... И будут здесь серные реки
Змеится средь мёртвых лесов.
Ю. Бореев.

Клубы дыма кружатся в виде рож.
       В небе окровавленном серпик - нож.
Воду пью белёсую. Как полынь!
        Ощущенье странное. Зыбко. Стынь.
Чернотою выгнуло под ногами твердь.
        Озеро проклятое, в душу лезет зверь.
Наплывает жуткое: Я - не человек.
        Человечье тает, словно снег.                                  
Хищно ощетинился сухостой.
         Из гортани вырвался хриплый вой.
В мышцах, напружинившись, рвётся смерть.
         На загривке вздыбилась голубая шерсть.
Облик в глади озера, тускл и сер.
         Я - цивилизации Люцефер.


***

Ночные бабочки

Есть белые капустницы, похожие на первоклассниц,
Яркие крапивницы, похожие на выпускниц,
Есть молочайные бражницы - странные мотыльки,
Оживающие с наступлением сумерек.
Мелькают голые коленки в тревожных бликах фонарей.
И что-то там, в ночи, заставляет трепетать крылышки.
Заученные улыбки. Бабочки, похожие на помятый фантик.  
Бабочки - подёнки, живущие одну ночь.
Ночные бабочки, летящие на огонь.
Какие наступили темные ночи!...

***

Перестройка

Напоили коней из ведра самогоном.
Из конюшни, меня привели пристяжным.
Бубенцы заменили бутылочным звоном
И устроили русской забавы "экстрим".

Упираюсь и рвусь, но осилишь ли тройку?
Левый бок обожгло, хлыст завис надо мной.
Седоки, пьянь, орут - "Даешь перестройку!"
И плеткою хлещут мне круп. Коренной 

Взгляд косит, улыбаясь мертвецки.
Волны судорог, пена сползает на грудь.
И под стать пристяжная, точно хищник из клетки,
Зубы бешено скалит, пытаясь куснуть.

Повод в сторону рву, силы все напрягая,
Но от хмеля совсем одурел коренник.
Закусил удила, оглоблей лягает.
На дыбы - и понес к полынье напрямик.

Под копытом трещит, но поди успокой-ка,
Кто-то выдохнул "Ох!". Ну, держись, вороной!
И летит к полынье, очумелая тройка, 
Чтобы вскачь унестись над безумной страной.

***


В чистом поле, где все мои горести -
Бархат ночи, цветов горностай.
Расцветет незабудками вскорости, 
Дней закатных, сияющий край.

В чистом поле, где все мои горести -
Разольются, чтоб травами плыть,
Пеший странник появится вскорости,
Путь далекий мне станет сулить.

В чистом поле, где дремлют стервятники,
Не надолго забыв про еду - 
Из оврага, появятся  всадники - 
И еще один конь в поводу.

***

Чуть расслабься - любовь ускользнула.
В душу холодом дунуло вдруг.
Чуть расслабься - и бурей согнуло,
И бездарность берёт на испуг.

Чуть расслабься - и совесть уснула.
Лишь грустинка у близких в глазах.
Чуть расслабься - и жизнь обманула.
Лишь последний аккорд на часах...


***

Шампур - шоссе, шашлык - облака.
Кренделем с сопки - змея-река.
Я мчусь в машине, шины шуршат.
Навстречу ветру вёрсты спешат.
Поэзией скорость дышит в лицо,
Колёса кружат рифмы кольцо.
Я и машина - только вдвоём.
Осень горит янтарным огнём.
Степь - постель, небо - крыша.
Вольной вольницей сердце дышит.
Любого комфорта богаче и выше
Чувство полёта свободной души.


***

Памяти жен декабристов.

Тихо падает снег, 
          заискрившись в квадратиках света.
Подъезжают кареты на бал к Трубецким.
И Мария Волконская, к балу одета,
Вдруг застыла, 
          отдавшись виденьям своим.
Кружит бал, и красавицам падают в ноги,
Осторожно целуя тяжелый подол.
Так откуда сейчас эти мысли о Боге?
Раздражает мелькавший
                           в мазурке камзол.
Ей почудился лес в повороте дороги,
Колокольчик звенит на обмёрзшей дуге.
Словно плачет во тьме
                           о далёком остроге,
И полозья скрипят о свечах и тепле.

Жгучий лёд кандалов
                      точно гвоздь на запястье,
Декабрь начинает свой бешеный бег...
Вот и всё.
         Отзвенело бубенчиком счастье.
Наплывает бессмертие. Падает снег.


***


Я - круглая. Ребристая "лимонка".
Я - Бах, когда в экстазе пляшет смерть.
В "горячей точке" я - на грани тонкой,
Чуть сдвинь чеку - готова загреметь.

Как скучно мне, лежать в ячейке тёмной.
Мне ненавистны звуки тишины.
Тряхнуть бы Шар в порыве неуёмном,
Где рёбра гор банально холодны.
Расправить грудь, зажатой сталью тесной,
Урвать у мира сладостный ломоть,
Звездой взорваться в этой жизни пресной,
Рубить и рвать трепещущую плоть.
Смотреть в зрачок расширенного глаза,
Напиться крови с самой глубины,
Я жду в ячейке злобного приказа.
И пусть танцуют слуги сатаны!


***

Вновь стою у чистого холста:
О себе решился рассказать.
Замысел хорош и суть его проста.
Понял вдруг: мне нечего сказать.

Жизни дни ложатся, как мазки,
Шлёпается краска свысока
В душу - холст. Из тюбиков тоску
Давит неумелая рука.

Бархатаюсь. Порой пытаюсь набело
Свой холст начать и выглядеть понятней.
Ну, дай же бог! Ну хоть на миг светло
Прожить чуть-чуть, чтоб отступили пятна.

Опять я влез в ошибок череду.
И надоели неприятности изрядно.
Но, черт возьми, я истину найду!
Ну, вот... сейчас... О боже, снова пятна!...


***