Я шёл, тупо и бессмысленно уставившись в асфальт, задумавшись ни о чём. Шёл, опустив глаза и смотря на грязные от постоянного ступания в лужи носки своих ботинок. Вода глупо окатывала медленно шагающие ноги. Как-то глупо звучали всплески капель, производимые тысячной толпой, за чем-то двигавшейся во все стороны горизонта. Вся эта глупая суета не вызывала у меня ничего... Ничего, кроме, может быть, глупой и бессмысленной улыбки: просто почему-то я нашёл всё происходящее вокруг довольно смешным. Я видел, как мимо меня проходили грязные и по-глупому мокрые ноги разных фасонов и родов благородства. Маленькие ноги, большие и неуклюжие, женственные и элегантные, - все они были грязны и выглядели глупо-серыми. Я не поднимал глаз. Мне было всё равно, какая причёска и какой кошелёк у обладателя этих ног. Вот ноги, будто подчиняясь какому-то высшему повелению, зашагали в непонятный, более быстрый и глупый такт. Мелькали в отражениях луж отголоски цвета и величия людей; пролетали модные "феррари", окатывая толпу густой от глины и песка жижей и дымом модных сигар. От этого аромата у меня запершило в горле. Я не сдержался. Меня охватил сильный и неудержимый приступ кашля. Глупо... Какая-то маленькая сигарета, а столько дыма... Вот я наступил на дымившийся ещё окурок, обронённый элегантными женскими ножками в сапогах на высоком каблуке. Это был сигнал: со всех сторон полетели сотни огоньков-сигарет. Они тухли, глупо и почему-то медленно падая в лужи. Мне показалось, что ноги и шины на минуту остановились. Я подумал, что так оно и останется навсегда... Глупо было так думать. Но именно так я и решил. Оказалось, судя по негромкому сигналу, загорелся красный свет на перекрёстке. Я невольно поддался общему импульсу толпы и остановился, словно ожидая толчка сзади. Я всё еще не поднимал глаза. А на что смотреть?.. Снова прозвучал сигнал. Сотни ног послушно зашлёпали по лужам в размеренном, быстром ритме. Я почувствовал толчок в плечо, и уже откуда-то сзади, заглушаемый преградой из тел, послышался окрик: "Куда прёшь, кретин?!". Кретин... Глупо называть кого-то так. Ведь никто не знает значения этого слова (я, по крайней мере). А это довольно глупо - называть человека словом без смысла. Но я подумал, что ещё глупее будет обидеться на этот глупый окрик. И я не обиделся. Но вот что интересно: как глупый окрик, о котором его автор уже, наверное, успел забыть, может произвести настоящую бурю в разуме. В буквальном смысле этого слова. На этот глупый вопрос - куда прёшь? - у меня был ещё более глупый, со стороны логики, ответ: "Никуда...". И та самая, глупая, улыбка невольно заиграла у меня на губах. Никуда... Как человек может идти никуда? Разве есть такое место на Земле - нигде? Вот я и подумал, что правильнее было бы предположить, что я всё-таки иду куда-то. Бог весть, куда, конечно, но всё-таки. Скорее, я шёл просто так, без какой-то цели. Решил проветрить мозги. Видимо, у меня это получилось, потому что я не мог думать ни о чём конкретном. Мысли не слушались меня. Они разбегались, как только я подходил к какой-нибудь из них вплотную.
Где-то вдали звучал нудный голос диспетчера: отходил или приходил какой-то поезд. Звучала какая-то глупая, до боли знакомая мелодия... Я брожу по улице вот уже несколько часов к ряду. Зачем?.. Глупо... Я решил присесть на первую попавшуюся скамейку. Но её не оказалось, да и я не стремился её найти. Поэтому я присел на низенький бордюрчик и обхватил свои колени руками. Меня вывел из состояния некого обморока звон металла об асфальт. Совсем рядом. Я открыл глаза. Передо мной лежала кучка монет (наберётся, может, рублей двадцать). Среди монет смешно и глупо лежали и мокли мятые червонцы. Я снова усмехнулся: вот так всегда. Ты один из всех, ты шёл между всеми, одетый как все, но стоило тебе отойти от общего маршрута и усесться на бордюр - всё, ты бродяга, нищий неудачник. Даже те, кто только что шёл с тобой плечом к плечу, бросают тебе монетку, не отрываясь от газеты или мобильника. Вот остановился, нервно переминая с ноги на ногу, какой-то парень. Лица я всё равно не видел, только ноги в спортивных штанах и мокрые, набухшие кроссовки. Я протянул руку, схватил его за штанину и шепнул: "Не стоит бросать... Я не нищий... Мне не нужны твои подачки... Слышишь?!". Но парень всё равно кинул два червонца и быстро ушёл, бросив в мою сторону недоумевающий взгляд и смешок. Лица его я так и не увидел, просто почувствовал этот бессмысленный взгляд. Хм!.. Как это по-глупому забавно: человек как будто тебя не слышит, а если и слышит, то не понимает о чём ты ему говоришь. Парень скрылся в потоке людских ног, быстро и безвозвратно. Я продолжил сидеть на бордюре, обхватив колени руками. Я продолжал смотреть на медленно растущую у меня на глазах горстку монет. Злобная и почему-то горькая усмешка не сходила у меня с губ. Я просто смотрел, как люди, даже не глядя на меня, бросали свои заработанные деньги в грязную лужу передо мной. Глупо... Как всё это глупо... Смотреть, как мокнут деньги чужих людей. Вот оно, человеческое богатство, ради которого они проживают всю свою жизнь - горстка монет и кучка мятых купюр. Немного воды и монеты превращаются в ржавчину, а купюры - в легко рвущийся кусок цветной бумаги.
Я сидел и смотрел, как в лужах виднелось изредка появляющееся из-за дыма заводов и крыш высоток небо... Один миг и проходящий мимо человек всколыхнул отражение какой-то известной фирмы и прошёл дальше, даже не поняв, что он сделал. Наш мир, как отражение в луже: грязный, колышущийся при лёгком дуновении ветерка и рушимый при столкновении с обстоятельствами. Раз, и не стало фирмы. Раз, и умер человек, не достигнув вершин величия. Раз, раз, раз... Одно мгновение, один взмах ресницами, один звонкий щелчок чьих-то пальцев, - вот наша жизнь... И тут я впервые за всё время этой прогулки поднял глаза. Думаете, я видел неоновые вывески фирм или игорных заведений, нежно заманивающих меня? Нет! Я видел небо. Вечернее небо. Красивое и ни с чем не сравнимое. Лёгкий перелив облаков, алый свет у горизонта, мягкие, не бьющие в глаза лучи заходящего солнца, - это было центром моего взора, а не то, что находилось чуть ниже и в отдалении. Всё это было в лёгкой дымке: кажется, что оно есть, но придёт яркий полуденный зной, и всё это развеется навсегда. Я встал с жалкого бордюрчика, наступив на горстку того, что в обычной ситуации я назвал бы деньгами. Сейчас это был мусор, мокрый и пахнущий отходами канализационных труб.
Теперь я шёл, смотря прямо перед собой, но даже сейчас то, что я видел не радовало меня... Вот нищий попрошайка провожает солидного мужчину пустым взглядом и такими же ладонями. Вот столкнулись две машины - ничего серьёзного, но вокруг собралась толпа зевак, и было слышно, как перебранивались водители. Вдалеке виднелись быстро мчавшиеся огни мигалок машин скорой помощи. Вой сирен медленно, всё тише и тише повторялся эхом... Вот кто-то сейчас попал в аварию или умер, а я об этом даже не узнаю. Может оно и к лучшему. Ведь, знай я о каждой аварии и смерти, я бы уже сошёл с ума...
Я шёл домой. Наконец-то. Может это и временное жилище на этой Земле, но всё же это мой дом. Там я буду далёк от всей этой ужасно утомляющей суеты...
"Глупо...", - сказал я, уже сидя с кружкой горячего кофе у окна. Неонки, прожектора, мигалки полиции, заманивающие мелодии игорных залов и миллионы (я это понял, лишь смотря с 15-го этажа), миллионы машин мчатся куда-то нескончаемым потоком - некий с светящийся змей, растянувшийся по всему городу. От всех этих фонарей на улице было светло, как днём. Я долго не мог заснуть - всё смотрел в потолок и вспоминал всё, что увидел за день. Глупо... Порой мы живём ужасно глупо... В небо!