Он вскочил с постели, сделал водные процедуры и приступил к зарядке. Поставил ноги на ширину плеч, разделил кучку бумаг на две стопки и поперекидывал их с одной руки на другую. После разогрева, он разделил бумагу, уже на две равные стопки. Сидоров никогда не ошибался - не позволяло положение. Затем Сидоров выставил левую ногу вперёд, правую ногу назад и стал мозговать.
- Семью шесть - тридцать шесть! Восемью девять - девяносто девять!
Он поменял ноги прыжком:
- Дваю два - четыре! Трижды три - тридцать три!
Сидоров слыл прилежным бухгалтером, работал в банке, грёб денюжки. В банке Сидоров сидел в сейфе, когда сейф открывали, чтобы напихать туда ещё денег, Сидоров выползал, щурил на свет узкие глаза и загребал сброшенные в кучу деньги кривыми ручками. После того, как Сидоров управлялся, дверь закрывали, и Сидоров бубнил сколько он загрёб. Повторяю, Сидоров никогда не ошибался.
В начале карьеры Сидоров держался в порядке. Бумажки и монетки складывал в разные стопочки. Сам директор банка очень доверял ему. Когда Сидоров это заметил, стал пользоваться расположением директора, а вскоре и совсем распустился. Если никто не смотрел, Сидоров попросту сгребал деньги в кучу грязными ботинками, скручивал ассигнации в трубочки и ковырял ими в зубах. Следы Сидоров оставлять боялся и уносил обрывки бумажек с остатками жёлтого зубного налёта в кармане.
Однажды санэпидстанция нагрянула с проверкой, заглянула в сейф и ужаснулась. Предводитель санэпидстанции позвал директора банка и посветил фонарём в сейф, где восседал бухгалтер Сидоров на куче грязных денег, обрывках бумаг и прочих нечистот. Директор разозлился, но, будучи размеренным человеком, попросил представителей санэпидстанции никому не рассказывать об увиденном, а охранника попросил напхать Сидорову полный рот грязных банкнот и вытурить вон.
Сидоров растерялся такому обороту, побубнил и побрёл домой. Охранник был человек старательным и целеустремлённым, Сидоров не смог достать изо рта ни одной бумажки. В трамвае Сидорову продали билет до Нагатинской вместо Чертановской, обсчитали, а на Чертановской не хотели выпускать из-за неправильного билета. Домой Сидоров вовремя не попал. Через это он сделался очень раздражительным человеком - перестал на улицу выходить, чтобы по пустякам не раздрожаться.