Аннотация: Рассуждения на тему смерти и жизни. Собственно рассказ родился в момент рождения моего противоборства суициду. Вроде как поучение тем, кто хочет сам уйти из жизни.
По ту сторону......
Часть первая. Смерть.
Сегодня понедельник. Так уж сложилось, что все важные дела человек откладывает на начало недели, а именно на этот день. У меня тоже есть важное дело. Сегодня я умру... Да, я согласна, что это звучит странно, но это так. Хотя чего странно в том, что человек решил совершить самоубийство? Законом это не запрещено. Конечно, чтобы умереть, надо иметь вескую причину. Какой человек захочет добровольно уйти из жизни? Только, если ты смертельно болен и не можешь больше мучиться или в случае суицида. Так вот, мой случай как раз таки второй. Вы, конечно, хотели бы узнать: что же подтолкнуло меня на этот шаг? Я отвечу вам. Но предупреждаю! Это очень странная причина: мне просто неинтересно жить. Да, это действительно так.
Нет, я вполне уравновешена психически и условия жизни у меня хорошие. Родители меня очень любят так же, как и я их. Но... Мне надоело. Просто надоело жить в этом мире. Мире полном серого цвета, лицемерия, лжи, фальшивой радости и стеклянных глаз. Я не могу больше смотреть на то, как людей обманывают такие же, как и они люди. Как люди лицемерят друг другу в лицо. Как горячо любящие меня мама и папа улыбаются мне, говоря: "Все хорошо, Элла. Что ты, у нас с папой все отлично, как ты могла подумать, что мы можем разойтись?", а как только их дочь покинет комнату, начинают ругаться и кричать так, что закладывает уши. Мир сер, люди темны, слишком много в нас зла, мы не можем с ним бороться, так как сами же его и рождаем. Я часто любила выходить на крышу нашего дома и мечтать. Мечтать о том, что в один прекрасный день все измениться, что родители помирятся, что люди станут светлее и добрее, что исчезнет все то, что давит на нас. Боль... сильнейшая боль давит меня изнутри. Мне всего шестнадцать, но я мне уже не хочется жить. Я устала, просто устала. От жизни, от печали, от боли, от всего.
Вчера родители снова ругались. Боже! Как больно слышать эти крики. Знать, что твои самые близкие люди, люди, которые подарили тебе столько тепла, любви и заботы, стоят на грани разрыва. Они изливают столько гнева и ненависти друг на друга, что ты понимаешь: любовь, которая когда-то их соединила, уже умерла, причем умерла давно.
Поздно вечером, когда родители закончили ругаться, я тихонько лежал в своей постели и плакала. Плакала даже не от того, что они ссорились, а просто потому, что у меня уже не было душевных сил терпеть. Именно в этот момент ко мне пришло решение умереть. Умереть и уйти от всего этого кошмара. К приоткрытой двери в мою комнату подошла мама(я заметила это в зеркале, стоящем на прикроватном столике) , подошла и тихонько спросила: "Эля, ты спишь?" Я не ответила, а лишь только сильнее укрыла голову одеялом. Дальше мама, не получив ответа, просто тихо стояла и смотрела на меня. Я не знаю, сколько это длилось, но мне запомнился взгляд этих глаз. Взгляд печальный, горький и ... жалеющий. Мама, я знаю, что ты меня любишь, любишь сильнее всего на свете, но... прости свою дочку, прости свою Элю. Элю, которая любит тебя больше всего на свете, но все же, мама, я уйду. Да, знаю. Знаю: это будет очень больно для тебя, тебе будет очень сложно принять мой уход. Но мне не интересно жить. Вера, надежда, желание, интерес к жизни - все это было убито, все это умерло.
Но вот пришло утро. Утро понедельника. Родители ушли на работу, а я не пошла в школу. План смерти написан на листке, а листок лежит на столе рядом с прощальным письмом. Мама. Папа. Я вас очень люблю, но сне нужно уйти. Я знаю это, знаю прекрасно. Что ж, не буду затягивать пребывание в этом мире. Пора перешагнуть ту грань, что отделяет нас от той стороны, куда уходим все мы по истечению срока нашего короткого жизненного пути. Я прожила четверть жизни. Шестнадцать лет.
Многие считают, что лишить себя жизни - это великий подвиг, что требуется большая сила воли и какие-то неведомые чувства, что заставят тебя уйти. Но я ничего не чувствую: ни страха, ни боли, ни нервов - ничего. Только какая-то опустошенность что ли. В душе просто скучно и пусто, как будто все светлое из меня уже вынуто.
Опустившись в кресло, я взяла в руки ампулу со снотворным и шприц. Говорят, что если влить в себя все содержимое этой склянки, то ты уже не проснешься. Что ж, тереть нечего - проверим. Мои руки сами проткнули жестяную крышечку и оттянули рукоятку шприца. Вот и вена. Легкий укол, немного шипит, когда жидкость уходит из шприца. Все. Я откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Эффект должен прийти через пять минут. Будем ждать.
Я сидела и думала. Перед глазами вставали различные образа: вот дождливый город, вот что-то из моего далекого детства, вот мама, ее печальный взгляд. Мама, мама, я тебя очень люблю, но прости меня. Я ухожу. И этого не изменить. Папа. Твой образ, твое лицо такое знакомое, но такое далекое... Музыка. Я слышу музыку. Она обволакивает меня со всех сторон, убаюкивает, забирает куда-то вглубь, в сон... Сон! Он пришел, но я уже не могу вырваться из его кокона. Сердце. Его стук все тише и тише. Вот оно остановилось. Но никаких неприятных ощущений нет. Даже наоборот. Пришло чувство невесомости, будто меня куда-то уносит. Уносит к чему-то, что вот вот поддастся и лопнет. Вот та грань, которая отделяет миры. Но что это? Я слышу голос мамы. Он зовет меня, но как-то очень тихо, совсем не слышно. Голос просит вернуться, но я уже не могу. Слишком далеко уже меня унесло. Прости, мамочка. Я тебя очень люблю... Но, вот она грань! Она порвалась и забирает меня. Прости, мама, но мне уже не вернуться...
Часть вторая. По ту сторону грани.
2.1 Ад
Я очнулась. Вокруг было тихо и спокойно.
Я встала и оглянулась: вокруг пустыня, небо серое и дождливое, справа - луг с пожухлой травой и умершими деревьями и заброшенные девятиэтажки , слева - бескрайная пустыня с красными сполохами на горизонте. Странно, но почему-то этот дом так знаком... Да, узнаю его. До девяти лет мы с родителями жили в городе, пока не переехали в пригородный частный дом. Но почему дом выглядит таким заброшенным? И почему я попала сюда? Что это за место? Это рай или ад? Значит, вот куда попадают люди после смерти? Тогда почему никого нет вокруг? Здесь так тихо и серо, как на кладбище.
Я пошла к дому. Вокруг было очень тихо, казалось, что даже воздух здесь не движется, а просто стоит, как мертвый. Мертвый, да, забавно, если учесть, что я нахожусь по ту сторону от жизни. Я ведь умерла, не так ли? Или нет? Нет, все же умерла. Ведь в нашем мире не бывает так тихо и спокойно. У подъезда стоит скамейка с облупившейся краской, рядом валяется детский мячик и стоит корзинка с незаконченным вязанием. Это корзинка бабушки вали, а мяч ее внука Степашки. Значит они тоже здесь, тоже умерли? Нет, этого не может быть, ведь я точно знаю, что они живы. "Бабушка Валя, Степашка, вы тут? Ау!" - закричала я, воздух с трудом пропустил этот крик, будто он не привык к живому звуку. Послышался шелест крыльев (или это только мне послышалось?), и из-за угла вышла бабушка Валя.
- Здравствуй, Эля, давно мы не виделись. Что не заглядываешь? - старушка прошла и села на скамейку, принялась вязать шапочку.
- Бабушка Валя, я же почти семь лет как уехала от сюда...
- А, забыла. Память, внученька, память. Старая я уже стала.
- Бабушка, а где мы и где Степа?
- Мы в городе, внуча, в городе нашем, а Степа... не помню, вроде где-то тут рядом был или не тут...
- Мы в городе? - я перебила старушку. - Бабушка Валя, но разве я не умерла, разве это действительно наш город? Здесь так серо и уныло... и потом , я прекрасно помню, что я умерла.
- Да, внуча, ты умерла и это не наш город... это... это другой мир, да ты иди к себе, там сама все поймешь. Иди, иди, что смотришь...
Я пошла. Поднялась на наш 5 этаж по лестнице, вместо лифта зияла черная дыра шахты. В подъезде было грязно, везде валялся мусор, битое стекло от окон, на стенах были пятна от отвалившейся штукатурки. Когда я выглянула в окно, то бабушки Вали не было на скамье, только пряжа все так же лежала на облупленных досках да мячик оказался слегка передвинут... Странно... Но вот и дверь нашей квартиры. Какая же она обшарпанная и скрипучая, папа никогда бы не оставил ее такой. Вхожу. Прихожая такая же, какай была семь лет назад: на вешалках куртки и пальто, в углу гора обуви, а вот мой детский велосипед . Прохожу дальше: направо моя комната(совсем не изменилась, даже куклы так и лежат на кроватке) , налево кухня, а на кухне мама... Мама, ты куришь? Но ты ведь никогда не курила...
Я прохожу в кухню, она тоже выглядит не лучше, чем сама квартира: плита вся облита чем-то черным, на полу мусор и осенние листья, на стенах остатки обоев, в окнах нет стекол... Мама сидит за столом в своем старом застиранном халате, перед ней стоит пепельница полная окурков. Я нерешительно подхожу к маме, она просто смотрит на меня через сигаретный дым и... молчит. В ее взгляде читается все: и боль, которую она чувствует из-за моей смерти, и печаль, и что-то, чего я не могу понять, что-то очень темное и нелюдское. Но, как мама могла попасть сюда? Или она тоже умерла, как баба валя? Стоп, я ведь должна все понять здесь у себя в доме...
- Мама... - я пытаюсь заговорить, но голос предательски дрожит. - Мама, прости меня...
- Мне не за что тебя прощать, Эля. Ты ушла от нас по своему желанию, за это не надо просить прощения, но скажи все же мне, ты подумала о нас с отцом? Ты подумала, что нам будет очень больно, что каждый вечер мы будем садиться перед твоей фотографией и вспоминать тебя? Подумала ли ты о том, какая это боль: каждый день думать, что у тебя была дочь и вот теперь е нет в живых? - в голосе матери не было никаких эмоций, но мне вдруг стало так больно на душе, какой-то ком подкатил к горлу и остался там, давя, не давая спокойно дышать. Боже, а ведь правда, я совсем не подумала об этом, не подумала о том боле, что причинила своим родителям, о том, что теперь каждый день для них - это тяжелейшая мука для их души.
- Мама, прости меня, прости, пожалуйста, я не хотела причинить вам такую боль. Но скажи, как ты тут оказалась? Ты умерла? Бабушка Валя сказала, что ты мне все объяснишь...
- Бабушка Валя права, я все объясню тебе, внуча... - голос мамы резко приобрел старческие нотки.
Вдруг мамино тело потемнело и расплылось, превращаясь в странное существо: голова увеличилась, по бокам выросли рога, зрачки стали напоминать змеиные, рот оскалился рядом острых зубов, нос превратился в свиной пятачок, тело покрылось густой темной шерстью, сзади появился длинный змеиный хвост и распахнулись громадные чешуйчатые крылья. "Теперь ты все поймешь, доченька" - сказало чудище маминым голосом и схватило меня. Я закричала и потеряла сознание.
Я очнулась, лежа на крыше нашей девятиэтажки. Вокруг ничего не изменилось, только красные всполохи на горизонте стали ближе и ярче. Поднявшись, я огляделась: справа открылся вид на наш город, только это был не привычные оживленный городок, а скорее это было кладбище. Все дома как один похожи на мой - без стекол, старые и развалившиеся - деревья в городском парке стоят совсем голые, вместо пруда в земле зияет большая дыра, на улицах пусто, а воздухе витает мертвая тишина. Сзади послышался шорох, я обернулась и увидела бабушку Валю. Она стояла опершись о свою палку, в руках была корзинка с вязанием.
- Что, внуча, не ждала? - спросила старушка, подходя ближе. - А я вот тебя уже обыскалась, зашла в квартиру, а там никого нет, вы бы хоть закрывали ее, а то ходят тут всякие, ведь случится может что.
- Как никого нет? Ведь я только что была там, там был ... был такой ... там было чудовище. Оно чуть не съело меня. - я почти выкрикнула эти слова.
- Какое чудовище, ты о чем, родная? Не было там никого.
- Нет было. Там сначала была мама, а потом... потом она превратилась в него - я закрыла лицо руками и заплакала.
-Что ты, внуча, не плача. Не было этого, тебе померещилось - старушка подошла и обняла меня. Я уткнулась лицом в ее плечо и замерла. Чуть успокоившись, я вдруг поняла одну странную вещь: бабушка была холодной, нет не просто холодной, а прямо ледяной, от нее несло холодом и чем-то очень противным, запах был какой-то гнилой, так пахнут трупы, после недельной лежки в яме. Я отскочила от старушки.
- В чем дело, Эля? Чего ты испугалась?
- Запах. Запах и холод, вы как будто не живая, а ... а ... - слова застряли у меня в горле.
- Да, внуча, я мертва и мертва уже давно. Хочешь, я покажу тебе свой истинный облик? - с этими словами тело бабушки стало меняться: одежда истлела, кожа натянулась на скелет и местами исчезла совсем, оголив голые кости, глазницы глубоко запали, один глаз исчез, лицо преобразилось, теперь на меня скалился голый череп, обтянутый остатками кожи. Меня замутило, я нагнулась и вывернула содержимое своего желудка. - Вот так мое тело выглядит сейчас, покоясь в деревянном гробу на нашем кладбище. Вижу тебе неприятно это видеть, но привыкай, ибо ты тоже так будешь выглядеть через пару лет.
- Нет! - закричала я. - Этого не может быть! Я не верю в это, где я? Что со мной происходит? Отпустите меня отсюда, я не хочу быть здесь! - я заметалась по крыше, бегая от одного края к другому.
- Ничего ты теперь не сможешь поделать, дорогая. Тебе не вырваться отсюда, ведь это место теперь навечно твое. Знаешь, как оно называется? Это Ад. Это твой персональный ад. Знаешь, после смерти, каждый человек попадает либо в ад, либо в рай. Но ты ведь христианка, а значит, знаешь, что самоубийц не пускают в рай. Так что теперь ты в аду, причем знай, что отсюда тебе не уйти, теперь это твой новый дом, - тело старушки исчезло, а вместо него появилась мама, только теперь она была нага и за ее спиной были сложены черные чешуйчатые крылья. - Иди сюда, Эля, я простила тебя, хочешь, я покажу тебе ад? Поверь, это увлекательно , - говоря, мама все приближалась ко мне, а я все дальше отходила от нее по крыше, пока наконец не отступилась и не упала вниз...
Странно, но боли от падения не было. Поднявшись, я заметила, что мир меняется: небо стало кроваво красным и вокруг засверкали молнии, появился пылевой туман, на улице появились белые силуэты людей, которые двинулись ко мне. Они нечего не говорили, не пытались коснуться, просто шли и смотрели. Я узнала многих, там были и друзья, и родственники, и просто знакомые. Белые тени все шли и шли, их образы менялись, переходя от обычного состояние к своему мертвому облику. Боже, да тут одни трупы, целые город мертвецов! Я побежала по улице, мне было неважно, куда я бегу и зачем. Просто мне хотелось уйти, спрятаться, исчезнуть из этого мира. Вдруг послышался шелест крыльев, и передо мной приземлилась мать: "Добро пожаловать в ад! Куда ты бежишь, Эля? Тебе не уйти от своего собственного кошмара. Сейчас ты станешь его частью! Навечно!" Рассмеявшись, мама двинулась на меня, вытянув вперед руки. Изо рта вынырнул змеиный язычок, глаза полыхнули огнем, послышался омерзительный хохот. "НЕТ!" - только и успела выкрикнуть я...
Часть 2.2 Альтернатива "Страх"
Я открыла глаза. Вокруг ничего не изменилось: та же комната, тот же столик с постой ампулой и шприцом, так же тихо и спокойно, так же серо...
Что-то не так? Я не умерла? Но такого не может быть, ведь доза снотворного смертельна, эта даже написано на этикетке. Что-то не так. Но что? Я встала с кресла и подошла к окну. На улице все так же, как и минуту назад: ходят люди, ездят машины, на небе плывут серые облака. Ничего не изменилось. Получается, что я не умерла? Ведь мир вокруг остался то же.
Неожиданно тишину комнаты нарушил стук в дверь. "Кто там?" - спросила я. Но ответа не последовало, лишь стук в дверь повторился. Прохожу в прихожую и подхожу к двери. Странно, даже пол не скрипит. Заглядываю в дверной глазок: в коридоре стоит мама. "Эля, открой, - снова стук - я забыла ключи. Окрой, Элла, я же знаю, что ты дома" - мама нетерпеливо нажимает на ручку. Пытаюсь открыть и тут обнаруживаю, что НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Моя рука ПРОХОДИТ сквозь металл дверной ручки, сквозь дерево, и вот я уже стою в коридоре рядом с мамой, НО ОНА МЕНЯ НЕ ЗАМЕЧАЕТ! Кладу руку ей на плечо, и (О, БОЖЕ!) мои пальцы пронзают ее тело. Но мам этого как будто не замечает, а быстро роется в сумочке. Тут неожиданно находит ключи и со словами "Сейчас я поговорю с тобой, дрянная девчонка!" отпирает дверь. Далее быстро пройдя в прихожую и закрыв дверь, бросает сумку на стул и идет в мою комнату. Я безмолвно следую за ней, проходя сквозь дверь и стены. Через секунду раздается громкий вскрик, и мама начинает меня звать плачущим голосом: "Эля! Элличка! Доченька, очнись! Что с тобой? Очнись! Прошу тебя, очнись!". Я вхожу в свою комнату, и холодная волна ужаса захлестывает меня с новой силой: в комнате все по-прежнему, только мама, плача, сидит на полу возле кресла с телефоном, а в кресле... в кресле сижу я! В такой же позе, в какой была в момент своей... своей смерти( да, теперь я ясно осознаю, что я мертва! ): голова лежит на плече, руки безвольно свисают по бокам кресла, волосы закрывают лицо, маленькая капелька крови из ранки от иглы уже проделала дорожку и теперь лежит лужицой на полу. Мама, рыдая, звонит в скорую. Боже, мамочка прости меня! Я не могу никак тебя утишить, я даже коснуться тебя не могу... Я мертва, я не здесь, я уже не с тобой... Прости меня, мамуля. Но мне не вернуться...
Слезы потекли сами собой, даже не знала, что еще модно что-то чувствовать. Даже этот болезненный солоноватый привкус влаги кажется таким живым. Холод, леденящий душу холод сковывает мое тело, в глазах темнеет, звуки смолкают, серый туман окутывает сознание. Я чувствую, что меня отрывает от пола и куда-то уносит, уносит сквозь время, материю и пространство. Только куда? И вот вновь мир обретает четкость. Я стою в парке, нет это не парк. Это кладбище, наше городское кладбище. Светит солнце и ветер легко играет листьями на деревьях, тепло... не знаю, я не чувствую тепла от солнечных лучей. Впереди стоит много людей, иду к ним. Господи, да это же мои родные! Вот тетя Галя и дядя Олег, рядом бабушки Света и Оля, вот мои школьные подруги Женя и Наташа, а вот и отец с мамой.... Мама похудела, под глазами глубокие морщины, она как будто постарела лет на двадцать... Боже , как она плачет! Сколько боли в ее глазах. Свежая могила и гроб. В гробу лежу я в своем лучшем платье. Батюшка в черной рясе читает молитву. Как же страшно все это выглядит!
Неожиданно кто-то кладет руку мне на плечо, и мягкий певучий голос произносит:
- Вижу, ты не в восторге от своих похорон. - я оглядываюсь, голос принадлежит молодому мужчине лет тридцати, одетому в черный костюм и красный галстук, на лице застыла приятная улыбка, но глаза... в них что-то очень странное, что-то не из этого мира.
- Нет! - отвечаю я. - Это ужасно! Все должно быть не так.
- Конечно! - соглашается мужчина. - В красном платье ты выглядишь лучше.
- Как вы смеете! Кто вы?
- О, и правда, я ведь не представился. Гильборг, твой личный Провожатый.
- Кто простите? - удивилась я. - Провожатый?
- Да, Провожатый. Тот кто "проводит" тебя до ворот в Ад.
- Но я не хочу в Ал! Я хочу вернуться! - запротестовала я.
- Вернуться хотят все, но раз заповедь нарушена, вернуться нельзя, а вот в Ад пройти можно.
- Я НЕ ХОЧУ В АД! - закричала я.
- А в Рай тебя не пустят. Не правда ли, Габриел? - обратился Гильборг к женщине в светлом костюме и оранжевой прядью волос на лице. Впрочем, к женщине ли? Боже, это же ангел! Крылья, большие белые крылья раскрылись за спиной Габриел.
- Конечно, Он не принимает, тех, кто ушел сам, не дождавшись своего часа. - ответил ангел.
- Зато Мефистофель сердечно рад таким! - засмеялся Гильборг.
- Не смей упоминать ЭТО имя! - зашипел Габриел. - Оно не достойно звучать на этом свете! Даже в этом месте, где все так близко к вещему обиталищу.
- Ну, что ты разорался-то? Не нравится, так не слушай, - огрызнулся Гильборг. - Пойдем, девочка, а то не успеем нырнуть в землю, могилу твою уже почти зарыли.
- Бедная душа... - покачал головой Габриел.
- НО Я НЕ ХОЧУ В ЗЕМЛЮ! - зарыдала я. - Я хочу к маме! МАМА!
- Не ори, все равно она тебя не услышит. Мы уже не в "живом" мире. Добро пожаловать в Ад! - захохотал Гильборг.
-НЕТ! МАМА! - закричала я, но Гильборг легко схватил меня в охапку и прыгнул в холодную тьму могилы...