Аннотация: Фантасмагория... или мой пятый рассказ.
У Гудкова Семёна Семеновича, директора грузового тарифного пункта "Космопорт-16", болел зуб. Нижний, седьмой слева. Не исключалось, правда, что ныл восьмой - он тоже был плох, мог вывернуть душу наизнанку, и в настоящий момент подобно соседнему обретался в состоянии озноба и полной недосягаемости.
Семён Семенович проводил совещание, что, безусловно, сдерживало всякую попытку швыркнуть, свистнуть, чмокнуть, и уж тем более ковырнуть пальцем или иным предметом во рту. Уже стократно непроизвольный взлёт руки заканчивался досадным пощипыванием за нос, отчего эта важная часть командного лица заметно покраснела и вспухла.
- По поручению трудового коллектива и от его имени, - голос председателя профсоюзного комитета Кандыбина Фёдора Степановича звучал сочно и грозно, - предлагаю коллективный договор заключить сроком на три года и..
- На год! - Директор стукнул кулаком по столу и, прислушиваясь к тревожным откликам организма, осторожно погладил языком неровный ряд зубов. По заключению Гудкова, его больной зуб и Кандыбин имели между собой явную, хотя и трудно объяснимую связь. Внезапное вторжение Фёдор Степановича в апартамент власти обратило сонную "планёрку" в злую перепалку, а директорский нижний коренной, спокойно дожидавшийся обеда, пронзила острая боль.
"Лечить или удалять?" - спросил себя Гудков и недобро взглянул на Кандыбина.
- Вы, уважаемый, орган выборный! - выдал он сурово.
- Правильно! - встрепенулся начальник юридического отдела Манылов Леонид Ильич. - На основании Федерального закона ЭфЗэ десять - можем и переизбрать.
"Спишь, а зубами щёлкнул. Молодец!" - мысленно отметил Семён Семёнович, и скользнул языком по верхней правой "шестёрочке" в протезе.
"Старая коронка, но надёжная", - признал директор и благосклонно кивнул худосочному Манылову. Тот вытянул тонкую, в широком вороте рубашки, шею, и агрессивно ткнул карандашиком в чистый лист бумаги.
- Вы, в какое время живёте? А? - гневно задал вопрос Кандыбин. - Сегодня трудящимся нужны социально-экономические гарантии!
Он скрыл взмокшее лицо в мятом носовом платке.
- А ещё - здоровая трудовая среда и участие в управлении предприятием, - забубнил под тряпицей профсоюзный босс.
- А вы? Вы, даёте гарантии от бойкотов, пикетов и забастовок? - заголосил начальник отдела кадров, Невзоров Дмитрий Павлович. От полноты чувств он вскочил со стула и засеменил вокруг стола.
Приблизившись к председателю профкома со спины, Дмитрий Павлович удивленно заметил, что ладонь Фёдора Степановича, медленно выглаживающая дюжий затылок, превратилась в безобразную фигу нагло направленную ему прямо в лицо. Растерянный кадровик замер, не зная, что предпринимать далее, попятился - и сшиб с тумбочки большой наградной вымпел. Взлетело облачко пыли, и позолоченная пластина жалобно тенькнула по паркету. Манылов ахнул. Кандыбин усмехнулся.
"Словно зуб мудрости, - решил Гудков, - поздний и бесполезный". Он раздражённо посмотрел на Невзорова и небрежно махнул рукой:
"Садись уже!".
И тут с дальнего края стола громогласно прозвучало: - Будем проявлять доверие, взаимопонимание и откровенность!
Слова мощно растекались над головами, гудели эхом, неприятно резали уши, будто бы выливались из чрева иерихонской трубы. От неожиданности Директор сморщился, а участники совещания вздрогнули.
"Пошёл процесс", - невесело подумал Семён Семёнович и взглянул на часы. Время приближалось к обеду и, невзирая на недуг, ему вдруг представилось, как повисшие в воздухе звуки обретают форму, тяжелеют, и при желании, их можно изловить и обнюхать, словно тушки дымящихся цыплят табака.
- Да иди ты! - очнулся Кандыбин и заёрзал на стуле.
- Я бы хотел высказаться, - громыхнуло вновь.
Голос начальника планово-экономического отдела звучал в кабинете директора нечасто. Традиционно автохтон планетарной системы "С"мета" ограничивал своё присутствие на совещаниях стопкой бухгалтерских отчётов и тихим, случайным постукиванием шарообразного панциря о кромку столешницы.
Гудков понуро покачал головой, направил указательный палец в сторону черепахоподобного сотрудника, восседающего на двух стульях одновременно, и с притворной лаской изрёк:
- Продолжай, родной. Только речевой коммуникатор поправь.
Зазвучало тише: - Наша основная цель - развитие и повышение эффективности производства, - инопланетянин втянул верхние конечности внутрь роговой оболочки, мгновенно приобретая вид боевой гранаты - большой, блестящей и страшной.
- Высокоскоростной грузопоток с конкурентными тарифными ставками позволит нашему транспортному коридору получить гармонизированные финансовые результаты, - спокойно и внятно произнёсла голова, больше похожая в этот момент на запал гранаты.
Кандыбин вытаращил глаза, громко засопел и замахал платком так, как будто отгонял летящие к нему слова. Директор сложил руки на груди. Кадровик и юрист самопроизвольно окаменели.
- Необходимы высокие технологии и модернизация структуры предприятия, - продолжил начальник ПЭО.
Его худые трёхпалые конечности вынырнули из панциря, представив на всеобщее обозрение: калькулятор и влажную салфетку. После недолгого размышления счётную машинку "с"метчанин" спрятал обратно, салфеткой же, источающей яркий запах конопли, начал полировать костяную грудь.
Манылов громко чихнул и поймал слетевшие очки.
- Ферстерв, это ты о чём тут вещаешь? - зло спросил Кандыбин.
- Работать лучше надо! - рявкнул в сторону профорга Гудков и случайно пнул мусорную корзину под столом. На открытое пространство выкатилась баночка контрабандного детского питания "Липучка" - пустая, со следами ядовито- зелёной пасты. Директор кашлянул, и зуб заныл сильнее.
- Прошу употреблять правильное обращение, - сурово произнёс инопланетянин и поправил на голове чёрную вязаную шапочку:
- Тапа Фероюстервь, пожалуйста!
Профорг криво улыбнулся, но промолчал.
"Тапа-шляпа, - поиграл словами Семён Семёнович, вглядываясь в беззубое, и потому симпатичное, черепашье лицо, - что же у тебя под шапкой?"
За год совместной работы никто из присутствующих ни разу не видел эмигранта без головного убора. А меж тем, изредка, под шапкой что-то вздрагивало и шевелилось.
- К перевалке экспорта и импорта, предлагаю добавить транзитные грузы, - отчеканил тапа Фероюстервь.
Гудков азартно щёлкнул пальцами и почесал алый нос.
- Ну, уж нет! - возразил Кандыбин. - Профсоюз против! Категорически! Нам бы с нынешними тонами-кубами разобраться.
- Мелко плаваем, - язвительно бросил Невзоров.
- Введём в действие постановление по повышению творческой активности трудящихся, - чуть с хрипотцой выдал Манылов и скользнул локотками по полированной поверхности стола.
- Да вы что тут все, - закипятился профорг. - "Липучки" объелись что ли? У меня в бригадах грузчики без выходных пашут!
Внезапно инопланетянин громко зацокал и тут же внизу, под стульями что-то зашелестело, заскребло, а через секунду на стол вспрыгнул пухлый зелёнокожий портфель с накладными карманами. Он протяжно мяукнул и затопотал по кругу на тонких паучьих лапках. Выбрав, наконец, место, существо завалилось на бок, резво дёрнуло мохнатыми коленцами и утихло, откинув клапан с декоративными застёжками.
- Ух! - выдохнул Манылов и шаркнул ногами. Остальные мужественно промолчали.
Тапа Фероюстервь извлёк из тёмных глубин животного несколько глянцевых проспектов и золотистый компакт-диск с надписью: "" Компания "ПРУУ" Транспортная мобилизация".
- Имею предложение, - заявил он значительным голосом. - Организовать сотрудничество с терминалом "Космопорт тринадцать". Процесс реформирования и модернизации по программе "Пруу" у них уже завершен, - инопланетянин приподнял вверх руку, - И ещё один замечательный факт - у них отсутствует эксплуатация человека человеком.
В кабинете стало необычайно тихо.
- А вы хорошо представляете то, о чём говорите? - язвительно поинтересовался Невзоров.
Однако Фероюстервь не уступал. Он толкнул проспекты по столу в сторону Семёна Семёновича и прогудел:
- Здесь нормативные документы, планы развития, расходы на внедрение и экономический эффект. А для наглядности можно организовать экскурсию в "Космопорт тринадцать".
Семён Семёнович охотно сгрёб бумаги; на ощупь они оказались неприятно тёплые и недолго поразмыслив, вынес решение: - Заинтриговал. Завтра же и полетим.
Манылов испугано крякнул.
- Оторвались вы от трудового народа. Заблудились, - застонал Кандыбин и крепко сжал ладонями виски.
- А профсоюз нам компанию не составит? Хорошо бы на успехи коллег взглянуть, - подковырнул Невзоров. - Опять же в народ.
- Поедимте, Фёдор Степанович, поедемте. Растрясёмся и голову проветрим, - мягко сгладил Семён Семёнович.
Кандыбин, с заготовленной бранной речью, подозрительно покосился на директора, двинул кадыком, и нерешительно кивнул:
- Что же, обмен опытом не помешает.
- Вот и славно! Я всё организую, - пообещал инопланетянин и убрал мяукающий портфель.
- Лучше один раз увидеть, чем сто раз не угадать, - невнятно пролепетал Леонид Ильич.
Дверь кабинета скрипнула и приоткрылась, в проёме возникла лохматая голова Зерцалова Клима Сергеевича - начальника производства.
- Вот, опоздал, - начала сконфужено голова, нажимая щекой на дерматиновый край двери.
- Фуу, ты! А я думал конкуренты ломятся, - вздрогнул Директор и поманил инженера пальцем, - Заходи, поговорим. Тут предложение возникло, - и устало махнул рукой. - Повестка дня исчерпана - остальные свободны!
От служебного вибролёта Кандыбин отказался, а Гудков, памятуя о вспухшем носе, уговаривать не стал. Время экскурсии было обозначено, дорога известна, пропуска заказаны. "Сам доберётся", - решил Директор и щёлкнул пряжкой привязного ремня. Подчинённые щёлкнули тоже. Двигатель заскрежетал и запустился.
"""Странное зрелище открылось с высоты птичьего полёта. Здание родной "конторы" каким-то чудесным образом сдвинулось с "насиженного" места, перекочевало в ближнее редколесье и, утопая в гуще высокой травы, капитулировало распахнутыми окнами перед наступающими зарослями чертополоха. Ступени мраморного крыльца скрылись в паутине перепутанного вьюнка, тонкие зелёные нити которого уже вползали на крышу, тянулись к искореженным тарелкам передающих антенн и, отбрасывая хитрые тени на косых битумных заплатах, глушили одно единственное слово эфира: коммуна! Выше, на металлическом шесте, ещё свободным от сорняка, выцветшее алое полотнище поймало ветер, затрепетало и развернулось."""
Сражённый полётной дремотой, Семён Семёнович очнулся от настойчивой встряски за плечо и не сразу сообразил, что маршрут завершён, а вибролёт уже плавно вкатывается на стоянку легкового транспорта.
"Надо же, асфальт уложили, - удивился Гудков, оценивая чёрную новизну взлётной площадки, - полгода назад бугры и ямы водились".
Он осторожно ступил на гладкую как стекло поверхность, качнулся с пятки на носок и, убедившись, что свеженький асфальт не сдёрнул с него туфли, приободрился и осмотрелся.
Зерцалов - Манылов - Невзоров стояли рядом. Административный корпус возвышался справа, грузовые сектора со складскими строениями слева. В дымке горизонта взлетали и садились космические корабли. Тёплый весенний ветер доносил грохот машин и запахи внеземелья. Картина сменяющихся в небе грузовиков напоминала ярмарочные воздушные качели: туда - сюда, вверх-вниз, как разгоняющиеся поршни, как бесконечный вселенский конвейер.
"Эх! - подумал Директор и от нахлынувших чувств легонько притопнул, - А ведь по единому проекту строились".
В груди кольнуло острой иглой, но не больно, и с неясной тоской Гудков вспомнил дурной сон о сбежавшей в лес "конторе".
- Чур, меня! Чур! - проронил Семён Семёнович и незаметно сплюнул через левое плечо.
Поблизости протяжно свистнул и приземлился ярко-оранжевый краболёт. Тонированный колпак кабины сдвинулся, явив на свет знакомую вязаную шапочку.
- Приветствую! - тапа Фероюстервь попробовал изобразить улыбку, а затем энергично помахал рукой вслед рвущемуся в небо грузовику. - Транзит! Я же вам говорил, транзит - это будущее!
Он поправил шапочку и, через мгновенье большая мягкая пружина вытолкнула громоздкого инопланетянина из аппаратного ложа. "С"метчанин" на удивленье ловко поймал равновесие, и скоро перебирая шестью лапами, приблизился к коллегам.
- Давно я на воздухе не был, - вздохнул Семён Семёнович. - Всё по кабинетам, да по коридорам.
Он блаженно улыбнулся и неожиданно для себя поймал и пожал худую черепашью руку. Инопланетянин ойкнул и принялся массировать раздавленную кисть.
- С чего начнём? - торопливо справился Дмитрий Павлович.
- Мне бы производство узреть, - пробасил Зерцалов и запустил мозолистую пятерню в густую шевелюру.
Манылов зябко поёжился.
- Секунду терпения, - натужно ответил черепахоподобный и растопыренными поголубевшими пальцами указал на приближающийся открытый автобус.
Транспортное средство плавно остановилось, и из-за руля выскочил невысокий смуглый человек в жёлтом френче с малиновым шарфом на шеи. Ёжик огненных волос нелепо торчал над широким скуластым лицом, узкие щелочки глаз были едва различимы, но всё, включая белую жемчужину на мясистой ноздре, выражало полный восторг и азиатское подобострастие.
- Семён Семёнович! - воскликнул человек, но бросился почему-то в сторону Дмитрия Павловича Невзорова. Тот отступил назад и решил спрятаться за спину Манылова. Леонид Ильич в свою очередь попятился на Зерцалова. Тапа Фероюстервь недовольно зацокал и подтолкнул незадачливого встречающего ближе к главному гостю.
Стрелка настроения на директорском барометре дрогнула в сторону грозы.
" Рыжий в жёлтом - японский Бендер!", - раздражённо вообразил Гудков, и руки не подал.
Водитель автобуса, однако, не смутился и широко улыбаясь, представился:
- Слинки, администратор.
Он дёрнул металлическую пуговичку-палочку на воротнике и затараторил: - Прощения просим! Конфуз! Выбрал самого крупного. Ха-ха! Смешно!
Гудков сморщился и прервал странные извинения: - Как Пал Палыч поживает?
- Отлично, отлично! Но боюсь, сегодня мы с ним не встретимся. Директора нет на месте.
Человек ловко переместился в круг взволнованных гостей и те с удивлением отметили ещё одну необычную деталь его портрета.
На правой щеке администратора отчётливо вырисовывалось родимое пятно в виде нескольких пересекающихся линий бардового цвета, до странного похожих на многовитковую пружину. В широкой улыбке пружина сжималась, в спокойном же состоянии лица - растягивалась.
- Что будем смотреть? - Слинки развёл руками и неожиданно хлопнул ладонями.
Манылов вздрогнул.
- Всё! Всё! - в два голоса воскликнули Зерцалов и Фероюстервь.
- Ха-ха! Смешно! Интересы совпадают, - развеселился администратор и мгновенно посерьезнев, скомандовал. - Тогда, бодро за мной.
- А Кандыбина нет, - заволновался Манылов, озираясь.
- Семеро одного не ждут, - отрезал Гудков и шагнул к автобусу.
- Я с вашего позволения останусь здесь, - сообщил черепахоподобный и достал калькулятор.
Дмитрий Павлович аккуратно толкнул плечом сидящего рядом Семён Семёновича, наклонился к начальственному уху и зашептал: - Наглядной агитации нет. Транспарантов нет. Плакаты отсутствуют. А теперь вот это!
Автобус медленно двигался вдоль стены, на которой, если Гудкову не изменяла память, должен был висеть стенд передовиков производства. Однако вместо портретов ударников и ветеранов на свежевыбеленных кирпичах чернела неровная надпись: "Выдача маслёнок производится на 16-том складе с 8.00 до 8.30 ежедневно. При себе иметь агрегатный техталон и пустую чип-маслёнку. Администрация". Ниже и мельче: "Смажься на все случаи жизни!"
Невзоров звонко свистнул и спросил: - Сливки, это ваш шедевр?
- Ха-ха! Смешно! Сливки! - живо отозвался с водительского места администратор и, вдавив педаль газа так, что длинный малиновый шарф затрепетал в воздухе, проговорил. - Моё имя - Слинки! Слин-ки! Запомнили?
- На все случаи жизни, - буркнул Дмитрий Павлович, хватаясь за поручень.
Экскурсовод обернулся, пружина на щеке сжалась: - А шедевр компании "Прр-руу"!
Последнее он произнёс так, как будто пытался остановить разгоняющийся автобус.
Дружелюбно кивнув, Слинки отпустил руль и под громкий маныловский "Ох!" завязал шарф узлом.
- Пятьдесят процентов погрузочных работ у нас выполняется роботами. Сверх - толковые ребята!
Автобус вошёл в поворот, и пассажиров заметно тряхнуло.
- Однако есть конструктивная недоработка, - посетовал лихой водитель, - ржавеют спины
- Вот оно что! - вставил Зерцалов сочувственно.
- Да! Но теперь они у нас, как болт в масле катаются. Ха-ха! Сегодня вы их увидите.
- Что тебе этот стенд дался? - зашипел в адрес Невзорова Семён Семёнович. - Главное - кадровый вопрос решён! Учись, Дмитрий Павлович!
- Роботов на работу я ещё не принимал, - взбрыкнул начальник отдела кадров.
- Есть такелажники и воплоти, - среагировал Слинки. - Мы как раз к ним и приехали. Прошу!
Автобус затормозил напротив ряда полукруглых ангаров, и гид-администратор проводил гостей внутрь ближайшего из них.
Гигантский ангар, напоминающий внутреннюю часть приземлившегося дирижабля, был пронизан движением сверху донизу и во всех направлениях. Скрип многоэтажных стеллажей, скрежет подъёмников, шорох ног и щелканье канатов создавали фантастическую симфонию праздника труда. Огромные прожектора под потолком напитывали воздух теплом, а сотни живых существ - липкой духотой. Массивные четырёхрукие грузчики, в одинаковых полосатых комбинезонах, перетаскивали тысячи картонных коробок, двигаясь друг за другом, как муравьи, слажено и в одном темпе.
- Обратите внимание! Имея две пары рук и квадратный череп, прямоходящий рабочий с планеты "Пела Гул" может перемещать в два раза больше груза, нежели представитель породы гомо сапиенс, - вещал Слинки. - Кроме того, их планетарная продолжительность дня равна сорока восьми часам, что позволяет применять на Земле более эффективный график рабочего времени.
"Рассказывает, словно продаёт", - подозрительно отметил Семён Семёнович, но настроение от этого не испортилось.
Неясные звуки, прилетающие из дальнего конца ангара, отзывались тягучим эхом, и Гудкову вдруг послышалось, как слева сотни глоток выдохнули: - Та.., а справа подхватили: - ..Щи; и где-то близко начали: - Тя.., а вверху взревели: - ..Ни.
Он жадно всматривался в полосатых исполинских муравьёв и мучился от желания позвонить Кандыбину.
- Какой процент членов профсоюза? - осторожно поинтересовался Семён Семёнович.
Слинки удивлённо вскинул брови, склонил голову на бок и сжал родинку-пружину улыбкой:
- Вы же умный человек..
- Ты глянь, Семёныч, гастарбайтеры - то на роликах шпарят, - изумлённо молвил Клим Сергеевич.
Через мгновение Директор сделал ошеломляющий вывод: "Всё! Профсоюз умер! Кандыбин кремирован. Ведь тут.. Профи!".
Семён Семенович удовлетворённо замычал: -Мм-даа!
- Даа! По двадцать четыре часа.. 0х, ох! - Клим Сергеевич сладко стонал, - коробки на головах таскают, роллеры окаянные!
Невзоров причмокнул: - И униформа подобрана со вкусом.
Манылов вдруг тоже издал звук - низкий блеющий и, отпрыгнув назад, рванул к выходу. Его худая фигура в сером пиджачке скрылась за горой мешков.
- Что? - Не понял Гудков, - Куда?
- Крысы испугался, - пояснил Зерцалов, спешно срисовывая в блокнот какой-то механический элемент.
- Вы о чём? - включился в разговор Слинки, краем глаза изучая зерцаловские наброски.
- Мы, об этом, - злорадно выпалил Невзоров и указал пальцем на второй ярус стеллажей.
По наклонному трапу прошмыгнуло вытянутое серое тельце. Затем юркнуло сразу два.
- Ах, вот оно что, - Расслабился администратор. - "Хорольская гончая" - не крыса! Есть, конечно, небольшое сходство, но не более. Да! Эти создания здесь работают.
- Это как же? - Семён Семёнович выглядел заинтригованным.
- "Ас - Кукарача**"! Слышали о такой беде?
Слинки выдернул из кармана свисток на шнурке и негромко свистнул.
- Верно, любезный, есть и такое название, - согласился гид, поглядывая на носки своих лакированных ботинок, - Склад, на котором мы находимся, большая продуктовая сортировка и от этой заразы есть только одно спасение.., - он наклонился и подхватил с пола серую тушку. - "Хорольский охотник"! Лучший санитарный контроль! У них отменный нюх на насекомых.
При ближнем рассмотрении животное больше походило на мелкую куницу, но имело голый хвост, крупную голову и носило затейливый ошейник.
Невзоров решительно протянул руку к истребителю кукарач. По его запястью скользнул массивный золотой браслет.
Псевдокрыса дёрнулась, быстро вбежала на плечо экскурсовода, выпрямилась и, растянув ошейник передними лапами, набросила его на чёрную пуговку носа.
Экскурсанты ахнули.
- Надела противогаз, - объяснил Слинки и опустил гончую на пол.
- Как? - удивился Зерцалов, - Дык.. - и проглотил остальные слова. Густые брови начальника производства взлетели вверх и застыли двумя мохнатыми запятыми.
- Вот так! Беречь себя надо! - Администратор похлопал Клима Сергеевича по плечу. - Чтобы нюх не притуплялся.
- Про нюх точно подмечено, - принял Гудков и внимательно посмотрел на начальника кадров.
Дмитрий Павлович поправил галстук, осторожно понюхал край рукава и пожал плечами.
- Манылова не вижу, пойдёмте искать, - забеспокоился Директор.
Леонид Ильич дожидался в автобусе. Вид у него был печальный и подавленный. Истерзанной бархоткой он лихорадочно протирал очки.
Невзоров обогнал гида и загородил собой дверь кабины.
- У вас, что и крысы трудоустроены? - ехидно поинтересовался Дмитрий Павлович.
- Персонально нет! Но существует контракт с общиной, - спокойно ответил Слинки и протиснулся в автобус.
Семён Семёнович всматривался в проём открытых ворот, и внезапно почувствовал, как "стрельнул" зуб. В глубине ангара кто-то в длинном тёмном балахоне с белой треуголкой на голове решительно раздавал тяжёлые тумаки грузчикам, а с широкого блестящего пояса экзекутора бездыханно свешивались несколько "Хорольских гончих".
- Едим к Хроноскопу, - торжественно объявил гид-администратор и завёл двигатель.
В верхней точке холма Слинки остановил автобус, вынес в салон небольшой пластиковый ящик и открыл крышку.
- Разбирайте оптику, - скомандовал он и первым извлёк из ящика большой полевой бинокль.
Семён Семёнович сердито сдвинул брови и проворчал: - Это ещё что за "зарница" такая? Где, ваше хроно?
- Хроноскоп внизу. Но приближаться мы не будем. Это может быть опасно, - Администратор натянул на руки перчатки со срезанными пальцами и выдал непонятные для всех слова:
- Самопроизвольное расширение полей. Возникновение аномалий. Срыв луча.
- Ха-ха! Смешно! - выдохнул Невзоров.
- Нет! Это не смешно, - строго сказал Слинки, развязал шарф и повесил бинокль на шею.
"А ты, братец, похоже, из бывших военных. Наверное, прапорщик запаса", - предположил Гудков, поражаясь скорому преображению нового знакомца.
Первым из автобуса вышел хмурый экскурсовод, быстро шагнул к кромке асфальта и замер, широко расставив ноги. Остальные потянулись за ним.
- Прицел на юго-восток, - отдал команду новоиспечённый "прапорщик" и поднёс бинокль к лицу.
Леонид Ильич заторопился, стукнул окулярами по очкам и болезненно ойкнул.
В поле зрения Семёна Семёновича сначала попал лохматый зерцаловский затылок, затем кусок небесной синевы, аккуратно разделённый на два кружка, и, наконец, закончив рысканье, изображение слилось в единый кадр и сфокусировалось на таинственном внеземном объекте.
Бетонное поле, выкрашенное жёлто-чёрными кольцами и зелёными цифрами, напоминало мишень для игры в дартс. В центре мишени, перекрывая красное "яблочко" шестью парами колёс, стоял тяжёлый уродливый трал, гружённый прямоугольной конструкцией из желтоватого металла. Две видимые стороны прямоугольника несли на себе многочисленные ряды шестерёнок разного диаметра. Слитые зубчатыми венцами они неспешно вращались, притормаживали через короткие интервалы времени, а затем вновь набирали скорость. В торцевой части конструкции, два больших маховика совершали обороты в противоположных друг друга направлениях.
"Всего лишь гигантские часы, без циферблата, стрелок и корпуса", - решил Гудков и продолжил осмотр.
Верхнюю часть механизма завершала массивная клиновидная надстройка с гнутыми удилищами антенн и длинной трубой, торчащей горизонтально. Весьма похожая на орудийную башню надстройка медленно вращалась, опасно вздрагивая "стволом", как будто готовилась изрыгнуть гром и молнии в распахнутый трюм стоящего рядом звездолёта.
"Часовой.. танк?", - задумался Директор.
Впечатление дополнила открытая крышка люка.
- Специфичная работа, - подал голос Слинки, - экспресс-разгрузка "скоропорта". Процедура "Бе". Хроноскоп включен на половину мощности в обратном отсчёте времени.
- Поясните, - потребовал, не отрываясь от бинокля, Семён Семёнович и чуть было не добавил: "Товарищ прапорщик".
- Ин-те-ре-сно! - протянул начальник производства.
- Включите бинокль в режим меж временного виденья, - распорядился "военный", - Красная кнопка у правого наглазника.
- Где, где? - жалобно отозвался Леонид Ильич. - Я ничего не вижу.
- Зелёная кнопка стабилизации у левого наглазника, - отрубил Слинки.
Гудков нажал правую кнопку. Картинка на миг затуманилась, а затем в поле зрения попало несколько передвигающихся теней. Через секунду тени превратились в человекоподобных роботов, стремительно выкатывающих большие металлические бочки из космического корабля.
- В линейном отрезке времени разгрузка ещё не началась, а в точке коррекции почти закончилась, - объяснял "прапорщик". - Хроноскоп создал локальную зону временного отставания. При переходе в настоящее время бочки будут уже на складе.
В бесстрастном говорке всё же прозвучала нотка гордости: - Разгрузка без потери времени.
- Вот это да! - восхищённо выпалил Зерцалов и зацокал языком.
- А срыв луча? Аномалии? - нервно вставил Невзоров, - Вы помнится..
- Есть побочные эффекты, - признался Слинки. - Повышенная коррозия и усталость металла. Бывает, у роботов лапы отваливаются.
- А люди?
- Исключено! Только роботы! Люди к такой работе не готовы, - вздохнул "прапорщик", - Психуют. "Восьмёрки" же им ставятся в настоящем времени.
Семён Семёнович не прислушивался к разговору. В голове его родилась потрясающая идея, и он вздрогнул от подозрения, что мог случайно озвучить её вслух.
"А вот, пролистаем этой машинкой календарь назад! Вернёмся в прошлое лет на тридцать. А там, глядишь, и историю перепишем", - сверкали азартные мысли.
- Как ещё это ваше хроно используется? - надломленным голосом полюбопытствовал Гудков.
Ответить Слинки не успел.
- Что такое? А, куда? - запричитал Леонид Ильич и забормотал далее неразборчиво.
Над звездолётом кружила плотная стая ворон.
- Беда! - вскрикнул Слинки, задрал полу френча, сорвал с пояса рацию и заревел в эфир: - Тревога!
Но стая уже снижалась. В нескольких метрах от земли десятки птиц ударились о невидимую границу, повисли в воздухе, забарахтались, словно попали в паутину и, вспухнув, взорвались красно-чёрными шарами, раскидывая по сторонам перья и внутренности.
Семён Семёнович ахнул, не опуская бинокль, отшатнулся, словно всё это свершилось рядом, над головой, и ошмётки кровавой бани летели в лицо, грозили упасть на дорогой костюм.
"Вот, дьявол!"
Шестерни механизма содрогнулись, встали, а секунду спустя, закрутились в обратном направлении. В полосе быстро рассевающегося тумана на грузовой площадке проявились судорожно вздрагивающие, рыжие от ржавчины, роботы.
- Издержки производства, - металлическим голосом сказал администратор. - Пройдёмте в автобус.
Семён Семёнович не отводил бинокль.
Окровавленный Хроноскоп застыл без движения. Из люка "оружейной башни" вылез маленький человек в мешковатом комбинезоне, энергично задвигался, помахал руками, и, опустившись на броню, извлёк из-за пазухи узкий цветастый термос.
"Часовщик", - обозначил Гудков, - "Нет. Танкист", - и сморщился от зубной боли.
Между рядами бочек, он вновь увидел чёрный балахон, белую треуголку и блестящий пояс.
"Танкист" судорожно дёрнулся, выплеснул содержимое дымящейся чашки на себя и, подскочив, закружил волчком.
Белая треуголка призывно махала ему снизу.
Бинокль уполз вверх.
Поредевшая стая проворно удалялась из поля зрения.
- Куда мы теперь? - жалобно спросил Манылов.
Без бинокля и перчаток Слинки вернулся к гражданской жизни и ожил.
- Из обязательной программы у нас осталась контейнерная площадка и обед, - он подмигнул Леониду Ильичу: - Что будет первым?
В автобусе загалдели. После инцидента голоса звучали громче обычного.
Семён Семёнович в разговоре не участвовал. Он размышлял.
"Птички - плохой знак. А ведь чуть-чуть не накликал. Ох, опасное это дело - со временем играть. И поделом мне, старому остолопу. А то, размечтался: календарь пролистаем. Ага! Прошлое не воротишь! И сколько лет уплыло-улетело, и цели сейчас другие".
И мысли потекли в новом русле, серьёзные: "Поездка странная получается. Как будто и не дома, не на Земле. И что это за симбиоз такой, инопланетно-хозяйственно-экономический? "Брак" по любви или по расчёту? Нет, не видно, магистрального пути. Или я, старый верблюд не пролезаю через игольное ушко, или они заблудились. А может своей дорогой идут? Наплевали на слепую подчинённость судьбе, переболели рыночной эйфорией. И не в тупичке, не на обочине?" - Директор почесал нос: - "Есть что обдумать. А сотоварищи? Надо бы и их спросить. Мнение учесть. А надо ли? Видно будет. И где же этот заполошный Кандыбин?"
Последнее он, похоже, произнёс вслух, потому что болтовня резко смолкла, и в наступившей тишине Слинки сообщил:
- Нашёлся ваш Фёдор Степанович! Самостоятельный он человек. Ох, самостоятельный! Где можно и где не нужно побывал. Впечатлений набрался. С охраной в прятки поиграл. Ха-ха! Да, проиграл! Ну, да ладно. Поехали.
Автобус резко тронулся и Клим Сергеевич привалился на плечо Семёна Семёновича.
- Ну и как тебе экскурсия? - поинтересовался Директор.
- И думать нечего, правильным путём идём, - двинул начальник производства.
"Больно падкий ты до новенького, Климушка, старенькое бы не упустить", - подумал Гудков.
Поначалу Кандыбина не узнали.
Тот двигался от здания "конторы" к автобусу прямо по зелёному газону, прихрамывая и оставляя на стриженой траве глубокие следы от ботинок. Распахнутый двубортный пиджак был забрызган грязью, по правому рукаву растеклось большое масляное пятно, левая рука закрывала на брюках рваную дыру выше колена. Сопровождали экскурсанта двое дюжих охранников в пятнистой униформе.
Слинки покатал пальцем жемчужину на носу и улыбнулся. Пружина на щеке, однако, налилась ярко красным цветом.
- А вас тут потеряли, любезный Фёдор Степанович, - начал администратор, - Волновались, переживали. Всё ли с вами в порядке?
Лицо у профорга оказалось бледным, влажным, с плотно сжатыми в тонкую линию губами.
- Всё в порядке, - отозвался Кандыбин. Ноздри у него возбуждённо раздувались, правый глаз слезился.
- Тогда присоединяйтесь к группе, - холодно посоветовал экскурсовод и отошёл к охранникам.
- Ты что тут партизанщину разводишь, - зашипел Невзоров.
- Нас люди пригласили, встретили, - вставил Манылов.
- Да иди ты! - рявкнул профорг. И Леонид Ильич сжался, ссутулился, уронил одно плечо ниже другого.
- Потише, потише! Не петушись, - пробасил Зерцалов.
Кандыбин зло глянул на Клима Сергеевича: - Люди?! - и резко выдохнул, - Глупцы! Нет тут людей!
Он указал сбитыми в кровь пальцами на администратора.