- Хак! - хакнул Георгий Шталь, положив месье Лавуазье на лопатки.
- Смотри, Лавик, а я даже не вспотел! Ты, кроме всего прочего, оказывается, ещё и слабак! - тычась потным лицом в Лавуазье, сказал Шталь.
- Не даром меня в школе поучали дети барские, ну я то на вас отыграюсь! Будете знать, как оно достаётся!
Георгий Шталь поднялся с месье Лавуазье, подошёл к столу, выпил стакан флогистону, крякнул и зажмурился. Флогистон разгорячил Георгия.
- Тоха! Исполняй мои желания, не то в бараний рог закрученным быть тебе! - надменно, глядя сверху, предложил Георгий. Лавуазье встал с пола лаборатории, усеянного осколками мелких колбочек и прочим мусором.
Лавуазье взял пробирку в одну руку, задрал платье и медленно полёз внутрь - сначала одна нога, потом другая. Лавуазье положил пробирку на пол и скрылся в ней с головой.
Георгий от удивления перестал смеяться.
- Вылазь! - крикнул он.
Лавуазье медленно вылез из пробирки: сначала голова, потом туловище, потом показались руки, потом ноги, сначала одна, потом другая.
- Обратно!!!
Лавуазье влез внутрь, так же как и залез.
- Обратно!!!
Лавуазье вылез так же, как и влез.
- Влазь, вылазь, влазь, вылазь! Вниз, вверх, вниз, вверх, майна, вира! - отдавал тупые команды Шталь, обученный в Прусской армии, пока Лавуазье влазил и вылазил.
Наконец, Лавуазье вылез из пробирки и встал перед Георгием.
- Внутрь! Живо!!! - снова скомандовал Георгий.
Лавуазье не двигался.
- Внутрь!
Тогда Георгий подошёл к Лавуазье и ударил по-мужицки в плечо.
Лавуазье посмотрел в глаза Георгу и заплакал.
- Ну, чё, хнычешь, как баба?! - спросил Шталь, нагнувшись к месье Лавуазье.
- Домой хочется, к жене, к детишка-ам! - слёзы текли по его щекам.
- Ладно, кончай не мужик, что ли?! - успокаивал его Шталь.
- Не могу, бо-ольше, пусти-и меня, - ревел здоровый мужик на глазах у Георга.
- До чего, я таких не люблю! А ну замолкни, лягушачья башка! Сам виноват, с государством шутки плохи, сам знаешь!
Месье Лавуазье вытер нос и сжал кулаки:
- Что бы ты понимал! Мужлан!!! Да я эти... Да мне... Мне, что ли деньги эти нужны были?
- А кто с Лагранжем бухал, с Лапласом, с этим, Бер Берт...
- Да, я для себя что ли!? Я ж для науки всё, мне для науки живота не жаль!!! - выпучив по-жабьи глаза, доказывал месье Лавуазье.
- Ты насчёт живота-то не очень. Народ тебя обманывать не заставлял никто!!!
- Да я в жизни никого, никогда!!! И на Марии я сразу женился!
- Ладно, на Марии мы знаем ты зачем женат!
- Как ты смеешь! Мужлан!!!
Месье Лавуазье посмотрел на стол, где стоял стакан из-под флогистону. Георг заметил его взгляд.
- Что ищем?! Никуда не пойдёшь отсюдова!!!
- Пусти, слышишь, пусти! Я заплачу, ведь. Лабораторию купишь, будешь опыты ставить. Интересно, как будет! Не думай! Журнал покажу!
- А говорил денег нет! - сказал спокойно Георг.
- Это ж не для меня, вот упёрся! Для науки это! Я ещё пожить хочу. Открытия будут. Слава будет!
- Ничего не будет у тебя. Голову тебе вот тут почикают, - Шталь провёл взад-вперёд по тонкой шее месье Лавуазье.
Месье Лавуазье заломил руки и упал, содрогаясь от рыданий.
- Ладно, прекрати!
Лавуазье не отвечал.
- Ну Тоньчик! Хватит, хватит, - Шталь потрепал месье Лавуазье по плечу.
- Смотри! А посмотри, что я тебе принёс! Вот, ты только повернись! Ну смотри же ты, что в стакане у меня!
- Что? - всхлипывая, спросил Лавуазье.
- Как что флогистон!
- Не может быть!!?
- Ну, конечно, а ты думал! Неприятная она, правда, а что поделаешь? Мы ведь друзья. Коллеги, компри?
Лавуазье повернулся:
- Давай стакан!
Шталь протянул ему стакан.
Лавуазье посмотрел в стакан, встал снова, посмотрел, перевернул стакан, похлопал его по донышку.
- Ты что? За дурака меня?! - затрясся месье, потеряв всю свою французскую выдержку.
- Ладно, не серчай, глядишь, успокоился уже, - ответил ему Георг.
- Пойдём, поговорим, - предложил Шталь.
Месье Лавуазье отрешённо пошёл за немецким учёным. Из шкапа Шталь достал бутыль из зеленоватого стекла, впрочем, в лаборатории было темно, нельзя было ничего разглядеть. Они сели за стол из кафеля.
Георг поднял палец вверх и произнёс единственное слово:
- Флогистон!
Лавуазье молчал
- Георг достал два стакана. Поставил. Разлил. Месье Лавуазье молча выпил целый стакан залпом.
- Что-то вкус у него такой... горький и вообще я его по-другому себе представлял, - сказал месье Лавуазье, перекосив физиономию.
- Ничего, все по началу удивляются, а мы, видишь, привыкли. Прогресс. Понимаешь?
- Да, я вижу, в этой стране большой прогресс. Внутри, только потеплело, правда, я сказал, от огня он пошёл, - повеселел Лавуазье.
Шталь молча кивнул. Они помолчали несколько минут.
- Как дела Антуан? - спросил Георг.
- Дела? Дела - ничего. Чувствую, что ещё бы выпил.
- Планы? - Лавуазье рассмеялся. - В безвыходном положении я. Вот какие планы!
- Нет. Не бывает безвыходных положений, нас в школе так учили.
- Хорошие школы у вас я слышал. Сильных людей делают. У тебя будет такое когда - поймёшь. Мало ты повидал, видно, ещё.
- Ладно, у меня к тебе вот какое предложение. Про деньги ты хорошо, что сказал. У нас в науку сейчас плохо вкладываются.
- В курсе я. Дома - та же бодяга.
- Деньги, ты говорил, в дело вложим, лабораторию сделаем. Ты, хм, младший научный сотрудник будешь. Зарплату обговорим.
Лавуазье помолчал.
- Гри, то, что ты предлагаешь, действительно интересно. Но как же Мари? Наш ребёнок?! Честь Франции, наконец!!!
- За её честь тебя и хотят, того. А девку, ты не переживай, мы и здесь сыщем! Тебе какие больше нравятся?
Лавуазье смутился и покраснел.
- Я, вообще-то, я, ну-у, я полненьких больше люблю. Мари, жена моя, красавица и хозяйка, помощник в делах, но костлявая, шельма! Ночью спать невозможно. На бок повернётся - синяк, на спину - фингал.
- Доярки тебе как? - спросил Георг.
- Доярки?!
- Решено. Жить тебе найдём где, баба, семья всё будет. Работать будешь с нами, по нашей теме.
- Простите, но мне ваше направление известно и я сомневаюсь в его правильности. Как вы знаете.
- Знаем, знаем, а против не попишешь!
- Почему же херр Шталь?! Я всегда полагал, что тот, кто даёт деньги, тот и правит балом, словом определяет ход исследований.
- Туаныч, ну, что ты говоришь? Ты на себя посмотри! Нелегал, без пяти минут повешанник! Мы тебя в гестапо сдадим, знаешь, сколько получим?
Месье Лавуазье молчит.
- То-то.
- Ты же не баба, хоть и ревёшь, как маленький, это мы поправим, но ты должен будешь поправить свою идею. Это фиаско полное, ты же понимаешь!
Лавуазье стиснул зубы со скрипом. Сжал руку в кулак, пальцы не слушались, рука поехала по столу, он покачнулся на стуле и чуть не упал. Крепко выругался.
- Да, быть может, я изначально запутался. Что делать теперь, что?!
- Вас, вас?! К нам иди. Всё хорошо сделаем. Порядок будет.
- Накормим, напоим, - хмыкнул Георг в кулак, - работать дадим.
- Нет, не могу я так. Если кто узнает, что я опроверг свой тезис - мне каюк!
Георг подошёл к месье Лавуазье и взял его за грудки:
- Попрошу забыть это слово. Это я тебе как учёный учёному говорю.
- Нет!!!
- Антуан, ты ошибаешься! Поверь, мне, твоему коллеге. Я считал!
- Нет, невозможно!
- Хорошо. Считала моя жена.
- Я человек чести и моё происхождение...
- Новый аусвайс тебе дадим и происхождение твоё тю-тю...
- Шталь! Я уважаю тебя, хотя бы потому, что ты учёный, но я лоханулся и должен ответить за базар. А за такой базар, мне боюсь не ответить, поэтому отдамся в руки правосудия. Буржуазия сосёт. Так я не могу больше жить. Лучше руки на себя. Как японцы...
Шталь вскочил в ярости и разбил пустой стакан о стену. Осколки разлетелись по лаборатории, а на стене осталось тёмное пятно.
- Туан! Умоляю, только не уподобляйся этим узкоглазым говноедам! Они же плюс от минуса не могут отличить. Фашисты поганые!
- Оо-о-о-х, - вздохнул Георг Шталь, - недооценил я тебя. Думал, будешь шнырить на лабах у нас. Ан, нет! Ты же личность!!! Да, за базар надо отвечать. Громада!!! Такого бы с тобой наоткрывали. Се ля ви, бля.
- А ещё я понял, херр Шталь, что и базар, и всё остальное, всё это - фарш полный, в том числе и идеи наши. Лет через сто школьники смеяться будут, с какого накура такую бодягу придумали! Поэтому я уйду. Уйду эффектно, чтоб не видеть позорного разоблачения. Я отвечу со своими чуваками. Дружбаны они мне. Тебе этого не понять, боюсь.
- Как не понять?!! Может, и не понять, но понятно, что бодягу эту на вас тоже неизвестно с какого накура повесили!
- Ладно. Не хрен кал мять!!! Я решил. Чужой я на этом празднике жизни.
Георг остался стоять на месте, а господин Лавуазье пошёл к выходу. У выхода он остановился и обернулся:
- Георг, без прикрас, ты знаешь, куда я сейчас. Скажи мне, есть флогистон или нет?!
Георг посмотрел в пол.
Месье Лавуазье улыбнулся и вышёл вон.Яков Яковлевич раскрасил уши в зелёный цвет. Нос в красный, а остальные части лица в синий.