"СВЯТОЙ" ТЕРРОР

ИНКВИЗИЦИЯ КРЕСТА

Ч1. Краткая история

Предварительно рекомендуется прочитать роман "Ипатия" Ч.Кингсли (Kingsley)
и постоять в первых рядах в синагоге. Это истинно экстремально.

2214-й параграф Кодекса:

     "Церковь имеет врожденное и собственное право (nati - Vum et proprium Ius), независимое от какой - либо человеческой власти, наказывать своих преступных подданных как карами духовными, так и карами мирскими".

     Чтобы ни у кого не осталось сомнения, что, собственно говоря, означают "мирские кары", в богословском комментарии к указанному параграфу сказано следующее:

   "Учитывая характер совершенного общества, коим является церковь, она может накладывать любые кары для достижения своих целей и защиты социального порядка (!). Поэтому у нас нет оснований не признать, что церковь могла бы также наложить кару смертной казни, если в каком-либо случае она найдет это необходимым. Тот факт, что церковь фактически лишена возможности осуществлять некоторые мирские наказания по причине отсутствия карательных средств, вовсе не значит, что она не имеет права приговаривать к ним".

   "Приготовления к отправке людей на тот свет производились всегда именем бога или другого высшего существа, созданного человеческой фантазией.

   Во всей Европе люди, как скот, шли на бойню, куда их рядом с мясниками императорами (кстати, Император - не самодержец. Император - это лицо, получившее "империй", т.е. право распоряжаться на определенной территории империи. Право это давалось сенатом Римской империи и цесарем. В XVIII веке, например, титул цесаря принадлежал только государю Австро-Венгерской империи - отсюда, например, победы ("Мы, русские, все одолеем!") чудо - богатырей великого русского полководца, очередного генералиссимуса А.В.Суворова. - Y.M.), королями, президентами и другими владыками и полководцами гнали священнослужители всех вероисповеданий, благословляя их и принуждая к ложной присяге: "на суше, в воздухе, на море" и т.д."

Ярослав Гашек

     Существуют самые различные мнения о том, что, собственно говоря, следует понимать под инквизицией и каковы ее хронологические рамки.

   Если под инквизицией понимать осуждение и преследование господствующей церковью инакомыслящих-вероотступников, то хронологические рамки инквизиции следует расширить на всю историю христианской церкви - от ее возникновения по настоящее время, ибо епископы еще со времен раннего христианства и по сей день присвоили себе право осуждать и отлучать от церкви тех верующих, которых они считают еретиками.

   Некоторые исследователи толкуют этот вопрос еще шире, считая, что инквизиция является характерным атрибутом не только католической, но и протестантской и православной церквей.

   Если же инквизицию понимать в более узком смысле, подразумевая под этим термином деятельность особых трибуналов католической церкви, преследовавших еретиков, то ее рамки суживаются от возникновения этих трибуналов в XII-XIII вв. до их повсеместной отмены в первой половине XIX в.

   Но и после этого в системе папской курии в Ватикане вплоть до 1966 г. существовала конгрегация инквизиции ("священная канцелярия").

   Первым, кто сформулировал "широкую" точку зрения на историю инквизиции, был сицилийский инквизитор испанец Луис Парамо, опубликовавший в 1598 г. в Мадриде книгу на латинском языке "О происхождении и развитии святой инквизиции".

   Трактат Парамо считается первым трудом по истории инквизиции, написанным с точки зрения официальной доктрины католической церкви. Он служил как бы ответом на появившуюся протестантскую литературу, разоблачавшую ужасы инквизиции.

   В своем усердии оправдать деятельность "священного" трибунала Парамо начинал его историю чуть ли не с сотворения мира.

   Первым инквизитором, уверял он, был сам господь бог, а первыми еретиками - Адам и Ева.

   Бог, утверждал Парамо, изгнал из рая провинившихся перед ним Адама и Еву, предварительно учинив им тайный допрос и суд.

   "Инквизиторы, - утверждал Парамо, - следуют точно такой же процедуре, которую они переняли от самого бога".

   Одежду, которой прикрыли свою наготу Адам и Ева после неосмотрительного вкушения от запретного плода, Парамо считает первым "санбенито" - позорящим одеянием, носить которое приговаривались жертвы инквизиции, а изгнание прародителей рода человеческого из рая он называет первой конфискацией... "вечного блаженства", прототипом тех более осязаемых конфискаций, которые впоследствии инквизиция применяла по отношению к имуществу своих жертв.

   Всего этого богу, по-видимому, показалось недостаточно; он осудил людей терпеть вплоть до "страшного суда" бесчисленные болезни, эпидемии, потопы, землетрясения, холод и голод, войны; бог приговорил людей рождаться в нестерпимых муках, добывать себе хлеб насущный в поте лица своего и испытывать животный страх перед смертью.

   Даже земная жизнь праведника полна всевозможных мытарств, терзаний и испытаний.

   Но если так жестоко поступил бог с прародителями рода человеческого и праведниками, утверждали средневековые апологеты инквизиции, то его гнев по отношению к непокорным и строптивым потомкам Адама и Евы вообще не знал предела.

   Разве не уничтожил он посредством потопа все человечество, пощадив только Ноя и его семью; разве не сжег он живьем все население Содома и Гоморры, пролив на них "дождем серу и огонь" (Быт. 19:24) (сбросив атомную бомбу, по мнению некоторых сверхсовременных толкователей Библии); разве не истребил он 14700 человек, осмелившихся роптать против Моисея во время странствований иудеев в пустыне; разве не послал он ядовитых змеев на тех, кто "малодушествовал" в пути (Чис. 21:4,6); разве не убил он 50070 жителей г.Вефсамиса только за то, что они "заглядывали в ковчег господа"?

   По сравнению с этими массовыми побоищами библейского бога - а перечислена только их незначительная толика - преступления Торквемады могут показаться чуть ли не детскими забавами.

   Библейский бог был не только непреклонно беспощадным и сверх меры жестоким к тем, кто отходил от его заповедей или ошибочно толковал его таинственные "неисповедимые пути", он требовал от своих последователей такого же подхода, такой же жестокости и беспощадности ко всем отступникам, в особенности в тех случаях, когда они пытались "совратить" правоверных.

   "Если, - поучал бог своих последователей в Ветхом завете, - будет уговаривать тебя тайно брат твой, сын матери твоей, или сын твой, или дочь твоя, говоря: "пойдем и будем служить богам иным, которых не знал ты и отцы твои".., то не соглашайся с ним и не слушай его; и да не пощадит его глаз твой, не жалей его и не прикрывай его, но убей его; твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтоб убить его, а потом руки всего народа" (Втор. 13:8-9).

   Иисус Христос, согласно Парамо, был "первым инквизитором Нового завета.

   Он приступил к обязанностям инквизитора на третий день после своего рождения, когда сообщил через трех королей-волхвов, что явился на свет, и потом, когда умертвил Ирода, заставив червей съесть его...

   После Иисуса Христа св.Петр, св.Павел и другие апостолы занимали должность инквизиторов, которую они передали последующим папам и епископам".

   "Начало инквизиции (в другой форме и под другим названием) совпадает с началом самой христианской церкви.

   И точно так же неправильно хронологическое ограничение инквизиции средними веками.

   Она существует до настоящего времени.

   В составе учреждений папской администрации в Риме до сих пор имеется "Святая Служба Инквизиции". Подразумевается конгрегация священной канцелярии.

   Если в данный момент церковь не подвергает своих врагов суду, пыткам, сожжению, то это объясняется исключительно тем, что светская власть не подчиняется требованию церкви проводить в жизнь постановления ее судов". Лозинский С.Г. "Святая инквизиция".

   Католическая церковь отмечала 800-летие установления "священного" трибунала в 1984 г.

   26 июля 1826 г. погибла на эшафоте последняя жертва испанской инквизиции - школьный учитель Каэтано Риполь. Инквизиционный трибунал объявил его еретиком, "отторг" от церкви и передал его дело "светской руке", королевскому суду, который приговорил учителя как "упорствующего и злобствующего еретика" к конфискации имущества, смертной казни через повешение и к символическому сожжению. Последнее выразилось в том, что после казни труп Риполя был брошен в кадушку, разрисованную языками пламени, и в таком виде захоронен на "неосвященной" земле.

   Буржуазная и церковная историография бессильны объяснить инквизицию, причины ее появления, различные формы ее деятельности, вскрыть причины ее долговечности.

   Антиклерикальные историки объявляют инквизицию следствием органической "порочности" католической церкви и свойственного только ей одной духа нетерпимости, игнорируя тот факт, что своих противников с не меньшим ожесточением преследовала протестантская, православная и другие христианские церкви, как и другие монотеистические религии.

   "Священное" судилище являлось тайным трибуналом.

   Его служители торжественно присягали держать в строгом секрете все, относящееся к их деятельности. Такую же присягу давали и его жертвы.

   За разглашение секретов инквизиции виновным грозили столь же суровые наказания, как и еретикам.

   Стремление инквизиторов держать в тайне все относящееся к их деятельности было вызвано отнюдь не только опасением, что раскрытие их кровавых деяний может повредить им или нанести вред авторитету церкви. Этого они меньше всего боялись. Ведь свои преступления они рассматривали как "святое дело", санкционированное самим наместником бога на земле и светскими властями. Они гордились своим инквизиторским званием, в доказательство чего публично казнили свои жертвы на торжественных "актах веры" - аутодафе.

   Держали же они свою деятельность под плотным покровом тайны главным образом потому, что опасались, как бы раскрытие их методов не ослабило их действенности, как бы этим не воспользовались еретики для сопротивления "священному" судилищу, для сокрытия следов, для совершенствования своих "подпольных" организаций. Ведь чем меньше знал еретик о деятельности инквизиции, тем больший он испытывал страх за свою судьбу, тем легче было его выявить, поймать, заставить признать свою "вину" и "примириться" с церковью.

   Возрождение сорвало покров тайны, окутывавший деятельность католической инквизиции на протяжении многих столетий.

   Французская революция 1789 г. руками победившей буржуазии покончила с инквизицией и сорвала замки с ее тайных архивов в ряде стран.

   "Критическая история испанской инквизиции", так называлось сочинение X.А.Льоренте, написанная на огромном архивном материале, раскрыла перед миром подлинную картину кровавой деятельности "священных" трибуналов в Испании.

   В XIX и XX вв. увидели свет некоторые важнейшие документы, в частности, относящиеся к процессам над Галилеем и Джордано Бруно. История их публикации своими перипетиями напоминает авантюрный роман.

   Вот, например, что произошло с публикацией дела Галилея.

   Первая попытка обнародовать его была предпринята еще по указанию Наполеона.

   С этой целью в 1810 г. документы, относящиеся к делу Галилея, были изъяты из папского архива в Риме и доставлены в Париж.

   Однако падение Наполеона помешало осуществить их публикацию.

   В Париж вернулись Бурбоны. Королем Франции стал Людовик XVIII, в Риме вновь обосновался папа Пий VII. Его представитель в Париже Гаетано Марини немедленно потребовал от французского правительства возвращения документов, относящихся к процессу Галилея.

   Вскоре, однако, Гаетано Марини скончался, так и не заполучив заветного "дела" Галилея.

   Когда после "ста дней" Бурбоны вновь появились в Париже, новый представитель папы, Марино Марини, племянник покойного Гаетано, возобновил просьбу папского престола вернуть "дело" Галилея.

   Министр внутренних дел, к которому обратился Марино Марини, переправил Марини к министру двора графу де Блака. Последний, некоторое время спустя, уведомил его, что документы обнаружены и будут ему возвращены. Однако де Блака не спешил выполнить свое обещание под предлогом, что документы переданы Людовику XVIII, пожелавшему лично с ними ознакомиться.

   Марини тем временем отозвали в Рим, на его место был назначен Джиннази.

   В 1817 г. Марини вернулся на свой прежний пост в Париже и вновь потребовал возвращения документов Галилея.

   На этот раз новый министр двора граф Прадель сообщил ему, что "дело" Галилея исчезло и, следовательно, французское правительство не в состоянии его вернуть папскому престолу.

   Надо отметить, что еще в 1809 г. из Рима в Париж по распоряжению Наполеона была доставлена значительная часть дел папской инквизиции.

   Эти документы Марини также затребовал, но их вернули не ему, а его преемнику Джиннази.

   Когда Марини вернулся в 1817 г. в Париж, он обнаружил, что Джиннази продал многие инквизиционные дела лавочникам для обертки.

   "Мне удалось, - писал Марини, - разыскать свыше шестисот томов в лавках торговцев сельдями и мясом". Рожицын В.С. "Джордано Бруно и инквизиция".

   Но сам Марини повел себя не лучше Джиннази.

   Получив из Ватикана указание сжечь некоторые, по-видимому, наиболее компрометирующие церковь, документы инквизиции, он вместо этого сбыл их бумажной фабрике как макулатуру.

   Марини выручил за свой "товар" 4300 франков, сумму весьма солидную по тем временам, из чего можно заключить, что продал он изрядное количество документов.

   В 1848 г. Доменико Берти, министр народного просвещения Римской республики и биограф Бруно, затребовал из ватиканского секретного архива документы, относящиеся к его процессу.

   По приказанию папы Пия IX Берти был направлен следующий ответ:

   "Архивы святой службы, осмотренные самым тщательным образом и внимательно изученные, свидетельствуют о том, что Джордано Бруно в свое время находился под судом. Однако архивы не дают никаких материалов, позволяющих установить, какой приговор был вынесен в связи с предъявленными ему обвинениями. Еще меньше возможности выяснить, последовало ли какое-нибудь решение. Внимательнейший исследователь, изучивший сохранившиеся в архиве материалы, дает следующую справку: "Большинство относящихся к делу папок с документами наполнены бумагами, которые покрыты выцветшими чернилами. Вследствие этого большая часть документов представляет собой потемневшие листы, о которых можно лишь сказать, что они были некогда исписаны"".

   Папа Пий IX самым беспардонным образом лгал в своем ответе Берти.

   В 1886 г. дело Бруно попало в руки одному из хранителей ватиканского тайного архива - Грегорио Пальмери, который доложил о своей находке папе Льву XIII.

   Папа затребовал дело себе, приказав Пальмери хранить о нем строжайшую тайну.

   В 1925 г. в Италии было опубликовано 26 доселе неизвестных документов инквизиции, относящихся к делу Бруно.

   В том же году кардинал Меркати, заведующий секретным архивом Ватикана, обнаружил среди бумаг папы Пия IX другой экземпляр дела Бруно.

   Сведения об этом просочились в печать, и Ватикан был вынужден дать разрешение на его публикацию, что было осуществлено не без умысла только 15 лет спустя, в 1942 г.

   Таким образом мир узнал подробности инквизиционного процесса над Джордано Бруно лишь 342 года спустя после его казни!

   Хотя в XX в. публикация документов, относящихся к истории инквизиции в разных странах, значительно увеличилась по своему объему, то, что вышло в свет, - ничтожная толика хранящихся в архивах материалов, большинство которых все еще недоступно исследователям. Достаточно сказать, что в государственном испанском архиве в Симанкасе (Испания) хранится около 400000 неопубликованных дел "священного" судилища.

   Одним из первых богословов, обосновавших необходимость применения к еретикам силы, вплоть до их физического уничтожения, был Августин (354-430), "доктор Церкви", крупнейший христианский теолог периода раннего феодализма, возведенный церковью в ранг блаженных и почитаемый ею по сей день как непреложный богословский авторитет.

   Августин в молодости был сторонником манихейства.

   Взгляды Августина на борьбу с еретиками претерпели три стадии.

   Вначале он пытался как бы средствами пропаганды - путем богословской полемики - переубедить донатистов и других вероотступников.

   Затем стал рекомендовать относиться к ним с "ограниченной строгостью" (temperata severitas), то есть применять к ним всякого рода репрессии, за исключением пыток и смертной казни.

   Под конец Августин стал ратовать за применение всех средств воздействия к еретикам, включая пытки и казнь, чем вполне заслужил "славу" первого "идеолога" инквизиции.

   Августин уподоблял еретиков заблудшим овцам, а церковников - пастухам, обязанность которых вернуть этих овец в стадо, пуская в ход, если надо, кнут и палку.

   По Августину, наказание ереси - не зло, а "акт любви".

   "Они - писал Августин, - убивают души людей, в то время как власти только подвергают пыткам их тела; они вызывают вечную смерть, а потом жалуются, когда власти осуждают их на временную смерть".

   Исчерпав богословские аргументы в пользу своего тезиса, и как бы сомневаясь в их убедительности, Августин переходит к рассмотрению этой проблемы с прагматической точки зрения.

   О действенности мер судят по их результатам.

   Применять насилие к вероотступникам церкви выгодно, ибо это приносит желанный результат.

   Угроза пыток и смерти ставит вероотступника перед выбором: пребывать в своем заблуждении, пройти "через горнило мучений" и лишиться жизни или "стать умнее" - отречься от ложных учений и вернуться в лоно церкви.

   Многие еретики избегают сделать такой выбор из-за свойственной людям в делах веры нерешительности или опасений заслужить презрение своих единоверцев.

   Чтобы решиться, им нужен толчок, коим и является применение "сильных лекарств", рекомендуемых этим "доктором церкви".

   Христианская церковь, став союзницей императорской власти, опиралась на ее помощь в подавлении своих соперников - языческих и других культов и внутренней оппозиции - многочисленных еретических течений.

   По наущению христианской церкви римский император Феодосий I (379-395), при котором христианство было признано государственной религией, запретил языческие культы и конфисковал земли языческих храмов в пользу христианской церкви. Благодарная церковь провозгласила его "великим".

   В 382 г. Феодосий I издал ряд эдиктов (указов) о преследовании манихеев (и язычников), согласно которым они присуждались к смертной казни, а их имущество подлежало конфискации в пользу государства. Закон обязывал префектов преторий назначать инквизиторов (следователей) и доносчиков (тайных агентов) для розыска потайных манихеев.

   Закон против манихеев является как бы прообразом будущей инквизиции.

   Впервые в истории империи последователи негосударственного религиозного культа возводились в степень государственных преступников и учреждался специальный тайный следовательский аппарат с неограниченными полномочиями для их выявления и наказания.

   Впоследствии, когда возникнет инквизиция, церковные апологеты будут для ее оправдания ссылаться именно на этот закон.

   В условиях феодализма церковь в странах Западной Европы приобрела огромную власть и несметные богатства.

   Вся умственная жизнь общества оказалась под контролем церкви.

   Оппозиционные, эгалитарные устремления, принимавшие в IV-V вв. форму ересей, теперь были загнаны в прокрустово ложе монашеского движения, отшельничества, отказа от активного воздействия на окружающий человека мир.

   Железные тиски феодального порабощения казались вечными и незыблемыми крестьянским массам.

   Оставался только один выход, одна надежда: бежать в другой мир - мистический, мир религиозных грез и сновидений.

   Феодальный порядок, укрепившийся с благословения церкви и при ее прямом участии, зиждился, как и предшествующий ему рабовладельческий строй, на порабощении и эксплуатации народных масс.

   Когда в недрах феодального строя станут возникать новые общественные отношения, и народные массы в лице крестьян и горожан пробудятся от вековой спячки и вновь придут в движение, их гнев будет направлен в первую очередь против духовенства - епископов, аббатов, монахов, которые вели привольную жизнь за счет народа, освящали социальный гнет, погрязли в пороках, против нового Вавилона - католического Рима, против нового Антихриста - папы римского.

   "Множество монахов и анахоретов были свободны истязать и морить себя голодом и дурачиться, как им вздумается, - писал итальянский историк прошлого столетия Мариотти. - Считалось, что они своими страданиями славили бога и церковь, которая наживалась на их скромности. Исходивший от них свет отражался на церкви лучезарным сиянием. Эти аскеты выполняли в интересах церкви "грязную работу"".

   Пока эти люди истязали себя, церковь не только не преследовала их, но всячески восхваляла и прославляла.

   Но как только они предлагали превратить свой образ жизни в общую норму поведения, обязательную если не для всех верующих, то по крайней мере для тех, кто провозгласил себя "солью земли", то есть священников, церковная иерархия объявляла их еретиками.

   Источником вдохновения новых еретиков является исключительно Библия, которую они противопоставляют церкви и церковному учению.

   Библия в руках еретиков становится опаснейшим оружием против церкви, и последняя в конце концов буллой папы Григория IX в 1231 г. запретила мирянам читать ее, причем запрет формально был отменен только вторым Ватиканским собором.

   Главными очагами новых ересей в Западной Европе в XI в. становятся Северная Италия, Франция, в известной степени Германия. Здесь крестьянские массы, доведенные до отчаяния грабежами светских и церковных магнатов, все чаще и чаще восстают против своих угнетателей и отвергают официальную церковь.

   В 997 г. - Нормандия, а в 1024 г. - Бретань были ареной массовых крестьянских восстаний, на разгром которых было мобилизовано большое рыцарское воинство.

   В 1095 г. Францию вновь охватили крестьянские восстания.

   В 1069-1071 гг. крестьянские восстания произошли в Англии, а в 1070 г. - в Саксонии, где крестьяне громили королевские поместья и вотчины.

   Эти вооруженные выступления крестьян сопровождались появлением новых ересей, направленных против светских и церковных феодалов.

   В начале XI в. в Шампани возникла ересь Леутара Шампанского, призывавшего не платить церковную десятину.

   В 1022 г. Орлеан и Тулузу охватило еретическое движение, последователи которого, по словам Льоренте, "по-видимому, исповедовали учение манихеев".

   Подобного рода ересь распространилась в Аррасе, а также в Германии - Кельне и Бонне.

   При подавлении этих движений впервые применяются массовые казни еретиков посредством их сожжения.

   По решению поместного синода, созванного в Орлеане по приказу короля Франции Роберта II (996-1031), в 1022 г. было приговорено к сожжению десять руководителей еретиков, отказавшихся отречься от своих взглядов.

   В числе осужденных оказался Этьен, духовник королевы Констанции, супруги короля Роберта II. Сообщая об этом, Хуан Антонио Льоренте отмечает: "До какой крайней свирепости может довести людей слепое рвение, показывает королева, которая исповедовалась в своих грехах у ног священника Этьена, а теперь не побоялась поднять на него руку и жестоко ударить его по голове палкой, когда он выходил из собора, чтоб отправиться на место казни".

   В Кельне и Бонне также состоялись массовые казни еретиков.

   Вскоре этому примеру последовала и Италия.

   В 1034 г. в Милане по приказу епископа Ариберто были публично сожжены вожак местных еретиков Хиральдо де Монферте и многие его сторонники.

   В XI в. казни еретиков становятся в странах Западной Европы привычным явлением.

   Преследования еретиков не приносили существенных результатов, ибо условия, порождавшие ереси, - тяжелое положение народных масс - не только не менялись к лучшему, а постоянно ухудшались.

   Еретиков сравнительно легко подавляли силой: руководителей и проповедников сажали в тюрьму или казнили, а рядовых, как правило, переселяли, конфискуя их собственность.

   Еретики уходили в подполье, в малодоступные сельские или горные районы.

   Проходило некоторое время, и ересь вспыхивала с новой силой, теперь уже в другом месте и иногда под новым названием.

   В начале XII в. Францию вновь сотрясают массовые еретические движения, направленные против церковной обрядности и церковной знати. На юге это движение возглавлял Петр де Брюи и его ученик Генрих, на севере - Танзельм Фландрский, имевший многих последователей среди ремесленников Фландрии.

   В 1113 г. ересь, отрицавшая частную собственность, охватила область Суассона, а затем и Периго.

   Возмущение поведением церковной иерархии, ее продажностью и распущенностью проявилось и в движении патаренов в Милане, охватившем городские низы этого города в середине XI в.

   Патария, как и большинство еретических сект XI в., осуждала симонию (продажу и покупку церковных должностей), накопление церковниками богатств, требовала безбрачия клира.

   Патаренам удалось одержать одно время перевес в Милане, они изгнали из города архиепископа и его приближенных, позакрывали церкви.

   Вначале папский престол поддержал патаренов, стремясь с их помощью подчинить своему контролю высшую церковную иерархию.

   Когда движение приобрело слишком радикальный характер, папство предало его.

   Вождь патаренов монах Арнальд был схвачен церковниками и зверски убит.

   Новая опасность возникла там, где ее меньше всего ждали: в среде теологов.

   Теоретиком нового движения стал Петр Абеляр (1079-1142), парижский теолог, современник первого крестового похода, а его "практиком" - ученик и последователь Абеляра - Арнольд Брешианский (1100-1155).

   Характерно, что Бернар Клервоский, стремясь скомпрометировать своего противника, приписывает ему осужденные церковью воззрения ересиархов Ария, Пелагия и Нестория. Впоследствии инквизиция часто будет применять этот испытанный прием, при помощи которого обвиняемый превращался в последователя самых разнородных ранее осужденных церковью учений, о существовании которых он зачастую даже не подозревал.

   Два французских поместных собора - Суассонский (1121) и Сансский (1140) осудили Абеляра.

   Папа Иннокентий II приговорил его как еретика к "вечному молчанию", к заточению в монастырь и приказал предать огню его книги, "где бы таковые ни были найдены". Абеляр П. "История моих бедствий".

   Итальянец Арнольд Брешианский у себя на родине выступал с резкой критикой церковной иерархии.

   Латеранский собор в 1139 г. осудил его и вынудил покинуть родной город.

   Схваченный в плен императором Фридрихом I Барбароссой, Арнольд Брешианский был выдан папе и по его приказу повешен.

   Но папе показалось этого мало: он повелел сжечь труп казненного и выбросить пепел в Тибр.

   Такого рода расправы были проявлением страха, который испытывали папы римские перед теми, кто оспаривал их авторитет и подвергал их критике с позиций первоначального христианства.

   В XII столетии становится обычной для церкви практикой расправляться со своими идеологическими противниками насильственными средствами - предавать их пыткам, поруганию, лишать жизни.

   Но такого рода расправы учиняются только над наиболее опасными для церкви противниками и еще не носят всеобщего характера, то есть не применяются пока что ко всей массе еретиков.

   Однако бессилие церкви справиться с растущими оппозиционными антицерковными и антифеодальными движениями, ее нежелание пойти на компромисс со своими идейными противниками, модернизировать, как мы сказали бы теперь, церковную доктрину и практику, а также усиливающееся стремление папского престола возвыситься над светской властью, подчинить ее своему контролю, превратиться в верховного вершителя судеб христианского мира - все это, вместе взятое, породило идею "окончательного решения" еретического вопроса, а именно - физического истребления, уничтожения всех без исключения еретиков.

   В последней четверти XII в. центром еретических движений становится Южная Франция, где города высвободились из - под феодальной зависимости еще в прошлом столетии.

   Именно в городах этой "обетованной земли" получили наибольшее распространение различные еретические учения, в первую очередь учение катаров, на подавление которых официальная церковь мобилизовала все свои могущественные силы.

   Судя по тем скудным данным, которыми мы располагаем, катары выступали против официальной церкви с позиций первоначального христианства.

   Катары считали, что все зло на земле - всякого рода притеснения, несправедливости, социальное неравенство - вызвано дьяволом, а так как церковь оправдывала господствующий несправедливый строй, то она являлась пособницей и соучастницей преступлений князя преисподней.

   Новая ересь, возрождавшая на практике идеалы первоначального христианства, привлекала городских плебеев и крестьян, искавших избавления от непосильных феодальных повинностей.

   Церковь опасалась еретиков в первую очередь потому, что их учение привлекало народные низы.

   По свидетельству современников, "среди бедняков было много таких, которые умирали с голода и которых приводили в ужас и возмущение несметные богатства церкви".

   На юге Франции, в Лангедоке, новых еретиков поддерживало и дворянство, не желавшее уступать свои права и вольности церковным иерархам.

   Церковная иерархия, претендовавшая на львиную долю доходов от торговли и ревностно накапливавшая сокровища, вызывала возмущение также ремесленников и торговцев.

   Катары, осуждавшие тунеядство церковников и призывавшие их к отказу от мирских богатств, находили поддержку во всех слоях общества.

   Вот почему попытка церковников расправиться с катарами "мирными" средствами - отлучениями и анафемой (что не исключало и физической расправы над ними) - не приносила желательного результата.

   Еще Бернар Клервоский настойчиво ратовал за физическое истребление непокорных еретиков при помощи светской власти.

   По Бернару, церкви следует отыскивать и изобличать еретиков, а по ее указанию светской власти их уничтожать. Если светская власть повинуется велениям церкви по борьбе с еретиками, то она тем самым признает над собой главенство церкви и папского престола.

   Требуя от светской власти преследования еретиков, Бернар одновременно отстаивал право папского престола владеть обоими мечами - духовным и материальным. Хотя папа уступает второй из них светской власти, он, по словам Бернара, сохраняет за собой право использовать его там и тогда, где и когда сочтет это нужным.

   Как следует из программы Бернара, принятой на вооружение средневековыми папами, преследование еретиков являлось одним из непременных условий подчинения светской власти папству. Это помогает уяснить место и значение будущей инквизиции в общей политике папского престола.

   Создавая инквизицию, папство надеялось, в частности, использовать ее для упрочения своих позиций по отношению к светской власти.

   Первая попытка мобилизовать церковь на искоренение ереси, пустившей глубокие корни в Лангедоке, путем массового истребления вероотступников была предпринята папой Александром III на III Латеранском соборе в 1179 г.

   Кроме обычных уже в таких случаях анафем в адрес вероотступников, собор впервые объявил крестовый поход против них.

   Собор обещал отпущение грехов на два года всем участникам похода и "вечное спасение" тем, кто погибнет в борьбе с еретиками.

   Руководство этим походом было поручено аббату Генриху Клервоскому, возведенному по этому случаю в кардинальское звание.

   Этот первый поход против альбигойцев (так стали именовать одну из ветвей ереси катаров и прочих еретиков, твердыней которых в Лангедоке был г.Альби) привлек сравнительно небольшое число участников.

   Опустошив несколько областей Лангедока, воинство Генриха разъехалось по домам, а он сам вернулся в Рим участвовать (вследствие смерти Александра III) в избрании нового папы.

   Им стал Луций III (1181-1185), такой же сторонник беспощадных мер против еретиков, каким был и его предшественник.

   Новый папа созвал собор в Вероне в 1184 г., на котором огласил буллу об искоренении различных еретических учений ("Ad abolendam diversarum haeresum pravitatem").

   Булла предписывала епископам подвергать еретиков высылке, конфисковывать их имущество и осуждать их на "вечное бесчестие".

   Булла призывала очистить католические кладбища от якобы осквернявших их останков еретиков.

   Хотя булла и не призывала к физическому истреблению вероотступников, она все же преследовала именно эту цель.

   Подразумевалось, что еретики окажут сопротивление булле, превратившись тем самым в бунтовщиков, а это даст повод светским властям истребить их.

   Веронский собор одобрил буллу Луция III, которому удалось также заручиться поддержкой императора Фридриха I Барбароссы, обещавшего выполнять указания папских легатов по борьбе с вероотступниками.

   Стали преследовать еретиков и в Арагонском королевстве.

   Булла Луция III, как и решения Веронского собора, служила "законным" основанием различным монархам и епископам для грабежа еретиков под видом искоренения ереси.

   В 1194 г. правителем графства тулузского, расположенного на территории Лангедока, стал Раймонд VI, относившийся с большой симпатией к катарам и оказывавший им покровительство.

   Не располагая поддержкой светских властей, местная католическая иерархия была не в состоянии успешно бороться с катарами. Требовались более энергичные действия, чтобы покончить с этой опасностью. Их мог предпринять только решительный и фанатично настроенный папа. Именно таким оказался Иннокентий III избранный на папский престол в 1198 г.

   Иннокентий III проявил себя как сторонник крайних притязаний папства. Об этом он дал знать при своем посвящении в папы, избрав для проповеди библейский текст:

   "Смотри, я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать".

   Себя Иннокентий III именовал "царем царей - владыкой владык, священником во веки веков по чину Мельхиседека". Это Иннокентий III является изобретателем нового папского титула - "наместника Иисуса Христа на земле".

   Иннокентий III был инициатором 4-го крестового похода, участники которого вместо "освобождения гроба господня" опустошили христианскую Византию, захватили и разграбили Константинополь (1204).

   Иннокентий III одобрил в 1202 г. создание ордена меченосцев и благословил их на завоевание Ливонии.

   Наконец, это Иннокентий III отдал приказ приступить к новому крестовому походу против альбигойцев, положив начало массовому и систематическому уничтожению верующих, религиозные взгляды которых расходились с официальной доктриной церкви. Многие исследователи именно его считают основателем инквизиции.

   Вступив 22 февраля 1198 г. на престол, Иннокентий III уже в апреле направляет во Францию эмиссаров Рэнье и Ги с полномочиями организовать преследование катаров. В инструкции им папа приказывал: "Употребляйте против еретиков духовный меч отлучения, и если это не поможет, то употребляйте против них железный меч".

   В 1202 г. папских эмиссаров заменили цистерцианские монахи Петр Кастельно и Арнольд Амальрик.

   Преданные папскому престолу монахи, подражая своим противникам, босые и в лохмотьях бродили по Лангедоку, призывая население к расправе над еретиками.

   Однако усилия Петра Кастельно и Арнольда Амальрика не приносили результатов.

   Папские легаты приходили в отчаяние. Петр де Кастельно говорил: "Я знаю, что дело Христа не преуспеет в этой стране до тех пор, пока один из нас не пострадает за веру".

   Кастельно отлучил графа Раймонда от церкви за нежелание сотрудничать в преследовании еретиков. В ответ один из приближенных Раймонда убил папского легата.

   Это случилось 15 января 1208 г., а уже 10 марта Иннокентий III обратился с поджигательским посланием к верующим христианского мира, призывая к мщению, к крестовому походу против графа Раймонда и его подданных.

   В послании папа писал:

   "Объявляем по сему свободными от своих обязательств всех, кто связан с графом Тулузским феодальною присягою, узами родства или какими другими, и разрешаем всякому католику, не нарушая прав сюзерена (то есть французского короля), преследовать личность сказанного графа, занимать его земли и владеть ими. Восстаньте, воины Христовы! Истребляйте нечестие всеми средствами, которые откроет вам бог! Далеко простирайте ваши руки и бейтесь бодро с распространителями ереси; поступайте с ними хуже, чем с сарацинами, потому что они сами хуже их. Что касается графа Раймонда... выгоните его и его сторонников из их замков, отнимите у них земли для того, чтобы правоверные католики могли занять владения еретиков". Покровский М. "Средневековые ереси и инквизиция".

   Иннокентий III пытался объяснить, почему "всемогущий" бог нуждается в воинстве для расправы с еретиками.

   "Помните, что ваш создатель, сотворив вас, не нуждался в ваших услугах. Но хотя он прекрасно может обойтись без вашей помощи и теперь, все же ваше участие поможет ему действовать с большим успехом, так же как ваше бездействие ослабит его всемогущество".

   Участникам похода папа обещал не только прощение грехов, но и нечто более существенное: освободить от уплаты процентов по долгам, пока они будут участвовать в войне с еретиками.

   На этот раз Иннокентию III удалось собрать в Северной Франции армию из всевозможных авантюристов, охочих до чужого добра, во главе с Симоном де Монфором.

   Не решаясь на войну с Монфором или рассчитывая обмануть его, Раймонд проявил раскаяние: по требованию папского легата он сдал без боя крестоносцам семь важнейших крепостей и обещал выполнять все требования Иннокентия III.

   Его заставили явиться в Сен-Жиль, город, где был убит Кастельно, и предстать обнаженным до пояса перед папским легатом, который встретил его в окружении епископов и при большом стечении народа на паперти местного собора.

   Легат петлей надел на шею Раймонда епитрахиль и ввел его как бы на поводу в собор, в то время как присутствовавшие били прутьями по плечам и спине кающегося вельможу.

   У алтаря ему дали прощение, вслед за этим заставили спуститься в склеп и поклониться гробнице Петра де Кастельно, душа которого, как утверждали церковники, "возликовала", узрев такое унижение своего заклятого врага.

   Теперь сопротивление крестоносцам в Лангедоке возглавил племянник графа Раймонда - Роже.

   Против него двинулось из Лиона огромное войско крестоносцев из 20 тыс. всадников и 200 тыс. пеших воинов, напутствуемое очередным посланием кровожадного Иннокентия III.

   "Вперед, храбрые воины Христа! Спешите навстречу предтечам Антихриста и низвергните служителей ветхозаветного змия. Доселе вы, быть может, сражались из-за преходящей славы, сразитесь теперь за славу вечную. Вы сражались прежде за мир, сражайтесь теперь за бога. Мы не обещаем вам награды здесь, на земле, за вашу службу богу с оружием в руках; нет, вы войдете в царство небесное, и мы уверенно обещаем вам это".

   Сея по дороге смерть и не встречая решительного сопротивления со стороны катаров (им было запрещено убивать), крестоносцы захватили один из их укрепленных пунктов - г.Безье, сожгли его и вырезали всех его 60000 жителей.

   Когда крестоносцы спрашивали папского легата Арнольда Амальрика, как отличать еретиков от правоверных католиков, тот отвечал: "Бейте их всех, господь узнает своих!"

   Симон де Монфор проявлял к своим жертвам не меньшее "милосердие". Он не щадил даже тех, кто выражал желание вернуться в католицизм. Приказав казнить одного такого отступника, Монфор заявил: "Если он лжет, это ему послужит наказанием за обман, а если говорит правду, то он искупит этой казнью свой прежний грех".

   Вслед за Безье настал черед Каркассона, где Роже сосредоточил свои главные силы.

   Крестоносцы осадили город, в котором укрылись тысячи людей из окрестных селений.

   Каркассон был хорошо укреплен.

   Крестоносцы решили действовать хитростью.

   Они предложили Роже начать переговоры о мире, а когда он явился в их лагерь, предательски схватили его и вскоре объявили, что он "умер от дизентерии".

   Оставшись без вождя, осажденные приняли условия крестоносцев: покинуть город - мужчины в штанах, женщины в рубашках.

   Ворвавшись в Каркассон, "храброе христианское воинство" разграбило город.

   Наконец Иннокентий III мог считать себя победителем.

   Иннокентий III созвал для обсуждения церковных дел XII (IV Латеранский) вселенский собор. Он открылся в Риме в 1215 г. Кроме патриархов захваченных крестоносцами Константинополя и Иерусалима в соборе участвовали 71 митрополит, 412 епископов, более 800 аббатов и приоров, множество уполномоченных от отсутствовавших прелатов.

   Собор принял постановление о борьбе с ересью (канон 3), обязывавшее светские и церковные власти неустанно преследовать еретиков.

   Вот текст этого документа, послужившего юридическим основанием для учреждения инквизиции:

   "Мы отлучаем и предаем анафеме всякую ересь, выступающую против святой веры, ортодоксальной и католической...

   Мы осуждаем всех еретиков, к какой бы секте они ни принадлежали; разные по обличию, все они связаны между собой, ибо тщеславие всех их объединяет. Все осужденные еретики должны быть переданы светским властям или их представителям для понесения достойного наказания.

   Клирики будут предварительно лишены сана.

   Собственность осужденных мирян будет конфискована, клириков же - поступит в пользу той церкви, которая платила им жалованье.

   Просто подозреваемые в ереси, если они не смогут доказать своей невиновности, опровергнуть выдвигаемых против них обвинений, будут подвергнуты анафеме. Если они пребудут под анафемой год и своим поведением за этот срок не докажут своей благонадежности, то пусть их судят как еретиков.

   Следует предупредить, вызвать и в случае надобности заставить наложением канонических наказаний светские власти, какое бы положение они ни занимали, если они хотят быть верными церкви и считаться таковыми, сотрудничать в защите веры и изгонять силой из подвластных им земель всех еретиков, объявленных таковыми церковью.

   Впредь всякий при вступлении на светскую должность должен будет дать такое обязательство под присягой.

   В том же случае, если светский правитель, которого церковь предупреждала и от которого она требовала принять меры против еретиков, не проявит должного рвения в очищении своих земель от этой заразной ереси, то таковой правитель будет наказан митрополитом или его заместителем отлучением.

   Если он в течение года не исправится, то о нем будет доложено правящему понтифику на предмет, чтобы папа освободил его вассалов от подчинения ему и объявил его земли свободными для занятия правоверными католиками, которые, после изгнания еретиков, вправе завладеть ими, чтобы обеспечить на них чистоту веры.

   Если правитель не окажет сопротивления и не будет препятствовать этим действиям, то права на эти земли будут за ним сохранены. Это же правило будет применено к тем областям, которые не имеют правителя.

   Католики, участники крестовых походов против еретиков, будут пользоваться такими же индульгенциями и святыми привилегиями, как и те, кто оказывает помощь в освобождении св.Земли.

   Всех, кто разделяет веру еретиков, дает им пристанище, помогает и защищает их, мы предаем отлучению и объявляем, что если они в течение года не откажутся от своих пагубных взглядов, то будут автоматически (ipso facto) объявлены бесчестными и лишены права занимать какие-либо публичные или выборные должности, быть избираемыми на эти должности, а также лишены права выступать в роли свидетелей. Кроме того, они будут лишены права завещать и наследовать. Все освобождаются от каких-либо обязательств по отношению к ним, в то время как их обязательства по отношению к третьим лицам сохраняются...

   Что касается тех, кто ослушается приказов церкви, и будет поддерживать с еретиками связи, то он будет отлучен до тех пор, пока не исправится.

   Клирики откажут этим прокаженным в причащении, не разрешат предавать их христианскому погребению, отвергнут их подаяния и пожертвования, а если не сделают этого, то сами будут лишены своих должностей, которые могут быть им возвращены только после особого помилования святым престолом...

   Кроме того, каждый архиепископ и епископ, или лично, или через архидиакона или другое доверенное лицо, обязан посещать раз или два раза в году свою епархию, если известно, что в ней укрываются еретики; там он, если сочтет нужным, под присягой обяжет трех или больше заслуживающих доверия лиц обследовать все население и донести епископу о тех, кто является еретиками, участвует в секретных сборищах и отходит в своей жизни от обычаев, свойственных поведению верующих.

   Пусть епископ вызовет к себе обвиняемых, и если они не смогут оправдаться от выдвинутых против них обвинений или вновь совершат прежние ошибки, то следует применить к ним канонические наказания.

   Любой, кто нарушит в преступном упорстве данную им присягу или откажется присягать, будет объявлен еретиком.

   Мы желаем, объявляем и приказываем всем епископам, обязанным повиноваться согласно их обету строгого послушания приказам церкви, внимательно следить за осуществлением этих мер в их епархиях, если они желают избежать канонических наказаний.

   Если епископ проявит небрежность или любую медлительность в искоренении в своей епархии еретического брожения, признаки которого налицо, то он будет снят с епископальной должности и заменен человеком, способным и полным рвения к искоренению ереси".

   Это решение IV Латеранского собора имеет исключительно важное значение для установления ответственности церкви за преследование инакомыслящих.

   Апологеты церкви утверждают, что физически еретиков преследовали светские власти и что, мол, церковь за это вовсе не несет ответственности.

   Но ведь весь смысл борьбы папского престола с графами тулузскими заключался в том, чтобы заставить их участвовать в репрессиях против еретиков.

   Приведенный же выше текст 3-го канона, принятого IV Латеранским собором, показывает, что церковь обязывала к этому всех светских правителей, угрожая им в противном случае отлучением и лишением владений.

   Можно ли после этого утверждать, что церковь не несет никакой ответственности за преследование еретиков светскими властями?

   Собор обязал каждого верующего исповедоваться у своего приходского священника не реже одного раза в год и причащаться по крайней мере к пасхе. Не выполняющие этих обрядов прихожане объявлялись еретиками и лишались церковного погребения.

   Совершенно очевидно, что, принимая это решение, собор имел в виду использовать исповедь в качестве источника сведений о еретиках, а причащение - для давления на колеблющихся в вере.

   На поместном соборе в Тулузе в 1229 г. были приняты весьма существенные добавления.

   Эти добавления заключались в следующем:

   епископам вменялось в обязанность в каждом приходе назначать одного или нескольких священников с инквизиторскими функциями - разыскивать и арестовывать еретиков, хотя право суда над ними оставлялось за епископом.

   Добровольно раскаявшиеся еретики подлежали высылке в другие области.

   Для опознавания им повелевалось носить на одежде (на спине и на груди) отличительный знак - крест из цветной материи; раскаявшиеся из-за боязни смертной казни подлежали тюремному заключению "вплоть до искупления греха".

   Приходским священникам приказывалось выставлять на видном месте списки всех прихожан.

   Прихожане - мужчины с 14-летнего и женщины с 12-летнего возраста - должны были публично предать анафеме ересь, поклясться преследовать еретиков и присягнуть на верность католической вере.

   Присяга возобновлялась каждые два года; отказавшиеся присягать навлекали на себя обвинение в ереси.

   Верующим приказывалось исповедоваться трижды в год - на рождество, пасху и троицын день.

   За выдачу еретика церковь обещала платить доносчику 2 серебряных марки в год в течение двух лет.

   За помощь еретикам виновник лишался имущества и передавался в распоряжение сеньора, который мог сделать с ним "что пожелает".

   Дом еретика сжигался, собственность его конфисковывалась.

   Примиренный с церковью еретик терял гражданские права, еретикам-врачам запрещалось заниматься лечебной практикой.

   Местные власти под страхом отлучения и конфискации имущества обязывались следить за исполнением этих решений Тулузского собора.

   Наконец, следует отметить еще одно важное нововведение:

   верующим запрещалось иметь Библию и читать ее даже на латинском языке, что становилось прерогативой исключительно духовенства. Этот запрет церковь не замедлила распространить на верующих других стран.

   Решения Тулузского собора, включенные в Парижский трактат, представляют важный этап в своеобразной эскалации, завершением которой явилось установление постоянно действующего инквизиционного трибунала.

   Крестоносцы истребили в ходе 20-летней кровопролитной войны в Лангедоке свыше миллиона мирных жителей, превратили его цветущие города и селения в руины.

   Светская власть долго сопротивлялась этому, ибо истребление части производительного населения не было в ее интересах, однако династические соображения и стремление расширить свои владения одержали верх над соображениями морального и другого порядка.

   Кроме того, светские правители нашли в инквизиции инструмент, способствующий укреплению их собственного влияния.

   Это понял Людовик IX, которому церковь в признательность присвоила звание "святого". Еще раньше него к такому же выводу пришел император Фридрих II (1218-1250), внук Барбароссы.

   Фридрих II был просвещенным человеком и весьма критически относился к вопросам веры. Ему даже приписывали авторство еретического памфлета "О трех обманщиках", в котором подвергались едким насмешкам Моисей, Христос и Мухаммед.

   Папский престол непрестанно враждовал с Фридрихом II, видя в нем серьезного соперника в борьбе за политическое влияние в христианском мире.

   Григорий IX (1227-1241), племянник Иннокентия III, избранный папой в 86-летнем возрасте и к удивлению всех доживший до ста лет, дважды отлучал Фридриха II от церкви.

   Одолеть интриги Рима Фридрих II оказался не в силах, относительное спокойствие он купил себе обещанием расправиться с еретиками.

   В 1224 г. в Падуе Фридрих II огласил эдикт о борьбе с ересью, предусматривавший наказание еретиков, осужденных церковью и переданных светскому правосудию, различными карами вплоть до смертной казни.

   Светская власть обязывалась по требованию церковников или просто ревностных католиков арестовывать и судить всех подозреваемых в ереси.

   Еретики, примиренные с церковью, принуждались участвовать в розыске других еретиков; отрекшиеся от ереси под угрозой казни, а затем, по "выздоровлении", вторично впавшие в нее, осуждались вновь на смертную казнь.

   Оскорбление божия величества сильнее преступления оскорбления человеческого величия, гласил эдикт.

   Так как бог наказывает детей за грехи отцов, чтобы научить их не подражать своим родителям, то и потомки еретиков до второго поколения лишались права занимать общественные и почетные должности. Исключение делалось только для детей, сделавших донос на своих родителей.

   Существенным элементом эдикта с точки зрения истории инквизиции было согласие императора оказывать всемерную поддержку и покровительство доминиканским монахам в преследовании ереси.

   "Мы хотим также, - заявлял император, - чтобы все знали, что мы взяли под свое особое покровительство монахов ордена проповедников, посланных в наши владения для защиты веры против еретиков, а также и тех, кто будет им помогать в суде над виновными, будут ли эти монахи жить в одном из городов нашей империи, или переходить из одного города в другой, или сочтут нужным возвратиться на прежнее место; и мы повелеваем, чтобы все наши подданные оказывали им помощь и содействие.

   Поэтому мы желаем, чтобы их принимали всюду с благорасположением и охраняли от покушений, которые еретики могли бы против них совершить; чтобы та помощь, в которой они нуждаются для выполнения своего дела и миссии, порученной им ради веры, была им оказана нашими подданными, которые должны арестовывать еретиков, когда они будут указаны в местах их жительства, и держать их в надежных тюрьмах до тех пор, пока они, осужденные церковным трибуналом, не подвергнутся заслуженному наказанию. Делать это надо в убеждении, что содействием этим монахам в освобождении империи от заразы новой установившейся в ней ереси совершается служба богу и польза государству". Цитируется по: Льоренте X.А. "Критическая история испанской инквизиции".

   Эдикт Фридриха II означал большую победу церкви, ибо распространял на всю Германскую империю сформулированное на XII вселенском соборе положение об ответственности светской власти за преследование и искоренение ереси.

   Теперь, как отмечает Г.Ч.Ли, обязанность преследовать еретиков была возложена на всех, начиная от императора и кончая последним крестьянином, под угрозой всех духовных и телесных кар, какими располагала церковь в тринадцатом веке. Ли Г.Ч. "История инквизиции в средние века".

   Участие Фридриха II и Людовика IX в преследовании еретиков создало благоприятные условия для учреждения инквизиционных трибуналов, действующих под непосредственным контролем папского престола.

   В феврале 1231 г. Григорий IX издал очередной эдикт ("генеральную конституцию"), вновь отлучавший еретиков от церкви и призывавший церковные и светские власти преследовать и подавлять их.

   В том же году римский сенатор (губернатор Рима, подчиненный папе) Аннибале назначил специальных инквизиторов с полномочиями преследовать (арестовывать и судить) еретиков.

   Вскоре папа послал инквизиторов с такими же полномочиями в Майнц, Милан и Флоренцию.

   Следующим этапом в установлении инквизиции были две буллы Григория IX от 20 апреля 1233 г., поручавшие преследование еретиков во Франции монахам доминиканского ордена. (В XVI в. папство будет вынуждено для своего спасения создать новый орден, во сто крат превосходящий своих предшественников по своему коварству, ханжеству и лицемерию, - орден иезуитов.)

   Первая из этих булл, "Ille humani generis", была обращена к епископам Франции.

   В ней папа не без лицемерия писал: "Видя, что вы поглощены вихрем забот и что с трудом можете дышать под гнетом тяготящих вас тревог, мы находим полезным облегчить ваше бремя, чтобы вы могли легко переносить его".

   "Облегчение" заключалось в посылке на подмогу епископам доминиканских монахов с неограниченными полномочиями по преследованию еретиков.

   Епископы, считавшиеся по церковной традиции верховными правителями своих епархий, не желали разделять власть с нищенствующими монахами, не говоря уж о том, что они сами испытывали немалый страх перед этой тайной папской полицией, которая могла при желании зачислить в еретики не только строптивых, но и не в меру ретивых в своей ненависти к ереси епископов.

   Папа умолял епископов "во имя уважения, которое вы питаете к св.престолу", дружески принять его посланцев и помогать им, "дабы они могли хорошо выполнить свою задачу".

   Вторая булла, "Licet ad sapiendos", была обращена к "приорам и братьям ордена проповедников, инквизиторам".

   В ней Григорий IX уполномочивал доминиканцев: "Во всех местах, где вы будете проповедовать, - в случае, если грешники, несмотря на предупреждения, будут продолжать защищать ересь, - навсегда лишать духовных их бенефиций и преследовать их и всех других судом, безапелляционно, призывая на помощь светскую власть, если в этом встретится надобность, и прекращая их упорство, если нужно, посредством безапелляционного наложения на них духовных наказаний".

   Эта булла практически поручала доминиканскому ордену вести борьбу с ересью во всем христианском мире.

   Обе буллы Григория IX подтверждались последующими папами, вносившими в их тексты лишь частичные изменения и уточнения.

   В 1252 г. папа Иннокентий IV издал буллу "Ad extirpanda", оформившую создание инквизиционных трибуналов и разрешившую им применение пытки.

   Булла учреждала в епархиях специальные комиссии по борьбе с ересью из 12 правоверных католиков, двух нотариусов и двух или больше служащих, возглавляемых епископом и двумя монахами нищенствующих орденов.

   Комиссиям поручалось арестовывать еретиков, допрашивать их, конфисковывать их имущество.

   Приговор выносили епископ и два монаха, они же могли и менять состав комиссий по своему усмотрению.

   Светская власть и все верующие были обязаны содействовать деятельности этих по существу уже инквизиционных трибуналов.

   Если при задержании еретиков местное население оказывало сопротивление, то в ответе считалась вся община.

   По требованию инквизиторов светские власти были обязаны пытать тех, кто отказывался выдавать еретиков.

   Светским властям вменялось вносить эти распоряжения в сборники местных законов, изъяв из последних все то, что противоречит булле.

   Властям предписывалось под присягой и под угрозой отлучения давать обязательство соблюдать церковные указания по искоренению ереси.

   Всякая небрежность в их исполнении наказывалась как клятвопреступление вечным позором, штрафом в 200 марок и влекло подозрение в ереси, что угрожало потерей должности и лишением навсегда права занимать какую - либо в будущем.

   Эта булла также подтверждалась последующими папами, причем папа Климент IV в 1265 г. уже титулует епископа и монахов - членов комиссии инквизиторами, возлагая на них всю ответственность по борьбе с ересью.

   Инквизиция угрожала беспощадной расправой всем недовольным существующим порядком, любому осмелившемуся критиковать распущенность, продажность и алчность духовенства, всякому, кто высказывал сомнение по поводу истинности церковных догм.

   В XIII в. не было такого уголка в католической Европе, где бы не пылали костры, на которых сжигали мнимых или подлинных еретиков.

   Параллельно с учреждением инквизиции и с развитием ее террористической деятельности необходимость и законность этого учреждения обосновывалась теологами, так сказать, в теоретическом плане.

   Фома Аквинский (1225-1274), "ангельский доктор", средневековый богословский авторитет, почитаемый церковью и ныне, возведенный ею в ранг святых, уделяет немало внимания этой проблеме в своем основном сочинении "Сумма философии, об истинности католической веры против язычников".

   Ересь, утверждал Фома, есть грех; те, которые его совершают, заслуживают не только исключения из церкви, но исключения из жизни путем смерти.

   Извращать религию, от которой зависит жизнь вечная, учил Фома, гораздо более тяжкое преступление, чем подделывать монеты, которые служат для удовлетворения потребностей временной земной жизни.

   Следовательно, если фальшивомонетчиков, как и других злодеев, светские государи справедливо наказывают смертью, еще справедливее казнить еретиков, коль скоро они уличены в ереси.

   К концу XIII в. католическая Европа была покрыта сетью инквизиционных трибуналов. Их деятельность, пишет Г.Ч.Ли, была непрерывна, как действие законов природы, что отнимало у еретиков надежду выиграть время и скрыться, переходя из одной страны в другую.

   Инквизиция представляла собой в ту эпоху настоящую международную полицию.

   "Еретик жил как бы на вулкане, который во всякое время мог начать извержение и поглотить его. Ибо в глазах людей инквизиция была всеведущей, всемогущей и вездесущей..." Ли Г.Ч. "История инквизиции в средние века".

   Инквизиция была создана для преследования и искоренения ереси не средствами убеждения, а средствами насилия.

   Организованный террор - вот то "чудотворное" средство, с помощью которого церковь стремилась через инквизицию удержать и укрепить свои позиции.

   "Задача инквизиции, - писал французский инквизитор XIV в. Бернар Ги, - истребление ереси; ересь не может быть уничтожена, если не будут уничтожены еретики; еретики не могут быть уничтожены, если не будут истреблены вместе с ними их укрыватели, сочувствующие и защитники".

   Деятельность инквизиционного трибунала наложила зловещий отпечаток на теорию и практику гражданского судопроизводства, из которого исчезли под ее влиянием зачатки объективности и беспристрастности, свойственные еще римскому праву.

   Как справедливо отмечает Г.Ч.Ли, до конца XVIII в. в большей части Европы инквизиционное судопроизводство, развивавшееся в целях уничтожения ереси, сделалось обычным методом, применявшимся в отношении всех обвиняемых. В глазах светского судьи обвиняемый был человеком, стоящим вне закона, виновность его всегда предполагалась, и из него надо было во что бы то ни стало, хитростью или силой, вырвать признание.

   Такова была порожденная церковью машина инквизиции, о "благотворном" влиянии которой на судьбы общества все еще пишут некоторые церковные авторы.

   Именно Святая Церковь виновна в организации централизованной системы издевательств и убийств. Именно из ее чрева вылезли святая инквизиция и иезуитство. Именно Святая Церковь виновна в превращении издевательств и убийств из осуждаемых преступлений в священные благодеяния.

   Создав инквизицию, церковь и ее светские союзники - короли - получили мощное и грозное оружие для быстрой и решительной расправы с любыми неугодными им лицами и пополнения вечно пустующей казны, грабя под "благородным" предлогом преследования ереси свои жертвы и деля между собой награбленное.

   Сегодня грабить под благородным предлогом не требуется - "все схвачено". Но остается нерешенной вторая часть задачи - обеспечение полного послушания (папа Иоанн XXII (1316-1334), булла "Quoramdam": "...выше всего - полное послушание".).

   Сколько же людей загубила испанская инквизиция? Первым, кто попытался подсчитать число ее жертв, был Хуан Антонио Льоренте. Вот приводимые им данные:

   сожжено живьем 31912 человек,

   сожжено в изображении 17659,

   приговорено к другим видам наказания 291450,

   всего - 341021 человек.

   Льоренте X.А. "Критическая история испанской инквизиции".

   Известны еще два подсчета, которые незначительно расходятся с данными Льоренте.

   Испанский историк Хоакин дел Кастильо-и-Магоне в своем труде "Трибунал инквизиции", изданном в Барселоне в 1835 г., дает цифры жертв с разбивкой на генеральных инквизиторов (их было всего 41), начиная с Торквемады до Херонимо Кастельон-и-Салас (1818). Общий итог его таков:

   сожжено живьем 36212 человек,

   сожжено в изображении 19790,

   приговорено к другим видам наказания 289 624,

   всего - 345 626 человек.

   Лозинский С.Г. "История инквизиции в Испании".

   Факультативно:

     В "классических" книгах по истории инквизиции клерикальных и буржуазных авторов лишь мельком, да и то не всегда, упоминается ее деятельность в колониях. И это вполне понятно.

   Пожалуй, нигде не проявлялся с такой выпуклостью "священный" характер инквизиционных трибуналов, их "цивилизаторская" миссия, их "жертвенная" борьба за пресловутые "христианские ценности", как в колониях, где эти трибуналы служили надежным подспорьем колониального гнета и интересам эксплуататоров.

   Почти триста лет действовала, защищая интересы колониальных эксплуататоров, инквизиция в Америке. Она не только истребляла инакомыслящих, не только сжигала мужественных и достойных патриотов, но и в течение трех столетий растлевала души верующих, убеждая их, что предательство, шпионство, доносительство - доблесть, а пытка - законный атрибут правосудия.

   Новый Свет был открыт Колумбом в 1492 г. в самый разгар инквизиционного террора в Испании. Это открытие сулило, да и принесло, испанской короне баснословные богатства.

   Первая из известных нам жертв инквизиции в Америке - это индеец Мигель из местности Акольуакан (Мексика), арестованный по обвинению в отступничестве в 1522 г.

   Особенно отличился своими зверствами в Юкатане и Гватемале провинциал ордена францисканцев Диэго де Ланда, истребивший в 60-х годах XVI в. под предлогом обвинений в ереси тысячи аборигенов этих областей.

   Ланда проявил недюжинные способности палача, по его приказу обвиненных в отступничестве индейцев монахи подвергали изощренным пыткам: чтобы вырвать у своих жертв признания, палачи секли их плетью, подвешивали на вывернутых руках, обливали спину кипящим воском, жгли пятки каленым железом. Когда это "не помогало", пытали водой: лили через рог, вставленный в горло пытаемого, горячую воду, затем один из палачей бил по животу пытаемого, пока вода, смешанная с кровью, не выливалась у него изо рта, носа и ушей.

   За неполных десять месяцев Ланда, по свидетельству современников, подверг истязаниям 6330 индейцев, мужчин и женщин, из которых 157 умерло от пыток, а большинство других остались калеками на всю жизнь. 12 июля 1562 г. Ланда отпраздновал в г. Мани торжественное аутодафе в присутствии испанских властей и индейских касиков (вождей). На кострах этого аутодафе погибли еще уцелевшие последние реликвии древней культуры майя - рукописи, написанные иероглифическим письмом, статуи, художественные сосуды с изображениями. Многие из схваченных индейцев повесились в тюрьме до аутодафе. Монахи вырыли из могил 70 трупов и бросили их в костер. Пока они горели, оставшиеся в живых жертвы инквизиции, одетые в санбенито, подвергались истязаниям и издевательствам. Кнорозов Ю.В. "Сообщение о делах в Юкатане" Диэго де Ланда как историко-этнографический источник.

   Цель этих зверств - внушить индейцам страх и повиновение перед новыми господами-испанцами и их белым "всемогущим" богом. Сам Ланда в своем сочинении "Сообщение о делах в Юкатане" пишет, что испанцы не смогли бы подчинить себе индейцев, если бы "не внушали им страх ужасными карами". И как бы в оправдание своих действий, он приводит описание усмирения восставших индейцев испанцами в провинциях Кочвах и Чектемаль. Там, пишет он, испанцы "совершали неслыханные жестокости, отрубая носы, кисти руки и ноги, груди у женщин, бросая их в глубокие лагуны с тыквами, привязанными к ногам, нанося удары шпагой детям, которые не шли так же (быстро), как их матери. Если те, которых вели на шейной цепи, ослабевали и не шли, как другие, им отрубали голову посреди других, чтобы не задерживаться, развязывая их".

   Негры-рабы не вызывали особого интереса у инквизиции. Хотя законы обязывали обращать рабов в христианство и заботиться об их духовном благополучии, рабовладельцев интересовало, как бы выбить семь потов из раба и тем самым получить прибыль на вложенный в его покупку капитал, а вовсе не то, является ли он отступником от католической веры. В тех же случаях, когда раб отказывался повиноваться воле своего хозяина, в роли инквизитора выступали сам рабовладелец и его надсмотрщики, подвергавшие раба истязаниям и изощреннейшим пыткам. Если инквизиторам было запрещено по крайней мере формально проливать кровь своих жертв, то рабовладельцев не стесняли в этом плане какие-либо ограничения, и они непослушных рабов не только секли плетьми, но и калечили, обрезали половые органы мужчинам, груди женщинам, уши, носы тем и другим или предавали мучительнейшим способам смерти, из которых быть заживо съеденным термитами не являлся наиболее жестоким...