Аннотация: Имори должна украсть свиток из дома богатого коллекционера, но она не посмела отдать его заказчику, он оказался недостоин знаний, запрятанных в письмах императрицы. Она сама пожелала заполучить его...
И
мори, Имори, ну и вляпалась ты по самые уши, - принцесса сидела в углу чердака и прислушивалась к громкому топоту внизу. - Обложили тебя тут как лисицу. Да ты и есть лисица, проклятый оборотень. Оберегала же тебя мамаша от посягательств прекрасных юношей, говорила она тебе: "Не люби красивых, а люби людей своего круга". Лучше бы я оставалась одна и не искала развлечений во время работы. Нет же, потянуло завести литературный спор с этим олухом в чайной, а слово за слово, он уже повис у меня на шее.
Она прекратила внутренний диалог и снова обратила внимание на людей, разыскивавших ее. Оттуда раздались голоса:
-Куда она делась?
-Здесь где-то, мы ее прижали.
-Проклятые воры всюду суют свой нос.
-От них даже государственную тайну не спрячешь, все равно выудят.
-Да не видел я, куда она побежала. Здесь где-то была, а может уже ушла. Они же все ходы и выходы знают.
-Да ладно вам, она же не знает, что ей рассказал этот оболтус, они ведь говорили о литературе, а о реальной императорской семье не было сказано ни слова.
-А кто ее знает, вдруг догадается или кто подскажет.
-Пошли отсюда, не найдем мы эту плутовку.
Было слышно четыре или пять голосов, которые то удалялись, то приближались. А потом все они громко ушли, нарочито громко, словно собирались поджидать ее на выходе. Но здесь-то Имори точно не попадется и будет ждать, долго ждать до вечера. А пока будет время взвесить обстановку, пересмотреть свое поведение и вспомнить, что сказал парень в чайной по поводу своей новой поэмы.
Имори поднялась с живота, подогнула ноги и, прислонившись спиной к балке, закрыла глаза. Перед ней вновь предстали события двух последних дней.
Она вышла на охоту за древней рукописью, которая хранилась в библиотеке Коджи Хатори, местного богатея, совершенно не разбиравшегося в старых языках . Этот свиток он приобрел только потому, что он был перевязан ленточкой с изумрудом, а содержание текстов его совсем не занимало. Сотни ученых по всей стране оплакивали этот свиток, когда он ушел с аукциона не к ним, хотя многие собрали деньги и послали туда своего человека.
По сведениям, текст содержал несколько старых законов образца Древней Империи, о которой японские ученые знали теперь очень и очень мало. История всегда была важна для народа, но в этот раз ее принесли на алтарь невежества и накопительства.
Имори тоже была на этом аукционе и видела, как сдался несчастный книжник, когда бумага проскользнула у него сквозь пальцы. Что-то сжалось в ней, и она подошла к нему, чтобы поговорить. Девушка давно хотела пощипать господина Хатори, но до сих пор она не видела у него достойных вещей, а унижаться до обычной кражи она не могла: это было уделом ее подданных.
Сначала старик испугался, когда услышал, что она Принцесса Воров, но, узнав об ее предложении, очень обрадовался. Девушка сказала, что за определенное вознаграждение в четыре слитка золота (свиток стоил шесть слитков) выкрадет документ из дома богатея. Это историческая ценность, продолжила она гнуть свою линию, и она не должна без дела пылиться, тем более в руках человека, который не разберет ни слова в древних текстах.
Ученого сухаря еще раз взяло сомнение: а законно ли, вернее, конечно незаконно, но справедливо ли отбирать у человека купленную вещь. Его напугала возможность быть причастным к данному преступлению, еще он решил, что возможно произойдет и убийство, после чего Имори заверила его, что она честный вор, а не убийца, а поэтому любыми путями избежит такого исхода дела.
На том они решил, расходясь в разные стороны.
Потом на площади, где Коджи Хатори демонстрировал свои покупки (он приобрел еще коня, вазу и какое-то кольцо), ученый увидел, как девушка подходила к нему и умоляла отдать свиток, так как в нем по ее словам, содержались сведения об ее семье, что помогло бы ей выиграть один процесс по наследованию.
"Она отводит подозрение от меня, - подумал сухарь. Храбрая девушка, хотя и занимается столь недостойным ремеслом. Однако сразу видно, что это настоящая принцесса, образованная, учтивая, кажется, что ее саму интересует этот свиток. Хорошо, что я еще не заплатил ей заранее, а то она еще чего доброго уведет у нас из-под носа этот манускрипт. Тогда вообще позор мне будет: как так, не сумел купить старую бумажку, и на что ты вообще после этого годишься".
Имори в этот день больше не вспоминала своего невольного заказчика и сообщника, она думала только о доме господина Хатори, где лежал свиток.
"Он богат, несомненно, но к тому же невероятно хвастлив, - думала Имори, переодеваясь в штаны и рубаху, чтобы было более удобно идти в дом (в кимоно было трудно лазать по крышам и окнам, да и вообще, зачем пачкать красивый шелковый халат). - Скорее всего новые вещи, кроме коня, конечно, он помести на время на самом видном месте - либо в кабинете, либо в зале для приема гостей. Но где, ведь они достаточно далеки друг от друга, и нужно выбрать одно место, на два не будет времени".
Принцесса помучила себя этим вопросом некоторое время, а потом решительно вышла из своего убежища. Она направилась прямо к дому Коджи Хатори.
Был еще день, но многие слуги из дома уже наверняка проводили время где-то в другом месте, и Имори принялась искать поблизости недорогую чайную. Она излазила три или четыре узких улочки, прежде чем нашла "Крылья Гарану ", вполне подходящее место для слуг из богатого дома, получающих ничуть не больше обычного трудяги.
Девушка вошла. Внутри было довольно много народу, но оставалось еще столько же пустых мест для тех, кто придет после заката. Столики были чистенькие, без следов еды и выпивки от прошлых посетителей, пол вымыт и засыпан опилками, шуршащими под ногами при каждом шаге. За столиком в центральной части зала сидела опрятная женщина.
"Охата Ради? - удивилась Имори, вспомнив ее. - Так вот куда она исчезла, завела себе чайную и не подает ни звука. А если кто-то и знает, то никогда бы мне не сказал".
Охата Ради была одной из придворных дам императрицы. В отличие от многих, она выделялась отсутствием воровской профессии и взята была только из-за предпринимательской жилки. Она хорошо умела вести дела и говорить с людьми и почти управляла всеми слугами в доме. Императрица была в восторге до тех пор, пока не заметила, что Имори, ее любимое дитя, чаще общается с этой "бездарной" женщиной, нежели с матерью. В ее сердце вспыхнула ревность, даже большая, чем если бы она нашла мужа с любовницами.
Всеми силами мать старалась отвадить принцессу от "простолюдинки, совершенно не способной к благородной профессии". Но Имори, к тому времени ей было двенадцать, равнодушно отнеслась к упрекам матери, объясняя, что всем воровским премудростям ее уже выучили, а эта женщина дает ей уроки дипломатии и управления людьми.
-Тебе все равно не править империей и не сидеть за столом переговоров с упрямыми чиновниками, - вскричала однажды мать. Она схватила дочь за руку и упрятала под замок в чулане. Там девушка просидела неделю, лишь изредка получая воду и чашку риса.
Когда мать оттаяла и выпустила ее, Охаты Ради уже не было во дворце, ее услали, а на вопросы девушки все отвечали смущенным "не знаю". Она погоревала немного, а потом, когда слуги начали разбалтываться, используя уроки опальной дамы, прибрала хозяйство в свои руки. Мама заметила это, и лишь иногда сожалела о том, что оторвала дочь от этой женщины: могло выйти что-то еще.
Охата Ради держала себя по-прежнему: имела властный вид, командовала так, словно была в услужении не у императрицы воров, а у жены самого императора Японии. Она гордо и независимо сидела за столиком, не подпуская к себе ни одного мужчины, и скорее всего женщина так и не нашла себе мужа достаточно смирного, чтобы прибрать все в свои хозяйственные руки.
Имори подошла:
-Разрешите составить вам компанию, госпожа Ради? - вкрадчиво спросила она, понижая голос. Все внутри нее радовалось и встрече и придуманной шутке.
Убирайся, глупый сопляк, я же говорила тебе, чтобы ты и думать не мог об этой чайной. Ты все тут погромил прошлый раз, - она говорила тихо, вкрадчиво, это могло напугать больше крика, потому что она освоила кое-какие приемы с паузами. Имори ожидала от нее этого, но все равно стало страшно. Вероятно, она напомнила хозяйке какого-то дебошира. Ну да ладно, попробуем по-другому.
- Тонкие Пальцы отдает поклон своей учительнице и самой расчетливой женщине во всей Империи, - при этом девушка вежливо поклонилась.
Хозяйка таверны, услышав манеру, в которой была произнесена речь, и разобрав первые два слова, едва не упала. Она раскрытыми глазами уставилась на девушку, которая из своей наклоненной позы украдкой смотрела на Охату. Глаза принцессы засветились, и рот пополз в улыбку, когда она поняла: госпожа Ради узнала ее.
-Дитя мое, - только и смогла выдавить бывшая придворная дама. Она указала на место рядом с собой и минут пять только и делала, что рассматривала девушку. Потом сказала: - Ты стала намного жестче, чем была, когда я жила при вас. Что же случилось?
-Во-первых, я много путешествую, вижу всякое, вещи, которые не способствуют расслаблению духа, а только укрепляют его, я бы даже сказала, старят. Во-вторых, мне пришлось взвалить на себя тяготы дворцового хозяйства, потому что моя мать не любит этим заниматься, и ее личные слуги ведут себя ужасно по сравнению с вышколенной челядью всего дворца. А в-третьих, наш отец, глубокочтимый и великий Император, ушел из жизни, оставив всем своим детям величайшую ношу Империи, которая тянет сильнее любого хозяйства.
Охата покачала головой, и знаком руки подозвала служителя, приказав принести кое-какую еду и побольше чаю.
-Моя бедная девочка, как жаль, что тебе так рано пришлось взвалить на себя тяготы хозяйства, ведь это всегда так угнетает женщину, - закачала она головой, когда служитель принес угощение. Хозяйка сама положила ей овощей и кусочки рыбы, а потом налила чай, свежий, бодрящий, по такому рецепту готовила она сама, и Имори любила сидеть с ней на террасе и пить чай с маленькими печеньями.
-Вижу, что у тебя много посетителей, похоже, людям нравиться бывать здесь, - принцесса принялась за еду.
-Прошу тебя, мы можем поговорить о делах попозже, я так скучаю в этой глуши без доброго слова. Я хотела послать тебе весточку, но мои сыновья уговорили меня не делать этого, они боялись, что вся Империя ополчится на нас по приказу твоей матери, если та узнает, что я ищу встречи с тобой. А сейчас ничего не может случиться?
-Я путешествую по стране, бываю то там, то здесь. Моя телохранительница на излечении в одной из деревень на горной речке, у нее выдалась трудная неделя, а я продолжила дорогу в одиночестве. До сих пор мне никто не мешал, и я могла делать все, что угодно. Видишь ли, я совершенствую свое мастерство, и сейчас у меня есть одна цель - дом господина Хатори, что расположен здесь неподалеку.
-О, этот скряга, он даже не желает приплачивать моим людям, когда они доставляют ему еду, - возмутилась госпожа Ради и сморщила нос. - Его бы стоило проучить и взять побольше, чем ты сможешь унести.
-Мне не нужно много, мне вообще не нужны его богатства, - замотала головой Имори. - Сегодня на аукционе он купил свиток исторической важности, перекупил его у какого-то книжного червя. Мы условились, что за четыре слитка я добуду эту бумагу.
-Ты всегда питала страсть к старинным бумагам, ты даже любила их больше, чем украшения, - улыбнулась хозяйка чайной. - Мне не следовало ожидать, что ты станешь размениваться на мелкие украшения и заинтересуешься более важной вещью. А в чем же проблема, почему ты здесь, а не пробираешься в дом?
-Там полно народу, а у меня есть два места, где бы он мог хранить свиток. Он держал бы его на самом видном месте либо в кабинете, либо в большом зале, но я при всем мастерстве не успею обследовать оба помещения, меня скоро заметят, это дом, где редко спят ночью.
-Насколько ты торопишься? - Охата сама загорелась желанием помочь своей воспитаннице. Они словно решали задачки Императора, как когда-то во дворце.
-Как можно скорее, у меня давно чешутся руки на Коджи Хитори, он просто как бельмо в глазу со своей показной натурой.
-Тогда есть кое-что, чем я смогла бы тебе помочь, - хозяйка подмигнула девушке, но та не спешила радоваться, мало ли как обернется. - Я понимаю, что делиться ни с кем ты не собираешься, поэтому не ищешь напарника. Но сегодня мой человек был в доме Хатори и распоряжался относительно банкета. Если твой документ в большом зале, то он наверняка его видел, может быть кто-то из слуг богача показал его ему. Сейчас позову. Мотоки, иди сюда, надо кое-что обсудить.
Из-за дальнего столика, где сидела группа молодых людей, вскочил высокий юноша с длинными волосами, перехваченными в хвост на макушке. Одет он был в красивое кимоно с цветами по всему полю, это выглядело очень богато, вероятно, в доме знатных людей он смотрелся очень респектабельно, и не одна девушка оглядывалась ему во след.
-Очень хорошо разбирается в литературе и знает один древний диалект, - шепнула госпожа Ради, пока он подходил.
-Мотоки, как у нас дела с праздником для господина Хатори? - довольно строго обратилась хозяйка к своему распорядителю.
-Сегодня я снова посмотрел зал и отдал распоряжения по его украшению в той манере, о которой мы с вами уже говорили, - он говорил довольно сухо, словно отчитываясь, делая доклад в суде о показаниях свидетеля. Вероятно, он не догадывался, что рядом с хозяйкой сидит девушка, тогда он бы распустил перья. Хозяйка по этому поводу ни о чем не обмолвилась, а продолжала расспросы.
-Ты ничего нового не видел в зале, когда пришел во второй раз? Что-нибудь изменилось?
-Да, госпожа, - ответил он, но создалось впечатление, что этот вопрос его слегка расшевелили, и его сейчас понесет. - У господина Хатори в большом зале есть место, куда он выставляет новые вещи. Я ведь часто бывал там, когда распоряжался его многочисленными праздниками, поэтому видел все эти вещи. Не могу сказать, что этот господин располагает большим вкусом, но в этот раз он мен вовсе поразил. Купил совершенно ужасную вазу, которая просто не подходит к этой комнате, но я надеюсь, что хозяин найдет ей другое место после своего ритуального хвастовства. Мало того, что эта посудина совершенно невыносима, так он еще запихал туда свиток, который торчит там, как не знаю что. А вот кольцо, что он положил на бархатную подушку, вполне приемлемая вещица, но из-за своего возраста стоит очень неплохо. Сумей какой-нибудь мастер-ювелир скопировать его, то я бы с удовольствием приобрел, и даже знаю, кому предложить.
-Ну ладно, довольно, - остановила его госпожа Ради. - Мы уже услышали то, что хотели и поняли твое мнение, можешь идти. Вы повесили лиловые цветы над центральным столом? - кинула она вдогонку, а Мотоки кивнул в ответ.
-У тебя работают хорошие люди, примечающие все, - хитро улыбнулась принцесса. - А не подрабатываешь ли ты информаторством в память о прошлом?
-Да, есть такое, - вздохнула женщина и отправила в рот большой кусок рыбы. Я специально учу их, а еще у меня есть несколько детей из порядочных воровских семей, я прививаю им хорошие манеры и чувство прекрасного.
-Я действительно услышала то, что хотела, и не знаю, как теперь благодарить тебя, - Имори решала, какую долю отдать за эти сведения.
-Что ты, сокровище мое, что ты, я не могу брать с тебя плату, это я тебе буду обязана всею своею жизнью, потому что во многом ты стала моей дочерью.
-Да, мама поначалу была вполне рада, что сплавила меня, - прошипела Имори, вспомнив унижения и наказания, которые пережила тогда. - Но позволь мне хотя бы вернуть часть титулов, что ты имела, когда была рядом с матерью.
-Не надо, ты просто заезжай ко мне иногда, лучше бы почаще, приводи с собой Шимуи. Я ведь и ее помню: был такой мальчишка в женском кимоно и с макияжем.
-Ха, ха, да, я тоже вспомнила, как ее пытались накрасить, она размазала тушь по всему лицу, смешала с белым и понеслась с воем, изображая Кабуяки , - Имори осторожно утерла слезу, которая побежала у нее от смеха. - Но знаешь, у тебя очень хорошо, однако есть работа, которую я хочу сделать.
-Но к чему такая спешка, сухарь же не уедет без бумаги, и он не знает, где тебя искать. Ты ведь не открыла ему?
-Нет, но я условилась с ним о встрече послезавтра, - помотала головой девушка.
-У тебя же еще день!
-Я сама хочу почитать этот документ, прежде чем отдать, вдруг что полезное найду. Не буду же я потом искать его по библиотекам.
-А ты думала, что они сами не будут прятать его и выдавать только особо посвященным, ведь их тогда обвинят в воровстве, - Охата нахмурилась и пристально глянула на девушку. - Тогда его точно не будет в библиотеке.
-Они пойдут на все, во всяком случае дальше не мое дело, как они будут с ним обращаться, я заключила сделку только на кражу. На меня он показать не сможет, я меняла лицо и голос, когда подходила к нему, к тому же я была так накрашена, словно кукла на базаре.
-Смотри, будь осторожнее, - пожала ей руку хозяйка чайной. - Я всем сердцем с тобой.
-До свидания, до отъезда я еще зайду, чтобы получше посидеть с тобой, может еще кого вспомним и посмеемся. Я больше ни с кем, кроме тебя, так не смеюсь.
-Удачи еще раз, пусть будут с тобой силы всех твоих амулетов. Я помолюсь за тебя вечером.
Имори ничего больше не сказала и вышла. Уже темнело, однако людей на улице не убавилось. Неутомимые лотошники на перебой предлагали свои товары, стараясь перекричать соседа. Кое-где появились праздные размалеванные девушки, разгуливавшие парочками и с жадностью поглядывавшие на мужчин. Почтенные отцы семейств вместе со своими управляющими толклись у лавочек и лотков в поисках продуктов, подарков, письменных принадлежностей и много другого без чего в хозяйстве никак не обойтись.
Имори, петляя в этой толпе, пробиралась к дому Коджи Хатори. За то время, пока она искала причину обворовать богача, она успела наизусть выучить расположение всех домов в квартале и выяснить все возможные подступы к дому и каждой комнате, в которой можно было бы поживиться хоть чем-нибудь полезным. Поэтому она уверенно свернула на улицу с восточной стороны дома и дошла до самого конца. Там стоял огромный ясень, с которого при ловком обращении с ветками можно было упасть прямо во второй двор, откуда и был ход в большой зал.
Девушка, как обезьяна, взобралась наверх и стала ждать полной темноты. Густые ветви хорошо скрывали ее от посторонних взглядов, и надо было сильно присматриваться, чтобы увидеть там кого-нибудь. Но ведь люди просто проходят мимо.
Спасительная темнота пришла нескоро, и у любого другого от долгого сидения на дереве затекли бы ноги, но Имори приучила себя к любым испытаниям и могла без вреда для себя долго оставаться где угодно в самой неудобной позе.
С темнотой жизнь затихала на боковой улице. Все соседи уже улеглись, и только в четырех окнах большого дома продолжал гореть свет. Хозяин, вероятно, что-то доделывал в кабинете, старшая жена готовилась к приему мужа на ночь, в караулке охрана выкладывала кости и вино, а в большом зале делали последние приготовления к завтрашнему пиру.
"Интересно, повлияет ли кража на это событие, не отменит ли он торжества? - подумалось принцессе. - Знать бы, кого он пригласил, и почему я не спросила у Охаты - грабили ли когда-нибудь этот дом, чтобы узнать, как здесь относятся к воровству".
Но потом она бросила все размышления и решила, раз он так жестоко поступил со свитком, то, вероятно, не особо расстроится из-за его пропажи. Ведь где это видано, чтобы документы хранились в вазах, свои-то он лелеет и прячет в безопасный тайник.
Ночь тем временем набирала силу, новолуние обещало полную темноту без единственного ночного фонаря. В воздухе разливались ароматы ночных цветов, которые доносились со всех садов в городе. Дурманящий аромат просачивался во все щели, сводя с ума цикад, нетерпеливо трещавших по углам. Соловей завел свою песню на этом же ясене. Птица трещала, переливалась, заходилась от упоения собственной песней. На расстоянии ему ответила другая, и они продолжили дуэтом.
В доме Коджи Хатори погасло окно в кабинете, следом в комнате старшей жены, а потом и в желанном большом зале. Дом умер, жизнь осталась только в караулке, но Имори однажды видела этих сторожей, обычно к часу ночи они были пьяны в стельку и не услышали бы, как с них снимают штаны.
Девушка вознесла короткую молитву своему покровителю, которого, надо сказать, вспоминала только во время работы. Она поползла по веткам так тихо, что не шелохнулся ни один листочек за ней. Тем временем ветка, на которой она висела, под ее тяжестью склонилась вниз и как раз закончилась над забором, и девушка соскочила на широкую каменную стену. Высотой она была не более трех метров и принцесса без труда спрыгнула во двор и прислушалась, не загулял ли кто-нибудь в темноте по саду, но в ответ прозвучал только стрекот цикады и легкий ветер кинул в лицо букет ночных запахов. Принцесса, несмотря ни на что, пошла вдоль забора держать в его более густой тени. До входа в зал оставалось всего ничего, как панель вдруг отодвинулась, и оттуда вышел человек с лампой. Слабый свет вырвал из мрака морщинистое лицо и лысую голову - это был старый монах, живший в доме для того, чтобы выполнять за хозяина священные ритуалы и молиться вместо него в домашнем храме. Старик освящал зал перед праздником, чтобы нечистая сила не омрачила светлого дня. Старой кошке не нужно было много света, он мог на ощупь провести любую церемонию.
Имори вжалась в свою спасительную тень и затаила дыхание. Нет, сейчас было не время, чтобы показаться, да и глупо бы было оплошать, так и не взяв в руки то, зачем шла на кражу. Старик тем временем тихо-мирно прошаркал через двор, отодвинул панель в другую часть дома и скрылся в лабиринтах комнат. Принцесса выдохнула и двинулась дальше, останавливаясь через несколько шагов и слушая ночь. Кажется, все было вполне безопасно, и сюрпризов в большом зале больше не было.
Имори сама отодвинула панель и вошла внутрь.
Странный аромат мускуса и тухлой рыбы окутал ее с ног до головы, словно она оказалась в рыбной лавке, а не в большом зале богатого дома. Принцесса осмотрелась кругом, изучая обстановку, пока ее глаза не наткнулись на полочку с вазой и бархоткой. Это и было то, что нужно, но непереносимая вонь опутала ее с ног до головы прежде, чем она смогла пройти на метр к своей цели.
С потолка послышалось шипение, и в зале возник легкий ветерок, хотя все панели были плотно прикрыты. Ветер нес с собой все тот же рыбный аромат и исходил с потолка. Поэтому принцесса подняла голову и чуть было не рухнула на пол. Сверху с синего лица на нее таращились восемь глаз, восемь рук обвивали веревку, спускавшуюся на пол - демон Арахна , демон Великой Сотни из синего клана спускался все ниже и уже мог свободно дотянуться до девушки. Имори лихорадочно вспоминала слова из книги, которые касались Арахны, но не могла, она сама превращалась в рыбный запах и ни во что больше, а у запаха нет памяти. Демон уже дышал ей в лицо, обхватывая руками, как вдруг сознание вновь вернулось к ней без видимых причин.
Арахна все таращился на нее, о уже не так злобно. Он изучал ее, осматривал, и глаза его бегали в разных направлениях, что было довольно жутковато. Имори оставалось только молча ждать, что предпримет ее противник, но он заговорил довольно писклявым голосом:
-Я ждал, когда кто-нибудь придет в этот дом, чтобы обокрасть его, но мой брат охранял первый двор и мешал всем планам. Теперь я вижу, что пока он ждал там, ты нашла другой путь. Но зачем тебе такая ерунда, как свиток? - он искренне был удивлен. Видимо, он успел прочитать ее мысли, когда она не могла собрать их в кучу. - Здесь столько золота в сокровищницах, драгоценные вещи, не разменивайся на четыре слитка, когда можно взять в тысячи раз больше.
-Мне е нужно так много, - спокойно ответила принцесса. - Я просто хочу взять эти бумаги и уйти, пока к нам не присоединился твой брат.
-Я мог бы дать тебе целый мир..., - завел еще одну песню демон.
-Я возьму документы и исчезну. Разве что еще это кольцо, чтобы оплатить информацию.
-Нет, нет, бери больше, - Арахна просто захлебывался, ища способ соблазнить воровку, но она не поддавалась, она уже читала на память заклинание из книги:
Не тки своих нитей, конца
Которым не видно вовек.
Узнай свою жизнь, отца
Не имевший человек.
Дорогу не застилай паутиной
И брата бери с собой.
Уйдите в Хаоса пучину,
Пусть след ваш порастет травой.
Нет места вам среди живых,
И не приемлю отрицаний никаких.
С последним словом Арахна растаял как дым, что-то хрюкнуло во дворе, и Имори облегченно вздохнула, схватила с подушки кольцо и вытянула из вазы свиток.
Быстрее молнии пронеслась она по двору, взбежала по стене, через минуту была уже на улице и шла к своему дому.
"Да, еще та история оказалась, - подумала Имори, сидя на чердаке. - Кто знал, что придется иметь дело с этой рыбной гадостью. Ненавижу синих, уж лучше бы золотой. Бр-р", - она внутренне содрогнулась. А потом, чтобы отвлечься, стала слушать, что творится вокруг.
Искавшие ее люди ушли, на чердаке стало совсем темно, а это значит, что на улице уже глубокий вечер и солнце держится на небе на последнем дыхании. Толпы людей выплеснулись на улицу из душных контор и лавочек, чтобы погулять и обсудить последние новости. Воровка с легкостью сольется с толпой и затеряется, чтобы спокойно добраться до дому, но выходить надо через крышу и выскальзывать в соседний двор, чтобы не попасться на этом входе.
Имори пролезла через окно и выпала в вишневый сад. Она ободрала о ветки щек и ей пришлось накинуть капюшон, чтобы свежая царапина не так бросалась в глаза - сейчас рано еще было для драк.
Она без приключений дошла до своего дома и обессиленная упала на кровать. Думать о том, что ей сказал Мотоки, она не хотела, пока не выспится по полной, но помоется и не поест как следует. Неспроста с ней случилась эта история, было похоже, словно свиток интересует еще кого-то, более сильного, чем вся толпа ученых и книголюбов.
Предстоял трудный и важный день, более сложный, чем предшествовавшая операция, ведь Имори следовало расшифровать довольно объемный документ.
Девушка окрикнула из окна разносчика и попросила его в полдень доставить сюда обед из чайной "Крылья Гарану", а потом заняла место перед низким столиком и расположила перед собой все листы документа.
Они были сложены как попало, вероятно, Коджи пытался их читать, но несильно в этом преуспел, а потому не смог понять, как же они должны лежать. Имори внимательно всматривалась в редкие ныне знаки и думала об их значении, ведь пока документ не разложен, его невозможно прочитать - столбец иероглифов шел с самого начала до конца, потому что раньше писали на свитках, а потом стали их резать, чтобы удобнее было читать. Девушка, когда начинала притомляться, просто любовалась каллиграфией текста, полной гармонией каждого элемента. Но к полудню эта реликвия все же поддалась, и принцесса воров получила вполне сносное для чтения... письмо императора к своей жене.
-Это не старый свод законов, - удивленно заметила Имори, глядя на первые знаки текста. - Что же такое, почему они продавали его так?
В это время пришел разносчик с удивительным обедом. Она расплатилась с ним, добавив сверху за услугу, поскорее все съела и вернулась к работе.
Текст представлял собой следующее:
Моя возлюбленная, многоуважаемая жена.
В столице я живу далеко от тебя и очень тоскую, демоны терзают мою душу сомнениями и многими горечами, и некому отвлечь меня от моих страданий. Я до сих пор не понимаю, и ты не хочешь говорить мне, почему ты покинула столицу и ушла в этот далекий город. Я боюсь за тебя, и дети твои не могут более спрашивать, где мать их, почему она оставила их, даже не сказав до свидания.
Вернись, неумная, повелеваю тебе оставить все свои глупости и навеянные дурной молвой мысли и воссоединиться с мужем и детьми твоими. Что нужно тебе, чем недовольна была ты, живя во дворце, что тебе захотелось так низко пасть, чтобы жить отшельницей при храме. Я ли не ласкал тебя, я ли не уделял тебе столько внимания в ущерб государству и его благу.
Моя любовь к тебе пылает все с большей силой, ум мой омрачается пустотой при мысли о твоем отсутствии, и я уже не так рвусь знать о делах, когда ты далеко от меня. Что если люди злые узнают о том, кто ты, что если они похитят тебя и будут пытать. Моя душа разорвется от ужаса, если я увижу на тебе хоть одну царапину.
А не изменила ли ты мне? А не увязалась ли за недостойным даже дышать одним с тобой воздухом? О, неверная, никогда тогда не прощу тебе, не увидишь ты более детей своих и не переступишь порога дома моего. Объявлю я в этом случае всему народу, что императрица скончалась от болезни и не вернется более к ним. Прокляну тебя всеми карами, что смогут придумать боги и демоны для тебя.
Сокровище мое, отрада уставшего сердца, когда узнали мы, что с одной только служанкою и в простом платье удалились вы в заброшенный монастырь, то возрыдали мы велико, взывая к мудрости богов. Не сказали вы нам, что за нужда позвала вас в столь опасное путешествие. Но когда узнали мы, что вернуться вы и не думаете, то едва не умерли от помутнения, наступившего в душе.
Не смейте перечить нашей воле и немедленно возвращайтесь, наше терпение на исходе, и мы не позволим вам пятнать имя императора. Либо вы добровольно покидаете свое пристанище, либо воины, которых я послал за вами, убьют вас, и никто не узнает, как закончились ваши дни.
Далее шел следующий текст, очевидно, ответ императрицы:
Я Сасима Мамори Карати, дочь древнего рода и могущественной в нынешнее время семьи, уверяю вас, мой повелитель, что мое решение окончательно и бесповоротно, и я не собираюсь оставлять свой новый дом ради ваших палат.
Я не смогу объяснить, что побудило меня жить здесь, но будьте спокойны, тут дело не в измене и не в предательстве. Другие мужчины, кроме вас, повелитель, меня не привлекают, а преданность моя доказана годами жизни под вашим кровом, и ваши же шпионы не найдут ничего порочащего меня.
Я удалилась от мира, чтобы дать ему нечто, в чем он нуждается более всего - покой и процветание. Я близка к разгадке одной тайны, но если вы будете продолжать беспокоить меня и настаивать на возвращении, то увидите меня только мертвой или не увидите вовсе, потому что сила, с которой я столкнулась, может погубить меня быстрее, чем все ваше войско...
Умоляю вас, не бросайте моих детей и не предавайте их во имя доброй памяти их покойной матери. Оно одолевает меня, и я прямо сейчас чувствую, как внутренности мои горят и рвутся на части, словно прогнившая тряпка. Оно идет, и каждым шагом все ближе, это страшнее, чем вся Великая Сотня, будто сам Хаос пришел ко мне во всей его первозданной силе.
Я вижу, это женщина, она протягивает ко мне руки, чтобы убить, и дух покидает слабое тело, чтобы душа смогла освободиться и улететь на свободу. Прощайте...
Письмо императрицы состояло из двух половинок, а в конце иероглифы размазались и частично были покрыты бурыми каплями древней царственной крови.
Имори тяжело вздохнула и сочувственно провела пальцами по запекшимся пятнам. Она словно чувствовала рядом присутствие этой женщины, как будто она искала контакта, но не могла пробиться из мира мертвых. Принцесса вдруг ясно поняла, кому мог понадобиться этот документ. Это не ученые, не сухари книжники, озабоченные изучением истории. Это были приспешники той силы, которая погубила женщину. Видимо, тогда они не смогли почему-то получить эти письма, а теперь через сотни лет напали на их след. Однако ерунда выходит с деньгами, неужели они так бедны, что смогли собрать лишь малую сумму в четыре слитка, здесь таится какая-то глупость, или они не подозревали о том, что кто-то еще может покушаться на документы, не рассчитывали на это.
Хлопнула ставня, Имори вздрогнула и выглянула на улицу: небо потемнело, ветер силился и далеко на горизонте блеснула молния - начиналась гроза. Девушка захлопнула ставни и поплотнее задвинула засов. Однако краем глаза она заметила на улице человека, откровенно разглядывавшего ее окно. Он показался девушке знакомым, но она не придала значения, так как никого не ждала сегодня и не собиралась принимать в ближайшее время.
Как только она заперла все окна, грянул ливень, сильнейший за весь сезон. Имори посочувствовала человеку на улице, но больше не думала о нем, потому что перешла к заключительной части документа, представлявшей собой крайне обстоятельный отчет императрицы об ее работе. Она была крайне подкована в философии и мифологии, но ей не доставало опыта в практической демонологии, поэтому некоторые ее заключения и стихотворные формы были слабы:
На заре седьмого дня месяца черепахи страшный он пришел ко мне, чтобы поведать одну тайну: я избрана для битвы и мне суждено умереть. Я не могла ничего понять, поскольку все было туманно и не внятно, и я не придала этому большого значения, не стал советоваться с астрологом.
На заре восьмого дня во сне мне явились близнецы-творители и сказали, что мир посетило зло, более сильное, чем вся Великая Сотня, а я одна из тех, кто составляет дух, противный этому злу, но мне надлежит освободиться, дабы иметь силу. Это существо ни за что не тронет тебя, сказали мне близнецы, поэтому ты должна стать искательницей смерти.
И в этот день я никому не сказала ни слова и вела себя как обычно.
На заре девятого дня ко мне явились пять душ-противников, уже погибших по разным причинам. Они горько плакали о своей гибели, но узнав о беде, решили объединиться в силу с другими духами, иначе зло грозило гибелью всему миру.
Еще они сказали, что там в скоплении находится двадцать пять душ, и они путешествую по миру разыскивая еще двадцать однозарядных товарищей, соответственных тем. Дело это очень сложное, и они с трудом нашли меня.
Я пообещала им, что рассмотрю проблему, потому что я не хотела умирать. А они ответили, что если я хочу сохранить жизнь своим детям, то я просто обязана оказать им содействие.
Потом будто что-то вмешалось в наш разговор, и я только и успела сказать, что изучу все в полной мереи только потом буду готова дать ответ.
Я была больна целый день, работа валилась из рук, я не была рада своим собственным детям, муж пытался приласкать меня, но я отказала ему. Однако весь день я хорошо ела почти без перерыва, как будто наедалась впрок, готовясь к чему-то. Домочадцы взволнованно перешептывались, я слышала их слова у себя за спиной каждый раз, когда проходила мимо кого-нибудь, но никто не осмеливался напрямую говорить со мной.
Вечером, когда я начала готовиться ко сну и села перед зеркалом, то увидела кое-что, что сильно смутило меня и объяснило все, происходившее днем. У меня на лице проступила печать близнецов. Знак этот во все времена означал только одно: человек, носивший его, становился искателем смерти, безумцем и неистовым храбрецом. На этот шаг шел истинно смелый человек, я же схватилась за голову и беззвучно зарыдала, оплакивая безвременное угасание моей жизни, тем более без моего собственного согласия на это...
Я уже две недели живу в старом храме на краю города, и мой муж безустанно шлет гонцов и молит о возвращении. Он видел печать, слышал все, что я передала ему из своих снов, но все еще не верит этому, считает выдумкой. Но я буду непреклонна, и мои дети не увидят, как я умру.
Я еще не знаю, какой способ избрать. Все, что я делала до этого, странным образом предотвращало чье-то вмешательство, словно это черная сила не дает мне шанса на присоединение.
Уже много мне известно о Черном Эндимионе, как называет себя эта сила. Хотя сам по себе он не слишком силен, но из дальних миров он смог принести жезл, книгу и амулет, которые и дают ему его чудовищную силу. Я даже вызывала нескольких слабых демонов Великой Сотни, чтобы расспросить их, но они испуганно молили, чтобы их отпустили обратно.
Наконец я поняла, что единственный способ все узнать - это все же умереть. Решение пришло как раз вовремя, потому что муж мой послал за мной отряд воинов, чтобы силой привезти домой. Я прибегла к самой крайней мере и вызвала само воплощение смерти, яростное и прекрасное существо, демона золотого клана Идуши-Цхао , который, как известно, уничтожает того, кто призвал его. Я знаю, что буду жестоко страдать, что это существо останется бродить в мире какое-то время, но другая сила Черный Эндимион казалась мне куда страшнее...
На этом записи обрывались, а Имори, оторвавшись от текста, поняла, что уже ночь на дворе и нужно было поспать перед решающей встречей. Чего-то не хватало в тексте, чего-то очень важного. Но принцесса, вспомнив предание о Черном Эндимионе, поняла, что женщина, явившаяся императрице, не была Идуши-Цхао, который в самом деле убил ее. Это было то самое зло, которое пришло, чтобы помешать демону, но оно опоздало, и императрица была уже мертва и писала только чудом, поэтому эта часть текста так сумбурна и патетична.
"Видимо, за это время им удалось собрать все души, ведь новые поколения уже ничего не помнят о Черном Эндимионе и последствиях его явления", - с этой мыслью Имори устало добралась до кровати и заснула тяжелым сном без сновидений.
Утро разбудило ее лучом солнца и прилетевшей к окну птицей, которая надрывалась за ставнями. Девушка встала, привела себя в порядок, проверила оружие и положила за пазуху свитки с текстами. Свой перевод она спрятала в комнате, чтобы потом еще раз посмотреть - не упустила ли она чего важного.
Город встретил ее тишиной и покоем, потому что был выходной день и люди старались выспаться и дать себе отдохнуть с утра, чтобы потом отпраздновать день Нового Года, самого любимого года тигра, всегда приносившего одни радости и успехи в делах, в эти годы били самые огромные урожаи.
Имори прикинула время и поняла, что до встречи в Храме Вечерней Зари у нее еще часа три, и можно это время провести в "Крыльях Гарану" и еще поговорить с Охатой Ради, доставить удовольствие старинной подруге.
Другое дело было в том, что она, наконец, заметила своего преследователя. На пустынной улице он выглядел слишком отчетливо, особенно для наметанного глаза вора, привыкшего уходить от судейских ищеек. Это был странного вида молодой человек во всем черном, но с серебристым рисунком, довольно глупо смотревшемся в рабоче-торговом квартале. А что он рассчитывал, когда выходил на улицу? Его раскусил бы и начинающий мальчишка. Если только он не планировал, чтобы его заметили, словно выставлялся напоказ, готовя какую-то ловушку. Имори следила за ним в полглаза и продолжала путь до чайной.
Утром выходного дня это заведение смотрелось удручающе: в окнах не горит свет, и они кажутся пыльными; в зале всего два посетителя свирепо переглядываются из-за двух разных столиков и сурово жуют рис с овощами, оплакивая невозможное уединение, служащие лениво обмахиваются, зевая и проклиная обязанность просыпаться так рано. Хозяйка занимала все тот же столик и производила подсчет выручки за прошлый вечер. Она шевелила губами, записывала на бумагу какие-то цифры и делала под ними подписи, перед ней лежала стопка счетов, выписанных клиентам, на всех - знак уплаты. Охата Ради была очень довольна результатом, улыбалась и пожимала плечом, что еще давно вошло у нее в привычку.
Как только она увидела свою гостью, то тут же приказала повару приготовить его фирменное блюдо и без всяких возражений усадила девушку за стол. Вскоре они завтракали, болтали о прошлом и настоящем, потому что будущее в Империи Воров имело весьма сомнительные свойства и вероятности. Женщина не могла налюбоваться на свою воспитанницу, дала ей массу полезных советов и поклялась, что в ближайшее время начнет работу над пособием для домохозяек, чтобы все девушки могли хорошо вести дом, и мужья были бы ими довольны. Имори похвалила ее за это решение и пообещала любое содействие, которого только попросит Охата.
Тем временем приближался полдень, и Имори пора было идти на встречу. Хозяйка чайной пожелала ей удачи и скорейшего возвращения, и девушка двинулась к Храму Вечерней Зари.
Это было величественное сооружение в западной части города и посвящалось оно заходящему солнцу, которое особо почитали в этой части страны. Стоял храм на тихой улочке, утопавшей в яблонях и сакурах и благоухавшей сотнями цветников.
"Это хорошее место для хорошего завершения дела, - подумала Принцесса, осматривая подступы к храму. - Вот только куда девался мой преследователь. Не побежал ли он за подмогой. Боги, она могут ждать меня в чайной, если не смогут прийти сюда, но я должна попасть к Охате, ведь это верх неприличия - не попрощаться с таким хорошим человеком. Что поделаешь, будем выкручиваться.
Серая фигура тем временем промелькнула среди колонн и центральных статуй входа - сухарь уже пришел. Имори не заставила долго уговаривать себя, проверила отсутствие хвоста и сама шмыгнула внутрь.
Нечто удивительное ждало ее там, более божественное, чем убранство снаружи. Здесь царила прохлада и тишина, кругом парил запах мяты, корицы и лимона, приторные струи смеси вливались в ноздри, тревожа все чувства. Росписи на стенах изображали богов на фоне отходящей ко сну природы с умопомрачительными закатами. Мужчины и женщины в красивых одеждах гуляли, читали, слагали стихи и ужинали на верандах, прославляя красоту и славу уходящего светила.
Ученый стоял у алтаря, выполненного в форме половины шара с выемками для палочек и жертвоприношений, кое-где лежали фрукты и рис. Имори тоже подошла и достала из сумки чашку с рисом и кусок курицы, завернутый в бумагу, потом появился апельсин и несколько свежих цветов. Все это девушка положила на алтарь. Старик стоял рядом и нетерпеливо переминался, ожидая своей очереди. Словно невзначай Имори достала из рукава бумаги и протянула их нанимателю. У того загорелись глаза и затряслись руки при виде древних документов, он еще не знал, что было там, но предвкушение было сильно, даже слезы брызнули из глаз. Он вытащил четыре слитка, торопливо сунул их принцессе в руки и стремглав вылетел из храма, пряча свою добычу.
-Прости ему его неуважение, бог солнца, - вздохнула девушка, кладя награду в сумку. - Он очень долго ждал этого момента и желание его понятно, так от долгого воздержания пищи голодный набрасывается на еду. Защити меня, бог солнца, когда ты так силен, не дай мне попасть в ловушку, расставленную неизвестным врагом, который крадется за мной как несмышленый тигренок, но у которого, вероятно, много клыкастых и когтистых старших братьев, огради одну из твоих дочерей, которая живет тем ремеслом, к коему ее приучили с детства.
Она зажгла одну из палочек, поклонилась всем сторонам храма и вышла на улицу. Разгоревшийся день был прекрасен как никогда, девушка была свободна от обязательств, и никто не преследовал ее. Имори шла и смотрела по сторонам, словно поглотившая ее пучина отчаяния императрицы, схлестнувшейся с Черным Эндимионом, отпустила и ее тоже вместе с бумагами. Однако зря она снова отправилась в "Крылья Гарану", потому что солдаты охранки Императора уже ждали ее.
Она вошла в зал чайной, уже довольно полный, но хозяйки на месте не было, зато над всем этим пиршеством царил Мотоки. Он увидел девушку, подлетел и усадил за ближайший столик. Имори была неприятно поражена таким вниманием, ей не нравилось, когда юноши позволяли себе такие вольности.
-Госпожа, из-за того, что вы уделяли моей хозяйке много внимания, я так и не смог пообщаться с вами, а ведь так приятно встретить хорошего человека в такой глуши, - по его приказу на столе появился чай и сладости. - Вы просто бесподобны, императрица мое души, и видеть вас у себя - настоящая награда. Кстати, я слышал - вы ценитель литературы, может вы послушаете мою поэму, чтобы скрасить ожидание госпожи Раги, ведь она ушла по делам и придет нескоро.
-Я бы не хотела более задерживаться, потому что мне пора ехать домой, иначе хозяйство придет в упадок. Я лучше как-нибудь попозже заеду еще раз, - она едва смогла вставить слово в его затянувшуюся непрерывную тираду.
-Вы отказываетесь поддержать молодого автора? - воскликнул он. - Вы не поощряете новые таланты? Или вы считаете, что для вашего уха оскорбительно слушать побасенки провинциала, - он словно накалился на огне от этой ничего не значащей вежливой фразы. Он не имел права на ее внимание, у Имори не было времени объяснять ему правила воровского этикета, она просто вскочила с места и, выбежав наружу, пролетела пару кварталов, пока в конце одной из улиц не увидела группу солдат из охранки ит ого самого разряженного пижона, что следил за ней до храма. Он тоже заприметил ее, что-то скомандовал, и закованный в броню отряд побежал ей навстречу.
Имори поняла, что ждать милости ей не стоит и надо рвать когти. Взяв на вооружение все свое умение, увертливость и скорость ног, она врезалась в толпу и побежала. Ветер свистел, люди шарахались в стороны, а сзади грохотала непобедимая армия Тайной канцелярии Императора, способная в своем служебном рвении разрушить весь город. Петляя по не очень знакомым улочкам, Имори забежала в заброшенный дом, вскарабкалась на чердак по приставной лестнице, втянула ее за собой, закрыла люк и притаилась в самом дальнем углу.
"Надо было уходить сразу, - Имори лихорадочно собирала вещи, готовясь под вечер покинуть город. - Еще один дом в этом месте, но днем идти нельзя, иначе меня точно заловят, а перед закрытием ворот самое он. Дурацкая сентиментальность, от нее проку только глупцам и простакам, ведущим смирную жизнь в деревне, а людям подобной профессии нужно подальше держаться от воспоминаний".
Однако стук в дверь оборвал все ее размышления, Имори так и подскочила на месте, и первое, что она сунула в рукав, был перевод текстов. Стучали все настойчивее, поэтому девушке пришлось подойти и спросить:
-Кто там? - постаралась она придать голосу больше твердости и уверенности.
-Накамуро Исумори, исполнитель двора его Императорского Величества. Господа Имори Тао Бакоси, приказываю открыть именем ее Императорского Величества императрицы Сакомуто.
"Сама императрица прислала ко мне человека? - удивилась девушка. - Да, такого история еще не знала, чтобы пересеклись два двора страны Восходящего и Заходящего солнца. Правда есть в этом какое-то странное, противоречивое чувство, но арестовывать меня точно не будут".
Она слегка приоткрыла дверь и выглянула. На пороге стоял тот, кого она ожидала там увидеть - разодетый хлыщ, не умеющий хорошо следить. Выглядел он не воинственно, но взволнованно дышал и нервно теребил перстень на большом пальце. Она отошла в сторону и дала ему возможность пройти. Накамуро словно освободился от тяжелого бремени, когда оказался в четырех стенах.
-Большое спасибо, что вы вняли голосу разума, - он поклонился и протянул из рукава письмо. - Это вам от императрицы, прочтите это немедленно, потому что ваша жизнь в опасности.
Принцесса не привыкла шутить со словами о своей жизни, поэтому без лишних вопросов развернула послание. Боги, будто одна рука писала эти строки с тем полным фатализма и горечи письмом императрицы Сасимы, удивление было настолько сильным, что она слегка вскрикнула, но исполнитель не подал виду, послушно стоя рядом.
Письмо содержало следующее:
Многоуважаемая дочь моя Имори Тао Байкоси!
В трудный час пишу я, когда страну раздирает на части невидимая миру вражда. Ученые Академии разделились и больше не желают подчиняться воле моего мужа и вашего повелителя. Часть из них тайно основа культ Черно Эндимиона, стараясь возродить его к жизни и вернуть былую силу. Документ, который вы, вероятно, сможете получить, несет важную информацию о гибели демона, ведь чтобы его воскресить им придется разбить единый дух, но они не знают, где он может укрыться. Моя прародительница Сасима незадолго до своей смерти прислала шкатулку, повелев открыть ее в трехтысячном году в день моего рождения. Так и сделали, когда я родилась, но там было пуст. Теперь же, изучая надписи на шкатулке, я поняла, что там был запрятан тот объединенный дух, словно она предчувствовала возрождение культа Черного Эндимиона.
Я могу доверить тебе эту тайну, потому что ты, одна из немногих, кто не желает мне смерти - этот дух заключен во мне, поэтому я стараюсь обезопасить себя от вторжения демона.
Если ты уже успела продать свиток, то постарайся вернуть его, или укажи моему посланнику, чтобы охрана смогла перехватить бумаги, если ты сама читала их, отдай все записи, потому что я искренне уверена в твоем добром расположении ко мне.
С уважением Сакамуто Ша Ли Тамакаси ее Величество Императрица.
-Спасибо, что пришли, - поблагодарила Имори исполнителя. - Я совершенно не представляла, что могла наделать своим поступком. Я действительно читала свиток и сделала с него список-перевод, так что можете взять его и сделать с ним все, что полагается, - она вытащила тексты из рукава.
-Я видел человека, которому вы продали документы, его сейчас ищет стража, потому что города он точно не покидал, однако вам придется опознать его, чтобы мы были точно уверены.
С этими словами он ушел.
Бояться преследования не стоило, а оставаться пришлось, поэтому, чтобы не нервничать понапрасну, Имори на следующий день снова засела с Охатой Ради, ни словом не обмолвившись об вчерашнем визите и предстоящем ей опознании.
Распорядитель к тому же оказался человеком честным и не показался в "Крыльях Гарану", а подождал, пока она пойдет домой.
-Нужно идти в Дом Порядка? - спросила девушка, следуя за ним мелкими шажками, потому что сегодня она снова была благовоспитанной дамой из высшего общества, державшей зонтик против загара.
-Да, у нас нет другого выхода, госпожа, - сухо ответил исполнитель. Он был безликим винтиком государственной машины или старался быть таким, словно заведенная игрушка исполняя поручение и не отвлекался на посторонние препятствия. - Я прекрасно понимаю, что вы бы даже в качестве свидетеля не хотели засвечиваться там, поэтому мы сделали все возможное для соблюдения вашего инкогнито. Было принято решение, что вы предстанете неизвестной гостьей господина судьи, пришедшей к нему с тайной просьбой. Ученый будет под охраной в комнате судьи, вам надо будет только на минуту зайти туда, подтвердить его личность кивком, и вы можете ехать из города.
Так все и вышло. Лишь на несколько мгновений перед Принцессой Воров предстал измученный допросами старик, твердивший одну лишь фразу: "Королевская охота идет, она будет идти вечно. Вы остановили нас сейчас, но наше время еще придет".
Она оставила город сразу же, стараясь выкинуть из головы этот образ. Она желала только одного, успеть ко дню рождения сестры.
Через месяц гонец принес письмо, закрытое личной печатью императрицы, знакомыми иероглифами было выведено:
Уважаемая Имори.
Жду вас пятого числа сего месяца в парке Фукури Яма.
Императрица Сакамуто.
В сопровождение пяти дам Имори прибыла в Фукури Яму и на первой аллее увидела женщину с цветами водяной лилии в волосах. Вокруг не было ни души, но по периметру парка были расставлены солдаты. Женщина со скамейки поднялась ей навстречу, и Имори приказала своим спутницам остаться на месте.
-Моя госпожа, я крайне польщена вашим высочайшим вниманием к моей ничтожной персоне, - девушка согнулась в глубоком почтительном поклоне.
-Ты спасла мне жизнь, и теперь мы стоим на равных, тем более что ты не простая жительница империи, а в своем роде тоже хозяйка страны. Не надо слов, просто послушай, - она пресекла ее попытку что-то возразить. Кто бы подумал, что скромная особа в благородно-сером кимоно с обычными черными журавлями, одна из самых главных женщин в стране. Имори не верила своей чести и почтенно ловила каждое ее слово. - Я не одобряю действий, перечащих законам порядочного мира, к которым все относят воровство. Но вы сумели создать настоящее государство со своими правилами и порядками, обезопасили своим законом своих граждан, и живете даже лучше, чем моя собственная страна. Поэтому я восхищаюсь вашим трудолюбием и упорством.
Я еще раз убедилась, что ваш кодекс не позволяет вам лишний раз убить человека ради прибыли, а твоя верность теперь не оставляет возражений. Могу ли я в любую другую трудную минуту рассчитывать на тебя?
-Да, госпожа, - ответила Имори. Она была готова на все ради такой благородной и невысокомерной женщины, хотя все другие считали Сакамуто абсолютной противоположностью. - Человек, который нашел меня, сказал, что они еще вернутся, чтобы воскресить Черного Эндимиона, поэтому я клянусь вам, что одна из моих дочерей будет носить наш секрет и передавать его своей дочери до того момента, как моя помощь понадобиться вашему потомку. Пока у меня нет детей, но вероятно, что в скором времени я найду человека, достойного стать моим спутником и тогда...
-Позволь порекомендовать тебе Накамуро, моего исполнителя, он очень хороший юноша, прекрасно зарекомендовавший себя.
-Человек из охранки в Империи Воров? - удивилась Имори, она слегка усмехнулась, представив этого юношу в кругу своей семьи.
-Но ты ведь не унаследуешь Империю, тебе рано или поздно придется покинуть двор, - развела руками императрица. - Мне нужна более сильная защита, а ты сама получишь куда больше власти, чем ежели останешься в своей Империи.
-Мне не нужна власть, - покачала головой девушка.
-Ты можешь идти, - Императрица отвернулась от нее. - Но обещай подумать об его кандидатуре. Постарайся разузнать о нем, и ты не прогадаешь. Если не власть, что что-нибудь еще ты сможешь получить.