Меркульев Алексей Валерьевич : другие произведения.

Дело На Одну Трубку

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пародия на рассказ А. Конан-Дойля "Скандал в Богемии"

  ДЕЛО НА ОДНУ ТРУБКУ.
  (Пародия на рассказ А. Конан-Дойля "Скандал в Богемии").
  
  Глава 1.
  Снег засыпал Лондон. Похожие на ночных мотыльков, крупные хлопья лениво толклись вокруг тусклых фонарей, явно не желая опускаться на землю. Я смотрел в окно гостиной, выглядывая редких прохожих, медленно бредущих по вечерней улице. Я хотел поупражняться в дедукции, но не мог сконцентрироваться на этой задаче, не мог удержать взгляд на припорошенных плащах и муфтах, возникающих из темноты в свете очередного фонаря, и опять исчезающих, до следующего фонаря. Меня сбивал завораживающий снегопад и омерзительная какофония звуков, издаваемых скрипкой Холмса. Я терпел минут пять, а потом лениво бросил через плечо, не отрываясь от картины за окном:
  - Холмс, вы не могли бы сыграть что-нибудь более приличествующее погоде? Сейчас не март, а вы не кот.
  Стоны скрипки резко оборвались на высокой ноте, и их сменил укоризненный голос моего друга.
  - А я ведь только начал, Ватсон. Хорошо, если вы настаиваете, я сыграю вам эту сонату в марте.
  - Не надо!
   - Но вы обязательно должны услышать мой новый опус из двенадцати сонат!
  Великий Сыщик подошел к окну и, близоруко прищурившись, принялся что-то высматривать на улице.
  - Смотрите, Ватсон. Видите? Женщина переходит улицу, с нашей стороны на угол дома Кэмдена. Вас ничего не смущает?
  - Меня смущает перспектива выслушивать ваш новый опус в марте, - буркнул я, вглядываясь в силуэт невысокой, невероятно полной женщины, медленно пересекающей Бейкер-стрит. - Сложно что-либо разглядеть при таком освещении. Женщина как женщина. По-видимому, пожилая. Это видно по семенящей походке. Одежда старомодная: - такие манто женщины носили еще при короле Георге. У меня вырисовывается образ мелочной и склочной старухи, сплетницы.
  - Почему вы так думаете?
  - Видели, как она навернулась? А вот опять.
  - Ну и что?
  - У нее в левой руке кошелка, которую она не выпустила, даже когда падала. Ценные вещи в кошелке не носят. Наверняка там лежит какое-нибудь ненужное барахло, над которым она трясется, как квочка над яйцом. Значит мелочная.
  - А с чего вы взяли, что она склочница?
  - Ну-у, не знаю... - я пожал плечами. Интуиция. Мне кажется, что все женщины, которые ходят с зонтиком в такую погоду, являются склочницами. Да вы сами посмотрите, с какой яростью она лупит зонтиком фонарь!
  - А на основании чего, Ватсон, вы решили, что она сплетница?
  - Все старухи - сплетницы.
  - Все?
  - Все.
  - Не густо, дорогой коллега, не густо. Большая часть ваших выводов неверна: - она не старая, весьма обеспеченная женщина из аристократической семьи.
  - Вы говорите так потому, что у нас нет возможности проверить ваши догадки.
  - Это у вас догадки, дорогой друг, а у меня - логические выводы.
  - И на чем же они базируются?
  Шерлок Холмс только открыл рот, как внизу раздался звон колокольчика.
  - Кто-то пришел, Ватсон, - сказал Холмс, бросившись к двери, ведущую на лестницу. - Я надеюсь, что это миссис Хадсон: - не знаю как у вас, а у меня уже желудок сводит от голода.
  Под требовательные звуки колокольчика и урчание в животах, мы быстро спустились вниз и открыли дверь. Как мы и ожидали, на пороге стояла наша домохозяйка, миссис Хадсон.
  - Ну, как дела на паперти? - спросил Холмс, помогая миссис Хадсон снять шубу. - Вы выполнили мои инструкции?
  - Да, мистер Холмс. Я простояла там весь день, но этот ваш слепой и безрукий, по кличке Смит, так и не объявился, - отрапортовала миссис Хадсон, вытряхивая шубу. - Зато я заработала целых два фунта с четвертью!
  - Оставьте деньги себе, - милостиво разрешил Великий Сыщик. - В счет квартплаты.
  Наша хозяйка просияла: - Спасибо, вы так добры, мистер Холмс! Через полчаса будет готов ужин!
  Мы с Холмсом поднялись в гостиную, и в ожидании обещанного ужина расположились в креслах, вытянув ноги к жарко натопленному камину. Холмс принялся набивать трубку, а я раскурил последний окурок сигары из своей заначки (вот уже два месяца не было ни одного даже самого завалящего дела, и мы сидели на мели).
  С наслаждением сделав первую за эту неделю затяжку, я спросил своего друга: - Холмс, а почему вы мне не сказали об этом новом деле?
  - Каком еще деле? - удивленно спросил Холмс.
  - Ну этом, о котором говорила миссис Хадсон. Кто такой мистер Смит?
  - Никто, - шепотом ответил Гений Криминалистики, и покосился на дверь. - Нет никакого Смита.
  Я тоже перешел на шепот: - А зачем же вы отправили миссис Хадсон на паперть?
  - Затем, что нам нечем платить за квартиру. Ясно?
  - Мда-а, - растерянно протянул я, и вдруг вспомнил летнюю историю, когда я целую неделю работал грузчиком в порту, выслеживая по заданию Холмса какую-то посудину. Судно так и не объявилось, и, как потом оказалось, оно вообще не числилось ни в речном, ни в морском регистре. И еще я вспомнил, что на тот момент мы тоже сидели без денег...
  - Послушайте, Холмс, а летом вы...
  - Бросьте, Ватсон, - прервал меня Гений Криминалистики, глядя куда-то в сторону. - Вы, как начинающий сыщик, должны принимать свою профессию такой, как она есть, со всеми ее недостатками. И один из главных ее недостатков можно выразить известной фразой: - "то пусто, то густо". В иные дни от клиентов отбоя нет, некоторым приходится отказывать. А сейчас - никого. Преступники совсем обленились. Бедная миссис Хадсон! Придется ее завтра отправить работать в прачечную. А что делать?
  - Может, лучше снова на паперть? Прачкам не платят по два с половиной фунтов в день.
  - Нет, Ватсон. Все-таки паперть - не самое подходящее место для женщины ее круга, да еще зимой. А в прачечной тепло. Кстати, в кочегарках тоже тепло... - сказал Холмс, и посмотрел на меня оценивающим взглядом. Я поперхнулся дымом, а Холмса охватил приступ смеха.
  В этот момент мы услышали стук копыт и скрип колес остановившегося у нашего дома экипажа. Внизу опять зазвенел колокольчик. Не выпуская трубки изо рта, Великий Сыщик пробубнил: - Вот еще одна неприятная сторона работы сыщика, Ватсон. Только вы собрались ужинать, и тут приносит клиента. Придется его приглашать к столу.
  - К вам посетитель, джентльмены! - известила нас появившаяся в дверях миссис Хадсон, и, понизив голос, добавила: - ужин будет готов через два часа.
  - Отлично, миссис Хадсон! - воскликнул Холмс, потирая руки. - Да, коллега, с такой домохозяйкой мы не пропадем! Впрочем... - он вскочил с кресла, подошел к окну, и, глядя вниз, добавил: - Мы в любом случае не пропадем. Изящная карета, пара рысаков... по сто пятьдесят гиней. Это дело пахнет деньгами, Ватсон! Только умоляю вас: - сидите в кресле, и ничего не говорите, а то может получиться, как в прошлый раз...
   Он подошел к двери, в проеме которой уже переминался с ноги на ногу высокий мужчина средних лет, весьма крепкого телосложения. Верхнюю часть лица скрывала черная маска, спускавшаяся ниже скул. Одет он был роскошно, но эту роскошь в Британии считают дурным вкусом - малиновое пальто, массивная золотая цепь на открытой шее, платиновое кольцо, напоминавшее размером и формой гайку... Очевидно, перед нами стоял весьма обеспеченный иностранец, и его появление означало, что черная полоса в нашей жизни подходит к концу. У меня не было сомнений в том, что к нам явился именно клиент - дрожащие губы посетителя выражали крайнее отчаяние человека, которому больше некуда идти за помощью, кроме как сюда, на Бейкер-стрит.
  Шерлок Холмс взял посетителя под локоть и указал на стул: - Прошу вас, садитесь сюда. Думаю, все, что вам сейчас нужно - это пропустить стаканчик ирландского бренди. Только бренди, и ничего, кроме бренди. Вам нужно успокоиться, герр Крамм.
  На лице посетителя сквозь маску отчаяния проступило удивление - Как вы догадались, мистер Холмс?
  Великий сыщик принял горделивую позу: - Являясь первым по величине европейским экспертом, я могу многое узнать о человеке по таким малозначительным для стороннего человека деталям, как...
  - Визитная карточка, которую я прислал вам еще в обед. Меня удивило, как вы узнали, что я не пью ничего, кроме ирландского бренди.
  - Извините, герр Крамм, но в каждой профессии есть свои маленькие секреты, - загадочным тоном произнес Холмс.
  - "Элементарно! Просто у нас ничего больше нет" - подумал я, глядя, как мой друг шарит рукой за стоящим на каминной полке зеркалом, за которым у нас обычно стояла предназначенная для посетителей дежурная бутылка. Именно "стояла", до вчерашнего вечера. Мне стало стыдно, и я принялся ворошить угли в камине, старательно избегая смотреть на Холмса.
  - А вы знаете, герр Крамм, что в снегопад алкоголь вызывает сонливость? - как ни в чем не бывало, заявил Шерлок Холмс. - Не правда ли, дорогой коллега Ватсон? (последнюю фразу он произнес нарочито громким голосом и с расстановкой).
  - Конечно! - обрадовался я. - В такую погоду лучше всего пить чай со смородиной. Я сейчас принесу.
  - Посетитель энергично замахал руками - Право, не стоит, джентльмены. Чем скорее я выложу вам суть своей проблемы, тем лучше. Я больше не могу держать это в себе. Во-первых, я не фон Крамм, а Вильгельм Готтсрейх фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский, и наследный король Богемии! Надеюсь, вы слышали о Богемии? Не той Богемии, что в Австро-Венгрии, а другой.
  Слышал, слышал, - сказал Холмс, забивая табаком свою трубку.- Многие казнокрады Европы, Америки и России скрываются у нас, в Британии, выдавая себя за граждан несуществующей страны Богемии. Их в Британии скопилось столько, что страдающие невежеством парламентарии все чаще и чаще посылают запросы в министерство Иностранных Дел: - "Где находится эта Богемия?".
  Посетитель сорвал с себя маску и заорал: - Я настоящий король настоящей Богемии!
  Холмс выпустил большое кольцо дыма и, прокашлявшись, спросил: - Герр Крамм, кем вам приходится принц Флоризель?
  Посетитель прикрыл глаза, явно пытаясь вспомнить: - Флоризель, Флоризель...
  - Собира-а-ет друзей, прокатись на нашей карусе-е-ли-и, - противным голосом напел Гений Дедукции.
  - Точно! Флоризель работает билетером в Королевском Парке Отдыха! Он - принц, как и половина граждан нашего королевства. У нас каждый второй - принц, а каждый первый - кронпринц, вот почему Богемия называется Богемией! Это самое маленькое королевство Европы! - гордо сообщил нам посетитель, достал из кармана плаща спичечный коробок и швырнул его на стол.
  Холмс лениво подошел к столу и взял коробок. Внимательно рассмотрев его со всех сторон, он зачем-то поскреб этикетку и передал мне. На этикетке коробка была изображена карта Лихтенштейна. Покрутив коробок в руках, я вернул его своему другу и пожал плечами: - А где же...
  - В самом низу, мистер Ватсон!
  - Но там Швейцария...
  - Посмотрите на букву "Я" в слове "Швейцария". Видите пятно на ее вершине?
  Холмс, вынул из кармана лупу, и внимательно рассмотрел через нее этикетку. Затем он положил лупу в карман своего халата, вместе с коробком.
  - По-моему, это - дефект печати.
  - Это - не дефект, а моя родина! - с достоинством произнес герр Крамм.
  - Извините, ваше... эээ... величество. Так что привело вас к нам?
  Посетитель вскочил со стула, и в сильном возбуждении принялся расхаживать по комнате.
  -. Вопрос настолько щекотлив, что я могу доверить его только людям чести, достойным полного доверия...
  Я сразу же встал, чтобы уйти, но Холмс жестом усадил меня обратно в кресло.
  А король продолжал: - Прежде всего, я должен взять с вас слово, что дело, о котором я вам сейчас расскажу, останется в тайне как минимум двадцать лет...
  - Но мои читатели не смогут столько ждать! - возразил я, и снова сделал вид, что встаю.
  - Ну хотя бы два года! - С жестом отчаяния король швырнул маску на пол.
  - Два года мы потерпим. Обещаю. - ответил за нас обоих Гений Дедукции. - Изложите факты.
  - Вот они! - трагическим голосом произнес король Богемии, тряся вынутым из-за пазухи конвертом.
  Холмс быстро надел очки и протянул руку: - Позвольте-ка, Ваше Высочество... Та-ак, конверт стандартный, дешевый... Указан адрес почтового отделения на Риджен-стрит. "До востребования. Предъявителю омнибусного билета номер 3274BL" Вам его подбросили под дверь?
  - Да, сегодня утром. Но как вы догадались?
  - Пустяки. Маловероятно, что вы проживаете в почтовом отделении... А отпечаток сапога на его поверхности говорит, что он лежал под дверью.
  Король вздохнул: - Все правильно, мистер Холмс. Я наступил на него, придя домой из клуба.
  Холмс раскрыл конверт, и извлек какую-то фотографию. Глаза его сразу же расширились, а челюсть отвисла. - Кто это?! - сиплым голосом спросил он.
  - Моя невеста, дочь скандинавского короля, Крокодильда фон Менингиттен.
  Холмс передал фотографию мне, и занялся изучением записки, извлеченной из этого же конверта. Посетитель с надеждой смотрел то на него, то на меня, а я обескуражено рассматривал фотографию. Впервые в жизни я видел человека, чья внешность настолько соответствует имени.
  - Ваше Высочество, мне нужно уточнить кое-какие детали, - ровным голосом произнес Холмс, не отрывая глаз от записки. - Во-первых, зачем вы отправляли этот конверт с фотографией своей невесты по такому сомнительному адресу?
  Король достал визитницу, заполненную газетными вырезками - Адрес я взял из объявления, размещенного в газете. Вот оно - с этими словами он протянул Холмсу одну из вырезок.
  Холмс перебросил мне записку и взял вырезку. - "Удалю бородавки по фотографии" - прочитал он вслух, держа вырезку на вытянутой руке.
  - Простите, Ваше Величество, - спросил я. - Так это ваше письмо?
  - Да. Я отправил его по указанному на конверте адресу еще позавчера. А сегодня обнаружил его под своей дверью.
  Содержимое записки не оставляло сомнений, что наш клиент стал жертвой шантажа. Но вот суть этого шантажа мне была непонятна. Текст, написанный от руки крупными печатными буквами, гласил следующее:
  
  "Если когда Вы не женитесь на мне, тогда на завтра все остальной фотографиями и пояснениями есть будут отправлены в скандинавский король".
  
  - Странно. Грубые ошибки изложения... Подписи нет... Вы знаете, кто вас шантажирует?
  - Понятия не имею, доктор Ватсон.
  - Вопрос второй: - конверт вернули вам вместе с деньгами?
  - Нет, мистер Холмс. Я вложил в этот конверт три фунта, как и было указано в объявлении, а конверт вернулся ко мне уже без денег.
  - Третий вопрос: в записке говорится об "остальных фотографиях". Что это за фотографии?
  Король снова достал визитницу, и высыпал ее содержимое на стол. Я выбрал наугад одну из вырезок. - "Избавлю от ожирения по фотографии"... Да-а.
  - Вот именно! - горестно взмахнул руками король: - Более пятидесяти объявлений: "уменьшу нос по фотографии", "лечу одышку по фотографии"... Чего там только нет - и косоглазие, и сутулость... По каждому объявлению я направил фотографию Крокодильды. А теперь меня шантажируют этими письмами!
  - Неужели у нее и хвост есть? - удивленно спросил мой друг, разглядывая одну из вырезок.
  - Не знаю, но на всякий случай я отправил фотографию с деньгами и по этому объявлению.
   - Судя по шрифту, эти объявления были напечатаны в "Дейли-Телеграф". Вопрос четвертый: - вы сохранили сами газеты?
  - Газету, а не газеты. Все эти объявления были напечатаны на одном листе, мистер Холмс.
  - Более пятидесяти однотипных объявлений в одном номере? Странно... От какого числа газета?
  Клиент пожал плечами - Не знаю. Во время моего пребывания в Варшаве одна... один человек по моей просьбе прислал свою фотографию, в рамке. Фотография была завернута в газетный лист. На нем и были эти объявления.
  - Так. И кто эта особа, приславшая вам свою фотографию?
  Король покраснел и отвел глаза в сторону: - Это не имеет отношения к делу.
  - Ну хорошо, ваше величество. Ответьте на последний вопрос: - если шантажистка выполнит угрозу, каковы будут последствия?
  - Катастрофические! Это может отразиться на судьбах всей Европы!
  - Неужели? - Холмс вынул из кармана коробок и потряс им над ухом.
  - Ну... В общем, для меня это очень серьезно! Понимаете, единственный источник доходов Богемии - это выгодные браки на членах августейших семей других стран. А что еще делать, если все население состоит из принцев и кронпринцев? Мы даже прислугу вынуждены нанимать в других странах. Вы не поверите - но у меня, у короля, нет постоянной свиты! В общем, королевская кровь - все наше богатство! Я собираюсь жениться...
  - Об этом я слышал.
  - А вам известно, что семья скандинавского короля - очень строгих правил? Сама Крокодильда - воплощенная ... э-э-э...
  - Мы видели.
  - В общем, малейшая тень сомнения относительно моих намерений поведет к разрыву!
  - Подождите, а зачем вы рассылали фотографии вашей невесты по этим объявлениям? - спросил я. - По фотографиям никто не лечит, это же шарлатанство!
  - Да я знаю, знаю. Но... как бы это объяснить... я утопающий, который цепляется за соломинку. Вы же доктор, и лучше меня понимаете, что медицина здесь бессильна! - Сказав это, король с тоской посмотрел на фотографию. - И характер у нее соответствует внешности - просто ужасный!
  - Но как автор записки докажет вашу причастность к рассылке фотографий Крокодильды? - спросил Великий сыщик.
  - Очень просто. Есть секретный приказ скандинавского короля, запрещающий фотографировать или рисовать его дочь. Я ее снимал тайно, соврав ей, будто ее портрет будет скрашивать мое одиночество во время поездки на Альбион. Я даже сам печатал снимки, не обращаясь за помощью к фотографам. И если Крокодильда узнает, зачем я ее фотографировал... Про ее отца я и не говорю - сами понимаете, будет война! А у нас даже нет своей армии! - король снова принялся расхаживать по комнате. Его лицо выражало крайнюю степень отчаяния.
  - Успокойтесь, Ваше Величество, еще не все потеряно. Мы возьмемся за ваше дело. Но вы не должны ничего скрывать от нас. Кто та женщина, которая прислала вам свой портрет, завернутый в газету?
  - Ее зовут Ирен Адлер. Я познакомился с ней в Варшаве. Ах, мистер Холмс, я был так молод! Я влюбился в нее с первого взгляда!
  - Когда это произошло?
  - Три месяца назад.
  - Холмс закрыл глаза и пробормотал: - будьте любезны, доктор, посмотрите в моей картотеке.
  Я принес из комнаты Холмса ящик с литерой "А". Водрузив его на стол, я принялся перебирать лежащие в нем карточки. - Адлер, Адлер... Ага! Нашел!
  - Читайте! - попросил Холмс, не открывая глаз.
  - Адлер - курорт на Черном Море, расположенный в устье реки Мзымты.
  Холмс открыл глаза и удивленно уставился на меня: - Ватсон! Какая еще Мзымты? Вы взяли ящик из другой картотеки - "Страны и города". А нам нужна сейчас другая картотека - "Биографии преступников".
  Я извинился, и отправился исправлять свою ошибку. Порывшись в картотеке, я довольно быстро обнаружил биографию Ирен Адлер между биографией еврейского раввина и жизнеописанием капитана, написавшего труд о глубоководных рыбах. - "Какого черта Холмс собирает эту чепуху?" - думал я, спускаясь в гостиную с искомой карточкой.
  - Покажите-ка, сказал Холмс. - Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто,... Ла-Скала, так-так! Примадонна императорской оперы в Варшаве... Покинула сцену... Проживает в Лондоне, в Брайени-Лодж... Это в районе Серпентайн-авеню.
  - И чем же она заслужила честь оказаться в вашей картотеке? - спросил я.
  - Тем, дорогой коллега, что она - оперная певица.
  - Разве это преступление?
  - Все оперные певцы составляют категорию преступников, которую я называю "гостиничные воры". Спросите у любого портье, и он вам скажет, что именно оперные артисты чаще всего занимаются кражей полотенец, столовых приборов и подсвечников в гостиницах. В гостиничном деле гастроли оперного театра расцениваются как налет саранчи.
  - А вы знаете... - задумчиво сказал король, - после расставания с Ирен я обнаружил, что у меня пропала старинная золотая табакерка с большим аметистом на крышке.
  - Скорее всего, это дело ее рук. Скажите, вы обсуждали с ней свою невесту?
  - Да. Я ухаживал за Ирен, и... в общем, я пытался убедить ее, что не собираюсь жениться на Крокодильде. Слишком уж ее внешность и характер не соответствует моим идеалам. Я даже обещал Ирен жениться на ней сразу, как выпадет благоприятный момент.
  - Вы серьезно собирались на ней жениться?
  - Нет. Это - невозможно! Она же не королевских кровей. Просто... Ну, вы понимаете...
  - И она вам поверила?
  - Нет. Ирен оказалась не так глупа, как я полагал. Она всегда держала меня на расстоянии, но и не отпускала. Мне неловко говорить о своих неудачах на любовном фронте, джентльмены, но я вынужден признать: - это был первый случай в моей практике, когда женщина крутила мною, а не я ею. Я всегда пользуюсь успехом у женщин, но в этот раз...
  - Как вы думаете, ваше величество, какие чувства она испытывала к вам?
  - Чувства? А как вы думаете, мистер Холмс, какие чувства испытывает к вам женщина, которая легкомысленно щебечет, смеется над каждой вашей шуткой, но при этом смотрит на вас как... ну, скажем, естествоиспытатель, рассматривающий какую-нибудь букашку в микроскоп!
  - Вот даже как?
  - Было в ее взгляде что-то брезгливое, - добавил король передернул плечами.
  - Любопытно. А мысль обратиться к знахарям пришла к вам только после того, как вы увидели объявления в газете?
  Король потер переносицу и нахмурился. - Нет. Черт возьми, я только сейчас вспомнил, что еще до этого Ирен Адлер, в шутку, предложила мне такой способ исправления внешности Крокодильды.
  - Очень интересно! Итак, Ирен Адлер навела вас на мысль обратиться к шарлатанам, она же впоследствии прислала вам газету с объявлениями... И после всего этого вы говорите, что не знаете человека, который вас шантажирует?
  - Ах, мистер Холмс! Если бы видели ее лицо, слышали ее голос... Вам бы никогда не пришло в голову, что ее можно заподозрить в чем-то подобном! К тому же записку писал безграмотный человек. А Ирен Адлер пишет неплохо, я это знаю точно.
  - И тем не менее, факты указывают именно на нее. Обратите внимание - записка написана печатными буквами. Значит, ее писал человек, чей почерк вам известен. Вне всякого сомнения, Ирен Адлер является автором не только записки, но и шарлатанских объявлений. Вы, Ваше Величество, допустили большую оплошность. Вы сами выслали ей фотографии, вы сами дали ей оружие против себя.
  - И что же мне теперь делать, мистер Холмс?
  - Фотографии необходимо во что бы то ни стало вернуть.
  - Я готов отдать за эти фотографии любую провинцию своего королевства!
  Холмс снова вынул из кармана спичечный коробок и уставился на этикетку. Потом он зевнул и сказал: - Нет уж, лучше деньгами.
  Король достал из под плаща тяжелый замшевый кошелек и положил его на стол.
  - Здесь триста фунтов золотом и семьсот ассигнациями.
  Тысяча фунтов! Мне хотелось прыгать от радости, но я напустил на себя равнодушный вид. Лицо Холмса тоже не выражало никаких эмоций, и лишь дрожащие пальцы, которыми он писал расписку, выдавали его с головой.
  Вырвав листок из записной книжки, он передал его королю. - А теперь доброй ночи, Ваше Величество. Я надеюсь, что вы скоро услышите хорошие вести...
  - Хорошо бы, мистер Холмс. Я остановился в гостинице "Лэнгхэм", под именем графа Крамма.
  - Я дам вам знать, как продвигается дело.
  ***
  По обыкновению, за ужином Холмс говорил о посторонних вещах. Он прочитал мне целую лекцию о перспективах бумерангостроения на Аляске, и продекламировал свой новый верлибр:
  
  На доске невозможно заметить
  Шевеление ферзя.
  Нельзя!
  Но если внимательно слушать
  то можно. А нужно ли?
  Сложно.
  Тем, не менее, можно.
  И скажем более - важно!
  Поскольку цветок бумажный
  Шевелится иначе, чем ферзь.
  Ведь тот деревянный весь.
  
  Я слушал своего друга вполуха. Во-первых, я не люблю верлибры, сочинительство которых является одной из вредных привычек Холмса. Во-вторых, новое дело не выходило у меня из головы. С одной стороны, оно выглядит просто - все имеющиеся у нас нити ведут к авантюристке Ирен Адлер. А с другой стороны, как мы вернем фотографии? Мы же не взломщики...
  Холмс закончил с ужином и удовлетворенно вздохнул. По-видимому, мои мысли отображались на моем лбу - отложив салфетку, Великий Сыщик спросил, глядя на меня: - Вы думаете, коллега, как вернуть фотографии? И что вы удумали?
  - Мне кажется, Холмс, что единственный законный способ вернуть фотографии - это купить их.
  - Нет, дорогой друг. Ирен Адлер нужны не деньги. Она хочет стать женой короля. И вообще, сейчас еще рано думать о фотографиях. Сначала нужно понаблюдать за этой авантюристкой, узнать ее привычки, распорядок дня. В общем, нам предстоит рутинная и скучная работа. Знаете, Ватсон, если бы не стесненные финансовые обстоятельства, я бы не взялся за это дело - слишком уж оно простое и скучное. Типичное "дело на одну трубку".
  - А вы не допускаете мысли, что Ирен Адлер может оказаться умным и коварным противником?
  - Ватсон, в этом доме, в нашем обществе о женском уме принято говорить только как о мифе, который придумали сами женщины. Если вы обратили внимание, эта женщина ведет себя непрофессионально. Умные шантажисты так не поступают.
  - Как "так"?
  - Умный шантажист не ставит свою жертву в безвыходное положение, он дает ей возможность откупиться. Вспомните Милвертона - он никогда бы не стал требовать ничего подобного.
  - Конечно, не стал бы. Не думаю, чтобы Милвертон захотел выйти замуж за короля, - глубокомысленно заявил я.
  Холмс поморщился. - Ватсон, вы опять ничего не поняли. Ирен Адлер ничего не выиграет, даже если король пойдет у нее на поводу. Она поставила нашего клиента перед дилеммой - как бы он ни поступил, ему не избежать международного скандала и войны. Конечно, он преувеличивает возможные последствия. Судьбы Европы... Одним полиграфическим дефектом на карте Европы станет меньше, только и всего. Ирен Адлер недолго будет женой короля, поскольку погубит его, вместе с королевством. Видите, с каким "умным" противником нам придется иметь дело?
  - Но почему вы отвергаете возможность выкупа фотографий? Мне кажется, король в состоянии выложить за них весьма солидную сумму.
  - Нет, Ватсон, деньги не помогут. Об этом говорит газета с объявлениями.
  - Причем здесь газета?
  - Наличие в одном-единственном номере такого количества однообразных объявлений говорит мне, что этот номер был изготовлен на заказ.
  - Как это?
  - Очень просто. Если у вас денег куры не клюют, и вы не знаете, на что их потратить, тогда вы можете договориться с каким-нибудь издательством, чтобы они сделали один или несколько экземпляров газеты, целиком посвященной, например, вам.
  - Зачем?
  - Некоторые богатые бездельники любят так развлекаться. Но это удовольствие очень дорогое, особенно если речь идет о таком солидном издательстве, как "Дейли-Телеграф". К тому же наши объявления небезупречны с точки зрения закона. И поскольку издательство все-таки согласилось сделать такой спецномер, значит, речь шла о сумме астрономического характера. Я не знаю, откуда у бывшей оперной примы такие большие деньги, но в любом случае могу утверждать, что в этом деле они для Ирен Адлер не играют роли.
  - Но три фунта, которые лежали в том конверте, она не вернула. Почему?
  - Не знаю. Утро вечера мудренее, Ватсон. Завтра мы с вами отправимся на разведку. Мне нужны факты. Теоретизировать, не имея данных - значит совершать грубейшую ошибку. Доброй ночи, Ватсон!
  
  Глава 2.
  Спустившись утром к завтраку, я увидел на своем кресле груду какого-то грязного тряпья. На кресле Холмса лежал аккуратно сложенный костюм священника.
  - Доброе утро, Ватсон! - раздался сверху веселый голос моего друга, вышедшего из своей комнаты. - Ну как вам наши костюмы?
  - А вы не перепутали кресла? И вообще, что вы затеяли, Холмс?
  Холмс быстро спустился в гостиную и уселся за стол. Повязывая салфетку, он начал вводить меня в курс дела.
  - Пока вы, Ватсон, досматривали свои сны, я изучал карту предстоящих боевых действий. Брайени-Лодж - это двухэтажная вилла, стоит она у самой улицы, позади нее - сад. Неподалеку от виллы находится серпентайнский извозчичий парк. Это нам на руку. Вы направитесь туда под видом безработного грума, и узнаете все, что нам надо.
  - А что будете делать вы?
  - Я взял на себя самое сложное - буду следить за домом мисс Адлер. Садитесь завтракать, коллега. Кофе стынет.
   Мы быстро расправились с завтраком, и принялись перевоплощаться. Через полчаса на меня из зеркала смотрел подвыпивший конюх, с всклокоченными волосами и бакенбардами, с распухшей красной физиономией, в блеклой грязной одежде.
  - А вам идет этот образ, Ватсон! Только не увлекайтесь. - Холмс забрал у меня наполовину опустошенную бутылку. - И, пожалуйста, без самодеятельности! Строго следуйте моим инструкциям.
  - Каким инструкциям?
  - Подробности - по дороге. Пойдемте, коллега. Карета уже ждет.
  Большую часть дороги Великий Сыщик молчал, дымя своей трубкой. И только когда карета затряслась по Серпентайн-авеню, он начал инструктаж: - Явившись в извозчичий парк, вы поможете конюхам почистить и расчесать лошадей. Вот вам скребок и гребень.
  - По-моему, это гребень миссис Хадсон.
  - Мне пришлось попросить его на время у нашей хозяйки, потому что лошадиный гребень из моего инструментария куда-то запропастился.
  - А хозяйка знает, зачем вы взяли гребень, или как всегда?
  - Не важно.
  - Но если конюхи меня прогонят?
  - Не прогонят, если вы будете хорошо играть свою роль. Знаете, существует взаимная симпатия, своего рода братство между всеми, кто имеет дело с лошадьми. Может быть, вам даже заплатят пару пенсов за помощь.
  - Так мало!
  - Вы же будете работать, а не милостыню просить. Ваша задача - собрать сведения о мисс Адлер, а также о людях живущих по соседству. Серпентайнские конюхи - самые большие сплетники на всем земном шаре, так что вам даже не придется их расспрашивать.
  - А если...
  - Никаких "если". - Холмс высунулся из дверей экипажа и приказал извозчику остановиться. - Вы, Ватсон сойдете здесь, и пройдете вниз по улице до второго переулка. Там, за садовой калиткой, находится извозчичий парк. А я поехал к к Брайени-Лодж. До вечера, Ватсон!
  Я стоял на дороге, глядя вслед удаляющейся карете, и переполнялся сомнениями. Холмс всегда уверял меня, что все накладки и нестыковки происходят именно из-за моей самодеятельности. Но мой опыт совместной работы с Холмсом подсказывал мне, что слепо следовать его инструкциям нельзя. Реальность обычно оказывается отличной от его теоретических построений. И сейчас я был как никогда уверен, что мне нужен запасной "План Б". Поэтому, прежде чем направиться на извозчичий двор, я решил принять кое-какие меры...
  Извозчичий парк я бы обнаружил и без указаний Холмса - по запаху. Отворив калитку, я увидел большой двор, покрытый уезженным и унавоженным грязно-желтым снегом. На дворе располагалось несколько карет с битыми стеклами, кэб с оторванными дверцами и телега, оси которой покоились на сложенных стопкой кирпичах. Ни людей, не лошадей не было видно, но от конюшни доносились взрывы хохота и ржание.
  Крепко прижимая локтем висящую на плече тяжелую холщовую котомку с "Планом Б", я прошел между экипажами к конюшне. Там я увидел веселую компанию людей, внешний вид которых мало отличался от моего. Один из этих типов, по-видимому, старший конюх, сидел на ступеньках изящного маленького ландо, и жевал табак. Перед ним находилась перевернутая тачка, на которой была разложена газета, придавленная камнями. На этой импровизированной скатерти стояла бутылка, оловянные кружки и лежала нехитрая закуска: - черный хлеб, лук, картошка. Остальная компания расположилась вокруг тачки, оседлав перевернутые ведра. В руках у всех были карты. Возле ландо стояли две белые лошади, с интересом косящиеся в карты старшего конюха.
  Увидев меня, компания замолчала. Я же, строго следуя инструкциям Холмса, подошел к одной из лошадей, и, не глядя ни на кого, принялся расчесывать ей гриву гребнем миссис Хадсон.
  - Эй, приятель, ты что здесь забыл? - раздался за моей спиной сердитый голос главного конюха.
  - Я повернулся к нему и заискивающе улыбнулся: - Не нужна помощь? Всего за пару пенсов...
  - А мы здесь на что, по-твоему? Проваливай-ка подобру-поздорову! У нас своих бездельников хватает.
  - Как хотите... - сказал я, и как бы ненароком тряхнул котомкой. Звяканье "Плана Б" оказало магический эффект - взоры всей компании обратились на мою котомку.
  - Слушай, приятель, а что у тебя там?
  - Да так... - Я осторожно поставил котомку на снег и открыл глазам серпентайнских конюхов целую батарею бутылок.
  - Это же совсем другое дело, приятель! Давай к нам. Как тебя зовут? Почетное ведро Джону!
  "План Б" сработал, и уже через полчаса я стал для конюхов своим в доску. Мне повезло - "главный конюх", которого звали Джон Винстон, на самом деле оказался кучером ландо, принадлежавшем Ирен Адлер. И он высыпал мне на голову целый воз информации о своей хозяйке - "этой крашеной кобыле", о ее доме - "гадючьем гнезде", о ее прислуге - "оглоблю им всем в дышло!" и соседях - "зажравшихся меринах". Все это было густо перемешано пошлыми анекдотами и подробностями героического прошлого Винстона.
  Остальные члены нашей компании не уступали ему в красноречии, и скоро я перестал усваивать информацию, пропитавшись ею, как губка. Этому способствовала и выпивка. Я уже начал жалеть, что взял так много бутылок. А время летело незаметно...
  - И нашшелся жже идиот, решивший... вший...ся жениться на этой дуре Адлер! - вдруг заявил Винстон.
  В моей голове на время прояснилось: - Ты о... ко.. ком? О короле?
  - Да этот адвокат-кат-гад! - ответил кучер, сползая по ступенькам ландо на снег. Сделав несколько неудачных попыток подняться, он выругался и добавил: - У ... у них с-седдня свечание.
  - Венчание?!
  - Да, чтоб им.
  - Винстон! Скотина! Ты где!? - раздался басовитый крик, и из-за экипажей появился дюжий лакей, в тулупе, накинутом поверх ливреи. Он подскочил к кучеру, поднял его за шиворот и принялся трясти: - Что ж ты, гад, делаешь! Ты же должен был подать экипаж к крыльцу еще полчаса назад! Хозяйка опаздывает!
  По-видимому, тряска оказала нужный эффект: - бормоча проклятия, Винстон довольно быстро и ловко запряг лошадей, забыв, правда, вдеть ремни сбруи в пряжки.
  Джо-он, дава-й на запятки! - зачем-то крикнул он мне. И я зачем-то послушался. На какое-то время я перестал понимать, где я нахожусь и зачем. И лишь когда ландо остановилось у какого-то дома, я вдруг вспомнил, что мне здесь находиться нельзя. Я уже хотел было спрыгнуть с запяток, как в это время из дверей дома выпорхнула очаровательная женщина, и вскочила в ландо.
  - Церковь святой Моники, Винстон! - крикнула она. - Бутылка, если доедете за двадцать минут!
  Ландо так резко сорвалось с места, что я чуть не свалился. И тут какой-то олух бросился с тротуара, чуть ли не под колеса экипажу. Под развивающемся плащом олуха была видна ряса священника. Да это же Холмс!
  Великий сыщик намеревался присоединиться ко мне, и ему это почти удалось. Я говорю "почти", потому что Винстон, даже не оглядываясь, очень метко огрел Холмса кнутом по спине. Холмс оскользнулся, и с проклятиями плюхнулся на дорогу.
  - Шиш тебе, а не бутылка, святой отец! - прокричал Винстон и захохотал. - Третий - лишний! Видал, Джон, как я его? Ишь, примазаться хотел, па-ра-зит!
  Я с ужасом смотрел на быстро удаляющееся лицо Холмса, покрытое пунцовыми пятнами. Великий сыщик невозмутимо поднялся и отряхнулся, достал из кармана записную книжку... Да, Винстону несдобровать - теперь ящик с литерой "W" из картотеки Холмса пополнится карточкой еще одного преступника. Или двух?
  Холмс уже исчез из поля зрения, а я все думал, провалил ли я дело, или еще не все потеряно? Я прервал свои тревожные размышления, только когда ландо со взмыленными лошадьми остановилось у входа в церковь. Проводив взглядом изящную фигурку Ирен Адлер, взлетающую по ступенькам, я медленно спустил ноги на землю. После бешеной езды меня качало. Пошатываясь, я подошел к кучеру, чтобы попрощаться, и с удивлением увидел, что тот спит! Да, ну и видок у него: - пальто застегнуто только наполовину, галстук торчит где-то сбоку... Впрочем, я выглядел не лучше. Сконфужено оглянувшись, я отошел за экипаж, и принялся застегивать гульфик.
  - Слава богу! - вскричал какой-то джентльмен, появившийся в дверях церкви. - Вас то нам и нужно!
  - В чем дело? - спросил я.
  - Идемте, идемте! Иначе все будет незаконно...
  - Закон не запрещает застегивать гульфик в общественных местах, сэр! - холодным тоном произнес я. - Вот расстегивать - это незаконно.
  - Да бога ради! Осталось всего три минуты! Священник наотрез отказывается нас венчать без свидетеля!
  Меня чуть не силой потащили к алтарю, и, не успев опомниться, я уже бормотал ответы, которые мне шептали на ухо, клялся в том, чего совершенно не знал... Я принимал участие в венчании. Все свершилось в одну минуту, и вот уже, с одной стороны, меня благодарит жених, с другой - невеста, а священник, стоящий передо мной, просто сияет. Невеста даже поцеловала меня и подарила соверен.
  Размышляя о своем нелепом положении, я быстро покинул стены храма, и отправился на стоянку кэбов. Кучер с сомнением оглядел меня, но я вскочил прежде, чем он успел что-то возразить.
  - Полсоверена, Бейкер-стрит, двести двадцать один-бис! - быстро отбарабанил я заветную скороговорку, которая не раз помогала мне успешно добраться до дома даже в самом плачевном состоянии.
  ***
  В ванной комнате на Бейкер-стрит я с огромным удовольствием стянул с себя пропахший конским навозом костюм конюха, и начал выкладывать содержимое его карманов на туалетный столик. Вдруг я с ужасом обнаружил пропажу своих фамильных часов. Я вывернул все карманы и даже вспорол прокладку куртки, но часов не было. Увы! Вероятно, они выпали во время скачки. Проклиная себя за невнимательность, я принял ванну, а затем отправился спать.
  Проснувшись через три часа, я спустился в гостиную, находясь в прескверном расположении духа. Там я увидел Холмса, сидящего за накрытым столом.
  - Вы отдыхаете, Ватсон, а я вот делом занимаюсь, - укоризненным тоном заявил Холмс.
  - В чем же оно заключается? - пробурчал я, глядя на накрытый стол. - Холодное мясо и пиво?
  - Не только. Я продумываю завтрашнюю операцию.
  - Какую еще операцию? - удивился я. - Дело закрыто.
  Лицо Великого Сыщика приняло язвительное выражение.
  - Вот как? Вам известно что-то, о чем я не знаю? Ну, похвастайтесь, я весь в нетерпении. Только объясните сначала, как вы оказались на запятках ландо, принадлежащего Ирен Адлер?
  - Меня пригласили...
  - Вот как?! Ирен Адлер пригласила вас на венчание?
  - Нет.
  - А кто же?
  - Кучер.
  Холмс захохотал, и тут же закашлялся, поперхнувшись куском. Пока я от всей души колотил его по спине, он хрипел, уткнувшись лбом в скатерть: - Кучер...пригласил... на венчание! И...кха... где ваше...кха...обручальное ко- ко-льцо?
  - Ничего смешного, Холмс! У меня часы пропали.
  Утерев выступившие слезы, Холмс махнул рукой.
  - Это будет вам уроком, дорогой Ватсон. Я же предупреждал - никакой самодеятельности. А вы, судя по моим наблюдениям, вывели из строя целый извозчичий парк. За все время, что я гулял возле дома Ирен Адлер, со стороны парка не проехало ни одного экипажа, если не считать ландо с веселой парочкой конюхообразных существ, спешащих к алтарю! Вы так набрались по поводу предстоящего венчания, Ватсон?
  - Перестаньте, Холмс.
  - Ну ладно, не обижайтесь. Давайте, выкладывайте, что вам удалось узнать?
  Я вздохнул, и принялся выкладывать все по порядку. Рассказ занял около получаса, и все это время Холмс слушал меня очень внимательно. Когда же я закончил, он одобрительно кивнул и сказал: - Прекрасно, Ватсон! Анекдоты конюхов чрезвычайно забавны, половину из них я раньше не слышал. А вот все остальное - шелуха.
  - То есть как шелуха?! Женитьба Ирен Адлер - шелуха?!
  - Элементарно, Ватсон! Всю информацию, касающуюся Ирен Адлер, я узнал от кучера двуколки, на которой к своей невесте приехал мистер Годфри Нортон, адвокат из Иннер-Темпла. Между прочим, из-за вас венчание чуть не сорвалось - оно было назначено на полдень, а мисс Ирен села в экипаж только без двадцати пяти двенадцать. Ее жених укатил к церкви часом раньше.
  Я пожал плечами: - если она так торопилась, могла бы поехать вместе с женихом.
  - Вы что, с луны свалились, Ватсон? Мы живем в Британии, а не в Америке. Расхожие приличия не позволяют незамужней молодой женщине разъезжать по Лондону в одном экипаже с холостым мужчиной, который не приходится ей родственником.
  - Неужели? А почему расхожие приличия позволяют этому холостому мужчине находиться в доме у этой молодой женщины? Годфри Нортон частенько наведывался в Брайени-Лодж, и подолгу оставался там!
  - Вот потому приличия и называют "расхожими". Это диалектика, Ватсон. Когда-нибудь я объясню вам, чем она отличается от логики. Но сейчас меня беспокоит сложная ситуация, в которой оказался наш клиент.
  Я удивился. - О чем вы, Холмс? Никакие расхожие приличия не позволят Ирен Адлер иметь двух мужей!
  - Я уже говорил вам, что ее требования слишком непрофессиональные для шантажа. А теперь выяснилось, что брак с Нортоном планировался уже давно. Следовательно, она и не собиралась замуж за короля, когда составляла записку. Вне всякого сомнения, Ирен Адлер планирует именно погубить нашего клиента!
  - Значит, она не так глупа, как вы полагали вначале.
  - Не торопитесь с выводами, дорогой коллега. Она мстит, а значит, любит короля. Где ее глаза? У него ведь на лбу написано, что он - самый натуральный альфонс! И все его королевство держится на выгодных браках. Нет, Ватсон, если бы Ирен Адлер была умна, она никогда не связалась бы с таким человеком. Он - проходимец, живущий обманом женщин!
  - Джентльмены, вы не видели мой гребень? - спросила миссис Хадсон, появившаяся в дверях гостиной. - Вчера он куда-то пропал, и я до сих пор не могу его найти.
  - Нет, миссис Хадсон, не видели, - соврал Великий Сыщик, не моргнув глазом, и продолжил свою пламенную речь: - Вот Ватсон, еще одна неприглядная сторона нашей профессии - иногда клиент вызывает гораздо большую неприязнь, чем те, от кого мы обязаны его защищать.
  Я был несказанно удивлен: - Холмс, неужели вы, вы симпатизируете Ирен Адлер?
  - А вы разве не разглядели ее, Ватсон?
  - Конечно, разглядел. Я же был свидетелем на венчании. Она весьма недурна собой, но это же не означает, что она лучше, чем...
  - А ведь она вас поцеловала, Ватсон. Эх, на вашем месте мог быть я! - с горечью в голосе произнес Холмс.
  - Что?! Вы в нее... Вы ее... - от удивления я даже не мог подобрать нужного слова, того самого слова, которое Великий Детектив всегда произносил с презрительной усмешкой или издевкой.
  Холмс подошел к камину, и уставился на огонь рассеянным взором. Лицо моего друга, озаряемое огненными бликами, стало грустным.
  Желая отвлечь его от мрачных мыслей, я решил вернуть разговор к нашему делу. Я деликатно прокашлялся и сказал: - А еще она дала мне соверен.
  - Вот как? - Холмс резко развернулся ко мне. - И где он? Надеюсь, вы его не посеяли?
  Соверен я потратил, расплачиваясь с кэбменом. Но, не желая расстраивать Холмса, я порылся в карманах, и протянул Холмсу другой соверен. - Держите...
  Холмс не стал обращаться к помощи лупы. Близоруко щурясь, он принялся рассматривать монету на вытянутой руке.
  - Какая женщина! Какая Женщина!!
  - Кто? Королева Виктория? - произнес я самым невинным тоном.
  - Вы не внимательны, Ватсон. Во-первых, я говорю об Ирен Адлер. Во-вторых, на монете изображен король Георг третий. Спасибо, Ватсон, я буду носить эту монету на цепочке от часов, на память об Ирен Адлер.
  - Но позвольте...
  Холмс укоризненно посмотрел на меня и сказал: - Не жадничайте, Ватсон. У вас же больше нет цепочки от часов. И часов тоже нет.
  - Но я и не собирался носить на цепочке целый фунт стерлингов!
  - А я собираюсь, дорогой друг. И хватит лирики, давайте вернемся к делу. Нашему клиенту угрожает опасность - завтра фотографии будут отправлены скандинавскому королю.
  - Почему именно завтра?
  - Вспомните содержание записки: "Если когда вы не женитесь на мне, тогда на завтра ...". Это текст приговора, содержащий указание на точную дату его исполнения. Под вуалью неграмотного стиля скрывается игра слов, тонкое, иезуитское издевательство над королем, а, следовательно, и над нами. Ирен Адлер вышла замуж сегодня, в двенадцать часов. С этого момента Король Альфонсии...
  - Богемии.
  - Хорошо, пусть будет Богемия. Итак, настало время, "когда" наш клиент уже не сможет жениться на Ирен Адлер, даже "если" и захочет. "Если" и "Когда" в данном случае - одно и то же. Так что, дорогой друг, у нас осталось меньше суток на то, чтобы вернуть фотографии.
  - Но как?
  - Вы не будете возражать, если нам придется приступить закон?
  - Буду!
  - Ватсон, речь идет об административном правонарушении, а не об уголовном.
  - Ну, если ради доброго дела, я готов. Что вы задумали?
  - Сейчас около пяти часов. Ирен Адлер возвращается со своей прогулки в семь часов. К тому времени мы должны быть у Брайени-лодж. От вас требуется только одно: НИКАКОЙ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ!
  - Хорошо, хорошо. Что я должен делать?
  - Меня занесут в дом, а вы, коллега, должны будете встать под окном гостиной. Минут через пять окно откроется, вы бросите в гостиную то, что я вам сейчас дам, и начнете кричать: "Пожар!". Массовка, которую я уже пригласил, подхватит ваш крик, а вы сразу же уходите. Дойдете до конца улицы, где будет стоять экипаж. Вы сядете в него, и будете ждать меня. Минут через десять я присоединюсь к вам. Понятно?
  - Не совсем. Что именно я должен бросить в окно?
  - Тут нет ничего опасного, - сказал он, вынимая из кармана сверток, и протягивая мне.
  - Я развернул промасленную бумагу, и возмутился: - Это не административное, а уголовное нарушение, Холмс! Это же динамит!!
  - Какой же вы все-таки моралист, Ватсон - произнес Холмс, и, вздохнув, полез в другой карман. - Вот вам административное нарушение. Надеюсь, это вас устроит?
  Во втором свертке оказалась дымовая шашка, снабженная с обоих концов капсюлями для самовоспламенения. Я вопросительно посмотрел на Холмса.
  - Вам что-то неясно, Ватсон?
  - Да. Как дымовая шашка поможет найти фотографии?
  - Элементарно, Ватсон! Ирен Нортон хочет пустить их в ход уже завтра, для чего нужно иметь их под рукой. Поэтому я уверен, что она не передала их на хранение кому-либо, а держит у себя дома. Самый простой способ найти их - это сделать, так, чтобы Ирен их сама показала. Вот для чего нужна дымовая шашка. Когда в доме пожар, инстинкт заставляет женщину спасать то, что ей всего дороже. А для Ирен Нортон нет ничего дороже этих фотографий. Она бросится спасать именно их, прямо на моих глазах. Теперь понятно?
  - Понятно.
  - Отлично. Ну что ж, пожалуй, пора готовиться к новой роли, которую мне предстоит играть.
  
  Глава 3.
  Было без пяти минут семь вечера. В свете газовых фонарей к Брайени-лодж приближался оркестр, игравший похоронный марш. За ним медленно следовал открытый катафалк, в который была впряжена лошадь, украшенная страусовыми перьями. Сбоку катафалка, по тротуару, шли сотрудники похоронного агентства с траурными лентами на шляпах и с факелами в руках. Позади тащилось три пустых траурных экипажа, присланных друзьями покойного, и один омнибус для пассажиров, желавших поехать на кладбище. В омнибусе сидели какие-то женщины и дети.
  Все эти люди были массовкой. Великий сыщик обожал устраивать театрализованные операции, и не жалел средств на привлечение добровольцев, недостатка в которых он не испытывал. Они не знали, ради чего устраивается этот спектакль, им лишь объяснили их роли, и научили, что следует отвечать в случае поимки - дескать, им заплатили за участие в каком-то безобидном розыгрыше.
  Сразу за катафалком шли близкие люди покойного - я и миссис Хадсон. В знак траура мы надели черные перчатки и черные же шарфы. Мы не могли сдержать слез, и эти слезы были настоящими - из катафалка шел чрезвычайно едкий запах смеси формалина, камфорного масла, нашатыря и ладана. По дороге сюда Холмс, исполняющий роль покойника, обильно пропитал этой смесью надетый на него новенький костюм. Мой костюм. А я-то думал, почему это Холмс не хочет ложиться в гроб в своем твидовом одеянии...
  С противоположного конца улицы к Брайени-лодж подкатило уже знакомое мне ландо. При виде процессии, кучер Винстон (уже протрезвевший, но так и не поправивший галстук) снял шляпу и принялся креститься. Из ландо вышла миссис Ирен Нортон, и застыла, рассматривая катафалк.
  Скрытый от Винстона и его хозяйки катафалком, я что есть сил надавил на небольшой, заранее установленный на катафалке рычаг. Раздался громкий треск - это переломилась подпиленная задняя ось катафалка. Катафалк осел под опасным углом, а гроб скатился на тротуар. Слетела крышка, и Холмс вывалился из гроба. Кучер Винстон упал в обморок.
  Миссис Хадсон не к месту запричитала: - На кого же ты нас...
  -Не надо, миссис Хадсон, - шепнул я, взяв ее под руку. - Без самодеятельности.
  Сотрудники похоронного агентства подняли заранее спланированный переполох. Трое из них принялись укладывать тело в гроб, один повел миссис Хадсон в омнибус, а самый старший бросился к ландо, и, заламывая руки, обратился к Миссис Нортон. Взывая к христианской добродетели, он умолял ее разрешить занести гроб в дом, пока не пришлют другой катафалк. - "Всего полчаса, леди, каких-то полчаса! Нельзя же оставлять гроб на улице! Это - грех!".
  Признаюсь честно - я сомневался, что план Холмса сработает. Но я ошибся - Ирен Нортон милостиво разрешила внести гроб в дом. При этом она была на удивление спокойной, будто покойники всегда встречали ее после возвращения с вечерней прогулки.
  Посмотрев, как похоронные агенты при помощи высыпавшей на крыльцо прислуги вносят гроб и тело Винстона в дом, я незаметно отошел в тень. В несколько прыжков по сугробам (вот это мы не продумали) я оказался под освещенными окнами гостиной.
  Ждать пришлось недолго. Зловонная смесь, которой был пропитан надетый на Холмса костюм, сыграла свою роль - буквально через пару минут окно было открыто. Я принялся чиркать капсюлем по боковине спичечного коробка. Но самовоспламеняющийся капсюль не желал самовоспламеняться.
  Меня прошиб холодный пот - вся наша затея может рухнуть! Мысленно чертыхаясь, я перевернул шашку. Но только я примерился чиркнуть вторым капсюлем по коробку, как в гостиной раздался знакомый хохот. Это был хохот моего друга!
  Вздрогнув, я поднял голову. И вовремя: на подоконнике возник Холмс, который с хохотом вывалился на меня из окна. Именно вывалился, а не спрыгнул.
  Он быстро вскочил и канул в вечернюю тьму, успев шепнуть мне: - "Бежим отсюда!".
  Я еще раз отчаянно чиркнул капсюлем. Шашка задымилась. Не раздумывая, я швырнул ее в окно, и с криком "Пожар!" бросился вслед за моим другом.
  - Пожа-а-р! - взвыли за моей спиной оркестранты и пассажиры омнибуса. Похоже, Холмс подобрал для массовки самых горластых.
  Когда я, запыхавшись, ввалился в карету, Холмс уже сидел там, в свете слабенького каретного фонаря было хорошо видно, что Холмс не в себе.
  - Ну как? - спросил я, зажимая нос.
  - Никак, - мрачным тоном ответил Великий сыщик. - Какого черта вы бросили шашку, видя, что меня уже нет в доме?
  Я пожал плечами: - Вы же сами сказали - без самодеятельности. Вот я и действовал по инструкции.
  Голос моего друга был сух и резок. - По инструкции нужно действовать тогда, когда все идет по плану, Ватсон!
  Мимо нашей кареты с грохотом и криками "Пожар!" пронеслись экипажи, набитые массовкой. Я проводил их взглядом, раздумывая о словах Холмса. Неужели все было напрасно?
  - Что же пошло не так, Холмс?
  - Все, - ответил Холмс, и больше не проронил ни слова, пока мы не свернули с Оксфорд-стрит на Бейкер-стрит. Там он наконец-то снизошел до объяснений.
  - Сначала все шло в соответствии с моим планом. Гроб поставили на полу в гостиной, окно открыли... А вот дальше план дал сбой. Похоже, запах моей смеси подействовал на всех, кроме Ирен Нортон. Она осталась в комнате, и принялась шарить по моим карманам! Вот я и не выдержал.
  Я был потрясен. - Это невероятно, Холмс! Неужели она - воровка?
  - Похоже, - процедил сквозь зубы Гений Дедукции. - Я досконально изучил систему упражнений йогов, благодаря чему могу находиться в длительном оцепенении, из которого меня не вывести, даже если выстрелить из пушки над самым ухом. Есть только одна вещь, которую я не переношу: - щекотка.
  - Да-а. Бедная миссис Нортон. Я представляю, какой эффект на нее произвело ваше воскрешение. Судя по тому, что я не услышал визга, она мгновенно потеряла сознание.
  - Черта с два, Ватсон! - она зааплодировала, когда я вскочил из гроба!
  - Вот как? Значит, она помешалась. Надеюсь, к утру ее рассудок восстановится, - сказал я и уставился в окно.
  Я почувствовал сильнейшие угрызения совести. А если рассудок не вернется к этой несчастной женщине? Конечно, наши действия, в конечном счете, направлены на предотвращение войны. Войны, к развязыванию которой Ирен Нортон имеет непосредственное отношение. И тем не менее...
  Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я спросил своего друга: - Надеюсь, у вас в карманах ничего не было?
  - Разумеется! Я же не вы! - самодовольно произнес Холмс, и демонстративно похлопал себя по груди и бокам. Его глаза удивленно расширились, он быстро сунул обе руки в боковые карманы, и извлек оттуда золотую табакерку с большим аметистом на крышке, а также... мои пропавшие часы!!
  - Что это означает, Ватсон?! - просипел Холмс.
  - Это означает... я не знаю. По-моему, вас обвели вокруг пальца.
  ***
  Мы сидели в креслах у камина, обложившись свежими газетами, и обсуждали наше незавидное положение.
  - Какая вещь, Холмс! Какая вещь! Эта табакерка стоит целого состояния. А может, нам не говорить королю о ней? Наверняка он уже смирился с ее потерей.
  - Оставьте вы эту табакерку, Ватсон. Боюсь, что сегодня ночью нам придется пойти не административное, а на уголовное правонарушение. Подбросив мне табакерку короля и ваши часы, она лишила нас последней возможности законным путем воспрепятствовать осуществлению ее планов.
  - Я не понимаю.
  - Ее можно было бы обвинить в краже табакерки у короля Богемии и арестовать до того, как она понесет фотографии в посольство скандинавского королевства. Я убежден, что в сложившихся обстоятельствах наш клиент не отказался бы написать заявление в полицию. А его деньги и высокий титул позволили бы осуществить арест без обычных проволочек, сегодня же. Но теперь у нас нет оснований для обвинения, поскольку Ирен избавилась от табакерки.
  - Вы не находите, что она выбрала слишком экзотический способ избавиться от опасной для нее вещи? Почему она не выкинула табакерку раньше?
   - Она боялась, что за ней, как и за ее прислугой, ведется слежка. Боялась, что нанятые королем шпики проверяют все выброшенные ею вещи. Поэтому она не рискнула выкинуть краденое, полагая, что после этого к ней сразу же явится полиция. Но тут неожиданно возникает решение проблемы: в дом вносят покойника, которого собираются похоронить! Она вложила в мои карманы украденные вещи, будучи уверенной, что они скоро окажутся под землей.
  - Но при чем здесь мои часы?
  - Ирен приняла вас за одного из агентов короля. Поэтому ваши часы, в ее понимании, представляют такую же опасность, как и табакерка короля.
  - Зачем же ей было красть у меня часы?
  Она, вне всякого сомнения, страдает чем-то вроде клептомании. Не нуждаясь в средствах, она, тем не менее, не может устоять перед соблазном стащить что-нибудь. Ваши часы она вытащила в церкви, когда целовала вас. Факт кражи в церкви служит лишним подтверждением моей гипотезы. Очевидно, что во время приступа клептомании она не отдает себе отчета в своих действиях.
  - Что же нам теперь делать?
  - Мы дождемся миссис Хадсон и поужинаем. А ночью оправимся грабить Ирен Нортон. Другого выхода я не вижу. У вас еще осталась та черная тряпка, из которой мы с вами нарезали маски?
  В это время зазвенел колокольчик.
  - Кого еще там принесло? - недовольным голосом произнес Холмс. - Ватсон, посмотрите, пожалуйста.
  Я спустился по лестнице и открыл дверь. На пороге стоял стройный юноша в длинном пальто. Нижняя часть его лица, включая нос, была закрыта шарфом, а котелок был натянут до бровей. Были видны только глаза, самые странные глаза, какие я только встречал до этого - они мерцали слабым изумрудным светом! Подобные метафоры часто можно встретить в литературе, но это лишь метафоры. А я на самом деле видел мерцание глаз этого странного визитера!
  - Пакет мистеру Холмсу и мистеру Ватсону! - звонким высоким голосом произнес юноша. Голос показался мне знакомым, но я не смог припомнить, где и когда я его слышал.
  Я взял бандероль и повертел ее в руках. Пакет, сложенный из газеты, не был скреплен печатью. Под газетой чувствовалось что-то твердое.
  - Распишитесь, сэр! - сказал посыльный, протягивая мне карандаш и... новый сборник моих рассказов!
  Хмыкнув, я оставил автограф, вернул сборник, и полез в карман за мелочью.
  - Не надо, мистер Ватсон! Всего доброго! - сказал странный посыльный, и быстро скрылся во тьме улицы.
  Меня разбирало любопытство, поэтому я сразу же развернул пакет. Там оказался фотографический портрет Ирен Нортон. К его задней картонной стенке была пришпилена записка следующего содержания:
  
  Дорогой мистер Холмс, дорогой мистер Ватсон! Вы действительно великолепно все это разыграли. Большое вам спасибо за спектакль с воскрешением. Не беспокойтесь за мой рассудок - я очень люблю веселые представления. И не считайте, пожалуйста, меня клептоманкой - табакерку и часы я взяла шутки ради.
  Вашему клиенту-фотолюбителю я дарю свой портрет. Прошу вернуть ему табакерку и передать на словах, что не все не так страшно, как он думает.
  Если хотите нанести мне визит - добро пожаловать. Только не ночью, и не в масках, иначе вы перепугаете всю прислугу (моя кухарка на сносях, ее нельзя нервировать).
   До скорого свидания!
  Преданная вам,Ирен Адлер.
  
  Я озадаченно чесал затылок, медленно поднимаясь по лестнице. В прихожей я немного постоял, задумчиво рассматривая вешалку. - "Значит, табакерку придется вернуть. А жаль!"
  От этих мыслей меня оторвал раздавшийся из гостиной голос моего друга. - Вы уснули, Ватсон?
   В сердцах я швырнул скомканную газету от бандероли в вазу для зонтиков и вошел в гостиную.
  - Ну что там, Ватсон? Полагаю, пришло какое-то письмо, адресованное нам обоим?
  - Да. И мы никуда сегодня ночью не пойдем.
  - Это еще почему?
  - Элементарно, Холмс! Полюбуйтесь.
  Холмс взял портрет, а я уселся в кресло, и, уставившись на огонь, принялся размышлять о странной записке. Откуда, черт побери, миссис Нортон все знает? И почему она подписалась своей девичьей фамилией?
  - Ну, это уже слишком!! - с яростью в голосе произнес Холмс, и резко поднялся с кресла. - Дорогой Ватсон, ужинайте без меня, а я сейчас поеду к моему брату, Майкрофту. Мне нужно с ним посоветоваться. Я вернусь к завтраку.
  
  Глава 4.
  Холмс, как и обещал, вернулся к завтраку. Но от ответов на мои вопросы он уклонился. После завтрака он быстро оделся и ушел, наказав мне сидеть дома, принимать почту и никуда не уходить. - 'Я вернусь к десяти часам, дорогой Ватсон!'.
  Оставшись один, я решил отвлечься от этого загадочного дела, и заняться чем-нибудь полезным, например, освежить свои познания в области общей терапии. Но уже на лестнице я придумал более полезное для себя занятие.
  Я пошел на кухню и выпросил у миссис Хадсон пустую банку из-под варенья. Затем вернулся в гостиную, и открыл дверцу стеклянного шкафчика, в котором Холмс хранил свою коллекцию пузырьков. С главной полки, стенки которой были облицованы зеркалами венецианского стекла, я вынул все пузырьки, а на их место поставил банку. Злорадно посмеиваясь, я спрятал пузырьки в секретере Холмса.
  Закончив с этим полезным делом, я плюхнулся в кресло. Штудировать общую терапию мне совершенно не хотелось. Но чем же заняться?
  - Вам принести кофе, доктор Ватсон? - спросила меня наша домохозяйка, входя в гостиную.
  - Спасибо, не надо. Лучше проконсультируйте меня, миссис Хадсон.
  - По поводу чего? - обрадовалась моему предложению хозяйка.
  - Представьте себе такую ситуацию: некая молодая женщина узнает, что ее возлюбленный не собирается жениться на ней, вопреки своему обещанию, а хочет бросить ее ради более выгодной партии. Несчастная хочет отомстить обманщику. Что она сделает?
  - Я бы на ее месте измочалила зонтик о голову этого подлеца!
  - А что вы скажете про такой вариант: - женщина разрабатывает хитроумную аферу, в результате которой в ее руки попадают некие документы, компрометирующие ее бывшего жениха в глазах некоего могущественного господина, от которого ее бывший жених всецело зависит. И женщина губит обманщика, передав компрометирующие документы этому могущественному господину.
  - У нее что, зонтика нет? - удивленно спросила миссис Хадсон.
  - Не знаю. Меня интересует ваше мнение по поводу реальности такого варианта событий.
  Миссис Хадсон пожала плечами: - Какой-то слишком мудреный у вас вариант, доктор Ватсон. Конечно, если бы женщине удалось все это реализовать... Пожалуй, это была бы сильная месть... А потом еще - зонтиком его, зонтиком! Вот это было бы совсем хорошо!
  Я понял, что толку от нашей домохозяйки мало.
  - Спасибо, миссис Хадсон. Вы мне очень помогли.
  Миссис Хадсон направилась на кухню, а я принялся перечитывать утренние газеты.
  Когда на часах было без пятнадцати десять, внизу хлопнула входная дверь. - 'Ну наконец-то!' - подумал я.
  - Проходите, ваше величество, и располагайтесь в кресле, - сказал Великий Сыщик, первым вошедший в комнату.
  - К чему вся эта таинственность? - раздраженно спросил наш клиент, входя вслед за Холмсом. - Почему бы вам сразу не рассказать мне все? Здравствуйте, мистер Ватсон.
  - Немного терпения, ваше величество. Ваши фотографии принесут минуты на минуту.
  Король приподнялся в кресле. Весь его внешний вид выражал крайнее изумление.
  - Так вы нашли их?!
  - Да.
  - Слава богу!! Вы даже не представляете, джентльмены, какой камень свалился с моей груди.
  Холмс кивнул, и покосился на часы.
  - Кроме того, ваше величество, меня попросили передать вам одну вещицу...
  Гений Дедукции подошел к камину и сунул руку за зеркало. Мне стало стыдно.
  Насвистывая легкомысленный мотивчик, Холмс осмотрел комнату, потом посмотрел на меня. Затем он подошел ко мне, и быстрым, ловким движением вынул из моего внутреннего кармана табакерку.
  - Узнаете? - спросил он нашего клиента, поставив табакерку на столик.
  - Это же она, моя пропавшая табакерка! - радостно вскричал король. - Она была у Ирен Адлер?
  - Да.
  - Ирен Адлер попросила передать вам еще одну вещь, - сообщил я королю, бросив злорадный взгляд на Холмса.
  Холмс вспыхнул, достал из своего кармана портрет Ирен Адлер, и передал его королю.
  - Что за женщина! - воскликнул король Богемии. - Ну посмотрите, разве она не была бы восхитительной королевой? Как жаль, что она не ровня мне.
  - Насколько я успел узнать эту даму, мне кажется, она действительно не ровня вашему величеству, - холодно заметил Холмс.
  - Я бесконечно обязан вам, джентльмены. Как мне вознаградить вас? Может быть, это...
  Король принялся стягивать с пальца гайкообразное кольцо.
  - Не надо, - поспешно остановил его Холмс. - У вашего величества есть нечто более ценное для нас.
  - Вам стоит только назвать...
  Я принялся усиленно посылать Холмсу мысленные призывы: - 'Табакерка! Табакерка!'.
  Но мои магнетические потуги не подействовали на Великого Сыщика.
  - Оставьте нам этот портрет.
  Кроль посмотрел на Холмса с изумлением и воскликнул: - Фотография Ирен?!
  - 'Нет, ТАБАКЕРКА!!'.
  - Да, ваше величество, фотография Ирен.
  - Ну, если вам угодно, берите фотографию, - произнес король озадаченным тоном.
  - Благодарю, ваше величество. А теперь, судя по звонку, нам пришло время увидеть фотографии.
  - К вам посетительница, джентльмены! - известила нас миссис Хадсон, и распахнула дверь на всю ширину.
  Тяжело дыша, в гостиную втиснулась очень полная, еще не старая женщина. Я узнал эту женщину по старомодному манто времен короля Георга, кошелке и зонтику. Это ее мы с Холмсом наблюдали в окно позавчера вечером. А еще я сразу же узнал ее лицо.
  - Крокодильда! Вы?! - вскричал побледневший король Богемии.
  - Та, я есть здесь! - визгливым голосом поведала посетительница. - Ви меня пытаться обманайт! Ви бегин... биген... биган за всякий юбка! А я обманайт вас. Это я получать фотографий, это я писать вам записка!
  - Мон Шер, вы меня не правильно поняли...
  - Мерзавец! Подлец!! - безо всякого акцента закричала женщина, и влепила королю пощечину.
  - Дура!! - заорал король, и выскочил из комнаты. Его каблуки прогрохотали по лестнице, внизу громко хлопнула дверь. С удивительной для ее комплекции скоростью женщина бросилась вслед за королем, выкрикивая смесь английских, немецких и шведских ругательств.
  - Вот это правильно! - заявила миссис Хадсон, прильнувшая к оконному стеклу. - Зонтиком его, зонтиком! Слева наподдай! Молодец, не то, что некоторые. Придумают тоже - компрометирующие документы, могущественный господин. Зонтиком их всех!
  Происходящее за окном меня мало интересовало. Я смотрел на столик.
  - Холмс, а табакерку-то король забыл. Мы же не понесем ему ее, правильно? Пусть сам приходит и забирает. Если вспомнит. А напоминать ему не стоит: - еще чего, деньги на телеграммы тратить! Куда же ее положить? Здесь оставлять нельзя - мало ли кто к нам придет. Пожалуй, я спрячу ее в своей комнате. Что вы скажете, Холмс?
  Но Холмс не отвечал. Он рассматривал портрет Ирен Адлер, и, похоже, полностью отключился от восприятия внешних раздражителей.
  С одной стороны, меня это устраивало - не очень-то я люблю выслушивать по завершению дела скучные лекции на тему 'Ход мыслей Великого Сыщика на блеклом фоне скудного интеллекта доктора Ватсона'. Но Холмса надо было выводить из прострации.
  - Гениально! - воскликнул я, постаравшись добавить к голосу как можно больше елея. - Восхитительно!
  Холмс не отреагировал.
  - Вы - самый Великий Сыщик всех времен и народов!
  Не помогло. Но у меня в арсенале оставалась еще одна фраза, реакция на которую у Холмса происходила на уровне подкорковых рефлексов.
  - Но черт возьми, КАК?!
  - Элементарно, Ватсон!
  Рефлекс сработал, но не надолго - взгляд моего друга снова потух. Впрочем, фотографию он отложил на столик.
  - Не томите, Холмс, рассказывайте, рассказывайте! Как вы нашли фотографии?
  - Я же говорил вам, что это дело на одну трубку. Еще позавчера вечером, выслушав историю короля, я уже знал, у кого фотографии.
  - Но как такое возможно, Холмс?
  - Когда-нибудь я напишу книгу, посвященную моей 'Общей теории преступлений', и в приложении к ней я обязательно приведу эту историю в качестве азбучного примера логической задачи, с которой может справиться даже младенец.
  - Вы преувеличиваете, Холмс.
  - Нет. С самого начала было ясно, что фотографии находятся у автора письма с угрозами, которое получил король. Но автор нам не был известен. Нам не было известно и смысловое содержание послания. Итак, у нас есть два неизвестных логических элемента, в отношении каждого из которых можно выдвинуть несколько версий. Автор принадлежит к узкому кругу людей, которые знают о существовании фотографий. Если исключить вас, меня и короля, кто останется?
  - Крокодильда и Ирен Адлер.
  - Верно. Версии относительно смыслового содержания вам тоже известны - или шантаж, или месть. Итого, у нас по две версии на каждый смысловой элемент. Далее, мы получаем все возможные комбинации этих версий. Сколько получится?
  - Не знаю.
  - Вы не знаете, сколько будет дважды два? Тогда я вас просвещу: - четыре. Смотрите:
  Холмс выложил на стол свою записную книжку, и начертал в ней следующее: - 'Адлер - шантаж'; 'Адлер - месть'; 'Крокодильда - шантаж'; 'Крокодильда - месть'.
  - Дальше, Ватсон, нам следует выбрать из этих комбинаций ту, которая содержит меньше всего противоречий.
  - Если автор письма - Адлер, тогда содержание письма - не шантаж.
  - Правильно, мы это с вами уже обсуждали. 'Адлер - месть' - возможная комбинация, но из рассказа короля следует, что Ирен не испытывала к нему чувств. Месть без чувства в данном случае кажется маловероятной. Таким образом, Адлер нам не подходит.
  - Но ее могли нанять, чтобы отомстить королю.
  - Разумеется. Но и в этом случае нас больше должен интересовать тот, кто нанял. Ирен Адлер, а не сама Ирен. Теперь перейдем к Крокодильде. Можно ли считать логически непротиворечивой комбинацию 'Крокодильда - месть'?
  - По-моему, можно. Она могла подозревать, что король Богемии ее не любит, и потому решила отомстить.
  - Вы забываете, что, передав фотографии своему отцу, скандинавскому королю, Крокодильда погубила бы своего жениха, а сама осталась бы у разбитого корыта. Других претендентов на ее руку и сердце нет. Комбинация 'Крокодильда - месть' имеет те же самые логические противоречия, что и комбинация 'Адер - шантаж'.
  - Остается 'Крокодильда - шантаж'.
  - Именно! Крокодильда вместе с фотографиями получила мощное средство воздействия на своего жениха. Теперь ему не отвертеться от женитьбы. Впрочем, он изначально шел к этому браку, так что жалеть его не следует. Таким образом, 'Крокодильда - шантаж' является самой непротиворечивой версией.
  - А если она окажется ошибочной? Вдруг король что-то выдумал или недоговорил? Где гарантии, что к этой истории не причастен кто-либо еще? Взять хотя бы Крокодильду - почему она не подписала свое письмо? Король уже был в ее руках, так к чему вся эта секретность? Ни к чему.
  - Правильно! Если бы она подписала письмо своим именем, король не стал бы обращаться к нам. Но Крокодильда глупа, плюс ко всему. Поэтому мне и удалось ее уговорить прийти сюда. Человек несовершенен, и потому вносит в любое дело элемент непредсказуемости. Вот почему любую версию необходимо проверять. Я вчера вечером отправился к Майкрофту, который, как вы знаете, работает в МИДе. С его помощью я узнал, что дочь скандинавского короля Крокодильда фон Менингиттен недавно прибыла в Лондон инкогнито и проживает неподалеку от нас - в дешевой гостинице на Дорсет-стрит. Мы с вами видели ее позавчера вечером.
  - Интересно, почему она ходит пешком, а не ездит в карете?
  - Она очень скупа. Но я сейчас вам говорю о другом: - обычно логика лишь подсказывает самый короткий путь к решению задачи, а не само решение. Понятно?
  - Вот теперь мне совсем непонятно. Почему вы сразу не пошли коротким путем? К чему были эти спектакли, которые мы устраивали у дома Ирен Адлер?
  - Простите, Ватсон, но я утаил от вас одно немаловажное обстоятельство - мы занимались не одним, а двумя делами.
  - Вот как? И что представляет собой второе дело?
  - Дело Ирен Адлер.
  ***
  Ужин, против обыкновения, прошел в тишине. Я пытался расшевелить своего друга, заводя разговоры на разные посторонние темы, но Холмс не реагировал. Никаких изменений в его поведении не наступило и после ужина, когда мы расположились в креслах перед камином, и я разлил херес по стаканам. Холмс даже не стал раскуривать трубку, а сразу же схватил портрет Ирен Адлер. Впрочем, херес оказал свое действие, и Гений Дедукции, обрушил на мою голову очередную отповедь.
  - Ватсон, я наблюдаю за вами весь день, и прихожу к неутешительному выводу: - вы теряете голову из-за какой-то дурацкой табакерки! Да, безделушки подобного рода полезны, они - превосходное средство снятия покровов с человеческих побуждений и поступков. Но допуская вторжение таких вещей в свой утонченный и великолепно отрегулированный внутренний мир, человек вносит туда хаос, который бросает тень на все достижения его мысли. Песчинка, попавшая в чувствительный прибор, или трещина в мощной линзе причинила бы меньше неприятностей науке, чем страсть к безделушкам - человеку!
  Похоже, Холмс пришел в себя, чем я незамедлительно воспользовался.
  - Холмс, объясните мне, зачем мы занимались делом Ирен Адлер?
  - Простите, дорогой Ватсон, что я не рассказал вам сразу об истинных причинах, по которым Ирен Адлер оказалась в моей картотеке, но вы и сами могли бы понять, что глупо заводить карточки на всех оперных артистов только потому, что они - оперные артисты. Я завел на нее карточку давно, по просьбе моего брата Майкрофта. Он настаивал на том, что эта женщина заслуживает самого пристального внимания.
  - Но в ее карточке ничего нет, кроме биографии!
  - Майкрофт не предоставил мне ничего, кроме подозрений. А я вношу в картотеку только факты.
  - Если нет фактов, зачем же вы занялись этой женщиной?
  - Судите сами. Прежде всего, я должен сообщить вам, что Ирен - наша коллега. Она - сыщик-консультант, а Крокодильда - одна из ее клиенток. Крокодильда знала, что ее жених любит ходить на сторону, и потому она обратилась к Ирен Адлер, с просьбой найти управу на своего будущего мужа. Ирен подготовила ловушку для нашего клиента, а Крокодильда всего лишь нажала на спусковой крючок.
  - Я никогда не слышал о сыщике-консультанте Ирен Адлер.
  - У нее нет своего доктора Ватсона, который расписывал бы ее приключения, перевирая факты и додумывая несуществующие подробности. И тем не менее, вы о ней слышали, и даже упомянули в одном из своих произведений.
  - Вот как? Что-то не припомню.
  - Вспомните тот странный комплимент, который доктор Мортимер адресовал мне: - "Считая вас вторым по величине европейским экспертом...". А кто же первый?
  - Месье Бертильон. Простите, Холмс, я лишь повторяю слова доктора Мортимера.
  Холмс рассмеялся.
  - Ватсон, ну подумайте сами, при чем здесь месье Бертильон? Я тоже преклоняюсь перед этим человеком, вынудившим полицию принимать в расчет данные антропометрических исследований, использовать статистику... Он - умница! Но не сыщик-консультант. Вы забыли, дорогой коллега, что Мортимер не произносил слово 'месье'. Вы сами додумали это и вставили в свою 'Собаку Баскервилей'!
  - Вы хотите сказать, что доктор Мортимер имел в виду Ирен Адлер?
  - Ирен Бертильон. Так ее звали тогда. Да будет вам известно, что она меняет мужей чаще, чем свои перчатки. Например, в прошлом году у нее было три мужа.
  - Невероятно! Так она, вдобавок ко всему, распутница?
  - Нет, Ватсон. Если бы вы вели себя как профессиональный сыщик, и не сбежали бы от церкви святой Моники сразу, вы бы увидели, что новобрачные расстались. Жених помчался в Темпл, а невеста - к себе домой.
  - Ну и что?
  - Вечером новоиспеченный муж не вернулся к своей супруге - в доме даже не было его вещей. И где же он, Ватсон?
  Я пожал плечами.
  - Адвокат Годфри Нортон поехал домой, упаковал чемоданы, и отправился со своим десятилетним сыном на Чаринг-Кросский вокзал. Он уже на континенте!
  - Фиктивный брак? Но зачем?
  - Годфри Нортон - типичная белая ворона. Он с детства мечтал быть адвокатом, хотел защищать невинно обвиненных людей. Вы представляете, Ватсон, адвоката с такими амбициями?
  - Такое бывает только в сказке.
  - Как оказалось, в реальной жизни встречаются и такие. Разумеется, его практика находится в плачевном состоянии. Кому нужен честный адвокат? Никому. В нашем несовершенном мире честность - это прямой путь к нищете. Тем не менее, Годфри Нортон упорно старался держаться выбранного пути, и даже смог жениться. Отец невесты - тоже адвокат. Но нормальный, то есть обеспеченный. Он был категорически против брака своей дочери с голодранцем Нортоном. Но дочь пошла наперекор отцу.
  - Невероятно!
  - Несмотря на стесненные обстоятельства, чета Нортонов завела сына. Но несколько месяцев назад жена Нортона умерла от чахотки. И ее родители тут же подали иск в суд: - они хотят отнять своего внука у бедняги Годфри Нортона. Ситуация складывается не в его пользу - он беден, жены нет. В общем, все шло к тому, что сына у него отнимут. Но теперь у ребенка есть мачеха, причем весьма обеспеченная. Я уверен, что Ирен Адлер выиграет этот процесс.
  - Что же в этом плохого? Чем Ирен Адлер не угодила МИДу?
  - Подробности прошлых браков Ирен Адлер мне не известны, и я не знаю, следует ли считать брак с Нортоном типичным. Если это типичный случай - тогда я ничего не понимаю. Все мужья Ирен Адлер - либо вдовцы, либо разведенные. И все - с детьми! Странно, не правда ли? Есть подозрение, что профессия сыщика-консультанта - всего лишь ширма, позволяющая Ирен Адлер разъезжать по миру, не вызывая подозрений. А вот ее основное занятие... Мне известно лишь то, что фиктивные мужья Ирен Адлер впоследствии куда-то исчезают, вместе с детьми. И каждый раз она идет к алтарю под своей девичьей фамилией - Адлер. Как ей это удается?
  - Может быть, она связана с преступным миром? Этакий Мориарти в юбке?
  - Связей Ирен Адлер с представителями преступного мира не было выявлено.
  - Это все, что известно об Ирен?
  - Есть еще детали, которым я тоже не могу дать разумной интерпретации. Этот подлец, кучер Винстон, не зря назвал свою хозяйку 'крашеной кобылой'. Время от времени за Ирен наблюдают. И почему-то свидетельские показания разительно расходятся в плане описания ее внешности. В частности, это касается цвета ее волос. Сегодня ее видят блондинкой, завтра - брюнеткой, послезавтра - ...
  - Лысой?
  - Лысой ее не видели. Но самое главное, достоверно известно, что парики она не носит, и никакими красящими средствами она не пользуется. Она вообще не использует косметику! На это обратили внимание еще в те времена, когда она была оперной певицей. В ее гримерке даже зеркала не было!
  - Странно. Я видел ее лицо. Воплощение свежести. В нашем нездоровом климате добиться такого без косметики... Это невероятно.
  - Морщинистое яблоко не станет свежее оттого, что вы покроете его кремами и пудрой. У Ирен Адлер по-настоящему свежий вид, в отличие от остальных женщин. Еще свидетели по-разному описывают цвет ее глаз. А некоторые даже утверждают, что глаза Ирен Адлер излучают зеленый свет!
  - Подождите, так это она принесла нам портрет! То-то голос посыльного показался мне знакомым. Это был ее голос!
  - Возможно. И еще есть расхождения в плане описания ее роста, возраста. Одни ее видели как зрелую женщину, а другие - как девицу-подростка.
  - А на помеле ее не видели?
  - Вот мне, Ватсон, не до смеха. Я провалил дело, не смог воспользоваться выпавшей мне возможностью проникнуть в ее тайну. А ведь Ирен Адлер - не одна такая. Майкрофт дал мне целый список фамилий, среди которых есть и мужчины, и женщины. Это же целая организация людей, которая занимается черт те чем!
  - Между прочим, нам за это не платили. Или МИД все-таки раскошелился?
  - Нет, конечно. Вы же знаете моего брата Майкрофта - "При случае, займись этим делом, мой мальчик!". И все. Кстати, именно из-за денег Майкрофт настаивает на версии шпионажа.
  - По-моему, в МИДе других версий не бывает.
  - Бывают, Ватсон, бывают. Например, версии о международном заговоре, о существовании "Тайного правительства земли". Вы когда-нибудь слышали о "людях в черном", о "зеленых человечках"?
  - Я не пью в таких количествах, Холмс. Объясните лучше, что не так с финансами у Ирен Адлер.
  - С финансами у нее все в порядке, вот это и удивительно. Вне всякого сомнения, у нее имеется постоянный и обильный источник доходов, и ее деятельность в качестве сыщика-консультанта здесь не при чем. Я наведался сегодня утром в издательство "Дейли-Телеграф", и узнал, что официального номера, посвященного объявлениям о лечении по фотографиям, действительно не было. Я даже в годовой подшивке покопался, на всякий случай. А скупердяйка Крокодильда, как выяснилось чуть позже, заплатила Ирен Адлер такую смехотворную сумму, что об оплате спецномера "Дейли-Телеграф" не могло быть и речи.
  Я приподнялся в кресле.
  - Холмс! Король говорил, что Ирен Адлер обернула в спецномер газеты свою фотографию. А нам она тоже принесла фотографию, и та тоже была завернута в газету.
  - Где она?!
  Я побежал в прихожую. К счастью, скомканная газета все еще лежала в вазе для зонтиков. Я развернул ее, и принялся жадно рыскать глазами по смятой странице.
  Да, вне всякого сомнения, я держал в руках еще один спецномер. Это была "Таймс" (не вся, а только один лист), но содержание заголовков статей больше соответствовало какой-нибудь бульварной газетенке. "Очередное похищение века!", "Вчера пирамида, сегодня Сфинкс, что завтра?", "Власти Пизы уже опутали падающую башню колючей проволокой!", "Паника на бирже вольного города Черноморска: цены на лопаты выросли вдвое!".
  Вернувшись в гостиную, я передал газету своему другу, и стал терпеливо ждать, пока он прочитает ее от доски до доски.
  По мере чтения лицо Великого Сыщика становилось все более и более мрачным. Закончив читать, он выругался и швырнул газету на столик.
  - Что с вами, Холмс?
  - Ознакомьтесь сами.
  Я прочитал газету, но не нашел там ничего серьезного. Все статьи на разные лады обсуждали одно и тоже - похищение большого египетского Сфинкса. При этом упоминалась схожая история, якобы произошедшая годом раньше - похищение пирамиды Хеопса. Меня позабавило, что практически во всех статьях упоминался Шерлок Холмс. Если верить газете, именно он нашел пирамиду. Где и как нашел - об этом в газете не говорилось.
  - Холмс, я не понимаю вашей реакции на эту фальшивку. Ирен Адлер пошутила над нами, а вы обиделись.
  - Это настоящий номер 'Таймс'.
  - Да вы в своем уме, Холмс? "Таймс" никогда не станет писать такие глупости! Нет ничего более абсурдного, нежели кража пирамиды Хеопса или Сфинкса. Это никому не нужно, и попросту невозможно!
  - Украсть можно все, что плохо лежит. Впрочем, не стоит делать выводов прежде времени. Поживем, и увидим, произойдет ли на самом деле то, что там написано.
  - Что значит - "произойдет"?
  - Посмотрите на дату. 21 апреля 188... года. Сейчас декабрь 188..года. Сколько будет, если из 188... вычесть 188...?
  - Два года.
  - Полтора, Ватсон. Не забывайте про месяцы. Впрочем, нам не придется ждать полтора года. Если верить газете, пирамиду Хеопса украдут этой весной, в марте. Да, Ватсон, до марта осталось недолго...
  Холмс подошел к своему секретеру, на котором с позавчерашнего дня пылилась его скрипка. Немного подумав, он взял ее и заиграл ту самую мелодию, из своего нового опуса. Он стоял прямо перед шкафчиком с пузырьками, но не замечал исчезновение части своей коллекции. Невероятно! Ужас ситуации дополнялся тем, что Холмс подобрал к мелодии верлибр, и декламировал его нараспев:
  
  Весною цветут буераки
  И раки
  Свистят под горою, маня
  Летящие с юга стаи перепелов.
  Улов.
  Не хватит на всех вертелов,
  И слов
  
  - Это нечестно, Холмс! - завопил я, зажимая уши. - Весна еще не пришла!
  - К кому как... - флегматично ответил Великий Сыщик, не прекращая играть.
   Я махнул на него рукой, и, незаметно убрав табакерку в карман, ушел в свою комнату.
  
  Санкт-Петербург, 2010.
  
  Вместо послесловия.
  Данное произведение является своего рода прелюдией к 'Этюду о пчелиной инфлуэнции', размещенном на этом же сайте.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"