- Гражданин США Джон Смит, вас застали при встрече с гражданином Злыдневым Олегом Григорьевичем. Вы передали ему сторублёвую купюру. За что вы ему заплатили? Что он передал вам?
- Но вы же отобрали у меня всё! Разве там есть что-то запрещённое?
- Вы могли успеть избавиться от улики. Или вы заплатили Злыдневу за какие-то действия?
- Я не знаю никакого Злыднева. Какие такие действия?
- Вот фотография с места встречи. Видно, что вы передаёте ему деньги. На купюре были найдены ваши отпечатки.
- Он мне не представлялся. И ничего я ему не платил. Я отказываюсь говорить что-либо без консула и адвоката.
- Мы уже связались с консульством, завтра рано утром они будут здесь. Не хотите отвечать - не надо. Злыднев в наших руках, и он не молчит.
- А может, вы это придумали? Или он меня оговаривает, чтобы его простили за содействие?
- Хорошо, разговор окончен. До завтра.
- Нет! Я согласен объяснить! Я же не сделал ничего плохого! Ну, я отдал ему сто рублей взамен бумажки в сто долларов.
- Это уже правонарушение, и серьёзное. Мы можем проверить все изъятые у вас купюры на предмет отпечатков Злыднева, так что хорошенько подумайте, прежде чем солгать.
- Я говорю правду!
- А что это за странный размен? Никто частным образом не меняет сто долларов на сто рублей. Но в любом случае за нарушение правил валютного обмена вам уже грозит серьёзный срок.
- Я готов всё объяснить! Вы сами решите, нарушил я что-то или нет! Намерения у меня были самые добрые! Я не хотел менять по курсу чёрного рынка, чтобы не нарушать закон.
- Но и по официальному обменному курсу сто долларов не стоят сто рублей.
- У меня не было мелочи. И я решил, что можно немного... благотворительность!
- Сам факт обмена по любому курсу нарушает наш уголовный кодекс.
- Я объясню! Давайте, я напишу всё! Вы увидите, что я чист! Дайте мне бумагу и ручку!
- Хорошо, пишите.
  Чекист постучал в дверь камеры, дежурный по ту сторону открыл её сразу же. Лист бумаги и карандаш были переданы мистеру Смиту.
- Пишите!
  Но задержанный медлил над чистым листом, будто собираясь сотворить шедевр.
- Что же вы?
- Я не могу быстро. Мне надо время, и надо подумать.
- Хорошо, я оставляю вас ненамного.
- А... можно ещё несколько листов?
- Оперу собрались писать? Ладно, снова пойдём вам навстречу.
  Опять стук в дверь, и ещё несколько листов доставлены.
- Не тяните, это не в ваших интересах. Я скоро вернусь.

  Дежурным было приказано постоянно и незаметно следить за происходившим в камере в глазок, но ни в коем случае себя не выдавать. Однако Смит сидел спиной к глазку, что как облегчало, так и затрудняло слежку. Смит старательно писал. Можно было заметить, как он разорвал один из листов на несколько частей и продолжил свой труд.
  Тянулось это довольно долго, но было решено пока что не беспокоить клиента. Вдруг напишет всю подноготную. Он же явно чего-то испугался.
  Потом дело приняло неожиданный оборот. Задержанный встал и направился к окну. Оно было глухо закрыто полностью за исключением форточки. А вот форточка не была загорожена, только зарешёчена, лишь в наличии была ставня, которую можно было тоже прикрыть.
  Чекисты пожалели об этом обстоятельстве. Стало ясно, что злодей собирается выбросить наружу записку. Окна камер выходили на открытую улицу, но перед зданием располагался скверик, отгороженный оградой, куда никто не заходил. Забраться можно, но это было бы замечено. Дальше шёл обыкновенный тротуар, доступный для любого. Но вряд ли можно добросить послание до него. Прохожих здесь было всегда немного, а уж так поздно вообще никто не появлялся.
  Пора было вмешаться. На улицу были посланы люди, которым было приказано разыскать бумажку, а ведший допрос сотрудник вернулся в камеру, чтобы отвлечь злоумышленника от поисков.
  Записка вскоре была найдена, на тротуаре недалеко от ограды, она была сложена в несколько раз и свёрнута в тугой рулончик. Больше ничего поиски не дали.

  Мистер Смит не предъявил ничего написанного.
- Я ещё не собрал свои мысли! Мне надо решиться! Сейчас напишу!
  Выдавать слежку за манипуляциями американца было нецелесообразно.
- Нет уж, хватит! Не успели - виноваты сами. Завтра побеседуем в присутствии представителей консульства.
  Карандаш и бумага были отобраны. Не хватало двух-трёх листов, и уж точно не нашлось никаких обрывков. Личный обыск произвести не решились. Это не только выдало бы, что чекистам что-то известно, но и могло кончиться ещё одним скандалом, поскольку мистер Смит вполне мог успеть избавиться от остатков бумаги и черновиков. Похоже, по этой части он был мастером.
  Сама по себе записка нуждалась в изучении, Но пусть она выглядела весьма подозрительно, и, потрудившись, можно было бы найти на ней как отпечатки пальцев шпиона, так и другие уличающие Смита признаки, сама по себе она ничего не доказывала. Это был явный шифр, но вот что зашифровано? Для предъявления серьёзных обвинений было необходимо расшифровать текст.
  Решили изготовить фальшивую и бессмысленную подделку шифровки и подкинуть её на то же место. Надо было делать всё быстро, курьер агента мог появиться с минуты на минуту.
  После того, как обманное послание было изготовлено, осмотрели изъятую бумагу на предмет оттисков написанного, но ничего не обнаружили. Один лист немного заворачивался, как будто до того его свернули в трубку, а после постарались расправить.
  - Наверное, использовал, чтобы доплюнуть записку через ограду. Представьте себе, какой Эдисон нашёлся!

  В это время гражданин Гадюкин (товарищем язык его назвать не поворачивается) шёл по улице мимо управления. Его уже засекли и внимательно следили за его перемещениями. Подойдя к скверику, именно тому, что отгораживал часть здания с камерами, а вообще таких возле здания было несколько, он замедлил шаг и стал вглядываться вниз. Высмотрел записку, поднял её, на всякий случай осмотрел всё поблизости, в том числе и весь скверик, и отправился восвояси. Слежку не прекратили, пытаясь узнать, куда будет отнесено послание. Но Гадюкин направился прямиком к дому, никуда особенно не сворачивая, и не было заметно, чтобы он куда-либо пристроил свой трофей. Мог, конечно, кинуть незаметно, но искать по всему пути следования было бы неблагоразумно. Наблюдение за домом Гадюкина больше ничего не дало. Оно было продолжено.

  На следующий день состоялся визит адвоката и представителя консульства.
После того, как беседа в камере закончилась и все, кроме самого Смита, вышли оттуда, американский адвокат обратился к сотрудникам КГБ:
- Мы всё-таки хотим исполнить просьбу арестованного гражданина США и передать ему вот это. Вы не разрешили это сделать в камере, может, передадите заочно.
- Сотрудник консульства в то же время уже вынимал из кармана пиджака металлическую фляжку.
- Дайте-ка сюда, - чекист решительно взял посудину у дипломата, - ни в коем случае ничего передавать не положено! Тем более спиртное.
  Робкие попытки ошеломлённого американца забрать презент обратно не имели успеха. Фляжка перекочевала в карман чекиста.
- Да вы проверьте прежде чем передать! Там ничего запрещённого, именно то, что он попросил!
- Нет. Не положено. Всего хорошего.
  Разочарованные визитёры попрощались и отправились восвояси.

  Тем временем начальник управления сделал несколько звонков в местный университет и в конце концов вышел на нужного руководителя.
- Наш куратор на вашем ВЦ порекомендовал обратиться к вам. На других факультетах и в самом ВЦ в такое время мало кого можно найти, нам повезло, что вы на месте. Кроме того, нам сказали, что в университете именно специалисты с возглавляемой вами кафедры лучше всего подходят для поставленной задачи.
- В чём заключается задача? Или по телефону нельзя сказать?
- Очень кратко - расшифровка сообщения. Держите этот факт в секрете от всех, кроме непосредственно привлечённых лиц. Подробности не по телефону. Дело срочное. Кого можете рекомендовать из состава ваших кадров?
- Я немедленно отправляю к вам нашего специалиста, старшего преподавателя майора Долбо...- собеседник в трубке поперхнулся, - ...носова.
- Кого, простите? Чекист потянулся за списком, приготовленным на столе.
- Извините, майора Долбышева.
- А за что же вы его так?
- Это студенты так его за глаза обозвали. Ехидный народ. Ну, и мы иногда поддразниваем. Но вы не сомневайтесь, программист он превосходный, дело своё знает. Единственный грех за ним - закладывает за воротник частенько.
- А что же вы так запустили кадры? Впрочем, наши тоже умельцы по этой части. Специфика работы, знаете. Контакты с иностранцами и определёнными кругами граждан требуют употреблять спиртное. Правда, у нас есть методы избегать при этом опьянения, но используются они редко, только во время спецопераций. Я отдал строжайшее распоряжение воздерживаться от соблазнов до конца операции. Вы своих тоже предупредите.
- Да и у нас своя специфика, используем много спирта в технических целях. Ну, и совсем пресечь злоупотребления не получается. Приходится идти на компромиссы. Тем более уже замечено - чем больше пьёт, тем лучший программист. Кроме молодых, но они у нас больше по железу.
- По чему?
- Ну, мастера по электронике, аппаратурой занимаются. Пока Долбышев до вас доберётся, мы начнём подготовку необходимой техники. ВЦ будет задействован, там будет работать наш сотрудник, и понадобится присутствие кого-нибудь из их первого отдела. Самим работникам ВЦ объяснять суть дела не будем, скажем - секретные испытания нашей вычислительной техники. Они будут выполнять вспомогательные работы, не требующие знания подробностей.

  Специалисты по ЭВМ явились в областное управление КГБ в форме и при фуражках, но в кабинет вошли, держа их под мышками.
- Майор Долбышев и капитан Евсеев для выполнения задания прибыли!
  Хозяин кабинета встал из-за стола, обошёл его, чтобы пожать офицерам руки.
- Капитан госбезопасности Пронин. У нас, как видите, всё цивильно. Рассаживайтесь.
- Капитан? - не сдержал удивления военный.
  С фамилией Пронин в народе было принято связывать звание майора. В кругу своих сослуживцев Долбышев никогда бы не позволил себе такую бестактность, но тут забавное совпадение выбило его из колеи. Майор смутился, но хозяин кабинета отнёсся спокойно и не выказал обиды.
- Представьте себе, к сожалению пока не майор. Но тут начальство мне намекнуло, что при успехе операции я могу надеяться на новое звание. Чего и вам желаю.
- Вот записка, которую надо расшифровать, - Пронин показал им маленький измятый обрывок бумаги, с четвертушку писчего листа, с обеих сторон исписанный большими печатными буквами. - Шпион попытался передать её своим, выкинув в форточку. Мы сумели заметить его манипуляции возле окна, и разыскали её. Теперь нам необходимо расшифровать её в течение не более двух суток. Если не расшифруем, придётся отпустить, и разгорится неприятный для нас международный скандал. Впрочем, скандал будет в любом случае, но надо, чтобы он разрешился в нашу пользу. Содержимое шифровки может помочь в добывании улик.
- Были в распоряжении шпиона какие-нибудь технические средства, помогающие процессу шифрования? Какая-нибудь аппаратура с собой? Или шифрблокнот? Какие-то бумаги, записи?
- Нет, обыскали тщательно.
- Мало ли, в подкладке спрятал.
- Его одежду конфисковали, вплоть до трусов и майки. Выдали другую. Не робу, упаси господи, а тоже костюм, причём дорогой, импортный. Все швы прощупаны. В любом случае в камере у него уже не было возможности достать спрятанное из одежды. Разве что в задницу засунул, туда мы уж не заглядывали.
  Ознакомившись с постановкой задачи, Евсеев отбыл на ВЦ, а Долбышев остался в управлении.
  Пора было приступать к делу.

  - Мы уже подготовили к перевозке сюда необходимую вычислительную технику. Скоро прибудет. Ещё нам нужна надёжная линия связи с нашим университетским Вычислительным Центром, качественная и без помех. И лучше иметь несколько резервных таких же для надёжности. Я сейчас разъясню подробности...
  Весь день ушел на установку и проверку аппаратуры. Долбышев, пока был не занят сам, немного рассказал о том, как будет решаться задача по расшифровке.
- Вот это - терминал от ЭВМ. Новейший, на электронно-лучевой трубке, как телевизор. Он присоединён к вот этой микро-ЭВМ.
Майор показал пальцем на длинную железную коробку, издававшую довольно громкий шум.
- Она спрятана в кожух, который продувается мощным вентилятором. Там у неё спиртовой радиатор, его надо постоянно охлаждать.
- Спиртовой? - в глазах Пронина блеснул живой интерес.
- Ну да, она ведь используется в новейших системах вооружений, и требования очень суровые. В наших условиях можно было бы устроить и другую систему охлаждения, но специально этого никто делать не будет. Так что там влито поллитра спирта. Время от времени он сливается, и это - наша освящённая традицией добыча. Немного резиной отдаёт, но мы привыкли. Чистый спирт трогать ни-ни! Не только с места прогонят, но и под трибунал пойдёшь. Будешь бодяжить или экономить - загубишь драгоценную аппаратуру.
- Ясно...
- А микро-ЭВМ подключена уже к линии связи и через неё - к БЭСМ-6 на нашем ВЦ. Это - самая мощная ЭВМ. Но у нас в распоряжении ещё вот эти малютки. Одна здесь, а четыре на ВЦ. У них оперативная память ограничена, зато АЛУ даже быстрее.
- Что-что?
- АЛУ, арифметически-логическое устройство. Это оно выполняет все команды, полученные от программы. А я придумал, как соединить эти микро-ЭВМ с БЭСМ-6, чтобы работали совместно. Каждая использует свои преимущества. Единственная проблема - связь между машинами. Она не слишком быстрая, и могла бы тормозить работу. Но я разделил задачу по расшифровке таким способом, что маленькая скорость передачи не замедляет всего процесса. Может, было бы эффективнее оставить всех их на ВЦ, но мне одна нужна здесь, потому что могут понадобиться дополнительные действия, а на ней выходит сподручнее.
  Наконец, всё было готово к началу работы.

  Долбышев уселся вводить текст шифрованной записки в ЭВМ. Это потребовадо некоторого, хотя и небольшого, времени. Надо было проверить и перепроверить аккуратность ввода.
- Теперь у нас есть два варианта, откуда начинается сама записка. Для большинства алгоритмов шифровки это важно. Тут две стороны листа... - Долбышев неуверенно крутил записку в руках. - если начнём с верного из них, выиграем много времени.
- Э, погодите? А что это? Пронин взял у Долбышева записку и стал её крутить сам, поворачивая под разными углами к свету.
- Вот! Видите! Это не след смятия, а какая-то отметина! Ногтём, наверное, черкнул! Да тут и другие признаки есть. Глядите, строчки немного сближены, будто плохо поместилось. Если бы писал подряд, такого бы не было. - Пронин покрутил бумажку ещё. - Больше таких знаков вроде нет. Ах он шельма! Представьте себе, какой хитрован!
  Долбышев взял записку, высмотрел шпионский тайный знак и решительно застучал по клавиатуре.
- Это новый вариант, и мы с него начнём. Сдаётся мне, злодей перемудрил и только облегчил нам задачу.
- Ну вот, теперь ЭВМ сформирует все три варианта прочтения текста. И будет пробовать их по очереди. Чем раньше она натолкнётся на правильную версию, тем для нас лучше. Остаётся проблема с подбором ключа.
- Серьёзная?
- Ключи приходится перебирать все, и обычно начинают с самых коротких. Но чем ключ длиннее, тем дольше мы до него дойдём. И вот тут-то может быть затык. Ведь может оказаться, что ключ велик по размеру. В нашем случае проще, потому что никаких письменных материалов у шпиона в камере не было. Тем не менее он может просто помнить и длинный ключ. К примеру, "Отче наш" возьмёт, и крутись как хочешь. Если у нас найдутся дополнительные соображения, что могло быть ключом, есть ещё способы как-то сократить перебор. Вот если злоумышленник использует в качестве ключа какое-нибудь слово, то большая вероятность, что оно осмысленное. Тогда осмысленные слова пробуют в первую очередь. А если не слово? Иногда бывают ещё какие-нибудь зацепки. Потому что длинный ключ просто так не угадать. Шпион его знает наизусть, а что там у него в голове - поди пойми.
- Зацепки? Какие, например?
- Ну, что-нибудь из предыдущих обстоятельств дела. Или что-то сболтнул при задержании. Или при себе имел книжку какую-нибудь. Стихи. Или молитвенник, да что угодно. Или что-то пытался передать своим на волю.
- Он им вроде нет, кроме самой записки, а они пытались.
- Во! Это и может быть исходной точкой расшифровки! Рассказывайте!
- Да вот, утром его здесь посещали консул с адвокатом. Разговаривали в нашем присутствии, наедине мы им беседовать не позволили. Передать друг другу ничего не могли, что он им, что они ему. Так подозрительного вроде ничего не было сказано, но ближе к концу он попросил принести ему его любимый виски. Мы сказали, что нельзя, тем более спиртное. Но после разговора в камере они снова обратились к нам с просьбой о передаче. Мы не просто отказали им, а нагло перехватили улику. Скандалить с Америкой - так по-крупному!
- И что там оказалось?
- Ничего не обнаружено. Исследовали вещдок вдоль и поперёк, пока тут шли приготовления. Учёных привлекли, анализ сделали. Пусто. Теперь бы вот понять, к чему этот виски тут замешался.

- Несите показывайте! - потребовал Долбышев.
- Может, лучше не надо? Ведь начальство... И вообще, это же вещественное доказательство.
- Вот именно! В нём может крыться разгадка тайны. Пить не будем, само собой. Но вот внешний осмотр произвести не мешает.
- Да криминалисты уже со всех сторон эту фляжку рассмотрели.
- Ах, фляжку... - разочарованно протянул майор. - А я-то надеялся увидеть этикетку.
- Да зачем?
- На ней мог быть написан ключ шифра или что-то на него наталкивающее.
- И верно. Но тогда... Название! Надо узнать название марки!
  Ноги сами понесли капитана госбезопасности к сейфу.
  Действительно, стоящая теперь на столе перед глазами соратников фляжка из серебристого металла не имела на внешней стороне никаких надписей.
- А внутри исследовали? А на дне?
- Рассмотрели со всех сторон, просветили насквозь всеми возможными способами. Ничего.
- А сам напиток? Может, в нём отрава? Или наркотик?
- Делали хроматографию, всё чисто. Натуральный виски, только вот непонятно какой именно.
  Коллеги одновременно сглотнули слюну, не отрывая глаз от заветной фляжечки.
- Есть только одно средство. Дегустация. - неуверенно пробормотал Пронин.
- Я-то, в общем-то, по виски не специалист... - с надеждой непонятно на что в голосе протянул Долбышев.
- Я кое-что понимаю. Опыт есть. Но для полноты эксперимента надо пробовать обоим.
  Парочка исследователей нерешительно смотрела на объект исследования. Однако решимость в их душах всё крепла. Надо штурмовать задачу, а не мучиться сомнениями! Тут каждая минута машинного времени на счету!
- А как же запрещение?
- В армии главное - дисциплина и инициатива. Если начальство приказало добыть гуся, ты должен его добыть. А уж как ты его добудешь - это твоя собственная инициатива!

  Пронин резво подбежал к встроенному шкафу, вытащил из серебристых подстаканников гранёные чайные стаканы.
- А поменьше тары нет?
- Ни в коем случае! И эти-то лишь потому держим, что чай вне запрета! Нальём на самое донышко, иначе заметят и голову снимут.
  И вот коллеги держат в руках стаканы с драгоценным напитком. Виски бесполезно нюхать при дегустации. Сивуха она и есть сивуха. Но дегустаторы медлят. С надеждой заглядывают в сосуды соблазна, пытаясь оценить всю глубину порока, в который им предстоит пасть. У каждого на дне стакана болтается тоненький слой жидкости, не толще спички.
  Наконец, последние сомнения отброшены. Знатоки тщательно смакуют виски.
- Кажется... Да нет, точно! Узнаю! Это The Moon Is Made of Silver!
- Уверен? Ну, ты даёшь! А других вариантов нет?
- Да нет, ничего больше похожего не припоминаю.
- Что же, примем за исходный пункт. Очень удачное предположение, потому что... Это же из детского стихотворения! Очень вероятно, что оно и будет ключом.
- Ты что, помнишь его наизусть?
- Помню. Сдавал когда-то на экзамене по языку.
  Майор чертыхнулся про себя. Сданный им в своё время кандидатский экзамен по специальности уже недействителен. За диссертацию он тогда так и не взялся.
- Теперь главное - не терять времени.
  Долбышев присел за терминал, чтобы ввести ключ в ЭВМ, а Пронин старательно уничтожил следы содеянного.

- Ну, вот. У нас есть несколько вариантов ключа. Название виски, то есть первая строчка. Сам текст. Текст и название. И ещё плюс имя автора. Но вряд ли агент помнил имя так крепко, чтобы суметь использовать его, спешно кодируя своё послание в камере. Да, ещё несколько вариантов начала самой записки. Кроме того, довольно много вариантов способов шифровки. Правда, особо сложных методов мы не будем перебирать, потому что агенту не была доступна ЭВМ или хотя бы простейший калькулятор. Это всё надо перепробовать, на то и нужна ЭВМ. У каждого метода шифровки есть модификации. Обычно берут один способ кодирования и перебирают все предполагаемые ключи, а перебор ключей и замедляет работу больше всего. Но я рискну и ограничу сперва множество ключей только несколькими, построенными на стихотворении. А перебираться будут в первую очередь методы, которыми зашифровано. Теперь уже как повезёт.
- А если не повезёт?
- Вычислительная система приступит к перебору всех возможных ключей. Но мне кажется, что тогда мы не уложимся в срок.
  Долбышев выполнил ещё какие-то операции и откинулся на спинку стула.
- Что же, можно и расслабиться. Теперь вся надежда на вычислительную технику. Мне разве что потребуется время от времени вмешаться, да и то вряд ли.

  За окном уже была глубокая ночь. Теперь - пан или пропал. Какой из вариантов ключа сработает?
  На терминале часто, буквально каждую минуту, сменялись варианты расшифровки, пока что бессмысленные.
- ЭВМ сама может определить, содержит ли расшифровка английские слова. Если шпион писал, к примеру, по-немецки, нас ждёт провал. Но у меня почти нет сомнений, что всё по-английски. Иногда слова образуются случайно, а остальной текст хаотичен. Собственно, только такие случаи и выводятся на терминал. Тогда включается более внимательная проверка, а уж если она даст "добро", мы посмотрим, что получилось.
  Собутыльники накрыли немудрёный стол с чаем и бутербродами, запас которых выглядел внушительно. Надо было подождать несколько часов до утра, когда наблюдение за результатами можно будет поручить кому-нибудь другому. Возбуждённым охотникам за крупной дичью даже не пришло в голову прилечь.
- Угощайся, и особенно не стесняйся, не хватит - попросим у дежурных ещё.
  Они продолжали болтать о технических подробностях раскодирования, пока утром их не сменили.

  Ближе к вечеру, отдохнув, они снова появились в кабинете. До сих пор ничего не было найдено. Так что они уютно расположились за чаем, рассчитывая на длительное ожидание. Но ждать пришлось не слишком много, и меньше, чем через час на терминал была выведена первая возможная версия расшифровки.
- Кажется, есть!
  Вариант казался правильным, и имело смысл опираться в оперативной работе на него.
- По моим расчётам первый вариант будет и единственным. А ну-ка, переводи! Тебе всё-таки их делишки лучше известны.
  В записке Смит передавал способы контактов с агентами Зебра и Альбатрос. Кто они такие, Пронин не знал. Также упоминался агент Орёл, который был известен: это Гадюкин. Смит писал, что недавно сообщил ему координаты тайника, через который они получат записку.
- Теперь эти гуси лапчатые у нас попляшут!
  ЭВМ на всякий случай продолжала перебор - вдруг попадётся ещё одна версия. Забегая вперёд, скажем, что она так и не была найдена. Пронин тем временем уже связался с начальством и докладывал о полученных результатах.

  На завершение операции оставалось меньше суток. За следующий день на основе содержания записки были пойманы с поличным трое подручных мистера Смита, а ещё один уже был в руках органов, так что перевес оказывался уже на советской стороне. Дипломатический скандал не состоялся. В конце концов, припёртые к стенке американцы признали провал и передумали поднимать шум, а наши из каких-то дальних расчётов тоже не стали устраивать всенародного разоблачения. Смита затем посадили, а ещё через пару лет обменяли, как обычно и бывает.

  На торжество по случаю нового звания теперь уже майора Пронина были приглашены двое сотрудников военной кафедры университета - те, кто сыграл важную роль в операции, майор Долбышев и капитан Евсеев. После того, как были вручены подарки и отработан сложный ритуал обмывания звёздочки, попойка продолжилась уже в более цивильном духе, с тостами на вольные темы. Подняли тост и за гостей-военных.
- Желаем вам тоже получить новые погоны! С нашей стороны мы уж постараемся это дело протолкнуть.
  Но офицеры сидели пригорюнившись. В университете со званиями было туго, и надеяться на них можно было лишь при вступлении на более высокую должность, а в этом смысле двигаться было и некуда. Тем более, что для этого надо было делать учёную карьеру, которая у обоих приятелей уже застопорилась. Вряд ли тут поможет даже поддержка со стороны столь солидного ведомства.

  А если помечтать? Долбышев представил себе, как он снова берётся за научную работу. На их кафедре трудно было защититься в области программирования, алгоритмов или систем шифрования, что легче бы далось Долбышеву. Этим занимались настоящие математики, а к ним поступали уже конечные результаты их трудов. По части работы с железом тоже было несподручно. У них на кафедре были куда более молодые асы-электронщики, ещё бодро интересовавшиеся своей специальностью, а он занимался больше программированием. Только по части вопросов общей архитектуры электронных комплексов Долбышев превосходил молодёжь. Именно он изобрёл тот способ соединения ЭВМ, который помог справиться с расшифровкой в срок. Чисто теоретически этими вопросами занимались на математическом факультете, но там они были слишком далеки от реальной техники.
  Заботой работников Вычислительного Центра было освоение той аппаратуры, что они получали в готовом виде. Настоящие разработчики вычислительных машин были спрятаны где-то в НИИ при секретных заводах.

  Майор вспомнил, что ещё совсем недавно он носился с гораздо более мошной идеей. С её помощью можно было бы создать сверхЭВМ, которая оставила бы далеко позади себя всех заграничных конкурентов. Только вот выходила реализация идеи чрезмерно дорогой. Из-за этого Долбышев в своё время и забросил свои начинания.
  Помнится, тогда он представлял себе, сколько спирта понадобится на охлаждение такого комплекса, но потом с огорчением признавался себе, что наверняка будет применён другой хладагент.
  А всё-таки? Наплевать, что внедрить пока не получится, но ведь когда-нибудь кто-то воплотит её? Можно было хотя бы заниматься ею в научном плане, и из этого должна выйти диссертация.
  Чего не придёт в голову спьяну? Но мечты эти совсем развеселили Долбышева и он даже немного протрезвел. Евсеев тоже как-то приободрился. Компания уже собралась расходиться.
- С нашей стороны вам ответный подарок!
  На свет появилась заморская бутылка с этикеткой в тёмных тонах, на которой серебряными заглавными готическими буквами можно было прочитать название напитка:
  THE MOON IS MADE OF SILVER
  Настроение офицеров окончательно поднялось.

  Гостям-военным предложили вызвать дежурный козлик, чтобы довезти их домой, но они отказались. Оба жили не так далеко, и им захотелось пройтись. Погода была замечательной. Лето, лёгкий ветерок, яркие звёзды над головой, на которые они, впрочем, не засматривались. Майору вспомнился стишок, послуживший ключом к шифру. Долбышев не знал, пели ли его и на какую музыку, или же просто детки читали его, взгромоздившись на стул. Но слова почти точно укладывались в мелодию песенки из мультика, только недавно увиденного майором по телевизору. Он начал напевать. Капитан не вслушивался в слова, но через некоторое время тоже подхватил, по-русски, как пели в мультфильме.
  Даже хмель, казалось, выветрился из их голов, по крайней мере так им чудилось. Друзья энергично (по их мнению) шагали, приближаясь к преподавательским корпусам университетского жилгородка, под негромкий, но бодрый напев:
  Представьте себе, представьте себе,
  The Moon is made of silver!
  Представьте себе, представьте себе,
  The Sun is made of gold!