Аннотация: Не пугайтесь, просто почитайте до конца. Приятного времяпровождения.
Verbi causa
Сколько раз уж об этом... Какие люди, какие столпы словесности трепетали в вожделении тела этой величайшей гетеры, силясь прикоснуться, дабы хоть попробовать возбудить её интерес или, тем паче, благосклонность - за деньги-то не купишь, как и Таис... Кто во что горазд, но в основном прославляли, практически заискивали. И если иные панегиристы откровенно перед ней лебезили, добирая форса за счёт восхищения детей власть имущих, а другие втайне ненавидели, особенно на склоне лет, продолжая, тем не менее, пользоваться её дарами, что приводило ко второму этажу и револьверу... Некоторые вообще плыли по течению моды, бестолково захламляя своё и её время...
А ведь она - не сука-любовь. Та хоть проста, как чернь времён Некрасова: либо на пьедестал, либо в домовину. Да ещё вдогон по макушке.
МОЯ - иного кроя. Утончённая до умопомрачения. Капризная. Требовательная, как фельдфебель.
И смертельно пафосная!
А ещё... Ещё она просто рождена, чтобы делать своих адептов мучениками. Всяк, добивающийся её прокрустова ложа, - до семижды семи раз подумай.
Правда, иногда ОНА не спрашивает...
Для зачахшего от собственного образа жизни литератора променад - средство поддержания жизнедеятельности наиважнейшее.
Вышагиваешь так по асфальту тротуара, вверх по съезду бодрячком, по поребрику - бочком, а в башке тако-о-ое!..
Самый банальный вариант - перебор. Тезаурус, включённый на полную мощность. Кора гудит, как "винт" компа, нарезая по дорожкам памяти в поисках приемлемого verbum'а. Задача конкретна, словно стрела командной строки: СИНОНИМЫ. Лёгкий, отчасти даже приятный процесс. Повышает самооценку (хоть и ненадолго), особенно когда удаётся наковырять ЭДАКОЕ. Скажем, суперновое. К глаголам, связанным с передвижениями человека в пространстве. Детская задачка. При злоупотреблении повтором - задалбливающая вусмерть, это когда начинается тривиальная погоня за новизной. Ну, попробуйте хотя бы подобрать тридцать заменителей слова "идти". Затягивает, согласен. Детство. Оно и есть детство. Невроз навязчивости, выросший из детской же привычки плевать через плечо.
Уже доказали тысячекратно, мать-перемать, что простыми словесами можно выразить и описать ВСЁ! Но зуд у настоящего поисковика не пройдёт никогда.
...Любимый анекдот: приходит Йейтс к Джойсу. Джеймс-лапушка в позе Спасителя лежит пузом на письменном столе. Глаза - не передать.
- А, работаешь, Джеймс... Ну, и сколько слов ты сегодня нашёл?
- Семь.
- Н-ну... Так это же здорово. Замечательно!
- Да, но я не знаю, в каком порядке они идут!
Вам смешно...
Идёшь это, значит, катаешь камешки слов - так, для разогрева. Тешишься, ей-ей. Знаете, есть в раннем сочинительстве что-то от детского невинного онанизма. Но, как и оговаривалось, сие есть развлекуха для неофитов. Дальше-то хуже, ребята. Потому как в этом деле либо до конца, либо, по-эстрадному, "пошёль нафиг, с Новым годом!"
Я пошёл, нафиг, до конца. После "Жизни и времени Михаэла К." Не скажу, что потрясает до селезёнки. Но после, например, Достоевского с его арабесковой вязью психозов уже хочется свежего, простого до безобразия воздуха. Или чистого алкоголя, не коктейля: столь же цепляющего, но без отвлекающего напряга примесей. "Правек", там. Кстати, соглашусь: Ольга просто-таки достойна Нобелевки по литературе. Польша это заслужила, пся крев! Выстрадала.
Так вот, возвращаясь к Кутзее. По моему глубокому убеждению, этот политкорректный потомок буров сделал главное в своей литературной жизни: он нашёл Слово. Своё Слово. Как эквивалент... Вру. Вот: слепок структуры личности. Это приблизительно. Как оттиск с сетчатки.
Ничто так не врёт, как рука, опосредующая образы, видения, события, вихрящиеся перед внутренним взором Художника, какой бы музе он ни служил.
Найти своё Слово, свой Мазок, свою Линию, свой Жест, Звук ... Нет большего счастья в жизни. И обратного вы мне не докажете. А я сказал - нет! Сука-любовь - не доказательство, мон ами. Счастливая сука-любовь - допинг, не более. Как и всякий наркотик, "повинна смерти", сиречь привыканию, потребности - далее экстраполируйте сами. Несчастная - сухотка. Болезнь тяжкая, в серьёзных случаях излечению не поддающаяся. Сопровождается смертью. Правда, имеет слабое место: Фортуна временами в пароксизме человеколюбия ниспосылает ДРУГУЮ, что лечит 100%-но.
Не я - Проперций.
Так вот, возвращаясь к Слову. Пытка. Единственное сравнение, приходящее на ум. Стоит отвлечься от процесса ПОИСКА этого самого Слова, чего обычно так не хочется делать, впрочем, как и возвращаться потом обратно к нему ЖЕ. Круговорот. Петля. Удавка...
А кто сказал, что будет легко? Есть цель. Есть средство.
Есть ещё и ЦЕНА!
...Я устал от этих снов. Легко было Верлену: "Я свыкся с этим сном, волнующим и странным..." Привычка - вещь великая, освободительница, что там! Но во сне эго сей сентенции не приемлет, не-э-эт!
...Самый поганый и, зараза, безобидный - поезд. Вот уж где старый ипсатор Фрейд порезвился бы! Начиная от длины состава и заканчивая постоянным неисторганием пассажиров из вагонов. Идёт себе и идёт. Куда? Неизвестно. Откуда? Тоже. Известно лишь направление ветра за зашторенными окнами да опостылевшие лица сокамер... Пардон! Это уже интерпретативное включилось. Виноват.
Да! Зато второй страшнее! Сколько раз просыпался под эту далеко НЕ сурдинку: аккомпанемент собственного плача или крика.
Ничего ведь особенного:
Солнечный день. Собственная квартира. Окно в мир. Внезапно весь небосклон заволакивает свинцовейшая туча, под завязку начинённая даже не бурей - апокалипсисом. Кстати, антураж соответствующий: бегут, падают люди на улице; рушатся дома, совсем близко; какого-то горит маяк - очень далеко; сверкает Зевсов меч, готовясь что-то сечь... Г. Уэллс какой-то. Дурдом...
Только... тишина почему-то. Глубочайшая ТИШИНА, не приведи!..
"Накрывает" прямо посередь улицы. С головой. Слава Всевышнему, парк рядом. Сажусь на скамеечку, дрожа всем телом. Закатываю обморочные глаза, словно стремясь увидеть самоё себя внутри черепа.
Счастье мегаполиса: все пробегают мимо, ни на гран не интересуясь аватарой Рембо, вольготно раскинувшей конечности средь vanity fair пейзан с детьми. Карусельки, лошадки, колесо обоРЗения...
И ТОТ голос, всегдашний спутник, что режет психику пополам. Начинает диктовать. Остаётся лишь "pick up the pen and screaming".
Ручка и блокнот.
"Знаете, что? Не говорите мне о счастье.
Я опять просыпался среди ночи, весь в липком поту и с выражением геморроя на лице.
Никому, не то, что врагу, не продам этого угловатого, - o, fuck me! - что там, кактусоподобного ощущения в желудке и на душе, которое, будучи разобрано... Остаётся желать всяческих удач первопроходцам ацетоморфина...
Вот вы вдумайтесь, - а что есть ТИШИНА? И почему её не слышно, скажем строго? Мне мнится, что ОНА, - как пустота на дне бокала, выпитого Богом...
Хоть раз попробуйте послушать тишину. Не удаётся, да?
Мегаполис задаёт свой ритм - жёстко. С пелёнок мы подчинены ему, как бы ни хотелось стать Икарами: ведь мы просто не знаем о существовании этого ритма. Мы слепо следуем обычаям и своим богам, инфантильно надеясь на Провидение, которое нас, говоря о личностях, не слишком-то привечает. Однако, редким "счастливчикам" почему-то, - видимо, по Его прихоти, - удаётся изредка выпасть из общего ранжира, и... Вы знаете, с некоторых пор я думаю, что Он так издевается над нами.
Ощущение, конечно, непередаваемое. Однако попробую, не обессудьте.
...Быть весь день в строю, быть нужным людям, быть хорошим, быть осязаемым, быть... Просто быть. Это так важно для поросли Адамовой. Сенсорный голод, вывернутый наизнанку в своей простой сущности. И вот когда - неожиданно - выбрасывает из той матки, подвешенной мягко, что составляет Вселенную тебя в конгломерате страстей, что называется Городом, эмбрионом ещё не состоявшейся мыслящей единицы, эдакой двадцатипятилетней не-имаго, но уже личинкой, знающей о мире якобы всё, ты начинаешь, конечно же, потихоньку сходить с ума, потому как не привык, чтобы тебя тыкали носом в навоз мироздания. Оказывается, мир не так уж и комфортен...
Я не беру в расчёт чуждые духу абсолютиста мелкие рассуждения о жёсткости бытия этой планеты, как то: грязь в отношениях людей, метеокатаклизмы, кризис неплатежей. Всё проще. Достаточно на миг остановиться и послушать ВСЁ. Вслушаться в тишину.
И Абсолюту не придётся устраивать новый потоп.
Я привык к многолюдью. Да, я слаб, я боюсь, - но я человек. Я принадлежу к вам, несчастные правители и счастливые рабы, я человек толпы, я многоличен, но ведь я - человек.
Каждое утро я встаю, как и вы, "за станок", я занимаюсь, выражаясь непоэтично, moneymaking, - а я художник, - весь день верчусь на пятачке, вылавливая клиента, - а вечером, пряча измазанные пастелью руки в карманы, изуродованные умом глаза в асфальт, возвращаюсь в гулкую мастерскую, которую ненавижу всеми фибрами, потому что там - ТИШИНА.
И не надо советов-упрёков: заведи семью, детей.
Ага, заведи траблы. Не надо быть мизантропом, чтобы так думать. Достаточно иметь женатых друзей.
Но тишина...
Разговор отдельный.
Вспомните, как вы читали в детстве под одеялом. - Эту лампу на длинной вые с сорокаваттной грушей, подругу-схимницу. Это одеяло-укрывало, союзника истинных шпионов... Вспомнили?
Отбросьте это всё - родное - и останьтесь наедине с ночью. НОЧЬЮ. Без ретуши рекламных огней. Без обмана тихого рыка движков автомобилей. Без всего. Наедине с Абсолютом. Уже чувствуется?
Тишь не даёт полноты - посмотрите в небо. Звёзды - зоркие глаза богов - дадут недостающее. Как приправа, поскольку я даю вам рецепт безумия, полнейшего ощущения вкуса.
Вкусили? А теперь - leave behind it. Проще говоря, забудьте. Ибо всё это - лишь слабое подобие всеобъемлющей ТИШИНЫ, дающей всё и оное же отнимающей.
ОНА умеет притвориться гулкою, как гул в ушах, - но это же плебейство.
ОНА не знает жалости, как лев голодный, - ей ведь наплевать!
ОНА не будет мелкою, она продолжит действо,
ОНА умеет мир бессонницей пытать.
Глупость лишь с точки зрения обывателя. СМЕРШевские "следаки" использовали бессонницу, как одно из мощнейших средств напряжения испытуемого, выражаясь инквизистически. И это приносило потрясающие плоды.
Я - не испытуемый. Я просто живу. А эта гадина...
Гадина-тишина. В этом выражении - весь Я за последние годы.
Я не боюсь умереть, но умереть так!..
Гадина-тишина поглощает все звуки, которые раньше я считал значимыми.
Гадина-тишина обрубает любые контакты меня со мной.
Она не умеет замолчать, даже на время, - о, Господи, она царррррапает всё моё мироздание, изысканно и иезуитски предлагая себя в качестве единственного собеседника!
Гадина-тишина бьёт по ушам многослойным и многоплановым, неощутимым въяве звуком, которого не может быть в действительности.
Я не кошка, слышащая только СВОЁ. А хотелось бы. Страстно.
Тишина умеет звать так и туда, что не успеешь и понять, - а твоё ли это. Тишина может заставить забыть о времени, о месте... О телевизоре! Один наркотик перебивает другой с лёгкостью, неведомой опиатам, - тоже мне, ресницы Будды...
Она не лечит от обывательства - она калечит. Многодумьем.
...Я проснулся среди ночи, искоса глядя на огромный грязный бокал с цикутой. Закурил жадно и бережно, продолжая смотреть.
Холодно.
Отстойно.
Но, Господи, прости, может, всё же найдётся кто-то или что-то...
Морок отошёл. Я сморгнул влагу и попытался улыбнуться, памятуя Янковского в роли Мюнхгаузена. "Улыбайтесь, господа!"
Вот теперь и скажите мне: как быть с такими поисками Слова? Цена ли это? Хм. Безусловно, коль до сих пор не выбросил перо... К тому же, есть слабое оправдание, непонятно кому предназначенное: не я пишу - мной пишут. Известная вещь, хоть и до безобразия кокетливая.
Вот только... Это Служение? Иль Рабство?.. Сумерки разума?
Или всё ж я ипостась единственной сущности, часть той силы, что и стоит-то упоминания - Вибрации, Порождающей Человеков?