***
Глубиной тишины поверяй все слова и объятья,
Сколько летних миров бессловесно осело на платье...
Шелуха и пыльца, муравьиные лапки, ворсинки,
И пытаются что-то связать-досказать паутинки...
Не доказывай им ничего, пусть летит, как захочет,
Каждый блик, каждый вздох, пусть по горлу травинкой щекочет
И раскатом далекой грозы, и слезою некстати...
Погляди, как летят... Не зови их к уму и расплате...
Им видней, им слышней... И тебя вслед за ними уносит
В пучеглазый стрекозий полет, в светлогривую просинь...
Что найдешь, то найдешь... А ненужное - ветер просеет...
А неловко взлетишь - притяженье Земли, как спасенье...
2003
***
Осень - мимо - рыжим лисом,
Улицы и переулки...
Листья, листья, листья, листья...
Словно рвутся из шкатулки
Драгоценности без счета
Ювелиров бескорыстных,
И опять за поворотом
Листья, листья, листья, листья...
Лисьи уши, лисьи лапы
И шуршащие повадки...
Источая горький запах,
Листья мчатся без оглядки...
А вдогонку - порох звездный,
Тихий залп ночного неба
И, расправленный морозом,
Месяц, как краюха хлеба...
И как к тайне приближенье -
Обнаженье темных веток...
Пестрое освобожденье
Тишины, пространства, света...
И все шире эта зала,
Где, не смея с такта сбиться,
Несуразно, как попало,
Кружат листья, листья, листья...
2001
***
У меня сейчас есть так много -
Убегающая дорога,
Разговор души и колес...
Рыжий бык, золотой подсолнух,
Улетающих яблок полный
Сад, как сноп кудрявых волос.
Оказалось, мы уезжаем
Оттого, что себе мешаем
Разглядеть у жизни на дне
Сто ракушек, жемчугом полных...
Рыжий бык, золотой подсолнух
В городском не мелькнут окне...
Оказалось, мы уезжаем
Лишь туда, где все разрешаем
Ветру, музыке, облакам...
Где на нас налетают волны,
Рыжий бык, золотой подсолнух
Нам мерцают издалека.
2003
***
У моря нет дней рождений,
У моря в миге одном
Сто тысяч кратких рождений
И в пестрых ракушках дно.
И шум в завитках прохладных,
Что к уху прижмет душа...
Подарок вернет обратно,
Слегка сердито шурша...
Ему ничего не нужно,
Что всуе, что не сполна...
Лишь музыкой неуклюжей
В ладонях пустых - волна.
2003
***
В перламутровый завиток ракушки
помещают дети моря и сушу,
помещают плеск и морские звезды,
помещают все, с чем не сладить взрослым.
Помещают все, что для взрослых только
звук пустой, и бессонница, и морока.
Странный звук, незаметнее сердца стука,
а ребенок вдруг море подносит к уху.
И в камнях серебристые пляшут рыбки,
и закат полыхает на волнах зыбких,
и в зрачках расплескался соленый берег...
Потому что ребенок умеет верить.
***
Медузу е прозрачным сиреневым пузом
швырнуло на берег - обрывком, осколком
бутылки, где море замешано с толком...
Большая, упавшая навзничь медуза...
И море пытается к ней дотянуться
соленою лапой... И гомоны чаек...
И ветер, и два рыбака у причала -
их видит она сквозь прозрачное блюдце.
Все слышит она - притяженье земное,
и небо, и то, как устроена суша,
и шорох летящих навстречу ракушек -
все видит, все слышит своею водою.
И ветер, и два рыбака у причала...
И легких осенних лучей преломленье...
И, может быть, это имеет значенье...
А если бы просто волна набежала...
2001
***
Море делает паузы в разговоре...
В этих паузах - смытый, случайный след,
В этих паузах - вспыхнувший легкий свет,
Так умеет, должно быть, одно лишь море...
Под ногами стоглазая в пене галька
И песчаного замка летит фасад...
Кто-то бросит в море случайный взгляд,
Кто-то бросит дни, которых не жалко.
Вот еще один замок - не дотянуться,
Не вместить в темно-синий поющий круг,
Он стоит, чуть ссутулившись на ветру,
Как ребенок, боящийся захлебнуться.
2003
***
Выпасть из времени... Видишь, у этого мига,
Словно в руках у ребенка - раскрытая книга...
Буквы еще неизвестны, движение краски
Там, за окном, и движенье души без подсказки...
Выпасть из улицы этой, из этих прохожих,
Встретиться взглядом с летящим, другим, непохожим,
В нем задержаться мгновение, сбиться со счета,
Ткнуться усталой пчелою в забытые соты...
Выпасть из скрежета, грохота, выпадем вместе...
Если успеем, и если захочешь, и если
Веских причин не найдется, и все обойдется,
И в наказанье по спинам метлой не пройдется
Дворник сердитый, все звезды сдувающий с крыши,
Выпадем в это неведенье, выпадем, слышишь...
2003
***
Горячим камушком на солнце
под самым сердцем у прибоя
сижу. А волны с сердцем бьются
о чем-то, в общем-то, одном...
Ракушка в пальцах разобьется -
и не возьмешь ее с собою,
качнется парус отдаленный -
пои и не возьмешь его с собой...
Ах, как неистово, как рьяно
возможно падать в золотое,
в зеленое, в волне качаться,
но, может быть, вся моря соль
в том, что лежит за горизонтом,
за самой синей полосою,
за самым дальним птичьим криком,
чего никак не взять с собой.
***
Каждый мимо плывет в своем океане -
кто-то в Тихом, кто-то - почти в Ледовитом...
И так странно видеть улыбку в тумане,
словно материк, никем не открытый.
в Каждый мимо плывет, осознав безбрежность
этой синей водищи... Но в миг крушенья
вдруг огромным китом выплывает Нежность
и куда-то уносит без разрешенья.
2001
***
На песке - ненужные ракушки...
На песке - забытые следы...
И подслеповатые старушки -
Звезды - наблюдают с высоты,
Как по тонкой ниточке прибоя,
Оставляя неглубокий след,
Я иду - как будто бы с тобою,
Но тебя на самом деле нет.
Оттого-то я глаза не прячу
И моя рука - в руке твоей...
А старушки в небесах судачат
О печальной выдумке моей.
1998
***
Как мало - друг друга за руку держать,
Когда на них линии не совпадают...
К своим берегам по ладоням стекают,
Своим разным музыкам принадлежат.
Как гулко и тихо пульсирует кровь -
Горячий прибой под ладонью твоею...
Но линия жизни - намного кривее:
Опять разминемся, споткнемся, свернем...
И с грустной улыбкой заметив чертеж
Иного созвездья, в котором законы
Мне чужды, увижу лишь голые кроны
Платанов. Ты руку мою разожмешь.
***
Зимы прозрачная струя.
Вот ты стоишь, вот рядом я,
И дотянуться, и напиться
Не скуки, нет, и не тщеты,
А неприкрашенной воды,
И вкусу снега изумиться...
Который таял столько раз,
Как будто кто-то лепит нас,
А после - снова растворяет
Смягчает грубые черты
И в эти капельки воды
Он ничего не добавляет...
Бездомный дождь, бессонный снег,
А мы так любим сладкий свет,
И столько меда в чае тает,
Что он, наверное, устал
И все же с чистого листа
Писать нас снова начинает.
2003
***
Как громко звучат слова,
Когда они - ни к кому...
Какие птичьи права,
А кажется - наяву...
И вроде какой-то смысл
И даже пафос слегка,
Но, Боже мой, оглянись,
Как снежная нить тиха...
Нам души прошьет насквозь,
Заштопает ран тщету,
Чтоб нам не хотелось врозь
Так долго скользить по льду.
2003
***
Как будто рыба о песок
Стучусь, а голос твой - вода...
Приду куда-нибудь не в срок
И снова выйду в никуда.
Огней заманчивый разбег
Поймает миг в живую сеть.
А мне бы плыть в твоей судьбе
И остального - не уметь.
2003
***
Из всех одиночеств страшнее - касанье ракушек,
Когда бы не море - другого как будто не нужно.
Когда бы не плеска соленого жаркая горстка,
Возможно белеть и белеть одинокой известкой...
Друг к другу прижавшись, пораниться каждою гранью...
Привычка - соленого моря со щек утиранье,
Спиною к нему - в раскаленное, лютое солнце,
Но пальцы сожму - и ракушка опять разобьется.
2003
***
Мне нечего просить у моря и песка...
Царевну в чешуе я отпускаю в воду.
Мы с ней - одних кровей, мы выберем свободу,
мы вместе соскользнем со ржавого крючка.
Возможно дар любой за счастье предложить,
но как грустны глаза, и как мелка наживка
взамен того, что в нас живет неудержимо,
и плещет в берега, и рвет любую нить...
Взамен того, что в нас - без счета и без дна, -
неужто этот пирс пустой, песок послушный?
Ночь режет эту сеть неровною ракушкой,
которая, как жизнь, остра и солона...
Ночь режет эту сеть, и в сердце рвется миг.
Что делать рыбаку с порвавшеюся сетью,
как не ловить в нее хмельной, безбрежный ветер,
не чувствовать его в пустых руках своих?
2001
***
Встречный пес нас увидит, как в старом кино:
Черно-белые лица плывут сквозь туман...
Ему собственный цвет разгадать не дано,
Ярко-рыжие пятна, привычные нам.
Кто-то в сердце плеснул семь ярчайших цветов,
Позабыв объяснить, что в оттенках - вся суть,
И по следу стремительных черных зрачков
Я пытаюсь в забытую тайну шагнуть...
Пес увидит нас четкими, полутона
Чуткий нюх не обманут, небросок и прост,
Он оставит разливы неточностей нам -
Свои рыжие пятна, как промельки звезд
В летнем небе, а мы просто мимо пройдем
В черно-белом кино незнакомого пса -
Две фигуры под этим осенним дождем
То ли в сумрак квартир, то ли впрямь в небеса.
2003
***
Сизый голубь, втянутый в воронку
Неба, не желает возвращаться...
Непроявленною фотопленкой
Этот миг останется на счастье...
Сизый голубь схвачен объективом,
Пойман в незадачливые линзы,
А на самом деле - струйка дыма,
Жемчуга рассыпанная низка...
Слепо щелкнем тысячи деталей,
Поглядим на глянец фотоснимка
Позже. Там над бездной опозданий
Сумасбродство, таинство, дождинка
На стекле, дыхание вдогонку,
Два крыла, которых не коснуться...
Непроявленною фотопленкой
Что угодно может обернуться.
***
Боясь расплескать этот миг вместе с чашкой чая,
Отставила чашку, гляжу на полет стрижей...
Уж если два сердца в одно не связать молчаньем,
То эти два сердца не свяжешь уже ничем.
Попробуют тонкие мостики вить словами,
А мостики - в клочья от первой встречной волны...
Две веские фразы растаяли облаками,
И так им легко, словно нет в глубине вины.
Какие полеты - над хрупкою чашкой чая...
А чай уже выпит, и голос стрижей - на дне.
Уж если два сердца в одно не связать молчаньем,
О чем разговаривать гостю в чужой стране?
2003