Что День рождения - дурацкий праздник, ничем не лучше 8 Марта, Максим прочувствовал не сразу.
Праздновали ДР вчера, в воскресенье. И по такому поводу родители, выпертые на удаленку, даже перестали грызться за место у единственного дряхлого компа. Объединились в намерениях и битый час пытались заказать праздничную пиццу по интернету. Когда же злорадствующий провайдер объявил, что выделенный лимит траффика на этот день исчерпан, отец прикинул количество оставшихся часов на выход из дома и заявил, что как раз успеет сбегать в ближайший "Перекресток". Заодно и закупится на месяц. Мать возразила, что семейных часов осталось больше, так что выгоднее сходить всем вместе. Пришлось собираться, брать рюкзак и тащиться с предками за едой первой, второй и даже третьей необходимости.
Кое-что из третьей оказалось съедобным. А некоторое - даже вкусным. Расщедрились родители по случаю. Шестнадцать лет, совершеннолетие, все дела, такая дата, ты молодец, ответственность и гражданские права с обязанностями прилагаются.
Максим подозревал, что обязанностей гораздо больше, чем прав. Но высказывать родителям всё, что он думает об этом дне, не стал, видя на их лицах уже почти забытое им выражение счастья. Конечно, с понедельника всё пойдет по новому кругу. Мать и отец встанут мрачные, злобно молчащие, цедящие сквозь зубы банальные фразы о быте, правительстве, стране и жизни в целом. Одно спасение - сбежать в школу, чтобы не видеть, как два родных человека ненавидят друг друга.
Однако воскресная суматоха сыграла с Максимом дурную шутку. Он напрочь забыл собраться и проверить сумку. А утром стало не до того.
Во-первых, все проспали. То ли будильник не зазвонил, то ли забыли поставить его на полвосьмого. И когда Макс продрал глаза от жесткой тряски за плечо, оказалось, что завтрак не готов, время на него прошло, и вообще, выходить надо было десять минут тому назад, чтобы успеть на автобус. Максим забежал в туалет, ополоснул лицо в ванной, недовольно огрызнулся на извинения матери, напялил форму и бросился на остановку.
Во-вторых, автобус закономерно ушел. А вот троллейбус, казалось, ждал. Максим перебежал через дорогу на мигающий зеленый, повернул, чтобы вписаться в раскрытые двери, поскользнулся на подмерзшей луже и жестко шлепнулся на асфальт. Проехал по инерции и попал ногой под корпус, обдирая голень.
Троллейбус тренькнул, закрыл двери и уехал. Максим еле успел отдернуть ногу, зло выругался и проводил транспорт взглядом. Поднялся на ноги, проковылял до остановочного павильона и бухнулся на скамейку. Ногу саднило так, что Макс первое время даже не решался посмотреть на рану. Ходить может, значит, не перелом. А остальное заживет. Но сейчас добежать три остановки до школы показалось выше его сил.
До окончания время запуска в школу их класса оставалось десять минут.
Максим решил просчитать варианты. Он мог пойти домой, показать рану родителям, попросить вызвать врача, пройти все стандартные анализы и процедуры, получить справку и через две недели вернуться в школу, если на каникулы не отправят. Но придется учиться на удаленке, отнимая у родителей время работы и доводя их до состояния крайнего раздражения. Оставаться в зоне поражения в момент финального выплеска родительских негативных эмоций Макс не пожелал бы и врагу.
Вариант - добраться всё же до школы, пусть и с катастрофическим опозданием, имел плюсы. И минусы. Плюс в том, что Макс в кои веки выучил химию, по которой в прошлом году его не аттестовали, да и в этом за два месяца учебы успели поставить пять двоек. А тут отцу надоело выслушивать от матери каждодневные намеки, что в школе он был отличником по химии и мог бы объяснить сыну что там, да как. Сама она, типа, в химии ни хрена не понимает и объяснять не будет.
Отец взял в субботу учебник органической химии, сказал, что она ему никогда не нравилась, в отличие от неорганической, прочитал нужный параграф и принялся объяснять. Битый час продирался сквозь строение молекул, номенклатуру и физические свойства предельных углеводородов, попутно пытаясь вдолбить Максу то, что и сам основательно забыл. В какой-то момент всё это мракобесие повернулось у Максима в голове, щелкнуло и выстроилось наподобие каркаса, на который легко повесилась информация из параграфа. Когда нужно - снимай, используй и вешай обратно, до следующего раза.
Как у отца это получилось, Максим не понял. Впрочем, сам отец не понял тоже. Прекратил объяснения и ушел обедать, довольный, что не надо больше терять время. И теперь Максу нестерпимо хотелось утереть химичке её длинный острый нос, ответив на все вопросы.
Минус же состоял в том, что его могли попросту не пустить в школу в чужое время. Если на рамке сегодня стоит дядя Вася, то всё не так плохо. Он, конечно, шумел и ругался на опоздавших, но больше для виду, и чтобы камеры не засекли. А потом запускал учеников в дежурку, в которой не стоит камер слежения, и выпускал уже с другой стороны - в школьный коридор на первом этаже, рядом со спортзалом и мастерскими. Там опоздавшие имели возможность смешаться с толпой и проскочить в класс.
Пока Макс размышлял, пришел автобус. Так что вариант вернуться домой - отпал сам собой. Максим сел в транспорт, доехал до школы и, хромая, потрусил по дорожке к боковому входу. Однако ко всем утренним удовольствиям добавилось кое-что ещё.
В-третьих.
Проходя мимо куста боярышника, Максим зацепился за его торчащую ветку. И не чем-нибудь, а резинкой от маски. Рывок, треск, и маска висит на одном ухе, ничего не закрывая. Стоит ли говорить, что в таком виде его бы не подпустили к школе и на пушечный выстрел.
Макс воровато огляделся. Прохожих не было. Никто не заметил его конфуз. И чтобы не усугублять, Максим зарылся в сумку. И обомлел. В боковом кармашке, куда Макс всё время её клал, сменная маска отсутствовала. Он вспомнил, что мать как раз затеяла стирку на выходных. Вспомнил, что висела маска на веревке в коридоре, прямо перед входной дверью. И надо быть полным идиотом, чтобы не заметить перед носом самый нужный на улице предмет.
Правда, оставалась ещё одна возможность: использовать одноразовую маску, благо пакетик с ними никуда из кармана не делся. Унимая внезапно задрожавшие пальцы, Максим осторожно достал пакетик, медленно открыл и достал последнюю штуку. "Вот же хрень!" - пробормотал Макс. Описание ситуации выглядело точным и корректным. Для полного счастья оставалось уронить маску в лужу, усесться туда самому и начать реветь, проклиная идиотскую жизнь, идиотский мир и идиотских взрослых, которые и придумали весь этот идиотизм. Ну, или использовать другие, более выразительные слова, уж как пойдет.
Успокоившись таким образом, Максим нацепил маску и вновь нацелился на школу, до поры прячась за багряными кустами.
Перед выходом торчал младший брат Эдика из класса Макса - Серега-шестиклассник, дорогу которому заслоняла Нинель Викторовна, завуч. Она громко шипела, а Серега ныл убитым голосом, совершенно не надеясь на лучшее.
- Нинель Викторовна! Мы проспали! Можно я войду в класс?..
- Нет, Филиппов, нельзя! Ты прекрасно знаешь, когда ваш класс заходит в школу. У тебя есть целых десять минут на вход! И ты благополучно пропустил это время!
- Ну, Нинель Викторовна! Мы проспали... Я не успел...
- Ничего не знаю! Приводи родителей! Будем разбираться с ними!
- Когда, Нинель Викторовна?
- Что, "когда", Филиппов?! Сейчас приводи! Сходи домой, и обратно!
- Нинель Викторовна... У меня родители на работе.
- Что?! На какой такой работе?! Все нормальные люди сейчас работают дома! - Тут завуч вспомнила, что сама она тоже не дома, а пришла всё-таки на эту страшную работу, и ехидно добавила: - И кем у тебя родители работают?
- Папа - пожарный. Мама - медсестра в больнице. А брат уже в школе.
Максим увидел, как у завуча на скулах заходили желваки, видные даже сквозь маску, и не позавидовал Сереге.
- Хорошо, - Нинель Викторовна пришла к решению и тут же его озвучила. - Сейчас пойдешь в медпункт. Мы вызовем тебе скорую, и она отвезет тебя в больницу.
- Зачем в больницу? - растерялся шестиклассник. - Я не хочу в больницу...
- Затем. Как угрожающего по распространению инфекции. Неизвестно, где ты был и с кем контактировал за то время, пока отсутствовал. Тебя проверят. И, если здоров, то отпустят. Разумеется.
Серега чуть не плакал, не в силах возразить завучу.
Максим не стал рисковать и лезть на рожон. Отправляться в инфекционный стационар совершенно не входило в его планы. Он продавил кусты спиной и очутился в скрытом от посторонних глаз пространстве. С этого места Макс прекрасно видел вход сквозь ветки и надеялся, что завуч когда-нибудь уберется. Но нет. Никуда она не уходила, дожидаясь начала запуска очередной группы. Родители, приведшие школьников раньше времени, терпеливо кучковались, раскрыв зонты над чадами. Младшеклассники, пришедшие в одиночку, жались к дверям, как потерявшие приют воробьи. Нинель Викторовна отгоняла их, чтобы сначала запустить первоклашек. Все уныло ожидали своей очереди. Все в масках. Все безличные. Будто и не люди.
С ветки за шиворот свалилась холодная капля, и Макса передернуло. А когда над ухом раздался голос, он вздрогнул так, что чуть не вылетел из куста.
- Чо? Опоздал?
Максим обернулся. Рядом с ним ухмылялся двоечник Титов.
- А ты рад, да? - не удержался Макс от ответа.
- Чо рад-то? Дело житейское. Не в первый раз, поди.
- В первый, - поделился Максим.
- Тогда ясен пень. В первый раз всегда тяжко. Ну, ничо! Привыкнешь. Я ж привык.
Титов задрал подбородок.
- Так ведь дело заведут. Потом не отмажешься.
- Не заведут. Это для страха. Чтоб все боялись, - Титов подмигнул. - Я вот постоянно опаздываю. Тут, главное, политику выдерживать. Опоздал, так иди, гуляй. Удобнее всего в торговый центр. Там и вайфай есть, и тепло. И народа хватает. А малолеток полицаи не трогают - что с нас взять? Если не нарушаем, конечно. Маски, перчатки, все дела.
- А потом классная пропишет по первое число.
- Не-а! У них же отчетность. Если много прогулов, так их премии лишают. Кому это понравится? Никому. Вот и прикрывают.
- Да? - Максим засомневался.
- Точняк! - Титов хлопнул Макса по плечу. - Тут, главное, чтоб тебя не отследили. Телефон есть? Если есть, то выкини. Или на кнопочный замени. Как у меня.
Титов достал из кармана и продемонстрировал миниатюрный Siemens с желтым экранчиком.
- А у тебя чо?
Максим покопался в сумке и убедился, что смартфон тоже остался дома.
- Забыл...
- Круто! Теперь тебя не отследят. Будут думать, что дома торчишь. Заболел, например.
- Кто не отследит?
Титов пристально огляделся. Сквозь опадающую листву ничего подозрительного не наблюдалось. Разумеется, никаких праздношатающихся прохожих. Только родители, вырвавшиеся из дома по уважительной причине сверх допустимого лимита выходов. Ну и последние группы школьников, ожидающие в очереди, чтобы попасть в обетованное место. Но Титова это не удовлетворило. Наиболее неприязненно он посмотрел на осыпающуюся плитку на ближней школьной стене. Кивнул Максу и выдрался из кустов. Заинтригованный, Максим поспешил за Титовым.
Они прокрались вдоль школьного фасада, причем Титов прижимал палец к маске, намекая, что надо молчать, миновали дорожку и свернули на проспект - в скверик с одинокой скамейкой.
- Ты чего? - не удержался Максим от вопроса, когда Титов облегченно выпрямился и демонстративно вытер пот со лба.
- Чо? Не понял? Если ты просто прогуливаешь - это ерунда. А если политические разговоры ведешь - это подрыв строя. За это и тебя посадят, и родителей твоих, и знакомых прошерстят. Чтоб сразу всех замести. По одной статье.
Максим изумленно моргал.
- Так не было же никого! Кто бы услышал?
Титов покровительственно потрепал Макса по плечу.
- Наивняк. Вроде большой уже. Сам думать могёшь. Тут же везде прослушка. Вставляют в стены микрофоны, а потом результаты обрабатывают. По кодовым словам. Ну, там, правительство, законы, общественный строй и всё такое. Политика, понимаешь. Народ в узде держат.
- Да кто держит-то?!
- Всё тебе расскажи...
Но Макс видел, что Титова просто распирает от желания поведать очередному лоху сакральные знания. Так что упрашивать не стал. Титов поважничал и всё выложил.
- Значит, смотри. Тебе не кажется странным всё, что сейчас происходит? И у нас. И за границей.
- Да нет, в общем, - Максим пожал плечами.
- А ты включи логику. Кому может понадобиться ради обычной болезни столько шуму поднимать? Только тому, кому выгодно. Причем, не по деньгам. Деньги так, побочный продукт. Вон сколько разорилось. Тут задача была, чтоб все маски надели.
- Ну и что?
- А то! Всем же известно, что маски эти - один вред здоровью. Кто только не писал об этом. И врачи, и вирусологи. И политики, даже. А всё равно. Нас в них заставили ходить. И все привыкли. Теперь в толпе без маски - как голым на пляжу появиться. Кстати, на пляже нынче скорее голого увидишь, чем человека без маски. Вот до чего людей довели. Запугали.
- Ну, надели маски. Как надели, так и снимем.
- Э, нет брат, - Титов присел на скамейку, уперся локтем в колено и подложил ладонь под подбородок. - Не всё так просто. Не для того их нам навязывали, чтобы потом разрешать без них ходить.
- Да кто навязывал-то?!
- А тот, - Титов приподнял брови, - кто без маски на человека не похож. А с маской - наоборот. Вот они и навязали, чтобы из подполья выйти. Чтобы от обычных людей не отличаться. Надоело им, видно, законспирированными ходить. Захотелось вживую свою волю диктовать.
- Дичь какая-то, - возмутился Максим. - Ты это сам придумал? Или по желтому каналу подсмотрел? Конспирология в массы! И кто же нами тайно управляет? Инопланетяне? Пришельцы? Рептилоиды? Потомки атлантов?!
- Чо, не веришь? - обиделся Титов. - Зря. А ты внимательно приглядись. Зомбаки это. В маске-то не разберешь - живой человек перед тобой, или уже труп. А они этим пользуются. И меж нами ходят.
- И мозги жрут...
- Тьфу на тебя! - Титов сплюнул на землю. - Маски двойную функцию выполняют. Потому и запретили их самостоятельно шить. Маски и лицо скрывают, и на обычных людей воздействуют. Чтоб те тоже зомбаками стали. Увеличение численности, так сказать. Да вон, хоть на завучиху посмотри! Была человек-человеком, когда без маски ходила. А теперь?! Всё по правилам, всё по уставам и постановлениям. Ни шагу в сторону. Чего не по ней - запретить! И года не пройдет - натуральным зомбаком станет.
- Гонишь ты, Титов, - вздохнул Максим. - Скажи, лучше, что теперь со школой делать?
- А чо делать? Ничо не делать! Гулять, пока свободу не отобрали. Ну, и не нарываться, почем зря. Завтра скажешь, что целые сутки проспал - ничего не помнишь. А без мобилы тебя не засекут. Учись выживать, пригодится.
Максим покрутил головой. Смысла идти прямо сейчас домой он не видел. А Нинель Викторовна так просто не уйдет. Еще с час простоит, отлавливая нарушителей школьного режима. Так что намечалась одна дорога: по примеру Титова намылиться в ТЦ, там пересидеть, а потом явиться домой, как ни в чем не бывало. Родители ничего не заметят, а классная может и не позвонит, выясняя, где сегодня находился Максим Самойлов и почему он отсутствовал в школе. А, может, наоборот, начнет трезвонить сразу, как уроки закончатся. По хорошему надо будет всё же рассказать отцу об опоздании и прогуле. Может, он сумеет с классной договориться. А то скандала не миновать. Дескать, он отца и мать ни во что не ставит, на их жизни плюёт, подставляет... Что уклонение от школы нынче подсудное дело... Ты ещё новых законов не читал... И всё такое прочее. Ну, скандал, он и есть скандал, лишь бы поорать и выплеснуть негатив.
- Ты сейчас куда? - спросил Максим.
Титов встрепенулся.
- Чо? Куда? Не знаю. Тут по обстоятельствам надо. Что-нибудь да подскажет.
- Это как? - не понял Макс.
Титов поднялся со скамейки, выглянул из прохода и сказал:
- Сейчас. О! Для примера. Иди сюда.
Максим подошел к Титову и увидел, на что тот смотрит. Зрелище впечатляло обыденностью. Какой-то незнакомый мужик в обтрепанном пиджаке, мятых штанах и длинном шарфе, с бутылкой водки в руке пытался договориться со столбом. Мужик делал глоток, занюхивал рукавом, а потом шлепал ладонью по столбу и что-то невнятно трендел. Столб не отвечал. Тогда мужик прикладывался к бутылке и снова впечатывал ладонь в бетонную поверхность. Житейская ситуация, всё понятно. Максим даже отвернулся, пытаясь разглядеть, что творится у школы.
- Тебе ничего не кажется странным? - спросил Титов.
- Нет, - отозвался Максим.
- А мне кажется. Например, откуда у него водка? Ещё одиннадцати нет.
- Из дома притащил, - вяло объяснил Макс. - Или из-под полы в ларьке купил.
- Ага. И пошел общественный порядок нарушать. Ну, чтоб его наверняка в полицию замели. И потом. Нет никаких ларьков возле школы. Ни с куревом, ни с алкоголем. В радиусе пятисот метров.
- Значит, долго шел...
- Чтоб прямо тут выпить. Не дотерпел, да? И, кстати, где его ошейник? Почему не пищит?
- Ну, не знаю я! - Максима раздражала манера Титова делать заумные выводы, не зная всех обстоятельств. Хотя всё может оказаться значительно проще.
Мужик допил бутылку, сунул её в карман, так что этикетка выглядывала, как улика, и обхватил столб двумя руками. Ни одного патрульного дрона ребята не видели. Только за два квартала показалась фигура полицейского. В предчувствии представления Титов потёр руки.
- Сейчас набегут! Спецназ вызовут, чтоб наверняка.
Но спецназ не появлялся. Да и полицай не спешил. Мужик отодвинул себя от столба и заорал. Сначала это был просто набор звуков, потом слогов и слов, постепенно превратившийся в незамысловатую песню. Прокричав, что деревья гнулись, а ночка темная была, мужик замолчал, видимо забыв, что там дальше по тексту. Полицейский приближался.
Узрев представителя власти, упакованного по всем правилам, мужик икнул и внятно заорал:
- Волки позорные! Нету жизни простому человеку! Водка - по сто рублёв!
Полицейский подошел вплотную, что-то тихо сказал, и пьяница орать перестал. Потом кивнул, чуть не упав вперёд, и побрел по тротуару. Титов вылупился, потёр глаза, ущипнул себя за запястье и снова уставился в спину безмятежно уходящего мужика.
- Это как? Даже протокол не составили? И штраф не выписали? Не верю! Пошли за ним, посмотрим. А?
- Ну, пошли, - согласился Максим.
Пьяный шел неспешно, выводя синусоиды по тротуару. Но едва свернул с проспекта, как ускорил шаг и пошел прямее и целеустремленнее. Впрочем, он не оборачивался. И Макс с Титовым могли даже не прятаться. Мало ли им в ту же сторону надо по какой-то надобности. Может, уроки закончились. Ну и что, что только одиннадцать. Первый урок в семь начался. Перемен не было. Вот и освободились. Титов бубнил всё это, пока шли, разрабатывая легенду на случай, если их остановят полицаи. Однако легенда не пригодилась.
Пьяница свернул в совсем уж узкий проулок и, когда ребята добежали до угла, его там уже не было.
- Тупик, - констатировал Максим, заглянув в щель между домами. - И чего дальше?
- Дальше - надо проход искать. Он либо в дом зашел, либо в заборе тайная дверца есть. Вряд ли на кодовом замке.
- Допустим. Но что нам с этого пьянчуги? На кой он нам сдался?
Титов махнул рукой.
- Ты же видишь - он притворяется. И полицай его не забрал. Значит, это именно тот человек, который может дать дополнительную информацию.
- Скорее, он нам по шее даст, чем информацию, - мрачно предположил Максим. Но не отказался пойти за Титовым, когда тот принялся ощупывать доски забора на дальнем конце тупика - искать проход. Ничего у Титова не получалось. Максим лениво дернул дверь на ближней стене и чуть не упал, когда она бесшумно распахнулась.
- Смотри-ка, открыто...
Титов сразу же прекратил поиски и заглянул внутрь.
- Сюда. Клёвое место. Я и не знал, что тут такое есть.
Максим вошел вслед за Титовым и закрыл железную дверь за собой.
Помещение выглядело, как заброшенный склад. Узкий и длинный. Пыль лежала везде. Свет попадал сквозь затянутые многолетней паутиной узкие окна под потолком, освещая протоптанную дорожку в пыли ровно посередине. Намекая, куда пошел мужик. Весьма толсто намекая. Место Максиму не нравилось. Но в тоже время появился некий азарт. К тому же, никакой угрозы он не чувствовал.
Титов, долго не раздумывая, пошел по дорожке, аккуратно переставляя ноги, чтобы не поднимать пыль. Максим потащился следом. Они несколько раз свернули вслед за следом и оказались в полутемном помещении. У дальней стены стоял давешний мужик. И стоял он там явно не один.
Макс затормозил, дернул Титова за куртку, и тот еле удержался, чтоб не покинуть спасительную тень у дверного проема. В этом момент резко щелкнуло, и противоположную стену, где стоял пьяница, осветил прожектор сверху. Стало понятно, что мужик находится среди десятка манекенов, на которых висели некомплектные предметы одежды. Кто - только в рубашке, кто - в брюках, а кто и вовсе в одной маске. Мужик снял голову с ближайшего манекена и отступил к краю освещенного пространства. Аккуратно положил её на покрытую красной тканью столешницу письменного стола, повернулся спиной, ухватился двумя руками за свою челюсть и затылок и резко дернул вверх.
Макс заткнул рот руками, чтобы не закричать. Голова у мужика снялась легко, без фонтанов крови и тянущихся жил. Он положил свою голову рядом с головой манекена, слепо пошарил по столу, нащупал манекеновскую голову, повернул её затылком к себе и легко надел на шею.
Только полная невозможность происходящего позволила Максу остаться в адеквате.
- Этого не может быть, - внушал он сам себе. - Нам пудрят мозги.
- Это чо? - прошептал Титов, очнувшись от ступора.
- Это не зомбаки, - сделал вывод Максим, - это хуже.
- Куда хуже?!
- Подойдите, - сказал мужик. Этот его голос ничем не напоминал прежний пьяный.
Ребята послушались и сделали несколько шагов внутрь зала. Мало ли что придет в голову человеку, который легко её меняет. Да и человек ли он?
- Нет. Я действительно не человек, - ответил мужик на незаданный вопрос. - И не пришелец. И даже не робот. И уж тем более не зомби, как предположил наш юный товарищ. Просто вещь в себе. Я могу принимать различные формы, удобные в данный момент. Сейчас удобна такая. Да, я пригласил вас. Немного необычным способом, но вы же пришли.
Мужик, казалось, улыбнулся. Хотя вряд ли. Манекены не улыбаются.
- Что вам от нас нужно? - спросил Макс.
- Поговорим, - сказал мужик. С новой головой он казался выше.
- Это ведь ваших рук дело, да? - немедленно выпалил Титов. - Эпидемия, маски?..
- Огорчу тебя, дружок. Всё это дело рук ваших правителей. Попытка удержать власть. Народом, у которого заткнут рот, гораздо легче управлять.
- А-а-а. Не верю.
- Твое право. Но здесь у нас только совещательный голос. Мы не можем вмешиваться напрямую. Всеобщего благоденствия не будет, если этого не хотят сами люди.
- А вы хотите нашего благоденствия?
- Мы даже не контролирующий орган. Наша задача - фиксация происходящего. Анализ ошибок. Выдача вероятных сценариев.
Максим тоже не поверил.
- Если знать про ошибки, их можно исправить. Советник может помочь избежать новых ошибок. И это - вмешательство.
- Если бы всё было так просто, - мужик покачал головой и прошелся перед ребятами. - Глупые-глупые дети. Всегда идут наперекор старшим. Думают, что умнее их, что всё понимают лучше. Делают, как им нравится, а потом ждут одобрения. Одобрения нет. Дети ошиблись. Приняли фантик за суть. И надо бы вернуться обратно, но уже никак. Гордость не позволяет. Деньги не позволяют. Система не позволяет. Невозможно вернуться. Надо ломать. А ломать не хочется. Ломать - больно. Тупик-с.
Макс с Титовым стояли, раскрыв рты.
- Нет, я не про вас. Я о предыдущем поколении людей. А вот с вами, друзья, можно работать. Пусть ваши домыслы смешны, но важны не они. Важно то, что вы не вписались в созданную систему. И можете её изменить. Что нам и требуется.
- Кому - нам? - выдавил Макс.
- Ты умеешь задавать вопросы, мальчик. Вопросы, на которые не бывает ответа. Скажем, мы те, кто управляет. Кто действительно управляет. Такая задача стоит перед нами. Люди совершают слишком много ошибок. И нужны беспристрастные решения, приводящие к минимальным потерям. Реши этическую задачу. Что ты предпочтешь? Чтобы погибли те, кто тебе дорог, но при этом миллионы будут спасены. Или чтобы дорогие тебе люди спаслись, но миллионы незнакомых тебе людей погибли?
- Чтобы спаслись и те, и эти, - немедленно ответил Максим.
- Идеальное решение. К сожалению, в жизни ничего идеального не бывает. Итак?
У Максима не было ответа.
- Я не буду отвечать, - угрюмо сказал он. - Я не могу решать за всех.
- Уход от решения - тоже решение. А ты?
Титов потеребил маску.
- Не знаю. Мало ли какие обстоятельства. Никому всех тонкостей не известно. Может, эти миллионы и не погибнут. А может, погибнут и так, что бы ты ни делал. Каждый за себя отвечает.
Мужик повернул голову так, что свет упал на пустое лицо манекена. Максим сглотнул и выпалил:
- Что-то у вас не сходится. То вы - советники. А то - тайные управители. Может, не то и не это? Что-нибудь третье? Не такое простое и более неприятное для нас?
- Отлично. Тест пройден. Вы смогли встать над ситуацией. Увидеть её со стороны. Значит, у людей ещё есть шансы.
- Ничего не понимаю, - сказал Титов. - Хватит уже нам лапшу на уши вешать. Объяснитесь, в конце концов!
- Нет, - сказал мужик. - Нет. Не бывает абсолютного знания. Всё знание - относительное. И теперь вам с ним жить. Я не пророк. И не могу предугадывать события. Но вполне вероятно, вы сможете повернуть систему. Диалог закончен.
Верхний свет погас. Осталась освещенной дорожка по центру склада, намекая, в какую сторону им надо идти. Ребята выбрались на улицу и уставились друг на друга.
- Чо это было? - спросил Титов. - Может, мы чего нанюхались?
- Да ну! Сюр какой-то, - ответил Макс. - Типа, иммерсивный спектакль. Ну, это когда зрители вовлекаются в театральное действо. Нас вовлекли, да. Я даже проникся.
Мимо них прошла вереница детсадовцев, держащихся за веревочку. Все в одинаковых ядовито-зеленых жилетиках и противогазных масках. Веревочка была привязана к дрону, а позади шла воспитательница, которая этим дроном управляла. Привычные бытовые мелочи успокаивали. Время было в самый раз, чтобы идти домой.
Макс распрощался с Титовым и заковылял во двор, чтобы срезать путь. Забытая рана на ноге неожиданно напомнила о себе. Приходилось переступать с осторожностью, глядеть под ноги и не спешить. Поэтому Максим узрел классную, только когда практически налетел на неё.
- Самойлов! Ты где был?! Я тебя спрашиваю!
- В травме, - соврал Макс, не моргнув глазом. - Ногу повредил.
- Да? - тоном ниже переспросила классная. - Ну, хорошо. Не забудь справку принести.
- Не забуду, - Макс решил скачать справку из Интернета и распечатать. Нужно было спешить домой, но внутренний чертенок так и подзуживал спросить. И он спросил: - Людмила Николаевна, а правда, что безмолвным народом проще управлять? И что маска нам просто затыкает рот, чтобы мы молчали в тряпочку?
Классная вздрогнула.
- Я тебя не слышала, Самойлов. Ты. Ничего. Не говорил. Марш домой!
Максим покивал, удовлетворенный ответом, а классная как испарилась. Ехать на транспорте не хотелось. Максим подумал, что полчаса ничего не решит, и зашагал к дому.
Сначала он думал, что скажет родителям, выстраивал логичные объяснения прогула, а потом стал размышлять - что же всё-таки случилось? Что произошло? Как объяснить эту встречу с непонятным мужиком-манекеном? Конечно, им с Титовым могло показаться. Визуальные эффекты, всё такое. Но то, что мужик говорил, явно не совпадало с официальной позицией. Неужели, они с Титовым действительно могут на что-то повлиять? Что-нибудь изменить? Не прямо сейчас, конечно. Но после. Когда вырастут и станут теми, за кем люди пойдут? Кого будут слушать? Смогут принимать решения, от которых зависят жизни людей? Стать лидером? Возможно. Но начинать надо прямо сейчас - решил Максим, входя в парадную.
Говорили громко, и Макс услышал казенный голос еще на три лестничных пролета ниже:
"...Лишаются родительских прав, в связи с неисполнением ими родительских обязанностей, выявившихся в виде утраты контроля над перемещениями и действиями их сына, Максима Самойлова. В свою очередь, Максим Самойлов после поимки и установления факта противоправных действий будет препровожден в спецприемник для неблагонадежных граждан. Данное постановление вступает в силу c момента объявления..."
Максим осознал, что речь идет о нем, лишь тогда, когда в проеме распахнутой двери увидел помертвевшее лицо матери. Рядом с ней стояли двое полицаев в шлемах, а речь по бумажке бубнил третий, в штатском и в служебном герметичном наморднике. Макс на секунду остановился, почувствовал движение за спиной и прочитал по губам матери: "Беги!" Запнулся, не сумев поднять ногу на очередную ступеньку, наклонился, чуть не коснувшись ладонями площадки, и пропустил над собой хватающую руку. Заметил, как мать толкает мужика в штатском, полицай с размаху бьет её в голову, так что мать отлетает в стену, и съехал по ступенькам, поднырнув под очередной неудавшийся захват.
В несколько прыжков добежал до низа, ткнул в кнопку запищавшего домофона и вывалился на улицу. Затравленно огляделся, сорвал маску и вдохнул воздух свободы.
Тонко пахло прелыми листьями и горьковатым дымком. Макс выдохнул облачко пара, потёр лоб, стараясь забыть темный след на обоях от маминой головы, и рванул прочь со двора.
На четвертом шаге что-то тупо ткнуло его под лопатку и толкнуло на газон, лицом в опавшую листву.