Завтрак, вкусный такой, где мама? Я хочу домой. Я ем кусочек яйца. Не хочу яйцо. Серый больничный хлеб и на нём кусочек жёлтого масла. Оно такое вкусное, но меня от него тошнит. Уходи масло, не мучай меня. Я ненавижу еду, меня от неё тошнит.

В моей палате не всё так плохо, а в другой палате лежат дети, которым хуже, чем мне. Но мне непонятно, а чем мне лучше, чем им? Нам ставят одинаковые капельницы, нам делают болючие уколы и дают невкусные таблетки. Нас возят на страшном лифте. Я боюсь лифта. Когда же мама заберёт меня от сюда?

Я не люблю телевизор и детские мультфильмы, они для малышей, а я старше всех. На один год. К ним часто ходят мамы, а ко мне нечасто. Нет, не думайте, что моя мама плохая. Она раньше сидела у моей кровати день и ночь. Но однажды добрая женщина-доктор отвела её за руку в дальнюю комнату. Я не знаю, о чём они говорили, но моя мама заплакала и ушла. Она посмотрела на меня перед уходом и сказала: "Скоро увидимся, дочка".

Серая медсестра отвела меня в другую палату. Там не было детей. Там только кровать с откидной спинкой и тумбочка с блестящими ручками. Нет мягких игрушек, только пластмассовые. Я ненавижу игрушки, они дохлые, они мёртвые. Я беру в руки медведя, а он холодный, противный. Куклы? Они не разговаривают. Я должна разговаривать вместо них. А мне не о чем с ними говорить. Они тонкие, пластмассовые, ненастоящие. У них нет волос, у них пустые глаза. Мне бы принесли котёночка, живого, я была бы счастлива. Я бы спала с ним. Я очень часто сплю. У меня так же, как у этих кукол, выпали все волосы.

Серая медсестра, которая делает мне уколы, вдруг стала самой доброй. Она рассказывает мне сказки, она потихоньку приносит мне печенюшки, от которых меня тошнит. Она держит меня за руку и иногда плачет. Нет, не плачет, просто букашка залетела в окно и попала ей в глаз. Она стряхнула букашку и смеётся дальше.

Мама, я соскучилась по тебе, меня всегда тошнит, у меня кружится голова. Ты всегда говорила мне: "Доченька, крошка, ты моя малышка", а я некрасивая, я лысая и худая. Ты не будешь меня любить, я не хочу жить.

Серая добрая медсестра сегодня прикатила столик с лекарствами и со стаканом сока и с конфетами. Она так торжественно на меня посмотрела и сказала: "Малышка, ну-ка просыпайся, вставай! Доктор одобрил твой анализ. Тебя переводят в палату общей терапии. Твои игрушки заждались тебя, твои пушистики так радуются! Вставай скорее, ну, ну, давай, лежебока. Отвыкла уже ходить". Шаг, шажок, в соседней комнате мама: "Иди, иди сама, отлежала все бока, полгода уже лежишь тут". Тёплые объятия. Почему я боялась показаться маме? Я ещё чуть-чуть выросла. Меня скоро выпишут. Мне можно играть с детьми и ходить без маски. Моя мама ночью на работе, а днём со мной. А в следующую неделю она днём на работе, а ночью со мной. У неё нет выходных. У нас своя палата. У меня выросли волосики на голове, почему-то тёмные и вьются, или я забыла, они уже накручиваются на палец, но они редкие. У меня выросли ресницы. Меня не тошнит.

У меня есть друг. Он младше меня, он был со мной в общей палате. Когда меня выписывали, его перевели в мою бывшую одиночную палату. Я не стала забирать свои игрушки, пусть он вспоминает меня.

Ну вот, я иду прочь из этого коридора и вижу, как он проходит мимо и оглядывается на меня. Серая медсестра держит его за руку, а в другой руке его вещи в пакете. Вдруг я вспомнила: "Коробок, коробок, ты мне так и не показал свой секретик в спичечном коробке, а ведь обещал..."

Неделей раньше произошла вспышка на солнце, и родился солнечный луч. Что же здесь удивительного? Такие лучи рождаются по сто миллионов в день и не только днём, но и ночью. Ведь на Солнце не бывает ночи. Лучик понял, что он начал свой полёт и подумал: "Выпускной! Я начал свое движение ввысь. Я весь горю, я так счастлив! И мой начавшийся полёт - это начавшаяся жизнь. Откуда? От мамы и куда? Я пока не знаю. Я не один такой, мои братья так же стремятся ввысь (хотя неизвестно, где верх и где низ во Вселенной).

Итак, сначала...

В 5:05 по космическому времени взорвалась моя любимая мама, и я так этому рад, я так ликую, я так быстро от неё улетаю, ну прямо с немыслимой скоростью, то есть со скоростью, превышающей мысль. Ну в общем-то, не превышающую скорость света. Мама рада, что я родился, ведь она носила меня тысячу лет и очень хотела родить. А я очень хотел родиться и улететь прочь. Тысяча лет - ничто в сравнении с миллиардами лет путешествия по космическим далям.

Итак, один миг от вспышки прошёл. Я покинул маму. Моё рождение подняло вверх (или вниз) миллиарды тонн гелия и водорода. Они осядут через несколько дней, и рана затянется. Но за эти несколько дней я буду так далеко, дальше самой далекой планеты из маминой квартиры. Итак, я объект сугубо космический, законы моего существования сугубо точны, их нельзя изменить. Моя мама - это Солнце. Она очень щедрая и рождает миллионы лучиков в день. Я бы назвал их братьями и сестрами, но мы улетаем в разные стороны и больше никогда не встретимся в космическом пространстве, поэтому никаких родственных чувств нет. В космосе много лучей, каждая звёздочка - это тоже лучик. Это посланник от другого солнца. Моя скорость - скорость света, я могу только светиться и ничего более, хотя я обладаю всеми знаниями во Вселенной. Я - свет!

Я прожил всего восемь минут и двадцать секунд в новом мире без моей любимой мамы. Я так рад! Наша мама Солнце очень рада, что избавилась от нас. Мы не оглядываемся назад, мы летим, летим прочь от мамы.

Я пока младенец, моя жизнь только началась, и я уже начал таять. Так странно, в начале жизни я такой огромный и сильный, а через тысячу лет стану точкой на небе. У людей всё наоборот: они рождаются маленькими и слабенькими и всё время болеют. Потом они набирают вес, силу, становятся умными. Но потом они большие, сильные, умные вдруг гаснут.

И вот через восемь минут и двадцать секунд я врезаюсь в атмосферу Земли. Это первое знакомство, это первый опыт исследования пути. Земного пути. Первая остановка, так сказать. Земля! Отстегните ремни!

Радость! Я вхожу в атмосферу и... О, как хорошо! Зачем же я лечу так быстро? Здесь так прекрасно. У меня как будто крылья, я трогаю ладонью озоновый слой, я отражаюсь от облаков, я купаюсь в брызгах дождей, мой полёт - это первый луч света на этот день. Я сияю в недрах северных льдов, я играю антеннами радиовышек, я бужу стада животных и нажимаю кнопки будильников, я северное сияние, я освещаю путь в ночи, я уже на другой стороне Земли. Я даю силу рекам, я пробуждаю семена растений, я открываю краны небесных водопроводов, и с небес льются ливни в тропиках. Я кручу циклоны и антициклоны, я нарушаю связь со спутниками. Я согреваю рыбаков на краю земли, в ледовых морях. Я сила миллионов киловатт энергии, моя очередь осветить и согреть планету Земля. Я очень рад и не знаю, почему моя радость не разделяется всеми людьми, почему они иногда говорят: "Свет мне не мил". Некоторые просят: "Пусть будет тьма. Пусть придёт конец света". Но это исключение, просто они не видят будущее, а я вижу. О, как приятно держаться за деревья, за облака, отражаться от витрин, от стен домов. Как приятно увидеть, что кто-то нашёл путь домой.

Хочется лететь дальше, к другим мирам, но хочется ещё чуть-чуть задержаться, чтобы увидеть прекрасные следы твоего пребывания и отражения. Вот пара влюбленных закрылась ладошками от первого луча света, и теперь они смотрят в глаза друг друга, а я не смею пробраться за их ладошки. Они не хотят, чтобы узнали об их любви. Но они увидят искорки света в глазах друг друга и улыбнутся. Это я в их глазах! Вот фотограф, мечтатель, хочет найти свой идеал и вместо признания в любви ищет идеальный свет. Он наивен и думает, что удивит свою девушку идеальной фотографией. Но его идеальная девушка просто ждёт три волшебных слова. Дурачок, скажи ей поскорее, как она прекрасна.

Люди - они прекрасны, они наивны, они мечтатели, как и я. Земные моря - синева, брызги воды, игра ветра и света. Арктика - это белая музыка, застывшая радуга, искра северного сияния, освещающая путь геологам.

Как приятно иметь власть, чтобы делать добро, как приятно оставить после себя тёплый след, кого-то согреть. И так мне это нравится, я отражаюсь от земли, морей, облаков и возвращаюсь на то же место, только становлюсь слабее. По дороге я нагреваю воду, воздух, теряю свою силу и становлюсь приближенным к Земле. Я становлюсь всё больше инфракрасным излучением, нагреваю землю и становлюсь причиной парникового эффекта. Но это не моя вина и не вина других моих ста пятидесяти миллиардов братьев. Это вина самих людей, которые жгут нефть.

Я ещё не пролетел ни одной галактики, я ещё путаюсь где-то между землёй и небом, но я уже теряю силу. Зато я кому-то нужен на Земле.

Первым стал малыш. Я заглянул в его окно. Он проснулся и увидел солнечный зайчик. Малыш засмеялся и схватил игрушку. Бедный малыш, он ещё не знал, что на каждой игрушке два миллиона микробов, жуть, но я знаю, что спасет его. У меня ещё остался ультрафиолет. Я простерилизовал комнату, и малыш не заболел. Его мама даже и не догадалась, что спасителем был я, солнечный лучик.

Когда я увидел её счастливые глаза, я вспомнил первые секунды своей жизни. Для моей мамы это был настоящий взрыв. Миллиарды тонн материи материнского вещества взлетели вверх, чтобы потом упасть на руки моей матери Солнца. В небо взметнулась энергия, сопоставимая со всей энергией, выработанной людьми, миллиарды атомных бомб. Вспышка, которую заметят другие звёзды через миллиарды лет. Они поймут, что это я, и встретят, и скажут: "Мы видим тебя, лучик. Это солнышко передало нам привет". Я родился, а моя мама вздохнула и приготовилась к новым родам. Вспомнит ли она обо мне? Не знаю. За день происходит много таких вспышек, а живёт моя мама уже четыре миллиарда лет.

Что может совершить вспышка в миллиард мегатонн? Чтобы сделать пожар нужна лишь искра, а во мне искр столько, сколько у бенгальского огня. Только я - весёлый огонь и не хочу устраивать пожар. И я не хочу улететь в космос и остаться там навсегда. Я хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь вспомнил обо мне, лучике.

Я ещё раз облетел всю землю, просто отражаясь от атмосферы и от воды, которой покрыта большая часть Земли. Вода поднялась вверх. Пошли ливни, вылезли насекомые, которые пьют росу и капли дождя, заполнились водоемы, хозяйки на огородах обрадовались, что теперь будет урожай. Я так рад, я стал ещё меньше, но я помог кому-то. Я начал новый полет и успел заметить некоторые детали жизни людей. Люди - настоящее чудо, хотя они такие медленные и соображают так долго. Рождают они так редко, не как моя мама Солнце - миллион лучей в секунду. Они странные существа, и своих детей они не отправляют в бесконечность. У них всё сложно. Чтобы сын стал звездой и покинул отчий дом навсегда, они тратят кучу усилий, кучу времени. Они рождают слабого ребенка и тратят на него всё свое тепло. И этого никто не видит. Они держат своё дитя за руку первую четверть его жизни, они сами болеют и угасают только для того, чтобы дитя встало на ноги и ушло от них и позабыло их навсегда. Да, это неправило, есть и другие семьи. Но дети Солнца помнят и несут свет своей матери вечно, освещая и согревая всё вокруг. Наверное, я надолго задержался на Земле, пора лететь дальше. Но что-то тронуло меня в том, как мама смотрела на малыша и радовалась. Что это было? Это была не комната, а больничная палата. И малыш был такой красивый, он прямо сиял, как Солнце. Маленькое солнышко. И его мама произнесла: "Ты моё солнышко, ты мой лучик". Тут я потерял свою силу. Моя скорость уменьшилась в триста тысяч раз.

Я впервые почувствовал спокойствие и тишину. Улыбка мамы, игрушки, смех человеческого детёныша. Я солнечный луч, я имею силу миллиардов ядерных бомб. Я имею скорость триста тысяч километров. Я могу сжечь, я могу оживить, я могу уничтожить, я могу, могу, но я устал, я хочу спокойствия, мне здесь хорошо. Я закрыл глаза, я уснул.

Конечно же, нет, я смеюсь, ведь я прожил всего восемь минут и двадцать пять секунд. Солнечные лучи не спят. Через секунду меня догонят мои братья. Вот они ворвались в нашу комнату, но я почему-то больше не понимаю их языка. Они не хотели видеть меня, они просто облетели всю комнату, высушили цветок на окошке и помчались вдаль к краю вселенной.

Я начал терять силы, я стал медленнее думать, но я не сожалел о своём выборе. Лететь к звездам? Что я получу? Я сам стану звездой. Звёзд и так достаточно. Долететь до края Вселенной и исчезнуть? Нет, сделать селфи и послать маме? Вот смотри: чёрное - это небо, это край света, а эта точка, размытая в углу, - это я.

Я всё ещё жив. Я лучик, я всё ещё летаю, хотя летать осталось недолго. Летаю и таю. Моя звёздная энергия заканчивается. Я устал отражаться в зеркалах, лужах и витринах, я исчезаю. Пять секунд моего пребывания на земле закончились. Я как рак-отшельник, который выбежал из своей ракушки, чтобы найти новую, более просторную, но её нет. Нет убежища, нет старого дома. Океан страшен. В небе - другие сильные лучи. Я ещё могу зажечь искру, если попаду в объектив микроскопа. Мне хватит энергии изменить ДНК у амёбы, и она станет светиться, а я буду жить на лабораторном столике какое-то время. Потом придёт сестра санитарка и вытрет столик вместе со мной. Я не хотел для себя такого, ведь я лучик, я прилетел от Солнца, я прилетел с доброй вестью. Но я таю, я погибну здесь. Моя мама-Солнце даже не узнает об этом. Мне так горько, но я не могу плакать. Я огонь, я свет, во мне нет воды.

Огромная больничная палата. Врачи ходят с пробирками и вздыхают. Они умеют говорить только умные слова: "отрицательный фактор", "положительный анализ", "недостаток лимфоцитов", "кризис", "ингибиторы топоизомеразы". Они большие и белые, они внушают доверие.

Итак, ещё одна тысячная секунды прожита. Энергия опять тает. Не хватает блестящих предметов, чтобы отражаться. Только бы не улететь в окно, ведь стекло прозрачное, а там наступающий рассвет просто сотрет и ничего не оставит, просто проглотит тебя.

Вдруг между рамами большого окна стал пульсировать слабый огонёк. Может, он там был и раньше, но он не мигал, а горел слабым ровным светом и поэтому был незаметен. А сейчас его мигание как сигнал SOS: "Помогите!". Что же это может быть? Какой-то жучок залез между рамами и не найдет дороги назад. Его брюшко светится, он сам такой несчастный, и тот свет, который в нем, гаснет. Это светлячок. Он просидел между рамами окон целый вечер и целую ночь, а теперь он засыпает и свет его умирает.

Тысячные доли секунды, и лучик принял единственное правильное решение: "Вдвоём нам будет легче". Слабый земной светильничек, я отдам тебе остаток своей энергии. Может, ты ещё проживёшь и сможешь выбраться отсюда. Лучик отразился ещё раз от никелированной ручки, пролетел сквозь стекло прямо в брюшко светлячка.

Первое прикосновение, первый контакт. Что-то новое в ощущениях. Я впервые не в своей атмосфере. Вообще-то лучики живут чаще всего в космосе, где нет воздуха, нет атмосферы. Вообще, там есть какая-то космическая пыль, но это обычное среда. Здесь было нечто другое.

Представь себе рыбку, которая родилась в аквариуме и которую добрые хозяева решили отпустить обратно в море. Может, папа осторожно открыл край пакета, вода вместе с рыбкой вылилась в морскую лужу. Мама запрыгала от счастья. О, какое счастье! Мы спасли ещё одно живое существо от цивилизации. Пусть плывет, там её дом. Ребёнок заверещал: "Отдайте мне мою рыбку! А-а!" Мама сказала, что там ей будет лучше, пусть плывёт. А мы заберём с улицы пёсика, чтобы он пришёл в наш дом и сказал: "О, счастье, как я устал, я устал от холода, от голода, от блох, наконец-то я попал в свой родной дом. Наемся по-человечески и лягу спать, как все люди, на коврик. Спасибо, хозяйке. Она воплощение моих собачьих снов. Слава ей!"

Вот тут нестыковка, подумал лучик. Собаке - хорошо. Мужчина пока ничего не понимает. Ребёнок рыдает. А как рыбка? О ней позабыли, но я вижу её. Она попала к себе домой, в свою естественную среду, и ей это не понравилось. Пока океан добр, в этой луже светло, тепло, океанская вода вкусная, прибывает и убывает через камешки, светло, тепло, теплые волны, водоросли, вкусные рачки. Как хорошо. Но вдруг становится темно, мрачно, Рыбке тревожно - я такого не видела. Ой, шторм. Я не готова к нему. Пришла волна и ударила своим хвостом по моей новой обители. Как страшно! Где мой добрый аквариум? Где мои камешки? Ракушки? Где детские глаза, которые смотрят сквозь стекло и жалеют меня и кормят меня? Мне страшно. Да, я рыба, но я аквариумная рыба, я живу меж водорослей и камушков. Мне всегда светло и сыто, мне не надо гоняться за едой. Жаль, я никогда не ценила это. Просто жила, просто ела, я просто размножалась. Откуда это? Откуда этот армагеддон? Буря - это страшно? Скажите рачки! Рачки шепчутся: "Это еще не буря - это волна. Она сейчас отмоет наш бассейн, закинет нам новый планктон, встряхнет нас как следует и потом откатит".

Лучик знает, о чём думают рыбки. Дикие наслаждаются штормом, домашние не хотят даже, чтобы им почистили аквариум, а тем более, оказаться на свободе.

Ещё одна тысячная секунды - и мысли прекратились. Лучик впервые остановился, он попал в брюшко светлячка. Это новая среда, она другая, она продлевает жизнь, она питает, но она не небесная, она земная. Все мысли текут как-то гладко, тихо, не хочется никуда лететь, здесь тепло и уютно. Пусть запахи земные, пусть атмосфера не космическая, зато спокойно. Наверное, если взять из океана рыбку и бросить ее в аквариум, она будет очень волноваться и переживать, но, когда переживёт и переволнуется, она вдруг скажет (рыбы не всегда молчат), она скажет: "Аквариум - это не тюрьма, здесь мало места, зато здесь кормят. Здесь нет свободы мысли, но у меня нет мыслей. Нет надежды, а зачем? Я была свободной, но не понимала этого, теперь потеряла свободу, но мне негрустно. Всё обретает цену, когда можно с чем-то сравнить, а если не с чем сравнить, то нет понимания ценности. Наверное, хорошо иногда почувствовать встряску, тогда начинаешь что-то ценить или стремиться к чему-то".

Все эти мысли были новыми для лучика, который попал в новый дом. В светлячка. Это был последние быстрые мысли, мысли о прежней свободе, о новом доме, о новых запахах, о новом ощущении. Но это уже были не только его мысли. Они не были тревожными, они, скорее, согревали, да и светлячку стало как-то лучше, комфортнее, лучше, потому что лучик поселился в его брюшке.

Глаза светлячка посмотрели сквозь стекло и увидели ещё два лучика. Это детские глазенки, которые смотрели сквозь стекло. Красный свет светлячка соединился с синим и создал невиданную красивую радугу, отразившись от радужной оболочки голубых глаз. Детская ручонка открыла створку окна и подняла маленькое светящееся существо с тоненькими ножками. Светлячок вздохнул, малыш посмотрел на палец, там был огонёк. Это светлячок и его новый брат лучик сияли в надвигающемся рассвете. Скоро станет так светло, что света светлячка не будет видно, но все втроём уже успели понять, что им хорошо. У малыша есть коробок, и он позаботится об их счастье. Они будут днём спать в новом доме, а ночью будут светиться и радовать его. Мама-Солнце будет всегда посылать лучи, добрые и не очень. Люди будут радоваться им и их ненавидеть, ведь некоторые больше любят тьму. Морские рыбки будут играть в лучах света в своих морях, а аквариумные - под светом ламп. Светлячки будут по секрету светить ночью из коробочки. Дети будут улыбаться и гоняться за солнечными зайчиками. Мамы будут сиделками в палатах для больных малышей. Будут прижимать этот коробочек со светлячком к груди. И поднимать глаза кверху. Будут надеяться, им будет спокойнее, они смогут спать.

Двенадцать лет спустя.

Моя мама такая радостная сегодня! Я выпускница девятого класса. Школьная линейка. Все девочки в шикарных бальных платьях. Фотографы, айфоны, селфи. Чего так нарядились? Это что за достижение, окончить девятый класс? Что, карьеру сделали? Хвастаетесь? Нет, это родители радуются за вас. Кого-то отдадут в колледж, кто-то пойдёт в десятый класс. Сегодня такое время, что кто больше платит, тот делает лучшую карьеру своим детям и делает их жизнь интереснее. Это так и есть, и это неплохо. Это хорошо. У моей мамы нет денег. Она их потратила на моё лечение.

Какие красивые платья! Моя мама не купила мне такого платья, но почему-то мальчики так и липнут ко мне. А зачем они мне? Да, а зачем? Я смотрюсь в зеркало и любуюсь собой. Какая гладкая кожа! Мне не нужен макияж. Я не крашу глаза, они сияют, как звёзды. Волосы шелковые и вьются, я никогда их не стригла. Я не крашу губы, они алые, как кровь, вот-вот лопнут. Зеркало само любуется, глядя на меня, когда я смотрюсь в него. Мне не нужны красивые наряды, я так долго была некрасивой.

Пройдет выпускной, утром я поеду в Москву, в модельное агентство, нет, не туда, я хочу стать стюардессой. Высокой, яркой, красивой. Я хочу летать по всему миру. Пусть все любуются мной!

Вот утро, наконец. Вот диплом, паспорт, ксерокопия, медицинский полис. Справка из поликлиники? Зачем? Ведь всё в Интернете... Да, ерунда, я всю поликлинику выучила в детстве. Успею до обеда. Соберу все бумажки - и в Москву, поступать в лётный колледж. Я красавица, отличница, знаю английский язык. Поступлю обязательно.

Вот знакомая дверь, коридор, знакомый больничный запах. Фу, очередь - бабушки, студенты, как раньше. Как я ненавижу больницы! Ну ничего, сегодня в последний раз. Завтра убегу, уеду в Москву, а потом в небо, в полёт, на всю жизнь от того, что пережила здесь. Сижу на стуле, терплю, роюсь в инстаграмме. Вдруг сзади меня обняли знакомые руки, знакомое тепло, теплый шёпот в ухо, вернее, на ушко, через пряди волос:

- Здравствуй, доченька, я тебя узнала. Родная, я так рада тебя видеть!

Я обернулась и увидела большое доброе лицо. Оно как солнце. Я взяла ладонь этой женщины. Тёплая, знакомая, вернее, родная ладонь. Это она гладила и грела мою лысую голову, когда мамы не было, вернее, её не пускали ко мне. Это она тайком приносила мне сладости, когда я совсем не могла есть - меня тошнило. Она рассказывала мне сказки, а я её ненавидела за уколы и за капельницы. Я думала, что это она не пускала ко мне маму.

Я не знаю её имени. Это серая медсестра:

- Сколько тебе лет уже?

- Мне скоро семнадцать.

- А ты постарела на двенадцать годков. Столько мы не виделись! Но ты не изменилась.

Она улыбнулась:

- Дочка, расскажи, как ты живёшь. Это было настоящее чудо, что тебя выписали. Ты такая красивая, стройная, как стюардесса. Твои волосы пахнут цветами. Зачем ты здесь?

- Я, мне нужна справка. Я хочу поступить в лётный колледж. Я хочу летать, чтобы все видели, какая я стала красивая, чтобы любовались мною. Ведь меня в школе дразнили "лысая", "буратино".

Добрая медсестра прижала меня к груди.

- Лети, детка, не возвращайся. Справка? Так я её сейчас, мигом принесу, жди.

Прошла минута, мне стало холодно, будто я прощаюсь с домом, навсегда. Больница, поликлиника - это моё детство, а я беру справку, что этого не было.

Медсестра вышла и дала мне справку, что больница мне не нужна. Нет, что я здесь больше никому не нужна. Я обняла сестру и повернулась к дверям, но сестра прошептала: "Вот, возьми, это он тебе передал". Я обернулась. Вот в руке у неё мятый спичечный коробок. Что это? Я стала думать, кто бы это мог передать. Я взяла его и открыла. Там лежал жучок какой-то, высохший, мёртвый. Зачем он мне? Я посмотрела в глаза сестре и увидела слезинку. Я потрогала жучка, он вдруг засветился слабым неоновым светом. Я вздрогнула. Это же секрет! Это его секрет. Это тот мальчик обещал мне его показать!

Я хотела спросить у сестры, но не стала. Я поняла её. Я закрыла коробок и прижала к груди.

Вот дверь, вот улица, вот новая жизнь. Коробок согрелся в ладони. Справка упала на крыльцо, я тихонько пошла на автобус.

Я не буду моделью, я не буду стюардессой. Я хочу стать серой доброй сестрой, медицинской сестрой. Я хочу гладить по голове больных детей, быть им мамой и рассказывать им сказки.