My whole world is falling, going crazy
There is no escaping now
(ABBA)
Город встречал меня теплым, немного пыльным воздухом. Середина июня: цвели тополя на окраинах, дворники в яркой форме поливали водой уютные московские дворы. Здравствуй, город, который меня ненавидел. Здравствуй, моя безответная любовь.
Солнце уже взошло, но стояло еще невысоко, и улицы в шестом часу утра были пустынны. Я могу подарить себе час - поплутать среди этих улочек, вздохнуть у дверей еще не открывшегося кафе, посидеть в тишине на скамейке у Чистых Прудов... Но сегодня я не стану этого делать. Шесть тридцать, полупустой вагон скоростной межрегиональной надземки быстро перенесет меня в бурлящую зелень северных окраин столицы. Там, на берегу неторопливо текущей, величественной реки, в одном из элитных высотных домов, в девятикомнатной двухэтажной квартире с бассейном меня ждал один из решающих разговоров.
- Мне нужно видеть господина Кирьянова, - я передала охраннику свою визитную карточку. "У вас назначена встреча?" - "Нет. Это... мой старый друг". Обмен фразами охранника с домофоном. "Проходите. Владимир Борисович ждет вас".
- Вы, я погляжу, ранняя пташка, Виолетта Яановна. - Немолодой уже, но подтянутый, бодрый мужчина галантно коснулся моей руки. Он был одет в дорогой темно-синий халат.
- А Вы все не меняетесь, Вольдемар. Полагаю, я прервала Ваши водные процедуры?
- Да, в некотором роде, - улыбнулся он. - Желаете присоединиться?
- Не откажусь.
За три или четыре предыдущих визита я изучила все закоулки в этом жилище. Мои вещи по-прежнему были в одном из шкафов в комнате для гостей.
- Скажите, Вольдемар, - промурлыкала я, плавно рассекая голубоватую воду, - неужели Вы никогда не мечтали о чем-то большем?
- А как Вы сами полагаете, Виолетта Яановна? Мне пятьдесят два года, я - советник по делам Президента, его правая рука...
- Я бы сказала, что Вы - его голова, Вольдемар, - улыбнулась я. - Но Вы одиноки. Никакой семьи, ни жены, ни детей, разве Вам не жаль?
Он окунулся с головой и вынырнул совсем близко от меня. Его глаза смотрели с легкой иронией.
- Семья? Для чего? Кормить нахлебников, которые будут ждать моей смерти, чтобы разделить наследство? Вам известно, как зовут мою любовь, Виолетта Яановна.
- Знаю, - кивнула я. - Имя ей - Власть. Иначе бы я не пришла к вам.
Мы покинули прохладную воду и устроились в шезлонгах. Я закурила длинную тонкую сигару.
- Ты все та же, Имрис, - сказал он чуть изменившимся голосом.
- Здравствуй, Кэйт. Так ты уверен, что обойдешься без моей помощи?
Он усмехнулся.
- Ты сделала все, чтобы я пришел. Где обещанное?
- Скоро будет, Кэйт. Поверь мне. Команда почти готова, дело за малым...
- Убедить их принять участие в Эксперименте?
Я кивнула.
- Ты рискуешь. И очень сильно.
- Мы оба рискуем, Кэйт. Но ведь наше дело этого стоит?
- На этот раз ты не имеешь права на провал.
- Ты должен мне помочь, Кэйт. У Эксперимента есть не только сторонники, но и противники. У На дворе 2098 год, в запасе еще два года...
- Но по Абсолюту времени намного меньше, Имрис.
- Ты меня порой удивляешь, - я задумчиво рассматривала голубоватую воду в бассейне. - Ты делаешь вид, будто не заинтересован в предприятии, от которого зависит вся твоя будущая карьера...
- Вот именно - вся, - негромко отозвался Кэйтон. - Ты можешь мне предоставить исчерывающую информацию об исходе Эксперимента прямо сейчас?
Моя ироничная улыбка. Его усмешка в ответ. Мы оба скрываем внутреннее напряжение.
- Интересно, ты когда-нибудь говорила вслух слово "Нет"?
Моя рука с сигариллой на секунду замирает в воздухе. Он не знает, этот вопрос я уже слышала - два десятка локальных лет назад...
- Что-то не так?
Я поняла, что уронила пепел мимо хрустального скарабея. Какая досада.
- Я застал тебя врасплох.
- Хотела бы я знать, - я резко сменила тему, - что мы вообще делаем в этой Создателем забытой Ветви.
- Ты предпочла бы сидеть в ближних отражениях Амбера и брать из воздуха бокалы с коньяком.
- Ты проницателен. Правда, последнее время я не пью коньяк.
Мой собеседник усмехается и материализует в руке бокал вина, протягивая его мне.
- Cote-du-Rhone, урожай 2012 года.
- Ты играешь с огнем, Кэйт, - ответила я, поблагодарив легкой улыбкой. У тебя нет права работать в этой реальности, в отличие от меня. Даже если тебя не заметят сейчас, ты не сможешь отрицать своей роли в этом деле при любом результате...
- Победителей не судят, Имрис. А у меня есть козырь в рукаве.
- Хотелось бы мне разделить твой оптимизм...
Тревожно заиграл звонок видеона. Мой собеседник вздрогнул, и лицо неуловимо изменилось. Он с удивлением посмотрел на бокал в моих руках, чуть заметно пожал плечами. Вольдемар был неисправимым скептиком и материалистом. Он не верил в сверхъестественные силы (или пытался в них не верить), а появления Мастера Кэйтона полагал следствием переутомления.
Электронная трель становилась все настойчивей. Кирьянов встал так, чтобы я не попала в глазок портативного видеона, и откинул крышечку голографа. Перед нами нарисовалась фигура Генерального прокурора.
- Владимир Борисович... Доброе утро. Прости, что помешал.
- Ничего, ничего, Виктор Иванович, - дружески улыбнулся Кирьянов. Сейчас он совсем не походил на того человека, который говорил со мной о Мироздании пару минут назад. Впрочем, даже в повседневной жизни, безо всяких спецвозможностей и тайных Знаний, любой из нас многолик. Искренность - это та роскошь, которую не могут позволить себе сильные мира сего... А вслед за ними - и обычные люди все реже снимают маску. Тем более - перед теми, с кем вынуждены работать вместе...
Однако прокурор не улыбался.
- Владимир Борисович, - официально начал он. Запнулся, откашлялся. Потом посмотрел прямо в глаза - на голограмме видеона это смотрелось жутковато.
- Я только что подписал ордер на арест. Если успеешь улететь в Японию или в Штаты - лети. История с галлюциногенами зашла слишком далеко.
Голограмма погасла. Кирьянов продолжал стоять в халате и резиновых тапках. Его широко раскрытые глаза отражали смесь ужаса и потрясения.
- Кэйтон, - позвала я. - Объясни, что это значит.
Кирьянов-Кэйт повернулся. Теперь он скорчил мину презрения, сквозь которую отчетливо проступал страх.
- Это еще не конец, Имрис. Вызови глиссер, я успею еще уйти. Законодательство несовершенно на уровне Вселенной - что говорить о здешних законах?
- Кэйтон, - мой голос обрел твердость и холод арктического льда. - Что за история и что за галлюциногены? Я имею право это знать.
- Имеешь. Прости, Имрис. Я немного усовершенствовал наш с тобой проект. Я знаю, как принести всем людям мира счастье. Ты ведь этого хочешь, разве не так? Тебе нужны жертвы семерых, чтобы искупить всю боль мира. Я знаю, как сделать иначе.
- Что ты наделал, Кэйтон?! - мой голос грохотал водопадом. Впервые я кричала на стоящего рангом выше себя. Впрочем, нет. Как только его выходка станет известна Совету (спорим - уже сегодня!) - от Кэйта не останется и воспоминания. И, возможно, от меня также...
- Ничего. Все было в рамках реальности, в рамках Закона... Кирьянов никогда не интересовался наркомафией, да и времена не те. Гашиш и марихуана - удел бедняков и отщепенцев. Я... помог одному человеку изобрести электронный галлюциноген, если хочешь. Стимулятор счастья. Это излучатель определенной частоты... Ты все равно не разбираешься в этом. Да вызови же глиссер, наконец! - Кэйт сорвался с места, быстрым шагом пошел в гардеробную. Я не шевелилась. Через полторы минуты он вернулся - уже в деловом костюме, застегивая рубашку на ходу.
- Имрис... Имрис! - он подошел ко мне, порывито взял за плечи. - Пойми же ты! Твоя "правильная" схема трещит по швам, а с моей помощью наш Проект...
- Наш Проект? - я отстранилась. - Нет, Кэйтон. К моему проекту ты отношения не имеешь.
Я резко развернулась и направилась к балкону. Глиссер все же был вызван - и прибыл как раз к моему появлению.
- В Питер. Дальше Трасса 72, направление Выборг, поселок Лисино, - надиктовала я указания дистант-пилоту. Мигнули огоньки на панели - центр управления обрабатывал заявку. Кэйтон бросился за мной, но я захлопнула дверь, кинув на прощание:
- Виктор Иванович неправ. Если тебя настигнет настоящее правосудие, российская тюрьма покажется тебе раем.
- Помоги мне, Имрис! - крикнул Кэйт, но глиссер уже грузно развернулся в воздухе и медленно поплыл к скоростной трассе. Внизу я увидела несколько милицейских машин. С трассы свернул бело-синий полицейский глиссак. Кэйтон протянул руку - то ли жест мольбы, то ли проклятие, - и шагнул с высоты шестнадцатого этажа.
Больше я не смотрела вниз.
У меня было всего несколько часов, чтобы приготовиться к ответу перед высшим Законом.