Аннотация: Повесть: "Воспоминания Салобона или Серёгин долг Родине
Голод месть Рустама
Глава -9
Призывники находились в карантине пятнадцать дней, они уже привыкли к тому, что это надолго, что возврата к старой гражданской жизни не будет. Что нужно привыкать, как - то приспосабливаться, к этой армейской действительности. Всё, детство и юность закончились, они утекли, как песок в песочных часах, и возврата к ним нет, они умерли, остались только воспоминания. Да ещё сны, сны о счастливой, весёлой и радостно прошедшей жизни. Эти розовые сны, посещали призыв-ников каждую ночь, они будоражили их память счастливыми воспоминаниями. А, просыпаясь, мальчишки опять возвращались, в эту страшную действительность. А действительность была по настоящему страшной, это только в книжках пишут, что надо стойко переносить все тягости воинской службы. А на самом - то деле, это не так - то просто, армия совсем не такая, она совсем не похожа на ту, про которую рассказывают в книжках и показывают в кино. Вот эту армейскую суть и сумели вбить за пятнадцать дней в головы мальчишек, офицеры и старослужащие. Прослужив всего лишь пятнадцать дней, они поняли, что они здесь ничто, пустое место, рабы, предназначенные выполнять всю тяжёлую, грязную работу. Выполнять за старослужащих и офицеров всё - то, что они считают нужным. И продолжаться это будет, до тех пор, пока не придут новые призывники, новые рабы. Вот всё это и сумели понять призывники, это и мучило их воображение. Они даже в страшном сне не могли себе представить, что такое может их ждать в хвалёной Советской армии. Человеку, незнакомому с этими трудностями, показалось бы, что ничего страшнее этого не может быть, но страшнее всего этого, оказался голод. Ребята, за пятнадцать дней нахождения в карантине, оголодали так, что многие похудели килограмм на десять, а может и больше. Мало того, что их кормили какими - то отбросами, которыми в той нормальной гражданской жизни, кормят свиней, или другую какую скотину. Но и этих - то отбросов давали так мало, что призывники постоянно ходили голодные, готовые сожрать в любой момент, всё что шевелится. Голодных обмороков пока ещё не было, но всё двигалось к этому. Приходя в столовую, а точнее будет сказать в свинарник. Призывники так называли её между собой. Серёга, смотря, что ему подавали ему на стол, с завистью вспоминал, ту куриную картошку, которой его бабушка кормила куриц. - Вот бы сейчас, этой картошечки в мундирах - мечтал он. Но вместо картошки, ему подавали не-доваренную, перловую кашу, и суп неизвестно из чего сваренный. Суп, а могли быть и щи, были действительно ужасны, в алюминиевом бачке, который подавали на десять человек. Плавало четыре или пять, плохо очищенных картошин, разрезанных на четыре части. Бульон был похож на воду, в которой только что, помыли грязную посуду. Сверху обязательно плавал кусок жиру, желтого, как хозяйственное мыло, цвета. Этот кусок почему - то всегда доставался сержанту. Раздающий еду, каждый раз, клал этот кусок в его тарелку. То ли хотел выслужиться, то ли, натура у него была такая гнилая. Мальчишки несколько раз пытались поговорить с ним, но ничего из этого не вышло. Тогда его избили, но и это не помогло, а только стало ещё хуже, он стал в придачу к лизоблюдству ещё и стучать на всех сержанту. Тогда ему устроили тёмную, но и это не подействовало, он три дня проходил, волоча за собой ногу, и нажаловался офицерам. Лейтенант с капитаном устроили всему составу выволочку, четыре часа продержав их на плацу с поднятой ногой. Но в избиении никто не признался, и всё осталось по - старому. Он так же продолжал выкладывать всю гущу и единственный кусок сала сержанту. А ребята, хлебая алюминиевыми ложками воду, с завистью смотреть. Как сержант, пожевав жёлтый кусок сала, бросал его на пол снующим, грязным, как пол котам. Коты по столовой ходили, как у себя дома. Заведующий старый, брюхатый прапор, говорил - зато крыс не будет - но крысы тоже бегали, рядом с котами. Единственное, что спасало призывников от голода, это кусок сахара и хлеб, которого можно было взять в хлеборезке. Хлеборез, узбек, был уже дедом, и видно из жалости к новобранцам, подкармливал их хлебом. Не боясь того, что его накажут за недостачу хлеба. Как - то раз к Серёге подбежал Мишка, весь взъерошенный - пошли быстрее, там луковую шелуху выкинули. - Ну и что? - удивлённо спросил Серёга. - Как, что, там целые луковицы попадаются, пошли, пошли - заторопил его Мишка. Мишка притащил Серёгу за столовую, там была целая гора луковой шелухи. Человек десять призывников перебирали её, выбирая целые луковицы. Луковицы были маленькие, не больше пятико-пеечной монеты, но это был настоящий репчатый лук. Серёга достал маленький перочинный ножик, очистил луковицу, и стал с наслаждением её жевать. - Ты чего, без соли - то? - спросил незнакомый парень - на - и он протянул Серёге спичечный коробок с солью. Серёга взял щепотку соли и положил её в рот, репчатый лук с солью это настоящие блаженство. - Как мало надо человеку для счастья - подумал он. - Сказал бы мне кто - нибудь месяц тому назад, что я буду с наслаждением жевать репчатый лук, я бы рассмеялся ему в лицо - подумал про себя Серёга. - Ты чего размечтался, шевелись, давай, а то сейчас набежит народу, и останемся ни с чем - толкнул Серёгу в плечо Мишка. Серёга, очнувшись от мыслей, посмотрел вокруг, народу прибыло, в куче шелухи уже копалось человек тридцать. - Ну, значит сейчас, и начальство прибежит - подумал Серёга. Не успел он об этом подумать, как появился какой - то незнакомый лейтенант и с разбегу заорал - отставить ковыряться в мусоре, всем построиться на плацу. Призывники с недовольством стали покидать место кормёжки, лейтенанту даже пришлось применить силу. С помощью кулаков, ему удалось отогнать мальчишек от кучи шелухи. - Как вам не стыдно - ругался он - вы же солдаты советской армии, а ковыряетесь в мусоре. Но ребята не очень - то слушали его нравоучения, наверно, каждый из них, хотел ему сказать - ты сам бы посидел на такой диете. Тогда бы и рассуждал, но промолчали, то ли потому, что боялись последствий, но всего верней не хотели связываться. Серёга набрал целый карман мелких луковиц, и довольный ушёл в казарму. - Надо друганов угостить - подумал он, ведь завтра у меня день рождения. Надо же, в свой день рождения буду угощать друзей репчатым луком. Надо бы хоть одеколончику ещё купить, в магазин стали отпускать, и Серёга узрел там тройной одеколон. Пузырёк большой, грамм триста, не меньше и чистый, как слеза, и стоит совсем не дорого. Если водой разбавить получится бутылка водки, на четверых самое то - надо же размечтался - поймал он себя на мысли. - А мысль - то не плохая, может и получится, выпить - то хочется - где - то там, в глубине души зашевелился маленький червячок. - Надо с Маниным посоветоваться - подумал он. Войдя в казарму, Серёга почувствовал, что там творится, что - то не ладное. Пройдя окно дежурного, он заглянул в щёлочку двери. Прямо у входа, двое офицеров обыскивали всех входивших призывников. Лук отнимают - мелькнула мысль - во гады, ни себе, ни людям, что плохого в том, что солдаты поедят репчатого лука. Витамины ведь, но офицеры с такими умозаключениями Серёги, были не согласны, они отбирали весь лук и выбрасывали в ведро. Серёга незаметно выскочил из казармы, найдя в мусоре бумажный пакет, он сложил туда весь свой лук, и спрятал в парке. В казарму он вернулся уже пустой - Корзун, подойди - ка к нам - скомандовал один из лейтенантов. Серёга, опустив голову, подошёл к офицерам. - Рядовой Корзун по вашему приказанию прибыл, товарищ лейтенант - как можно громче проорал он. - Ты чего кричишь - то, думаешь, мы тебя так пустим, без досмотра, нет брат, выворачивай карманы. Се-рёга, специально оставивший одну луковицу, достал её из кармана. Очистил прямо на глазах у офицеров и, разрезал её на две половины. Одну положил в рот, другую предложил офицерам. - Не желаете витаминчиков, товарищи лейтенанты - издевательски спросил он и, не дождавшись ответа, положил ос-тавшуюся половину в рот. - Я так и понял, не желаете. - А ты чего это рядовой Корзун из себя дурака строишь, освобождай свои карманы - приказал лейтенант. Серёга стал вынимать всё из карманов, но лука, к удивлению лейтенантов, там не оказалось. - Смотри - ка, уже успел спрятать, шустрый ты какой Корзун иди, свободен - скомандовал лейтенант. Серёга, радуясь, что сумел обмануть офицеров, пошёл по казарме. - Надо всё - таки поговорить с Маниным на счёт выпивки - подумал он. Манин сидел на табуретке и учил устав - слушай, Жора - обратился к нему Серёга, Манина уже успели прозвать Жорой. - У меня завтра день рождения, ты выпить хочешь? - Хочу - обрадовался тот - у тебя, что есть, что ли. - Нет, но в магазине, я видел тройняшку, будешь - предложил Серёга. - Буду, я на гражданке уже пил, нормальная штука, воняет правда сильно, но это ерунда. - Ну, если будешь, давай денег, я знаю, у тебя в заначке есть, доставай на благое дело - и Серёга протянул руку. - Ну, ты руки - то не протягивай, а то протянешь ноги, мало ли, что у меня есть, а курить, на что я буду. - Дак ты курить хочешь или выпить, или того и другого - обиделся Серёга. - Не знаю, но денег жалко - забубнил Манин. - Всего - то рубль надо - не отставал Серёга. - Ну, раз рубль, то, на возьми - согласился Манин. Серёга взял рубль и предложил Манину, позвав Вована и Герку, подходить после ужина к беседке. Серёга ещё до ужина сходил в ларёк и купил пузырёк одеколону, он спрятал его там же, где и лук. - Пусть до вечера полежит - решил он. Они после ужина все собрались на плацу - пошли в беседку - предложил Серёга. Вован с Геркой принесли с собой две бутылки воды, - из одной будем запивать, в другой разбавим - объяснил Вован. Серёга сходил и принёс спрятанный лук и одеколон. Он взял одну бутылку, вылил половину воды и налил туда одеколон, вода сразу побелела, как молоко. - И эту муть мы собираемся пить - завозмущался Герка. - Какая ещё муть - возразил Серёга - нормальный одеколон, не хочешь, не пей, нам больше достанется. Серёга налил в кружку эту гремучую смесь - за моё здоровье и девятнадцатилетие - произнеся тост, он выпил. Мальчишки посмотрели на него и сморщились - ну как, прошло - спросил Жора. - Нормально, только одеколоном отрыгается, а так не хуже водки, зажгло всё внутри. Серёга очистил луковицу, и закусил. Манин тоже налил и выпил - ух, градусов пятьдесят не меньше - сказал он, выдохнув. - Дай мне тоже лучку - попросил он у Серёги. Вован и Герка тоже последовали их примеру, выпив одеколон, они по очереди заявили - ну и гадость, на всю казарму будем вонять. - А вы закусывайте, закусывайте - протягивая лук, пошутил Серёга. Мальчишки сели и закурили - ну вот и отметили мы твой день рождения - сказал с горечью в голосе Манин. - А знаете что - предложил Жора - после армии приезжайте ко мне в Тутаев, у меня батя самогонку гонит, пальчики оближешь, попьём, вспомним прошлое. - Надо ещё дожить до этого времени - вздохнул Вован. - А я умирать не собираюсь, ты чего нас хоронишь - полез в пузырёк Манин. - Нормально одеколончик вдарил, раз у Жоры вальты пошли - сказал Герка. - Пошли в казарму, а то ещё раздерётесь с бутылки одеколона - предложил Серёга. - Пошли, а то действительно сейчас раздерёмся. Ребята встали, и не уверенной походкой двинулись к казарме. Войдя в казарму, друзья увидели, что все стоят построенные. - Вы где болтаетесь - спросил дневальный - идите скорей, вас уже ищут, завтра стрельбы. Ребята разошлись по своим отделениям. - Вы где были рядовой Корзун - спросил сержант. - Курил, товарищ сержант - гаркнул Корзун. - Много курите, товарищ солдат, а от кого это так одеколоном несёт - спросил сержант. - Не могу знать - ответил Корзун, и встал в строй. Прискакал прыгающий лейтенант, и тоже встал рядом с призывниками. - Что - то сейчас будет - подумал Серёга. Дневальный заорал на всю казарму - карантин смирно - и в казарму вошли капитан и два полковника. Они встали перед строем призывников. И один из полковников, который был постарше возрастом, громким, хорошо поставленным голосом, поздоровался с призывниками. - Здравствуйте, товарищи призывники. Призывники, набрав полные лёгкие воздуха, гаркнули на всю казарму - здравие желаем, товарищ полковник. Полковник не громко, но что бы слышали все, сказал капитану - молодцы, хорошо подготовили, громко приветствуют, посмотрим, как завра стрелять будут. И продолжил уже для всех - вы уже почти закончили подготовку курса молодого бойца. Завтра у вас пройдут контрольные стрельбы, и вы будете готовы принять присягу. Вот с этим я и хочу вас поздравить. - Служим Советскому Союзу - опять гаркнули призывники. Полковник заулыбался и сказал капитану - молодцы, хорошо кричат. Для солдата главное, чтоб умел громко приветствовать командира, остальному научится во время службы. И добавил, уже уходя - распределяйте по площадкам, товарищ капитан, и не забудьте, сообщите, чтоб они оружие привезли. Капитан ответил - так точно, товарищ полковник, сообщим - и, подозвав лейтенантов, стал отдавать им распоряжения. Серёгу, распределили на ВИП ? 22. ВИП, это Выносная Измерительная Площадка, вместе с Серёгой на площадку попали ещё шестеро русских и два азербайджанца. Раньше Серёга ни с кем из них знаком не был, - Ничего познакомимся - подумал он, в голове у него гулял лёгкий хмель. Утро перед стрельбами оказалось сумасшедшим, все куда - то торопились, несколько раз строили призывников, собирали военные билеты, потом опять раздавали. Часам к двенадцати вся суматоха успокоилась. К зданию подогнали штук двадцать уралов, каждому призывнику выдали его автомат, штык - нож, подсумок под магазины и противогаз. Единственное, что не дали призывникам это патроны. Объяснив это тем, что они ещё не опытные и может произойти не произвольный выстрел. Поэтому патроны выдадут прямо на стрельбище, призывники загрузились в машины и их повезли на полигон. Машины развернулись прямо на плацу и выехали на дорогу. К полигону вела та-кая же, как и везде бетонная дорога. Дын, дын, дын, тряслись машины. До полигона было, примерно километров пять, поэтому призывников растрясти не успело. Полигон представлял собой большую площадку, размером с три футбольных поля. Вдали виднелись мишени, - как далеко - подумал Серёга - разве с такого расстояния попадёшь? Призывников распределили повзводно, каждому взводу свои мишени. Стреляли по отделениям, сначала первое отделение, за ним второе и третье. Происходило это так, сержант выдавал каждому призывнику по пять патронов, сначала стреляли из позиции, лёжа, потом вставали и из позиции стоя. Каждый призывник производил по десять выстрелов, пять, лёжа одиночными, и пять, стоя очередью. Отстреляв, призывники вместе с сержантом шли смотреть, кто попал, кто нет. Серёга отстрелялся плохо, сержант сказал - ну, Корзун, у тебя всё в молоко, стрелок из тебя хреновый. Но самое странное было в том, что после стрельбы, каждый отстрелявшийся должен был собрать все гильзы и сдать сержанту. Сержант, посчитав их, сдавал офицеру, и только после этого офицер выдавал новые. Если не хватало хоть одной, приходилось всем её искать, иначе офицер новых патронов не давал. Корзун оценив эту ситуацию, подумал - наверное, уже что - то происходило, раз такие меры предосторожности. Стрельбы пролетели быстро - всё интересное почему - то проходит очень быстро - горестно подумал Серёга. Отстрелявшиеся призывники строились у машин, как только все отстрелялись, раздалась команда по машинам. Дежурный офицер проверил, как закрыты задние борта, убедившись, что всё нормально, он отдал приказ о начале движения. Колонна тронулась, и ребята опять затряслись по неровной дороге. - Неужели мы все два года будем трястись по таким дорогам, - возмутился какой - то призывник. - Да уж дороги, что надо - поддержал его другой. - Что не нравится - засмеялся сержант, сопровождавший взвод. - Эта дорога сказка по сравнению с той, по которой вас повезут на площадку - продолжил он, насмешливо поглядывая на призывников. - Готовьтесь, до самой ближней площадки отсюда километров тридцать, не меньше, вот там уж потрясётесь по настоящему. А готовиться вам не долго, завтра увезут. - А как же присяга - с недоумением спросили призывники - там, что ли будем принимать? - Нет, на присягу вас снова привезут - ответил сержант. Машины остановились на плацу, призывники выскакивали из машин и строились. Капитан собрал лейтенантов, командиров взводов и приказал сдать автоматы и всё остальное в оружейную комнату. Лейтенанты приказали сержантам повзводно заводить призывников в казарму и сдавать оружие. У оружейной комнаты выстроилась целая очередь из призывников, а те, кто уже сдал оружие, уходили в казарму. Вот в этой - то неразберихе и произошло ЧП, а вернее Рустам сумел осуществить свою месть. Каким путём он сумел утаить патроны при такой отчётности и контроле, никто так и не узнал. Поговаривали, что ему привезли земляки с площадки, но доказать эту версию не смогли, да и не пытались. В общем, дело было так, когда взвод Рустама стал сдавать оружие, он стоял в самом хвосте. И высматривал, где в казарме находится его враг Димка. А тот, спокойно сдав оружие, сидел на стуле и разговаривал с приятелем. Разглядев среди других солдат своего обидчика, Рустам не привлекая к себе внимания, подсоединил к автомату магазин. Спокойно прицелился, передёрнул затвор и, прокричав на всю казарму: "Аллах Акбар" - нажал на спусковой крючок. И ехать бы Димке домой в цинковом гробу, а может и не только ему, но Рустама подвела не опытность. Он, по незнанию, перевёл рычаг с одиночных выстрелов на автоматические. И вместо одного выстрела дал по Димке очередь, автомат по инерции задрало вверх, и все пули ушли в потолок. При этом пострадал ни в чём не повинный узбек, одна из пуль, отрикошетив, угодила ему в ногу. Зевавшие до этого, лейтенанты опомнились, подскочили к Рустаму, выбили у него из рук автомат и, уронив Рустама на пол, стали с остервенением пинать его ногами. Он свернулся в клубок и лежал, молча, закрывая лицо руками от ударов сверкающих офицерских сапог. Выскочивший из дежурной комнаты майор оттащил их, поднял с пола окровавленного Рустама и увёл в дежурку. Казарма гудела, все спрашивали друг друга - ты что видел, а где он патроны взял, что такое "Аллах Акбар", а почему не попал - то - у каждого был свой вопрос, но ответов на них не было ни у кого. Минут через двадцать к зданию казармы подогнали уазик комендатуры, из него выскочили трое автоматчиков и офицер. Они зашли в казарму и вывели из дежурки связанного Рустама. Лицо его было всё в крови, он что - то говорил на своём языке и всё время пытался вытереть кровь связанными руками. Его посадили в заднюю часть уазика и, заперев заднюю дверь на ключ, увезли в неизвестность. Когда его сажали в уазик он что - то крикнул толпе азербайджанцев на своём языке, те загудели. Автоматчик ударил его прикладом в спину, и он замолчал. - Что он сказал - спросил Серёга у сержанта. - Точно не знаю, но вроде сожалеет, что не попал - ответил тот. - А куда повезли - не отставал Серёга. - Куда, на берег там комендатура, а оттуда или в тюрьму, или в дисбат, откуда я знаю, это, как суд решит. Серёга вернулся в казарму, раненого узбека тоже уже утащили. Один дневальный вытирал кровь, другой убирал осколки кирпича и разбитого пулей плафона. Серёга подошёл к Димке - ну как ты жив или нет - спросил он его. Димка сидел весь белый и ничего не отвечал. - Ну, ты чего совсем раскис, всё закончилось, увезли его, я сам видел - толкнув Димку в плечо, сказал Серёга. - Да ни - чего не закончилось, только началось, теперь таскать начнут, расспрашивать, что да как? Ты думаешь так просто, и пройдет, нет брат такое, так просто не проходит, ещё потаскают, дай, дай. Серёга постоял ещё около Димки, послушал, о чём говорят другие, и ушёл к себе в отделение - завтра с площадки приедут, что там нас ждёт - думал он.