Полпервого ночи, послерабочая пьянка была в полном разгаре. На столе стояли: магазинные пельмени, живёт надежда, что до пельменной смерти начинка в них бегала свино-говяжья, а не лаяла, бутылка виски стащенная со склада супермаркета, ну и так по мелочи, нарезанная зелень и маринованные огурцы в жестяной банке.
Из динамиков бил по ушам Freddie Mercury с песней "Скоро муж, скоро муж".
Салон квартиры освещался фонарём с улицы. Он так близко стоял к дому, что c лоджии можно было высунуть руку и дотянуться до него. Матовый свет от фонаря облизывал два сидящих в квартире человеческих силуэта.
На диване в одних шортах сидел блондин лет тридцати с тонкими пальцами, как у пианиста. Вообще его вид больше напоминал профессорского сыночка, чем охранника торгового-развлекательного центра, иногда ему хотелось вскарабкаться на тот самый столб, что стоит за лоджией и на самом верху свить гнездо, таким образом отречься от жизни. Напротив него на стуле восседал великан, по возрасту чуть старше его, с волосами цвета смолы, зачёсанными назад, на левом виске вырисовывался аккуратный штрих белой линии, словно нанесённой прилежной рукой школьницы. Так рано появившаяся прядь седых волос, его никогда не волновала. Они на двоих снимали однокомнатную убогую квартиру в центре Москвы.
-Мне кажется пятая бутылка винища была лишней,-со вздохом сказал блондин.
-Керя, не переживай, Леонидыч доберётся до дома,-великан с большим удовольствием замахнул рюмку.
-Какой доберётся, куда, ты что первый раз с ним бухаешь? Так он сейчас не домой поехал к жене и детям, а дальше продолжать бухать!
-Я ему в рот не лил, он взрослый человек, отвечает за свои поступки!
-На хер ты с ним пьёшь?! Знаешь же его слабость! Если он выпил, то уже не остановится. "Сто грамм не стоп кран. Дёрнешь не остановишься". Он же становится невменяемым. С ним даже поговорить не о чем. Начинает трясти за плечи, дёргать, включает на телефоне свою музыку для отсталых. И всё, начинает танцевать. Это похоже на танец пьянобеременного орангутанга. Просто невозможно находиться с ним в одном помещении. Это дурдом! Цирк уехал, клоун остался.
-Ёптать, давай лучше выпьем, дай свою рюмку,-громко хохоча вытягивает свою лапищу.
Скрепя зубами подаёт рюмку напарнику.
Великан как всегда в хорошем настроении, балагурит и только успевает наполнять рюмки.
-Керя, я всегда поражаюсь тобой, у меня с тобой такая разница в весе, пьём на ровне, и первый отрубаюсь я. Как так?!
-Не знаю,-недовольно смотрит сквозь великана.
-Ты мне сегодня не нравишься insect,-от смеха перекатываются жировые волны на животе великана.
-А кому такое понравится?!
-Брат, тебя кто-то обидел? Ты меня знаешь, как я к тебе отношусь, любому жопу порву на британский флаг. Что молчишь?!
И вот тут блондина прорвало.
-Я сколько раз тебе говорил, хватит бухать на работе?!
-Да ладно, кто бы говорил?!-отмахивается рукой, как от назойливой мухи.-Я что-то не помню, чтоб хоть один раз, ты отказался от выпивки?!
-Да, я пью, но я работаю и не перекладываю на других, как ты!!! Я устал прикрывать твой зад, то рация не работает, в следующий раз батарейка сядет, перекур, потом обед, то ты обход делаешь, вызывают тебя, а ты делаешь жалостливое лицо и просишь меня пойти сделать свою работу.
-Да за такие бабки что нам платят, они должны в ножки нам кланяться! И вообще, мы делаем одну работу,-Фыркает в ответ великан.
-Я понимаю ты птица вольная, сегодня в Москве завтра в Ростове, тебя ничего здесь не держит, но надо иметь совесть, я не могу постоянно работать за двоих.
Словесная перепалка перетекала в ругань, градусник злости у обоих постепенно накалялся, и вот-вот должен был взорваться.
-Хватит меня учить,-кричит великан и несётся поток ругательств.
Грудь великана раздувалась кузнечными мехами, наполняя квартиру криком вперемешку с нецензурной лексикой. Мат в его устал нёсся красивым вихрем деепричастных оборотов. Такой виртуозной подачей прилагательных и существительных завораживал слух у зрителей. Только великан мог так искусно подобрать нужную фразу, чтоб одним выражением положить противника на лопатки.
С каждым его натиском блондин то краснел, то бледнел, его терпению пришёл конец, если в самом начале оставалась маленькая горстка, то сейчас великан развеял её до последней крупицы. Великан не давал ему вставить слово в своё красноречивое разъяснение сложившейся ситуации. Понимая своё поражение, в душу блондина заползла горечь в собственную беспомощность. В этот момент он напоминал кочегара у которого закончился уголь для растопки, котельная требует пищи, а её нет. Выслушивая выкрики великана, блондин затаил горькую обиду на него, которой нет прощения. Не находя места своим рукам, стал яростно комкать накидку на диване. Пальцы механически сжимались и разжимались, работая ими подобно ковшам сгребали всё подряд, что попадало под руки. Пальцы нащупали кусок стали среди складок покрывала отслужившим старым одеялом. Мозг пронзил холод стали,-что это?!-Пронёсся вихрь в отравленной обидой голове блондина.-Пистолет?! Он опять не спрятал в сейф свой ствол?
Развязка произошла мгновенно.
Блондин не раздумывая потянулся за пистолетом, пальцы скомкали накидку, запутавшись в старом одеяле ухватились за кончик рукоятки и притянули к себе. Быстро распутав клубок схватил ствол. За спиной кисть твёрдо сжимала рукоять пистолета, дуло пистолета вылетело из-за спины блондина, мышцы сработали, как пружина в мышеловке, чётко. В его глазах отражалось пламя равнодушной мести. Палец нажал на спусковой крючок. Эпитет в его сторону был прерван выстрелом.
Тело подалось назад, следуя по траектории выпущенной пули. Руки великана, когда-то напоминавшие стальные тросы, беззащитно повисли. Великан грузно свалился на паркетный пол. Пуля попала ему прям промеж глаз, разнеся затылок вдребезги. Из-под обломков головы, росла лужа крови. Живая субстанция разрасталась на полу, расплывалась на грязном паркете пола. Остекленевшие зрачки смотрели на календарь 1988-ого года с Гребенщиковым, висевший на двери в туалет.
-Скажи мне, зачем ты это сделал?! Убил меня! Меня! Убил! Убил! Убил... меня! Заметь... что я... здесь лежу, в луже собственной крови, а не ты. Я тебя хоть пальцем тронул?! Шутки шутками, я всегда был на твоей стороне, поддерживал тебя. А ты как мне отплатил?! Пулю в лоб, названные братья во Христе?!?!?! А дальше что?! "Кровавые мальчики по ночам сниться не будут"?! Со мной что будешь делать?! Расчленишь в туалете?! Да во мне только ведро крови будет. А на работе что скажешь? Я опять в бессрочном запое или всё бросил и убежал. Допустим, что Михалыч тебе поверит, что я всё бросил и сбежал куда глаза глядят. А как же мой месячный оклад. На меня это совсем не похоже, чтоб я плюнул на бабло, нееееее. Чё-то тут не чисто. Скажи, нам что вдвоём было плохо?! Сколько приключений было у нас, жизнь била ключом, аш с ног сбивала. Со сколькими интересными людьми я тебя познакомил. Разнообразие пестрило в глазах. Я показал мир музыки, а то так бы и плесенью покрылся за своим компьютером, ты ж дома сидел безвылазно. Хотя бы взять твой словарный запас, благодаря мне, он у тебя обогатился. А девушки?! Я вдохнул в тебя уверенность, страх пропал у тебя к женскому полу. И вот я лежу, холодный, вся жизнь вытекла, не в переносном смысле, а в самом прямом...
Вся эта сцена с убийством, обвинительного монолога, пронеслась в голове блондина за секунду до выстрела. Появление дула пистолета перед его лицом, парализовало блондина.
Он не почувствовал боли только кожу обожгли пороховые газы. Чёрная пелена беспощадной смерти опустила ему веки.
Не было никакого забытого, брошенного как и где попало пистолета. Всё это время он был на своём месте, на поясе в кобуре у напарника. Лужи крови, воскового лица, встретившегося взгляда с БГ.
Полная тишина воцарилась в комнате в тот самый момент, когда между песнями была пара секундная пауза, великан без колебаний выстрелил в лицо блондину не обронив при этом ни слова. Спина блондина дёрнулась к спинке дивана, он даже не успел понять, что с ним свершилось, выстрел произошёл сразу. Пуля попала в правый глаз и вышла на вылет, она застряла в оконной раме. Обои окрасились мелкими кусочками мозга, кости черепа разбросало по всему дивану и упали за его спинку на пол. Разводы крови медленно стекали вниз со стены.
Из динамика запел Фредди "Show Must Go On". Великан спокойно встал из-за стола, одел рубашку, снял кобуру с ремня и бросил её на диван, ствол засунул назад за пояс в джинсы. На его лице читалось хладнокровие. Обоняние великана улавливало лёгкий запах пороха. Выключив свет и музыку, кошачьей походкой прошмыгнул к секретеру, со второй полки слева вытащил сборник стихов Есенина. Книга раскрылась на середине, обнажив новенький паспорт и не очень толстую пачку красненьких купюр, перетянутую тоненькой резинкой. Быстро пересчитал заначку блондина, вытащил из джинсов потёртый паспорт, сложил деньги пополам и положил их в паспорт, так как бумажника у него отродясь не было. Всё это ценное имущество сгрёб к себе в задний карман джинсов. А новенький паспорт малолетки, словно полученный только что, без зазрения совести выкинул его в окно. Паспорт распахнул обложку, как птица крылья. Ветер подхватил бумажную птичку и унёс её в ночную даль. Великан посмотрел на парящий паспорт, постоял пару минут о чём-то раздумывая и резко развернулся в сторону лоджии,-надо окно оставить открытым, чтоб не завонял.-Проговорил в слух сам с собой. Выходя из квартиры бесшумно запер за собой дверь. Мышцы лица нервно задвигались, его скрежет зубов услышала преисподняя, но только на мгновение. Прикурив сигарету тихо спустился вниз, ключи протёр концом рубашки и бесшумно положил их почтовый ящик. Вышел на улицу и затерялся в безлюдности ночных улиц.
Звук выстрела простым соседям мог показаться хлопушкой или выстрелом пробки из бутылки шампанского, но не Александру Ивановичу.
Александр Иванович майор в отставке, старый вояка, прошёл ни одну горячую точку планеты. Даже через свой чуткий старческий сон, узнал этот до боли знакомый ему звук. Ему не давала уснуть его покалеченная нога. По этой причине его комиссовали из вооружённых сил. Ранение он получил где-то в широтах Южной Азии, осколочное ранение в калено, граната разорвалась в трёх метрах от него.
"Если бы осколок попал на два сантиметра выше, то остался бы ты скакать всю оставшуюся жизнь на прямой ноге",-эти слова ему сказал полковой хирург Михаил Андреевич. Врач от Бога, вытащивший с того света не одну сотню солдатских жизней.
Раненному майору повезло! В тот день Михаила Андреевича вообще не должно было быть в полку, он ждал свою жену и собирался ехать на аэродром встречать её. Судьба распорядилась иначе, в Москве была нелётная погода, и его жена прилетела днём позже. Если бы кто-то там на небесах не испортил погоды, то остался бы майор, вообще без ноги. Другие доктора-коновалы, не стали бы с ним нянчиться, а просто ампутировали, и никаких хлопот.
Спущенная здоровая нога с кровати, шваркала по синтетическому паласу, ища растоптанные, древние тапки,-допрыгался Васька со своим верзилой.-Прокашлял Иваныч.
-Чёрт, где этот телефон? Сотовая связь, мать её... Как раньше было хорошо! Стоит себе в прихожей, на тумбочке. Согревает слух неспешное цоканье оборотов диска аппарата. А сейчас ищи его. А вот он, под подушкой,-недовольно ворчит старик.