Он сел сам себе на шею - и пришлось нести двойные расходы. Кроме того, и сидеть-то в такой позе было довольно неудобно, и как он ни крутился, получалось неизменно так, что он при этом наступал на горло собственной песне. А в наши-то времена, оно как? Себя прокормить тяжело, а с еще одной тушей на шее какого? Да еще с какой! Давно ведь говорил себе: "Пора, наконец, похудеть!". А что толку? Может, теперь... Вот вы. Вы видели когда-нибудь толстого йога? И я нет. А в такую позу не всякий йог сядет - так что, вполне возможно, теперь и похудеет.
* * *
Если вы увидите на улице человека с грязными руками, то таких надо пинать. Знайте наверняка - таких надо пинать. А, нет, сначала нужно спросить, почему у него руки грязные - вдруг он сантехником работает, или еще на каком пищепроизводстве - тогда его нужно обойти кругом и отвесить хорошего такого пинка. И вообще, работать - это уже само по себе заслуживает порицания, а уж если еще и руки грязные!..
* * *
Бывают люди с длинными языками. Таких можно вообще в расчет не брать, поэтому мы о них и писать не будем. А бывают люди с большими кулаками. Среди них бывают сильные, и не очень. Конечно, мнение сильных чаще оказывается правильным.
* * *
Господин Пинтюльников жил обычной жизнью, ходил на роботу, и вдруг совершенно внезапно получил сзади удар по голове. Затем он получил удар по голове спереди. От такой неожиданности он получил еще удар по голове слева. Голова приобрела неправильную форму, и господин Пинтюльников почувствовал, что сейчас должен последовать удар справа, и побежал.
- А вот вы попробовали бы не сзади! Не сзади ух, я б вам показал! Вот сейчас, что, струсили? Стру-а-а-а-а-а!!!
* * *
Толпа копошилась на площади как тараканы. Люди сновали туда-сюда сотнями. Толпа кипела и пенилась. Но, как истинный поэт, я не стеснялся пускать в ход мои увесистые ботинки. Каждому встречному я отвешивал оплеуху или, хотя бы, наступал на мозоль. Я не пропустил ни одного, в этом я уверен - я всегда очень старателен в подобных вопросах.
* * *
Если в одно прекрасное утро вы проснулись и обнаружили, что еще живы, знайте - это досадная оплошность, и вам немедленно нужно позвонить куда следует. Не нужно паниковать, спокойно соберите несобранные вещи и выходите на улицу, держась правой стороны. Ждите. Пешеходоуборочная машина циркулирует по улицам каждые пятнадцать минут.
* * *
- ...Но я болел вчера!
- Да, но вот если бы вы вчера не болели и вышли на работу, то вы бы возвращались домой в семь часов, так?
- Ну.
- Вы могли бы ехать на 754, 245 или 311 автобусах, так?
- Ну.
- Если бы вы поехали на 311-ом, то вы могли бы сойти на две остановки раньше, у дома номер 54, так?
- Ну, мог бы.
- Если бы вы сошли у 54-го дома, вы могли бы встретить господина Лопухина и пройти с ним в гаражный комплекс.
- Но я не знаю никакого Лопухина!
- Могли бы познакомиться. Если бы вы пришли в гаражный комплекс, вы могли бы зайти в гараж номер 23.
- Но я даже не знаю, где он!
- Он с боку. Если бы вы пришли в 23-й гараж, то могли бы там дождаться господина Полохова, который пришел туда в одиннадцать.
- Это ж четыре часа ждать!
- Книжку б почитали. А вот если бы вы дождались Полохова, вы могли бы с ним поссориться и убить его. Вот за это мы вас и арестовываем!
- ...А что, этот Полохов был убит?
- Нет, но ведь мог бы быть!
* * *
Посвящается Льву Николаевичу Толстому и Федору Михайловичу Достоевскому.
Жил человек, жил, да помер, и ничего интересного с ним не происходило, поэтому и писать о нем не интересно. А вот другой человек: он тоже жил да жил, но не помер, а еще пожил, и только потом помер. А третий, так он вообще молодой еще, поэтому можно сказать, что он главный герой. Так вот, он молодой еще. Но так как литература - это вовсе не литература, если в ней никто не помер, то и он тоже, значит, помер. А больше и писать не про кого.
_______
- Писать нужно что-нибудь глубокопсихологическое, что-нибудь тяжелое, чтобы как пыльным мешком по голове.
- Нет, писать нужно что-нибудь глубокохудожественное, что-нибудь описательное, чтобы как на поле лежишь и на небо любуешься.
- А я вам говорю, писать надо что-нибудь про бедность, про униженных и про топор.
- Да нет же, я вам говорю, писать надо про природу, про войну и про поезд.
- Нет, про топор! И про сумасшедших!
- Нет, про поезд и про солдат!
- И чтоб кровища!
- И чтоб горы трупов!
- И чтоб в конце непременно мораль!
- Вот это вы совершенно верно говорите, всенепременнейше!
<Берутся за ручки и уходят>.
* * *
Толпа собралась около здания городского совета с криками и транспарантами и хотела сделать революцию. Горсовет ответил отказом. После этого толпа испачкала стену горсовета, написала на заборе нехорошее слово, покричала и разошлась.
* * *
Нет на свете существа подлее и коварнее чем лошадь. Под своей благородной внешностью и развивающейся гривой прячет она дьявольский ум. Невозможно обхитрить лошадь: когда будете вы подкрадываться к ней сзади, она, делающая вид, что спит, встрепенется в самый последний момент; когда будете вы идти к ней с протянутой рукой и улыбкой, добиваясь ее расположения, она будет тянуться мордой к вам, и есть все, что вы ей поднесете, но как только вы отвернетесь, она тут же заржет над вами сатирическим хохотом. Никакими средствами не изменить вам положения вещей - лошадь всегда будет лишь издевательски смеяться над вашими тщетными усилиями. ВНИМАНИЕ: Опасайтесь, когда на лошади седло!
* * *
Проводив в распахнутом пальтишке поезд на промерзлом полустанке, забыв шарф и шапку, или потеряв, или не имев никогда, спешишь в избу, к чашке горячего кофе, к одеялу, к теплым тапочкам. Приходишь, продрогнув, трясущейся рукой отпираешь замок, в клубах пара вваливаешься в дверь, и - вот оно, ворсистый ковер, ароматная лепешка хлеба, только-только из печи, кис-киса трется о ноги. Тут и понимаешь, как же хорошо - спровадить по-столичному шумных гостей, зарыться в своё деревенское, просто-дачное, сугробистое одиночество, погрузится в свою полу- или хотя бы четверть-дрёму, уйдя от суетливых время-деньги. Теплое чувство поднимается из-под желудка, направляется прямо в мозжечок, и голос телевизора напоминает, о твоей однокомнатной квартире, и офисе, и зоопарке, который прямо через дорогу, или через дверь, и мобильнике, пи-пи-пи-пи, и - назад по лестнице прогресса, долой научно-техническую революция, вперед к земле, к сугробам, к пашне! Как же начинаешь понимать Льва Николаевича в такие моменты, и только в такие, как же он был прав - назад, к земле, и к крепостным! И побольше, побольше крепостных, а иначе - зачем назад к земле?