- К тебе пришли, косоглазый. Просыпайся! - и перегораживает проход вислым животом. Пухлые ручки на ремне, на веснушчатом блюде ехидная улыбка: "Прошу, адвокатша!" Улыбаюсь в ответ: "Хомяк плешивый". Кейс на вытянутой руке - протискиваюсь боком. Тюремщик дышит горячо и кисло. В камере резкий запах лекарств. Узкая застеленная кровать. Библия на столе. Грохочет сзади дверь. Полотенце над умывальником. Мутное зеркало. Перезвон ключей за спиной, злое бормотание: "Явилась, добрая фея, не запылилась". Сколько желчи. Не любят здесь Старика. Ненавидят! А значит и меня, защитника детоубийцы, тоже.
Старик сидит на полу, лицом к стене. Смотрю на его бритую макушку, тугую шнуровку транс-рубашки от затылка до поясницы, и решаю, как начать разговор: "Приветствую, господин Иитсу... Здравствуйте, Исэ Иитсу... Привет, Исэ..." Как? А чёрт его знает как! Проглатываю негодование, прячу досаду. Главное - не вспоминать о копеечной оплате "по назначению". Не считать потерянное время. Не сдаваться. Но! Пять встреч - пять монологов. Мои умные слова летят в стену - стена молчит. Что нужно человеку? Словно не понимает, где он и что ему грозит. Странный. Старый. Глухой, равнодушный. Неживой. Уже не живой. И верю ли я, что смогу спасти мёртвого от приговора? И надо ли это? Ведь он убил ребёнка. Стоп! Я здесь не для того, чтобы судить. А для чего? Забавно, но теперь и мне кажется, что камера 13 лучшее место для "помолчать". А почему бы... Салфетку на табуретку, кейс на колени, взгляд в пол и в тишину... рядом с настоящим смертником. Вдвоём. Релаксация!
И всё же:
- Добрый день, Исэ!
*
Мороженое капает на рубашку.
- Зря ты влезла в это дерьмо, - Чилава широко распахивает рот, доносит слизкий пломбир, облизывает ложку. - Безнадёжная партия, - качает головой, - факчительски. И вничью свести, - хмыкает, - придётся постараться. Очень постараться, крошка.
- Очень оригинально, пупсик, - рука тянется за сигаретой. Что сказать? Всегда обожала "бывшего" за простые, но ёмкие мыслеформы: "Дерьмо!"
Чилава криво улыбается:
- Я про твою ничью. С япошкой-то всё ясно - он покойник, - дзинькает ложкой по бокалу, - и от сего трезвого факта можно шагать мимо и дальше. Без суеты, - щёлкает зажигалкой, протягивает мне огонёк, - ме-длен-но, - выдаёт по слогам, - и осторожно. Ведь на кону твоё будущее: репутация, связи. И лучше без неожиданностей. Камуфле камуфле! Один неверный шаг - и тебя распнут. И весь город будет рукоплескать стоя! - упирается руками в столешницу, кланяется, словно ловит аплодисменты. Клоун!
- Хочешь проверить? - дотягивается до пачки свежих газет на барной стойке, сдёргивает верхнюю. Бармен обмахивает невидимую пыль полотенцем, смотрит настороженно. Чилава бросает газету на стол:
- Сколько статей с твоей фамилией?
- Меня это не забавляет!
- Меня тоже.
Курю и пью кофе. Затяжка - глоток. Внутри горько. Чилава шуршит газетой.
- Не понимаю. Дешевая популярность не твой конёк. Зачем ввязалась? Какие плюсы получишь? Ведь полная безнадёга. Клиент - иммигрант, остеопат без диплома и лицензии, душит ребёнка на массажном столе. Чудесно! От одной картинки мурашки по спине.
Стискиваю зубы, ломаю сигарету в пепельнице:
- Хватит! Прежде чем подать ордер в суд, я ознакомилась с делом.
- И вдохновилась? - Чилава смотрит зло. - И старое дзюдоги из шкафчика достала. В спарринг, в спарринг! Пятки чешутся? Или кулаки? Нет?! А-а, понял. Философия боя - вот твоя слабость. Ну и читала бы книжки про самураев, - бывший брызгает слюной - я отодвигаюсь от стола, почти верю в его искренность. Он вытирает лицо, успокаивается. - Как собираешься защиту строить? Невменяемость клиента?
- Он вменяем. В деле подтверждение комиссии.
- Плохо. Тогда, может быть, врачебная... - морщится и сплёвывает, - ошибка? Точечный массаж штука тонкая. Надавил не там - у мальчишки спазм, асфиксия, отёк лёгких.
- Нет. Действия осознанны. Есть признание.
- Значит, именно убивал. А мотивы?
- Неизвестны. Молчит. Ни звука после признания. Словно сказал, что хотел, а остальное неважно.
- И тюремщиков нервирует?
Смотрю бывшему в глаза - там безумная искорка:
- Да, отказывается принимать пищу. На инъекциях.
Чилава восторженно вращает пальцем:
- Ну-у! Они засунули его в транс-рубашку и включают ток на потеху. А он не подаёт жалоб. Угадал? Знаешь... он законченный псих.
- Они тоже так считают.
- А ты?
Качаю головой:
- Мне нужна правда, - горечь внутри меня нагревается и жжёт. - Не твоя, не газетная, не борова надзирателя - неведомая правда Исэ Иитсу.
Чилава негромко хлопает пятернёй по столу:
- Хорошо! Узнаешь правду. Ритуальное убийство, например. Что дальше?
- Он не сектант.
- Уверена?! - голос бывшего нарастает. - Дело в том, дорогуша, что сейчас все вокруг сектанты, - разводит руками, - весь наш курортный городок - скопище общин. Разная практика, разные правила, но одна идеология. Отдыхающие отдыхают, горожане обслуживают и следят за порядком. И тут всё просто - ты горожанка с портфелем! Замечу, не с метлой или утюгом, а с портфелем. Обученная, энергичная и наделённая полномочиями. - Бармен громко кашляет. В зале десяток посетителей, все смотрят в нашу сторону. Чилава склоняется над столом, шепчет:
- Убит ребёнок. Плохо, что у пляжников. И совсем скверно, что мальчишка "чип", - разворачивается к бару. - Эй, Вибке, когда над входом появится вывеска: "Добро пожаловать, бритоголовые"? - за соседним столиком мужчина давится омлетом, кашляет.
- Это идёт вразрез с нашими традициями, мистер Шорда, - бармен невозмутимо протирает рюмку.
- Спасибо, Вибке, - мистер Шорда победно складывает руки на груди, смотрит на меня прищурившись. - Но замшелые традиции не дают прибылей. Скажи, много в городе подобных заведений? То-то и оно. Курорт оккупирован чипами. Чипы взрослые, чипы дети, пенсионеры и спортсмены. И теперь всё для бритоголовых. Пляжи, лечебницы, рестораны... массажные салоны. Кстати, я навёл справки по твоему клиенту. - Чилава ловит мой удивлённый взгляд, хмыкает и выпячивает грудь. - Я всё ж таки опер, пусть и бывший. Так вот, у него в списке посетителей одни чипы. Только чипы. Япошка выбрал верный курс - денежный. На счетах пусто, но кубышка есть, уверен, - бывший цветёт от удовольствия - я знаю, что услышу, и отворачиваюсь. - А ты промахнулась, зайка. Могла бы капусты срубить.
- Что ещё?
Чилава кряхтит:
- Работал один. Похоже, семижильный старикан - ежедневно с дюжину сеансов. И очередь на месяц вперёд. И всё потому, что после сеанса импланты у чипов приобретали подвижность. Возможно, сказка. Такая же байка, как грязевые ванны курорта. Обмажься дерьмом и имплант со ступни переползёт на грудь, а то и на макушку сразу. Вот ведь удача, не зря голова выбрита, - Чилава противно хохочет.
"Зачем я его вызвала? Послушать трёп неудачника?" - комкаю салфетку. Пожар внутри стих - пусто. Может, просто приступ изжоги?
- Я часто сравниваю наш городок с ночным клубом, - мистер Шорда растирает шоколадные пятна на груди - на гавайской рубашке они становятся незаметны. - Поначалу всё пристойно, но в один миг к нам забредают геи. Богатые геи. И клуб меняет окрас.
- Сказочное начало, но к разговору не имеет отношения, - я смотрю в окно. Прохожие раскрывают зонтики. Мало солнечных дней в этом году. Стоп! Вчера Иитсу обернулся. Коротко, нервно. О чём я говорила в тот момент? О погоде? Нет, о том, что море штормит. Интересно!
- Как не имеет отношение? - Чилава переходит в атаку. - Самое прямое. После убийства у города дрянь репутация, потеря туристов и тощий бюджет. Статус-кво надо восстановить: япошку колесовать, а нам отойти в сторону.
- Ты сказал нам? Я не ослышалась?
- Это... для образности. Хочу донести суть.
- Считай, донёс.
- Ладно! - Чилава злится. - Со мной ясно. Что ты будешь делать?
- Встречусь с родителями мальчика.
- Безумный ход. Думаешь, будут рады?
- Думаю, нет. Мне пора.
Чилава быстро смотрит на часы:
- Ух ты! И я заболтался, опаздываю. Пока-пока, - срывается с места, тянется губами к моей щеке - отстраняюсь. Бывший опер, бывший любовник, бывший муж убегает, оставляя неоплаченный счёт. Как всегда. Даже не спрашивает, что я делаю вечером.
Мне не одиноко. Рефлексия!
И всё же:
- Удачного дня!
*
Машина поднимается в гору, попадает в полосу дождя. Сбавляю скорость. Слышно, как стучат капли по крыше. Зеваю и думаю о кофе в термосе, но отвлекаться от дороги не хочу. Итак, что я узнала? "Демонстративный, эмоциональный, манерный ребёнок", - из уст женщины в лиловом парике, со звёздочками скотча вместо бюстгальтера и дешёвыми перстнями поверх перчаток это звучит как песня. Маме мальчика ставлю зачёт - настоящий чип. У папы несколько париков, но он на службе. Интересна его трансформация в быту. Кожаная панамка, оранжевые леггинсы и имплант-сканер в заднем кармане? А к нам подался, чтобы не снимать леггинсы на службу? Конечно! Не все чипы такие. Кого-то не отличить от обычного человека.
Быстро темнеет. Встречные машины слепят. Выпрямляюсь на сидении. До дома далеко.
Имплант у мальчика появился год назад в области ягодицы. Т-образный, сантиметровый, с железной сердцевиной, покрытой органической мембраной - случай заурядный. Каких тысячи. Мальчишка всё же самый обыкновенный чип. "Был!" Вставляю короткое слово. И, как ни странно, без эмоций. Был, и нет. И ладно. Устала я от всего этого. Чипы, не чипы. Умеренные, экстремалы. Давно никто не называет импланты эпидемией. Обвыкли, смирились. Врачи, учёные, политики, военные - все разводят руками. Обыватели грешат на спецслужбы, спецслужбы бредят инопланетянами. Каждый до сумасшествия прав. А я уверена, всё дело в психокинетике человека. Организм приспосабливается к новому миру. Эволюционирует в компьютерной среде. Придумывает и воспроизводит некий предмет. Назначение - неизвестно. Строение - непонятно. И страшно лишь первый год, потом привыкают. Осознания нет, а сознание слетает с катушек. Неразрешимую задачу, которую и не пытаются решить, постепенно съедает обычное земное: бытовуха и изврат. И чипы уже субкультура. Общество, где размер, форма, а главное, место импланта на теле определяет статус носителя. Бред! Но бывший проповедник бреет голову и мечтает о импланте на затылке.
Надрывно звонит телефон.
- Скажи, что рада, - Чилава томно шепчет в трубку.
- Я за рулём!
- Далеко?
- Далеко.
- А я за коктейлем. Но кое-что нарыл для тебя по старой памяти.
- Говори.
- Много ли случаев, когда чипы теряли импланты?
- Странный вопрос. Ты же знаешь, имплант вживляется в кости и нервные окончания. В отдельных случаях он может перемещаться, но даже тогда извлечь его хирургически...
- А иные способы?
- Какие иные?
- Ну, например, может имплант рассосаться?
- Сколько коктейлей ты выпил?
- Неважно, золотко. Новость того стоит, - Чилава гогочет - я отодвигаю трубку. - Твой япошка хилер! У его клиентов поголовная потеря имплантов. Их сотни. И знаешь, крошка, я готов организовать оздоровительные "хил-туры". Недорогие. Пока он жив.
- Чепуха. Откуда информация?
- Обижаешь. Я всё ж таки опер, хоть и бывший, - Чилава громко сопит.
- Конечно, опер.
- То-то же. Ещё вопрос. Ты знала, что япошка балуется живописью?
- Нет.
- Так и думал. Его лачуга у Южного ручья завалена картинами. Ребята там задержали пару неудачников на краже. Кто-то подсказал идиотам, что полотна можно выгодно продать после... ну понимаешь, смертник и всё такое. К слову сказать, пейзажи впечатляют. Море, лодки, на заднем плане снежная гора. Волны только необычные, кроваво-красные. Наверное, своё море рисовал. Почти сорок картин и везде гора над морем. И только на одной - вид с суши. И иероглифами исчёркано. Ты слушаешь?
- Не тяни!
- Угу. Мне по знакомству перевод организовали. Но получилась полная абракадабра.
- Читай!
Чилава кашляет в ухо:
- Гость, которого я ждал, пришёл. Молод, но с дыханием смерти. Не уберечься никому от семени нечеловеческого. Я размышлял, освобождая руки от пут. Не для приветствия, - переводит дыхание. - Это всё. Что-нибудь поняла?
Я резко останавливаю машину:
- Нет. Но, всё равно спасибо. Умничка. Целую. Увидимся.
В голове стучат молоточки: "Вот она, неведомая правда Исэ Иитсу. Непростой всё же мальчишка был, непростой! Похоже, первый, способный не только создавать имплант в себе, но и заражать других. Дышать и заражать. Новый чип. Наконец-то мы эволюционировали. Жаль, первенца не уберегли, но будут ещё. А значит, тысячи превратятся в миллионы. Все! - я улыбаюсь, - Спасибо бывшему за бывших людей. А Исэ Иитсу? - нащупываю многогранник под волосами на затылке. - Что ж, куплю ему мольберт и краски".
Слева шум, облако брызг и малиновые огоньки - меня обгоняет какой-то лихач.