Говорят, мужчина - это подлежащее,  женщина - сказуемое, 
а ребёнок - союз, между ними соединение. 
Я не вписываюсь в эту ебаную точку зрения.
Я -  матерное наречие, наказуемое 
привлечением к административной ответственности.
Если меня произнести 
в людном месте, 
оп, тебе руки скрутили, и тебя уже не спасти. 

За спиной ладони скрещены намертво. 
На машине тебя покатают до камеры,  
где решётка крепкая изнутри. 
Ты не отворачивайся, смотри. 

Там тебя встречает  серьёзный в лице 
товарищ полицейский. 
-И как вы только умеете делать такой злобный взгляд-прицел? - 
я всегда спрашиваю у него, за что получаю
в конце. 
Я здесь сижу уже столько, что много знаю 
об этом напыщенном подлеце. 

Он объясняет новоприбывшим правила. 
Он начинает меня утомлять. 
Да, у него получается так себе -
что ж, разговаривать не стрелять. 
Я говорю: - Вам не надоело пытаться меня исправлять? 
Да, я плохой человек. Прошу оставить меня в покое. 
Он возмущается: - Что такое?! 

Я отвечаю: - Мне впадлу здесь с вами сидеть, день ко дню, день ко дню. 
Я знаю расписание пыток и все наше приторное меню. 
Да,  может быть, в моем возрасте стыдно писать всю эту хуйню; 
но если речь идёт о хуйне, 
признаюсь честно, я на коне.
Товарищ полицейский вещает: - Ваш срок увеличивается вдвойне. 

Так мы  сидим в своих камерах, пока одни дни сменяют другие. 
Потом однажды под марша ритм 
наш полицейский входит и  говорит: 
- Вам точно поможет арт-терапия. 
Вот вам баллончики краски даю, 
рисуйте свою
надежду на долгую жизнь с намерениями благими. 

Он зря доверился мне, 
ведь  я пишу на стене 
красивым почерком слово "хуй" и своё имя.