Ненавижу интерим-портал. Мерзкий транспорт. Непредсказуемый и жестокий. Дышать нечем, темно, глухо и выворачивает наизнанку. После него астрофобия - детская страшилка, магистральный телепорт - банальность и забава. Настоящая дыра! Чувствуешь себя безвольным мотыльком, летящим к гибельному свету. То холодно, то жарко. Всё наперекосяк. Стонешь, слепнешь, злишься. И радуешься злости, только это и спасает от безумия.
Сжимаю кулаки. Впереди круг света - переход. Пора тормозить, полёт закончен. Пора шагать. Где верх, где низ? Размахиваю руками, ищу точку опоры и падаю. Каблуки бороздят мягкую почву, выворачивают с корнем чёрную траву. Стоп, стоп, стоп... стою. И можно дышать. И есть время привести себя в порядок. Воздух наэлектризован и сух. Сквозь прозрачную рябь "ангел-сферы" проступает горбатый горизонт: ярко-зелёная волна штурмует бледно-серое небо. В глазах плывёт, а может, ветер треплет высокую траву? Тихо, но не беззвучно. Через минуту "ангел" исчезнет, оставит на земле лишь выжженную дорожку с пепельным кругом. И меня в центре круга - вопящую точку божественного промысла. Да! Вот он я. Привет, новый старый мир! Тысячный, или какой там по счёту? Я - Чистильщик, прибыл!
Сфера тает. В носу щекочет. Перед "выходом на кислород" хочется обернуться в темень временного коридора. Что я там оставил, что растерял? Вытряс ли ненужное из потайных карманов? Вряд ли. Всё при мне: злость, усталость, головная боль и зудящая память о тысяче смертей. Ничего нового. Я не оборачиваюсь. Достаю измятый галстук, неторопливо стягиваю узлом ворот сорочки. Так уж повелось - в удавке не летаю. Пустая блажь, наверное, но проверять не хочется. Тем более в интерим-портале. Будь он ладен!
Сфера вздрагивает, изливается всеми цветами радуги и меркнет. Всё! Выхожу из круга. Ботинки тонут в траве, набухают от подозрительно маслянистой росы. Свежо. Погоду не угадаешь, но Параллель сегодня без мерзких сюрпризов. Экая прелесть шлёпать в мокрых носках по зелёному разливу, оставляя за собой недолгую стёжку-дорожку. Повод улыбнуться - ещё одна параллель. Тропинка в босоногое детство? Смешно, но в памяти пусто, ни одной картинки юности. Я не помню себя. Почему? Усталость, нервы? Нет, всего лишь издержки работы. Зато я знаю, что увижу с вершины плоского холма: Город, пропитанный утренним смогом, лениво шевелящийся, заспанный, малоголосый, ещё безлюдный - уже обречённый. Двойник, потерявший имя; калька, не имеющая истории. Не более чем краткая остановка в моём путешествии, очередная цель священного ремесла - убить человека.
На перекрестье дорог чёрное авто с дремлющим водителем, негромкое радио, запотевшие стёкла. Всё как всегда. В багажнике затасканный кейс с едва различимым оружейным клеймом. Мой инструмент бесконечного сафари. Как долго оно продолжается? Три года, четыре, пятилетку? Уже не помню, не знаю, не хочу считать. Это неважно. Моё предназначение: дойти до края, не останавливаясь, не рассуждая, пролистать и вычистить каждый мир Параллели.
Мы въезжаем в Город. Водитель курит, изливает историю жизни, измученно скатываясь на фальцет, поглядывая в зеркало заднего вида. Ждёт мудрого слова.
- Грустная история, - говорю я. Тот доверчиво кивает и прикуривает новую сигарету. Сколько раз случалось подобное? Много. За редким исключением в деталях: неработающее радио, кофе вместо табака, радость взамен печали, азарт или апатия. Пустое. Я не слышу историй, не вижу лиц, не запоминаю имён. Я сосредоточен, отстранён от пустяков.
За окном мельтешит Город. Дороги, фонари, дома, витрины, редкие деревья в бетоне, гомон и чад, и суматошный людской поток. Из этой круговерти бытия мне нужен только один человек, одна жизнь. Этого достаточно, чтобы случилась абсорбция. Нелепое словцо, принятое Конторой в заглавие вселенского проекта. Абсорбция! Придуманное задолго до нас, но только сейчас получившее иное, праведное звучание - убийство во благо. Мой - единственно настоящий мир должен выжить. Должен впитать всю энергию Параллели, поглотить каждый из неудачливых миров и стать центром Вселенной. Я - проводник великой цели, я - мессия! Сколько ещё надо пройти, сколько миров осталось? Чем больше, тем лучше. Я готов к испытаниям.
Авто останавливается у хмурого гостиничного комплекса. Водитель не глушит мотор, поглядывает на часы. Похоже, мы прибыли раньше, чем обычно. В этом городе нет пробок? Отщёлкивается крышка багажника; нетерпеливо постукивают пальцы по баранке. Что ж, пора выползать из тёплого лимузина. До скорой встречи, болтливый подельник. Знал бы ты, за что продался, оценил бы юмор Параллели. И тут меня неожиданно пробивает на бас:
"В ночь погода зашумела,/ Взволновалася река,/ Уж лучина догорела/ В дымной хате мужика,/ Дети спят, хозяйка дремлет,/ На полатях муж лежит,/ Буря воет; вдруг он внемлет:/ Кто-то там в окно стучит".*
Водитель с выпученными глазами крутит пальцем у виска. Я гогочу навзрыд, забираю баул с кейсом, иду к стеклянным дверям гостиницы. Какого лешего, что со мной творится?
Ненавижу сквозняки. Простуда при моей работе - непростительная роскошь. Буду надеяться, что и в этот раз телесная хворь не одолеет крепкий дух. Чердачное окно открыто, винтовка собрана, оптика протёрта и настроена. Жду. Через несколько минут худощавый невзрачный мужчина выйдет из дверей поликлиники, спустится по ступенькам крыльца, подойдёт к бирюзовому/синему/голубому автомобилю, мяукнет брелком... Двадцать четыре секунды на выстрел в голову. Более чем, но предпочитаю бить на исходе - у заднего колеса авто. Щелчок, слабая отдача - тело отбрасывает в кусты, в тень кривобокой берёзы/осины/тополя. Миссия завершена. Обыденно и тошно. Честно сказать, я бы предпочёл прямой контакт. Дотянуться рукой, заглянуть в глаза. Дать и ему шанс, как бы дико это не звучало. Спросить, наконец, какого лешего он забыл у врачей? Вечный насморк, или насморк перед вечностью? Абсорбция! Ну, вот, главное слово превратил в ругательство. Что со мной? Знобит, по спине скользит мерзкий холодок. Не время, не место. Кто-то выходит! И-и... Отбой - старичок с тросточкой. Сердце стучит как сумасшедшее. Даже в перчатках чувствую, как мокнут ладони. Подкрадывается странная мысль: как я его узнаю? Дыхание сбивается. Что за бред?! Он - это я! Точная физическая копия - калька, двойник, слепок, капля. Да, мы как две капли воды. Но капли разных миров. Отлично. А давно ли ты смотрел в зеркало? Святые угодники... Стоп! Я закрываю глаза, чеканю программный стресс-код Конторы:
"Кто там?" - "Эй, впусти, хозяин!"/ "Ну, какая там беда?/ Что ты ночью бродишь, Каин?/ Чёрт занёс тебя сюда;/ Где возиться мне с тобою?/ Дома тесно и темно"./ И ленивою рукою/ Подымает он окно.*
Есть движение! Начали. Я спускаюсь по крыльцу. Я восстанавливаю дыхание - приклад плотно ложится в плечо. Я иду на парковку. Я смотрю в окуляр прицела. Из заднего кармана брюк достаю брелок. Взвожу затвор. Жму на кнопку сигнализации, прицеливаясь рукой в авто. Плавно жму на спусковой крючок, прицеливаясь в голову. Прощай, капля. Выстрел! Мир в моей голове взрывается; тело падает на землю. Я вытираю испарину со лба - трясёт - и спешно разбираю винтовку непослушными руками. Что это было?! Кто я, кто он? Кто мы?..
- Давно тебя дожидаюсь, - за спиной знакомый голос с неприятной хрипотцой. Я неуклюже разворачиваюсь, ищу звуки в сумраке чердака, и получаю инъектор в грудь. Что, кто?! Выдёргиваю иглу, ошеломлённо рассматриваю оперение дротика. По телу разливается предательская немота. Скрипит мусор по полу. Вижу подступающего человека в мешковатой застиранной ветровке с ветеринарным пистолетом в руке. Смешно и тоскливо. Подстрелили газобаллоником. Натуральное издевательство. Стрелок откидывает капюшон, прищуривается в полосе света. Меня лихорадит, я вижу напротив - себя. Небритый, с копной взлохмаченных волос, чуть расцвеченных сединой, с кривой усмешкой - я. Заметно старше, немного плотнее. Ещё один. Сколько же нас тут?
- Попички водить, - собравшись с силами, шепчу непослушными губами и, понимаю, что путаю слова.
- Воды попить? - догадывается двойник, подмигивает и подступает ближе. - Это можно устроить.
Снимает тощий рюкзак, вытаскивает фляжку. А я оцениваю шансы. Вот он прямой контакт. Но, нет сил для рывка, руки не слушаются, мелко вздрагивают, тело - растёкшийся студень. Слушаю голос:
- Дрожишь? Наслушался сказок, типа, двойникам нельзя друг друга касаться. Вселенная лопнет, ха! Смешно же, правда? Врать не буду, не проверял. Но ты не бойся, нам Большой взрыв не грозит.
Он запрокидывает мою голову, осторожно вливает в рот плохо пахнущую воду, цепляется взглядом. В глазах откровенная издёвка.
- Ты же не настоящий, брат. Фальшивка. Имени своего, небось, не помнишь. Верно?
Присаживается рядом на корточки. Бесцеремонно распахивает мою грудь, влезает во внутренний карман пиджака и находит паспорт.
- Олег Гоззо, - читает хрипло, долго рассматривает фото. - Хочешь, такой же покажу?
Я мотаю головой... или мне только кажется.
- Настоящий Гоззо под берёзкой сейчас валяется, не без твоей помощи, если помнишь.
Я киваю. Его злые глаза начинают надоедать. Жаль нельзя послать дядьку к чёртовой матери. Подстрелил - добей. Нечего пургу мести, не сезон сейчас.
- Ладно, - подводит черту двойник, - некогда лясы точить, понабегут скоро, - тычет пальцем в окно, - его найдут, да и ты, клон недоделанный, скоро окочуришься.
Я слабею, пытаюсь вспомнить программный стресс-код.
- Клон ты, брат! - стегает дядька. - Понял уже, наверное? Всего лишь клон!
Он почти срывается на крик, душит меня галстуком - нет, распускает узел, сдергивает, начинает раздевать. Моя голова бьётся о бетонный бортик.
Дядька кряхтит, переваливает меня с боку на бок, снимает пиджак, сорочку, и бормочет:
- Один у тебя мир для зачистки остался, один, - нервно похохатывает, - мой мир, последний. Но промахнулся ты, братец, подправили твой перелёт, обдурили. Тут без бога - шире дорога. И чёрт в рукаве... А готовить нас в один день начали - тебя прыгать учили, меня ждать. И в твою же юдоль и спрятали. Эх, если бы знал, чего нам это стоило, - он внушительно подвывает, расшнуровывает мои ботинки. - Неужели не сообразишь, где ты сейчас? У-у-у! Дурень. Дома! Здесь тебя создали, натаскали, в круг определили. Додумались же светлые головы, без войны и пожарищ всю силу Параллели прибрать. Пока другие порталы строили, миры соседние завоёвывали, тут втихую слепили по образу и подобию, да отправили жнеца на жатву. Ни танков тебе, ни самолётов. Главное, убивай самого себя по списку без жалости, и только. Выходит, в каждой песчинке божественная искра теплится, каждая природу уравновешивает. Погаси везде, оставь одну, оставь себя, и вся власть твоей будет. Сгаснут другие миры, а иной удачливый расцветёт. Надо лишь, подобное подобным...
Он вдруг замолкает, внимательно смотрит на стопку реквизированной одежды, переводит взгляд на меня и надрывно спрашивает:
- Трусы снимать?
Я булькаю, кашляю, задыхаюсь - смеюсь. Пошёл ты!
- Нам бы такие технологии, - ворчит мой последний муляж, - нанокостюмчик загляденье. Осталось чип управления выковырнуть.
Он откидывает мою голову на грудь и разрезает плоть на затылке.
Я вспоминаю строчки.
"Из-за туч луна катится -/ Что же? Голый перед ним:/ С бороды вода струиться,/ Взор открыт и недвижим,/ Всё в нём страшно онемело,/ Опустились руки вниз,/ И в распухнувшее тело/ Раки чёрные впились".*
Я умер.
Вот трофей, так трофей. Пиджачок немного жмёт в плечах, брюки натянуты на ляжках, ворот сорочки не застёгнуть. Ничего, прижмётся галстуком. Хорошо, что ботинки впору. Малость растоптаны и сыроваты. А дождя вроде не было. Ладно, пора победителю возвращаться в родную гавань. Надеюсь, нанотехнологии не подведут. Один прыжок и дома. Костюмчик включаю, запускаю, настраиваю, лечу. Я - Гоззо, исключительный и уникальный, неповторимый, один, единственный на всю Вселенную. Гоззо, на ком свет клином сошёлся. Свет? Темно, душно. Тело закручивает в какую-то дикую спираль, выворачивает ноги и руки. Кадык режет галстук. Не поправить его, не снять. Он давит, кажется, что вот-вот выпрыгнут глаза. Шея хрустит. Петля затягивается, как стальной трос. Не спастись. Тело агонизирует, лихорадочно вздрагивает и затихает. Меня нет.
Вселенная сжимается до холодной точки сингулярности и готовится к Большому взрыву.
* в тексте использованы строчки стихотворения Пушкина А.С. "Утопленник"