Аннотация: Вторая часть приключений Гвинет. На этот раз она должна побороться за магическое наследство, которое ей совсем не нужно. Но отказаться нельзя, и Гвинет ждут новые испытания.
Магическое наследство
Быстрое возвращение Гвинет стало неожиданностью для домашних, и впервые за долгое время девочка увидела слёзы в глазах бросившегося обнимать её отца. Даже Люсинда крепко обняла Гвинет - а ведь та думала, что мачеха только обрадуется её переезду. И радостная улыбка на лице Кэтрин... сменившаяся удивлением, когда за сводной сестрой появились сначала чемодан, а затем тётя Гвендолен.
Отец и Люсинда не слишком-то обрадовались новой родственнице в лице тётушки. Гвинет явно видела, что они с трудом скрывают недовольство: отец - из-за нелюбви к родственнице, а Люсинда - потому что ей придётся заботиться ещё об одном человеке, притом явно со скверным характером. Но Кэтрин, повздыхав, прочитала им лекцию о добре, всепрощении и помощи ближнему, на что получила одобрительное рукопожатие Гвинет. Кажется, теперь, объединённые общей целью заботы о тётке, девочки должны были поладить.
Родители повздыхали и смирились. Переспорить Кэт мало кому удавалось.
Гвинет поднялась в свою комнату. Как же здесь было уютно!
Воровато оглянувшись, девочка достала из чемодана фарфоровую куклу - ту, о которой Эдмон сказал, что она была любимицей маленькой Гермионы. Разрешение взять куклу было получено, но вряд ли бы тётя Гвендолен его одобрила.
Поставив куклу на комод, Гвинет спустилась к ужину, затем умылась и легла спать. И пусть впереди ещё целое лето, с каждым днём приближается девятый класс.
Интересно, насколько ей удастся ужиться с тёткой, учитывая непримиримый, гордый и властный характер той. Конечно, сейчас тётя Гвендолен сломлена своим поражением и изгнанием, но это ненадолго. Ещё придётся наплакаться и не раз пожалеть о своём решении, но обречь сестру мамы на жестокую медленную гибель, даже не столько тела, сколько души? Да Гвинет себя после такого за человека считать перестанет! Она и так уже разрушила жизнь дяди Свентона...
Секундочку! - остановила забежавшие куда-то не туда мысли Гвинет. Вот не стоит брать на себя вину за чужие поступки! Дядя сам сделал всё, чтобы эту свою жизнь разрушить, Гвинет стала только решающей деталью в руках судьбы. Никто ведь не заставлял его заколдовывать людей, это было его и только его решение. И он шёл по чужим жизням, не жалея их. Тётя, конечно, ничем не лучше... так распорядиться судьбой сестры! Но тётю ещё можно спасти - Эдмон упоминал, что под воздействием договора в людях проявляются худшие их черты, а теперь, когда договор разорван, тётю Гвендолен можно вернуть в норму, ну, насколько это доступно для её изломанного сознания.
Шли дни. Каждую субботу Гвинет отправлялась в Дом, где под руководством Эдмона и госпожи Дары - нанятой юным дядюшкой учительницы, дальней родни одного из магических семейств, хорошо разбирающейся в теории магии - старательно изучала эту теорию, её законы и правила.
К облегчению девочки, тётя Гвендолен почти не выходила из отведённой ей комнаты, стараясь проводить там практически всё время. А за общими семейными трапезами тётя предпочитала молчать и не поднимать взгляда от тарелки. Как ни странно, со временем женщина нашла общий язык с Кэтрин: они стали часами разговаривать о чём-то. После таких бесед Кэт выглядела выжатым лимоном, но довольной. А тётя постепенно стала походить на человека, а не на сломанную куклу. И стала то и дело ходить в церковь.
День рождения прошёл спокойно и привычно. Так как Гвинет уже была связана с Источником, обряда слияния ей проходить не пришлось, и потому она осталась дома, отпраздновав с родными и посидев в кафе с подружками.
Оставшиеся дни августа пролетели незаметно. Пришла осень, с нею - учёба. Тётя Гвендолен даже снизошла до подарка на первый учебный день: красивого блокнота с ручкой, меняющей цвет чернил по желанию владельца.
День оказался точно таким же, как и во все предыдущие годы. Линейка, поздравления, уроки. Да и дальнейшие дни были похожи один на другой. Кроме Эдмона, с членами семьи Вальденс Гвинет не пересекалась, а на все вопросы получала один обтекаемый ответ, что идут разбирательства. Что можно разбирать уже почти два месяца, девочка не очень понимала, но большим не интересовалась из-за сильно возросшей учебной нагрузки.
Заканчивался октябрь. Уже устоявшаяся жизнь не предвещала никаких неожиданностей. Источник себя не проявлял. Среди множества толстых книг именно заклинаниям оказалось посвящено не больше пяти-шести, остальное составляли всякие правила, законы, инструкции. Да и те немногие заклинания, которые она всё же выучила, редко давались девушке.
Гвинет немного заскучала: магия оказалась нудным делом, вроде всё той же алгебры, - и её приходилось учить, учить и снова учить. Девушка начинала подумывать, не отказаться ли от магической учёбы. Всё равно в реальной жизни от неё не было совершенно никакого проку. Мир магии и мир реальности пересекались только в двенадцати Домах, где располагались магические источники, и за пределами стен этих домов новые знания девочки были не просто бесполезны, а откровенно вредны. Ведь то и дело Гвинет пыталась применить что-нибудь "эдакое", а в результате получала в лучшем случае - потерянное время.
Словом, возникшему на столе письму она не удивилась, но и не обрадовалась. У неё были совсем другие планы на это воскресенье, редкий свободный день среди вечно занятых будней и праздников. Но письмо сияло зелёным и начинало угрожающе потрескивать. Гвинет знала: если его вовремя не открыть оно устроит такую световую и шумовую бурю, что сигнализация покажется детской игрушкой... правда, игрушки бывают весьма шумные...
Пришлось взять конверт, вскрыть его и прочесть содержимое. После чего Гвинет задумалась. Проще всего было поверить, что это шутка, но маги отличались практически полным отсутствием чувства юмора. Пришлось пойти и постучать к тёте Гвендолен.
- Здравствуйте, - сказала девочка, когда тётка открыла и, недовольно поджав губы, пригласила Гвинет пройти в комнату. - Тётя, это шутка?
Тётя Гвендолен взяла протянутое ей письмо. Прочитала его. На лице женщины на миг отразилось удивление, но она тут же взяла себя в руки.
- Это не шутка. Как ты можешь судить по имени, Глория Антерс действительно наша дальняя родня. Но она давно вошла в семью Антерсов и была вычеркнута из семейного древа. Почему она решила вспомнить о Вальденсах? - недоумённый жест. - Видимо, что-то случилось. И да, отказаться от права наследства ты не можешь. Если твоё имя внесено в списки претендентов на наследство, ты можешь только проиграть.
- Проиграть, - повторила Гвинет. - Звучит несложно, мне ведь не нужно это странное наследство. И откуда эта дама вообще обо мне узнала? Опять магия?
Тётя Гвендолен сочла выше своего достоинства отвечать на вопросы про очевидные вещи.
- Будь осторожна, - только и сказала она. - Обычно испытания на наследство... непростые. И не вздумай проиграть в первый же день!
- Почему? - Гвинет собиралась именно так и поступить.
- Ты - самая вероятная наследница силы моей матери, Грейс. Если ты сейчас покажешь свою слабость, подведёшь Семью.
- Бабуля Грейс проживёт ещё лет сто, - проворчала Гвинет.
- Но если ты, самая возможная наследница, окажешься слабой - покажешь всем, что слаба Семья, - снизошла до пояснения тётя Гвендолен. - Ты не можешь этого допустить.
- Могу, - проворчала Гвинет. - Но ладно, не стану. Постараюсь продержаться подольше и выбыть предпоследней. Интересно, кроме меня претендентов ещё много?
- Не знаю, - ответила тётя Гвендолен и выставила Гвинет за дверь. Пожав плечами, девочка отправилась к себе: нужно собрать вещи. Ведь, как следовало из письма, следующую неделю ей предстоит провести в доме госпожи Глории Антерс вместе с ещё несколькими претендентами на её наследство. Словно Гвинет мало будущего наследства бабули, пусть живёт она долго-долго!
Отец не слишком обрадовался известию, что Гвинет пропустит неделю обучения ради поездки к родственникам настолько дальним, что их давно следовало считать посторонними людьми. То, что это была родня со стороны Гермионы и, значит, родня странная, не добавляло ему радости и спокойствия. Он боялся, что Гвинет не сможет вернуться или, что его пугало гораздо больше, вернётся чужим для него человеком. Тёте Гвендолен пришлось потратить несколько часов на то, чтобы убедить Майкла Линнета: отказ от поездки грозит его дочери слишком серьёзными негативными последствиями даже в обыденном мире, что уж говорить о его магической составляющей.
И вот Гвинет с переживающим семейством стоит у порога, сжимая в ладонях ручки сумки, и ждёт машину, которая должна отвезти её в неизвестность. Ведь по дороге автомобилю предстоит пересечь несколько пространственно-временных разрывов - порталов - и, в отличие от отца, Гвинет это прекрасно известно.
- Ничего, - подбодрила сама себя вслух девочка, - через пару дней меня вернут обратно, и ничего со мной не случится. Ну что может произойти, если я просто откажусь проходить эти испытания? Точнее, если стану проходить их не в полную силу.
У дома остановилась машина - ярко-жёлтое такси с номером, о котором Гвинет была предупреждена. Быстро чмокнув отца в щёку, девочка помахала Люсинде и Кэтрин, и, не дожидаясь, пока ей откроют багажник, залезла на заднее сиденье, прижимая к себе сумку, словно единственную связь с родным домом.
Автомобиль тронулся. Гвинет попыталась завязать с таксистом разговор, но мужчина молчал и не отводил взгляда от дороги. Гвинет не добилась от него ни словечка, и скоро бросила бесплодные попытки разговорить молчуна. В машине даже радио не играло! Пришлось включить музыку в телефоне, с тоской думая о том, что первый же портал отключит технику до момента возвращения Гвинет в нормальную реальность.
Перемещение порталом в иную реальность произошло довольно быстро, примерно через час. Девочка попыталась смотреть в окно, но за стеклом виднелась лишь густая серая хмарь. Лишь изредка она сменялась чем-то вроде пейзажей со странными домами, часто похожими на замки, и мелькали они очень быстро, снова уступая место серому ничто.
Но вот машина выехала на просёлочную дорогу. С одной стороны раскинулось поле кукурузы - это в конце октября-то! - с другой простиралась бескрайняя гладь лаванды.
Впереди показалось продолговатое бледно-жёлтое здание. Два этажа, мансарда под острой крышей, высокая труба и крупный флюгер в виде дракона. Деревья, в беспорядке разбросанные по пространству перед домом и по сторонам, и никакого забора. Даже живой изгороди не было. Зато по обеим сторонам от крыльца расположились ухоженные клумбы.
Подъезжая, Гвинет увидела слева ещё один почти такой же дом, только с угловой башенкой и зелёного цвета. Но её внимание тут же вернулось к крыльцу жёлтого дома: около него стояло трое людей.
Вот таксист остановил автомобиль, не съезжая с дороги на ведущую к крыльцу тропку, выложенную красной плиткой. Гвинет вылезла из машины, которая тут же уехала, и с неудовольствием отметила, что двоих присутствующих отлично знает. Это Габриэла и Джейсон, дети дяди Свентона. Вряд ли они простили ей разоблачение их отца, и неважно, что он сам был виноват, а Гвинет оказалась его жертвой, которой просто немного повезло.
Зато незнакомый ей парень был очень красив, это стало первым, что Гвинет отметила в его внешности. Светлые длинные волосы, увязанные в хвост, чёткие черты лица, прекрасная даже в глупом старомодном фраке фигура.
- Здравствуйте, - вежливо сказала Гвинет, не зная, как ей себя вести и потому лишь сильнее прижимая к себе сумку, словно ту у неё собирались немедленно отобрать. - Габриэла, Джейсон... Вы тоже здесь?
- Да, - кивнул Джейсон. - Привет, Гвинет. И я не виню тебя за папу. Но и любви у меня к тебе особой тоже нет, уж прости. Остановимся на чём-то нейтральном, ладно, кузина?
- Хорошо, - на сердце у девочки стало немного легче. - Только я беспокоюсь - говорят, какие-то испытания, а Габриэле только десять, если не ошибаюсь.
- Я за ней присмотрю, - уверенно сказал Джейсон. - А пока позволь представить, - он махнул рукой в сторону красавца, - это Орсон Антерс, наш очень дальний родич. Орсон, перед тобой Гвинет... Кузина, а какая у тебя фамилия? Ты же вроде отказалась считаться Вальденс.
- Отказалась, - кивнула Гвинет. - Я Линнет. Гвинет Линнет.
Орсон взял её руку и со старомодным поклоном поцеловал кисть Гвинет. Девочка невольно дёрнулась, чудом не отобрав руку рывком. Чуть смутилась и кое-как сказала:
- Рада знакомству... но зачем такие условности? Мы же, кажется, родственники.
Вдали показалась машина, ещё одно жёлтое такси.
- Едут, едут! - звонко закричал кто-то. И из-за угла дома показалась худенькая светловолосая круглолицая девочка лет двенадцати, в нарядном кремовом платье с оборками. Даже малышка Габриэла была одета не столь кукольно, предпочтя фиолетовое струящееся платье с золотистой вышивкой.
- Глория! - с ноткой укоризны произнёс Орсон и повернулся к Гвинет: - Прошу простить, моя младшая сестра несколько излишне эмоциональна. Надеюсь, что с возрастом она образумится.
- Ну что ты, детская непосредственность - это ведь так мило! - с ехидством пропела Габриэла. Гвинет покосилась на неё: для десятилетней девочки это прозвучало излишне грубо.
- Всё же брату стоило бы несколько больше внимания уделять твоему воспитанию, Габриэла, - укоризненно покачал головой Орсон.
Джейсон хотел что-то сказать, но не успел: подъехала машина. Остановилась, и из неё выскочил кузен Гвинет, Вильям. Гвинет внутренне содрогнулась, уже предполагая, кого сейчас увидит.
И не ошиблась. Правда, первым вышел шофёр, но он почтительно склонился перед правой задней дверью машины, открыв её, и изнутри грациозно выплыла Генриетта в простом, но явно ужасно дорогом бирюзовом платье.
- Доброе утро, - пропела девушка окружающим, и наморщила носик, увидев Гвинет. - О, и ты здесь? Впрочем, тётя Глория всегда отличалась странностями.
- Неудивительно услышать это, ведь она пригласила и тебя, - почему-то Генриетта ухитрялась немедленно выводить Гвинет из себя, лишая девочку спокойствия и вызывая лишь раздражение. Вот и сейчас Гвинет взвилась ракетой, желая наговорить кузине как можно больше гадостей.
- Перестаньте, пожалуйста! - почти взмолился Джейсон, принимая из рук шофёра ручку гигантского чемодана.
- Генриетта, - заговорил Орсон, неодобрительно глядя на родственницу, - подобные речи совершенно недопустимы для благородной дамы. Я могу понять Гвинет, она воспитывалась не в Семье, но слышать такое от тебя - несколько странно.
Гвинет стиснула зубы, чтобы не наговорить гадостей и красавчику. Она ведь не сказала ничего такого, Генриетта первая принялась её оскорблять, так почему...
- Ох, Орсон, перестаньте, - грациозно повела рукой Генриетта. - Ваше занудство иногда заставляет усомниться в вашем реальном возрасте.
- Брат не зануда, - насупилась Глория.
- Конечно, милая, - и Генриетта потрепала девочку по щеке. - Он сверхзануда, ты права.
- Я не говорила! - начала возмущённо говорить Глория, но тут часы пробили полдень. Пробили громко и весьма ощутимо: Гвинет словно пронзило током, заставив вздрогнуть. То же, судя по непроизвольным вздрагиваниям, случилось и с остальными.
Дверь дома отворилась, приглашая прибывших пройти внутрь.
- У нас пять минут на решение, помните? - сообщил Джейсон. - Не успеем войти, значит отказались от испытаний.
- Что особенного в том, чтобы просто войти в дом? - изумилась Гвинет. И, полная решимости, сделала шаг к крыльцу.
- Ничего, если не считать, что мы не сможем оттуда выйти, пока не будет избран наследник или наследница, - вздохнул Джейсон.
Остальные согласно кивнули. Похоже, всем было немного страшновато, пусть подростки и пытались не выдавать этого.
Гвинет тоже замерла, не решаясь поставить ногу на ступеньку крыльца. Но тут же одёрнула себя: она - не трусиха и никогда ею не станет. Остальные боятся? Ей же лучше, может, её признают наследницей автоматически, по причине отсутствия других претендентов, так что выйдет она из дома минут через десять. И вернётся домой пораньше.
Девочка отважно зашагала по ступенькам. Застыла на долю секунды перед проёмом двери, заглядывая внутрь: небольшой квадратный коридор со шкафом, полкой для обуви и большим зеркалом. Перед последним лежали несколько пар тапочек. Всё выглядело настолько обыденным, что страх исчез, и Гвинет переступила порог.
И ничего не случилось. Совсем ничего. Обнадёженные этим, в дверь зашли и остальные. Столпившись в сразу ставшем маленьком коридоре, теперь забитом подростками и вещами, они загалдели каждый о своём, и не сразу заметили, как дверь медленно закрылась, отрезая их от остального мира.
Стали исследовать дом, оставив вещи у входной двери. Держались толпой: не желая признаваться друг другу в слабости, потенциальные наследники всё же побаивались пока оставаться в одиночестве.
Внизу оказалось всего две комнаты, точнее, комната и кухня. Обе, и гостиная и кухня-столовая, были просто огромными. Под лестницей на второй этаж, расположенной в проходе между комнатами, спрятались ванная, больше похожая на бассейн, и две туалетные. Зато второй этаж представлял собой длинный коридор, в котором по правой стороне шли комнаты, а с левой, в промежутках между окнами, стояли полки, уставленные журналами и подшивками газет.
Принялись делить комнаты. К огромному огорчению Генриетты, те ничем не отличались друг от друга, даже цвет и рисунок обоев был идентичен. Что уж тут говорить об обстановке: плетёная кровать, шкаф, стол, два стула и этажерка с тремя ящиками внизу вместо комода. На стене, напротив окна, круглое зеркало, над кроватью - морской пейзаж. Гвинет специально сходила в соседнюю комнату, чтобы убедиться: этот пейзаж был одинаков во всех помещениях, хотя, казалось бы, зачем кому-то рисовать семь повторяющихся даже в деталях картин? Да, комнат было семь, как и "наследников". Восьмая дверь вела в ванное помещение: две душевые и две туалетные комнаты.
Лестница в мансарду была сломана: в ней имелось лишь три нижние ступеньки, остальные отсутствовали. Поэтому дом казался маленьким - насколько это возможно - и совершенно безопасным. Гвинет даже ощутила нечто вроде разочарования. Слишком обыкновенно выглядел этот дом, никаких тайн и загадочных уголков, как в Доме Вальденсов.
Наконец комнаты поделили. Гвинет досталась четвёртая от стены. Закрыв дверь, девочка задумалась, разложить ли вещи сразу, или спуститься вниз, выпить чаю. Чаю хотелось очень. Да и впускать из поля зрения соперников тоже казалось неблагоразумным. Конечно, Гвинет не нуждалась в наследстве почившей Глории - и кто только придумал назвать сестру Орсона этим же именем? - но и вылететь в первый же день из-за какой-нибудь глупой мелочи тоже не хотелось.
В двери обнаружился ключик. Заперев дверь, Гвинет спустилась вниз, застав на кухне Джейсона, уже готовящего тосты, и Габриэлу, тщательно заплетающую косички красивой тряпичной кукле. С грохотом спустился Вильям - наверное, он перескакивал через ступеньки, иначе объяснить шум его появления Гвинет не смогла.
В шкафах обнаружились продукты, посуда и сладости. Гвинет сделала чай и подогрела в микроволновке блинчики с джемом, Габриэла, отвлекшись от куклы, с помощью болтающего о каких-то пустяках Вильяма накрыла на стол. К приходу на кухню Орсона в компании сестры и Генриетты, остальные уже рассаживались за столом, обмениваясь нервными шутками.
Чаепитие прошло спокойно. Убирая со стола посуду, Гвинет и Джейсон услышали возмущённый голос Генриетты:
- Постойте, мы что, должны всё делать сами? А где же слуги?
- В доме никого, кроме нас, - напомнил Орсон. - Это условие испытания, Генриетта.
- Но мы же не умеем готовить! Не можем же мы питаться всухомятку, только полуфабрикатами!
- Извини, - в голосе Гвинет невольно проскочили ядовитые нотки. - Но ты можешь сидеть голодной.
Генриетта возмущённо дёрнула стул, и тот с грохотом проехал по разноцветной плитке пола. Но сказать что-либо красавица не успела: Вильям быстро схватил сестру за руку и успокаивающе произнёс:
- Ну что ты, Генри, не волнуйся так. Морщины появятся.
Гвинет против воли громко хмыкнула. Морщины. В пятнадцать-то лет! Неужели Генриетта не понимает, что старший брат над нею подшучивает?
Но та, похоже, приняла ироничную заботу брата за чистую монету. И Гвинет подумала, что не всё ладно в датском королевстве... точнее, в семье Генриетты и Вильяма. А ведь они родные брат и сестра, не кузены. Наверное, стоит присмотреться и к остальным. Возможно, удастся как-то вбить клинья в их личные взаимоотношения...
Гвинет резко тряхнула головой. Что с нею? Это не её мысли! Как можно желать рассорить родных или друзей? Это подло, и к тому же несвойственно даже такой неидеальной девчонке, как она. Да, за ней немало проступков, однако в том, чтобы нарочно - или даже случайно - поссорить кого-то она не замечена. Так с чего же сейчас ей больше всего на свете хочется рассорить Джейсона с Габриэлой, Вильяма с Генриеттой, а совершенно незнакомого и пока ни в чём не виноватого перед ней Орсона с Глорией?
- Вы ничего не чувствуете? - охрипшим от волнения голосом Гвинет прервала говорящих о чём-то ребят. - У меня словно кто-то чужой в голове завёлся...
- Скорее всего, это незначительное ментальное воздействие, - спокойно обернулся к ней Орсон. - Просто поставьте щит, как все мы, и неприятные ощущения исчезнут.
- Или ты даже такой мелочи не умеешь? - фальшиво удивилась Генриетта. - Мы-то ставим такие щиты даже не замечая этого, едва лишь появляются малейшие признаки воздействия. И ты ещё на что-то рассчитываешь? Я и раньше не переоценивала твои мозги, но сейчас окончательно разочарована!
- Рада за тебя, - огрызнулась Гвинет и продолжила с удвоенной энергией собирать посуду, с тоской думая уже о другом: без электричества надеяться на посудомоечную машину попросту нелепо, значит, посуду придётся мыть руками. И хорошо бы назначить дежурства, чтобы все поровну и по-честному работали по хозяйству, но ведь Генриетта ни за что не согласится, обязательно скажет, что её маникюр испортится...
- Предлагаю нам составить график, - сказал в этот момент Джейсон, сгружая очередную стопку тарелок в раковину, и Гвинет настороженно покосилась на кузена. Ментальные щиты никогда ей не давались, удалось ли ей сейчас поставить его - неизвестно, и на миг она заподозрила паренька в чтении её мыслей. Пришлось напомнить себе, что телепатия невозможна, даже маги способны лишь давить на чужой разум эмоциями, заставляя мозг испытуемого подстраиваться под эти эмоции и мыслить в желаемом для мага направлении.
Джейсон тем временем озвучил порядок готовки, мытья посуды и уборки по дому. Избавлена ото всех обязанностей оказалась одна лишь младшая из всех присутствующих Габриэла. Остальным шести были предложены занятия и примерное их расписание.
Как и ожидала Гвинет, Генриетта немедленно взвилась. Красавица не собиралась снисходить до столь низменных занятий. И потом, с чего это Габриэле сделано исключение? Вот пусть это исключение будет она, Генриетта, Габриэла вполне её заменит, и нечего бездельничать только потому, что та младшая. Однако, к облегчению Гвинет, - и Джейсона, он не смог скрыть радостного вздоха, - за график и Габриэлу заступился Орсон. Он был старшим из всех ребят, и то ли поэтому, то ли в силу его характера, ухитрялся говорить так, что его слушались. Даже Гвинет захотелось вытянуться по струнке, когда он негромко выговаривал Генриетте, и броситься немедленно заниматься чем-то полезным.
Ребята занялись придуманными Джейсоном назначениями. Гвинет выпало домучить посуду в обществе Вильяма. Генриетта под присмотром Орсона недовольно возила пылесосом по полу, а юноша шёл следом, намывая пол мокрой тряпкой на швабре. Габриэла вызвалась помочь, протирая пыль с низких полок. Джейсон с Глорией негромко обсуждали кулинарные книги, нашедшиеся в одном из кухонных шкафов, надеясь суметь приготовить на обед и ужин что-то несложное, но вполне съедобное.
Вытерев руки, Гвинет задумалась. Хотелось... чего-то. Точнее - интернета и общения в сетях, картинок и "мемов". Или хотя бы музыки.
В гостиной стояло фортепиано, и Гвинет отважилась коснуться блестящих клавиш. Но играть по-настоящему она не умела, да и раздавшиеся гулкие звуки скорее пугали, чем наводили на мысль о мелодии. Гвинет быстро захлопнула крышку фортепиано, но в воздухе ещё с полминуты висел звук ноты.
Чем заняться в отсутствия интернета, девочка не представляла. Книги... здесь даже книг не было, на втором этаже пылились сплошь журналы да газеты.
Габриэла и Глория, освободившись, отыскали где-то раскраски с принцессами и сейчас деловито шуршали карандашами по бумаге. Впрочем, малышки и так находились в наилучшем положении: три полки одной из шести больших витрин занимали разные куклы, так что младшим нашлось бы во что поиграть. Хотя какая Глория малышка? Гвинет в её двенадцатилетнем возрасте кукол уже презирала, считая развлечением для мелкотни. Даже если маги из-за отсутствия электричества и его благ развиваются медленнее, Глория, скорее всего, уже не играет в куклы.
Но убедиться в этом Гвинет не сумела: Глорию позвал Джейсон, слишком серьёзно отнёсшийся к своей задаче накормить семерых подростков, и эта парочка дружно зашебуршала на кухне. Гвинет попробовала предложить им помощь, но девушку отослали, напомнив, что завтра её очередь готовить, вот тогда-то её навыки и пригодятся. А пока - отдыхай!
Спи-отдыхай, как в одной старой-престарой сказке, из которой Гвинет помнила только эту фразу да финальную, про плату "рубль в год" - "сто годов - сто рублёв, богатейкой станешь".
В очередной раз хмыкнув: и как герой сказки надеялся, что к нему при таких условиях пойдут работать? - Гвинет на миг подумала, что она бы, пожалуй, и согласилась, лишь бы не маяться от безделья. Служанке в той сказке как раз бездельничать бы не пришлось ни секунды, ведь "спать-отдыхать" ей предстояло лишь в воображении работодателя.
Гвинет поднялась на второй этаж, прошлась вдоль полок, пытаясь найти среди журналов и подшивок хоть что-нибудь интересное. И действительно, ей попалась книга, старая, пожелтевшая от времени, пахнущая пылью, с оторванными титульными страницами и выцветшими буквами.
Взяв книгу, девочка спустилась в гостиную, где уже расположились Генриетта с вышиванием и Орсон с Вильямом за шашками. Села в кресло у окна, подальше от кузины, слишком притворно увлечённой подбором нитей мулине и потому не замечающей Гвинет больше демонстративно, чем на самом деле, кивнула поприветствовавшим её кузенам, и раскрыла книгу на середине. Всё равно первые страницы отсутствовали.
И принялась разбирать выцветший текст с главы под невнятным римским номером.
Девочка проснулась от бьющего в глаза яркого солнечного света. Выскочила из кровати, ступив босыми ногами на пушистый бежевый ковёр. Побежала к окну, распахнула его, вдохнула воздух, напоенный ароматом цветущих под окном пионов. Высоко в небе чинно плыло одинокое кучерявое облачко, и девочка со смехом помахала ему.
Сегодня особенный день. Она станет жрицей Повелителя Ветров. И Юукка, конечно, тоже, ведь жриц всегда трое.
Что случится, если Юукку и её саму изберут разные повелители, девочка не задумывалась: в пятнадцать лет кажется, будто ничто во вселенной не способно разлучить двух наивернейших подруг.
Бросив быстрый взгляд на напольные часы, бодро тикающие у стены, девочка умылась с помощью кувшина и тазика, удивляясь непривычности собственных движений, словно она никогда этого не делала, а ведь поступала так всю жизнь. Затем стала одеваться. Простое белое платье, лёгкие сандалии, затем заплести длинные, ниже талии, волосы - странно, отчего движения тоже такие, словно она привыкла к более короткой стрижке? Она ведь готовилась в жрицы с детства, а любая претендентка должны иметь длинные волосы.
Всё же косу удалось заплести, украсив её белой лентой, завязанной пышным бантом, и девочка поспешила вниз по лестнице. Пробежала мимо кухни, откуда, вопреки обыкновению не тянуло ничем вкусным: в это важное утро девочке нельзя было даже глотка воды.
Юукка, рослая золотоволосая девочка, выглядящая старше своих лет, уже ждала её у калитки. Как всегда, Юукка во всём предпочитала быть первой.
- Нет, конечно, - чуть возмутилась девочка, закрывая калитку. - Ну... разве что капельку... а ты?
- Всё будет правильно, - уверенно заявила Юукка, и девочки направились к центральной площади, где собирались возможные избранницы Повелителей.
- Правильно - или хорошо? - решила уточнить девочка, но Юукка привычно проигнорировала вопрос, всем видом показывая его глупость и неуместность.
Скорчив гримаску, - девочка любила подругу, но порой та бывала невыносима, - девочка услышала хмыканье Юукки, которая ускорила шаг.
Хотя до полудня ещё оставалась пара часов, площадь перед храмами уже была полна народа. Множество девочек пятнадцати лет, одетых в одинаковые белые платья, и настороженно поглядывающих друг на друга, в изучении соперниц. Почётно стать одной из двенадцати жриц. К тому же, через десять лет служения каждый из Повелителей изберёт из троих своих служительниц одну, которая получит право на исполнение трёх желаний. Почему желания исполнят только четырём жрицам из двенадцати, никто не знал, как и критериев, по которым найдут счастливиц. Но спорить с Повелителями, отстаивая права остальных девушек, тоже потративших десять лет юности на служение, глупцов не находилось.
Немногочисленные скамейки оказались заняты. Некоторые из девочек прихватили с собой раскладные табуреты или небольшие циновки, но таких было мало: большинство стояли на ногах, переминаясь и завидуя более догадливым.
Девочка хотела отвлечься и побеседовать с Юуккой, но поняла, что в горле пересохло от волнения, а мысли в голове разбежались. Поэтому она лишь крепко сжала подругу за руку и стала молча ждать.
Юукка тоже молчала. Время, казалось, не движется: девочки то и дело бросали взгляды на главные городские часы, висевшие на башне между храмами, но стрелки перемещались медленнее, чем какие-нибудь улитки. Тем не менее, как все знали, приходить следовало заранее, видимо, ожидание было частью общего испытания.
Наконец стрелки всё же сошлись у цифры двенадцать. Но девочка услышала только часть ударов - то ли пять, то ли шесть, но не больше. Мир вокруг исчез, остались лишь бесцветная пустота и абсолютная тишина, в которой не было слышно даже дыхания.
Девочка заозиралась, невольно ёжась от зябкой прохлады. Никого. Ничего. И что же ей нужно сделать?
Она подождала подсказку, но подсказка не появлялась. Только бесцветное зябкое пространство вокруг, да давящая тишина.
Девочка крикнула, но голоса не было. Она просто открыла и закрыла рот, откуда не вырвалось ни звука.
Ей стало страшно. Впервые в жизни эта беззаботная девочка испугалась по-настоящему. Захотелось съёжиться, свернуться в клубочек, стать крохотной и незаметной, забиться в самый дальний и тёмный угол. А здесь даже углов не было!
Именно это осознание неожиданно прогнало липкий страх. Девочка нервно засмеялась: куда уж дальше-то прятаться? Она и так одна-одинёшенька в самом странном углу мироздания. Вот как раз здесь бояться нечего и некого. Это самое безопасное место, какое только может существовать.
Она распрямилась. Страх уступил место любопытству. И тут раздался голос, звучавший отовсюду: сверху, снизу, со всех сторон. После тишины он немного оглушал, и девочка в первый момент зажала уши ладонями, но тут же опустила их, внимательно слушая.
- Ты поняла и приняла наш мир, - говорил голос, - Готова ли ты отречься от суетности внешнего мира и отдаться покою и безмятежности нашего внемирья?
Теперь, когда навязанные извне чувства ушли, здесь стало так спокойно, так уютно... Девочка кивнула, оставляя страхи, тревоги, беспокойство и иные эмоции там, где-то снаружи. Конечно, среди них, этих эмоций, были и безмятежные, счастливые. Но сейчас они выглядели такими мелкими и незначительными! Поэтому уже более уверенно девочка повторила вслух:
- Да, готова.
- Готова ли ты разорвать связи, удерживающие твоё тело?
Перед внутренним взором девочки замелькали воспоминания. Вечно занятый отец, хмурая старшая сестра с её вкуснейшими яствами, весёлая семейная пара напротив, их забавный малыш Тобри, старая соседка - ворчливая, но добрая, - щенки дружелюбной Баськи, девчонки и мальчишки из храмовой школы, симпатичный Тамен (в него девочка была даже чуточку влюблена), правильная Юукка...
Юукка! Её лучшая - настоящая - единственная! - подруга. Самый главный для неё - даже Тамен не значил для девочки так много - человек.
Это оказалась самая крепкая связь с прошлым, которое не должно было стать настоящим. Девочка заколебалась. Она готова отказаться от всего, даже от семьи, хотя и очень сильно любила отца и сестру, но отречься от Юукки? Той, что поддерживала её всегда, даже когда сама утрачивала веру или надежду? Той, что давала ей силы жить и двигаться вперёд?
- Ты готова? - повторил голос. Пришло странное понимание: её спросят ещё раз, и он станет последним - четвёртого вопроса просто не будет, а она провалит испытание и потеряет шанс на исполнение мечты.
Подруга или мечта? Мечта или подруга?
Но ведь это всего лишь на десять лет... А потом она вернётся и снова подружится с Юуккой.
- Готова, - неуверенно сказала девочка. И картинки воспоминаний стали выцветать, пока не исчезли полностью, оставив лишь опустошённость. На миг сердце кольнуло сожалением, но оно тут же исчезло, сменившись безразличием.
- Готова ли ты разорвать связи, удерживающие твою суть? - вопросил голос.
Девочка растерялась. Она, вроде, уже всё отдала. Что же ещё осталось? Нужно, конечно, просто сказать: "готова", - но стало как-то неуютно. Суть...
И она несмело сказала:
- Простите, пожалуйста, но что именно мне нужно отдать?
- Имя, - прогремел голос. - Скажи: "отдаю" - и назови его.
Имя? Всего-то! Полная ерунда. Девочка открыла рот... и поняла, что не помнит.
Она не помнила собственного имени!
Кажется, первая буква что-то вроде "М...", "Ми..." или "Н"? А может, и вовсе какая-нибудь "Р"?
- Ты готова? - в голосе впервые проявился намёк на эмоцию - раздражение.
Как же её зовут? Неужели к ней никогда не обращались по имени? Может, у неё есть хотя бы прозвище? Невозможно ведь, чтобы совсем ничего не было, ведь имя - суть человека!
Секунду, - сосредоточилась на этой мысли девочка, - если у меня нет имени, то кто я? Что я? У меня нет мира - я уже отказалась от него; - нет друзей и родных - я отреклась от них; нет имени... Я - ничто? И этим я мечтала стать? Но я ведь хотела стать жрицей, а не пустой оболочкой!
Жрицей? Чьей ещё жрицей, жриц не бывает, есть только священники, - закопошились вдруг странные, неправильные мысли. Жрицы были только у язычников, и Кэтрин говорила...
Кэтрин? Кто это? Это её имя? Нет, оно ощущается чужим. Но при этом оно до такой степени... привычно? Привычно, правильно, раздражающе...
- Ты готова? - прогремел голос.
Кэтрин. Может, это всё-таки она сама? Просто сказать и... исчезнуть. Но она не хочет исчезать!
Она же отказалась от эмоций - так почему сейчас в ней хлещет раздражение? Нельзя же быть такой скучной, правильной занудой, даже Люсинда, и та...
Люсинда. Возник образ симпатичной молодой женщины, а рядом с ней... Папа!
Папа, Майкл. И мама, пусть её образ сохранился только на фотографиях и видео. Мама. Гермиона.
А она...
И она едва не выкрикнула собственное имя, едва успев зажать рот руками. Пришло воспоминание: она читает книгу, читает не сначала, от первого лица, и имя главной героини там не упоминается, а значит, стоит произнести не то имя, и исчезнет не героиня книги, а она сама, реальная живая девчонка, мечтающая жить и действовать.
- Нет, - твёрдо сказала она в пространство. - Не готова и не стану. Я - это я, и не отдам себя пустоте!
И Гвинет Линнет вывалилась на ковёр гостиной, где ничего не изменилось. Хотя... Кто-то разжёг камин, где теперь весело потрескивали поленья.
- Ты чего с диванов падаешь? - хмыкнула Генриетта, не поднимая головы от вышивания. - Заснула над книгой - понятно, твои мозги ничего сложнее азбуки не тянут, но вот так грохаться...
- Спасибо за заботу, - огрызнулась Гвинет, вставая и уже со страхом глядя на лежащую перед ней такую безобидную на вид книгу. - Слушайте, эту книгу не читайте. Она меня чуть не... - Гвинет помедлила, подбирая слово, - чуть не поглотила.
- Серьёзно? - не поверил Джейсон, - и когда он пришёл с кухни? - вставая и явно собираясь поднять книгу. Но ему на плечо легла изящная ладонь Орсона:
- Кузине незачем лгать, а некоторые книги несколько опасны.
- Тогда, думаю, её лучше сжечь, - предложил Джейсон..
- Сжечь книгу? - ахнула Глория, тоже вернувшаяся к раскрашиванию. Видимо, ужин был уже готов. Сколько же времени Гвинет провела за книгой?
- Может, её лучше отдать на изучение? - предложил Вильям.
- Согласен, - кивнул Орсон. - Дайте-ка её мне, я посмотрю.
- Но если она так опасна... - не соглашался Джейсон.
- Вы за мной присмотрите. И потом, я не собираюсь читать, я намерен её просканировать на магию.
- Ты ей веришь? - подняла голову Генриетта. - Она же могла просто уснуть, а уж что там ей напривиделось, только ей и ведомо. И книга здесь не причём.
- Мне не приснилось! - вспылила Гвинет, сжимая кулаки. - Эта книга... я стала её героиней и едва не исчезла!
- А жаль, - только и сказала Генриетта. - Впрочем, делайте, что хотите.
Орсон взял книгу в руки, произнёс заклинание, и страницы охватило сиреневое свечение, от чего он брезгливо отбросил книгу на ковёр.
- Несколько странно, - с гневом сказал парень, - но это не книга. Это ментальный паразит в бумажной оболочке. Джейсон, ты собирался его сжечь? Это будет правильно. Удивительно, что Гвинет сумела его одолеть.
Джейсон немедля подошёл к камину, взял каминные щипцы и осторожно подхватил ими книгу. Хоть он и не доверял Орсону, да и Гвинет, но хорошо знал, что магические предметы - не говоря уж о ментальных паразитах! - могут быть очень опасны. И рисковать собой, а главное, любопытной Габриэлой, не собирался. Замер в неуверенности.
Гвинет резко подошла к нему, вынула из рук щипцы с зажатой в них книгой и, опасаясь даже краем взгляда зацепиться за опасные строчки, шагнула к камину и швырнула книгу в огонь.
Раздался оглушительный треск. Из камина полетели чёрные искорки, а книга вспыхнула, и в ту же секунду рассыпалась пеплом.
- Насколько сильный предмет, - присвистнул Орсон. - Но теперь всё. И отныне попрошу всех вас быть несколько осторожнее с местными вещами. Эта заколдованная книга может оказаться не единственной опасной штукой в доме. Он, всё-таки, принадлежал великой колдунье, а не случайной женщине.
- Орсон, то, что я побывала в книге... это может на мне сказаться? Этот паразит... Он же чуть не зацапал меня!
- Но ты вырвалась, - Орсон изучающе осмотрел кузину. - И, раз это произошло, думаю, ты даже получила некоторые качества, которые можно счесть так называемыми "плюшками", иначе - положительными воздействиями. Например, ты теперь более устойчива к вторжению в разум и любому воздействию ментальной магии.
- Класс, - заявила Генриетта. - Я тоже так хочу!
- Слишком мало шансов, что ты сумела бы уцелеть, - резко возразил ей Вильям. - Нам ведь рассказывали об этих тварях. Лично я рад, что ты не пострадала.
- Спасибо за заботу, братик, - с сарказмом сказала кузену Гвинет.
- И почему всяким... так везёт, - вздохнула Генриетта.
Гвинет только смерила её гневным взглядом. И про себя поблагодарила неведомого кого-то, кто позволил ей вовремя вспомнить семью, а затем и себя. Вот так и начнёшь верить в святых, как верит Кэтрин...
Остаток вечера до ужина Гвинет раскрашивала картинки вместе с младшими: это занятие успокаивало, да и выглядело безопасным. Она только-только успокоилась после пережитого страха: она ведь могла исчезнуть, совсем-совсем исчезнуть! - когда осознала, что движения Глории за соседней раскраской становятся всё медленнее.
Ещё утром Гвинет обиделась на такое пренебрежение, и стала бы игнорировать девочку, но сейчас вскочила и тряхнула её за плечи. Пусть рассердится и накричит, пусть поссорится с нею...
Глория качнулась, не отрывая карандаша от бумаги. Гвинет с ужасом увидела, что лицо нарисованной принцессы меняется на глазах, всё больше становясь похожим на лицо Глории. Вот и причёска из "башенки" превратилась в два хвоста, а глаза из миндалевидных становятся большими и круглыми...
- Орсон! - в отчаянии крикнула Гвинет. - Что-то происходит! Глорию как будто затягивает в раскраску!
Юноша тут же подошёл к столу. Взглянул на картинку, побледнел и мягко отвёл руки Гвинет от плеч сестры.
- Она должна сама справиться, - охрипшим голосом сказал он. - Если у неё не выйдет... тогда-то и станем думать.
- Орсон, некогда думать! С чем она, по-твоему, должна справиться?
От громкого голоса кричащей Гвинет Габриэла заплакала. Джейсон стал успокаивать малышку, бросая сердитые взгляды на кузину и Орсона.
- Это испытание, - ответил Орсон. - Ты своё прошла, сейчас очередь Глории.
- В этом доме есть хоть одна безопасная вещь? - вспылила Гвинет.
- Подозреваю, что нет, - пожал плечами Орсон. - Но твоё беспокойство несколько излишне: Глория справится. Она сильный маг, хоть и юна.
Рука Глории двигалась по листу всё медленнее.
- Не стоит её трогать, - предупредил Орсон. - Если разорвать контакт с бумагой, Глория может навсегда остаться в раскраске.
Тогда Гвинет крепко обняла девочку и стала негромко звать её.
- Чокнутая, - фыркнула Генриетта, но свою вышивку на всякий случай отложила. Что, если и её затянет куда-нибудь? Становиться нитками ей не хотелось.
Гвинет проигнорировала вредную кузину и пытающегося мягко отодвинуть Гвинет Орсона. Она продолжала обнимать и звать Глорию.
Внезапно та вздрогнула, выронила карандаш и расплакалась, прижавшись к Гвинет.
- Как ты? - заволновался Орсон. Его сестра продолжала плакать, но всё же успокоилась и, отпустив Гвинет, стала вытирать лицо платочком, и объяснять, всхлипывая:
- Там было пусто, очень пусто! Я должна была стать принцессой, но я не хочу быть принцессой пустоты! Я в той пустоте заблудилась, а потом меня кто-то позвал... - тут она подняла взгляд на Гвинет. - Это ведь ты, да? Ты звала меня, и я шла на голос, и вышла... Я... наверно, надо сказать: "спасибо"?
- Мне будет приятно, - Гвинет немного отпустило. - Я рада, что ты вернулась, целая и невредимая.
- Что же, - Орсон развёл руками и тут же переплёл длинные пальцы, - полагаю, мне тоже стоит сказать: "спасибо, Гвинет". Похоже, именно ты помогла Глории вернуться. Я был несколько неправ. Прости.
- Главное, что Глория в безопасности, - Гвинет обвела взглядом кузин и кузенов. - Давайте быть осторожнее, ладно? Книга, теперь раскраска... Неизвестно, что ещё нас ждёт.
- Согласен, - поддерживающе кивнул Орсон и бросил раскраску в камин. Та поначалу обуглилась, не желая гореть, но потом всё же рассыпалась пеплом.
Напуганные происшествием, подростки быстро поужинали и разошлись по комнатам.
Гвинет уже не удивило, что на дверях появились таблички с именами владельцев комнат. Девочка лишь устало подумала, что магии вокруг могло бы быть и поменьше.
Гвинет заняла душевую почти на час. Очень хотелось на улицу, ощутить прохладу вечера, дуновение ветра, мягкость и гладкость листвы - девочка очень боялась, что утратила после книги нечто важное. Но выйти из дома было невозможно, и потому Гвинет лишь то и дело меняла температуру воды, наслаждаясь ощущениями и вдыхала ароматы разного мыла, душистых гелей и шампуней. Нет, кажется, способность чувствовать осталась при ней и ничего не изменилось. Обоняние, осязание, слух и зрение остались при ней в полной мере, Генриетта по-прежнему злит, Габриэла вызывает умиление и насторожённость - ведь Гвинет совсем не умеет вести себя с детьми её возраста! - Орсон кажется симпатичным...
Последняя мысль заставила Гвинет весело фыркнуть. Он действительно привлекателен, но влюбляться в этого непонятного типа с одного взгляда? Она не настолько глупа и романтична. К тому же, они ведь, какая-то там родня. И вообще соперники за загадочное наследство бабули Глории.
Надеясь, что этим наследством была не сожжённая книга-паразит или колдовская раскраска, Гвинет укуталась в пушистое полотенце, подсушила волосы феном, влезла в домашний костюм и вернулась в комнату. Там долго стояла у распахнутого окна, любуясь закатным небом, а потом легла спать, надеясь, что следующий день не принесёт никаких новых неожиданностей.
Завтрак прошёл спокойно, и все немного расслабились. Вильям стал лазить по комодам гостиной и нашёл в одном из ящиков простенькую настольную игру-ходилку. Шесть фишек, кубик, поле - подросткам было так скучно, что они обрадовались и этой незамысловатой игрушке. Вручили Габриэле куклу, немного поспорили, кому какого цвета фишка, с помощью кубика выяснили, кто будет ходить первым, и начали игру.
Выиграл Орсон. И стоило ему поставить его красную фишку на кружок со словом "финиш", как юноша исчез.
Гвинет крепко зажмурилась на пару секунд и открыла глаза, надеясь, что это дурная шутка. Остальные взволнованно загалдели. Генриетта потребовала немедленно сжечь оказавшуюся очередной ловушкой игру, но Джейсон объяснил ей, что пока Орсон не вернётся этого делать не стоит. Гвинет разочарованно покачала головой: ну как они снова попались? И что теперь делать?
- Предлагаю завершить игру, - неожиданно для всех сказал Вильям. - Либо нас всех перенесёт к Орсону, когда мы окажемся на финише, либо игра закончит действовать, когда её пройдёт последний из нас.
- А если ты ошибаешься? - взвилась Генриетта. - И даже если прав - что, если мы все окажемся в игрушке? Как мы станем оттуда выбираться?
- Всем вместе выбраться будет легче, чем одному Орсону, - согласился с Вильямом Джейсон. И решительно сделал следующий ход. - Генриетта?
- Я отказываюсь! - вскинула голову девушка.
- Я пойду за неё, - вызвалась Гвинет. Кинула кубик, переставила фишку.
- Не смей! - Генриетта попыталась переставить фишку обратно, но её руку поймал Вильям.
- Не стоит, Генри, - покачал головой мальчик. - Если Орсона не вытащим... что, если кто-то из нас окажется в такой же ситуации?
- И ты!
- И я, - кивнул Вильям.
Гвинет поспешно сделала свой ход. За ней Вильям, потом Глория.
Второй к финишу пришёл Вильям. И тоже исчез, вызвав небольшую истерику Генриетты. Гвинет понадеялась, что следующей исчезнет Генриетта: если уйдёт Джейсон, сложно будет заставить кузину закончить игру.
Но третьим закончил Джейсон. К удивлению Гвинет, на этот раз Генриетта промолчала и сама сделала ход, став четвёртой. Потом Глория, и Гвинет завершила игру, придя последней: ей частенько не везло в настолки.
Она едва успела подумать, как маленькая Габриэла останется одна, как провалилась куда-то. Сначала серый туман, затем на миг промелькнуло золотистое поле спелых колосьев, и вспышка.
Когда Гвинет проморгалась, все шестеро стояли на знакомой кухне.
- И что это было? - спросила Гвинет.
- Орсон закончил игру, победив в ней, - ответил Вильям.
- Спасибо, что догадались, - Орсон выглядел поникшим и потрёпанным. - Но всем заходить было несколько не обязательно: мне достаточно было одного соперника. Я должен был победить хоть кого-то.
- Значит, нас выкинуло из игры... - начал Джейсон.
- Как только я выиграл у Вильяма, - кивнул Орсон. - И это было нелегко. Вил, ты серьёзный противник!
- А если бы выиграл мой брат? - спросила Генриетта, комкая в руках платок.
- Подозреваю, что мы все остались бы в игре, - сказал Вильям и тряхнул какой-то бумажкой. - Вот правила.
- Они нужны были до того, как мы начали играть, дурак! - и Генриетта расплакалась.
Орсон отобрал у Вильяма правила и стал изучать их. Вильям бросился утешать сестру. Глория теребила Орсона за рукав, словно боясь, что он опять исчезнет. Гвинет села на стул и пожалела, что вообще ввязалась в эту историю. Джейсон через плечо Орсона читал правила.
- Ну вот, теперь игрушка безопасна, она одноразовая, - сказал Джейсон, закончив чтение и опередив Орсона. - Можем снова поиграть, уже без сюрпризов. Габриэл... Ребята, а где Габриэла?!
Малышки на кухне не было. Лишь валялась на полу кукла.
Обыскали весь дом. Не нашли ни одного уголочка, где девочка могла бы спрятаться. Саму Габриэлу тоже не нашли.
- Да что же это такое? - Гвинет чуть не плакала от злости. - То одно, то другое!
Джейсон был в отчаянии. Он снова и снова проходил по комнатам, пытаясь найти сестру, то и дело заглядывая на кухню. В очередное его появление Глория подняла валяющуюся на полу куклу и поставила её на полку, где игрушка стояла раньше.