Аннотация: Небольшой отрывок из воспоминаний Лилин о её прежней жизни, и искра надежды, с которой никогда нельзя расставаться.
Глава 4.
-И как тебя угораздило?
-...!
-Сама виновата.
-... в ...!!!
-Пока ты не придёшь в себя, не уйду. А туда я в принципе не собираюсь.
-И так голова трещит, а тут ты, со своими моралями...
Прошедшие три дня очень смутно припоминались Лилин. Только непонятные образы, новые шрамы и реки эля. Да ещё на шее появился новый кулон. Она перевернула его и прочитала мелко выгравированную надпись "Награда чемпиона Перчатки".
-Оххх.... Чтож я маленький не сдох... - Устало откинулась на подушки девушка. Кажется, эти дни были более чем насыщенные.
-Что? А это... Да, не удивляйся. Зато теперь ты таверной владеешь, и получаешь еженедельный доход.
-А ты кто вообще?! - Обалдело уставилась на девушку Лилин, только сейчас поняв, что не помнит её.
-Я Шарвин. Наёмный бард из "Торговли Клинками". В тот день, когда вы с Лину вернулись, ты довольно много выпила, и попросила меня спеть. Слово за слово, я уже была нанята тобой, и мы, выпив за успех, пошли в "Перчатку" чтобы "поразмяться".
-Уууу... - Схватилась за голову Лилин.
-А что не так? У нас всё хорошо получилось и "Перчатки" теперь нету. Есть только таверна, принадлежащая тебе.
-Блеск. А больше ничего не было?
-Нет. - Усмехнулась Шарвин. Но стоило только Лилин перевести дух, как та продолжила. - Ты же сама просила не считать тех громил, которые "сами нарывались". А нарывались тогда все, кто косо на тебя смотрел.
-Умеешь ты успокоить...
-Ну, я же бард.
-... ты, а не бард...
-Ой, ой, ой, какие мы злые. Кстати, ты сама говорила, что не будешь повторять те слова, которыми нас назвали те громилы. И не забудь, ты обещала помочь мне найти лекарство для моей матери.
-Да? А, ну конечно... - Абсолютно ничего не помня, но веря этой девушке, Лилин закивала.
Час спустя, опохмелившись и успокоившись, она более внимательно изучила эту женщину. Красивая и очень артистичная. Гордая. Приятное, овальное лицо обрамляют пышные тёмно рыжие локоны до плеч, серые глаза в обрамлении чёрных как ночь, пушистых ресниц способны очаровать любого мужчину, а полные, алые губы так и просят о поцелуе. И только заметив, что губы девушки шевелятся, она поняла, что не отвечает на вопрос:
-Ну, так что? Ты берешь меня с собой?
-Врядли, - Нахмурилась Лилин. - Ничего плохого, пойми. Но мне нужен воин.
-Пф! Ну, конечно же. - Надулась бард.
-Не обижайся. Я же не отказываюсь помочь тебе.
-Ладно, чего уж там. Я тогда пойду.
-Иди, - Рассеянно кивнула девушка.
Шарвин пожала плечами, и, возмущенно оглядев свою нанимательницу с ног до головы вышла, хлопнув дверью.
Снизу раздавались весёлые голоса, песни и упоительный запах еды. Такое чувство, что эти дни она только алкоголем и питалась. Ужас! Больше ни - ни! Только ложечку пива по праздникам. И забыть... забыть всё, что было когда - то давно. Это было не с ней, а с другой девушкой. Молодой, полной жизни, любви, сил и желания выйти замуж и родить мужу крепких, здоровых сыновей. Сейчас она совсем другая, и мечты соответственно тоже. Ей нужен азарт битвы, помощь людям и весёлое отмечание очередного задания в толпе наёмников. Наёмники... Люди, с которыми она в последнее время проводила всё больше и больше времени, слушая истории о далёких землях, легенды о рыцарях, бесконечно тренируясь и почти ничего не рассказывая о себе.
Вот где бы теперь найти воина? Кажется, в "Торговле Клинками" был ещё кто - то... Точно! Полуорк варвар из племени Утгарда. Замкнутый, как и большинство его соплеменников, он тоже проводил время за столом Лилин, но пил мало и предпочитал тренировку болтовне. Надо будет поговорить с ним, и обязательно нанять. Но это всё потом, а сейчас - спать.
Зевнув, девушка растянулась на одеяле и прикрыла глаза, позволяя потоку воспоминаний свободно течь сквозь неё и выхватывая отдельные образы.
Деревня, в которой она родилась и выросла. Множество небольших, аккуратных домиков, лес, большое озеро, неподалёку от деревни и поля, на которых пасётся скот. Множество селян, на лицах которых написано счастье и полная удовлетворённость жизнью. Пожилые и уже совсем старики сидят на главной площади и, шутливо переругиваясь, грозят пальцами малышне, так и норовящей стянут яблоко или пряник. Молодые парни и девушки днём помогают родителям по хозяйству, а вечером собираются на поляне у озера, жгут костры, поют и танцуют. Все они были там, в той деревне, которую стёрла чума. Но их лица по - прежнему вспоминаются так ясно и чётко, словно она видела их только вчера.
Первым из них является высокий юноша, полуэльф, с волосами такого же цвета, как и у неё. Его изумрудно зелёные глаза смотрят на неё с нежностью и бесконечной любовью, а на губах играет тёплая улыбка.
Следующее лицо, это молодая эльфийка с небесно голубыми глазами и иссиня чёрными, абсолютно прямыми волосами. В её руках тонкая дудочка, на которой она наигрывает нежный мотив и все заворожено прислушиваются, силясь понять эту нежную мелодию, но понимая лишь что - то своё.
Уже немолодая, но по - прежнему красивая, стройная женщина сидит у окна и прядёт пряжу, тихо мурлыкая себе под нос песенку. В густых волосах, цвета спелой пшеницы, не заметны тонкие нити седины, а серебристо серые глаза по - прежнему сверкают как звёзды. И лишь россыпь мелких морщинок вокруг глаз говорит о том, что этой женщине больше, чем двадцать с небольшим лет.
На заднем дворе бестолково кудахчут куры, нагло попираемые новой властью, в виде молодого и здорового волчонка, вместо старого и уже совсем седого Мартира, который коротал свой собачий век в конуре и лишь редко порыкивал, если кто - то кроме хозяев смел приблизиться к нему.
Следующая картина была действительно страшной. Люди, совсем ослабевшие от болезни, даже не пытались убирать дохнувший прямо на улицах скот. Большинство из них уже были больны, а те, кого миновала эта напасть, старались помочь по мере сил. Дома горели, всюду слышались крики и стоны. А девушка стояла у двух могил под раскидистым дубом и тихо плакала, смотря на то, во что превратилась некогда уютная и тихая деревушка у края леса.
С трудом открыв глаза, Лилин почувствовала мокрые дорожки на своих щеках. Возле кровати лежал Шайрас, и тихо поскуливал, видя то же самое, что видела она.
-Да, малыш. Это было страшно. - Тихо прошептала она, опуская руку, чтобы погладить волка.
Если бы только был хоть кто - то, кому можно было об этом рассказать, забыть, просто увидеть, что её слушают. Возможно, тогда она смогла бы забыть про это. Но, увы, это было невозможно. Сейчас главное спасти город. А её рана, это её рана. И пусть она гноится и регулярно подвергается новому раскрытию, но именно это помогает хоть изредка забывать о ней. Вот он, принцип памяти о том, что когда - то произошло. О боли, потере и обиде на судьбу... То, что произошло тогда, теперь постоянно приходило в кошмарах. И как бы хорошо эта сказка не начиналась, конец был один. Та самая девушка у двух могил, и волчонок, поющий песнь всех волков Торила. Чума беспощадна к своим жертвам, и не щадит никого. Те, кто не заболел, всё равно покончат с собой после потери близких, и смерть найдёт их везде.
Лилин понимала, что если не избавится от этого, то никогда не успокоится. Но, может, оно и к лучшему? Именно чума помогла ей понять, как важна бывает жизнь, и как несправедлива смерть. И именно поэтому она пошла в Академию. Гонцу, который доставил приглашение, пришлось силой снимать девушку с дерева, на котором висела петля. Только напоминание о волчонке и слова о том, что родным не хотелось бы, чтобы она это делала, помогли успокоиться и отложить необдуманный поступок. Кто знает, может она всё - таки найдёт того, кто поможет ей справиться с этим, и она забудет о той девочке, не видившей жизни без дома. Именно эта надежда заставляла её жить дальше и бороться. И именно эту надежду она берегла, как самую важную часть себя. Когда - нибудь это кончится. Обязательно.
-Шайрас, что же нам делать? - Вздохнула Лилин.
Ответом ей было тихое ворчание и мокрый нос, ткнувшийся в ладонь.
-Пошли вниз. Надо нанять помощь, и узнать, что нового говорят о чуме и о поисках лекарства.