Солнце взошло высоко над горизонтом, озарив своим светом всю поляну. Наступило утро. Не время между ночью и утром, а именно настоящее, тихое и спокойное утро. Такое утро я не увижу в XXI веке, не обнаружу ни на одной картине и не найду ни в одной книге описания подобного пейзажа...
Я любовалась природой Древнего мира, понимая, что увидеть такое посчастливилось, возможно, только нам. Я тщательно разглядывала всё: каждую травинку, каждую, как-то по-особенному переливающуюся на солнце капельку росы и каждый листочек на огромных, непривычных взгляду деревьях. Все мелочи и все детали этой, составленной природой композиции имели свои, очень важные роли и заставляли долго-долго с любопытством разглядывать волшебный пейзаж и не думать совершенно ни о чём.
При виде такой картины из головы улетучиваются абсолютно все мысли: и положительные, и отрицательные, и важные и бесполезные... Хочется просто смотреть на чистое серо-голубое небо, "ловить" на своей одежде лучи спокойного, но всё же озорного солнца и наслаждаться своим пребыванием в прошлом...
В конце концов, не каждому выпадает шанс из века информационных технологий переместиться туда, где даже слов таких не знали... Туда, где вообще никаких слов не знали, даже самых коротких, так как просто не умели говорить. Но говорить не умели не потому, что жизнь на земле только зарождалась. Просто здесь, в веке, господствовавшем задолго до нашей эры, слова были и не нужны. Все понимали друг друга и без них, достаточно было только каких-то, до невозможности простых звуков и примитивных жестов, чтобы обеспечить связь человеческих душ и сознаний... Всё было просто, хоть и условия существования были не самыми комфортными. Сейчас, то есть, в наше время, люди стремятся максимально упростить свою жизнь, тем самым её усложняя. Да, становится легче жить, удобнее удовлетворять какие-то свои потребности, но понимать друг друга становится всё сложнее и сложнее. Тут уже без слов не обойдёшься...
Мы по-прежнему лежали в своём укрытии, забросанные травинками и ветками и засыпанные песком. Динозавр больше не возвращался, а значит, опасность миновала. Мы могли уже возвращаться в пещеру первобытных людей или продолжать свои "поиски информации и зацепок".
Словно прочитав мои мысли, Саша зашевелился, сменив безопасную позу на удобную, и принялся приводить себя в порядок - удалять следы маскировки. Я последовала его примеру и тоже начала смахивать с одежды песчинки и листья.
Совершив этот "ритуал", Меншиков задумчиво огляделся. Никаких "за" и "против" возвращения в пещеру он, естественно, не обнаружил, поэтому его взгляд сделался ещё более сосредоточенным. Сейчас нам необходимо было принять решение: пойти, куда глаза глядят или же вернуться к новым "друзьям" и на время стать членами первобытной семьи. От этого зависело наше "будущее в прошлом"...
С одной стороны, отправляться в путь, на ходу продумывая маршрут, было бы рискованно. Как-никак, далеко не все древние люди примут нас так, не побоюсь этого слова, радушно. Это - факт, а община, к которой принадлежали "Ая" и другие наши знакомые - исключение из правил, "возможное невозможное", иными словами.
Но, с другой стороны, если мы останемся в пещере, мы можем вообще не вернуться в свой век, забыть родной язык, ограничившись привычными здесь звуками и жестами, и каждый из нас рискует "перекочевать" из человека разумного в человека умелого, то есть спуститься по лестнице эволюции на самую первую её ступень...
Молча смотря друг на друга, мы с Сашей думали об одном и том же. Решения наши тоже совпали, хотя было весьма удивительно то, что моя чрезмерная осторожность позволила мне вынести вердикт в пользу странствия. Мы переглянулись и, убедившись в том, что мыслим параллельно, собрались покинуть наше убежище, но вдруг произошло совершенно неожиданное...
Я не смогла встать. Моя правая нога, в прямом смысле этого слова, горела. В области бедра я ощущала острое жжение, которое не позволяло мне подняться... Я не понимала, что происходит, и от чего исходит это тепло. Чувствуя на себе удивлённый и испуганный взгляд растерявшегося и не знающего, чем мне помочь Саши, я принялась осторожно ощупывать свою ногу.
Странно, но мне не было больно. Было просто очень жарко, и от этого двигаться становилось всё тяжелее и тяжелее. Я изо всех сил старалась как можно быстрее найти источник тепла - терпеть этот жар было просто невозможно, и наконец, дотронувшись до кармана джинсов, я нашла "очаг". В этой области жжение было особенно сильным, и под рукой, которую я сперва даже отдёрнула от неожиданности, ощущалась пульсация.
Я достала из кармана те самые старинные часы, которые нашла ещё в XXI веке и, держа их в руке, вопросительно взглянула на стоявшего рядом Александра.
Моя нога мгновенно "охладилась", а по-прежнему горячие часы распространили тепло по нашей яме. Я не понимала, как держу раскалённый металл: часы совершенно не обжигали. Да, было невыносимо горячо и жарко, но никаких травм от этого мы не получали...
Саша подсел ко мне, и мы вдвоём попытались разглядеть числа на когда-то белом циферблате. Сейчас с антикварными часами творилось что-то неописуемое: помимо того, что от них исходило дурманящее тепло, их циферблат начал переливаться всеми цветами и оттенками, существующими в природе и излучать яркое, слепящее свечение. При этом часы продолжали работать, и мы отчётливо могли слышать тиканье секундной стрелки.
Прищуриваясь и закрываясь от лишающего возможности видеть света, мы с Сашкой изо всех сил старались разглядеть, какое время показывают буквально "обезумевшие" часы. Сквозь танцующие под стеклом разноцветные пятна мы с большим трудом всё же различили числовые значения: минутная стрелка почти добралась до отметки "12", часовая уже указывала на цифру "7", а секундной стрелке, чтобы догнать минутную, оставалось тикнуть всего несколько раз. Электронные часы Меншикова показывали "7:59". Следовательно, мы провели в прошлом почти сутки, а если перевести на привычное для нас время - практически один час.
Тем временем артефакт продолжал накаляться, и свечение становилось ещё ярче. Мы уже не видели друг друга - что уж там говорить о мелких числах на циферблате. Не зная, что сейчас произойдёт, я на ощупь нашла руку Александра, и мы вцепились в ладони друг друга, что было сил.
Я хотела крикнуть, позвать Сашу, убедиться, что он рядом, и я правда держу его руку, но не смогла. От аномальной температуры воздуха отяжелело всё тело: было сложно пошевелить даже губами. Мне кажется, что даже если бы я смогла издать какой-то звук, его всё равно бы поглотило это ослепительное сияние, озарившее уже всё вокруг нас.
Я ничего не видела. Даже обширная равнина, красотой которой мы любовались всего несколько минут назад, скрылась за этим горячим светящимся облаком... Стало пусто. Мне казалось, что мы попали куда-то, где нет времени (хотя единственным звуком, который я слышала, было непрерывное тиканье секундной стрелки часов), нет жизни... Нет ничего. Я по-прежнему из последних сил сжимала свою руку, надеясь, что всё ещё держу ладонь Саши. Я ведь даже не могла удостовериться в том, что он рядом. Я просто ослепла... Но в глазах было не темно, а наоборот, очень и даже слишком светло...
На мгновение я будто потеряла сознание (а может быть, и не на мгновение), а когда очнулась, то почувствовала, что снова нахожусь где-то на открытом воздухе. Подняв отяжелевшие веки, я к своей радости увидела не яркий белый свет, а красивую зелёную поляну. Она была совсем не такой, как лужайка в Каменном веке. Эта природа уже была близкой подругой человека. Не рабыней, как в XXI столетии, а именно подругой. Чувствовалось, что где-то рядом точно живут люди, которые уже научились использовать дары природы (об этом говорили аккуратные каменные домики). но продолжали её почитать и боготворить, так как не позволяли себе её истощать...
Глаз радовался, любуясь прекрасной картинкой, но о теле так сказать было нельзя. Всё ужасно ныло, конечности будто налились свинцом - я с трудом могла пошевелиться... Повернув голову, я увидела такого же беспомощного, распластанного на молодой зелёной траве Сашу. Моя ладонь по-прежнему была вложена в его руку. Таким образом, на опушке лежали две обессиленные "звёздочки", вопросительно смотрящие друг на друга.
Мы всё так же ничего не понимали, всё так же гадали, что происходит, но факт оставался фактом: мы вновь переместились во времени, но оказались не дома...
- Где мы? - с усилием приподнявшись и опершись на локти, спросил Меншиков.
- Не знаю... - с трудом выговорила я - язык совершенно не ворочался. - По-моему, всё ещё в древности...
Каждое слово отнимало всё больше и больше энергии. Что будет дальше? Я превращусь в "овощ" и останусь в эпохе Древнего мира навсегда, так и не вернувшись домой? Нет, спасибо... Но как скоро мы с Сашей восстановимся после перемещения во времени и восстановимся ли вообще? И почему расстояние в сотни миллионов лет мы преодолели легко и даже незаметно для себя, а, переместившись всего на несколько веков, чуть не лишились жизни? А если через час (ну, или через сутки) мы опять куда-то "улетим"? А если перемещение будет таким же болезненным?..
Голова просто разрывалась от мучивших меня вопросов. Саша продолжал озабоченно смотреть на меня, сидя (да, у него хватило сил, чтобы сесть) рядом. Вдруг его лицо сделалось ещё более взволнованным, и он, будто вспомнив что-то очень важное, спросил:
- Сань, ты как? Ты ходить сможешь? - друг подполз ко мне, вспоминая моё состояние во время перемещения. - А двигаться? Двигаться получается7
- Не знаю... - я постаралась подняться.
Меншиков, видя, что я сейчас упаду, вместо того, чтобы сесть, аккуратно подхватил меня за руки и усадил на траву, как маленького ребёнка.
- Вот, уже хорошо, - подбадривал меня друг. - Наверное, это скоро пройдёт. Только я не понимаю, почему мы в прошлый раз не почувствовали слабости?
- Наверное, из-за того, что перемещение произошло, пока мы спали... Кстати, к тебе разговорчивость вернулась? - я через силу изобразила что-то, похожее на улыбку.
- И правда! - обрадовался Саша. - Видишь, всё постепенно приходит в норму. Скоро и ты почувствуешь себя лучше.
Александр подполз к дереву и, "обняв" его ствол, встал на ноги. Затем, пошатываясь, друг сделал несколько шагов.
- Всё под контролем! - заявил оптимист. - Сейчас окрепну и подниму тебя... Кстати, а эти часы ещё с тобой?
- Да, - я достала из кармана артефакт и тут же отбросила его в сторону. - Я их боюсь!
Руки затряслись...
- Не бойся, - Саша погладил меня по голове. - Мы, скорее всего, как-то неправильно с ними обращались. Если эти часы опять надумают перебросить нас в другую эпоху, то мы ни в коем случае не будем держать их голыми руками и приближать к себе.
- Ага, - усмехнулась я. - Тогда часики переместятся во времени, а мы останемся в каком-нибудь... Средневековье!
- Придумаем, как держать их, - заверил меня Саша. - Повесим их на палку за цепочку и...
- И пойдём на рыбалку - Ловить окуня на часы!
- Я смотрю, ты уже шутишь, - друг улыбнулся.
- Шучу, - смутилась и одновременно обрадовалась я. - А вообще идея хорошая...
Поняв, что я тоже начала чувствовать себя лучше, Саша взял меня за руки и попытался поднять. Я встала, опираясь на него, и робко сделала не-сколько шагов. Идти ровно было тяжело - ноги уже не были "свинцовыми", но походили на вату. Меня то и дело "вело" в сторону.
- Да-а... - придерживая меня, вздохнул Меншиков. - Ты держала часы в руке, поэтому пострадала сильнее... Боюсь, и восстанавливаться ты будешь дольше.
- А если... А если я буду заставлять себя ходить и двигаться? Может быть, тогда всё произойдёт быстрее?
- А что, можно попробовать! - улыбнулся Саша. - Я буду тебя держать за руку, чтобы ты вдруг не упала. Только если устанешь - обязательно скажи!
- Хорошо, - кивнула я, и мы медленно побрели в сторону небольшого домика, видневшегося неподалёку.
Мне определённо нравилось место, куда перенесли нас злополучные часы, нравился век, в котором мы оказались. Было ощущение, что я попала в какую-то красивую сказку или, скорее, сказание. Всё здесь завораживало, приковывало взгляд и погружало в какую-то таинственную атмосферу...
Светило ласковое солнце, тихо щебетали птицы, песне которых вторила мелодия ветра. Людей мы не видели, хотя чувствовалось их присутствие на этой территории. Стояла нежная, мягкая погода, будто готовящая к событиям красивой романтичной легенды... Но всё же, в воздухе витали нотки грусти, придающие этой природной симфонии особый оттенок, делающие её ещё более лирической и утончённой...
Мы приблизились к аккуратному домику из кирпича-сырца (по крайней мере, Саша утверждал, что при его строительстве использовался именно этот материал), и Меншиков постучал в дверь. Послышались шаги, и вскоре на пороге появился мужчина средних лет с довольно длинной бородой. Он был одет в так называемый хитон - что-то вроде туники, имевшей прорез для руки с одной стороны, и обут в сандалии.
Мужчина что-то говорил на непонятном нам языке и смотрел на нас с удивлением. Догадавшись, что спросить у местного жителя мы ничего не сможем, Саша произнёс слово, которое должны были понимать оба: и мой друг, и этот мужчина.
- Эллада? - спросил Меншиков.
- Эллада, - подтвердил грек.
Затем Саша, следя за чёткой артикуляцией, произнёс наше, русское "спасибо" и на всякий случай раскланялся перед мужчиной. Грек улыбнулся и, очевидно, попрощавшись с нами на его родном языке, закрыл дверь.
- Эллада, Саня, Эллада! - довольно и в то же время задумчиво сказал Меншиков. Если честно, сцену, которую я увидела можно обеззвучить, подставить слова: "Эх, Россия-матушка!", и тогда будет даже более органично. Уж больно патриотично Саша произнёс эту фразу...
- Греция... - протянула я, озираясь по сторонам: да, это точно та самая Эллада - символ античности, первая страна, название которой приходит на ум при произнесении этого слова.
- Более того, это не просто Греция. Это Древняя Греция, - с видом знатока заключил Александр.
- Прости, а что нам это даёт? - я была вынуждена прервать эти восторженные восклицания и вернуть друга к действительности.
- По большому счёту ничего, - улыбнулся Саша. - Но когда мы прогуляемся и обследуем территорию, в нашей копилке будет намного больше информации.
Мы побрели к лесу. Идти уже было не трудно, мы оба без проблем держали равновесие, но друг всё равно не отпускал мою руку, боясь, что я упаду.
Честно говоря, мы не понимали, зачем пытаемся найти какую-то информацию, если не исключено то, что скоро часы снова куда-то нас "перебросят", и знания о данной эпохе нам всё равно не помогут. Но, как известно, кто ищет, тот всегда найдёт. Поэтому мы искали. К тому же, как мне кажется, грех - не использовать шансы, которые даёт тебе судьба. Разве можно, оказавшись в прошлом, не пожить другой жизнью? Жизнью тех времён, когда всё на свете было не таким, как мы привыкли... Думаю, нельзя.
Поэтому мы жили вместе с людьми Каменного века и живём с народом Древней Греции. Мы вдыхаем один воздух. видим одну природу и ходим по одной земле... Сейчас мы - часть времени, куда перенесла нас судьба...
Думая, каждый о своём, мы гуляли по небольшому лесочку и любовались усеянной цветами поляной. Всё здесь было таким красивым, тихим, спокойным... природа будто дышала любовью и жила этим светлым чувством. В этом лесу не было той дикости, что настораживала и одновременно очаровывала в природе времён первобытных людей. Здесь царствовала свобода, обрамлённая аккуратностью...
По лесу разносились красивые, завораживающие звуки. Звуки какого-то, неизвестного и невидимого нам музыкального инструмента. Нежная, будто лившаяся тонкой серебристой струйкой мелодия обволакивала каждый цветок, каждое живое существо внимало волшебным переливам звучавших совсем рядом струн...
Недалеко от нас (примерно метрах в тридцати) стоял молодой мужчина. Одет он был в такой же хитон, как у нашего "знакомого", только чуть короче. Его длинные светлые волосы лёгкими волнами ложились на плечи, а рука бережно прикасалась к родственному лире и обладающему поистине чарующим, таинственным звучанием музыкальному инструменту - кифаре.
Музыкант казался волшебником, чародеем, магом... Едва заметное соприкосновение его руки со струнами рождало неповторимую, переносящую слушателя в удивительный мир грёз мелодию... Кифара пела о любви. О безграничной, не знающей страха и опасности любви музыканта к единственной и самой дорогой...
Держа в руках небольшой букет полевых цветов, к мужчине подошла очаровательная русоволосая молодая девушка в длинном белом одеянии. Гречанка нежно провела ладонью по волосам музыканта, посмотрела на него влюблёнными глазами и ласково прошептала: "Орфей"...
Кифаред склонил голову и, с таким же трепетом глядя на любимую, нараспев, в дуэте со своим инструментом, произнёс: "Эвридика"... Он произнёс самое любимое его женское имя. Имя той, которую он оберегал и боготворил. Имя той, чьё сердце билось в одном ритме с сердцем Орфея. Имя его жены...
Мужчина продолжал петь, сопровождая свою песнь о любви к Эвридике игрой на кифаре. Девушка же лучезарно улыбалась и звонко смеялась, гуляя по лесу и собирая полевые цветы. Она постоянно оглядывалась на любимого, чтобы удостовериться, что он рядом, и лишний раз обменяться взглядами...
Мы с Сашей стояли в стороне и, наслаждаясь игрой Орфея, невольно любовались влюблёнными...
- Осторожно! - неожиданно прошептал Александр и резко оттащил меня в сторону, крепко схватив за плечи.
Я опустила вытаращенные от неожиданности глаза и увидела в траве извивающуюся, словно широкая чёрная лента, змею.
- Она ядовитая, да? - выдохнув, спросила я.
- Не знаю, - пробормотал Саша. - Но всё равно... Всё равно нужно быть внимательнее!
- Подожди... - Меня вдруг осенило. - Если это - Орфей и Эвридика, герои древнегреческого мифа, значит, девушку скоро ужалит змея, и она умрёт! Нужно предупредить их!
- И как ты их предупредишь? Древнегреческий язык за секунду вы-учишь?
- Жестами! Ты же с первобытными людьми как-то договорился... Пойдём!
Полная решимости, я спешила выбраться из нашего "укрытия2 и. раз-двигая ветки раскидистых деревьев, побежала к девушке.
- Сань, подожди! - Меншиков схватил меня за руку. - Ты её напугаешь! Помнишь, из-за чего Эвридика умерла? Она услышала какие-то подозрительные звуки, подумала, что кто-то за ней гонится, и, сломя голову, побежала к Орфею. Ничего вокруг она, естественно, не замечала от испуга. Поэтому и наступила в змеиное гнездо... А дальше ты знаешь...
- Да, ты прав... - я немного успокоилась. - Но если мы будем тихо идти, это будет похоже на то, что мы крадёмся...
- Ладно, пойдём, как обычно, ни громко, ни тихо, - вздохнул друг, и мы вдвоём, с благородными намерениями, направились к собирающей цветы девушке.
Мы не успели приблизиться к ней, как вдруг послышался громкий треск. Казалось, что кто-то бежит, ломая сучья. Эвридика испуганно закричала и со всех ног бросилась к любимому. На половине пути девушка вскрикнула последний раз и упала на траву... Мы опоздали, события легенды опередить не удалось...
За мгновение Орфей изменился до неузнаваемости. От горя он просто не находил себе места... Он молчал. Молчал, глядя на любимую и, вероятно, пытаясь представить, какой станет его новая жизнь. Жизнь без Неё...
Кифара уже не пела, она, скорее, плакала, страдала... Она была частью своего музыканта и целиком и полностью подчинялась его чувствам. Она рыдала за него, помогала крику несчастной души вырваться наружу. Эта скорбная песнь тоже была полна любви к прекрасной Эвридике...
В небе мелькнуло чёрное крыло. Крыло смерти, забравшей, укравшей душу возлюбленной Орфея... Прямо как в книге. Там тоже говорилось о зловещем силуэте...
Мы с Сашей буквально замерли на месте. Обоим было горько и обидно из-за того, что предотвратить смерть Эвридики не удалось. Каждый хотел всё исправить, хоть и понимал, что это невозможно...
Но ничего невозможного всё-таки нет, и в наших головах, как не странно, родился план спасения...
***
Безутешный Орфей провёл в лесу ещё несколько часов после смерти его жены. Он горевал, обращая к небу полный отчаянья взгляд и изредка прикасаясь к струнам своей верной подруги - кифары.
В один момент мужчина встал и решительно, даже несколько одухотворённо, отправился на поиски входа в подземное царство Аида. Мы точно знали, что музыкант спешит именно в обитель мёртвых. как-никак, мы были знакомы с содержанием мифа. Аккуратно, стараясь быть не замеченными, мы шли за Орфеем (чтобы спасти Эвридику, нам нужно было попасть во владения Аида вместе с музыкантом).
Было очень волнительно и даже страшно. Страшно не только за то, что наш план не сработает, но и за свою жизнь... Но отступать было поздно...
И вот, после долгих поисков Орфей увидел маленький чёрный ручеёк в пещере Тэнара. Чёрный - значит, берущий своё начало из подземной реки Стикс, которая протекает в царстве мёртвых. Музыкант спустился по руслу этого ручья. То же сделали и мы и, вместе с ним, оказались на берегу той самой реки. Мы вошли в царство умерших позже, поэтому не встретились с Орфеем, но увидели, как за поворотом скрылась чёрная лодка перевозчика мёртвых Харона с сидящим в ней кифаредом.
Теперь у нас была одна задача - ждать. Но, поверьте мне, здесь и просто стоять было очень тяжело. Тёмные каменные стены, полумрак и чёрная река Стикс заставляли всегда быть начеку, создавали ощущение какой-то невидимой опасности... Всё это "приправлялось" томительным ожиданием и переживанием за наш план...
Вскоре до нас стали доноситься знакомые звуки кифары, этот тихий плач тонких струн... Такая игра способна на всё: она может решить судьбу человека, изменить его на мгновение или навсегда, донести до него что-то, что понять раньше ему было не дано...
Мы знали, что сейчас произойдёт чудо - Орфею вернут его Эвридику. Но также мы знали, что по неосторожности он вновь её потеряет, и этого допустить было никак нельзя.
И вот мелодия кифары зазвучала громче и отчётливее, к берегу Стикса приблизилась всё та же чёрная лодка. В ней сидели уже трое: Орфей, Харон и хрупкая, полупрозрачная девушка - тень Эвридики. Кифаред смотрел только вперёд, сдерживаясь, чтобы не оглянуться (ему нельзя было видеть возлюбленную до выхода на свет - он мог лишиться её навсегда). Как только лодка причалила к берегу, мужчина стремительно направился к выходу из царства мёртвых, за ним последовала тень его жены.
Тихо, чтобы нас не было слышно, мы с Сашей подошли к паре влюблённых. Я встала между ними, а Меншиков - за Эвридикой. Орфей не заметил этого, а девушка пока не могла говорить, поэтому наше появление стало таким, каким и должно было быть - бесшумным...
Мы уже приближались к выходу, впереди начинало светлеть, как вдруг, усомнившись в том, что его жена действительно идёт за ним, мужчина обернулся, воскликнув: "Эвридика!".
Вместо тени девушки Орфей увидел меня. Жестами я постаралась дать понять, что всё в порядке, его возлюбленная с ним, но нужно дойти до конца. Недоверчиво взглянув на меня, мужчина отвернулся и продолжил подниматься в гору.
Эвридика всё так же шла за мной, ведь взгляд Орфея её не коснулся. Я ликовала, хотя мысленно твердила себе: "Ещё не конец, ещё неизвестно, удастся ли нам довести дело до конца". Я тоже шла и тоже не оборачивалась (на всякий случай) и очень надеялась на победу. На нашу с Меншиковым маленькую победу и на большую победу чистой любви...
Становилось всё светлее и светлее, яркие лучи солнца приветливо встречали нас - вышедших из царства Смерти живыми. Мы вновь ступили на молодую зелёную траву и, наконец, позволили себе оглянуться. Нас было четверо. Четверо!..