Мельник Георгий Адамович : другие произведения.

Книги Православного Христианства из Xix века

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Для меня важнее, правда,- то, что моя Сестра, Людмила Мельник из Казани, каждый день утром и вечером слушает мое прочтение Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА. И всем своим подопечным по социальному патронажу, работая соцработником в Казани, дает эту чудотворную Сказку-притчу слушать по своему телефону. Убеждаясь в ее чудотворном от Бога действии исцелений телесных и душевных болезней при этом на практике: и на себе, и на них. Самый удивительный случай у Людмилы Мельник из ее практики этой - исцеление признаваемой всеми раньше неизлечимо психически больной ее подопечной по социальному патронажу Валентины от беснований постоянных. Таких, что рядом с Валентиной никто долго находиться раньше не мог,- нервы не выдерживали. А теперь, благодаря прослушиванию Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА, и Валентина спокойная совсем, спит безмятежным сном ребёнка. И у Людмилы Мельник, живущей как беженка из Донбасса, у этой своей подопечной в ее доме в Казани, есть теперь тишина и покой душевный. Слава Богу. Расскажу я в этой книге, как после Сретения Господнего 2022 года на российском сайте "Трымава" поговорил я с Людмилой Мельник из Казани, использующей Рождественскую сказку СВЕТ ДОБРА для духовного лечения своих подопечных. И дал в этом разговоре к ней мои любимые отрывки из очень известной в мире книги XIX века нашего Православного Христианства "Откровенные рассказы странника духовному своиму отцу". Из чего эта книга и получилась.
  Книги Православного Христианства из XIX века
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  Это фото в книге на обложке ее Юрия Мельника не сейчас, а в день окончания написания чудотворной Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА 23 июля 1993 года.
  Прочесть её в прозе и в стихах из Православных библиотек Руси можно и на трех российских сайтах:
  на "Трымаве":
  https://xn--80aaf2btl8d.xn--p1ai/?p=36318
  В Библиотеке Мошкова:
  http://samlib.ru/m/melxnik_georgij_adamowich/roghdestvenskajaskazkavprozeistihahizpravoslavija.shtml
  или на сайте "Неизвестный Гений":
  https://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/proza/2312411.html?author
  Хотя, кто больше любит чудотворные от Бога Сказки-притчи слушать в аудиокнигах, есть прочтение Рождественской сказки-притчи СВЕТ ДОБРА в прозе и стихах Юрием Мельником в ю-тубе:
  https://www.youtube.com/watch?v=rKvizOK-7R4
  
  Когда я эту книгу оформлял, глянул я, что на российском сайте "Неизвестный Гений" просмотров книг Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА из Православных библиотек Святой Руси за каких-то два месяца уже за 2,5 тысячи перевалило в шести публикациях.
  Да и в ю-тубе, смотрю, уже больше 1400 человек Рождественскую сказку СВЕТ ДОБРА прослушало.
  Хотя, на самом деле,- намного больше, так как ю-туб считает просмотры лишь от одного человека, если человек заходит с авторизации профиля в гугле на своем компьютере или смартфоне.
  Кто не авторизируется в гугле, то система ю-туба не считает такой заход.
  Поэтому, Одному Богу известно точно, насколько больше людей, чем 1400, прослушало ее в ю-тубе.
  Для меня важнее, правда,- то, что моя Сестра, Людмила Мельник из Казани, каждый день утром и вечером слушает мое прочтение Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА.
  И всем своим подопечным по социальному патронажу, работая соцработником в Казани, дает эту чудотворную Сказку-притчу слушать по своему телефону.
  Убеждаясь в ее чудотворном от Бога действии исцелений телесных и душевных болезней при этом на практике: и на себе, и на них.
  Самый удивительный случай у Людмилы Мельник из ее практики этой - исцеление признаваемой всеми раньше неизлечимо психически больной ее подопечной по социальному патронажу Валентины от беснований постоянных.
  Таких, что рядом с Валентиной никто долго находиться раньше не мог,- нервы не выдерживали.
  А теперь, благодаря прослушиванию Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА, и Валентина спокойная совсем, спит безмятежным сном ребёнка.
  И у Людмилы Мельник, живущей как беженка из Донбасса, у этой своей подопечной в ее доме в Казани, есть теперь тишина и покой душевный.
  Слава Богу.
  Расскажу я в этой книге, как после Сретения Господнего 2022 года на российском сайте "Трымава" поговорил я с Людмилой Мельник из Казани, использующей Рождественскую сказку СВЕТ ДОБРА для духовного лечения своих подопечных.
  И дал в этом разговоре к ней мои любимые отрывки из очень известной в мире книги XIX века нашего Православного Христианства "Откровенные рассказы странника духовному своиму отцу".
  Из чего эта книга и получилась.
  КОНЕЦ ПРЕДИСЛОВИЯ
   ***
  
  Книги Православного Христианства из XIX века
  
  16 февраля 2022 года
  
  Людмила Мельник из Казани:
  - Юрий-Георгий, доброго Вам дня.
  Вы со мной снова, спасибо Вам за это.
  Вот еще я у подопечной моей Риммы читаю Евангелие Христово в семи главах для чтения каждый день недели.
  Мне сейчас и не по одной, а по две или три главы Евангелия Христова читать хочется.
  Рада я, что не забываете Вы меня и общаетесь со мной.
  Да, Валентину Сказка эта чудотворная излечила от серьёзной душевной болезни с постоянным беснованием.
  Лишь от-того, что я, по Вашему совету, тихонько включала и включаю сейчас запись с Рождественской сказкой СВЕТ ДОБРА из Православных библиотек в уголке ее комнаты.
  Я у Риммы вот только что закончили мы прослушивание Вашего прочтения Сказки.
  Римма любит всегда телефон в руках держать, когда по нему Сказка в Вашем прочтении звучит, что я разрешаю ей делать.
  И у Риммы все хорошо.
  С теплом и любовью сестричка, Люда.
   ***
  
  Юрий Мельник из Харькова:
  - Слава Богу за все, Людмила.
  Что и Рождественская сказка из Православных библиотек Руси, и Евангелие Христово и Вам помогают быть духовно и телесно здоровой, и Вашим подопечным помогают.
  А чтение одой главы в день Евангелия Христова,- это минимум для Христианина.
  Как Угодники Божьи нашего Православия учат.
  Можно и целое Евангелие читать в день, как произошло в рассказе из жизни XIX века неизвестного Странника, инвалида, у которого с детства правая рука парализована была, сироты.
  Отчего он взял мешочек для хлеба, Библию, и бродил с ними по дорогам Святой Руси по Храмам Православным Ее, питаясь подаянием ему добрыми людьми.
  Прямо как Григорий Сковорода это делал 25 лет в XIX веке тоже.
  Вот как об этом говорится в очень известной книге Православия нашего "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу":
  
  "Во время странствования моего по Тобольской губернии, случилось мне проходить через уездный город.
  Сухарей оставалось у меня очень мало, а потому я и вошёл в один дом, чтобы испросить хлеба на дорогу.
  Хозяин сказал мне: "Слава Богу, ты пришёл ко времени, только что жена моя вынула хлебы из печи.
  Вот тебе теплый каравай, молись за нас Богу".    
  Я, поблагодаривши, стал укладывать хлеб в сумку, а хозяйка, увидев мой мешок, сказала:
  "Какой мешок-то худой, весь истёрся, я переменю тебе".    
  И дала мне хороший, плотный мешок.  
  От души поблагодарив их, я пошёл дальше.
  На выходе из города, в мелочной лавочке попросил немного соли, и лавочник насыпал мне небольшой мешочек.    
  Радовался я духом и благодарил Бога, что Он указывает мне, недостойному, таких добрых людей.
  "Вот,- думал я,- теперь неделю без заботы о пище, буду спать и доволен. Благодари, душа моя, Господа!"
   ***
  
  Да, Людмила, а ведь в рассказах тех XIX века есть рассказ о том, как Православные монахи тогда лечили одержимых бесами пьянства людей от одержимости чтением Евангелия Христова.
  Значит это Евангелие, которое Вы сейчас читаете, можно порекомендовать людям для этого.
  Вот этот рассказ Странника из той книги:
  
  "Единственным богатством странника была Библия, которую он носил в своей сумке.    
  Но вот приключилась беда - на него напали грабители, забрали книгу, а самого избили.    
  Очнувшись от побоев, странник продолжил свой путь, и вскоре Бог вернул ему Книгу: грабители были пленены и шли по дороге под охраной конвоя.    
  Начальник конвоя, капитан, возвращая страннику Библию, увидел, что из глаз того от радости льются слёзы.    
  - Видно ты любишь Библию?- спросил капитан.    
  Странник от радости не мог на это ничего ответить, только плакал.    
  Капитан же продолжал:   
   - Я сам, брат, аккуратно читаю каждый день Евангелие,- при этом расстегнул мундир и достал маленькое Евангелие киевской печати, в серебряной оправе.    
  - Сядь-ка, я тебе расскажу, что меня к этому привело.    
  Они сели за стол, и капитан начал рассказывать:   
   - Я смолоду служил в армии, а не в гарнизоне.
  Знал службу и любим был начальством, как исправный прапорщик.
  Но годы были молодые, приятели тоже, и я, по несчастью, пристрастился пить, да так, что открылась и запойная болезнь.
  Когда не пью, то исправный офицер, а как запью, то недель на шесть влёжку.  
  Долго терпели меня.
  Наконец, за грубость старшему, когда был в пьяном виде, разжаловали меня в солдаты на три года, с перемещением в гарнизон.
  А если не исправлюсь и не брошу пить, то грозили и более строгим наказанием.  
  В таком несчастном состоянии я, сколько ни старался воздерживаться и сколько от этого ни лечился, никак не мог оставить свою страсть.  
  А потому и хотели уже отправить меня в арестантские роты.
  Услышав такое, не знал я, что с собой делать.  
  Однажды я в раздумье сидел в казарме, когда туда вошёл какой-то монах с кружкой для сбора на церковь.
  Кто что мог- подал.
  Он, дойдя до меня, спросил:   
   - Что ты такой печальный?    
  Я, разговорившись с ним, поведал о своём горе.
  Монах, сочувствуя моему положению, вспомнил, что точно то же было с его родным братом.
  И вот что ему помогло: его духовный отец дал ему Евангелие да, и крепко приказал, чтобы брат, когда захочет вина, то, нимало не медля, прочёл бы главу из Евангелия.
  Если и опять захочет, то и опять читал бы следующую главу.
  Брат стал так поступать и, через непродолжительное время, страсть к пьянству в нём исчезла.  
  И теперь вот уже пятнадцать лет капли хмельного не берёт в рот.
  Монах посоветовал и мне так поступать, уверив, что будет польза.  
  - У меня есть Евангелие,- сказал он.- Пожалуй, я принесу тебе.    
  Выслушав его, я возразил:    
  - Где же помочь твоему Евангелию, когда никакие старания мои, ни лекарственные пособия не помогали удержаться мне? (Я сказал так потому, что никогда не читывал Евангелие.)    
  - Не говори этого,- возразил монах.- Уверяю тебя, что будет польза.    
  На другой день, действительно, монах принёс мне вот это Евангелие. Я раскрыл его, посмотрел, почитал, да и говорю:    
  - Не возьму я его; тут ничего не поймёшь.
  Монах убеждал меня:    
  - В самих словах Евангелия есть благодатная сила, ведь написано в нём то, что сам Бог говорил.
  Нужды нет, что не понимаешь, только читай прилежно.
  Один Угодник Божий сказал: если ты Слова Божьего не понимаешь, так духи зла понимают, что ты читаешь и трепещут.
  А ведь страсть пьянственная непременно по возбуждению их.
  Да вот тебе ещё скажу: Иоанн Златоуст пишет, что даже та самая книга, в которой находится Евангелие, устрашает духов тьмы и защищает людей от их козней.    
  Я что-то дал монаху, взял у него это Евангелие, да и положил его в сундучок к прочим моим вещам, и не вспоминал о нём.    
  Спустя некоторое время почувствовал: смерть захотелось вина, и я к сундучку, чтобы достать деньги и бежать в корчму.  
  Первым попалось мне на глаза Евангелие, и я вспомнил живо всё то, что говорил мне монах, развернул и начал читать первую главу.   
  Прочитавши её до конца, действительно, ничего не понял, да и вспомнил, что монах говорил:    
  "Нужды нет, что не понимаешь, только читай прилежно".    
  Дай, думаю, прочту другую главу; прочёл, стало понятнее. Дай же и третью. Как только её начал, вдруг звонок в казарме: к местам на койки.
  Следовательно, уже идти за ворота было нельзя; так я и остался.  
  Вставши поутру, и расположившись идти за вином, подумал: прочту главу из Евангелия,- что будет?
  Прочёл, и не пошёл.  
  Как-то опять захотелось вина; я ещё стал читать, и сделалось легче.
  Это меня ободрило; и при каждом побуждении к вину я стал читать по главе из Евангелия.  
  Чем дальше, тем становилось легче. Наконец, как только прочитал все Евангелие, то и страсть к пьянству совершенно прошла, и сделалось к ней омерзение.  
  И вот, ровно двадцать лет, я совершенно не употребляю никакого хмельного напитка.  
  Все удивлялись такой во мне перемене: через три года опять возвели меня в офицерский чин, а потом- в следующие чины, и, наконец, сделали меня командиром.  
  Я женился, жена попалась добрая, нажили состояние и теперь, слава Богу, живём да бедным помогаем, по силе мочи, странников принимаем. 
  Уже и сын у меня офицер, и человек хороший.
  Слушай же, с тех пор, как я исцелился от запоя, дал себе клятву: каждый день в продолжение всей моей жизни читать все Евангелие.
  Не взирая ни на какие препятствия.
  Так теперь и поступаю.  
  Если бывает слишком много дел по должности и утомлюсь очень сильно, то вечером прошу прочесть надо мною все Евангелие жену мою, или сына моего.
  И так неукоснительно исполняю это моё правило.
  В благодарность и во славу Божью я это Евангелие оправил в чистое серебро и ношу всегда на груди моей.    
  С радостью выслушал странник эти речи капитана, да и сказал ему:   
   - Такой же пример видел и я: в нашем селе на фабрике один мастеровой был очень искусный в своём деле, добрый мастер.
  Но, по несчастью, тоже запивал, да и часто.  
  Один богобоязненный человек посоветовал ему, чтобы он, когда захочется ему вина, проговаривал по 33 Иисусовых молитвы: "Господи! помилуй меня, грешного!", в честь Пресвятой Троицы, и по числу 33-х летней земной жизни Иисуса Христа.  
  Мастеровой послушался, стал это исполнять, и вскоре совершенно кинул пить.    
  ------------------------------
  Люблю я очень, Людочка, эти известные во всем мире из Православной литературы "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу" XIX века.
  Ношу всегда книгу с отрывками из них, в сумке своей.
  Теперь вместе с книгами Рождественской Сказки СВЕТ ДОБРА из Православных библиотек и Евангелием Христовым в семи главах носить буду.
  Может быть, вспомним с Вами и другие отрывки из той книги очень душевнополезные?
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Конечно, Юрий-Георгий, с удовольствием прочту и следующие рассказы из той книги XIX века, которую Вы всегда носите в сумке своей.
   ***
  Юрий Мельник:
  - Тогда даю, Людмила, и второй рассказ из той книги нашего Православного Христианства XIX века.
  С моим предисловием:
  
  Главное - стремление к доброте и честности  
  
  Иногда люди, не понимая того, что главным в учении Иисуса Христа является стремление к доброте и честности в жизни - к Божьей Любви и Божьей Правде, начинают без такой ориентации своей души истязать себя голодовками и другими лишениями; из боязни адских мук, бросают выполнение земного долга.
  Это может завести на ошибочный путь.  
  Далеко не всем людям подходит монашеский образ жизни.
  Для основной массы людей больше подходит совет Иоанна Лествичника одному мужчине, который сомневался: можно ли жить по Божьему закону, имея у себя жену и обязавшись общественными заботами? 
  "Что только можешь делать доброго, делай,- говорит ему Иоанн Лествичник,- никого не оскорбляй; ни у кого не кради; ни на кого не лги; ни перед кем не превозносись; ни к кому не имей ненависти; не уклоняйся от церковных собраний; будь сострадательным к нуждающимся; никого не соблазняй; будь верен жене своей.
  Если так станешь поступать, то недалеко будешь от Царства Небесного".
  Да, каждому человеку, независимо от того, кем он является в земной жизни, надо помнить, что любой человек - это земное дитя Бога, Отца нашего Небесного.  
  Именно по нашему отношению к окружающим людям определяется наше отношение к Богу- Источнику Вечной Жизни, Добра и Справедливости.  
  Надо стараться быть достойным Небесного Отца, очищать себя от плохих качеств и воспитывать в себе, с Божьей помощью, те качества, которые открывают разумной человеческой душе дверь в Высшую Жизнь Царства Небесного: милосердие к чужому страданию, скромность, терпимое и доброе отношение ко всем без исключения людям, умение прощать, чистоту сердца от пошлости и разврата, честность, веру в Бога.    
  А для этого совсем не обязательно отрекаться от всего земного.  
  В "Откровенных рассказах странника духовному своему отцу" есть место, которое доказывает, что отречение от обычной земной жизни- не обязательное условие для спасения души и может породить даже разочарование и неверие в Бога.  
  Автор Рассказов в лесу встретил мужчину, уже 10 лет бросившего свой дом и промысел.
  Наслушавшись описаний адских мук, он из-за страха перед ними, решил истязать себя голодом и лишениями.
  Но в итоге чуть вовсе не разуверился в вере в Бога.
  Впрочем, вот как это описывает сам странник:   
  
   " - Я был в деревне своей не последний человек,- начал рассказывать свою историю мужик,- имел мастерство, жил в довольстве, хотя и не без греха: обманывал по торговле, божился понапрасну; ругался матом, напивался и дрался.  
  Был в нашем селе дьячок, у которого имелась старинная книжка о страшном суде.
  Он бывало ходит по православным да и читает, хаживал и ко мне.
  Вот я, бывало, и слушаю, сидя за работой, а он читает, какие нам будут муки в аду.  
  В одно время, когда я слушал это, мне стало страшно.
  Я подумал: уж муки мне не миновать!
  Постой, начну душу спасать, может быть, и отмолю мои грехи.  
  Подумал-подумал да и бросил мой промысел, избу продал и, как был одинок, пошёл в лесничие с тем, чтобы мир давал мне хлеб, одежду, да восковые свечи на богомолье.  
  Вот так и живу здесь более 10 лет.
  Ем только по разу в день, и то один хлеб с водою.
  Каждое утро встаю с первыми петухами и до рассвета кладу земные поклоны...
  Днём же, когда обхаживаю лес, ношу вериги в два пуда на голом теле.
  Матом не бранюсь, вина и пива не пью, не дерусь ни с кем, баб и девок от роду не знаю.  
  Сначала мне так жить было в радость, а в последнее время нападают на меня неотступные мысли.
  Бог знает, грехи-то отмолишь ли, а жизнь-то трудная.
  Да и правда ли в книжке-то написана?
  Где, кажется, воскреснуть человеку?
  Иной уже умер лет сто или более, его уже и праху-то нет.
  Да и кто знает, будет ли ад, нет ли?
  Ведь никто с того света не приходил.
  Кажется, как человек умрёт да сгниёт, то так и пропадёт без вести. 
  Может быть, книжку-то написали попы да начальники сами, чтоб устрашить нас, дураков, чтобы мы жили поскромнее.
  И так на земле-то живёшь в трудах и ничем не утешишься, и на том свете ничего не будет, так что же из этого?
  Не лучше ли хоть на земле-то пожить попрохладнее и повеселее?    
  Слушая это, странник огорчался за мужика, и думал сам себе: говорят, что одни только учёные и умные ничему не верят.
  Но вот и наша братия- простые мужики, какие замышляют неверия!
  Видно, тёмному миру попущено ко всем иметь доступ, а на простых-то, может быть, он нападает и поудобнее.
  Надо сколько можно укрепляться против врага душевного Словом Божьим.    
  Самому же мужику странник сказал:  
  - Сколько ни изнуряй себя, какие хочешь проходи телесные труды и подвиги, но если не будешь иметь всегда Бога в уме, да молитвы в сердце, то никогда не успокоишься от помыслов, и всегда будешь склонен к греху, при малейших даже случаях.  
  Начни-ка, брат, творить молитву, ведь тебе это можно и удобно в этом уединении, ты скоро увидишь пользу.
  Не будут и помыслы безбожные приходить, откроется тебе и вера, и страшный суд покажется тебе так, как истинно он будет.  
  А в сердце-то будет такая лёгкость и радость от молитвы, что ты удивишься, и не будешь уже скучать, да смущаться спасительным житьём твоим.  
  Богомудрые старцы говорят, что уход человека от земных дел из-за боязни адских мук есть путь раба, а уход человека от земных дел из-за желания награды в Царстве Небесном- есть путь наёмника.  
  А Бог хочет, чтоб мы шли к Нему путём сыновьим, то есть, из любви и усердия к Нему вели себя честно и по-доброму, наслаждались бы спасительным соединением с Ним в душе и в сердце.
  ---------------
  Людмила, следующий отрывок о праведности в семейной жизни давать?
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Юрий-Георгий, какое поучительное предисловие ко второму отрывку из той книги!
  Как раз моим мыслям в унисон, чтоб не уйти мне от всего мирского так.
  Спасибо за науку, а я именно думала вот иначе, как тот мужик.
  Конечно, давайте продолжение, я загорелась слушать дальше.
   ***
  
  Юрий Мельник:
  - Даю:
   III
  Праведность в семейной жизни  
  
  Долгое время в нашем обществе формировалось мнение, что в прошлом люди делились на плохих- богатых, и на хороших- бедных.  
  Такой примитивный взгляд на жизнь находится ниже всякой критики.  
  В земном мире неизбежно деление людей на более богатых и более бедных.
  Жадность - слишком распространённый порок среди земных людей, как среди богатых, так и среди бедных, чтобы дело обстояло иным образом.      
  И любая попытка насилием, жестокостью и воинствующим безбожием построить светлое будущее без богатых и бедных, с полной социальной справедливостью, ничего, кроме братоубийственного кровопролития и страданий не принесёт обществу и, в конечном итоге, приведёт к полному краху такой затеи.
  Лишь в Раю не будет деления людей на богатых и бедных.  
  Для грешных же земных людей, идеальное общество без богатых и бедных является недостижимой мечтой.
  И хотя бы немного приблизиться к этой мечте райский жизни, сделать и здесь, на земле, жизнь людей более спокойной и счастливой, можно лишь увеличивая общую праведность в обществе.
  Когда люди всё больше стараются жить по Божьему закону, а не по закону леса- по закону эгоизма и злой борьбы любой ценой за личные выгоды.  
  Одни люди в земном мире управляют обществом, другие- защищают его от внешней агрессии и от преступников, третьи- организуют деловую жизнь и производство материальных благ, четвертые- воспитывают и обучают детей, пятые- лечат телесные и душевные болезни, шестые- лечат души людей добрым словом и музыкой, седьмые- занимаются физическим трудом.
  Но при этом все люди являются родными братьями и сёстрами в Боге, ибо все они- Божьи дети, и равны перед Богом.  
  В прошлом, богатые люди Руси, да и не очень богатые, нередко занимались благотворительностью, показывая пример того, как можно праведно распоряжаться данными судьбою, то есть Богом, средствами.  
  Давайте посмотрим, как это описывается в "Откровенных рассказах странника духовному своему отцу":    
  
  "...Отойдя от этого города верст пять, увидел я на своей дороге небогатое село и небогатую деревянную церковь, но хорошо украшенную снаружи, и расписанную.  
  Проходя мимо, я пожелал воздать поклонение храму Божьему, войдя на паперть церковную, помолился.  
  Сбоку церкви на лужайке играли двое малюток лет по пяти- шести.  
  Я подумал, что это поповы дети, хотя они и были очень хорошо одеты.
  Итак, помолившись, пошёл дальше.  
  Не успел отойти шагов десять от церкви, как услышал за собою крик:
  "Нищенький! Нищенький! Постой!"
  Это кричали и бежали ко мне виденные мною малютки: мальчик и девочка.  
  Я остановился, а они, подбежав, схватили меня за руку:
  "Пойдём к маменьке, она нищих любит".    
  - Я не нищий,- говорю им,- а прохожий человек.    
  - А как же у тебя мешок?    
  - Это мой дорожный хлеб.    
  - Нет, пойдём непременно, маменька даст тебе денег на дорогу.    
  - Да где же ваша маменька?- спросил я.    
  - Вон, за церковью, за этой рощицей.    
  Они повели меня в прекрасный сад, посредине которого я увидел большой господский дом.
  Мы вошли в самые палаты.
  Какая там чистота и убранство!    
  Вот вышла к нам барыня:   
   - Милости прошу! Милости прошу! Откуда тебя Бог послал к нам? Садись, садись, любезный!  
  Сама сняла с меня сумку, положила на стол, а меня посадила на мягкий стул.
  - Не хочешь ли покушать? Или чайку? И нет ли каких нужд у тебя?    
  - Всенижайше благодарю вас,- отвечал я.
  - Кушанья у меня целый мешок. Чаю же я хоть и пью, но по нашему мужицкому быту привычки к нему не имею.
  Усердие ваше и ласковое обхождение дороже для меня угощения.
  Буду молить Бога, чтобы Он благословил вас за такое евангельское страннолюбие...
  Прошу прощения, матушка, мне пора идти.
  Да будет Господь Иисус Христос с вами, и с любезными вашими деточками.    
  - А, нет! Боже тебя сохрани уходить, не пущу тебя.
  Вот к вечеру муж мой приедет из города, он там служит по выборам судьёю, в уездном суде.
  Как он обрадуется, увидевши тебя!
  Он каждого странника почитает за посланника Божьего.
  А если ты уйдёшь, то он очень опечалится, не увидевши тебя.  
  К тому же завтра- воскресенье, ты помолишься с нами у обедни, и, что Бог послал, откушаешь вместе.
  У нас каждый праздник бывает гостей до тридцати нищих, Христовых братьев.  
  Да что же ты ничего не сказал мне про себя, откуда ты, и куда шествуешь!
  Поговори со мною, я люблю слушать духовные беседы людей богоугодных.
  Дети! Возьмите сумочку странника, и отнесите в образную комнату, там он будет почивать.    
  Слыша эти слова её, я удивлялся да и подумал:    
  - С человеком ли я беседую или какое мне привидение?    
  Итак, я остался дожидаться барина.
  Рассказал вкратце о моём путешествии, что направляюсь в Иркутск.    
  - Вот и кстати,- сказала барыня.- Ты непременно пойдёшь через Тобольск, а у меня там родная мать монахиней в женском монастыре, теперь и схимница.
  Мы дадим тебе письмо, она тебя примет.
  К ней многие приходят за духовными советами.
  Да вот также кстати отнесёшь ей книжку Иоанна Лествичника, которую мы выписали для неё из Москвы, по просьбе её.    
  После обеда мы с барыней отправились пройтись по саду.  
  Я поклонился барыне в ноги, да и сказал:    
  - Прошу вас, матушка, во имя Божье, скажите мне, давно ли вы ведёте такую богоугодную жизнь, и каким образом достигли такого благочестия?    
  - Пожалуй, я тебе всё расскажу. Видишь ли, мать моя- правнучка святителя Иоасафа, которого мощи на вскрытии почивают в Белгороде.
  В городе у нас был большой дом, флигель которого снимал небогатый дворянин.  
  Когда он умер, жена его осталась беременною, родила, а сама умерла после родов.  
  Рождённый остался круглым сиротою.  
  Моя маменька из жалости взяла его к себе на воспитание.  
  Через год родилась и я.
  Мы вместе росли, и вместе учились у одних учителей, и так сроднились, будто брат с сестрой.  
  Через некоторое время скончался мой родитель, а матушка, оставив городскую жизнь, переехала с нами вот в это своё село на житьё.
  Когда мы пришли в возраст, маменька выдала меня за своего воспитанника, отдала нам это своё село, а сама, построив себе келью, определилась в монастырь.
  Давши нам своё родительское благословение, она сделала нам такое завещание, чтобы мы жили по-христиански, молились усердно Богу и, более всего, старались исполнять главнейшую заповедь Божью, то есть любовь к ближним.
  Питали и помогали нищим, Христовым братьям, в простоте и смирении, в страхе Божьем детей воспитывали, и с рабами обходились как с братьями.    
  Вот так мы и живём здесь уединённо уже десять лет, стараясь, сколько возможно, исполнять завещание нашей матушки.
  У нас есть и нищеприёмная, в которой и теперь живут более десяти человек увечных и больных.
  Пожалуй, завтра сходим к ним. 
  Скоро вернулся и барин.
  Увидевши меня, он любезно обнял, и мы братски, по-христиански, расцеловались.    
  Затем повёл в свою комнату, говоря:    
  - Пойдём, любезный брат, в мой кабинет, благослови мою келью.
  Я думаю, что она (указал на барыню) тебе надоела.
  Жена, как увидит странника или странницу, или какого больного, то рада и день, и ночь не отходить от них.
  Во всём их роде исстари такое обыкновение.    
  Мы вошли в кабинет, где оказалось множество книг, прекрасные иконы, Животворящий крест во весь рост и при нём поставлено Евангелие.    
  Я помолился и говорю:    
  - У вас, батюшка, здесь Рай Божий. Вот сам Господь Иисус Христос, Пречистая Его Матерь и Святые Его угодники, а это,- указывая на книги,- их божественные, живые и неумолкаемые слова и наставления. Я думаю, вы часто наслаждаетесь небесною беседою с ними.    
  - Да, признаюсь,- ответил барин,- я охотник читать.   
  - Какие же у вас здесь книги?- спросил я.    
  - У меня много и духовных,- ответил барин.    
  - Нет ли у вас,- спросил я,- какого-либо писателя о молитве?
  Я очень люблю о молитве читать.    
  - Есть самая новейшая книга о молитве, сочинение одного петербургского священника.  
  Барин достал толкование молитвы Господней: "Отче наш", и мы с удовольствием начали читать.    
  Немного погодя, пришла к нам и барыня.
  Барин взял у меня книжку, подал барыне, да и говорит:    
  - Вот мы её попросим читать, она прекрасно читает.    
  Барыня начала читать, а мы- слушать.    
  Когда барыня прочла всю книжку, барин спрашивает:    
  - Понравилось ли тебе это сочинение?    
  - Очень нравится,- ответил я,- да и молитва Господня "Отче наш" есть выше и драгоценнее всех написанных молитв, какие мы, христиане, имеем.
  Ибо её преподаёт сам Господь Иисус Христос, и прочтённое толкование её очень хорошо.  
  Только всё направлено большей частью к деятельности христианской, а мне случалось читывать у Святых отцов и умозрительное, таинственное изъяснение её.    
  - У каких же отцов ты это читал?    
  - Да вот, например, у Максима Исповедника, да в Добротолюбии у Петра Дамаскина.    
  - Пожалуйста, не припомнишь ли что, скажи нам!      
  - Извольте. Начало молитвы "Отче наш, сущий на небесах";
  в прочтенной книжке толкуется, что под этими словами должно разуметь внушение братской любви к ближним, как детям Единого Отца Небесного.  
  Это очень справедливо, но у Святых отцов и ещё далее это разъясняется.
  Именно они говорят, что в этом изречении должно возводить ум на Небо, к Небесному Отцу, и вспоминать обязанность нашу ежеминутно поставлять себя в присутствие Божье и ходить перед Богом.    
  Слова: "Да святится имя Твоё", объясняет книжка старанием, чтобы не произносить имя Божье без благоволения или в несправедливой клятве, словом, чтобы Святое имя Божье произносить свято и не употреблять его в суете.  
  А таинственные толкователи видят здесь прямое прошение о внутренней сердечной молитве, то есть, чтобы святейшее имя Божье запечатлевалось внутрь сердца и освящало все чувства, и силы душевные.    
  Слова: "Да придёт Царство Твоё" таинственные толкователи изъясняют так: да придёт в сердца наши внутренний мир, спокойствие и радость духовная.    
  В книжке толкуется, что под словами: "Хлеб наш насущный дай нам на этот день" должно разуметь прошение о потребностях, необходимых для телесной жизни, не излишних, но только нужных и для помощи ближним достаточных.    
  А Максим Исповедник под именем насущного хлеба разумеет питание души хлебом Небесным, то есть Словом Божьим, и соединение души с Богом, богомыслием, и внутреннею молитвою сердца.    
  - Ах! Это великое дело, и почти невозможное для жителей мира, чтобы достигнуть внутренней молитвы,- воскликнул барин.- Хотя бы и наружную помог Господь отправлять без ленности.    
  - Не думайте, батюшка, так. Если бы это было невозможно и непреодолимо трудно, то Бог не заповедал бы его всем.
  Сила Его совершается и в немощи, а опытные Святые отцы предлагают к этому способы, облегчающие путь к достижению сердечной молитвы.
  Конечно, для отшельников мира они указывают средства особенные, но и для мирян также предписывают удобные, и верно ведущие средства к достижению внутренней молитвы.    
  - Нигде мне не случалось читать об этом подробно,- сказал барин.    
  - Извольте, если угодно, я прочту вам в книге "Добротолюбие".    
  Я принёс моё "Добротолюбие", отыскал статью Петра Дамаскина и начал читать следующее:    
  "Нужно научиться призыванию имени Божьего более, нежели дыханию, во всяком времени и месте, и деле.    
  Апостол говорит: "Непрестанно молитесь", то есть он учит, чтобы помнить о Боге во всякое время, на каждом месте, и при всякой вещи.
  Если ты что-либо делаешь, должен иметь в памяти Творца вещей.  
  Если видишь свет, помни Даровавшего тебе его.  
  Если видишь небо, землю, море и всё находящееся в них, удивляйся и прославляй Создавшего их.  
  Если надеваешь на себя одежду, вспомни, чей это дар, и благодари Промышляющего о твоей жизни.
  Кратко сказать, всякое движение да будет тебе причиною к памятованию и прославлению Бога.
  От этого всегда будет радоваться душа твоя".    
  Вот извольте видеть, как этот способ к непрестанной молитве удобен, лёгок и доступен для каждого, кто только имеет сколько-нибудь человеческих чувств.    
  Это им чрезвычайно понравилось.
  Барин с восхищением обнял меня, благодарил, посмотрел моё "Добротолюбие" да и говорит:   
  - Непременно куплю себе такую книгу, а сейчас, для памяти, я спишу эту страницу, которую ты прочёл,- сказывай мне.    
  Переписав её, он воскликнул:    
  - Боже мой! Ведь у меня есть и икона святого Дамаскина.
  Он взял рамку, вставил под стекло написанный лист, да и повесил под иконою, сказав:
  "Вот живое слово угодника Божьего под его изображением будет часто напоминать мне, чтобы исполнять этот спасительный совет в его деятельности".    
  Поужинавши, мы все, взрослые и дети, молились.
  Меня попросили читать акафист Иисусу Сладчайшему.
  По окончании, служители их пошли на покой, а мы втроём остались в комнате.    
  Барыня принесла мне белую рубашку и чулки.
  Я поклонился в ноги да и говорю:   
   - Не возьму я, матушка, чулок, я их от роду не нашивал, мы привыкли всегда ходить в онучах.    
  Она побежала опять, и принесла свой старый кафтан, тонкого жёлтого сукна, да и разрезала на две онучи.    
  А барин, сказавши: "У него, бедного, и обувь-то почти развалилась",- принёс новые свои башмаки большие, которые он сверху сапог надевает, потом и говорит мне:    
  - Пойди в ту комнату, там никого нет, да перемени с себя бельё.  
  Я пошёл, переоделся и вышел к ним.    
  Они посадили меня на стул и начали обувать: барин стал обёртывать онучами мне ноги, а барыня- надевать башмаки.   
  Я сперва этому сопротивлялся, но они приказали мне сидеть, говоря:    
  - Сиди и молчи, Христос велел нам со всеми людьми обходиться, как с братьями.    
  Мне нечего было делать, и я начал плакать, заплакали и они.  
  __________
  
  Как Вам, Людочка, третий отрывок из той книги?
  Давать четвертый, под названием "Очищающая сила покаяния"?
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Юрий- Георгий, слова в этом отрывке из книги XIX века Угодника Божьего Дамаскина о том, что надо всегда помнить о Боге и молиться при всяком времени и месте, это очень поучительно!
  Ведь я молюсь, когда никогда, а дОлжно жить с молитвой Богу с каждым дыханием.
  То есть всегда поставлять себя в присутствие Божье.
  Ведь, чувствуя присутствие Бога всегда с тобой, тогда и уныние как таковое не будет посещать, можно не бояться ничего.
  Ибо Бог плохого не пожелает, если
  с Ним разделять Его Слово.
  Жить по Его заповедям, по-совести.
  А по тому рассказу, где оговаривается о добросердечности к нищему страннику, читая, защемило в груди от этого поступка добрых и милостивых барина и его жены.
  Хочу провести параллель с такой помощью ближнему: как беженку, меня привезли в Казань из моего Антрацита Луганского в 2014 году, поселили в гостинице.
  И люди совсем посторонние несли нам и одежду, и деньги.
  А власти Казани делали все для нашей адаптации от финансовой и организационной помощи, до
  просто человеческой.
  И транспорт бесплатный, и врачи, и лекарства, и питание и все все, и это целых три года.
  Люди в Казани совсем посторонние.
  Но до сих пор, если мне приходится зайти по работе к новым подопечным по соцпатронажу, без чая не отпустят никуда.
  Очень дорожу этим свойством жителей Казани, которая стала моим любимым городом.
  Да, жду следующего отрывка из этой книги.
   ***
  
  Юрий Мельник:
  - Даю:
  
   IV
  Очищающая сила Покаяния    
  
  Сейчас многие в нашем обществе прославляют все западное, и призывают сделать ориентацию на западные ценности законом нашей жизни.  
  Уверен, что это - большое заблуждение.  
  Культ денег, продажность всего за них, когда мерилом даже духовных святынь становятся деньги, свидетельствует о слабом духовном здоровье Западного мира.  
  Духовность по-западному предполагает, прежде всего, наличие значительного материального благополучия, а потом уже можно говорить о чём-то высоком.    
  Уму западных людей обычно не понятна простая жизненная философия основной массы народа Руси:
  "Есть на сегодняшний день и на ближайшее будущее всё необходимое, пусть и для скромной жизни- и слава Богу".  
  Но именно эта жизненная позиция, свободная от постоянной жажды всё большего обогащения, всегда приближала народ Руси к Божественному, наделяла его такими святыми чертами, как незлопамятность, доброта, душевное спокойствие независимо от материального благосостояния.    
  Вспомним "Учителя фехтования".   
  Александр Дюма удивляется, когда сравнивает глаза нищих парижанин с глазами нищих жителей Петербурга.    
  Глаза большинства нищих парижан выражают беспокойство и страдание от осознания своей нищеты, в отличие от спокойных глаз петербургских мужиков, не менее нищих материально, чем они.    
  Очевидно то, что когда главной целью в жизни является забота о достижении всё большего материального благополучия, как это нередко бывает в Западном мире, духовность не может не страдать.    
  Как говорит от Бога Божий Сын Иисус Христос, нельзя молиться одновременно Богу и богатству- быть рабом денег и мира вещей.    
  Конечно, мы все должны заботиться о своей семье, должны стараться быть полезными членами общества, но главными для разумного человека, дитя Божьего, являются всё-таки вечные духовные ценности, а не временные земные, материальные. 
  Коль речь зашла о духовных ценностях, нужно отметить, что первое и обязательное условие духовного роста человека - это способность критически относиться к самому себе.    
  Не случайно Иисус Христос начал проповедь Слова Божьего с призыва к людям покаяться в своих грехах:    
  "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!"    
  За свою жизнь каждый из нас совершил бесчисленное количество грехов, когда поступал с другими так, как не хотел, чтобы поступали с ним: злился на других, обидел словом или делом, обманул, не простил чужой обиды, не посочувствовал чужому страданию.  
  И если не каяться в них, не сожалеть о прошлых ошибках, не стараться, с Божьей помощью, избегать их повторения, то этот тяжёлый груз так и не свалится с наших плеч, превращая жизнь человеческой души в тёмное бездуховное существование.
  Которое не имеет связи с Миром Вечной Божьей Любви Царства Небесного.    
  История Руси знает немало ярких примеров покаяния, когда богатые, занимающие высокое положение люди, осознав свои тяжёлые грехи, отказывались от всего, посвящая остаток жизни отмаливанию своих грехов у Бога.    
  Я хочу предложить вам ещё один отрывок из книги "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу".
  В котором говорится о спасительной для души человеческой силе ПОКАЯНИЯ.    
  Надеюсь, что этот эпизод книги поможет и нам с вами более критически относиться к самим себе.    
  
  "...Барыня осталась в покоях ночевать с детьми, а мы с барином пошли в сад, в беседку.
  Долго нам не спалось, мы лежали и разговаривали.    
  - Скажи Бога ради, по самой истине и по совести, кто ты такой? - спрашивает меня барин.- Ты должно быть, из хорошего рода, и только напускаешь на себя юродство.
  Ты читаешь и пишешь хорошо, и правильно говоришь и рассуждаешь.
  Этого не может быть в мужицком воспитании.    
  - Я по сущей правде и чистосердечно рассказал вам о моём происхождении,- отвечаю барину,- и никогда не думал лгать или обманывать вас.
  Да и для чего мне это? А что я говорю, то говорю не своё, а слышанное от покойного богомудрого старца моего, да вычитанное со вниманием в Святых отцах.  
  Более же всего даёт свет моему невежеству молитва.
  Ведь это возможно каждому человеку, стоит только углубиться в своё сердце, да побольше призывать просвещающее имя Иисуса Христа, то сейчас же каждый озарится внутренним светом, и ему будет всё понятно, даже некоторые тайны Царства Божьего он увидит в свете этом.  
  Да уже и эта глубокая просветительная тайна, когда человек узнаёт эту способность самоуглубляться, каяться о своём падении и испорченной воле.    
  Благоразумно рассуждать и говорить с людьми - дело не очень трудное и возможное.
  Беда часто в том, что мы далеки от самих себя и всё убегаем, чтобы не встретиться с самим собою, промениваем истину на безделушки, да и думаем: рад бы заняться духовным делом, да некогда, хлопоты и заботы житейские не дают времени к этому занятию.  
  А что важнее - спасительная вечная жизнь, или скоропроходящая жизнь тела, о которой мы так много стараемся?
  Вот это то, что я сказал, и приводит людей или к благоразумию, или к глупости.    
  - Прости меня, любезный брат,- говорит барин,- я спросил тебя не из одного только любопытства.
  Но из добротодушия и христианского участия в тебе.
  Да ещё и потому, что года два тому назад, я видел пример, из которого составился вопрос мой к тебе.  
  В то время пришёл к нам один нищий с паспортом отставного солдата, старый, дряхлый, и так беден, что почти и наг, и бос, говорил мало и так просто, как бы степной мужик.
  Мы взяли его в свою нищеприёмную.  
  Дней через пять он сильно захворал, а потому мы и перенесли его вот в эту беседку, успокоили и начали сами с женою ухаживать за ним.
  Наконец, он стал уже явно приближаться к смерти.
  Мы приготовили его, позвали нашего священника исповедать, приобщить и особоровать.  
  Накануне своей смерти он встал, потребовал у меня лист бумаги и перо, попросил, чтобы я запер двери и никого бы не впускал, покуда напишет он завещание сыну своему, которое и просил переслать после смерти его в Петербург по адресу.  
  Изумился я, когда увидел, как он писал не только прекрасным, самым образованным почерком, но и сочинение его было превосходно, правильно и очень нежно.
  Я оставил у себя с него копию. Всё это привело меня в удивление, и возбудило любопытство спросить о его происхождении и жизни.
  Он, обязав меня клятвою не открывать этого никому прежде его смерти, во славу Божью рассказал мне свою жизнь:   
   - Я - князь, имевший очень богатое состояние и ведущий самую пышную, роскошную и рассеянную жизнь.
  Жена моя умерла, и я жил с сыном моим, счастливо служившим капитаном в гвардии.
  Однажды, собираясь ехать на бал к важной персоне, я был сильно рассержен моим камердинером.
  Не укротив своего гнева, я жестоко ударил его по голове, и приказал сослать в деревню.
  Это было вечером, а на другой день утром камердинер умер от воспаления в голове. 
  Это сошло мне с рук, и я, пожалев о моей неосторожности, вскоре и забыл об этом.  
  Проходит шесть недель, и умерший камердинер начал являться мне во сне: каждую ночь беспокоил меня, непрестанно повторяя: "Бессовестный, ты - мой убийца".  
  Потом я начал видеть его и наяву, в бодрствовании.
  Чем дальше, тем чаще он начал мне являться, а потом непрестанно меня беспокоил.
  Наконец, вместе с ним я начал видеть и других умерших мужчин, которых я жестоко оскорблял, и женщин, которых соблазнил.  
  Все они беспрерывно укоряли меня и не давали мне покоя до того, что я не мог ни спать, ни есть, ни чем-либо заниматься, совершенно истощился в силах, и кожа моя прильнула к костям моим.  
  Все старания лучших врачей нисколько не помогали.
  Я уехал лечиться в чужие края, но, пролечившись там полгода, нисколько не получил облегчения, и мучительные видения всё жестче умножались.
  Меня привезли оттуда едва живого: и я испытывал в полной мере ужасы адских мучений души, прежде отделения её от тела.
  Тогда я уверился, что есть ад и узнал, что значит он.  
  Будучи в таком мучительном состоянии, я осознал свои беззакония, раскаялся, исповедался, дал свободу всем при мне служившим людям, и поклялся всю жизнь мучить себя всякими трудами и скрыться в нищенском образе, чтобы за беззакония мои быть последним служителем людей самого низкого класса.  
  Лишь только с твердостью я на это решился, тут же и кончились беспокоившие меня видения.
  Я чувствовал такую радость и счастье от примирения с Богом, что не могу вполне это изобразить.
  Вот здесь я также воочию убедился, что значит Рай и каким образом разверзается Царствие Божье внутри сердец наших.  
  Вскоре я совершенно выздоровел, исполнил мои намерения и с паспортом отставного солдата тайно ушёл с моей родины.  
  И вот уже 15 лет, как я скитаюсь по Сибири.  
  Иногда нанимался у мужиков на посильные работы, иногда Христовым именем прокармливал себя.  
  Ах!
  При всех этих лишениях какое я вкушал блаженство, счастье и спокойствие совести!  
  Это вполне может чувствовать только тот, кто из мучительного ада, милосердием Ходатая человеков Иисуса Христа переведен в Рай Божий.    
  Рассказавши это, он вручил мне своё завещание для отправки его сыну, и на другой день скончался.
  Да вот и списочек с его завещания, я сейчас его достану.
  Вот извольте! 
  Странник развернул и прочитал:    
  "Во имя Бога в Троице прославляемого,  Отца и Сына и Святого Духа    
  Любезный сын мой!  
  Уже 15 лет, как ты не видишь твоего отца, но он в безвестности своей, изредка уведомляясь о тебе, питал к тебе отеческую любовь, которая заставляет послать к тебе и предсмертные строки эти, да будут они тебе уроком в жизни.  
  Тебе известно, как я страдал за мою неосторожность и невнимательную жизнь, но ты не знаешь, как я блаженствовал в безвестном моём странничестве, наслаждаясь плодами покаяния.  
  Я спокойно умираю у моего и вместе у твоего благодетеля, ибо благодеяния, излитые на отца, должны касаться чувствительного сына.  
  Оставляя тебе моё родительское благословление, заклинаю тебя помнить Бога, хранить совесть, быть осторожным, добрым и рассудительным, обращаться с подчинёнными людьми как можно благосклоннее и любезнее, не презирать нищих и странников, помня, что и умирающий отец твой в нищенстве и странничестве только обрёл спокойствие и мир мучившей душе своей.  
  Призывая на тебя благодать Божью, я спокойно закрываю глаза мои во уповании жизни вечной, по милости Ходатая человеков Иисуса Христа.  
  Отец твой".    
  
  После прочтения письма я спросил у барина:    
  - Думаю, батюшка, вам не без хлопот и не без беспокойства со странноприёмной?
  Ведь много нашей братии, странников, ходят от нечего делать или по ленности к делу, да и шалят на дороге, как мне случалось видеть.   
   - Немного таких случаев было, всё больше попадались истинные странники,- ответил барин.- Да мы ещё более ласкаем и удерживаем у себя пожить таких шалунов.
  Они, поживши между добрыми нашими нищими, Христовыми братьями, часто исправляются и выходят из нищеприёмной смиренными и кроткими людьми..."
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Юрий- Георгий, очень потрясла эта принесшая Благо сила Покаяния в рассказе.
  Да, это святая черта нашего народа Руси,- уметь благодарить Бога и за скромную крышу над головой, и за скромную одежду и пропитание.
  Не терять из-за денег душевного покоя и в бедности, умея довольствоваться малым.
  Что для меркантильного Западного мира не характерно.
  Это последний рассказ из этой книги XIX века?
   ***
  
  Юрий Мельник:
  - Последний.
  Но в этой книге у меня после четырёх отрывков из той книги есть еще сказка Классика Одоевского "Необойденный дом".
  Которая одобрена Православным Христианством как полезное для души чтение в духе Православия нашего.
  Где описана такая сила спасательная Прощения Божьего, которая подобна той, которую Божий Сын Иисус Христос показал от Бога на Кресте.
  Попросив у Отца Небесного простить убивающих Его людей:
  "Прости им Отче, ибо не ведают, что творят".
  Будете, Людочка, Сказку эту слушать?
  Которая является моей любимой после Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА из Православных Библиотек Святой Руси?
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Конечно же, Юрий-Георгий, если та сказка классика Одоевского Ваша любимая после Сказки СВЕТ ДОБРА, то и я ее хочу прочесть.
   ***
  
  Юрий Мельние:
   V
  
  Прощение
  
  В следующей части этой книги хотелось бы поговорить о важности умения прощать обиды других, не желать зла своим обидчикам, стараться даже не вспоминать о прошлых обидах.    
  Именно это умение, простить любую обиду, Божий Сын Иисус Христос назвал главным условием, которое обеспечивает человеку прощение его собственных грехов перед Богом.    
  Вспомним слова главной молитвы христианства "Отче наш":
  "И прости нам грехи наши, как и мы прощаем согрешающих против нас". 
  Церковным языком:
  "И остави нам долги наши
  Яко же и мы оставляем должником нашим".
  Это настолько важный момент, что после того, как Иисус Христос дал людям эту молитву, Он ещё раз напомнил:    
  "Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный;  
  А если не будете прощать людям согрешений их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших".    
  Поэтому, надо стремиться, с Божьей помощью, очищать своё сердце от привычки обижаться на других людей, вспоминать чужое зло.    
  За свою жизнь у каждого из нас накопился большой груз грехов перед Богом, и любое зло другого человека по сравнению с этим грузом ничтожно мало.    
  Именно об этом говорит Христос Петру, отвечая на его вопрос о том, сколько раз надо прощать другого человека за обиды?    
  А чтобы люди поняли важность умения прощать других людей, рассказывает затем притчу.    
  Вспомним это место Евангелия:   
   "Тогда Пётр приступил к Нему и сказал:
  Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?    
  Иисус говорит ему: не говорю тебе: "до семи",
  но до семижды семидесяти раз (то есть всегда).    
  Потому что Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими.  
  Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов;  
  А так как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить.  
  Тогда раб тот упал и, кланяясь ему, говорил:
  "Государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу".  
  Государь, сжалившись над рабом тем, отпустил его, и долг простил ему.  
  Раб же тот, выйдя, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему сто монет, и, схватив его, душил, говоря:
  "Отдай мне, что должен".  
  Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его, и говорил:
  "потерпи на мне, и всё отдам тебе".  
  Но тот не захотел, а пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.  
  Товарищи его, видевши происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.  
  Тогда государь призывает его и говорит:
  "Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня;  
  Разве не надо было и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?"      
  И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.  
  Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его".    
  Подкрепить эти размышления на духовную тему важности прощения мне бы хотелось рассказом В.Ф.Одоевского "Необойдённый дом".
  Который имеет дух Православного Христианства.    
  Уверен в том, что это не обычная сказка, а ниспосланный Богом дар для целительства наших грешных душ.    
  В виде сказки-притчи здесь показывается огромная спасительная для души человеческой сила УМЕНИЯ ПРОЩАТЬ любое зло другого человека.    
  Не будем забывать также, и о том, как Сам Божий Сын Иисус Христос подал людям пример безграничного Божьего Прощения, когда на кресте попросил у Небесного Отца прощения для Своих мучителей.  
  
      Необойдённый дом    
  
  Древнее сказание о  калике перехожей и о некоем старце    
  
  Давным - давно, в те годы, которых и деды не запомнят, на заре ранней, утренней шла путём-дорогою калика перехожая; спешила она в Заринский монастырь на богомолье, родителей помянуть, чудотворным иконам поклониться.    
  Недолог был путь- всего-то вёрст десять, да старушка-то уж не та, что бывало в молодые лета.
  Идёт-идёт да приостановится: то дух занимает, то колени подгибаются.  
  Вот слышит она, в монастыре звонят уж к заутрене.   
   - Ахти,- сказала она,- замешкалась я, окаянная; не поспеть мне к заутрене, хоть бы Бог привёл часов-то не пропустить.  
  Смотрит - а к лесу идёт тропинка прямо на монастырь.   
   - Постой-ка,- подумала старушка,- дай Бог память. Я, кажись, в молодые лета по той тропинке хаживала, ведь ею вдвое ближе, чем обходом идти.    
  И старушка своротила в лес на хожалую тропинку.    
  Так и обдало нашу калику смолистым запахом сосен, и силы её подкрепились.
  Красное солнышко на восходе играет по прогалинам, птицы очнулись, и кормят детёнышей, медвяная роса каплет с ветвей.
  Старушка идёт да идёт, благовест ближе да ближе, а лес всё гуще да гуще.    
  Идёт она час, идёт и другой, а всё не видать конца леса.
  Вот и благовест перестал, и тени от деревьев сделались короче, а всё не может старушка выйти из леса.  
  Оглядывается: спереди тропинка, сзади тропинка, а кругом темень лесная, ни жилья, ни былья, ни голоса человеческого.  
  А у старушки уже ноги едва двигаются, и в горле пересохло; жажда томит, в глазах темнеет.
  Но всё идёт она, едва шаг за шагом переступает.    
  Вдруг пахнуло на неё живым дымом, а вот невдалеке и лес поредел.
  Старушка перекрестилась, закусила стебелёк щавеля, и с того у калики словно силы прибавилось.
  Прошла с десяток шагов - перед нею поляна.  
  Посреди поляны дубовый дом с закрытыми ставнями, тесовые ворота на запоре, и не видать ни души христианской.
  У ворот скамеечка, калика присела и пригорюнилась.    
  Вот залаяла в подворотне цепная собака, калитка отворилась, и вышел малой лет пятнадцати, подстрижен в кружок, в красной рубахе, ремнём подпоясан.
  Он искоса посмотрел на старуху, отряхнул волоса, подпер боки руками и молвил:    
  - А кого тебе здесь надобно, старушонка?    
  - Ах, родимый; никого мне не надобно; шла я на богомолье в монастырь да заблудилась и из сил выбилась.
  Не дай умереть без покаяния, дай водицы испить.  
  Молодой малый поглядел в раздумье на старуху, ещё раз встряхнул головою, вошёл в калитку и через минуту возвратился.
  В одной руке нёс он ковш с ячным квасом, в другой - краюху свежего хлеба с бузою.    
  Старушка кваску прихлебнула, хлебцем закусила и стала, как встрепенная.   
   - Спасибо тебе, добрый человек,- сказала она,- душеньку отвёл. Бог тебя наградит, что старуху призрел.    
  - Ты, однако же, не долго здесь калякай,- промолвил малой в красной рубахе.- Отдохнула и ступай своею дорогою.
  А то неравно хозяева наедут - несдобровать тебе, старушонка.    
  - Да кто же они такие, родимый?    
  - Да у нас здесь бабушка,- отвечал малой улыбаясь,- весёлые люди живут; зелено вино пьют, в зернь играют, красных девок целуют, людей режут.    
  - Ах, родимый, родимый! Никола тебе навстречу - как же ты с такими людьми живёшь?    
  - Э, бабушка, не твоё дело. Ступай отсюда, пока жива.
  Говорят тебе, наедут сюда хозяева, увидят, что чужие очи наш притон обозрили,- не спустят тебе.
  И я-то уж так сжалился над тобою, от-того, что покойницу бабушку напомнила, которая, бывало, меня молодого на руках носила, да пряником кормила...
  Ну, ступай же... вот этой тропинкой прямо уткнёшься на монастырь.    
   - Иду, иду, родимый, кто бы ты ни был, спасибо тебе... награди тебя Бог, вразуми тебя Господь.    
  И опять пошла старушка путём-дорогою.
  Идёт час, идёт и другой.   
   - Не поспела к заутрене,- думает,- не поспела и к ранней обедне, авось-либо Бог приведёт хоть у поздней помолиться.    
  Вот и солнце поднялось выше, роса обсохла, по лесу подымается душистый пар донника и Божьей зари, рой мошек жужжит и кружится по прогалинам.  
  А старушка идёт да идёт. Благовест всё ближе да ближе, а лес всё гуще да гуще.  
  Идёт она час, идёт и другой; уже почти нет теней от деревьев, и нет конца леса.
  Оглядывается: спереди тропинка, сзади тропинка, а кругом лишь темень лесная: ни жилья, ни былья, ни голоса человеческого.
  А старушка идёт да идёт,- вот впереди прояснилось, и лес поредел.    
  - Слава Богу,- думает,- насилу дотащилась!    
  Собрала последние силы... смотрит,- а перед ней опять та же поляна, а на поляне тот же дубовый дом с закрытыми ставнями, тесовые ворота на запоре - и не видать ни души христианской.   
   - Ах я, окаянная, опять заблудилась, опять к тому же месту пришла.    
  Делать нечего, старушка присела в тени и пригорюнилась.
  Цепная собака залаяла в подворотне, калитка отворилась, и вышел парень лет тридцати пяти, в красной рубахе, ремнём подпоясан.    
  - А, здорово, старушонка, подобру ли, поздорову поживаешь?
  Сколько лет, сколько зим с тобой не видались, а все я тебя тотчас узнал, ты ни на волос не переменилась... как была, так и есть!    
  - Не запомню, родимый, Никола тебе навстречу, а, кажись, я тебя сроду не видывала.    
  - Эх, старушка, ты верно уж из памяти начала выживать. Помнишь, лет двадцать тому назад, ты к заутрене шла да заблудилась, а я ещё тебя хлебом кормил, да дорогу тебе показывал; я так теперь на тебя смотрю.    
  - Что ты, родимый, Никола тебе навстречу, была я здесь, знаю, выходил ко мне малой лет пятнадцати и, спасибо ему, хлебом накормил.    
  - Да то ведь я-то и был, старушонка.    
  - И, что ты, родимой! Это было сегодня поутру, и выходил ко мне малый лет пятнадцати, а ты, Бог тебя помилуй, уже на возрасте.    
  - И, старушка, ты уж из ума начала выживать; какое поутру, говорят тебе, уж лет двадцать тому ты сюда приходила, вот на этой скамеечке сидела; помнишь?   
  - Как не помнить, родимый, только видишь ты, было это сегодня поутру, а до этого здесь я никогда не бывала.   
   - Ну, я вижу, с тобой до бела света не сговоришься, совсем из памяти выжила...
  Посмотрю я на тебя, измучилась ты, старушонка, пот с тебя так градом и катит, дай вынесу тебе рушник отереться.    
  Так промолвил парень в красной рубахе, вошёл в калитку и скоро возвратился оттуда с полотенцем, вышитым красною белью.  
  Едва старушонка взяла его в руки, как вскрикнула:    
  - А откуда, родимой, у тебя это полотенце?    
  - Откуда бы ни было,- отвечал парень сердито,- знай утирайся.    
  - Да ведь это полотенце-то я шила сынишке на дорогу.   
   - Сынишке,- повторил парень.- А какой он из себя был?    
  - Ах, мой сынишка славный малой... да разве ты знаешь его?    
  - Говорят тебе: каков он из себя был?    
  - Малой лет пятнадцати, светло-русый, волосы в кудряшках, в синем зупине, в поярковой шляпе.    
  - Светло-русый, волосы в кудряшках?- повторил мрачно парень в красной рубахе.- Ну, жаль, старушка, что не знал.   
   - Да что ж с ним сталось, родимый?- сказала старушка испугавшись.    
  - Да так, ничего,- ответил парень.- Запиши его в поминание, его в живых больше нет.    
  Наша калика перехожая так и ударилась об землю и зарыдала.    
  - Ну, полно рюмиться-то, мёртвого не воротишь.    
  Старушка очнулась.   
   - Как же ты знаешь, родимой, что его в живых не стало, полно, правда ли это?    
  - Ещё правда ли? Ещё знаешь ли? Вольно тебе было его на святость воспитать: заманили мы его сюда, видим, малой славный, думали, будет из него путь.
  Говорим ему: будь нашего сукна епанча, а он руками и ногами, заартачился.    
  - Ну, так что ж, батюшка?    
  - Ну, что ж? Вестимо дело, карачун ему дали, да и пустили на Волгу окуней ловить.    
  Старушка снова зарыдала.    
  - Скажи, родимый, хоть с покаянием ли он Богу душу отдал?    
  - Ну, вестимо нам было к нему не попа приводить, а молиться-то он молился, сердечной.
  Ну да полно рюмить, убирайся отсюда.
  Не то наши наедут, и тебе то же будет, что и сынишке твоему.   
   - Божья воля, отец мой. Покажи только дорогу, куда до пустыни дойти, сына помянуть, за тебя Богу помолиться.    
  - За меня? Полно обманывать, я чай, проклинать меня будешь.    
  - Нет, родимый! Что проклинать! Буду молиться о спасении грешной души твоей.    
  Парень задумался.    
  - Странна ты, старуха,- сказал он после некоторого молчания.- Сколько я душ погубил, молодых и старых, всякого пола и возраста, и рука не дрогнула.
  А вот каждое твоё слово как ножом душу режет, и рука на тебя не поднимается.
  Ну, убирайся отсюда, пока не осерчал. Ступай этой тропинкой, так прямо и уткнешься на монастырь.    
  И старушка опять идёт путём-дорогою, рукавом слезинки отирает.    
  - Наказал меня Бог,- говорит,- не поспела, окаянная, ни к заутрене, ни к обедне, авось-либо Бог приведёт за вечерней помолиться.    
  Вот идёт она, идёт час, идёт и другой, а в полях стада убрались, посреди леса птицы прикорнули.  
  Выходила туча грозовая со частым дождиком, и опять всё очнулось: стада голос дали, птицы вспорхнули.
  Вот послышался в пустыни и благовест к вечерне.
  Благовест всё ближе да ближе, а лес всё гуще да гуще.    
  Идёт старушка час, идёт и другой.
  Вот и благовест перестал, солнце ниже опустилось, и далеко- далеко потянулась тень от деревьев, а всё не видать конца лесу.
  Оглядывается калика: спереди тропинка, сзади тропинка, а кругом лишь темень лесная: ни жилья, ни былья, ни голоса человеческого.
  А калика идёт да идёт.
  Вот впереди прояснилось, и лес поредел.    
  - Слава Богу,- говорит калика перехожая,- насилу-то дотащилась!    
  Собрала последние силы, смотрит - перед ней опять та же поляна, а на поляне тот же дубовый дом с закрытыми ставнями, тесовые ворота на запоре, и не видать ни души христианской.    
  - Ах, прости Господи,- сказала старушка,- опять я на то же место пришла, окаянная, а уж и сил нет больше идти.
  Не попускает Бог до пустыни дойти, буди Твоя Святая воля.    
  Старушка села под дерево и пригорюнилась.    
  Собака залаяла в подворотню, калитка отворилась, выходит старик лет шестидесяти, седой как лунь, на клюку опирается.   
   - А, старушонка,- сказал он,- подобру ли, поздорову ли ты живёшь? Сколько лет, сколько зим с тобой не видались. Да ты, видно, века не изживаешь, какая была, так и есть, нисколько не пеpеменилась, а ведь мы лет двадцать с тобой не видались.    
  - Кажись, я тебя, родимый, сроду не видывала,- отвечала старуха.- Была я здесь, и не один раз, да только сегодня поутру, да в полдень. Выходил ко мне парень в красной рубахе и сказал мне горькую весточку.     
  - Да это я самый и был; помнишь, рушник тебе подавал, только будет тому лет десятка два и более.
  Правда, я с той поры много переменился.
  Кажись, и не стар я летами, а уж куда похирел, буйная молодецкая жизнь загубила.
  Да как же ты-то нисколько не переменилась, вот как теперь на тебя смотрю?   
   - Ну уж я и ума не приложу, родимой; из памяти, что ли, я в самом деле выжила. Знаю только то, что была я здесь поутру, а тебя сроду не видывала.    
  - Подлинно так,- сказал старик,- и я ничего не понимаю: что-то тут чудное деется. Вот уж двадцать лет тому ты мне то же говорила.
  Много с той поры воды утекло, много грехов я на душу свою положил!  
  Однако нечего здесь долго толковать; наши наедут, несдобровать тебе, убирайся отсюда, покуда жива.    
  - Нет, родимой, уж как хочешь, не пойду я отсюда, ноги не держат.    
  - Что ты, неразумная; да ведь наедут товарищи - убъют тебя.    
  - Да будет воля Божья.    
  - Что ж ты, небось, смерти не боишься?    
  - Да чего ж её бояться? Придёт час и воля Божья.    
  - Так ты смерти не боишься,- повторил старик и задумался.    
  - Ну,- прибавил он помолчавши,- я так смерти боюсь.    
  - Молись Богу, родимой, Никола тебе навстречу,- так и не будешь смерти бояться.    
  - Мне молиться? Да неужели Бог услышит мою молитву?    
  - Вестимо, что услышит, когда помолишься с покаянием.    
  - Да ты знаешь ли, старушонка, с кем ты говоришь? Если б ты знала да ведала - сколько я душ погубил неповинных?
  Нет беззакония, которого бы я не сделал, нет греха, в котором бы не окунулся, - и ты думаешь, что меня Бог помилует?..    
  - Покайся, Бог помилует.    
  - Поздно, старушка! Уж и сна у меня нет.
  Только заведу глаза, как и вижу - ко мне тянутся кровавые руки. Вижу, как теперь тебя вижу, посинелые лица, помертвелые очи, а в ушах-то и крик, и визг, и стон, и проклятия.
  Мне ли молиться, старушка!
  У Господа столько и милости не достанет.    
  - Молись, говорю тебе, у Бога милости много, и не перечесть, родимый.    
  Старик задумался.   
   - Знаешь ли, что тебе скажу?- проговорил он.- Скажу тебе правду истинную: я часто о тебе вспоминал. Приходили мне на память твои речи.
  Помнишь, как ты о младом обо мне молилась, чтобы Бог вразумил меня?
  Помнишь, как обещала молиться, когда я сына твоего убил?
  Я ничего не запамятовал.    
  И всё мне хотелось потолковать с тобою о душе моей. Ах, черна она, родимая, как смоль черная, и горюча она, как кровь теплая!
  Ну, слушай, здесь тебе сидеть не годится, наедут, увидят.
  Пойдём в избу, там я тебе найду укромное место.
  Он подал руку старушке, она оперлась на его клюку и потащилась в дом.
  В сенях старик приподнял половицу.    
  - Ступай вниз,- сказал он,- да держись за верёвку, не то споткнёшься.    
  Старушка сошла в подполицу, тёмную-тёмную.
  Свет проходил только сверху в отдушины.
  По стенам стояли ларцы, сундуки, скрыньки, баулы разного рода, всякая посуда; по стенам развешаны ножи, ружья и всякого платья несметное множество.    
  - Это наша кладовая,- сказал старик,- не даром она нам досталась.    
  Старушка творила молитву, и шла далее.
  Прошла одну горницу, другую, третью.
  Видит всё по порядку: в одной скарб домашний, в другой мужское платье, в третьей женское, камни самоцветные, жемчуг, серьги и ожерелья.    
  - Душно здесь что-то, дедушка,- сказала она.    
  - И мне душно!- вскричал старик.- Как подумаешь да погадаешь, что под этими платьями все были живые люди, и что ни один из них своею смертью не умер, то так мороз по жилам и пробегает.
  Всё кажется, что под платьями люди шевелятся.
  Ну да нечего делать, прошлого не воротишь.
  Садись-ка вон там, в уголку на сундук, там из отдушины ветерок подувает.    
  Старушка села, едва переводя дыхание.
  Смотрит - над головою у ней платье камковое цареградское, сарафаны золотые, парчовые, и под ними, прямо против её глаз, жемчужные, янтарные ожерелья, монисты, а между ними, на бисерной нитке, крест с ладонкою.    
  Старушка не взвидела света, схватилась за ладонку и горько заплакала.    
  - Скажи, дедушка, не обманывай, откуда ты взял это ожерелье?    
  - А что оно, знакомо тебе, что ли?- спросил старик, задрожав.    
  - Как не знакомо,- сказала старушка,- это ожерелье моего ненаглядного сокровища, моей дочери.    
  Старик повалился ей в ноги.    
  - Ах, мать родная,- завопил он,- кляни меня,- нету в живых твоей дочери.
  Не пожалел я её красы девической, замучил я её вот этой рукою.
  Билась она, сердечная, как горлица, молила меня, чтобы позволил ей хоть перекреститься,- и до того я её не допустил.  
  Старушка пуще заплакала.    
  - Ну, отпусти тебе Бог,- сказала она,- много греха ты принял на свою душу.     
  - Где Богу мне отпустить,- вопил старик в забытьи,- нету прощения грехам моим, нет мне спасения ни в этом, ни в будущем мире.    
  - Не бери ещё нового греха на свою душу, родимый, не мертви души отчаянием: уныние - первый грех.
  Покайся, да молись, у Бога милости много!    
  - Что ты говоришь, мать родная,- вопил старик,- где Богу простить меня - да ведь и ты не простишь меня.    
  - Нет, не говори этого, родимый, Никола тебе навстречу,- как не простить.
  Много ты согрешил, последнее моё утешение отнял, но да простит тебе Бог, как я тебе прощаю, только покайся.    
  - И в молитвах помянешь грешного раба Федора?   
   - И в молитвах помяну.    
  Старик пуще зарыдал.   
   - Нет, мать родная, уж не покину я тебя теперь, жутко мне здесь оставаться.
  Веди меня куда хочешь, где бы я мог тебе на свободе свою душу раскрыть, все грехи мои исповедать, наказание принять.    
  - Не моё то дело, родимый, а если Бог твою мысль просветил, то иди в пустынь, спроси настоятеля.
  Он тебе укажет, что делать.    
  Они вышли из дома.
  Солнце заходило, легкий ветерок повевал с востока.
  В пустыни слышался благовест ко всенощной.
  Не долго шли старик со старухою - пустынь была в полверсте, не больше, и дорога из леса шла к ней прямая.    
  Божий храм сиял во всём благолепии; тысячи свеч блистали у золочёных икон; невидимый хор тихо пел славу Божью; дым из кадильниц подымался ввысь светлым облаком.
  На паперти, в притворе, стояла толпа народа; едва старушка могла пробраться в церковь.
  В толпе кто-то сказал ей на ухо:   
   - Помолись о грешном рабе Федоре.    
  Старушка перекрестилась, стала в сторонке, и горячо молилась.
  Сперва о грешном рабе Федоре, потом и об убиенных им, а потом и о себе грешной.
  Молилась не без слёз, но с верою и надеждой.  
    Всенощная отошла, миряне стали подходить к иконам, и старушка поднялась с места.
  Смотрит - перед нею идёт светло-русый мужчина с виду лет пятидесяти, здоровый и свежий.
  За ним, видно жена его и дети уже на возрасте, а за этою семьёю - другая: женщина лет пятидесяти, с нею муж и также дети на возрасте.    
  Сердце забилось у старушки - вспомнила она про детей.    
  - Теперь и они были б такие,- утёрла слезу рукавом, перекрестилась и пошла также к иконам прикладываться.   
  Приложилась - вышла на паперть, смотрит, а за нею идут обе семьи и пристально на неё смотрят.    
  Старушка обернулась - лампадою от иконы осветилось лицо её. Светло-русый мужчина подошёл к старушке, поклонился и начал было:    
  - Позволь тебя спросить, бабушка, да как заплачет, да как кинется ей в ноги:    
  - Ты ли это, наша мать родная? Где ты была, куда пропала? Мы уж тебя и в живых не чаяли?    
  За ним и женщина кинулась старухе в ноги:    
  - Ты ли это, матушка? Уж где мы тебя ни искали! Все очи по тебе выплакали.    
  - Вы ли это, дети?- говорила старушка сквозь слёзы.- Как вас Бог помиловал? Что с вами было?    
  - Как и рассказать, матушка,- отвечал светло-русый мужчина.- Как ты пошла на богомолье сюда в пустынь, мы пождали тебя день, другой, видим, нет тебя, и пошли на поиск: и приходили в монастырь, и весь лес исходили, и голосом тебя кликали, и прохожих спрашивали - ниоткуда ни весточки.  
  Прошёл год, прошёл и другой, прошло пять и десять; уж давно мы тебя, родную, за упокой поминали, горевали да плакали.
  Прошло ещё лет с десяток, меж тем за сестру присватался человек изрядный, и я нашёл себе по сердцу невесту.
  Мы побрачались, родимая, прости, что без твоего благословления - мы тебя в живых не чаяли,- вот посмотри, и внучата твои.  
  Горько было нам без тебя, родимая,- часто поминали мы о тебе,- но во всём другом была нам несказанная благодать Божья.
  Все мы здоровы, дети нам утешение.
  Что ни посеем, сторицею взойдёт; в торговлю пустим - нежданная прибыль; словом, что ни предпримем - как будто Святой о нас старается, невесть откуда со всех сторон добро нам в дом идёт.  
  Старушка сотворила в глубине сердца благодарную молитву.    
  - А цел ли у тебя рушник, который я тебе шила?- спросила она, улыбаясь.    
  - Ах, родная, не прогневись; чудное дело совершилось.
  Давным-давно, лет тридцать, вижу я сон: будто хожу я по лесу и ищу тебя и вот будто бы слышу твой голос.
  Иду, иду, вдруг вижу, как будто поляна передо мною, а на поляне дубовый дом с закрытыми ставнями, ворота на запоре.
  И вышли из дома незнакомые люди и стали звать меня к себе.
  Я не пошёл, а они бросились на меня, ограбили, отняли твой рушник, меня изранили, и бросили в реку.
  Тут я проснулся.
  Поутру смотрю - нет твоего рушника, уж где ни искали, никак найти не могли.    
  Лет через десять потом сестре чудится такой же сон: видит она, как будто тебя ищет по лесу, и голос твой слышит.
  Вдруг перед ней поляна, на поляне такой же дубовый дом с закрытыми ставнями, ворота на запоре.
  Из дома выскочили незнакомые люди, ограбили её, отняли у ней ожерелье, её изувечили и бросили в реку.
  Тут проснулась сестра, смотрит - нет на ней твоего бисерного ожерелья.
  Уж не гневи себя на нас за эту потерю, родная,- мы к ней и ума приложить не умеем.    
  - Ничего, детушки, я так, из любопытства только спросила.    
  - Да где же ты была, родная?    
  - Не спрашивайте, была я по воле Божьей. А теперь войдёмте лучше опять в церковь, да отслужим молебен.    
  А потом покормите меня, родные,- у меня с утра крохи во рту не было.
  С утра!- повторила про себя старушка, качая головою.- Чудные дела Твои, Господи!    
  Вся семья вошла в церковь; опять невидимый голос прошептал в ухо старушке:    
  - Помолись о грешном рабе Фёдоре.    
  В тёмном углу распростёртый лежал старик, и лицом ударял себя о холодные камни.  
     ***    
  Протекло лет тридцать с той поры.
  Однажды настоятель отдалённого монастыря на Белом море призвал к себе иеромонаха:    
  - Отец Феоктист,- сказал он,- в ближнем селении умирает стадвадцатилетняя старица, просит исповеди.
  Приходский владыко ушёл с требами, ты на очереди.
  Но боюсь послать тебя хворого, измождённого постом и бдением,- не дойти тебе до селения.    
  - Господь пошлёт силу,- отвечал старец.- Позволь сотворить послушание.   
  Радость была в доме стадвадцатилетней старицы, когда узнали, что посетит её отец Феоктист.
  Всем известно было благочестие престарелого инока.
  Во власянице, отягчённый веригами, едва дышащий подошёл старик к умирающей.
  Вся многолюдная семья до земли поклонилась ему.
  Но как взглянул он на умирающую, так и заплакал горячей слезою.    
  - От тебя ли Бог привёл меня услышать греховную повесть?
  Узнаёшь ли ты меня, Святая?
  Помнишь ли ты грешного раба Фёдора, спасённого тобою?  
  Прошло много лет.
  Бог сподобил меня и принести покаяние, и понести казнь, и получить помилование.
  Сподобил и чина ангельского, но и теперь, как вспомню о былом, сердце живою кровью обливается, лишь постом и молитвою душу свою освежаю.
  Мне ли, недостойному, принять грехи твои, безгрешная?   
  - Не говори так, Святой отец,- отвечала умирающая.- Недаром Бог привёл ещё раз нам с тобою свидеться - в том новая милость Его: чтобы не возгордилась я твоим покаянием.
  Сотвори же послушание, Святой отец, прости и отпусти грехи дочери твоей духовной.    
  Когда, напрасно прождав возвращения отца Феоктиста, родные вошли в комнату умирающей, было уже утро.  
  Лучи восходящего солнца светились на лицах старца и старицы.
  Казалось, они ещё молились, но уже души их отлетели в вечную обитель...    
  КОНЕЦ СКАЗКИ  
   ***
  
  17 февраля 2022 года
  
  Людмила Мельник:
  - Доброе утро, Юрий-Георгий.
  Да, когда-то я уже слышала эту Сказку, очень душевная.
  Старушка сумела простить убийцу своих детей!
  И так спасла его душу, разбудила в нем совесть, когда он искренне покаялся перед Богом в своих страшных грехах, принёс достойный плод покаяния, и получил от Бога прощение их.
  Возродился таким образом человек, с Божьей помощью,- из погибшей души, которая в ад непременно пошла бы, стал спасенной душой, в Рай пришедшей.
  Как в идеале, то надо к этому стремиться, - уметь прощать всех своих обидчиков и им зла не желать.
  Хотя это тяжело, я не знаю, смогла бы так?
  Навряд ли.
  Значит надо мне укрепляться в Слове Божьем, читая Евангелие Христово, учить Слово Божье, чтобы смогла и я бы это сделать.
   ***
  
  Юрий Мельник:
  - Доброе утро, Людмила.
  Всем нам надо в этом укрепляться, с Божьей помощью.
  Прощение своих обидчиков и им зла не желать- главное условие прощения Богом и наших грехов, по словам Христа.
  Иисус Христос на Себе показал пример Божьего Прощения, когда, повторю, попросил на Кресте Отца Небесного простить Своих убийц:
  "Отче, прости их, ибо не ведают, что творят".
  Хотя, по учению Иисуса Христа, если наши обидчики остаются бессовестными людьми, не желающими каяться в прегрешениях перед нами, то душевно общаться с такими Иисус Христос запрещает:
  "Да будет тогда он тебе как язычник и мытарь".
  То есть, Людмила, если встретился с таким, то "здрастье- досвиданье" и ни словом больше.
  А если есть возможность избежать встречи, например вдалике видите его, идущего навстречу, то избежите встречи,- перейдите на другую сторону улицы.
  Бессовестных людей, каяться в своей бессовестности не желающих, Иисус Христос уподабливает собакам и свиньями, говоря:
  "Не бросайте сокровищь своего сердца под ноги собакам и свиньями, чтобы они не потоптали их ногами и, обратившись, не расстерзали Вас".
  Поэтому, Людмила, по возможности, надо стараться общаться с людьми добросовестными, добрыми, в Бога верующими и старающимися жить по Его голосу в своем сердце,- по голосу совести.
  Да, но эту книгу, которую я всегда ношу в сумке своей, с четырьмя отрывками из книги той Странника XIX века и Сказкой Классика Одоевского из XIX века в духе нашего Православного Христианства, заканчивает мой из сна рассказ о моем Земляке писателе Квитке-Отновьяненко, тоже из XIX века.
  До пяти лет Григорий Квитка-Основьяненко был слепым.
  Но его мать каждый день ездила в Куряжский монастырь Харькова и молилась Богу перед оригиналом чудотворной Иконы Озерянской Божьей Матери с просьбой у Бога вернуть сыну зрение.
  И произошло Чудо Господне - Бог вернул Григорию Квитке нормальное зрение.
  Что с детства и его укрепило в вере в Бога.
  Будем с Вами, Людмила, этот рассказ про Квитку читать?
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Юрий-Георгий, с радостью и Ваш рассказ из XIX века о Вашем Земляке писателе Квитке-Основьяненко прочту.
   ***
  
  Юрий Мельник:
  
  ЗАПИСКИ КВАРТИРАНТА    
  исторический рассказ      
  
  Вступительное слово    
  
  Дорогие читатели, поделюсь с вами тем, как был написан этот рассказ.  
  12 марта 1993 года мне приснился сон о нашем харьковском писателе Квитке-Основьяненко.  
  Проснувшись, я сел за стол и за один присест написал рассказ.  
  Перечитав его, я очень удивился: как можно написать такое, не прочитав ни единой книги Квитки и, практически, ничего не зная о его биографии?!  
  Весьма озадаченный, я этим же утром поехал в центральную библиотеку Харькова имени Короленко и обложился всеми имеющимися там книгами о Квитке.  
  И был удивлен ещё больше - всё написанное соответствовало действительности.  
  К написанному утром я добавил два отрывка из книг писателя, которые полностью соответствуют духу этого рассказа.
  Литературное предисловие было написано утром, и его я оставил в слегка изменённом виде.    
  Я заметил то, что этот рассказ обладает удивительным действием, помогая человеческой душе поднять свои глаза к Небу, поверить в реальное существование Бога и Его Вечного Мира - Царства Небесного.    
  Как и то, что внимательное прочтение этого рассказа помогает людям получать духовное и даже телесное оздоровление.
  Помогает поверить в то, что молитвы, которые оставил людям от Бога Божий Сын Иисус Христос, обладают реальным лечебным действием и для наших душ, и даже для наших тел.    
  Этими молитвами, как известно, являются молитва "Отче наш" и молитва мытаря "Господи, помилуй меня грешного".    
  Да, исцелением дочери редактора харьковской газеты по этим молитвам к Богу, Бог убедил ее родителя разместить этот рассказ в своей газете в октябре 2002 года.  
  Но об этом - в Предисловии рассказа.    
  
  Конец вступительного слова
   ***
  
  Предисловие    
  
  26 сентября 2002 я принёс рукопись этого рассказа редактору газеты "Тайны века" Сергею Моисееву.  
  Прочтя ее, он заинтересовался этой рукописью, рассказ ему понравился, но сказал он мне то, что рассказ этот слишком большой для его маленькой газеты, что в его газете такие большие материалы не публикуются.  
  Уважительно пообщались мы друг с другом и попрощались, взяв координаты друг друга.  
  На следующий день по телефону Сергей Моисеев сообщил мне то, что его дочь попала в больницу.  
  Сергей начал советоваться со мной, как с врачом, детским хирургом (тогда я им работал в 24 детской поликлинике Харькова на Руставели 4-а) по поводу болезни дочери, но я сказал ему, что, как врач поликлиники, не могу я давать советы врачам - хирургам стационара нашей Областной детской больницы на Алексеевке.    
  Но предложил я ему вдвоём посетить дочь и помолиться Богу за её выздоровление с молитвами, которые дал людям молиться Богу Божий Сын Иисус Христос: "Господи! помилуй меня грешного" и "Отче наш".    
  Сергей Моисеев согласился, и мы отправились в больницу к Насте.    
  Приехав в больницу, мы поговорили с врачами.
  Они лишь разводили руками, не зная как лечить девочку.
  Врачи даже не могли поставить ей точно диагноз, не понимая причины её очень плохого состояния - высокая температура, боли в животе, но они до клиники "острого живота", когда операция необходима, не дотягивали.    
  Помолились мы с Сергеем Богу Иисусовой молитвой"Господи! помилуй меня грешного", после чего помолился я Богу над Настей с молитвой "Отче наш", положив на нее руки, перекрестил её и себя крёстным знамением во имя Отца и Сына и Святого Духа.  
  Ничего удивительного вроде бы не произошло, но я сказал Сергею: "Если мы искренне верим в помощь Бога, и искренне каемся в своих грехах, желаем дальше стараться жить по Христовым заповедям в доброте и честности к людям, в скромности, не считая себя лучше никого, в прощении, милосердии к чужому страданию, то утром дочь может выздороветь".    
  На следующее утро врачи на обходе очень удивились - Настя была здоровой.
  Это убедило Сергея Моисеева сделать исключение для рассказа и опубликовать его в своей газете, тогда "Тайны века", в октябрьском номере 2002 года.    
  (Потом Сергей Моисеев издавал в Харькове газету "Русь Триединая", но после событий 2014 года в Украине переехал с семьей жить в Москву, как я узнал в 2017 году).  
  
  Конец Предисловия
   ***
  
    Записки квартиранта      
  
  12 марта 1993 года я переезжал на новую квартиру, точнее сменил снимаемую раньше.  
  Наводя порядок в новом жилье, обнаружил в бумажном хламе старую рукопись.  
  Хозяйка квартиры сказала, что эти бумаги принадлежали прошлому квартиранту, который умер на снимаемой квартире в 1990 году.  
  На полях рукописи квартирант указал о том, что в 1937 году, пятнадцатилетним мальчиком гулял с другом Володей по одной из улиц Харькова, и увидел на мостовой кипы книг, газет и журналов.  
  Ребята стали их перелистывать, рассматривать.  
  Володя взял в руки учебник английского языка, а его спутник - пожелтевшую от времени тетрадь.  
  Разговор двух мужчин, проходивших мимо, насторожил друзей.
  Беседовали прохожие о хозяевах выброшенной литературы.  
  Детям стало ясно, что книги, газеты и журналы попали сюда из квартиры врага народа.
  Что ночью всю семью куда-то увезли. 
  Ребята поспешили уйти, но оставили себе то, что держали в руках.  
  Вернувшись домой, юноша прочёл начало тетради и очень удивился, что его находке почти 100 лет.  
  Это были воспоминания одного харьковского дворянина о писателе Квитке-Основьяненко.  
  Имени и фамилии его в тетради не было.  Теперь этим воспоминаниям уже 150 лет.    
   * * *    
  
  На прошлой неделе похоронили Григория Федоровича.
  Какой человек ушёл от нас!  
  Я не могу считать себя близким другом писателя, но с большим почтением отношусь к его таланту.
  Лишь несколько раз, в узком дворянском кругу, имел счастье общаться с ним, слушать его спокойный голос.  
  Мне кажется, что наш провинциальный городок имеет на себе печать Божью.
  Вносивший высшую духовность и в религию, и в культуру, Григорий Сковорода, друг семьи Квиток, не желал надолго покидать Харькова, хотя родом и не отсюда.    
  Юный Гриша Квитка общался со своим необыкновенным тёзкой и сам стал проводником Божьего Света, учителем высшей нравственности, зачинателем всего нового в культурной жизни Украины.    
  Но самое удивительное то, что Квитка сумел объединить в себе пророка, и честного исполнителя земного долга, служа на благо общества предводителем харьковского дворянства, судьёй.    
  Честный и мудрый, добрый и порядочный человек старается не сходить с пути добродетели никогда и нигде, независимо от того, кто он: царь или хлебороб, полководец или солдат.  
  Об этом говорил в своё время Сковорода, и это было девизом жизни его ученика.    
  Но с огорчением вижу я то, что ни простой народ, любимый Квиткой, ни интеллигентные люди в полной мере не ощущают сегодня всего величия ума и души Григория Федоровича.    
  Сейчас, в середине XIX века, многие видят в нём только сентиментального мечтателя.
  Какое обидное заблуждение о человеке величайшего ума, способном не только чувствами, но и разумом осознать смысл человеческой жизни!    
  В доказательство этого, хочу рассказать вам об одной из встреч с писателем в узком кругу.
  Что ни говори, а в нашем тихом Харькове нет такого большого количества ярких личностей, как в Москве или в Петербурге.  
  Поэтому мы очень дорожим встречами с таким человеком, как Григорий Федорович.  
  Если не общаться с думающими, просвещёнными людьми, то рискуешь в обывательской жизни превратиться в ограниченную личность, которую ничего, кроме быта, не интересует.    
  Итак, в начале нынешнего 1843 года случай свёл меня с Квиткой.
  Теперь ясно, что шёл последний год земной жизни писателя.
  Кроме нас двоих, в компании были хозяин дома, преподаватель нашего Харьковского университета, и его племянник, прибывший к дяде из Петербурга.  
  Юноше было на вид не более двадцати лет.  
  Чувствовалось, что его горячую, молодую натуру тяготит общение с тремя стариками.  
  Среди молодёжи часто считается модным неверие в Бога, неуважительное отношение к Церкви и многим ценностям христианства.
  Дядя, обеспокоенный таким направлением мыслей своего племянника, пригласил к себе Квитку в надежде на то, что знакомство с яркой личностью окажет положительное влияние на юношу.     
  В интересной беседе проходил длинный зимний вечер.  
  Немного вспомнили историю Руси, после чего мне захотелось высказать Квитке своё восхищение его творчеством.
  Юноша же при этом поморщился и сказал:   
   - А, по-моему, Григорий Федорович, многие ваши книги - обычный сентиментализм, оторванный от реальной жизни.
  Чего стоит ваше обличение пороков, если вы призываете к христианской покорности, к смирению перед властями?
  Вся прогрессивная общественность сейчас уходит от этой наивной веры в добренького Боженьку, а вы толкуете о каких-то идеалах покорности и смирения.    
  - Не надо вам, молодой человек, ориентироваться на тех, кто зовёт к топору, к братоубийству и бунтам.
  Кроме страданий, осуществление этих призывов ничего не принесёт обществу,- ответил Квитка и добавил:    
  - Ещё мудрый Сократ говорил о том, что если людям не нравятся законы, надо принять лучшие.
  Но пока не приняли новых, надо соблюдать старые, чтобы в обществе был порядок и мир.
  Но поговорим вначале о том, что вы веру в Бога считаете глупостью. Правильно ли я вас понял?   
   - Да,- согласился юноша.- Священники призывают к смирению и постам.
  Знакомая мне женщина служила в доме попа, и рассказывала, как он сам соблюдал пост.
  Нет пределов человеческой наивности!    
  - Священники - обычные люди,- ответил на это Квитка,- и среди них встречаются лицемеры.
  Не надо грехи отдельного человека переносить на всю Церковь.
  Да ведь то, что мы едим - это не самое главное.
  Важнее то, что выходит из нашего сердца: добро или зло, правда или обман.
  Посты полезны для телесного и духовного очищения, но не они главное.
  Особенно для мужчины, который к Богу часто приходит не чувством, а разумом.    
  - Здравый смысл противоречит религии,- парировал юноша.   
   - Тогда, молодой человек, изложите ваши взгляды на смысл человеческой жизни.
  По каким законам надо жить разумному человеку, чтобы его жизнь не противоречила здравому смыслу?    
  Вопрос писателя заставил юношу задуматься.    
  Через минуту он ответил:    
  "Вся жизнь- борьба. Борьба любой ценой за личные интересы, за интересы семьи и народа.
  Сильный выживает, слабый погибает.
  Только борьбой можно изменить жизнь людей к лучшему.
  Правители одобряют противные природе человека добродетели, поддерживают религию, чтобы легче было угнетать народ.    
  На самом деле, никакого Бога нет, всё подчинено реальным законам.
  Придёт время, когда наука, а не религиозные фанатики ответит на все вопросы.
  Никакого Царства Небесного, Рая, никакой загробной жизни нет".    
  - Я не отрицаю естественных наук,- ответил на это Квитка.- Да, они смогут объяснить законы земного мира.
  Но законов души человеческой и Вечного Духовного Мира не объяснят.
  Вы говорите, что законом жизни разумного человека является борьба за личные интересы.
  Но это закон жизни неразумного животного мира.
  Да, и человек тоже вынужден в земном мире бороться за телесное благополучие со стихией.
  Земной долг сильных мужчин - защитить себя и остальных от нападения внешних врагов и от преступников.
  Долг блюстителей порядка - бороться за соблюдение законности в обществе.
  Мне самому в роли судьи не раз приходилось вставать на защиту людей от обидчиков.    
  Но для определения смысла жизни разумного человека, борьба не может служить главным понятием.
  Ведь сколько человек ни борется за своё личное благополучие, неизбежно его когда-то ожидает телесная смерть.
  Зачем ему тогда будут нужны результаты его борьбы?
  Смерть заберёт у него всё завоёванное в этом мире.
  Получается, что идея борьбы за личное благополучие не имеет высшего разумного смысла.    
  - Человек может жить для детей, для сохранения своего рода,- произнёс юноша. 
  - Святой земной долг любого человека - заботиться о своей семье,- согласился писатель,- но, сколько человек ни стремится, чтобы его дети не болели, не старели, не умирали, они всё равно будут стареть, болеть и когда-то уйдут из земного мира.
  По большому счёту, как видите, и это не имеет высшего разумного смысла.    
  - Можно жить для получения удовольствия от жизни,- решил юноша.    
  - Нет ничего плохого в земных удовольствиях от удовлетворения чувства голода и жажды, от хорошей музыки или от близости с любимым человеком.
  Но любое личное удовольствие проходит, не оставляя ничего, кроме воспоминаний.
  Если же человек в получении личных удовольствий видит смысл своей жизни, то часто становится жалким рабом их.  
  Посмотрите, как на глазах гаснет разум пьяниц, для которых главное - одурманивание себя спиртным.
  Или в какое ничтожество превращается развратник, способный ради минутного удовольствия предать любящую его девушку.   
  - Можно жить с целью стать очень богатым человеком, который способен приобрести всё, что пожелает,- не сдавался юный собеседник.    
  - Нет плохого в том, что человек желает улучшить условия жизни своей семьи,- произнёс Квитка,- но когда накопление богатства становится для человека высшим смыслом жизни, его можно лишь пожалеть.  
  Такого человека охватывает ненасытная жадность: ему всегда мало того, что имеет, он не умеет радоваться тому, что у него есть, теряет покой в ожидании воров.
  Разве можно такого раба денег назвать счастливым человеком?
  Даже бедняк может быть счастливей его, если умеет довольствоваться разумной умеренностью.  
  К тому же, разве сможет раб жадности забрать с собой накопленные богатства после окончания земной жизни?
  Не глупо ли тогда считать высшим смыслом жизни всё большее увеличение своего богатства?    
  - Можно посвятить жизнь служению науке, той же физике,- решил юноша.    
  - Немало людей видит высший смысл жизни в этом,- сказал Квитка.- Но в порочном обществе, одержимом жестокостью, алчностью, мстительностью, научные открытия часто несут людям больше вреда, чем пользы: губится природа, создаются средства для убийства людей.    
  - Можно жить для достижения большой власти или славы,- произнёс юноша.    
  - Об этом даже говорить нечего,- улыбнулся Квитка,- перед достигшими власти тиранами преклоняются лишь во времена их правления.
  Затем их имена или забываются, или проклинаются.
  Слава также обманчива и быстропроходящая, как и все остальные идолы безбожного мира.    
  - Значит, по большому счёту, жизнь действительно бессмысленна,- сдался юноша.    
  - А как же быть с вашим здравым смыслом?- спросил писатель.- Ведь вы бросили упрёк религии в отсутствии его, а сейчас убедились, что на самом деле безбожные взгляды на окружающее противоречат здравому смыслу, превращая жизнь разумного человека в бессмыслицу.    
  - А для вас, Григорий Федорович, в чём высший смысл жизни?- спросил у Квитки юноша.- Какой разумный смысл её у вас в этом временном мире?       
  - Я ищу действительный смысл человеческой жизни, прислушиваясь к своему сердцу и к учениям великих людей нашей цивилизации,- ответил писатель.- Мы - христиане, и нашим Учителем является Божий Сын Иисус Христос.
  Которого Бог послал к нам для просветления нашего разума и для нашего спасения.    
  - И о чём же нам сообщил Христос?    
  - О том, что человек, кроме смертного тела, имеет и бессмертную душу.
  Она-то и является нашей сущностью.
  Смысл человеческой жизни - очистить своё сердце от зла и неправды, от всего тёмного и стать жителем Высшего Мира Бога.  
  Надо любить людей и Бога, который является Источником Жизни, Правды, Любви и Истинной Мудрости.
  Поэтому я и с вами соглашался, что выполнение земного долга- святое и нужное дело, если совершается из любви к другим людям.    
  - Вы говорите об известных главных заповедях Евангелия,- произнёс юноша,- но что означает для человека в реальной жизни любить всех людей, как самого себя?    -
  Прежде всего, надо стараться поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
  А значит: не обижать, не обманывать, прощать прошлые обиды, сочувствовать любому чужому страданию.
  Причём так надо относиться ко всем без исключения людям, а не только к родственникам и друзьям.    
  - Даже к ворам и убийцам надо относиться по-доброму?- удивился юноша.   
   - Даже их надо жалеть,- ответил Квитка.- Человек не рождается преступником.
  Все люди - дети Всевышнего, и рождены, чтобы быть добрыми.
  Если же бедняга плохо воспитан или раб пороков, то заслуживает сочувствия, так как он - больной человек.    
  - Извините, Григорий Федорович, но это же глупо - относиться по-доброму к преступникам и насильникам!    
  - Я не говорю, что надо поощрять их преступления.
  Напротив, общество должно надёжно защищать своих членов от преступников,- пояснил писатель.- Но злиться на них не надо, следует желать им выздороветь от пороков.    
  - И вы, Григорий Федорович, верите, что так живущий человек после смерти тела попадает в вечную счастливую жизнь Рая?    
  - Да, верю,- ответил Квитка.- Вера даёт человеку разумный смысл жизни, убеждает в безусловной ценности добра и правды.
  Разумная душа человека - это частичка Высшего Божьего Разумения.
  Бог вечен, поэтому и душа человеческая не может умереть, если ориентируется на Вечные духовные ценности.    
  - Но почему вы так уверены в истинности того, что проповедует Христос?!- воскликнул юноша.    
  - Христос говорит то, что звучит в сердце каждого человека, в его совести.
  Беда в том, что многие люди заглушают в себе этот голос Бога в своём сердце рабством перед пороками и бездуховностью.  
  А то, что Иисус является посланником Бога на землю, Божьим Сыном и Божьим Словом, подтвердил Сам Бог-Отец в присутствии трёх свидетелей голосом с неба:
  "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое Благовеление. Его слушайте".    
  - А кто докажет, что такое событие было на самом деле?- спросил юноша.    
  - Это событие описано одинаково почти дословно в трёх разных источниках: в Евангелиях от Матфея, Марка и Луки,- ответил писатель.- Даже любой светский суд признает правдой свидетельство трёх человек.    
  - Но докажите мне с позиции здравого смысла, что Рай, Мир Вечного Добра и Счастья, существует на самом деле?!    
  - Хорошо,- согласился Квитка.- Земной мир живёт по закону леса- по закону борьбы за личную выгоду.
  Если животному в этой борьбе надо кого-то укусить, оно не будет мучаться угрызением совести, не так ли?    
  - Да,- ответил юноша.    
  - Разумному же человеку, с живым сердцем, не хочется никого обижать, даже если зло и подлость могут принести ему личную выгоду,- произнёс Квитка и спросил:    
  - Откуда в его сердце звучит этот призыв не обижать других, что противоречит законам животной природы?   
  - Это обычное воспитание,- махнул рукой юноша.    
  - Другой пример,- продолжает писатель,- перед идущим по улице упал незнакомый прохожий и сильно ударился.
  Человеку с живым сердцем жаль упавшего.
  Откуда взялось это чувство?
  И оно неведомо неразумному животному, которое заботится лишь о себе и о своём потомстве, но не имеет жалости к любому чужому страданию.    
  - Тоже обычное воспитание. Нас с детства учат в этом случае помочь,- был ответ юноши.    
  - Да, воспитанием можно разбудить в человеке Высшую Жизнь,- согласился Квитка,- но нежелание делать другим зло и подлость, а также сочувствие чужому страданию идёт из глубины сердца.
  Не случайно Христос призывал искать Царство Небесное не во внешнем, а внутри себя, в своем сердце, в своей совести.    
  Если в живом сердце звучит этот чуждый животной природе голос совести, значит, должен быть Источник этого голоса - Мир Вечной Божьей Любви, который живёт по законам Добра и Правды.
  Ведь не бывает дыма без огня - каждое следствие имеет свою причину.
  Вы можете что-то возразить на это?    
  - Пожалуй, что нет,- признался юноша.- Значит, голос совести звучит в сердце человека от Бога из какого-то Высшего Мира?    
  - Конечно!- улыбнулся писатель, довольный тем, что юный собеседник понял его.- И попасть в этот Мир может любой, очистив себя, с Божьей помощью, от плохих качеств и воспитывая в себе качества жителя Божьего Мира: доброту ко всем, честность, умение прощать, веру в Бога.  
  Не понять того, что Высший Мир Добра есть на самом деле, может лишь тот, кто заглушил в себе голос совести, кто способен оправдывать зло, чёрствость, жестокость.    
  - Вас послушать, так остаётся уйти в монастырь,- усмехнулся юноша.    
  - Примерно в вашем возрасте, молодой человек, я чуть это не совершил,- признался Квитка.- Но вскоре понял, что отречение от всего земного - не мой путь.
  Можно выполнять земной долг, живя мирской жизнью: заниматься общественной деятельностью, вносить посильный вклад в развитие науки и культуры - и при этом идти к Богу.
  Поэтому я и вернулся в обычную светскую жизнь.    
  В этот момент я решил вставить слово в разговор.    
  - Григорий Федорович,- обращаюсь к писателю,- вы доказали не словами, а делом, что не живёте для накопления богатств, что не являетесь рабом жадности, когда отказались в пользу брата от родового поместья.    
  - Я по своему характеру не могу быть крепостником,- ответил на это Квитка.    
  - Но многие обвиняют вас в том, что в своих книгах нередко чуть ли не прославляете крепостничество!- удивился я.- Как же можно объяснить такое противоречие?    
  - Я уже говорил, что считаю глупостью попытку бунтами и революциями ломать существующий социальный строй,- ответил писатель.- У доброго хозяина людям жить легче, чем в одиночку искать себе пропитание.
  Беда в том, что не все хозяева добры и милосердны к людям.   
   - Конечно, крепостничество скоро уйдёт в прошлое, но надо идти к этому без кровопролития.
  А вообще-то нельзя делить людей на бедных и богатых, и из-за этого по-разному относиться к ним.  
  Все люди - дети Божьи, во всех слоях общества есть люди с чистыми сердцами, есть и падшие создания.
  В земном мире деление на богатых и бедных неизбежно.  
  Жадность - слишком распространённый среди земных людей порок, чтобы пытаться насилием и жестокостью построить светлое будущее и установить социальную справедливость.
  Если люди попытаются это сделать через братоубийство и кровь, то ничего хорошего, в конечном итоге, не получится.  
  Одних Бог в условиях земной жизни воспитывает бедностью, других - богатством, и кому из них повезло больше, знает лишь сам Всевышний.
  Лишь в Раю не будет этого деления.  
  Я же люблю искренность простого народа, на которого не давит груз великосветских условностей.
  Не случайно герои моих книг, - в основном, люди простые.
  Однако мы отклонились от темы нашего разговора.
  Надеюсь, молодой человек, теперь вы не будете считать веру в Бога глупостью?    
  - Признаться, Григорий Федорович, вы поколебали мои позиции по отношению к этому вопросу,- ответил юноша.- Так вы советуете мне посещать Церковь, поститься, ставить свечки на службах?    
  - Я призываю вас задуматься над смыслом своей жизни,- произнёс Квитка,- Все беды людей начинаются с неверия в Бога, в Добро с большой буквы, когда человек считает возможным жить не по совести.  
  Именно неверие рождает недовольство жизнью, неумение радоваться ей, неумение спокойно перенести жизненное испытание.    
  Какое беспокойство может чувствовать тот, кто твёрдо верит в бессмертие человеческой души, и в то, что всё подчинено Богу, Творцу - Высшей Силе Добра и Справедливости!    
  Если вы, молодой человек, чувствуете, что посещение Церкви делает вас лучше, добрее, укрепляет вашу веру, то ходите на общественное моление.
  Если же не приучены с детства к этому, и не можете избавиться от недоверия к обрядам, то обращайтесь к Богу с молитвами "Отче наш" и "Господи! помилуй меня грешного".
  Которые дап людям Иисус Христос, в любое время и в любом месте.  
  Главное - не терять ориентации на Добро - на Высший Закон Божьей Любви и Правды: стараться поступать с другими людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, и любить всех людей, как самого себя.   
   - Мне, пожалуй, больше подходит мужской путь к Высокому - через поиск жизненной правды и мудрости,- решил юноша.  
  - Без доброты и обращения своего сердца к Богу поиск жизненной правды часто превращается в обычное злобное ворчание на других, в отсутствие критического отношения к самому себе,- заметил писатель и добавил:    
  - Пока человек не поймёт, что нельзя считать себя лучше другого человека, что нельзя оскорблять и унижать других.
  Что главным для человека является стремление самого себя с Божьей помощью сделать добрее и чище сердцем, дверь в Вечный Мир Бога будет для него закрыта.
  Увы, нашему брату, мужчинам, нередко именно и не хватает доброты, душевного тепла, умения прощать, терпимо относиться к другим.    
  - А где же взять все эти добродетели, которых у нас нет?- спросил юноша.    
  - Наши женщины делятся с нами этими святыми качествами,- ответил Квитка.- В детстве мать согревает нас своей любовью, в зрелом возрасте- жена.
  Счастлив тот муж, кто имеет добрую жену: она и ему может помочь стать добрее.    
  - А вам в этом повезло, Григорий Федорович?- спросил я.    
  - Да,- улыбнулся писатель.- Хоть я и намного старше Анны Григорьевны, мы - единое целое.
  Она мой Ангел-Хранитель.  
  Не знаю, что бы я и делал без моего первого цензора.
  Харьковская городская рассеянность, толки, сплетни и прочие неприятности нам чужды и неизвестны.
  Занятия наши: читаем и читаемое разумеем.    
  - Григорий Федорович,- обращаюсь к писателю,- свою "Сердешную Оксану" вы посвятили Анне Григорьевне.
  Как прекрасно вы говорите там о женской доброте, помните?   
   - Конечно, это место я помню дословно.    
  - Тогда напомните и нам, пожалуйста,- попросил я Квитку, и он, без лишних разговоров, выполнил эту просьбу:    
  "Нет на свете ничего лучшего, и Богу более желанного, чем сердце матери к своим деточкам!  
  Сколько б их у неё ни было, то ли десятком Бог благословил, или только одним одно - все для неё одинаковы, каждого любит, всех одинаково жалеет, за любым одинаково убивается.  
  Девять здоровеньких возле неё, утешают её, а одно морщится, киснет, нездорово; уже она за ним убивается, горюет, уже и боится, чтоб ещё сильнее не заболело, или чтоб,- пусть Бог бережёт,- чтоб ещё и не умерло.  
  Она их и обмывает, обшивает, одевает и никогда не устанет, никогда не скучает с ними, и любая работа на детей ей не тяжела.  
  Когда из детей есть какое шаловливое, непослушное, то отец, как отец, гаркнет на такого, дёрнет, затрещину даст, побъёт, а мать- как мать!  
  Она начинает его уговаривать:
  "Не делай так, сынок, не ходи туда, голубчик! Так нехорошо.
  Ты меня огорчаешь.
  Я, глядя на тебя, частенько плачу и думаю: когда б ты опомнился, да бросил это делать, да слушал бы отцовского поучения, да пожалел бы мои слезинки, то из тебя был бы человек, ещё б я дождалась на старости радости, глядя на тебя".  
  Пусть же теперь любой вспомнит,- кто не был в молодости шаловливым?  
  От чего больше огорчишься?
  От отцовских ли затрещин, или хотя бы порки, или от материнских слов?
  А ещё как которая временами заплачет?
  Так Господи милосердный!
  Все глупости бросишь, на вечеринки месяц не ходишь, а сделаешь за троих.
  Вот кто такая мать!  
  Святое дело!
  Господь милосердный, как есть Он на Небесах, так вместо себя дал нам на земле родителей: отца - чтоб научал и до ума доводил.
  А чтоб человек смолоду по глупости не печалился и не сбился с пути правильного, так тут мать с такою любовью, как есть Сам Господь милосердный к нам, грешным".    
  
  Когда Квитка замолчал, юноша заметил:    
  - Надо же! Как будто с моей матери написано.
  А меня, признаться, её чрезмерная доброта даже раздражала.  
  Теперь спокойнее буду относиться к этому.    
  Дверь в гостиную отворилась, и вошла хозяйка дома вместе с Анной Григорьевной.    
  - Мужчины, как всегда философствуют,- улыбнулась хозяйка.- Может быть, и нам что-нибудь расскажете?    
  - Да какие из нас философы,- развёл руками Квитка.    
  - Не скромничайте, Григорий Федорович,- сказал молчавший на протяжении беседы хозяин дома и добавил:    
  - Разговор был о смысле человеческой жизни.
  Если наши дорогие женщины хотят узнать, что именно говорилось, то я, с вашего разрешения, напомню отрывок из "Маруси".    
  Никто против этого не возражал, и хозяин, достав из шкафа книгу, начал читать:    
  "Часто мне приходит на мысль: для чего бы человеку так сильно привязываться к чему-нибудь...?  
  Прежде всего, подумаем: разве мы на этом свете вечные?  
  И что есть у нас: скотина ли, хлеб на гумне, имущество в сундуках, разве всему этому так без порчи и быть?  
  Нет, ничего здесь не вечное.
  Да и ты сам что?
  Сегодня жив, завтра что Бог даст!  
  Ведь живучи с людьми, только и слышишь: там звонят, там плачут, и всё по покойнику; там кормят нищих за упокой.    
  Когда ж это так, то и помни себе всегда, что не забудут и тебя на этом свете, возьмут, не спрашивая, хочешь ли или, может быть, ещё бы погулял?    
  Для чего бы не делать так: наградил тебя Бог счастьем, что отец и мать твои живут при тебе и благодарят тебя ласковым словом за то, что ты их при старости и покоишь, и уважаешь; или счастлив ты женою доброю, кроткою, попечительною хозяйкою; или детками покорными да послушными,- хвали за всё это Бога и утром, и вечером, а их почитай, люби и уважай, и не жалей для них не только никаких трудов, имущества, но, когда нужда велит, душу свою за них положи, всем жертвуй, умри за них...    
  Но всё-таки помни, что и они на этом свете такие же гости, как и ты, и всякий человек, царь ли, пан, архиерей, солдат или пастух.    
  Когда же Милосердный наш Отец кого-нибудь из нас позовёт, провожай с горестью, но без скорби и ропота; перекрестись и скажи, как всякий день в молитве читаешь: Господи, да будет воля Твоя с нами, грешными!    
  Больше всего помни, что ты хоронишь сегодня, а тебя схоронят завтра, и все мы будем вместе у Господа Милосердного, в Вечной Радости, а там не будет уже никакой разлуки; и никакое горе, никакая беда там не приключится нам...    
  Да ещё и так подумаем: чувствуешь ты, человече, что эту беду послал тебе Бог за грехи твои,- так тут же и рассуди: какой отец оставит детей вовсе без всякого наставления, чтобы они совсем развратились?    
  Всякий, всякий отец старается научить детей всему доброму; а непослушных по-отцовски накажет, да по-отцовски же и помилует.    
  Недаром сказано: негодное то дитя, которого отец не наказывал!
  Это люди со своими детьми так поступают.    
  А то Отец Небесный, коего милосердию нет меры и пределов!
  Когда Он и пошлёт за грехи наши какую беду, то Он же и помилует!
  Только покоряйся Ему!    
  Тогда увидим, что нам будет всё легко переносить и во всём будет покойно..."   
   После того, как хозяин дома закончил чтение, я посмотрел на юношу: он задумчиво глядел на догорающие в камине поленья...      
  
  КОНЕЦ РАССКАЗА
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Юрий- Георгий, вот прочла.
  О сердце матери, которая от Бога, Отца нашего Небесного, согревает своих детей Любовью Божьей!
  Очень сильно написано, просто нет слов.
  Еще мне понравилось, что нельзя Русь к топору призывать.
  А решать проблемы законами новыми, но не революциями!!
  И что все беды начинаются с Неверия в Бога!!
  Истинно!!!
  Лишь в Боге - Спасительная Сила!
  Если жить по заветам Учения от Бога Божьего Сына Иисуса Христа, Спасителя нашего.
  Когда я стараюсь так жить, то все беды мои уходят, я радуюсь этому, как ребенок.
  Даже когда в жизни спотыкаешься и падаешь, усомнившись в Господе, когда вспоминаешь о Нем, Он меня поднимает на руки Свои и помогает жить дальше в покое и радости душевной.
  Слава Богу!
  Господи, прости меня, грешницу.
   ***
  
  Юрий Мельник:
  - Прекрасными, Людмила, будут эти Ваши слова, как заключительные в книге.
  Которую я распечатаю по этому материалу и Вам по почте из моего Харькова в Вашу Казань пришлю.
  Вместе с двумя книгами Евангелия Христова в семи главах для чтения каждый день недели.
  Будет называться эта книга
  "Книги Православного Христианства из XIX века".
  Хочется мне, чтобы в новом странничестве моем те три книги, которые в моей сумке будут лежать, и у Вас в сумке были тоже: эта, Евангелие в семи главах для чтения в каждый день недели и Рождественская сказка СВЕТ ДОБРА из Православных Библиотек Руси.
  Это мое странничество новое будет отличаться от всех предыдущих тем, что ничего никому я о нем рассказывать не буду.
  Только Вам, Людмила, в вайбере все очень подробно рассказывать буду о нем.
  Как моей главной помощнице, которая использует чудотворную Рождественскую Сказку-притчу СВЕТ ДОБРА и Евангелие Христово в духовном лечении и себя, и своих подопечных по социальному патронажу в своей Казани.
  С теплом души и братской любовью, Ваш брат Юрий-Георгий.
  Да хранит Бог Вас и Ваших подопечных.
   ***
  
  Людмила Мельник:
  - Только мне!
  Очень это дорого для моей души, спасибо Вам, за доверие, мне не расплатится всей жизнью за такое ко мне отношение с Вашей стороны.
  Рада, что не чувствую себя обделённой и одинокой рядом с Вами и Словом Вашим от Бога.
  С теплом и любовью, Ваша сестра Людмила.
  Да хранит Бог Вас и Ваших близких.
  
  КОНЕЦ КНИГИ
  
  Обложки реальной книги по этому материалу будут такие же, как в реальной книге " Объединенное Евангелие Христово в семи главах, для чтения в каждый день недели", только вместо названия на первой наружной странице будет название этой книги.
  Да, внутренние обложки поменяем местами, а вместо текста над размещением Рождественской сказки СВЕТ ДОБРА Православием Северодонецка, будет фото Людмилы Мельник:
  С подписью:
  "Людмила Мельник из Казани, с которой в этой книге Юрий Мельник из Харькова беседу ведёт"
  Да и фото Людмилы Мельник в молодости будет фотом этого материала на Литстранице "Трымавы":
  https://xn--80aaf2btl8d.xn--p1ai/?p=37058
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"