Что такое смерть. Далеко ли она от меня. Я понимаю, это что-то неотвратимое, но наступит когда-то потом. Или нет? Конец может наступить завтра, а, может, и сегодня. Могу, ведь, просто не проснуться утром. И я не знаю, больно ли умирать, в смысле, физически больно или нет? И что потом? Темнота или свет? Или ничего?
Такие мысли роились в моей пьяной голове, которые долго не давали мне заснуть.
Привычный, и в то же время, противный писк проникал в мой мозг. Я проснулся, не открывая глаз рукой нащупал телефон и отключил будильник. Полежав с полминуты, я поднял веки. Рассвет еще не занялся, но надо было вставать. Сев в кровати, я ощутил острую боль в затылке и свой собственный запах перегара. Пройдя на кухню, включил чайник и уставился в окно. Там начинала кипеть жизнь вторника, а я себя так паршиво чувствовал, как будто была уже пятница. Вечернее возлияние не прошло бесследно. Я посмотрел на лежащую на подоконнике пачку сигарет и подумал, что, смотрю на нее каждое утро с мыслями об инфаркте, инсульте, импотенции, раке легких и прочих болезнях, но после того, как мне становится грустно от таких раздумий, беру сигарету и закуриваю. Также произошло и сегодня. По радио транслировалась передача о росте экономики страны и благосостоянии людей, и я, поняв, что данная тема меня, как и многих сограждан, никаким образом не затрагивает, переключил приемник на другую волну, где наши молодые ребята исполняли только им понятную музыку со словами на иностранном языке, пробивая себе путь к известности и славе. На следующей радиостанции объявлялось об уходе из жизни народного артиста. В общем, я решил, что лучше завтракать в тишине.
Выпив чая с бутербродом, я залез под душ. Струйки холодной воды текли по спине, заставляя дрожать и пробуждая во мне соблазн добавить кипятка. Но я стойко перенес данное испытание, так как с детства приучен к слову "надо". Надо идти на работу, которую я не переношу уже несколько лет, но все равно туда хожу, потому что надо.
Натянув недорогой костюм - униформу среднестатистического клерка, куртку, ботинки и шапку я вышел на улицу. Меня не покидало чувство тревоги, от которого я уже давно не мог отделаться, тревоги о неизвестности грядущего дня, потому как я никогда не знаю, чем закончится этот день и что он мне принесет. В лицо ударил морозный воздух. Я подошел к своей машине, завел ее. Все стекла покрылись инеем. Теперь надо ждать, пока он оттает. Как надоели мне холода. Вообще, зима мне успевает надоесть, еще не начавшись, в ноябре. К концу декабря уже нет никаких сил ее переносить. Но что делать. Гласит же народная мудрость: где родился - там и пригодился. Так что, пока терплю.
Стоя возле машины, я услышал, как в какой-то квартире муж кричит на жену, от всей души желая, чтобы она, паскуда, сдохла за то, что украла его заначку, а ему нечем теперь опохмелиться. А они же когда-то любили.
Мне вспомнилось, что как-то раз я поругался с близким мне человеком. Он был во многом не прав, не хотел меня слушать и за свою жизнь принес мне много горя. Со злости я пожелал про себя этому человеку смерти. Спустя неделю, ночью я сидел около отделения экстренной хирургии и ждал, как пройдет операция. В течение недели я со сковывающим все тело ужасом приходил в больницу, не зная, что меня ждет. Врачи говорили, что близкий мне человек жив, они сделали все возможное, но выкарабкается он или нет, зависит уже не от них. Он выжил и со временем поправился. А через некоторое время умер другой близкий мне человек в том же самом отделении этой больницы. Но ему я никогда не желал ничего плохого. Видимо, и вправду нельзя желать зла никому ни при каких обстоятельствах. Оно может вернуться.
Выезжая со двора, мне пришлось резко затормозить, поскольку наперерез из другого проезда выскочил новенький "Porsche Cayenne", водитель которого не удосужился даже посмотреть, едет ли кто по дороге, на которую он поворачивает. Этот водитель проживал в моем же доме и представлял собой довольно молодого мужчину, имеющего все атрибуты богатой жизни, как то дорогая одежда, телефон "Vertu", часы "Hublot", регулярно чередующиеся грудастые блондинки и брюнетки, и постоянный довольный и удовлетворенный вид. Вот, я никак не могу понять, почему человек богатый зачастую ведет себя, как быдло. Хотя, в свою очередь, он же считает, что все, кто не входит в его круг общения, являются быдлом. Тут, уж, каждый смотрит со своей колокольни.
Посмотрев вслед быстро удаляющемуся Кайену, я слился с потоком машин, в которых люди спешили на работу, опаздывали по делам, торопились отвезти детей в детский сад и много еще чего не успевали. И голова каждого человека, находящегося в потоке машин, уже с утра была забита кучей проблем. Кому-то не нравится, чем он занимается на службе, кому-то мало платят и не хватает денег на погашение кредитов, у кого-то не идет бизнес, кого-то достает начальство, от кого-то ушел муж, чьи-то дети плохо учатся. На перекрестке одна машина подрезала другую. В общем-то, ничего страшного не произошло, но оба автомобиля остановились, из них вышли водители - взрослые мужики, и стали друг друга материть и толкать. Затем один из них достал травматический пистолет и направил его на своего противника, который, не имея при себе оружия, посчитал лучшим вариантом сесть в свою машину и ретироваться с поля боя. На этом конфликт был исчерпан, а поток автомобилей двинулся дальше. А, ведь, эти два мужика были не далеки от того, чтобы поубивать друг друга. И при этом, никто из зрителей, смотревших этот бесплатный спектакль из своих уютных лож - автомобилей, не попытался вмешаться в ситуацию и разнять мужиков. Да, раздражение в обществе растет, а позиция каждого: моя хата с краю.
Как только я, приехав на работу, уселся в офисное кресло, на моем столе зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал только одно слово от шефа: "Зайдите", которое отдалось в моей, еще не отошедшей от вчерашнего спиртного голове, металлическим звоном. Обращение на "Вы" ничего хорошего не предвещало, поскольку, когда шеф пребывал в хорошем настроении, он обращался к подчиненным на "Ты". Не успел я переступить порог кабинета начальника, как на меня обрушился поток каких-то обвинений, связанных между собой ненормативной лексикой. Меня даже несколько пригвоздил в полу такой прием начальства. Из всего сказанного стало понятно, что виноват я в невыполнении работы, которую фактически мне никто не поручал. Но по опыту я знал, что спорить с самодурами бесполезно, и молча дал ему, что, кстати, его только больше разозлило. Когда тирада окончилась, и этот уважаемый человек в галстуке и белой рубашке уставился на меня налившимися кровью глазами, я объявил ему, что с таким руководителем-придурком больше работать не буду. Как я на такое решился, сам не понял. Хоть, работа мне и не нравилась, но сделать такой шаг раньше не решался. А тут все произошло само собой. Однако, никакого разочарования я не почувствовал, а значит, все сделал правильно. Интересно было наблюдать за моим теперь уже бывшим шефом, который с минуту не мог вымолвить ни слова, потеряв все свое красноречие, а только хватал ртом воздух, как рыбка, плавающая в аквариуме его кабинета. Но, все-таки, набравшись сил, он провизжал, чтобы с сегодняшнего дня меня больше не видел. Я вышел из его кабинета, громко захлопнув за собой дверь, оставив шефа наедине с самим собой пить валокордин. И таких, вот, неадекватных людей, назначают на руководящие должности.
Через полчаса я стоял около здания, куда приходил каждый день в течение нескольких лет. В руке был пакет с моими немногочисленными вещами, незаметно накопившимися в кабинете. По-сути, ничего ценного там не было, поэтому я подошел к мусорному баку и выбросил в него этот пакет, чтобы ничто не напоминало мне о теперь уже прошлой работе. Внутри нарастало всепоглощающее чувство пустоты. Я закурил и несколько минут стоял и смотрел на мимо проносящийся поток автомобилей. По крайнему левому ряду неторопливо ехал знакомый мне Кайен. "Хозяин жизни" что-то рассказывал очередной блондинке, сидящей на пассажирском сидении, которая заливалась от смеха, или делала вид, что ей смешно. Тут все понятно. Кто платит, тот и заказывает музыку.
Я не знал, что мне делать, и решил позвонить старому школьному товарищу.
- Привет. Узнал?
- Ага.
- Что делаешь?
- За компом сижу?
- На работе?
- Неа. Я же два месяца, как контору свою закрыл.
- Зачем? Бизнес же шел.
- Шел-шел, да перестал идти. В общем, дошло до того, что работать стал ради работы. Зарплату людям нечем стало платить. Вот, и закрылся. Съездил на Бали, месяц там пробухал. Вернулся. В поиске сейчас.
- Давно же мы не виделись. Может, встретимся, посидим? Я, вот, тоже с сегодняшнего дня уже как целых полтора часа себя ищу.
- Давай, но пить не буду. Устал. Только часа через три.
- Ну, давай. Пить не будем.
Машину я решил оставить около своего бывшего офиса, так как за руль садиться совсем не хотелось. Чтобы как-то скоротать время, я пошел гулять по городу. Я даже вспомнить не мог, когда так бесцельно ходил по улицам. Зимой, конечно, гулять не очень приятно, но я как-то не обращал на холод внимания. Идя по городу никуда не спеша, я стал присматриваться к людям. Все куда-то бегут, торопятся. Лицо каждого человека чем-то озабочено. Встретилась мне пожилая пара пенсионеров-иностранцев. Их же сразу видно, и не столько по одежде, сколько по лицам. У них выражение лиц другое, не как у наших. Идут не торопясь, смотрят себе с интересам по сторонам. Видя, что как и они, я никуда не спешу, попросили меня их сфотографировать. После пары фотоснимков они меня поблагодарили и сказали, что в России им очень нравится. Я же, в свою очередь, ответил, что мне еще больше нравится у них, откуда бы они не были. Из наших же соотечественников на улице с неомраченными проблемами лицами мне попадались только маленькие дети, и группа студентов, пьющих пиво, невзирая на мороз, сидя на лавочке. Но и у большинства из них эта беззаботность со временем пройдет.
Спустя три часа мы со школьным товарищем сидели в баре, а на столе у нас красовались пирожные и кофе. Давно я с таким меню в барах сидел. Вокруг все гуляют, а мы кофе пьем с пирожными. Как бы окружающие чего дурного не подумали.
Я рассказал товарищу о том, как прошел мой день, он мне про закат своего бизнеса. Также от него мне стало известно, что один наш одноклассник с месяц назад умер. Не убили, не погиб, не разбился, а просто заболел и умер. Еще молодой же, а умер. Я с ним особо не общался, но все равно печально. Много же за сегодняшний день у меня произошло неприятных событий. А сколько их случается ежедневно. Только одни касаются меня напрямую, а другие только косвенно. Хотя, может, надо плохое не замечать, а хорошее помнить.
Прощаясь у бара мы увидели, как на улицу вышла подвыпившая компания молодых людей, расселась по трем машинам и поехала, удаляясь от нас на большой скорости. Несколько лет назад компания друзей отмечала какой-то праздник. Меня тогда там не было, я не смог прийти. Конечно, все хорошо выпили. Один мой товарищ был за рулем и после застолья отправился на машине домой. К своей семье он так и не доехал.
На противоположной стороне дороги, около презентабельного на вид ресторана, стоял Кайен, номера которого я уже выучил наизусть. Вроде, город немаленький, а третий раз за день его вижу.
Расставшись с товарищем, я дошел до остановки, сел на троллейбус и поехал домой. Я давно не ездил на общественном транспорте и заметил такую особенность, что никто из пассажиров не смеется, не улыбается. Все сидят и тупо смотрят в окно. Если кто-то и разговаривает между собой, то не о том, как интересно и прекрасно прошел день, а о большой политике, о событиях в стране, о предстоящих выборах. В общем, о тех сторонах жизни, которые далеки от них так же, как Луна. На каждом лице видна какая-то глубокая тоска, усталость, переживания о завтрашнем дне. А, ведь, большинство людей в троллейбусе вечером едут с работы. То есть люди, которые имеют работу, ездят в троллейбусах, поглощенные своими грустными мыслями.
Подходя к своему дому, я увидел около соседнего подъезда милицейский УАЗ и толпу людей. Подойдя, я спросил у пожилого мужчины, выгуливающего собаку, о том, что случилось.
- Бизнесмена тут одного застрелили из нашего подъезда. Жил шибко хорошо, бабы, пьянки-гулянки. А теперь, вон, лежит в луже крови у подъезда. Домой не пройти, милиция не пускает.
- А, что за бизнесмен то?
- Да, не знаю, как его звать то. Вон, машина его стоит.
Я посмотрел, куда указал мне мой собеседник, и вновь за сегодняшний день увидел знакомый "Porsche Cayenne". Закончилась твоя белая полоса, бизнесмен, подумал я.
Постояв немного, я пошел домой. Внутри меня была какая-то бездонная пустота, нараставшая целый день. Я сидел на кухне, уставившись в одну точку на этикетке пивной бутылки, которую еще не открывал. Мне ничего не хотелось, я не видел свой завтрашний день. Оторвал меня от созерцания телефонный звонок. Говорить ни с кем не хотелось, но звонил мой давний друг, так что я ответил.
- Привет, - раздался веселый голос, - Ты как?
- Живу потихоньку... Плохо, короче!
- Слышал я, в свободном полете ты с сегодняшнего дня?
- Можно и так сказать. Быстро же тайное стало явным.
- Празднуешь, сидишь?
- Не успел еще. Ты оторвал.
- В общем, предлагаю тебе работу. Нужен мне руководитель одного нового направления. Не совсем по твоей профессии, но голова у тебя есть, разберешься. Мне человек надежный нужен. Кроме меня, у тебя начальников не будет, я тебя морщить не стану, доход будет достойный...
Он что-то еще говорил и говорил, а я чувствовал, как за несколько минут разговора от пустоты не осталось и следа, мысли забегали, меня стала переполнять какая-то безудержная радость. Я вдруг понял, что будет еще и хорошо, и плохо, но сегодня я перешагнул на другую ступень, на другой уровень, на другую полосу. Просто все в жизни циклично, это надо понимать и принимать. И у каждого есть свой путь, своя судьба, которую никто не знает. Но жить надо дальше и каждый день радоваться тому, что пока еще живешь.
- Завтра утром буду, - прервал я его, - Готовь кабинет и секретаршу.
- Ну, ты сразу-то не наглей! Ладно, договорились!
Я убрал бутылку в холодильник и пошел спать, впервые за несколько месяцев не приняв перед сном "на грудь".