Она захлопнула книгу и встала. Плед, укрывавший колени, бесформенной
массой осел на пол. Но она даже не обратила на это внимания - рассеянно переступила через
него и, подойдя к окну, распахнула его.
Ветер, до этого тоскливо стучавший в стекло, радостно ворвался внутрь, играя
шторами и заставляя пламя камина испуганно пригибаться, а потом и вовсе погаснуть.
Комната погрузилась во мрак. Лишь раскаленные угли рубинами загадочно алели за
решеткой, изредка вспыхивая и угасая... вспыхивая и угасая... Словно бросали в напряженную
спину немой отчаянный призыв...
"Вначале было слово..."Именно так. Вначале... Да, вначале...
Бог создал этот мир. Этот и сотни других, так не похожих друг на друга. Он создал небо над
головой и землю под ногами. Он придумал закаты и рассветы, солнце и луну. А после всего
придумал человека, чтобы было кому вносить жизнь в картину, вышедшую из-под руки
Творца.
... Ветер шаловливо взметнул ее волосы, путаясь в коротких "рваных" прядях и
набрасывая их на глаза каштановой завесой. Но она даже не вздрогнула, когда невидимые
ледяные руки забрались под легкую рубашку, обжигая касанием кожу. Лишь тонкие пальцы
дрогнули в порыве привычным нетерпеливым движением отбросить пряди с лица. Но рука так
и осталась безвольно висеть вдоль тела...
Осень тоже придумал Он. Придумал листопад. Придумал этот танец кусочков
осени цвета потемневшего золота, отливающего багровым, и этот узор, который они плели в
воздухе.
Он придумал этот сумрак, пахнущий терпким дымом костров... Этот ковер прелой
листвы, который пропитывали придуманные Им же прохладные струи дождей... Им был
придуман ветер, хмельным, горьковато-осенним поцелуем тающий на губах.
... Босые ноги переступили по холодному каменному полу. А потом она
решительно ступила на балкон. Тридцать шагов. Тридцать ступеней. Путь наверх по
холодному мертвому камню, обжигающему ступни.
На вершине башни гулял ветер, смешивался с мраком, тут же обступившим со всех
сторон. Даже высокое небо казалось черным, раскинув над головой холодную равнодушную
бездну, среди которой терялись звезды.
Земля за краем терялась, сливаясь с темнотой, создавая ощущение того, что
башня просто выпала из реальности, зависнув в бесконечности бездны.
Она медленно закрыла глаза. Ладонь, держащая какой-то предмет, сжалась...
Он придумал Судьбу. Но потом понял, что человек рискует заблудиться среди
бесконечных отражений своего Пути, и разбил созданное им Зеркало, раскинув паутину
осколков по безмолвной выси ночного неба.
Невидимая нить, соединяющая души, тоже была делом Его рук, точнее - делом Его
Слова.
... Ладонь сжалась еще сильнее. Сквозь побелевшие тонкие пальцы
просочились первые алые струйки, разбиваясь о камень под ногами...
А еще Бог зачем-то придумал боль. И право терять.
Конец тонкой цепочки соскользнул по запястью. Серебристо-синий крест на
ладони был заляпан кровью - острые края глубоко врезались в крепко, с отчаянием сжавшую
его руку.
Ветер ледяными губами касался щеки и отлетал, обжигаясь о горячие слезы.
"Вначале было Слово..."
Дрожащие губы тронула горькая, пахнущая дикой, почти звериной тоской улыбка.
В коротком взгляде, брошенном на книгу, застыл немой вопрос: "Зачем же ты научил
терять?"
"Вначале было Слово..."
Он научил терять. Но не научил, что делать с тем, что остается после этого в
душе.
- Ты придумал боль... Но не придумал, как от нее уйти. Я... нашла... выход... -
Рванувшее на части чувство свободы, ударившая в лицо тьма, смешанная с ветром... и один
короткий выдох: