Аннотация: - Вы плохо выглядите, - сказал Ёль. - Вы не общались с мертвыми? Антон выдернул руку. - Так вы тоже... знаете её? - спросил он в ужасе. - Но я думал, это морок, я думал, это болезнь...
ПРО ПОЛИНУ
Налетел ветер и стих. Пруд покачнулся в своих берегах, как темное вино в позеленевшей от времени серебряной чаше. До крыльца донесся запах сырости, может быть, гнилых водорослей или тины, чем обычно веет от столетней застывшей воды. Ветер переменился и принес из открытого окна горячий сладкий запах смородинного варенья.
Дед сидел на крыльце и курил. Его наняли сколотить будку для собаки. Антон сидел рядом и смотрел, куда полетят кольца дыма.
- Вон идет, - сказал он и дернул деда за рукав. - Хозяйская дочка, что ли?
Дед пожал плечами. Антон пригладил волосы и застегнул все пуговицы на рубашке.
- Меня зовут Полина, - сказала девочка. - Я здесь живу.
Дед кивнул и улыбнулся ей. Девочка нахмурилась.
- Вы напрасно строите это, - сказала она, показав пальцем на будку. - Собака умрет в первую же ночь.
- Откуда ты знаешь? - спросил Антон. - Это написано здесь?
- Нет, - Полина протянула ему маленькую, похожую на молитвенник, книжку в черной коже. - Здесь написаны стихи.
- И родители позволяют тебе читать такое? - поразился Антон. Он перелистывал страницы и хихикал. - Тут же все голые! Дедушка, разве такое бывает? - спросил он, тыча в картинку, где переплетались пышные розовые тела. Картинка вызывала недоумение и ещё какое-то странное, щемящее чувство. - Зачем они обе голые?
Старик взял у него книгу, посмотрел в неё, потом на Антона, и отдал Полине:
- Возьмите, барышня, - а Антону сказал:
- Ты на солнце перегрелся? Это же евангелие.
Антон вытаращил глаза. А Полина обратилась к старику:
- Вам нравятся лебеди? Они плавают в пруду, видите? С серебряными повязками на шейках - это мои, а с зелёными - моей сестры.
- Но там же нет никаких, - начал Антон, но дед толкнул его локтем и сказал:
- Никогда ещё не видел таких белоснежных птиц. А чем вы их приманили на свой пруд?
- Они прилетают слушать, как я пою, - сказала Полина. - Мне пора идти, сестра ждёт, а то я бы и вам спела.
Девочка степенно ушла, приподнимая руками свою длинную черную юбку, как дамы позапрошлого века, подумал Антон.
- Ничего не понимаю, - сказал он. - Картинки в книжке ты не увидел, а лебедей, которых нет...
- Эта девочка больная, - сказал дед. - Разве ты не понял? Сумасшедшая.
- Да? А жалко. Она такая красивая. Только худая...
Старик кашлянул, и Антон умолк, к ним вышел хозяин дома, молодой человек лет 20.
- Готово, - сказал дед.
- Вижу, - улыбнулся хозяин. - Деньги.
- Но тут в два раза больше, чем мы договаривались, - сказал дед.
- Да, - сказал хозяин. - И оставайтесь обедать с нами.
- С удовольствием, - сказал Антон быстро, пока дед не отказался. - Мы тут познакомились с вашей сестрой.
- С моей сестрой? - переспросил хозяин. - У меня нет сестры.
- Ну как же, - сказал Антон. - Черноволосая девочка лет 12.
- Полина? - сказал хозяин. - Она моя дочка.
На крыльцо вышла девушка. Антон подумал, что это Полина, но быстро понял свою ошибку, заметив большой живот - девушка ждала ребёнка.
- А это моя жена, - сказал хозяин.
- Вторая? - спросил Антон, имея в виду, что она по возрасту как Полина.
- Почему? - удивился хозяин.
Его жена улыбалась, обняв руками живот.
- Толкается, - сказала она. - Ей не терпится поглядеть на солнце.
- И будет у вас три дочки, - сказал Антон.
- Откуда вы знаете, что у нас было две? - спросила она, сразу потемнев лицом.
- Ваша Полина сказала, что её ждёт сестра, - пояснил Антон.
- Вот как, - холодно сказал хозяин и обнял жену за плечи. - Иди в дом.
Она ушла, и хозяин сказал:
- К сожалению, я забираю своё приглашение. Моей жене сейчас нужны радость и покой, а вы напомнили ей... Несколько лет назад мы потеряли старшую дочь...
- Да, мы уходим, - сказал дед.
Когда они отошли так, что странный дом исчез за высокими тополями, Антон сказал:
- Там вся семейка сумасшедшая.
- Он заплатил в два раза больше, - сказал дед. - Считай, что это просьба не трепать языком про их семью.
- Да ладно, - обиделся Антон. - Я и не собирался...
*****
Полина сидела на скамейке у пруда и смотрела на зелёную ряску и на желтые листики ивы, которые не дождались осени и уже облетели. Про лебедей Полина соврала. Лебеди появлялись только ночью, и она смотрела из окна своей спальни на втором этаже, как они взмахивают крыльями и опускают головы в темную воду. Полина взмахнула руками и наклонила голову. Как лебедь. А потом вынула из кармана зелёный глиняный кувшинчик, раньше она ставила в него подснежники и ландыши, а теперь бросила в пруд, и он с плеском утонул. Сестра появлялась только когда Полина приносила подарок. Сестре очень скучно и одиноко жить на дне пруда, где вязкий ил и колышутся некрасивые бурые водоросли.
Сестра выглянула из воды, убедилась, что её зовёт Полина, и вышла мягкой степенной походкой. Они обе научились так ходить от мамы.
- Я помню этот кувшинчик, - сказала сестра с грустной улыбкой. - Я ставила в него незабудки.
Сестра смотрела на Полину светящимися зелёными глазами.
- Ты такая живая, - сказала она Полине. - Я иногда ужасно тебе завидую. Ты принесла сегодня книгу?
- Да, - сказала Полина, восхищенно глядя на сестру, такую красивую. Сестра носила пепельные волосы до колен и непонятного смутного цвета длинное платье, оно сливалось с полутьмой пруда и скрадывало, прятало сестру - кроме Полины, никто её не видел.
- Такие печальные стихи, - сказала сестра. - Особенно вот это: " и как вздрагивал сад за окном, когда попадала в листву звезда". Заложим эту страницу, ладно? - и она закрыла в книге зелёную ленточку.
- Это же лебединая, - сказала Полина.
- Да, - сказала сестра. - Один лебедь умер ночью.
- Отчего? - спросила Полина. - Утонул?
Сестра засмеялась.
- Глупая, лебеди не тонут. Его утащила лиса. Оставила мне только ленточку. Не показывай её родителям, а то они огорчатся.
- Хорошо, - сказала Полина. - Ты не вспомнила, как тебя зовут?
- Нет, - сказала сестра. - Но знаешь, лиса, которая съела лебедя, говорит, что моё имя на две буквы длиннее твоего и похоже на дерево. А родители так тебе и не говорят, что я была?
- Не говорят, - сказала Полина. - Ни словечка.
- Наверно, они совсем забыли обо мне, - сказала сестра, и из её зеркально-зелёных глаз выкатились две слезы, крупные, как лепестки жасмина. - Первый год они часто приходили сюда. А потом перестали. Теперь они хотят видеть только тебя.
- Меня тоже нет, - сказала Полина, - ведь я больная. Скоро родится новая сестрёнка, а я уйду к тебе. И мы вдвоём станем играть с лебедями и смотреть на луну сквозь листья ивы.
- Так и будет, - сказала сестра, - а пока иди.
- А то мама не найдёт меня в спальне и испугается, - сказала Полина. - А ей сейчас это нельзя.
*****
Мама вошла в комнату, с чашкой в руках. Она принесла Полине сладкий чай, которым нужно запить лекарство. Полина уже лежала в постели, под тонкой простынёй.
- Зачем я пью это лекарство? - спросила Полина. - Оно ведь больше не помогает.
- В этот раз поможет, - сказала мама. - Ты, главное, верь, что оно поможет.
- Хорошо, - сказала Полина. - А скоро родится сестрёнка?
- Через месяц, - сказала мама. - Мы назовём её Лина.
- Как Полина, только на две буквы короче, - сказала Полина.
Мама ничего не ответила и ушла. А Полина лежала в душной темной комнате и смотрела в белый потолок. Лекарство не помогло, боль не спряталась в черный панцирь, а смело гуляла в Полине. Полина знала: когда боль нагуляется, она уйдёт сама и будет несколько дней спать. Оставалось только ждать и думать о чём-нибудь, чтобы отвлечься и не плакать.
Вечером Полине полегчало, и она ужинала вместе с родителями. Окна столовой выходили на запад. Полина, как всегда, раскрыла шторы и смотрела, как заходит солнце.
- Алое, розовое, фиолетовое, - сказала она про небо. - А мои платья только черные и серые.
- Но ты сама так захотела, - сказал папа.
- Да, - сказала Полина. - Всё равно я не дерево, даже если надену зелёное платье и коричневые босоножки.
- Ты хочешь быть деревом? - спросила мама.
- Высоким тополем, - сказала Полина. - Тополю всё видно. Я бы тогда всегда видела закат. А так - только из столовой, ведь окно моей комнаты восточное.
- Давай поселим тебя в западной комнате, - предложили родители.
- Нет, - сказала Полина. - Я привыкла к моей комнате. Под ней пруд. Хоть капелька прохлады.
- Пруд, - прошептала мама.
- Пруд, - сказал папа задумчиво. - Полина, ты бы сегодня легла спать пораньше. Завтра мы поедем в город к врачу.
- Опять? - сказала Полина. - Зачем? Он не умеет мне помочь.
- Но Полина, может быть, за это время изобрели новое лекарство, - сказала мама. Ей так верилось в это.
- Я поеду, если ты достанешь своё свадебное платье, - сказала Полина.
Мамино свадебное платье хранилось в целлофановом чехле в деревянном сундуке. Сшитое из желтовато-розового шёлка, украшенное вышивкой и искусственным жемчугом, оно напоминало наряд принцессы.
- Можно померить? - спросила Полина.
- Ты надевала его в прошлом месяце, не надо так часто, - сказала мама. - А то разойдётся по шву, оно же шито шёлковыми нитками.
- Да, - сказала Полина. - Ой, бусинка оторвалась, - и она подняла с пола белую жемчужинку.
Полина знала: мама не разрешает мерить платье потому, что Полина из-за болезни очень быстро худеет. Полгода назад платье крепко обнимало Полину, но потом с каждым месяцем становилось всё свободнее. Сейчас, наверно, в него вместятся две Полины.
- Как бы я хотела надеть это платье, - сказала Полина, - и утром на рассвете выйти в сад, и пусть там цветут розы, и пройти как будто я принцесса и спешу на тайное свидание!
Мама улыбнулась.
- У меня почти так и было, - сказала она. - Ты просто мастерица угадывать. Мне не разрешали выходить замуж за папу. Это платье не свадебное, а бальное. Оно висело в моей спальне, оставалась одна примерка. Я сама дошила его ночью, а утром сбежала, не взяв с собой ничего. И в нашем саду цвели розы...
- А почему тебе не разрешали выходить за папу? - спросила Полина.
- Они говорили, что я, - мама вздохнула, - буду несчастна с ним.
- Для папы ты важнее всех на свете!
- Да, - сказала мама. - Не прячь платье, я хочу пришить оторванную бусинку.
Полина поцеловала маму на ночь и легла спать, но ей не спалось. Полине казалось, что родители сейчас говорят о ней. Она встала и подошла на цыпочках к двери родительской спальни, чтобы услышать их разговор.
- Но если не ты и не я, то кто мог рассказать ей о Тополине?
- Не знаю. И мне страшно.
- Почему?
- "Сестра ждёт меня". Что Полина имела в виду?
- Пора бы тебе привыкнуть, что когда Полина говорит, она может не иметь в виду абсолютно ничего. Она ведь больна.
- Одна дочка утопилась, другая неизлечимо больна. Что будет с Линой?
- Мы спасём её. Когда Полина умрёт, мы уедем из этого проклятого дома.
- Увезём Лину. Но я не хочу, чтобы она родилась здесь. Этот дом построен на костях, он не отпустит Лину, если увидит её.
- Но мы не сможем уехать прямо сейчас. Полина очень привязана к дому. И к пруду...
- Тополина тоже была очень привязана к пруду.
- Ладно. Давай спать. Кто знает, вдруг завтра врач скажет, что Полина здорова. Тогда бы наши беды кончились.
Полина ещё долго стояла у двери, но родители молчали и, наверно, уже заснули.
*****
Утром они с папой сели в машину с откидным верхом и поехали в город, а мама стояла на крылечке и махала им вслед.
Врач безразлично смотрел на Полину.
- В первый раз я прописал долгие прогулки и белые таблетки, - сказал он. - Во второй - полноценный сон и розовые таблетки. В третий - калорийное пятиразовое питание и зелёные таблетки. В четвёртый - запретил чтение, телевизор и радио и прописал желтые таблетки.
- Да, но это всё не помогало, - сказал папа. Он сидел на кушетке рядом с Полиной.
- В последний раз, - врач вздохнул, - я велел исполнять все предписания вместе и пить со сладким чаем лекарство из стеклянной бутылочки. И вот опять вы здесь.
- Лекарство помогало где-то месяц, - сказала Полина, - но теперь нужно другое, посильнее.
- Посильнее? - врач развёл руками. - Милая барышня, сильнее этого лекарства ещё ничего не придумали.
- А когда придумают? - спросила Полина.
- Не знаю, - врач посмотрел на часы. Он уже собирался идти на обед, когда пришла Полина. Он очень хотел кушать.
Потом Полина слушала под дверью, что врач говорил папе.
- Нервы и ещё раз нервы. В моей практике таких случаев - каждый второй. И худоба, и боль, и вот это трагическое выражение лица - это просто возрастное, она перерастёт свою болезнь, вот увидите.
- Но может, сделать обследование, анализы какие-нибудь, снимки? - спросил папа.
- Зачем? - спросил врач. - В прошлый раз ничего не нашли, ведь так? Вы меньше потакайте её капризам. Пусть моет полы и поливает в саду розы, физический труд лечит лучше всяких таблеток.
- Но у нас в саду нет роз, - растерялся папа.
Врач пожал плечами:
- Пусть полет сорняки или собирает малину, не в этом суть. А теперь извините, я иду обедать, я тоже человек.
Папа смотрел на Полину огорчёнными глазами.
- Мы надоели ему насмерть, - сказала Полина. - Поедем домой.
- Подожди, - сказал папа и полез в свою записную книжку. - Недавно, я слышал, в городе появился новый доктор, где-то у меня его адрес.
- Он тоже не поверит, что мне плохо, - сказала Полина. - Скажет, что это возрастное.
- Откуда ты знаешь, что он скажет? - спросил папа. - Давай съездим к нему.
И они съездили к нему. Новый доктор жил в большом пятиэтажном доме из голубого кирпича. Полина подумала, что и она бы пожила в таком весёлом доме. Её дом был черный.
- Скажите пожалуйста, доктор принимает? - спросил папа у молодого человека, открывшего им дверь.
- А вы записывались?
- Нет, - сказал папа. - Мы живём за городом.
- Без телефона?
- Да, к сожалению. А без записи никак нельзя? - спросил папа. - Полина, что ты там делаешь?
- У меня улетела шляпа, и я хочу её достать, - ответила Полина. Она пыталась залезть на дерево, на невысокую сливу.
- Но ты же не надевала шляпу, - устало сказал папа. - Полина, ты же не носишь шляпы, от них тебе ведь плохо.
- О, - сказала Полина. - Прости, я забыла. Мне показалось, что я в шляпе, в соломенной шляпе с широкими полями и двумя вишенками. И непременно с красной ленточкой.
- Заходите, - сказал молодой человек. - Думаю, доктор примет вас.
Папа и Полина сели в мягкие коричневые кресла в большой светлой комнате. Папа стал листать медицинский журнал, а Полина распустила свои длинные волосы, чёрные, как грачиные перья.
- Папа, я забыла расчёску, - сказала она.
- Ты представляешь, я тоже, - сказал папа, похлопав свои карманы. - А тебе обязательно причёсываться прямо сейчас? Вдруг войдёт доктор и рассердится.
- Он не рассердится, - сказал входя молодой человек, тот самый, что открыл им дверь.
- Доктор нас примет? - спросил папа.
- Ну да, - сказал молодой человек. - Меня зовут Колдун Ёль. Вы что, не поняли? Я и есть доктор.
- Вы? - растерялся папа. - Такой молодой?
- Вы тоже молодо выглядите, - сказал Колдун Ёль. - Однако вам, как я знаю,...
- Не надо говорить, я понял, - сказал папа.
Колдун Ёль сел возле Полины.
- Как жаль, что я не приехал в ваш город на несколько лет раньше, - сказал он. - Полина, что с тобой, как ты думаешь?
- Во мне растёт большой сорняк, и он меня ест, - сказала Полина. - Я уже почти пустая, наверно ему осталось съесть только моё сердце, и тогда я умру.
- Ну что ты такое говоришь, Полина? - сказал папа.
Колдун Ёль положил свои руки на голову Полины и закрыл глаза. Через некоторое время он открыл глаза и погладил Полину по волосам.
- Ты, кажется, забыла расчёску? - сказал он. - Позволь, я подарю тебе гребень. Он сделан из обломка луны, найденного в пустыне. Он бледно-голубой, но это сейчас, днём, а ночью будет ярко светиться.
- Спасибо, - сказала Полина. - Тебе не жалко?
- Нет, - сказал он. - Мне он ни к чему, я стригусь очень коротко.
- Мне тоже волосы мешают, - сказала Полина. - Они давят тяжело.
- Я понимаю, - Ёль посмотрел на папу. - Полина, может, ты погуляешь во дворе, посмотришь, какие у меня на клумбах цветы?
- А вы расскажите папе, сколько мне осталось жить, - сказала Полина.
Она гуляла во дворе и играла со своим новым гребнем. А на клумбах росли белые и фиолетовые ирисы, но они почти не пахли. Потом вышел папа, и смотрел он ещё печальнее, чем раньше.
- Не огорчайся, - попросила Полина. - Ведь ещё целый месяц.
- Но ведь доктор может ошибаться, - сказал папа. - Он ведь такой молодой, наверно, только после университета, он многого не знает...
- Папа, прекрати, - сказала Полина.
Они ехали через город. Когда мимо мелькнули витрины магазинов женской одежды, папа спросил:
- Полина, хочешь, я куплю тебе нарядные платья? Алое, розовое, фиолетовое? Целый ворох шёлковых платьев, и продавец вынесет к машине гору коробок и ярких пакетов, хочешь?
- Нет, не хочу, - сказала Полина. - Купи лучше что-нибудь маме.
- Маме я купить всегда успею, - сказал папа и осекся.
- Ну да, - сказала Полина. - А мне всё равно уже некогда носить нарядные платья.
- Но может, ты хочешь кошелёк, расшитый мехом и бисером? Или музыкальную шкатулку, где танцует маленькая смуглая цыганка в лиловых юбках? Я видел такую у антиквара.
- Я хочу тишины, - сказала Полина. - И чтобы вы жалели меня меньше.
- Что? - сказал папа. - То есть?
- Умереть легче, когда знаешь, что ты никому не нужен. Что никто не будет плакать и носить по вторникам маргаритки на твою могилу.
- Маргаритки? - спросил папа.
- Ну да. Самые близкие мне цветы.
- Я запомню, - сказал папа и больше за всю дорогу не выговорил ни слова, только внимательно смотрел вперёд и в зеркальце заднего вида, чтобы не попасть в аварию.
Мама встретила их с тарелкой спелых темно-бордовых вишен.
- Посмотрите, кто теперь живёт с нами, - сказала она.
- Собака, - сказала Полина.
Папа подошел и погладил собаку по голове, за ушами. Собака высунула розовый язык и завиляла хвостом.
- Такая ласковая, - сказала мама. - Это девочка. Как мы её назовём? А, Полина?
- Как хотите, - сказала Полина. - Имя ей всё равно не поможет.
Когда Полина шла мимо будки, собака ощетинилась и зарычала, оскалив белые зубы. Полина засмеялась, видя растерянность родителей.
Она пришла в свою комнату и упала на кровать. Полина не сказала папе, что ей плохо, а он не заметил. Боль проснулась ещё у Колдуна Ёля; немного стихла от его рук, но потом стала нарастать. И лекарства нового ещё не изобрели. Полина лежала и думала: как же громко тикают часы. Просто невыносимо громко.
Дверь открылась, тихонько вошли родители. Полина посмотрела на мамино лицо и поняла, что мама уже знает всё.
- Но в твоей комнате нет часов, - сказали родители, оглядевшись.
- Ну как же нет, - сказала Полина, - когда они так громко стучат?
Родители затаили дыхание.
- Я ничего не слышу, - сказала через минуту мама. А папа вдруг вышел.
- Ну вот, - сказала Полина.
Он вернулся и сказал:
- Часы были в соседней комнате. Я их остановил.
- Если бы можно было остановить время, - сказала мама.
- И что? - спросила Полина. - Я бы всю жизнь валялась в кровати, а ты ходила бы с огромным животом и Лина никогда бы не родилась?
Мама не нашла что ответить.
- Папа, ты ведь сказал маме всё?
- Да, - сказала мама.
- Вы исполните моё желание?
- Всё, что захочешь, - сказали родители и подошли ближе к кровати.
- Я хочу, чтоб вы уехали. Как можно скорее. Я хочу пожить одна.
- Но... - неуверенно начала мама, а папа её перебил:
- Хорошо, Полина. Мы уедем завтра.
- Почему не сегодня?
- Потому что, - сказал папа, - завтра твой день рожденья, Полина. Мы его отпразднуем, подарим тебе подарки и вот тогда уедем. И не спорь.
*****
Полина весь день спала, никак не могла проснуться, потому что ей снился дом, построенный на костях, и когда в трубу светила луна, её свет проникал в подвал и кости оживали. Они прорастали сквозь пол, как белые корни, и ползли по лестнице на второй этаж, а Полина спала в своей комнате и не могла пошевелиться или позвать. Она знала, что звать некого, что костяные руки уже всех задушили, и теперь её очередь. Кости за что-то мстили всем, кто жил в доме.
Дверь открылась. Полина вскрикнула - но в проёме никого не было, и тут костяная рука сзади схватила Полину за горло, и костяные пальцы начали сжиматься. Полина напряглась - и смогла свои руки поднять с одеяла, и содрать с шеи костяную руку, отшвырнуть её на пол. Рука стукнулась о доски и, хрустя пальцами, по-паучьи поползла и затихла где-то. Она явно выжидала, пока Полина уснёт.
Серый свет сумерек заполнил комнату тёмными углами, и рука могла прятаться где угодно. Может, она уже карабкается по простыне, подумала Полина и, рывком соскочив с кровати, зажгла спасительный свет. Мёртвые кости боятся света, Полина знала точно, её маленький синий ночник с желтым огоньком стёр все тёмные пятна, комната стала тёплой. Полина огляделась. Руки нигде не было, она рассыпалась, прошла. На столе лежал голубой гребень. И, взглянув на него, Полина почему-то вспомнила, что должна немедленно бежать к пруду и сказать Тополине её имя.
Она бросила в пруд бусы из коричневых и белых морских ракушек, гребень пожалела. Тополина появилась сразу. Она обмотала бусы в два ряда вокруг шеи, и они позвякивали при каждом движении.
- Я помню эти бусы, - сказала Тополина. - Я носила их с бежевым длинным платьем, полупрозрачным, весёлым. А волосы закалывала бежевыми бантиками.
- Они и сейчас в шкатулке, - сказала Полина.
Сестра поправила бусы и спросила:
- Что-то случилось? Почему ты пришла ночью?
Её глаза светились ярко-зелёным, и Полина подумала, что они сделаны если не из обломка луны (луна голубая), то уж точно из маленьких кусочков упавшей звезды.
- Я узнала твоё имя, - сказала она.
Сестра подалась вперёд и вцепилась в руку Полины своими бескровными руками.
- Тополина, - сказала Полина.
- Тополина, - повторила сестра.
- Отпусти меня, - попросила Полина. - Мне очень холодно от твоих рук.
- Потерпи ещё минуту, - сказала Тополина. - Тебе холодно, зато я греюсь. Твои-то руки горячие по сравнению с моими.
- Родители завтра уезжают, - сказала Полина.
- Куда?
- Не знаю, но они не вернутся.
- И мама? - дрогнувшим голосом спросила Тополина.
Полина кивнула.
- Они хотят всё забыть, - сказала сестра. - Я их понимаю. Но... Раньше я хоть слышала их голоса... Иногда они торопливо проходили мимо... А теперь уедут.
- И мы будем одни, - сказала Полина.
- Приходи ко мне завтра, когда они уедут, - сказала Тополина. - И, послушай, это собака лает?
- Да, - сказала Полина, - ведь у нас теперь собака.
- А ты не могла бы отвязать её на ночь? - спросила сестра. - Я боюсь, что лиса утащит ещё одного лебедя.
- Я бы отвязала, но она на меня рычит.
- Ещё укусит, - сказала Тополина. - Тогда не надо. Скажи, а что ты принесёшь мне завтра? Тебе ничего нового не дарили? Мне так хочется новую вещь.
- Нет, ничего, - соврала Полина. - Но я поищу.
- И принеси свою черную книжку, - сказала сестра на прощанье.
Полина вернулась в дом, собака опять ощетинилась и показала зубы.
- Рычи, рычи, - сказала Полина. - Через час лиса перегрызёт тебе глотку и ты изойдёшь кровью.