|
Ёжик никогда не видел такого снега. С неба падали пушинки размером с сосновую шишку. Опускались плавно, не торопясь, словно маленькие облачка старались подольше задержаться в воздухе. Нежное кружево, зимняя сказка. Снег пролетал мимо окна, становился золотистым от света керосиновой лампы, а Ёжик льнул к стеклу, смотрел на снегопад и представлял, что это не снег идёт, а он сам поднимается в небо, всё выше и выше, прямо к звёздам. И так покойно вокруг, тихо-тихо, только иногда уголёк щёлкал в печке.
Недолго продлилось чудо - подул ветер, растрепал, раздёргал снежных барашков.
Ёжик вздохнул, оторвался от окна и решил перед сном заварить травяного чаю, крепого и ароматного, чтобы в доме пахло летом и снились только хорошие сны.
Едва чайник закипел, уютно задребезжал крышкой, как в лесу раздался жуткий рёв, полный боли и ярости. Ни один знакомый Ёжику зверь не мог так рычать.
- Городские, - прошептал Ёжик и попятился к дальней от двери стене. Там, над кроватью, висел потерянный в прошлом году пьяными охотниками самозарядный карабин Симонова.
Снова раздался рёв, и, как показалось Ёжику, гораздо ближе к его домику.
Не показалось - через минуту неведомая тварь голосила уже на опушке.
Ёжик залез на кровать, снял СКС и занял позицию напротив двери. Быстро отсоединил магазин, проверил патроны, поставил магазин на место и передёрнул затвор. Поднял карабин, прищурил один глаз и прицелился. Лапы расслаблены, дыхание ровное.
Снаружи кто-то шумно пёр сквозь подлесок и сугробы. На миг задержался перед дверью, бухнул в неё всей массой, взревел, дёрнул на себя, чуть не сорвав с петель, и ввалился вместе с холодом и вонью.
- Дерьмо! - проорал косматый, страшный зверь, весь в снеге, прошлогодних листьях и какой-то дряни, будто специально собранной, чтобы вызывать отвращение у приличных жителей леса.
- А, это ты... - разочарованно протянул Ёжик и опустил карабин. - Я думал - бомж заблудился. Привет.
Медвежонок, а это был он, не поздоровался, отряхнулся по-собачьи, разбросав по всему полу ошмётки чего-то непотребного, и повторил:
-Дерьмо! Всю берлогу засрали!
Ёжик скорбно смотрел, как по стенам и чистому полу его избушки расползаются грязные потёки.
Гость, не обращая внимания на хозяина, наклонил лапой ведро для мусора, сунул туда нос, тут же отвернулся. Залез в шкафчик, пошерудил там лапой, подвигал туда-сюда баночки и мешочки, что-то разбил ненароком. Сунулся было к чайнику, но обжёгся и отскочил.
- Да где же? - пробормотал Медвежонок и полез под стол.
- Что потерял? И чего не спишь? - спросил Ёжик и посторонился, когда Медвежонок вылез из-под стола и двинулся к умывальнику.
- Ага! - Медвежонок нашёл полный тазик на полу, поднял его и припал к краю.
- Эй, я там лапы... - попытался остановить Ёжик. - А, неважно.
Медвежонок не слушал, да и немудрено было что-то услышать за гулкими, словно у помпы, бульками.
- Уфф... - Медвежонок наконец выдохнул, вернул пустой тазик на место и утёр пасть. - Я в берлоге специально бочку перед дверью ставлю и щель для воздуха оставляю. За зиму снега в бочку наметёт, весной растает, а я проснусь и пью.
- Талая водичка для здоровья полезна, - подтвердил Ёжик.
- А снег я больше жрать не буду! - выкрикнул Медвежонок в сторону открытой двери и погрозил кулаком непонятно кому. - Твари! - Потом обернулся к Ёжику. - Чифирь есть?
- Ой, да что же это я? - спохватился Ёжик.
Он положил карабин на кровать и бросился за чашками.
- Сейчас чаю заварю на можжевеловых ягодах. Они у меня духмяные-духмяные. И варенье малиновое достану.
Пока Ёжик возился с посудой, Медвежонок не сводил взгляд с карабина. Нехороший это был взгляд, пристальный и красноглазый.
Ёжик встал на табурет, чтобы снять с полки варенье. Надо банку побольше - думал он - медведь наверняка оголодал за половину зимней спячки. Самую большую банку достал, повернулся, а Медвежонок уже на пороге, с карабином наперевес, только спину и видно.
- Стой! Ты куда? А чай? - крикнул Ёжик.
- Потом. - Медвежонок даже не обернулся. - Я им покажу тёплый сортир.
- Подожди!
Ёжик заметался с банкой в лапах, не зная, куда её приткнуть, поставил прямо на пол и выскочил в ночь.
Медвежонка уже и след простыл, только где-то впереди, на белом фоне сугробов, двигалось тёмное пятно, да доносились отдельные слова:
- Я им их... обратно стволом вколочу... на британский флаг... Сволочи!
- Стой! - во весь голос крикнул Ёжик. - Ведь хуже будет! - предостерёг он, зная, что Медвежонок с недосыпа дурной, как одинокий кролик.
А снег всё падал и падал, не такой крупный как час назад, но густой, как каша. Белая лошадь в таком снегопаде затерялась бы не хуже, чем в тумане. Ёжик с трудом продирался сквозь сугробы, даже колея, которую оставил Медвежонок, не спасала. А без неё вовсе боялся застрять - ветер на опушке снегу вдвое намёл.
Где-то впереди полыхнуло, через секунду донёсся выстрел, а вместе с ним два вопля: один от боли, второй торжествующий - Медвежонка.
Снова полыхнуло. Ёжик отчаянно работал лапами, но Медвежонок далеко ушёл - не догнать. Что ему какие-то сугробы? Бульдозер, да и только.
Лесные звери наверняка проснулись от шума, но не спешили показываться - любопытных да дураков охотники давно научили не смотреть, кто стрелял.
Раздался выстрел ещё дальше и в стороне, эхо принесло отголоски хохота Медвежонка. Ёжик шёл по следу и сокрушался:
- Ой дурак, ну дурак.
Так и наткнулся на чёрную, тёплую кучу.
Пахло кровью и Медвежонком. Ёжик огляделся: даже ночью на пороше виднелись красные и тёмные пятна. Пока он вертел головой, куча застонала, захрипела, из неё метнулась то ли рука, то ли лапа, и больно ущипнула Ёжика за бок. И иголки не спасли.
- Ай! Уйди, хрень! - испугался Ёжик и бросился прочь, в сторону новых выстрелов.
Судя по всему, Медвежонок зигзагами шёл к своей берлоге.
- Галсы меняет! По ветру идти не хочет, - догадался сведущий в мореплавании Ёжик и решил сократить напрямик, благо в лесу сугробы измельчали - не то, что на опушке.
Один чёрт, добрался только заполночь.
Из берлоги раздавался храп - Медвежонок пришёл первым и завалился спать. Ёжик устало выполз на расчищенный пятачок перед дверью и заглянул в широкую щель. По сравнению с творящимся здесь кошмаром ассенизатора, принесённая Медвежонком грязь в домике Ёжика выглядела свежей уборкой.
- Охренеть, - определил Ёжик масштаб катастрофы.
Медвежонок спал на лежаке, на боку, со свисающим к полу языком. Тонкая струйка слюны стекала вниз, на валявшийся в куче помёта карабин. Помёт лежал повсюду: на полу, на столе, в бочке для воды. А на помёте отпечатались крупные птичьи следы и валялись чёрные перья. Похоже, привычка Медвежонка не закрывать плотно дверь сыграла с ним злую шутку - непрошенные гости постарались на славу.
Ёжик, брезгливо переступая лапами и зажав нос, подошёл к лежбищу, подцепил СКС за ремень и поволок к выходу. Приклад, словно плуг на поле, оставлял дурно пахнущие отвалы серой массы.
Ёжик выбрался на свежий воздух, вдохнул полной грудью, пнул изгаженное ведро возле входа и потащился домой.
Обратный путь едва не доканал Ёжика, даже несмотря на то, что по дороге он сунул карабин в какое-то дупло, иначе боялся не дойти. Но простудился серьёзно.
Снег шёл ещё неделю, будто зима решила высыпать разом весь запас, заготовленный на этот год. Лес преобразился: небольшие деревца полностью скрылись под пышным одеялом, высокие сосны стали похожи на горы или на растущие вверх сосульки, а берёзы склонились под тяжестью снега и согнулись словно белые арки и мосты сказочного города. Днём всё это искрилось и переливалось миллионами бриллиантов - красота!
А Ёжик болел и думал, что вот проснётся Медвежонок, а у него вся берлога в дерьме. И настроение до самой осени будет подстать берлоге. Вот, если бы сам Ёжик проснулся весной в такой клоаке, то у него уж точно бы настроения не было. Разве что такое, с которым хорошо идти убивать всех, кто на глаза попадётся. На этой мысли Ёжика передёргивало, потому как весной Медвежонок прежде всего шёл к нему. Надо было что-то делать. Да и бросать товарища в беде - нехорошо.
Поэтому Ёжик решил выручить друга, но помочь тайно. Просто Ёжик стеснялся рассказывать про такого рода помощь. А то начнутся смешки, пойдут пересуды, мол, Ёжик Медвежонку зад подтирает. Кому это надо?
Ёжик прорыл в мягком снеге туннель к дому Медвежонка и до конца зимы чистил берлогу. Как раз к апрелю и управился. Даже самого Медвежонка губкой отмыл. А тот только сосал лапу, да причмокивал. Такой отвратной зимы у Ёжика ещё не было - умаялся и пропах нечистотами как золотарь.
Весна пришла резко и уверено, наотмашь ударила солнцем по сугробам, выбила из них дух, за пару дней растопила до земли. Ёжик смотрел из окна на лужи, на проталины, и на то, как истекают пресной кровью последние сосульки.
В дверь заколотили - быстро-быстро - Ёжик сразу понял кто это и вышел на порог.
- Скорей! Бежим! - Заяц подпрыгивал от нетерпения. - Там подснежники!
Заяц линял, и клочья белой шерсти торчали во все стороны из серого подпушка.
- И тебе привет, - буркнул Ёжик - он был не в духе последнее время. - Не ври, подснежников ещё неделю ждать, не меньше.
- Бежим-бежим! Туда-туда! - крикнул Заяц и умчался в кусты, откуда вскоре раздался его голос: - Ну, где ты там?
Ёжик плюнул и пошёл по следу из шерсти за почти белым кроликом. Идти было недалеко. На опушке снег совсем растаял, а среди деревьев сугробы ещё остались. Возле самого грязного из них курил Волк. Заяц подпрыгивал рядом. Волк кивнул Ёжику, пыхнул дымом и ткнул козьей ножкой в сугроб.
- Глухарь.
- Не, - тут же запротестовал Заяц. - Тетерев.
- Сам ты тетерев, - лениво процедил Волк. - Как есть глухарь.
Ёжик присмотрелся к сугробу - не просто так тот казался самым грязным - из-под снега торчали чёрные перья, топорщились мокрой щёткой на обледеневшей тушке.
- Там, дальше, ещё один, - Волк указал направление. - Убили. Двойная мокруха.
Заяц тут же помчался смотреть, а Ёжик остался. Он вспоминал, как зимой то ли эта, то ли другая такая же куча перьев хрипела перед смертью.
- Глухарь, - повторил Волк. - Следов нет. Разве что свидетель найдётся.
Ёжик поёжился (делал он это мастерски).
- Холодно? - заметил Волк.
- Да не... Птичку жалко.
Волк хмыкнул.
Послышался скорый топоток - выбежал Заяц.
- Нашёл! - сообщил он на ходу. - Двоих!
- О как! - не то удивился, не то обрадовался Волк. - Ну-ка, побегай вокруг, может, ещё кто лежит.
- Я вот ещё что нашёл, - добавил Заяц и что-то передал Волку. - В клюве было.
- О как! - ещё больше удивился Волк. Он внимательно рассмотрел находку и спросил: - Скажи мне, Ёжик, а что ты знаешь об этом деле?
- Ничего, - тут же ответил Ёжик.
- Совсем ничего?
- Совсем ничего, - подтвердил Ёжик.
А как тут не подтвердить? Скажешь, что Медвежонок виноват - хана Медвежонку. Какой же ты друг после этого?
- Это очень важно! - заметил Заяц и заозирался, чем бы записать показания.
- Важно - не важно, - передразнил Ёжик.
- Так, стоп, - прервал Волк. - А где, ты, Ёжик, был в пятницу, в семь часов вечера?
- Дома.
- Я же не спросил: в какую пятницу?
- А я всю зиму был дома.
Ёжику не нравился этот разговор, но он решил стоять до конца. А то с кем потом звёзды считать, если Медвежонка посадят?
- Ясно. - Волк показал находку Зайца - две старые ежиные иголки. - А это тогда откуда взялось?
Ёжик невольно схватился за бок, где вместо выдранных зимой игл росла пара новых. Движение не осталось незамеченным - Волк и Заяц понимающе переглянулись.
- Я отказываюсь отвечать без моего адвоката! - заявил Ёжик. - Требую позвать Медвежонка!
Пока Волк не спускал глаз с Ёжика, Заяц сбегал за Медвежонком. Заодно стали подходить и другие звери: на ветке устроилась Белка с кульком орехов, приковылял Барсук, прилетели птицы.
Медвежонок выглядел выспавшимся и довольным, отличное настроение отражалось на морде - не зря Ёжик постарался зимой с уборкой.
- Здравствуйте, друзья! - поздоровался Медвежонок. - Привет, Ёжик. Заяц говорит, ты знатно поохотился?
Медвежонок весело засмеялся, а Ёжик задохнулся от возмущения.
- Ты! Да ты! - слова застряли у Ёжика в горле. - Ты же сам... Хорошо спал?
- Спасибо. Прекрасно. - Медвежонок улыбнулся. - Жаль, что ты меня не разбудил перед своей охотой. Может, я бы тебя отговорил.
- Да ты что, вообще ничего не помнишь, лунатик хренов?! Ты же сам ко мне пришёл!
- Обидны мне слова твои, - расстроился Медвежонок. - Я-то пока ещё в себе - по соседям не стреляю. Всю зиму спал, ни разу не проснулся и отлично выспался.
- Да ты что?! - Ёжика прорвало. - Не помнишь, как воду у меня мыльную лакал, как говорил, что берлога в дерьме, как обещал стволом на британский флаг, или как там?!
- Ёжик, да ты совсем за зиму тронулся. Я мыльную воду не пью, нормален я. Понимаешь? Нор-ма-лен. И берлога у меня чистая. И ствола-то нет, а у тебя есть. Эх, ты. Друг, а на меня свалить хочешь. Нехорошо.
Другие звери переводили взгляды с Ёжика на Медвежонка и обратно, Белка безостановочно сыпала ореховыми скорлупками. Вдруг она сказала:
- Он это, он. Я помню. В середине зимы, когда снег сильно валил, кто-то по лесу бегал, а потом как закричит Ёжикиным голосом. Сама-то я не видела, врать не буду, в дупле сидела, но голос точно его. - Белка задумалась, вспоминая. - Я белка, я живу в дупле. Так вот, как закричит, - Белка завопила изменённым голосом: - Стой! Хуже будет! А потом: Бах! Бах! И ещё Ба-бах! А тот как застонет. А-а-а! О-о! А другой как захохочет. Ха-ха-ха!
- Не похоже, - засомневался Заяц.
- Да я тебе говорю.
- Белка, и ты с ума сошла?! - Ёжик чуть не плакал.
- Это ты сумасшедший, мухоморы да поганки собираешь. - Белка перестала лузгать орешки и покрутила лапой у виска.
- Ну и что? Они красивые.
- Точно-точно, - вмешался Барсук. - Это Ёжик был, я тоже помню. Сплю это я себе спокойно в своём дупле. Не в Белкином, не подумайте чего. Вдруг, сквозь дрёму слышу, хруп-хруп-хруп - идёт кто-то. И тут мне по голове как вмажет! Прикладом. Я молчу, мало ли, добавят. Страшно. Да и стреляли. Потом выглядываю - Ёжик уходит. Я не стал его звать, но ружьё сохранил и перепрятал. Нужная вещь.
- Так вот куда карабин делся! - воскликнул Ёжик. - А я искал... Что вы на меня так смотрите?
- Ну всё, считай, признался, - заключил Волк.
Всего нашли четыре трупа - все огнестрелы. На суде Ёжику дали за каждого по семь лет. Всего получилось семь тысяч семьсот семьдесят семь лет - судья Бобёр отличался своеобразными представлениями о сложении. Да и какая разница, всё равно ежи столько не живут. Зато Медвежонок утешал Ёжика, что тот сорвал банк - четыре семёрки.
Ёжика посадили в яму и закрыли надёжной решёткой из толстых палок.
Иногда к нему приходили гости. Медвежонок часто бывал, рассказывал, что не даёт пропасть Ёжикиным запасам варенья. Спрашивал, не надо ли чего? Ёжик не отвечал, даже когда Медвежонок говорил, что похлопочет об УДО через пару лет. И звёзды они теперь считали порознь - Медвежонок с одной стороны решётки, а Ёжик с другой. Ещё Белка любила садиться на ветку над ямой и кидать туда скорлупки, ядра жадничала. Барсук выспрашивал, не осталось ли патронов к СКС, пытался подкупить рыбой, но без патронов не отдавал.
Ёжик голодал - в тюрьме кормили плохо и нерегулярно. Ел подножный корм - червей и редкие орехи, случайно обронённые Белкой. Самой большой радостью стал дождь - тогда дождевые черви вылезали из земли. Ёжик собирал их в кучку и представлял, что это макароны по-флотски. Макароны расползались, но Ёжик бил их лапой и втягивал в себя.
А однажды в июне...
Ёжик никогда не видел такого дождя. С неба падали капли размером с горошину, одна за другой, без остановки. Крупные, тяжёлые, непрерывный поток воды, словно тропический ливень ошибся местностью и вылил на лес месячный запас африканских джунглей.
Ёжик сначала радовался, а потом вода стала заливать яму - суглинок плохо впитывал влагу. Ёжик поплыл. А вода всё прибывала и прибывала, пока не дошла до самой решётки. Так Ёжик и захлебнулся.
На следующий день звери немного погоревали и пошли делить оставшееся имущество. Медвежонок на память о друге взял чайник и табуретку. На поминках доели все Ёжикины припасы - они оказались весьма кстати, да и Ёжик бы порадовался, что угодил друзьям. Всё подмели: варенье, мёд, солёные грибы. От них и передохли - всё-таки Ёжик никудышным грибником был.
|