Аннотация: Мой первый рассказ. История солдата, попавшего в плен в Первую чеченскую войну. Пишется продолжение.
Роман Меркулов
П л е н
1 глава
Чечня
в районе Шали
1995 г.
- Удачно мы сегодня, а? -- весело спросил я своего лучшего друга Ваньку Ермакова.
Мы шли с разведки, во время которой нам удалось уничтожить два небольших отряда духов. Сейчас все было как будто спокойно... Тихо шелестел ветерок в листве горных деревьев. Наши бронники ехали по узкой горной тропе, мы сидели на броне. Солнце жарило как бешеное, внутри этих железных монстров сейчас что в бане. Мда, не завидую нашим водилам...
- Да, неплохо. Мне, знаешь, уже все это так осточертело.. Скорей бы дембель и домой.
- Ага, дома сейчас хорошо. Но тут-то мы с тобой хоть мужиками стали, видели многое. Будет, что девчонкам рассказать! -- с ухмылкой проговорил я, видя, что у Вэна (такое за ним прозвище закрепилось) нет настроения. Такая уж у него натура. Пацифист, можно сказать. Я-то уже привык к войне, да каждый почти привык. И это, не считая, что я сюда на месяц позже Вэна попал. А он так и не смог свыкнуться с этим. Со смертью. К смерти, кстати, все равно невозможно привыкнуть, что бы там кто не говорил. Ты можешь смириться с ней, но она никогда не превратится в бытовую надобность, или ежедневную рутину. Каждый раз она переворачивает твою душу и сознание. Некоторые свыкаются... Или делают вид.
Вот и сегодняшний бой с чехами, наверняка, лег тяжелой печатью на сознание Вэна. Хотя я сам видел, как он положил двух. Вот такой он человек. И нельзя же сказать про него, что он слаб, нет. Иногда мне кажется, что мы слабее него...
Черт, опасны такие мысли на войне. Вот воюет человек, и сложились в нем худо-бедно убеждения, что за Родину свою он воюет. Неважно, как сложились, матюгами командира или выступлениями политиков по телевизору. Главное, что только это и держит его, помогает идти против натуры человеческой. Нет, разумеется, убийство вещь в природе вполне естественная и нужная. Если бы живые существа не могли убивать друг друга, землю бы захлестнула волна перенаселения. Но сейчас, в мирное цивилизованное хоть отчасти время, когда человеку не нужно в буквальном смысле сражаться за свою жизнь, хотя тоже не факт и не всегда... Сейчас человеку убить человека далеко не так просто, как раньше.
Так вот, я говорю, что мысли такие разрушают эту мысленную защиту человека, превращают солдата в нечто... небоеспособное, скажем так. Так что дух боевой в армии поддерживать нужно, плох тот командир, который его в солдатах своих не укрепляет.
От мыслей меня отвлекла внезапная остановка колонны. Я поудобнее перехватил руками автомат, так как на войне любое отклонение от намеченного плана действий являет собой либо обдуманное решение, либо непредвиденное и очень опасное обстоятельство. Резкость нынешней остановки заставляла задуматься о втором варианте.
Я пристально вгляделся вперед, пытаясь понять, что случилось.
Обвал. Мда, не к месту это, так как таскать тяжеленные каменюги под палящим солнцем очень не хочется. Только в том случае, если обвал был естественным, ежели нет...
Я услышал странный свист, который мог бы обмануть любого человека, но не меня.
- Ложись! -- крикнул я, не придумав ничего лучше. К счастью, меня поняли. Все быстро начали спрыгивать с бронников, но стрельба усилилась. Мы не видели духов, но огонь вели из множества точек. Передернув затвор, я перекатился к скале и вжался спиной в какой-то булыжник. Мать. Шансов у нас не было, три тела валялись на раскаленной пыли дороги, неестественно вывернув конечности. Вэна среди них не было. Он залег за нашим бронником и из своего "дегтярева" пускал резкие короткие очереди туда, где были видны вспышки огня боевиков. Сильный он все-таки человек.
Я выпустил еще одну очередь в сторону боевиков, когда с ужасом увидел нечто шипящее и оставляющее за собой длинный дымный шлейф. Полет заряда РПГ я видел как в замедленной съемке, уже заранее понимая, что ничего не смогу сделать, только чуть уйти за камень...
Оглушительный взрыв известил о попадании в камень, ударная волна отбросила меня, пред глазами ослепительно вспыхнуло, и я провалился в черноту, поглотившую меня целиком.
2 глава
Боль. Голову и тело как будто пропитало концентрированными муками. Хуже некуда. Я еле приоткрыл опухшие глаза, попытался пошевелиться. Лучше бы я это не делал, череп пронзило насквозь. Больше двигаться я не пытался, а приступил к изучению помещения, в котором очутился.
Это был какой-то сарай, сырости ему, надо сказать, было не занимать. Крошечное помещение, буквально два на два. Здесь царил полумрак, небольшое окошко было вырезано в противоположной стене. Света от него категорически не хватало, но глаза мои вскоре привыкли к темноте, и я смог разглядеть помещение получше. Ничего интересного здесь не находилось. Пол завален гниющей соломой, в углу лежит куча мусора из сломанных колес, кусков дерева и другого барахла.
Я прислушался. Снаружи было тихо, не было слышно ничего, что могло бы помочь мне сейчас сообразить, где я.
Однако нужно было осмотреть себя. Проблема была в том, что сделать это было непросто, так как каждое движение причиняло нестерпимую боль. Результат был не очень утешительным. Мало того, что все тело представляло собой один большой комплект ссадин и синяков, так ноги еще железной хваткой держали тяжелые колодки.
Отчетливо помнился только взрыв и потеря сознания, все, что до этого, виделось как в тумане. Я вдруг вспомнил Ваньку, образ его резко впечатался в сознание, я тупо подумал...
Засада! Дорога из разведки. Нападение духов. Все единой цепочкой пронеслось перед глазами. Что же стало с пацанами... Неужели я один выжил? Возможно, они взяли еще пленных, но держат их в другом месте, эта конура слишком мала.
Несмотря на то, что я ничего почти не сделал, усталость тяжелой пеленой окутала меня и я погрузился.. не в сон, но что-то близкое к нему. Я постоянно был на чеку, в немом ожидании гостя.
3 глава
Гость не заставил себя долго ждать. Дверь открылась, внутрь торопливо вбежал молодой чеченец. Столкнувшись взглядом со мной, он не мгновение замер, но тут же переборол себя, подошел ко мне и, резко схватив за руку, вздернул вверх.
В эту секунду мир расцвел для меня всеми цветами радуги. Да, конечно, я поспал. Если можно назвать сном неудобное лежание на воняющей гнилью и сыростью соломе. Несмотря на все условия, чувствовал себя я гораздо лучше, чем... вчера? Или несколько часов назад? В этой комнатушке все время царила темнота, не дававшая установить время суток. В общем, боль буквально ослепила меня, в глазах потемнело. Я каким-то чудом сумел устоять на ногах, привалившись к стене. Парень видимо понял, что я был не в том состоянии, чтобы бежать, куда скажут. Поэтому он просто вывел меня из сарая наружу.
На улице я снова ослеп, когда в глаза ударил солнечный свет. Передо мной предстал унылый ландшафт горного аула. Старинные, сложенные из булыжников дома, земля, засыпанная вездесущей соломой... И грязные, исподлобья глядящие местные. Горцы. Бандиты. В каждой паре глаз колыхалось горячее марево ненависти. Мне было слишком паршиво, чтобы отвечать им тем же. Конечно, я ненавидел боевиков. Духи убили очень многих моих товарищей, ставших близкими друзьями. Вэн... Жив ли он? Не знаю...
Каждый из нас ненавидел их. Боевиков. Чехов. Духов. Практически у всех были личные счеты с ними. У кого-то убили друга, у отдельных несчастных даже семью. Единственным, кто, наверное, относился к ним нейтрально, был Вэн. У него тоже погибали друзья от рук боевиков. Но не было в нем той ярости и злобы, что была, к примеру, во мне. И не скажешь же, что он плохой солдат. Нет. Храбрости ему не занимать. Всегда выполнял приказ. Но все это противоречило его внутренней природе, вызывая детонацию чувств, которые он старался скрывать. Но не всегда получалось.
Тем временем чеченец вывел меня из маленького дворика, и я увидел нечто, отчего мне стало и хуже и лучше одновременно.
На чем-то, вроде площади, выстроили в колонну моих ребят. Вернее то, что от них осталось. Человек десять в обтрепанной, рваной одежде стояли, угрюмо вперив взгляды в мерзлую землю. Перед ними гордо вышагивал бородатый горец. Через плечо у него был переброшен "Калашников", угольно черные глаза впивались в лицо каждого.
Над нами собирались тучи, их чернота заволокла небесную гладь.
Мой конвойный в это время поставил меня во главе ряда и отошел к своим дружкам, стоящим в стороне. Они резко переговаривались короткими фразами между собой, то и дело, бросая взгляды на моих пацанов. В глазах этих была не только злоба, в них был растворен страх. Они боялись нас. Русских солдат. Даже когда мы скованы по рукам и ногам, они нас боялись. Потому что мы не были сломлены. А вот они... Они взяли нас в плен... Или мы их?
По ушам ударил раскат грома, с неба хлынули потоки воды...
4 глава
- Русские! Много лет вы и вам подобные угнетали наш свободный народ! Вы убивали наших воинов, истинных защитников Аллаха! Вы оскверняли наши великие горы своим присутствием! Но сегодня пришел ваш черед! - кричал на ломаном русском горец. Он у них, видимо, был главным.
Черт, как же глупо все-таки выглядели его вопли. Они знают, что обречены. Но используют пленных, чтобы скрыть и забыть хоть на мгновение о своей неизбежной участи. Поиздеваться хоть над десятком русских солдат, отыграться на них. Попытаться внушить себе, что еще не все кончено. Но ложь внушить самому себе нельзя. Точнее не полностью. Как бы ты не верил этому, маленькая частица твоего мозга будет знать правду. И такой не самый удачный симбиоз морально убьет любого. Сожжет его веру. Этот горец, был, судя по всему, близок к этому. Он знал. Но продолжал цепляться за малейшую ускользающую из непослушных пальцев надежду. Даже если эта надежда лишь продлевала предсмертные конвульсии.
- Но у вас есть выбор. Вы можете перейти под знамена Аллаха, - проговорил боевик, явно наслаждаясь своими словами. - Несогласные будут расстреляны. Ну? Кто первый?
Я ожидал нечто подобное. Но слишком мягкое было условие. Странно. Наверняка эта гнида приберегла что-то в качестве сюрприза.
Глаза духа перебегали от лица к лицу, вкручивались в него. Парни отводили взгляд, упирая его в сырую землю, одни неуверенно, другие резко и решительно. От дождя одежда промокла насквозь у всех, капли воды стекали по изможденным грязным лицам.
Один пацан сделал неуверенное движение в сторону боевика... Я не очень хорошо знал его. Прибыл к нам всего две недели назад, не обжился толком. В бою он был не сказать, что храбрецом, так постреливал куда-то в сторону духов, но не более.
Он шагнул. Еще шаг. Увереннее. И вот он подошел к боевику и как будто врос в землю, не решаясь обернуться. И посмотреть нам в глаза. Быстро, однако, решился.
Второй. Шаг за шагом встал рядом с первым. Сгорбился под ливнем, вперив взгляд в землю.
Еще трое.
Нас было десять человек. Осталось пятеро. Парни, которые не вышли из строя. Я внимательнее всмотрелся в их лица. Стараясь запомнить. Навсегда. Последним в нашей четверке стоял парень, которого я сначала не смог узнать, так как лицо его было залито кровью из раны на голове. Он поднял глаза на меня и улыбнулся. Вэн. Я с облегчением вздохнул. Теперь все хорошо.
-Русские предатели! - обратился горец к отступникам, которые так и стояли, не смея шевельнуться. - Для того, чтобы доказать свою верность Аллаху и вступить в наши ряды, вам придется драться. На смерть. Так что не всем улыбнется удача стать свободным воином. А чтобы вам было легче, ваши товарищи, которые обрекли себя на смерть своим выбором, будут смотреть! Ты! И ты! - указал он рукой на двух парней - Вперед. Несколько минут на подготовку.
Вот и обещанный сюрприз. Каким же дерьмом сейчас чувствовали они себя. И как им хотелось, наверное, вернуться к нам и умереть с честью. Но я и они наверняка понимали, что духи расстреляют любого, кто повернет назад. Потому что назад дороги не было.
Парни медленно пришли к месту, указанному боевиком. При взгляде на них было ощущение, будто каждый шаг причиняет им жуткую боль. Впрочем, наверное, так оно и было.
С трудом передвигая ноги, они встали напротив друга. Сжали руки в кулаки. И так и не осмелились посмотреть друг другу в глаза под этим проливным дождем. Вода размывала силуэты людей, придавая ощущение нереальности происходящему.
Разорвав единый звук льющейся воды, овладевшей моим сознанием, грохнул одиночный выстрел, взметнувший фонтанчик мокрой земли между бойцами.
- Время вышло. Начинайте, - бросил боевик, передернув затвор. - Или сдохнете оба.
5 глава
Время шло. Секунды мучительно медленно капали в бездну времени, переплавляясь в годы и тысячелетия. Две фигуры под дождем застыли окаменевшими статуями, не сводя взгляда друг с друга. Выстрел сломал их, после него вся мысленно выстроенная защита, попытка противостоять и сохранить достоинство и честь треснула и разрушилась.
Я припомнил их имена. Первого, высокого и худого парня звали Андреем Степновым, второго, коренастого и мускулистого, спортивного бойца - Никитой Щербаковым.
Он и сделал первый шаг к своему бывшему товарищу. Подошел вплотную. Андрей неловко попятился, неуверенно сжимая и разжимая кулаки, скользя в мокрой грязи. Какой-то дух презрительно засмеялся. Щербаков без замаха коротко ткнул Андрея в живот, но тот тут же сжался и скрючился. Еще удар. По лицу. Степнов свалился на землю, дождь лил на него, смешивал с грязью, заливал глаза. Никита медленно нагнулся и ударил еще раз. Андрей сжался, неловко закрыл лицо рукой, но кулак обрушился на него, сломав жалкую защиту. На промокшую куртку брызнула кровь, вода тут же смыла ее, но удар начал идти за ударом. Степнов плакал, но непреклонный дождь не терпел никакого признака слабости. Щербаков озверел, начал избивать Степнова, забыв о родине, стране, долге, присяге. Он забыл обо всем под этим ливнем, сознание затуманилось, рассудок ушел прочь, уступив место волчьим первобытным инстинктам. Когда казалось, что все предрешено, случился перелом. Степнов попытался ударить врага ногой в живот, и ему это удалось. Щербаков забыл обо всем и не видел ничего, его ярость достигла предела и стала безумством. Удар отбросил Щербакова на спину, грязь, смешиваясь с дождем, облепила его. Степнов бросился в ответную атаку. По лицу его текла кровь из многочисленных ссадин. Два бывших воина сцепились между собой. Волк дрался со Зверем. Первый вцепился во второго, грязь пачкала глаза, руки хватали, ломали и били все, что находили. Ноги окрасились красным, кровь тонкими ручейками пропитывала штанины.
Рука Степнова вдруг нащупала небольшой камешек под слоем грязи, но тут же сжала острые края, и обрушила на голову Щербакова. Тот сопротивлялся, но все хуже, камень бил, рвал и крушил. Предсмертная конвульсия сотрясала его тело, но Степнов не останавливался, вкусив боевой ярости.
Когда Щербаков в последний раз дернулся и затих, победитель отбросил сломанный, окровавленный камень и медленно поднялся на ноги.
Развернулся и посмотрел на нас, на боевиков и... на небо. Он подставил изуродованное лицо холодным струям, криво улыбнулся.
И резко развернувшись, бросился на предводителя. Он прыгнул на него и сбил с ног. Вцепившись в шею мертвой хваткой, Степнов со звериным оскалом ломал ее, дух захрипел, задергав ногами.
Боевики не стали стрелять сразу, потому что боялись зацепить своего огнем. Двое подбежали и начали бить прикладами, не глядя куда, но Степнова оторвать от чеха было невозможно. Тогда первый резко захватив и оттянув голову солдата назад, выхватил большой кинжал с костяной рукояткой и быстрым, отточенным движением перерезал ему горло.
Нас согнали обратно в сараи. Их главный, когда они оторвали труп Андрея от него, был мертв. Трупы и Андрея, и Щербакова выбросили в пропасть.
Духи постоянно переговаривались друг с другом, бросая взгляды, полные ненависти и...ужаса?
А ливень все не переставал идти, небо прореживали ослепительно яркие молнии, пугал гром.
Место схватки озарялось светом, древние горы взирали на него, удивляясь странности и непредсказуемости человеческих чувств. А дождь все лил, смывая с ристалища грязь, кровь и смерть.
6 глава
Я сидел и смотрел на солнечный зайчик, игравший на гнилой стене сарая. Хотелось есть и пить, но со вчерашнего дня, когда произошла драка, духи просто швырнули нас назад и пока не вспоминали. Хотя это хорошо.
Я думал, прислонившись к стене и прикрыв глаза, по ногам тянуло сквозняком. Я думал об этой войне, о своих пацанах и о том, что дальше делать. Ответа не было.
Ужасная война. Никто из нас, простых солдат, не знает, за что он конкретно сражается. За родину. Теоретически. Но какого хрена мы сражаемся за родину в этих проклятых горах?! В Великую Отечественную солдаты точно знали, что сражаются они за свои дома, семьи и страну. Мы же.. Единственное, что держит - это месть за убитых товарищей. Которая появляется не сразу.
Сейчас я чувствую ненависть к этим ублюдкам. Боевикам, львиная доля которых - наемники. Среди настоящих кавказцев, состоящих в числе боевиков, вряд ли найдется очень много истых борцов за свободу. Просто звери, жадные до добычи и денег, лишенные всего человеческого.
Паскуды.
Я до боли стиснул кулаки, впиваясь ногтями в кожу, содрогаясь от собственной беспомощности.
Ничего. Вы еще пожалеете о совершенном. Русских солдат не сможет сломать никакая мразь, тем более, такая, как вы.
Бессильная ненависть жгла нутро, хотела вырваться наружу, и я попытался успокоиться. Сейчас надо ждать и думать, что делать дальше. Вряд ли они теперь предложат кому-нибудь присоединиться. Поняли сволочи, чем чреваты подобные предложения.
Выкуп? Возможно, но маловероятно, и вряд ли такое "счастье" улыбнется многим. После всего случившегося духи, наверное, просто расстреляют большинство.
Нужно выбираться.
***
Когда нас вели назад, я заметил, что Вэна вместе с тройкой парней затолкали в хлев, пристроенный аккурат к моей конуре. Сейчас, лежа у стены, я прислушался. Тихий звук будто донесся откуда-то, я, вжавшись лицом в вонючее дерево, негромко позвал.
- Вань! Вэн! Меня кто-нибудь слышит?
- Да, Игорь. Как ты? - проговорил знакомый голос.- Что будем делать?
Над ухом зудел надоедливый комар, коих здесь обитали тысячи.
- Нормально. Как что? Надо выбираться, а то прирежут, как баранов, ты же их знаешь.
- Знаю. Нужно открыть дверь как-нибудь, я нашел тут кусок проволоки, может удастся замок открыть.
- Давай, делай. Сначала нужно выбраться отсюда, потом раздобыть оружие. Дальше по обстоятельствам. Понял?
- Понял, ты пока подумай, как мы будем уходить всей компанией... И куда.
- Хорошо, давай.
- Давай, - проговорил я. - Удачи.
Я отодвинулся от стены, воодушевленный столь большим успехом. Может, нам удастся сбежать, добраться до своих...
Ага. Мечтать не вредно.
7 глава
Я спал, чутко прислушиваясь к звукам. Стук Вэна через стену разбудил меня, я тут же дернулся на звук и позвал его.
- Игорь, - раздался свистящий шепот, - я смог открыть дверь, попробую выйти и осмотреться. Жди.
Я стал ждать в своей "камере". Тьма была густой и непроглядной. Я сидел в темноте и напряженно прислушивался к звукам снаружи. Сердце бешено колотилось, я облизнул пересохшие губы. Вдруг раздался какой-то шум, секундная борьба и все затихло. Я до рези в глазах вглядывался в сторону выхода.
Дверь тихо заскрипела и отворилась. На меня дохнуло свежим ночным воздухом. Внутрь зашел Вэн. Через плечо у него была переброшена бандура РПК, он втащил в сарай тело боевика. У духа была сломана шея.
- Лихо ты, - выдохнул я.
- Да, но это только начало. Нам нужен еще минимум один автомат, на случай преследования, - проговорил Вэн.
- Нужно просто все сделать тихо. Что там снаружи? - спросил я, показав рукой в сторону аула.
Вэн задумчиво посмотрев на меня, ответил:
- Эти идиоты поставили только одного охранять нас. Вроде здесь больше никого. Часовые дальше на выходе, - Ваня протянул мне нож. - Вот, у боевика был. Сейчас нужно снять одного чеха. Работаем по моему сигналу. Пошли.
Ну что ж, пошли так пошли. Я крепко сжал нож в руке и ступил в темноту. Мне вдруг пришла в голову мысль о том, скольких моих товарищей убили этим ножом, но я тут же отогнал ее. Сейчас поквитаемся.
Мы, пригнувшись, подошли к стене большого, сложенного из камней дома.
-Вот он, - показал мне рукой Вэн. - Давай.
Стиснув нож в ладони, я подкрался почти вплотную к боевику. Шаг, захват. Я крепко зажал рот чеху и полоснул ножом по горлу. Кровь хлынул из зияющей раны, мигом пропитав его камуфляжную куртку. Я осторожно снял с него "калашников", и обшарил карманы на предмет запасных обойм, гранат и оружия.
- Вэн! - тихо позвал я.
Фигура его вынырнула из мрака:
- Молодец. Теперь пошли к пацанам, я им сказал, чтобы тихо сидели пока. Посмотрим, как уходить будем.
Их было трое. Все нормальные парни, но новички. Салаги. Толку от них будет мало, если начнется дело... Искать остальных по темному аулу было равносильно самоубийству, поэтому мы по возможности быстро пошли вперед.
Мы нашли проход, быстро по одному вылезли наружу. Вот она. Свобода. Пьянящая и наполняющая душу легкостью, неведомой человеку, к свободе привыкшему.
Но радоваться было рано. Сейчас нужно было просто отойти как можно дальше от аула и затаиться. У Вэна была карта, снятая с трупа чеха.
Мы шли. Начало светать. С побега прошел почти час, судя по часам, также снятым с тела боевика предусмотрительным Вэном.
Я думал, вышлют ли духи погоню, когда увидят, что нас нет. Скорее всего. Вопрос - когда?...
***
Наш небольшой отряд уходил по ущелью. Это был единственный путь, а это означало, что боевикам не составит труда понять, куда мы ушли. Ветер задувал под обтрепанную одежду, но лица у всех были полны решимости дойти. И мы шли к своим, надеясь на удачу и немыслимое чудо. Мы шли... И духи тоже.
Все началось, когда мы почти дошли до выхода из ущелья. Топот ног, режущие слух фразы. Духи догнали нас.
Ваня залег за камнем и установил свой РПК, я залег рядом. Парни сидели позади, кусая губы от собственной беспомощности и бесполезности.
Уже почти рассвело. Птицы летали в небесах, негромко напевая свои песни. Шумела листва. И на нас шла колонна боевиков, я насчитал двадцать человек. Видимо, трупы, оставленные нами в ауле, подсказали им, что лучше взять с собой побольше людей.
Мои последние мысли перед боем прервал взгляд Вэна:
- Вы должны уйти.
- Что?! - недоуменно спросил я.
- Игорь, так нужно, я вас прикрою, вы отойдете. Если вы все останетесь, нас всех положат.
Вместо ответа я тщательно прицелился в идущего впереди боевика и медленно нажал на спусковой крючок.
Оглушительно прогремела короткая очередь, духа швырнуло на спину, он упал в ледяную воду ручья, текущего по ущелью.
- Игорь! - крикнул Вэн. - Вали ты уже на хрен отсюда!
- Не время Ваня, духи идут! - крикнул в ответ я.
Чехи расположились за булыжниками и вели оттуда ураганный огонь по нашей жалкой позиции. Я убил еще одного, Вэн двух, но теперь они залегли, пускали длинные очереди по нам. Я стрелял, отстреливался и снова стрелял, вокруг свистели пули, они крошили камень, впивались в землю, взметая фонтанчики земли.
Вдруг Ваня тихо вздохнул и судорожно дернул ногой по земле.
- Ваня! Братан, что с тобой? Куда попали?
Вэн застонал сквозь зубы и прохрипел:
- В плечо, грудину зацепили.
Он продолжал стрелять по боевикам, зажимая левой рукой рану.
- Игорь, - прохрипел он - уходи. Ты должен вывести пацанов. Я вас прикрою. Уходи.
- Нет.. Вань.. Я не могу.. - растерянно ответил я - Ты же мне как брат..
- Игорь, брат... кончай уже! Они, - он мотнул головой в сторону зажавшихся в землю салаг - без тебя погибнут, хуже, их просто зарежут. Ты этого хочешь?! Уходи!
-Я..
- БЫСТРО! Иначе я тебя сейчас сам расстреляю! Пошли! У вас максимум полчаса, за это время вы должны уйти. Игорь, прощай. Ты мой лучший друг.. Был, есть и останешься им.. Прощай.
Мое сердце рвало на куски, но я решился:
- Пока, Вань. Не забуду.
Эпилог
Мы дошли до своих. По карте. Блуждали долго, но вышли. Чудом, не иначе. Нас потом очень долго обо всем расспрашивали, все до мельчайших деталей. Вояки сидели и слушали мой рассказ. Они, конечно, сочувствовали мне, но у многих в глубине души теплилась мысль - "хорошо, что это случилось с ним, а не со мной".
***
Я сидел и курил сигарету за сигаретой, безжалостно втаптывая окурки в дно пепельницы. По моей наводке аул тот зачистили, всех боевиков убили. Я вызвался сопровождать солдат. Но останки Вани так и не нашли. На месте его последнего боя была только россыпь пустых гильз и пятна впитавшейся в землю крови.
Я докурил сигарету.
В связи со всем случившимся дембель наступил раньше, и я через неделю должен был ехать домой. Вон из этой проклятой Чечни. Которая дала мне лучшего друга, и забрала его. Друга, которого я даже похоронить не смогу по-человечески.