Антиэволюционисты часто приводят в качестве аргумента против СТЭ утверждение об отсутствии переходных форм между систематическими группами самого разного ранга (видами, семействами, классами и т.п.). Откуда взялось это странное утверждение, если Интернет переполнен работами эволюционистов с конкретными примерами переходных форм? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала разобраться, какие именно требования предъявляют антиэволюционисты к переходным формам.
Посмотрим на первый ряд рисунка, где от раковины, изображенной внизу, поднимается стрелка, указывающая на раковину вверху, и зададим вопрос: - "А где переходная форма от нижней раковины к верхней?".
Филогенетический ряд раковин из ракушечника в Штейнхейме (из: [3], с изменениями)
- "Хотите переходных форм? Их есть у нас!", - ответим мы сами себе. - "Вот она, во втором ряду".
- "Ну хорошо, а где переходные формы между этой переходной формой и раковинами, которые внизу и вверху?".
- "Пожалуйста, вот они, в третьем ряду!".
Вы уже поняли, к чему я веду? К тому, что каким бы полным не был показанный на рисунке 1 филогенетический ряд, вопрос о переходных формах можно задавать до бесконечности. Очевидно, что где-то нужно остановиться, но где?
- "Нигде!", - ответят те немногие самиздатовские антиэволюционисты, которые читали Дарвина.
"В происхождении видов..." Ч. Дарвина есть глава под названием "Трудности теории". В этой главе Дарвин первым делом ставит следующий вопрос:
- "..если виды произошли от других видов путем тонких градаций, то почему же мы не видим повсюду бесчисленных переходных форм? Почему вся природа не представляет хаоса, вместо того чтобы виды были, как мы это видим, хорошо разграничены?".
Теория, разработанная Дарвином, дает ответ на этот вопрос.
- "Так как естественный отбор действует только путем сохранения полезных модификаций, то... каждая новая форма будет стремиться занять место менее совершенной родительской формы или других менее благоприятствуемых форм, с которыми она вступает в конкуренцию, и, наконец, истребит их. Отсюда... родоначальная форма и все переходные разновидности должны вообще оказаться истребленными самим процессом образования и совершенствования новой формы" [2].
Но в связи с этим возникает другой вопрос:
- "Почему же мы не встречаем бесчисленные переходные формы похороненными в несметном числе... в земной коре, если на основании этой теории они существовали ранее?" [2].
Увы, здесь теория Дарвина не смогла дать ответа.
- "...по моему мнению, ответ... связан с летописью, которая далеко не так полна, как обычно принято думать. Земная кора - обширный музей, но его естественные коллекции собирались очень несовершенным образом..." [2].
Конечно, палеонтологическая летопись не полна, о чем будет сказано ниже, но указанную "трудность теории" это не спасает. Бесчисленных переходных форм не было, поэтому антиэволюционисты совершенно справедливо указывают на этот существенный изъян... Вот только изъян чего именно - теории Дарвина или СТЭ?
Вопрос не праздный. Упрощенно и грубо говоря, СТЭ зародилась в результате синтеза дарвинизма и генетики, при этом многие положения дарвиновской теории были пересмотрены и отброшены как ошибочные. Некоторым антиэволюционистам это сложно понять. Действительно, сторонники СТЭ считают Дарвина основоположником своей теории, устраивают конференции, посвященные юбилеям Дарвина, но говорят на этих конференциях вещи, диаметрально противоположные воззрениям Дарвина... Двурушничество какое-то получается. На самом же деле никакого двурушничества здесь нет.
Научная модель - это не религиозная догма, не подлежащая пересмотру. Моделям свойственно развитие, изменение. Здесь, пожалуй, будет уместна аналогия с метаморфозом насекомых. Гусеница становится куколкой, куколка превращается в бабочку, но все эти формы, значительно отличающиеся друг от друга, представляют собой один и тот же организм, только на разных стадиях онтогенеза. Дарвиновскую теорию сменила СТЭ, так же сильно отличающаяся от предшественницы, как куколка от гусеницы. К настоящему времени накоплен большой арсенал фактов и идей, не умещающихся в тесной оболочке СТЭ, так что она скоро будет заменена другой теорией, так же сильно отличающейся от СТЭ, как бабочка отличается от куколки. Тем не менее, все эти три теории - прошлая, настоящая и будущая - представляют собой единое образование, начало которому положил Дарвин.
Одним из элементов дарвиновской теории, отброшенных СТЭ, стало утверждение Дарвина о том, что природа не делает скачков (дарвиновский градуализм). Вспомним классические примеры, о которых нам рассказывали на уроках биологии. Если мы скрестим белую и серую мышь, затем полученное от них потомство, затем потомство потомства, и так далее, то каким бы большим не был ряд поколений, нам не удастся получить "промежуточную окраску". Ни в одном из колен мы не получим мышей с белыми полосками (или пятнами) на сером фоне, или с серыми пятнами (полосками) на белом фоне, или даже просто мышей с бледно-серой окраской. Нет, мы всегда будем получать только белых и серых мышей. В общем, факт дискретности наследственности, открытый менделистами, никак не стыковался с дарвиновским градуализмом.
Синтез генетики и дарвинизма произошел не сразу. Во времена Дарвина генетики еще не было, а о трудах Менделя он не знал. Законы наследования признаков, открытые Менделем, вообще оставались вне внимания научной общественности целых 35 лет, пока не были переоткрыты в 1900 году.
Сторонники дарвинизма первоначально восприняли работы генетиков негативно - во многом из-за приверженности дарвиновскому градуализму. В свою очередь, многие генетики, например, де Гиз, считали, что их результаты опровергают дарвиновскую теорию. И такая ситуация сохранялась до середины 1920-х годов, когда дарвинизм и генетика путем признания некоторых (но не всех) своих ошибок смогли объединиться. Дарвинсты признали ошибочность дарвиновского градуализма, а генетики признали ведущую роль микромутаций как поставщика материала для естественного отбора (до этого основным поставщиком генетики считали только макромутации). В результате объединения возникла популяционная генетика - зародыш СТЭ. Окончательное же формирование СТЭ произошло на рубеже 30-40 годов, когда к конгломерату дарвинизма и генетики присоединилась систематика [1].
В общем, тезис Дарвина о природе, не делающей скачков, остался в прошлом. Поэтому антиэволюционисты, указывающие на отсутствие бесконечного множества переходных форм в палеонтологической летописи, делают ошибку, рассматривая этот факт в качестве контраргумента СТЭ. Если я обвиню церковь в том, что она придерживается геоцентрической модели вселенной, образованные верующие Читатели покрутят пальцем вокруг виска, и будут правы. Да, раньше церковь придерживалась догмы, согласно которой солнце и другие звезды вращаются вокруг Земли, но теперь эта догма признана ошибочной. Я, будучи атеистом, это понимаю, но вот понимают ли антиэволюционисты эволюционистов, которые раньше придерживались дарвиновского градуализма, а теперь признают его ошибочным? К сожалению, не всегда. Поэтому у меня есть все основания подозревать, что мой нижеприведенный призыв будет проигнорирован большинством антиэволюционистов. Тем не менее, я обязан прокричать, хотя бы и в пустоту:
- Господа антиэволюционисты, не надо бороться с тенями прошлого! Поверьте, СТЭ есть за что критиковать, но прежде чем делать это, нужно поработать с литературой!
Но разговор о переходных формах не закончен. Он только начат.
Список литературы.
1. Воронцов Н.Н. Развитие эволюционных идей в биологии. М.: КМК, 2004.
2. Дарвин Чарлз. Происхождение видов путем естественного отбора. 2-е изд., доп. - СПб: Наука, 2001.
3. Курс зоологии. В 2-х томах. Т.2 - Зоология позвоночных. // под ред. Б.С. Матвеева. М.: "Высшая школа", 1966.
![[]](/img/m/merkulxew_a_w/evolution3/ris1.jpg)