А вы знаете, что Рождество это совершенно необыкновенное время? Я бы даже осмелилась сказать чудесное, если вы, конечно, мне позволите. Неужели нет, неужели не знаете?
Но ничего, я тоже не знала, пока мне не рассказал мой восьмилетний друг Никитка, а ему в свою очередь рассказали в воскресной школе. Воскресная школа - это совсем другое, чем обыкновенная школа. Так что не пугайтесь и не думайте, что это такой вид наказания для плохих учеников - заставлять их учиться ещё и в воскресенье, единственный выходной. В воскресной школе не решают задачек, не пишут контрольных, не мучаются над сочинениями. А что же там делают? Честно говоря, я не знаю, мне не довелось, к моему большому сожалению, учиться в воскресной школе. Но мой друг Никитка мне рассказывал...
Он пришёл туда только во второй раз. В первый раз он совсем ничего не слушал, а всё занятие просмотрел в окошко. Хотя, на самом деле, ничего интересного там не увидел: всё те же голые ветки, голая земля кое-где с клочками жёлтой травы, как, наверное, на голове у старой Бабы-Яги. Да воробьи насупившиеся, недовольные. Да и кто тут будет доволен? Начало января, а снега с самого прошлого года не было. Никитка даже начал сомневаться, был ли он в прошлом году и бывает ли вообще в этом большом-пребольшом городе.
В этот раз Никитке досталось место спиной к окну. Поэтому он решил всё-таки послушать, о чём говорит этот смешной дядечка, который вроде бы и не старый, но почему-то уже с усами и бородой. К тому же на прошлом занятии Никитка убедился, что слушать никто не заставляет, никто не делает замечаний, если только ты никому не мешаешь, значит, можно спокойно и с удовольствием слушать.
Дядечка говорил очень интересно. Он рассказывал, что Рождество - это особенное время, в которое происходят даже чудеса. Да-да, главное только хорошенько захотеть, а ещё главнее поверить, и чудеса обязательно произойдут. А всё потому, что в это время рождается младенец Иисус. И все на земле и даже на небе настолько радуются, что ангелы спускаются к людям, чтобы порадоваться вместе с ними и подарить детям подарки от самого младенца Иисуса.
- Главное только желать, надеяться и верить, - повторил ещё раз дядечка с усами и бородой.
- Э-эх...
Никитка никак не мог заснуть в этот вечер. Он вздыхал и думал про себя, что уже давно желает и надеется... Но все желания его почему-то не исполняются. Поэтому ему трудно поверить, что когда-нибудь... Честно говоря, даже немного страшно, потому что всё происходит наоборот. Когда-то он хотел, чтобы папа не ходил на свою работу, а был с ним и с мамой целый день. Тогда бы они могли играть, клеить самолёты, запускать воздушного змея, строить вместе из конструктора. Папа читал бы ему книжки. Он так смешно читает! Если говорит волк, он обязательно рычит, а если это какая-нибудь Красная Шапочка, он читает таким тоненьким голоском, что Никитка покатывается со смеху и совсем не успевает испугаться за неё и даже её пожалеть. Но папа не то что не уходит с работы, он теперь возвращается домой так поздно, что иногда Никитка уже спит, а утром уходит раньше, чем Никитка просыпается. К тому же недавно и мама пошла на работу. Никитка понял, что это папа взял её к себе и, честно говоря, немного на него сердился. Потому что папа теперь видит маму целый день, а Никитка нет. Только почему-то мама и папа теперь совсем мало разговаривают и даже иногда ссорятся. А это хуже всего.
А ещё год назад мама спросила Никитку, хочет ли он сестрёнку. Конечно, он хотел. И так сильно тогда радовался и изо всех сил желал. Но прошло уже много времени, а сестрёнка не появлялась. Когда он спросил маму, она ответила, что Ангел передумал. Мама ещё раньше рассказывала, что именно Ангел приносит детей. А теперь он передумал. Никитка, конечно, поверил ей, тем более, что он знал, почему передумал Ангел. Мама просто, наверное, плохо себя вела. Вот и всё. Ангел отдал сестрёнку кому-то другому. И всё-таки Никитка надеялся, что она вернётся.
Но сейчас было совсем тяжело, потому что Никитка понял, что мама и папа, кажется, его разлюбили. В субботу после школы его отдали в спортивный клуб. Там, конечно, здорово: есть бассейн, можно кататься на лошадях и даже научиться стрелять из лука. Но Никитка лучше побыл бы с мамой и с папой, даже без бассейна, лука и лошади. А в воскресенье вот воскресная школа. Это мама придумала, сказала, что дети должны изучать 'реликвию'. И вот воскресная школа.
Так что на следующий день шестого января, в канун Рождества - это дядя рассказал, что день до Рождества, а особенно вечер, называется канун. Так вот на следующий день Никитке было очень сложно решиться поверить в то, что желания его когда-нибудь сбудутся. И чем ближе к этому особенному вечеру, тем труднее.
И всё же он решился.
Папа вечером куда-то поехал, а маму с собой не взял. Никитка слышал, как они спорили. И мама потом, видно, расстроилась, потому что она легла на свою кровать. Наверное, у неё заболела голова. У неё последнее время часто болела голова. И когда Никитка заглянул аккуратно в комнату и увидел маму с грустными-прегрустыми глазами, хотя они были закрыты, но как-то Никитка увидел их, он окончательно решил: сейчас или никогда.
Стараясь быть бесшумным, Никитка оделся, повязал шарф, натянул тёплую вязаную шапку, в один карман куртки положил фонарик, а в другой - маленького фарфорового мальчика на месяце. Это была его любимая ёлочная игрушка. Месяц был зеленоватый и, словно, светился изнутри. А мальчик такой милый и беззаботный сидел себе на этом месяце и улыбался всем подряд. Наверное, это и был младенец Иисус, подумал Никитка. Он улыбается, потому что смотрит сверху вниз, как Ангелы, которых он послал, дарят сейчас подарки всем людям и исполняют их заветные желания.
Никитка открыл дверь и вышел на улицу.
Их район был одним из самых дорогих в городе, он состоял из одно- и двухэтажных домов. Поэтому на улице редко когда кого встретишь. А сейчас так и вообще никого не было. Никитка пошёл по тротуару, на котором лежали чёрные тени от деревьев. Казалось, будто даже асфальт истосковался по снегу так, что растрескался, как земля в пустыне, Никитка видел на картинках в энциклопедии. Он вздохнул и засунул руку в карман, в тот, где был мальчик на месяце. Стало не так страшно.
Хорошо, что горели фонари. Только один впереди почему-то мигал, а потом и вовсе погас. Потом опять зажёгся и погас уже окончательно. Никитка дошёл до этого фонаря, остановился и поднял голову. И вдруг фонарь загорелся. Никитка улыбнулся ему и хотел идти дальше, но неожиданно услышал тихую красивую мелодию, которая доносилась откуда-то сверху. Никитка прислушался: откуда-то с фонаря. Он снова поднял голову и вдруг увидел там наверху мальчика приблизительно такого же возраста, что и он. Мальчик сидел на изгибе металлического столба, болтал ногами и играл на дудочке. На нём была длинная блестящая зелёная туника. Вдруг фонарь опять погас, и Никитка понял, что в этом виноват мальчик.
- Эй, - крикнул Никитка, - это ты выключил фонарь?
- Я, - ответил мальчик и положил дудочку в карман своей туники.
- А зачем? - спросил Никитка и улыбнулся, ему было очень приятно, что мальчик, который может сидеть верхом на фонаре, с ним разговаривает.
- Чтобы он немного отдохнул, - ответил мальчик. - Сегодня же праздник.
- Рождество?! - обрадовался Никитка тому, что знает.
- Ага! - ответил мальчик и вдруг так широко улыбнулся, что фонарь снова загорелся. Или это не фонарь, а сам мальчик засветился? Никитка не успел сообразить, потому что в это время мальчик взлетел и мягко опустился рядом с Никиткой. Теперь Никитка мог рассмотреть его лицо. Оно было кругленькое, с большими голубыми глазами, обрамлено золотистыми кудрями. Никитка никогда не видел никого красивее.
- А что ты тут делаешь? - спросил мальчик.
- Гуляю, - ответил Никитка, ему вдруг захотелось взять и рассказать мальчику, что на самом деле он ищет какого-нибудь Ангела, который помог бы ему исполнить его заветные желания, но испугался, что мальчик посмеётся над ним.
- Тогда давай гулять вместе, - предложил мальчик.
- Давай, - обрадовался Никитка, - а как тебя зовут?
- У меня очень сложное имя. Ты зови меня просто Коля или лучше Николка, тогда наши имена будут похожи.
- А откуда ты знаешь, как меня зовут?
- Мне дядя рассказал.
- А откуда он знает?
- О, он знает о-о-очень много.
- А как его зовут?
- У него тоже сложное имя. Но можно называть его Михаил или Миша, дядя Миша.
- А твой дядя... - решился Никитка, - если он всё знает, может быть, он знает, как... встретить Ангела?
- Наверняка! - ответил Николка и вдруг звонко рассмеялся.
Никитка не мог не заразиться этим смехом и тоже рассмеялся. И всё же сквозь смех спросил:
- Почему ты смеёшься?
- От радости! Сегодня же праздник.
- Да, - Никитка вдруг стал серьёзным. - Тогда, может быть, мы сходим к твоему дяде, чтобы спросить его...
- Конечно, сходим, - перебил Николка, - только давай вначале немного погуляем. Он подошёл и взял Никитку за руку. Никитка крепко сжал его руку и вместе они пошли по тротуару.
Николка то и дело выключал то один, то другой фонарь. И удивлялся, что люди не жалеют ни их, ни себя. Ведь если жить с одними только фонарями, не увидишь звёзд.
- А они сегодня такие красивые! Хочешь посмотреть?
- Хочу! - ответил Никитка.
Тогда Николка поднял руки, и в одно мгновение погасли все фонари. Никитка вдруг увидел, как ярко горят и мерцают звёзды. Он никогда раньше этого не замечал. Они переливались из голубого в зелёный, потом из зелёного в серебряный, потом в розовый и снова в голубой.
- А ещё они очень красиво поют? - сказал Николка.
- А можно послушать?
- С этим уже сложнее... Для этого нужно оказаться очень близко от них. А пока я могу сыграть тебе эту мелодию на моей дудочке.
- Сыграй, пожалуйста.
Николка достал дудочку, оглянулся, увидел рядом дерево, взлетел, уселся на его нижнем суке и стал играть. И вдруг Никитка узнал эту мелодию. Наверное, именно её играл Николка на фонаре. Но казалось, что и раньше Никитка её знал. Может быть, это мелодия колыбельной, которую раньше пела ему мама? Или эта та мелодия, которую раньше всегда напевал папа, особенно когда брился. А мама вздыхала: 'О, всю жизнь я слышу эту песню', но почему-то при этом улыбалась. И папа улыбался ей в ответ. Или это та мелодия, которую включала ему бабушка, когда она была ещё жива. Она очень любила музыку, у неё даже был проигрыватель, такой, в котором могут играть только пластинки. И именно его она любила слушать, хотя звук там был далеко не такой хороший. Когда вместе с мамой и папой они приезжали к ней, она ставила специально для Никитки одну пластинку. Это была её любимая. Она даже рассказывала, что слушала её каждый день, когда ожидала своего первого и единственного сына - папу Никитки. И уже тогда она знала, что когда он вырастет, у него будет добрая и красивая жена и маленький сынок. Так она рассказывала Никитке.
Да, это была очень красивая мелодия.
Николка играл, и Никитка узнавал её всё больше и больше. И у него было сладко и одновременно горько внутри. И хотелось плакать. И от радости, и одновременно от грусти, но какой-то сладкой грусти.
Николка закончил играть, и Никитка вдруг сам не заметил, как произнёс:
- Я очень хочу, чтобы мама и папа помирились, чтобы они снова любили меня, и чтобы к нам вернулась моя сестрёнка. Мне ничего больше не надо. Я только этого хочу.
Слезинка вдруг покатилась по розовой щеке Никитки. А вслед за ней такая же - по розовой щеке Николки.
- Знаешь, я бы так хотел тебе помочь, но я не могу, - сказал Николка. - Я не умею. Но я очень надеюсь. Мы вместе должны надеяться. Даже, если не видно, кто может нам помочь... Будем верить, - Николка улыбнулся.
- Да, - ответил Никитка и тоже улыбнулся и рукавичкой вытер щёки. Потом посмотрел на свои тёплые рукавички:
- А жаль, что даже в снежки нельзя поиграть. Я бы...
- Эге-ге! - вскричал радостно Николка и тоже вытер ладонью щёку. - А я боялся, что так и не смогу тебе ничего подарить.
- Никита! - вдруг раздалось где-то далеко на улице.
- Н-и-к-и-т-а! - позвал ещё один голос.
Мальчики обернулись.
- Мне пора! - сказал Николка. - Жди мой подарок тебе.
- А это мой тебе, - произнёс Никитка и вынул из кармана зеленоватый месяц, который, казалось, светился изнутри. - Это младенец Иисус! Он смотрит сверху вниз, как Ангелы дарят всем людям подарки, и улыбается... Знаешь, ты всё-таки спроси, пожалуйста, у своего дяди...
- Никита! - раздалось уже совсем близко.
- Хорошо, хорошо! - Николка звонко рассмеялся, потом вдруг обнял Никитку, развернулся и побежал.
Но он успел сделать только несколько шагов, вдруг у него на спине раскрылись большие белые крылья, нога Николки последний раз коснулась земли, потом ступила по воздуху, и вот он уже взлетел и скоро скрылся в небе. Никитка стоял широко раскрыв глаза, и только когда мамин голос раздался прямо за спиной, обернулся.
- Никита, Господи Ты Боже мой!
Мама подхватила его, обняла. Папа обнял их обоих, поддерживая Никитку одной рукой. Никитка почувствовал на щеке тёплые мамины слёзы.
- Никиточка! Любимый мой!
- Вы меня и вправду любите? - спросил Никитка.
- Видел бы ты, как волновалась мама, - ответил папа. - Я пришёл домой, хотел сделать вам сюрприз. Я ведь ездил за вашим любимым мороженым. Кто виноват, что вы любите такое, которое продаётся только в одном магазине в городе?.. Приезжаю. Мама в истерике, не может тебя нигде найти...
- Я даже не могла набрать номер на телефоне. Хорошо, что папа приехал. Что бы женщины делали без мужчин, - мама взглянула на папу.
Он поцеловал её в щёку:
- Пойдёмте.
Втроём они шли по улице и держались за руку, Никитка - посередине. Он рассказывал всё, что с ним приключилось, поворачивая голову то к маме, то к папе. Они молчали, пытались справиться с волнением, и только некоторые отрывки из рассказа Никитки долетали до них, но то, что долетало, волновало их ещё больше. И если бы Никитка не был так увлечён своим рассказом, он заметил бы, что выражение их лиц меняется с радостного на грустное, потом становится удивлённым, спокойным и снова радостным. И только подходя к дому, и тот, и другой, наконец, успокоились и почувствовали, как сладко и немного грустно было внутри.
- Никита, ну, что ты выдумываешь? - произнесла, наконец, мама.
- Нет, мама, я не выдумываю. Папа, ты мне веришь?
Папа молча улыбнулся.
Никитка опустил голову, папа полез за ключами. И вдруг фонарь около их дома погас. Раздалась еле слышная мелодия.
- Наверное, играет где-то в ближайшем доме, - предположил папа.
- Наверное... А это... Кажется, это... - вдруг вспомнила мама. - Та самая, наша мелодия. Помнишь, когда мы познакомились в том южном городке на море?
- Да это она, - папа удивлённо раскрыл глаза и сделался такой смешной.
Мама не выдержала и рассмеялась, глядя на него. И вдруг произнесла:
- А давай снова туда съездим...
- Возьмём отпуск...
- Никитку...
- Запакуем чемоданы и...
- Решено, - папа громко захохотал.
Никитка давно не слышал, чтобы он так смеялся.
В это время фонарь около дома загорелся и снова погас. Никитка подошёл к нему, запрокинул голову и пытался что-то разглядеть там наверху, но ничего не видел.
Мама и папа тоже посмотрели наверх и вдруг... Оттуда сверху одна за другой плавно качаясь на воздухе, как пёрышки, опустились снежные хлопья. Их было так много, что скоро вся земля оказалась устланной этими хлопьями-пёрышками. Втроём: папа, мама и Никитка долго стояли и смотрели и время от времени смеялись. Просто, от радости.
Наконец, папа произнёс:
- Пойдёмте, надо ведь упаковывать чемоданы.
- Пойдём, Никита, - сказала мама. - Кажется, папа приготовил нам подарок.
- Сестрёнку? - вдруг спросил Никитка.
- Ну... - замялся папа, - это скорее надо к маме обращаться.
- Я уже обращался.
Папа посмотрел на маму, та улыбнулась и опустила голову.
- Мы что-нибудь придумаем, - сказал, наконец, папа. - Будем надеяться.
- И верить, - добавил Никитка.
- И верить, - повторила за ним мама.
Они вошли в дом. Фонарь около дома загорелся. Или это не фонарь? А кто-то, кто сидел на фонаре, весело болтал ногами и рассматривал маленького мальчика на зеленоватом тоже светящемся изнутри месяце.