрит на ее шею и губы, ярко-красные, притягательные, сладкие и спелые, как вишенка...
   Ей не нравилось то, как он смотрел, ей было противно прерывистое дыхание, его легкое покашливание, скрывающее возбуждение, его глаза на всех частях ее тела, но она твердо решила не обращать внимания, понимая, что сама спровоцировала подобную реакцию.
  - Куда бы ты хотела, Женечка? - севшим голосом спросил Паша, крутя баранку огромными ручищами и постаравшись хоть пару секунд удерживать взгляд на дороге. - Как насчет "Бонапарта"?
   Женя безразлично пожала плечами, бросив взгляд на его круглое, раскрасневшееся лицо и подрагивающий жирный кадык на шее, тут же отвернувшись и чувствуя, что ее ужасно тошнит от всего, что сейчас происходит, но отступать было поздно.
  - Мне без разницы.
  - Хорошо, милая. Тебе там понравится. - промурлыкал Паша, разворачиваясь на перекрестке и взяв курс на самый дорогой ресторан в городе.
   Пятнадцать минут - и Женя с Пашей уже входили в массивные, лакированные дубовые двери, попав в роскошное фойе с администратором в черно-белой ливрее и с очень приятным, даже красивым лицом, который с гордо поднятой головой и невероятно вежливым приветствием проводил их за шикарный, накрытый белоснежной, кристально чистой скатертью столик в укромном уголке зала, украшенного скульптурами из белого камня, мини-водопадом по левую сторону, живыми цветами на стенах и на каждом столе, и настоящим оркестром, который сейчас наигрывал нежную, но очень грустную мелодию.
   Женя уселась на заботливо выдвинутый стул и зачем-то уставилась на оркестр, где ее внимание привлекла молодая девушка в строгом, черном платье - скрипачка. Она смотрела на свою скрипку из-под опущенных ресниц, аккуратно и так ласково перебирая струны смычком, что казалось, она едва их вообще касается, а из инструмента лилась печальная музыка, заставившая все внутренности Жени сжаться... Как будто эта печаль как-то касалась ее саму, как будто тоска девушки нашла отклик в ее душе и была очень похожа на то состояние, в котором уже давно находится сама Женя...
  - Меню, пожалуйста. - разбудил ее от грустного сна официант, вежливо поклонившись и положив перед Женей и Пашей две кожаные папки, поспешно отойдя в сторону, дабы не мешать выбирать.
   Павел раскрыл меню и, горящими маленькими глазами посмотрев на Женю, облизал толстенные губы и угодливо проговорил:
  - Выбирай все, что хочешь, милая, любое блюдо, напиток... Что угодно.
   Женя снова обратила внимание, что смотрит на капельки пота, выступившие на лбу у Павла, и кроме тошноты и брезгливости не чувствует ничего, даже голода, хоть она и не ела с самого обеда, но, вздохнув и не открывая меню, Женя положила руку на кожаную папку и, припомнив, что сейчас как раз смена ее мамы, спокойно проговорила:
  - Я буду Рататуй Мишеля Герара и утиную грудку Магре. Напитки сами выбирайте, Павел Юрьевич.
   Паша от удивления даже на спинку стула откинулся, вытаращив свои круглые, восхищенные глазки до размеров двухрублевых монет, и, слегка запинаясь, проговорил:
  - Ну... ну ничего себе, Женечка! Вот так познания французской кухни! Ты, кажется, не раз была в этом ресторане, смею предположить?
   Женя устало вздохнула и, посмотрев на Пашу, безразлично ответила:
  - Да, мне доводилось здесь бывать, а эти блюда готовит моя мама, она здесь поваром работает и сейчас на кухне.
   Паша еще больше расширил глаза, Женя даже не удержалась от смешка, представив, как трескается во все стороны кожа на его лице от излишнего, старательного напряжения, а затем восторженно прогромыхал:
  - Правда? Вот это да! Так это хорошо, что мы сюда приехали! С удовольствием попробую, что готовит твоя мама. Может, порекомендуешь что-нибудь?
   Женя смерила грузную тушу Павла оценивающим взглядом и подумала, что ему бы идеально подошел какой-нибудь тушеный слон с кабачками, и то еще неизвестно, кто смотрелся бы симпатичнее: подрумянившийся на огне слоняра или раскрасневшийся от предвкушения Паша, с дурацкой и игривой, как ему самому казалось, улыбкой глядящий на нее.
  - Попробуйте шатобриан в соусе из красного вина. Это говяжья вырезка, мужчинам обычно нравится, Павел Юрьевич.
  - Жень, давай уже на "ты", мы же в неформальной обстановке. - потянулся к ней Павел и вдруг накрыл огромной ручищей ее ручку, слегка сжав пальцы и вызвав у Жени немедленный рефлекс отстраниться и отдернуть руку, но... Она терпела и не делала этого, сжав зубы. Ее цель была еще не достигнута. Она должна была освободиться от Сережи... И живо в ее мозгу вспыхнуло воспоминание о том, как Сережина рука коснулась ее тогда, зимой, в ее подъезде... Сколько бесконечных звезд и искр запылали от одного лишь касания его ладони... Как желала его поцелуя, как желала объятий... Как горела, сходя с ума от страсти...
   А сейчас, вместо того, кого она мечтала всем сердцем здесь видеть, сидел лишь грузный и круглолицый Паша, внимательно и с огромным, пристальным интересом блуждая взглядом по ее зоне декольте, и Женя, слегка вздохнув, строго проговорила:
  - Хорошо, Паша, только пожалуйста, я тебя прошу: давай пока без физических контактов. Я еще не готова к такому общению.
   Паша разочарованно оторвал глаза от ее груди и посмотрел на лицо, как-то недовольно поджав губы, но, видимо, взяв себя в руки, натянул на свои пухлые детские щеки понимающую улыбку и, слегка помяв ее руку в своей ладони каким-то собственническим жестом, со вздохом проговорил:
  - Конечно, милая, конечно, мы же договаривались - все будет так, как ты захочешь... - Женя кивнула и попыталась аккуратно высвободить свою ладошку из начинающей потеть лапищи Краснохатова, но его взгляд вдруг упал на ее руку, а глаза вперились в кольца... Точнее, в одно кольцо. То самое, да, то самое, на которое Женя украдкой посмотрела уже сто тысяч раз за сегодняшний день и с огромной тоской крутила его пальчиками, будто ощущая любимую, такую жесткую и стремительную энергетику... Секунда, взгляд Павла мигом посуровел, и в его глазах мелькнула некая рассерженность. - Постой, погоди-ка... - он потрогал большим пальцем три золотых цветка, украшенные россыпью фиолетовых камней, и хмуро проговорил:
  - Минаев... Это его колечко. Дорогая бирюлька, он своим девочкам всегда такие дарит... Дизайнерская работа, высшее качество... В его вкусе. - мстительно и ревниво проговорил Павел, а Женя вздрогнула, ощутив удар в груди, будто ее сердце еще и крапивой сверху хлестнули, не волнуясь о том, что будет с ней... Тугой комок подскочил к горлу, но Женька удержалась и лишь выдернула руку из ладони Краснохатова, гневно уставившись на оркестр и ту самую печальную скрипачку, которая сейчас исполняла "Осень" Антонио Вивальди. Мда. Глубокая, беспросветная осень.
  - Женечка, ты сердишься? - промурлыкал Павел, попытавшись заглянуть девушке в глаза. - Не переживай, милая! Я куплю тебе другое кольцо, в десять раз лучше этого!
   Женя насмешливо прыснула и холодно посмотрела на Павла:
  - Да не нужны мне эти дурацкие кольца! Дело вообще не в них, Паша. А если мы собираемся говорить о Сергее, то пожалуйста, отвези меня лучше домой, или сменим тему! Ты, кажется, говорил, что у тебя есть какое-то предложение ко мне? Ну так я внимательно слушаю. - жестко закончила она, а Паша все то время, что она говорила, пожирающе смотрел на ее губы, будто собирался припасть к ним в жадном, неистовом поцелуе, от которого Женю, наверное, точно бы стошнило, учитывая ее теперешнее болезненное и усталое состояние...
  - Да, моя красавица, есть кое-что...
   Но закончить он не успел: у входа послышался какой-то шум, и Женя невольно посмотрела туда, к своему ужасу увидев, как в зал стремительно и уверенно входит Сергей, оглядывая столики сердитым, нетерпеливым взглядом, а перед ним маячил тот самый администратор в ливрее, с симпатичным лицом, суетясь перед Минаевым и, кажется, пытаясь преградить ему дорогу:
  - Мужчина, мужчина, стойте! Вам нельзя, если у вас нет брони!.. Выйдите, или я охрану вызову...
  - Да плевать мне на твою охрану, мальчик, отвянь, или я тебя вон в тот горшок с незабудками засуну, чтобы не мешался под ногами, усек, шпингалет?.. - гневно и бесстрашно отмахнулся с помощью излюбленного метода угроз Сережа и, увидев, наконец, Женю, которая расширенными от злости глазами смотрела на него, решительно направился к ней, сопровождаемый криками "шпингалета":
  - Мужчина, остановитесь! Все, я зову охрану! - и он достал из кармана рацию и быстро загудел в нее, что-то возмущенно объясняя скрипучему голосу на том конце.
   Женя в ужасе и невероятном, озлобленном возбуждении смотрела на быстро идущего к ней Сережу, а Павел хмуро и гневно процедил:
  - Вот же дятел упертый...
  - Женя! - громыхнул Сергей, подлетев к ней и сурово глядя на девушку своими притягательными серыми глазами. Женя так и подскочила на стуле, чувствуя, как подрагивают ее руки, и возмущенно заголосила:
  - Сережа!! Ты что здесь делаешь??? Зачем пришел??
  - Так, мужчина! Общественный порядок нарушаем? А ну, на выход! - прогремел грозный голос позади Сергея, и Женя увидела, как на его плечо легла крупная, мускулистая рука, а за его спиной показались двое здоровенных мужчин в костюмах, хмуро глядящие на его затылок.
  - Руку убрал. - спокойно, с ухмылкой порекомендовал Сергей, сложив руки на груди и продолжая смотреть на Женю. - Или я тебе все пальцы переломаю, дружище, ни одной косточки не пропущу! Отойди, мне здесь поговорить надо! - уже в более жестком тоне и приказным голосом проговорил Сергей, и Женя закатила глаза, узнав его любимую привычку лезть на рожон и быть сто раз побитым, но, как говориться, не сломленным. С ужасом увидев, как с силой сжались грубые пальцы вокруг Сережиного плеча, Женя резко встала и, по уже сложившейся привычке всегда защищать того, кто лезет на рожон, спокойно и уверенно проговорила:
  - Оставьте его, пожалуйста. Он не будет шуметь больше... Я сама его к выходу провожу. Отпустите. Он ничего никому не сделает, ну? - более жестко, с нажимом проговорила Женя, и один из охранников хмуро посмотрел на нее:
  - Вы точно уверены, что он не угрожает спокойствию других посетителей? По инструкции мы обязаны выводить из зала нежелательных лиц...
  - Отойди, дубина, или твое лицо станет очень нежелательным. Совершенно никому. -процедил угрожающе Сергей, развернувшись к охранникам, но Женя, увидев, как начали звереть глаза секьюрити, быстро встала между ними и поспешно проговорила, глядя на охрану:
  - Позвольте мне самой его вывести, пожалуйста! Это я виновата, что он сюда ввалился, как какой-то... - Женя осеклась, бросив гневный взгляд на Сережу, который с ухмылкой слушал ее. - В общем, ответственность за спокойствие посетителей я беру на себя. Пожалуйста!
   Охрана переглянулась, и тот, что держал Сергея за плечо, вдруг отпустил его, угрюмо проговорив:
  - Хорошо, но если он начнет вести себя неподобающим образом, мы его выставим.
  - Идет. - тут же согласилась Женя, и оба секьюрити бесследно испарились, оставив ее, Сережу и Павла одних.
  - Ну и ну, Сережа! Опять ты концерт по заявкам устроил! Все тебе неймется, друг мой... - с ядовитой ухмылкой проговорил Павел, но Сергей только бросил на него ледяной взгляд и хмуро приказал:
  - Замолчи! Женя, идем, поговорим на улице. Это срочно. - жестко проговорил он, и девушка чуть не задохнулась от возмущения, тут же гневно плюхнувшись обратно на свой стул и разозленно закинув ноги на ногу, скрестив руки на груди в категорическом жесте:
  - Еще чего! Я, вообще-то, занята сейчас, Сережа. На свидании, если ты не заметил!
   Он импульсивно наклонился к ней и, гневно глядя на Пашу, тихо, но очень горячо шепнул ей прямо в шею, отчего у Жени тут же побежали мурашки по всему телу:
  - Заметил, заметил, а теперь встань из-за этого чертового стола и выйди со мной на улицу, давай, Женя, ну?!?
  - Ты забыл сказать "пожалуйста", как всегда. - сурово и холодно проговорила Женя, а мурашки все бежали и бежали по ее коже, ощущая его близость позади себя и предательски превращая жгучую злость в необыкновенную страсть, которая Жене сейчас очень и очень была противопоказана в дурацком и, видимо, безнадежном стремлении жить без него.
   Однако, гневный вздох, говорящий о том, что Сережа вовсе не собирается говорить "пожалуйста", а вполне себе успешно, хоть и с трудом, сдерживает себя от дикого желания выволочь Женю силой и разломать по пути любой предмет мебели, подвернувшийся под горячую руку, прервал ее огненное затмение, и сзади снова раздалось гневное, но уже более жесткое и взвинченное:
  - Ты же обещала охранникам выставить меня? Так давай, проводи меня на улицу, или я тебе клянусь, через секунду начну громить к чертовой бабушке этот зал и начну вон с того симпатичного бара, слышишь, Женя?!?
   Женя гневно развернулась, не помня себя от злости и, встретившись с яростным, но особенно победным взглядом серых глаз, пристально глядящих на нее сверху вниз, прошипела:
  - Я сказала это лишь для того, чтобы они ушли и не набили тебе морду там, на улице! И никуда я с тобой не пойду, нам нечего обсуждать...
  - Женя... - начал было Сергей, но тут неожиданно включился Павел, великодушно проговорив:
  - Женечка, выйди, поговори с ним! Ты же понимаешь, что он не уйдет? Я тебя подожду и вино закажу, ты какое любишь? Белое или красное?
   Женя удивленно воззрилась на Пашу, который так легко и щедро махал рукой, отпуская ее к конкуренту, по-видимому, считая, что он этот бой уже и так выиграл, и раздраженно выдохнула, действительно понимая, что убрать отсюда Сережу сможет лишь наряд полиции, и то - на короткое время, проговорив:
  - Красное. Ладно, я на пару минут, Паша, извини.
  - Да-да, милая, иди. - абсолютно безмятежно улыбаясь, проговорил Павел и обернулся, выискивая глазами официанта.
   Женя со вздохом встала и тут же была гневно схвачена за руку и, бешеным вагончиком на прицепе, едва успевая за вихрем по имени "Сергей" к выходу, полетела за ним, на ходу шипя ему в спину:
  - Да не тащи ты меня так, идиот! Все равно из твоей хватки мне не вырваться!
   Сережа не обращал внимания на ее недовольные восклицания и стремительно вывел ее на улицу, заведя за угол, и гневно развернул к себе лицом, прижав ее к серой, облупившейся стене и яростно проговорив:
  - Черт, дурында, ты зачем с ним пошла??? И какого дьявола вырядилась... так?.. - его серые глаза вдруг скользнули по ее шее к груди и ниже, к ногам, а Женя, порывисто вздохнув, заметила, как в его взгляде, помимо злости, вдруг вспыхнула страсть. - Мне назло, да???
   Ощутив, как полыхнуло огненной молнией ее внутренности, Женя едва слышно вздохнула, желая оттолкнуть его от себя на безопасное расстояние, но руки не слушались ее... А он так близко, облокотился рукой о стену, его лицо... всего в каких-то десяти сантиметрах... она даже дыхание его на своих губах ощущала... Сердце быстро застучало в груди, и Женя, умирая от разрывающих ее противоречивых ощущений, гневно и язвительно проговорила:
  - Да, конечно, весь мир же только вокруг тебя вертится, Сережа!! Да как я могла назло тебе одеться, если даже не знала, что ты придешь!! И как ты вообще узнал, что мы здесь?? Следил за мной, что ли?
  - Да какая разница, Женя! - с нажимом, вспыльчиво проговорил он, оглядев ее лицо и спустившись жадным, истосковавшимся взглядом на ее вишневые губы. - Ты не понимаешь! Паша - не хороший человек! Он попытается любым способом заполучить то, что ему нужно, он использует тебя, а потом забудет, когда ты станешь ему неинтересна! Он давно уже вынашивает идею с тобой пере... - Сережа вдруг осекся, тяжело вздохнув, а Женя, прислонившись к холодной и грязной стене, ощущая, как ее накрывает огненная волна, его волна, его энергетика, ставшая почти болезненно горячей, едва смогла заметить, как потемнели его глаза, как в ураган ревности и гнева вновь вмешалось еще и неистовое желание...
   Она выдохнула, отвернувшись... Не смотреть, не смотреть ему в глаза! Ее тело подрагивало от маленьких вспышек, внизу живота разразился мучительный, огненный торнадо, сердце стучало...
   Сережа вздохнул, пытаясь взять себя в руки, Женя почувствовала, как он ближе наклонился к ней в бесконтрольном порыве, не касаясь, но находясь не более, чем в одном мгновении от этого...
  - Женя... - горячо выдохнул он рядом с ее ушком, вызвав в ее теле очередной всплеск огня, она тут же ощутила, как стремительно краснеют ее щеки, шея, руки... Кожа горит, в животе - бешеная пульсация, а душа, душа неистово тянется к нему, умирая от одной только мысли о том, как желанно он смотрит на нее, как тяжело дышит, как упорно не хочет уйти прочь из ее жизни...
   Она заметалась в отчаянии, замотав головой в разные стороны и чуть не плача от того, что так сильно желала быть с ним и так долго страдала, что эта минута, когда она на грани провала, когда она балансирует на остром краю своих принципов, причиняла ей огромную, раздирающую душу боль...
  - Сережа... - голос дрожит, черт, она вся - как оголенный, стремящийся к нему, к его прикосновениям и поцелуям нерв... Нельзя, нельзя... Женя с трудом посмотрела на него, задыхаясь и видя, какими черными были его глаза, как нежно он смотрит на нее, как желает целовать ее... она знала, она чувствовала это в его энергии - сильной, доминирующей, страстной и грубой... - Сережа, сохраняй дистанцию. - едва слышно шепнула она, стиснув кулаки до боли и стараясь успокоиться, перестать так жаждать его объятий, прикосновений, прекратить так пылать, черт возьми!!!
   Он слегка наклонил голову, глядя на ее губы, и тоже тихо проговорил:
  - Ты должна быть осторожна с Пашей, Женя. Он обидит тебя, он вынудит тебя отдаться ему и предложит что-то очень нужное взамен... Он всегда так делает, я давно его знаю, Женя!!! - он вздохнул, а Женя, упиваясь этой минутой, закрыла глаза и, умирая от любви, от желания сдаться ему, от желания прекратить эти длинные и ужасно болезненные страдания, тоску по нему, вдруг вспомнила о Насте и Ксюше...
   Их лица яркими, красными кругами зажглись в ее мозгу, и она, ощутив, как резко подступили слезы, яростно открыла глаза и, посмотрев на Сережу, с тревогой и неистовым вожделением смотрящего на нее, тихо и отчаянно, с огромной, разрушительной яростью проговорила:
  - Тебя это не касается, Сережа! Оставь меня в покое, дай мне возможность жить дальше, не волнуйся о том, с кем я буду спать и по какой причине - это не твое дело!! - почти крикнула она, заметив бешеный, болезненный блеск в его глазах и вздрогнув, когда он с сумасшедшей яростью хлопнул ладонью по стене рядом с ней. - Занимайся своей семьей, следи за своей женой, беспокойся о дочке! А от меня отстань, сколько можно уже??? Больше двух месяцев я прошу тебя об этом! Хватит, не мучай меня, не издевайся, не ходи за мной! Мы никогда не сможем быть вместе, а если ты не в состоянии с этим смириться, то позволь мне уйти с работы, и давай прекратим наши встречи, так будет легче нам обоим! А сейчас - отпусти. Меня Паша ждет. И что бы он мне ни предложил, я соглашусь на все, лишь бы от тебя избавиться!!! - гневно закончила она, попытавшись уйти, но Сергей схватил ее за плечи и вернул на место, с огромным отчаянием и злостью глядя на нее:
  - Что??? Он тебе уже что-то предложил?!? Женя, клянусь, если ты согласишься, я...
  - Что "ты"?!? Что?!? Что?!? - бешено закричала Женя, а из ее глаз побежали горькие слезы, Сережа вдруг жестко прижал ее к стене и зашептал ей в губы, а его рука огненно коснулась ее щеки в страстном, ласкающем порыве:
  - Я никогда, никогда, никогда не отпущу тебя, ты слышишь? Никогда в жизни, даже не надейся, не рассчитывай, я никогда не сдамся и не перестану преследовать тебя, и это ты виновата, глупышка, это ты со мной сделала!!! А если ты только попробуешь провести ночь с Пашей, я его прибью, слышишь?? Уничтожу, самой мучительной смертью, буду жестоко пытать, ты меня поняла???
   Женя откинула голову на стену, умирая от его слов, умирая от его прикосновения, от того, как его рука неистово гладила ее щеку, спускаясь к шее и снова поднимаясь к щеке, как близко было его сильное, горячее тело, как ужасна была эта минута! Мучительна, болезненна, волшебна... Она на миг подалась к его руке, продолжая плакать и закрыв глаза, а из ее горла вырвался тяжелый вздох...
   Сережа не мог больше контролировать себя, он наклонился к ней, чтобы поцеловать, но Женя, неожиданно очнувшись, открыла глаза и с силой ударила его по руке, гладящей ее с такой жадной любовью, что она бы стояла с ним в этом грязном проулке вечно, и, опомнившись и обезумев от гнева, прошипела:
  - Не трогай меня, Сережа, или я тебя ударю, слышишь??? Ничего мне не говори, уходи, уходи к своей жене, а я пойду к Паше, и закончим на этом бессмысленный треп! Сохраняй дистанцию, я же сказала!
   Сережа тоже вспыхнул гневом и, снова схватив Женю за плечи, прошипел:
  - Не будь дурой, Женька, какая еще, твою мать, дистанция?..
   Но Женька изловчилась и вдруг отвесила Сергею мощный удар кулаком в живот и, оттолкнув, пошла в сторону входа в ресторан, пылая от боли, от ярости и отчаянного желания порвать чертову связь, проговорив:
  - Вот такая, Минаев! Не понимаешь - следующий будет ниже!
   И, не взглянув на согнувшегося от боли Сергея, Женька со слезами побежала ко входу, мечтая скорее оказаться внутри, но Сергей вдруг догнал ее и, схватив за руку, быстро притянул к себе и гневно проговорил на ухо:
  - Я все равно люблю тебя, Женька, сколько ни бей. - после чего он подтолкнул ее ко входу и стремительно ушел на парковку, даже не обернувшись и не посмотрев на Женю, которая всхлипнула, закусив губу до боли и глядя ему вслед, мечтая прекратить все это, мечтая быть с ним... но разве она могла?.. Ей оставалась лишь другая жизнь. Без любви. Без страсти. Она побрела обратно к столику, отчаянно рыдая и пытаясь судорожно остановиться, утирая все новые и новые потоки слез со своих щек.
  
  *** "Плюс"
   Паша ждал ее, как и обещал, нервно и нетерпеливо поглядывая на вход. Завидев идущую в его сторону Женю, едва переставляющую ноги и хлюпающую носом, вытирая слезы тыльной стороной руки, его глаза коварно сощурились, а на лице быстро, словно прыщ, вскочила сочувствующая, но в то же время победная улыбка.
   Женя отчаянно пыталась переключиться, глубоко вздохнув несколько раз и ощущая кровотечение в душе. Она подошла к столику и села на свое место, глядя на отвратительное для нее круглое лицо, румяные щечки и жирные, толстые губы, глядя в его маленькие, не перестававшие скользить по ней с пошловатым огоньком глазки, на его огромную, медвежью фигуру, светлую, короткую стрижку... А в голове ее лишь всплывали глаза Сережи, тело будто до сих пор чувствовало его энергетику, его огонь, стремительность и мужество, его грубый напор, в ушах лишь звучал его голос: "Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя"... Черт, ну за что, за что??
   Она угрюмо опустила глаза на стол и, увидев вино в своем бокале, взяла его и сделала несколько больших глотков, посмотрев на Пашу и отчаянно удерживая себя не в своих глупых фантазиях и воспоминаниях, а в реальном мире. Павел с фальшивой грустинкой и заботой проговорил, чуть нахмурившись:
  - Женечка, как ты? Сергей тебя обидел? Ты плакала?? Могу ли я чем-то помочь??
   Женя печально ухмыльнулась, дернув плечами:
  - Все в порядке, Паша. Извини за это... Я не думала, что он нас выследит...
  - Не волнуйся, Женечка, для Сережи характерны непредсказуемые выходки и стремление излить злость с помощью кулаков. Другое дело, если он что-то сделал тебе... - с наигранной тревогой пробасил Павел, опустившись взглядом в Женино декольте, будто выискивая там отпечатки Сережиных пальцев, а Женя устало и раздраженно махнула рукой, чувствуя свое отторжение к мерзкому, думающему только одним местом, Паше, жестко отрезав:
  - Ничего он мне не сделал, и я очень прошу - давай сменим тему! Вернемся к разговору о твоем предложении.
   Паша вдруг как-то победно ухмыльнулся и порозовел, с предвкушением скользнув по Жениной шее взглядом, а Женя ощутила в себе дрожь отвращения и новый приступ подкатившей тошноты... Мда, его помыслы явно одним мылом не отмоешь, прав был Минаев...
  - Предложение... Да, Женечка, есть тут у меня одна идейка, которая поможет нам решить разом все проблемы... - ядовито усмехнулся Павел, и Женя настороженно сложила руки на груди, кивнув и продемонстрировав, что слушает, а сама ощутила нехорошее предчувствие внутри себя. Паша подался вперед и, жадно глядя на ее лицо, глаза и губы, тихо, вкрадчиво начал:
  - Я тут случайно узнал, что твоя младшая сестренка болеет тяжелой формой астмы, и ты собираешь деньги, чтобы отправить ее в санаторий на Алтай, поэтому и не уходишь с работы, несмотря на... трудности общения с непосредственным начальником. - триумфально выдал он, а Женя вздрогнула, испытав невероятный, пронзительный ужас в груди... Ой-ей, это очень опасный крючок, Женя, тебе с него не соскочить... Она едва разжала пальцы от сильного нервного напряжения, сковавшего ее тело, и с огромным опасением спросила:
  - Как ты узнал? Я никому не говорила, кроме Светы и Семена.
   Паша пожал плечами, продолжая плотоядно оглядывать Женины губы, спускаясь к шее и груди, и тихо продолжил:
  - Случайно. Услышал, как ты говорила об этом со Светой. Но это не важно, Женечка. А важно то, что я изучил кое-какую информацию об этом санатории, переговорил там кое с кем по телефону... И выяснилась такая пренеприятнейшая деталь, что места на сентябрь, бархатный сезон, самый благоприятный для лечения подобных заболеваний, бронируются уже сейчас и их остается катастрофически мало... Если ты не поторопишься и не внесешь половину стоимости путевки уже сейчас, то через пару недель мест в этом санатории, даже самых дорогих, люксовых, совсем не останется... А ты вряд ли собрала нужную сумму к текущему дню календаря... Не так ли, милая?
   Женя с ужасом смотрела на него, надеясь, искренне, отчаянно, что он врет, это неправда, неправда... Как это - нет мест??? Сейчас только май, как такое возможно вообще?!? Внести предоплату?? Женя скопила едва ли чуть больше половины суммы, рассчитывая на отпускные отца в июле-месяце, и на то, что она еще поработает и, что называется, затянет пояс потуже и наскребет Поле на все двадцать один день лечебного отдыха... Как она внесет предоплату, если абсолютно не уверена, что ей удастся скопить нужную сумму, чтобы выкупить путевку целиком? А вдруг что-то случится, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но деньги могут понадобиться в любой момент... Черт, вот это попала, так попала... А Павел довольный такой... Внутри Жени все перевернулось в отвратительном предчувствии.
  - Нет, конечно, не собрала. - тихо и хмуро буркнула Женя, и, едва переведя дух, с нажимом проговорила:
  - Это все правда, Паша? Ты... м-м-м... ничего не перепутал??
   Павел легко пожал плечами и отпил вина из бокала.
  - Нет, милая. Можешь проверить сама. Позвони туда и убедишься.
  - И сколько осталось мест? - с замиранием сердца спросила Женя.
  - Девять, вроде бы. - как-то уж слишком радостно поведал Павел, и Женя тяжело вздохнула, положив локти на стол и повесив голову.
  - Что дальше? - обреченно шепнула она, уже примерно догадываясь, о чем пойдет речь, но в глубине души все же надеясь на здравый смысл и благоприятный исход.
  - Ну-у-у... У меня завалялась подходящая сумма. - беспечно проговорил Паша, вдруг наклонившись к ней и оглядев ее жадным взглядом, проникновенно закончив:
  - Я мог бы купить путевку твоей сестренке... Хорошие места, двадцать один день...
   Женя вскинула голову, чувствуя, как кровь застучала в ее висках, как внутри разворачивается что-то мерзкое и склизкое в ожидании приговора... Сделка, которая не даст ей возможности отказаться, когда на кону здоровье Полины... Что бы там ни было...
  - А взамен? - почти прошептала она, чувствуя подкатившую дрожь, охватывающую все ее тело, а Паша лишь грязно ухмыльнулся и, протянув руку, взял ладонь Жени в свою огромную лапу, вызвав у нее приступ тошноты, и тихо промурлыкал:
  - А взамен... Сама понимаешь, Женечка, путевка стоит очень и очень недешево, и плата за нее должна быть соответствующая... Взамен я прошу лишь... провести со мной ночь.
   Женя вздрогнула и отстранилась, выдернув руку из его ладони и с ужасом взирая на него, не веря в то, что вот так, таким омерзительным образом можно заставить женщину отдаться...
  - Это отвратительно, Паша, ты ведешь себя подло! - тихо, но жестко воскликнула она, ощущая, как ее сердце неистово колотится в грудной клетке, а омерзение накатывает волной, даже при одной только мысли, что она сблизится с этой огромной, румяной горой, что его жирные губы коснутся ее губ, ее кожи, что ей придется... Женя не удержалась и обхватила себя руками, передернув плечами.
   Паша немного рассерженно проследил за ее телодвижением, а затем тоже сложил руки на груди и вздохнул, спокойно проговорив:
  - Да, возможно, на первый взгляд это выглядит именно так... Но Женя. Я предлагаю тебе отличное решение твоей проблемы с сестрой, при этом, я не просто привезу тебя к себе домой на полчаса, я приготовлю тебе ужин, я буду ухаживать за тобой и очень надеюсь, что тебе все понравится... Видишь ли... Ты мне нравишься, милая. - протянул он, снова оглядев Женю огненным взглядом. - Но пока ты зациклена на Сереже, я совершенно не могу представить себе другой способ, по которому я бы мог получить тебя...
   Женя нервно ухмыльнулась, закатив глаза и покачав головой, чувствуя, как все ее внутренности будто выплыли на огромной льдине в Северный-Ледовитый океан, а омерзения от всей этой ситуации, в которой она должна продать себя ради своей маленькой сестренки, после его слов не поубавилось.
  - Паша, что за чушь? Ты бы мог просто ухаживать за мной, разве ты не видишь, что я желаю развязаться с Сережей раз и навсегда??? Если бы ты просто вел себя, как нормальный мужчина, а не занимался этим отвратительным шантажом, у тебя бы...
  - У меня не было бы ни единого шанса, Женечка, я ведь не идиот! - громыхнул сердито Паша и наклонился к ней, быстро проговорив:
  - Что я, по-твоему, не замечаю, что вызываю у тебя лишь отторжение?? Да мне никогда в жизни не заполучить хоть мимолетный, но тот самый взгляд, каким ты смотришь на него! Женя, я предлагаю тебе этот вариант в надежде, что, узнав меня поближе, ты хоть немого, но оттаешь в отношении меня! - он вздохнул и нахмурился, жестко проговорив:
  - Повторяю еще раз: ты очень сильно нравишься мне. И я не откажусь от своих слов. Тебе решать. Путевки раскупят в ближайшие дни, и тебе, милая, остается два варианта: либо ты принимаешь мое предложение и отправляешь сестричку туда, где смогут облегчить ее страдания, либо находишь нужную сумму самостоятельно... А вот где - это уже другой вопрос, тоже требующий физических и временных затрат. Выбирай.
   Он замолчал, а Женя опустила голову, чувствуя приступ истерического смеха от всей этой ситуации. Вот, пожалуйста, Женя, теперь судьба предлагает тебе сделаться дешевой шлюхой ради благородной цели...
   Сначала подставь свое плечо и помоги другу - как благородно! Спаси бедного Игорька от злого дяди Сережи Минаева... Потом спаси самого Минаева, да еще как! Ни много, ни мало сыграй на себя (опять на себя, опять на себя!) в карты с криминальным авторитетом... Потом влюбись в этого чертового Сережу и откажись от него, ради спасения семьи для маленькой, ни в чем не повинной девочки... Ух, как благородно! Аж крышу сносит! А вот теперь, ради сестренки, проведи шикарную ночь с омерзительным, холмоподобным и животнообразным Краснохатовым... Далеко же тебя завело твое благородство, Женька... В самую грязную, поросячью лужу...
   Женя посмотрела на себя, ощущая свою ненужность этому миру, ощущая всю свою жизнь неимоверно глупой и бессмысленной... Чередой лишь трагичных, никому не приносящих пользы событий...
   И что стоит это ее тело? Она посмотрела на свою грудь, небольшую, никакую не особенную, самую обыкновенную, посмотрела на свою талию, бедра и две длинных, в общем-то, не таких уж и плохих ноги... Посмотрела на свои дрожащие ладони... А в груди все режет и режет мясницкий нож, а в душе все зудит и зудит непроходящая рана...
   Ради чего? Ради чего живет она? Чтобы страдать? Чтобы влипать во всякие глупости?? Нет. Она же решила, уже давно, когда искала свой смысл! О, она постоянно думала над идеей ее существования, такого бесполезного, что хотелось кричать... И придумала. Она живет ради родных, ради семьи. Ради мамы с отцом, ради Поли... А это лишь означает, что ее тело не стоит ничего, по сравнению с мечтой о новой, лишенной страшных ночных приступов, наполненной цветами и красками жизни для маленькой девочки, каждый раз с огромными, испуганными глазами хрипло дышащей в ингалятор и испытывающей настоящий, панический ужас: а что, если не поможет? А что, если не сможет сделать следующий вдох? Что будет тогда?.. Да разве дыхание ребенка может иметь хоть какую-нибудь цену? Это жизнь, это необходимость, это суть...
   Она подняла на Пашу глаза, полные решительного отчаяния, а он, внимательно изучая ее, проговорил:
  - Ты можешь не отвечать сейчас, милая. Подумай, и...
  - Я согласна. - выдавила Женя, ощутив приступ жгучего отвращения к себе, а Паша расширил в удивлении глаза и триумфально улыбнулся.
  
  *** "Минус"
   Сережа нетерпеливо и хмуро ждал в машине, нервно тряся коленом, барабаня пальцами по рулю, совершая периодические импульсивные вылазки и стремительный обход собственного автомобиля и все ожидая, ожидая, когда же Женя с Павлом выйдут из ресторана.
   Он должен был знать, что задумал Паша. Он безумно злился на него за то, что тот дождался подходящего случая, чтобы подкатить к ней с каким-то очередным извращенным предложением, когда она была особенно уязвима, разбита, обижена и удручена своей несчастной любовью. Мысли пылали в его мозгу, проплывая огненными линиями, заставляя его бесноваться от бессилия и злости, заставляя ненавидеть Пашу и... в первую очередь, себя. Если бы не он, Женя была бы в порядке, она была бы, как прежде, весела и счастлива, она бы ни за что не поддалась бы на его уловки и какое-то там чертово предложение...
   Предложение... Сережа сжимал кулаки в ярости. О, он прекрасно понимал, что именно потребует от нее Паша. Но что, черт возьми, он предложит ей взамен? Настолько ценное для нее, что она сблизится с ним... Боль резко сжала легкие, не давая вздохнуть, да он убил бы его прямо сейчас, если бы была возможность!..
   Почти стемнело, и, наконец, он увидел их. Паша и Женя вышли из "Бонапарта", при этом Сережа успел заметить отчаянную тоску и бледность на ее лице, будто все жизненные соки ушли из той милой, наивной девчонки, которая так неимоверно раздражала его в начале и которую он так беззаветно и яростно любил в конце...
   Они сели в машину, и Сергей, выждав пару минут, двинулся следом. Как и ожидалось, Паша привез Женю домой и остановился около ее подъезда, не заглушая мотор. Сергей тоже завернул в Женин двор, выключив фары, чтобы Женя его случайно не заметила, и остановился около мирно спящих на газоне автомобилей, пристально вглядываясь в салон "БМВ".
   Павел что-то говорил Жене, она односложно отвечала, почти не глядя на него и будто совсем не слушая, опустив глаза куда-то вниз и продолжая грустить... Сердце Сережи оборвалось, но он не успел подумать о этом, потому что Паша вдруг наклонился и чмокнул ее в щеку... Совсем рядом с губами, черт бы его побрал!
   Вспылив, Сергей едва удержался от хорошенького удара по несчастному рулю своего автомобиля, а Женя, с отторжением посмотрев на Пашу и слегка поморщившись, забрала свои цветы с заднего сиденья и, что-то проговорив ему на прощанье, вышла, стремительно исчезнув за дверью подъезда.
   Паша опустил окно со своей стороны и, достав сигареты, закурил с такой довольной улыбкой, будто только что поймал в реке пятикилограммовую щуку, а Сергей решительно вышел из машины и, кипя от гнева, быстро двинулся к нему.
   Сунув сигарету в зубы, Павел слегка сдал назад, пытаясь выполнить разворот в ограниченном пространстве, и, в тот миг, когда он желал бы от души поехать прямо, Сережа налетел на него и, резко встав на его пути, гневно хлопнул ладонью по капоту автомобиля и грозно прошипел одними губами:
  - Выходи.
   Завидев его, Паша вытаращил свои маленькие глазки и, триумфально улыбнувшись, дернул ручник и медленно, вальяжно вышел из "БМВ", выдыхая дым сигареты:
  - О, опять ты, Сережка... Крепко же она зацепила тебя, раз ты весь вечер караулил нас у ресторана.
   Не помня себя от ярости и желая только размазать эту жирную морду об асфальт, не обращая никакого внимания на то, что он значительно уступал по габаритам Паше, хоть и периодически бывал в спортзале, Сергей бросился к нему и, схватив за грудки, треснул Павла спиной об его же автомобиль, требовательно процедив в его улыбающееся, хоть и красное от удара лицо:
  - Что ты предложил ей, Паша?!? Отвечай, или начну выбивать из тебя дурь прямо сейчас!!!
   Паша ухмыльнулся и, похлопав Сергея по кулаку, зажавшему воротник его пиджака, невозмутимо проговорил:
  - Ничего особенного, Серый. Лишь то, что не предложил ей ты по одним, только тебе известным причинам. - Сережа нахмурился, а Павел триумфально подмигнул:
  - Я предложил ей купить путевку для ее сестренки в тот самый санаторий на Алтае... Видишь ли, сколько Жене ни стараться, она все равно не успеет выкупить эту путевку, потому что мест осталось лишь считанные единицы, а денежек у нее как не было, так и нет... Прекрасно, правда??
   Сергей так и уставился на него, в какой-то момент даже забыв, что он злится. Надо же! Додумался! Сережа сжал зубы: ну почему эта гениальная мысль не пришла в его голову?!? Хотя, понятно почему: Сережа не привык делать столь щедрые и безвозмездные подарки кому-либо... И вообще не умел быть благородным, иначе, с его-то финансами, он бы, не задумываясь, помог этой милой маленькой девчушке вылечиться от этой чертовой болезни... И оставил бы Женю в покое, но такой душевный и жертвенный порыв со своей стороны он даже представить себе не мог.
   Да, Паша, чертов ублюдок!! Угадал с Жениным желанием, она только об этом и мечтает, вообще ради сестры на все готова... На все готова??? Проклятье!!!
   Мгновенно вспыхнув, Сергей снова с такой силой ударил Пашу об автомобиль, что тот сморщился, хоть и не перестал улыбаться, и разъяренно прошипел:
  - Что взамен?!? Что?!? Что?!?
  - Я думаю, ты и сам знаешь, что. - спокойно выдохнул ему в лицо дым Паша и победно ухмыльнулся. - Она займется со мной любовью, Сережа, чертовски прекрасной, чертовски страстной... А может, и не один раз. Уж я постараюсь удовлетворить все ее желания...
   Сережу аж затрясло от безумия, он снова ударил Пашу о его машину и, стискивая в своих кулаках его пиджак до боли и желая переехать этим же "БМВ" раз двадцать по горизонтали и вертикали, бешено прорычал:
  - Не смей!!! Если ты ее хоть пальцем тронешь, я тебя превращу в огромное, кроваво-красное месиво, не смей, ублюдок!!! Ты не прикоснешься к ней, ты не тронешь ее, ты...
   Паша вдруг гневно и с силой оттолкнул от себя Сергея, стряхнув его руки, и, упиваясь его ревностью, его болью, коварно и мстительно проговорил:
  - Твои угрозы бессмысленны, друг, потому что она уже СОГЛАСИЛАСЬ. Слышишь? Она согласна на мое предложение!! И ты ничего не можешь изменить, идиот, потому что она желает вычеркнуть тебя из своей жизни! Уймись уже, Сережа, и прими действительность - ты проиграл! Знаю, ты к этому не привык, ты не можешь смириться с поражением и с тем, что эта сладкая девочка в кои-то веки будет кувыркаться не с тобой, а с кем-то другим! Угомонись, Минаев, и сам отстань от нее, потому что она теперь МОЯ. Понял??? Моя!!!
   И с довольным хохотом Павел преспокойненько уселся в свою машину и стал отъезжать, а Сергей, чувствуя себя в очередной раз на грани огромной, черной пропасти, полной бессилия и отчаянной боли, ударил по корпусу его автомобиля кулаком и прошипел в окно:
  - Никогда!!! Она твоей никогда не будет, ублюдок дерьмовый!!! Я тебе не позволю...
  - До завтра, Сергей Викторович! - с ликующей ухмылкой махнул Сереже Павел и нажал на газ, оставив пылающего, разъяренного Сергея одного среди темных, притихших автомобилей.
  
  *** "Минус"
   Сгорая в атмосфере разрушительной ярости, Сергей гнал по ночному городу, скорее по инерции двигаясь к дому, чем разумно понимая, куда он едет. Бегом ворвавшись в свою квартиру, которая, на его счастье, была пустой, поскольку Ксюша с Настей уехали на несколько дней пожить к ее родителям в большой, трехэтажный коттедж с собакой лайкой во дворе в качестве завлекающего детей дополнения, Сергей влетел в комнату, которая звалась его кабинетом, потому что он действительно работал в ней почти все время, которое проводил вне фирмы, и упоенно занялся тем самым делом, о котором мечтал всю дорогу домой, а именно: стал громить и крушить все, что попадалось под руку.
   Стул на колесиках полетел в стеллаж с книгами, стол был опрокинут вверх ногами, подмяв под себя бумаги, папки и новенький ноутбук; графин с водой и пара стаканов были сброшены с тумбочки у стены и разлетелись повсюду, разбившись вдребезги, а горшки с цветами на подоконнике под сумасшедший ор: "Урод!!! Урод!!! Ненавижу, убью!!!" - полетели в ближайший угол, взорвавшись земельно-лиственным фонтаном и глиняными черепками.
   Рухнув около батареи на пол и обессиленно сложив локти на колени, отчаянно и тяжело дыша, Сергей медленно оглядел погром в комнате и вдруг захохотал, чувствуя, что теперь он точно сошел с ума... Так страдать из-за какой-то девчонки!!! Он хохотал, не веря в то, что это происходит с ним, что через каких-то несколько недель он лишится всего ради той, которая и видеть его не желает, хохотал от того, что он ее терпеть не мог за ее детскую наивность, за ее рыжие кудри и эти идиотские веснушки, за ее вечное желание подставить спину, влезть не в свое дело, бесстрашно бросаться навстречу опасности ради правды... Хохотал от того, что теперь он любил ее до умопомрачения, что ни есть, ни спать, ни работать не мог без ее образа в своей голове, думая лишь о ней, желая лишь схватить ее, поцеловать, услышать ее вздох, мечтая умереть, лаская ее чудесную кожу, теребя ее мягкие кудряшки и глядя, глядя на те самые, ненавистные веснушки и в ее странные, фиалковые глаза...
   А теперь она, забравшая его душу и вывернувшая набекрень его мозги, собирается лечь с этим ублюдком и извращенцем Краснохатовым в одну постель ради своей сестренки, которой она уже много лет желает помочь!.. Мда... У нее и выбора-то особого не было. Сергей прекрасно понимал, что она, в отличие от него, пойдет на все ради того, кто ей дорог, на любую жертву, любое дебильное предложение...
   Щелк! Что-то включилось в голове Сережи, а сердце в груди прыгнуло так, что ударилось об горло. Он резко встал на колени и подполз к столу, грубо и нетерпеливо отодвинув его в сторону и явив миру ноутбук с треснутой крышкой, который так некстати не был убран в другую комнату и попал под горячую руку.
   Схватив его, Сергей открыл крышку и бешено и торопливо нажал кнопку запуска раз эдак десять, но... увы. Экран продолжал мстительно чернеть, даже не думая запускать приветственный синий фон. Сережа сердито потыкал кнопку еще несколько раз, но, к сожалению, действия это никакого не возымело: кажется, компьютер был безнадежно сломан.
  - Твою мать!!! - искренне кипя, выругался Сережа и, швырнув ноутбук в стену и убив его, тем самым, окончательно, он вскочил на ноги и стремглав помчался прочь из дома, шумно дыша и гремя ключами от машины.
   На работе Сергей был уже через пятнадцать минут. Слава Богу, что успел до полуночи: его пропуск работал лишь до этого времени, - и, поднявшись на свой этаж и поприветствовав ошарашенных столь поздним его появлением сборщиков и монтажников из цеха, работающих в ночь, он забежал в свой кабинет и засел за ноутбук, боясь того, что может опоздать.
   Ага, а вот и сайт этого санатория... Сережа внимательно изучил все, что предлагалось на данный момент, и был действительно удивлен тем, с какой скоростью раскупали путевки... Он сам никогда бы даже не помыслил о том, чтобы отправить Настю куда-нибудь не на Черное море, а на Алтай, в восточную часть нашей необъятной родины...
   Выбрав лучшие, люксовые места с самым полным комплексом лечебных процедур и лучшим питанием, Сережа закрепил за собой бронь и перевел на счет санатория половину суммы. Убедившись, что все сделал правильно, и почувствовав невероятное облегчение и триумф, Сергей расслабленно откинулся на спинку стула и, забросив локти за голову, уснул крепким, но тревожным сном.
  
   Ночь пролетела, как одна минута, и вот, в расплывчатые сновидения, в которых фигурировал и Павел, и Ксюша, и, конечно, Женя, а еще, зачем-то, группа немолодых монтажниц из сборочного цеха, ворвалось суетливое тарахтение и щебетание Светкиного голоса из секретарской, кой сегодня должен был вещать в утреннюю смену.
   Очнувшись и размяв затекшую шею, Сергей скинул пиджак и, сделав три чудовищно огромных глотка воды и закатав рукава рубашки, умирая от жары в кабинете, стремительно помчался к выходу, совсем не обратив никакого внимания на то, что у него уже начался рабочий день.
   Вылетев в секретарскую и заставив Свету от неожиданности подпрыгнуть на стуле и хлебнуть кофе носом, не дожидаясь, пока она прокашляется, Сережа хмуро ткнул в сторону своего кабинета и своим привычным, командным голосом проговорил:
  - Света, открой все окна, подготовь срочные документы, отмени ближайшее совещание - меня не будет час-полтора.
   Светка прокашлялась, но не перестала таращить на него удивленные глаза, медленно оглядев его мятый и небритый, в общем и целом, не очень свежий вид, и, кивнув, хрипло проговорила:
  - Ладно... А-а-а... а вы откуда здесь взялись, Сергей Викторович?? Я думала...
   Что она там думала, Сережа знать совершенно не хотел, поэтому просто пронесся мимо, к выходу с фирмы, а его мозг занимали проблемы совсем иного рода, чем мыслишки его сороки-секретарши...
   Лифт, проходная, улица - солнце палит, жара! В воздухе запах цветения, сирени... Все внутри Сережи всколыхнулось от этого запаха, и он поспешил запрыгнуть в свой автомобиль стоявший, по счастью, в тени, под раскидистым тополем, а потому прохладный и свежий, что и требовалось Сергею на текущий момент.
   Через десять минут он был уже в одной из туристических фирм, где, по информации на сайте санатория, можно было выкупить путевку. С трудом дождавшись, пока молодая, бестолковая парочка выберет себе-таки, наконец, отель в Тунисе, и желая треснуть их головами друг об друга, чтобы им думалось еще лучше, Сережа яростно мерил шагами офис турагентства и, в конце концов, наступил и его звездный час.
   Десять минут ушло у него на разговор с белозубой и невероятно улыбчивой работницей агентства, которой, похоже, очень понравилась жесткость и решительность Сергея в выборе билетов на самолет до Горно-Алтайска, а еще его состоятельность и количество бабок на банковской карте, поэтому она старательно стреляла в него глазками и поправляла волосы, открывая шею и зону декольте, но Сережа и внимания не обращал на ее внешний вид, тщательно контролируя все ее действия и внимательно следя за тем, чтобы все было забронировано так, как нужно, ну и в результате, получив на руки две путевки в тот самый санаторий и чувствуя себя невероятно счастливым, просто до отупения, Сережа вышел из офиса и полной грудью вдохнул аромат сирени, прекрасный, легкий, напоминающий ему о ней...
   Пребывая в отличном настроении и даже улыбаясь, что за ним наблюдалось крайне редко, Сережа вернулся на фирму и провел целых полдня, умудрившись разрулить большую часть скопившихся проблем, провести две оперативки и даже ни на кого не наорать, а также добродушно отпустить Свету, слезно умолявшую его об этом, на полчаса раньше с работы, посчитав, что фирма не умрет без секретаря, если случится тридцатиминутная пауза.
   Когда до прихода Жени оставалось всего ничего, Сергей, все с той же дебильной улыбкой, которая никак не хотела слезать с его лица и превратила его на несколько часов в кота Леопольда, прошел к секретарской стойке и положил перед компьютером Жени две путевки, а сверху - душистую и невероятно пышную веточку сирени, которую он сорвал специально для нее, в надежде, что ей понравится... Да конечно, понравится, это же Женя! Она любит все простое и нежное...
   Предвкушая ее реакцию на столь важные и ценные подарки и пытаясь представить, что она скажет, когда узнает, что это Сережа купил ее сестре путевки, Сергей ушел в свой кабинет, оставив дверь приоткрытой и чувствуя дурацкое, мальчишеское волнение, понимая, что, возможно, этот шаг позволит Жене немного пересмотреть свое решение относительно него, сел на место и стал ждать.
  
  *** "Плюс"
   Ну а Женя, ничего не зная о метаниях Сережи и о его благородном, спасительном жесте, всю ночь проворочалась в безумной ненависти к самой себе, в ужасном, разрывающем ее на части отвращением к Павлу, поставившему ее в ситуацию с выбором, где у нее не было выбора, и горящую в ужасном, болезненном огне отчаяния, каждую секунду убеждая себя в том, что она поступает правильно, что она идет на эту мерзость ради Поли...
   У Полины снова случился приступ: она хрипела и надрывно кашляла, покрывшись маленькими капельками пота и жадно вдыхая воздух через ингалятор... Обнимая ее худенькую спинку, глядя на ее тонкие плечи и дрожащие руки, с силой сжимающие единственное средство к облегчению страданий, Женя наполнялась решимостью и совершенной озлобленностью, откинув прочь гордость, откинув принципы...
   Разве эта малышка, ее сестренка, не заслуживает простого, человеческого счастья пребывать в здравии и наслаждаться жизнью, как все другие дети?.. Разве может что-то быть дороже, чем дыхание твоего близкого, родного человека?.. В конце концов, это всего лишь ночь. Обыкновенный секс, ничего больше...
   Яростно собравшись утром, чувствуя себя раздраженно, нервно и потеряно, как никогда, Женя натянула легкую розовую блузку из шелка без рукавов и черную, облегающую бедра, юбку до колен, с разрезом по левому бедру, и, наскоро накрасившись и обув туфли на высоком каблуке, Женя поехала на работу, яростно и угрюмо следя за дорогой.
   Вот так, незаметно для себя, она вошла в секретарскую, даже не повернувшись в сторону открытого кабинета директора, чувствуя, что не сможет избежать новых приступов боли, если встретится с Сережей взглядом, поэтому она просто прошла за стойку...
   И увидела сирень.
   Женя замерла, ощутив, как пропустило пару ударов ее сердце...
   Глаза метнулись к кабинету, она была на все сто уверена, что это он. Сережа знал ее духи, он любил вдыхать их аромат тайком, не зная, что она замечает это... Только он мог принести ей эту чудесную веточку...
   Запах зелени, весны, новой жизни, надежд, солнца - вот что несет в себе запах майской сирени... Женя заулыбалась, подойдя к веточке, и, нежно подняв ее, аккуратно и бережно, как ценное сокровище, вдохнула ее аромат, чувствуя его энергетику, чувствуя его руку, его эмоции, когда он оставлял ей...
   Стой-ка, погоди, Женька, чего ты там расчувствовалась? Вон, погляди получше, что это тут еще на столе лежит?
   Женя села на стул и внимательно и хмуро подняла два прямоугольных листа жесткой бумаги... И все внутри нее взметнулось сумасшедшим вихрем... Путевка... На двоих, в санаторий...
   Женя дрожащими руками положила листы на стол, взяв себя за горящие щеки и пытаясь сфокусировать дополнительную информацию... Билеты на самолет, туда и обратно, двадцать один день в номерах класса люкс! Женя и мечтать не могла о таких условиях для Полины и мамы, зная, что сутки в таком номере стоят в полтора раза дороже... Конец августа! Это немыслимо...
   Глубоко вздохнув несколько раз, Женя облокотилась на спинку своего стула и, глядя в потолок, попыталась прийти в себя и обмозговать все, что происходит... Ее сестричка поедет лечиться! Она поедет лечиться! Боже мой, что за чудо! Женя не сдержала радостной улыбки, но... Это лишь означает, что теперь за ней должок перед Павлом... Сердце рухнуло куда-то в коленки, вызвав омерзение и дикую, сильнейшую неприязнь, Женя поморщилась. И цветы не Сережины... Странно... Женя ужасно разочарованно посмотрела на сирень, не понимая, как она могла так ошибиться?.. Даже энергетику какую-то почувствовала, дурочка! И как она могла вообще рассчитывать на какие-то жесты с его стороны после того, что случилось вчера, там, в "Бонапарте"? Тяжело и обессиленно вздохнув и поддерживая в себе энергию и силы только мыслью о чудесной надежде для Полины, Женя, все же, поставила сирень в вазу и, встав, угрюмо зашагала к Паше, чтобы лично договориться с ним о второй части сделки, не привлекая при этом нежелательных слушателей.
   Спустившись на шестой этаж и пройдя к кабинету Краснохатова, Женя секунду помешкала, поглядев в потолок и постаравшись разжать стиснутые зубы, а затем постучала в дверь.
  - Да-да. Входите. - раздалось знакомое, басовитое бурчание, и Женя, почувствовав, как тупая пустота обхватила ее внутренности вместе с бесконечной озлобленностью, вошла внутрь.
  - Доброе утро, Паша. - холодно поздоровалась она, а Павел, увидев ее, расцвел своей кошачьей улыбкой, выпилив глазами зигзагообразную линию от Жениного лица к груди, затем - ниже по животу и к разрезу на юбке, завершив все это оживленным интересом к Жениным ногам, одна из которых взволнованно подергивала коленом.
  - Женечка! Наконец-то ты пришла! Полдня без тебя были ужасно мучительными! - засахарился Павел, суетливо поднявшись и быстро подойдя к Жене, нависнув над ее ладошкой боксерской грушей и приложив свои жирные губы к ее руке. Ощутив колоссальное желание вырвать руку и убежать, но удержавшись, Женя с трудом выудила из своего спутанного и измученного мозга лицо младшей сестренки, кашлявшей и страшно хрипящей два часа к ряду этой ночью, а потому попыталась проигнорировать свои рефлексы. - Чем обязан твоему визиту?
  - Как "чем"? Путевкой, конечно. Спасибо, Паша. Места очень хорошие, программа лечения полная и билеты на самолет... Мы о таком и мечтать не могли. - шепотом проговорила Женя, с болью посмотрев в окно и чувствуя себя разбито и удрученно.
   Павел как-то странно таращил на нее глаза, не спеша открывать рот и что-то отвечать, а лишь хмурясь и поглядывая на нее, поджав жирные губы. Женя недоуменно посмотрела на него, не понимая причины его молчания, и удивленно проговорила:
  - Что-то не так? Ты почему так странно смотришь?
   Павел вдруг неожиданно расплылся в улыбке и, легонько взяв Женю за плечо, немного нервно, но развязно и уверенно произнес:
  - Путе-е-евка... Да, да, прости, я совсем с работой замотался... Так значит, тебя все устроило? - аккуратно и сдержанно спросил Павел, а его глаза снова странно заблестели, будто заметавшись по Жениному лицу.
   Женя фыркнула, уверенно и с небольшой долей сарказма проговорив:
  - Ну, конечно, устроило, Паша! Это же лучшие места, там за ужином даже десерты подают! И программа лечения полноценная, Поле с мамой некогда будет скучать! Конечно, можно было ограничиться и обыкновенным номером, - пожала плечами Женя, удрученно глядя на Пашу, который как-то уж слишком пристально и нервно вглядывался в ее лицо и противно сглатывал, наверное, предвкушая час расплаты за столь щедрые дары, - мы же не обговаривали стоимость мест, и я в любом случае должна буду... - Женя замолчала, а Павел вдруг взял ее за плечи и, развернув к себе, жадно оглядев ее кудряшки, шею и задержавшись в вырезе блузки, мерзопакостно промурлыкал басом:
  - Перестань, милая, твоя семья заслуживает всего самого лучшего... ТЫ заслуживаешь самого лучшего... - он вдруг провел костяшками пальцев по Жениной щеке, и Женя слегка отклонила голову, едва удержавшись от дрожи отвращения и желая отойти от него на пару шагов, чтобы не чувствовать его свистящего, спертого дыхания на себе с ароматом кофе и сигарет в придачу, чтобы ощутить себя не маленькой и уязвимой в руках этого борова, а хоть немного, но защищенной...
   Эй, Женька, о какой защищенности идет речь? Ты сама позволила ему все, вот теперь терпи, мучайся! Думай о Полине!
  - Так что ты скажешь насчет исполнения своей части уговора?.. - хрипловатым голосом произнес Павел, потемневшими глазами уставившись на Женины губы, а она лишь выдохнула, обозленно и отчаянно проговорив:
  - Что тут говорить? Выбирай день. Я приеду. Или желаешь прямо здесь? - как-то нервно и язвительно усмехнулась она и вдруг, чувствуя, как гнев руководит ею, гнев и жгучая неприязнь, начала расстегивать пуговицы блузки, а Паша так и уставился на ее пальцы, вытаращив глаза и снова покашливая, а его щеки запылали обжигающим румянцем волнения.
  - Тихо, тихо, стой, милая! - неожиданно взял ее за руки Павел и сам, огромными толстыми пальцами, стал лихо застегивать ее пуговицы обратно, не отрывая взволнованных и жадных глаз от ее груди и снова кашлянув, пытаясь скрыть свое желание. - Я, конечно, был бы ужасно рад и прямо сейчас, но... Наш уговор был не на пять минут. А НА НОЧЬ. Целую ночь, только ты и я... - он вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и закончил мысль, посмотрев уже в полные решительного омерзения и злости глаза Жени:
  - Давай не будем с этим тянуть, Женечка. Я заеду за тобой сегодня, около восьми. И мы поедем ко мне. Только, пожалуйста, милая, не смотри на меня так! Все будет в лучшем виде, я обещаю! - Паша снова провел пальцами по Жениной щеке, и Женя, сухо кивнув, быстро устремилась к выходу, бросив через плечо:
  - Раз мы все решили, Павел, то я пойду. Много работы.
   И, стремясь поскорее уйти от него, убежать, испариться, гонимая лишь жутким, болезненным отторжением к себе, Женя быстро ушла обратно в секретарскую, с ужасом думая о том, что ей предстоит пережить сегодня ночью и борясь с подступившими первыми слезами.
  
  *** "Минус"
   Сережа в неописуемом волнении ходил по кабинету вперед-назад, хмурился, сжимал руки в кулаки и то и дело выглядывал в секретарскую, из которой только что куда-то умчалась Женька с каким-то потерянным, удрученным видом...
   Странно все это... Он специально оставил ей сирень, будучи на все сто уверенным, что она догадается, поймет, что это он, кто же еще? Он так хорошо знал ее духи... А она... Сережа нахмурился еще больше, вдруг внезапно осознав, что Женя... Женя подумала, что путевки купил Паша. Иначе где еще она могла сейчас быть?..
   Почувствовав, как в беспросветном ужасе рухнуло его сердце, Сергей бросился к телефону и, пару секунд подумав, набрал номер Семена: он со своего рабочего места может прекрасно лицезреть кабинет Павла, а свою подругу он мимо себя точно не пропустит, так что...
   Гудок.
  - Да, Сергей Викторович? - оживленный и веселый голос Карташова, и Сергей нетерпеливо и грозно процедил в трубку:
  - Сема! Женя у Краснохатова? Ты видел ее?? Говори, Семен, это чертовски важно!!!
   Секунда, потом:
  - Да, Сергей Викторович, она к нему зашла минут пять назад... А что...
   Но Сережа уже яростно хлопнул трубкой, бешено прорычав:
  - Твою мать, Паша!!!
   А через мгновение Сергей уже выбегал в секретарскую, чтобы встретить ее, поговорить с ней, объяснить ей, что это не он, не Паша купил ей путевки, что она ему ничего не должна...
   Но как всегда это бывает по закону подлости, когда ты очень желаешь куда-то успеть, что-то сделать, сказать или исправить, пока не поздно, судьба выставляет ровный и очень изощренный строй препятствий на твоем пути... И сейчас Сережу в секретарской остановил самым неожиданным образом появившийся откуда ни возьмись Виктор Петрович Минаев собственной персоной, величественно и неторопливо входящий со стороны коридора в неизменном дорогом темно-сером костюме, и, завидев нервного, спешащего в неизвестном направлении, взмыленного сына, недовольно громыхнул на все помещение:
  - Сергей! И куда это ты несешься, позволь спросить? Разгар рабочего дня, а ты слоняешься без толку! Совсем решил плюнуть на свои обязанности, сын?!?
  - Отец. - выдохнул Сергей, умирая от разочарования... Ну черт бы побрал его папочку!! Какого хрена он именно сейчас решил заявиться, когда Сереже так нужна была передышка, так нужно было перехватить Женьку, все ей рассказать, пока она ошибок не наделала... А тут...
   Виктор Петрович надменно поднял бровь и, прошагав вглубь секретарской, взглянул на себя в зеркало, поправляя свои густые, но во многом уже седые волосы и раздраженно покосившись на пустую стойку:
  - А эта где??? Почему на звонки никто не отвечает?!? Что за бардак у тебя, Сергей, опять творится? Или ты разрешаешь своим любовницам не работать, а платишь лишь за их согласие проводить с тобой время? - с ненавистью громыхнул он, а Сергей, ощутив болезненную ярость, холодно ответил:
  - Ты пришел ради того, чтобы сунуть свой нос в мою личную жизнь в очередной раз? А может, у тебя новая идея, как с помощью моего бестолкового существования устроить себе новые комфортабельные условия для ведения бизнеса???
   Отец прищурился, гневно глянув на него и жестоко проговорив угрожающим тоном:
  - Не смей так со мной разговаривать, мальчишка! Все, что есть в твоей жизни - деньги, влияние, статус - все это моя заслуга!! А сейчас - бегом в кабинет. Обсудим новые модификации источников питания... И пригласи начальника отдела разработок! Пусть хоть кто-то поприсутствует, кто хоть что-то в этом понимает... - буркнул папаша, уверенно и по-хозяйски входя в кабинет директора, и Сергей, пылая от ярости, негодования и безысходности, вынужден был идти за ним, разрываясь от желания послать отца со своими "заслугами" в его жизни куда подальше и бежать, бежать к Жене, пока не поздно...
   Но Виктор Петрович, будто чувствуя, что как раз сейчас Сергею нужна очень важная для его, и не только его, жизни пауза, снова, как назло, оказался тем, кто решил всю его судьбу устроить по-своему, и, изучая то одни показатели, то другие, пробираясь по отчетам настоящим ледоколом "Лениным" и застревая, как казалось Сереже, на каждой идиотской запятой, вызывая для доклада то одних начальников, то других и непременно критикуя любые результаты, Виктор Петрович продержал Сережу в кабинете до самого вечера, не дав ему возможности даже взглянуть в сторону Жени, чтобы хотя бы по ее лицу понять, что сейчас происходит в ее жизни и о чем она говорила с Пашей...
   Один лишь раз она заглянула в его кабинет, и то, как предполагал Сережа, только потому, что услышала голос Минаева-старшего, но, к сожалению, она не догадывалась о его теперешнем отношении к ней, что вылилось в очень и очень неприятный разговор...
  - Виктор Петрович! Как я рада вас видеть! - радушно воскликнула Женя, натянув на лицо вежливую улыбку и оживленно посмотрев на отца Сережи. - Как ваши дела? Может, что-нибудь нужно? Чай, кофе? Я вам все организую.
   На это самый обходительный и культурный человек на свете Виктор Петрович с ненавистью посмотрел на нее и грубо и категорично произнес:
  - Закройте дверь с той стороны, Евгения! Вы что, не видите, что мы работаем?!? Живей, живей!!! - скомандовал отец, а Сережа с очередной, негодующей болью заметил проблеск непонимания и жуткой обиды на лице Жени, прежде чем она выполнила просьбу его папочки и хлопнула дверью, и, испытывая в себе неистовое желание прибить его на этом самом месте, яростно прошипел, глядя на каменное, морщинистое лицо:
  - Ты зачем с ней так грубо разговариваешь?!? Отец, не смей обижать ее!! Ты и половины всего не знаешь...
  - А что, ты уже забрал свое заявление о разводе из суда, как я тебе велел? - с нажимом проговорил Виктор Петрович, пытливо и гневно уставившись на сына, а Сергей лишь отрицательно покачал головой и бескомпромиссно проговорил:
  - Нет.
  - Ну, в таком случае, я могу разговаривать с этой девкой, как пожелаю, раз это из-за нее мой бизнес скоро отойдет к конкуренту. - триумфально и гневно заявил Минаев-старший, и, видя, что Сергей собирается вступить с ним в бурную полемику, нетерпеливо отрезал:
  - А теперь вернемся к делу.
   К вечеру переговоров в кабинете Сергея побывало, по меньшей мере, с десяток начальников, выходящих за дверь с такими лицами, будто их протянули через колбасную кишку, и очередь, наконец, дошла до Павла.
   Он вел себя обычно, на первый взгляд: был уверен в себе, хорошо парировал в ответ на критику со стороны отца Сергея, сохранял непринужденность и расслабленность... Но Сережа слишком хорошо его знал и слишком тщательно разглядывал сейчас, чтобы не заметить, как Пашины руки отчаянно не находили себе места, устраиваясь то на столе, то на его массивных, жирных коленях, то снова на столе, а взгляд маленьких глазок как-то суетливо блуждал по кабинету, опасаясь встретиться с пронзительным и гневным взглядом серых глаз Сережи.
   Внутри Сергея все извивалось и клокотало от ярости. Он догадывался, что Паша, вероятнее всего, присвоил его путевки себе и, возможно, уже потребовал от Жени расплату за его, так сказать, "щедрое подношение"... Но высказать свои мысли или приложить Пашу лицом об этот дубовый стол он не мог при отце... А значит, ему лишь оставалось с огромной силой удерживать внутри себя гневную лавину и ждать, когда папочка, наконец, успокоится и направится прочь, по делам семейным.
   Но время шло и шло... Отчет за отчетом, разговоры за разговорами, какое-то бурное обсуждение вариантов привлечения новых инвесторов, плавно переплывшее в выбор фирмы-поставщика комплектующих для тензопреобразователей, Паши уже и след простыл... А Виктор Петрович, будто чувствуя, как Сережа нетерпеливо ерзает на стуле и хмурится, без конца поглядывая на часы, как специально, все продолжал и продолжал бубнить, прихлебывая кофе из кружки и шурша бумагами на столе. И вот, время перевалило за шесть часов вечера.
  - ...нужно учесть еще форму корпусов для датчиков, мы продаем "Водоканалу" восемьдесят процентов всего произведенного количества, а значит, стоит принимать во внимание, насколько удобна для них П-образная форма, по сравнению с Г-образной, которую нам навязывает "Саймекс"... Необходимо переговорить с отделом закупок "Водоканала", уточнить этот вопрос... Ясно, что "Саймекс" продает материалы по более выгодной цене, но если мы лишимся главного клиента из-за желания сэкономить, это будет недальновидно и неэффективно... Разузнай... Сын!!! Ты меня слушаешь??? - в монотонный бубнеж вдруг ворвался недовольный и возмущенный оклик, и Сережа с трудом оторвал глаза от секретарской, где в спешке собиралась уходить Женя, стуча каблучками вперед-назад и тихонечко погромыхивая какими-то папками, ни на секунду не оборачиваясь в сторону приоткрытой двери в кабинет, а потому он, как ни старался, не мог увидеть ее лица, понять, считать ее эмоции, подать ей знак, чтобы она остановилась, подождала его...
  - Слушаю, конечно. Можно было в ухо не орать. - недовольно проговорил Сергей, продолжая смотреть в секретарскую и поймав как раз тот момент, когда Женя с сумочкой через плечо стремительно проносится к выходу, погасив в секретарской свет, а Виктор Петрович щелкнул у него перед глазами пальцами и насмешливо, с раздражением проговорил:
  - Ты отвлекаешься на всякую ерунду! Мы тут, между прочим, важные вещи обсуждаем, а ты!..
  - А я? - ровно, как и отец, насмешливо и вызывающе проговорил Сергей, нетерпеливо сложив руки на груди и посмотрев на папу. - Отец, рабочий день закончился, давай продолжим завтра. Мне нужно идти.
   Цепкие голубые глаза Виктора Петровича так и расширились в гневе и возмущении:
  - Идти??? Завтра??? Я что, по-твоему, своих дел не имею, чтобы каждый день к тебе кататься и исправлять за тебя все твои ляпы и косяки?? Никаких "завтра", Сергей, закончим сегодня. Время еще не позднее. Итак...
   И папаша снова пустился в пространные устные рассуждения насчет упущенных выгод, себестоимости, накрутки, конкурентоспособности, даже какого-то международного промышленного форума, на который Сергею бы не помешало съездить в сентябре, если, конечно, он одумается и "заберет свое чертово дурацкое заявление о разводе", а Сережа, поставив в своей голове Виктора Петровича на "выкл", думал лишь о том, где сейчас Женя, что она делает и с этим ли она мерзавцем, лжецом и подонком... И как же он боялся опоздать к ней, боялся, что она совершит эту ошибку, ни за что, просто так, не зная, что Паша никакого отношения к этим путевкам не имеет, не зная, что она ему совсем ничего не должна...
   И вот, время уже переплыло к началу восьмого, заставляя едва дышащего от напряжения Сережу плавать в огненной пучине тревоги, когда, в конце концов, Виктор Петрович смилостивился и проговорил:
  - Ладно. Остальные проблемы разберешь завтра сам. Там остались лишь мелочи. Будем считать разговор оконченным.
   Услышав это, Сергей быстро хлопнул крышкой ноутбука, схватил пиджак, мобильник и, не оглядываясь и не дожидаясь отца, медленно встававшего из-за стола с хмурым видом, рванул на выход, бросив через плечо:
  - До свиданья, папа, кабинет сам закрой. - и, услышав в ответ милое: "Да ты совсем оборзел, сосунок!", и проигнорировав отца в очередной раз, Сергей на всех мыслимых и немыслимых парусах полетел к ней, отчаянно желая, чтобы она, Женя, была дома.
   Пробки, пробки... Кто придумал час-пик и узкие дороги?? Кто придумал, чтобы рабочий день во всех организациях, фабриках, заводах и офисах заканчивался примерно в одно время, чтобы потом бессмысленно тратить последующие пару часов на пустое глазение на чей-нибудь немытый автомобиль перед собой и вдыхать ароматные бензиновые пары в тесном окружении других, мечтающих попасть домой хотя бы к вечерним новостям, бедолаг??
   Матеря в своей голове все, на что падал его взгляд, и беснуясь от бессилия, Сергей, написавший, наверное, с десяток смс-ок Женьке на тему: "Женя, никуда не ходи с Пашей!!!", "Женя, оставайся дома!", "Женя, надо поговорить" и других подобного характера, но не получив никакого ответа, стремительно лавировал среди ползущих в заторе автомобилей, прыгая из ряда в ряд и спеша, спеша к ее дому, но все равно, несмотря на все усилия, он смог добраться до ее двора лишь в начале девятого вечера. Бросив "Ниссан" посреди дороги, не заботясь о том, что перекрывает и въезд, и выезд, и собрав на себе недовольные взгляды двух старушонок на лавочке у подъезда, Сережа рванул к ее квартире.
   Лифт не работал, как и в прошлые разы, когда он здесь бывал, поэтому Сергей просто побежал по лестнице вверх, достигнув восьмого этажа за считанные секунды. А вот и ее дверь, звонок...
   Сергей принялся назойливо трезвонить, чувствуя, как неистово долбит его сердце в груди, как ужасно он желал, чтобы она была дома... Женя, Женя, пожалуйста... пожалуйста...
   Дверь щелкнула и открылась, и на пороге перед Сергеем предстала Полина в светло-зеленой, клетчатой пижаме и со странной, разлохмаченной во все стороны косичкой на голове. Увидев Сергея, она вытаращила глаза и оживленно проговорила:
  - О, дядя Сережа, здравствуйте, а вы что здесь делаете??
   Сергей присел на корточки около нее и, взяв за плечи и тревожно заглядывая в ее глаза, проговорил:
  - Привет, малышка, скажи, твоя сестра дома? Женя дома? Мне очень нужно с ней поговорить!
   Полина недоуменно улыбнулась и, замотав головой, громко заявила:
  - Нет, дядя Сережа, она уже ушла, она же к вам ушла! Женька сказала, что у нее с вами свидание! Вы с ней не встретились, что ли? Ой...
   Сергей изумленно вытаращил глаза, но через секунду все понял и, тревожно глянув вглубь квартиры, где явственно слышались голоса Дарьи Федоровны и Эдуарда Петровича, перемежавшиеся с ором футбольного комментатора из телевизора, серьезно посмотрел на Полю и проговорил:
  - Да, точно, я совсем забыл, мы же договаривались у работы встретиться... Поля, - внимательно позвал он ее, и девочка встрепенулась, выжидающе расширив глаза, - не говори маме и папе, что я приходил, ладно? Пусть это останется между нами, окей?
   Поля заулыбалась и стеснительно опустила глаза, закачав телом:
  - Секретик? Наш общий?
  - Да, секретик.
  - Хорошо!
  - Вот и молодец! - улыбнулся ей Сергей и встал, направившись к лестнице. - Пойду Женю встречать.
  - Привет ей передавайте, дядя Сережа! - замахала руками Полина и, захихикав, хлопнула дверью.
   Вне себя от неописуемой тревоги, Сергей пулей сбежал на первый этаж и вылетел на улицу, где вокруг его машины столпились недовольные автомобилисты, подперев его "Экстрейл" со всех сторон, и теперь громко ругающиеся около него, для пущей убедительности размахивая руками.
  - Ты че, мужик, офигел совсем??? Ты че здесь тачку бросил?? Нам ехать надо!
  - А нам домой надо, давай, убирай свою колымагу с прохода!..
  - Ну урод, надо же так машину оставить! Совсем охренел, ни до кого дела нет!.. - посыпалось на Сережу со всех сторон, а он, с разбегу прыгнув в свой автомобиль, недовольно ответил всем, собравшимся вокруг:
  - А теперь сами поживее рассосались, телеги свои с проезда убирайте! Или до утра так стоять будем, ну?? Вон та - чья тачка? Или мне по ней проехать?? - указал он на небольшой, синий "Хендэйчик", вставший поперек выезда и мешавший ему убраться куда подальше из этого двора, после чего, не желая больше слушать ругань водителей, закрыл окно и нетерпеливо подъехал к "Хендэ", нервно ожидая, когда молодой, но толстоватый парень в джинсовых шортах и сандалиях, наконец, отъедет, позволив ему рвануть дальше спасать свою Женю.
   Освободившись из плена Жениного двора, Сергей в своей излюбленной манере собирания вспышек фотокамер, фиксирующих превышение скорости, полетел в сторону элитного района на другом конце города, где в одной из шикарных высоток, на последнем этаже проживал Павел Краснохатов.
  
  *** "Плюс"
  
   Опустошенная и потерянная, Женя приехала домой после работы и, не зная, что делать и как занять себя, просто слонялась по своей спальне, отчаянно путаясь под ногами у своей сестренки, которой вздумалось собрать целую железную дорогу на полу, и даже не имея сил поддерживать беседу, слова не шли... В восемь за ней приедет Паша.
   Раздавленная, размазанная, чувствуя себя униженной, грязной, хотя еще даже ничего не случилось, Женя заперлась в ванной, пустив воду и тупо уставившись на свое отражение в зеркале: да... бледное лицо, темные круги под глазами, глаза... Глаза блестят отчаянием, усталостью, болью...
   В омерзении к себе, Женя сунула руки под ледяную воду и просто смотрела, как краснеют ее пальцы под холодной струей, как вода шумит, сливаясь в раковину и распадаясь на отдельные струи и капли... Как ее душа, разбившаяся на осколки...
   Ну почему? Почему сирень подарил не Сережа??? Ей все не верилось, что это не он, и почему ее сейчас так волновал этот вопрос? Вот же дурочка, к сирени, зачем-то, привязалась... Воспоминания о Сергее вызвали в ней новый всплеск болезненного, колюще-режущего и разрывающего изнутри, непонятного чувства, Женя поморщилась и глубоко вздохнула.
   Она посмотрела на себя: розовая блузка та же, та же юбка с разрезом... Переодеться? Нет. Какая разница, что на ней надето, все равно снимать... Женя передернула плечами и, выдохнув, едва шевеля ногами, поплелась на кухню.
   Мама что-то активно строгала ножом на деревянной досочке, и, судя по ее мокрому от слез лицу, это был лук. Женя тихо уселась на стул и молча стала следить за ее быстрыми, умелыми руками, но мама, как и все люди, которые всегда чувствуют на себе чей-то взгляд, обернулась и улыбнулась Жене, вытерев плечом слезы с щеки и проговорив:
  - Ты что-то уж больно неразговорчивая сегодня, Женька. Случилось что? Или новая волна депрессии из-за трагичной любви к женатому мужчине? - больше печально, чем весело спросила она, а Женя, испытывая колоссальное бессилие, как-то тяжело вздохнула, почти не понимая маминых слов, и вдруг поднялась и, выйдя в коридор, вытащила из сумки путевки, чувствуя, что при одном только взгляде на них ее живот скручивает тошнотворным узлом, но, вернувшись на кухню и почти не чувствуя рук, выложив перед мамой заветные прямоугольные бумажки, Женя едва слышно проговорила:
  - Вот. Теперь вы с Полиной можете ехать в санаторий на Алтай. Это путевки и билеты на самолет туда и через двадцать один день обратно.
   Мама в невероятном изумлении положила нож и, вытерев руки полотенцем, медленно взяла путевки в руки, расширенными глазами читая то, что на них написано.
   Женя, ощутив бешеную слабость, прошла к столу и молча рухнула на стул, подперев лицо руками и уставившись в пространство, слыша лишь мамин ошарашенный шепот:
  - ...номера класса "люкс"... "Люкс"??? Двадцать один день, все включено... С двадцатого августа... Женя?!? - она села около дочери, тревожно заглядывая ей в глаза. - Откуда они у тебя??? Я даже представить боюсь, сколько они стоят! Люкс! Жень?? Скажи мне, ты меня пугаешь! - воскликнула мама, а Женя слабо ухмыльнулась, чувствуя, как ее сознание едва выплыло из-за шторки прострации.
  - Не волнуйся, мама, все нормально. Фирма дала мне кредит... На оставшуюся сумму... Так что теперь вы с Полей можете спокойно ехать лечиться... Дай Бог, чтобы это помогло...
   Мама внимательно смотрела на нее пару минут, а потом едва-едва улыбнулась, погладив дочь по голове и проникновенно проговорив:
  - Жень?
  - М-м?
  - А может, это Сергей тебе купил эти путевки? - почти уверенно проговорила она и как-то странно улыбнулась, а ее глаза загорелись.
   Женя даже вздрогнула, поразившись такому вопросу, и, тяжело вздохнув и почувствовав, как от напряжения у нее начала болеть голова, чуть громче, чем нужно, воскликнула:
  - Мам! Ну что за глупости? С чего бы ему это делать, скажи?? У нас с ним... Короче, я же тебе сказала, на работе дали кредит, вот я и...
  - Женя, дочка, скажи мне правду, пожалуйста! - мягко, но строго потребовала мама. - Какие кредиты? Такого не бывает, Женя, прошу тебя, расскажи все, как есть, иначе мы никуда не полетим!
   Женя даже на спинку стула обессиленно повисла, чувствуя, как все внутри нее переполнено от боли и напряжения, как тяжело ей даже языком ворочать, как сердце медленно стучит, вызывая жаркие приливы тошноты, и как раскалывается, ужасно болит голова...
   Как мама может говорить такое?? Не полетят?? Не полетят??
   Это же все ради Полины, это же все для нее, эти мучения, страдания, та ужасная и глубокая грязная лужа, в которую Женя упала, согласившись обменять свое тело на здоровье сестренки... Выдохнув от бешеной боли, Женя закрыла глаза и еле слышно проговорила, умирая от отчаяния:
  - Это Сергей... Да, это Сережа купил путевки... Мама... Полине нужен этот санаторий... Пожалуйста, не заставляй меня их возвращать...
   Мама вздохнула и неодобрительно покачала головой, проговорив:
  - Ну и зачем ты соврала? Нужно было сразу признаться, что за детские глупости, Женя?? Путевки, конечно, очень дорогие... Но... Да простит нас Господь, мы воспользуемся этим шансом. Поле очень тяжело уже много лет... Как мы можем отказаться от возможности помочь ей выздороветь и почувствовать себя полноценной девочкой??? Сергею спасибо огромное, конечно... Как же мы сможем его отблагодарить?.. - задумчиво протянула мама, нахмурившись, а Женя, услышав, как в ее комнате играет телефон, глянула на часы и, с ужасом увидев, что время ровно восемь, подскочила на ноги и, задыхаясь, проговорила:
  - Не волнуйся, мама, я что-нибудь придумаю, ты, главное, спрячь путевки, чтобы не потерялись...
   И она вылетела из кухни. Звонил, естественно, Павел. Женя, проглотив тугой ком в горле, выглянула в окно и с огромной обреченностью увидела его "БМВ" во дворе, пыхтящую прозрачно-белым дымом в ожидании ее...
   Снова пустота и тугая вата окутали ее со всех сторон. Едва понимая, что она делает, Женя взяла сумочку и, обув туфли, посмотрела на себя в зеркало... Мда... Видок не очень... Через вату, почти не шевеля пальцами, намазала малиновую помаду на губы... Так, вроде, лучше... Да без разницы вообще... Запинаясь, она вошла в кухню и тихо, бесцветным голосом проговорила маме, которая снова взялась за укрощение лука, в спину:
  - Мама... Я ухожу... Мы с... с Игорем пойдем в клуб. - снова соврала она, с трудом сглотнув и быстро подумав о том, что надо бы предупредить Сторожева, чтобы обеспечить себе стопроцентное алиби. - Я вернусь утром.
  - Утром??? Мам, я тоже хочу в клуб!! - послышался сзади веселый голос, и в кухню влетела Полина, подпрыгивая на одной ножке и бросившись к маме с объятьями, а мама, странно посмотрев на Женю пытливым взглядом, лишь отмахнулась от младшей дочки:
  - Полина, какой тебе клуб?!? Ты еще маленькая. Вот подрастешь... И то не факт, что отпущу. Женя. - снова со вздохом и как-то грозно сказала мама. - Что-то мне подсказывает, что ты опять врешь! И это твой виноватый вид! Женя!
  - Мама! - обессиленно всплеснула руками Женя, чувствуя, как плещется в ней переполненное море, грозя разорваться гневной и отчаянной волной.
  - Женька, говори правду! - пискнула весело Полина. - Мы с мамой час назад из окна видели Игу с какой-то девочкой, так что колись, колись, колись, колись...
  - Женя. - мама подошла к ней и взяла ее за обессиленно повисшие руки, требовательно, но ужасно встревоженно посмотрев на нее. - Куда ты пошла? Скажи мне, скажи, дочка, ты сама не своя! С... с Сережей встречаешься? - тихо проговорила она, а по щеке Жени побежала первая слеза... Ну опять, опять о нем говорить! Нет, она не выдержит этого натиска, сломается, пропадет в пучине собственных страданий... Эх, мама, мама...
  - Да, с Сережей. - шепнула она, спрятав глаза, понимая, что все вопросы разом отпадут, и она хоть на немного, но обезопасит себя от дальнейшего обсуждения данной темы.
  - Ой, у вас свидание, да? Свидание??? - запрыгала вокруг Полина, а мама вдруг взяла ее за руку и осадила, посмотрев на Женю новым, сияющим, каким-то странным взглядом, проговорив:
  - Иди, Женя. Будь на телефоне, если что. Поля, не приставай к ней.
   Дарья Федоровна чмокнула растерянную от такого спокойного отношения мамы к тому, что она уходит на ночь, Женю в щеку и отошла к столу, а Женя, потрясенно протянув: "Пока", - медленно вышла за дверь, сгорая от ужаса того, что ей предстоит...
   Путевки... Да... Если бы Женя прочитала не только первую страницу договора на лечение в санатории, а долистала бы все до конца, то как и Дарья Федоровна, ее мама, которая сейчас чему-то счастливо улыбалась, поглядывая то на Полю, то на лук, увидела бы в конце такую знакомую ей, размашистую подпись с инициалами С.М.И.Н., и все ее проблемы, переживания и прочее остались бы позади...
  
   Но она не знала. Не видела.
   Она молча спускалась к Павлу, обреченно и послушно двигаясь к тому, чтобы исполнить свою часть сделки... Омерзительную, тошнотворную, грязную...
   Она почти не дышала, с ужасом плавая в своей пустоте и думая лишь о том, что с ней будет этой ночью, не зная, что Сережа в этот момент спешит к ней, отчаянно ругая пробки, что на ее телефоне целая куча сообщений и непринятых вызовов от него, что ей совсем не нужно никуда ехать...
   Паша сидел в машине, крепко вцепившись в руль, и с большим нетерпением в глазах ждал ее. Женя быстро вышла из подъезда и, не дав ему даже рыпнуться к ней навстречу, проявляя медвежью галантность, сама открыла себе дверь и молча села, ничего не говоря.
   Павел вздохнул, окинув ее огненным взглядом, и, с огромным интересом поглядывая на ее ножку, показавшуюся в вырез юбки на бедре, проговорил:
  - Прекрасно выглядишь, Женечка. Тебе очень идет розовый цвет.
   Женя сложила руки на груди и вдруг насмешливо и злобно проговорила:
  - Подчеркивает мою наивность?
   Паша вздохнул и поспешил вырулить из двора, взяв курс... неизвестно куда, но Женя так подозревала, что к нему домой, проговорив:
  - Перестань, милая. Твоя наивность - это твое достоинство. Вообще все твои качества - твои достоинства... И пожалуйста, не злись, Женя. Представь, что ты на свидании. Не нужно относиться к этому, как...
  - К насильственной оргии? - снова злобно проговорила Женя, вздохнув и чувствуя, как куда-то девается ее растерянность и пустота, сменяясь агрессивным чувством самосохранения. - Хорошо, Паша, постараюсь представить, что ты вовсе не поставил меня в безвыходную ситуацию, а я сама, по доброте душевной, решила продать себя за кругленькую сумму. Мне просто невероятно полегчало! - она отвернулась к окну, а Паша, помолчав, вдруг тихо проговорил:
  - Извини. Может быть, я ужасен... Но у меня тоже не было выбора.
   Остаток дороги они ехали молча.
   Женя не поворачивалась в сторону Павла, но слышала его медленное дыхание в ее направлении и ощущала на себе его взгляд, будто он уже прикасался к ней, вызывая лишь жгучее отвращение в груди... Волосы, глаза, губы, подбородок, шея... Вздох. Женя сжала зубы, глубоко выдохнув. Шея, грудь, живот, бедро... Вздох. Как же спастись из этого кошмара???
   А Паша все смотрел, все вздыхал, все улыбался своей победе, ослабив галстук на широкой шее и разрумянившись от собственных страждущих эмоций, атакующих его в ее присутствии... Скорей бы все закончилось. Женя даже представить себе не могла, что с ней будет этой ночью... Утро кажется таким далеким, осыпанным черным пеплом, безрадостным... На ее коже будет след его прикосновений, его губ, вся она будет словно пустой, использованной дурочкой... Одной из множества несчастных российских женщин из разряда тех, кто живет с нелюбимыми людьми, терпит побои от них и сквернословие в свой адрес, но все равно остаются с ними, потому что так ужасно боятся одиночества... Одиночество. Хуже не придумаешь наказания. Женя бы могла без мужчины... Наверное. Но ей очень сильно хотелось стать матерью. А когда у тебя есть ребенок - ты никогда не будешь одинока...
   Павел заехал во двор элитной многоэтажки и встал на свободное парковочное место, очевидно, свое, потому что лавировал к нему среди машин, поворачивая то налево, то направо с сознанием дела, явно понимая, что оно его ждет.
  - Приехали. Пойдем, милая. - проворковал он излюбленным нежным басом и в этот раз первым вышел из машины, подав Жене руку и помогая выйти.
   Женя молча оглядывала шикарный, двадцатиэтажный дом, облицованный белым камнем, огороженный забором, с ухоженной придомовой территорией, идеальной новой детской площадкой, на которой сейчас резвились ребятишки, носясь по ней, как маленькие торпеды, с цветочными клумбами в виде звезд, ярко-выкрашенными лавочками и многим другим, поймав себя на мысли, что она никогда не бывала в подобных шикарных домах - все ее ухажеры жили гораздо скромнее... Но это не имело никакого значения.
   Крепко обхватив Женину маленькую ладошку своей огромной лапищей, не давая ей ни малейшего шанса выскользнуть, Павел повел Женю к подъезду, уверенно и развязно шагая впереди, а Женя едва смотрела себе под ноги, по сторонам... куда угодно, лишь бы не на него, не на его широкую спину, толстую, красную шею, светлые, короткие волосы...
   Они вошли в лифт, и Павел нажал на кнопку последнего этажа. Двери закрылись и лифт неспешно пополз, растягивая удовольствие пребывания с Пашей в закрытом пространстве.
   Она не хотела смотреть на него, прислонившись спиной к зеркальной стене и не отрывая глаз от ковролина на полу, а Паша нежно мял ее руку в своей ладони, стремительно начинавшей потеть, поддавая в топку отвращения внутри Жени еще дровишек, а затем она заметила, как он вплотную шагнул к ней и, испытывая ужасную дрожь, ощутила его горячее, шумное дыхание на своей щеке, едва удержавшись, чтобы не поморщиться, а он вдруг провел рукой по ее кудряшкам и вздохнул:
  - Женечка... Ты очень красивая, моя девочка... - шепнул он практически ей в ухо, и Женя закрыла глаза, задышав чаще, чувствуя, как нервное напряжение до боли сводит все ее мышцы, как она мечтает, когда это закончится, как же она жалела, что попалась на эту удочку именно к нему, к этому отвратительному, жирному, подлому Краснохатову... Она стискивала зубы, отчаянно удерживаясь, чтобы не отойти от него, чтобы не поморщиться от отвратительного запаха каких-то мужских духов и сигарет... Ей нужно держаться...
   Спасительные двери отворились, и Женя, открыв глаза и мимоходом взглянув в раскрасневшееся Пашино лицо, заметила блеск разочарования в его глазах, и он первым вышел на площадку, потянув за собой Женю и торопясь скорее оказаться в квартире.
   Отперев массивную сейфовую дверь в конце коридора, Паша любезно пригласил Женю жестом первой войти в его обитель, что она, собственно, и сделала.
  - Располагайся, Женечка, чувствуй себя, как дома, проходи... - ворковал довольный, если не сказать, ликующий Паша, запирая за ними дверь и показывая руками на широченный коридор, из которого несколько дверей вели, по-видимому, в различные комнаты.
   Женя выдохнула и, обрадовавшись возможности отойти от Павла подальше, скинула туфли и прошла в первую комнату налево, оказавшейся огромной гостиной.
   Выглядела комната, конечно, идеально, считая панорамное окно во всю стену, из которого открывался потрясающий вид на добрую часть города, постепенно погружающегося в сумерки, и учитывая строгий, но выполненный с тщательным, дизайнерским подходом интерьер: темно-серый диван посередине, ламинат цвета слоновой кости, стены, выкрашенные в тех же серо-белых оттенках, плазменный телевизор, стеклянный журнальный столик и пушистый ковер с огромным ворсом.
   Несмотря на отношение к Паше, комната Жене понравилась: чистая, без лишних предметов, идеально мужская... Подходит состоятельному холостяку. А вот интересно... Какая гостиная у Сережи?
   Женя вдруг вздрогнула, испугавшись своих мыслей, чувствуя, как все в ней всколыхнулось старой болью и отчетливо понимая, что она даже, наверное, не смогла бы ее разглядеть, эту его гостиную - так дико, отчаянно и беззаветно она желала просто остаться с ним вдвоем... А гостиная... Там наверняка все обставила Ксюша...
   Закусив губу и тряхнув головой, чтобы переключиться, Женя подошла к окну и замерла, с восторгом глядя на бесконечное море огней, светящиеся окна домов, медленно ползущие по проспектам автомобили, глядя на высоковольтные башни, вон там, левее - темнеющий парк Аттракционов и где-то справа, в череде серых, разновеликих, квадратно-прямоугольных девяти и пятиэтажек - ее дом... Такой далекий, будто на другой планете...
  - Женя? Ужинать будем здесь или на кухне? Там тоже достаточно уютно, думаю, тебе понравится. - вернул ее к реальности голос Павла, и Женя со вздохом обернулась, увидев, как он снимает пиджак и галстук и небрежно скидывает их на кресло у стены, не сводя глаз с Жени, точнее, судя по направлению взгляда, с того места, что пониже спины, и Женя снова ощутила какую-то отчаянную злость, сложив руки на груди и проговорив:
  - Зачем вообще ужин? Можем перейти сразу к делу. Чего время-то тянуть?
   Паша подошел к ней и, укоризненно взглянув, взял за руку, проговорив:
  - Женя. Я повторяю еще раз: это не насилие. Это свидание. Пожалуйста, позволь поухаживать за тобой, как положено! Я вообще-то стараюсь.
   Женя вздохнула, ощутив небольшой укол жалости к нему, и кивнула:
  - Хорошо. Идем на кухню.
   Кухня и правда была столь же комфортной, что и гостиная: бежевый кафель, темно-рыжий гарнитур, барная стойка посередине, заставленная огромным количеством блюд на любой вкус. Женя в удивлении расширила глаза: здесь были и салаты, и рыба, и запеченное мясо, и закуски, и даже десерт...
   Все, что пожелаешь... Только вот... Женька, напряженная пониманием того, что после чудесного ужина последует ужасное продолжение, даже есть совсем-то и не хотела.
  - Садись, пожалуйста, милая. - промурлыкал Паша, выдвигая перед ней высокий стул около стойки и довольно плотоядно улыбаясь, будто вместо ужина он собирался съесть ее.
   Женя послушно села, глядя на еду и совершенно не представляя, что с ней надо делать, чувствуя лишь тошноту и ярое отторжение всего происходящего, но, собрав все силы, постаралась немного расслабиться и, взяв тарелку и положив себе всего понемножку, даже поесть.
   Весь ужин Паша сидел напротив нее, засыпая ее вопросами о семье, о родителях, о сестренке, об учебе и даже о предыдущих отношениях, на что Женя тяжело, но все-таки отвечала, не делясь особыми подробностями и понимая, что Паша спрашивает не потому, что ему интересно, а для того, чтобы заполнить пустоту. Женя очень старалась держать себя в руках, но взгляд маленьких голубых, огненных глазок, внимательно и с неусыпным интересом следивший за ее руками, за пальцами, державшими вилку, за движением ее губ, ресниц, за тем, как она поправляет волосы и за линией шеи и разрезом блузки, стремительно темнея при виде того, как Женя закусывает губу, слегка хмурясь и обдумывая ответ на очередной его вопрос, просто выбивал ее из колеи...
   Когда Женя, наконец, без аппетита дожевала последние пару ложек горячего со своей тарелки, Паша встал и, достав из круглого, подсвеченного голубым, бара бутылку дорогого вина, повернул к ней разгоряченное собственными дурными мыслями лицо и, чуть задыхаясь, хрипло проговорил:
  - Идем в гостиную, милая. Вино больше подходит к той комнате.
   Женя почувствовала, как резко все то, что она только что съела, попросилось обратно, подкатив к горлу отвратительной, тошнотворной волной, но вздохнула и на негнущихся ногах двинулась следом за Пашей, с каждым шагом ощущая неимоверную тяжесть своего тела.
   В гостиной было также сумеречно, как и на улице, создавая совсем ненужную Жене и такую благоприятную для Паши атмосферу, и Павел, конечно, вопреки мечтаниям Жени, включать свет не стал.
   Он прошел и, взяв два бокала, сел на диван, похлопав по нему рядом с собой и огненно глядя на Женю:
  - Иди сюда, моя девочка. Не нервничай.
   Женя тяжело подошла и села примерно в полуметре от него, чем вызвала веселую насмешку, но ей было отнюдь не весело.
   Паша медленным взглядом прошелся по ее ногам, скользнул к груди и голым плечам, а следом, вожделенно зависнув на шее, жадно посмотрел на ее губы, протянув ей бокал вина и проговорив:
  - Выпей, милая. И пожалуйста, не волнуйся так. Я вижу, как ты напряжена.
   Женя нервно усмехнулась и сделала несколько глотков под пристальным взглядом Павла, а он вдруг резво подсел вплотную к ней, и Женя ощутила, как его рука, обняв ее со спины, нежно коснулась ее плеча, поглаживая ее кожу...
   Она тяжело выдохнула, убрав бокал на столик и понимая, что, кажется, теперь ей никуда не убежать из этого захвата... А горячее, потное тело под белоснежной рубашкой прижималось к ней сбоку, вызывая тошноту, рука, огромная лапища, гладила ее плечо, заставляя дрожь сильнейшего омерзения охватить ее тело, а круглое, горячо дышащее прямо на нее лицо с этими влажными, жирными губами было всего в нескольких сантиметрах от ее лица...
   Бежать, бежать, Женя, что ты наделала??? Ты не сможешь, он противен тебе всей своей сущностью, как ты себе представляешь целую ночь в его объятиях?? Это невозможно, сердце бьется бешено, как раненная птица в клетке, Женя не могла смотреть в его полные животной похоти глаза, а Паша наоборот, желая смотреть на нее, свободной рукой развернул ее лицо к себе за подбородок и, проведя большим пальцем по его нижней губе, тяжело выдохнув от захватившего его нутро огня, прошептал:
  - Женя, Женя... Почему я так не нравлюсь тебе? Почему ты так напряглась, будто я самый отвратительный на земле? Скажи мне... - он наклонился к ней, и его губы вдруг коснулись ее щеки в мимолетном, влажном поцелуе. Женя вздрогнула и, поддавшись реакции и инстинкту самосохранения, отстранилась, с ужасом выдохнув... Некуда бежать... Некуда... Все внутри бушует от отвращения, Женя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но по ее щеке вдруг покатилась слеза...
  - Скажи мне... - он снова аккуратно и нежно поцеловал ее совсем рядом с губами, желанно и с неописуемым восторгом оглядывая ее лицо голубыми, потемневшими глазами. - Чего ты хочешь? Что ты любишь? Что тебе нравится... Я на все готов, моя девочка... Ну? - уже более требовательно и жарко спросил он ей в губы, а Женя лишь в ужасе смотрела на его огромное, круглое лицо, которое было так близко к ней, просто до сумасшедшего ужаса, которое было таким красным и огнедышащим, словно жерло вулкана, и с трудом выдавила:
  - Дело не в тебе, Паша... Просто я... люблю другого человека, вот и все. - дрожащим голосом проговорила она, а Паша недовольно вздохнул, чуть нахмурившись:
  - А может... я помогу тебе его забыть? Женечка... - протянул он, и его рука скользнула по ее щеке к шее, а губы... губы неистово и жадно поцеловали ее.
   Женя не хотела отвечать на поцелуй, ей было душно, плохо, она ощущала лишь тошноту и его настойчивые, влажные губы, его пылающую руку, гладящую ее шею с неописуемым желанием, а вторая рука все теснее прижимала ее к своему разгоряченному телу...
   Нет, нет, Боже, пусть это прекратится... Женя неожиданно всхлипнула, вдруг осознав, что плачет, плачет, а Паша, на секунду взглянув на ее мокрое лицо, вдруг зарычал и набросился с новым, нетерпеливым и напористым поцелуем, будто пожирая ее заживо своими губищами, а руки нежно, будто разласканный котяра, мнущий хозяина своими лапами, мяли Женину спину, талию, опускаясь ниже, к пояснице...
   Женя судорожно вздохнула, а Паша, переключившись с ее губ на шею, принялся ласкать ее и шептать:
  - Женечка... Ты так прекрасна... Я несколько месяцев мечтал об этой минуте... Я схожу по тебе с ума... Ты чертовски хороша...
   Женя зажмурилась, умоляя в голове все силы, какие только существовали, чтобы это прекратилось, чтобы случилось какое-нибудь чудо, чтобы что-то произошло, что могло ее спасти из этого омерзительного ада...
   Его рука дотронулась до ее бедра, сжав его и пройдя вдоль разреза выше, к началу, Женя вздрогнула, судорожно сжимая зубы, а Павел дышал все тяжелее и просто пылал жаром, как огненная печка или... бронепоезд, который невозможно остановить в тот момент, когда он набирал скорость...
   Снова неистовый поцелуй в губы, рука конвульсивно сжала ее бедро, а вторая скользнула по шее ниже, к груди...
   Паша открыл глаза, вожделенно уставившись на ее грудь, и торопливо кинулся расстегивать маленькие пуговички, дыша через зубы и слегка подрагивая от напряжения, но его толстые пальцы все не слушались...
   Он тяжело выдохнул, бешено стерев пот со лба и процедив в сердцах:
  - А... черт...
   Женя мельком взглянула в его лицо и... и вдруг, к своему изумлению и невероятному смущению, поняла, что он волнуется. По-настоящему, реально волнуется, аж до дрожи в руках... В его глазах мелькнула злость на себя, а Женя вдруг осознала, что действительно нравится ему... И это чувство не было похоже на желание провести с ней лишь одну ночь... Поддавшись мимолетному приливу жалости, она убрала его руки с себя и сама вытащила блузку из пояса юбки и расстегнула все пуговицы, позволив Паше с невероятным восторгом уставиться на ее кружевное, черное белье, и жалость как рукой сняло - вернулось все то же безнадежное отчаяние и отторжение... Как же ей ужасно не хотелось продолжать, как же она мечтала оказаться дома, в своей кровати!
  - Уф... - выдохнул Павел и с новыми силами напал на Женю, пытаясь положить ее на диван и бешено и влажно лаская, лаская ее губами, хватая ее за грудь, наваливаясь на нее всем своим огромным весом...
   Воздух, воздух, спасите, спасите, пожалуйста, пусть случится чудо...
   Дура ты, Женька, настоящая дура...
   И в тот самый момент, когда ей казалось, что надежды нет, в тот самый момент, когда она, с яростью сжимая зубы, смирилась со своей участью...
   Раздался громкий и настойчивый стук в дверь.
  
  *** "Минус"
  
   От волнения и бешеной злости Сергей готов был прыгать в собственном автомобильном кресле. Уже почти девять часов, какие, вашу мать, тут могут быть пробки?!?
   Он все ехал и ехал от Жениного дома, ненавидя весь этот мир и мечтая схватить какую-нибудь секиру и разрубить чертову материю на клочки! Ну как может все вокруг мешать ему в попытке уберечь Женю от беды??? Женя, Женя... Как она там? Что он делает с ней? Нет, Сережа даже думать не мог о том, что он делает с ней в своей квартире, уединившись в какой-нибудь спаленке...
   Нет, нет, он успеет, успеет...
   На центральной улице пробка... Авария впереди - шумят водители из встречных машин... Сережа развернулся и помчался в объезд, понимая, что накидывает себе еще двадцать минут сверху к общему времени своей дороги...
   А сумерки неумолимо ложились на город, погружая его в темноту и прохладу наступающей ночи... И им совершенно нет дела до двух людей, в яростном порыве умоляющих задержаться, не желающих, чтобы эта темнота так быстро опустилась на город... Сергей ехал и ехал, казалось, целую вечность, прыгая из одной улочки в другую, отражаясь в свете рыжих фонарей темно-синим отблеском и спеша, спеша в тот самый, элитный квартал...
   Наконец, он добрался до Пашиного дома. Сереже уже приходилось пару-тройку раз бывать у него в гостях, и он прекрасно знал, где, в каком подъезде и на каком этаже проживал его бывший друг. Заехав на парковку, Сережа, как и в случае с Жениным двором, не стал терять времени на какой-то пресловутый поиск места, а бросил машину на дороге как попало, выскочил из нее и помчался к Пашиному подъезду.
   И вот здесь, наконец, ему мелькнула настоящая удача, хоть и маленькая, но все же существенная: в тот миг, когда он судорожно пытался придумать, как войти через домофонную дверь, прекрасно понимая, что звонить в Пашину квартиру бесполезно, поскольку он ни в жизни не откроет, находясь наедине с Женей, в этот самый момент какая-то молодая женщина с мальчуганом лет четырех-пяти направились с площадки именно к тому самому подъезду, куда и мечтал попасть Сергей.
   Быстро нагнав их, Сережа успел проскользнуть в знакомый ему, шикарно отремонтированный подъезд с красным ковролином, позолоченной люстрой и неспешным, зеркальным лифтом.
   Не глядя по сторонам и думая лишь о Жене, Сергей залетел в лифт вместе с женщиной и ее сынишкой и, нетерпеливо тряся коленом, нажал на кнопку последнего этажа.
   Мальчик и его мама всю дорогу до своего двенадцатого странно поглядывали на него, и Сергей, слегка отступив от них вправо, посмотрел на себя в зеркало... Да... Бывало и получше...
   Темные круги под глазами, щетина, трехдневная, как положено модным парням, но Сережа не любил неопрятности, хмурое лицо и прекрасный, мечтающий кое-кого убить, блеск глаз... А в довершении - несвежая, мятая рубашка, брюки и туфли... Ну, туфли-то еще ничего... Спасал ситуацию только золотой "Ролекс" на руке и дорогущие запонки, говорящие, все ж таки, о его достатке и состоятельности.
   Женщина с мальчиком вышли, бросив на Сережу последний, недоверчивый взгляд, и Сергей остался один на один с собственным нервным напряжением, чувствуя, что еще немного - и он очень страшно вспылит, потеряв всякий контроль над собой.
   Двадцатый. Наконец-то! Быстрее ветра Минаев промчался к Пашиной квартире и изо всех сил заколотил в дверь, пылая от ярости и молясь, чтобы он был внутри, чтобы он не успел еще причинить Жене вред...
   Тишина... Сережа забарабанил настойчивее, не обращая внимания на боль в кулаке... Ну же! Ну же!! Открывай, чертов ублюдок!! Ну!!!
   Стук, стук, стук...
   Щелк!!! Сергей нетерпеливо дернулся, собравшись всем своим нутром и услышав изнутри недовольный бас Краснохатова:
  - Ну кто там приперся еще?..
   Вжик, щелк, щелк - и дверь приоткрылась, явив Сереже раскрасневшееся жирное лицо в образовавшемся проеме и хмурые, недовольные глазки, со злостью и нетерпением скользнувшие по Сережиным брюкам, рубашке, к лицу...
  - Серега?!? - удивленно и недовольно воскликнул Павел и как-то испуганно оглянулся вглубь своей квартиры. - Ты чего пришел?!?
   Сережа схватил дверь и рванул на себя, с бешеной силой распахнув ее настежь, и, вплотную шагнув к Павлу и сжав в ярости кулаки, злобно процедил:
  - Где она, Паша??? Где Женя??? Говори, иначе я...
  - Ты что, Сергей, с дуба рухнул, что ли? - как-то нервно озираясь, проговорил Павел уже не басом, а почти баритоном, стремящимся к альту. - Откуда я знаю...
  - Сережа?.. - вдруг услышал он такой любимый, такой удивленный голос и резко поднял глаза за спину Паши... увидев...
   Женя.
   Его мозг взорвался бешеным гневом...
   Ее рубашка... расстегнута...
   Нет, нет, черт, он опоздал, он не мог опоздать... нет, нет!!!
   Проклятье!!!
  - Твою мать, Паша!!! - зарычал он. - Я тебя УБЬЮ!!!
   И не успела Женя вскрикнуть, Паша - как-то среагировать, а мозг - подать сигнал в мышцы, рука Сергея, зажатая в увесистый кулак, уже бешено летела точно в толстый, широкий нос Павла и, с огромной силой встретившись с ним, извлекла из него противный хруст, а изо рта Краснохатова - поток ругани, но что сейчас могло остановить Сережу, когда его мозг разрывала красно-белая пульсация, тормоза остались где-то далеко позади, а крыша улетела в теплые края??
  - Что ты с ней СДЕЛАЛ??? ОТВЕЧАЙ, УБЛЮДОК!!!
   Удар, удар... Грузное тело Павла повалилось на пол, рука Сережи отчаянно заныла и покрылась ободранными ранами, но все, что мог видеть его взгляд - это его омерзительная рожа, эти губы, прикасавшиеся к ней, эти глаза, разглядывавшие ее тело, эти руки, посмевшие коснуться ее...
   Он не понимал ничего, кроме гневного ореола, охватившего его, кроме бешеного желания заставить его страдать за то, что обманом заставил ее отдаться, за то, что посмел касаться ее, чертов грязный мерзавец...
   Паша не сопротивлялся, лежа на полу и лишь пытаясь прикрыть лицо, а Сережа все бил и бил, и бил бы еще неизвестно сколько, пока не превратил бы ненавистное лицо в кровавую рану, но в какой-то момент в его плечо вцепились две маленькие ладошки, потянув его назад, а отчаянный голос прокричал ему в ухо:
  - Сережа! Сережа, все! Хватит, перестань! Сережа!
   Удар, удар, он не мог затормозить, не мог...
   Секунда - маленькие ладошки с силой развернули его к себе, а затем Сережа получил мощный, отрезвляющий шлепок женской ладони по своей щеке, мгновенно очнувшись и крикнув на Женьку, глядящую на него с неописуемой яростью:
  - Ты что делаешь???
  - А ты что делаешь?!? - закричала в бешенстве Женя, снова тряхнув его за плечи и гневно глядя в его злые, решительные глаза, чуть прищурено глядящие на нее. - Ты же его убьешь!!! У нас был с ним уговор, Сережа!!! - вспыльчиво крикнула она, а Павел как-то надсажено и хрипло рассмеялся, утирая кровь, льющуюся из сломанного носа, и пытаясь неуклюже сесть, а Сережа разъяренно посмотрел на него и, наклонившись и снова отпуская самоконтроль проветриться, бешено схватил его за рубашку и дико тряхнул так, что Пашина голова безвольно и грузно качнулась вперед-назад, как на автомобильном аксессуаре для панели - собачке.
  - Уговор, да, Паша?!?
  - Отстань от него, Сережа, это не твое дело, почему ты опять встреваешь, как какой-то упертый... - Женька замолчала, вцепившись в волосы руками и огненно закончив:
  - Он купил моей сестре путевку! А взамен я должна была...
  - Так когда ты собирался рассказать ей, а, Паша??? - гневно прошипел в кровавое жирное лицо Сергей, а Паша снова как-то жалко рассмеялся, тяжело посмотрев на Женю, которая с непониманием таращилась на спину Сергея, нервно сжимая руки в кулаки.
  - Никогда, Сереженька... - прогундосил Павел, кашлянув. - Я не мог упустить этот шанс... Я только о ней и думал все эти месяцы... А тут - ты...
  - Ублюдок... Ты хоть представляешь себе, что ты собирался сделать с ней??? Убью. - снова прорычал Сережа, чувствуя, что действительно может сделать сейчас с Павлом все, что угодно, но возмущенный и растерянный голос Жени не дал ему завершить удар, ради которого он уже занес кулак.
  - Да стой же ты! Что происходит, Сережа??? Ты нормально можешь сказать??
   Он обернулся и увидел ее расширенные, фиалковые глаза, с волнением и нетерпением смотрящие на него, и жестко проговорил, едва сдерживая ярость:
  - Это не он, а Я. Я купил тебе путевку. - он резко повернулся к Паше, который снова хрипло и печально рассмеялся, и закончил:
  - А Паша просто забыл тебе об этом сказать.
  - Ты?.. - тихо прошептала Женя в сильнейшем удивлении, глядя то на Сережу, то на Пашу, как бы желая понять, что это - шутка, или все действительно происходит с ней наяву... - А... а ты?.. - шепнула она, поглядев на Пашу, а тот лишь тяжело пожал плечами, вздохнув:
  - Прости, Женечка... Я не мог иначе... Пойми... По-другому я никогда не смог бы получить тебя... Прости...
   Женя еще секунду шокировано смотрела на него с приоткрытым ртом, и Сережа уловил новые призраки боли в ее глазах, а потом она импульсивно схватилась за щеки и гневно закричала:
  - Да что же это такое, вообще?!? Ты купил... нет, ты купил... Я вам что, переходящее знамя??? Да вы мне уже все поперек горла сидите, я видеть вас не хочу, ненавижу!!! Ненавижу!!! Я, я...
  - Успокойся! - вдруг строго велел ей Сережа, шагнув к ней и дернув за локоть, не придумав ничего лучше в данной ситуации, а затем он повернулся и, наклонившись к Паше, гневно, испепеляюще посмотрев на него диким взглядом, жестко проговорил:
  - А ты - чтобы больше никогда, никогда, никогда не подходил даже близко к Жене и к моей фирме, слышишь?? Ты уволен!! Пошли, Женя, мы уходим.
   И, не дав Жене даже слово вставить, Сережа, злясь, как сумасшедший, быстро оглядел коридор и, завидев ее сумку, схватил ее, затем схватил растерянную и гневную, обувающую туфли девушку за руку и поволок ее к лифту, а Паша, тяжело поднявшись на ноги, успел лишь прогудеть через разбитый нос ей вслед:
  - Прости, Женя, слышишь?.. Прости...
   А через секунду громко хлопнула его дверь.
  
  *** "Плюс"
  
   Женя никак не могла осмыслить все, что только что произошло - ее мысли разлетались в голове, как тополиный пух... Сережа... Сережа купил путевки! Но почему? Почему он не сказал ей об этом???
  - Так это ты купил путевки?? - тихо, немного успокоив гнев, спросила она ему в спину, едва поспевая за его широким, стремительным шагом в сторону лифта.
  - Я. - мрачно, видимо, все еще злясь, проговорил Сергей.
  - А почему не сказал мне?? - непонимающе буркнула Женя, дернув его за руку.
  - Хотел, чтобы ты с ним переспала. - язвительно проговорил он, подойдя к лифту и нажав на кнопку вызова, после чего повернулся к ней и, хмуро посмотрев на нее, закончил:
  - Не успел я просто, Женя! Ты же видела - отец приходил сегодня, а от него так просто не избавишься.
   Женя нахмурилась, вспомнив, как холодно и гневно поговорил с ней сегодня Минаев-старший, и почувствовала новый приступ чувства вины... Видимо, он как-то узнал, что Сережа увлекся ею и хотел даже из семьи уйти...
   Двери лифта отворились, пролив яркий свет на полутемную площадку, и Женя, войдя в кабину, вдруг испытала невероятное, мощное, готовое разорваться прямо сейчас, колюще-режущее, зудящее и выворачивающее ее наизнанку чувство, даже подавшись спиной к зеркальной стене, чтобы не упасть от слабости... Ну что же это, что же это...
   Сережа вошел следом, сложив руки на груди и хмуро встав напротив Жени, глядя на нее внимательным взглядом...
   А Женя, благодаря этому головокружительному чувству, вдруг очнулась... Она все поняла, все! Все поняла!
   Сережа пришел забрать ее... Он хотел предотвратить этот исход, он первым выкупил путевки... Да как он вообще узнал об их договоре?? Не важно... Сердце Жени разрывалось в груди, чувствуя еще остаточную злость и отторжение от всего, что только что произошло и происходило ранее... Но она не могла оторвать от него глаз... Как же она тосковала по нему, просто до ужаса, до крика, до истерики!..
  - Застегнись. - строго приказал он ей, а его взгляд вдруг упал ниже, на ее грудь, на ее красивое белье, на ее живот и выше, к шее, вспыхнув мощным огнем страсти, опалив ее кожу, заставив Женю покраснеть и испытать то самое, заветное, жгучее трепыхание бабочек внизу живота... Да... Это ни с чем не сравнится и никогда не встанет рядом со взглядом человека, который тебе безразличен... Как физика... Положительный и отрицательный заряд... Плюс и минус... Только притяжение, никаких иных вариантов.
   Женя взялась за пуговицы рубашки, не отрывая от него глаз, ужасно желая, почему-то, улыбаться, улыбаться, даже смеяться от неимоверного счастья... Почему?? Зудящее, болезненное чувство никуда не делось... Почему? Она должна оттолкнуть его... Она же все решила...
  - А что? - вызывающе ухмыльнулась Женя, не торопясь застегивать блузку и упиваясь этим взглядом, жадно и очень желанно следящим за ее пальцами и нежно скользящий по ее шее к груди и обратно, постепенно превращаясь в неистовый, страстный, неудержимый... - Опять лифт остановишь? Или я тебя просто смущаю?
   Шаг... еще шаг... Женя едва вздохнула, взорвавшись огнем, а его глаза уже совсем рядом, его губы всего в нескольких сантиметрах, его руки... схватили ее блузку и живенько так принялись сами ее застегивать, а Сережа, пылая страстью и не сводя взгляда с ее лица, будто впиваясь в него глазами, будто боясь, что оно исчезнет через секунду, и он не сможет вспомнить его очертания, жадно смотрел на нее...
  - Скорее - провоцируешь. Смущать ты начнешь тех, кто сейчас встретится на твоем пути, так что прекращай глупости.
   Как же давно она не была с ним вот так, наедине... Как давно она не видела его взгляда, блуждающего по ней с нетерпеливой, поглощающей любовью, как давно не ощущала эту грубую, но такую мужественную энергетику... Женя упивалась его присутствием, опустив глаза и глядя на то, как его руки в опасной и такой желанной близости от ее тела застегивают ее блузку, мечтая оказаться в объятьях этих рук, и... Странное дело... Почему, ну почему она так спокойна, так счастлива??? Почему не отстраняется от него, почему нет боли, нет чувства потери и того, что она никогда не будет с ним??? Что с ней? Что с ней??
   Эх, Женька, Женька, неужто ты догадалась, что означало это сверлящее тебя изнутри ощущение, сводящее с ума последние пару месяцев?? Неужто поняла, что это было лишь огромное, болезненное сомнение, раздирающее тебя на части в попытке благородно уступить Сережу маленькой девочке??? А теперь ты, наконец, все поняла, да? Что все эти дни и недели в твоих несокрушимых принципах образовалась гигантская брешь, увеличиваясь с каждым днем и принося тебе все новые всполохи сомнения? Что в этой ситуации играет роль не только твой выбор, но и его, его решение тоже? Как ты себе представляешь существование его семьи в дальнейшем, когда этот брак был основан лишь на холодном расчете, когда Сережа всей душой мечтает вырваться и жить своей собственной, новой, подвластной лишь ему жизнью, как, по-твоему благородному устремлению, ты представляешь его жизнь в прежнем русле?.. И в конечном итоге, если он решил для себя, что уйдет, то ты не в силах будешь остановить его, даже если тысячу раз прокричишь, что не будешь с ним... Это неправильно?.. Все неправильно, ты стала причиной этой ситуации... Возможно, стоило пойти до конца... Но ради чего?..
  В конце концов, и за эти решения нас ожидает расплата.
  А сейчас Женя понимала лишь одно: он не уйдет. Она не сможет без него. И сейчас, стоя рядом с ним и глядя на него такими ненасытными глазами, она ощущала себя целой, живой, спокойной... Счастливой. И что он чувствует то же самое, как же она могла не замечать этого раньше??
  Сережа застегнул ее блузку и поспешно убрал руки в карманы брюк, а Женя вдруг улыбнулась ему и игриво шепнула:
  - А в юбочку заправить?
   Секунда - его взгляд вспыхнул, чуть прищурился, потемнел стремительней, чем Женя вздохнула, и Сережа, глядя на нее с упоением, любуясь ею и тоже вдруг улыбнувшись, наклонился к ней, горячо шепнув ей в губы:
  - Я на это не гожусь. - и тут же более серьезно, чуть вздохнув и взяв себя в руки, строго добавил:
  - Прекращай, Женя. Последнее предупреждение.
   А лифт все ехал, а Женя все стояла и стояла, легко улыбаясь и слушая пение птиц в своей душе, слушая стук своего сердца, радостный, быстрый, чувствуя, как горит все в ее животе, заставляя ее желать прикосновения, желать чудесного момента поцелуя... Последняя дрожь - и стена обрушена... Назад дороги нет, необратимое свершается, и совершенно непонятно, что будет с ней дальше... Когда она перешагнула, перешагнула... Не стоило... Нельзя... Но это ее выбор и ее сценарий...
   Поддавшись на собственное желание, будто не она руководит своим телом, а ее душа, Женя подняла руку и нежно коснулась его щеки, ощутив, какая она колючая... но такая родная... Сережа подался к ее ладони, на секунду закрыв глаза, впитывая магию от ее прикосновения... Женя чувствовала, как сильнее стала жечь его энергетика, услышала его вздох... Его рука потянулась к ее волосам, он хотел зарыться в них, он хотел провести ладонью по ее щеке... Но за мгновение до этого долгожданного момента, когда Женя, сходя с ума от того, что делает все это, от того, что ужасно желанно и нежно ласкает его щеку, он отчаянно зарычал и, сняв Женину руку с себя и быстро наклонившись к ее вспыхнувшему огненным румянцем лицу, тяжело прошептал:
  - Женя, перестань пожалуйста, или Богом клянусь, я остановлю этот проклятый лифт! Сказал же, не провоцируй меня!
   Женя снова улыбнулась и, зачарованно глядя на то, как Сережа расхаживает по лифту, пытаясь успокоиться, и упиваясь его реакцией на свое легкое прикосновение, проговорила:
  - Так это была твоя сирень?
   Сережа остановился, хмуро поглядев на нее:
  - Моя, конечно. Я думал, ты догадаешься.
   Женя не стала говорит ему, что догадалась, а душа ее ликовала... Его, его сирень! Ну конечно... Не зря она энергетику почувствовала...
   Лифт, наконец, добрался до первого этажа, и Женя, продолжающая легко улыбаться, и Сережа, наоборот, хмурящийся и злящийся, черт знает, на что, вышли на прохладную улицу, залитую желто-оранжевым, теплым светом фонарей.
   Несмотря на поздний час, на парковку то и дело подъезжали автомобили, а на детской площадке еще резвились детишки, пока их мамы что-то бурно обсуждали, устроившись неподалеку, на удобной, деревянной лавочке.
   Ничего не говоря, а просто погрузившись в свою легкость, в свою неожиданную весну, в свою невероятную любовь, Женя молча прошла на ближайшую лавочку и села, вытянув усталые за целый день ноги. Сережа сел рядом, сложив руки на груди и тоже сохраняя молчание...
   А кругом шла чья-то жизнь... Играли дети, судачили женщины, смеялась какая-то молодая компания... Все вокруг цвело и врастало в наступающее лето, шум превратился в музыку, раздавшуюся из подъехавшей на парковку очередной машины:
  - "Там, позади,
  Белый след в пустыне синей,
  Там, за кормой, дом остался мой.
  В океане пенных далей
  Растворю печаль твою,
  Там растает грусть прощаний,
  Верю, что вернусь!
  
  Эй, не грусти,
  Наша память сильней разлуки,
  Всё впереди, надо дальше жить!
  В океане пенных далей
  Растворю печаль твою,
  Там растает грусть прощаний,
  Верю, что вернусь!
  
  Только дождись меня,
  Через дожди храня,
  Цвет моих глаз, свет моих грёз, песни о нас.
  Знай, что пройдут дожди,
  Только меня дождись,
  Памяти нить наши сердца соединит.
  
  Эй, не грусти,
  Корабли вернутся в гавань,
  Знай, без разлук - не бывает встреч.
  В океане пенных далей
  Растворю печаль твою,
  Там растает грусть прощаний,
  Верю, что вернусь!
  
  Только дождись меня,
  Через дожди храня,
  Цвет моих глаз, свет моих грёз, песни о нас.
  Знай, что пройдут дожди,
  Только меня дождись,
  Памяти нить наши сердца соединит..."
   Ветрообразные дуновения вокруг, энергия звуков, цветов, света, людские голоса - все вместе окружило Женю странным вихрем, складывая в ее голове беспрецедентное, сложное, тяжелое, но единственно возможное для нее решение, и она, погружаясь в эти вихри, вдыхала ночной воздух полной грудью, будто перестав тонуть и захлебываться в собственной боли, будто освобождаясь от страшных оков бессмысленного будущего, будто чувствуя, наконец, свое место в этом мире... Она улыбнулась... Кругом шла жизнь... Кругом шла жизнь.
   А в ней шла ее жизнь. В ней была ее любовь.
   Сережа хмурился, сложив руки на груди и глядя на детскую площадку... Глаза странно сияли, он будто слушал песню, а вроде и нет... Женя смотрела на его красивый профиль, не веря в то, что сейчас, в данный момент, хочет сказать ему, не веря в то, что все складывается именно так...
   А он вдруг сурово и жестко, в такой родной и любимой Женей манере, проговорил:
  - Я подал на развод.
   Женька вздрогнула, аж выпрямившись на скамейке и чувствуя, как всколыхнулось бешеным рывком ее сердце...
  - Что ты сделал???
   Он как-то отчаянно посмотрел на нее, продолжая хмуриться и злиться, но не на нее, Женя чувствовала, не на нее...
  - Подал на развод. Еще два месяца назад. - повторил он и снова отвернулся к детской площадке, а Женя будто оглохла, пытаясь осмыслить... Два месяца?!? То есть... Это когда, когда она объявила ему, что между ними ничего не будет??? Как же он... Как же он...
  - Но... Ты же потеряешь все!!! Твой бизнес... Не твой, семейный!.. - Женя дрожала от неописуемого волнения и посмотрела на звезды, рассыпавшиеся на темном небосклоне, будто дающие ей какой-то знак, будто показывающие что-то... - Твой отец тебя не простит, Сережа! - воскликнула она, отчего-то захотев улыбнуться этим звездам, почему? Ничего веселого сейчас не происходит... Эй, звезды! Почему она, как дурочка, улыбается, глядя на вас???
  - Да плевать мне на этот бизнес, Женя! - воскликнул рассерженно Сережа, с болью посмотрев на нее. - И плевать на то, что скажет отец. Неужели ты думаешь, что меня может интересовать мнение человека, который заставлял меня много лет плясать под его дудку ради исполнения его желаний и его интересов???
   Женя с неописуемым волнением вгляделась в его лицо, не понимая, что сейчас происходит: словно странный, чарующий сон...
  - Но... как же Настя?..
  - Я говорил тебе уже, Женя. Я никогда ее не брошу, буду участвовать в ее судьбе, насколько это возможно. - категорично ответил Сережа строгим тоном и как-то внимательно и взволнованно посмотрел на Женю, будто ожидая приговора.
   Женя выдохнула, чувствуя необыкновенный трепет в груди... О, счастье, счастье... Она отчаянно посмотрела на звезды, все глядящие и глядящие на них с небес горящими глазами, и мысленно спросила: "Пора?"
   Порыв ветра взъерошил ей волосы, его взгляд, с надеждой смотрящий на нее... Сможет ли она хоть минуту обойтись без этого взгляда?? Разве она теперь может идти по своей дороге без него??
   Женя слегка улыбнулась и вздохнула, тихо проговорив:
  - Не надо, Сережа. Забери заявление, я...
  - Женя! - отчаянно воскликнул он, импульсивно развернувшись к ней. - Ты что, не понимаешь??? Я не заберу заявление, я не могу остаться в этой семье, не могу, ты слышишь?? И даже если ты снова будешь прогонять меня, даже если не захочешь быть со мной, я все равно разведусь! Я не могу больше жить с Ксюшей! И это решение окончательное и осмысленное. Я перееду в другую квартиру и начну новую жизнь... Свою собственную. И больше не буду зависеть ни от каких обстоятельств, кроме... - он с болью посмотрел на нее. - Кроме твоего решения. Я не могу без тебя, Женя. Ты слышишь?.. - он отвернулся, отчаянно и обреченно посмотрев на звезды и яростно вздохнул, отвернувшись от Жени и утопая в собственной боли...
   А Женя улыбалась, умирая от счастья, умирая от его слов, чувствуя, что сделала все так, как единственно было возможно для нее и него, что ветер несет ее в нужном направлении, что она никуда теперь не свернет с этой дороги, никуда не денется...
  - Сереж... - тихо и ласково позвала она его дрожащим голосом и, потянувшись, взяла его ладонь в свою, нежно сжав ее и проведя по ней пальцами, как тогда, в подъезде у ее квартиры... Он расширенными глазами посмотрел на ее руку, а затем судорожно, резко - на нее, будто не веря в то, какую интонацию услышал, будто не веря в реальность ее прикосновения... - Забери документы на развод. Я подожду тебя. Я подожду год. Я и так слишком виновата во всем, что произошло, несправедливо, если из-за меня ты еще поссоришься с отцом и матерью, если потеряешь дело всей своей жизни, дело своего отца. - со вздохом и простой улыбкой сказала она, а в ее сердце будто что-то щелкнуло, растекаясь по ней горячей волной... Странное оно - это счастье...
   Сережа не верил своим ушам, он секунду таращился на Женю взглядом сумасшедшего или идиота, после чего резко подался к ней, грубо, стремительно притянув ее руку к себе и вцепившись так, словно он боялся разжать пальцы, а его глаза проницательно и нетерпеливо уставились в ее фиалковые, и он, нервно покусывая губу, импульсивно проговорил:
  - Что ты сказала??? Женя, повтори немедленно, ты слышишь??? Что ты сказала??? Ты серьезно??
   Он несколько раз подергал ее за руку, нетерпеливо требуя ответ и ужасно волнуясь, даже дыхание сбилось... А Женя нежно улыбалась ему, желая продлить этот миг, желая всегда чувствовать себя такой же нужной ему, как в эту минуту, умирая от его глаз и его присутствия, от его сильной и крепкой руки, неистово сжимающей ее ладонь...
  - Серьезно. Я люблю тебя. - легко пожала плечами Женя. - И я подожду год. Если ты решил развестись... Тогда разведешься нормально.
   Он вдруг заулыбался... Красиво так, облегченно, счастливо... Тяжело выдохнув, он откинулся на спинку скамейки и посмотрел в небо, продолжая улыбаться, продолжая держать ее за руку, а потом, недоверчиво покачав головой, он вдруг сказал:
  - Я так чертовски надеялся, что когда-нибудь услышу от тебя нечто подобное... Же-е-еня... - с чувством протянул он и снова придвинулся к ней, любовно оглядывая ее лицо, а глаза его светились, будто он увидел чудо какое-то... Женя улыбнулась, а он потянулся к ней свободной рукой и горячо так, осторожно коснулся ее щеки, тяжело прошептав:
  - Моя Женя...
  - Погоди, погоди! - усмехнулась Женька, нежно взяв его за ладонь и легко поцеловав ее... Любимая ладонь. Самая лучшая в этом свете... - Есть одно условие.
   Сережа тут же нахмурился и сел, собственническим жестом все же подтянув к себе Женину руку, слегка поглаживая ее пальцы.
  - Что еще за черт? - недовольно проговорил он, а Женя закатила глаза. - Никаких условий! К чертям все! Что ты еще выдумала?? - беспрекословно заявил он, а Женя прыснула:
  - Ну-ну. Возвращение командного тона... Сережа, есть одно условие, и это очень важно. - серьезно проговорила она и прищурилась, глядя на его недовольное лицо. - Пока ты будешь женат, между нами ничего не будет. Это серьезно, Сережа. Ничего!
   Сережа с ужасом посмотрел на нее, потом раздраженно вздохнул и поморщил нос:
  - Целый год?? Совсем ничего??
  - Совсем ничего. Ты же будешь еще женат! О чем здесь вообще может идти речь? - беспрекословно заявила Женя.
  - А целовать можно? - насмешливо спросил Сергей, вдруг потянув ее ладонь и нежно коснувшись ее губами, внимательно следя за реакцией Жени, которая, конечно, предательски вздохнула, не удержавшись.
  - Нет! Никаких поцелуев! - отрезала она чуть дрожащим от волнения голосом и забрала ладонь, сложив руки на груди, а Сережа обиженно нахмурился.
  - А за руку держать?
  - Может быть... - смягчила приговор Женя, и Сережа тут же снова потянул к себе ее ладонь, жестко заявив:
  - Тогда давай ее сюда. И вообще... - он чуть наклонил голову и горячо посмотрел на Женю, ласково и желанно оглядев ее лицо, волосы, шею... Женя тут же покраснела и рассердилась, понимая, что он ее провоцирует. - ...может, начнем добропорядочные отношения с завтрашнего дня? Поехали ко мне, а, Жень?
   Женя гневно вспыхнула, возмущенно воскликнув:
  - Нет! Прекрати, Сережа, не хочешь год ждать, тогда вообще забудь...
  - Ладно, перестань. - примирительно остановил он ее и снова улыбнулся, нежно сжав ее руку своей рукой... Вздохнув, он посмотрел на ее ладонь, с любовью, с трепетом, желанно... Посмотрел на кольца на ее руке... На свое кольцо, которое он подарил ей... И на кольцо Бури, преспокойненько сидящее на соседнем пальчике. Его взгляд сверкнул гневом и ревностью, и он молча снял кольцо с Жениной руки и совершенно самодовольно и даже победно сунул его к себе в карман, а Женя, положив голову ему на плечо, тихо и счастливо шепнула:
  - Идиот!
   Тишина... Прекрасная, легкая, волшебная...
  - Значит, год? - тихо вздохнув, спросил Сережа.
  - Год. - шепнула Женя, закрыв глаза.
   Его рука решительно сжала ее руку: Женя поняла в этом легком жесте, что он был готов на все ради нее... О, она поняла это гораздо раньше...
   Ночь опускалась на город, лавочка, на которой они сидели, освещалась светом фонаря... Звуки становились все тише, пения птиц практически не слышно... Опустела детская площадка... Мир, огромный, сложный, наполненный чувствами, запахами, светом, окружил их со всех сторон и, схватив, понес с собой в наступающее лето, в состояние, когда только любовь разрушит все преграды, победит трудности, движет вперед сердца и соединит два противоположных заряда в один-единственный, но очень мощный, побеждающий эту ночь, побеждающий всё.
  
  Конец
  
  *- Учеными не доказан факт существования фиолетового цвета глаз, также, как и не доказан факт их отсутствия. Согласно одной старой легенде, несколько столетий назад жители небольшого египетского поселения заметили в небе яркую вспышку непонятного происхождения. Вскоре после этого в деревне стали рождаться дети, у которых были невероятно красивые фиолетовые глаза. Одной из первых была девочка, которую звали Александрия, родившаяся в 1329 году. Спустя полгода после ее появления цвет глаз малышки из голубых превратился в фиолетовый. А гораздо позже, когда у нее родились четыре дочки, оказалось, что у каждой из них также были глаза фиалкового цвета. В честь этой девушки медики и назвали данную патологию "Происхождение Александрии".
   Помимо этого, существует и иная версия, по которой фиолетовый цвет глаз может проявиться, в связи с отсутствием не только в мезодермальном, но и в эктодермальном слое радужной оболочки меланина, что встречается в природе у людей, страдающих альбинизмом... Но конкретных доказательств ни тому, ни другому варианту не приводится.
   Бытует мнение, что фиолетовые глаза были у актрисы Элизабет Тейлор и с этим также связано множество легенд и домыслов... Но это уже совсем другая история)
  
  Плейлист песен, встречающихся в книге, в порядке их упоминания:
  
  Король и Шут - "Кто это все придумал?" (альбом "Как в старой сказке", 2001г)
  ДДТ - "Песня о свободе" (альбом "Иначе", 2011г)
  Рекорд Оркестр - "Лада Седан" (сингл, 2013г)
  Savage Garden - "Breake me Shake me" (альбом "Savage Garden", 1997г)
  The Muse - "The Handler" (альбом "Drones", 2015г)
  Алиса Мон - "Алмаз" (альбом "Алмаз", 1997г)
  Thousand Foot Krutch - "Welcome to the Masquerade" (альбом "Welcome to the Masquerade", 2009г)
  ДДТ - "Метель" (альбом "Мир номер ноль", 1999г)
  Мураками - "Минуты" (альбом "Без суеты", 2015г)
  Мумий тролль - "Фантастика" (альбом "Восьмерка", 2008г)
  Кукрыниксы - "Холодно" (альбом "ХХХ", 2008г)
  Обе-Рек - "Возвращайся" (альбом "Присутствие", 2010г)
  Lumen - "Тень" (альбом "Правда?", 2007г)
  О. Газманов - "Дождись" (альбом "Перезагрузка", 2014г)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"