Он устал за эти дни. Чертовски устал. Причем не физически, и даже не на уровне ментала - морально. Слишком близко был тот, кого Теодор ненавидел всей душой, слишком силен был соблазн, и в то же время - Эйке прекрасно осознавал, что не имеет права отправить в Крэйвер эту тварь.
Оказывается, Маэр действительно был слишком сильно нужен тем, у кого нельзя было Маэра отбирать.
И только это давало Маэру право жить дальше.
Пока давало.
Четыре карательных операции за одни сутки. Даже для главы "Totenkopf" это было слишком, но Теодор держался. Он не имел права сорваться. Сейчас - не имел вдвойне.
Поэтому, вернувшись с последней операции, он не отправился домой или в штаб SS, а заперся в своем кабинете, и попытался просто успокоиться. Срываться было нельзя. Не сейчас. Слишком это было бы разрушительно для тех, кто был дорог Тео.
Глубокий вдох, задержка дыхания - выдох. Глоток шнапса. Щелчок зажигалки. В кабинете темно, только огонек прикуренной сигареты иногда выхватывает из мрака резкие арийские черты Эйке.
Затяжка, медленный выдох...
Стук в дверь.
- Какого Ирмайта принесло? - Сказать, что Тео раздосадован - не сказать ничего.
Дверь медленно открывается.
Меньше всего глава "Totenkopf" ожидал увидеть того, кто появился на пороге его кабинета.
Страшно было - до безумия. Он слишком хорошо понимал, к кому идет, слишком хорошо чувствовал всю глубину ненависти к нему. И прекрасно осознавал, что ненависть эта - обоснованна. Невольно отняв у Эйке самого любимого человека, Маэр сам спровоцировал ее. И теперь пришло время платить по счетам.
Перед дверью кабинета он на несколько секунд замер. Страшно. Маэр боялся боли, как ничего другого... ну, почти ничего. А там, куда он шел, его ждали только боль и унижение.
Тихий стук в дверь. Тихий - но уверенный. Никто не должен увидеть того, что Маэру бывает страшно.
Медленно открыв дверь, он шагнул вперед, тут же аккуратно закрывая ее за собой.
Теодор сидел за столом. В руке - сигарета, в другой - стакан шнапса. Глаза группенфюрера SS чуть расширились при виде Маэра, но это осталось единственным проявлением его удивления.
- Что тебе здесь надо? - холодно спросил Эйке, ставя стакан на стол.
В этот момент Маэр почувствовал легкое прикосновение к собственному сознанию. Телепатическое сообщение.
"Маэр, это Кёрнхель. Срочно свяжись с Дарвом, он уже с ума сходит. Просто дай слышать твой голос. Мы тебя прикрываем, но..."
"Я понял. Спасибо".
Оставаясь внешне абсолютно спокойным, внутри Теодор сходил с ума от бешенства.
Зачем он пришел? Хочет подразнить меня, демонстрируя собственную неуязвимость?
Эйке сразу отметил защитные плетения, наглухо закрывающие незваного гостя от любых атак, сканирований, и так далее.
- Одну минуту, - вежливо проговорил Маэр, доставая из кармана телефон. - Всего одну минуту.
- Я жду, - сухо бросил немец.
- Дарв, здравствуй... - по тонким губам скользнула легкая, полная любви - любви? Проклятый притворщик! - улыбка. - Да, это я. Прости, что ушел. Я не мог иначе. Просто не мог... Я вернусь, я очень скоро вернусь, ты только верь в меня, хорошо? Прости...
Он положил телефон обратно в карман куртки, и повернулся к Эйке.
- Так что тебе надо?
- Я не буду просить прощения - это бессмысленно. Я знаю, что ты хочешь меня убить, и знаю, что ты не можешь этого сделать. Но ты все равно жаждешь мести - и я тебя прекрасно понимаю.
Тео терялся под этим взглядом. Такого Маэра ненавидеть было гораздо сложней, чем того, с которым он дрался, и которого убил на Черном Пути.
- Нет.
- Чего ты хочешь, Теодор Эйке? Как ты хочешь мне отомстить? Достаточной мести за то зло, что я причинил тебе, нет - ты не станешь отнимать у меня Дарва. Но ты наверняка не раз думал, как отомстишь мне.
- Когда я хочу кому-то отомстить, я мщу ему, а не убиваю его близких, - тихо прорычал Тео, приподнимаясь. - Ты, мразь... ты достоин самого страшного ада, какой я только могу себе вообразить!
- Я не спорю, геноссе, - Маэр улыбнулся. Неожиданно для самого себя. Пересиливая страх, из глубины души поднималось чувство правильности происходящего. - Я заслужил этот ад. И даю тебе возможность создать его для меня собственными руками. За то, что я убил человека, которого ты любил, за то, что произошло с еще одним дорогим тебе существом по моей вине.
Эйке был шокирован, и даже выдержка эсэсовца не помогла ему это скрыть -Маэр легко прочитал изумление и неверие на красивом лице Теодора.
- И в чем же подвох, Темный? - прищурившись, спросил Тео.
Тот, кого когда-то называли Темным Мастером, вздрогнул.
- Меня зовут Маэр.
- Ты не имеешь права на имя, Темный, - ухмылка сделала лицо немца еще более жестоким.
- Я не буду доказывать тебе искренность моего желания заплатить за то зло, которое я тебе вольно и невольно причинил. Я просто... - от ужаса перехватило дыхание, Маэр из последних сил держался, чтобы не потерять сознание - просто от страха. Страха перед болью. - Я просто отдаю себя в твои руки. Сверни время, как захочешь, делай со мной все, что необходимо для удовлетворения твоего желания отомстить - понятного, естественного, и обоснованного желания. Ты не можешь меня убить - мне жаль. Правда, жаль. Но отомстить ты можешь, и не убивая меня.
Скорее бы он решился, - молил Маэр. - Скорее бы... это ожидание - самое невыносимое. Даже боль не так страшна, как ожидание ее.
- Все, что захочу? - повторил Эйке, вставая. В глазах его разгоралось ледяное пламя.
Уже не в силах говорить, Маэр просто кивнул. И коротким импульсом свернул все свои защитные плетения.
Теодор давно мечтал о том, что когда-нибудь эта тварь попадется-таки в его руки, окажется полностью в его власти, и вот тогда он сможет отомстить Темному. За Дарва-Контролирующего, за Хёндая, за Альвергерда, за его Дарва, и еще за многих, очень многих, кто был бесконечно дорог бессменному руководителю "Мертвой головы".
Но сейчас, когда этот самый Темный стоял перед ним, сняв все защиты, дрожа от страха, но все же решительно глядя перед собой - Тео дрогнул. Он никогда не бил беззащитного - подследственные не в счет, их вина была доказана и несомненна. Он никогда не нападал на безоружного. Эйке был беспощаден в бою - но то бой.
С другой стороны - группенфюрер прекрасно помнил полный боли крик самого дорогого в Мироздании человека, последний, предсмертный крик, и прекрасно помнил, кто стал причиной его гибели. Он помнил мертвые глаза Контролирующего, доведенного Темным до грани, помнил почти сведенного Темным с ума милорда Хёндая, помнил, как прошлой ночью пытался вернуть из инфернального Перекрестка Алькарен душу Альвергерда, оказавшегося там опять же по вине Темного.
Но - ударить беззащитного?
Маэр прекрасно видел сомнения Теодора, ощущал его метания и колебания. Он понимал - гордый и честный офицер, истинный эсэсовец, благородный и бесстрашный воин, Эйке не мог просто так причинить боль тому, кто не то, что не нападал на него - даже не пытался защититься.
Но Маэр и это предусмотрел. Закусив губу, он вызвал из памяти страшные считки с всех тех, кто пострадал из-за него. Боль и страх, смерть и безумие, все то, что он нес, и щедро рассеивал на своем жизненном пути. Самые страшные воспоминания тех, кто был дорог Эйке.
Вызвал, собрал в единый блок, и бросил в Теодора, давая эсэсовцу прочувствовать хотя бы одну тысячную долю того, что Маэр сотворил.
Этого хватило.
Тео страшно закричал. Боль, страх, отчаяние - все это на миг захлестнуло его с головой. Лишь на миг - хотя Маэр вполне мог утопить его в этом кошмаре.
Перед глазами мелькнуло искаженное болью лицо любимого, в ушах звенел его последний крик.
Зарычав, Эйке просто отшвырнул разделяющий их стол к стене.
Маэр стоял, прямой, до невозможности спокойный.
Дернув кистью руки, Теодор швырнул первое параметральное плетение.
Маэр ожидал этого. Эйке умен, а сейчас - еще и безумно зол, и раз уж он начал, то не позволит свершающейся уже мести прерваться лишь из-за того, что достойная самого страшного ада тварь потеряет сознание.
Первым плетением Теодор лишил Маэра возможности потерять сознание от боли, погибнуть от болевого шока или кровопотери, и так далее.
Вторым переместил их обоих в темную комнату, где-то в подвалах Четвертого Управления РСХА. Гестапо.
Что-то в энергетике пыточной камеры показалось Маэру знакомым - спустя секунду он осознал, что именно. Стены, пол, потолок... да что там, сам воздух здесь был пропитан безумием Альвергерда. Именно здесь самоотверженный эльф сходил с ума после того, что ему пришлось сделать для Маэра.
В следующую секунду грубоватое, лишенное всякого изящества, но более чем действенное плетение заставило его рухнуть на холодные каменные плиты пола, выгнуться в приступе дикой боли, он пытался кричать - но не мог, невыносимая мука парализовала голосовые связки...
Теодор смотрел на корчащегося в судорогах Темного, и улыбался. Все было правильно, и его месть должна была свершиться. Он коротко дернул рукой - и пальцы сжались на такой знакомой и любимой рукояти нейрохлыста.
Боль медленно отступала. Маэр распластался на полу, судорожно вдохнул, едва обретя способность вновь дышать. Он понимал, что это - только начало ада, на который он сам себя обрек, он уже тысячу раз умер от ужаса перед тем, что еще предстояло пережить, но ни на секунду не пожалел о принятом решении. Он заслужил.
Медленно перевернулся на спину, посмотрел на Эйке.
Безупречный эсэсовец в форме группенфюрера SS. Пугающий, безжалостный каратель. Нейрохлыст в правой руке - при взгляде на него, сознание Маэра охватил дикий, всепоглощающий страх. Он примерно, очень примерно представлял себе, какие ощущения вызывает удар этого кошмарного оружия.
- Встань! - резкий приказ, как удар. Маэр вздрогнул, вспоминая...
Он вошел, легким, быстрым шагом пересек половину комнаты. Длинные, струящиеся волосы цвета недозрелой пшеницы разметались по спине, темно-серые, похожие на бриллианты, злые глаза смотрят насмешливо, чуть иронично. Маэр. Темный Мастер.
Дарв, в ожидании его распластавшийся на ковре едва заметно напрягся.
- Встань
Он вскочил - одним быстрым, гибким движением. Слишком хорошо знал, что бывает за невыполнение приказа, или промедление...
Маэр протянул руку, касаясь кончиками пальцев его лба.
Тихо вскрикнув, Дарв рухнул на колени, его лицо перекосила судорога боли, ногти впились в ладони с такой силой, что пальцы мгновенно окрасились кровью.
Быстрым движением Маэр сорвал с него рубашку, провел острыми ногтями по спине - из глубоких царапин тонкой струйкой потекла кровь.
- Я же приказал тебе встать.
Он медленно поднялся. По мучительной дрожи пальцев было видно, насколько сложно ему удержаться на ногах.
Удар. Болевое плетение, поцелуй - и снова удар. Приказ - встань! Удар. Болевое плетение... Встань!
На миг в глазах Темного отразился такой ужас, и такая безумная боль, что Тео едва не отступился. Но в следующую секунду он вспомнил, как вчера пытался вытащить из этой камеры безумного Альвергерда - ярость и ненависть накатили с удвоенной силой.
Чудовищным усилием Маэр заставил себя подняться на ноги. Он должен был это выдержать. Ради Дарва. На себя было уже плевать - и это было уже привычно, хотя еще недавно единственное, что имело значения для Маэра - это сам Маэр. Но сейчас все было иначе.
- Я должен... Ради Дарва... - неслышно прошептал он, выпрямляясь, и глядя Эйке в глаза.
В этих глазах было лишь ледяное пламя ненависти.
Теодор усмехнулся. Он думал, что Темный не сможет встать после удара такой силы - но Темный смог. Что ж, тем хуже... для Темного.
Длинный хлыст, змеясь, прополз по полу, взметнулся, свистнув возле головы Темного - тот даже не шелохнулся.
Эйке чувствовал безумный страх, волнами исходящий от пленника, и не мог не восхититься его силой воли - практически любой разумный, испытывая такой безумный ужас перед болью, никогда не смог бы подавить в себе его, и придти за наказанием.
Тео вздрогнул. Неужели этот ублюдок действительно пришел получить заслуженную кару? Не может такого быть, здесь наверняка есть что-то еще...
Хлыст еще раз свистнул над головой Темного, и в следующую секунду захлестнулся на его шее. Рывок - тот летит на пол, полный безумия крик срывается с губ...
Нейрохлыст - это гораздо больнее, чем я думал, - понял Маэр за миг до того, как его накрыло полностью.
Каждая клеточка тела взрывалась дикой, невозможной болью. Ему казалось, он сходит с ума, умирает, еще раз умирает, и так до бесконечности...
Маэр почти потерял сознание. Но проклятое параметральное плетение Теодора - самое первое - остановило его на грани, за которой была спасительная темнота и полное отсутствие ощущений.
Проклятое? Маэр усмехнулся.
Благословенное.
Он должен был получить сполна за то, что совершил. По крайней мере, он должен был выдержать все то, что уготовал ему Эйке, ибо перед Эйке он был виноват не менее, чем перед всеми остальными, а может, даже и более.
Кроме Дарва, конечно.
Потому что вину перед Дарвом он не смог бы искупить никогда.
То немногое, что еще оставалось от сознания Маэра, неожиданно отсекло призрачную опасность - нет, даже не опасность, лишь тень ее. Но и этого хватило, чтобы усилием воли на секунду заглушить боль, и всмотреться в окружающую реальность на тонком уровне.
Эйке был инфернитом. Он боролся с частицей Перекрестка Ирмайт в себе, но сейчас слишком много в нем было... отчаяния? Откуда? Впрочем, неважно. И сейчас Ирмайт пытался дотянуться до того, кто посмел разорвать связь и бежать. Это происходило не в первый раз, но сейчас Тео не справился бы - он был слишком поглощен местью.
Маэр лишь на миг представил себе, что по его вине и Теодор пострадает.
- Не допущу... - простонал он, на пределе возможностей вплетая блокирующую инферно связку в общую защиту эсэсовца.
Теодор вздрогнул. Он на мгновение с ужасом ощутил зов Перекрестка, и только попытался придумать, что с этим делать на этот раз - как внезапно зов пропал, словно его кто-то не то заблокировал, не то что-то еще...
Темный тихо застонал, разгибаясь. Кажется, попытался отползти в угол...
- Встань!
Как его хватает на то, чтобы удерживаться на ногах? - отстраненно подумал Эйке. Впрочем, на самом деле его это мало волновало.
Удар. Крик. Темный снова падает, снова бьется на полу в приступах дикой, сумасшедшей боли. Нейрохлыст - это очень больно. Теодор сам создал это оружие, и прекрасно знал, как оно бьет.
- Встань!
Удар. Крик.
Приказ.
Удар. Крик.
Кожа местами полопалась, Маэр был весь в крови. В своей крови... уже привычно.
- Я выдержу. Должен. Хочу выдержать. Я хочу жить... для тебя, Дарв... - этот тихий шепот, эти слова - как заклинание. Это имя - как единственная надежда, и единственная защита.
Эйке отбросил нейрохлыст. Все это время он готовился, и теперь был почти уверен в том, что получится. Темный должен был испытать это на себе.
Теодор никогда не умел манипулировать вероятностями. Параметры - сколько угодно, связки и плетения высочайшей сложности, но когда он пытался сплести что-то из нитей вероятности, получался какой-то дикий, запутанный клубок, стремящийся чуть ли не самого Тео и задушить.
Но сейчас у него должно было получиться. Сложное, двухуровневое плетение в вероятностных потоках. Оно просто обязано было получиться.
Тео поднял руку, по виску катилась капля пота - это было чертовски сложно, выплести и удерживать такое. Губы искажены нервной, холодной ухмылкой. Движение пальцев...
Холодные белые нити, липкие, как паутина, и острые, как лезвия бритвы, опутали Маэра, распяли на самом Мироздании, разорвали на части, и позволили вновь очнуться, впились в душу, разрезая самую его суть...
Он не знал, что бывает так больно. Он даже не подозревал об этом. И в то же время - он осознал, что это.
Одно из его любимых болевых плетений, личная разработка, на которую было потрачено немало времени. Плетение, которое сотни раз приходилось испытывать на себе Дарву.
Заслужил. Так надо.
Тео не знал, сколько времени уже прошло. Он бросил темпоральную петлю на трое суток относительно базовых получаса, но прекрасно понимал, что столько не выдержит уже он сам.
Параметральное плетение за ударом нейрохлыста, параметрал, в сотни раз усиливающий любую боль - и простой удар стеком - сильно, четко, резко.
Нейрохлыст, параметрал, удар, еще удар...
И, раз за разом - приказ:
- Встань!
Казалось, этот ад длится вечность. Маэр уже не думал о том, что когда-нибудь это закончится, он уже почти и не помнил, что есть еще что-то, кроме боли... впрочем, он еще помнил, что не в первый раз так думал. Это был не первый ад, не последний, и далеко не самый страшный.
- Встань!
Резкий оклик - Маэр уже автоматически пересиливает себя, и поднимается на ноги. Осколком сознания замечает готовую вязь вероятностного плетения - еще одно из его личного арсенала, пожалуй, самое страшное.
Движении пальцев - активация плетения.
Этого не выдержал уже не Маэр - этого не выдержало самое первое параметральное плетение Эйке.
Маэр, теряя сознание, медленно погрузился в спасительную темноту.
Последнее, на что его хватило, это подняв голову, поймать жестокий взгляд эсэсовца.
- Прости... больше мне не выдержать...
- Встань!
Темный не отреагировал. Зло сощурившись, Теодор повторил приказ:
- Невозможно... - изумленно проговорил Эйке сам себе. Он прекрасно знал, какой силы воздействия удерживает его фирменное плетение, блокирующее болевой шок и потерю сознания от боли. В следующую секунду он вспомнил, что именно выплел последним... - Проклятие!
Только сейчас до него дошел смысл последних слов пленника.
Заученные движения. Диагностика, исцеление, перемещение - Тео перенес Темного... нет, это существо Темным быть уже не могло! Тео перенес Маэра на руках в свой кабинет, осторожно положил на кушетку. Потом сел в кресло, дрожащими пальцами судорожно сорвал пробку с бутылки шнапса, сделал несколько глубоких глотков...
Он почувствовал бы ложь. Лжи не было.
Маэр совершенно искренне просил у него прощения за то, что Теодор не сможет продолжить его пытать.
Неужели он и в самом деле раскаялся? - Эйке вздрогнул. В таком случае - имел ли он, эсэсовец и воин, глава лучшей дивизии Возрожденного Рейха, право на то, что сделал?
Тео помнил, кем он сам был в Третьем Рейхе. Садист и ублюдок, убийца, кровавый маньяк, наибольшим удовольствием для которого было убивать.
Чем я был лучше его? - спрашивал себя группенфюрер. - Ничем. Но... я изменился. Тогда почему я не подумал о том, что он тоже мог измениться?
Тихий стон отвлек его от мыслей.
Маэр пытался встать. Видимо уже на автомате.
Ему даже удалось встать. Затуманенные впечатавшейся уже в подсознание болью глаза поймали взгляд Эйке.
Маэр ждал следующего удара, и взглядом просил прощения за то, что все же потерял сознание.
Только выдержка эсэсовца помогла Тео сохранить самообладание.
Это было слишком неожиданное для него осознание, он не был готов к нему.
- Чего ты ждешь? - тихо, с мукой в голосе.
И Теодор понял - больше всего Маэра пугало именно ожидание боли, понимание ее неотвратимости, медленно убивающее призрачную надежду на избежание.
- Ничего. Все кончилось, Темн... Маэр. Ты можешь идти.
Резкое движение подбородком, неверящий взгляд.
Слишком резкое движение. Измученный до крайности, он не удержался на ногах, начал падать...
Тео едва успел его подхватить.
- Я не понимаю...
- Это неважно. Все закончилось. Я больше не буду твоим палачом. Мне ты заплатил. Сполна. Отдохни, а потом иди, куда хочешь.
- Я должен идти сейчас, - тень улыбки по бледным, обескровленным губам. - Меня ждут...
- Подождут.
- Он - не подождет... Он, увы, не подождет... а если узнает, что я здесь был.... - Маэр не договорил, его затрясло от дикого ужаса.
И в этот момент то немногое, что оставалось от его психощитов, рассыпалось окончательно.
Теодор понял, что происходило с Маэром на протяжении уже полутора месяцев, что продолжало происходить сейчас, и что должно было продлиться еще неизвестно как долго. Он понял, куда и к кому сейчас должен был идти Маэр. Он понял, что испытывал этот обновленный Маэр, осознавая, что творил ранее. Он понял, о чем Маэр мечтал более всего, и понял, почему эта мечта никогда не свершится. Он понял Маэра.
И тогда Теодору Эйке стало страшно.
Но также он понял, как может помочь Маэру.
- Иди. Иди, и выдержи. Ты сможешь, - тихо проговорил Тео, глядя в глаза тому, кого всего трое суток назад люто ненавидел.
- Спасибо... - легкое движение пальцев - Маэр начал таять. Его глаза уже затуманивались обреченным ожиданием продолжения ада.
- Маэр! Ты прощен, слышишь? Я прощаю тебя! - неожиданно для себя, крикнул Эйке.
И был сполна вознагражден огоньком надежды, на миг загоревшимся в глазах Маэра.
Что было потом, Теодор не помнил - он просто напился до потери сознания.