Мы долго бродили по выжженной пожарами и пропитанной кровью земле, когда-то принадлежавшей великой державе, великой Римской империи. Холодное, наблюдавшее ужасное зрелище и боявшееся вспоминать о нём солнце аккуратно бросало свои тонкие, будто капроновые нити, лучи. Оно боялось перетрудиться. Оно боялось светить ярко. Оно не хотело освещать то, что осталось от прекрасного, цветущего города, от Рима, который оно когда-то заливало своим светом с небывалым удовольствием.
Когда-то солнце вставало рано, чтобы подольше полюбоваться на этот город, и "ложилось" поздно, чтобы меньше ждать утра, чтобы не слишком долго терпеть расставание. А сейчас оно не хотело видеть руины города. Не хотело, боялось. Это было слишком больно, слишком горько. Солнце не посылало на землю ярких лучей, а. наоборот, "выбирало" самые тусклые и самые холодные, чтобы они не смогли осветить убитую в сражениях землю...
Было пасмурно и холодно. Казалось, что давно наступил вечер, хоть часы и показывали шесть утра. Мы куда-то шли. Сами не знали, куда. Просто брели, куда глаза глядят, и изредка вздыхая, переглядывались. Разговаривать как-то не хотелось. Всё было ясно без слов, всё объяснило это грустное серое небо и это холодное, пугливое солнце.
Вокруг не было никого и ничего, только обломки и "огарки", напоминавшие о том, что когда-то здесь жили люди. И самым обидным было осознание того, что это "когда-то" было совсем недавно...
- Снова ни души, - после долгого молчания вздохнул Саша.
- Что? - не поняла я.
- Снова в месте, куда нас доставили часы, нет ни одного человека, кроме нас. Тебе не кажется это странным?
- Нет... Чего в этом странного? Тем более, что безлюдно было только в Египте и в Израиле. До этого мы встречали людей...
- Всё равно... - Меншиков задумался. - Как-то не по-настоящему это. Вот почему мы не стали свидетелями одного из последних сражений перед падением Римской империи?
- Опоздали чуть-чуть... И неужели ты хотел бы спасаться от пожаров и прятаться от разъярённых воинов?
- Хотел-не хотел - какая разница? Просто тогда бы это больше походило на правду.
- По-моему, ты уже просто капризничаешь, - прищурилась я. - Ну что тебе не нравится? Мы в прошлом. В историческом прошлом нашего мира. Мы видим то, что нашим современникам даже и не снилось, да ещё и "живём", как у Христа за пазухой.
- А зачем это всё? Чтобы просто посмотреть, как выглядели разные государства раньше? Нет, это, конечно, безумно интересно, но... Что-то тут нечисто...
- На самом деле, я тоже думала об этом. Для чего-то ведь мы сюда по-пали и для чего-то нам помогают часы...
- Часы?
- Да, а ты разве не заметил?
Мы с Меншиковым наперебой начали рассказывать друг другу о своих догадках и наблюдениях. Мне стало ясно, что Саша тоже не раз задумывался о причине нашего попадания в прошлое, о нашей миссии и о том, действительно ли мы попали туда, куда думаем. Пожалуй, это единственное, что я понимала. Остальное в нашем путешествии было загадкой. Загадкой, которую очень трудно отгадать и в которой важно учитывать каждую мелочь... Мне всё больше и больше хотелось быть похожей на героев Викиных любимых книг - на детективов, способных распутать любую, завязавшуюся хоть в тысячу узлов, нить того или иного события.
Хотела бы я быть Шерлоком Холмсом, для которого всё "элементарно"! Это же так здорово: во всём, даже в самых незначительных деталях, видеть целую историю, всему уметь находить разумное объяснение и предотвращать негативные последствия...
Мне бы сейчас интеллект знаменитого сыщика... Мы бы с Сашей давно знали, чего хочет от нас Время, и насколько опасно наше путешествие. Мы бы понимали, к чему в прошлом нужно стремиться, а чего остерегаться, и уж точно бы выполнили свою миссию (если она вообще у нас есть) на пять с плюсом, но...
Но, пожалуй, так было бы неинтересно. Ну, или, во всяком случае, не так интересно, как сейчас. Неизвестность всегда привлекательна, а здесь ещё и особый случай. Здесь целая "комбинация" неизвестностей: мы неизвестно как покинули свой век (природы наших перемещений мы не понимали до сих пор), неизвестно зачем улетели за сотни тысяч лет от родного города, неизвестно почему "едем" обратно, делая "суточные" остановки и неизвестно, куда нас заведут эти приключения.
Мы ничего не знали, а потому не сопротивлялись стечению обстоятельств. Хотя, мы и не хотели сопротивляться: нам очень нравились эти путешествия во времени, и в глубине души каждому было абсолютно всё равно, к чему всё это приведёт. Нас устраивало положение марионеток в руках опытного кукловода по имени Время, и мы были в восторге от работ художницы Истории, обеспечившей нас великолепными декорациями.
Наша пьеса становилась всё интереснее и интереснее для нас самих. Всё сильнее закручивалась сюжетная линия. Я чувствовала себя героиней книги, которую сама же и читала: меня очень волновала моя судьба, мне было интересно, куда я попаду и что "выкину" в следующей "главе".
Надо сказать, это весьма странное ощущение. Я даже не думала, что когда-то смогу испытать что-то подобное, и я была благодарна судьбе за то, что она решила так поиграть с нами...
- Что это? - прервав мои мысли, вдруг сказал Саша.
Меншиков опустился на корточки и принялся смахивать дорожную пыль с какого-то предмета. Через несколько секунд стало ясно, что это был осколок металла. Прочного металла.
- Мне кажется, что это когда-то было шлемом,- предположил друг.
- Шлемом? - я взяла непонятный предмет в руки и внимательно осмотрела его.
Действительно, осколок по форме напоминал заднюю часть шлема и, судя по всему, это был шлем римлянина, ведь в верхней его части сохранилась красная "щётка" (к сожалению, я не знала, из чего изготавливалась эта обязательная деталь).
- Так странно... - вдруг пробормотал Саша.
- Что странно? - переспросила я.
- Всё странно... Мы ведь прекрасно знаем, когда распалась Римская империя, и как это происходило, но сейчас мне кажется, что я узнаю всё снова, будто бы и не слышал никогда о том, что вижу сейчас.
- Согласна, странно. Но по-моему, это прекрасно. Это здорово, когда человек может чему-то удивляться, когда он узнаёт что-то новое.
- Да...
Саша пальцем рисовал что-то на слое пыли. При этом он так увлечённо занимался этим, что, казалось, не замечал никого и ничего вокруг себя. Меня он тоже уже не видел и не слышал, что я говорила. Он вообще вёл себя странно...
"Странно"... Сколько раз за сегодня мы уже повторили это слово? Я уже сбилась со счёта. Что бы мы ни видели в "остатках" римской империи, всё нам казалось непонятным, нелогичным, неправильным. И это тоже было странно. Мы находились в каком-то трансе, будто бы видели всё через "сонную" плёнку...
- Что ты делаешь? - пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, спросила я Сашу, всё глубже погружавшегося в свои мысли и сосредоточиваясь на своём "шедевре".
- Да так, - Меншиков вдруг "смахнул" рукой своё творение, разровняв тонкий слой пыли. - Ерунда...
- Грустно здесь как-то.
- А чему радоваться?
- Нечему...
- Нет, должно же быть что-то! Того гляди в депрессию впадём: так же и с ума сойти можно! Что-то, наверное, есть хорошее...
- Может быть... - я задумалась. - Может... Точно! Мы же уже совсем скоро "улетим" отсюда! Куда, как думаешь?
- Не знаю, - Саша посмотрел вверх. - Даже боюсь предположить, если честно. В одном только уверен - это будет средневековье.
- Может быть, Англия? - предположила я. - Или Франция7
- Англия, говоришь? На войну алой и Белой розы собралась?
- Не-ет! Не хочу я на войну...
- А кто хочет? никто не хочет. Зачем они вообще нужны. войны эти? неужели это так интересно - убивать людей из-за земли, из-за богатства или просто из-за какой-нибудь чепухи?
- Из-за чепухи войны не завязываются, - вздохнула я.
- Тогда я хочу, чтобы всё было чепухой, - Саша в сердцах оттолкнул от себя лежащий рядом осколок шлема.
- Я тоже хочу. Но разве от нас что-то зависит?
- Зависит, ещё как зависит. Мы с тобой после всего этого точно не захотим затевать войну. А если мы не захотим, то не захотят и те, кто считается с нашим мнением... И так. по цепочке...
- Если бы всё было так просто...
- Будет просто, Сань, будет. Нужно только знать, что это просто. Тогда и другие поверят в это. Тебе поверят, понимаешь?
На какое-то время мы замолчали. Я долго "переваривала" слова Александра. Помимо смысловой нагрузки они обладали ещё чем-то, что меня очень удивляло. Наверное, я была поражена тем, как Саша говорил: уверенно, легко, красиво, чётко и...мудро, со знанием дела. Мне казалось, что передо мной не мой одноклассник, а взрослый, многое повидавший человек. Он говорил с осознанием своих слов, будто выплёскивая все мысли и переживания, томившие его весь день в бывшей Римской империи. Я не могла не верить ему, не могла не понимать его. Наверное, всё действительно очень просто. Всё дело лишь в искренности и в огоньках, горящих в глазах. Саша абсолютно прав: чтобы тебе верили, ты должен верить сам. Ты должен быть открытым, и тогда к тебе потянутся. Нужно хотеть, и ты свернёшь горы...
После разговора с Сашей мне стало как-то уютнее. Не скажу, что легче, но уютнее точно. Эмоции по-прежнему меня переполняли, но всё же я не ощущала того дискомфорта, не покидавшего меня весь день. Стало светлее. Правда, только внутри, но этого света хватало, чтобы чуть-чуть "развеселить" грустное серое небо...
- Сколько времени? - Саша, будто следуя какой-то традиции, снова нарушил тишину.
- Без десяти семь, - улыбнулась я.
Почему-то я очень обрадовалась, что настал "час икс". Наверное, первый раз за всё путешествие мне так хотелось покинуть очередной пункт нашего маршрута.
- Неужели? - судя по всему, Меншиков тоже был рад. - Мне показалось, что этот час длился очень долго.
- Мы просто толком не спали ночью. Лежали с закрытыми глазами, а заснуть не могли. Ничего, скоро будем уже совсем в другом месте... Саш, смотри! Что это с ними? Саша... Такого не было...
Я держала в руках старинные часы, которые начинали вести себя, по меньшей мере, странно (да что за слово-то такое? Без него сегодня никуда). Циферблат светился не как обычно, а только по "ободку", ещё ярче, чем раньше, но это сияние было почему-то холодным.
Если при перемещении в Древнюю Грецию я чувствовала сильное жжение, то сейчас моё тело будто "поглаживали" тонкие струи ледяного воздуха. Цифры из чёрных превратились в золотистые и также излучали свет.
Я смотрела на часы, не отрываясь. Я уже не думала о том, чтобы как-то защититься от "травм" во время перемещения. меня волновали только эти метаморфозы, происходящие с артефактом. Каждый раз часы "выкидывали" что-то новое, и загадок становилось всё больше. Всё больше становилось важных "незначительных" деталей, так любимых всё тем же Шерлоком Холмсом. Я не понимала, как с помощью них можно нарисовать чёткую, ясную и правдоподобную картину всего, что с нами происходит. Я не понимала, но от этого мне только ещё сильнее хотелось сделать это...
Тем временем циферблат часов засиял ещё ярче, но числовые значения по-прежнему были отчётливо видны. Мне казалось, что часы вот-вот покроются морозными узорами, которые "оплетут" и мою руку, но почему-то этого не происходило, несмотря на очень низкую температуру внутри них.
Прежде, чем я перестала что-либо видеть (во время каждого "перелёта" глаза будто заслоняло светом, и мы не могли видеть, что происходит вокруг), я заметила, что стекло, защищающее циферблат, открылось подобно второй крышке часов. Оно "обнажило" сам циферблат, и только тогда он "послал" целый мощный поток белого света...
Это явление напоминало открытие магического портала, ведущего в какое-то другое измерение или перемещающего из одного поселения в другое. Мне казалось, что это свет буквально поглотил нас, забрав в неизвестность.
Сказать по правде, я уже сомневалась в том, что это было обычное, "рядовое" перемещение во времени. Что-то в этот раз должно быть особенным, новым и не похожим на то, с чем мы знакомы и к чему привыкли. У меня даже возникло подозрение, что мы можем вообще вернуться в двадцать первый век, что наше путешествие подошло к концу... Но мне совсем не хотелось этого. Сейчас мне было не просто интересно знакомство с прошлым. Теперь мной управляло сильнейшее желание найти логическое объяснение всему, что с нами происходило. Мне безумно хотелось разгадать тайну, с которой было связано наше пребывание в прошлом...
Теперь азарт охватил не только Меншикова, но и меня. Это был другой азарт, не исторический. Я даже не знала, как его можно назвать, но хорошо чувствовала его присутствие...
Возможно, именно моё желание и согрело меня, так как холод я чувствовать перестала. По телу, наоборот, разлилось приятное тепло, а свет, заслонявший глаза, стал золотисто-оранжевым.
Иногда в голосе начинало звучать хоровое пение. Причем, мелодия не длилась постоянно, а то затихала, то снова "возвращалась". Мелодия звучала сначала будто издалека, потом замолкала совсем, становилась громче и снова терялась вдали. И так постепенно хор наращивал звук, каждый раз начиная петь именно с того момента, на котором остановился какое-то время назад.
Создавалось впечатление, что мы приближаемся к хору, к месту, откуда доносятся эти удивительные звуки. Но вскоре музыка почему-то стихла. Совсем стихла. Некоторое время мы "летели" в полной тишине, не слыша ровным счётом ничего...
Открыв глаза, я будто бы очнулась после долгого сна. Мне казалось, что с момента перелёта прошло очень много времени, что невидимый хор пел мне, как минимум, месяц назад. Я прекрасно понимала, что это не так, но отделаться от навязчивого ощущения не могла. Мы вновь лежали на траве (по-моему, это уже стало традицией, если, конечно, не брать во внимание отдельные перемещения). Светило яркое. доброе, счастливое солнце. Ему явно нравилось освещать эту землю, оно хотело дарить радость людям, и оно наслаждалось, видя их.
Я не понимала, где мы, но мне уже нравилось это место. Издалека доносились голоса людей. Да-да, в этот раз мы были не одни, и это не могло не радовать.
- Шумно здесь, - потягиваясь, заметил Саша. - Это уже хорошо.
- Согласна, - улыбнулась я.
- Шум есть, а откуда он идёт - непонятно.
- Мне кажется, люди где-то там, - я повела рукой вправо. - Пойдём, посмотрим?
- Да, пожалуй, пойдём. Заодно узнаем, куда нас на этот раз занесло.
- А сам не догадываешься?
- Ну... Есть догадки, но я не уверен.
- И ты даже не скажешь мне, какие у тебя предположения?
- Не скажу, пока одно из них не подтвердится, - Саша хитро улыбнулся.
Он всегда был очень осторожен, несмотря на некоторую фанатичность по отношению ко всему, что его интересовало. Он не любил проигрывать, даже если об этом поражении никто не мог знать. Он ненавидел уступать самому себе в каком-то внутреннем соревновании, внутреннем споре. Саша не говорил сейчас о своих догадках лишь потому, что не хотел, чтобы я знала о его ошибке, в случае, если он неправильно определил наше местонахождение. А ведь он прекрасно понимал, что я и слова ему не скажу по этому поводу...
Можно подумать, что Меншиков боялся ошибиться. Нет, не боялся. Он просто не хотел, чтобы о его неверных шагах, мыслях и убеждениях знал кто-то, кроме него. Если бы он боялся этого, мы бы не знали ни Сашу-авантюриста, ни Сашу, готового рисковать, шагать в неизвестность, выглядеть нелепо, поступать глупо и с головой погружаться во что-то, только лишь для того, чтобы узнать и увидеть больше, чем он знал и видел сам, и больше, чем знали и видели другие.
Мы шли по направлению к месту, откуда доносились голоса людей и с интересом озирались по сторонам. Вроде бы, ничего особенного: обычные тропинки, ярко-голубое небо с пушистыми облаками, лес, виднеющийся вдали... Но было здесь кое-что, что хотелось рассматривать. Здесь были уютные, небольшие домики, в которых, должно быть, жили простые горожане.
Вскоре мы подошли к средних размеров площади. Стало ясно, что именно о творившемся здесь переполохе мы узнали, как только очнулись. На площади было огромное количество народа. Здесь были люди самых разных сословий. Толпа делилась на две категории: кто-то предлагал свой товар, а кто-то этим товаром интересовался и, впоследствии, покупал.
Мы попали на настоящую ярмарку. Сегодня народ со всего города (а может быть, и не только из этого города) съехался сюда, чтобы приобрести диковинные заморские кушанья, качественные ткани и одежду, различные предметы быта. Чувствовалась всеобщая радость, создававшая атмосферу праздника.
Какое-то время мы стояли "столбами", не решаясь приблизиться к толпе и наблюдая за ярмаркой со стороны. Но лично мне (и Саше, наверняка, тоже) очень хотелось обойти все ряды, рассмотреть все товары и даже купить что-нибудь на память...или на ужин...
Но у нас не было денег. Никаких не было - ни привычных рублей, ни, тем более, монет той валюты, которую принимали в этом государстве. Плюс ко всему, мы могли запросто потеряться в толпе, а такое развитие событий нас немного пугало...
- Что делать будем? - я вопросительно посмотрела на Сашу. - Просто так стоять?
- А у нас есть варианты?
- Ну-у, чисто теоретически...
- Вот именно, что теоретически...
- Но мы же можем просто посмотреть, что продают купцы? - спросила я.
Я заметила, что Саша уже несколько секунд куда-то внимательно смотрел. Вместо того, чтобы ответить мне, он вдруг присел на корточки, поднял что-то с земли и быстро встал.
- Можем, - наконец ответил он. - А можем и не просто посмотреть.
Меншиков разжал кулак: на его ладони лежали две монеты с выпуклым изображением, с неровными краями, настоящие средневековые монеты. Я взяла одну в руки и принялась разглядывать. Меня всегда интересовали подобные вещи, рассказывающие, как жили раньше. Я не успела толком рассмотреть монету, как Саша выхватил её у меня из рук.
- Сань, я понимаю, что тебе интересно, но не смотри лучше.
- Почему? - я не понимала, чего плохого в том, что я изучаю непривычную для нас мелочь.
- Ну что, я тебя не знаю, что ли? - усмехнулся Меншиков. - Сейчас ты заметишь, какая она красивая, захочешь получше рассмотреть, убедишься, что в двадцать первом веке она будет раритетом, вспомнишь, что какой-нибудь твой родственник коллекционирует монеты, и в итоге не разрешишь мне расплачиваться ею.
- Да уж, - удивилась я. Видимо, ты и правда меня хорошо знаешь... А монеты мой папа собирает.
- Вот я дурак! - Саша театрально стукнул себя по лбу. - Зачем напомнил, а?.. Ладно, у нас восемь нуммиев. Это довольно неплохо. Останется мелочь - заберём с собой. Идёт?
- Идёт!
Мы уверенно двинулись в глубь толпы. Чего только не продавали на этой ярмарке! И ткани, и меха, и изделия ремесла, и различные яства (рыбу, мясные деликатесы, овощи, фрукты и, конечно, хлеб)... Просто глаза разбегались!
Пройдя все ряды, по меньшей мере, два раза, мы остановились-таки у овощной "лавки". Торговец предлагал приобрести капусту, морковь, чеснок, свёклу и лук. Мы решили, что в наших условиях удобнее и легче всего съесть будет морковь, а потому Саша, договорившись с купцом с помощью жестов и отдельных русских слов, взял четыре рыжие "палочки" и распрощался с одной монетой. На моркови наши приобретения не закончились: на два нуммия мы купили фунт хлеба и только после этого решили покинуть ярмарку.
- Интересные у нас с тобой "сувениры", Сань, - засмеялся Меншиков. - Люди всякие шкатулки, наряды берут. А у нас всё просто: морковка с хлебом.
- Мы, конечно, могли бы что-то взять у ремесленников, но... Мне кажется, до двадцать первого века мы бы точно свою покупку не "довезли".
- Согласен, - улыбнулся Саша. А продукты в любом случае довезём...
- В желудках?
- Ага, - мы громко рассмеялись.
- Саш, - спросила я. - А нуммий - это валюта какого государства? Ты знаешь?
- Знаю... Неужели я тебе ещё не сказал? Мы в Византии, в "Новом Риме".
- В Византии?.. Ничего себе... Здорово здесь! А почему "Новый Рим"?
После распада Западной Римской империи это государство стали так называть. Наверное, потому, что Византия в то время находилась на пике расцвета, на вершине развития...
Мы снова замолчали и, держа в руках свою "добычу", отправились на поиски новой "стоянки"...