Аннотация: Студенты Василий Кулешов, Валерий Дорожкин и Никита Меньков на машине времени переносятся на век назад, в далёкий 1913 год. На удивление быстро они осваиваются в том времени и знакомятся со многими знаменитостями...
1. Визит к великому учёному
За окном накрапывал дождь. Трое друзей бежали вверх по лестнице. Оказавшись на лестничной площадке, они переглянулись, и один из них, Валерка, нажал на дверной звонок.
- Винсан, это мы! - крикнул он. - Открывай!
Спустя полминуты из коридора послышалось шарканье шлёпанцев, и дверь открыл высокий молодой человек в очках, с взъерошенными волосами. Он был явно чем-то очень доволен - улыбка от уха до уха.
- Ты чего, спал, что ли? - прищурился другой парень, Вася.
- Я сделал это! Сделал! Я изобрёл машину времени! - ликовал тот.
- Банальная фразочка, - присвистнул Валерий. - Получше ничего выдумать не мог?
- Да это правда! - клялся Винсан. - Ну, правда здесь есть одна загвоздка, так что...
- Что за загвоздка? - подал голос третий товарищ, самый молчаливый, Никита.
- Она может отправлять людей в прошлое только на круглые даты, - вздохнул изобретатель. - Скажем, ровно на сто-двести-триста и так далее лет... А вы чего с тысячей баулов? Неужто надолго в прошлое собрались?
- Точняк, и мы надеемся, что ты подскажешь нам, куда лучше отправиться, - Валерка поскрёб пальцами дверь. - В какой век?
- Я думаю, всего лишь на век назад.
- Обоснуй.
- Ну, это время ближе всего к нам, следовательно, привычнее. Точнее, быстрее сможете адаптироваться. А потом, если захотите, и дальше вас переброшу. Ну, как?
- Да хоть сейчас, - ответил Василий. - Мы уже собрались.
- Так, послушайте теперь меня, - упёр руки в бока Винсан. - Дружба - оно, конечно, хорошо, и вместе вы не пропадёте, но позвольте дать вам несколько советов. Первый: меньше разговаривайте, больше наблюдайте. Второй: никому не говорите, что вы из будущего, иначе загремите в дурдом. Третий: "восстановите" документы, скажите, что потеряли их. Четвёртый: не вступайте ни в какие организации и ни в коем случае не участвуйте ни в каких митингах - вы плохо знаете то время по сравнению с его жителями. В общем, будьте тише воды и ниже травы, поняли?
- Так точно! - в один голос сказали все трое.
- Ладно, идёмте за мной, - вздохнул Винсан. - Вы такая дружная компания, что нигде не пропадёте.
2. Гражданин с пёстрым чемоданом
Они попрощались с изобретателем и шагнули в большую тёмную кабину. И Винсан стал нажимать на рычаги.
...Кажется, они на короткий миг потеряли сознание, и даже охнули, присев на чемоданы и сумки. Но тут же гудение и тарахтение в кабине, оглушавшее их прежде, прервалось. И снова стало спокойно.
Никита открыл дверь, и три друга очутились в просторной светлой зале. Здесь кругом были шкафы с книгами.
- Библиотека, что ли? - осмотрелся Василий.
- Похоже на то... И здесь никого нет, - заметил Валерий.
- Надо выбраться на улицу, - сказал Никита.
Они скоро нашли выход из здания и выбрались на улицу.
Был ясный летний вечер; перед гостями из будущего расстилалась поляна, а чуть далее была аллея, по которой гуляли господа с барышнями.
- Как хорошо дышится! Какая погода! - поскакал по полянке Валера.
- Надо прежде подумать, где переночевать, - решил Никита. - А потом пойдём гулять по набережной Невы.
- Чего там думать! Надо вписку у кого-нибудь отыскать! - ответил Валерка.
- Сейчас 1913 год, вряд ли это принято, - пожал плечами Никита.
- Ещё надобно оформить новые документы, - вспомнил Вася.
- Поедемте прямо сейчас оформим, - кивнул Валерка.
Они ехали в дилижансе мимо Аничкова моста, когда заметили, что за ними бежит мужчина с чемоданом.
- Кучер, притормози, - велел Валерка. Он помог мужчине влезть в кибитку. - Какой чемодан у тебя чудный!
Чемодан был весь в наклейках и открытках; трое друзей невольно залюбовались им.
- Я чуть с вами проеду, - сказал мужчина.
- Колись, откуда такая экзотика? - приставал Валерка к мужчине.
- В Африке был, - известил тот. - Смотри-ка, вот эта открытка из Джибути, вон та - из Харара. Ничего себе съездил, да?
- Каким ураганом тебя туда занесло?
- Я ездил в экспедицию, - вздохнул мужчина. - Чего только со мной там не происходило! И императора Хайле повидал, и в пещере побывал, откуда выбрался, а ведь многие не выбирались!
- Повезло тебе! - присвистнул Валерка.
- А вы, франты, откуда? - спросил новый знакомый, осматривая их костюмы. - А, дайте догадаюсь... Из Германии, вот!
- В самую точку, - улыбнулся Валерка. - Из Кёльна приехали погостить. Мы сами русские, только жили там несколько лет. А так мы по-русски шпарим, как видишь, без акцента. Слушай, друг, я хотел спросить, сможем ли мы сделать российские паспорта?
- Отчего же не можете! Да за короткий срок!
- Ладно! И ещё вот какая просьба... Нам бы где обжиться... Только не в гостинице. Ты не присоветуешь такого местечка?
- Да отчего же не присоветовать... Жена писала мне письмо, что соседка вот только что на месяц уехала в Москву, а ключи оставила ей, чтобы цветы поливала. У соседки ещё одни ключи с собой есть. Ну, мы вас там пока поселим, а потом что-нибудь решим. У неё квартирка такая же маленькая, как у нас, но вы там отлично обживётесь.
- Ещё как обживёмся! - обрадовался Валерка. - Спасибо тебе! Но... мы же так и не познакомились! - И трое друзей представились мужчине.
- Николай Гумилёв, - представился тот в ответ.
3. На новом месте
Непривычно и тесно было в новой квартире, но друзья радовались, что получили хоть какой-то кров. Телевизора не было, розеток для мобильных телефонов - тоже, но мальчики радовались, что взяли с собой много книг, которые они и прочитывали вечерами, зашторив окна и засветив лампаду.
Николай жил с женой Анной Андреевной и маленьким сыном Лёвой. Поселившись в соседней квартире, мальчики в благодарность за то, что им предоставили свой уголок, изъявили желание помогать семье во всём, например, сидеть с Лёвой вместо няни, когда нужно.
Николай Степанович и Никита оформили документы для троих друзей, потом Николай стал думать, куда бы определить новых знакомых.
- Вы кто по роду деятельности? - спросил он Никиту, когда они ехали в его контору.
- Мы с Василием корреспонденты, а Валерка - агроном. Я ещё писатель и поэт.
- Да ну, про что же пишешь?
- Среди моих главных произведений - средневековый эпос про одного учёного, который я планирую закончить к две тысячи... к 1916 году. Ещё - пьеса "Ромул и Рем", повесть "Внучка волшебника Мерлина", "Ребята с нашего хутора" и прочие.
- Они у тебя с собой? Дашь потом почитать, может, опубликуем. Я устрою вас на постоянную работу - многим газетам сейчас требуются корреспонденты. С Валеркой тоже решим проблему - устроим его в какую-нибудь сельскохозяйственную газету.
- Как хорошо, что мы вас встретили, Николай Степанович, а то бы совсем пропали, - вздохнул Никита.
- Да ладно, для меня это пустяки, - отмахнулся тот.
Вскоре они оказались в прокуренном тесном помещении, где работали какие-то станки, печатные машинки, туда-сюда сновали люди.
Гумилёв созвал нескольких людей - то были Блок, Городецкий, Зенкевич, Мандельштам и прочие.
- Это наш новый друг и коллега Никита Меньков, - представил он новичка собравшимся. - Корреспондент, писатель, поэт.
- Рады приветствовать Никиту в нашем кругу писателей. Но мы пока ещё ничего не знаем о его произведениях, - заметил Блок. - Прочитай что-нибудь из собственных стихотворений, - попросил он Никиту.
Писатели утихли, и Никита начал:
Мне много снов приснилось этой ночью,
И все они, когда очнулся я, забылись,
Но лишь один согрел мне сердце очень,
Воспоминания о нём с мечтами слились...
Поэты внимательно слушали его. Это стихотворение было о том, как лирический герой Никиты ходит по рынку, ища букет цветов на восьмое марта для своей Музы. И вот наконец он находит свежий букет, взращённый где-то в теплице.
Цветы живые... Пусть они душу согревают
И сердце радуют небесной красотой,
Пусть каждый день её встречает
Добром и счастьем, радостью и теплотой.
- Браво! - сказал Городецкий. - У этого юноши есть талант, но его надо развивать. Но это всё - с возрастом.
- Ты меня прямо удивил, - сказал Николай. - Вот уж не думал, что среди нас новый талант появится. Знаешь, многие ведь, не имея таланта, приезжают, чтобы устроиться куда-нибудь и публиковать свои грошовые стихи. Нет, ты определённо талант... Ну что, куда устроим Никиту и его друзей?
- А меня не надо никуда устраивать, - решил Никита. - Я свою газету создам.
Спустя несколько дней парни уже были знакомы со всем двором - и с дворничихой тётей Зоей, и с бабушками на лавочках, и с детворой, и со взрослыми.
В один из вечеров Никита засветил лампаду и сел читать повесть про Ивана III. Валерка пролистывал "Русское богатство".
- Василий, наверное, у Ахматовой и Гумилёва чай пьёт, - сказал он.
- Ну и что... Чай "Ахмат" - замечательный, - задумчиво и рассеянно ответил Никита.
- Ты совсем меня не слушаешь... О чём задумался?
- Да вот думаю о будущей газете. Знаешь какое название придумал? "Никитина усадьба". Как тебе?
- По-моему, очень неплохо, - отозвался Валерка. - Мы организуем собственную типографию! И будем издавать собственные газеты!
- Василий не будет. Он решил заняться книгоизданием. Но он тоже будет печататься в нашей типографии.
- Только где бы достать помещение для типографии...
- Гумилёв сказал, что у него на примете есть заброшенное здание завода, можно его переделать под типографию.
- Тогда всё окей! - обрадовался Валерка. - Во заживём!.. Поживём здесь хотя бы полгода! Ты уже придумал, как будет выглядеть твоя газета? И вообще, что это будет за газета?
- Я кое-что уже распланировал... - Никита достал из рюкзака папку с бумагами, открыл её. - Смотри... На первой странице будут фотографии писателей, журналистов, путешественников и многих других, фотографии людей из народа, здесь будет содержание газеты. Далее будут идти рассказы о путешествиях, тут надо напечатать интервью Гумилёва об Африке и Турции. Потом будут научные статьи - в разделе "Библиотека интеллектуала". Также будет беллетристика, буду публиковать рассказы и повести знаменитых и малоизвестных писателей. В газете будут детективные истории, интересные научные факты, рецепты блюд, кроссворды, анонсы новых книг и многое другое.
- И ты думаешь сам со всем этим справляться?
- Буду делать всё, что в моих силах. Издавать буду, редактировать буду, верстать буду, статьи писать буду, но, конечно, там будут и другие люди работать - тот же Василий, например.
- Класс! - у Валерки загорелись глаза. - Я тоже придумаю свою газету и буду её издавать! Мы будем помогать друг другу!
- Всенепременно!
5. "Русская нива"
Валерка и Николай, вынеся из старого здания завода оставшийся хлам, наводили там порядок.
- Ну, чего решил насчёт газеты? - спросил Николай, доставая сигары. - Куришь?
- Спасибо, - Валерка взял сигару, оба задымили. - Да леший знает... "Русская нива" подойдёт?
- Да почему же нет. О чём ты будешь там писать?
- То, что касается всяких там садов-огородов. Про животноводство ещё. Разве плохо?
- Ну-ну. У меня есть знакомый фермер, я тебя с ним познакомлю. Он может дать много материала твоей газете.
- Благодарю. Никита сказал, что напишет целую повесть про твоё путешествие в Африку и опубликует в газете.
- Куда он сегодня так рано подался? Ещё шести не было, гляжу в окно - он уже с дворниками беседует, потом куда-то побежал.
- Он по всяким лекциям и заседаниям писателей мотается, по редакциям тоже. Консультируется с писателями и журналистами насчёт будущей газеты. Он хотел познакомиться с Короленко, Горьким, Буниным и прочими, чтобы привлечь их в газету.
- Это правильно, - кивнул Николай. - Слушай... Тимирязев - вот кто тебе нужен! Он в Москве живёт, но вы же сможете переписываться! Он тебе кучу всяких сведений о растениеводстве может предоставить! И если ещё кто на примете будет, скажу.
- Вот спасибо! - пожал ему руку Валерка. - Как же эти сигары трудно курятся... Вот самокрутки - дело другое. В моей деревне все делают самокрутки.
- Из Стамбула сигары, я таких ещё никогда не курил.
Они стали заносить столы, расставлять на них лампы, занесли несколько шкафов и сервант.
- Печатные машинки позже привезут, - сказал Николай. - Мы ещё принесём вам всякого оборудования, если будет не хватать.
- Спасибо... Слушай, это надо отметить! Пойдёмте все в кабак, зови всех своих поэтов! Даже фуршет можно организовать! Я угощаю! Только вот деньги надо поменять.
- У тебя немецкие, что ли, остались?
- Нет, наши... - Валерка вытащил из кармана несколько небольших купюр.
- Чего?.. Отродясь таких не видел! Как это возможно - "1997 год"?
Валерка понял, что попал в западню. Винсан же велел вести себя осторожнее и ничем не выдавать, что ребята - из будущего!
- Клоунада какая-то, - Николай отдал деньги Валерке. - Кто их вообще печатал? Что за чушь? Где ты их взял? Никому их больше не показывай. Застолье мы организуем нашими силами, не беспокойся. Надо же... "1997 год"...
6. Диво дивное
В семь часов утра мальчиков уже не было дома - они ушли в типографию.
Анна Андреевна зашла полить цветы, и её привлёк небольшой "творческий беспорядок" на диванчике и на столе в зале. Тут были рукописи, какие-то планы Васи и Валерки, их ежедневники. Анна Андреевна взяла с дивана толстую общую тетрадь, походившую более на книжку, пролистала её. Это был рукописный учебник.
"История планеты Земля" - значилось на титульном листе. Тут же было приписано: "Меньков Н., 2007 - 2012 гг.".
Она пролистала учебник. Много приклеенных изображений древних персонажей, королей и царей, рыцарей, патриархов... Некоторые иллюстрации автор рисовал сам. Учебник был разбит на три раздела: "Древний мир", "Россия и мир", "Мир в 20 веке".
Именно последний раздел удивил Ахматову. Здесь говорилось о событиях вплоть до конца двадцатого века. Она прочитала о Первой мировой войне, о Гражданской войне, о Великой Отечественной войне, об истории СССР и о Холодной войне, и о многом другом.
Откуда всё это взял автор? Единственное объяснение - в том, что он так представляет себе будущее России. У него очень пессимистичное представление о мире. Разве произойдут когда-нибудь такие ужасы, о каких рассказано во главе о Великой Отечественной войне?
Решив как-нибудь спросить у Никиты, что всё это значит, она взяла со стола одну из его книг - "Ребята из нашего села" - и стала её читать.
7. Визит к Владимиру Галактионовичу
Короленко писал письмо очередному начинающему писателю. В дверь постучали.
- Да-да.
В комнату вошёл молодой человек.
- Владимир Галактионович, здравствуйте. Я Никита Меньков, я вам письмо писал.
- А, да, конечно, помню, здравствуйте. Присядьте, минутку посидите, я уже заканчиваю письмо. Сейчас мы с вами всё обсудим.
Никита присел на стул и стал оглядывать великого писателя и редактора. Тот был одет в старый засаленный пиджак, серую рубашку; седая борода украшала его румяное и доброе лицо.
- Так... Ну вот, - Короленко положил письмо в конверт. - Никита, очень рад, что вы ко мне обратились. Чем могу служить?
- Я просто слышал о том, что вы стали образцом для многих начинающих редакторов, писателей, и решил поговорить с вами насчёт моей будущей газеты, спросить ваше мнение.
- Вот как! А какую газету вы собираетесь издавать?
- "Никитина усадьба".
Никита подробно рассказал о своих планах насчёт этого издания.
- Это хороший замысел, - одобрил Короленко. - Я вам помогу. Мы правильно расположим материал в газете, я подберу вам произведения для раздела беллетристики. Одно произведение я уже, считай, подобрал. Мой бывший ученик Алексей Пешков, он же Максим Горький, дописывает сейчас повесть о своём детстве. Мы его опубликуем в нескольких номерах. Как ты смотришь на это?
- Я только рад этому, Владимир Галактионович. Максим Горький - замечательный писатель. Я читал его ранние рассказы и пьесу "На дне".
- Вот-вот. Да многих писателей можно будет публиковать в твоей газете. Куприна, Бунина... У тебя уже определился круг сотрудников?
- Много чего я сам буду делать, мой друг Василий будет в помощниках, ещё Николай Гумилёв будет помогать и его друзья из "Цеха поэтов".
- Это хорошо, но неплохо было бы ещё созвать в газету разных специалистов - художников, оформителей, критиков и прочих.
- Ваша помощь, как опытного редактора, тоже была бы крайне необходима, - вздохнул Никита. - Вы будете сотрудничать в газете?
- Да, конечно. Мне кажется, это будет замечательнейшее издание.
- Мне тоже так кажется, - улыбнулся Никита.
Теперь он знал, что всё получится.
8. Знаменательный день
14 августа 1913 года стал знаменательным для Никиты днём: вышел первый номер его газеты.
В тот день весь "Цех поэтов" пришёл в типографию поздравить его. Никита обратился ко всем с пламенной речью:
- Дорогие друзья, спасибо всем за поддержку! Видите, чего-то я уже достиг. Газета пока небольшая по объёму, но со временем она увеличится, появится много новых интересных разделов. Я далёк от политики, поэтому газета моя ни монархическая, ни оппозиционная - я создаю её в первую очередь для себя, по велению своей души. Думаю, каждый может найти в ней что-нибудь для себя. Спасибо всем, кто оказывает мне помощь. Особая благодарность - Николаю Степановичу.
Все зааплодировали. Гумилёв огляделся, поднял бокал с вином.
- Хотя газета, по сути, качественная, но стоить она будет очень дёшево, и то - для богатых, которым она будет доставляться на дом. Беднякам она будет выдаваться бесплатно. Всему "Цеху поэтов" - тоже.
9. Два конкурента
Спустя неделю вышел первый номер Валеркиной газеты "Русская нива". Валерка и Никита, оставаясь такими же неразлучными друзьями, стали одновременно и конкурентами.
"Русская нива" пользовалась огромным успехом не только из-за прекрасного оформления и содержащихся в ней сведений по садоводству, овощеводству, цветоводству, но и из-за умелой подачи материала - Валерка, выросший в деревне, знал, как расположить к себе сельского читателя. Газета расходилась далеко за пределы Петербурга.
В "Русской ниве" было несколько рубрик с обилием рисунков: "На пасеке деда Никодима", "Огуречно-томатный коктейль", "Советы бывалого садовода", "Восторженный фермер" и другие.
"Никитина усадьба" выигрывала из-за того, что стоила копейки, к тому же многим выдавалась бесплатно; богачи подписывались на неё, чтобы им доставляли газету на дом. Поговаривали, что газету стал читать сам Николай II. Но не только это стало причиной успеха издания. Читатель, стремящийся отдохнуть от царившей в России атмосферы революций, восстаний, реформ, отвлекался от всего этого в газете Никиты, отдыхал душой, читая интересные новости науки, беллетристику, разгадывая детективы.
К началу сентября в "Никитиной усадьбе" более-менее определился круг сотрудников. Никита был издателем и главным редактором. Николай Гумилёв был верстальщиком и ответственным за раздел "Путешествия", в котором были напечатаны его истории об Африке. Короленко стал главным корреспондентом газеты и заведующим разделом беллетристики, в котором печатались произведения Горького, Бунина, Пришвина, Куприна и других. Никита публиковал стихи Мандельштама. Василий был помощником оформителя и художника газеты Бакста, который являлся участником "Мира искусства". Позже в газету пришло ещё много человек. Битнер, издававший газету "Вестник знания", сообщал в "Никитиной усадьбе" о научных новостях, новых изобретениях. Печатались статьи о космосе - галактиках, звёздах и туманностях, строении Солнечной системы.
В "Русской ниве", помимо издателя и главного редактора газеты Валерки, сотрудничали Городецкий, Пунин, Василий Кулешов и Бенуа из "Мира искусства". В эту газету также пришло множество народа после того, как она стала популярной.
Два друга боролись за первенство, хотя и Никита, и Валерка легко могли признать победу друг друга в случае чего и порадоваться друг за друга. Это состязание было для них вроде интеллектуальной игры, выходя из которой, они напрочь забывали о ней.
Однажды Анне Андреевне принесли очередной номер "Никитиной усадьбы". На первой странице красовался её портрет с надписью: "Муза и вдохновительница газеты". Весь номер был усеян цитатами из её стихотворений по тому или иному поводу, на каждой странице в боковых колонках были напечатаны её стихотворения, и, кроме того, теперь в газете была целая страница, посвящённая её поэзии.
Валерка однажды принёс Никите медальон с цепочкой, сказав, что для него передала его дворничиха, ей его дала какая-то девушка, ей - ещё кто-то и так далее; неизвестно, с кого началась та цепочка.
Никита открыл медальон. Внутри был портрет совсем юной Ахматовой с надписью "Анна Горенко. 1907 г.".
10. Три романтика
Осип Мандельштам ранее не мог представить Никиту в роли романтика - он видел его чересчур серьёзным, деловым человеком, не способным ни в коей мере быть романтиком. Но с недавних пор он заметил, что Никита сильно изменился: мало того, что в его газете стали публиковаться романтические рассказы и стихотворения, он и сам начал часто витать в облаках, стал рассеянным и невнимательным.
Никита решил получать второе высшее образование и поступать в недавно открывшийся престижный Университет Печати Л. Смолоза. По выходным он стал ходить на подготовительные курсы, и Осип Мандельштам записался на занятия вместе с ним. Они ходили на занятия по воскресеньям на целый день и по средам после работы, на вечернюю лекцию. В первой половине воскресного дня была литература, которую вели супруги Мережковский и Гиппиус; после полудня - немецкий язык, который вёл приглашённый из Кёльна молодой учитель Клаус Киммунг. В среду сам Лучьян Смолоз вёл русский язык.
Это было весёлое время. Приятелям было, конечно, трудно работать и учиться все семь дней в неделю, но и работа, и учёба были им в удовольствие. Группа, в которой они занимались, была достаточно большой - двадцать с лишним человек. Из них - только трое парней. Никита, Осип и Джон Грюнвальд - добрый и открытый, немного сентиментальный юноша. Джон, Никита и Осип, сидя за одной партой, порой забывали о лекциях и начинали создавать шедевры в тетрадях - рисовали разные пейзажи, портреты, карикатуры. На немецком и русском языках они отдыхали, на литературе же приходилось усиленно заниматься - преподаватели следили за усвоением их материала, постоянно устраивали контрольные работы.
В обеденном перерыве между занятиями они втроём ходили в кондитерскую выпить чаю и съесть пирожное. И просто гуляли по городу. Здесь можно было бродить вечно, не уставая.
Эта троица была и самой обыкновенной, и необычной. Самым интересным было то, что они всегда понимали друг друга с полуслова, будто читали мысли друг друга, о чём бы они ни говорили. Они о многом беседовали - о политике, об акмеистах, о своих увлечениях, о Музах и о многом другом. По вечерам, после занятий, они не спеша шли по городу, смотрели на звёзды, тихо переговаривались. Они заметили, что разговаривают каким-то возвышенным, поэтическим стилем.
Но однажды Джон принёс на занятия гороскоп, написанный просторечным языком, и они с Никитой, читая предсказания с блатными словами, смеялись над этим. Девушки оборачивались, желая понять, что же так их разобрало. Преподаватель Лучьян и сам часто вспоминал что-нибудь смешное и смеялся чуть ли не до потери сознания.
11. В Москву за новыми впечатлениями
Осип и Никита собрали чемоданы в Москву. Никита в своём ежедневнике обозначил цели поездки:
1. Познакомиться с московскими писателями и журналистами (футуристами, например), привлечь их в газету.
2. Поговорить с профессором Цветаевым (для моей газеты) и с академиком Тимирязевым (для Валеркиной газеты).
Плюнув на конкуренцию, Никита сам стал помогать Валерке в издании "Русской нивы", и тот также перестал соревноваться с ним. Оставив газету на Николая Гумилёва и Валерку, Никита с другом Осипом отбыли в Москву.
Их поездку омрачило известие о смерти Ивана Владимировича Цветаева. Никита узнал об этом, только когда прибыл в дом профессора. Он помог его родственникам по хозяйству, поговорил с его дочерями Мариной и Анастасией и зятем профессора Сергеем Эфроном и, потрясённый известием, после похорон профессора отбыл в гостиницу.
Осип тем временем ждал его возле гостиницы с двумя юношами.
- Знакомься, это футуристы Владимир Маяковский и Велимир Хлебников, - представил их Мандельштам.
Никита представился, пожал им руки.
Тот вечер они вчетвером провели в баре-погребе, где было накурено и царил полумрак. Ели шашлыки, запечённый картофель, пили пиво, слушали музыку.
- Я слышал про "Никитину усадьбу", - кивнул Хлебников. - Эту газету и здесь знают. Ты успешишь и удачишь.
- Что? - удивился Никита.
- У Хлебникова такой слог, он много "своих" слов употребляет, - объяснил Маяковский. - Его иногда трудно понять.
- Такого явления у меня в газете ещё не было, - обрадовался Никита. - Вы хотите публиковаться в этой газете?
- А газета не буржуйская? - спросил Маяковский. - А, да... Там про белые эллипсоиды космоса и всё такое. Ну что же...
- За нашу встречу! - поднял бокал с пивом Хлебников.
Друзья чокнулись бокалами.
12. Фото на память
Следующий день был богат событиями. Когда Никита ушёл к профессору Тимирязеву, в гостиницу пришли Маяковский и Хлебников и позвали Мандельштама на прогулку.
Они ходили на Поклонную гору, были на Чистых прудах, потом отправились гулять в зоопарк. Мандельштам фотографировал Маяковского и Хлебникова фотоаппаратом, который ему отдали Валерка и Никита.
Вечером, расположившись на лавочке в Александровском саду, они пили ситро, играли в карты, шутили и смеялись. Никита, возвратившийся с интервью, включился в игру.
- Ну, как там Тимирязев? - спросил Маяковский.
- Хорошо! Мы чай с тортом пили. Он много чего рассказал, там и для моей газеты кое-что припасено.
Возле ребят остановилась старушка:
- Ребят, вы ничего не купите у меня?
Она торговала газетами. Они купили у неё несколько газет.
- Вам нужна сдача? - спросила она.
Никита первый раз оглядел её внимательно. Она была очень бедно одета - наверное, перебивается с копейки на копейку.
- Нет, бабушка, - Никита выгреб из карманов монеты, оглядел спутников. Те тоже достали и отдали старушке мелкие деньги.
Велимир Хлебников сделал отличную фотографию, где Маяковский, Меньков и Мандельштам сидят на скамейке.
- Сохраню на память, не каждый день удаётся фотографироваться с известными людьми, - сказал Никита, пряча в порт-моне свой экземпляр фотокарточки.
- Да какие мы известные! - возразил Мандельштам.
- Всё равно будете известными, - покачал головой Никита.
Они долго гуляли по ночной Москве, больше молчали, чем говорили, но и молча прекрасно понимали друг друга.
А наутро Осип и Никита уехали в Петербург, договорившись переписываться с московскими друзьями-футуристами и публиковать их произведения в газете.
13. Чем иногда заканчивается вызов Пиковой Дамы
Валерка и Вася, съев макароны на ужин и заварив себе чаю, сидели в зале и читали "Никитину усадьбу". Они понимали, что скоро хозяйка квартиры должна будет приехать, поэтому на всякий случай собрали все вещи в рюкзаки.
- Давай-ка спать, - зевнул Вася. - Что-то я устал.
- А давай вызовем Пиковую Даму, - предложил Валерка.
- Да ну, ты что, в детстве, что ли, в это не наигрался...
Но всё же Вася согласился: это было жутко интересно.
За минуту до полуночи Валерка трижды обвязал вокруг ножки стола чёрную шерстяную нитку, достал из колоды карт пиковую даму, положил её мастью вниз на стул и трижды прошептал: "Пиковая Дама, приди". И погасил лампаду, и комната погрузилась в мрак.
В ту же секунду загремел ключ в замочной скважине. Мальчики, переглянувшись, в панике залезли за диван, прихватив с собой рюкзаки. У обоих так колотилось сердце, что только его они и слышали. Оба громко дышали от волнения. И ждали, что же будет.