Медведский : другие произведения.

Вожак

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сентиментальный рассказ-драма об одной истории, происшедшей со мной в далеком детстве. О собаке − диком, неукротимом вожаке стаи бродя-чих псов. О маленьком мальчике. Их взаимоотношениях. О дружбе, предан-ности и цене предательства. Совершенно реальные события, которые с детст-ва запали мне в душу и уже давно просились на бумагу.

РАССКАЗЫ ИЗ ДЕТСТВА

В О Ж А К

Посвящается светлой памяти моего отца

Тот, кто становится зверем,

Избавляется от боли быть человеком

Томпсон Хантер

   I
  
   История эта произошла со мной в далеком детстве. В ту пору мне было лет пять-шесть. Жили мы с отцом тогда на полуострове Камчатка.
   Вспоминается наш глухой угол на Восточном побережье, поселок Ильпырский, колхоз "Тумгутум", что в переводе с корякского означает "Товарищ". Узкая береговая полоса -- тридцать километров в длину и всего метров пятьсот в ширину, -- на которой находился наш дом, с двух сторон омывалась волнами могучего Тихого океана.
   Мне довелось увидеть всю неповторимую красоту этого сурового, заповедного края. Камчатка. Это земля, согретая теплом своих недр и распахнутая к величайшему океану. Земля вулканов и гейзеров, плоских приморских тундр и вершин, несущих большие ледники. Край прозрачных озер и вскипающих от рыбы быстрых рек, каменной березы и реликтовой пихты изящной, стланиковых зарослей и буйного высокотравья. Край птичьих базаров и поселений сурков и сусликов. Родина белоплечего орлана и огромного бурого медведя-рыболова. Это поистине заповедный край.
   Непередаваема прекрасная, особенно в диких местах, и в то же время жестокая в своих проявлениях природа. Частые землетрясения. Очень холодные снежные зимы. Бывало, отец открывал утром дверь, а за ней находилась еще одна -- "снежная" -- и руками спокойно можно было достать верхушку телеграфного столба. Заносы. Бураны. Штормы.
   Лето короткое, прохладное, температура редко когда достигала + 20оС. Порывистые ураганные ветра, сваливающие с ног человека, постоянно дующие по косе, и никакого прикрытия со стороны деревьев. Они низкорослые в этих суровых климатических условиях. Это карликовые березки и осинки, которые настолько малы, что, на первый взгляд, их и за деревья-то принять нельзя. От сильных непрекращающихся ветров они не могут подняться вверх, а растут в виде низких кустарников. И даже грибы, которых здесь огромное множество, выше этих берез и осин.
   Еще одно из достопримечательностей этих мест -- кедровый стланик, который стелется по тундре на десятки метров, и если попадешь в него, то уже нет никакой возможности самостоятельно освободиться. Мы с отцом часто ходили, гуляли по здешним местам, собирали шишки с этого дерева. Очень уж вкусны эти кедровые орешки.
   Но особое место, конечно же, занимают птичьи базары. Шум. Гам. Разноголосье. Нет слов, чтобы описать великолепие и разнообразие морских птиц, обитающих там: лебеди-кликуны, белоплечий орлан, камчатская крачка, топорки, каменный глухарь и многочисленные стаи тихоокеанских чаек, а на скалах селятся бакланы, чистики, ипатка... Частенько мы лазали вверх по склонам гор, чтобы полакомиться потом яйцами.
   И хотя большинство картин детских лет, к сожалению, мною уже позабыто, но историю, которую я хочу рассказать, помню до сих пор так же отчетливо, как будто произошла она совсем недавно.
   Многие люди в то время приезжали на Камчатку на заработки. Их называли "сезонниками", так как, проработав один, от силы два, сезона ради наживы, они уезжали обратно на материк. В основном, это были молодые, как правило, холостые люди с огромным желанием заработать много денег. Жили они в общежитии: бараке, расположенном почти на самом берегу океана. Многие из них, чтобы как-то скрасить свое жилье и чувство одиночества, заводили себе какую-нибудь живность, в основном собак: обычных дворняг без роду и племени. Когда заканчивался договор, "сезонники" отбывали домой на "большую землю", а питомцев своих бросали. С каждым годом бродячих собак все увеличивалось. Поначалу их жалели, подкармливали, некоторых местные жители забирали себе. Со временем по поселку бегали уже огромные стаи одичавших животных. Участились случаи нападения их на людей. Властям ничего не оставалось делать, как отдать распоряжение произвести отстрел этих полудиких собак. После этого мероприятия уцелевших псов увел далеко в тундру огромный черный вожак, которого в поселке боялись, и, несмотря на все ухищрения, никак не могли поймать.
   Однажды весной отец отправил меня за продуктами в автолавку, которая приезжала в колхоз из поселка два раза в неделю. Располагалась она около сельского клуба, до которого от нашего дома идти где-то с километр. Я купил булку черного хлеба и сливочного масла. Назад шел, не спеша, по берегу лагуны, наслаждаясь прикосновениями теплого ветерка. Мне было так хорошо и весело на душе: я смотрел на чистую воду, уже освободившуюся ото льда и предавался сладостным мечтам подростка: совсем скоро мы с друзьями будем ходить по отливу за крабами, удить с пирса рыбу, да и, вообще, прекрасно, что, наконец-то, ушла эта долгая холодная зима.
   По берегу кое-где торчали сухие прошлогодние стебли полыни, и я не сразу заметил стаю собак, которая, по-видимому, там отдыхала. Когда я их увидел, то было уже поздно. В ту же минуту я был окружен со всех сторон животными: они не рычали, не лаяли, а просто стояли вокруг и смотрели. Мне почему-то не было страшно. Я боялся лишь за покупки, поэтому вытянул руки вверх вместе с сумкой, и так стоял, окруженный стаей. Длилось это довольно долго: у меня стали затекать руки, а псы все также молча стояли возле меня, ничего не предпринимая. Двадцать или более пар глаз смотрели на меня в упор -- я не мог понять: "Чего они ждут? Почему не набрасываются? Ведь их много, а я один, и к тому же ребенок".
   Вдруг за спиной я услышал глухое рычание. Этот звук вывел меня из оцепенения: он не был злобным, скорее требовательным. Я медленно повернул голову -- и встретился взглядом с черным вожаком. Он стоял чуть поодаль стаи, широко расставив ноги и наклонив крупную лобастую голову к земле, и глядел прямо на меня. Рычание повторилось, но уже гораздо повелительней. Мы смотрели друг на друга не более минуты, но казалось, прошло гораздо больше времени. Глядя в глаза вожака, я чувствовал настоящий страх. В них читалась необузданная звериная сущность без какой-либо покорности. Его взгляд гипнотизировал меня, и я находился в оцепенении. Неожиданно он немного потеплел; видимо, пес понял, что перед ним всего лишь маленький человечек, никогда не причинявший вреда его стае, что он беспомощен и очень боится. Тотчас я почувствовал, что больше ничего не сковывает мои движения; посмотрев на стаю, я увидел, что все собаки отошли, дав мне проход, и я их уже больше не интересую. Руки мои затекли настолько, что, опустив вниз, я совершенно их не чувствовал. Не знаю, что тогда произошло со мной, но, протянув онемевшую руку к вожаку, я шагнул к нему ближе, упал на колени и обхватил его крупную голову руками. Слезы полились у меня из глаз: я более не боялся и был благодарен этому незнакомому злобному псу за свое спасение.
   Долго мы находились с ним на берегу: я, уткнувшись мокрым от слез лицом в его густую шерсть, и он молча опустив свою голову мне на грудь. Некоторое время мы так и сидели на берегу: человек и зверь, никогда раньше не видевшие друг друга, но счастливые в одно мгновенье, потому что человек не разуверился в великодушии и доброте зверя, а зверь еще раз смог поверить человеку. Позже он исчез, и долгое время я о нем ничего не слышал.
   Но однажды мы с отцом собрались в поселок. Шли пешком. Погода была солнечная. Дул легкий морской ветерок. Пройдя километров шесть, я неожиданно увидел вожака -- он бежал нам навстречу. Отец, заметив незнакомого пса, подобрал пару крупных камней для защиты. Я тут же придумал, что собака эта моего товарища, и я хорошо ее знаю, и, вообще, она очень хорошая и доброжелательная. Вожак тем временем уткнулся своей головой мне в живот и ждал, пока я его поглажу. Отца, обнюхав и завиляв хвостом, он тоже признал. Вместе мы вошли в поселок и, сделав покупки, пошли обратно. И все двенадцать километров, до самого нашего дома, нас сопровождало это животное. С тех пор он постоянно ожидал нас на одном и том же месте, возле кинотеатра, и всегда рад был общению с нами.
   Так прошел год. Где он жил? Чем питался? Мне не известно, да и собачьей стаи я более не видел никогда.
   Однажды в субботу мы отправились в поселок. На обочине дороги увидели своего старого знакомого. Но что с ним случилось? Он сидел и как-то отчужденно смотрел на нас, будто не узнавая, потом взгляд его стал умоляюще-просительный. Я никогда не видел его таким. Передвигался он с большим трудом. И когда мы пошли вперед, он, пересиливая свою слабость и боль, попытался, как прежде, пойти за нами, но не смог и упал посреди дороги, вытянув в нашем направлении морду. Я подбежал к нему и увидел в глазах его слезы. Тогда еще я ничего не мог понять: что же случилось с этим могучим псом, а только гладил его по голове и просил, чтобы он нас ждал здесь и никуда не уходил. До сих пор не забыть мне его взгляд в тот момент, когда мы уходили: тоскливый, переполненный страшной печалью и мольбою. Если бы я только мог знать тогда, что не увижу больше своего друга никогда, как бы я поступил?
   Только часа через два, возвращаясь домой, мы приблизились к месту, где остался лежать наш знакомый пес. Но уже издали мы с отцом заметили, что его там нет. Обошли здание кинотеатра вокруг, осмотрели часть берега, но так нигде и не нашли вожака. Я был в недоумении и не мог до конца понять, куда он делся.
   А на следующий день довелось мне побывать в библиотеке и совершенно случайно услышать разговор двух женщин:
   -- Наконец-то убрали этого пса.
   -- Сколько я писала жалоб. Ведь пройти мимо страшно было, а они все откладывали. Вот вчера, наконец-то, приехали да отравили эту сволочь. Теперь хоть ходить спокойно можно.
   От этих слов я оцепенел -- до меня дошел их смысл: ведь это вожака моего отравили, она же о нем говорит. В тот момент я готов был броситься со всей своей детской яростью на эту тетку, но еле-еле сдержался.
   В этот же вечер, лежа в кровати, я слышал страшный протяжный вой над унылой ночной тундрой: стая прощалась со своим вожаком. А я лежал в темноте и слушал леденящие душу скорбные звуки, и тело мое сотрясалось в рыданиях.
  

Гомель, июль 2007 года

  
   Сентиментальный рассказ-драма об одной истории, происшедшей со мной в далеком детстве. О собаке -- диком, неукротимом вожаке стаи бродячих псов. О маленьком мальчике. Их взаимоотношениях. О дружбе, преданности и цене предательства. Совершенно реальные события, которые с детства запали мне в душу и уже давно просились на бумагу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"