Мелкумова Анжелина : другие произведения.

Что написано пером...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвёртая книга цикла "Том и К"
  ЧТО НАПИСАНО ПЕРОМ...
  
  
  
  
  
  1
  
  ТАЙНА В СУНДУЧКЕ
  
  
  Бежать в темноте по улицам незнакомого города не то что неудобно, а просто жутковато. Ещё хорошо, что у маленького гнома были маленькие ножки. Потому, хоть бежал он очень прытко, всё же так просто скрыться не мог.
  Вот-вот - и они догонят его! Дети были в этом уверены! Уж точно тогда не выпустят из рук! Но тут... случилось непредвиденное.
  По ступенькам высокого каменного дома поднималась женщина в переднике и с корзиной в руках. Вот она поставила корзину на ступеньки, принялась отпирать дверь...
  Подлетев к её ногам, гном серой тенью проскочил мимо и исчез во тьме передней.
  Служанка подхватила корзину, перешагнула через порог и затворила за собой дверь.
  - Откройте! - Подбежав к двери, дети забарабанили что было сил.
  Молчание.
  - Откройте! Отдайте нам гнома!
  Снова молчание.
  В свете уличного фонаря поблёскивала медная дверная дощечка с надписью:
  
  Я. Гримм
  В. Грим.,
  
  Мартина сердито дёрнула в колокольчик.
  - Эй, уходите! - откликнулись по ту сторону сердито.
  - Нам нужен гном! - объяснил Том.
  В двери раскрылось маленькое зарешёченное окошечко. За окошечком показался чей-то глаз.
  - Я вам дам - гнома! - пообещала служанка. - У меня вот ухват в руке!
  И тут раздался другой голос:
  - Что случилось, Кристина?
  Какое-то время до слуха детей доносился только шёпот. Потом дверь отворилась, и на пороге показался высокий старик в длинном домашнем халате.
  - Что вы потеряли, детки?
  У него были совсем-совсем седые волосы и добрые ясные глаза.
  - Мы... - растерялся Том, - мы ищем гнома.
  Прозвучало это совсем нелепо. Действительно: среди ночи трое детей ломятся в дверь и требуют выдать им гнома.
  Но старик не рассердился. И даже не посмеялся. Он внимательно вгляделся в лица всех троих - толстого мальчика с голубыми глазами, кудрявой девочки с большим котом на руках, другой девочки - с решительным взором круглых очков... И улыбнулся:
  - Что ж, прошу войти.
  А теперь, пока друзья входят, снимают калоши и вместе с хозяином ищут по дому гнома, мы быстренько-быстренько расскажем всю историю с самого начала.
  Всё началось несколько дней назад. А именно так...
  
  
  Закончив концерт нежным затихающим диминуэндо, Том постоял ещё немного, затем опустил смычок со скрипкой и в трансе поклонился.
  Навязчивая мысль, не связанная с искусством, преследовала его в течение последних двадцати минут: не упасть бы со сцены, поскользнувшись на вощёном паркетном полу новыми лакированными ботинками.
  Гром аплодисментов прервал тревожный поток мыслей. Встав с мест, жюри рукоплескало.
  - Браво!..
  - Отлично!..
  - Поздравляю!..
  - Ты принят, Том! - энергично встряхнула его за плечи Мартина.
  - Дай поцеловать тебя, сын мой! - протиснулся вперёд господин Арнольд. Он был школьный учителем и одновременно отцом Тома.
  - Сыночек! - прижалась к щеке юного гения мама.
  А младшая сестра Катарина, не зная, с какой стороны подлезть к победителю конкурса "Юные таланты", скакала вокруг облепившей её брата толпы и восторженно аплодировала.
  - Поздравляю, Томас Арнольд. Такой хорошей игры я не слыхал последние сто лет. - Глава жюри - в таком же чёрном фраке и чёрном галстуке-бабочке, что и Том - одобрительно смотрел на мальчика. - Не ошибусь, если скажу, что вижу перед собой будущего великого маэстро.
  Учитель Арнольд разрумянился от волнения.
  - Вы понимаете... у нас в семье... любовь к музыке... и мой отец тоже...
  Голос папы потонул в море взволнованных возгласов, окружавших мальчика со всех сторон.
  - Я горжусь тобой, Том, - шепнула Мартина.
  Именно её крепкое рукопожатие окончательно вывело Тома из транса. Взгляд его медленно скользнул с чёрного галстука-бабочки главы жюри на белоснежные мраморные колонны длинного зала. Оттуда - на знакомый бронзовый бюст Иоганна Себастьяна у стены...
  Глаза Тома медленно расширились. Ибо теперь только до него дошло...
  Исполнилась давняя мечта его детства - он принят в ШДОЮМ!
  Сердечно встряхнув руку Тому, глава жюри повернулся к его отцу:
  - Очень приятно, господин Арнольд, видеть вашего сына в числе питомцев Школы Для Одарённых Юных Музыкантов. Но я надеюсь, вы также в курсе, что, несмотря на многочисленные петиции, поданные нами в министерство культуры, нам так и не удалось обеспечить учеников стипендией. Увы, родителям наших юных гениев приходится собственнолично оплачивать весь курс обучения. Боюсь, как бы это не стало для вашей семьи проблемой...
  - О, нет! - заулыбался учитель Арнольд, похлопав по своему саквояжику, где хранилась шкатулка со всеми фамильными драгоценностями. - Всё в порядке. Нам есть, чем платить.
  ...Стоял яркий летний полдень. Семейство Арнольдов и с ним Мартина - подруга Тома и Катарины - пешком возвращались в гостиницу "Берлин". Громко щебетали птички, на клумбах пестрели розы. По широкому бульвару неспеша прогуливались нарядно одетые дамы с зонтиками и господа в цилиндрах и с тросточками. А ребятишки в матросских костюмчиках гоняли стаи голубей.
  Да, отличный был день. Этакий радостный, несмотря на лужи на бульваре. Надобно бы запомнить его хорошенько, думал будущий великий маэстро, крутя головой по сторонам. Чтобы описать потом подробно в мемуарах - лет так через сто...
  На пару секунд Том остановился и оглянулся.
  Освещённые солнцем белые колонны ШДОЮМа приветливо глядели вслед. Ровно через неделю его просторные холлы и классы заполнятся звуками скрипок, флейт, роялей и голосами юных музыкантов.
  Тревожное предчувствие кольнуло вдруг сердце Тома. Он не смог представить в этом шуме своего голоса.
  
  *
  Итак, до начала учёбы Тома оставалась ещё куча времени. И поскольку уж приехали в Берлин, то приложили все усилия, чтобы запечатлеть этот большой красивый город в памяти навсегда.
  Чета Арнольдов целыми днями бродила по городу, надолго застревая в невероятных размеров фирменных магазинах с широкими ярко украшенными витринами и сияющими улыбками продавщицами. А возвращалась с таинственным видом и кучей картонок и бумажных свёртков в руках.
  - Тома надо прилично одеть, - объясняла мама. - Ведь теперь ему жить в таком большом городе! И учиться в такой солидной школе!
  Но не объясняла при этом, зачем Тому для школы кружевной чепчик "Мария Стюарт" и кремовое платье с двойной оборкой.
  Вот и сегодня, таинственно пошушукавшись, родители укатили в модный магазин мадам Шушон, совсем позабыв захватить для примерки Тома.
  Оставшись одни, трое детей некоторое время валялись на покрытом ковром полу гостиничного номера, лениво перелистывая "Путеводитель по Берлину".
  - Бранденбургские ворота... постройка закончена в 1791 году... прекрасный памятник... м-м... архитектуры... Театр Шинкеля... дальше - королевский университет... - Мартина громко зевнула, - Фридриха-Вильгельма... Зоосад... О! Это интересно.
  Но, как назло, весь день шёл дождь, и прогуляться по улицам не представлялось никакой возможности.
  - Разве что быстренько в кафе? Что через переулок напротив? - Отбросив "Путеводитель", Том с Мартиной похватали плащи и сунули ноги в ботинки с калошами.
  Однако Катарине, как совсем недавно перенёсшей простуду, выходить в дождь строжайше запрещалось.
  - Ни-ни-ни! Но, может быть, мы принесём тебе шоколадного пирожного, - пообещали старшие, выскальзывая за дверь.
  Философски вздохнув, Катарина примостилась у окна. Барабанил дождь по стеклу, по улице сквозь сырость проносились экипажи.
  "Скучно", - подумала она. И взяла в руки книгу, купленную вчера в книжной лавке учителем Арнольдом. "Сказки братьев Гримм" поблёскивало на обложке позолотой.
  Подперев щеку рукой, Катарина некоторое время разглядывала картинку с изображённым на ней пляшущим гномом. Этакий весельчак! Стало интересно, захотелось прочитать.
  "В некотором королевстве жил-был мельник, был он беден, и была у него красивая дочь..."
  Вдруг кто-то постучался в дверь.
  Захлопнув книгу, Катарина побежала открывать.
  
  *
  На пороге стоял сундучок, а на нём сидел кот: чёрная лоснящаяся шкурка, белые лапы, белая манишка.
  - Приветствую, - сказал кот, сверкнув зелёными глазами. - Дома кто есть?
  - Н-нет, - сказала Катарина. - Папа с мамой покупают приличную одежду для Тома, а Мартина с Томом ушли в...
  - Лучше не придумаешь, - кивнул кот. И спрыгнув с сундучка, вошёл в номер.
  - Захвати сундучок! - наказал он через плечо, исчезая в гостиной.
  Сундучок кота оказался довольно тяжёлым. Поднатужившись, Катарина с трудом затащила его в прихожую.
  Тем временем кот успел устроиться в кресле у камина.
  - А у вас тут неплохо, - сказал он, одобрительно мурча. - Люксусный номер, я смотрю. Эй, с сундучком поосторожней! Поставь у двери. И присаживайся, чего стоишь, - кивнул он на стул рядом. - Сливочки есть, кусок колбасы? Я не привередлив.
  - Есть кусок брусничного пирога, - подумав, вспомнила Катарина. И полезла в миниатюрный гостиничный буфет. - От завтрака остался.
  - Давай, - со вздохом кивнул кот. И без всякого перехода превратился в джентльмена.
  Вот тут-то... тут-то Катарину как озарило!
  - Ба-атюшки! - плюхнулась она от удивления на стул. - Мсьё Кэтсон!
  - Собственной персоной. - Важно кивнув, кот - а, вернее, джентльмен с бледным аристократическим лицом, чёрными бакенбардами и зелёными глазами - подхватил с тарелки кусок брусничного пирога и впился в него зубами.
  - М-м-м... Что за прелесть! - чуть не мурчал он, стремительно уплетая угощение. - Со вчерашнего дня ничего не ел. Я только что с парохода, - объяснил он.
  Раскрыв от удивления рот, Катарина ошарашенно разглядывала гостя. Как же она не узнала сразу?
  Мсьё Кэтсон, а попросту Ричард, был бывшим котом их бывшей мачехи. С тех пор многое изменилось: Ричард оказался королевским шпионом, затем за особые услуги его сделали графом-бароном, и в последний раз она танцевала с ним на балу у королевы. Ах, как давно это было...
  - Ну-с...
  Уничтожив пирог до последней крошки, Ричард довольно потянулся. Изящным движением закинул ногу на ногу. Тонкими пальцами, одетыми в сверкающие перстни, побарабанил по спинке стула. И, подавшись вперёд, заговорщически подмигнул:
  - Намечается выгодное дельце. Мы можем стать миллионерами!
  
  *
  На улице уже несколько стемнело, часы на стене пробили восемь и комната погрузилась в сумерки, когда Ричард кончил рассказывать.
  - Дело опасное, не скрою. Но выигрыш, - помусолил он пальцами, - сотни миллионов. Стоит рискнуть шкурой.
  - Ой, ой, - сказала напуганная Катарина. - Я лучше не хочу. Я... лучше спрошу сначала у мамы.
  Вот тут Ричард был не согласен.
  - У мамы спрашивать не надо, - обеспокоился он не на шутку. - Ты разве не знаешь? Мамы - такой народ... Такой же, как и папы.
  Порешили на том, чтобы спросить у Тома с Мартиной.
  ...Том с Мартиной прибыли через минуту.
  - Мсьё Кэтсон?! - выпалили они хором, едва узрев изящного джентльмена в красном сюртуке и красных, начищенных до блеска сапогах.
  После восторженных криков, сдержанных объятий и пылких рукопожатий приступили к обсуждению интересного предложения.
  - Вот так да-а! - переглянулись дети после того, как Ричард заново повторил свой рассказ.
  - Сами видите, дело стоящее и сулит сказочные барыши. - Зелёные глаза Ричарда выразительно закатились под потолок. - И по старой памяти согласен взять в долю всю вашу троицу.
  - Но где хранятся сокровища? И как до них добраться? - взволнованно осведомился Том.
  - Вот этого я не знаю. Но знает один гном.
  - Гном?
  - Да, он у меня с собой.
  Тут Ричард подошёл к своему тяжёлому сундучку и, нагнувшись, многозначительно похлопал по его украшенному дырочками боку.
  - Что, он прямо там? - с любопытством вперились дети в таинственный сундучок.
  - Прямо там, - подтвердил Кэтсон. - Но открывать без надобности не буду. Оч-чень опасный тип. Неизвестно, чего от него ждать.
  Взяв сундучок в руки, Ричард с силой встряхнул его, затем приложил ухо к стенке с дырочками. В сундучке что-то зашебуршилось
  - Жив, - удовлетворённо кивнул он и поставил сундучок на место.
  Такое обхождение коробило, выглядело... м-м... как-то не по-людски.
  - Бедняга, - пожалели дети. - Зачем вы его туда запрятали?
  - Не то сбежит! - развёл руками Ричард. - А без него уж никак не узнаешь, в какой части света искать эти сокровища.
  М-да, конечно. С таким осторожным подходом нельзя было не согласиться. Но всё-таки...
  - А вы уверены, что он действительно знает, где сокровища?
  - Знает, - уверенно кивнул Ричард. - Знает, гад, но молчит. Собственно, он и есть хозяин сокровищ.
  
  *
  Слова Ричарда меняли всё дело.
  - Ну-у, нет! - возмутились дети. - Если у сокровищ есть хозяин, значит, добывать их будет кражей. Возможно, даже со взломом. Нет, нет и нет. До свидания, мсьё Кэтсон, и забудьте о нашем разговоре.
  Но Ричард ничего забывать не хотел.
  - Какая же это будет кража, - горячо возразил он, и аристократические брови полезли на аристократический лоб, - какая же это будет кража, если все свои сокровища этот тип сам добыл кражами и убийствами? Да знаете ли, кто он такой? Первейший в мире преступник! Гениальный мафиози! Под негласным руководством которого было совершено триста тридцать три кровавых убийства, восемьсот сорок девять краж со взломом и четыре карманных воровства! При всём при том никто не знает его имени - даже я.
  Сообщение было потрясающее.
  Сидя на диванчике, потрясённые дети не сводили глаз с сундучка, в стенках которого был заключён "первейший в мире преступник".
  - Тем не менее, - обрела дар речи Мартина, - это ничего не меняет. Красть мы всё равно не будем, и не надейтесь. И, собственно, мсьё Кэтсон, почему вы предложили нам стать вашими сообщниками? Неужели вы думаете, мы сможем вам чем-то помочь?
  - Думаю? - изумился Ричард. - Я просто знаю. Потому что именно у вас, то бишь у Катарины, имеется всеоткрывающий волшебный ключик. Который может в этом деле очень пригодиться. А поскольку действует он только в руках у Катарины и ни в чьих других...
  - Вот тут извините, - вежливо прервали Ричарда. - Того ключика у Катарины больше нет.
  Сообщение подействовало на мсьё Кэтсона как гром средь ясного неба.
  - Что? - переспросил он, не веря своим ушам. - Что-что вы сказали? То есть как - нет?!
  И, бросившись к Катарине, схватил девочку за плечи:
  - Где твой ключик, говори, не молчи, признавайся!
  - М-м... - Катарина замялась. - М-м... видите ли... э-э... как бы это вам сказать...
  - ?!
  - Я его потеряла.
  Такой резкой перемены в человеке дети не встречали ни до, ни после описываемого события. Подняв с полу сундучок, подхватив со стола цилиндр и сунув под мышку плащ, мсьё Кэтсон холодно откланялся:
  - Чрезвычайно жаль, что целый час распинался перед вами впустую. Забудем о разговоре, приятного вечера... Адью!
  И он уже решительным шагом направился к выходу...
  Когда за дверью гостиничного номера раздались шаги и голоса. Вернулись папа с мамой.
  
  *
  Вид у родителей был сверхтаинственный, когда они тихо-тихо - будто нарочно желая застать Ричарда врасплох - один за другим проскользнули в переднюю.
  - А вот и мы! - улыбнулся папа загадочно. И с грохотом свалил груду свёртков в ближайший угол.
  - А это что? - несказанно удивилась мама, увидав Ричарда. - Откуда этот кот?
  - Кот? Какой кот? - Том внимательно посмотрел себе под ноги. - Ах, э-этот! М-м... Видите ли... мы тут... подумали... и решили... почему бы нам не завести кота? Хоть какого-нибудь? Хоть этого, - пнул Том воздух в сторону Ричарда. - Коты ведь ловят мышей - полезные животные и всё такое...
  - Да, но... - Мама растерянно захлопала глазами. - Может быть, он чей-то? Может быть, его кто-то потерял?
  - Скорее всего, ничей! - уверенно замотали головами дети. - И, вероятнее всего, его никто не терял.
  - Предположение ещё не есть утверждение, - объявил папа и, взяв листок, решительно застрочил.
  "Нашёлся кот: чёрной масти, с белой манишкой и белыми же лапами..."
   - Кыса, кыса... - ласково приговаривала мама, ставя перед Ричардом миску со сливками.
  В то время как Том, Катарина и Мартина незаметно заталкивали сундучок с гномом подальше под диван.
  За окном шумел дождь. "Почему бы и не остаться на денёк? - говорил сам себе Ричард, задумчиво вылизывая миску. - Бесплатный ужин и бесплатная постель в люксусном номере. Всё равно пароход на Вундерштадт отплывает только завтра."
  Отличное место было в спальне на подушке у Тома - тихо, мягко и тепло. Приняв решение, Ричард завалился спать.
  Это был рок. Нечаянное стечение обстоятельств, заставившее Ричарда остаться, было, вероятнее всего, подстроено самой судьбой.
  Меж тем...
  
  *
  Зашуршало, застучало, заскрипело - дверь в задней части гостиной отворилась.
  - Дети, э-э... - смущённо произнёс папа.
  Вытаращив глаза, Том вскочил. Боже, на кого стал похож папа!
  Лацканы вечернего фрака с одноцветным воротником были покрыты чёрным шёлком. Фалды фрака в форме "ложечки" доходили почти до колена. А однобортный жилет с узкими отворотами и чёрные брюки, отделанные галуном, довершали туалет учителя Арнольда. Да полноте - учитель ли Арнольд стоял перед ними или супермодный кавалер с картинки журнала "Шик, блеск, красота"? Наряд дополняли коротко остриженные волосы с прямым пробором.
  "Папа, что ты с собой сделал?!" - хотел простонать Том. Но не успел.
  - Какой вкус, какое изящество, вы потрясающи! - ахнула Мартина, подскочив с кресла.
  - П-правда? - На бледном наодеколоненном лице учителя Арнольда засветилась слабая улыбка. - Я и сам так думал.
  И он поспешил спрятаться обратно за портьеру.
  - Дети, мы уходим, - вспорхнул из-за портьеры шёлковый цилиндр - блестящий, как зеркало. - Вы понимаете, мы с мамой не были в театре уже десять лет... И, кроме того, - выскочила на свет изящная тросточка, - вечерний показ не предназначается для детей.
  - Мы возвратимся поздно, дети, - сказала мама, в свою очередь появляясь на сцену. Элегантная зелёная юбка с тонкими складками "годет" будто только что сошла со страниц журнала "Шик, блеск, тру-ля-ля". А комбинация её с зелёным же жакетом создавала потрясающе эффектный ансамбль. - Когда мы придём, вы должны уже спать.
  - Не беспокойся, мама, - слабо промямлил Том, провожая глазами маленькую шляпку со страусиным пером.
  Смущённо пятясь боком к выходу, супермодная чета Арнольдов помахала детям на прощанье надушенными перчатками и выскользнула за дверь.
  Родители ушли. Но не на один вечер. А на много-много дней...
  
  *
  Тихо, без скрипа отворилась дверь спальни. Гигантская тень скользнула по стене. Чёрный кот, свернувшийся клубочком, всхрапнул во сне и поглубже уткнулся носом в пушистый хвост.
  - Спит?..
  - Спит.
  Поплотнее прикрыв за собой дверь спальни, трое друзей, как по команде, опустились на корточки и заглянули под диван. Туда, где лежал сундучок. Металлические уголки его таинственно поблёскивали во мраке.
  - ...Тащи, тащи его!
  - Сюда!
  Щёлкнули створки.
  - Открывай...
  - Где он тут?
  - Ах, бо-оже мой!..
  Дети склонились над сундучком.
  Жуткая картина предстала всем на лицезрение. В сундучке у мсьё Кэтсона, между шерстяными кальсонами и тёплым домашним халатом, лежало странное существо.
  
  *
  В общем и целом оно походило на маленького куклёнка, которых так обожают девочки. Большущая голова, огромные, как плошки, глаза и нос крюком делали его на удивление потешным. Сросшиеся же на переносице кустистые брови, а также чёрная борода, окаймлявшая лицо, придавали бы лицу гнома этакое забавно-свирепое, даже хищное выражение, если бы...
  ...если бы не крайне жалкое положение, в котором он находился: руки были связаны за спиной, ноги безжалостно скручены, а изо рта грустно торчал свёрнутый носок.
  - Милашечка! - убеждённо воскликнула Катарина.
  Чего уж там восклицать - все и так видели, что милашечка. Гном пару раз хлопнул длинными густыми ресницами - и пожалуйста: по щеке скатилась крупная слеза.
  Сердца девочек растаяли.
  - Вот что, - высказалась Мартина, и молния благородного негодования сверкнула в её очках. - Ни за что и никогда я не потерплю такого ущемления человеческой свободы. Даже если, - вытащила она из кармана маленькие ножницы, - даже если этот человек - просто гном!
  Чик-чик! - и путы перерезаны.
  П-пык! - и кляп вынут изо рта.
  Усадили на подушку. Чего говорить: сначала побаивались, не удерёт ли. Но гном сидел смирно, как кукла, и робко почёсывал затёкшие от верёвок руки и ноги.
  - Ну до чего прелесть! - восхитились девочки.
  И тотчас взволнованно повскакали с мест:
  - А может, он хочет кашки?!
  Кашки не оказалось, но оказалось пирожное, которое принесли из кафе для Катарины и про которое все забыли.
  Гном жевал пирожное так жадно и с таким смачным чавканьем, что все поняли: бесчеловечный Ричард не кормил беднягу, вероятно, уже целую вечность.
  - Уж от кого, от кого, а от мсьё Кэтсона всего можно ожидать, - мрачно сказала Мартина. - "Мафиози"! Вот уж выдумал. Отнять у такого лапочки всё его достояние, связать по рукам и ногам и чуть не уморить его голодом - где? - сверкнула она глазами. - В сундучке между тёплым халатом и шерстяными кальсонами! Нет, с этим Ричардом надо поговорить.
  Уничтожив пирожное, гном раскрыл маленький ротик и сладко зевнул. Ну и зубищи были у него - длинные и острые, что у твоего терьера!
  - Наверное, это особый вид гномов, - предположил Том, - которые питаются корой деревьев, веточками - в этом духе...
  Наверняка, согласились девочки.
  - Йи-и!.. Йи-и!.. - тоненько пискнул гном, поморгав игрушечными глазками. И попытался вскарабкаться Мартине на плечо. Но, неуклюже поболтав маленькими ножками, плюхнулся обратно на колени девочке.
  Все засмеялись.
  Меж тем малыш снова упрямо карабкался на плечо Мартины. На этот раз девочка подставила ладонь. Оттолкнувшись от ладони, гном схватился за ухо Мартины, подтянулся, пискнул и уселся верхом на плечо. После чего обнял пухлыми ручками девочку за шею и чмокнул в щёку.
  Все снова засмеялись, а Мартина порозовела от удовольствия.
  Гному тоже понравилось. Щёчки его закруглились, глазки превратились в щелочки и он радостно засмеялся - как будто зазвенели серебряные бубенчики на рождественской ёлке.
  - Прелесть! Прелесть! - запрыгала Катарина в восторге.
  Том растопырил пальцы и - у-тю-тю-тю-тю-тю! - сделал малышу "козу". В ответ гном повалился на подушку и, захлёбываясь от смеха, принялся отбиваться короткими ножкам и ручками.
  Ах, до чего забавный пупс!..
  Спустя четверть часа малютка, утомлённый пирожным и смехом, уже посапывал на руках у Катарины.
  - Ну вот, теперь ему нужны тишина и покой, - постановила Мартина. - А поскольку спальня наша занята мсьё Кэтсоном, то лучше всего...
  Вырвать коротышку из рук Катарины было делом непростым.
  - Он так славно спит! Ему так хорошо у меня на руках! - бегала Катарина на цыпочках по комнате, прижимая к себе "живую куклу". - Всё будет в лучшем виде - я буду его качать, петь ему песенки...
  - Нельзя приучать детей к рукам! - убеждала Мартина, гоняясь на цыпочках следом. - Это делает их избалованными и несамостоятельными!
  И продолжалось это до того момента, пока гном не приоткрыл один глаз, скуксил мордочку и пискнул:
  - Мя... мя!
  - Ну вот, чуть не разбудили бедняжку!
  Забрав гнома, Мартина пальцем погладила его по головке:
  - Нитего, холёсенький. Спи, спи. А завтря полутись кашку.
  Постельку для гнома соорудили в сундучке у Ричарда. Шерстяные кальсоны послужили матрасиком, а тёплый халат - одеялком. Поскольку же детскую занял Ричард, то сундучок отнесли в спальню родителей.
  - "Мафиози"! - шёпотом возмущалась Мартина, затворяя за собой дверь спальни. - "Триста тридцать три кровавых убийства"! Уж кому-кому, а мсьё Кэтсону не следует верить ни в чём!
  
  *
  Между тем за окном совсем стемнело. Только тусклый свет газовых фонарей освещал неясные махины домов и лужи на мостовой.
  Дети сидели на диванчике и беседовали о том о сём.
  Сначала разговор зашёл о гномах вообще и о сундучковом в частности.
  Потом плавно перешёл на сокровища.
  Потом на духовные ценности. (Да, искусство - это то, что наполняет материальную форму духовным содержанием.)
  ...и уткнулся в ШДОЮМ. (Пять лет учёбы - и вот уже надо выбирать: становиться ли Тому гениальным композитором, виртуозным маэстро или просто дирижёром в одном из знаменитых театров Европы. А может быть - всё вместе?)
  В любом случае необходимо было найти правильную материальную форму. Подобрали с полу оставленный родителями модный журнал "Шик, блеск, ай-яй-яй", залистали в поисках формы.
  Фраки, сюртуки, рединготы... Тросточки, цилиндры, узкие рукава...
  - Вот! - ткнула Катарина в полуголую даму в пышном шёлке на бретельках. И пояснила: - Именно такое платье я куплю себе на первый концерт Тома. В нём удобно будет аплодировать триумфу великого маэстро, сидя в первом ряду.
  - Это платье тебе не по зубам, - покачала головой Мартина.
  - Не по зубам? - удивилась Катарина. И на всякий случай щёлкнула крепкими белыми зубами. Наверняка способными разорвать любой шёлк с любыми бретельками.
  Мартина вздохнула.
  - Тому пришлось бы попрощаться с учёбой в ШДОЮМе, - пояснила она.
  - Это ещё зачем? - вытаращилась девочка.
  - Да затем, чтобы оплатить твоё платье, взгляни на цену!
  Катарина на минуту задумалась. Но только на минуту.
  - Ну уж нет! - убеждённо воскликнула она. - Знаешь ли, сколько драгоценностей у моего папы в шкатулке? В той самой, которую он привёз в своём саквояже? Хватит и на ШДОЮМ и на платье!
  Разговор плавно перешёл на драгоценности. Зашуршали страницы, замелькали модные золотые броши, мельхиоровые колечки, перламутровые кулончики, серебряные часы, жемчужные ожерелья...
  - Изумруд, - делилась познаниями Мартина, рассматривая изображённое на картинке кольцо с зелёным камнем, - спасает моряков от опасностей плавания. Ну, там, непогоды, шторма... А вот лунный камень - он приносит удачу в игре.
  - А как действует это жемчужное ожерелье? - поинтересовался Том, взглянув на одну из картинок.
  Но Мартина вытянула шею и прислушалась.
  - Кажется, где-то что-то скрипнуло...
  - Чщщщ! - вытаращив глаза, зашипели дети друг на друга. - А то разбудим гнома!
  - Вообще-то, - продолжала Мартина тихим-претихим шёпотом, - считается, что жемчуг приносит его владельцу слёзы и всяческие несчастья. Однако существует и плюс: вместе со слезами и несчастиями он приносит ещё и здоровье...
  В этот момент тишину в родительской спальне прорезал страшенный грохот. Зазвенела люстра, а часы со стены в гостиной съехали на пол.
  Дети испуганно вскочили. Без всяких сомнений, в спальне у родителей произошло землетрясение.
  
  *
  Первая мысль была - о гноме. Не случилось ли с ним чего худого? В страшном волнении дети ввалились в спальню родителей.
  О, ужас! Шерстяные кальсоны Ричарда лежали на месте, тёплый халат - сверху... но гнома под ним не было!
  И вообще не было нигде в комнате.
  Ни под кроватью...
  Ни под свалившейся на пол этажеркой...
  Ни под маминым капором...
  Ни в одном из ящиков секретера...
  Ни даже в распахнутом настежь папином саквояже!..
  Куда же он мог подеваться? Может, ушмыгнул в соседнюю комнату?
  Скорее всего.
  Вернулись в соседнюю комнату.
  Но вместо гнома увидали Ричарда. Стоя посреди комнаты, мсьё Кэтсон спросонья озирался.
  - Что случилось? Э-э... что происходит? Кто-нибудь объяснит мне...
  Тут взгляд его упал на раскрытый сундучок с торчавшими из него шерстяными кальсонами.
  Глаза Ричарда расширились, а челюсть отвисла.
  - Что... что это? Г-где мой гном? - молвил он, бледнея на глазах.
  Детям некогда было отвечать. Они ползали по полу, усиленно ища пропавшего под диванчиком... под шкапом... под буфетом... под...
  - А ну говори, где мой гном! - выволок Ричард Тома из-под стола.
  - Откуда я знаю? - огрызнулся Том, заглядывая ещё и под комод. - Где-то тут должен быть...
  Произошло! Непоправимое!.. Схватившись за голову, Ричард застонал и в панике закружился на месте.
  Как же это?.. Боже мой!..
  - Вы бы не мешались под ногами, мсьё Кэтсон, - раздражённо покосилась Мартина, - а помогли бы лучше искать.
  Искали вместе, долго и добросовестно.
  Пока из прихожей не раздался радостный крик.
  - Нашла! - кричала Катарина. - Нашла! Тут он!
  Всей оравой кинулись в прихожую.
  - ...Ах, ты, славненький, - заулыбалась Мартина. - Заблюдилься? Потерялься? Ну, всё просьло, всё просьло. Иди скорее сюда!
  И она наклонилась, чтобы взять малыша на руки, когда вдруг заметила...
  Впрочем, заметили уже все. Это просто не могло не броситься в глаза: из заплечного мешка гнома торчала шкатулка учителя Арнольда.
  - Зачем ты её взял? - удивился Том. - Сейчас же положи на место!
  - Этё трёгать незя, - мягко улыбнулась Мартина, и погрозила пальчиком: - Ай-ай-ай!
  Гном тоже улыбнулся и мило заморгал глазками.
  - Сейчас я заберу у него! - Опустившись на колени возле гнома, Катарина протянула руки и...
  - Ой! - застыла девочка в изумлении.
  В глаза ей смотрело нечто чёрное и круглое. Дуло. Большого пистолета.
  
  *
  - Хи-хи-хи-хи-хи! - зазвенели рождественские бубенчики. Большой пистолет в руках у малютки сплясал весёлую польку.
  После чего из нутра гнома пророкотало уже серьёзным басом:
  - Дверрр!
  Дети переглянулись.
  - Чего-чего? - переспросил изумлённый Том.
  - ...Мой пистолет, - в отчаянии прошептал Ричард за спиной мальчика. - Этот гадёныш забрал пистолет из моего сундучка!
  - Дверрр открывай! - скакнул пистолет в руках гнома. - Или твоя сестра отправится сейчас в преисподнюю!
  Том раскрыл рот. Ну и ну. Вот так да. В этакий поворот событий невозможно было поверить.
  - Не делай этого! - зашептал Ричард в затылок. - Мы что-нибудь придумаем!..
  Однако ж...
  - Считаю до трррёх! - пророкотал гном очень серьёзно. И, тряхнув чёлкой, начал: - Два-а...
  Поняв, что промедление в буквальном смысле смерти подобно, Том рывком распахнул дверь.
  - Что делаешь! - возопил Ричард, хватаясь за голову.
  Ухмыльнувшись на прощанье - "Хе-хе!" - гном пулей вылетел из номера.
  - Держи!
  - Лови!
  - Хватай!
  Толкаясь и наступая друг другу на пятки, дети гурьбой вывалили в гостиничный холл. Но было поздно. Со скоростью торопящейся по делам крысы - хоп, хоп! - гном скатился по лестнице - только скрипнула дверь да громыхнула шкатулка за спиной.
  Секунду спустя следом за ним с громким воплем стрельнула чёрная кошачья тень.
  - ...Уфф, вот это да! - выдохнула Мартина, глядя на пустой гостиничный холл. Она до сих пор не могла оправиться от потрясения.
  На блестящем паркетном полу, там, где только что проскочил гном, лежал маленький прямоугольный кусочек бумаги. Мартина подняла и прочла:
  
  Держи, лови, хватай, тащи,
  Потом на дне меня ищи.
  Оревуар.
  
  Стишок был записан аккуратным каллиграфическим почерком. И что за имя такое - "Оревуар"?
  - Держи, лови, хватай... - бормотал меж тем Том, весь красный, лихорадочно всовывая ноги в уличные ботинки с калошами. - Держи, лови...
  - Что ты собираешься делать, Том?
  - Шкатулка... - спотыкался Том, путаясь в шнурках, - с драгоценностями! Там всё достояние нашей... семьи. Папа... понимаешь... и ШДОЮМ... В общем, я...
  Рывком распахнув дверь, он выскочил в просторный холл, огляделся... И сиганул в направлении лестницы налево.
  - ...не вернусь, пока не поймаю его!
  ...Вечерело, вдоль широкой улицы фонарщик зажигал фонари, когда на парадное крыльцо гостиницы "Берлин" выскочил полный мальчик в коротком сюртучке, узких брючках и при галстуке.
  Мальчик оглянулся по сторонам. Затем подскочил на месте и, чуть не кубарем скатившись по лестнице на тротуар, со всех ног помчался вслед за непонятной тенью, похожей на кошку.
  Чуть позже из дверей той же гостиницы выскочили две девочки. Они лишь на секунду остановились на крыльце, чтобы оглядеться. И, похоже, сразу же увидели мальчика, исчезавшего за углом.
  Почти повторив перелёт через ступеньки, девочки приземлились на тротуаре, подхватили подолы - и рванули в том же направлении, в каком только что исчез мальчик.
  
  *
  Вот уж бегал он! Что твоя кошка. И это несмотря на тяжёлую шкатулку, полную фамильных драгоценностей. Дети просто валились с ног от усталости, когда входили в дом с надписью "Я.Гримм, В.Гримм".
  Вместе с приятным пожилым хозяином они обыскали весь дом, но вора не нашли.
  - Уж эти гномы, - улыбаясь, развёл руками старичок, - хитрые бестии. Это во всех сказках так.
  И предложил подкрепиться чаем с булочками.
  Пламя свечей ярко освещало белоснежную скатерть, блюдо с булочками и стеклянные розетки с розовым и золотистым вареньем.
  Дети пили чай, ели булочки с вареньем и подробно рассказывали хозяину дома о своих приключениях. Тот тоже ел булочки и тоже попивал чай. И, внимательно склонив голову, слушал и слушал...
  - Вы говорите, маленький, зубастый и ростом с крысу, - задумчиво потёр он лоб. И засмеялся. - Честное слово... это очень забавно.
  - Вы нам не верите? - вздохнул Том.
  - Отчего же? - отозвался старик. - Как ни странно, я вам верю. И на то у меня есть основания. Однако где же брат Якоб? - обернулся он выжидающе.
  На лестнице послышались шаги, и в гостиную вошёл ещё один пожилой господин. Он был такой же седой, а из-под домашнего халата виднелись брюки и галстук.
  - Мой брат Якоб, - представил его старик.
  - Это ещё что такое? - удивлённо воззрился вошедший на детей.
  - Это наши гости, Якоб, - улыбнулся старик. - Вот это - Катарина, это - её брат Том, а это - Мартина.
  - Та-ак. И где же их родители? - нахмурившись, вопросил тот.
  - О-о, тут целая история. Садись, брат Якоб, извини, что оторвал тебя от работы. Пей чай, и я тебе всё быстро расскажу.
  Чай разливался, на булочки намазывалось варенье. Уставившись на белую скатерть пред собой, Якоб внимательно слушал рассказ брата. Впрочем, иной раз бросая быстрые взгляды на героев рассказа. На убежавших из дому искателей приключений они были не очень похожи. Хотя внешность всегда обманчива.
  - ...А родители вернутся из театра только поздно вечером. Дети к тому времени должны спать.
  За столом наступило короткое молчание.
  - Записку! - протянул руку брат Якоб. Взяв записку - ту самую, странную, оставленную гномом перед тем, как тот сбежал, - углубился в чтение.
  - "Оревуар"... - покачал он головой, дочитав до конца. - "Оревуар"... Это не его настоящее имя!
  И дети вздрогнули.
  - Нам тоже так показалось! - вскочил Том. - Но почему вы в этом уверены?
  Встав с места, брат Якоб в задумчивости прошёлся вдоль гостиной. Потом резко остановился против Тома. Тёмные глаза из-под нахмуренных бровей вперились в мальчика:
  - У него была большая-пребольшая голова?
  - Точно.
  - Нос крюком, а глаза - точно плошки?
  - Совершенно верно!
  - Он ведёт себя нахально, говорит разными голосами и быстро бегает?
  - Да! Вы его знаете?
  - Это он! - повернувшись к брату, со значением произнёс Якоб. - Всё подтверждается. Кроме того, я сразу узнал его почерк. И неудивительно, что он поспешил скрыться именно через наш дом. ...Брат Вильгельм, я считаю, этим детям пора возвращаться домой.
  - То есть как - "домой"? - воскликнул Том. - Если вы знаете, кто это, вы должны нам помочь найти его!
  Недовольно сморщившись, брат Якоб процедил сквозь зубы:
  - Вы не знаете, с кем хотите связаться. Это очень, очень опасный субъект. И слава богу, что он удрал от вас. Забудьте о нём и возвращайтесь обратно к маме.
  - Но как же папина шкатулка? Ведь он похитил все наши фамильные драгоценности!
  - Да, брат Якоб, - подал голос брат Вильгельм. - Ведь он похитил всё их достояние. Как же быть?
  - А ну-ка быстро домой! - Схватив Тома и Катарину за шиворот, брат Якоб яростно потащил обоих к двери. - То бишь в гостиницу. Как называется ваша гостиница? Я сам вас сейчас туда отведу.
  - Не скажем, - решительно помотал головой Том.
  - То есть как - не скажете?
  И тут раздался ясный голос Мартины:
  - Не понимаю, к чему эти споры, господа. С вашей помощью или без неё, но мы всё равно найдём гнома. Не сомневайтесь. Просто, если вы намекнёте, где его искать... нам, может быть, ещё удастся спасти достояние семьи Арнольдов. Поймите, мы никак не можем без этой шкатулки. Ну на какие, скажите, деньги Том будет обучаться на великого маэстро? Ведь - подумайте - он не сможет учиться в ШДОЮМе!
  Братья озадаченно переглянулись.
  - А Катарина? - продолжала наступать Мартина, глядя в упор на смутившихся старичков. - Скажите, сможет она купить себе шёлковое платье на бретельках из журнала "Шик, блеск, ай-яй-яй"?
  Катарина печально вздохнула.
  - Я уж не говорю об учителе Арнольде, - напомнила Мартина. - Что станется с учителем Арнольдом, когда он узнает, что пропала его шкатулка с фамильными драгоценностями?
  - Мой папа умрёт от горя, - предположил Том не очень уверенно.
  - В самом деле? - взволновались братья.
  - М-м... совершенно точно, - подтвердил Том ещё более неуверенно.
  Оба брата тревожно поглядели друг на друга.
  Сквозь потянувшуюся минуту молчания дети почувствовали, что... кажется... они... выиграли.
  Да! Вот оно!
  Брат Якоб отвернулся и пробубнил в стену:
  - Ну-у... Если дело обстоит так...
  А Вильгельм улыбнулся:
  - Что ж, вообще-то в сказках добро всегда побеждает.
  - Да, но... - начал брат Якоб и осёкся.
  
  *
  Четверть часа. Через четверть часа их обещали проводить. Куда? Этого они не знали. Но, видимо, туда, где можно отыскать гнома.
  Может быть, старички просто знают его адрес? Хорошо бы успеть уличить вора ещё до рассвета, забрать шкатулку и быстренько возвратиться в гостиничный номер. Хотелось надеяться, что по возвращении из театра родителям не придёт в голову заходить в детскую и проверять, крепко ли спят дети.
  Пока дети перекусывали перед дорогой, Ричард исходил весь дом, обследовал все помещения, установил, что гномом в доме не пахнет, в верхних комнатах пахнет хозяйкой и детьми, которые, вероятно, недавно куда-то уехали, во флигеле проживает одна пожилая страдающая мигренями кошка, а в погребе водятся мыши. Скорчив при мысли о мышах брезгливую гримасу, кот отправился на кухню есть сливки.
  - ...Гримм, - задумчиво глядя в окно, морщила лоб Катарина. - Так ведь, кажется, было написано на входной двери? Где-то... где-то я это слово уже слыхала. Только вот не пойму - где?
  - Грим, - промямлил Том, запихивая в рот последнюю булочку, - это такая пудра, которой актёры мажут себе лица перед спектаклем, чтобы их никто не узнал.
  - Ах, во-от оно что! - просияла Катарина. И облегчённо вздохнула. Теперь всё встало на свои места.
  
  *
  Брат Вильгельм хлопотал, собирая детей в дорогу. Служанка Кристина носилась из кухни в гостиную и из гостиной в кухню, осведомляясь, какие закуски детям больше нравятся - чтобы положить их в дорожную корзину.
  А брат Якоб давал последние напутствия. Правда, несколько странные. Как будто он давал их не детям, а лошадям:
  - Не ешьте яблок из чужих рук. И не пейте из луж. Змей есть можете. Но убедитесь, что не ядовитые. Со всеми будьте любезны. А если встретите некую старуху с большими зубами...
  - Она хорошая, - подхватил брат Вильгельм. - Но строгая. Её не бойтесь и слушайтесь.
  - А с этим типом долго не разговаривайте. Хватайте за бороду и... - Брат Якоб сделал выразительный жест рукой.
  Меряя шагами гостиную, Якоб взволнованно объяснял:
  - У него должно быть настоящее имя. Только он его никому не говорит. Пока никто не знает его имени, гном силён. Но стоит вам его узнать - и этот наглая тварь в ваших руках. А пока он очень, очень опасен!
  Тут брат Якоб остановился:
  - Вам нужно вооружиться!
  И подошёл к секретеру.
  Чик-чик! - повернулся ключ.
  Дети ожидали чего угодно: тяжёлого револьвера, острого кинжала, на худой конец - рогатки...
  Но то, что брат Якоб вытащил на свет...
  Он вытащил гусиное перо. Обычное. Такое, каким пишут, обмакивая в чернила. И, извиняясь, развёл руками: больше у него ничего не было.
  - Спасибо, - вежливо поблагодарил Том. И сунул подарок в карман.
  Но поскольку перо без чернил - всё равно что тело без души, то в придачу от брата Вильгельма дети получили ещё и большую чернильницу.
  - Ну, что ж, - объявил наконец брат Вильгельм, - пора в путь.
  - А куда? - захлопали дети глазами.
  - Следуйте за мной, - загадочно улыбнулся старик. Взял фонарь и принялся спускаться по лестнице.
  
  *
  Спустившись на самый нижний этаж, старик отворил дверку и вышел в маленький дворик, примыкавший к внутренней стороне дома. Здесь было совсем темно. Однако при свете фонаря всё же можно было разглядеть каменный колодец. Он находился посреди двора, и крышка его была сдвинута.
  - Так я и думал! - воскликнул брат Вильгельм. - Колодец открыт! Кристи-ина! - позвал он в темноту.
  Хлопнула дверь. Держа в одной руке фонарь, другой - подобрав юбки, служанка приблизилась к колодцу.
  - Подите-ка, подите-ка сюда! - строго сказал старичок. - Кристина! Разве я не запретил вам пользоваться колодцем?
  - Ах, простите, бога ради, - оправдывалась служанка. - Вчера заболела моя кошка. Бедняжка ничего не ела и не пила. И я была в таком большом смятении, в таком большом...
  - Это я понял по пересоленному супу, - мрачно кивнул брат Якоб.
  - И потому я подумала: немножко живительной воды моей Марго совсем-совсем не повредит...
  - Но, Кристина! - осуждающе воскликнул брат Вильгельм. - Ведь я же вам объяснял: очень опасно открывать этот колодец! Да ещё не предупредив. Теперь всё ясно: гном ещё с улицы почуял открытый колодец и, наверняка ночью скрылся через него!
  - Мне очень жаль... - скуксилась служанка. - Но моя Марго, между прочим, сегодня чувствует себя много лучше!
  - Очень прискорбно, - холодно взглянул Якоб, - иметь такую непослушную прислугу.
  - Ну, бог с ним, бог с ним, - поспешил помирить всех Вильгельм. - Что упущено, того не вернёшь.
  Пошарив по наружной стенке колодца, он снял с крючка небольшого размера веретено. Обыкновенное. Такое, каким прядут пряжу деревенские женщины. Затем наклонился над колодцем, размахнулся и... бульк! - нырнуло веретено в воду.
  От неожиданности дети вздрогнули.
  Далее произошло нечто ещё более странное. Из колодца раздались чавкающие звуки - буль-буль-буль-буль... квак-квак-квак-квак... Вода стала стремительно убывать.
  Постепенно звуки затихли. И это, похоже, страшно обрадовало старика. С довольной улыбкой повернулся он к детям:
  - Итак, дело простое: вы хватаетесь за верёвку и спускаетесь по одному в колодец.
  - ...? - вытаращились дети.
  - Ничего опасного, - ободряюще улыбнулся старичок. - Сейчас там нет воды. Можете спускаться без всякой опаски.
  - Только так вы сможете найти гнома, - подтвердил Якоб. - Или возвращайтесь домой.
  - Ну, нет! - не согласился Том. И, взяв под мышку Ричарда, решительно поставил ногу на край колодца.
  - А можно - мне тоже с ними? - попросилась служанка Кристина. - Пожалуйста! Пожалуйста! Только одним глазком взглянуть на трёхглазку!
  - Что ж... - развёл руками добрый Вильгельм.
  - А кто будет варить нам суп? - нахмурился брат Якоб.
  - Ухх... - разочарованно вздохнула служанка. И бросила очень нелюбезный взгляд на хозяина.
  - Ну-с?..
  Том заглянул внутрь.
  
  Потом на дне меня ищи...
  
  Так вот что гном имел в виду! Может быть, там, на дне, он их и ждёт? Но с какой целью ему понадобилось намекать на то, где его искать?
  - Это очень скользкий тип. И опасный, - ещё раз повторил брат Якоб. - Повторяю: будьте очень осторожны.
  По одному, цепляясь за верёвку, дети спускались вниз - на самое дно колодца.
  Что говорить, было жутковато. По-настоящему темно - хоть выколи глаз. И страшно...
  Распушивши от ужаса шерсть, Ричард вцепился в сюртучок Тома всеми четырьмя лапами.
  На секунду в головах у всех четверых мелькнула одна и та же мысль: а не два ли это маньяка, которые гномами заманивают детей в дом, а потом, заставив спуститься в колодец, закрывают крышку - и...?
  Мартина спускалась последней. Тьма... Сплошная тьма... На стене колодца ноги нащупывали неровно выдолбленные скользкие ступеньки. Мартина посмотрела вниз. Чернота - густая, как кисель... При мысли о том - где сейчас Том с Катариной? почему их не слышно? - сердце её отчаянно затрепетало.
  Нет, Мартина не была трусихой. Просто она не любила неясных ситуаций. Повиснув в воздухе в сомнении, она попыталась нащупать следующую ступеньку...
  Ступеньки кончились!.. А конец верёвки, за которую держалась Мартина, вдруг ужасающе затрещал.
  Маньяки. Точно маньяки!..
  Ноги беспомощно заскользили по гладкой стене колодца. Дёрнувшись изо всех сил, Мартина попыталась подтянуться и перехватить верёвку выше того места, где она трещала...
  Внезапно верёвка оборвалась. И девочка, зажмурившись, полетела вниз!
  "Счастливого пути!" - прогремело сверху... А крышка колодца захлопнулась.
   Мартина летела недолго. Можно было бы сосчитать до десяти, если бы в голову ей пришло считать. Но, как вам, вероятно, известно, в подобных ситуациях на ум приходит всё, что угодно, только не счёт.
  Так вот, если бы Мартина, вместо того чтобы кричать "Спасите!", занялась подсчётом секунд, в течение которых она падала на дно колодца, то оказалось бы, что ровнёхонько на счёт "десять" она упала на что-то мягкое.
  ...Это было не твёрдое. Это было мягкое. Пахло зеленью, ромашками и ещё чем-то... чем-то...
  Мартина с опаской приоткрыла один глаз...
  Она лежала на стоге свежескошенной травы. Тонкие зелёные травинки тыкались ей в нос. По одной из них ползла божья коровка...
  Рядом что-то шмякнулось. Мартина приоткрыла второй глаз... То был Ричард - похожий на распушённый чёрный шар с дико вытаращенными зелёными глазами.
  Но не это было главное. Главное было то, что в лицо ей невыразимо ярко светило солнце. Пахло травой, цветами и бабочками. А перед глазами расстилалась широкая зелёная полянка.
  
  
  
  
  2
  
  В НЕКОТОРОМ КОРОЛЕВСТВЕ...
  
  
  Самым странным был тот факт, что колодец исчез.
  - Ой, а как же мы обратно? - озаботилась Катарина.
  - Не думай о таких мелочах, - укорила Мартина, стряхивая с платья травинки. - А думай о том, как найти гнома и отобрать шкатулку. А как мы вернёмся обратно... и вернёмся ли вообще... - Мартина с таким сомнением пожала плечами, что все вопросы тут же отпали.
  Итак, успокоившись, друзья приступили к обсуждению дальнейших действий.
  - Далеко уйти он не мог, - заявил Том. - За один день на таких маленьких ножках далеко не убежишь. Вопрос в том - в какую сторону он направился?
  Дети огляделись. Они стояли на цветущей полянке. С одной стороны был густой тёмный лес, с другой - торчала весёлая черепичная крыша маленького домика. Она выглядела так уютно... из трубы поднимался дымок... Не иначе - как раз сейчас хозяева готовили что-то вкусное.
  - Скорее, он пошёл к домику, - с уверенностью предположил Том. - Что ему делать в лесу - с тяжёлой шкатулкой, полной фамильных драгоценностей? Да ещё и голодному? - добавил он, снова взглянув на дымок, поднимавшийся из трубы.
  - Да, и, кроме того, в лесу страшные хищные звери могли бы его запросто проглотить! - поддержала Катарина.
  - Несомненно, - кивнул Том.
  А Ричард наклонился к земле и втянул носом воздух. Хм... Ему показалось, что он чует запах гнома.
  Все трое вопрошающе покосились на Мартину.
  - Ну что ж, - поковыряла та зонтиком землю, - в ваших словах есть капля здравого смысла. Хотя... возможно, предположив, что именно так вы и подумаете, гном направился как раз не к домику, а в лес. - И взор Мартины приветливо обратился к бескрайнему, полному приключений дремучему лесищу.
  - Ну что ты, что ты! - горячо воскликнули брат и сестра. - Откуда же гному было знать, что те два старичка пропустят нас через свой колодец? Он и ведать-то не ведает, что мы спустились следом!
  Возразить было нечего. Бросив тоскливый взгляд на тёмный лес, несомненно кишащий загадками, Мартина зашагала вслед за друзьями к домику - обыкновенному и скучному.
  И, никто, конечно, не заметил, как из-за зелёного стога сверкнули два жёлтых глаза.
  - ...В жизни бы не догадался, - качал головой Ричард, поднимаясь по ступеням добротного кирпичного дома. И прежде чем постучаться, ещё раз оглянулся на лес, поляну с бабочками и холмы вдали. - Надо ж... через колодец!
  Блямп! Блямп! Блямп! - ударился носок ричардова сапога в дубовую дверь.
  - Сейча-ас! - послышалось из дому.
  Минутой позже застучала щеколда. Заскрипела, отворяясь, дверь. На крыльцо вышел большой-пребольшой свин.
  
  *
  Нет, великаном свина назвать было нельзя. Если честно, он был даже на голову ниже Ричарда. Но в общем и целом, если учесть средние размеры обычных свиней и особенно их привычку ходить сразу на четырёх ногах...
  - ...Гнома? - переспросил хозяин, твёрдо стоя на двух задних и вытирая о передник передние. - Как не видел? Конечно, видел. Да вы заходите, - посторонился, - садитесь за стол, сейчас всё обсудим.
  В доме было чистенько. Стол застелен свежей скатертью. По стенам развешаны горшки, полотенчики, тарелки, чашки. В печке поспевал обед. По дому разносился дразнящий аромат чего-то определённо вкусного.
  Не успели гости сесть и осмотреться, в печке зашипело, а из-за печной заслонки повалил густой пар.
  - Мать, у тебя убегает! - крикнул в горницу хозяин.
  - Ах, ты, батюшки! - прибежала хозяйка в панике. И, подскочив к печке, засуетилась, замахала копытцами:
  - Раз, два, три, больше не вари!
  Шипение прекратилось.
  Убрав заслонку, хозяйка сунулась в печку и вытащила на свет небольшой горшок.
  - Ишь ты, - толкнул её под локоть Том Катарину, - ни дать ни взять - волшебный!
  Вытаращив глаза, девочка закивала. У неё возникло ощущение, что где-то она про такие горшки слыхала. Где только? Может, во сне?..
  Тем временем хозяйка поставила горшок на стол. Взяв полотенце, приподняла крышку. Сунула рыло, заулыбалась:
  - Сегодня - с корицей. Моя любимая. - Повернувшись к мужу, радостно хрюкнула: - Слышь? Сегодня с корицей!
  - Манная, что ли? - недоверчиво уставился тот.
  - Ну!
  - Ага, - жадно облизнулся боров. И, вооружившись ложкой, мигом подсел к столу.
  - Они что - не знали, какую кашу варят? - подозрительно прищурилась Мартина.
  - Говорю ж, - шепнул Том, - горшок не без магических свойств!
  А хозяйка уже азартно орудовала поварёшкой, накладывая кашу в разукрашенные ягодками весёленькие миски - и тебе, и тебе, и тебе...
  - Чего сидите, как в гостях? - подтолкнула копытцем Катарину. - Налегай!
  Усевшись на резной стул, Ричард сверкнул монеткой:
  - Учти, хвост крючком нос пятачком, за ценную информацию плачу наличными. Ну так как насчёт гнома?
  Свин кивнул, спрятал монетку в карман и, подперев тройной подбородок раздвоённым копытцем, мечтательно вздохнул:
  - Да-а... Последний раз видел гнома - дайте вспомнить... - лет пятнадцать назад. Да вы ешьте, ешьте...
  К каше был подан хлеб, а к хлебу - ещё каша.
  Когда Мартину сжигало любопытство, она, как правило, теряла аппетит. Итак, потеряв аппетит, но при этом утопая в вопросах, на которые необходимо было получить подробные ответы, девочка немедленно приступила к делу:
  - Послушайте!..
  Чавканье на кухне стояло такое, что Мартина едва услыхала собственный голос. Однако девочка не собиралась сдаваться так просто.
  - Ах, это очень жаль!.. - выкрикнула она как можно громче. - Если вы не встречали гнома! Но тем не менее!.. Нам было бы очень любопытно...
  - Что-о?! - повёл ухом боров, не отрывая взгляда от тарелки.
  - Я говорю, мы были бы признательны вашему объяснению про страну! В которую мы только что попали! И, видите ли, таким оригинальным путём - через колодец! О, это чрезвычайно интересно! У меня к вам несколько вопросов - и первый...
  - Что-о?! - повторил боров. И, повернув рыло к девочке, назидательно прочавкал: - Когда я нем, я глух и ем.
  Обидевшись, Мартина обиженно замолчала.
  Свиньи лопали кашу до полудня.
  И странное дело: хоть горшок был и небольшой, но каша в нём никак не кончалась. Но вот хозяин осторожно съехал со стула, держась за брюхо, вперевалочку добрался до кровати и собрался было уже...
  Как вдруг со двора послышались шум и топот копыт.
  
  *
  Не прошло и минуты, как входная дверь с визгом распахнулась и в дом свина ввалились ещё два свина - такие же громадные и жирные, как сам хозяин.
  Одеты оба были безукоризненно: сюртуки, жилетки, прочные твидовые штаны. На розовых мордах цвели лукавые ухмылки, а хвостики возбуждённо подёргивались.
  - Идёт! Идёт!..
  - Скорее! Закрывай дверь!..
  - Что - уже? - заблестел глазками хозяин.
  - Сегодня быстро получилось, - потирали копытами гости. - Ну, давай, давай, давай...
  Заперев дверь на пять засовов, бросились затворять ставни. Дом быстро погрузился в полутьму.
  Задыхаясь от быстрого бега и волнения, жирные гости уселись в кружок и, улыбаясь, запустили копыта в корзинку с пряниками.
  - Уфф... Мать, ставь котёл!
  Без слов - видно, зная, о чём речь - хозяйка загремела большим котлом.
  - Послушайте, а что происходит? - вежливо осведомилась Мартина.
  - Охотимся, - коротко пояснил хозяин. Видно, серьёзно занятый происходящим, чтобы помнить о гостях. - Засада, и всё как положено... Теперь ждём, - кивнул он на засовы. - Зверь сильный, крупный. Но и у нас уже выработана своя метода.
  В напряжённой тишине слышалось громкое смачное чавканье: пряники исчезали с лихорадочной быстротой.
  - Чего-то я не пойму, - помотал головой Том. - А кто - зверь?
  Вдруг все замерли. Со двора послышался тихий стук в дверь.
  Дети прильнули глазом к щели между ставнями.
  Ба! На крыльце стоял волк.
  - А метода наша, - сказал свин, набивая табаком трубочку, - такая...
  
  *
  - ...Сейчас же, немедленно прекратите! - протестовала Мартина. - Ведь это убийство! Предумышленное и жестокое!
  Но свиньи не слушали. Наблюдая в окно за волком, все трое надрывали животики от смеха.
  - Гляди, гляди, - подталкивал один другого в бок. - Дует, дует на дом! Во болван!
  - Умора! - отвечал второй, качая головой. - Дом-то - кирпичный! Совсем волк с ума свихнулся.
  - У этих волков крайне примитивна цепь логических умозаключений, - потёр пятачок третий. И, поправив галстучек, взял в копыта томик А.Дюма.
  А хозяин - тот прямо трясся от хихиканья.
  - Вы погодите, - визжал он сквозь слёзы, возбуждённо подпрыгивая, - погодите! Сейчас он ещё и на крышу полезет!
  И вправду: покружив вокруг дома и побарабанив в двери, волк подумал немного и полез на крышу.
  - Мать, котёл готов? - деловито осведомился хозяин.
  Да, котёл был готов. Он стоял в камине, а вода в нём так и кипела, так и булькала.
  - Вы сумасшедшие! - возмутилась Мартина. - Уберите котёл сию же минуту!
  - Вот ещё, - возразили свиньи. - Мы так долго старались, строили ловушки. Ниф-ниф вот такую симпатичную хижинку из соломы соорудил. А Нуф-нуф? Два дня по лесу рыскал, хворост собирал. Думаешь, так просто волка затравить? Мы волчатины уж, чай, полгода как не пробовали - на одной каше сидим.
  Тем временем сверху, то бишь с крыши, послышался скрежет. Жжум-жум... Жжум-жум...
  На минуту в доме все замерли.
  Жжум-жум... Жжум-жум...
  - Пустите меня... - мрачно рванулась Мартина к двери.
  Но ей преградили дорогу.
  - Оставьте меня! Я его предупрежу! - кричала девочка, в ожесточении борясь с крупным жирным свином.
  - Уберите нервную дамочку, - недовольно проворчал хозяин.
  Мартине скрутили руки за спиной, заткнули рот пряником и приткнули за печку.
  - Я путу валоваться! Я повалуюсь на ваф вдефним властям!.. - мычала девочка в негодовании.
  - Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! - Том бросился между боровами. - Отпустите её сейчас же! Иначе...
  Тома отпихнули, как мячик. И на всякий случай привязали к Мартине.
  Катарина отчаянно визжала.
  Мсьё Кэтсон, подняв глаза к потолку, с интересом прислушивался к скрежету на крыше. Жжум-жум... Жжум-жум...
  - Спокойствие, молодые люди, - бубнил хозяин, скармливая Тому пряник, едва тот проглатывал предыдущий. - Ещё недолго осталось. Волчатинка знаете какая вкусная? И, кстати... Мать! - крикнул он через плечо. - Лавровый лист в котёл сразу положи! И эту, пахучую, как её... травку - прованс... провансаль...
  Он не договорил. Из каминного отверстия вдруг послышался громкий скрежещущий звук.
  Как по команде, свиньи разбежались по углам. Понятное дело: ведь если кто-то со всего разбегу прыгает из трубы в камин, то брызги из котла, стоящего в камине, разлетаются во все стороны на большое расстояние. А поскольку вода в камине - сущий кипяток...
  
  *
   Что-то чёрное проскользнуло в камин и влетело в котёл.
  Ба-баххх!!!..
  Грохот оглушил присутствующих не меньше, чем на целую минуту. Запахло дымом. Кирпичная кладка камина осыпалась. Котёл подскочил и перевернулся. А кипяток из него полился в чёрную зияющую дыру, вдруг появившуюся как по волшебству прямо перед камином.
  Какое-то время свиньи и дети жутко напрягали глаза, пытаясь разглядеть сквозь дымовую чёрную завесу...
  Но в упор ничего не видели.
  - А где же волк? - высказал Том всеобщее недоумение.
  И тут... в камине показались ноги.
  Хоп... - ловко спрыгнул зубастый волчище из трубы в комнату. Спрыгнул, отряхнул с мундира золу, снял с плеча винтовку и наставил её на грудь хозяина.
  Хоп... - спрыгнул вслед за ним второй. Отряхнул с мундира золу, снял с плеча винтовку...
  Хоп... - спрыгнул третий. Отряхнул с мундира золу...
  Хоп...
  - Не двигаться, руки за голову!
  Три борова одновременно медленно подняли копыта.
  Кррик-чик!.. - Взяв под мышку винтовку, волк снял засовы с двери.
  И-и-и-и... - заскрипела, отворяясь, дверь. Свет солнечного утра радостно ворвался в затемнённую комнату, пропустив с собой ещё одного волка - в роскошных эполетах серебряного плетения с длинными кистями.
  - Господин капитан фон Вольф! - отчеканил солдат, вытягиваясь в струнку. - Разрешите доложить! Операция по задержанию участников преступнодействующей организации "Три порося" успешно завершена!
  - Тэк-с, - кивнул капитан фон Вольф, входя. - Ага. Господин Швайн... Фрау Швайн... Господа Ниф-ниф и Нуф-нуф... Мы давно ведём за вами наблюдение. Вашими действиями были истреблены почти все волки в окрестных лесах... И вот сегодня, в этот солнечный день, мы наконец-то... А это кто? - вдруг прервался капитан, круто повернувшись к Тому и Мартине.
  - Это сообщники, - объяснил один из волков, ткнув легонько Тома прикладом винтовки.
  - Ба-а! - удивился капитан фон Вольф. - Однако, господа, я вижу, у вас тут серьёзная организация.
  Хриплый стон возмущения вырвался из груди Тома, лишь только он пришёл в себя от тычка.
  - Это неправда! - крикнул он. - Мы вовсе никакие не сообщники! Мы вовсе ничего и не знаем! И вообще зашли только поинтересоваться...
  - Спросите же в конце концов у самого господина Швайна, - вмешалась Мартина. - А, господин Швайн? Скажите им всё!
  Капитан и солдаты повернулись к хозяину дома.
  - Ну-с? Что молчишь, свиное рыло? Подтверждаешь или нет?
  Маленькие свиные глазки мигнули. Свин нехотя разлепил пасть:
  - Чего подтверждать? Подтверждаю, конечно. Сообщники - они и есть сообщники. Пришли разделить удовольствие. Вон, кашу вместе ели. Отужинать собирались волчатиной. Закуску принесли, - кивнул свин на корзину со съестным, полученным детьми от старичков.
  - Что-о?!.. - Том не поверил ушам. - Свинья! - И рванулся было к господину Швайну, чтобы прикончить того на месте. Но солдат крепко скрутил ему руки за спиной - и мальчик невольно осел на пол.
  - Что ж, - вздохнул капитан фон Вольф и с улыбкой пригладил усы. - После гладко проведённой операции я ощущаю глубокое душевное удовлетворение. Преступников в королевском лесу больше нет. А на вашу должность, господин Швайн, теперь поставят нового лесничего.
  - Разрешите полюбопытствовать, кого? - мрачно глянул свин.
  - Госпожу Козабланку, - ответствовал фон Вольф. - Она хоть и женщина, и мать семерых детей, но в отличие от вас имеет уважение к законам.
  Арестованных затолкали в крытую повозку с решёткой на единственном окне. Отчаянно возмущавшихся "сообщников" связали покрепче и заткнули им рты.
  - ...Заедешь к госпоже Козабланке - пускай берёт вещи в копыта и по-быстрому переселяется сюда, - распоряжался капитан фон Вольф. - А свиней - на королевскую кухню.
  Послышались рыдания. Слёзы и мольбы:
  - О нет!..
  - Пощадите!..
  - Мы больше не будем!..
  Заткнув уши, фон Вольф отошёл в сторонку. Стряхнул с белоснежных штанов золу, задумчиво поглядел на Тома с Мартиной.
  - А что, вас, сообщников - разве только двое?
  Как видите, утвердительно затрясли те кляпами.
  - Хм, странно. А говорили, должно быть четверо. Ну да ладно же. - И повернулся к солдатам: - Этих тоже на кухню! И поживей! Проголодался я уже...
  
  *
  Кррр... Кррр... - скрипели колёса повозки, увозя преступников и "сообщников". Конный конвой из четырёх вооружённых волков надёжным кольцом сопровождал арестованных.
  Кррр... Кррр... Вот тропинка свернула налево, они въехали в густую рощицу... и пропали из глаз.
  Некоторое время домик с весёлой черепичной крышей стоял в безмолвии. Потом внутри что-то упало, прозвенело... дверь приотворилась - и на крыльцо вышли двое. У девочки были прелестные длинные кудри, белое платье с голубыми оборками, а в руках - корзинка с едой. У кота - чёрная шёрстка, зелёные глаза и настороженный вид.
  Спустившись по ступенькам, кот внимательно оглядел поляну и лес, принюхался - и, облегчённо вздохнув, превратился в джентльмена с зелёными глазами и чёрными бакенбардами.
   - Уфф... Счастливая мысль была спрятаться на чердаке сразу как рвануло.
  Потрясённая Катарина хлопала глазами.
  - И... ч-что мы... б-будем теперь... д-делать?
  - Как - что? - удивился Ричард. - Забыла, зачем мы сюда пришли? Искать гнома, конечно.
  - Н-но, - страшно взволновалась Катарина, - как же Том? И Мартина? Ведь их увезли на королевскую кухню!
  - И что? - пожал плечами Ричард.
  - Они в опасности! - объяснила девочка. - Их нужно выручать!
  - Ну уж извини! - возмутился Ричард до глубины души. - Хочешь, чтобы нас тоже отправили на кухню? И сделали из нас кошачьи котлеты? Вляпались - сами виноваты. Ишь!
  Ричарда аж передёрнуло при мысли о том, что пришлось бы кого-то выручать из беды.
  - Мне моя шкура, - постарался он объяснить как можно доступнее, - очень дорога.
  Однако Катарина явно не понимала. Уставившись на то место меж деревьями, где недавно скрылась повозка с Томом и Мартиной, она упрямо шмыгала носом и тёрла глаза.
  Пусть её шмыгает. Ричард отвернулся, поудобнее уселся на ступеньках крыльца и задумался.
  - Дом - лес - полянка, - бормотал он, глядя перед собой. Запах гнома чувствовался повсюду.
  Нет, он на верном пути, Ричард был в этом уверен. Счастливый случай занёс его в эту страну. В жизни бы сам не додумался, что путь к сокровищам ведёт через колодец. Через колодец! - покачал он головой. - Вот ведь! И он, Ричард, не будет Ричардом, если не найдёт эту зубастую тварь.
  - Эх, жизнь хороша! - потянулся мсьё Кэтсон. Смущали только всхлипывания Катарины.
  - Да что ты хнычешь? - удивился он. - Всякое бывает. Но подумай-ка: нас в деле осталось только двое - зато нам больше достанется.
  В отличном настроении Ричард поднялся со ступенек, стряхнул с брюк пыль, и вдруг... замер.
  Показалось?..
  Нет-нет, постойте-ка...
  В траве возле крыльца, наполовину соскользнув в щель под ступенькой, торчал маленький прямоугольный листочек бумаги. Наклонившись, мсьё Кэтсон подобрал его.
  А подобрав, прочёл:
  
  Где королевская кухня, там королевский дворец.
  Где королевский дворец, поискам гнома - конец.
  Оревуар.
  
  - ...Тебе повезло, что я такой благородный, - цвёл Ричард, перечитывая записку в пятый раз. - Так и быть, идём к королевскому дворцу. Раз уж гном там.
  Цветочки на полянке всё так же цвели, а бабочки так же порхали, когда девочка с кудрями и кот вошли в тёмную-претёмную чащу.
  Два жёлтых глаза смотрели им вслед.
  
  *
  Следующее утро было на удивление приветливым и свежим. Светило солнышко, лукаво ворковали птички, перескакивая с окна на окно. Из окон королевской кухни доносился вкусный запах поджаривающихся котлет.
  - Не отвлекаемся, лепим корзиночки! - повторял главный королевский повар, расхаживая по кухне между белоснежными рядами поварят. - Лепим корзиночки, не отвлекаемся!
  Повар был совсем небольшого роста, с широкими плечами, горбом на спине, малюсенькими глазками и дли-и-инным уродливым носом. Которым он то и дело задевал то о полку, то о шкафчик, то о затылок ближайшего поварёнка.
  - Хорошие фестончики, - закивал он одобрительно, остановившись за спиной Мартины. И обернулся к одному из помощников: - Кто это?
  - Новые поварята, господин Карлик Нос. Только вчера прислали.
  - Отлично, - улыбнулся Карлик Нос.
  И взглянул на стряпню Тома.
  - Ч...что это?! - вздрогнув, выкрикнул он.
  Вопрос был непростой. Отступив на шаг, Том оценивающим взглядом окинул своё произведение.
  - М-м... Это... это...
  - Ты когда-нибудь что-нибудь стряпал? - осведомился Карлик Нос.
  - Никогда, - честно признался Том. Он действительно никогда и ничего не стряпал. Зато очень любил стряпню других и был большим ценителем уже готовых корзиночек.
  - В таком случае, вон отсюда, - распорядился главный повар. - В помещение по изготовлению колбас!
  ...Корзиночки были слеплены, выстроены в ряды и задвинуты в печь. Затем снова выдвинуты - румяные, пропечённые - и заполнены персиковым павидлом, сверху украшены разноцветными розочками и посыпаны сахарной пудрой.
  Была объявлена короткая пауза.
  На столике главного повара, за который усадили и Мартину, высилась груда аппетитных закусок.
  - ...У вас талант, сударыня, - говорил Карлик Нос, помешивая сахар в чае. - Где вы учились?
  - Собственно... дома, - скромно ответила Мартина, прихлёбнув из своей чашки. - Я с раннего детства жила без мамы, отец надолго уходил в морские плавания - и мне приходилось самой готовить и обеды, и ужины, и завтраки... и даже полдники. Суровое детство, я даже никогда не читала сказок...
  - Разные звёзды, разные судьбы, - резюмировал Карлик Нос, отрезая себе кусочек колбасы. - Меня научила готовить одна сумасшедшая старуха. Представляете? - держала в шкуре белки, заставляла начищать до блеска её стеклянные полы, готовить ей чай из цветочной росы - и всю подобную чушь. Но под конец научила готовить. Готовить - заметьте! - как никто. Как уникум. Попробуйте ещё паштета, вот этого... сам делал.
  - Боже-ественно! - промямлила Мартина. И сунула в рот ещё большой кусок - прямо с ножа.
  - Однако, поверьте, ваш брат...
  - Он мне не брат, - покачала Мартина головой.
  - А кто? - подозрительно глянул Карлик Нос.
  - Друг.
  - Так вот, поверьте, ваш друг... Будем смотреть правде в глаза, - мягко улыбнулся повар, как может улыбнуться только карлик с носом на пол-лица. - Он никогда не станет великим поваром.
  "Он и не собирался", - хотела сказать Мартина.
  Но тут раздался громкий скрежет. Это главный повар озабоченно поскрёб свой массивный нос.
  - Одна интересная деталь! - воскликнул он. - Одна интересная деталь, сударыня... Вы говорили, что никогда не читали сказок. А знаете ли вы, где вы находитесь?
  
  *
  Дело, которое поручили Тому, не требовало особого мастерства. Знай себе, режь сало на кусочки: тык-тык... тык-тык...
  - Помельче делай, - наказал помощник повара, глянув на доску через плечо мальчика. - Сало ведь - для колбасы!
  И ушёл, оставив Тома одного в маленьком кухонном помещении.
  Тык-тык... Тык-тык... Тык-тык...
  - Уфф... - Тоскливо вздохнув, Том плюхнулся на табурет и вытер пот с лица.
  И долго ещё резать?
  Взгляд его упал на большой кусок сала, высившийся белым айсбергом на соседнем столе.
  Глаза мальчика расширились. Кита они, что ли, поймали?
  Впрочем, дело было не в том, кого поймали для королевской кухни. А в том, что сидя эдак весь день на кухне, гнома не сыщешь. Выглянув за решётку окна, Том с тоской посмотрел на круглые как шар подстриженные кусты и двух борзых, весело гонявшихся на солнышке друг за другом под присмотром опрятного егеря.
  Решётка... Том снова вздохнул. И вправду тут, как в темнице.
  - Уи-и-и, уи-и-и! - послышалось вдруг из угла.
  Том встал и оглянулся.
  - Уи-и-и, уи-и-и! - Из-под буфета вылезла большая мышь.
  Мышь была не совсем обычная. В отличие от простых мышей она была облачена в пышное, со вкусом сшитое платье жёлтого шёлка с рукавами в стиле "виктория". На плечах покоилась нежная, "в сеточку", пелерина. Розовые же ушки прикрывал чудесный кружевной чепчик с маленькой вуалеткой.
  - Гутен морген, - приветливо поздоровалась мышь, блеснув глазками из-под вуалетки. - Я - Мышильда, королева здешних мышей. А вы кто? Что-то не припомню вашего лица.
  - Я Том, - сказал Том. - Новенький тут.
  Милостиво улыбнувшись, королева подошла ближе и - хоп! хоп! хоп! хоп! - ловко взобралась по ножке стола на блюдо с салом.
  - Оу! - восторженно всплеснула она лапками. - Да у нас тут целое пиршество! Не дадите ли попробовать маленький кусочек?
  - Угощайтесь сколько хотите, ваше величество, - с поклоном отвечал мальчик. - Мне не жалко.
  - Вы благородный юноша, - очаровательно улыбнулась Мышильда.
  Но прежде чем приступить к угощению, обернулась к буфету, из-под которого недавно вылезла. Сняла перчатки... Приложила лапки ко рту... И переливисто свистнула.
  В тот же миг пол задрожал, буфет затрясся. А в глазах у Тома потемнело. Но не оттого, что кровь отхлынула от лица. А оттого, что из-под буфета, вереща и толкаясь, вынырнуло полчище серых мышей.
  - То мои родственнички, - грациозно махнув хвостом, объяснила Мышильда.
  Быстро перебирая лапками, пищащая команда взобралась на стол и деловито облепила белый айсберг сала.
  Хррым, хррым, хррым, хррым! - со смаком угощались мыши.
  Сначала Том растерялся.
  Но потом даже обрадовался. Собственно, это было неплохо: теперь резать предстояло значительно меньше.
  
  *
  - ...Сказочный мир, - кивнул главный повар, с размаху чуть не угодив носом в маслёнку. - Сказочный мир - вот куда вы попали.
  - Облеките, пожалуйста, вашу мысль в более ясную форму, - дрожащим голосом попросила Мартина.
  - Чего уж там облекать, - махнул рукой Карлик Нос. - Наш мир начинён сказками, как рождественский пирог - изюмом. Отсюда они попадают в головы сказочников. Как? Да через те же сказочные колодцы. Через один из них вы попали в этот мир.
  Взяв одну из корзиночек, повар почти целиком запихнул её себе в рот:
  - Конечно, далеко не все колодцы в человеческом мире - сказочные. Это можно легко проверить, бросив в воду веретено: если вода уйдёт, значит, колодец сказочный. Садись подле него, закрывай глаза - и в голову тебе заглянет чудесная сказка. А вот спускаться в него не рекомендую. Нет-нет. Зря вы спустились. Мир наш, видите ли...
  Прожевав корзиночку, Карлик Нос закатил глаза в недвусмысленном блаженстве:
  - М-м-м!.. Горжусь собой. Её величеству очень понравится. ...Так вот, видите ли, тут не совсем безопасно. Повсюду, куда ни ступи, - хочешь не хочешь, а вступишь в сказку. Но и то сказать: вляпались - не переживайте. Сказки-то пишутся с добрым концом. Ну, потрясут вас, помучают, в муке вываляют, в печке выпекут, изюминками украсят - и что? Потом-то всё равно хорошо кончится. Потому как устроено оно в сказочном мире так: добро всегда побеждает зло.
  - Добро, - прошептала несколько сбитая с толку Мартина, - побеждает... Простите, а как же те три... нет, четыре порося, которых арестовали вчера вместе с нами? Из них не приготовили... э-э...?
  - Всё зависит от того, сударыня моя, были ли они на стороне добра или зла. Если добра - то ничего с ними не случилось. А вот если зла... - Карлик Нос остановился и вопросительно посмотрел на Мартину.
  - Они как раз ловили волка... - пробормотала, нахмурившись, девочка.
  - Ах, как нехорошо, - покачал головой Карлик Нос.
  - Но волк хотел их съесть! - подняла глаза Мартина.
  - Вот это другое дело.
  - Так было ли то добром или злом? - вопросила девочка.
  Некоторое время Карлик задумчиво шевелил губой.
  - Ну и вопросы вы задаёте, - поднялся он наконец со стула. - Я всё-таки повар, а не философ. Оставим это. Да что я ещё хотел сказать... Послушайте, может, поработаете под моим руководством - и отправим вас через годик в ШДОЮП?
  - Куда? - удивилась Мартина.
  - В Школу Для Одарённых Юных Поварят. Стипендию там, правда, не дают. Сколько петиций в министерство гастрономии не засылали... Но я готов предоставить средства. И уверен, затраты оправдаются. В конце концов, я давно подыскивал себе хорошего помощника на кухню... А? Так как же?
  - Да, но... - "Собственно, я не собиралась становиться поваром", - хотела сказать Мартина.
  Но Карлик Нос смотрел с такой надеждой...
  - Я... я подумаю, - соврала Мартина.
  Тут разговор их был резко и шумно прерван.
  Сначала за дверью послышался громкий гомон. Потом дверь распахнулась и в комнату, почти не касаясь порога, вперёд головой влетел Том. Описав в воздухе правильную дугу, он с грохотом приземлился у ног главного повара - да так и застыл без объяснений.
  - Что это значит? - поднял глаза Карлик Нос на толпу белоснежных фартуков у порога.
  - Простите, господин главный повар, - дрожащим голосом начал первый подпомощник. В руках его смятённо елозила большая поварёшка. - Но этот негодяй... этот... этот... скормил мышам всё сало!
  - Что-о? - подскочил Карлик Нос.
  Толпа белоснежных фартуков горестно загомонила. Том на полу виновато тёр ушибленный бок.
  Лицо же Карлика Носа бледнело на глазах.
  - Майн гот! - схватился он за голову. - Ведь это любимая колбаса королевы! А без сала она не идёт!
  "Не идёт!.. Не идёт!.." - тревожным эхом пронеслось в толпе белых фартуков.
  - Я вовсе не виноват, - пытался оправдаться Том. - Королева Мышильда попросила только кусочек. Я же не знал, что у неё так много родственников.
  Но его никто не слушал.
  - Что же делать? - прошептал белый, как фартук, главный повар. - Как быть? Её высочество снимет с меня голову!
  "Снимет голову!.. Снимет голову!.." - эхом прокатилось в толпе.
  - Быть может, раздобыть другого сала?
  - Да, но откуда? - вопросили друг друга белоснежные фартуки.
  И все взгляды, как по команде, устремились на толстого румяного мальчика, сидевшего на полу.
  
  *
  Глаза присутствующих так и буравили, так и пронизывали Тома насквозь. Как будто пытаясь разгадать: добрый ли это герой... или злой?
  Тишина, внезапно наступившая в кухне, давила на психику.
  - Послушайте, о чём это вы думаете? - подозрительно осведомилась Мартина.
  А зубы Тома вдруг сами собой принялись отстукивать дробь.
  Добрым героем, проносилось в мыслях у белых фартуков, этот мошенник быть не может. В прошлом член преступнодействующей организации "Три порося", он в первый же день, появившись на кухне, не смог слепить корзиночку, а позже вступил в сговор с интриганткой Мышильдой!
  Не добрый, грустно качали головами белые фартуки, ох, не добрый. А значит...
  Как появился на кухне господин премьер-министр, никто и не заметил. Ибо появился он очень хитрым путём: пробравшись между ногами у толстых поваров, худеньких поварят, главного помощника и трёх подпомощников.
  Появился: ростом с куклу, чёрная окладистая борода, глаза-плошки, а нос крюком. Понюхал воздух. Грозно сдвинул кустистые брови. И, скрестив на накрахмаленной груди крохотные ручки, строго вопросил:
  - Почему на кухне до сих пор не пахнет колбасой?
  
  *
  ...Они шли по длинному коридору, устланному толстым алым ковром. По стенам с обеих сторон горели свечи в канделябрах, красовались громадные картины и портреты. Два гвардейца дворцовой стражи сопровождали Тома и Мартину. Впереди чёрным пятном маячил фрак коротышки-гнома.
  "Интересно, в тюрьму - или сразу на казнь?" - размышлял Том, оглядываясь по сторонам.
  "Ничего страшного, - убеждала себя Мартина. - Положительные герои в сказках всегда подвергаются ужасным испытаниям. Так что бояться не надо, в конце концов всё кончится хоро..."
  Они остановились перед дверью с надписью "Усыпальница".
  ...Том вошёл сам. Мартину втащили за ноги. И просто потому, что больше положить было некуда, пристроили в один из стоявших тут же гробов.
  В комнате было невероятно холодно и вообще как-то... неуютно. Обхватив себя за плечи, Том оглянулся на ряд скромных и не очень скромных гробов, тянувшийся вдоль стены. Бррр... Он и сам теперь не знал, радоваться или огорчаться, что наконец нашёл гнома.
  - Ну-с, - сказал меж тем коротышка, повернувшись на кукольных каблучках. Глазки-плошки холодно блеснули. - Каким образом пройдёт ваша дальнейшая жизнь... и пройдёт ли она вообще... зависит от нашей с вами сегодняшней беседы.
  
  
  
  
  3
  
  РОЗЫ - ПРЕКРАСНЫЕ ЦВЕТЫ
  
  
  Утро уже кончилось, и полдень подходил к концу, когда на одной из улиц городка Либесдорф показалась девочка с прелестными кудрями, голубыми оборками, корзинкой в руке и котом на плече.
  Городок Либесдорф радовал белоснежными домиками с румяными крышами и пышными садиками за ровными решётками. Свеженькие фрау натирали с мылом мостовую, а воспитанные собачки не лаяли на прохожих.
  - Добрый день. Это вы - фрау Холле? - спросила Катарина у аккуратненькой старушки, подрезавшей в саду розовый куст.
  - Я, деточка, - разогнулась та. На старушке было синее суконное платье и клетчатый передник. Сухое морщинистое лицо обрамлял кипенно-белый чепец.
  - Замечательно, что я вас так быстро нашла! - подпрыгнула девочка вместе с корзинкой и котом. - Понимаете, мне нужно как можно скорее пройти у вас практику... Потому что смотритель королевского дворца сказал, что так просто на службу во дворец не принимают... И я должна предоставить от вас хорошее рекомендательное письмо... И, видите ли... понимаете ли...
  Уронив наземь корзину и кота, Катарина выразительно всплеснула руками:
  - ...как можно скорее! Мне во что бы то ни стало нужно попасть во дворец... очень, очень быстро! Желательно, сегодня.
  Взволнованная просьба девочки, похоже, не произвела на старушку ожидаемого действия. Окинув внимательным взглядом лицо с голубыми глазами, пепельные кудри, оборки, корзинку и кота, пожилая фрау сдержанно произнесла:
  - Ну, милочка, всё будет зависеть только от вас. Работа заключается в том, чтобы каждый день тщательно, добросовестно взбивать перину.
  - И это всё? - обрадовалась Катарина.
  Что-то похожее на иронию проскользнуло в морщинистом лице старухи.
  - И это всё, - улыбнулась она наконец, показав зубы. Огромные, как у лошади! И острые, как у волчицы!
  
  *
  Путь гнома пролегал между секретером и двумя диванчиками, искусно сделанными в виде египетских саркофагов.
  Топ, топ, - легко шагал он, - топ, топ, - заложив руки за спину. То в одну, то в другую сторону.
  Пробиваясь между тяжёлыми бархатными гардинами, лучики солнца гладили по головке стоявшую на окне золочёную статуэтку египетского фараона. Отчего та блестела и, казалось, улыбалась.
  "Улыбается?" - рассеянно думал Том, глядя на длинную, похожую на козлиную, бороду фараона. И внимая низкому басу, доносившемуся из нутра вышагивавшего перед ними господинчика.
  - ...Я не буду вас вешать, сажать в тюрьму, посылать на эшафот, как это обычно делается с нежелательными для государства людьми, - говорил господин Оревуар (а именно это имя было его официальным). - Я даже не направлю вас обратно на кухню. - Гном покосился на Тома. - Более того...
  Остановившись перед секретером, министр вытащил из карманчика золотой ключик, вставил его в одну из скважин, щёлкнул замочком...
  Забавно, мелькнула у Тома мысль, лысеющий затылок коротышки приходился мальчику на уровне колена.
  Прижав к глазам очки, бледная Мартина, доселе неподвижно сидевшая в углу диванчика, подалась вперёд.
  - Ба-а!.. - вырвалось у Тома. Он даже подскочил с места.
  В руках у коротышки была шкатулка. Большая, размерами с самого гнома. Украденная из папиного саквояжа.
  Неспешно сунув шкатулку обратно в ящик секретера, гном с улыбкой повернулся.
  - Более того: я верну вам вашу шкатулку вместе с нетронутым содержимым и провожу вас к колодцу, ведущему в мир людей.
  Гном смолк. Шоколадные глазки, мармеладная улыбка - на минуту он снова стал похож на куклёнка, найденного в сундучке у Ричарда. (Надо же, ведь это было всего два дня назад!) Которого сажали на колени, кормили пирожным и укладывали спать, укрыв халатом Ричарда.
  - Спасибо, - благодарили дети, кланяясь и глупо улыбаясь.
  "Верну шкатулку" и "провожу домой". Не сон ли это? Или сном было то, что произошло два дня назад? Или, может быть, просто они заснули и видят сон во сне?
  - Не стоит благодарностей, - плавился шоколад в ответ. - Не стоит благодарностей. Всего-то, что я осмелюсь просить в обмен на этот маленький подарочек...
  - ...? - Дети застыли в настороженности.
  Гном пожал плечами и смущённо хихикнул:
  - Хе-хе... одну маленькую вещицу...
  - ...?! - Дети переглянулись в недоумении.
  - Вернее, две. Отдайте мне то перо и ту чернильницу, что подарили вам старички Гримм.
  
  *
  Просьба гнома была до смеху проста.
  - Ха-ха... - смеялась Мартина.
  - Хи-хи! - заливался Том. - И это всё, что вам от нас было нужно?
  - Всё! - лучился морщинками смеха маленький министр.
  - И это для того вы нас велели поймать в доме у трёх поросей?
  - Для этого! - смеялся гном.
  - Ну вы шутник, - покачал головой Том. - Неужели нельзя было с самого начала попросить у нас эти вещицы?
  - А ну как вы бы их мне не отдали? - мотал головой коротышка, вытирая слёзы смеха. - А ну, как бы пожадничали? Отняли бы у меня, беззащитного крошки, шкатулку - а нужные бы мне вещицы и не дали взамен? Всё же тут, в стенах дворца, в присутствии стражи... - показал он на безмолвного волка, стоявшего навытяжку у двери.
  Последние слова гнома прозвучали уже не так смешно.
  - А, собственно, господин Оревуар, - пристально воззрилась Мартина, - зачем вам так понадобились эти перо и чернильница? Они что - какие-то особенные?
  Улыбка исчезла с лица гнома. И лицо приняло официально-непроницаемое выражение.
  - Историческая реликвия, - сдержанно пророкотал он. - Принадлежащая городу Мэрхенштадт. Этим пером, обмакнув его в эту чернильницу, покойная королева-мать подписала соглашение о ненарушении границ взаимных договорённостей в пределах намеченного законодательством взаимовыгодного сотрудничества. Теперь всё ясно?
  Том обалдело закивал.
  - Не совсем, - возразила Мартина. Которая никогда не могла угомониться, если хоть чуточку было неясно. - А почему вы не могли попросить историческую реликвию у самих старичков?
  - Со старичками возникли некоторые разногласия. Они полагали, что купили их в лавке канцелярских принадлежностей.
  - А разве это не так?
  - Ничего в жизни не бывает "так", - туманно ответил гном.
  Какое-то время в кабинете висело раздумчивое молчание. Тяжело было переварить всё за один раз: "обмен" - "шоколадные глазки" - "историческая реликвия"... Солнце за окном начало садиться, и его красноватые лучи заскользили по головке золочёного фараона, метя в щель незадвинутого ящика секретера.
  - Значит, господин министр, - Мартина пристально смотрела на лысину гнома, - всю эту авантюру с украденной шкатулкой, указательной записочкой и побегом через дом господ Гримм вы затеяли ради одного: в надежде, что добрые старички, отправляя нас в сказку, дадут нам с собой перо и чернильницу...
  - Совершенно верно, - закивал гном.
  - ...которые почему-то они не хотели дать вам.
  - Совершенно верно, - снова подтвердил господин Оревуар.
  - Но почему? - упёрлась Мартина взглядом. - Почему они не хотели отдать их вам?
  Гном неопределённо пожал плечами:
  - Старческая вредность.
  Это было всё. Большего, пожалуй, вытянуть из него было невозможно. Том вздохнул, намекающе взглянув на Мартину.
  Однако отбить так просто Мартинин натиск было нельзя.
  - Одного я не понимаю, господин министр, - вкрадчиво произнесла девочка. - А с чего это вам показалось, что старички подарили нам эти перо и чернильницу?
  В течение нескольких мгновений гном медленно бледнел.
  Затем щёки его покрылись пунцовой краской. Которая медленно поползла на лоб, а со лба - на лысину...
  - То есть... как?!
  Гном подскочил на месте. Затем подбежал к одному из шкафчиков, распахнул дверку и вытащил на свет... живую кошку.
  От ужаса кошка завопила. Жёлтые глаза её вытаращились, а короткая полосатая шерсть на спине встала дыбом.
  - Ба-атюшки! - всплеснула руками Мартина.
  А Том присвистнул.
  - Ну и ну. Так это же Марго - кошка старичков Гримм!
  Ростом кошка была с самого гнома. Однако, подняв высоко ручки, коротышка держал её за шкирку так уверенно, так по-хозяйски, как великан - нашкодившего котёнка.
  - А ну, говори! - сверкнул гном плошками. - Давали им старички перо с чернильницей или нет?
  - Давали, - дрожа, закивала Марго. - Давали, давали, ваше сиятельство, давали! Слово моё верное! Сама видела во всех подробностях! Потому как сидела в эту минуту на ручке кресла.
  Схватившись за сердце, гном медленно сполз на пол.
  - Всё, - прошептал он, голубея в лице. - Шутки кончились. Выкладывайте перо и чернильницу, забирайте шкатулку... - и чтоб духу вашего тут не было!
  Дети и сами догадались, что шутки кончились. Восстав из "гроба", Том сунул руку в карман сюртука.
  ...Потом в другой.
  ...Потом пошарил в карманах брюк.
  ...И даже в карманчике жилетки.
  ...Он рылся и рылся и рылся. В конце концов вывернул все карманы наизнанку. На пол упало множество обёрток от конфет, коробок со спичками, перочинный ножичек, надкусанный пряник и ценник от сюртука.
  Но ни пера, ни чернильницы не было.
  
  *
  Ни пера. И ни чернильницы. И даже ни намёка на перо или хотя бы на чернильницу. Ничего.
  Том задумчиво шелестел обёртками от конфет. В Мартининых карманах также не оказалось ничего ценного, кроме двух носовых платков, гребёнки, маленьких ножниц и катушки с нитками.
  - Ну, и... что? - промямлил гном, боясь поверить.
  - Кажется... м-м... как бы это сказать... похоже, мы их где-то потеряли.
  - Т-то есть... как "потеряли"?!
  Дети развели руками.
  В наступившей тишине лучи заходящего солнца проникли в ящик секретера и попытались просочиться внутрь шкатулки. Но не смогли: золочёный фараон, улыбаясь, закрывал им дорогу. Тень от козлиной бороды поползла по комнате...
  - Девчонка! - заорала вдруг кошка. - Те девчонка и кот! У них реликвия! У них!
  И тут Том стукнул себя кулаком по лбу (не сильно, конечно):
  - Во мы болваны! А ведь и точно. Помнишь, загружали корзинку едой?
  - Как же, конечно. И что? - сдвинула брови Мартина.
  - Туда же я положил и перо с чернильницей.
  - Это что же значит? - вскипел гном. - Они сейчас в корзинке с бутербродами? С маслом? И с колбасой?!
  - И с вареньем, - дополнил картину Том.
  Голубое лицо министра покрылось зелёноватыми пятнами.
  - Где они? - прохрипел он в сторону кошки. - Где девчонка с котом? Ты подбросила им записку?
  - Так точно, ваше сиятельство. Они прочли - и направились прямёхонько во дворец. С минуту на минуту будут, не извольте волноваться!
  - Уфф... - Гном потихоньку начал розоветь. - Ещё не всё потеряно. Уфф... предупредить стражу. Если кто будет просить аудиенции со мной... сей же час ко мне!
  ...Казалось, всё. Казалось, утряслось.
  - Разговор окончен, - объявил господинчик министр, повернувшись к детям задом.
  Но дети медлили уходить.
  - Чего-то непонятно? - скосилось его сиятельство.
  - А-а... как же шкатулка? - кивнули они на секретер.
  - Обмен пока не состоялся, - холодно сверкнули плошки.
  Чик-чик, - щёлкнул замочек.
  Солнце тонуло за горизонтом. Гигантская тень золочёного фараона закрыла полкомнаты вместе с секретером.
  
  *
  - Вернусь вечером, - сказала фрау Холле, завязывая под подбородком ленты капора. Сказала, сунула под мышку корзину, вышла на крыльцо и зашагала к калитке.
  Кррр?.. Кррр, - заскрипела калитка. Капор строгой фрау замелькал-замелькал вдоль живой изгороди и пропал за поворотом.
  - Ну-с, с чего начнём? - вопросил Ричард. Он сидел на столе между блюдом с сырниками и рыбными котлетами.
  - Пожалуй... - Катарина растерянно остановилась посреди кухни, - с хлеба.
  Она взяла в руки полотенце, отодвинула заслонку печки и посмотрела на пёкшийся хлеб.
  Наказ фрау Холле был такой: присмотреть за хлебом в печи, стрясти яблоки с яблонь и взбить её пуховую перину. Вроде несложно.
  "А по окончании практики, - пообещала старушка, - кроме рекомендательного письма получишь ещё награду от меня лично."
  Вот это было интересно. Катарина любила награды. И сейчас, сидя возле печи, попыталась представить себе, какова же будет награда.
  Пушистый хвост, скользнувший по щеке, вернул её в действительность.
  - Что-то хлеб совсем сырой, - сказал Ричард, сунув нос в печь. - Старуха забыла подложить углей.
  Пожалуй, да. Пожалуй, и впрямь хлеб выглядел сырым. Ну что ж, это мы быстро. Взяв лопатку, Катарина щедро подсыпала из корзины углей и закрыла заслонку.
  Стряхивать яблоки благородно взял на себя Ричард. Он залезал на самую верхушку дерева, превращался в изящного джентльмена и энергично начинал трясти дерево. Результат был потрясающим: с глухим стуком падая на землю, яблоки катились в разные стороны. Те же, что слишком крепко сидели на ветвях, Ричард метко сбивал носком сапога. Дело продвигалось быстро.
  Пока мсьё Кэтсон занимался яблоками, Катарина взялась за перину.
  Ох уж и сложной оказалась эта работа. Перина была мало сказать тяжёлой - она была просто неподъёмной! К тому же фрау Холле строго наказала взбивать только из окна, смотрящего на запад.
  Запад... Катарина оценивающе поглядела на окно. Смотрит ли оно на запад? Или, может быть, на восток?..
  Нет, куда оно смотрит, по окну было не понять.
  Запад, запад... Где же он, запад? Катарина пыталась вспомнить. Это там, где всходит солнце. Или заходит?
  Выглянув в окно, Катарина попыталась определить, в какой стороне солнце.
  Вот это номер! Солнца не было. Вообще. То ли оно сегодня не всходило, то ли его надёжно закрыли тучи.
  Вот так здрасьте. Как же быть?
  Ах, вздохнула Катарина, присев на краешек кровати. Она и не думала, что так сложно - взбивать перину. И ведь нужно обязательно сделать в точности так, как сказала фрау Холле. Иначе не видать ей рекомендательного письма. А без этого письма не попасть во дворец. И не спасти Тома с Мартиной!..
  Однако долго унывать Катарина не умела.
  - В конце концов ведь фрау Холле не увидит, с какого окна я взбиваю перину - с западного или с восточного! - пришло ей в голову.
  Довольная этой мыслью, она схватила перину, подтащила её к окну - ой-ой-ой, ну и тяжеленная! - перевалила через подоконник и...
  Р-раз!..
  Два!..
  Три!..
  На счёт "три" тяжёлая перина вырвалась из рук девочки и спланировала на грядку с морковкой под окном.
  ...Кожаные башмаки торопливо затопали по лестнице вниз.
  - Что-то случилось? - участливо поинтересовался мсьё Кэтсон с дерева.
  - Да так, - махнула рукой девочка, заграбастывая перину в охапку. - Ты не знаешь случайно, где запад?
  - Не забивай себе голову из-за ерунды, - посоветовал Ричард. - У старухи бзик на порядке.
  ...Прежде чем начать заново взбивать, необходимо было избавиться от грязных пятен. После соприкосновения с грядкой их появилась на перине просто тьма.
  "Грязные пятна с одежды, - говорилось в книге "1001 совет хозяйке", - вы легко можете вывести, положив на пятно мелко нарезанный лук..."
  Что ж, это дело простое...
  Лука понадобилось много. Потому что пятен было тоже немало. Порезав и разложив его кучками по перине, Катарина спустилась вниз.
  В кухне пахло чем-то вкусным. Что бы это было?
  Ах, да! Катарина метнулась к печке.
  Хлеб выглядел уже очень неплохо. Пышный, румяный, он как будто просил: "Вытащи меня!".
  Красота! - полюбовалась девочка и захлопнула заслонку.
  Пришёл Ричард. Сели за стол, перекусили сырниками, съели по котлетке. Пошарили в буфете, нет ли ещё чего. Нашли сырное печенье и крынку молока.
  - Я расспрашивал местных котов, - сказал мсьё Кэтсон, запивая печенье молоком. - Гном действительно живёт во дворце. И имя его - Оревуар. Мы на верном пути. Как только получим рекомендательное письмо, сразу - во дворец. Полная конспирация. Ты - новая служанка, меня берёшь с собой. Как-нибудь - в корзине или в сумочке, подумай. Ночью я прокрадываюсь в покои гнома. Можно по карнизу, можно - с дерева, посмотрим... Р-раз! - и запихиваю в саквояжик. Всё - первый шаг сделан. Далее...
  - А Том и Мартина? - напомнила Катарина.
  - Что "Том и Мартина"? - воззрился Ричард. - Ах, Том и Мартина! Ну да... Том и Мартина...
  Пятна грязи вывелись, будто их и не было. Но вместе с ними вывелась и краска. И теперь перина вместо однотонно голубой стала голубой с жёлтыми цветочками, к тому же приятно запахла луковым салатом.
  Это ничего, подумала Катарина. Стало даже веселее смотреться. В конце концов, если фрау Холле не любит пестроты или, там, запаха лука, перину можно перевернуть.
  ...На этот раз выскользнуть на грядку перине не удалось. Ибо взбивать помогал Ричард. Пробравшись через небольшой балкончик на крышу, они крепко взялись за противоположные концы пуховой махины - и...
  Р-раз!.. Два!.. Три!..
  Да так дружно, что перья взлетали кругом, оседая на волосах и одежде.
  ...На "семь" появились первые снежинки.
  ...На "двенадцать" с неба повалили пушистые мягкие хлопья.
  ..."Пятнадцать" было последним. Со всех сторон, заглушая звуки и дома вокруг, стеной падал снег.
  - Снег! - закричала Катарина, выронив перину. - Снег! Снег!
  Это было чудо. Среди лета - и вдруг снег!
  Затолкав промокшую от снега перину обратно в окошко (взбили - и хватит), Катарина и граф-барон Кэтсон съехали по крыше на землю - и, не теряя времени, принялись за дело.
  Снег был мягкий, и лепить было очень удобно.
  Первый снежок угодил Ричарду в ухо.
  Второй попал Катарине за шиворот.
  - Ах, так! - кричала Катарина. - Ах, так! - И, примостившись за кустом роз, в спешном порядке принялась лепить запасные снаряды.
  - Тебе никуда не деться! - ухмылялся Ричард, обстреливая девочку из-за яблони. - Я проходил артиллерийскую подготовку в полку королевских гвардейцев!
  - ...Ура! Ура! - носились ребятишки на улице. Удивлённо квохтали куры. А стряхнутые утром яблоки, выглядывая из-под сугробов, пытались понять, что происходит в этом мире.
  ...Играли до темноты. Пока совсем не замёрзли. Слепив большую снежную бабу - голову приделывал Ричард, у Катарины не хватило росту, - девочка побежала на кухню за морковкой для носа.
  Какая там морковка! Своих собственных рук невозможно было увидеть сквозь стену дыма, заполнившего кухню.
  - Хлеб! - вдруг вспомнила Катарина.
  И бросилась к печи.
  - ...Ничего, может быть, она про него и не вспомнит, - предположил Ричард, выбрасывая кусок угля в мусорный бочок. - Порадуется снегу - и забудет.
  - Может быть, - согласилась Катарина, распахивая окна.
  Оба были большими оптимистами.
  
  *
  В глухом уголке королевского сада шелестели ветви вяза. В тени вязов журчал фонтанчик, а в маленьком бассейне плескались рыбки.
  - Послушай, - говорил Том, наблюдая за рыбками, - что-то меня тревожит... Прошли уже сутки, а их нет и нет. Ни Катарины, ни Ричарда.
  - Успокойся, никуда они не денутся. Ведь господин Оревуар оставил чёткие указания, где его искать. Заблудиться невозможно.
  - Вот это меня и волнует. Если так легко найти королевский дворец, почему они до сих пор не явились?
  - Не бери в голову. Во-первых, гном их повсюду ищет. А во-вторых, с мсьё Кэтсоном, какой бы он ни был трус и эгоист, не пропадёшь. Он страшно дорожит своей шкурой.
  - Ты права. - Том внезапно успокоился. Мартина умела приводить правильные доводы.
  Рыбок в бассейне было много, и все, похоже, золотые.
  - Хм... Говорят, что золотые рыбки... - Том перегнулся через бортик и принялся водить рукой в воде, пытаясь погладить рыбку. - Говорят, они могут исполнять желания. Во всяком случае, где-то я про это читал.
  - То не настоящие золотые, - покачала головой Мартина. - То Carassius auratus, семейство Cyprinidae. Выведены в Китае, а в Европу завезены в прошлом веке по заказу мадам Помпадур.
  - Жаль, что не настоящие, - со вздохом убрал Том руку из воды. И, усевшись на наполовину мокрый бортик бассейна, подпёр щёку рукой. - Хотел бы я узнать, зачем понадобились гному это перо и эта чернильница.
  Солнце вышло из-за туч. В солнечном свете блеснула золотая чешуйка проплывавшей мимо Carassius auratus.
  - Ни за что не поверю, что это просто историческая реликвия.
  - Забудь про реликвию. - Мартина с усмешкой подняла глаза. - Перо с чернильницей такая же "реликвия", как ты - мадам Помпадур.
  - Ты полагаешь? - оживился Том.
  - Уверена на все сто. Иначе не стали бы поднимать из-за них такой переполох. В них что-то есть. Возможно, даже волшебство.
  - Это твоё мнение?
  - Твёрдое и незыблемое.
  - И мне так тоже показалось...
  Солнце позолотило водную гладь. В тёмной воде бесшумно мелькали тени рыбок.
  - В любом случае, - продолжала Мартина, - каковы бы ни были эти перо с чернильницей, скоро явятся Катарина с мсьё Кэтсоном, мы обменяем "реликвию" на шкатулку, а господин Оревуар будет так любезен, что проводит нас, как обещал, домой. Вот и всё.
  При мысли о доме Том сладко потянулся. Эх, хорошо будет снова очутиться среди маминых пирожков, папиных книжек и даже Катарининых кукол... Да, ведь скоро - в ШДОЮМ. Сколько дней ещё осталось?
  - Пум-пум, пум-пум... - замурлыкал Том себе под нос такт из фуги до минор старого доброго Иоганна Себастьяна. Ну их всех, эти волшебные диковинки.
  Что-то капнуло ему на руку. Ещё. И ещё. Дождь?..
  Том посмотрел на небо... и присвистнул. Солнце исчезло, спрятавшись за тучами. Хлопья пушистого снега густо падали на голову, на рукава сюртука, на бортики бассейна, на близстоявшие кусты. Прошла всего минута - а трава, кусты и деревья покрылись тонким слоем снега. Мартина, сидевшая рядом, стала похожа на снежную фею.
  - Ну и ну, - говорила Мартина, стряхивая с плеч снег. - У них тут среди лета наступает зима. Что ещё преподнесёт нам этот сказочный мир?
  В это время со стороны аллеи послышались шаги. Шли двое. Один из которых показался Мартине знакомым. Горбатая фигура мелькнула меж развесистыми вязами.
  Карлик Нос!
  - Вот что, - вскочила девочка, - порасспрашиваю-ка я господина главного повара. Пусть расскажет про здешний климат и про гнома. Может, он что знает про перо с чернильницей?
  Подхватив юбки, Мартина сорвалась с места и пропала в тени вязов.
  А Том, по понятным причинам не желавший встреч с главным поваром, поспешил в свою каморку.
  ...Время было вечернее. И если в саду были ещё светлые сумерки, то в крохотной каморке, которую господин Оревуар на время предоставил им с Мартиной, царил мрак - хоть выколи глаз.
  Чтобы не выколоть глаз, Том позаимствовал из канделябра на входе одну свечу. Скинул ботинки, прошёл вглубь каморки и... остановился в изумлении.
  
  *
  На столе стояла тарелка с орехами. А на краешке сидела мышь. Да не простая. А в чёрном платье в стиле "редингот": рукава узкие до запястья, на блузке круглый воротничок, отделанный чёрными кружевами. Шляпка украшена чёрными лентами, завязанными под подбородком бантом.
  Пристроившись бочком на краю тарелки, мышь со смаком погрызала орехи. При виде Тома она резко подскочила.
  - Ах, это вы! - вспомнил Том. И поставил свечку на стол. - Сидите, сидите, ваше величество, я не помешаю.
  Какое-то время маленькая королева смотрела на мальчика широко раскрытыми глазами. Потом гневно топнула лапкой:
  - И это так вы разговариваете со мной?!
  Том недоумённо заморгал. В голове его лихорадочным потоком замелькали правила хорошего тона, изучаемые в школе. Чего он такого неправильного сказал? Хотя, если уж на то пошло, дисциплина, как разговаривать с мышами королевской крови, в школе не изучалась.
  - Э-э... м-м...
  Бум!.. Мышь снова топнула лапкой.
  - И вы даже не извинитесь? После всего того, что произошло?
  - А-а... собственно, что произошло? - вежливо поинтересовался Том.
  - Ка-ак! Все знают, а вы до сих пор ходите в неведении? - возмутилась мышь. - Вы видите - я в трауре?
  Тут только Том обратил внимание на тёмные цвета платья "редингот".
  - А кто умер? - осведомился он как можно вежливее.
  - Кто? - Пару секунд Мышильда пристально изучала безмятежное лицо мальчика. - Двести тридцать девять моих дорогих родственничков, вот кто!
  Том обалдело заморгал.
  - Да-да! - подтвердила королева тоном, ничуть не похожим ни на "ласковый", ни на "очаровательный". - И это почти половина всей моей родни!
  - П-приношу глубокие соболезнования... - пробормотал мальчик, совсем растерявшись. - Но что с ними случилось? Я имею в виду... Мышьяк? Гриппозная инфекция? Или... может быть, наводнение?
  Круглые глазки королевы недобро сузились.
  - Вы что - смеётесь, молодой человек? И это тот, кого я ещё утром посчитала прекрасным, благородным рыцарем!
  - Извините, - попытался, сам не зная в чём, оправдаться Том, - но я действительно не представляю, отчего могли так скоропостижно скончаться ваши...
  - Да оттого, что наелись вашего сала! - закричала вдруг мышь.
  Чёрный батистовый платочек появился в лапках у её величества. Уткнув мордочку в самую серединку, королева пискливо разрыдалась.
  Вот так да! Какая незадача, думал Том, глядя на плачущую мышь.
  - Очень жаль, что сало оказалось несвежим, - как можно траурнее пробубнил Том. - Кто бы знал...
  - Да нет, сало было свежее. - Королева громко сморкнулась в платок.
  - В самом деле? Тогда в чём же причина... э-э... - Том почесал лоб.
  - Обжорство, - объяснила Мышильда. - Так постановил королевский лейб-медик, господин Длиннохвост. Бедные мои родственнички... Оставшиеся в живых находятся в очень тяжёлом состоянии.
  Не сдержавшись, королева снова разрыдалась:
  - И во всём виноваты вы! Вы! Вы!..
  - Я?! - Тут уж Том по-настоящему удивился.
  - Ну да, кто же. Ведь это вы предложили нам съесть кусок сала. Кусок! - взмахнула лапками Мышильда. - Величиной с айсберг! Боже мой! Я ненавижу вас! - зарыдала она снова. - Двести тридцать девять родственников! Мне век теперь ходить в этом трауре!
  На её величество больно было смотреть. Слёзы текли, смывая тушь с усов. И белая мордочка королевы покрылась чёрными пятнами. Это было очень некрасиво. Поняв, что выглядит далеко не должным образом, Мышильда зло сверкнула глазами:
  - Я проклинаю вас, злой юноша! На веки веков! Любите покушать? Теперь будете кушать всю жизнь! "Щёлк, щёлк"! Пока вас не сломают!
  Шестым чувством почуяв опасность, Том отпрянул. Вскочил на кровать...
  Но было поздно: маленькая зелёная молния блеснула в лапках у мыши, в комнате вдруг ярко полыхнуло...
  Брррах-бабаххх!..
  Том почувствовал, что съёживается в комочек - и падает, падает, падает...
  "А прежний облик свой, - послышалось из вибрирующего воздуха, - получите лишь после того, как укокошите моего семиголового зятька!.."
  
  *
  Фрау Холле вернулась под самый вечер. Тихо прошла к крыльцу. Стряхнув с ног снег, вошла в комнату. На лице её застыло задумчивое выражение.
  - С восточного?.. - вгляделась она удивлённо в лицо практикантки. - Но почему не с западного?
  - Э-э... М-м... Гм... Ах... - было единственным, что пришло в голову ответить Катарине. Недоумевавшей, откуда та узнала про восточное окно. Чёрный кот под столом как ни в чём не бывало вылизывал миску с молоком.
  - М-да, - кивнула фрау Холле, как будто поняла.
  Прошла к своему креслу, взялась за вязание. Задумчивое молчание не покидало её весь вечер.
  Одно хорошо - про хлеб не вспомнила. Зато вспомнила про награду.
  - Завтра утром, - скосила старушка глаза от вязания, - практика твоя окончена. Уходи через вон те ворота - будет тебе сюрприз.
  Вот это было здорово! Катарина сюрпризы любила.
  Поднявшись после ужина в свою комнатку, девочка взяла листочек бумаги, вытащила из корзинки чернильницу и перо, что подарили добрые старички Гримм, и уселась писать письмо:
  "Дорогая мама! Не беспокойтесь с папой. С нами тут такое случилось! Но рассказывать не буду. А то напугаетесь. Знайте одно: пока всё идёт хорошо..."
  Взяв фонарь, фрау Холле поднялась на чердак. Вот оно, ведро со смолой. В хорошем состоянии. Надо будет только подогреть завтра с утра. Чтоб смола стала жидкой.
  Довольно кивнув, старушка спустилась к воротам. Проверила механизм для опрокидывания вёдер... Всё в порядке.
  Ну что ж, уже поздно. Надо закрутить на ночь на бигуди парик и выпить чашечку фенхелевого чая.
  А наверху Катарина, прикусив от старания кончик языка, выводила гриммовскими чернилами:
  "...ибо практика моя заканчивается. Фрау Холле мною страшно довольна, даст мне с собой рекомендательное письмо к смотрителю дворца и наградит лично от себя. Как наградит - это сюрприз, узнаю завтра..."
  
  *
  В ночной мгле тёмные громады вязов сливались между собой.
  Топ, топ, топ, - глухо стучали туфли с бантиками по покрытой снежком аллее.
  Выхватывая из темноты бесшумно падавшие хлопья снега, свет фонаря скользнул по стене небольшого строения... занырнул в тёмный проём двери... побежал вверх по деревянной лесенке...
  Повесив фонарь у входа, Мартина распахнула дверь и ворвалась в небольшую каморку. Её предоставил им с Томом на время господин Оревуар.
  - Том! - Запыхавшись от бега, девочка упала на стул. - Господин Карлик Нос рассказал мне, что это за мир, в который мы попали! Мир Сказок, представляешь? Том, ты когда-нибудь читал хоть одну сказку? Вот я например, никогда не... Да где же ты?
  Мартина замерла на мгновение. Прислушалась. Поправила очки. Том определённо должен был находиться в комнате, ибо у входа стояли его ботинки.
  Однако его не было.
  - Не веди себя как маленький, - попросила девочка. - Будь так добр, отзовись. Я же знаю, ты не мог уйти босиком...
  Внезапно она застыла на месте.
  Ибо писк... Нет, не писк. Но очень-очень тихий голос прошелестел вдруг неизвестно откуда:
  - Да тут я, тут!.. Мартина, я тут!..
  Странно. Голос шёл будто из шкапа.
  - Что за дикость - прятаться в шкапу. - Обиженно бормоча, Мартина подошла к небольшому шкапу, распахнула дверцы...
  Никого.
  - Да нет же, нет! Я тут!.. - тихо надрывался голос Тома.
  Значит, не из шкапа.
  На всякий случай заглянув под кровать, под стол и под табурет - больше в комнате мебели не было, - девочка в растерянности остановилась.
  - Где ты? - оглянулась она. - Вылезай...
  - Здесь! - откликнулся голосок. - Здесь! Гляди на кровать!..
  ...?! Прижав к глазам очки, Мартина оглядела пустую кровать.
  Ничего! Кроме...
  На подушке лежал деревянный чурбан кубической формы.
  Мартина взяла чурбачок в руки. Недоумённо повертела так и сяк. Квадратная голова, вытаращенные глаза и пасть на полтуловища. Что за уродливая игрушка?
  - Мартина, это я! - Деревянный чурбан вдруг грустно моргнул.
  Он неожиданности девочка выронила игрушку - и та с грохотом упала на стол.
  - Что это, что это... - пробормотала Мартина. Руки её внезапно похолодели, а сердце бешено застучало.
  - Это я, Том, - грустно сообщил чурбан. - Меня заколдовала Мышильда.
  - В... в кого? - прошептала Мартина, ошарашенно разглядывая отполированные завитки деревянных "волос" на голове у куклы.
  - Не знаю. Но думаю... полагаю... что в этого, как его... - Чурбачок повращал глазами. - Вот посмотри.
  Длинной ручищей, достававшей до нарисованных ботинок, он потянулся к стоявшей рядом тарелке. Выбрал один орех. Сунул его в квадратную пасть и - щёлк! - с хрустом разгрыз.
  - Здорово теперь у меня получается?
  Последней... Да, это оказалось последней каплей.
  Испустив вопль ужаса, Мартина вскочила и опрометью выбежала из комнаты.
  ...В наступившей тишине Том печально вздохнул. Что за день такой! Затем пошарил ручищей в тарелке и - щёлк... щёлк... щёлк... - принялся щёлкать орехи.
  Это его успокаивало.
  
  *
  - ...Сюда, скорее, сюда! - говорила Мартина. - Поспешите... Вот здесь, эта дверь!
  - Да, да! Я иду, иду! - отвечал Карлик Нос, взбираясь по ступенькам. Ростом он был ниже Мартины, к тому же уже немолод, и беганье вверх по лестницам быстро вызывало у него одышку.
  Карабкаясь по лестнице, Карлик Нос убеждал:
  - Не переживайте так сильно. Я ведь вас предупреждал: в нашей стране куда не ступишь - сразу вляпаешься в сказку. В Щелкунчика, говорите? Ну, вот. ...Нет, правда, не переживайте. Тем более, что у парня начисто отсутствовал кулинарный талант. Говорю вам как профессионал, у меня намётанный глаз: из него не вышел бы даже мало-мальски сносный подпомощник младшего подпомощника. Такие вылетают из ШДОЮПа после первого же экзамена...
  Наконец оба ввалились в комнатку, дверь которой всё так же стояла незапертой. В полутьме на столе плясало пламя затухающей свечи.
  - Ну-с? И где же ваш Щелкунчик?
  Щелкунчика не было.
  Во всяком случае, на столе.
  А также на кровати.
  А также под стулом, под кроватью, и в шкапу, и под табуретом...
  - Том! - бегала Мартина по комнате... - Том! - ...хлопая дверцами и бросаясь стульями. - Где же ты?
  Упав на стул, она внезапно разрыдалась.
  - Его украли, это ясно... Его похитили!
  - Ну что вы... - Карлик Нос неуклюже гладил девочку по голове.
  - Или... - Лицо Мартины вдруг побелело как снег. - Мышильда! Боже мой! Что я наделала! Оставила его одного! Его... его могли сгрызть мыши!!!
  Да, это было более чем вероятно.
  Широко раскрыв глаза, девочка встала. Шатаясь, сделала несколько шагов...
  - Ну что вы, что вы, успокойтесь, - суетился вокруг главный повар. - К чему такое бурное воображение? Давайте не будем отчаиваться, давайте...
  Внезапно обмякнув, Мартина хлопнулась в обморок.
  - Ну вот, - вздыхал Карлик Нос, брызгая в лицо девочки водой. - Разве можно так волноваться? Тем более из-за такого бездаря... Ничего страшного, я поспрашиваю, может быть, кто-то нечаянно взял. Что же касается расколдования, то у меня есть одна знакомая... Нет, правда, очень знающая особа. Я поговорю с ней сегодня же. Эх, вся жизнь впереди, голубушка. Мы с вами ещё поготовим!..
  
  *
  Господин Карлик Нос и сам не ведал, насколько оказался прав, говоря, что Тома "кто-то нечаянно взял". Его и вправду взяли. Хотя, возможно, и не совсем "нечаянно" и не совсем "кто-то".
  Ибо "кем-то" назвать господина смотрителя королевского дворца было бы просто неуважительно.
  - Хорошая вещь, - говорил он, унося Тома с собой. - Искусно сделана и к тому же совершенно новая, это сразу видно. Вон как скрипит, челюсти ещё не разработаны. Ну да мы смажем маслицем. Большая роскошь для какого-то поварёнка - держать у себя такого замечательного щелкунчика. Стянул, верно, где-то. Ай-яй-яй...
  Говоря про скрип челюстей, господин смотритель несколько ошибался. Том не скрипел, а пытался воззвать о помощи. Но поскольку в рот ему то и дело совали новую порцию орехов, то - щёлк, щёлк! - вместо криков выходило лишь сдавленное сипение и кряхтение.
  - Отличная вещица, - радовался смотритель. - Её величеству понравится. Как раз вчера они жаловались, что сломался старый щелкунчик. Только попросили нового - ан вот он уже!
  Торжествуя, смотритель запихнул в пасть щелкунчику ещё один, особо большой, орех - и постучался в покои принцессы.
  - ...Что случилось, господин смотритель? - Брови её высочества принцессы Злоринды сдвинулись. - У нас с министром важный разговор.
  Хотя царила ночь, но в просторном кабинете королевы были задёрнуты все гардины. С портретов на стенах сурово глядели былые правители. А заваленный бумагами широченный стол подчёркивал секретность и государственную важность разговора.
  - Нижайше прошу прощения, - смутился смотритель, кланяясь. - Но... щелкунчик-с...
  - Ах, да. - Морщины на лбу принцессы разгладились. Она с улыбкой обернулась к министру: - Можете себе представить, господин Оревуар, вчера за весь вечер я не съела ни одного ореха.
  - Как можно-с! - поразился гном, вскочив на середину стола. - Почему ваше высочество не сказали об этом мне?
  - Я сказала господину смотрителю... Ах, какая прелесть! - Принцесса взяла в руки Тома. - Дайте-ка я попробую...
  Принцессе было почтительно подсунуто блюдо с орехами. Выбрав один, она вложила его в пасть щелкунчику.
  Щёлк!..
  - Отлично! Правда, немного скрипит...
  - Это оттого, что новый, ваше высочество. Но мы смажем маслицем...
  - Не сейчас, господин смотритель, у меня важный разговор.
  Подождав, когда дверь за слугой захлопнется, принцесса обернулась к министру. Глаза её блестели.
  - Ну-с, господин Оревуар, правильно ли я вас поняла? Вы поймали этих детей и кота?
  - Ещё не всех, ваше высочество. Кот и одна из девчонок явятся не сегодня - завтра. И тогда, - гном громко прихлопнул в ладоши и ухмыльнулся до ушей, - ловушка захлопнется.
  Собравшийся в двадцать девятый раз возопить о помощи Том вдруг решительно передумал.
  
  *
  Они пробирались по заваленным снегом аллеям в самую глубину сада.
  - Сюда, сюда! - кричал Карлик Нос, таща в объятиях толстую гусыню. - Сюда, тут есть ещё один каштан!
  Подбежав к дереву, повар с оханьем выронил тяжёлую гусыню на траву. Слава богу, листва каштана была такой густой, что траву под деревом совсем не занесло снегом.
  - Как она выглядит? - спросила Мартина, подбегая. И, приблизив фонарь к самой траве, пошла мелкими шажками обходить дерево.
  - У неё красные цветки, украшенные жёлтой каймой, - сообщила гусыня. И сама вперевалочку затопала вокруг дерева. - Называется трава "чихай-на-здоровье" и растёт только под каштанами и только в новолуние. Вашему брату повезло, что его заколдовали как раз сегодня. Ведь сегодня новолуние.
  - Он ей не брат, - поправил Карлик Нос.
  - Всё равно повезло, - убеждённо прогоготала гусыня.
  Искали старательно, вглядываясь в каждую травинку под деревом. Гусыня вытягивала шею и то одним, то другим глазом рассматривала каждый листик.
  Наконец факт стал очевиден: искомой травы под деревом нет.
  - Конечно: если каждый день стригут газон... - проворчал Карлик.
  - Что же делать? - У Мартины упало сердце. Неужели Тома никогда не расколдовать?
  - Там, в самом дальнем уголке сада, если перейти через ручей, - вспомнил повар, - кажется, растёт ещё один каштан...
  Долго раздумывать не стали.
  Карлик с фонарём бежал впереди, следом тяжело хлопала крыльями гусыня, за ними поспешала Мартина.
  - Между прочим. - Когда вышли на более широкую аллею, Мартина сравнялась с гусыней. - Между прочим, эти перо с чернильницей - откуда вы про них знаете?
  Не переставая топать вперёд, гусыня вывернула шею:
  - Как мне не знать? Ибо сотворил их никто иной, как мой папа, волшебник Веттербок.
  - Ваш папа - волшебник? - удивилась Мартина, пытаясь представить себе волшебника-гуся.
  - Да, - скромно опустила глаза гусыня. - Однако сейчас он уже старый и больше не колдует. Он изобрёл это перо и подарил старичкам Гримм - тогда ещё совсем молодым, - зная, что добрые люди не употребят волшебство во зло. Господин Оревуар прознал про вещицу и всяческими путями пытался раздобыть их. Ох, - потрясла гусыня головой, - вы не поверите, чего только гном не предпринимал! Он десять раз возглавлял вооружённое нападение на дом. Девять раз пытался, тайно проникнув в гостиную, взломать секретер, где хранились волшебные вещицы. И восемь раз, униженно ползая перед братьями на коленях, в слезах просил подарить ему волшебные вещицы. При последнем таком разговоре он прошиб брату Якобу челюсть сапогом. Вот почему брат Якоб так его ненавидит.
  Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Оставляя на снегу треугольные следы, гусыня самоустремлённо шлёпала вперёд.
  - Увы, всё было впустую. Братья оказались тверды как кремень. А волшебные вещицы недосягаемы, ибо старички установили замок с секретом. Да-да, этими самыми пером и чернильницей. В конце концов гном махнул на всё рукой и завёл в доме старичков шпионку - кошку по имени Марго. Её нашла на пороге служанка Кристина. Сердобольная женщина отнесла бездомную кошку к себе, и с тех пор Марго исправно доносит Оревуару обо всех передвижениях в доме.
  На этом месте гусыня вдруг судорожно вздохнула, остановилась и, пряча слёзы, принялась поправлять пёрышки на хвосте.
  - Гном пытался воздействовать и на меня. Он посулил мне бриллиантовое колечко и розовое бальное платье - ведь в то время я была человеком - за то, чтобы я попросила у старичков их перо с чернильницей. Он знал, что братья были в тёплых отношениях с моим отцом и отказать мне не могли.
  Клюв гусыни гордо вдёрнулся, а крылья захлопали.
  - Конечно, я не согласилась. И в наказание принцесса Злоринда превратила меня в гусыню. Мало того что превратила - ещё и приказала приготовить из меня жаркое. Карлик Нос спас меня. Вместо дочери волшебника Веттербока её высочество отужинали в тот вечер обыкновенным гусём. А меня Карлик Нос и до сих пор прячет у себя в комнате. Мы стали хорошими друзьями.
  Птица ласково взглянула на главного повара. А главный повар, оглянувшись и остановившись, погладил подругу по голове.
  - Что ещё сказать? - Гусыня почесала клювом крыло. - Не знаю, кого гном пробовал задействовать после меня, чтобы выудить у братьев перо с чернильницей. Но могу сказать точно, что последними были вы. Тут уж ясно: он попытался надавить на жалость старичков - и это, как видите, сработало.
  Вот он, старый каштан. Он и вправду стоял на самом отшибе, упираясь ветвями в высокую стену. И здесь, похоже, давно не подстригали газонов.
  Опустившись на корточки, Мартина ползала с фонарём средь высокой, слегка припорошённой снегом травы.
  Это продолжалось недолго. "Кто ищет, тот найдёт" была любимая поговорка Тома. Крепись, Том...
  Внезапно девочка замерла.
  Красные...
  - Красные! С жёлтой каёмкой!
  Из высокой травы торжествующе взметнулась тонкая рука с пучком мелких красных цветочков.
  
  *
  Щёки принцессы полыхали румянцем. Глаза сияли. Не в силах усидеть, она порхала и кружила по комнате. А пурпурное шёлковое платье шуршало-переливалось в свете свечей.
  - Наконец-то! - ликовала Злоринда. - Наконец-то! После стольких бесплодных попыток удалось завладеть пером и чернильницей! Почти удалось, - поправилась она. - Не сегодня-завтра, говорите? Вы отдали приказ искать девчонку с котом?
  - Пусть ваше высочество не изволят волноваться, - ответил гном. - Мои агенты рыщут повсюду. Даже если она передумает, ей не миновать встречи с господином Оревуаром.
  - Отлично. Наградите эту, как её, кошку...
  - Марго.
  - Дайте ей колбасы или что там кошки любят...
  - Её требование - быть первой кошкой при дворе вашего высочества с титулом "породистая".
  - Получит. Не о том речь, господин министр. - Принцесса нетерпеливо защёлкала пальцами. - Мне уже не терпится опробовать! Вы приготовили черновики?
  - Тут-с, - сграбастал министр со стола кипу бумаг. - Эти черновики были подготовлены мною ещё год назад.
  - Ага! - Принцесса жадно склонилась над бумагами. - Интересно, что тут? "Королевич-лягушка и Железный Генрих"... "Красная Шапочка"... "Золотой гусь"... У них что - у всех хороший конец?
  - Как во всех сказках, ваше высочество. Добро торжествует, зло побеждено.
  - И какую же фразу нужно изменить, чтобы сюжет пошёл-побежал по-иному?
  - Да почти любую. - Гном напялил на нос пенсне, встал на колени посреди стола и залистал. - Тэк-с, тэк-с... Вот, к примеру: "Красная Шапочка". Место, где волк, проглотив бабушку с внучкой, "улёгся в кровать, уснул и громко захрапел"...
  Гном вдавил поглубже пенсне и поднял глаза.
  - Ну-с? - Злоринда притопнула каблуком.
  Оревуар улыбнулся: принцесса была молода и ужасно нетерпелива.
  - Как ваше высочество, возможно, знают-с, в ту пору мимо дома проходил охотник. Он услыхал громкий храп, заподозрил неладное, вошёл в комнату и увидел волка.
  Гном снова замолчал, явно затягивая эффектную паузу.
  - Ну-с? - забарабанила по столу пальцами Злоринда. - И что же?
  Ох и хитро же улыбался гном!
  - Фразу "уснул и громко захрапел", ваше высочество, мы легонько изменяем на "уснул и тихо захрапел". Изменяем тем самым волшебным пером, обмакнув в ту самую волшебную чернильницу. В результате...
  Глаза министра азартно сверкнули.
  - Охотник не услышит храпа и пройдёт мимо, ничего не заподозрив. Последствия для внучки с бабушкой представить себе нетрудно.
  Некоторое время в кабинете царила тишина. Задумчиво глядя перед собой, принцесса подошла к щелкунчику, сунула ему в рот орех...
  Щёлк! - сказал щелкунчик.
  - Грандиозно! - Щёки Злоринды пылали, взгляд блуждал. - И вы изменили так все сказки?
  - О нет, зачем же все. Сказок слишком много. Я взял лишь несколько для примера. Чтобы ваше высочество могли потренироваться. Подрепетировать-с, так сказать, перед сражением. - Оревуар улыбнулся.
  Принцесса улыбнулась вслед.
  - И тут вы правы, дорогой мой. Нельзя тратить волшебные чернила на развлечения. Сказки, так сказать, - просто проба пера. Чернила понадобятся нам для другого.
  Принцесса медленно прошлась от окна к окну. Широкая шёлковая юбка зашуршала по паркету.
  - Для другого... - Она обернулась. Загадочная улыбка играла на её губах. - Как там, в мире людей, господин Оревуар? Вы ведь недавно оттуда.
  Гном пожал плечами.
  - Как обычно-с. Воюют-с. Созидают-с. Мечтают-с.
  - Эти людишки полагают, что они самые главные. - Улыбка исчезла с лица принцессы.
  - Полагают, ваше высочество, - кивнул гном..
  - Они уверены, что, кроме их мира, не существует иных, параллельных миров.
  - Уверены, ваше высочество.
  - А ведь они существуют. Вот наш, к примеру. Хотя немногие люди знают о нём.
  - Знают очень, очень немногие, - согласился министр.
  - Наш мир гораздо благороднее, чем человеческий. В каждой сказке побеждает добро.
  - Это очевидно.
  - А в человеческом мире добро побеждает не всегда.
  - Далеко, ох, далеко не всегда.
  Принцесса встала, лицо её сделалось очень серьёзным.
  - Их мир несовершенен, Оревуар. Крайне несовершенен.
  - Без сомнений, ваше высочество.
  - С этим нужно что-то сделать. - Голос Злоринды охрип от волнения. - Вы согласны со мной?
  - Полностью.
  - И я сделаю.
  Злоринда на миг закрыла глаза. Затем вновь открыла. Взгляд её был торжествен и сосредоточен: пронизывая насквозь роскошный портрет королевы-бабушки, обитую розовым шёлком стену и толстую каменную кладку дворцовой стены, он будто уходил в неведомые дали.
  - Я возьму волшебное перо, - произнесла принцесса, - волшебное перо с волшебной чернильницей - и отправлюсь в человеческий мир. Я вмешаюсь в ход событий, изменив сюжет по своему желанию. Как вам?
  - Всё правильно, - закивал министр.
  - Одно держит меня в сомнении... Оревуар, дайте мне совет, ведь вы часто бываете там. Каким образом, по-вашему, можно изменить человеческий мир, сделав его более прекрасным?
  - Прекрасным, гм... прекрасным... - Гном почесал затылок. - Очень философский вопрос. И необыкновенно интересный... Разделить деньги меж всеми поровну? Отменить плохие оценки в школе? Вывести породу деревьев, плодоносящих шоколадными конфетами?
  - Полно, Оревуар, полно! - остановила принцесса. - Зачем же такие сложности? Я сделаю всё проще.
  - В самом деле, ваше высочество?
  - Конечно. Гораздо проще. За одну... за две... давайте поспорим: за три минуты я опустошу Землю и разведу на ней розарий.
  Какое-то время гном глядел на принцессу, широко раскрыв глаза от изумления.
  - Розарий?.. - прошептал он наконец. - Но почему... розарий?
  - Согласитесь, - пожала плечами принцесса, - розы - прекрасные цветы.
  В наступившей тишине раздался тихий скрежещущий звук. Это отвисла челюсть у щелкунчика.
  
  *
  Топ-топ, бум-бум... Он бежал, семеня непослушными деревянными ножками. По тёмным коридорам, через широченные залы...
  Непропорционально большая голова, предназначенная только для разгрызания орехов, при каждом повороте угрожающе кренила в сторону. Огромные челюсти ритмично постукивали друг о друга.
  Бум-бум... тук-тук... Он сбежал из кабинета, едва министр откланялся, а принцесса удалилась в спальные покои. Он спрыгнул со стола, неуклюже перевернулся через голову и, еле-еле поднявшись на ноги - ох, слишком тонкие и слишком короткие для такого громоздкого тела! - нырнул под портьеру и выбрался в коридор.
  Оглянувшись в полутьме направо и налево, он побежал в ту сторону, откуда, как ему казалось, принёс его дворецкий.
  Это было слишком. Это было чересчур. События последних часов, "красная шапочка", "параллельные миры" и "три минуты" переплелись в его деревянной голове в нечто кошмарное, напоминающее очертаниями шипастую розу. Раз двадцать он падал. Снова поднимался... И на подгибающихся ножках бежал дальше. В темноту, в темноту... Найти Мартину. Немедленно! Сейчас же!
  Пугающей искоркой вспыхивала мысль, что принцесса заметила исчезновение своего щелкунчика, всё поняла и теперь шлёт за ним погоню.
  И самым досадным было, что он совсем не был уверен, бежит ли правильно. Коридор, ножки стульев, повороты...
  Брряк! - падение.
  Снова коридор... Завернув за угол, он остановился перед лестницей. Широкой и покрытой сверху донизу алым ковром.
  Увы, очень не хотелось - но вздыхать было некогда... Сев на верхнюю ступеньку, Том спускал деревянную ножку и спрыгивал-скатывался на следующую. Больно ударяясь всеми углами тела. Снова садился - и снова скатывался. Снова - и снова...
  Прошло, наверное, не меньше четверти часа, прежде чем он оказался на самой нижней ступеньке. В голове гудело, все углы болели. А впереди ждала ещё одна лестница.
  Ничего не поделаешь. Снова сев на верхнюю ступеньку, Том спустил ножки-спички - и хотел было уже...
  - Ага! - промяукал за спиной ехидный голос. - Куда это мы так торопимся?
  Из темноты над лестницей сверкнули два жёлтых глаза.
  - Ну-ну, не буду отвлекать. Вперёд! - Марго протянула лапу и легонько подтолкнула щелкунчика вперёд.
  Этого оказалось достаточно, чтобы - бум! бум! бум! бум! - кувыркаясь и глухо стукаясь о ступеньки, Том покатился вниз.
  Кошка азартно бросилась следом.
  - Кшш! Кшш! - шикал Том. Остановившись у нижней ступеньки, он пытался подняться, но безрезультатно.
  - Хе! - насмешливо оскалилась кошка. И снова ударила лапой. Теперь уже так сильно, что Том закрутился на месте, как волчок. А кошка захохотала как сумасшедшая.
  Именно тут-то и послышались шаги.
  Шаги?.. Да, шаги и голоса. Свет от свечи скользнул по стене, на ступеньках лестницы показались ноги...
  - Вот он! Вот он!
  Том зажмурился.
  Миг спустя он почувствовал себя поднятым в воздух.
  - Ага! Сбежал! Вот он где!..
  
  *
  В покоях, занимаемых господином главным поваром, было ах как уютно. Потрескивали поленья в камине, на столе на скатерке горели свечи, на комоде стояла украшенная резьбой музыкальная шкатулка. А на полочках шкафчика за стеклом выстроилась сладкая коллекция господина Карлика Носа: шоколадные гусары в ярко-красных мундирчиках, перетянутых позолоченными лентами, гарцевали на статных длинногривых лошадках; марципановые драгуны с блестящими сабельками наголо выстроились в шеренгу, словно приготовились к атаке; полочкой ниже радовало глаз стадо белоснежных сахарных барашков.
  В маленькой кухоньке гоготала над плитой гусыня Мими, в кастрюльке на плите булькало нечто невыразимо ароматное.
  Том сидел между подсвечником и вазочкой с орехами. Задумчиво разглядывая скатерный узор под ногами, он - щёлк!.. щёлк!.. - обдумывал только что рассказанное.
  - Во всяком случае, то были её слова: "опустошу землю и разведу на ней розарий"... Собственными ушами слышал, - показал он на свои нарисованные уши.
  - Я так и думала. - Мартина подняла голову. Брови её были насуплены, губы сжаты, глаза не отрываясь смотрели на сахарных барашков. - "Реликвия" была обманом для дураков.
  - Одного я не пойму: у её высочества, что - нет родителей? Где король с королевой, которые должны запретить ей баловаться с опасными волшебными предметами?
  - Короля с королевой нет. Мне рассказал Карлик Нос. Принцесса потеряла их семь лет назад. Правда, король всё же есть - её младший брат. Но, говорят, он слабовольный мальчишка и полностью находится под властью старшей сестры. И гнома.
  - А гном, что - такой важный?
  - Он является опекуном маленького короля, пока тому не исполнится восемнадцать лет. Так что королевством сейчас заправляют разнузданная принцесса и авантюрист-гном.
  В наступившей тишине оба вздохнули.
  - Всё равно не пойму, - разгрыз Том очередной орех. - Каким таким образом принцесса опустошит землю?
  - Чего ты хочешь от злого персонажа? - передёрнула плечами Мартина.
  - Да, но... за три минуты?
  Девочка мрачно усмехнулась.
  - Берёшь перо и пишешь... м-м... к примеру: "человечество исчезло". Хм. И трёх минут не надо.
  - Человечество... - почесал Том в деревянном затылке. - Это что же получается - и ШДОЮМ тоже?.. И папа? И мама?
  - Ну, вот что! - вскочила Мартина, закусив губу. - Пера эти два маньяка они не получат. И чернильницы тоже. Точка!
  - Почему ты так считаешь? - заинтересовался Том.
  - Потому что мы этого не допустим!
  Их горячий разговор прервала гусыня Мими.
  - Травка гото-ова-а! - пропела она, вплывая в комнату в обнимку с кастрюлькой.
  - ...Ну, вот, - говорила Мартина, насыпая сахару в ароматный отвар. - Будь умненьким, выпей чашечку и превращайся снова в человека. А потом мы, не теряя времени, отправляемся искать Катарину с Ричардом. Нельзя допустить, чтобы принцесса и гном нашли их первыми. Ни-ни. Мы возьмём перо и чернильницу и отнесём обратно старичкам Гримм. А может быть...
  Взяв в руки чашку со сладким отваром, она принялась осторожно вливать ароматную жидкость в распахнутый рот щелкунчика.
  - ...да, может быть, сразу и уничтожим. Для верности. Тогда гном никогда уже не доберётся до пера с чернильницей. А принцесса удовлетворится розарием у себя в саду...
  Отвар был вкусным и приятным. Том выпил всё и облизнулся. Звякнула чашка о блюдце. В комнате воцарилась тишина.
  Итак...
  Текли минуты. Глаза присутствующих не отрывались от деревянного чурбачка на столе.
  
  *
  Бим-бомм... - пропели часы на стене. Два часа ночи, ёлки-палки! А чурбачок всё оставался чурбачком.
  Лица присутствующих выражали явную озабоченность.
  - М-может быть... мало? - потянулся Том к отвару.
  - Не в том дело. Хватило бы и одного глотка. - Гусыня взобралась с лапами на стол и озабоченно заглянула в кастрюльку. - Что-то... что-то тут не так...
  - Послушай, - встрепенулся Карлик Нос, - может, неправильно приготовлено? Всё ли ты сделала по рецепту?
  - Боюсь, что всё, - грустно вздохнула Мими.
  Вот тебе раз!
  В отчаянии Том заскрипел всеми пружинами, а Мартина отёрла со лба холодный пот.
  - Ничего не понимаю... Ничего не понимаю... - гоготала гусыня вокруг кастрюльки, косясь на содержимое то одним, то другим глазом. - Быть может, не та концентрация?
  Наконец она решила попробовать. Вытянув шею, Мими закрыла глаза и... - хлюп-хлюп-хлюп-хлюп!.. - самозабвенно захлюпала вкусный отвар из волшебной травки.
  Далее... Далее произошло чудо.
  
  *
  Несомненно то было чудо. Правда, несколько жутковатое. Суставы гусыни вдруг затрещали, шея стала сжиматься, ноги и тело принялись расти, а перья - со страшной скоростью выпадать...
  Боже святый.
  Поначалу все пришли в панику.
  - Отравилась! Отравилась! - кричал Карлик Нос, с ужасом собирая перья, сыпавшиеся с подруги.
  - Доктора! Нужно срочно позвать доктора! - убеждала Мартина.
  А Том, осознав, что сам недавно наглотался этой подозрительной жидкости, почувствовал лёгкое головокружение и без чувств хлопнулся в вазочку с орешками.
  ...Когда он очнулся, всё уже кончилось. Правда, на полу между камином и столом всё ещё лежал ворох гусиных перьев, которых хватило бы на добрую подушку... И поверх их валялся атласный ошейничек с надписью "Мими"... Но сама гусыня исчезла.
  А на её месте появилась девушка.
  Не сказать, чтобы черты лица её были правильными, а нос не напоминал очертаниями гусиный клюв. Но глаза её были добрыми, а улыбка - открытой. Более того: на ней было эффектное белое платье с рукавами "мамелюк", а на ногах - лёгкие туфельки без каблука.
  - Так вот как принцесса превратила меня в гусыню! - подивилась Мими, дочь волшебника Веттербока.
  - Мими! - воскликнул потрясённый Карлик Нос.
  - Мой добрый друг! - нагнулась к нему Мими. - Я снова человек! Я снова, снова человек!
  - О, нет, вы не человек! - убеждённо замотал тот головой. - Вы божество!
  И констатация этого факта, похоже, повергла его в такой ужас, что бедный карлик рухнул на колени рядом с камином и зарыдал.
  - Мой добрый милый Карлик... - ласково гладила Мими по голове главного повара.
  Повар плакал.
   - Я счастлив... И в то же время... Вы так прекрасны! А я... так безобразен...
  - Что вы, что вы...
  - Я гнусный урод! - настаивал бедняга, ещё пуще заливаясь слезами. - Когда вы были гусыней, мы с вами были парой. Но теперь... вы не захотите со мной знаться. И будете правы. Всё кончено, всё кончено... Прощайте!..
  Бедняга уронил голову на пол, и плечи его затряслись от рыданий.
  Какое-то время Мими озадаченно смотрела на главного повара. Затем нахмурилась и звучно топнула туфелькой без каблука:
  - Ну уж вы, господин Нос, выдали: "урод"! Вот ведь! Да какой же вы урод, сударь мой! К вашему сведению, если вы до сих пор не знали, дамам нравится в джентльменах совсем и не смазливое лицо, а душа! А душой вы, клянусь вам, чистый красавец! Думаете, забыла, как вы спасли меня от ножа мясника? А? Как приютили меня? Обогрели? Приносили самые лакомые кусочки с кухни? Обижусь, сударь мой, если ещё чего такого услышу. Так и знайте!
  Вот такими вот простыми словами Мими и вернула Карлика Носа к жизни.
   И всё бы было прекрасно, и всё бы замечательно. Но бедный щелкунчик всё так же оставался щелкунчиком. А бедная Мартина сидела на стуле мрачная и подавленная.
  - Что же, - проговорила она в отчаянии, - что же - нет никакого средства? И Том навечно останется щелкунчиком?
  Вот тут-то Том и - кхе... кхе... - острожно вставил:
   - Вообще-то Мышильда говорила, что нужно сразиться с каким-то там мышом... семихвостым. Или семилапым... точно не помню.
  - Семиголовым! - поправил Карлик Нос. - Это король здешних мышей, дорогая, - пояснил он, нежно улыбаясь подруге. Он уже успел оправиться от потрясения и теперь сиял солнышком. - Вот уж точно жестокий и опасный зверь. Жалею того, кто станет ему поперёк пути.
  - Семиголовым? - оживилась Мартина. И, подскочив со стула, захлопала в ладоши. - Что же ты молчал? Ну, слава богу! Выход нашёлся! Сразись с ним поскорей - и бежим искать Катарину.
  - Да, но... - Тома затрясло мелкой дрожью.
  - Никаких "но", - отвернулась Мартина и упёрла руки в бока: - Господин Карлик Нос, где можно найти этого семиголового? Только так, чтоб по-быстрому.
  - Послушай, Мартина!.. - слабым голосом запротестовал Том.
  - Только не возись с ним слишком долго, - обернулась Мартина. - Нам надо спешить, понимаешь?
  - Но ведь его надо ещё приманить! - в отчаянии возразил Том. - А может быть, он куда-то уехал? Или, может быть...
  - Приманить, приманить... - нахмурилась Мартина. - И вправду - как его приманить?
  - А я знаю как, - весело отозвался Карлик Нос. - Он очень любит тортиллоны с сыром. А у меня как раз осталась парочка от обеда.
  Повар зашаркал к буфету.
  - Мартина! - взмолился Том. - Я, честное благородное, не смогу! Подумай сама: у него семь голов, а у меня...
  - Не переживай, - отмахнулась девочка, - мы найдём тебе хорошую сабельку. Так что, господин Нос? - крикнула она в кухню. - Нашли тортиллоны?
  На лбу у Тома вместо пота (пота у щелкунчиков не бывает) выступили капли лака.
  
  *
   Пламя свечи трепетало в полумраке, освещая откинутую крышку саркофага и книгу с несколько примятыми страницами.
  Облокотившись на атласную подушку, в уголку саркофага сидел гном. И улыбался, глядя в текст.
  Перо... Перо и чернильница, способные изменять события. Диковинки, сотворённые легкомысленным Веттербоком. Теперь старик лежит в параличе, пьёт горячие отвары и медитирует. Волшебник больше не опасен, это было гному достоверно известно от шпиона Барсика. А вот его творения...
  Гном перевернул страницу, насадил поглубже на нос пенсне и, вооружившись пером - обычным, не волшебным - побежал-побежал глазами: "Кот в сапогах"...
  ..."Братья, - говорил бедняга, - могут честно заработать себе на хлеб. А что станется со мною после того, как я съем своего кота и сделаю из его шкурки муфту?" Кот услышал и сказал: "Не печальтесь, хозяин. Дайте-ка мне мешок да закажите пару сапог, и вы сами увидите, что вас не так уж обделили"... Что тут сделаешь? Хозяин поверил коту и дал всё, что тот требовал..."
  - Тэк-с, тэк-с... - Гном в азарте потёр ручками. - А теперь позвольте-ка внести поправку-с. Фраза, одна фраза... Какая вот только? Ах, да эта прямо-с...
  Обмакнув перо в чернильницу (такую же обычную и пока что не волшебную), гном исправил в черновике:
  "...Что тут сделаешь? Хозяин не поверил коту, съел его, а из его шкурки сделал муфту..."
  Вот так-с!
  Гном прищёлкнул пальцами. Будь то не обычные перо с чернильницей, а настоящие творения Веттербока... Ха-ха! Что бы было!..
  Тут в дверь тихонько постучали.
  - Ты? - удивился министр.
  - Я, ваше сиятельство, - таинственно прохрипела кошка Марго. - Имею важное донесение...
  Запрыгнув на саркофаг, Марго уткнулась мордой в ухо гному.
  Тень шепчущей кошки легла на длинноногого Гулливера, шагавшего по обложке толстого томика.
  - ...Ты уверена?
  - Он, он! Я почуяла его запах.
  - И он был там?!
  - Вышмыгнул из кабинета её высочества почти сразу, как ваше сиятельство ушли.
  Гном заёрзал, вылезая из саркофага.
  - А не знаешь, зачем ему внешность щелкунчика?
  - Ясное дело, - пожала острыми лопатками Марго. - Для конспирации.
  - Хитрец... - качал головой господин Оревуар, слезая на пол. - Ловко он подслушал разговор государственной важности. Но ничего: теперь они оба в моих руках.
  
  *
  Скоро рассвет, нужно было торопиться. Сабельку для щелкунчика одолжили у марципанового драгуна, что стоял в шкафчике за стеклом. А тортиллоны поставили в тарелочке на пол - и громко закричали:
  - Достойный сэр Щелкунчик желает сразиться с семиголовым мышиным королём! И быть бою ещё до рассвету!
  Потом стали ждать.
  Ждали долго. Прислушиваясь к шорохам. Переставляя тортиллоны то ближе к одному углу, то ближе к другому...
  Ничего. По крайней мере пока. Уж не струсил ли он, мышиный король? - надеялся Том. - Или, может, по делам куда уехал.
  Тишина... Один раз, правда, выскользнул серый мышонок из-под буфета. Но явно не семиголовый. Пострелял глазками - и обратно.
  Бим-бомм... - отбивали часы на стене. Вдруг кто-то постучался в дверь.
  Том вздрогнул так, что чуть не кувыркнулся со стола.
  Карлик Нос прошаркал к двери.
  - Вот новость так новость! - качал он головой, возвращаясь обратно. - Булочки подгорели! Что теперь будет есть её высочество на завтрак?
  Нос ушёл, недовольно ворча. "Уволят меня, уволят..."
  - Не дам его в обиду! - постановила Мими, и выскользнула следом. - Он так расстраивается, если подгорят булочки!
  А спустя минут пять Мартину вызвали к господину Оревуару.
  - Ах, как некстати! - хмурилась девочка. И поставив Тома на пол рядом с тортиллонами, наказала: - Если придёт мыш, не церемонься: руби все семь голов без лишних разговоров. А я постараюсь поскорее вернуться.
  С этими словами Мартина исчезла за дверью. А Том остался один.
  Бим-бомм... - сказали часы со стены. Том крепче сжал в деревянных руках острую сабельку.
  Бим-бомм... Похоже, не придёт. Нет, правда, похоже, не придёт.
  И вдруг...
  Кррак! - проломились доски пола прямо под тортиллонами. Тарелка отскочила, тортиллоны шлёпнулись в двух шагах от Тома. А пол продолжал ломаться.
  
  *
  Кррак!.. Кррак!.. Ещё немного - и из тёмной дыры в полу посыпалась извёстка, а следом вылезли семь... Нет, не мышей. А только один мыш - и с семью головами.
  Вылезши, отряхнулся от извёстки. Противно пискнул. И уставился на Тома всеми четырнадцатью глазками.
  - Зачем вызывали?
  От страха в душе у Тома что-то жалобно заскрипело. Сражаться с этаким монстром совершенно не хотелось. Даже игрушечной сабелькой. Едва справившись с дрожью, мальчик дружелюбно простучал зубами:
  - Э-э... вот ваши тортиллоны... кушайте, пожалуйста!
  Но семиголового так просто было не провести.
  - Это ты, что ли, вызывал нас на бой, деревянный чурбан? - добродушно сказали мышиные головы сквозь усы.
  Том немного обиделся. Он хоть и был в настоящий момент деревянным, но всё же не чувствовал себя чурбаном. Поклонившись как можно сдержаннее, он с достоинством ответствовал:
  - Боюсь, тут произошла досадная ошибка. Не могу сказать, кто вас вызывал, но это точно был не я.
  - А Мышильда сказала, что ты. - Четырнадцать красных глазок продолжали буравить Тома. - Да нет, всё верно. Сабелька вон у тебя... - Семиголовый оценивающе оглядел Тома. - Не, не сомневайся. Это с нами ты должен сражаться.
  В душе у Тома что-то упало и звякнуло. А мышиный король вложил пальцы в пасть одной из голов и пронзительно свистнул. И тотчас из-под буфета, из-за печи, из-под кровати - изо всех углов, противно пища, повалили толпы серых мышей.
  - Ну что ж, много щелкунчиков порубили мы на своём веку. Не ты первый и не ты... - король проверил лапой лезвие своей сабли, остался доволен, - и не ты сто тридцать первый.
  Стройный перезвон колокольчиков не дал Тому грохнуться в обморок: музыкальный ящик Карлика Носа заиграл "Торрреадор, смелее в бой!"
  
  *
  
  Какой там, ёлки-палки, бой! Мыши кучей облепили со всех сторон. И не давали не то что подступиться к семиголовому, а и просто взмахнуть саблей. Писк стоял такой, что Том не слышал собственного голоса. И так никогда и не узнал, кричал ли он на самом деле или просто в молчаливом ожесточении сражался.
  В "ожесточении" - это то самое слово. Ибо не будь ручки, ножки и голова Тома так жестки, его давно бы загрызли, прожевали и проглотили по кусочкам пищащие жадные твари.
  - Уи-и-и! Уи-и-и!.. - верещали мыши, залезая Тому на голову, хлеща по глазам хвостами и заглядывая - такие хамы! - прямо в раскрытую пасть щелкунчика.
  Одному такому любопытному Том чуть не отгрыз нос. По-нечаянности, правда. Но любопытный с визгом отлетел в сторону, а вслед за ним - напуганные свидетели.
  Это навело Тома на мысль. Своевременную и несомненно полезную. Убедительно щёлкая зубами - а зубы были не маленькие и даже не средние, - щелкунчик развернулся:
  - Кто - щёлк, щёлк - первый - щёлк, щёлк? Беру по две марки за укорочение хвоста!
  Что тут началось! Жалобный писк и общая неуверенность прокатились волной по серому мышиному морю. Никто не хотел платить по две марки.
  - И всего по полмарки за укорочение усов! - предложал уговаривать Том, наступая и при том не забывая демонстрировать острые зубищи. - Кому сделать усы щёточкой?
  Увы, вздыхая, пятились мыши... Короткие усы были как раз не в моде.
  А Том вошёл в раж. Стрельнув глазами в сторону двери - когда же придёт Мартина? - он хотел было ещё предложить подправить форму ушей... когда из колышащегося мышиного роя раздался хор хриплых голосов:
  - А что? Мода - не мода... - Семь голов мышиного короля переглянулись между собой. - Эх, была не была. Сделай нам усы щёточкой! Только чтобы ровно!
  
  *
  - ...Сестру Тома? - переспросила Мартина, напряжённо глядя на гнома.
  В просторном кабинете министра было темно, лишь обитый шёлком саркофаг освещался тремя свечами со стоявшего рядом столика. В глубине саркофага сидел господин Оревуар - лиловый парчовый халат, парчовые шлёпанцы - и хлопал глазами-плошками.
  - Ну да, эту девочку, которую... - Министр замялся, глянув на стоявшего тут же дворцового смотрителя. - Которую мы ждём с минуту на минуту. Как зовут её?
  - Её зовут Катарина Арнольд. А почему вы спрашиваете?
  Не ответив, министр повернулся к стоявшему тут же дворецкому:
  - Совпадает?
  Раскрыв свою папочку, дворецкий принялся рыться в бумагах.
  - Момент... Чтобы не ошибиться... Сейчас скажу точно... Ту девицу, которая сейчас проходит практику у фрау Холле, зовут...
  В полутьме дрожало пламя свечей, шуршали бумаги...
  - Её зовут Катарина, - сообщил наконец дворецкий. - Катарина э-э... Арнольд. Смею похвастаться, фрау Холле поставляет нам отличных служанок. Только самых лучших - усердных и исполнительных.
  - Ну, слава всевышнему! - просиял гном. - Наконец-то мы её нашли! Не правда ли? - моргнул он плошками в сторону Мартины.
  - Наконец-то нашли... - слабо улыбнулась девочка, чувствуя, как отчего-то начинают дрожать колени.
  - Вы можете идти, - махнул гном. - Спасибо за сведения и спокойной ночи.
  ...Мартина бежала по коридорам и лестницам дворца, не чуя под собой ног.
  "Фрау Холле... Фрау Холле... Только скорее забрать Катарину оттуда! Только быстрее добраться, чем гном! И бежать... Куда? Куда-нибудь... Домой!"
  Фрау Холле... Фрау Холле... Но прежде нужно было выяснить адрес этой фрау Холле. Не долго думая, Мартина повернула на кухню. Он столько живёт при дворце, господин Нос, что всё про всех давно знает.
  
  *
  ...А Мартины всё не было.
  Как и надежды на спасение. Вот он, убийца щелкунчиков. Приближается, сопровождаемый мышиной ордой. В одной руке топорик, в другой - кавалерийская сабля. Бррр...
  Том не считал себя трусом. Он был просто благоразумным мальчиком, не любившим конфликтов и драк. Зачем драться, когда можно уладить всё мирным путём? - крутилось в деревянной голове.
  "Зачем улаживать всё мирным путём, если можно подраться?" - будто отвечали семь ухмыляющихся усатых голов. Мыш неторопливо приближался. "Ты будешь сто тридцать вторым, но притом не последним."
  Вот тут-то Том и заупрямился. "Сто тридцать вторым я не хочу, - подумал он, в отчаянии сжимая игрушечную сабельку. - Мне не нравится число!"
  И, кроме того, у него была куча важных дел, как то: найти Катарину с Ричардом, уничтожить перо с чернильницей, не забыть про папину шкатулку, и ведь он ещё собирался стать великим маэстро... Нет, не время, поистине не время погибать.
  А грызуны уже подступили плотной стеной. Своеобразный мышиный запах не давал вздохнуть. Том даже смог прочесть надпись на топорике в лапе короля: "руби щелкунов".
  - На пома-а-ащь! - заорал Том не своим голосом.
  Как будто в ответ послышался звон разбивающегося стекла. Толпа мышей разорвалась на куски. Сам мышиный король вздрогнул от неожиданности и чуть не выронил топорик из лап.
  Обернувшись на звук, Том увидел, как из стеклянного шкафчика возле камина выпрыгивают друг за дружкой, взвод за взводом шоколадные гусары, марципановые драгуны и сахарные барашки.
  Сладкая коллекция господина Карлика Носа!
  Шпрыньг-памм!..
  Шпрыньг-памм!..
  Имея в своей основе упругую лакрицу, конники ловко приземлялись на полу - и тут же, по-деловому, дав шпоры скакуну, дружной шоколадной толпой врезались в серое полчище мышей.
  Не прошло и пяти минут, как две армии - шоколадная и марципановая - разделили орду мышей на три равные порции. В серединке одной из которых, как свечка в рождественском пироге, рвал и метал семиголовый мыш.
  - Грызите шоколадных поганцев! - вопил король, пытаясь добраться до щелкунчика, но при этом не встретиться с конным неприятелем.
  Щелкунчик же, напротив, всеми силами пытался убраться с дороги зловредного короля и при этом встретиться с конным приятелем.
  Один раз он чуть было не встретился. Вернее, уже совсем было встретился...
  - Взбирайтесь на моего коня и скачите на кухню! - протянул руку в золотистой бумажке отважный шоколадный гусар. - Там наш отряд занял позицию под табуретом, он вас защитит! Скорее же, скорее!
  Однако, увы, неповоротливый тяжёлый щелкунчик никак не мог взобраться на коня. Сколько он ни прыгал... сколько ни подскакивал... Пружинки на ногах явно были чересчур жестковаты. Ёлки-палки!..
  Вынырнувшие из-под шкафа полдюжины мышей набросились со спины на гусара, повалили его на пол вместе с лошадью, выбили из его рук саблю и откусили ему кивер.
  И пришёл бы Тому тут конец, если бы не вмешались сахарные барашки.
  "Бэ-э-э-э!" - попёрло стадо на врагов, бодая всё на своём пути. А Том среди них, как пастух на альпийском лугу, побрёл-заковылял в сторону кухни.
  "Бэ-э-э-э!" Мыши пищали и разбегались в стороны, прямо под копыта гусарских коней и сабли драгун. Вот это была сила!
  Добравшись до кухни, Том увидел, что оппозиция разгромлена. На скамеечке для ног вместо оппозиции сидел мышиный король. Шестью своими головами он мило улыбнулся Тому. А седьмая, взглянув на плиту, кивнула:
  - Давай!
  Том не сразу понял, в чём дело. Когда же уразумел, стало поздно...
  
  *
  - Том! - закричала Мартина громче. - Да отзовись наконец! Где ты?
  Тишина.
  Осколки битого стекла... Пустой шкафчик, в котором не осталось ни единой фигурки из сладкой коллекции господина главного повара... Испачканный шоколадом коврик... И - о боже мой! - кучи дохлых мышей...
  - Что происходит? - заплетающимся языком пробормотала Мартина. Хотя уже знала - что.
  - Том! - крикнула она в отчаянии. - Ответь мне!
  Ответа не последовало.
  Ах, боже мой, что же делать? В ужасе девочка похолодела.
  ...Кухня!
  Стараясь не наступить на дохлую мышь, которых валялось здесь в немалом количестве, Мартина принялась торопливо пробираться на кухню.
  - Том! Том!..
  Ноги отнимались. От мысли о том, что сейчас она увидит, в глазах начинало темнеть.
  Вот и кухня. Однако то, что девочка увидела... превзошло все её самые страшные ожидания.
  На полу валялась кастрюля с компотом, каким-то образом ухитрившаяся упасть с плиты. Компот разлился по всей кухне - и вперемежку с варёными яблоками в тёплой сладкой луже валялись сахарные барашки. Вернее, то, что осталось от сахарных барашков. Ибо фигурки таяли, таяли, таяли на глазах... О, боже...
  Но что было ужаснее всего, отчего кровь застыла у Мартины в жилах, а сама девочка на мгновение окаменела, - это сборище серых мышей, в центре которого стоял многоголовый мышиноподобный монстр. Монстр склонился над щелкунчиком.
  - Ну вот, мой сто тридцать второй друг, - шипели головы урода, - вот и пришёл твой конец.
  Он мельком взглянул на Мартину, взмахнул лапой с топориком...
  "Тореадор, смелее в бой!" - самозабвенно напевала музыкальная шкатулка из соседней комнаты.
  Мартина и сама толком не осознала, что делает. Откуда-то в руке её оказалась её собственная туфля - с небольшим каблуком и скромным бежевым бантиком. Захлёбываясь слезами, она с силой размахнулась и швырнула туфлю в самый центр мышиного сборища, в жуткого многоголового монстра.
  В тот же миг в глазах её потемнело, ноги подкосились - и она в обмороке сползла на пол.
  
  *
  Мартина очнулась оттого, что солнце ярко светило в глаза. Через приоткрытое окно в комнату врывался ветерок с приятным свежим запахом весны. Весны?.. Ах, ну да: снег, нападавший давеча нежданно-негаданно, быстро исчезал, тая и растекаясь ручьями под лучами летнего солнца. От весёлого чириканья обрадованных воробьёв закладывало уши.
  Мартина зевнула, потянулась... и неожиданно вздрогнула. Том!..
  Том сидел неподалёку на полу и тоже потягивался. Слава богу, это был прежний Том: с руками и ногами вместо спичек и с нормальным человеческим лицом вместо щелкунчиковой пасти на пол-лица.
  Значит, семиголовый мыш погиб.
  Но мало того, что Том превратился обратно в человека. Исчезли мыши вместе с телом их погибшего повелителя. Гусары, драгуны и барашки снова в полном комплекте стояли на полочках шкафа за нетронутым стеклом. Кухня и гостиная сияли прежней чистотой. А кастрюля, до краёв полная компотом, как и раньше, стояла на плите. А бывшая гусыня, теперь статная девушка Мими, напевая, как ни в чём ни бывало, вынимала из печки румяные булочки с изюмом.
  Том с Мартиной переглянулись.
  - Вот чудеса! - выразил Том общее удивление. - Быть может, и мышиный король, и бой, и полчище мышей - всё это нам приснилось?
  - Какое там приснилось. - Мими опустила противень с булочками на стол. Ах, как вкусно они пахли. - Какое там приснилось! Я два часа, пока вы тут спали, наводила порядок: повыбрасывала дохлых мышей, отчистила коврики от шоколада, починила сломанных гусар и драгун, наделала новых сахарных барашков и заменила стекло в шкафу. Садитесь кушать булочки, господин Нос велел накормить вас завтраком, прежде чем уйдёте. Вы ведь сегодня куда-то собирались?
  Вот тут-то Том и вспомнил:
  - Ба-а! Катарина и Ричард! Мы должны срочно их найти!
  А Мартина добавила:
  - Карлик Нос сказал, где их искать - в городке Либесдорф. Это довольно далеко отсюда: нужно выйти из города, проехать через мост, а потом через лес. Итак, Либесдорф, Нэтте-штрассе четырнадцать, домик с зелёной черепицей!
  Рассовав по карманам булочки, оба бросились к двери.
  ...Сияло солнце, пели птички, сугробы таяли на глазах.
  - Так ты говоришь, этим пером можно изменить ход сказки?
  Пробираясь между вязами по аллейке, занесённой снегом, Мартина зябко куталась в пелерину: весна весной, а всё же ещё было морозно.
  - Ну да, так сказал гном.
  Ботинки Тома проваливались по щиколотку в мокрые сугробы.
  - Но если принцесса собирается изменить ход событий на земле, то, значит, измениться под действием пера способна не только сказка?
  - По-видимому, не только.
  Они выбрались ко вчерашнему маленькому бассейну с золотыми рыбками. И уселись на краешек, чтобы спокойно доесть булочки: оба были голодны как волки.
  Некоторое время Мартина молча жевала, задумчиво глядя на тонкий ледок.
  - Насколько я понимаю, этот факт означает, что можно изменять - в буквальном смысле "переписывать" - любые события, происходящие вокруг тебя самого?
  - Ну да. - Том закивал с булочкой во рту. - Вот, скажем, идёт дождик. А я беру волшебное перо, макаю в волшебные чернила - и пишу: "Дождик кончился и засияло солнце". И тотчас же дождик кончается. ...Или вот, более наглядный пример. Я не подготовил уроки. Ну, забыл, или устал... Беру перо и пишу: "Учитель заболел и урок отменили". Потом прихожу в школу. "Привет, Том! Представляешь, старикашка заболел. Так что иди домой, урок отменяется".
  Глаза Мартины засветились:
  - Том! Это же превосходнейшая вещь, это изобретение волшебника Веттербока! Если она, конечно, не попадёт в злые руки...
  Повернувшись к бассейну, Мартина ударила ладонью по тонкому ледку, затянувшему его поверхность. Лёд легко сломался.
  - Хотела бы я, - задумчиво проговорила девочка, - чтобы всё поскорее закончилось удачно. Перо и чернильница оказались бы наконец в наших руках... И, может быть, можно было бы с их помощью свершить какое-то чудо...
  Под тонким ледком мелькали изящные спинки золотых рыбок. Одна из них выглянула в образовавшуюся прорубь. Выглянула - и оценивающе воззрилась выпуклым глазом на девочку в синей пелерине.
  Да, вкусные были булочки с изюмом. Том пожалел, что не взял вдвое больше. Стряхнув с себя крошки, оба поднялись одновременно и направились вглубь сада - в сторону чёрного выхода.
  Либесдорф, Нэтте-штрассе четырнадцать, домик с зелёной черепицей. Там ждут их Катарина с Ричардом...
  
  *
  Увязая по горло в мокрых сугробах и энергично размахивая тросточкой, господин Оревуар пробирался по аллее между вязами. Потому что только что поступило важное сообщение и надо было спешить. Чтобы собственными глазами, так сказать, убедиться...
  У бассейна с золотыми рыбками он остановился. Совсем на минуточку. Только чтобы отдышаться.
  - Уфф, хорош денёк, - проворчал гном, присев на краешек бассейна. - Что за погодка!
  Кто-то пробил лёд, затянувший за ночь водную гладь - и через прорубь было видно, как кружат в тёмной воде золотые рыбки.
  Тишина. Лишь шелестят, стряхивая с себя снег, зелёные листья вязов. Да переругиваются сороки в ветвях. Господин Оревуар пощурился на солнце. И осуждающе покачал головой:
  - Однако ж! Подслушать разговор государственной важности! Какая невоспитанность! Такие явления надо пресекать-с. Ай-яй-яй.
  Задумавшись, поглядел в сторону дворца, крыши и шпили которого торчали, заслонённые кронами деревьев.
  - Хотел бы я, чтобы всё поскорее закончилось удачно. Перо и чернильница оказались бы наконец в моих руках... Но сначала надо поймать беглецов!
  С этими словами гном вскочил на ноги - да так лихо, что чуть не заехал штиблетом в глаз любопытной Carassius auratus, выглянувшей в этот момент из воды. Поглубже нахлобучив на голову цилиндр, он схватил свою тросточку и припустил в глубину сада.
  
  *
  Булочки с изюмом были просто изумительны. Катарина не могла остановиться. Какая - третья?.. - нет, уже пятая таяла во рту, словно снежинка. А Катарина была не прочь съесть и все двадцать, теснившиеся на блюде ароматной горкой.
  Кстати о снежинках! Катарина сорвалась с места и прилипла к окну. Вчерашний великолепный снег уже, к сожалению, подтаивал. Снежная баба с морковкой вместо носа осела и скукожилась. А из-под снега проглядывали румяные бока яблок, которые Ричард вчера весь день усердно стряхивал.
  - Вот твоё рекомендательное письмо. - Фрау Холле появилась беззвучно в тёмном проёме двери, ведшей на лестницу.
  - Ах, спасибо! - Катарина скатилась с подоконника и схватила толстый запечатанный конверт.
  - Я писала всю ночь. - Фрау Холле сдержанно поджала губы. - Здесь все твои заслуги, которые я подробно перечислила господину дворецкому. Ты уже готова?
  - Ещё нет. Я бы хотела съесть ещё побольше этих булочек...
  - Поторопись. Когда будешь готова, я провожу тебя сама. Не забудь: я собираюсь вознаградить тебя по заслугам.
  Повернувшись на каблуках, прямая и полная внутреннего достоинства, фрау Холле удалилась.
  А Катарина приоткрыла окно.
  Кап, кап, кап, кап... - капало с крыши.
  Чили-чили-чили-чили... - заливались воробьи на крыше.
  Пахло весной и чем-то... чем-то... созвучным со словом "счастье".
  Катарина отщипнула от булочки ещё кусочек, сунула в рот - и зажмурилась, улыбаясь. Почему бы и не на самом деле "счастье"? Ведь сегодня, возможно, она уже увидит Тома и Мартину. Может быть. Очень может быть...
  
  *
  - "Никак не получится-с!"... "Вы слишком дорогие гости-с!"... "Вашу сестру найдут и без вас!"...
  От отчаяния Мартина чуть не плакала. Кулаки девочки сжимали и комкали маленькую атласную подушку, украшавшую диван Карлика Носа. Да, им пришлось вернуться обратно, в покои главного повара.
  - Дотошный гном! Не понимаю, в чём он нас подозревает. Что делать? Что делать?
  Мартина вскочила и забегала по комнате.
  - Не удивлюсь, что он уже велел запрягать коляску! Ведь он уже знает, где Катарина! Либесдорф, Нэтте-штрассе четырнадцать, дом с зелёной черепицей! О-о-о! - застонала она. - Представь себе картину. Подъезжает коляска, вылезает коротышка, хлопает шоколадными глазками: "Добрый день, какая встреча! Давайте мне скорее ваши перо с чернильницей, а я вам взамен - вашего брата Тома, Мартину и в придачу шкатулку с фамильными драгоценностями!"
  Том присвистнул. Да, похоже, так всё это и будет выглядеть.
  - Как бы нам отсюда выбраться, - почесал он затылок, выглядывая в окно на мелькавшие за деревьями мундиры солдат.
  - То-то и оно, что не выбраться. Вопрос - почему гном велел не выпускать нас из дворца?
  - Да, почему? - поинтересовался Том.
  - Потому что боится: мы найдём Катарину и уведём её! А почему он думает, что мы так сделаем?
  - ...? - вопросительно воззрился Том.
  - Да очень просто. - Мартина вытащила из кармана носовой платок в синюю клеточку, приложила ко рту... - Этот противный мерзкий гном откуда-то узнал, что ты подслушал его разговор с принцессой!
  Здесь девочка прервалась для того, чтобы громко три раза чихнуть.
  - Вот для чего он прячет нас тут! Чтобы мы не смогли вмешаться!
  Зарывшись в платок, Мартина высморкалась.
  - Кажется, я уже простыла... Том... ты и вправду всё это слышал? Ну, про "опустошу землю", "розарий", "за три недели"?..
  Том вздохнул.
  Смахнув с ресниц слезу, Мартина устало упала на стул.
  - Уж слишком ужасно всё это выглядит...
  Бим-бомм... - грустно пропели часы на стене. Время текло.
  Бим-бомм... Двое друзей сидели за столом перед камином и растерянно смотрели на скатерть с красными цветочками. Как, как, как выбраться отсюда? В голове кружили разные мысли, но нужная в голову не приходила. Что, если перелезть через стену, окружающую сад? Но стена высокая, убьёшься. А если не убьёшься, то всё равно по ту сторону стоят гвардейцы королевской стражи...
  Как выйти? Мартина нервно заплетала бахрому скатерти в сложные косички. Том сосредоточенно поедал булочки с изюмом...
  Вечность спустя дверь отворилась и вошёл Карлик Нос. Весь пропахший корицей и апельсинами.
  - Как? Вы ещё тут? - удивился он несказанно.
  - Представьте себе, нас не выпускают! - пожаловалась девочка.
  - А Мартина, кажется, простудилась, - добавил Том.
  - Ну, против этого надо срочно принимать меры. - Карлик Нос имел в виду простуду.
  Он вскипятил чай на плите, выжал сок из луковицы - теперь всё приходится делать самому, Мими уехала на недельку к папе Веттербоку, - одолжил Мартине свой старый шерстяной шарф, положил в чай мёду...
  - Пардон! Это не чай... Это отвар из волшебной травки. Вылить, вылить сейчас же... подальше... эту мерзкую гадость...
  Буль-буль-буль... - сказал отвар, выплёскиваясь в горшок с геранью.
  - Стойте... - вдруг проговорила Мартина, подозрительно воззрившись на кастрюльку.
  В следующий миг, подскочив к Карлику Носу, она выхватила кастрюльку из его рук:
  - Погодите!
  - Да? Что случилось? - ошалело поглядел Нос.
  На лице у девочки сияло торжество.
  - Не гадость! - сияла она, прижимая к себе кастрюльку. - Не гадость, а ценное сокровище!
  - Что-что вы сказали? - удивился Карлик, заморгав.
  - Ведь отвар ещё не потерял магических свойств, надеюсь?
  - Гм, я бы сказал... сомнительно, чтоб потерял.
  - Нет, плакаться - вместо того чтобы просто пораскинуть мозгами! - счастливо болтала Мартина, переливая волшебный отвар из кастрюльки в стакан. - Столько время зря пропало!
  Поставив кастрюльку на стол, она взяла полный стакан и протянула Тому:
  - Пей!
  - Это?! - Том отпрянул.
  - Пей, пей, не сомневайся, - ободряюще закивала девочка. - Ведь Мими говорила, именно этим отваром принцесса напоила её, чтобы превратить в гусыню!
  
  *
  В этот полдень Карлика Носа видели выезжающим из задних ворот дворца. Он сидел в коляске с поднятым верхом, сам управлял парой гнедых, а одной рукой придерживал большой мешок. Из мешка торчала гусиная голова.
  - Всё, - объяснял он попадавшимся на пути знакомым, - я решил спровадить свою гусыню тётушке Крейтервейс. Сил моих нет, как она достала меня своим гоготаньем! Клянусь, больше вы у меня её никогда не увидите!
  Ток, ток, ток, ток, - стучали копыта гнедых, выезжая из дворца. Лошади с любопытством втягивали ноздрями приятный запах тающего снега.
  Коляска проехала по мосту, затем по набережной. Завернула на улицу Железного Генриха.
  - Скорее, скорее! - торопила гусиная голова, явно спеша увидеть тётушку Крейтервейс.
  - Гак! Гак! - взволнованно гакал мешок.
  Ток, ток, ток, ток...
  Обогнув солидный банк на углу, коляска остановилась у заросшей плющом стены старого парка.
  Бросив вожжи, Нос оглянулся.
  - Хорошее место, здесь никто нас не увидит.
  И принялся развязывать тесёмки мешка, затянутые вокруг шеи гусыни.
  - Гак! Гак! - Шлёпая лапами, гусыня выбралась наружу.
  За ней - вторая. Вернее, гусь - несколько другой расцветки, большой и толстый.
  - Ну, надеюсь, - ещё раз оглянулся Нос, - отвар магических свойств ещё не потерял...
  С этими словами он вытащил из-за пазухи небольшую плетёную бутыль с чем-то зелёным внутри. Откупорил её. И - буль-буль-буль-буль! - принялся вливать в глотку гусыни.
  ...Полчаса спустя через те же дворцовые ворота выехала кавалькада всадников, возглавляемая статным вороным жеребцом. В седле у жеребца сидело... охотничье кепи с фазаньим пером.
  За плечами у всадников торчали охотничьи ружья, на ногах блестели охотничьи сапоги. У кепи тоже было ружьё.
  - Мы собираемся немного поохотиться, - пророкотал бодрый голос гнома из-под кепи. - Говорят, в лесу под Либесдорфом видели единорога. Вперррёд, господа!
  Подняв вороного на дыбы, кепи бросило его в галоп.
  Тык-дык, тык-дык... - загрохотали копыта коней по мосту, по набережной, по улице Железного Генриха...
  
  *
  Городок Либесдорф всё так же радовал белоснежными домиками с румяными крышами. Правда, пышные садики украсились кое-где снежными шапками. Но снег уже таял - кап, кап, кап! - стекая прозрачными каплями с яблочек и вишен на клубнички и горох.
  Нэтте-штрассе четырнадцать.
  - Добрый день. Это вы - фрау Холле? - спросила Мартина у аккуратненькой старушки, подбиравшей грязные яблоки, валявшиеся по всему саду.
  - Я, деточка, - разогнулась та. И высыпала яблоки из подола в стоявшую рядом большую корзину.
  - Наконец-то мы вас нашли! - обрадовались Мартина с Томом. - Не у вас ли живёт Катарина Арнольд?
  Глаза старой фрау пристально воззрились на детей. Вытерев руки о грязный передник, она медленно спустилась с крыльца.
  - Больше не живёт.
  Сердце Тома подскочило и перевернулось в груди. Мартина же просто окаменела.
  - Ч-что... с ней?
  Старушка почистила о край ступеньки грязную туфлю, пожала плечами, улыбнулась.
  - Она успешно прошла практику, показала себя с очень положительной стороны... Видите, сколько снегу навзбивала? - гордо кивнула старушка на весну вокруг. - Не говоря уж о пирогах и яблоках. Вообще была очень прилежна. Так что сегодня утром я отпустила её досрочно во дворец: с толстым рекомендательным письмом и личным подарком от меня...
  Тут фрау Холле смолкла, чтобы стереть слезу кончиком фартука.
  - Я желаю ей счастья.
  ...Едва оба обогнули сад фрау Холле и завернули за угол Нэтте-штрассе, как из противоположного конца улицы послышался нарастающий грохот. Спустя минуту у ворот фрау Холле остановилась кавалькада из нескольких всадников, одетых как охотники.
  - Не здесь ли живёт девица Арнольд?
  Услыхав знакомый бас, дети поспешили спрятаться под аркой соседнего дома.
  Голоса фрай Холле было не расслышать. Но всё было ясно и так. Пару минут спустя кони снова пришли в движение.
  - Мы её ещё нагоним! - бодро выкрикнул гном, поворачивая коня.
  - О-о, мама! - прошептала Мартина.
  А Том чуть не заплакал.
  Стеганув плетью вороного, гном первым понёсся по улице вскачь.
  Дети вжались в стену арки и на всякий случай закрыли глаза.
  Кавалькада промчалась мимо, ничего не заметив.
  
  *
  Лес, который надо было пересечь, чтобы попасть в столицу, был королевский охотничий. Зверья, как узнал Ричард у местных котов, здесь водилось предостаточно. Причём не только копытного, но и хищного. И приятного в этом факте было мало.
  - Мошенник коротконогий! - ворчал Ричард, вспоминая гнома. И тревожно светил глазами по сторонам. - Забрал мой пистолет!..
  Как чисто городской кот, мсьё Кэтсон не выносил леса. Хмуро было тут, и пахло всякими гадами. Держи глаз востро. Именно сейчас, именно сегодня Ричарду не хотелось пропасть ни за что. Когда он почти уже нашёл гнома. А гном - ключ к сокровищу. Попадись он только в руки мсьё Кэтсона - мигом расколется, где спрятал свои сокровища.
  Где королевский дворец, поискам гнома конец... Странно было лишь то обстоятельство, что гном сам хотел, чтобы его нашли. Ну да там разберёмся. Голыми руками мсьё Кэтсона не возьмёшь. Лишь бы выбраться поскорее из этой мрачной чащи. Когда же она кончится?..
  Однако всему на свете есть конец. Вот деревья поредели, потом совсем расступились - и взору путников предстала широкая поляна. А за нею рассыпались мелкие домики, купающиеся в садах. Над всем этим возвышался холм, а на холме раскинулся город. Тот самый, куда они так спешили. Город Мэрхенштадт.
  - Красота! - восхитилась Катарина.
  Но не видом города. А животным, стоявшим неподалёку на полянке.
  То был олень. Но не обыкновенный пятнистый, таких девочка немало видела в родных краях. А особенный: рог у него был только один - и не на макушке, как у обычных оленей, а, представьте себе, на лбу.
  - Ба-а! - поразился Ричард, тоже не на шутку удивлённый. - Ну и экземпляры водятся в здешних лесах! - И в который раз в сердцах вспомнил гнома: - Чёрт... Недоросток бородатый! Где мой пистолет?!
  Будто зная, что пистолета у Ричарда нет, олень с ухмылочкой направился прямо в их сторону. Топ-топ, топ-топ - царственно ступали стройные ноги.
  - Ах, нет! - вспомнила вдруг Катарина. - Это вовсе не олень! Ма-амочки!..
  Глаза девочки удивлённо расширились:
  - Представь, это единорог! Моя бабушка рассказывала, что если повстречаешь единорога, нужно загадать желание. Только не раздумывая, сразу. И единорог его исполнит.
  "Хоть какой-то толк", - обрадовался Ричард. И, не раздумывая, выпалил:
  - Хочу найти гнома!
  В тот же миг воздух сотрясся от ужасающего грохота.
  
  *
  Последующие события смешались для Катарины в неразборчивую несусветицу.
  Раненый ружейной пулей, единорог упал. Красивый длинный рог его затерялся в высокой траве. Из чащи по ту сторону поляны раздался собачий лай.
  Ва-вау!.. Ва-вау!.. Ва-вау!..
  Этого оказалось достаточно, чтобы Ричард пулей взлетел на верхушку ближайшего дуба.
  А Катарине, совсем растерявшейся, ничего другого не пришло в голову, как, бросив корзину с едой возле дерева, полезть следом.
  Едва оба успели спрятаться, как на поляну из чащи выехал всадник. Всадник как всадник, подумалось Катарине в ветвях дуба, но всё же было в нём нечто странное.
  Высунув голову из густых ветвей, девочка наморщила нос, вгляделась и... чуть не свалилась с ветки от удивления.
  Растопырив кукольные ножки, сдвинув кустистые брови и сжимая ручками немаленькое ружьё, на коне восседал их знакомый коротышка-гном. Тот самый, опасный мафиози, на душе которого висели триста тридцать три кровавых убийства.
  Пригибаясь под тяжестью убийств, гном лихо проскакал круг по поляне. Потом резко поднял коня на дыбы, поднёс к губам рожок, и - ту-у, ту-ту-у-у! - воздух над полянкой прорезал низкий мелодичный звук.
  Тотчас из чащи появились ещё несколько охотников и четыре собаки. Одна из них с заливистым лаем пересекла поляну и остановилась ровнёхонько под дубом, на котором прятались Ричард с Катариной.
  - Вау-вау! - приветливо сказала она, проникновенно глянув Катарине в глаза. И, сунув морду в оставленную внизу корзину с едой, принялась за угощение.
  Вскоре к ней присоединились и остальные. Ням, ням... - ах, как вкусно! Борзые весело копошились в кустах под деревом.
  Тем временем гном соскочил с коня и, продравшись сквозь высокую траву, склонился над головой мёртвого единорога.
  - Чёрррт! - выругался он. - Не успел загадать желание! Ну да дело поправимое... Эй, кто там? Принесите живой воды!
  Один из егерей мигом сбегал к вороному коню гнома, вытащил из сёдельной сумки небольшую флягу и...
  Минуту спустя гном уже вливал живительную воду в рот убитому животному.
  Кап-кап, кап-кап... Чудо! Глаза единорога вдруг медленно открылись.
  "Ну и ну!" - поразилась Катарина с дерева.
  - Хочу найти Катарину Арнольд! - вперившись в морду единорога, пожелал гном.
  Несколько мгновений единорог пристально смотрел на гнома. Потом глаза его презрительно сощурились. Он приподнял голову. И, пошевелив мягкими толстыми губами, выплюнул живую воду прямо в лицо гному.
  Безжизненно мотнувшись, длинный рог снова взрезал землю.
  - Ах, вот как... - побагровел коротышка, поднимаясь с колен. - Ах, вот как! Хорошо же...
  Он отступил назад, выхватил длинный кинжал и - хррряп! - отделил голову единорога от туловища.
  - Рог - ко мне домой! - хмуро распорядился коротышка, вытерев кинжал о траву. - Остальное сейчас съедим.
  "Найти Катарину Арнольд..." - обдумывала, сидя на ветке, Катарина. Это, значит, её. Если, конечно, не какую-нибудь другую Катарину Арнольд.
  Но зачем? Быть может, гном раскаялся и хочет вернуть украденную шкатулку? Вот было бы хорошо...
  Спрыгнуть с дерева - и подойти? Хм... Отчего-то Катарине не хотелось. Оттого ли, что боялась порвать о сук кружева платья. Оттого ли, что была слишком застенчива от природы...
  Меж тем охотники совсем не собирались уходить. Они разожгли костёр посреди полянки, разделали тушу убитого единорога и принялись поджаривать куски.
  Катарина всхлипывала на ветке. Ей было жалко бедного единорога. Который почему-то не захотел исполнить желание гнома. Интересно, почему?
  Тем временем, поджарив мясо, охотники принялись за еду. Они не торопились, болтали, смеялись. Два или три раза до девочки доносились, как ей казалось, звуки её имени. Но, может быть, ей только показалось.
  О том, что время давно перевалило за полдень и близится вечер, Катарина по урчанию в желудке, ненавязчиво намекавшему, что он пуст.
  Девочка поглядела на густую крону дуба - туда, где спрятался Ричард. Но нет, мсьё Кэтсона не было видно.
  Гном съел больше всех. Не меньше, чем, целую ногу единорога. При этом смеялся и блестел плошками, как будто сегодня у него день рожденья.
  - Сейчас возвратимся домой, - радовался он, победно размахивая обглоданной костью, - а девчонка уже там!
  Но вместо того чтобы возвращаться, как обещали, покончив с обедом, охотники разлеглись на траве и захрапели.
  Вот тебе раз! И хотя это было и неплохо, но всё же слезть с дерева девочка не решилась: по поляне резво носились наевшиеся собаки.
  А солнце уже опускалось за горизонт...
  Зевнув как крокодил на берегу Нила, Катарина получше укрепилась на суку. Ох-ох-ох... Глаза от усталости слипались. События последних дней представлялись нелепым сном. Другая на месте Катарины подумала бы, что всё это ей приснилось. Но Катарина-то по опыту знала, что чудеса на свете бывают. Более того: весь мир состоит из чудес, если хорошенько присмотреться...
  Разбудил её топот копыт.
  В наступивших сумерках тени охотников и собак скрылись в чёрной чаще, унося с собой останки единорога, не захотевшего исполнять желание гнома.
  Наконец-то!
  - Ричард! - тихонько позвала она.
  Никто не отозвался.
  - Ри-чард! - позвала она уже громко, во весь голос.
  Тишина.
  - Они ушли, можем спускаться! Только вот собаки съели всю...
  Она вдруг замолчала.
  Тишина. И тьма.
  Тьма и тишина.
  У Катарины возникло твёрдое ощущение, что она разговаривает ни с кем. То есть абсолютно!
  - ...Ричард! - кричала девочка четверть часа спустя, перебираясь с ветки на ветку. - Ричард!..
  - ...Ри-и-ича-а-ард, отзови-ись! - кричала она, совсем охрипнув, ещё полчаса спустя.
  Всё впустую. Никто не отзывался. Только сова ухала в ответ.
  Бодро повторяя себе в двадцать девятый раз, что быть такого не могло, чтобы Ричард свалился с дуба, а борзые его съели, девочка спускалась с дерева.
  Вот она спустилась. Во тьме нащупала корзинку.
  Пустая.
  То есть не совсем. Чернильница, полученная от старичков, целый мешок золота, подаренный фрау Холле, и горшок, который Ричард посоветовал конфисковать у трёх поросей ("...они же больше не хозяева, ты понимаешь, а имущество их подлежит конфискации..."), оказались борзым не по зубам.
  Живот у Катарины пел грустные песни - так хотелось есть. Взяв в руки конфискованное имущество, девочка внимательно оглядела его со всех сторон.
  Горшок как горшок, на гладком боку нарисованы жёлтые цветочки и красные ягодки.
  Магический, сказал Том. Как же он варит? Девочка перевернула горшок. Ни пружинки, ни кнопки...
  - Эй, послушай-ка, - сказала она горшку, заглянув внутрь, - я хочу есть!
  Эхом отдались слова, но горшок молчал.
  Кажется, фрау Швайн говорила какую-то считалочку...
  Ага!
  - Раз-два-три-четыре-пять, - громко и выразительно произнесла Катарина, - вышел зайчик погулять!
  Но ничего, абсолютно ничего не происходило.
  Делать нечего. Вздохнув, Катарина завернулась в свою розовую пелеринку и уселась под деревом. Думать, что делать дальше.
  Ух-ух!.. - кружилась в ночном небе сова. - Ух-ух!.. Шумела листва над головой.
  Вдруг в кустах за деревом послышался шорох.
  - Ричард?!..
  Молчание.
  Взволнованно вскочив, Катарина пошла на звук.
  Шуршание повторилось, но уже дальше. Как будто шуршун убегал. Или играл в прятки.
  - Ричард! Это ты?
  Шуршание отдалилось.
  Забыв об осторожности, вся сгорая от любопытства, Катарина почти бегом пересекла полянку. В ночной тьме невозможно было разглядеть ни зги.
  - Эй! Да кто тут?
  Внезапно земля под ней задрожала, вздыбилась - и Катарина, не удержавшись, полетела кверх тормашками.
  - Уи-и-ик! Уи-и-ик! - пронзительно заверещало у неё над ухом. Закрыв небо, над девочкой склонилась тень с красными глазами. Кто-то цепко схватил её за плечо.
  
  *
  - Исчезла, пропала, сбежала, потерялась!..
  Заложив ручки за спину, гном семенил по просторному кабинету: от секретера к окну, от окна к секретеру, мимо позолоченных мягких саркофагов, мимо шкафчиков с бумагами. Как будто пробежка помогала думать.
  Кабинет был щедро освещён солнцем. Потому что был полдень. Да-с, уже полдень!
  Возвратившись давеча вечером с охоты, господин Оревуар, к своему величайшему сожалению, установил: ни одна девица - ни под именем Катарины Арнольд, ни под каким другим, ни с котом, ни без кота - не заявлялась в этот день во дворец.
  Не заявлялась ни вчера, не заявлялась ни сегодня. Ни утром, ни в обед. А ведь скоро вечер!
  - Исчезла, пропала, - повторил Оревуар, остановившись перед чёрными штиблетами старичка-секретаря.
  Секретарь тут же обмакнул перо в чернильницу (обыкновенную - к сожалению, самую обыкновенную!) и вопросительно поглядел вниз под ноги - на крошку-министра.
  - Она уже три раза могла бы прийти. - Оревуар задрал голову в сторону секретаря. Перевёл взгляд на настенные часы. - Да-да, и сейчас как раз пришла бы в четвёртый. Если бы что-нибудь с ней не случилось.
  Не зная, что сказать, секретарь поднял брови и вздохнул.
  - А то, что "что-то" с ней случилось, не вызывает никаких сомнений.
  Чтобы поддержать диалог, старый секретарь снова почтительно вздохнул.
  - И я знаю - что! - торжественно сообщил гном.
  Да, он в этом нисколько не сомневался. Хотя вслух высказывать свои соображения поосторожничал. Ни к чему даже личному секретарю (и особенно личному секретарю!) знать некоторые подробности государственной важности.
  А дело, конечно, было в следующем. Двое невоспитанных детей хитро подслушали разговор между принцессой и её министром, уяснили для себя магическую ценность пера и чернильницы и решили завладеть сиими сокровищами сами. Для этого они, тайно покинув дворец, отправились в Либесдорф, нашли свою сестру Катарину, у коей как раз находились вышеупоминавшиеся перо и чернильница, завладели волшебными диковинками - и теперь...
  Дальше думать гном не смог. Он заскрипел зубами, захрустел пальцами и, повернувшись к испуганному секретарю, рявкнул:
  - Пиши! Разыскиваются...
  Вздрогнув, секретарь застрочил:
  "Разыскивается Том Арнольд - мальчик лет двенадцати-тринадцати, белобрысый, толстый, румяный. Особые приметы: ест всё, что дают...
  Мартина Гауди - девица неопределённого возраста (13 - 31), чёрные волосы, особые приметы: назойливая и дотошная...
  Катарина Арнольд, лет одиннадцати-двенадцати... Особые приметы..."
  Тут гном озадачился. Младшую девочку он успел узнать только очень коротко.
  - М-м... м-м... Пиши: "Катарина Арнольд - легкомысленная и оч-чень красивая..." "Оч-чень" - с двумя "ч". Ну-с... - потёр ручками гном. - Напечатать, размножить, расклеить где только можно. Присовокупить: награда за поимку - тысяча марок за каждого!
  Да-с... Немножко настроение улучшилось. Но совсем немножко.
  И едва улучшилось - как снова ухудшилось. Дверь без стука растворилась, портьера приподнялась - и в кабинет, шурша юбками, вплыли её высочество принцесса Злоринда.
  
  *
  Удобно устроившись в одном из саркофагов, её высочество слушали. Её министр шагал взад и вперёд по столику для писем и рассказывал...
  Снег в саду давно растаял, солнце светило по-августовски. За окном, воркуя - гуль-гуль-гуль-гуль... - расхаживали белоснежные голуби из королевской голубятни.
  По мере повествования брови принцессы всё более сближались меж собой - до тех пор, пока белая кожа между ними не сморщилась до образования двух тревожных морщинок.
  Когда же гном пошёл рассказывать об исчезнувшей Катарине, брови её высочества внезапно взлетели вверх - и белая кожа на высоком лбу собралась удивлёнными складочками в виде волн.
  Не дослушав до конца, Злоринда подскочила с саркофага, схватила с секретера объявление о розыске - и, пачкая пальцы ещё не до конца просохшими чернилами, принялась жадно перечитывать.
  Гном замолк.
  Секретарь почтительно приподнялся и переводил взгляд с министра на принцессу, с её высочества - на министра.
  Гуль-гуль-гуль-гуль... - продолжали болтать голуби за окном, царапая карниз.
  - "Катарина Арнольд - легкомысленная и оч-чень красивая..." Тут нет ошибки? - прищурилась Злоринда. - В слове "очень" - две "ч"!
  - Всё правильно-с, - подтвердил министр. - Данное написание подчёркивает особую красоту вышеозначенной девицы.
  Принцесса поморщилась. И, снова опустив голову, перечла объявление.
  - Катарина Арнольд, - повторила она тихо, как будто запоминая. - Катарина Арнольд...
  Зашуршала бумага, Злоринда протянула министру объявление. Посмотрела в окно на голубей:
  - Какой отличный день сегодня. Кстати, насчёт тысячи марок вознаграждения вычеркните.
  - То есть как?.. - поперхнулся гном. - Никак не получится-с...
  - Я сама вам скажу, где находится эта... гм... эта Катарина Арнольд.
  В первую минуту гном не нашёлся, что сказать. Он только глупо заморгал, думая, что ослышался.
  Но Злоринда уверенно улыбалась. Более того, закивала - что да, мол, правильно поняли - и сообщила:
  - Я скажу вам точный адрес, но несколько позже. Зайдите ко мне через... через четверть часа.
  Слова её высочества прозвучали музыкой в маленьких ушах гнома. Однако всё же удивительно было... Нет, он не мог уяснить... Не выдержав, гном выпалил:
  - Но откуда ваше высочество могут знать?!
  Не оборачиваясь, принцесса пристально смотрела через окно в сад: меж подстриженных кустов играли фонтанчики, золочёные ангелочки писали в бассейн, на берегу аккуратного пруда чинно устроилось семейство лебедей.
  Слегка зевнула, прикрыв рот ладонью. Ухмыльнулась.
  - Ну-у, господин Оревуар. Может же принцесса иметь свои секреты?
  И устремилась за дверь.
  
  *
  - "Секреты!" - ворчал гном, пробегая по коридору, ведшему в королевские покои. - "Секреты!" Какие такие секреты могут быть от министра! Всё девичья таинственность! Всё хотим быть загадочными-с!..
  Остановившись у одной из дверей, он толкнул её и прошёл внутрь. Тотчас высунулся обратно и поманил за собой кошку.
  Марго проскользнула следом.
  - Ну, давай, - наказывал гном. - Слушай внимательно и смотри в оба. Потом расскажешь мне про секрет. Заберись под кровать или там... найдёшь, куда. Я бы и сам мог, но... - Гном развёл руками. - Нельзя. Если тебя обнаружат, то просто отрубят голову. А если меня - позор!
  С этими словами министр открыл малюсенькую дверцу в стене, затолкал туда кошку, а дверцу запер на засов.
  ...Не сразу, но Марго поняла, что оказалась в соседней комнате, под кроватью принцессы. Из-под края кроватного покрывала, спускавшегося почти до полу, лился свет.
  Марго дрожала от волнения. Не то чтобы ей не приводилось раньше шпионить. Наоборот - приводилось, можно сказать, с котячьих когтей. Но вот за такой высокой особой - ещё никогда! Ох... Да и предупреждение "обнаружат - отрубят голову" не действовало успокаивающе.
  Ступая как можно тише, кошка прокралась к краю свисавшего покрывала, высунула глаз и оглядела спальню принцессы.
  Пол паркетный, начищенный воском. Слева большущее трюмо с зеркалами почти до потолка, справа тянутся большие шифоньеры. Мраморная Венера, бесстыдно голая, задумчиво смотрит на высокий шкафчик с золотой инкрустацией. Возле шкафчика... - тут Марго чуть не вскрикнула от ужаса - стояла принцесса Злоринда!
  
  *
  Какое-то время принцесса просто стояла перед шкафчиком, перебирая книги и статуэтки. Казалось, её высочество были погружены в глубокую задумчивость.
  Наконец, будто нерешительно, протянула руку - всю в кружевных оборках, а пальцы все до единого унизаны алмазами! Скрипнула дверцей, вытащила небольшое зеркальце в скромной резной раме. Вгляделась.
  - Ну-с, - взглянула она на себя со строгим прищуром, - кто на свете всех милей, всех румяней и белей?
  Далее произошло нечто, отчего шерсть на загривке у Марго встала дыбом.
  - Прежде была ты, - раздался бодрый металлический голос ниоткуда. - А с недавнего времени - некая девица по имени Катарина Арнольд.
  Красивые брови Злоринды сдвинулись.
  - Хм. И где же живёт эта раскрасавица? - зло поинтересовалась она.
  - В Вальддорфе, улица Подвязом триста двадцать девять, у фрау Острый Зуб, - с вызовом ответило зеркало. (По всей видимости, разговаривало именно оно).
  Принцесса закусила губу и прищурилась:
  - Два дня назад ты называло другой адрес.
  - А она живёт там только со вчерашнего дня. Вернее, ночи, - усмехнулось зеркало. Чувствовалось, что нисколечки не боится высочайшего гнева.
  Глаза Злоринды потемнели, длинные ногти впились в ладони. Но она быстро овладела собой.
  - Катарина Арнольд, тэк-с... - повторила принцесса, кусая губы. - Вальддорф триста двадцать девять. Ничего, завтра она оттуда съедет.
  И, подумав, уточнила:
  - В гробу.
  
  *
  Неровные ступеньки вели круто вниз. То и дело спотыкаясь и стукаясь головой о низкий потолок, Катарина еле поспешала за хищной зубастой мышью, волочившей её вниз по лестнице.
  - Куда вы меня тащите?! - вопила Катарина, отчаянно сопротивляясь.
  Наконец лестница кончилась, и обе ворвались в маленькую уютную гостиную. Гостиная была прелесть до чего уютная: стены были завешаны яркими бархатными тряпочками; в одном углу навален тополиный пух, сверху застланный весёленьким ситцем; посреди комнаты развалился пенёк от куста смородины; а под потолком висела клетка с большим светляком, освещавшим комнату наподобие ночного светильника.
  Но не это было удивительно. Удивительно было то, что Катарина никак не могла уяснить, каким образом она, такая большая девочка, умещалась в крохотной норке мыши. Вот чудеса!..
  Крепко держа девочку за руки, старая мышь осветила её свечой и удовлетворённо улыбнулась:
  - Красавица!
  - Вот тоже новость! - пожала плечами девочка, безнадёжно пытаясь высвободиться.
  - А волосы-то какие шелковистые! - продолжала восхищаться мышь. - Так и блестит! А ушки-то! А глазки! Жалко только, хвоста нет.
  - Вообще-то я ещё лучше смотрюсь, когда волосы распущенны, - заверила Катарина, снимая капор. - Вы посмотрите, какие у меня чудесные кудри. А теперь, не могли бы вы меня отпустить, пожалуйста? Мне пора...
  - Невеста - что надо!-- постановила мышь, радостно лязгнув зубами. - Готовься к свадьбе!
  - К чему?! - опешила Катарина.
  - К свадьбе, - пожала мышь плечами. - Дело решённое, чего уж и говорить.
  - Что за чушь вы такую несёте?! - возмутилась Катарина. - Сейчас же отпустите меня! - И, вырвавшись наконец из лап мыши, решительно направилась к двери.
  - Стой, негодница! Не понимаешь, от чего уходишь! - всплеснула мышь лапами вслед. - От счастья своего уходишь! Узнала бы хоть сначала, кому тебя в невесты прочат!
  - А кому? - Глаза Катарины зажглись любопытством.
  - Кому? - Опередив девочку, мышь проворно заперла дверь перед самым её носом. - Моему богатому соседу, господину кроту, вот кому!
  - Кроту?! В жизни никогда! Эй, отоприте сейчас же! Выпустите меня на волю! Меня ждут Том и...
  - Ни-ког-да! - торжествующе произнесла мышь, звеня ключами в кармане передника. - Хочешь ты того или нет, а за господина крота я тебя замуж выдам!
  Шутка перестала нравиться девочке: дверь наружу была крепко заперта, окон вообще не было, а перед нею стояла зубастая мышь.
  - Послушайте, - осторожно сказала Катарина, - а может быть, вы... - сумасшедшая? Ну, подумайте хорошенько: зачем вам понадобилось выдавать меня за крота?
  - Я давно всё обдумала, - с достоинством ответила мышь. - Мой сосед - старый одинокий крот - обладает всеми добродетелями, которые только существуют на свете. Но тем не менее... - мышь печально вздохнула, - он несчастлив. Да-да, он несчастлив. Спроси "почему"...
  - Почему? - спросила Катарина.
  - Никто не хочет идти за него замуж, - со вздохом развела лапами мышь. - А он такой достойный крот!
  - Да, но я-то тут причём? - воскликнула бедная Катарина. - Отпустите меня наконец! Меня ждут Том и...
  - Ну, вот что, дорогая моя, - рассердилась мышь. - Я вижу, в тебе нет сердца. По-хорошему с тобой поговорить не получается... Ладно.
  Мышь решительно распахнула сундук и вытащила оттуда неопределённого цвета балахон.
  - Вот! Бери иголку, шей приданое! - Она скептически оглядела балахон. - Вышей его каким-нибудь красивым узорчиком. Чтобы было в чём пред алтарём предстать. - И, не давая Катарине раскрыть рта, погрозила острым когтем: - Про свою прежнюю жизнь забудь! На волю выйдешь только после свадьбы! Если господин крот позволит.
  С этими словами мышь покинула гостиную.
  - Да! - высунулась её острая мордочка из дверной щели. - Не сломай мне иглу! Я её за большие деньги у ежа купила!
  
  *
  Прошла ночь, а за нею день. Вернее, Катарине показалось, что прошла ночь, а за нею день. Вернусь домой, подумала она, куплю себе кулончик с часами. И спохватилась: вернётся ли она вообще когда-нибудь домой? И где сейчас Том? И где Мартина? И что думают папа с мамой?.. На душе у Катарины стало так уныло, что из глаз закапали слёзы.
  Мышь между тем времени не теряла. Натащив в комнату ворох разного добра - обрывки лент, катушки без ниток, старый заржавелый напёрсток, кожаную перчатку, кучу пуговиц разных цветов и размеров, вязаный чулок без пятки, остов от зонтика - она с любовь оглядела всё это богатство и довольно потёрла лапки:
  - Будем готовить тебе приданое!
  - Не пойду я ни за какого крота! - в который уже раз пробурчала Катарина.
  - Глупенькая, - добродушно махнула лапкой мышь, прикладывая напёрсток к напёрстку: не выйдет ли чего ценного? - Сама не понимаешь, какое счастье тебе привалило. У него такая красивая бархатная шуба!
  Катарина глубоко задумалась.
  - Ладно, - миролюбиво сказала мышь, - иди сосни маленько. А то к завтрему глаза будут красные. Надо быть красавицей. Завтра придёт господин крот - будут смотрины.
  
  *
  ...Толстый крот остался доволен. Попивая чай маленькими глотками и щурясь на Катарину, он то и дело прищёлкивал языком, слушая похвалы невесте.
  - А стряпать умеет ли? - волновался он. - А шить?
  - Всё, всё умеет, - успокаивала мышь, скаля длинные зубы.
  - Ну, соседка, угодила, - радовался крот, прощаясь.
  И только на пороге спохватился:
  - А каков у неё голосок? Я и не слыхал.
  - Голосок - словно мёд! - заверила мышь.
  - Пусть споёт песенку, - потребовал крот.
  - Песенку спой! - лязгнула зубами мышь на Катарину.
  Делать нечего. Старательно фальшивя, девочка спела песенку "Про нашего Барбоску, который ел кротов".
  - Ангельский голосок! - порадовался крот. - Чрезвычайно задушевная песня!
  Решено, сказал он, уходя, завтра - свадьба!
  - ...Ну, - весело хлопотала мышь, - завтра - твой самый счастливый день! Чего хмуришься?
  - Можно мне выйти попрощаться с последним лучом солнца? - исподлобья посмотрела Катарина на свою мучительницу.
  - Ещё чего! - ухмыльнулась та. - Знаю я, что у тебя на уме. Не ты первая придумала. Так до тебя уже сбегали. Как выйдешь из норы, так сразу и бегом отсюда. Даже и не мечтай! Шей-ка лучше приданое вот. - Старуха подкинула ей ещё ворох тряпья. - Да поторапливайся: до утра недолго осталось. Вот тебе огрызочек свечи, чтобы глаза не портила.
  Оставшись одна, Катарина растерянно уставилась на бесформенный огрызок свечи, мерцавший маленьким язычком пламени в тёмной норе. Что-что, а выходить замуж за крота никак не входило в её жизненные планы. Что-то будет завтра?..
  
  *
  От паштета исходил дразнящий запах нежной куриной печёнки, да ещё с некоей редкостной приправой... м-м... трудно определить, какой...
  - Моё фирменное блюдо, - пошевелил бровями Карлик Нос, и многозначительно закивал. - Ешьте, ешьте, это всё для вас.
  Марго признательно облизнулась.
  - Мррр... Право... безмерно благодарна. Здесь, во дворце, всё так необычно... Если честно... мррр... я ещё не совсем освоилась...
  - Да боже мой! Это совершенно естественно! - Нос всплеснул руками. - Когда я первый раз пришёл во дворец, меня обзывали "карликом" и хотели прогнать взашей. А теперь я - главный повар, маленький король млеет от моих пирожных и пирожков а ля Ням-ням, а принцесса просто не может существовать без моего черепашьего супа.
  Нос придвинул поближе к кошке розетку со сливками.
  - Вот, извольте попробовать - наижирнейшие. Их ест только её высочество. Но для вас я нарочно положил большую порцию.
  Сливки были на диво густые - почти как сметана. Лизнув, Марго растаяла. Но не столько от вкуса сливок, сколько от вкуса слов господина повара. "Нарочно отобрал"... "Для вас"... Подумать только...
  - Мррр... Собственно, - промурлыкала Марго, преисполняясь важности, - как вы, впрочем, может быть, уже знаете... мне высочайше пожалован титул "породистой".
  - Неужели! - вскричал Карилик Нос, вытаращив глаза. - И какой вы теперь, позвольте узнать, породы?
  Марго довольно улыбнулась.
  - Мррр... Я долго колебалась - и в конце концов выбрала "ангорскую". Каково ваше мнение?
  - Великолепно, великолепно... - чуть не поперхнулся Карлик Нос, разглядывая короткую полосатую шкурку новой знакомой. - Этот титул... гм... как бы вам сказать... очень вам подходит.
  - Правда? - умилилась кошка. Ещё немного подкрепившись нежным паштетом и сливками, она доверительно промямлила: - Если уж на то пошло, я честно его заслужила. Не будь меня - ха!.. - господину Оревуару никогда бы не добыть пера с чернильницей.
  - Пера с чернильницей? - повторил Карлик, глянув исподлобья.
  - Гм... - смутилась кошка. - Впрочем, это государственная тайна.
  - Горжусь, - не замедлил вставить Нос, - что имею честь разговаривать с особой, посвящённой в государственный тайны.
  - О, да, - разомлела Марго, - что правда, то правда: нет ни одной государственной тайны, которая была бы мне неизвестна. Господин Оревуар без меня - совершенно как без рук. Беспомощен, как... - ха-ха! - как младенец.
  Наступило небольшое молчание. Марго заёрзала. Ей хотелось сказать больше, несравнимо больше.
  - Вот и сегодня... гм...
  Главный повар готовно распахнул глаза. На носатом лице его застыло восторженное внимание.
  Умей Марго краснеть, она бы непременно покраснела. От удовольствия. Лизнув ещё сливок, кошка, не сдержавшись, промурчала:
  - Вот и сегодня... гм... как всегда, не обошлось без меня. Господин Оревуар нижайше просил меня узнать одну тайну принцессы. Ну что ж, узнать так узнать. Я пролезла через потайной ход в спальню её высочества и подслушала один интересный разговор. Представьте: принцессе доподлинно известно, где искать пропавшую девчонку!..
  Был поздний вечер, когда господин Карлик Нос, сердечно попрощавшись с Марго, закутался в плащ, пересёк двор и подошёл к задним воротам дворца.
  - Тётушка Крейтервейс прихворнула, - объяснил он дежурному офицеру дворцовой стражи. - Беспокоюсь, как-никак пятьсот восемьдесят девять лет старухе.
  Он вышел за дворцовую ограду, перешёл мост, затем некоторое время двигался вдоль набережной. Завернув на улицу Железного Генриха, он достиг её конца. Вышел на площадь, миновал конную статую короля Дроздоборода. И, пройдя под тёмной аркой дома бургомистра, оказался на соседней улочке, перед полукруглой дверью с навесом и крыльцом в три ступеньки.
  Ну, вот-с...
  Тук-тук-тук! Пауза. Тук-тук! Пауза. Тук-тук!
  По ту сторону двери послышались лёгкие шаги.
  Кррип-кррип... - скрипнул замок.
  Дверь отворилась, на пороге показалась тётушка Крейтервейс. Высунулась на улицу, поправила очки, поводила свечой:
  - Ну, наконец-то, господин Нос! Мы ждали вас два дня! Вы хотя бы узнали что-то новое про Катарину и Ричарда?
  Да полноте! Тётушка ли это Крейтервейс?
  - Ёлки-палки! - возник из-за её спины дядюшка Крейтервейс. - Мы с Мартиной съели уже все пирожки а ля Ням-ням! Вам удалось что-то выведать у Марго?
  Боже святый. Произошла чудовищная ошибка. Не тётушка и не дядюшка - и даже не Крейтервейс!
  Но Карлик Нос, похоже, не удивился.
  - Всё в ажуре, - заверил он. - Всё замешано, раскатано и выпечено до румяной корочки.
  С этими загадочными словами главный повар вошёл в дом и крепко запер за собой дверь.
  ...Возвращаясь уже поздно ночью во дворец, Карлик Нос вздыхал:
  - Плоха моя старушка Крейтервейс, совсем плоха. Завтра утром отвезу ей лечебную микстуру.
  И правда: едва забрезжил рассвет следующего дня, как неугомонный главный повар снова вышел из дворца - прижимая к себе под плащом небольшую плетёную бутыль...
  
  *
  
  ...Дили-дон! Дили-дон!
  В церкви слышен шум да звон!
  
  В пещерку под корнями вяза изо всех нор стекался народ.
  Ах, какие господа тут были! Важные, степенные, все в бархатных шубах, с пенсне на полуслепых глазах и зонтиками в когтистых лапах. Дамы болтали и пищали по-светски, непринуждённо помахивали хвостами и придирчиво оглядывали невесту.
  - У неё нет хвоста...
  - У неё совсем нет усов!
  - Слишком длинная шерсть на голове - и полное отсутствие её наличия на лапах!
  - Дурнушка!
  Но вот гомон утих, взгляды гостей устремились на хозяйку салона.
  - Господа! - воскликнула госпожа Острый Зуб, пересекая широкую гостиную дома жениха. Она неплохо выглядела: кусок шёлка стянут на талии широким поясом, ромашка за ухом и пелерина в сеточку, искусно переделанная из перчатки. - Господа! В этот счастливый день я, как приёмная мать бедной девочки, волнуюсь и в тоже время радуюсь. Крошка в первый раз выходит замуж, и сразу так удачно - за крота...
  - Ни за что! - выкрикнула Катарина так громко, как могла. - Я не выйду замуж ни за какого кр...
  Но ей залепили рот большой фасолиной и без долгих разговоров потащили к алтарю.
  - М-м-м-м-м...! - мычала невеста, упираясь руками и ногами. - М-м-м-м-м-м-м-м-м-м...!!! - Но ни сделать, ни сказать ничего не могла.
  - Мало того, что дурнушка, ещё и строптивая, - качали головами дамы.
  Уже раздались первые аккорды органа из тростника. Первые аплодисменты. Уже счастливый жених в бархатной шубе протянул невесте свою надёжную мохнатую лапу...
  Когда на головы собравшимся вдруг стал обваливаться потолок.
  
  *
  Потолок обваливался частями.
  Бук!..
  Бук, бук!..
  Комья земли обрушивались на гостей в самых неожиданнных местах.
  Бук, бук!..
  Бук!..
  - Землетрясение! - взвизгнула хозяйка вмиг разрушенного салона. - Спокойствие! Всем оставаться на своих местах!
  Но какое там "спокойствие" и какое там "на местах". Писк и верещанье заполнили свадебную залу. В панике наступая друг другу на хвосты, лапы и бархатные шубы, дамы и господа принялись поспешно рассасываться по коридорам в соседние норы.
  - Спасаться! Спасаться!
  Но и в соседних норах дело обстояло не лучше: потолок рушился буквально повсюду.
  Бук!..
  Бук, бук!..
  Бук!..
  - Погиба-а-а-ае-ем!..
  Уяснив, что спрятаться в норах не удастся, мыши полезли наверх - на свежий лесной воздух, под тень вяза.
  
  *
  Под тенью вяза было и вправду свежо. А хорошо-то как! Чудесно пахло травой, всякими там грибочками и просто землёй. Чудесно. Устроившись на пеньке, её высочество принцесса Злоринда укуталась в свою новую пелерину. И, поковыривая остриём зонтика землю, наблюдала за работой четверых солдат.
  А те старались вовсю.
  Хррып!.. Хррып!..
  Земля сыпалась из-под лопаты на зелёную травку под вязом.
  - А не ошиблись ваше высочество? Действительно ли это Вальддорф триста двадцать девять? - с тревогой осведомился господин Оревуар.
  Не обращая внимания на комья сырой земли, летевшие прямо на белоснежный жилет с золотой цепочкой карманных часов, он нетерпеливо похаживал вокруг да около работавших солдат. Глазки-плошки так и буравили квадратные футы земли под вязом.
  На вопрос министра принцесса как будто засомневалась. А может, всем так просто показалось. Её высочество пошарили в ридикюле, вытащили зеркальце, отвернулись к вязу и долго поправляли кудряшки на лбу... Наконец обернулись.
  - Нет, всё в порядке. - Принцесса улыбалась. - Вальддорф, улица Подвязом, триста двадцать девять.
  Хррып!.. Хррып!..
  И вот земля сама зашевелилась и показались первые подземные граждане.
  - Уи-и-ик!.. Уи-и-ик!.. - ошалело вереща и растопырив усы, вылезали на белый свет дамы в шёлковых тряпочках.
  - Доррогу! Доррогу!.. - распихивая народ зонтиками, выбирались на белый свет степенные господа в бархатных шубах.
  - Где она?! - в волнении подскочили принцесса с министром.
  - А что, собственно, происходит? - возмутилась, встав на задние лапки, госпожа Острый Зуб. Ромашка у неё за ухом перекосилась, а пелерина сползла на хвост.
  - Именем закона! - грозно топнул гном.
  - Где девица Арнольд? - наклонившись, сдвинула брови принцесса Злоринда. - Где вы её спрятали?
  ...Испуганно пялясь на синие в полосочку мундиры солдат, толпа мышей жалась к подножию вяза.
  Кое-кто попрятался за грибами. Две мышки притворились умершими. Лапки остальных указали на счастливого жениха.
  - Я не виноват! - Крот в ужасе попытался зарыться обратно в землю. - Я ещё не успел жениться! Эту невесту поймала мне госпожа Острый Зуб! Она же содрала с меня за это двести франков!
  - Ага! - обрадовался Оревуар. По его знаку сильная рука солдата вытащила крота из земли и подняла в воздух.
  Остальные же мыши, пользуясь тем, что внимание переключилось на одного крота, тихо-тихо, давя друг друга, бросились врассыпную.
  - ...Пожалуйста, казните госпожу Острый Зуб! - умолял "жених", вертясь в воздухе.
  Впрочем, он напрасно старался: госпожа Острый Зуб как провалилась сквозь землю.
  - Где девчонка, скажете вы мне наконец?! - рявкнул гном. Да так сердито, что испуганный крот завертелся вдвое быстрее.
  - Я тут, тут я! - послышался тоненький писк из-за пенька.
  
  *
  Это было чудо. Катарина не могла опомниться от радости. Сидя на ладони у принцессы, захлёбываясь от смеха, она в девятый раз повторяла рассказ: про мышь, про свадьбу, про приданое...
  - А перо? А чернильница? - пытался вставить гном, скача вокруг. - А корзинка где?
  - Там, где-то за кустами, - отмахивалась Катарина. - Это было ночью - не помню, где оставила.
  И снова начинала: про мышь, про свадьбу...
  - Обыскать всю окрестность, каждый куст! - распорядился Оревуар.
  Четверо солдат бросились выполнять приказ. На четвереньках, пригнувшись, они просматривали ярд за ярдом, приподнимали каждую веточку, ворошили каждый куст.
  - ...Одного не пойму, - удивлялась Катарина, - каким это таким образом я уменьшилась в размерах?
  - Вот это-то дело как раз простое, - пожала Злоринда плечами. - По всей видимости, ты наступила на аленький цветочек, причём ровно в полночь. И вот, пожалуйста, результат. Так всегда бывает, когда наступают на аленький цветочек ровно в полночь.
  - Во-от оно что! - запрыгала Катарина на ладони у Злоринды. - Вот почему госпожа Острый Зуб заманила меня на это место шорохом! Видимо, здесь рос тот самый цветочек, о котором вы говорите! А как же мне стать обратно такого же роста, как была? Не следует ли мне, ваше высочество, снова наступить на аленький цветочек ровно в полночь?
  - Совершенно верно, дорогуша, - улыбнулась Злоринда, думая про себя: "М-да, она действительно красива. А когда подрастёт, станет ещё красивее. ...Если подрастёт, конечно."
  Хррысть!.. Хррысть! - трещали кусты.
  - Да тут непролазная чаща! - сообщил один из солдат.
  - Руби! - махнул гном. - Наша цель - корзинка! А внутри должны быть перо и чернильница!
  Светило сквозь ветви вяза солнышко. Принцесса философски улыбалась. "Такова судьба, - думала она, доставая из ридикюля крохотное яблочко. Маленькое, особого сорта "гномья радость". - Подданные должны знать своё место. В конце концов, это дерзость - быть красивее принцессы."
  Взяв яблочко осторожно через платочек - боже упаси касаться руками! - она протянула его девочке.
  - Ты, наверное, голодна, дитя моё.
  - Большое спасибо, - с благодарностью взглянула Катарина. И засмеялась: - Представьте, уже два дня я питаюсь сплошь сырыми зёрнами!
  Хррысть!.. Хррысть! - ломались ветки кустарника вокруг полянки.
  Яблочко весело блестело румяными боками.
  - Кстати, насчёт пера и чернильницы, - заметила Катарина, примеряясь, с какого бы краю откусить. - У меня осталась только чернильница. Перо забрал себе Ричард.
  - Что? - встрепенулся гном. - Ричард, вы сказали? Погодите, погодите... Это который "мсьё Кэтсон"?
  Катарина не ответила. Она как раз широко распахнула рот, чтобы отхватить большой кусок яблока.
  
  *
  Тень заслонила не всё небо. Нет-нет, так показалось сначала только крохотной Катарине. Тень заслонила всего только солнце - маленькое, кругленькое. И сразу показалось, что наступил вечер.
  На самом же деле вечер так быстро наступить не мог. Просто большой гусь упал с ветки вяза на голову принцессе (непростительная наглость! он мог считать себя уже казнённым!), схватил за юбку маленькую Катарину и - хлоп, хлоп, хлоп! - захлопав крыльями, взмыл в небо.
  - Стреляйте! - Гном опомнился быстрее всех. Он сам выхватил из-за пояса пистолет.
  Пахх!.. Пахх!.. Пахх!..
  На фоне голубого неба закружился дымок.
  Пахх!.. Пахх!.. - затрещали винтовки солдат.
  - Спаси-и-ите-е-е! - донёсся с неба писк перепуганной Катарины. А так и не откусанное яблоко упало принцессе обратно в ридикюль.
  - Спаси-ите! - тихо прошептал потрясённый гном. Он застыл как изваяние отчаяния. Но смотрел при этом не на гуся, уносившего Катарину. А на другого - тоже поднявшегося из кустарника высоко над лесом. В клюве у него болталась корзинка...
  
  
  
  
  4
  
  "РАЗЫСКИВАЕТСЯ ГРАФ-БАРОН..."
  
  
  С Карликом Носом расстались сердечно.
  - Возьмите с собой, вдруг ещё пригодится, - протянул он детям плетёную бутыль. Хотя отвара оставалось на донышке - один раз глотнуть. - И вот ещё вам веретено. Без него, как вы уже знаете, в колодец прыгнуть не получится. Такие продаются здесь повсюду, стоят от полмарки до четырёх - смотря куда вы хотите попасть. Желаю вам не вляпаться больше ни в какую сказку. И смотреть под ноги, когда идёте по лесу в полночь.
  Тут Карлик Нос лукаво посмотрел на Катарину. Девочке крупно повезло: в городской квартире Карлика Носа на подоконнике цвели аленькие цветочки. Этой ночью незадолго до двенадцати Катарину разбудили, посадили на один такой цветок - и пожалуйста: с последним боем часов девочка свалилась с подоконника в своих обычных размерах.
  - А через который колодец мы попадём в человеческий мир? - весело поинтересовалась Катарина.
  - Обычно бывает написано на колодезном навесе. Правда, я сам таких не видал. И вот вам... - Нос вытащил из-за пазухи толстый томик в красном кожаном переплёте.
  - Что это?
  - Это путеводитель по сказочному миру. Правда, далеко не полный и недоработанный... Но, может, пригодится.
  Мартина посмотрела на обложку. Весёлый гном плясал перед костром. "Сказки" поблёскивало над шляпой гнома.
  - Прощайте, - смахнул Нос слезу с носа. - Моё жизненное кредо - оставаться в своей сказке. Желаю и вам того же.
  Они долго шли вдоль набережной - и наконец вышли на окраину города. Было жаркое летнее утро. С одной стороны катила свои воды река, с другой - огороженное низким плетнём, зеленело поле. Вдали за полем торчали красные крыши домиков и чернел лес. А под одиноким дубом у дороги торчал небольшой каменный колодец.
  - Ну, прежде всего, - Мартина достала из кармана чернильницу, - прежде всего чернила выливаем в реку, а саму чернильницу... обо что бы разбить? - Она оглянулась. У дороги лежал большущий камень. - А! Вот обо что!
  - Стой! Погоди! - подскочил Том. - Это зачем это разбивать? А если она нам ещё пригодится?
  - Пригодится? - Мартина прищурилась. - Нет, вряд ли.
  Шагнув к камню, девочка решительно взмахнула рукой с чернильницей...
  - Очень даже! - Том бросился наперерез и с размаху уселся на камень. - В деле со шкатулкой. Не забудь: я ещё не отобрал у гнома папину шкатулку. А без шкатулки я отсюда - ни ногой. А теперь скажи мне, пожалуйста, одну вещь: можешь ты себе представить, что мы проникнем тайно во дворец, заберёмся в гномов кабинет, откроем секретер ключом, который гном носит всегда в кармане, достанем шкатулку с драгоценностями, а потом тихонько уйдём из дворца? Можешь ты себе такое представить или нет?
  - Нет, - сказала, подумав, Мартина. - Такого я представить себе не могу.
  - И я тоже, - сообщил Том. - А теперь представь, что будет, если мы найдём волшебное перо. Подумай только, а? Да с его помощью и с помощью этой чернильницы добыть шкатулку нам будет - фи! - что раз плюнуть! Ба-а! Стоит нам написать волшебным пером... э-э... к примеру... "господин Оревуар взял шкатулку с фамильными драгоценностями семьи Арнольд..." м-м... "...и поехал на прогулку в лес"...
  - "...без охраны", - вставила Катарина.
  - Вот именно! - Глаза Тома засветились. - А тут навстречу ему - мы: "Добрый день, господин Оревуар, куда это вы несёте нашу шкатулку - и совсем без охраны? Не кажется ли вам, что мы могли бы вам помочь?"
  - Здорово! - Катарина засмеялась и захлопала в ладоши.
  - Понимаешь теперь? - Том улыбнулся с торжеством.
  - Всё это было бы чудесно, - сухо пробубнила Мартина, - если бы у нас действительно было с собой волшебное перо. Но перо... - повернулась она на каблуках к Катарине. - Где оно?
  - Осталось у Ричарда, - развела руками Катарина. - Он нацепил его на шляпу. Сказал, что так больше похож на охотника. Ещё он собирался купить себе ружьё - вместо пистолета, который забрал у него гном...
  - Уж этот мсьё Кэтсон, - процедила сквозь зубы Мартина. И пожала плечами: - Вот видите, Ричард пропал - и перо пропало вместе с ним. Так что о чём вообще разговор? Во-первых, сама по себе, отдельно взятая, эта чернильница нам не поможет. А во-вторых... - Глаза Мартины сердито прищурились. - Том, ты спятил? Ты разве совсем забыл про планы принцессы? Про розарий?
  Том вздохнул.
  - Розарий? - Катарина широко распахнула глаза.
  - Ну да, розарий, который принцесса Злоринда собирается развести на месте нашего родного городка. Представь себе. Стоит написать пару слов волшебным пером, предварительно обмакнув его вот в эту самую чернильницу...
  - Ма-амочки! - ахнула Катарина. И длинные ресницы её удивлённо захлопали. - А как же мама? А как же папа? А как же...
  - Вот именно. - Глаза Мартины потемнели. - Иными словами, вот этими самыми чернилами будет подписан смертный приговор всему человечеству. Нет, вылить чернила в воду, а потом...
  С этими словами девочка решительно направилась к реке.
  - Мартина! - Том двинулся следом. - Мартина, пожалуйста, послушай!
  - Что ещё? - не оглядываясь, пробурчала та.
  - Я понимаю, что чернильницу лучше уничтожить... Это, конечно, очень верно и мудро... прямо замечательная идея, но... - Том перешёл на бег. - Вот послушай: ведь ты сама только что сказала, что без пера чернильница не действует...
  Девочка покосилась на Тома, но шаг не замедлила. Впереди шумела река.
  - Так что принцессе, - продолжал тот, опередив девочку и встав на её пути, - принцессе тоже ничего не удастся... Ну, насчёт розария...
  Это было верно. Мартина остановилась. Но тут же возразила:
  - Само собой, принцесса ничего не сможет сделать с одной только чернильницей. Тут ты правильно заметил. Но, друг мой Том! - укоризненно покачала она головой. - Когда королевские солдаты разыщут Ричарда и отнимут у него перо...
  - Мы разыщем Ричарда быстрее, чем они, - заверил Том.
  - Да! Да! - запрыгала Катарина. - Он должен быть где-то тут, в этих местах! Ведь не мог же он испариться в воздухе!
  - Гм... - На лице у Мартины отразилось сомнение.
  Том хорошо знал Мартину и понял: похоже, победа.
  - Чего уж там и сомневаться, - произнёс он, уверенно забирая у девочки чернильницу и засовывая драгоценность поглубже к себе в карман. А карман застегнул на пуговицу. - Найдём Ричарда, возьмём у него волшебное перо и изменим события так, что - ха-ха! - гном сам принесёт нам шкатулку. И проводит до ближайшего колодца, что ведёт в Берлин.
  Лёгкий летний ветерок принёс с поля приятный запах гречихи.
  - Кстати о колодцах, - заметила Катарина. - Не кажется ли вам, нам пора прыгать в ближайший?
  - Это ещё зачем? - обернулись старшие.
  Вместо ответа Катарина показала в сторону моста.
  Со стороны моста полз жук. А если приглядеться, то и вовсе не жук. А карета, запряжённая четвёркой лошадей. Дюжина всадников в знакомых полосатых мундирах сопровождала её эскортом. Карета быстро катила в их сторону, а на дверце поблёскивал герб королевского дома.
  - Ёлки-палки!..
  Деваться было некуда. Они стояли на открытом месте.
  - Сейчас нас заметят, - предположил Том, тревожно хмурясь.
  - Я же вам говорила! - в отчаянии выкрикнула Мартина. - Ещё не поздно избавиться от чернильницы!
  На всякий случай Том отступил на два шага и вцепился обеими руками в карман с сокровищем.
  - Да что ты, - пробормотал он побелевшими губами, следя глазами за каретой. - Ничего страшного. Ещё же ведь не заметили. И вообще, может быть, она в другую сторону. Вот сейчас свернут налево...
  - Жди - "налево"! - бросила на него сердитый взгляд Мартина. - Налево река, а направо мы! Они направляются как раз в нашу сторону! Я знала, я знала, что так кончится! - Мартина заломила руки.
  - Так прячемся мы в колодец или...? - снова встряла Катарина.
  Колодец стоял неподалёку, у подножия одинокого дуба. "В Семигорье. Проход полмарки", - гласила надпись на навесе.
  - Подходит, - сказал Том, вынимая из сумки пазухи веретено как раз за полмарки. - Одно плохо: Ричарда-то мы собирались искать совсем не в Семигорье.
  Он бросил прялку в воду. Заработало как надо: вода тут же начала стремительно убывать.
  - А может быть, он как раз и в этом самом Семигорье, - предположила Катарина, предпочитавшая верить в хорошее.
  - Скорее! Ну скорее же! - стучала по краю колодца Мартина.
  Наконец в глубине колодца забулькало, захлюпало...
  - Можно, - объявил Том, заглянув внутрь.
  Он первым перелез через край - и прыгнул...
  - Уж этот мне мсьё Кэтсон! - проворчала Мартина, подбирая подол. Села на край колодца, перекинула ноги. Со стороны поля послышалось ржание лошади. - Всё из-за него! И где, скажите пожалуйста, его теперь искать?
  - Я потеряла его тогда, два дня назад, после охоты на единорога, - сказала Катарина. - Он залез на дерево от собак - и сгинул...
  Оттолкнувшись от каменного края, Мартина прыгнула вниз. Катарина - за ней.
  
  *
  Тогда, два дня назад, после охоты на единорога... мсьё Кэтсон очнулся в полной тьме. То есть в кромешной. Он не видел даже собственных рук, когда подносил их к лицу, чтобы ощупать шишку на лбу.
  Шишка была громадная. Ау-у-у! Застонав от боли, Ричард попытался вспомнить: единорог... собаки... Собаки!..
  Он залез на дерево от собак. На самую верхушку, где ветви, как казалось, надёжно скрывали его от глаз зубастых бандюг.
  Ему казалось, он надёжно спрятался. Увы.
  Как только это ему показалось, под самым-самым дубом раздался собачий лай.
  Ричард аж чуть не свалился наземь с перепугу. Нет, нашли всё ж таки, гады, учуяли!
   А борзые не отходили от дерева, шумно возились внизу. Ни дать ни взять, пытались взобраться по стволу.
  Что делать? - подумал несчастный кот.
  И тут он увидел дупло.
  Дупло было на удивление просторное. В таком не то что белка - рысь могла бы устроить гостиную. Обрадованный Ричард, не мешкая, проскользнул в большую чёрную дыру. Ну, всё, теперь борзые его не отыщут!
  С облегчением вздохнув, мсьё Кэтсон из кармана трубочку, чтобы закурить. Ибо переволновался - страсть! Уселся поудобнее на мягкой трухе. И вдруг - прррах-пах-пах-пах-пах!..
  ...труха под ним просыпалась - и он стремительно полетел вниз.
  Вот так да! Дерево внутри оказалось полым.
  Ричард летел на удивление долго. Ощущение было такое, что пролетел всё дерево насквозь и продолжал лететь уже под землёй. Удараясь о корявые стены странного туннеля то руками, то боками, то головой, совсем растерявшийся Ричард пытался зацепиться... Но неудачно: пальцы срывались, и он падал всё дальше, и дальше, и дальше... в сплошнейшей тьме...
  ...пока не ударился внезапно головой о что-то твёрдое и не потерял сознание.
  Сколько он тут пролежал, Ричард мог только догадываться. Всю ночь? День?.. Что сегодня - "завтра" или уже "послезавтра"? Он вытащил из нагрудного кармана большие круглые часы. Поднёс к уху... Тик-так... Тик-так... Чёрт. Стрелок в темноте было не разглядеть.
  Будучи большим оптимистом, ненавидевшим долго грустить, Ричард обладал умением видеть в любой, даже самой печальной ситуации, её хорошую сторону. Вот и тут он подумал: "В таком глубоком дупле от собак я спрятан более чем надёжно."
  Да, это утешало. Собаки - это было то, что Ричард не только не переносил на дух, но даже издали без возмущения не мог лицезреть.
  Он поднялся на ноги. Ах, бог ты мой! Как болели бока! Вытянув перед собой руки, он осторожно двинулся вперёд.
  Через несколько шагов правая рука коснулась гладкой холодной стены. Ага!
  Сделав с десяток шагов влево, он наткнулся ещё на одну стену. Такую же гладкую. Тэк-с... По-видимому, помещение небольшое. Но, как во всяком помещении, тут должна иметься дверь. Где же она?
  Он сделал ещё несколько шагов вперёд... И вдруг замер.
  Что это было?
  Он оглянулся. Тело покрылось гусиной кожей.
  Нет, что-то было... Он что-то слышал! Сейчас вот, тут, рядом...
  Кто-то вздохнул. Очень шумно и громко!..
  Спокойствие, мсьё Кэтсон, только спокойствие...
  И тут он вспомнил. Ах, что за забывчивость! Ведь у него были спички - те, которыми он всегда разжигал свою трубку.
  Всё так же опасливо вглядываясь во тьму, Ричард дрожащими руками зашарил по карманам сюртука. Ну-с, ну-с... где же вы...
  Тэк-с...
  Во тьме чиркнуло. Свет от пламени спички скользнул по рукаву красного сюртука Ричарда. По дрожащим его пальцам с длинными ухоженными ногтями. По стенам, отделанным розовым мрамором. По громадному сундуку... По толстым, как столбы, мохнатым лапам, упиравшимся в крышку сундука... По влажному языку, свисавшему, как мокрый коврик... По острым клыкам, похожим больше на акульи... По налитым кровью глазам... великанской собаки!
  Гос-с-с-споди-и-и!
  Ричард задрожал всем телом и попятился.
  Не собака - монстр! Высотой, наверное, в добрый шкап! Собака сидела на сундуке и пялилась прямо на Ричарда. А глаза у неё были... как чайные блюдца!
  Выронив спичку, Ричард испустил истошный крик и грохнулся на пол без чувств.
  
  *
  Они свалились на ворох соломы. Рядом стоял растерянный детина с вилами и почёсывал затылок:
  - Вот повезло-то вам... А я как раз менял солому: могли бы и на голую землю...
  Поднявшись и отряхнувшись, везунчики попытались понять, куда упали. Стоял всё такой же солнечный день, но река и поле исчезли, а вокруг расстилались холмы, густо покрытые лесом. Вдалеке в тумане высились горы.
  Поблизости послышалось конское ржание. Обогнув небольшое строение, дети вышли к широкой проезжей дороге.
  Здесь возле большой кареты толпился и шумел народ. Две женщины в одинаковых белых капорах торопливо тащили к карете большой сундук, мальчишка из окна кареты махал и кричал что-то мужчине в толпе. Кучер в форменном одеянии привязывал очередной сундучок на крыше кареты. По всей видимости, карета вот-вот должна была уехать.
  - Почтовая станция, - поняла Мартина. - Что ж, очень удобно. Спрыгнул в колодец - и пожалуйста, езжай себе дальше куда нужно. Куда поедем? - обернулась она.
  - Мест нет, - проходя мимо, сообщил кучер. - Тем более на троих. Следующая карета - в пол-четвёртого, пойдите лучше подкрепитесь.
  Дети последовали совету.
  Это была большая почтовая станция, где можно было не только пообедать, но и переночевать - сдавались комнаты. Благодаря фрау Холле, у Катарины - то есть у всех троих, Катарина ведь не была жадиной - теперь было достаточно средств, чтобы и обедать, и путешествовать по всему сказочному миру, сколько захотят.
  - Один вопрос - куда нам нужно, - говорила Мартина за столом в обеденной зале, накладывая сметаны в тарелку с супом.
  Стучали ложки о тарелки. Круглые головки грибочков плавали, теснясь, на поверхности, и такой дразнящий запах петрушки и майорана поднимался над столом!
  - М-м-м!.. - обалдело промычал Том. Он уже заканчивал со второй порцией.
  - Куда-куда? - не поняла Мартина, подцепляя на кончик ложки первый грибочек.
  - Я имел в виду, - поправился Том, - м-м... по-видимому, нам нужно туда, где находится Ричард.
  - Разумный ответ, - похвалила Мартина, откусив половинку грибочка. - Позволю себе немного уточнить: в какой стороне искать нам Ричарда?
  Вопрос был тяжёлый. В мучительном раздумье Том выхлёбывал остатки супа.
  - Думаю, что он решил прорваться во дворец, - предположила Катарина.
  Предположение было такое неожиданное, что Том поперхнулся, а Мартина уронила вторую половинку грибочка в тарелку.
  - Что-о-о? - протянули старшие таким тоном, каким обычно говорят "смотри в свою тарелку и перестань говорить глупости".
  - Вовсе и не глупости, - возразила Катарина. - Он сам говорил со мной о своих планах: мол, проникнуть во дворец, найти гнома, похитить его - и заставить сознаться, где тот спрятал свои сокровища.
  Мартина переглянулась с Томом, а Том - с Мартиной.
  - Я всегда говорила, - вздохнула девочка, - что мсьё Кэтсон - большой авантюрист.
  - Ужас! - покачали головами три маленьких авантюриста.
  Снова застучали ложки о тарелки.
  - Да, вопрос ещё стоит, - напомнила Мартина, - на повестке дня: с чего начать поиски безответственного и легкомысленного мсьё Кэтсона, который носит при себе волшебное перо - в шляпе! - и каждую минуту может быть схвачен солдатами принцессы.
  - Или потеряет шляпу, - добавил Том.
  - Вместе с пером, - уточнила Катарина.
  Все трое крепко задумались. И думали так до тех пор, пока не кончился суп, и не кончился жареный цыплёнок с картошкой, и не кончился пирог с яблоками, и не кончился чай с вареньем.
  После этого Мартина встала и взяла с каминной полки свёрнутую газету. Которую, вероятно, забыл кто-то из путешественников, отъехавших почтовой каретой.
  - "Последние легенды", - развернула она первый лист. - "На открытии зоосада в Семигорье присутствовали сам господин бургомистр с супругой и тремя дочками: Одноглазкой, Двуглазкой и Трёхглазкой..." Странные имена. - Мартина перелистнула страницу: - "Продаётся... шкаф, в хорошем состоянии..." Ерунда какая. "Куплю, продам... Куплю щенка бульдога... Продам лошадь..." М-м... "Сдаётся дом с мансардой, в горах, тихо, уединённо..."
  Зевнув, Мартина снова перелистнула страницу. И, подскочив на месте, в ужасе вскрикнула.
  
  *
  Их имена были пропечатаны на всю страницу жирным шрифтом: "Мартина Гауди... Томас Арнольд... Катарина Арнольд... Ричард Кэтсон..."
  Мало того, что жирным шрифтом - ещё и с объяснениями внизу: "Три малолетних преступника... во главе со взрослым каторжником... бежали из тюрьмы... Старушка Божий Одуванчик... возвращалась из церкви... Напали, ограбили, придушили, оторвали голову... сложив из членов пятиконечный знак сатаны, скрылись в неизвестном направлении... Приметы..." Далее шли приметы.
  Но приметы - это ерунда. По приметам узнать человека нелегко. Другое дело - карандашный портрет. В фас и в профиль. На каждого из четверых. Итого вместе получалось восемь портретов, занимавших всю нижнюю половину газетной страницы.
  О, нет... Портреты были выполнены мастерски. Не были забыты ни круглые щёки и добродушная улыбка Тома, ни острый нос и пронизывающий взгляд очков Мартины, ни беспечные кудряшки Катарины.
  - Интересно было бы узнать, кто это постарался, - вяло поинтересовался Том.
  "Постарался" или "не постарался", а газета сейчас продаётся, очевидно, на всех перекрёстках, во всех киосках...
  - Послушайте, любезный! - подозвала Мартина проходившего мимо служащего станции. - В каких районах, гм... страны продаётся эта газета?
  - Во всех, сударыня, - ответил тот, - кроме разве самых что ни на есть глухих уголков.
  И остановился, пристально разглядывая девочку.
  - Спасибо. - Мартина поспешно отвернулась.
  - Что делать? - спросили шёпотом друг друга дети, когда служащий отошёл.
  Что делать, если кто-то, прочтя эту газету, столкнётся с ними на улице?.. В лавке?.. На той же почтовой станции?.. Особенно если в объявлении написано: "Награда за поимку преступников - тысяча марок за каждого".
  - Прежде всего скроемся отсюда, - предложила Мартина, кивнув на лестницу, ведшую из обеденной залы, на верхний тихий этаж - в номера для приезжих.
  Так и сделали. Хозяину почтовой станции, видно, читать сегодняшние газеты было недосуг. Не разглядывая гостей, он провёл их в небольшую комнату с тремя кроватями и видом на лес.
  Открыв окно - сразу потянуло приятным ветерком с сосновым запахом - и задвинув гардины, друзья стали держать совет: как быть?
  
  *
  Погода на следующее утро была не бог весть. Тяжёлые тучи затянули небо, грозя разверзнуться дождём на головы лошадей, кучера и груду корзин и чемоданов на крыше почтовой кареты. Порывистый ветер играл лентами на шляпках и капорах дам.
  Но не это беспокоило Мартину, Катарину и Тома, взобравшихся на самый верх, рядом с корзинами и чемоданами, подальше от любопытных взоров. А беспокоил их текст объявления, который они сочиняли весь предыдущий вечер и всё сегодняшнее утро, пока подкреплялись яичницей с жареной колбасой.
  Да, объявления. И составить его было нелегко, ибо...
  - Н-но-о! - хлестнул лошадей кучер. И почти сразу на лица детей упали первые капли дождя. Ветер подхватил длинные кудри Катарины и попытался затолкать их ей в рот. Карета тяжело дёрнулась, скрипнула... покатилась.
  ...Да, ибо текст объявления должен быть понятным одному-единственному человеку во всём сказочном мире - Ричарду Кэтсону.
  - "Разыскивается граф-барон...", - читала Мартина исчирканный карандашом черновик, - "...граф-барон, подданный короля Леонтия - по-поводу сокровищ, сундучка с дырками и потерянного ключика..."
  Это было очень хитро придумано - чтобы ни гном, ни принцесса, случайно наткнувшись на это объявление в газете, ничего не заподозрили. Про то, что Ричард - граф-барон и подданный живущего на далёком острове короля Леонтия, гном, конечно, не знал. А напоминание о картах, сундучке с дырками и потерянном ключике Катарины сразу могло навести Ричарда на мысль о трёх детях, которым он предлагал долю в операции.
  - Всё отлично! - потёрла Мартина руки. И, послюнявив карандаш, дописала: "Просим срочно сообщить о Вашем местопребывании по следующему адресу..."
  Тут необходимо было вставить адрес ближайшего почтамта, который детям попадётся на глаза. Сделав пропуск, Мартина закончила:
  "До востребования, в руки господину Шдоюму".
  Последнее имя было выбрано очень удачно: если даже Ричард не догадается ни про графа-барона, ни про сокровища, ни про сундучок с дырками, оригинальное имя Шдоюм должно сказать ему всё.
  Дождь усилился. Том раскрыл Мартинин зонтик. Мимо пролетали сосны, широкие полянки, низенькие хижины, зелёные овраги... Карета то медленно взбиралась на холмы, то, угрожающе покачиваясь и скрипя, устремлялась вниз...
  - Тпрррр! - натягивал кучер поводья. Путники с любопытством выглядывали из окон.
  - Отлично, отлично, - улыбалась Мартина, переписывая текст черновика начисто своим аккуратным почерком.
  
  *
  В редакции газеты "Последние легенды" толпилась куча народу. Посреди огромного зала стоял не менее огромный стол, за которым сидели дамы и джентльмены. И не просто сидели, а громко переговаривались друг с другом и строчили, строчили, строчили что-то по бумаге. В глубине помещения виднелись двери и окошечки в стене, похожие на кассы. Кроме сидящих, в зале доставало также и стоящих, бегущих, говорящих и орущих.
  Заткнув уши, Том, Мартина и Катарина пробрались к столу.
  На них долго не обращали внимания. До тех пор, пока Мартина не кашлянула довольно громко.
  - Вам что? - покосился, поднимаясь с места, мужчина в коричневом сюртуке.
  - Нам объявление.
  Мужчина пожал плечами.
  - Всем объявление, - и, зажав подмышкой исписанные листы, рысью побежал к одной из дверей.
  А место его заняла бледная тётенька в синем платье с белым воротничком.
  - Нам объявление, - повторил Том и положил перед ней листок, исписанный аккуратным почерком Мартины. - Срочное.
  - За срочное - двойная цена, - поморщилась тётенька, не глядя на детей.
  - Вот, пожалуйста, - протянул Том деньги. И, видимо, попал точечка-в-точечку: сдачи дама не дала.
  - Завтра обязательно выйдет, - пообещала тётенька, засовывая деньги и объявление себе в папку. - А если не завтра, то беспременно послезавтра. И уж если не послезавтра, то уж точно позже...
  Тут она наконец подняла глаза на детей. И встретилась со счастливым взглядом Катарины.
  Слова замерли на губах тётеньки, глаза стали медленно расширяться. А Катарина, вместо того чтобы отвернуться или хотя бы опустить ресницы, вытаращилась в ответ.
  Так они и стояли и буравили друг друга взглядами. До тех пор, пока Мартина, нервно пробарабанив пальцами по столу, не осведомилась:
  - А-а... где... э-э... у вас тут туалет?
  - А-а... сейчас... э-э... покажу, - растерянно пробормотала тётенька. И, вдруг сорвавшись с места, бросилась к одной из многочисленных дверей.
  "Сейчас кого-нибудь позовёт, - предположили дети. - Полицию."
  В следующий миг их как будто сдуло ветром в противоположную дверь.
  
  *
  Выскочив на улицу, они долго бежали. По бульвару, через площадь, через подворотню на соседнюю улицу, мимо маленьких домишек, огороженных садами с решётками...
  И остановились перед небольшой лавочкой с висящими над дверью бубликами - просто потому, что дальше бежать было некуда, тут улица кончалась тупиком.
  Тяжело дыша, Том привалился к решётке сада.
  - Уфф!.. Я страшно... уфф!.. Проголодался... уфф!.. То есть, хотел сказать "напугался"... уфф!
  - Я тоже! - закивала Катарина, но не уточнила, напугалась или проголодалась.
  - Если быть точным, - сказала Мартина (любившая слово "точность") и посмотрела на свой кулончик с часами, - то сейчас как раз время обеда. Зайдём, - кивнула она на лавку с нарисованными бубликами, - и купим чего-нибудь.
  Пропустив мимо себя даму с корзиной и малыша, увешанного бубликами, Том переступил порог лавки.
  - Добрый день, дайте мне, пожалуйста...
  Ух ты! От вида и запаха теснившихся на полках лакомств у Тома потекли слюнки. Чего тут только не было: сливовые пироги и яблочные бабки, ватрушки с творогом и плетёные слойки, пончики с повидлом...
  Спокойствие, всего понемногу. Заказав всего, что было, по одному или два экземпляра, Том уже полез в карман за деньгами, как вдруг... на прилавке между корзинкой с бубликами и блюдом с яблочными пирогами увидал самого себя! Причём сразу как в фас, так и в профиль. "Три малолетних преступника..." - значилось под портретом.
  Дальше читать не стал. На вопрос лавочницы, сколько булочек с орехами завернуть - три или четыре - он круто развернулся и в два прыжка выскочил из лавки.
  Увидав выбегающего из лавки Тома - с глазами на пол-лица, - девочки всё поняли без слов. Вихрем взвились юбки и пелерины - и уже через минуту лавочка с бубликами осталась только в воспоминаниях.
  
  *
   - Нам нужно снять комнату, - говорила Мартина, шагая по узенькой улочке меж каменных домов. - Подальше от здания редакции "Последних легенд" и от лавочки с бубликами, но в тоже время поближе к почтамту. Ведь мы должны регулярно проверять почту: со дня на день должно прийти письмо от Ричарда.
  - Если он вообще жив, - сказал Том.
  - Если он вообще прочтёт объявление, - добавила Катарина.
  - Если он вообще захочет на него ответить, - присовокупила Мартина.
  А пока и вправду необходимо было позаботиться о жилье. Шляться целыми днями по улицам опасно: вдруг попадётся навстречу человек, который прочёл вчерашний номер "Последних легенд"?
  Они выбрали небольшой трёхэтажный дом с узорчатой крышей и красивыми решётками на окнах. На двери висело объявление "Сдаются комнаты".
  Тррынь-тррынь! - протренькал колокольчик. Мартина опустила руку и прислушалась. Внутри раздались шаги, дверь распахнулась.
  - Что нужно? - осведомился толстый дяденька в жилете и пышных усах.
  Но не на жилет выпятились дети. И даже не на усы. А на газету в толстых пальцах дяденьки с надписью "Последние легенды"!
  - Извините, мы ошиблись номером, - пробормотал Том, резво поворачиваясь на каблуках.
  Брань толстого дяденьки по поводу "разных шуточек" до них донеслась, когда уже заворачивали на соседнюю улицу.
  - ...Нет, я так больше не могу, - вздыхала Мартина. - Если все жители этого города читают "Последние легенды"...
  Она не договорила, но все и так поняли, что найти спокойное жильё "трём малолетним преступникам" будет трудновато.
  Не зная, что предпринять, Том в рассеянности тёр нос.
  - На кого мы там напали? - морщился он, вспоминая объявление.
  - На старушку Божий Одуванчик! - подсказала Катарина. - Она как раз возвращалась из церкви, а мы... Напали! Огрррабили!.. - Катарина замахала руками и запрыгала на месте, изображая себя самою. - А из членов сложили...
  - Чщщщ! - напустилась Мартина.
  На противоположной стороне улицы остановился мальчишка-газетчик. Вытянув худую шею, он во все глаза пялился на них. Нет, вряд ли он слышал слова Катарины. Хотелось, во всяком случае в это верить. Но просто как заведённый переводил взгляд: с них - на газету в руках, с газеты - на них...
  Чинно взявшись за ручки и улыбаясь, Том, Мартина и Катарина заторопились по тротуару в сторону площади.
  - Преступники-и-и-и! - вдруг заорал мальчишка вслед. Да ещё таким звонким дребезжащим голосом. - Держите и-и-их! Преступники-и-и-и! Награда три тыщи марок!..
  
  *
  Сначала шли, как будто крики их не касались. Улыбались, помахивали зонтиком.
  Но мальчишка подскакивал сзади, чуть не тыча в них пальцем. Прохожие оборачивались, хмурились. Кто-то впивался пытливым взглядом...
  И наконец нервы не выдержали. Завернув в пустой переулок, драпанули как зайцы. Через переулок, через подворотню, на параллельную улицу, через сквер...
  Но мальчишка-газетчик - вот назойливый! - не отставал. Теряя на ходу газеты, размахивая острыми локтями, бежал следом и громко топал башмаками.
  - Преступники-и-и-и! Убегаюу-у-ут! Ловите преступника-а-ав!
  Пару раз решили было, что скрылись от погони. Но куда там: мальчишка тут же выныривал из-под подворотни, из-за угла дома, чуть ли не из дверей встречного магазинчика... Знал, видно, все дворы и закоулки в этой части города.
  Ёлки-палки!
  Самое неприятное, что по пути попадалось всё больше прохожих. Само собой, они прислушивались и оглядывались. Само собой, они переговаривались и подбирали выроненные мальчишкой газеты. Какой-то господин даже побежал вслед за Томом, да потерял по пути зонтик и вернулся его поднять.
  Нет, дальше продолжаться так не могло. Задыхаясь от усталости, дети завернули во двор дома с пустыми окнами. По-видимому, дом был нежилой. Отлично, отлично. И остановились, поджидая.
  Мальчишка не замедлил явиться. Вбежал во двор, заоглядывался... И не успел вскрикнуть, как повалился на землю с заткнутым ртом.
  - Ты чего распелся, мальчик? - Не отнимая ладони ото рта, Том дал ему лёгкий подзатыльник. - Глаза разуй! Мы племянники папы Карло, приехали погостить к нему на каникулы. А ты...
  Но мальчишка не поверил. Зло укусил Тома за руку. И освободив таким образом рот, заголосил:
  - Никакие вы не племянники, у меня нет двоюродных братьев! А ваши физиономии я видел в газете! Читал, как вы обидели старушку Божий Одуванчик! На пома-а-ащь! А-а-а-а-а!
  Нет, по-хорошему с мальчиком явно не получалось. Уяснив себе этот факт, Том вздохнул, снял с себя галстук и, хорошенько скомкав, запихал горлопану в рот. Затем отстегнул подтяжки и связал ими руки пойманному. То же проделал с ногами.
  Поднялся с земли, полюбовался. Остался доволен: парнишка мычал и дёргался, но больше не орал.
  - Послушай, ты, - обратился он к другу и защитнику старушек. - Мне, конечно, жалко и всё такое... Но заорёшь раньше, чем через четверть часа - я вернусь и сложу из твоих членов пятиконечный знак сатаны.
  Ни жив ни мёртв от страха, парнишка затих.
  Наклонившись, Том осторожно вытащил кляп. Молчание.
  Друзья помахали на прощанье и неторопливым шагом вышли за ворота.
  Мёртвая тишина царила за спиной.
  Пройдя же до конца улицы, все дружно и не сговариваясь припустили наутёк. Нервы не выдержали...
  
  *
  - Ничего лучше ты, конечно, не мог придумать, - сердито косилась Мартина, вышагивая по дорожке.
  - Ничего, - согласился Том.
  - Теперь нам здесь точно не место. Представляю, какой шум поднимется в городе, когда мальчик перескажет твои слова папе Карло и полиции.
  Том вздохнул. Этот день состоял сплошь из волнений. Ни передохнуть, ни перекусить, ни просто пройтись по улице.
  - Где ж найти такое место, где не продаются эти проклятые "Последние легенды"? - возопил Том, изрядно уставший и в особенности голодный, что срашно его раздражало.
  - Таких мест нет, - холодно взглянула Мартина. - Кроме разве самых что ни на есть глухих уголков.
  Они вышли к почтовой станции. У дверей её стояла большая почтовая карета, кони нетерпеливо дрыгали ногами. Здесь кончался город и начиналась широкая проезжая дорога. Она вилась меж полей, деревенек - и уходила к холмам, поросшим лесом. Дальше высились горы...
  - Самых что ни на есть глухих? - вдруг подскочила Катарина. На лице её была написана радость. - Самых что ни на есть?.. А дом с мансардой?
  - Какой дом с мансардой? - оглянулась Мартина.
  - Да не здесь! - Катарина поставила корзинку на землю и вытащила из неё злосчастный номер "Последних легенд". - Не здесь, а тут! - ткнула она в серенький столбец на второй газетной странице.
  - "Сдаётся дом с мансардой, в горах, тихо, уединённо, - читала Мартина, прижав к глазам очки, - вдали от городской суеты и всяческого людского жилья. Глухое место, где можно найти покой..."
  Мартина многозначительно поглядела на друзей. Снова опустила глаза на столбец.
  - "Плата умеренная. Адрес..." Катарина права! - Она просияла. - Это то, что нам нужно!
  Перекусив на станции пирожками с паштетом, дети сели в почтовую карету. На землю опускались сумерки, день подходил к концу - день, полный волнений. Завтра они окажутся вдали от всяческого людского жилья. В глухом месте, где можно спрятаться от "Последних легенд", дурацких объявлений и назойливых преследователей...
  Они так полагали.
  
  *
  После отшумевшего дождя в саду пронзительно благоухало травой и розами. Сидя на скамеечке под липой, принцесса куталась в тёплую пелерину с двойным кружевным воротником. Свиристели птицы в ветвях. По песчаной дорожке за кустами важно расхаживал павлин.
  - Люблю утро, - улыбалась принцесса. - Хочется тоже стать птичкой и перелетать с ветки на ветку. Вам не хочется? - лукаво покосилась она на куклу, сидевшую рядом: ножки врозь, ручки на коленках.
  - М-м-м... Не так чтобы очень-с...
  Ах, простите, то была не кукла, а господин министр Оревуар собственной персоной. Сидел и наслаждался утренней свежестью.
  - А жаль, - ухмыльнулась Злоринда. - Да, вот какая мысль терзает меня со вчерашнего нашего разговора, господин Оревуар: быть может, розарий - это слишком... гм... как бы сказать... слишком скучно? Ну, розы и розы... Быть может, превратить человеческий мир в океан - и утыкать островками: тык, тык, тык... А? На каждом острове - пальмы и отели, песчаный пляж и синее небо. Что вы скажете на этот счёт?
  - Мысль гениальная, - кивнул гном. И пошевелил пальцами в перчатках, державшими тросточку. - Через определённые колодцы за особо дорогую прялку жители сказочного мира могли бы в любое время попасть на любой из островов.
  - Да-да! - оживилась принцесса. - Шикарный отдых! И обязательно площадки для игры в крокет! Можно было бы даже оставить в живых некоторую часть человечества в качестве прислуги для отелей!
  - А доход, так сказать-с, идёт в королевскую казну, - подвёл итог гном, щёлкнув пальцами. - Но ваше высочество помнит, что для того чтобы приступить к осуществлению этого великолепного проекта, необходима... гм... одна маленькая деталь.
  - М-да... - зевнула Злоринда.
  - Ваше высочество уже знает, где находится эта девочка, Катарина Арнольд?
  При звуке ненавистного имени принцесса невольно сморщилась.
  - Само собой разумеется, но я ещё не совсем уверена. - Она поднялась со скамьи. - Мне нужно пройти в свои покои, чтобы в одиночестве немного, э-э... помедитировать. Зайдите ко мне через час.
  
  *
  Проворно перебирая ножками, гном взлетел вверх по лестнице, прокатился по коридору и влетел в небольшую комнатку, в которой обычно принимали посетителей.
  - Скорей, скорей! - потряс ключом.
  Но Марго была уже здесь.
  - Давай, лезь, - затолкнул он кошку в дыру с дверцей. - Проследи для точности.
  Привычная, кошка проползла под широкой кроватью. Запахло ароматом пирнцессиной спальни - розовыми духами. Скрытая длинным до полу покрывалом, Марго устроилась возле резной изогнутой ножки - и навострила уши.
  
  *
  Скинув туфли и пелерину, принцесса прошла к высокому шкафчику с золотой инкрустацией.
  Снова скрипнула дверца, снова выглянуло на свет зеркальце с резной рамой.
  Принцесса не спешила спрашивать. Уселась в кресло, положив зеркальце на столик лицом вниз.
  Собственно, первую половину ответа - неприятную - она знала и так. Её интересовала вторая. За последние дни Злоринда допрашивала зеркальце каждый день. И каждый день ответ на вопрос, где живёт первая красавица на свете, был туманен: то девчонка идёт по лесу, то едет в почтовой карете, то бежит (почему "бежит"?) по какой-то там улице Золотого Гуся. Причём каждый раз - новое. Ну разве можно найти мерзавку с такими меняющимися координатами?
  Однако "кто упорен, тот своего достигнет", говорит пословица из одной сказки. Решительно сдвинув брови, принцесса взяла в руки зеркальце и вгляделась в своё отражение.
  - Ну-с...
  В глубине души - на самом-самом дне! - затаилась безумная надежда: а вдруг девчонка сорвалась в пропасть и больше не существует? Или заболела оспой - и лицо её покрылось на всю жизнь мелкими некрасивыми пятнами?
  - Ну-с... - забарабанили пальцы по столу, - кто у нас сегодня милей, всех румяней и белей?
  - Прошли те времена, когда была ты, - ответило, как дало пощёчину, зеркало. - Катарина Арнольд в тысячу раз... - На миг зеркало примолкло. - Да какое там в тысячу - прости, господи - в миллион раз красивее тебя. Ресницы-то - длинные, кожа-то - белая, а уста сахарные, а улыбка!..
  - Ну, хватит! - прикрикнула принцесса на разошедшееся зеркало. И громыхнула кулаком по столу.
  Глаза её полыхали яростью, а лицо пошло красными пятнами, как будто после оспы. Было сильное искушение разбить нахальное стекло на мелкие осколки.
  Но нет, нельзя, ещё пригодится. С трудом взяв себя в руки, Злоринда произнесла побелевшими от гнева губами:
  - Ты ведь знаешь, меня интересует другое: где можно найти эту распрекрасную кралю?
  
  *
  ...На тихий стук в дверь сначала никто не ответил.
  Стук повторился.
  Как будто очнувшись, принцесса быстро сунула зеркало назад в шкафчик, закрыла дверцу и поспешила к двери.
  - Наипочтительнейше прошу прощения, - робко бормотал голос гнома за портьерой. - Но ваше высочество сказали "через час"...
  - Да, конечно, входите господин Оревуар. Теперь я совершенно точно могу вам назвать адрес этой девицы. Она живёт в Семигорье, в домике, принадлежащем семи гномам.
  - Ага! - торжествующе потёр гном ручки. - Вот это известие! Еду сейчас же!
  Взобравшись на подоконник, он крикнул из окна:
  - Эй, капитан! Готовьте отряд! Выезжаем ровно через час!
  - Господин Оревуар, я с вами, - сообщила принцесса, с силой дёргая шнур колокольчика.
  - О-о, нет, ваше высочество. Горы, ущелья, скалистые духи - опасно. Я никак не могу допустить...
  - Ах, оставьте, господин министр! У меня личные счёты с этой девчонкой.
  На звон колокольчика явилась камеристка.
  - Что вы, милочка, еле плетётесь? Спуститесь на кухню, принесите мне яблок самых свежих. Да чтобы полную корзину!
  
  *
  Чудный венок получался из ромашек и васильков. Катарина тихо радовалась в предвкушении момента, когда сможет украсить им свои волосы. Ярко-жёлтые цветы росли у подножия скалы - девочка не знала их названия. Сорвав один, она вплела его в венок. Белый, синий, жёлтый - чудо, как красиво получалось! Сегодня за обедом она будет принцессой гор и ущельев!
  Здесь, в прекрасном домике в ущелье между скал они жили уже четвёртый день. Домик лепился одной стеной прямо к скале, а крыша его - вместе с мансардой, где жили дети - мило поросла травой и даже цветочками и ягодками.
  Вот уж чего не ожидали - что будет так здорово. Гномы, забавные хозяева домика, на целый день уходили на работу. Причём оригинально: не топ-топ-топ, через лес в расщелину, - а не выходя из дому, через подпол вглубь скалы: ведь домик крепился одной стороной к скале. И оттуда иной раз нет-нет да и доносилось еле слышное постукивание молоточков. А Катарина, Том и Мартина, оставшись одни, хозяйничали в домике и снаружи, лазали по скалам, сколько хотели, и вообще ходили на ушах.
  Собирая жёлтые цветы, Катарина подобралась к домику. Над малинником вился рой бабочек. За кустами мелькнула синяя в клеточку юбка Мартины, направлявшейся в дом с книгой в руках.
  Мартина за три дня прочла "путеводитель по сказочному миру", подаренный Карликом Носом. И теперь каждый день с утра перечитывала, делая огрызком карандаша то там, то тут пометочки на полях.
  Деловито размахивая книгой, Мартина зашла в дом. Кто-кто, а Мартина Гауди сидеть без дела не могла. Тотчас в доме задребезжало и застучало. Ей нравилось наводить уют в жилище гномов.
  Поначалу, когда дети приехали (им долго пришлось блуждать по ущелью, пока не нашли "дом с мансардой") - глаза их от удивления полезли на лоб: домик был такой крохотный, ну просто кукольный!
  - Понятно, почему цена умеренная, - сказал тогда Том.
  И только когда узрели на ступеньке куклу в шляпе да с трубкой во рту, тогда-то всё и объяснилось.
  - Нас семеро, братьев, - объяснял старший гном, пыхтя трубкой. - Живём тут сами по себе и знаться не хотим с остальным светом. Дел у нас полно, всё славненько, всё справненько. Одно грызло наши души, не давало уснуть по ночам - мансарда стоит пустая. Существа мы практичные, не терпим, когда что остаётся не при деле. Решили мансарду сдать на жильё.
  В домике друзьям показалось страсть до чего уютно. (Хоть и приходилось пригибаться, чтобы не удариться о потолок затылком.) На кукольном столе стояли кукольные тарелочки. В соседней горнице теснились в ряд кукольные кроватки. А на кроватках сидели кукольные человечки...
  - Прелесть! - восхитилась Катарина, вообще любившая всё кукольное.
  И хоть кукольная посудка, похоже, неделями стояла немытой и неубраной, кукольные кроватки не заправлялись целый год, кукольные человечки последний раз мылись в далёком детстве, а в углах было бело от паутины, в общем и целом домик производил впечатление до слёз трогательное.
  Прослезившись, Мартина принялась за уборку. И сразу стало ясно, чего не хватало в доме у гномов - заботливой женской руки. К вечеру первого дня всё, что может блестеть - заблестело, всё, что может сиять - засияло, каждая вещь легла на своё место, а из печки вкусно запахло пирожками с капустой.
  Почти сразу же выяснилось и насчёт горшка.
  - Это что ещё такое? - вытащил старшой гном из корзинки Катарины горшок с нарисованными цветочками.
  - Это волшебный горшок, - просто объяснила Катарина. - Ричард конфисковал его у трёх поросей, тогда... м-м... очень давно. Оно само варит кашу, но я не знаю волшебных слов.
  Гном повертел-покрутил горшок, подкинул его в воздух, заглянул внутрь.
  - Знакомая конструкция, - неожиданно сообщил он. И похлопал по круглому боку горшка. - Это же мой дедушка такие делал. Сто лет назад. Была у него своя мануфактура...
  Сказал - и закурил трубку, загадочно так. И остальные шестеро тоже задымили. Чтобы напустить побольше загадочности. Дыму стало - не продохнёшь.
  - У нас у самих такие есть, - кивнул старшой на полку, где и вправду стояли пять-шесть пузатых горшков. - Да только все сломались уже. Пшено там храним, зерно разное. А этот, вишь, - щёлкнул он по крутому боку горшка, - работает!
  И стал учить. Вернее, все гномы стали наперебой наставлять, как пользоваться штуковиной.
  Дело было простое: оказалось, горшок реагирует на звуковую волну определённой длины. На какую волну - это зависело от горшка и его формы. Потому что горшки, производимые дедушкиной мануфактурой, были все разные. И соответствено пароль, приказывающий варить кашу, для каждого был свой.
  Казалось, сложность. Казалось, препятствие: какой же пароль подходит для Катарининого горшка? Но старшой легонько постучал по дедушкиному горшку, послушал эхо, погладил, пощёлкал - и вывел:
  - Похоже на то... Да, похоже на это:
  
  Раз, два, три,
  Горшок, вари!
  
  Вынув трубки изо рта, гномы все как один уставились на горшок. И дети тоже уставились.
  Но горшок не заварил.
  Тогда старшой прищурился, подымил трубкой, пошевелил бровями. И понял свою ошибку.
  - Ах, ну... ёлки-палки, конечно!.. Ну-ка, ещё раз:
  
  Раз, два, три,
  Горшочек, вари!
  
  Вот тут он и заварил. Радости было! Да и как не радоваться. Без труда и хлопот всегда на обед вкусная, сладкая каша готова.
  Да-а, такие вот дела. А чтобы остановить горшок, нужно было другие слова сказать. Ибо дедушкина технология не предусматривала, увы, автоматического выключателя. Но и тут гном легко догадался. И теперь с утра до вечера из домика слышалось бодрое Мартинино:
  - Раз, два, три, горшочек, вари!.. Раз, два, три, больше не вари!.. Раз, два, три...
  Самое интересное было то, что каша каждый раз выходила новая: сегодня манная, завтра пшённая, в следующий раз кукурузная, после снова манная - но уже с клубничным вареньем!.. - и так далее. До сих пор ни разу не повторилось. Ну и, само собой, кусок масла всегда плавал аккурат в серединке.
  Катарина вплела последний жёлтый цветок в свой венок. Затем соединила концы и завязала узелок. Наконец-то! Лепестки ромашки щекотали лоб, когда она устраивала венок у себя на голове. Теперь она самая что ни на есть раскрасавица - принцесса гор и ущелий!
  - Раз, два, три! - прокричала Мартина из домика. - Горшочек, вари!
  И сразу потянуло приятным ароматом чего-то необычного. Чего Катарина ещё не пробовала. Никогда в жизни, честное слово. Какая каша на этот раз - китайская? Или африканская?
  Снедаемая любопытством, Катарина поспешила к домику... но остановилась. Из лесной чащи навтречу ей вышла старушка с корзиной в руке.
  
  *
  Перебросив клюку через ствол поваленного дерева, пожилая фрау полезла следом. Наконец перелезла - и собиралась спрыгнуть... Но зацепилась за юбкой за колючие ветви шиповника - и чуть не перекувыркнулась вверх тармашками... Однако ж в последний момент удержалась. Только яблоки из корзины попрыгали наземь.
  Катарина, как воспитанная девочка, бросилась поднимать.
  - Хальт! - вскинула старушка руку в перчатке. Опустившись на колени, самолично заползала по траве. - Где же оно, где же оно...
  Глаза растерянно блуждали, руки трогали и тут же бросали раскатившиеся по траве яблоки.
  - Это?.. Не это?.. Или вот это?..
  Наконец подняла одно, повертела в руках, понюхала... не очень уверенно кивнула - "Ага... кажется, всё-таки это." - и спрятала в карман.
  Катарина помогла старушке подняться, усадила на пенёк. Выдолбленный в виде стульчика со спинкой и подлокотниками младшим гномом, он был чудо какой удобный; на него садились все, кто проходил мимо.
  - Утомились вы, бабушка, - сказала девочка, покидав выпавшие яблоки обратно в корзину.
  Старушка вытерла пот с лица.
  - Не говори, - пожаловалась она. - Так замучилась. И куда вы так высоко в горы поднялись... Я, видишь ли, хожу тут, продаю яблоки...
  - Не зайдёте ли в дом, - вежливо предложила Катарина, - поесть каши. Сегодня... м-м... китайская.
  Из домика гномов доносился голос Мартины, дававший указания Тому.
  - Благодарю, - пробормотала пожилая фрау. - Китайскую как раз не люблю.
  - Жаль, - искренне вздохнула Катарина, размышляя, не стоило ли сказать лучше "африканская". Но вроде как теперь неудобно. - Однако... может, зайдёте и попьёте чаю?
  Старушка резко мотнула головой.
  - Чай пила уже сегодня. За завтраком.
  И опираясь на клюку, решительно поднялась.
  - Какие красивые у тебя волосы...
  - Сами кудрявятся, - похвасталась Катарина. - Ничего, ну абсолютно ничего с ними не делаю! Представляете? А венок вам тоже нравится?
  - Необычайно тебе подходит, - кисло улыбнулась фрау.
  - Правда? - Катарина счастливо засмеялась. - Правда, я в нём - как принцесса гор и ущелий?
  Улыбка на устах старушки вдруг погасла. В глазах мелькнуло нечто злое.
  А из домика донёсся голос Мартины:
  - Катари-ина, где ты?
  - Ну вот, вечно эта Мартина, - недовольно поглядела девочка в сторону домика. И обернулась к новой знакомой: - Пойдёмте вместе, я...
  Та суматошно рылась в карманах.
  - За то, что ты такая прелестная... за то, что ты такая... вот тебе. - Из кармана передника вынырнуло давешнее яблоко. И сунулось прямо Катарине в лицо. - Гостинчик. Ты же, наверное, любишь гостинчики?
  - Ну что вы, - расплылась в улыбке Катарина. - Спасибо большое.
  - Катари-ина! - снова донеслось из домика нетерпеливое мартинино.
  - Вот и чудненько, - сказала старушка, поворачивая на сто восемьдесят градусов. - Обязательно съешь, прямо сейчас. - Подняла корзину...
  - Так вы и не останетесь? - шагнула следом девочка. - Ну, пожалуйста! Ну, может быть, вы любите... э-э... малину?
  - У меня от неё сенная лихорадка, - отмела пожилая фрау, перелезая через поваленный ствол дерева.
  Хоп, хоп! - и она уже исчезла в кустарнике по ту сторону ствола. Только бодрый хруст веток доносился из чащи.
  - Так не забудь, съешь яблочко скорее, оно скоропортящееся!
  - Стойте... Постойте! - Девочка подняла с земли забытую клюку.
  
  *
  Замечательно пахла африканская каша. Слюнки у Катарины так и текли, когда она подходила к домику.
  "Я, кажется, не ела с самого завтрака", - подумала она, проходя через террасу. В кукольном гамаке, укрывшись кукольным пледиком, спал Том. Бедняга, он целую ночь трясся в телеге, одолженной у соседа-дровосека (почтовой каретой воспользоваться не решились, помятуя свою "известность") - ездил в город узнавать, не пришло ли письмо на имя господина Шдоюма. Нет, не пришло. Более того, ещё не было напечатано объявление господина Шдоюма в газете. Но друзья надежды не теряли.
  Девочка на цыпочках пересекла хозяйскую горницу - где, деловито дребезжа, варил свою кашу горшок - и повернула на кухню.
  Мартина стояла у плиты, пристально глядя на булькающий в катрюле суп. Вместе с клубами пара из кастрюли вырывался приятный аромат чего-то замечательно вкусного, не поддающегося описанию, но пахнувшего петрушкой.
  - Ты, кажется, меня звала? - Катарина с интересом принюхалась.
  - Подай мне половник, - скомандовала Мартина не оборачиваясь.
  Вдобавок к каше она готовила сегодня по рецепту Карлика Носа "датский суп с красными гамбургскими клёцками". Хоть среди ингредиентов не хватало кое-каких трав и пряностей, сала дикого кабана, яиц и имбиря, но всё остальное было. В этом деле самое главное было не отвлекаться. Потому что, поставив кастрюлю на огонь, нужно было считать - и не просто считать, а ровно до пятисот.
  Вот почему Мартина не могла отвлечься для того, чтобы взять в руки половник.
  - ...триста двадцать четыре, триста двадцать пять, триста двадцать шесть... - считала девочка, глядя на булькающий суп и хмуря лоб.
  Перехватив из-за спины половник у Катарины, Мартина принялась помешивать - чтобы клёцки не слиплись.
  - ...триста девяноста семь, триста девяноста восемь, триста девяноста девять... Не уходи, на четыреста восемьдесят девять нужно бросить лавровый лист! - проговорила она скороговоркой.
  Девочка придвинула себе кукольный стульчик и уселась за кукольный столик. Из кармана она вытащила яблоко и положила на тарелочку.
  "Триста девяноста девять!" - ужаснулась Катарина. Этак можно умереть с голоду, не дожив до обеда. Но ничего страшного: пока варится каша и готовится суп, можно подкрепиться яблоком.
  - ...четыреста одиннадцать, четыреста двенадцать...
  Протянув руку к ножичку, Катарина остановилась.
  - Собственно, я даже не подумала: может быть, нам нужно было купить всю корзину? Ведь старой фрау тяжело ходить по горам с такой тяжестью... А мы бы сделали варенье, - обернулась она к Мартине.
  - Какую корзину... четыреста двадцать один, четыреста двадцать два... - продолжала считать Мартина, сосредоточенно сдвинув брови.
  - М-да... - вздохнула Катарина. - Ах, всё равно она уже ушла.
  И, взяв ножичек, разрезала яблоко на три части: мама учила, надо делиться с окружающими.
  
  *
  В груди клокотало, из горла вырывался сиплый хрип. Казалось, ещё немного - и она просто скончается. Но, сделав последнее усилие, старушка перепрыгнула через узкую расщелину в скале, почти скатилась, теряя яблоки, к подножию скалы и, перекувыркнувшись (не нарочно, конечно), врезалась в густые колючие кусты.
  Здесь было хорошо. Тишина. Пахло елями и сырыми грибами... А главное, за кустами шумел-журчал ручеёк. Поднявшись с земли, старушка пинком отбросила ненужную корзину, продралась сквозь кустарник к воде и опустилась на колени.
  Прохладная ключевая вода - это то, что нужно после долгой пробежки с препятствиями. Набрав полные горсти воды, пожилая фрау смыла с лица усталость. А с нею - морщины, отвислый нос и бородавку на щеке...
  Ой, ой. И вовсе это оказалась не пожилая фрау. И даже и не старушка...
  Принцесса Злоринда стянула с головы парик, вытерла остатки грима батистовым платком и вытащила из складок юбки небольшое зеркальце в резной раме.
  - Ну уж если в этот раз не скажет... - пробормотала она. Вдохнула полной грудью и выпалила, впиваясь глазами в собственное отражение: - Ну-с, так кто ж на этот раз милей, всех румяней и белей?
  Закачались ели, закричали сороки на их верхушках.
  - Вы, ваше высочество, поздравляю, - пробубнило зеркало. И чмокнуло, изобразив поцелуй в нос.
  
  *
  Серенький воробышек спрыгнул с дерева - и полетел, полетел, полетел... Тыр-тыр-тыр-тыр - трепыхали крылышки, сопротивляясь лёгкому летнему ветерку. Облетев домик вокруг, сел на крышу мансарды. Заглянул в окошко - никого. Заглянул в другое... - тихо икнул и, парализованный ужасом, камнем скатился на землю.
  Мёртвая тишина воцарилась над домиком. Даже птицы смолкли, чуя недоброе. Лишь ветерок теребил травку на полянке перед крыльцом. Что ему, ветерку, до ужасов ?
  Наконец мёртвую тишину разорвал душераздирающий вопль. А затем - сдержанное хихиканье. ?..
  Нет, так дальше продолжаться не может. Зайдём в дом и посмотрим, что случилось.
  - Ножницами - вот так... Иголочкой - вот этак... А угольком - два неровные полоски. И размазать. Размазать - это главное.
  Тщательно размазав угольную пыть по щекам подруги, Мартина удовлетворённо разогнулась. И отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.
  - Ну, теперь ты - уродина хоть куда! Страшилище высшей степени!
  - У... у... кто? - осторожно переспросила Катарина, слизнув уголь с губ.
  - Уродина, - повторила Мартина, услужливо подавая подруге небольшое зеркальце.
  Вот теперь понятно, откуда взялся тот душераздирающий вопль, разорвавший тишину.
  - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - вопила Катарина в зеркало, разглядывая жуткое пугало с грязными пятнами на щеках, тёмными кругами под глазами, перекошенным от крика ртом и всклокоченными пыльными волосами, из которых ещё торчали остатки венка из ромашек и васильков.
  - Да, а цветы сюда совсем ни к чему, - спохватилась Мартина. И, вытащив по частям венок из слипшихся в грязи волос Катарины, покидала всё безжалостно в мусорную корзину.
  - М-да, - хихикнула она, разглядывая подругу. - Теперь выглядит гораздо лучше.
  Это было последней каплей. Да, последней и очень тяжёлой. Венок из васильков и ромашек... и тех жёлтых цветов, названия которых она не знала... Принцесса гор и ущелий... Вскочив с места, Катарина протестующе взмахнула руками:
  - Ну, нет! Я не согласна! Я не хочу быть уродиной и страшилищем первой степени! Дай мне воды - я умоюсь! А мои кудри... мои кудри!
  Катарина провела рукой по бывшим локонам, которые висели теперь безжизненными паклями. Рука оказалась испачканной в саже.
  - О-о-о, не-е-е-ет!!!
  Уж что-что, а сердиться Мартина умела. И не как-нибудь, а по-настоящему. Сурово сдвинулись брови на высоком лбу. Грозно сверкнули глаза за круглыми очками. Длинный перст с острым ногтём упёрся в Катарину.
  - "Нет", говоришь? "Кудри", говоришь? А жить тебе хочется? Что за легкомыслие! Боже мой! Ещё бы одно мгновенье - и ты бы съела это ужасное яблоко! Счастье, что суп так вовремя кончил вариться! Что бы вообще вы делали с Томом без меня? Никто из вас даже не заглянул в "Путеводитель по сказочному миру". А между тем Карлик Нос подарил нам его не просто так. Между прочим, в книге чётко и ясно описан подобный случай отравления: приходит незнакомая старушка, предлагает яблоко... Тебе разве не говорили родители: не бери конфет из рук незнакомцев?
  - Так то была не конфета. То яблоко... - Катарина растерянно всхлипнула.
  - Нет, наказание мне с вами! Не успеет один превратиться в деревяшку, другой тут же норовит откусить отравленное яблоко.
  Так бушевала Мартина, не подозревавшая, конечно, что саму её ожидает в недалёком будущем.
  - Уфф... ну, ладно, - смягчилась она наконец. - Частично все мы виноваты. Ведь нам было известно про принцессино зеркало. Логично было предположить, что зеркало всегда будет знать, где находится первая красавица в мире. Однако лучше поздно, чем никогда. Теперь ты больше не красавица - и болтливое зеркало не сможет больше сказать принцессе, где нас искать. Сядь-ка... и сиди спокойно: я ещё приклею тебе бородавку...
  Они вышли из дома, страшно спеша. Мартина на ходу напяливала на голову шляпку, Катарина волокла свою корзинку.
  - Я написала гномам записку... чтобы не волновались. А Том... Где Том? Он же спал здесь, в гамаке... Что такое, вечно надо кого-то искать. Прикрой дверь... Мы срочно уезжаем куда-нибудь... куда получится. Потому что опасное дело: принцесса знает, где мы есть. Сядем в почтовую карету... Да где же Том наконец?
  - То-ом! - позвали обе девочки, сложив рупором руки.
  - Ах, да, хорошо, что вспомнила... надо остановить горшок с кашей. И яблоко... то ужасное яблоко - ты его, надеюсь, выбросила в печь?
  - Н-не... н-не помню, - пробормотала Катарина. Глаза её вдруг стали широкими-широкими.
  Без слов метнулась Мартина обратно на крыльцо. Стук её каблуков раздался из хозяйчкой горницы... затем из кухни...
  Замер.
  Затем послышался тихий, полный ужаса, вскрик.
  Холодея от странного чувства, Катарина на цыпочках вбежала на крыльцо. Через горницу... на кухню...
  - Мартина... Мартина?..
  Мартина стояла неподвижно у плиты. Взгляд широко распахнутых глаз был устремлён в угол за буфетом.
  Катарина обернулась и - ах! - увидела Тома.
  Том сидел на кукольном стульчике, уронив голову на кукольный столик. Глаза его были закрыты, лицо мертвенно-бледно. В застывших пальцах он держал кусочек яблока, надкусанный с краю.
  
  *
  Зелёная полянка и зелёная листва деревьев. Зелёный всадник на коне: зелёная двубортная куртка, зелёный кепи, зелёные бриджи, зелёные сапоги. Даже галстук был зелёный и зелёной - улыбка.
  Потому что в этот прекрасный день господин Оревуар был настроен решительно по-зелёному. Что-то... нечто... быть может, некое двадцать шестое чувство (у гномов чувств гораздо больше, чем у людей) говорило ему, что сегодня чернильница обязательно будет в его руках.
  Ха-ха!.. Он возьмёт её - пузатую, золочёную, размером чуть ли не с его голову. Встряхнёт так, что забулькают волшебные чернильца. И спрячет... ну уж, куда он их спрячет, об этом не скажет никому.
  А там и перо... - непремено отыщется: сотни шпионов по всей стране ищут Ричарда Кэтсона.
  Зелёная полянка и зелёная листва деревьев. Зелёный командир, только что, в десятый раз за утро, проведший смотр своим солдатам. Фить-фить! - бодро насвистывали птички в ветвях славный солдатский марш. Воздух над полянкой был напоён медовым запахом цветов, жужжанием пчёл и пыльцой, сыпавшейся с крыльев бабочек.
  - Эге! - пригнулся гном в седле, разглядывая еле видную сквозь листву узкую лесную тропинку.
  У кого у кого, а у гномов глаза видят дальше человеческих. Мелькнула за кустами чёрная макушка. Заалело пятнышко юбки. Затрещали и раздвинулись ветви... На лесную полянку из чащи выскочила запыхавшаяся принцесса.
  - Удача, - шепнул себе гном, вглядевшись в лицо её высочества. И тронул коня.
  - Удача? - спросил он громко, осадив коня перед принцессой.
  - Они все там! - сверкая глазами, выпалила Злоринда. От быстрого бега она запыхалась, волосы на голове растрепались. - Трое... или двое... не помню...Уфф!..
  - Хозяева - дома? Чернильница на месте? Девчонка с кудрями - там? - трясясь от возбуждения, осведомился гном.
  - К чему лишние вопросы? - бросила Злоринда. - Вперёд, Оревуар! Бросайте туда солдат!
  
  *
  Свистели иволги. Стучал, подпрыгивая, горшок с кашей в хозяйской горнице. Интересуясь китайской кашей, суетились пчёлы над горшком. Мир радовался и чирикал по ту сторону горя. А с этой стороны было тяжело и очень обидно.
  Мартина всхлипнула и вытерла слёзы. Напрасно: тут же набежали новые и закапали, закапали на страницы "Путеводителя по сказочному миру". В голове гудело, туман из слёз заслонял окружающее. Тянуло бросить всё, лечь на пол и умереть от горя. Но нельзя: сначала надо было найти нужную сказку.
  А та, как назло, не хотела находиться. Где она, да где же она... Руки лихорадочно перелистывали книгу уже в десятый, если не в двадцатый раз. Пытаясь разглядеть написанное - от слёз расплывались буквы, - Мартина стискивала зубы и подносила книгу к самым очкам.
  "...жил-был мельник, был он беден..."
  "...и туфелька пришлась ей как раз в пору..."
  "...я съем кусочек крыши, а ты, Гретель, примись за окошко..."
  Не то, всё не то!.. А сказку надо было найти. Во что бы то ни стало. Ибо у всех сказок - хороший конец. А значит, и у этой должен быть тоже? Какой, какой... - вот что хотела знать Мартина, яростно листая книгу: какой конец был у этой сказки? Какое средство помогло героине воскреснуть из мёртвых?
  Жужжали пчёлы, свистели птицы, подпрыгивал горшочек. Из соседней комнаты доносился приглушённый плач: Катарина рыдала в подушку. Бедная Катарина.
  Вот! Вот, кажется: "...она напитала яблоко ядом, переоделась в старушку..."
  - Ага! - ободрилась Мартина. - Должно быть средство! И мы найдём его!
  Вытерев рукавом слёзы, чтобы не мешали разбираться, Мартина впилась глазами в "путеводитель".
  "Хрустальный гроб"... м-м-м... "принц"... м-м-м... "нагнулся"... "поцеловал"...
  Текли минута за минутой... Мартина шелестела страницами.
  С одной стороны, в тексте чётко указывалось, что героиня не умерла, а лишь заснула вечным сном. Это было хорошо. С другой стороны - "вечным"?.. Хорошего тут не было ни на грош. И кроме того, смущал способ воскрешения. "Принц нагнулся и поцеловал..."
  От упорного перечитывания лоб у Мартины вспотел.
  "Принц нагнулся"... "и поцеловал"...
  "Принц нагнулся"...
  Наконец книга с шелестом выскользнула из её рук девочки. Следом за ней со стоном отчаяния сползла со стула Мартина.
  - О-о, нет... Нет! Нет! Ну почему всё так несправедливо?! Где же в этих горах сыскать принца?!..
  
  *
   Тихо, стараясь не спугнуть птичек, министр и принцесса пристроились за поваленным деревом. Вправо и влево от них, точно тени, бесшумно расползалась цепочка солдат.
  - Какие приказания будут, ваше сиятельство? - Капитан фон Вольф почтительно остановился за спиной.
  - Доложите, что чуете, - приказал министр.
  - Никак не получится. Всё перебивает этот странный запах.
  - Что за запах? - осведомился гном через плечо.
  - То каша, - вмешалась принцесса, - обыкновенная, китайская.
  - Хм... - Гном принюхался. - Я бы сказал, африканская. Что ж, тогда оцепляйте полянку, капитан. Но так, чтобы без шума. Чтобы даже пчёлы не заподозрили.
  - Будет сделано. - Пригнувшись, капитан сделал знак солдатам. - Каков будет сигнал к наступлению, ваше сиятельство?
  - Я выстрелю из ружья.
  
  *
  Тишина царила на полянке и в домике. Только Катарина всхлипывала в соседней комнате. Да в хозяйской горнице раздавалось мерное жужжание: пчёлы крепко заинтересовались китайской кашей. А может - африканской? Этот вопрос они выясняли теперь на летучем пчелином совете. С деловитостью и упорством, свойственным только пчёлам.
  Только?.. Неправда. В том смысле, что деловитость и упорство были свойственны не только пчёлам. Вспомнив об этом, Мартина рывком поднялась с пола. Споткнулась о подол длинной юбки. Снова поднялась. Пробежав на цыпочках через кухню, прикрыла дверь в комнату, где рыдала в подушку Катарина. И решительно обернулась к Тому.
  ..."Вечным сном"... Всего лишь только "вечным сном"... Это чуть-чуть приободряло. Ибо Мартина до ужаса боялась покойников.
  Ну и вообще... Правда, если никто не видит, то можно считать, ничего и не произошло...
  Подойдя на два шага, девочка внимательно поглядела на - не умершего, боже упаси! - но просто спящего "вечным сном" товарища. Сердце её сжалось в груди. А слёзы снова набежали на глаза.
  - Я спасу тебя, Том, не бойся!
  Порывисто бросившись вперёд, она опустилась на колени. И зажмурившись (чтобы уж самой не видеть тоже), приблизила губы к лицу Тома...
  Но поцеловать не успела.
  Внезапно зевнув, Том открыл глаза, сладко потянулся... да так и застыл с раскрытым ртом, вытаращившись на Мартину.
  - А?.. Чего это ты?
  Резко отпрянув, девочка подскочила.
  - Я... ты... - Глаза Мартины полезли на лоб. - Ты разве не...
  Не зная, что подумать и сказать, она густо покраснела.
  - Ну ты даё-ёшь! - Поняв по-своему, Том чуть не свалился с кукольного стульчика.
  Итак, произошло счастливое недоразумение: споткнувшись и растеряв свои яблоки, принцесса Злоринда подобрала и подарила Катарине не приготовленное отравленное, а обыкновенное простое. Это был божий знак, улыбка с небес, чудесная помощь ангела-хранителя.
  Тишина в домике гномов сменилась шумным оживлением. Радостно смеялась, повиснув у Тома на шее, Катарина. Стучал из хозяйской горницы горшок, жужжали пчёлы. В негодовании хмурясь, Мартина сердито рассуждала о том, что если кто-то съедает подозрительное яблоко, а потом - где только воспитание? - засыпает прямо за столом, надо ведь принять экстренные меры - или?..
  Радостное оживление было прервано выстрелом, грохнувшим за окном.
  
  *
  Бах!.. Бах!..
  Их было много - солдат, цепочкой окруживших дом. Но даже если б было мало - всего лишь трое, всего лишь один - всё равно достаточно было бы, чтобы задержать их, двух девчонок и мальчишку.
  - Всем в доме оставаться на своих местах! - повелительно подняв лапу с револьвером, прокричал капитан фон Вольф. Дети с первого взгляда узнали поджарого усатого волка, блестяще проведшего когда-то операцию "Три порося". - Всем! Оставаться! На местах! При попытке к бегству стреляем без предупреждения!
  - Чернильца! - Мартина была первая, кто опомнился от потрясения. - Чернильницу давай! - бросилась она к Тому.
  - За... зачем? - Том, защищаясь, схватился за карман. Но под пылающим взглядом Мартины рука сама, разжавшись, расстегнула пуговицу. И, выудив из кармана чернильницу, протянула девочке. - Я, собственно... просто хотел узнать... э-э... что ты собираешься с ней делать?
  - В огонь кинуть, вот что! - не очень вежливо рявкнула Мартина. Схватив чернильницу, она быстрым шагом направилась в хозяйскую горницу. Без сомнения, чтобы выбросить бесценное сокровище в печь.
  Оно, конечно, так надо. Да. Но... Ох!..
  - Послушай! - поплёлся следом Том. - Ты и в самом деле думаешь, что мы... м-м... в безвыходном положении?
  Одной рукой прижимая к себе пузатую чернильницу, второй Мартина давила на ручку двери, отделявшей кухню от хозяйской горницы. Та почему-то не открывалась.
  - Глупости не говори, - коротко посоветовала Мартина. - Лучше помоги мне... Эх... Нет, ведь это надо!
  Последние слова Мартины относились к двери. Которая почему-то никак не хотела открываться.
  - Помоги же мне!
  Том навалился на дверь плечом.
   Ррраз!..
  Два!..
  Тррри!..
  Никакого успеха.
  Или какой-то шутник запер её изнутри, или... поскольку дверь открывалась вовнутрь, то, видимо, кто-то или что-то припёрло её с другой стороны.
  Мартина устало оглянулась. Шутниками здесь не пахло. Солдаты со своими винтовками всё ещё были снаружи и колошматили в наружную дверь. Которая, между прочим, была открыта. Хм!..
  Совсем запутавшись, Мартина осторожно выглянула через ставни наружу. Да, так и было, с небольшой поправкой: солдаты больше не стучались, а приволокли с краю лужайки поваленное дерево и таранили им теперь наружную дверь.
  Баммм!.. Баммм!.. - глухо врезалось дерево в крепкую, хоть и кукольную, дверь гномьего домика.
  В открытую дверь! Ведь Мартина совершенно точно помнила, что не закрывала её сегодня. Ну уж это совсем было странно. Создавалось ощущение, что в хозяйской горнице засел некий великан, который держит изнутри обе двери - и входную и кухонную, - не давая никому войти.
  И-и-и... Баммм!.. - старались солдаты. - И-и-и... Баммм!.. Дверь трещала, но не открывалась.
  Нет, шутниками тут не пахло. Мартина поглядела на друзей. Пахло чем-то другим... чем-то, чем-то...
  Внезапно она вспомнила, чем. Глаза Мартины расширились. Она тихо охнула и прикрыла рот рукой.
  Баммм!.. - продолжало доноситься со двора. - Баммм!..
  - Ломайте ставни! - распорядился капинан фон Вольф, безнадёжно махнув на дверь.
  И тут раздался треск. Дверь поддалась. То есть не поддалась, а просто треснула. Сломалась - тррррак!.. - со страшным треском. А следом за треском послышались громкие крики ужаса: солдаты, бросив таран, разбегались от двери со всех ног.
  И не без причины. Мощной струёй вырвавшись через пробитую дверь, на них обрушился девятый вал горячей каши.
  
  *
  - Всё я... моя вина... забыла... - оправдывалась Мартина, оглядываясь на дверь в кухню. Та ещё держалась, но тоже трещала под напором каши.
  - Дело житейское, - успокаивал Том, подталкивая девочку к открытому люку в полу. - Скорее, пока дверь в нашу комнату тоже не треснула! Мы уйдём через подпол! Тем же путём, каким ушли гномы!
  - Но... ты уверен... что не следует... хотя бы вылить чернила? - неуверенно бормотала Мартина. - Ведь мы в окружении...
  Единственной, пожалуй, слабостью Мартины было то, что, облюбовав идею, она не могла легко от неё отказаться. Вот и сейчас, решительно настроившись уничтожить опасную чернильницу...
  - Какое там окружение! - схватил Том булку со стола. - Погляди в окно!
  Солдат за окном больше не было. Зато был прекрасный зимний пейзаж. Второй раз за лето птицы, пролетая над просторами сказочного мира, резко тормозили и протирали глаза: что, опять наступила зима? Ибо, вырвавшись на волю из тесной кухни, каша быстро разлилась по лужайке вокруг домика, образовала чудные сугробы у каждого деревца, пролезла под оградой и устремилась в лес.
  - Ура! Ура! - радовалась Катарина, вообще любившая зимние пейзажи. - Одного только не пойму: китайская она - или африканская?
  - Ещё минута, - предположил Том, - и мы сможем попробовать.
  Он показал на дверь, которая уже угрожающе трещала по швам.
  Со словами "Да здравствует каша!" Катарина первая полезла в подпол.
  За нею, с булкой, Том.
  За ним, с чернильницей, Мартина.
  Бррым! - захлопнулась крышка люка. В наступившей темноте невозможно было разглядеть даже собственные руки.
  - М-м... Кажется, мы забыли захватить свечу, - пришло на ум Тому.
  Да, по всей видимости, это было так.
  Но лишь только кто-то предложил подняться наверх и исправить оплошность, как сильный грохот сотряс воздух, а потолок - то бишь пол кухни - вздрогнул над их головами.
  - Каша прорвалась на кухню, - догадался Том. - Ага. Теперь обратно дороги нет.
  И все сразу задумались: а куда дорога есть?
  
  *
  То есть они, конечно, знали, что через подпол гномы уходят вглубь скалы. Но лично ни один из них этого хода не видал. Вот ведь как.
  - Ерунда, - сказал Том. - Сейчас поищем и найдём.
  - Ой-ой, - вспомнила Катарина, - а ведь я боюсь темноты.
  Это было само собой разумеющейся вещью. Всем известно, что находиться в темноте небезопасно: можно наткнуться на привидение, мертвеца с оскаленной пастью или даже вампира...
  - Держись за мою руку, и все дела, - великодушно предложил Том.
  Катарина протянула руку, чтобы схватить за руку Тома, но схватилась за что-то другое - холодное, костлявое и совсем неживое...
  - А-а-а-а-а! - с диким визгом отпрянула девочка.
  - Что там? Что там? - вопросил встревоженный голос Мартины.
  - Мертвец!.. С оскаленной пастью!.. Или даже вампир!
  - Ну вот, доигрались... - с горечью отозвалась Мартина из темноты. - Я сейчас же разобью эту чернильницу обо что-нибудь... что-нибудь...
  - Погодите! - вскричал Том из своего угла. - Стойте! Это всего лишь мотыга! Гномы держат тут свои инструменты!
  Оставив девочек (явно неспособных соображать в темноте) рядом с грудой инструментов, Том пошёл шарить по стенам. Это был самый простой способ найти выход из подполья.
  Да, простой. Одна стена... Вторая стена... Добросовестно ощупывая стену за стеной - подпол был небольшой - Том быстро вернулся к девочкам с инструментами.
  Гм...
  Снова прошёлся... и снова вернулся.
  Снова прошёлся... Странно. Двери не было. То есть никакой абсолютно!
  Последнюю фразу Том, не заметив, произнёс вслух.
  - Что? - нервно подпрыгнула на месте Мартина. - То есть как "никакой"? А куда ушли гномы сегодня утром? Я сама видела, как они захлопнули за собой люк подпола.
  - Знал бы я, - пожал плечами Том. - Гномы - существа необыкновенные...
  А у самого градом полил со лба пот.
  
  *
  Прошло, наверное, полчаса. А может быть, три часа. А может быть, семь... В небольшом погребке стало невероятно душно.
  - И жарко, - передёрнула плечами Мартина.
  - Это каша греет, - похлопал Том ладонью по потолку.
  Представив, какой толстый слой каши покрывает сейчас пол кухни, дети почувствовали голод. Ведь они сегодня ещё не обедали.
  - Мой датский суп с клёцками! - вздохнула Мартина.
  Хорошо, что Том захватил булку. Её поделили на три части и быстро уничтожили.
  Уничтожить-то уничтожили, а что дальше? Неужели придётся здесь умереть?
  - Но прежде чем я умру, - собщила Мартина, - я выпью чернила. И они никогда больше не попадут к принцессе.
  - Зачем? - отозвалась Катарина. - Вечером придут гномы и выведут нас.
  - До вечера мы не доживём, - покачал головой Том.
  - Почему?
  - Задохнёмся.
  Некоторое время все трое удручённо молчали. Только слышно было частое дыхание в полнейшей темноте.
  Затем кто-то всхлипнул. Ещё раз.
  - Катарина?..
  - Я, кажется, умираю...
  Катарина заплакала навзрыд.
  - Да-да, мне кажется, что я уже умираю!
  - Катарина, послушай, - спохватился Том, почувствовав угрызения совести. - Я ведь просто пошутил...
  Он попробовал погладить сестру по плечу. Но та с криком "Не мешай мне, я умираю!" забилась в угол.
  - Вот ёлки-палки! - выругался Том. - И где у этих гномов запрятана дверь? Может, тут есть потайная кнопка?
  Шатаясь от нехватки воздуха, он снова встал и принялся обшаривать - дюйм за дюймом - стены, потолок, даже пол (может, какая хитрая педаль?) Но нигде, абсолютно нигде не чувствовалось даже намёка на кнопку или рычаг.
  - Как в сказке про сорок разбойников, - горько засмеялась Мартина из своего угла. - В "Путеводителе" Карлика Носа есть такая сказка, знаешь... - Мартина остановилась, чтобы порывисто вздохнуть. Ей не хватало воздуха. - Не буду вдаваться в подробности, но суть такая. Они остановились у совершенн гладкой скалы и сказали: "Сезам, откройся!" После чего...
  Слова Мартины замерли сами собой, когда стена, у которой сидела Катарина, вдруг сама собой с лёгким шорохом поползла в сторону.
  
  *
  О том, как пробирались по туннелю в скале, ни один впоследствии вспомнить не мог. Вероятно, головы у всех были затуманены долгим сидением в душном чулане.
  Воспоминания начинались с того момента, когда наткнулись на одного из гномов.
  Тот, похоже, не слишком удивился, увидав троих постояльцев, прогуливавшихся по тёмному туннелю.
  - Что, уже уходите? - посветил гном в глаза невероятно ярким после темноты факелом.
  - Уже, - подтвердили дети.
  - Ужин-то хоть сварили?
  - Сварили, - заверили дети. - Там клёцки и... каша. Вам хватит на целую неделю.
  Довольный гном проводил их к выходу из туннеля. Ах, как освежающ был воздух леса!
  - Хорошо жить на белом свете, - пришло в голову Тому.
  И все согласились.
  Гном вывел их на другую сторону горы, показал тропинку. По этой тропинке они и пришли к хижине местного дровосека. Здесь и остались пока жить, тщательно соблюдая меры предосторожности.
  Том ещё пару раз съездил в город. В первый раз он привёз кучу газет, на первых страницах которых крупными буквами пестрели сообщения такого типа:
  "Катастрофа в Семигорье..." "Бурно разлилась каша неизвестного происхождения..." "На место происшествия выехали специалисты с оборудованием для взятия проб, а также жители близлежащих посёлков - тоже с оборудованием, но простым домашним: вёдрами, кастрюлями, мисками и поварёшками..." "До сих пор идут шумные дебаты, какого сорта каша. 52% опрошенного населения клянутся, что китайская. 43% настаивают на африканской. 5% воздержались..."
  Но, увы, объявления о розыске графа-барона нигде не просматривалось. Тем более уж не приходило письма на имя госопдина Шдоюма.
  Во второй раз Тому повезло больше. Он привёз свежий номер газеты, на седьмой странице которой, в колонке "куплю, продам, обменяю, ищу", между предложениями обменять осла на лошадь и купить старинные добротные часы с кукушкой, можно было, пользуясь лупой, прочесть следующее объявление:
  "Разыск. гр.-барон, подданный к. Леонтия - по-поводу сокров., сунд. с дырками и потер. ключика..."
  - Ура-а-а! - возликовали дети. И принялись ждать письма от Ричарда.
  Это было очень важно - найти Ричарда и забрать у него волшебное перо. Тогда все беды их разом кончатся: они обмакнут волшебное перо в волшебную чернильницу и напишут волшебную фразу, и шкатулка с фамильными драгоценностями Арнольдов вернётся к ним. Ну, а потом... потом, конечно же, сразу же, немедленно, беспременно и неукоснительно они уничтожат и перо и чернильницу. Хотя жалко, конечно, такие отличные вещицы, но... безопасность человечества дороже всего.
  Том едил в город каждые три дня.
  И вот он уже уехал в шестой раз, а девочки сидели на пороге хижины - Мартина с тщательно вымытыми рукам и волосок к волоску уложенной гладкой причёской, Катарина с всклокоченными волосами и размалёванным углём лицом (чтобы обмануть зеркальце) - и ждали, ждали, ждали... Потому что это же ясно - кто ждёт, тот чего-нибудь когда-нибудь обязательно дождётся.
  И пожалуйста - дождались. В один прекрасный день на лесной тропинке показался Том - счастливый, запыхавшийся, а в руке у него была... газета.
  
  *
  Увы, письма на имя господина Шдоюма на почтамте опять не оказалось. Зато по дороге домой Тому попался мальчишка-газетчик - не тот назойливый родственник папы Карло, а другой - который, не жалея голоса, кричал на всю улицу такое... В общем, что заставило Тома остановиться, повернуть вспять, догнать мальчишку и купить газету.
  А кричал мальчишка следующее:
  - Свежий номер "Последних легенд"! Экстренное сообщение! Приезд в столицу величайшего миллионера последнего столетия графа-барона Ричарда Кэтсона! ...Свежий номер "Последних легенд"! Экстренное сообщение!..
  Ба-атюшки! Даже прочтя жирные заголовки на первой странице газеты, Том не решился поверить своим глазам.
  Но на следующем перекрёстке ему попался другой мальчишка-газетчик, и этот кричал:
  - "Свежие басни"! Сенсационная новость!.. Граф-барон Ричард фон Кэтсон почтил своим присутствием Мэрхенштадт!.. Покупайте газету "Свежие басни"!..
  И на третьем перекрёстке третий мальчишка, раздавая направо и налево газеты, надрывался-извещал:
  - Только в "Правдивых историях!" Величайший миллионер последнего столетия, граф-барон фон Кэтсон будет присутствовать на королевском балу в четверг! Покупайте "Правдивые истории"!..
   Нагруженный газетами, Том вернулся в лес.
  - Нет, - сказала Мартина, - этого не может быть.
  - Ричард никогда не говорил, что он миллионер! - вытаращилась Катарина.
  - Самое тревожное, что у него неважно со здоровьем, - озаботился Том.
  - По каким таким признакам ты это вычислил? - осведомились девочки.
  - Да ведь он совсем рехнулся! Едет на бал в королевкий дворец - прямо в лапы гному и принцессе Злоринде! Он что, не читает газет?
  - Скорее всего, он читает газеты. - Мартина вздохнула. - Да только не знает, что ищет-то его никто иной как сама принцесса и её премьер министр.
  - Он ведь, бедняжка, - вздохнула Катарина, - он ведь совсем не знает ни про перо, ни про чернильницу.
  - Хм... - Брови Тома изогнулись в две запятые. - Тогда, представим, если принцесса на балу попросит подарить ей его перо...
  - Он его подарит, - мрачно закончила Мартина. И, вскочив на ноги, нетерпеливо защёлкала пальцами. - Когда, бишь, бал во дворце?
  - В четверг.
  - О-о, нет... Уже завтра! Я еду сейчас же.
  Метнувшись к корзинке, Мартина пересыпала оттуда себе в карман горсть золотых монет, затем накинула пелерину и шагнула на крыльцо.
  - Стой, а почему - ты? - запротестовали Том с Катариной.
  Мартина одарила обоих холодным взглядом круглых очков:
  - Потому что в данной неопределённой ситуации, от которой зависит судьба человечества, необходимы ясная логика, здравое рассуждение и быстрая сообразительность.
  - В таком случае, - вывел Том, - тебе без нас не обойтись.
  - Да пойми, - Мартина нетерпеливо махнула рукой, - всем троим нам нельзя появляться. Мы сразу можем напомнить кому-нибудь те портреты - помнишь? - из газеты. А самое главное, волшебная чернильница должна храниться в надёжном месте, как можно дальше от столицы, от королевского дворца. Понимаешь? Если меня поймают, то хотя бы чернильницы у меня не найдут.
  Это было другое дело. Роль хранителей чернильницы показалась брату и сестре соблазнительной.
  - Езжай на почтовых, - посоветовал Том на прощанье.
  - Непременно! - Мартина сбежала с крыльца. - В противном случае я не успею предупредить мсьё Кэтсона!
  Она распахнула калитку в ограде, окружавшей хижину дровосека, легко пронеслась через лужайку и, не оглядываясь, исчезла за густыми кустами.
  Тревожное чувство охватило душу Тома: ему показалось, что он больше никогда не увидит Мартину.
  
  
  
  
  
  5
  
  ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО МИЛЛИОНЕРА
  
  
  Нежно-голубой лиф с глубоким декольте плотно облегал фигуру принцессы. Пышная нежно-голубая юбка, сильно присборенная у талии, доходила всего до щиколотки. Рукава в стиле gigot покрывала бледно-розовая пелерина "en ailes de oiseau". Туфли были лёгкие и тоже бледно-розовые.
  - Каково? - улыбнулась принцесса, притопнув бледно-розовым каблуком. - Он говорил, что любит пастельные тона.
  - Ваше высочество хороши во всех тонах, - поднял глаза-плошки премьер-министр, - и в пастельных, и в... прочих.
  Гном сидел на туалетном столике между пудреницей и затейливым флаконом духов и взирал на принцесу из-под густых бровей. Присутствие при примерке бальных платьев сочеталось с обсуждением текущих государственных дел.
  Не отрывая от себя взгляда в зеркале, принцесса повернулась влево... потом вправо. Потом покружилась на каблуках - шёлковая ткань так и зашелестела, так и запереливалась тонами и полутонами голубого.
  Стоявшие рядом камеристки отступили в глубину будуара - полюбоваться повелительницей.
  - Вы не правы, господин Оревуар, что не придаёте значения туалетам. Если графу-барону нравится всё пастельное, я буду вся в пастельном - с головы до ног. Ибо важнейшей задачей сегодняшнего вечера для меня будет очаровать, обворожить, околдовать Ричарда Кэтсона!
  - Чего его обвораживать, этого хлыща. - Гном снял пенсне и почесал переносицу. - Чего его околдовывать. Ещё третьего дня, в поместье у бургомистра, когда ваше высочество так чудно играли с этим проходимцем в крокет, - тогда надо было его и зацапать. Я на тот случай весь день за воротами лучшую группу захвата продержал, во главе с фон Вольфом. Но ваше высочество не велели...
  Принцесса с усмешкой поправила складки на платье:
  - И правильно, Оревуар. Я сделала по-другому. Не хуже вашей группы захвата. Тогда, у бургомистра, мы чудесно поболтали. Он хоть и хлыщ и проходимец, как вы утверждаете...
  - Проходимец, проходимец, уж я знаю этого авантюриста.
  - ...но тем не менее любезный кавалер, отлично играет в крокет и знает кучу смешных анекдотов. Кстати, он пообещал мне принести сегодня на бал перо. То самое, магическое, которое вы так давно хотели видеть.
  Премьер-министр вытаращил глаза.
  - Ага!.. Ага!.. Это другое дело! Преклоняюсь перед гением вашего высочества. Ну а вот такой вопрос: а если он что-то знает про перо? Про его необыкновенные свойства? Если захочет присвоить себе столь бесценное сокровище? А нам подсунет другое?
  - Прискорбно будет, если так окажется. Но я покажу перо сперва вам, дорогой мой министр. Ведь вы знаете, как оно должно выглядеть. Если перо покажется вам, э-э... непохожим на оригинал, то... - принцесса вздохнула, - что ж, тогда зовите своего фон Вольфа. Но только, ради всего святого, тихо! Чтобы никто не услышал ни выстрелов, ни криков.
  - Ну что вы, ваше высочество, - обиделся гном, - мои солдаты умеют действовать бесшумно.
  Тут лишь, в наступившем молчании принцесса заметила, что почему-то при разговоре государственной важности присутствуют слуги.
  - Вон отсюда, - распорядилась она, шевельнув кистью в сторону двери.
  Уход слуг дал повод переменить тему. Спрыгнув с туалетного столика, министр взобрался на стул, оттуда - на подоконник. В саду за окном радовала глаз сладкая картина: в лучах полуденного солнца на берегу пруда сонно грелось лебединое семейство - отец-лебедь, мать-лебедь и четверо безобразных гадких утят.
  - Перо. Даже не верится, ваше высочество, что сегодня вечером я возьму его в руки. Одно прискорбно: корю себя мысленно и бичую, что упустили тех троих беглецов с чернильницей. Где теперь их искать?
  - Двоих, - поправила Злоринда, рассматривая зелёный бантик у себя на поясе.
  - Извиняюсь?.. - Министр обернулся от окна.
  - Двоих, а не троих, - повторила принцесса. - У меня есть сведения, что с одной... гм... случилось несчастье: то ли оспа, то ли сорвалась в пропасть... то ли просто отравилась.
  - Надо же! - философски подскочили брови гнома. - Значит, мы должны искать теперь двоих.
  - Искать не надо, господин министр. - Зевая, Злоринда прикрыла деликатно рот ладонью. - Совершенно не требуется. Скоро они к нам пожалуют сами.
  Оревуар недоверчиво уставился на принцессу. А та довольно усмехнулась:
  - Одним выстрелом я собираюсь убить двух зайцев. Ведь дети рады будут найти своего товарища Ричарда Кэтсона, как вы полагаете? Я велела напечатать о новоявленном миллионере Р.Кэтсоне на первой странице каждой газеты. Жирным шрифтом и во-от такими буквами.
  - Ого! Да ваше высочество - гений! - просиял гном.
  Принцесса засмеялась.
  - Явятся, явятся, я уверена. Нужно же им перо для комплекта с чернильницей - чтобы вернуть свою драгоценную шкатулку и на исполнение всяких там ребячьих желаний. Вот и придут. Не беспокойтесь: душечка-Кэтсон обещал сообщить сразу же, как только хоть один из детей появится у него в доме.
  
  *
  Граф-барон Кэтсон сидел, развалясь в кресле, и курил трубку. Окно было распахнуто, и тёплый летний ветерок, врываясь в комнату, теребил портьеру у двери и шёлковый подол халата Ричарда.
  Чив, чив! - щебетал воробушек, заглядывая в комнату. За окном раскинулась широкая лужайка с ровным изумрудным газоном. По краям лужайки, словно солдаты в шеренге, шарами и пирамидами выстроились подстриженные кусты. Прелесть! Французский парк. Геометрически правильной формы пруды - один на востоке, один на западе парка - блестели под солнцем ровной водной гладью. Направо и налево, если выглянуть из окна, тянулся большой дом-дворец - с колоннами, мраморными статуями и широкими белыми террасами. А на лужайке под деревом бесшумно и быстро двигались слуги, накрывая устланный белоснежной скатертью стол. Лёгкий обед: пара сэндвичей с лососем и икрой, форель в молочном соусе и хорошо прожаренный цыплёнок, сливки с малиной на десерт.
  Ричард вздохнул, выпуская из трубки довольные колечки дыма. Весь этот парадиз он купил две недели назад - вместе со слугами, мраморными статуями и французским парком. Рай на земле. Ежедневные купания в шампанском. Острое чувство головокружительного блаженства.
  Помотав головой, чтобы прогнать новый приступ головокружения, Ричард прикрыл рукой глаза. Ярко сверкнули бриллианты на перстнях. Господь милостивый! Ещё недавно он не мог даже помечтать о таком счастье. А началось всё с того, что он провалился через дупло в пещеру, где жили страшнае собаки...
  Да, что касается собак.
  Ричард сунул руку за пазуху, вытащил пачку денежных купюр и принялся пересчитывать:
  - Пятьсот... пятьсот пятьдесят... шестьсот... шестьсот пятьдесят... м-м-м... тысяча. Хм, что-то мало осталось.
  Порывшись в кармане халата, он вынул небольшую антикварную на вид вещицу - огниво. Щёлкнул.
  Пшшик! - зажёгся огонёк.
  Ещё раз - Пшшик!
  Вся обширная спальня вдруг вздрогнула, английские стульчики разом подпрыгнули, швейцарские напольные часы испуганно пробили полдень в неподобающее время, а французская этажерка накренилась - и фарфоровая вазочка, стремительно съехав вниз, вдребезги разлетелась по блестящему паркетном полу. В двери комнаты протиснулась громадная псина: язык, как мокрый коврик, свисает до полу, а глаза - будто мельничные жернова!
  - Что угодно, хозяин? - роняя слюну, оскалилось чудовище. Где-то за порогом завилял хвост, со стены с грохотом съехала картина.
  Ричард приветливо кивнул.
  - Привет, Рекс. Что-то деньжата опять кончаются. Подкинь серебра.
  Обнадёживающе подмигнув, Рекс исчез. Но совсем ненадолго. Через минуту снова появился, а в зубах - мешок звенящего серебра.
  - Тэк-с, тэк-с! - Ричард радостно подскочил с кресла и взял мешок в руки. - Много там ещё осталось?
  - Будь спок, - бодро ответила собака. - На твою жизнь хватит.
  И, вильнув хвостом (в соседней комнате что-то жалобно прозвенело), исчезла.
  Так-то. Собака - друг человека.
  ...Тогда, четыре недели (а может быть, вечность?) назад Ричард, грязный, оборванный и небритый, выбрался из дупла и, сжимая в руке огниво, найденное в пещере, зашагал по направлению к столице.
  О-о, за эту ночь он узнал многое. Он шёл, не обращая внимания на краснокрышие домишки по сторонам дороги, на зелёные поля, трактиры и ветряные мельницы. В голове кружилась, перемешивалась и оседала новым знанием недавно открытая истина. Век живи - век учись, как говорят. Или: собака - друг человека. Никогда ведь этому не верил. И вот, пожалуйста, убедился.
  Придя в столицу, Ричард взял удачу прямо за рога.
  Перво-наперво направился прямиком в магазин готовой одежды. Одевшись посолиднее, посетил брадобрея. От него, умытый и завитой, завернул к портному. Выложив пригоршню золотых монет, попросил поспешить.
  Далее отправился в лучшую гостиницу, снял лучший номер, заказал лучшую еду за лучшим столиком. За услуги снова отсыпал чистым золотом. А встревоженному хозяину гостиницы, подлетевшего со взволнованно-угодливым видом, представился как граф-барон фон Кэтсон, вернувшийся из многолетнего путешествия по дальним странам.
  Костюм был сшит на следующий день. Одев обновку и заказав ещё дюжину подобных, Кэтсон совершил необходимую прогулку по нужным магазинам. А затем, поразмышляв над тем, на какую сумму графу-барону фон Кэтсону допустимо выглядеть, пришёл к приятному выводу, что жить его сиятельной персоне в её нынешнем положении позволительно никак не иначе, как только во дворце.
  Дворец нашёлся быстро. Некий маркиз де Карабас, страшный великан и людоед, а главное, владелец огромного поместья с замком-дворцом, располагавшегося в пригороде, недавно дочиста проигрался в рулетку. Ричард купил роскошное имение не мелочась и уже на следующий день в нём обосновался. Чуть-чуть изменений - по-другому подстриженные кусты, новая ливрея у лакеев, некоторые преобразования в меню, ставшего преимущественно рыбным и молочным - и Ричард почувствовал себя очень неплохо. Вот она, неожиданно сбывшаяся мечта.
  Слава о появившемся из воздуха миллионере с быстротой молнии распространилась по всей столице. Во всех салонах зашептались о загадочном аристократе, вложившем в счёт всех банков столицы по баснословной сумме чистым золотом. Ричарда наперебой принялись приглашать к себе важные чиновники, банкиры и аристократы. Слухи дошли и до главы города. В прошлую субботу Ричард получил приглашение на воскресный обед к бургомистру, где и познакомился с её высочеством принцессой Злориндой.
  - "Сердце краса-авиц... Склоннно к изме-ене..." - весело насвистывал Ричард, выбирая в гардеробной, что бы сегодня надеть на бал.
  Выбрать было нелегко. Посудите сами: если перед вами пятьдесят фраков, пятьдесят брюк, двадцать пять двубортных и двадцать пять однобортных жилетов... А туфли? А перчатки? А цилиндр? А, в конце концов, трость? Уфф...
  Устав от усилий сделать выбор, Ричард упал обратно в кресло и закурил. Надо будет завести лакея в должности, отвечающей за выбор костюма.
  Мысли снова потекли по приятному руслу. М-да, весь день после обеда у бургомистра играли в крокет. Принцесса смеялась анекдотам, ловко махала битой и под конец пригласила графа-барона в четверг на бал в королевском дворце. "Мне будет не хватать вас, Дик , - сказала она, хлопнув своими длинными ресницами. - Но я всё время буду помнить, что в четверг снова увижу вас. Не забудьте про перо!"
  Ах да, перо. Ричард не выбросил его вместе со старой шляпой просто потому, что понадобилось написать пару писем банкирам и ответить на десяток приглашений на обед.
  Где оно? Ага, вот...
  Засовывая перо в нарочно приготовленный футлярчик красного дерева, Ричард улыбался. Надо же, оказывается, это перо - важная государственная реликвия. Покойная королева-мать подписала им соглашение о... в общем, какое-то соглашение. Потом оно незаконным образом попало в руки братьев Гримм... И принцесса слёзно умоляла его вернуть.
  Вернуть так вернуть. Главное - угодить её желанию. "Мне будет не хватать вас, Дик." Каково? Говорят, она первая красавица во всём сказочном мире. Но не это важно. Важно, что принцесса. И возможная наследница престола. Говорят, многие сватались к ней и терпели неудачу.
  Многие, но не граф-барон фон Кэтсон, а?
  Ричард взглянул на себя в зеркало, прищурил один глаз и подкрутил усы. Нет, он не мог представить себя потерпевшим неудачу. Ему всю жизнь дьявольски везло.
  Бомм!.. - пробили швейцарские напольные часы. - Бомм!.. Бомм!.. Бомм!..
  Одновременно в дверь постучали. Вошёл лакей.
  - К вашему сиятельству дама. Настырная, как... Я уже сказал, что ваше сиятельство не принимают. Но она... она пошла следом и...
  Из-за плеча лакея выглянули маленькая шляпка, острый нос и пара очков.
  - Ричард! Золотой! - радостно воскликнула Мартина, протискиваясь мимо лакея. - Наконец-то я нашла тебя! Отошли слугу, мы должны с тобой серьёзно переговорить!
  
  *
  Шумела листва каштана, чирикали птички, от клумбы с чайными розами тянуло сладким ароматом, с большого блюда исчезали бутерброды с лососем и икрой.
  - Дело простое, как шляпа от мадам Бурье, - объясняла Мартина, заталкивая в рот бутерброд. Вообще-то обжорством она не страдала никогда. Но после целого дня голодания аппетит проснётся и в улитке. И дело не в том, что у неё не хватало денег купить себе что-то в дороге перекусить. Но просто, покинув вчера домик дровосека, она так спешила застать Ричарда перед балом, что не посчитала нужным потратить хоть минуту на ужин или там на завтрак или там на обед.
  - Дело простое: волшебник Веттербок придумал две забавные вещицы - перо и чернильницу. Макаешь перо в чернила и пишешь, м-м... к примеру: "Хочу на обед булочку с повидлом". - Мартина облизнулась и положила себе на тарелку ещё два бутерброда с икрой. - Да, и тут же, пожалуйста, тебе появляется, как из воздуха, булочка со вкусным сливовым повидлом. Или, м-м... клубничным... или, м-м...
  - Ясно, - кивнул не такой голодный Ричард.
  - Не перебивай, - подняла руку Мартина. И, отхлебнув прохладительного, придвинула к себе тарелку с жареным цыплёнком. - Самое ужасное - что каждый волшебный предмет, подумай сам, можно применить не только на забаву, но и во зло. Вспомни хотя бы всеоткрывающий ключик Катарины. Этим ключиком можно было открыть всё, включая и банковский сейф и любую дверь любого дома. Представь, если бы им воспользовался преступник и бандюга?
  - М-м-м... - неопределённо промычал Ричард.
  - То же самое с каждой волшебной вещью. На ковре-самолёте можно лететь над вражеской армией и сбрасывать бомбы. Шапку-невидимку может надеть вор, чтобы незаметно пробраться в квартиру и ограбить хозяев. Не буду перечислять всего, - потянулась Мартина за горчицей, - потому что нет времени. Перейду к главному. Страшному и актуальному. Актуальней не бывает, - покосилась она на Ричарда.
  Граф-барон поднял брови.
  - Не делай удивлённые глаза, - строго осадила девочка. - Сам должен догадаться. Перо вовсе не государственная реликвия. Им никто никогда ничего не подписывал. А у принцессы абсолютно чёткие и опасные намерения. Том слышал всё от слова до слова... не буду рассказывать, при каких обстоятельствах. Но суть такая: как только волшебные перо и чернильница окажутся в руках принцессы и её министра - ты знаешь, того гнома, которого...
  - Кстати, а где чернильница? - поинтересовался Ричард.
  - Об этом потом. Так вот, гном с принцессой возьмут перо и подпишут... знаешь, что? - Сделав эффектную паузу, Мартина медленно положила в рот кусочек французской булочки.
  - Что? - заинтригованный, вперился Ричард в булочку.
  - Догадайся с трёх раз! Впрочем, я сама тебе скажу. Они подпишут смертный приговор всему человечеству! Понял? Объясняю: обмакнув волшебное перо в волшебную чернильницу, принцесса в письменном виде выразит желание уничтожить всех людей на земле. Всех! Вот так, представь, и никак не иначе. А на голой безжизненной земле разведёт розарий. Или питомник для верблюдов. Или ещё что-нибудь в этом роде. В любом случае, ничего хорошего.
  Да, это было сильно сказано, некоторое время оба молча доедали цыплёнка. Затем так же безмолвно принялись за сливки с малиной. Шумела листва каштана над их головами, чирикали птички.
  - Очень прискорбно, - вздохнул наконец Ричард. - Но чего не пойму - чем я-то могу помочь?
  - Ты? - чуть не поперхнулась сливками Мартина. - Тем, конечно, что не отдашь перо принцессе.
  - Ха! - возмутился Ричард, и резко поднялся из-за стола. - Вот тут ты меня извини. Я, конечно, понимаю: "смертный приговор", "розарий" и всё прочее... Очень печально, приношу свои глубокие соболезнования. Но сделать этого никак не смогу.
  Такого ответа Мартина не ожидала. Растерявшись, она отложила ложку и поглядела на Ричарда широко раскрытыми глазами.
  - Ричард... ты что - ничего не понял?
  - Что я должен был понять? Принцесса попросила принести ей именно это перо, и я его принесу. Послушайте, мадам, - опёршись руками о стол, он склонился к сидевшей напротив Мартине и заглянул ей в глаза, - поймите одну простую вещь: моя карьера мне дороже судьбы какого-то человечества.
  Слова были явно опрометчивы. А главное, чересчур смелы. Побледнев, Мартина поднялась из-за стола. В глазах её сверкнула грозная молния. Тихим голосом - не предвещавшим ничего хорошего! - она осведомилась:
  - Ты что - сдурел?! Тебе важнее жениться на принцессе, чем спасти человечество?
  - Тот глупец, кто не хватает счастья за хвост, - пожал плечами Ричард и улыбнулся.
  - А человечество из-за твоих амбиций должно погибнуть?
  - Ох, человечество! - Ричард закатил глаза. - Как мне его жаль! Между прочим, прошу не забывать: я родом не из человеческого мира, а из мира оборотней.
  - Тем не менее. - Мартина прищурилась.
  - Мне нечего терять: у меня нет в человеческом мире даже ни одного поместья.
  - А родные, а близкие, а друзья?
  - Близкие... друзья... Кто это? - Ричард зевнул.
  Мартина сжала руки в кулаки.
  - Хотя бы совесть... просто совесть у тебя есть?
  - Совестью не обременён, - рассеянно отрапортовался Ричард, вытаскивая из кармана жилетки часы. - Ого! Время одеваться на бал!
  Уходя в дом, он примиряюще улыбнулся:
  - Успокойтесь, мадам, ведь у принцессы нет волшебной чернильницы. Так что она ничем не сможет навредить вашему человечеству.
  - Да? - возразила Мартина. - А если Тома в конце концов поймают? - В голосе её прозвучало отчаяние. - Ведь принцесса и гном ищут нас повсюду. И этот балбес не хочет покинуть сказочный мир, пока не добудет обратно свою шкатулку!
  При последних словах Мартины Ричард замедлил шаг и обернулся.
  - Так чернильница у Тома? - Он наморщил лоб, как будто что-то припоминая или обдумывая. - Ты знаешь, ты отсюда не уходи. Оставайся тут, пока я не вернусь. Мы, гм... обсудим ещё эту тему.
  Он исчез за распахнутой лакеем дверью.
  - Боже, да что это... - вырвалось у Мартины. Она кинулась следом. - Послушай меня, Ричард!
  Но лакей захлопнул дверь и многозначительно опёрся на неё спиной, не давая пройти.
  - Ричард! - выкрикнула Мартина так громко, как могла. - Ведь ты же не плохой! Подумай, что ты делаешь!
  Из-за двери не раздалось ни звука.
  Опустив голову, Мартина ещё некоторое время постояла постояла перед домом. Затем медленно пересекла подстриженную лужайку, прошла мимо каштана и стола, уставленного блюдами с остатками цыплёнка, и уселась на мраморную скамью.
  Некоторое время спустя со стороны парадного въезда раздалось цоканье копыт и шуршание колёс по песчаной дорожке. Это граф-барон фон Кэтсон отправился во дворец.
  - ...Чи-вик! Чи-вик!.. Чиуий! Чиуий!.. - щебетали на разные голоса птицы в ветвях каштана.
  Мартина долго сидела на скамье, разглядывая свои худые руки. Веял лёгкий ветерок, колыша подол длинного платья.
  Поначалу она и сама решила отсюда не уходить. Но всё яснее и яснее вставала перед ней картина: вот Ричард приезжает во дворец, вот встречает принцессу и с поклоном протягивает ей перо; а из-за гардин на него смотрит хитрый гном - и хрипло хихикает...
  Нет! Выдержать этого она не могла! Надо было что-то предпринять. Что? Она не знала. Но сидеть просто так и дожидаться было невыносимо.
  Вскочив со скамьи, Мартина устремилась через парк к парадному въезду. Проходя через ворота, она важно кивнула привратнику. А оказавшись за воротами, подхватила юбки и со всех ног понеслась по направлению к Мэрхенштадту, чьи остроконечные шпили виднелись за рощицей на холме...
  
  *
  Уже понемногу смеркалось, когда Мартина переступила порог увитого виноградом домика на Ашенпутель-штрассе.
  - Это такая удача, такая удача, что я вас нашла! Просто невероятное везение, что вы оказались дома! Это перст судьбы, просто благословение свыше!
  - М-м... просто взял отпуск, - оправдывался Карлик Нос. - Мы с Мими вчера поженились... спасибо, вам того же... и завтра собираемся в свадебное путешествие в Лапландию. Есть тут один колодец, знаете ли: недорого спуститься, а там - удивительные места! Пингвины! Тюлени! Моржи! Я никогда не видел живого моржа, представляете? И вот теперь увижу. - Нос счастливо засмеялся. - Да, и сейчас вместо меня во дворце - мой главный подпомощник. Талантливый, надо сказать, малый, хоть и не из моей сказки...
  - Сердечные поздравления, - прервала Мартина молодожёна крепким рукопожатием, - и самые лучшие пожелания. Но сразу перейду к делу: вы должны мне помочь. И прямо сейчас, немедленно.
  - Что случилось? - вскинул голову Карлик Нос. Ибо был на голову ниже Мартины. - Ага, кажется, понимаю! Вы встряли не в свою сказку? Садитесь и рассказывайте всё по порядку.
  ...Что-что, а рассказывать по порядку Мартина умела. Начав с истории с объявлением в газете, она кратко изложила их приключения сначала в провинциальном городке, затем в домике семи гномов, потом в лесу у дровосека и под конец очень подробно выложила свой сегодняшний разговор с Ричардом.
  - Ай-яй-яй! - покачал головой Нос. - Так неосторожно влюбиться в принцессу! Говорят (но это - тшш!), что у неё нет сердца, хоть она и первая красавица во всём сказочном мире.
  - Это Ричард-то? - удивилась Мартина. - Клянусь, Ричард ни в кого никогда не влюблялся. Тут дело в другом. Я хорошо знаю Ричарда, он одержим манией величия и богатства. Он надеется жениться на принцессе и стать королём...
  - Королём он не станет, королём станет младший брат Злоринды, - поправил Карлик.
  - Не важно, он всё равно станет всемогущим вельможей. И за это...
  - За это?..
  Мартина горестно вздохнула:
  - За это он готов сделать что угодно. Он уже везёт ей перо. Да что я говорю! - вскочила она на ноги и взглянула на настенные часы с домиком для кукушки. - Он уже наверняка привёз перо во дворец и сейчас вручит ей!
  - Оу! - Глаза Носа испуганно вспыхнули. Он представил себе всю готовую совершиться катастрофу - и прикрыл маленькими руками большую голову. - Что же делать?
  - Я должна проникнуть во дворец. Сейчас же. Немедленно, - сказала Мартина. - И вы должны мне в этом помочь.
  
  *
  - ...Положим, я проведу вас на кухню в виде поварёнка, - рассуждал Карлик Нос. - Но что это даст? Немного. В бальную залу вы не попадёте. Даже меня не пустили бы туда.
  - А служанкой? Разносить лимонад? Убирать со стола? - напирала Мартина.
  - Предоставляется лицам только мужеского пола, - отрезал Карлик.
  Это было ужасно.
  - Неужели нет выхода? - сжала она руки в кулаки. - Неужели нет никакого выхода?!
  - М-м... - замычал Нос неопределённо и почесал тыквообразный затылок. - Если уж это так важно... собственно, если в этом существует крайняя необходимость... м-м... конечно...
  - Что вы хотите сказать? - обернулась Мартина.
  Но тут отворилась дверь и на пороге показалась...
  - Мими! - радостно воскликнули оба.
  - Фрау Нос, - важно поправила та. И улыбнувшись, напомнила: - Со вчерашнего дня.
  - ...Дело обстоит просто, - говорила Мими черверть часа спустя, выслушав историю Мартины. - Дело простое. Ну что же ты, дорогой, почему ты сразу не сказал?
  Карлик виновато моргнул:
  - Я... не был уверен... Твой диплом... и...
  - Ах, мой диплом! - рассмеялась Мими. И обратилась к ничего не понимавшей Мартине: - Представь, некоторые полагают, что если нет диплома, то нет и знаний. Какая ерунда! Дело в том, - доверительно объяснила она, - что меня похитили и хитро напоили отваром из травы "чихай-на-здоровье" в тот самый день, когда, представь, я должна была сдавать экзамен. Вот так! Теперь ты понимаешь, почему у меня нет диплома?
  Мартина, конечно, понимала. Но всё же абсолютно не могла понять, какая таинственная связь существовала между неполученным дипломом Мими и сегодняшним балом во дворце.
  - А самая прямая, - подмигнула Мими. - Хоть я ещё и не дипломированная волшебница, хоть я ещё только учусь, но помочь тебе кое в чём уже смогу.
  
  *
  За дело взялись с искоркой. Сбегав на огород за большушей тыквой, Карлик Нос собственноручно очистил её от мякоти по всем правилам кулинарного искусства.
  Мышеловку с шестью серыми мышами притащили из погреба.
  Ящериц принесли из сада, где они загорали за лейкой.
  Всё это вместе выставили на улицу под окна. И дочь волшебника Веттербока, оглянувшись, не подглядывает ли кто из соседей, как бы ненароком дотронулась до каждого волшебным пальчиком.
  Трррах-тарарах!!!
  На Ашенпутель-штрассе прямо из воздуха возникла великолепная резная карета - вся из золота! - запряжённая шестёркой мышастых коней. На запятках стояли важные лакеи в зелёных ливреях, а на козлах...
  М-да. Крысу, к сожалению, найти не удалось. Но вышли из положения, вытащив из клетки любимую морскую свинку Карлика Носа. Её бережно усадили на козлы и дали в лапки кнут.
  - Всё, теперь не хватает платья, - деловито сообщила Мими. И, прикусив губу, критично оглядела скромное клетчатое платье Мартины. - Сейчас в моде розовый и зелёный. Но, в принципе, я бы сказала, тебе больше подойдёт...
  Не договорив, она взмахнула рукой.
  И - о боже! - Мартина почувствовала себя раздетой!
  Ну, не совсем, конечно: окаймлённый кружевом вырез почти полностью обнажал плечи, короткие рукава были скрыты кружевными эполетами, пышная алая юбка собрана на узкой талии, нижняя же юбка, вся в кружеве, украшенная алыми же розочками, ниспадала до пола.
  - Ах, мамма мия! - взвизгнула Мими. И, закатив глаза, прищёлкнула пальцами. - Супер-модель из журнала "Шик, блеск, ай-яй-яй"!
  И тут Мартина вспомнила: то пышное платье на бретельках, которое так восхитило Катарину! Оно было теперь на ней!
  Изменения произошли не только с платьем. Очки с лица Мартины чудесным образом улетучились, открыв большие тёмные глаза. Впрочем, и без очков девочка продолжала видеть также хорошо, как с очками. А волосы? Пышные чёрные мартинины волосы, которые она каждое утро жестоко закручивала в кубышку... распустились, разлетелись, поднялись кверху - и собрались в высокую причёску, украшенную изумрудными нитями.
  В дополнение ко всему в руках у Мартины оказался великолепный веер из перьев чёрно-золотого королевского павлина.
  - Прелесть! - восхитился Карлик Нос, выпятившись на прекрасную даму, которую было теперь совершенно, ну совершенно не узнать!
  Про туфли вспомнили, уже садясь в карету.
  - А туфли? - спохватилась Мартина, высунув из-под длинной юбки носочек туфли с небольшим каблуком и скромным бежевым бантиком.
  - И в правду, эти не годятся. Погоди, возьми мои!
  Мими мигом сбегала наверх и принесла пару туфель, удивительно красивых - золотисто-медового цвета, как будто были сделаны из золотого стекла, и на то-о-онком-претонком каблучке.
  Ну-с, нужно было поспешать. Бал во дворце уже наверняка начался. Взобравшись на бархатные сидения, Мартина поправила изумруды в волосах и торопливо попрощалась с друзьями.
  - Естественно, я ещё неопытная волшебница, - предупредила Мими. - Не забудь, я только учусь. Поэтому всё это волшебство продержится максимум до двенадцати ночи. Но, моя дорогая, я надеюсь, ты успеешь к тому времени сделать все свои дела и благополучно вернуть карету на грядку.
  Просвистел в воздухе кнут морской свинки, шестёрка лошадей взяла с места, карета покатила по мостовой. Всё быстрее, быстрее, быстрее... Вперёд, навстречу приключениям.
  
  *
  Широкие резные ворота плавно разошлись. Дежурившие мушкетёры взяли на караул.
  - Прошу прощения! - Лейтенант мушкетёров склонился к окну кареты. - Ваше имя, сеньорита! С кем имею честь?
  - Маркиза де Помпадур, - раздалось глухое из глубины.
  Карета важно выехала на песчаную дорожку, ведшую к королевскому дворцу.
  Крррик-крррик... - скрипел песок под копытами коней. Вот они замедлили шаг, вот остановились. Качнувшись, карета застыла на месте.
  Спорхнув с запяток, изящный лакей распахнул дверцу.
  Тонкий-претонкий каблучок золотой туфельки вонзился в песок. За ним вынырнули друг за другом: веер из перьев королевского павлина, алое платье на бретельках и сама прекрасная незнакомка, оглядываясь по сторонам.
  - Опоздали? - тревожно заглянула она в глаза лакею-ящерице. - Опоздали. Наверняка! Боже! Всё напрасно!
  И, сделав такое пессимистичное заключение, бодро зацокала каблучками вверх по парадной лестнице.
  ...От пестроты нарядов приглашённых дам мелькало в глазах. А блеск густо нашитых драгоценностей, усиливавшийся ярким пламенем свечей в канделябрах, ошеломлял.
  Щурясь, Мартина озиралась по сторонам. Ни роскошно разодетые дамы, ни накрахмаленные кавалеры не могли отвлечь от мысли, что мучила её на протяжении всего долгого пути во дворец: где этот негодяй-Ричард? и передал ли он уже перо принцессе?
  Передал. Несомненно должен был уже передать, ведь прошло столько времени!
  Закрыв лицо веером - так что выглядывали одни глаза - Мартина перебегала взглядом от одной группы гостей к другой, от одной...
  - Ха-ха... - смеялись неподалёку затянутые в корсеты дамы, одна в пышно-розовом, другая в сторого-зелёном. - Мы встречались на той неделе в Опере, вспоминаете? Ставили "Волшебную свирель"... Анджелла пела чудесно. Люблю её, душечку...
  - Как правильно вы сказали!.. - восклицали в другой группе. - Именно в пятницу и именно на дерби под Френсис-тауном! Я поставил всё своё состояние на Пегаса, а он тащился как сонная муха и пришёл девятнадцатым! В то время как Савраска... Да, да, в следующий четверг я поставлю на Савраску, и опять же всё своё состояние...
  - Не слишком ли круто? - качали головами в третьей группе. - Взгляните, дорогая, эта юная незнакомка в алом вошла, даже не представившись. И сразу - какая наглость! - завладела вниманием короля. В то время как моя дочь безрезультатно строит ему глазки - дайте уточню... - уже час и пятьдесят пять минут...
  Наконец среди разноцветных оборок, кружевных рюшей, сверкающих алмазами декольте и иссиня-чёрных фраков Мартина узрела знакомое лицо.
  - Господин дворецкий! - поспешила она к нему, с усилием протискиваясь между фраками и декольте. - Госссподин... дворррецкий...
  Смотритель королевского дворца остановился. Незнакомку, махавшую ему веером издалека, он прежде никогда не видел. Но, впрочем, какая разница, это вполне могла быть юная застенчивая дочь какого-нибудь графа, которую только сегодня впервые вывезли в свет.
  Вынырнув из-под голого локтя полной беловолосой дамы, юная застенчивая торжествующе улыбнулась.
  - Ага, господин дворецкий, вот вы где! Знаете что, мне срочно нужно увидеть принцессу... м-м... чтобы поприветствовать. Скажите-ка быстренько, где я могу её найти...
  - Её высочество ещё не спускались, - улыбнувшись, склонил голову дворецкий. - Мы все ждём с нетерпением...
  - Правда? - "Не спускались"! Так и сказал: "не спускались"! Эта новость несказанно обрадовала Мартину. Девочка счастливо рассмеялась дворецкому в лицо: - Любезнейший, вы сегодня прекрасно выглядите! Розовый и зелёный как раз в моде. Нет, вы просто золото...
  Приветливо махнув веером, Мартина резко забрала направо: между столиков на изящно выгнутых ножках, между креслиц, оккупированных пожилыми графинями в широченных юбках... Ибо удача, как известно, не приходит одна: в дальнем конце бальной залы за белой колонной мелькнул профиль негодяя-Ричарда.
  Гудели под высокими сводами залы голоса приглашённых гостей, сверкали бриллианты, оркестр наигрывал приятную вальсовую мелодию. Подобрав подол, чтобы не споткнуться, Мартина стремительно пробиралась вперёд.
  Ну вот, сейчас. Погодите только минутку, господин граф-барон... Одну только секундочку, замечательный мсьё Кэтсон... Она не знала ещё, что с ним сделает. Нет, не знала. Но это не имело значения. Она знала точно, что сделает это непременно!
  Обогнув щуплую старушку с накладными буклями (её пышная юбка занимало пространство не меньше пяти футов по радиусу), Мартина собиралась было уже окликнуть Ричарда... когда дорогу ей внезапно преградили.
  Худенький белобрысый юноша с голубыми глазами вглядывался в её лицо.
  - Гм... мы с вами знакомы? - пробормотала Мартина. - Кажется, нет. Прошу прощения...
  Она попыталась завернуть налево.
  - Прошу прощения, - сказал в свою очередь юноша. - Первый раз имею часть вас лицезреть, потому не знаю вашего имени. Но осмелюсь просить вас танцевать со мной этот вальс.
  Ещё не хватало!
  - Э-э... м-м... - Лихорадочно придумывая причину для отказа, Мартина бросила взгляд на белую колонну, возле которой всё ещё стоял Ричард. В руках у него был бокал с вином. Искрясь улыбкой, он болтал с... нет, не с принцессой. Слава богу, пока не с принцессой, а только с некоей рыжеволосой девицей в зелёном. - Знаете, мне сейчас просто не до того. Но уж если вам не с кем танцевать, вон там стоит красивая девушка в зелёном...
  - Нет, только с вами, - шагнув, снова загородил дорогу юноша. Голубые глаза умоляюще впились в лицо Мартины. - Позвольте мне пригласить вас на танец.
  Ну, уж это было слишком. Мартина собралась было молча повернуться спиной и просто-напросто обойти голубоглазое препятствие, когда настырный юноша вдруг всплеснул руками:
  - Тысяча извинений! Право же, ваш прекрасный облик настолько смутил меня, что я совсем позабыл представиться. Ваш покорный слуга, король Людовик Двадцать Первый.
  - Что?!
  "Король"? То бишь младший брат Злоринды? Вот так да. Мартина слыхала о нём, но никогда не встречала. Всё, что она о нём слышала, это что через три года он достигнет совершеннолетия, а сейчас вместо него страной управляет противный гном Оревуар. Вообще ей было, конечно, любопытно увидеть молодого короля. Она даже пару раз задавалась вопросом, насколько брат Злоринды похож на свою сестру. И вот теперь... можно было сравнить.
  В замешательстве глядя на щуплого мальчишку в голубом мундирчике (королю было что-то около пятнадцати), Мартина кусала губы. Ах, как всё это некстати.
  Отказать? Королю? Похоже, невозможно.
  Притвориться, что дурно себя почувствовала? Но так уж точно не доберёшься до Ричарда.
  Вот ёлки-палки! - сказал бы на её месте некий "будущий маэстро".
  Ещё раз покосившись на графа-барона (тот продолжал весело болтать с рыжеволосой), Мартина стиснула зубы и ответила кислым реверансом на поклон высоковельможного кавалера.
  
  *
  Только один танец, мысленно успокаивала себя Мартина. Один танец длится минут десять-двенадцать. Гм... если учесть, что две из них уже точно прошли... то в перспективе...
  - ...Я страшно рад, что встретил вас, - краснея, сообщил между тем юноша. Одной рукой он смущённо прикасался к её талии, другой держал её за кончики пальцев. Таковы были правила. Радостно гремела музыка, пёстрые пары кружились по зале - и они вдвоём были одной из этих пар.
  М-да. Уж если на то пошло, танцы не были любимым занятием Мартины. Само собой, в школе всех девочек учили танцевать. И потому парочку простых стандартных па Мартина умела делать так же безупречно, как вообще всё, что она делала. Тем не менее она была вовсе не из тех легкомысленных девиц, что целыми днями крутятся перед зеркалом, пытаясь хоть чуть-чуть внешне походить на певицу Анджеллу, часами болтают о мальчиках с голубыми глазами, а во сне танцуют с красавцами-гусарами.
  Там-тим-там... там-тим-там... - напевали скрипки.
  "Шесть, - думала Мартина, проплывая мимо Ричарда. Предатель стоял к ней в профиль и, смеясь, - что он, в самом деле, всё смеётся? - разговаривал с седеньким старичком в лиловом фраке. - Да, шесть минут уже точно прошли."
  Тем временем глаза юного короля не отрывались от лица Мартины. Смешно. Пожалуй, он совсем не походил на короля. На худом бледном лице высыпали веснушки. Ну разве бывает король с веснушками? Да ещё курносый? Да ещё с льняными кудряшками? А простенькие голубые глаза смотрели очень уж серьёзно.
  - Я страшно рад, что встретил вас, - повторил король. И, откашлявшись, продолжил: - Средь этой шумной толпы, средь всех этих разряженных матрон и наглых толстых господ вы единственная, как... цветок! Как бутон лилии! Как чистая капля росы...
  Вот это уж было чересчур. Мартина хмыкнула про себя. Можно было сказать почти с уверенностью, что юноша большую часть дня проводит за стихами Шекспира или Байрона. Что же касалось "наглых толстых господ", то наверняка юный король не любит их по той простой причине, что сам непомерно худосочен. Во всяком случае, не сравнить с неким "будущим маэстро". Вспомнив величественные габариты Томаса Арнольда, Мартина снова хмыкнула (естественно, про себя). А впрочем король был мил. И даже вызывал симпатию, чем-то напоминая лопоухого щенка спаниэля...
  Тут Мартинв заметила, что король, глядя на неё, оказывается, уже давно что-то говорит.
  - ...до тех пор, пока не встретил вас. Я чувствовал себя таким одиноким... Не знаю, как сказать...
  Девочка энергично закивала.
  - Нет-нет, совершенно правильно. Логика вашего величества достойна похвалы. И вообще... м-м... сегодня отличная погода. Кстати о погоде. - Мартина оглянулась. - Её высочество ещё не появлялись?
  - Ах, нет, - печально вздохнул Людовик. - Между мной и Злориндой нет ничего общего. Разница в возрасте, наверное...
  Он замолчал, так и не ответив на важный вопрос. Вместо этого принялся долго и пристально разглядывать что-то в лице Мартины.
  Там-тим-там... там-тим-там... В такт лёгкой музыке кружились стены, украшенные зеркалами и канделябрами. А мсьё Кэтсон возникал то справа, то слева от Мартины. Девочка еле успевала вертеть головой.
  - Я хотел бы, чтобы вы называли меня просто Луи, - вдруг выпалил король, покраснев, как помидор. - Будете? - И с тревогой воззрился в её лицо.
  Как будто спрашивал нечто непозволительное!
  - Очень хорошо. Договорились, - улыбнулась Мартина.
  Музыка радостно гремела, пары скользили, а Мартина кружилась в танце, ни на минуту не выпускала из глаз графа-барона фон Кэтсон. В голове у неё созревал небольшой планчик.
  Да, мсьё Кэтсон - сноб и сибарит. Да, он любит деньги. Ну и что ж? Просто воздействовать на него нужно соответственно, только и всего. Право, вспоминая своё поведение сегодня утром, Мартина поражалась самой себе. Налетела на человека, только что ставшего миллионером. Накричала на него. Пыталась вызвать жалость к "человечеству". У кого? У Ричарда! Как неумно. Право же, неудивительно, что наломала дров. Разве с таким человеком, как мсьё Кэтсон, можно говорить о жалости к другим? Это всё равно, как гладить кота против шерсти.
  - Нет, конечно же, кота нужно гладить по шерсти, - кивнула Мартина, рассеянно поглядев на удивлённого Луи.
  Наконец танец кончился.
  
  *
  - ...Ну-с, мсьё Кэтсон, теперь вам от меня не уйти.
  Эти слова выстрелом прогремели под ухом у Ричарда.
  Развернувшись, он уставился на загадочную красавицу в алом.
  - Ба-а! - Глаза Ричарда полезли на лоб. - Вот так сюрприз! Где ты стянула это платье? И как ты попала сюда? Где твои эти... - Он указал на переносицу, где у Мартины раньше были очки. - И вообще ты ли это?
  - Платье - из журнала "Шик, блеск, ай-яй-яй". Я приехала сюда в золотой карете, запряжённой шестёркой коней. Очки я оставила дома, они не вяжутся с моим новым стилем. И это действительно я, - подтвердила Мартина. - А теперь...
  Бросив украдкой взгляд назад, она увидела короля, которого так внезапно и, пожалуй, не очень вежливо покинула, лишь кончился танец. Бедный Луи быстро пробирался между креслицами, не сводя с неё глаз! Пожалуй, вот-вот нагонит и снова пригласит на танец.
  - Теперь пригласи меня, пожалуйста, танцевать. - Схватив Ричарда за руку, Мартина потянула его в круг танцующих. - Ну скорей, скорей!
  Времени было в самый обрез. Принцесса Злоринда, если только ещё была жива, должна была пожаловать с минуту на минуту.
  Помня, что надо успеть уложиться, пока не кончился вальс, Мартина уцепилась за рукав Ричарда и, глядя тому прямо в глаза, со всей энергией принялась убеждать.
  Трим-тим-тим... трим-тим-тим... - напевали скрипки. По зеркальному паркету легко проносились кружащиеся пары. А по толпе собравшихся гостей - шёпот:
  - Вы видели?.. Вы видели?.. Эта юная незнакомка в алом околдовала короля, а потом нагло покинула его. Можно сказать, бросила на дороге!.. И ради кого? Ради того брюнета с усами! Говорят, он миллионер. Вы поглядите только!.. А король?.. Что - король? Их величество вон там, в углу, стоят печальные и бледные... Так, может, настал благоприятный момент для вашей дочки?.. Ах, что вы, разве вы не видите: незнакомка в алом полностью завладела сердцем короля... Бедняга! Вот уж не повезло вашей дочке...
  А вальс гремел, а пары танцевали. И брюнет с усами и черноволосая красавица в алом продолжали кружиться, забыв о том, где они находятся, что вокруг них происходит, не замечая направленных на них лорнетов, полностью поглощённые разговором.
  - "Миллиардёром"... - Это слово околдовало Ричарда с той как раз силой, на которую рассчитывала Мартина. - "Миллиардёром". Чёрт возьми! А ведь в твоих словах есть смысл! "Мил-ли-ар-дё-ром"... - повторил он ещё раз, любовно проговаривая каждый слог.
  - Коим тебе никогда не стать, отдай ты перо принцессе. Ну, подумай: отдал ты перо - и что? Выйдет она за тебя замуж после этого? С чего бы вдруг? Да со своим пером, добыв ещё и чернильницу, она придумает себе какого угодно принца - ещё побогаче тебя!
  - Я очень богат, - перебил Ричард.
  - Однако ж у тебя всё же нет миллиарда? - вкрадчиво шепнула Мартина.
  Ричард вспомнил три огромных сундука в подземной пещере под деревом. Денег было там ой-ой-ой. Но всё таки - миллиард? Нет, пожалуй, так много там не наберётся.
  Он вздохнул. И воззрился на Мартину.
  - Ты считаешь, с помощью пера и чернильницы я смогу состряпать себе миллиард?
  - Считаю? Конечно, нет. Я считаю, что с помощью пера и чернильницы ты состряпаешь себе три миллиарда. Впрочем, три или десять - не имеет особого значения. Ты ведь понимаешь, что волшебные вещицы есть волшебные вещицы...
  Трим-тим-тим... трим-тим-тим... Тара-тара-тара, там-пам-пам... Скрипел паркет под ногами танцующих, шуршали шёлковые наряды дам, звенел чей-то смех.
  - "Миллиардёр"... - Взгляд Ричарда затуманился. Не замечая больше ничего вокруг, он видел мысленным взором замки. Принадлежавшие ему. Покрытые лесами поместья. Принадлежавшие ему. Банкирский дом "Кэтсон и К№" в Париже. Принадлежавший тоже ему. Шикарные рестораны в центре Лондона...
  - Заметь, - доносился издалека голос Мартины, - ничего этого ты не получишь, отдай ты перо принцессе. Какой там Лондон! Какой там Париж! Злоринда превратит всё это в розарий. Или в пустыню - и будет выращивать там верблюдов. Или в... Представь себе что угодно - кроме замков, поместий, банков и ресторанов.
  Сделав заключительный торжественный аккорд, скрипки стихли. Вальс кончился.
  Провожая Ричарда на место - тот по-прежнему не замечал ничего вокруг, - Мартина дёрнула его за рукав:
  - Ну, что, где твоё перо?
  Рука Ричарда машинально сунулась за отворот фрака и вытащила футлярчик красного дерева.
  - Наконец-то! - воскликнула Мартина с радостным облегчением. - Давай его сюда, я уж найду, где спрятать.
  И она уже протянула руку, чтобы забрать ценную вещицу... когда другая рука, украшенная крупным бриллиантовым браслетом, внезапно перехватила её.
  - Ага, мой милый Дик, так вы не забыли мою маленькую просьбочку! Благодарю. - Замок футлярчика щёлкнул. - Какое чудесное перо! Оно замечательно пополнит мою коллекцию.
  
  *
  - Постойте, это перо не ваше!
  Да, именно это выкрикнула Мартина, рванувшись к принцессе и ухватив её запястье.
  Но Злоринда не разжала пальцев, не упала в обморок от испуга и даже не закричала "уберите эту сумасшедшую"
  Нет, она прищурилась и внимательно оглядела незнакомку в алом с головы до ног.
  - Где-то я уже видела ваше лицо, мамзель, - негромко произнесла она. - И мне кажется... нет, могу поклясться, что в газете. Причём как в профиль, так и в фас. Хм... Что бы это могло значить?
  Потерянно выпустила Мартина запястье принцессы и, отступив, обратила взор на графа-барона фон Кэтсон.
  - Скажи ей, Ричард! Ведь ты... не собирался отдавать перо!
  - Я... м-м... - Ричард смешался. - Право же... я... почитаю ваше высочество, н-но... Прошу простить меня за глупую ошибку! Ах, боже мой, какой я идиот! - Он рассмеялся, взмахнув руками. - Я перепутал: это не то перо! Другое! То самое, "государственную реликвию", я оставил дома! О, простите, ваше высочество, завтра же утром я пришлю слугу или привезу сам...
  - Не то? - наморщив нос, взглянула принцесса на вещицу в руке. - Не то? - И, обернувшись, щёлкнула пальцами.
  Похоже, это был условный знак. Во всяком случае, Мартине так показалось. Тотчас из-за ближайшей коллонны возник лакей, прямиком направившийся к принцессе. Гости торопливо расступались, уступая место лакею. Дамы приседали в реверансе, графы и герцоги кланялись, не спуская почтительного взора... с непонятной вещицы, что лакей бережно нёс в руках.
  Да что у него там? Поморгав, Мартина сощурилась - так было виднее - ...и вдруг узрела.
  Гном! На руках у лакея, на белоснежной атласной подушечке важно сидел гном - тот самый, первый министр королевства, Оревуар.
  Изящный его бальный фрак блистал элегантностью, кустистые брови загадочно изогнуты, а блеск перстней на пальцах мерк в ставнении с блеском глаз-плошек, впившихся в перо у принцессы в руках.
  Разговор между принцессой и её министром был коротким.
  - Оно? - спросила Злоринда, протянув перо к лицу гнома.
  - Оно! - ответил Оревуар, более чем уверенно кивнув.
  
  *
  Два монстра ушли, унеся с собой перо.
  Графа-барона фон Кэтсон увела с собой принцесса. А Мартина ушла на балкон и уселась в самом дальнем углу, чтобы прийти в себя.
  Отчаяние грызло её. Будь она обыкновенной девочкой, она, наверное, расплакалась бы, а потом успокоилась. Но Мартина была Мартиной, а вовсе не обыкновенной девочкой. Крепко закусив губу, она глядела на прожилки в мраморной стене и барабанила пальцами по столу.
  Так. Так. Так. Что же теперь оставалось делать? Как можно было исправить уже безнадёжную ситуацию? Другими словами, как забрать перо, находящееся у гнома в кармане? А может быть - уже в сейфе в его кабинете? Как это сделать?
  Осмыслив вопрос, который сама себе задала, Мартина безрадостно рассмеялась. Как? Да никак. Это невозможно.
  Вот и всё, теперь можно было поплакать. Мартина горестно вздохнула и закрыла лицо руками...
  Но и поплакать спокойно ей не дали.
  - Позволено ли мне будет присесть рядом с вами? - раздался сзади знакомый голос. Юный король Луи опустился на краешек соседнего стула.
  Некоторое время царила напряжённая тишина. Король сидел неподвижно, не произнося ни слова. А Мартина глядела на ветви дикого винограда, ползущего по мраморной стене балкона - и сжав зубы, ждала, когда королю наконец надоест сидеть и он уйдёт.
  Тим-тим-там... - доносилась музыка из бальной залы. По дальнему краю широкого балкона прогуливались несколько пар.
  - Вы очень огорчены? - спросил вдруг Луи, и голос его совсем не по-королевски дрожал. - Вы думаете о... о том брюнете, о графе-бароне фон Кэтсон, с которым только что танцевали?
  В глубине души Мартина испустила злое рычание. Неужели этот мальчишка не отстанет от неё весь вечер? Что за наказание, право же!
  - М-м... - промычала она, не оборачиваясь. Ибо не ответить совсем было бы невежливо.
  - Итак, я прав, - по-своему понял король. И грустно опустил голову. - Я заметил, как вы смотрели на него всё время, пока мы с вами танцевали. Не отпирайтесь, вы не сводили с него взора!
  И как будто намереваясь уличить в тайных нехороших помыслах, привстал с места и заглянул ей в лицо.
  Мартина и не собиралась отпираться. Устало вздохнув, она сама поглядела в глаза королю. Да таким долгим и проникновенным взглядом, что теперь-то уж король непременно должен был встать и наконец уйти.
  Луи и вправду опешил. Но, к сожалению, не ушёл.
  - Так я и знал, - кивнул он сам себе. - Скажите, только честно: что вы... вы нашли в нём? Мне важно знать: что... что есть в нём такого особенного, чего нет у меня?
  Сказал - и замолчал, взвонованно дыша, с лицом, залитым краской.
  Что есть особенного...
  Мартина опустила глаза. На мгновение ей представилось перо. Особенное. Волшебное. Лежавшее в кармане у Ричарда. Всего лишь полчаса назад. Ах...
  - Вам не понять, - грустно ответила девочка.
  А юный король на мгновение сильно побледнел. Но быстро взял себя в руки.
  - Давайте прогуляемся, - предложил он, натянуто улыбнувшись. - Луна так чудно светит. И кроме того, я хочу показать вам мою тайну.
  ...Захватив по стаканчику лимонада и взявшись за руки, они долго шли по окутанному мглой парку. Собственно, это была идея короля - взяться за руки. А Мартина решила, что, пожалуй, такую малость можно ему позволить.
  Шумела листва над головой, стрекотали сврчки под ногами. Один раз начали бить часы, и Мартина переполошилась: не двенадцать ли уже? Ведь в двенадцать часов должно было закончиться действие волшебства Мими! Но нет, оказалось, только одиннадцать.
  Свернув с тропинки под тень вязов, они остановились у маленького бассейна, посреди которого играл фонтанчик. Здесь было тихо, звонко журчали струи фонтана, а в блестевшей под луной воде мелькали тёмные тени - золотые рыбки. Не сразу, но Мартина вспомнила, что когда-то давно тут уже была...
  - Присядем. - Луи усадил Мартину на бортик бассейна, а сам уселся рядом. - Пейте свой лимонад. Это самый глухой уголок сада - и мой любимый. Когда я был маленьким мальчиком, я часто здесь играл...
  Журчал фонтанчик, шелестели листья вяза, король рассказывал про своё детство. И про тайну, которую не знает никто.
  - ...кроме меня. А я узнал о ней случайно, когда играл возле бассейна в прятки со своим гувернёром. Тогда я вслух пожелал, чтобы меня никто не нашёл. Меня искали сутки. А я всё время стоял вон под тем деревом. - Король улыбнулся. - Верьте, не верьте, но эти золотые рыбки - волшебные. Скажи им своё желание, - и оно исполнится.
  
  *
  - Не может быть!
  Мартина не помнила, как вскочила, как опрокинула свой стакан с лимонадом и как широко раскрытыми глазами уставилась на короля.
  - Это действительно так? Ваше величество не шутит?
  Луи с улыбкой покачал головой.
  Подумать только! Если бы она знала раньше! Нет, несколько дней прожить во дворце, каждый день сидеть на краю бассейна, болтать с Томом о разных пустяках и ни разу не загадать хоть какого-то желания! С ума сойти!
  Мартина схватилась за голову, пытаясь сосредоточиться. Так. Только спокойствие, только спокойствие! Необходимо с пользой употребить полученную информацию. Золотые рыбки! Какой подарок судьбы! Единственно, что мешало - это присутствие его королевского величества. Мартина в замешательстве поглядела на короля.
  - Я никому не рассказывал о рыбках, знаете... - продолжал меж тем Луи, погрузив пальцы в воду. - Вы первая. Когда я увидел вас, когда я только раз взглянул на вас, я понял...
  Ну вот, началось по новому кругу. Мартина с досады скрипнула пальцами. А время идёт, и скоро пробьёт полночь. Сама того не замечая, от нетерпения она принялась отбивать такт каблучком туфли по каменному бортику бассейна: тык... тык... тык... тык...
  - ...я всё забыл. Я новыми глазами взглянул на мир. Жизнь, понял я, прекрасна...
  Нет, в самом деле начитался Байрона. А может быть, Шекспира.
  - Понимаете... если вы уйдёте, всё пропадёт. Ведь вы не уйдёте? Я имею в виду, не навсегда?
  - М-м... - неопределённо промычала Мартина.
  - Я понимаю: вы всё ещё думаете о фон Кэтсоне. Но и я не теряю надежды. Догадайтесь, зачем я привёл вас сюда, к этому бассейну, - лукаво взглянул Луи.
  Мартина рассеянно пожала плечами.
  - А привёл я вас сюда для того, чтобы загадать одно желание. Самое моё заветное, с тех пор как я вас увидел. Попробуйте угадать - какое?
  Мартина подозрительно нахмурила брови.
  - Я попрошу рыбку, - сказал король, склонившись над водой, - чтобы некая прекрасная незнакомка нашла во мне нечто новое. То самое "особенное", что до сих пор она находила в одном только фон Кэтсоне.
  
  *
  Гром не грянул. Молния не сверкнула. Вообще всё оставалось так же, как и было. Поэтому Мартина осторожно осведомилась:
  - Что - уже свершилось?
  - Должно свершиться без сомнений, - с торжествующей улыбкой кивнул Луи.
  - В таком случае... - Голос Мартины охрип от волнения. - В таком случае, ваше величество, пошарьте, пожалуйста, в ваших карманах.
  Удивление отразилось на лице короля.
  - Карманы мои совершенно пусты. Это новый костюм, с иголочки новый. Ещё сегодня утром его привезли от кутюрье...
  Но Мартина настаивала, и Луи пошарил в карманах. Каково же было его удивление, когда пальцы его наткнулись на какую-то ерундовину. Он вытащил птичье перо - ба-а! это ещё что за ерундовина? - и хотел было закинуть её в кусты... Но Мартина перехватила.
  - Чудесно! - выдохнула она, просияв от счастья. И, подскочив к королю, запечатлела поцелуй на его... Не думайте, не думайте - просто на лбу.
  Неизвестно, как бы дело пошло дальше. Но в это время невдалеке за кустами послышался сильный шум: кто-то громко звал на помощь.
  
  *
  - Не смейте меня трогать! - кричал некто душераздирающим голосом, который Мартина мгновенно узнала. - Я буду жаловаться!
  - Сопротивление властям, господин граф-барон, - предупредил другой голос - спокойный и уверенный, - в нашей стране карается сурово.
  - По какому праву вы меня арестовываете?
  - По приказу её высочества принцессы Злоринды...
  - Кого?!
  - Заберите у него трость и наденьте наручники...
  - Ага, всё ясно. Я требую отвести меня немедленно к её высочеству. Вы поймёте, что совершили непростительную ошибку. И горько пожалеете.
  - Обыщите все его карманы...
  - Очень горько пожалеете. Ну так ведите меня к принцессе. Сейчас же!
  - Это всё, что у нег было?
  - Да, капитан. Платок, трубка и эта странная штуковина...
  Голос фон Кэтсона превратился вдруг в отчаянный вопль:
  - Верните моё огниво! Верните...
  - Заткните ему рот, что ли. А то перепугает гостей. Вот этим...
  Тут шум наконец стих. Слышны были лишь тихие голоса переговаривающихся солдат да лязг оружия.
  ...Мартина раздвинула ветви кустов и вгляделась в темноту. Ничего не разглядеть. Только мелькал свет фонаря - видимо, в руках одного из солдат. О, бедный Ричард! Нужно было что-то делать.
  - Ваше величество, - обернулась она к Луи, - вы должны немедленно вмешаться. Видите? Арестовывают совершенно невинного человека.
  Качнулись ветви шиповника, но Луи остался стоять на месте. Казалось, он колебался.
  - Ну же, ваше величество. - Мартина удивилась нерешительности короля. - Не всё же читать Байрона и Шекспира. Наведите справедливость в своём королевстве!
  Бледный Луи кивнул, но опять же не двинулся с места.
  - В конце концов, кто здесь главный - вы или капитан фон Вольф? Если вы хотите, чтобы я увидела в вас действительно нечто "особенное"...
  - В этом королевстве, моя дорогая, - прервал её вдруг вдруг мелодичный голос за спиной, - король далеко не главная фигура. Луи, к вашему сведению, ещё несовершеннолетний, и приказываю здесь я.
  Мартина обернулась так резко, что чуть не сломала каблук.
  - Вы?.. - прошептала она, впившись в принцессу глазами. - Вы приказали фон Вольфу арестовать Ричарда? Но зачем?
  Миндалевидные глаза принцессы насмешливо сощурились, тонкие брови изогнулись.
  - Я буду с вами откровенна, сударыня. Милый Дик очень богат. Так богат, как, может быть, не богата я сама. По всем правилам хорошего тона мне следовало бы выйти за него замуж. Но, видите ли... - вздохнула она и, страдальчески прикрыв глаза, простонала: - Мне не нравится его чересчур длинный нос. И то, как он по-иностранному произносит "р". Но главное: у него совсем не арийская внешность! Нет, нет и нет. Ни о каком браке не может быть и речи. Я не буду с ним счастлива. Однако... - И тут принцесса весело подмигнула: - Однако это не значит, что я не буду счастлива с его миллионами.
  - Что-что вы сказали? - С такой наглостью Мартина ещё, пожалуй, никогда не встречалась.
  - Граф-барон фон Кэтсон - государственный преступник, - отчеканила принцесса. Лицо её снова приняло надменно-каменное выражение. - Сейчас его уведут в тюрьму, а завтра конфискуют имущество. Фон Вольф?.. - обернулась она к кустам шиповника.
  - Слушаю, ваше высочество!
  Пробравшись сквозь кусты, капитан в сопоровождении двух солдат вышел на полянку. "В поводу" они вели Ричарда. Ах, как плачевно выглядел изящный граф-барон! Рот у бедняги был заткнут, галстук сдвинут набекрень, руки скованы наручниками, а широко распахнутые глаза устремлены на принцессу. Он, конечно, слышал весь разговор. Бедный Ричард! Мартина стиснула руки.
  И тут раздался высокий срывающийся голос:
  - Фон Вольф, снимите с арестованного наручники! Выньте кляп и проводите...
  Все удивлённо обернулись к королю. Брови принцессы сдвинулись.
  - Что вы себе позволяете, братец? - двинулась она на него.
  - Этот человек невиновен, я лично приношу ему за вас извинения. Он вернётся сейчас в бальную залу, а затем...
  - Замолкните и идите к себе читать Шекспира! Здесь приказываю...
  - Здесь приказываю я! - прервал король. - Фон Вольф!..
  - Фон Вольф! - крикнула принцесса. - Отведите арестованного в карцер, сию минуту!
  Кивнув, капитан ткнул винтовкой в спину Ричарда и собрался было уже...
  - Фон Вольф! - выкрикнул Луи, на этот раз с нотой такого гнева, что капитан невольно вздрогнул и остановился. - Если вы сделаете хоть шаг, я...
  Неизвестно, чем кончился бы спор высокопоставленных особ, если бы не случилось неожиданное. На глазах у всех Ричард исчез.
  Исчез - возможно, не самое подходящее слово. Но посудите сами: наручники валялись на земле, кляп - неподалёку, а самого графа-барона не было ни тут, ни там, ни где в другом месте.
  Зато появился кот, большой и чёрный. Его бы и не заметили, если бы он с диким визгом не набросился на содата, державшего в руках вещи, найденные при обыске.
  - Уа-а-ау! - взвизгнул солдат, выронив и трубку, и платок, и огниво. Закрыв лицо руками, он отскочил прочь.
  А кот бросился к упавшему на землю огниву.
  Первая сообразила, что к чему, Злоринда.
  - Проклятый оборотень! Стреляйте в него! Стреляйте в кота! - крикнула она.
  Пах! Пах! - раздались выстрелы.
  Но и кот уже исчез. А на его месте появился - уже без наручников - Ричард. Торопливо нагнувшись, он подхватил огниво... и снова выронил, схватившись за руку. Огниво отлетело в сторону.
  - Стойте на месте, милый Дик, - посоветовала Злоринда. - Ещё одно движение - и можете попрощаться с жизнью.
  Замерев на месте, придерживая рукой кровоточащую руку, Ричард поднял глаза на принцессу.
  Она стояла совсем рядом. А встретившись с ним взглядом, засмеялась.
  И тут... тут произошло уж совсем неожиданное. Весь мир вдруг погас. Но только на мгновение. В следующую секунду Мартина катилась по каменным ступеням широкой лестницы...
  
  *
  Катилась она не одна. Рядом катился, чертыхаясь и охая от боли, Ричард.
  Вот они остановились. Потому что кончилась лестница. И, поднявшись на ноги, огляделись.
  Боже! Вокруг простиралась тьма. Лёгкий ветерок ударил обоим в лицо, принеся с собой запах тины. Совсем рядом шумела река.
  Река! Лестница, по которой они скатились, спускалась по крутому берегу к самой реке. Слева в ночной тьме вырисовывались очертания моста. А сзади, довольно далеко, пылали огни дворца и слышалась приглушённая расстоянием музыка.
  Так вот в чём дело! - внезапно поняла Мартина. Их выкинуло из дворца далеко за его пределы. Волшебство! И сделать это мог никто иной, как... конечно же, золотая рыбка. Ведь всё произошло поблизости от бассейна!
  Да, но кто приказал золотой рыбке перенести их с Ричардом за пределы дворца? Сам Ричард? Он не мог знать про рыбок. Мартина? Но она могла поклясться, что ни о чём не просила рыбок. Тогда кто же?..
  И тут она поняла. Луи. Конечно же, кто ещё. Юный король пожелал Мартине и её другу оказаться в безопасности.
  И вот они в безопасности... Почему-то - совершенно непонятно почему - на глаза Мартине навернулись слёзы. Она вдруг вспомнила слова короля: "...если вы уйдёте, всё пропадёт. Ведь вы не уйдёте?" И вот она ушла...
  О размышлений Мартину отвлёк стон Ричарда.
  - О, чёрт! - шипел он, схватившись за простреленную руку. - Я всё потерял! Всё! Они отняли у меня огниво! Моё огниво!
  Впрочем, сердиться на него после всего случившегося Мартина не могла. И, кроме того, ведь ему было больно.
  Схватив руку Ричарда, Мартина внимательно осмотрела её.
  - По-моему... я, конечно, не разбираюсь, но всё же, - сказала она, - пуля прошла по касательной. Понимаешь, тут ничего особенно опасного. А кровь мы сейчас остановим.
  С этими словами Мартина подобрала подол... И тут только заметила, что разрывает не блестящий алый шёлк супер-модели из модного журнала, а простое синее клетчатое сукно своего старого платья. Всё - и тонкие французские кружева, и алые розочки, и изумрудные нити в волосах - всё разом исчезло. Остались лишь туфельки золотисто-медового цвета на тонком-претонком каблучке. Да и то не обе, а всего одна.
  Перевязав Ричарду руку, Мартина поискала туфлю на ступенях, но так и не нашла. Видимо, та соскочила с неё во время исчезновения. Жаль, но ничего не поделаешь. Самое главное - волшебное перо - было у Мартины за поясом.
  Оставаться долго на берегу было рискованно, за ними могли послать погоню.
  - Куда сейчас пойдём? - задумчиво проговорила Мартина, вглядываясь в очертания города на том берегу.
  - В банк. Я заберу мои деньги, пока они не конфисковали всё моё состояние. - Ричард был мрачен, и понятно, от чего.
  - А затем?
  - К Тому с Катариной, конечно. Где, говоришь, ты их оставила? В хижине дровосека? Туда и направимся. - Ричард в сердцах хлопнул себя по ляжке. - Пора наконец закончить эту треклятую сказку! Пора обмакнуть в волшебную чернильницу волшебное перо!
  Мартина кивнула. Она и сама так считала.
  В полуночном небе светила луна, слабо озаряя две фигурки, шагавшие по тёмному мосту...
  
  *
  Они беспрепятственно покинули Мэрхенштадт, закупившись по дороге парочкой-другой необходимых прялок, да мсьё Кэтсон купил себе пару высоких красных сапог со шпорами. Через знакомый колодец за полем они попали на почтовую станцию. Проехав всего полдня почтовой каретой, они сошли в лесистой местности у деревушки Хюгельдорф. Отсюда Мартина повела Ричарда через лес.
  Всю дорогу Ричард был хмур, против своего обыкновения почти не разговаривал, и дело было, конечно, не в задетой пулей руке. Мартина жалела его, он походил на побитого кота.
  Но вся жалость и все мысли вообще перевернулись кверх дном, когда в сумерках достигли хижины дровосека. Дровосек вышел навстречу, смятённо комкая в руках картуз:
  - Беда-то какая! Пропали ребятишки! Не пришли из лесу. Ушли по грибы и не вернулися... Вчерась ещё...
  - И-и-и-и, - плакала в доме жена дровосека, - известно же: живёт в лесу людоедка, заманивает она детишек в дом ватрушкой. И-и-и-и... пропали они...
  
  
  
  
  6
  
  УЖАСЫ ТЁМНОГО ЛЕСА
  
  - Вот что, - сказала Мартина. - Так просто я это всё не оставлю. Быть может, это и людоедка, а скорее всего, они просто где-то заплутались, как два идиота. В общем, делаем так: ты идёшь обрыскиваешь лес по эту сторону речки, а я - по другую.
  У Ричарда было что возразить: он страшно боялся ходить по лесу один. Но, вспомнив про волшебную чернильницу, оставшуюся у Катарины с Томом, возмущаться передумал.
  Забрав у дровосека весь запас провизии и последние два фонаря, Мартина и Ричард покинули хижинку и направились к берегу узенькой реки.
  Тут они разделились. Ричард, не любивший воды, побрёл вдоль берега. А Мартина перешла по мелководью речку и растаяла во тьме на том берегу.
  ...Тьма в ночном лесу была - хоть выколи глаз, фонарь помогал немного. И не обладай Ричард особым ночным зрением кота, бросил бы всё, лёг бы под деревом и проспал бы до утра. Одно держало его на ногах, одно гнало вперёд сквозь чащу: в душе ещё клокотала обида, причинённая Злориндой. "Мой милый Дик..." звучало в его ушах вперемежку со злобным смехом и треском сухих веток под ногами. Найти бы поскорей Тома с Катариной, и чернильницу...
  - Глупые дети! Глупые дети! - повторял Ричард, пробираясь через бурелом. - Взять ценную волшебную чернильницу! Заблудиться с ней в лесу, а?
  А в перерывах останавливался, прикладывая руки ко рту рупором и начинал орать:
  - То-о-ом! Катарина-а-а! Верните-е-есь! Отдайте чернильницу! ...будь вы неладны, - заканчивал он хрипло и продолжал путь.
  На рассвете Ричард остановился окончательно. Сел на землю, съел кусок сыра. Затем обнял мешок с провизией, вытянул ноги в красных сапогах - и, смежив веки, мгновенно уснул.
  Неизвестно, сколько он проспал. Но проснулся вовсе не оттого, что выспался, а оттого, что кто-то упорно стучал по его голове чем-то твёрдым и острым.
  Шишкой, понял он, подскочив на месте.
  Сияло солнце сквозь ветви граба, чирикали птицы, рядом стоял странный субъект - сухонький такой старичок ростом в пол-человека - и нагло подбрасывал шишку в руках. Ту самую, которой...
  - Чего надо? - хмуро спросил Ричард. - Ты кто вообще?
  - Я старичок-лесовичок, - бодро ответил субъект. - Гляжу, бродишь тут по лесу, по моим владениям. Ищешь кого-то?
  - Допустим. - Ричард прищурил один глаз. - А ты что, видел кого?
  - Видать не видел, а, может, помочь смогу. - Старичок загадочно поиграл бровями.
  - Да чего ты ходишь-то вокруг да около? - зло гаркнул Ричард. - Если что знаешь, так и
  говори!
  - Смотря что тебя интересует. - Старик сладенько улыбнулся.
  - В общем, так. Ребятки тут потерялись. Пошли за грибами и... - Ричард выразительно прищёлкнул пальцами.
  - Ясно, - кивнул старичок.
  - Сумасшедшая какая-то, говорят, у вас тут живёт. - Ричард криво усмехнулся. - Будто бы детишками питается... Серьёзно, что ли?
  - Ещё как серьёзно, - очень серьёзно кивнул старичок. - Чего лыбишься? Она и не только детишками питается, слышь?
  Старичок оглянулся и, понизив голос, прошептал:
  - Поди-ка сюда, скажу тебе на ушко, самое страшное-то. Мало того, что людей ест, - она ещё и во всякую тварь, какую хочешь, превращается! Ей-ей! Оборотень она!..
  
  *
  Мартина шла почти всю ночь. Взбиралась на пригорки, перебиралась через овражки. Тыча фонарём во все стороны, звала Тома и Катарину. Молчанье отвечало ей или уханье ночной птицы.
  Под конец, совсем охрипнув, исцарапанная сухими ветками валежника, вышла на крохотную полянку. Опустилась без сил в мягкий мох, задумалась... да и уснула.
  А под утро, как засвистели первые птички, вскочила на ноги, виня себя: вот ведь, уснула! Том с Катариной где-то погибают, а она тут спит спокойно!
  Перекусив хлебом с сыром и подхватив уже погасший фонарь, побрела по тропинке, ведшей вглубь леса.
  Тропинка была хорошо утоптана, и шагать по ней было одно удовольствие. Кто-то даже красиво обстриг кусты по бокам, чтобы не мешали идти.
  Бодро вихляя вправо и влево, тропинка многообещающе расширялась и расширялась и расширялась... пока не уткнулась в молоденький дубок. Здесь она и кончилась.
  От неожиданности Мартина растерялась. Но тут вниманием её завладела табличка, висевшая на берёзе:
  СЬИДОБНЫИ ЯГАДЫ
  Жирная стрелка, намалёванная сбоку, указывала вниз.
  На соседней берёзе висела подобная же табличка с надписью
  НИСЬИДОБНЫИ ЯГАДЫ
  с точно такой же стрелкой.
  От волнения Мартина забыла обо всём на свете. Выхватив из кармана карандаш, принялась исправлять грамматические ошибки. Раз! Раз! Чирк! Чирк! Раз! Раз! Чирк! Уфф...
  Сделав праведное дело, девочка несколько успокоилась. Но тут взгляд её упал на то место, куда указывали стрелки на табличках.
  Под табличкой с названием СЪЕДОБНЫЕ ЯГОДЫ бурно разросся куст волчьих ягод. Под табличкой же с названием НЕСЪЕДОБНЫЕ ЯГОДЫ из травы выглядывала румяная земляничка.
  Душа Мартины возмутилась до самого своего основания. Чего она в жизни не терпела - так это беспорядка. Не долго думая, девочка решительно поменяла таблички местами.
  Ну, вот. Теперь всё правильно.
  Тут в голову ей пришла удачная мысль: неплохо бы собрать всю земляничку и вкусно позавтракать.
  Это была неплохая мысль. Бормоча себе под нос "...и куда они могли пропасть... так невовремя... ушли в лес и сгинули...", Мартина срывала ягодку за ягодкой. Наконец, набрав полную горсть, она выбрала ягодку, сунула её в рот... и упала бездыханная.
  
  *
  Меж тем "ушедшие в лес и сгинувшие" сидели в ветвях граба в том же лесу, но довольно далеко от искавших их.
  "Ушли в лес". "Сгинули". Ха-ха. На самом деле всё дело было так.
  Трое ребятишек, устроившиеся на житьё к дровосеку, ни в коем случае не внушали подозрений - потому что щедро платили. Повторяя себе эту мысль не раз и не два, дровосек наконец обратил внимание на слово "щедро". "Щедро"? Это любопытно. И чтобы узнать, надолго ли ещё хватит щедрости детей, заглянул в корзинку Катарины, откуда каждый день аккуратно выплывали блестящие марки и пфеннинги.
  Каково же было изумление дровосека, когда вместо средних размеров украденного у папы кошелька он обнаружил здоровенный - ух! - и тяжеленный - ох! - узелок, полный золотых монет!
  Мы-то знаем, что деньги те были честно заработаны - Катарина получила их от фрау Холле за усердный труд и особую добросовестность. Дровосек же подумал совсем по-другому.
  "Такое богатство, - подумал он, - попало к детям незаслуженным путём. Мне, дровосеку, за всю жизнь столько не заработать. А они - вишь!.. Одно из двух: эти деньги они или украли, или стащили."
  Пришедши к такому выводу, дровосек высказал свои мысли супруге. Супруга со вниманием выслушала и, в волнении покачав чепцом, предложила хороший план.
  Вы, верно, думаете, они решили обратиться в полицию и выдать детишек-воришек с головой? Как бы не так. Идея была куда более оригинальная.
  Ранним утром, взвалив на плечо топор, дровосек приветливым голосом позвал Тома и Катарину с собой в лес по ту сторону реки. "Разведём костёр, устроим пикник. А главное, в тех местах водится единорог. Лошадка такая дикая, редкой породы, у неё на лбу рог. Кто увидит её - может загадать желание."
  Это была неправда - в том смысле, что единороги жили по ту сторону реки. В здешнем лесу они вообще не водились. Но Том-то и Катарина этого не знали. Естественно, уходя, захватили они с собой свой драгоценный узелок. Это ничего, это всё входило в планы дровосека.
  Ну вот. Шли по лесу долго, еле заметными тропками, продирались сквозь чащу. Наконец вышли на полянку, через которую протекал ручей. "Вот сюда, - сказал дровосек, - приходит на водопой семейство единорогов. Если посчастливится увидеть их всех, можно загадать каждому по желанию." Развели костёр, сидели допоздна, ждали единорогов. Том с Катариной долго крепились, но под конец не дождались и заснули.
  Вот, в общем-то, и всё. Проснувшись на следующее утро, они не обнаружили ни дровосека, ни его фрау, ни, что самое неприятное, узелка с золотыми монетами.
  ...Дети бродили по лесу весь день. Но хижины дровосека так и не нашли.
  - Ёлки-палки, - сказал Том, - единорога хоть бы повстречать, хоть маленького какого. Чтоб маленькое желание загадать - выбраться из этого леса.
  Но единорогов, даже маленьких, всё не встречалось, а лес вокруг шелестел неприветливо и хмуро.
  - Э-э-эй! Кто нибу-у-удь! - закричал Том, приложив руки ко рту. - Есть тут кто-о-о?
  Сойка засмеялась на дереве, взмахнула крыльями и улетела.
  ...Весь следующий день - голодные и отчаявшиеся - дети продирались сквозь чащу. Деревья росли так густо, что даже днём было темно, как будто вечером.
  Однажды издали они услышали треск веток: кто-то шёл им навстречу. Наконец-то, обрадовались они, вой, хоть кто-то живой!
  Но живым оказался волк. Большой, серый, и с острыми зубами. Ой, подумали дети, - и поспешно рванули к ближайшему дереву.
  Это было большое потрясение. Потому что волк, похоже, был ещё и голодный. Он оторвал зубами от катарининого платья изрядный лоскут с голубыми цветочками и глухо рычал под деревом, многообещающе щеря пасть.
  ...Дети просидели на дереве до самой ночи. Ночью волк куда-то ушёл по своим делам. Но они не посмели слезть. И так и остались сидеть в ветвях до самого утра. Катарина слёзно расписывала, как хочет есть. А Том напряжённо думал: что же, что же, что же делать... пока не уснул.
  А утром, прежде чем слезть с дерева, дети оглянулись по сторонам - так, на всякий случай. И просияли от радости! Совсем недалеко чаща внезапно расступалась перед зелёной полянкой. А на полянке, залитый солнцем, стоял весёлый домик.
  - Спасены! - обрадовались дети, слезли с дерева и вприпрыжку помчались к домику.
  - Как ты думаешь, кто бы мог там жить?
  - Какой-нибудь очень добрый лесовичок!
  - Который поможет нам найти дорогу домой!
  - И вкусно накормит!
  Домик приветливо улыбался детям своими полукруглыми окошками. От него так и веяло теплом, уютом и ещё чем-то... чем-то... что приятно щекотало ноздри.
  - Корицей! - удивился Том.
  - И какао, - принюхалась Катарина.
  Домик, пахнущий какао! Даже грудному младенцу известно, что из какао делают шоколадные торты и печенья. Настроение детей резко подпрыгнуло.
  Том решительно направился к входной двери, схватился за шнурок колокольчика и... замер с протянутой рукой.
  То был не шнурок. То была "тянучка". Хорошая, сладкая, розовая - Том знал в них толк.
  Да, несомненно, то была она. Том оглянулся по сторонам... и аккуратно отломил "шнурок" от колокольчика.
  Только не подумайте, что он сразу сунул его себе в рот. Нет, конечно. Сначала он по-братски поделился с Катариной.
  Да-а... после двух дней голодания ощущение было потрясающее. Дети сразу поняли, чем питаются люди в раю: они питаются тянучками.
  - Ой, - спохватилась Катарина, - а как мы теперь будем звонить в колокольчик?
  - Можно просто постучать в дверь, - успокоил Том. И взялся за дверную ручку.
  "Кррык!" - ручка с треском отломилась.
  - Всё тут как-то ненадёжно скреплено, - покачал головой мальчик. И принюхался: - А знаешь что... Знаешь ли, что я тебе скажу... По-моему, это хорошее гамбургское печенье.
  - Гамбургское... что? - вытаращила глаза Катарина.
  - На, попробуй, - отломил он ей кусочек.
  Да, действительно, вкус у дверной ручки был как у отличного печенья. Оно громко хрустело на зубах и тут же таяло во рту.
  Вскоре от ручки не осталось и крошки.
  - Послушай, а из чего сделан колокольчик?
  Эта мысль пришла в голову обоим сразу. И руки брата и сестры одновременно протянулись к обречённому колокольчику.
  Так и есть: колокольчик был целиком вылит из жареного сахара. Его позолоченный бок так и блестел на солнце.
  И на вкус был ничего. М-да... очень даже ничего.
  - И всё-таки это странно, - продожал принюхиваться Том. - Не от колокольчика ведь пахнет корицей. От чего же тогда?
  Сосредоточенно нахмурившись, он ощупал стену домика. Та-ак... Вот оно что: стена была ничем иным, как большим сладким мягким пряником.
  - Нет, ты погляди! - восхитился мальчик. - Не дом, а сплошное объедение!
  И небольшим перочинным ножичком он вырезал в незаметном месте (там, где росла трава) по хорошему куску - для себя и для Катарины.
  Вкус у пряничной стены был медовый. И, действительно, с примесью корицы. Детям очень понравилось. Рука уже потянулась отрезать кусочек от ступеньки, как вдруг... дверь домика заскрипела.
  Дети вздрогнули от неожиданности.
  А из домика послышался приятный нежный голосок:
  - Кто это чавкает там под дверью?
  Дети переглянулись.
  - Это не мы, это ветер! - нашлась Катарина что сказать.
  Дверь заскрипела сильнее и отворилась. На пороге появилась старушка. Очень старая, как показалось Тому, - лет под двести.
  - А-а... - покрутила она носом. - Поди-ж ты, какой нынче ветер сильный... Колокольчик вон сдуло...
  И только тут увидела Тома с Катариной.
  - Батюшки родимые! - всплеснула она ручками. - Детки настоящие! - И просияла до ушей. - Радость-то какая! Счастье-то! Что ж вы тут делаете на пороге?
  Дети застенчиво переглянулись. Том спрятал за спину ножик, ещё весь в крошках.
  - ...проходите, проходите в дом! - продолжала радостно шамкать старушка. - Давно я деток не видела! Уж как я рада... как рада... Лапоньки вы! Сладкие вы мои!..
  
  *
  Том зевнул и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. После вчерашнего бурного веселья болела голова.
  Внутри пряничного домика оказалось ещё интереснее, чем снаружи. Мадам Амам сразу усадила их за стол, ломившийся под тяжестью всевозможных сладких сюрпризов. В большом мармеладном замке, за толстой пряничной крепостной стеной, поросшей сладким виноградом, жили сахарные человечки... Снеговички из сахарной ваты водили хоровод вокруг сверкавшей в пламени свечей ёлки... Марципановые мишки плавали в лодочках по озеру из клубничного сиропа... А на высоком айсберге из мороженого жили шоколадные пингвины...
  Сама мадам Амам, несмотря на свой двухсотлетний возраст, оказалась на удивление живой и очаровательной старушкой. На нескромный вопрос Катарины, как та ухитрилась дожить до столь преклонного возраста, старушка загадочно подмигнула: особая диета. И пообещала рассказать в подробностях позже.
  Заметив порванную волком юбку Катарины, любезная старушка тут же распахнула большой сундук и принялась в нём сосредоточенно рыться. В сундуке оказался ворох детских вещей - как мальчиковых, так и девочковых. Чего там только не было: красивые платьица, курточки, кофточки, симпатичные штанички, туфельки и башмачки... Все, правда, несколько поношенные, но зато самых разных фасонов и размеров!
  Предоставив детям лакомиться вволю, хозяйка взяла мандолину и с чувством исполнила несколько романсов.
  Потом Том играл на скрипке, а мадам Амам, взяв разбег от печки, понеслась по комнате в стремительном танце. Юбки кружились, глаза горели, волосы развевались, а пальцы ритмично прищёлкивали в такт мелодии. Восхищённая Катарина, не удержавшись, сорвалась с места и тоже закружилась в огненном танце.
  Пряничный домик так трясся и подпрыгивал, что сахарная пудра сыпалась с крыши прямо на траву.
  Ах, хорошо было у мадам Амам! На вопрос - как найти хижину дровосека и нет ли тут какого-нибудь колодца, ведущего в Мэрхенштадт - та отвечала, что к хижине дровосека проводит их завтра собственнолично. А ближайший колодец находится в деревне за десять миль отсюда, воду же можно без проблем набрать тут неподалёку в ручье.
  Смех и веселье царили в тот день в доме у мадам Амам. День прошёл незаметно. Наступила ночь. После одного особо приятного напитка глаза брата и сестры стали вдруг нестерпимо слипаться. И едва дети доползли до мягких перин, как тут же и уснули...
  
  *
  Том сладко потянулся. Ы-ы-ы-ы-х-х! И хотел перевернуть под собой подушку прохладным боком кверху. Не получилось. Потому что подушки не было. Он лежал на полу, на цветастом плетёном половичке. Рядом стояла миска с кашей и блюдце с водой.
  Том сел и протёр глаза. И тотчас же взгляд его упёрся в толстые прутья решётки: справа, слева, над головой... И на увесистый замок - с той стороны дверцы.
  Не веря своим глазам, Том схватился за прутья и потряс дверцу. Решётка даже не дрогнула.
  - Хорошая клетка, - сунулся нос из кухни. - Служит мне верой и правдой уже второй век. Кашу-то ешь, а то остынет - невкусная будет.
  Мальчик изумлённо уставился на мадам Амам.
  - А... где Катарина?
  - Тут она. Я её печку топить приспособила.
  Из кухни послышался горький плач.
  - Ну, чего разнюнилась? - обернулся нос в сторону кухни. - Не сейчас я буду есть твоего брата. А попозже. Вон он какой толстенький, упитанный. Люблю таких. Вот подкормлю ещё немножко - совсем кругленький станет. Тогда и съем. Вот увидишь - я мальчиков мастерски готовлю.
  Том похолодел.
  Катарина на кухне плакала навзрыд.
  - М... может быть... - всхлипывала она, - может быть, вы поймаете себе лучше ка... какую-нибудь... зверюшку в лесу? А?.. Её тоже можно от... откормить и скушать... А?..
  - Вот ещё, - отмахнулась старуха. - Всем известно, что человеческое мясо - самое вкусное и полезное. Думаешь, почему я так долго живу? Всё потому! Что такие вот сладенькие сюда забредают. А ты тоже... - недовольно оглядела она Катарину. - Тош-ша больно. Кости да кожа. Давай-ка разъедайся. А то что это такое? - покачала она головой. - На одну кастрюлю...
  - Выпустите меня отсюда! - взревел Том, наваливаясь на дверцу.
  Старушка боязливо вздрогнула.
  - Ишь, какой буйный. Мороженого вчера переел, что ли...
  
  *
  Второй день в доме людоедки прошёл совсем не так радостно, как первый. Том так ни разу и не притронулся к каше. Чем сильно обеспокоил старуху.
  - Чтобы стать толстеньким и кругленьким, - пыталась она его убедить, - надо есть много сладкого.
  И приказала Катарине испечь большой шоколадный торт и целый лист воздушных пирожных.
  Когда угощение было готово, старуха вытащила из кармана передника ключ, отперла замок, осторожно приоткрыла дверцу...
  Том вскочил и ринулся к двери.
  Но в руках у старухи в один момент оказался пистолет.
  - Одно движение, - предупредила она, - и я сделаю из тебя пирожки прямо сегодня!
  Торт и пирожные в полном молчании были водворены в клетку и поставлены на пол, дверца - снова заперта.
  - Ну, милок, налегай, - расплылась в улыбке ведьма. - Чего захочет душа ещё - скажи. Мигом состряпаю.
  Однако, к её удивлению, мальчик не только не набросился на лакомства, но даже повернулся к ним спиной, упёрся взглядом в пряничную стену и заснул.
  ...На самом деле Том не спал. Он думал. Напряжённо думал, думал и думал, что же делать. Долго отказываться от еды не имело смысла. Если людоедка увидит, что мальчик худеет на глазах, то она, пожалуй, даже поспешит его поскорее съесть, пока не похудел слишком сильно. А если, наоборот, есть всё, что дают, то вскоре старушка решит, что он уже "готов"...
  Ах, если бы у них было волшебное перо! Написать пару слов - и старуха всю жизнь будет проливать горькие слёзы.
  Том пощупал карман: всё в порядке, чернильница была на месте.
  И куда подевалась Мартина? Уехала в Мэрхенштадт добывать у Ричарда перо и... Может, он решил не отдавать? Но какой толк в волшебном пере, если нет волшебной чернильницы? Хотя нет, конечно, всё проще: Мартина с Ричардом уже вернулись и ищут их. Как знать, может быть, через пару дней после того, как их с Катариной съедят, придёт очередь Мартины набрести на пряничный домик... А папа с мамой и родители Мартины, и оба старичка Гримм до конца жизни будут гадать, куда подевались Том, Мартина и Катарина... С такими грустными мыслями он уснул.
  ...Во сне они с Катариной блуждали по мармеладному замку, искали Мартину.
  "Том, какие мы глупые! - говорила Катарина. - Ты забыл? Мы читали эту сказку в "Путеводителе", который подарил нам Карлик Нос. Она называлась "Хензель и Гретель". А мадам Амам? Точь в точь - старуха из сказки. Ты теперь Хензель, а я - Гретель!" И Катарина заплакала. А потом вдруг исчезла. А Том забрёл на кухню к мадам Амам... Старуха что-то жарила... или кого-то?.. Он схватился за револьвер, волнуясь, что не успел... и кто-то вцепился ему в плечо.
  Том дёрнулся и открыл глаза.
  - Проснись! - тихо шептала Катарина и трясла его за плечо. На дворе стояла ночь. - Том! Вставай же!
  Мальчик сел и недоумённо посмотрел на сестру. Она сидела рядом на половичке. Решётчатая дверца за её спиной распахнута настежь.
  - Как... как ты вошла сюда?!
  Улыбаясь, Катарина поднесла к его носу ключ - тот самый, которым старуха открывала дверцу клетки, когда приносила Тому пирожные.
  - Ну ты даёшь! - просиял мальчик. - Просто молодчина!
  Но Катарина оказалась даже ещё большей молодчиной, чем от неё ожидали. Оглянувшись, она протянула Тому большой пистолет, которым ведьма недавно целила в Тома.
  - Чшш! - прошептала девочка. - Мадам Амам спит в соседней горнице! Я вытащила всё это из кармана передника, который она сняла!
  На душе у Тома стало совсем легко.
  - Классная штуковина, - осторожно погладил он оружие, и вгляделся в темноту. - Бежим скорее!
  - Погоди, только поесть с собой захвачу. - Катарина торопливо запихивала в корзинку пирожные, не тронутые Томом. - Пригодятся в дороге.
  Тихо-тихо прокрались дети к двери. Осторожно повернули в замке ключ... И выскользнули на улицу.
  Ночь была тихая и прохладная. В небе сияли звёзды. Скорее, скорее бегом от этого ужасного пряничного домика! Чтобы не потерять друг друга в темноте, дети взялись за руки, в последний раз оглянулись на домик...
  Вдруг на крыше что-то ухнуло. У-у-ухх! У-у-ухх! Затрепыхалось и завертелось, как снежный ком. Огромная сахарная сова слетела с крыши домика и закричала на весь лес:
  - Сбегают! Сбегают! Держи их! Держи-и-и-и!
  Не разбирая дороги, дети бросились в чащу. В лес, куда угодно, только подальше отсюда!
  И тут из самой темноты на них выплыл сахарный снеговик. Дико вращая глазами-угольями, он заорал нарисованным ртом:
  - Мадам Амам! Я держу их! Держу!
  Липкая лапа вцепилась в волосы Катарине. Но Том увернулся и, размахнувшись, изо всех сил врезал кулаком в нарисованный рот. Голова снеговика отлетела в кусты.
  Однако, к ужасу детей, безголовый снеговик продолжал уверенно тащить Катарину к домику.
  Из дверей выскочила мадам Амам.
  - Жирный кусочек! - вопила она хрипло. - Жирный кусочек убегает!
  - У-у-ухх! Я держу его! - кричала сахарная сова, уцепившись за воротник Тома. Белоснежные крылья били по лицу.
  Грянул выстрел. Потом второй. Сахарная сова просыпалась на землю. В следующий миг Том с криком выронил пистолет: в руку ему впились острые зубы людоедки...
  
  *
  - А это что?
  Нацепив на нос очки, мадам Амам с удивлением разглядывала чернильницу, вытащенную из кармана Тома. На всякий случай она выпотрошила карманы обоих детей. И теперь на столе лежали куча обёрток от конфет, коробок со спичками и перочинный ножик.
  - Ну что ж, будет память о тебе. И мне пригодится - писать дневник. Я ведь пишу дневник, - объяснила она, обернувшись, - для потомства. Всё подробно: когда, кого... - Ведьма потянулась и зевнула. - И с каким гарниром.
  Клетка была снова затворена. И перед Томом опять стояли шоколадные пудинги, торты и пирожные, от которых он хмуро отворачивался. Том знал, что никогда в жизни больше не сможет прикоснуться к шоколадному торту или пудингу. Впрочем, жить ему осталось...
  - Прямо беда, - вздыхала старуха. - Не ест ничего. Что ж делать-то? Ох-ох-ох... Придётся уже сегодня зажарить, пока совсем не отош-шал.
  ...Огонь в печи ярко пылал. Рыхлое тесто так и вздымалось, так и лезло из кадушки. Засучив рукава, старуха увлечённо катала тесто и резала его на ровные колобки. Катала - и думала о своём.
  Всё дело было в том, что только сегодня утром, перебирая в кладовой запасы корицы (нужно было испечь новую ступеньку для крыльца), наткнулась на старую газету "Последние легенды". И - кто бы мог подумать? - на первой странице во-от таким размером красовались изображения её нынешних гостей. Причём как в фас, так и в профиль.
  Вот так-так. Ведьма задумалась. Чего эти шкеты там натворили, ей было всё равно. Самая главная фраза в объявлении, "Награда за поимку - тысяча марок за каждого" - вот что враз лишило её покоя, грызло и снедало. Ведь - как? С одной стороны, хотелось получить награду. Но, с другой стороны, дети выглядели так аппетитно!
  Всё утро думала да прикидывала. Вспоминала разные народные мудрости: "Не в деньгах счастье", "Богатому и не спится, богатый вора боится"...
  Думала, думала, и в конце концов решила так: выдаст только девчонку, худую да костлявую, мальчишку же съест заранее. Полиция придёт - ан мальчишки уже нет. Только, пожалуй, девчонке нужно язык прежде отрезать. Чтоб не рассказывала про "особую диету".
  Решившись, сразу повеселела. Зажмурила глаза, набросала телеграмму для полиции - и не медля, отправила (ведьмы, если вы не знаете, умеют посылать телеграммы прямо из головы).
  Ну вот, с одним покончено. Теперь - девчонка и её язык.
  - Знаешь, что я сделаю? - весело сказала она Катарине, грустившей в углу. - Я сделаю пирожки "а ля Том".
  Катарина залилась слезами.
  - Ну вот ещё, нюни распустила, - пожала старуха плечами. - А всё отчего? Оттого что ленишься сидишь. Всё от этого. Вот что: полезай-ка ты лучше в печь... м-м-м... посмотреть, хорошо ли огонь разгорелся.
  - Не полезу! - ответила сквозь слёзы Катарина. - Знаю, что вы хотите со мной сделать: в печку меня скинуть!
  - Совсем и нет... - отвела старуха глаза, - совсем и нет... Просто... мне самой некогда... пирожков надо ещё налепить... Говорят - полезай, значит - полезай! - прикрикнула она вдруг на девочку.
  - Да я не знаю, как это делается, - вжалась в угол Катарина. - Я и не достану совсем. Покажите мне сначала сами.
  Это была хорошая идея. Мгновенным озарением пришла она в голову бедной девочке. Как будто ангел-хранитель на ушко шепнул. Да, да, именно так. Пусть старуха сначала сама в печку сунется - а там уж Катарина не растеряется!
  - Ха-ха-ха-ха! - загоготала в ответ старуха. - Ты меня не проведёшь! Я залезу - а ты меня в огонь столкнёшь? Так, что ли? Ха-ха! Не выйдет! А ну, полезай!
  И, вооружившись большими щипцами, людоедка ухватила Катарину за длинные локоны и поволокла к печи.
  
  *
  Катарина сопротивлялась как могла, но старуха была сильнее. От огня в печи так и полыхало жаром. Вот он - миг для пистолета! К сожалению, оружие снова лежало у старухи в кармане. А девочка кричала так, как будто её уже резали. Том зажмурился.
  В домике стоял такой шум, что никто сразу и не расслышал стука.
  Но стук повторился: "Тук-тук-тук!" И ещё - уже настойчивее: "Тук! Тук! Тук!"
  Старуха нехотя отпустила девочку. Подошла к двери. Прислушалась. И промурлыкала неожиданно нежным голоском:
  - Кто там так сладко хрумкает за дверью?
  - Это я! - отозвался явно не детский баритон.
  - А-а... - разочарованно протянула старушка. И отворила дверь.
  На пороге стоял... пышный букет цветов. С двумя ногами. В красных сапогах.
  Том ещё не успел понять, откуда ему знакомы эти сапоги, когда букет отодвинулся и из-за цветочков показалось знакомая до слёз острая бородка.
  - Кэтсон! - представился неожиданный гость, не сводя восторженного взгляда с мадам Амам. - Мсьё Кэтсон.
  Мадам же явно встревожилась.
  - Как - уже?! Простите, вы... э-э... из полиции?
  - Можно и так сказать. - Ричард сиял белоснежной улыбкой.
  - По поводу... э-э... объявления?
  - И по поводу, - Ричард загадочно подмигнул, - и без повода.
  - Эк вы быстро, - пробормотала старуха, в замешательстве оглядываясь. - Предупреждаю: у меня только девчонка. Мальчишки не находила...
  Кинув букет на грудь старухе, Ричард проворно ухватился за её руку.
  - Рад... рад... Безумно счастлив! Всю жизнь слыхал о знаменитой людоедке, но только сейчас удостоился... - Ричард смачно целовал костлявую руку старухи. - В детстве бабушка на ночь рассказывала страшные сказки, главной героиней которых... И вот... Собственными глазами... Шёл лесом, и не мог пройти мимо...
  Мадам Амам таяла на глазах.
  - Право же... Не ожидала... Руки в муке... Да проходите же... - Старуха торопливо стянула с себя фартук и поправила причёску. - Заботы... кухня... вот... - кивнула она на Катарину, спрятавшуюся под скамьёй.
  - Как?!.. - воздел руки Ричард, с любопытством взглянув на Тома с Катариной. - Уже в процессе? Не смею верить своей удаче! Ну мог ли я мечтать? Позволено ли мне будет присутствовать при... так сказать... э-э... - Пальцы его выразительно пощёлкали в воздухе.
  - Ну, конечно, - добродушно заулыбалась старуха. - Садитесь, располагайтесь! Я даже угощу вас пирожками "а ля"... м-м... "а ля Катарина". Если полиция не будет против, конечно, - вопросительно взглянула она на гостя.
  - Никогда и ни за что! - вытаращил глаза Ричард. И, прозвенев по комнате шпорами, опустился на скамью, служившей крышей Катарине.
  - Это мы быстро, это мы быстро, - радостно хлопотала мадам, носясь из кухни в гостиную и обратно. - Просто насчёт награды... будет ли мне должная награда?
  - Награда - это обязательно! - горячо закивал Ричард, оглядывая комнату. Пока что на глаза ему попалась только Катарина. Где же Том? Запертого за стеной мальчика он видеть не мог.
  - Я так счастлив... - снова попытался он выразить свои чувства.
  - Хотите чаю? - выглянула из кухни мадам.
  - Да, чаю!
  ...Самовар кипел... чашки из тонкого фарфора тонко позванивали... шоколадные пирожные, толкаясь на блюде со сдобными булочками, с волнением ожидали своей очереди, за столом лилась непринуждённая беседа. Под конец мадам Амам схватилась за мандолину.
  На какое-то время о детях совсем забыли: сладкий домик наполнили чарующие звуки музыки. Едва мадам остановилась, чтобы отдышаться, как мандолину перехватил Ричард. И вот уже под пряничным потолком зазвучал его приятный баритон.
  Ричард пел, старательно налегая на струны. И в конце каждого куплета с большим чувством завывал: "Ай-йя-йя-йя-йя-йя-яй!" Это придавало песне особую страстность и проникновенность. Даже Катарина под скамьёй подумала, что, находись она в иной обстановке, она бы непременно разрыдалась от избытка чувств.
  Сам довольный производимым впечатлением, Ричард самозабвенно пел и пел... пока песня внезапно не кончилась. Тут он несколько растерялся... но совсем ненадолго. И начал по новой. Ибо это была единственная песня, которую Ричард умел исполнять на мандолине.
  Исполнив песню девять раз, певец отбросил мандолину, выскочил на середину комнаты и с выкриками "Хэй! Хэй! Хэй! Хэй!" пустился в пляс. Шпоры звенели, каблуки отбивали чечётку - Ричард превзошёл сам себя!
  Прошло немало времени, пока, запыхавшийся, но счастливый, он не свалился в кресло и влил в себя чашку чая, заткнув рот шоколадным пирожным.
  - Пряничный домик... - улыбался Ричард блаженно. - Людоедка, кушающая детей... Прямо как в сказке! Да, а кстати! М-м-м... Да нет, не может быть.
  - Что именно? - улыбнулась прелестная мадам.
  - Да нет, забудьте... А хорошая погодка сегодня!
  - Нет-нет, вы что-то хотели спросить!
  - Ах, право же... - замялся Ричард. - Мне неудобно... Поговаривают... моя бабушка рассказывала мне... - уфф, была не была! - что вы колдунья? - И покраснел. - Что будто бы... вы можете обращаться не в одного зверя, как все мы, оборотни (я, видите ли, тоже оборотень - да, да!), а будто бы вы превращаетесь... в какого угодно? - Ричард смущённо заёрзал. - Но это, конечно же, сказки! - И схватился за чай.
  - Но почему же сказки? - с достоинством ответила старуха. - Совсем и не сказки! Я действительно могу превратиться в кого угодно!
  - Превратиться в кого у...? - В волнении Ричард пролил чай на колени. - Не может быть!
  - Не может быть?! - сверкнула глазами старуха. И медленно поднялась из-за стола. - Так глядите же!
  И не успел Ричард даже как следует моргнуть, воздух сотряс грозный рык, а на месте мадам Амам вырос гривастый лев.
  - Ой-ой-ой! - не на шутку перепугался мсьё Кэтсон. И попытался сигануть под скамью, начисто забыв, что место уже занято.
  - Ну, как? - спросила мадам Амам, гордо тряхнув причёской. - Теперь верите?
  - Как в сказке! - пролепетал потрясённый Ричард. - Однако... гм... Впрочем... А не собирается ли дождик? - с беспокойством выглянул он в окно.
  - Нет-нет, говорите, что хотели сказать! - настаивала старуха.
  - Ну-у, если вы так настаиваете... Видите ли, - замялся Ричард, - я, конечно, всецело и полностью... э-э... Но, скажем, кто-то другой на моём месте усомнился бы: а может быть, вы, так сказать... просто оборотень-лев?
  - Вы не верите? - загорелась мадам. - Тогда назовите сами любого зверя, какого хотели бы видеть перед собой. И вы его увидите! ...Ну? Смелее! Жираф? Носорог? Антилопа-гну? Двупалый ленивец? Морская свинка? Птица-секретарь? Паук-крестовик? Чижик? Пыжик?..
  - П-пожалуй, лучше мышку, - робко пробормотал Ричард.
  - Мышку - так мышку! Один момент!
  И мадам Амам исчезла. Пропала, как будто её и не было.
  Впрочем, нет: на полу - там, где только что стояли старухины ноги в войлочных тапочках - Катарина увидела маленькую... с длинным серым хвостиком...
  Девочка хотела было уже привычно завизжать, как вдруг... скамья над её головой дрогнула и огромный чёрный кот - с горящими глазами и всклокоченной шерстью - камнем упал на мышь!
  Дикий визг... громкий писк! стих в зубах у кота.
  ...Уфф! - Ричард поднялся с колен и перекрестился.
  Потом опустился на скамью и обвёл комнату усталым взглядом. И тут только встретился глазами с Катариной:
  - А ты чего сидишь? Вылезай!
  
  *
  - Спасибо, Ричардик! - со слезами повисла у него на шее Катарина. - Ты такой благородный! Я никогда тебя не забуду!
  - Мы никогда не забудем, - искренне подтвердил Том. - Всего тебе хорошего. - И схватился за дорожную сумку.
  - Э-э, стойте! - Ричард крепко ухватил детей за шиворот. - Спасибо спасибом, но этого мало. Я вас всё-таки от смерти спас. А вы в благодарность - только "спасибо"?
  - Чего же ты хочешь? - подивились дети.
  - Чего?!.. Чернильницу давайте!
  
  *
  Чернильница была благополучно найдена на туалетном столике ведьмы радом с толстым-претолстым дневником.
  Одно было досадно:
  - Чернильница-то тут, а перо - у Мартины! - Ричард чуть не рычал от огорчения. - Что теперь делать?
  Решено было вернуться в хижину дровосека и дожидаться Мартину там. Не найдя в лесу друзей, она, конечно, вернётся обратно.
  Кстати о дровосеках. Дети рассказали Ричарду о хитроумной проделке дровосека и его фрау в лесу.
  - Золотишко, говорите, прикарманили? - прищурился Кэтсон. - Это так оставлять нельзя. Отберём у них и ещё взыщем с них штраф.
   ...Они целый день шли тропинками, по которым их вёл Ричард. Один раз переночевали в лесу. И только наутро вышли на хижину дровосека.
  Топор дровосека дрожал, а чепец его фрау смущённо сморщился, когда оба завидели нежданных гостей. Увы, Мартина не заявлялась, сказал (а, вернее, завопил) дровосек, споткнувшись о Ричардов сапог с острой шпорой. И улёгшись на землю с заломленными руками и носом книзу, добавил: приходила-де полиция вчерась, показывала объявление - четыре профиля, четыре фаса...
  - А кто её знает, куда она подевалась! - вытирал слёзы дровосек, возвращая Катарине тяжёлый узелок, полный золота. - Мало ли в лесу всякой пакости!..
  
  *
  На полочках стояли горшки, котелки, висели расписные ложки и аппетитные половники. В печке уютно потрескивал огонь. И вкусно пахло кашей - из горшка, что медведь только что вытащил из печи.
  Мартина жадно ела. Не то чтобы она была обжорой. Этого о Мартине ещё никто никогда не говорил. Но после того как проваляешься весь день на земле бездыханная...
  Уххх... Отодвинув пустую тарелку, Мартина лениво потянулась.
  - Ещё киселька? - заботливо вытянул шею медведь.
  - Киселька, - согласилась она.
  В чашку потёк киселёк.
  - Из бруснички, - рассказывал косолапый, обтирая чашку лапой. - Сам собирал. Всё, чай, сам делаю: дрова рубить, печку топить, по воду ходить, кисель варить... Избушку эту тоже сам срубил. Хорошая?
  - Хорошая, - кивнула Мартина, думая о своём: где теперь искать Тома с Катариной?
  - ...а то, что ягоды отравленные были, - продолжал медведь, - ты не серчай. Откачал ведь вот тебя. Другие не попадались на мою удочку. Висят себе таблички и висят. И никому нет дела, что неправильные. Уж совсем отчаялся. Думал, зря поливал земляничку снотворным. Нет, не зря! - Морда Потапыча светилась счастьем.
  Последние слова медведя заставили Мартину прислушаться. А медведь гордо рассказывал:
  - Подействовала ведь хитрость! Давно искал себе расторопную служанку, которой владеет истинная любовь к порядку. Дождался! А то ведь всё сам, всё сам: печку - топить, кашу - варить, по воду...
  Сдвинув брови, Мартина внимательно слушала излияния своего "спасителя". Та-ак. Дело оборачивалось несколько иначе. В этом сказочном-рассказочном мире, оказывается, живут не только сумасшедшие принцессы, но и...
  - ...будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить! - торжественно закончил хозяин лесной избушки.
  - А если сбегу? - поинтересовалась девочка.
  - Не-е! - замотал головой медведь. - Не сможешь. Лес дремучий. Я тут каждый кустик знаю. Ежели и попробуешь удрать, всё равно поймаю. И тогда уж съем.
  "Ну, это мы ещё посмотрим, - подумала Мартина. - Самое главное, чтобы..." И полезла в карман.
  Вот тут-то сердце её и похолодело: волшебного пера не было.
  - Напрасно шаришь по карманам, - заметил Потапыч, залезая на печку. - Я ещё давеча, как притащил тебя, всё из них вытащил.
  В лапах у медведя мелькнуло знакомое перо.
  - Такие вещи неча служанке иметь. А мне понадобится - письма куме писать. Я вот буквам недавно научился.
  - Это перо не обычное, - без особой надежды сказала Мартина. - Это государственная реликвия, принадлежит принцессе Злоринде.
  Медведь пожал плечами.
  - Ничего, другую реликвию себе найдёт. - И сунул перо за пазуху. - Я ведь никому не скажу. А ты из лесу век не выберешься.
  Хорошее настроение Мартины начало понемногу портиться...
  
  *
  Медведь не мог нарадоваться: служанка превзошла все ожидания. Вот ведь что значит правильно подобрать прислугу. В доме не то что заблестело - заискрилось чистотой!
  Горшки, миски, ложки, плошки - после того как Мартина их отмыла - оказались совсем иного цвета, чем Потапыч привык. Взглянув на самовар, можно было увидеть свою собственную морду, высовывавшуюся из белоснежной рубахи. Штаны потеряли свойство стоять сами и теперь безвольно лежали на отмытой скамье. А каша наконец перестала пахнуть чем-то горелым.
  Приходя домой, медведь теперь всякий раз жадно принюхивался. Ибо служанка оказалась способной готовить не только кашу, но и кучу разных других невиданных блюд.
  И с каждым своим приходом он всё меньше и меньше узнавал родную избушку.
  Например, однажды, вернувшись с полным коробом ягод, он обнаружил, что горница как-то дивно расширилась и опустела. Мартина объяснила, почему. Показала, куда складывать новые дрова. И наказала "не стоять как столб, а идти в лес и срубить хорошее дерево - на доски для новой мебели".
  Потапыч возился три дня. Намаялся. А исхудал как! Но очень старался (обещали накормить, как только сделает новый обеденный стол.)
  Мартина пришла, с пристрастием оглядела, покачала головой, потрогала неровные места. Ушла в дом, пожелав удачно довершить дело до конца.
  С досады у Потапыча даже слёзы выступили. Ведь вот как старался, как старался... Аж взмок! А кушать-то хотелось... Сел на ступеньках - чтоб не считала дураком набитым, вытащил газету, принялся с важным видом "читать". На самом-то деле, конечно, не читал - буковки лень было разбирать. Картинки просто смотрел, а для виду шевелил губами - будто бы читает.
  Смотрел, смотрел - и досмотрелся. Один в один - она! Служанка! Тут в фас, а там - в профиль. А под картинкой во-от такими буквами что-то было написано.
  Сунулся к ней: гляди на портрет - ты, что ли?
  Мартина нахмурилась: сходство, конечно, есть, но весьма и весьма отдалённое... нет, не я. И хотела использовать газету для растопки печи. Но медведь не дал: ушёл за сарай, сел на завалинку, принялся разбирать буквы.
  Долго сидел, от старания кончик языка чуть не откусил. Солнце пошло на закат, когда разобрал наконец первое слово: "Разыскиваются..." Уфф. Слово-то какое длинное, бывают ведь такие. И, махнув лапой, закинул газету куда подальше.
  А Мартина продолжала хмуриться. Заставила носить галстук бабочкой, когти подстригать, лапти сменить на сапоги. Учила есть вилкой с ножом: совсем измучился, пока за час один блинчик одолел.
  И Боже упаси было при ней тарелку вылизать языком! Так вот только взглянет из-под ресниц - шерсть на спине дыбом встаёт.
  Лапы перед едой мыть заставляла. Долго объясняла - зачем. Так и не понял. Понял только, что недовольна им очень.
  Но лапы - это что! Отчистила, отдраила лесную избушку до такой чистоты, что самому медведю в ней показываться стыдно стало. Чтобы не пачкать ничего вокруг, должен был он теперь купаться в речке каждый день. "Купаться" - это что за слово такое? В жизни никогда не купался. Рыба он, что ли?
  Да... не всё в жизни сладко. Есть и у медали своя обратная сторона. Хорошая служанка - она и есть хорошая служанка. С этим ничего не поделаешь.
  Но на всякий случай Потапыч сходил как-то в лес - к тем берёзам, что с табличками. И сжёг таблички. Чтобы, не дай Бог, кого-нибудь ещё не занесло.
  Дни шли, а Потапыч грустнел. Кис день ото дня. И стала ему часто сниться его старая избушка - родная, закопчённая, с тараканами по углам. Проснётся он, улыбаясь, потянется, откроет глаза... и вот тебе на! Всё сон это был! Боже, всё - сон!
  Кушать стал плохо. По каше очень скучал. Мартина говорила: каши вредно есть - брюхо отрастёт. Надо овощи, зелень. А что ж плохого в брюхе-то? Вот этого он уразуметь никак не мог.
  - ...И за столом чавкать некрасиво! - так резко оборвала Мартина, что Потапыч от неожиданности чуть не подавился салатом "а ля кресс".
  От таких бодрых замечаний мозги в голове у медведя обычно начинали поворачиваться вдвое быстрее. Вот и сейчас ему в голову вдруг пришла счастливая мысль:
  - Послушай! А не хочется ли тебе отправить весточку родственникам? А? Бабушка с дедушкой небось скучают? - И попёр вперёд, нажимая на тоску по дому: - Напеки им пирожков, я отнесу. У меня ведь и короб есть - большой-пребольшой! Там не то что пирожки - ты сама с головой войдёшь! Честное медвежье, по пути заглядывать не буду! А?..
  Выпалил - и умолк, затаив дыхание.
  - Нет у меня никаких родственников, - спокойно отрезала Мартина.
  Сказала - и как убила. Тяжело стало на сердце у медведя. Сумрачно повесил он голову, смиряясь с судьбой.
  ...Не раз ещё предлагал медведь служанке навестить родных. "Должны же быть у тебя родственники! Не бывает, что у человека совсем никого нет!"
  А после того как Мартина один раз объявила, что печка, дескать, старого образца, нужно построить новую, и пошла искать лом, медведь пал на колени, взмолился:
  - Уйди ты отсюда, пожалуйста! Я сам тебе дорогу покажу!
  Мартина немного подумала... и поставила условия: во-первых, пусть отдаст перо, во-вторых, пусть разыщет в лесу её товарищей - так и так, кратко описала внешность обоих. Ну а потом она посмотрит.
  Надежда взыграла в душе у медведя, схватил он посох, торбу и исчез. Ненадолго совсем. К вечеру следующего дня появился снова, волоча за собой нечто дрыгающееся и вопящее.
  Мартина выбежала из дому, вгляделась - и ахнула. Из-под клетчатой курточки и измазанной грязью рубашки с гастучком глядело израдно похудевшее, но всё же такое родное... лицо Тома!
  
  *
  В высокой траве трещали цикады. Луна слабо освещала головы девочки и мальчика, шептавшихся под липой. От порывов холодного ветра Мартина временами вздрагивала и плотнее заворачивалась в плащ. Угощаясь пирожками с земляникой, Том рассказывал. Про пряничный домик, про Ричарда, про то, как попались в лапы капитану фон Вольфу.
  - ...Всё, всё пошло наперекосяк. Всё оттого, что, оказывается, мадам Амам вызвала полицию. Отряд Фон Вольфа явился в пряничный домик на следующий день. Само собой, они никого не нашли, домик был пуст. Но волки есть волки, понимаешь. Они пошли по нашим следам...
  Том вздохнул и горестно откусил пирожок.
  - Пропало всё. И чернильница...
  - Погоди, разве она не у тебя?
  - Ричард отобрал. У меня, сказал, надёжнее сохранится. Ага. Теперь их обоих с Катариной солдаты фон Вольфа захватили. Мне только случайно удалось спастись...
  - Значит, сейчас чернильница у фон Вольфа?
  - Хуже. У гнома. Я несколько дней ходил вокруг да около деревушки, где Ричарда с Катариной держат. И видел, как Оревуар подъезжал в дорожной карете. Рожа счастливая! Плошки так и сияют.
  - И долго они там вознамерились сидеть? - полюбопытствовала Мартина.
  - Ясное дело - пока тебя не поймают. С твоим пером. Весь лес прочёсывают с утра до вечера. Не сегодня, так завтра найдут. А не завтра - так послезавтра. Всё пропало, -вздохнул Том, - всё потеряно...
  Стрекотали цикады во тьме, ухали филины. Мартина зевнула и потянулась.
  - Ну зачем же так мрачно смотреть на вещи? Ты ешь, ешь, вартушки вон бери. Ничего ещё не потеряно. Перо-то пока у меня, а меня ещё не нашли. Вот что: есть у меня одна мысль...
  Мысль обсуждали долго, чуть ли не до середины ночи.
  Утром Том, ещё раз подкрепившись, стал прощаться.
  - Ну, я пошёл. Будем ждать. Ах, да!.. - Он сунул руку в карман. - Пистолет вот возьми. Хороший, мадамамамовский.
  - Счастливо, - помахала Мартина на прощание. - Где они там все расположились?
  - За мельницей. В первом домике с краю. Деревня Заманиловкой зовётся.
  
  *
  Утро было серое и неприглядное. Медведю просыпаться было неохота. И такой хороший сон ему снился - про то, как за Мартиной папочка явился: а ну-ка, дочка, марш домой, ишь, в служанки подалась...
  - Встава-ать! Пора вставать! - Над ухом у медведя прозвенел кулончик Мартины. - Уже семь часов! Готовь свой короб!
  - А что? - не понял спросонья косолапый.
  - Папочка у меня объявился, - объяснила Мартина. - Пойдёшь пирожков ему отнесёшь.
  В избушке стоял сладкий запах горячих пирожков. Возле печки ждал пустой короб.
  - Значит, так, - наказывала Мартина. - Деревню Заманиловку знаешь? Так вот: там за мельницей, первый домик с краю.
  - А ты сама? - пытался уговорить Потапыч. - Ведь замаялась же, заработалась! И погости у них подольше...
  - Некогда мне, - твёрдо сказала девочка. - Печку твою надо разбирать, допотопную.
  - А я сам разберу? - вскинулся Потапыч.
  - Ты всё неправильно сделаешь, - покачала головой Мартина. - И вот что. Сразу договоримся: по дороге не останавливаться, лапы в короб не совать, пирожков не трогать. Я вон на ту сосну влезу, подзорную трубу возьму, за тобой следить буду. А теперь выйди-ка на крылечко - посмотри, не идёт ли дождик. Да куда помчался? Поди-ка сначала сюда, нашепчу тебе на ушко пару ценных указаний...
  
  *
   Хорошо было в деревне. Под окном кудахтали курочки, за стеной хрюкали свинки... а воздух был!.. а тишина!.. Только бабка на дворе громыхала ведром - кормила свиней. Да за из-за сарая доносились удары топора - эть!.. эть!.. - дед колол дрова.
  А господин Оревуар сидел на столе рядышком с самоваром и, попивая мелкими глоточками чай, отщипывал крошку за крошкой от большого кренделя, покоившегося на роскошном вышитом полотенце.
  В самом деле, совсем засиделся в городе. Дворец, королевский парк - всё не то. Вот найдут девчонку с пером - и отправится он в горы. Ей-ей. В самые высокие. Вот там - воздух, вот там - тишина... Чуял гном, немного осталось. Чуял он, вот уж скоро-скоро дождётся чернильница своего пера. И тогда...
  Мысли Оревуара были прерваны негромкой мелодией, раздавшейся из дальнего конца дома. Это неудачливый граф-барон наигрывал на мандолине. Гном хихикнул, вспомнив, как вытянулось лицо Кэтсона, когда у него из кармана выудили чернильницу. Хи-хи-хи... Ему-то на что волшебные вещи? Обыкновенный оборотень-пройдоха, фантазии хватит лишь на то, чтоб нажелать себе побольше денег. Нет, такими вещами пользоваться можно лишь немногим - людям с государственным типом мышления...
  И гном ласково погладил лежавшую в кармане чернильницу.
  Свет в окне на миг заслонила фигура часового. Прошедши к калитке с винтовкой наперевес, часовой громко окликнул кого-то.
  Ему ответом было неясное ворчанье.
  - Неясно тебе, что ли? - повторил солдат. - Сюда нельзя!
  Снова раздалось неразборчивое ворчанье.
  - А в коробе у тебя что? - вопросил часовой.
  После непродолжительного разбирательства часовой направился к домику, минуту спустя в дверь к господину Оревуару постучались.
  - Прошу извинить, ваша светлость. Здесь местный житель. Говорит, что имеет ценное донесение - по поводу той особы, что мы ищем.
  - Зови, зови его сюда! - оживился гном.
  Солдат удалился.
  - Короб-то оставь на крыльце, - снова послышалось со двора.
  - Балда, - ответил хрипловатый бас местного жителя. - Ен-то самая важная моя улика.
  Миг спустя в горницу ввалился огромный медведь.
  Такой огромный, что Оревуар аж подпрыгнул на месте.
  - По какому поводу? - осведомился он, с тревогой разглядывая мохнатого зверюгу.
  - Я имею важное донесение! - приветливо прорычал медведь. - Не беспокойтесь: то, что вам нужно! Кто у вас тут самый главный?
  ...И только послет того как дверь за ним затворилась, прошёл на середину горницы, свалил с плеч короб и поставил перед собой.
  - Й-йэх! Поймал я вам её.
  - Кого? - У гнома перехватило дыхание.
  - Да чертовку эту. Ту, что вы ищите.
  Какое-то время гном сверлил взглядом медведя, желая прочесть мысли зверя по его морде. Да толку-то было ровно нуль: ведь морда медведя не выражает эмоций.
  - Ну-с? - сдавшись, кивнул гном. - И где ж она?
  Потапыч победно улыбнулся.
  - Тут! - ткнул он когтем в короб. - Вместе с пером. Забирайте - да так, чтоб в жизни своей я её больше не видал!
  
  *
   - Вы не бойтесь, ваша светлость, она спит. Есть у меня особое снотворное средство, я им раньше земляничку поливал. Вытаскивайте осторожно...
  Сунув подмышку винтовку, часовой принялся осторожно снимать пирожки. Один... второй... девятый... десятый...
  Так и есть - под одиннадцатым пирожком показалась голова Мартины. Девочка сидела с закрытыми глазами и явно спала.
  - Тихонько, тихонько, не разбудитею... когда спит, она не опасна... Ну вот, а пёрышко, глядите, у неё в руке!
  Господин Оревуар со стола перегнулся через край короба и попытался дотянуться до пёрышка. Но не дотянулся.
  Внезапно глаза Мартины раскрылись, а в лицо гному посмотрело чёрное дуло пистолета. И не успел он и пискнуть, как оказался в крепких руках Мартины. А рот его был заткнут сладким пирожком с яблоками.
  Точно такой пирожок - только со смородиной - уже торчал изо рта часового. Винтовка его со стуком упала на пол, пирожки из рук просыпались следом, а сами руки были заведены за спину.
  Медведь слегка прихлопнул часового по затылку - и тот задумчиво сполз на пол.
  - Отбой на четверть часа, - объяснил медведь. И улыбнулся - как только могут улыбаться медведи.
  
  *
  Далее всё происходило быстро.
  Сердечно попрощавшись с бывшей служанкой - не дай бог свидеться ещё раз! - медведь откланялся и укосолапил в лес.
  А Мартина подвесила испуганного министра на гвоздик для полотенец. После чего порылась в его маленьких кармашках и нашла нужную чернильницу.
  - Ну вот, - сказала она, садясь за стол. - Можно сказать, сказке конец.
  Взяла перо, обмакнула в чернильницу...
  Она писала довольно долго. Прямо на столе, ибо бумаги не нашлось. Временами обмакивала перо в чернильницу, морщила лоб, покусывала губу - и снова писала.
  Она так увлеклась, что не обращала внимания на трепыханья гнома на стене.
  Ззык!.. Ззык-ззык-ззык!.. - скрипело волшебное перо, выводя слово за словом на деревянном столе.
  А гном бился и рычал. Стучал ногами о стену и пытался прогрызть сюртук, за который был подвешен. Ничего не помогало.
  Наконец, совсем выбившись из сил, гном призадумался. И сразу сообразил: ба!.. не с того конца взялся!
  На то, чтобы расстегнуть пуговицы сюртука, потребовалось пол-минуты. На то, чтобы тихо вылезти из него и спрыгнуть на пол - ещё один миг.
  Ззык!.. Ззык-ззык-ззык!.. - скрипело перо по столу.
  Бесшумно подкравшись к девочке со спины, гном изготовился, подобрался...
  Уфф... вот, пожалуй, и всё. В последний раз бросив взгляд на написанное, Мартина поставила точку.
  В тот же миг гном прыгнул.
  
  *
  Что-то поправить у Мартины уже не было времени.
  Гном выбил из её рук перо и чернильницу.
  Вместе со своей добычей он упал на лежавшего рядом часового.
  Перекувыркнулся через голову, выронил перо.
  Оно мягко опустилось в огонь печи - и на глазах у Мартины начало таять, таять, таять...
  Это было последнее, что Мартина видела. Дальше мир опрокинулся, всё закружилось в бешеном вихре, затем наступила полная тьма...
  Сколько это продолжалось, Мартина никогда не смогла бы сказать.
  Но когда она очнулась, над головой сияли звёзды. Рядом высилась чёрная громадина дома. Пахло сеном и каким-то... каким-то уютом. Мелькнул свет фонаря, осветив край колодца. Над девочкой склонилось худое лицо со сведёнными в тревоге бровями.
  Брат Вильгельм!
  Убедившись, что Мартина жива и невредима, старичок Гримм просиял и помог ей подняться.
  - Том!.. Катарина!.. - вскрикнула вдруг Мартина, вспомнив о своих друзьях, и в панике оглянулась.
  Они все были тут - и Том, и Катарина, и чёрный с белыми лапками кот и... шкатулка с фамильными драгоценностями семьи Арнольдов.
  - Мы добыли её всё-таки, Мартина, - счастливо улыбаясь, прижал к себе шкатулку Том.
  Тут девочка кое-что вспомнила.
  - Перо... перо сгорело!
  - Ну и бог с ним, - успокаивающе похлопал её по плечу брат Вильгельм. - Теперь никто не воспользуется волшебными вещами себе на забаву, а другим во вред.
  - А нас наконец перестанут донимать сумасшедшие гномы, - добавил брат Якоб, потирая рукой челюсть. - А теперь марш домой. Ваши родители, верно, скоро вернутся из театра.
  - Как?! - поразились дети. - Разве не прошло нескольких недель с тех пор, как мы прыгнули в колодец?
  - Прям, - усмехнулся Якоб. - Всего только две минуты. Мы с братом Вильгельмом парой слов перекинуться не успели, а вы уж - вот они!
  Провожая детей через порог, служанка Кристина шепнула:
  - Вы не видели случайно мою кошку Марго? Мне показалось, она прыгнула вместе с вами в колодец, но вот вы вернулись, а она - нет.
  - Ты знаешь, - ответил Том, - м-м... она там нашла своё счастье. Теперь она, не поверишь, первая кошка при дворе принцессы Злоринды.
  - Принцессы Злоринды? Я слыхала, что это на удивление гадкая и злобная принцесса.
  - Больше не злобная, - подала голос Мартина. - Теперь она на удивление добрая и сострадательная.
  - Какая-какая?! - не поняли Том с Катариной.
  - Добрая. И сострадательная. Как я и написала на столе волшебным пером.
  - А что... - дети переглянулись, - что ты ещё нажелала там на столе?
  - Ну, - Мартина пожала плечами, - всякие мелочи. Чтобы король Луи, перемерив потерянную мною туфельку всем дамам королевства, нашёл наконец ту, которой она бы подошла - её он и полюбит и женится на ней. Ричард станет английским миллионером. Три порося вернутся к себе домой. Семь гномов построят мануфактуру и по лицензии своего дедушки начнут изготавливать волшебные горшочки - очень полезную вещь. Господин Оревуар раскается во всех своих преступлениях и будет мудрым и справедливым министром. А мы с вами... НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПОПАДЁМ в этот ужасный сказочный мир!
  
  
  
  Конец
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"