Аннотация: Типа фанфика по ЛОЛу, но читабельно и не ценителям лиги
Глава 1
Что за черт? Веки словно чугунные, поднять их оказалось очень сложно и неимоверно трудно, но я справился и... ничего не увидел, совершенно ничего, мрак, кромешная тьма, не различить даже кончика собственного носа, вот те раз. Под собой чувствую холодную шершавую поверхность, в бок упирается что-то острое и до меня доходит, что это жутко раздражает. Стараясь осмыслить ситуацию еще в течение нескольких минут, пытаюсь хоть что-нибудь понять или вспомнить, но тщетно. Последняя картинка в мозгу запечатлела темную подворотню у Витькиного дома, как мы допоздна резались во вторую доту, а потом словно отрезало.
Черт, как же раздражает, я невольно дернулся, силясь перевернуться на другой бок и избавиться от давящего в ребра выступа, и тут вдруг приглушенно звякнуло. Потом еще раз, и еще. Мозг, постепенно приходящий в себя, попытался отследить источник звука, и когда меня, наконец, осенило, то чуть не бросило в холодный пот. Кандалы. На мне. На руках и ногах. Только теперь стали отчетливо ощущаться четыре кольца, обхвативших запястья и лодыжки, а вместе с этим, на смену так и не выступившему холодному поту пришла постепенно нарастающая паника. Черт! Где я? Что со мной? Дернувшись, попытался подняться, но не тут-то было. Звякнув особенно громко, кандалы дернули вниз, заставив склониться в три погибели и буквально застыть на четвереньках. И меня словно накрыло, я как безумный начал кидаться из стороны в сторону, тянул, крутил, рвал цепи, но без толку, они были крепче, и лишь сильнее впивались в кожу, словно насмехаясь над жалкими попытками избавиться от их опеки, отчего злость наростала еще больше, и дергался я все сильнее и сильнее. А потом силы иссякли, и выжатый, словно лимон, плюхнулся наземь, и бок опять резанул распроклятый выступ. Обреченно передвинувшись чуть в сторону - затих, голова была пустая, ни единой мысли, меня одолел ступор.
Сколько я так пролежал, без понятия, но постепенно тараканы в голове снова припустили с места, и кое-как оправившись и собрав волю в кулак, попытался в очередной раз разобраться в ситуации. Наверное, не стоило этого делать. Так как пришедший в себя мозг высветлил такие особенности, что просто оцепенел, забыв даже как дышать. Мои руки стали чужими, я не узнавал их, складывая каждую в кулак, ощупывал пальцами ладони - и мое отчаяние только росло. А попытка прикоснуться к лицу закончилась жалобным всхрапом. Не имея возможности разглядеть хоть что-нибудь и полностью отдавшись остальным своим ощущениям, почувствовать вместо своего лица нечто нереальное, угловато-шершавое, и отнюдь не человеческое было сродни выстрелу в затылок. Спасло лишь то, что немногим ранее уже достаточно перебесился, и испытывать все заново просто не было сил. Еще раз всхлипнув, обреченно наклонил морду, бывшую когда-то лицом, к правой руке, и стал осторожно ощупывать свой новый фейс. И каждое прикосновение словно вгоняло клинья отчаяния в мозг, подавляя и кидая в бездну горечи и обиды. Кто со мной так, за что? Зачем все это, что я сделал?
Очередной же вывод не просто потряс меня, а именно выбил из-под ног почву, заставив замереть от жуткого осознания на несколько долгих минут. Мое лицо - оно не было человеческим, попросту не могло им быть. Как бы кто ни пытался его изуродовать, таким оно в итоге никогда бы не стало. Я даже отчетливо представил, как меня, бессознательного, устраивают на операционном столе, фиксируют ноги, руки, а потом здоровенный бугай в окровавленном фартуке подкатывает поближе столик с инструментами и начинает с садистским удовольствием уродовать, ковыряясь во мне щипцами, скальпелем, потом берет пилу и режет, кромсает, насилует мою беспомощную тушку. Брр. Нет, все это не могло привести к такому, хотя бы потому, что от меня бы отрезали, а не наоборот, приделывали. Я ощущал каждое прикосновение, чувствовал каждый сантиметр своей хари, и с уверенностью мог заявить - она стала больше, реально больше.
Поначалу повергшее меня в ужас полное отсутствие волос уступило горькой безысходности, так как дальнейшее ощупывание лишь подтвердило догадку - голова не была человеческой, и по человеческим меркам я стал уродцем. Хреново было еще то, что не было возможности обследовать себя всего, кандалы просто не позволяли, выходя из пола буквально на несколько звеньев и раздражающе звеня при каждом движении. Так что приходилось пригибаться чуть ли не вплотную, что бы достать хотя бы до макушки. Пугало еще, что подобная поза не вызывала никакого дискомфорта, словно так и должно было быть, словно "четвереньки" были для меня абсолютно естественны. От всего этого захотелось взвыть, разрыдаться, орать благим матом, но чужое горло, ставшее теперь моим, выдало нечто отдаленно напоминающее хриплый взрык. И от этого стало еще горше.
Потом я апатично распластался на полу и то ли ждал следующего хода сотворившего это все со мной, то ли еще чего, но голова была совершенно пуста и ни одна мысль не тревожила мое окончательное и безоговорочное принятие ставшего вдруг реальностью кошмара.
Потянувшиеся минуты обреченности сменялись часами, утекая вместе с малейшими остатками надежды, уповавшей на то, что это всего лишь сон и скорое пробуждение оставит позади весь этот кошмар, но все оставалось по-прежнему. Холодный пол, кандалы, полнейший мрак, и ни единого звука.
Сколько длилась эта агония, не представляю, казалось, прошла целая вечность с того момента, как все это началось. В голове уже роился целый сонм мыслей, переживаний, предположений. И хотя все они не были лишены горечи от произошедшего, все же были направлены на попытки подогнать меня теперешнего под свое дальнейшее существование, если оно у меня, конечно, будет. Это был ад, кошмар инвалида или не пойми чего. Жизнь в тени, в постоянной необходимости скрываться, без друзей, родителей, без подруг. А потом осенило - а с чего вообще взял, что у меня все это еще может быть? По всему выходило, что я просто напросто подопытный образец, лабораторная крыса, которую просто напросто уничтожат по окончанию эксперимента. Подумаешь, эка невидаль, сломали жизнь человеку, изуродовав и испоганив его тело так, что даже родная мать не узнает. Сколько, вон, людей исчезает, а концов так и не находят. В груди вдруг стало так тоскливо, что имей я возможность, наверняка разрыдался бы, но первый вырвавшийся наружу больше похожий на рычание всхлип заставил сразу же заткнуться - не так я хотел умереть, не таким. Потом мысли снова закончились, и навалившаяся вновь апатия запустила бег времени мимо меня.
И вдруг, в какой-то момент, ситуация приобрела новую переменную. Вдалеке раздалось еле слышное поскрипывание, оно то приближалось, становясь чаще, то удалялось, затихая где-то вдали, а потом снова приближаясь, словно издеваясь, будто показывая всю иронию моего положения. Ведь все, что мне оставалось, это слушать. Видеть я не мог, передвигаться тоже, только слушать, и это было невыносимо. Постепенно человеческий фактор взял свое, и в мыслях стало вырисовываться некое бесформенное чудовище, призрак, бродящий во мраке и только и ждущий возможности, что бы утянуть к себе очередную жертву. Но вдруг все стихло, и сколько бы я ни вслушивался, ничего услышать так и не смог. А потом, вдруг, в единое мгновение, еле уловимое поскрипывание сменилось на громогласное шуршание, со скоростью молнии метнувшееся ко мне. Удар. Цепи звякнули, удержав мою тушку от полета и резко, по-садистски, рванули ее назад. Едва распластавшись на полу, сразу почувствовал, как нечто тяжелое упало сверху, придавив мне ноги и нижнюю часть туловища, а потом острые жала боли вспороли левый бок, заставив истошно зареветь. Дернувшись и попытавшись вырваться, был сразу же осажен торжествующе звякнувшими цепями, а ребра просто раскалывались от боли и осыпались раскаленными обломками прямо в нутро. По крайней мере, именно так все представлялось в данный момент. И так как раньше до этого меня никогда не ели, то и сравнивать было не с чем. А в том, что меня медленно, но верно пожирают заживо, я уже не сомневался, и сделал то единственное, что пришло в звенящую от боли голову. Дико извернувшись, раскрыл как можно шире рот, и, почти воя от боли, впился в чужую плоть. В рот брызнуло кислым, обжегшим гортань и на мгновение сковавшим челюсти. Тварь, уже почти выгрызшая во мне дыру, дернулась, выказывая свое несогласие, и заработала пастью быстрее. Понимая, что скоро конец, что вот оно, окончание пресловутого эксперимента, я прямо таки слился с чужим телом, вгрызаясь все глубже и глубже, разламывая и сминая зубами кости, разрывая сухожилия и стараясь нанести как можно больший вред.
В какой-то момент чуть не оглох от звукового удара, грохнувшего по ушам и чуть не оглушившим меня. Тварь уже не пировала, а ревела так, что думал - уши просто отвалятся, отсохнут от неимоверных перегрузок, и отпадут. Ее немаленькая туша билась на мне словно в агонии, вминая в пол с силой локомотива, а я лишь и мог, что корчиться под ней и продолжать грызть и кусать, грызть и кусать. И я рвал, захлебываясь кислой жижей, крошил ей кости зубами и приходил во все большую и большую ярость. В какой-то момент, тварь соскочила в сторону, и мне удалось ухватить ее рукой. Пальцы тут же сжались, прорвав кожу и по фаланги уйдя в мякоть, по запястью побежало. Очередной рев, но уже менее громкий, сотряс разлившийся вокруг мрак и лишь еще больше распалил меня. Дернувшись и почувствовав, как впились в кожу кандалы, в отчаянном рывке, отдавшимся в боку нестерпимой болью, и буквально вытянувшись в струнку, я что есть силы потянул на себя тварь и, раскрыв как можно шире пасть, сомкнул челюсти с такой дурью, на какую только был способен.
Кусок чужой плоти отделился от хозяина, скользнул в глотку, с жаром пробежал по пищеводу и огненным комом плюхнулся в желудок. Второй кусок был проглочен так же стремительно. А потом все пошло как-то само по себе. Уже не особо торопясь и почти не ощущая боли в боку, я лишь подтягивал к себе уже не подающее признаков жизни тело и набивал желудок, сначала морщась и фыркая от брызгающей кислятины, но потом смирившись с этим.
А потом начались странности. Буквально ощущая в себе перемены и не имея возможности их проверить, просто вытянулся на полу, насколько позволяли цепи, и затих, внимательно следя за изменениями. Лежащий неподалеку труп твари нисколько не тревожил, внутри меня будто что-то переключилось, пришло понимание правильности происходящего, будто все идет так, как и должно быть. Боль притупилась, не исчезла, но стала какой-то другой, ноющей, и я знал, скоро исчезнет и она. А спустя какое-то время исчезнет и сама рана. Откуда такая уверенность, не имел ни малейшего понятия, но что все именно так и будет - не сомневался абсолютно.
Через некоторое время труп опять пошел в дело, лишившись еще нескольких кусков. Скажи мне кто раньше, что буду вот так вот жрать не прожаренное мясо, наверное, просто рассмеялся бы в лицо. Теперь же глотал не то что с удовольствием, но с каким-то мрачным удовлетворением, будто охотник, настигший свою добычу. Что ж, вот я и стал трупоедом. Мысли текли неохотно, вяло, думать не хотелось, да и не было нужды. Время также никуда не спешило, позволяя прикладываться к "запасу" и, наевшись, отваливаться в сторону. Оказывается, моим неудачливым противником оказалось нечто, больше похожее на огромного червяка-переростка, вымахавшего, по моим прикидкам, в длину метра на два и разожравшегося в толщину почти на полметра. Хороший такой червячок, еще немного, и сожрал бы меня заживо. Не знаю, что на меня нашло, но повторить подобную драку я не смог бы, вернее, она, скорее всего, закончилась бы для меня в челюстях подобной твари. Выжил только чудом. Прикрыв все равно ничего не различающие в темноте глаза, устроился поудобнее, стараясь избежать неудобного выступа, и попытался заснуть.
Глава 2
Уступ опять давил в бок, причем именно в тот и туда, куда совсем не следовало. Я так и не смог заснуть, промаявшись черт знает сколько времени, ерзая и пытаясь хоть как-то пробраться к Морфею, но тщетно. Все, чего смог добиться, это какого-то сомнамбулического состояния, разогнавшего мысли и успокоившего чувства, тело словно застыло, будто поставленное на паузу. Но при всем при этом я мог шевелиться и слышал позвякивание цепей, шорохи своего тела по земле, ощущал все, к чему прикасался, но как бы отдаленно, со стороны. И все бы ничего, но в следующий момент...
В следующий момент - чуть не отдал богу душу. Живот скрутило так, что думал - все, хана. Его жгло огнем и опаляло диким холодом, попеременно, распространяя жуткие судороги по всему телу. Меня корчило и било о землю с такой силой, что, казалось, не выдержат или мои конечности, или цепи, порвутся, как тонкие нити. Я не мог даже завыть, горло сдавливали накатывающиеся волны спазма, а голову затопила пелена страха, соперничающая по своей силе с мукой, терзавшей сейчас это бренное тело. Не помню, когда все это прекратилось, казалось, мука длилась вечность, и я отчаянно, всеми фибрами души желал, что бы наконец пришел покой, и неважно как. Пусть даже смерть, лишь бы закончился этот ад, лишь бы без этого. И когда агония, казалось, достигла апогея, и уже не ощущал себя существом мыслящим, разумным, а был лишь скуляще-хрипящим комком плоти, истошно дергающимся в лужах собственной блевоты, пришло забвение. Разом, единым махом, будто кто-то дернул за выключатель, и я отключился.
Кошмарное воспоминание буравило мозг, по телу пробегали редкие конвульсии, оно еще помнило пережитый ужас и продолжало страдать в полной уверенности, что пытка еще не кончилась. Как же хреново. Мозги еле ворочались, пыхтя на пределе и пытаясь собраться воедино, но судорожное дерганье слишком уж все усугубляло, и мне никак не удавалось не то что бы прийти в себя, но даже открыть глаза. Сколько я провалялся в отключке? Похрен, мне на все сейчас похрен. О, майн гот, как же херово-то. Пролежав еще некоторое время и надергавшись вволю, соизволил открыть глаза. Вот те на. Мрака не было. Вернее, он никуда не делся, вокруг была все та же темень, но уже не такая непроглядная. Взгляд устало обшарил доступное пространство и в ступоре уставился на правую руку.
Цепь была порвана. Ржавое, изрядно потрепанное кольцо кандалов свободно висело на запястье, а по соседству устроилось три звена цепи, таких же ржавых и поношенных, словно не один век держались на моих запястьях. И могу поспорить, звенеть они уже не будут. Но не это заставило оцепенеть. Рука. Моя рука вовсе не была рукой. Это была лапа, лапа монстра. Судорожно дернул пальцами, и с замиранием проследил, как они дернулись в унисон. И обреченно сжал ее в кулак. Вот... плять! У меня просто не было слов. Уже не обращая никакого внимания на попытки самобичевания тела фантомными болями, просто лежал, тупо уставившись на руку, и разглядывая ее в мелочах. Здоровая, пятипалая ладонь полностью отличалась от той, которая была у меня раньше. Толстые, длинные пальцы заканчивались костяными наростами, тыльная сторона также изобиловала панцирным покрытием, прекрасно защищенная и достаточно угрожающего вида. Сама ладонь была если не в три, то в два разе больше обычной и выглядела достаточно кошмарно, перевитая натянутыми струнами выпирающих под кожей сухожилий и мелкими косточками. Черт, да тут любой хиромант ногу сломит. И невесело скривился - балагур, епт. Но хуже всего был цвет. Вся ладонь, да и рука, насколько хватало взгляда, бала темно красная, с белыми, выступавшими наружу костями, или костяной броней, в чем я так и не смог разобраться, с множественными вкраплениями желтых пятен. Что в итоге производило довольно мерзкое впечатление, будто снятая кожа оголила кости и мясо, выставив напоказ всю прелесть обвитого мышцами и сухожилиями тела. Скривился еще раз.
А потом обреченно вытянул из-под себя вторую руку. Вот и все, финита ля комедия, весь такой. Обе руки красовались модными побрякушками с дополнением в виде безвольно свисающих звеньев, и походили одна на другую словно близнецы. Красные, уродливые близнецы. Впечатление от увиденного было столь велико, что прошли даже конвульсии, и успокоившееся тело подчинилось быстро и охотно. Я сел. И как-то злорадно бросил взгляд на ноги. А ведь думал, что хуже уже быть не может. И таки не сдержанный стон-рык вырвался из горла. Мать моя родная...
Две жутких ножищи, словно извиняясь, засучили по полу, пытаясь придать телу вертикальное положение. И руки тут же с силой впечатались в землю. О, Господи, я теперь не прямоходящее? С обреченностью осознавая, что на четвереньках мне полностью комфортно, окинул взглядом остальное тело - все тот же цвет, та же перевитая фаршем из костей и жил плоть, а потом наткнулся на валяющийся неподалеку наполовину обглоданный труп.
А не такой уж он и большой, хотя вчера казался крупнее. Да и погрыз я его знатно. И тут же обернулся на свой бок - ни следа. Мракобесие какое-то. А дальше стало просто не до каких-либо выяснений.
Пол встряхнуло так, что, не удержавшись на руках-ногах, кто их теперь разберет, грохнулся на бок и бессильно заскреб конечностями по земле, пытаясь подняться. Не тут-то было. Сильнейший удар в живот подкинул в воздух на несколько метров и позволил взгляду запечатлеть ужасающую картину - пол рушился вниз, проваливаясь в пожиравшую его непроглядную бездну. И последним, за что зацепились глаза, был проход метрах в тридцати справа, и жить ему оставалось совсем немного, в принципе, как и мне. Дико извернувшись в воздухе и неизвестно как приземлившись на все четыре, гигантским прыжком опередил буквально родившуюся на глазах и разрастающуюся трещину, и наперегонки с ней рванул в сторону проема. Прыжок, задняя правая оскальзывается в пустоту, но передние, вспарывая землю, просто вытягивают тело вперед и бросают дальше. Слева ширится черная ветвистая змея, пожирающая пространство с не меньшей скоростью. Мир сузился, померк, остались только дыра впереди, я, и желающая пожрать меня пустота. Приземление. Комья земли вырываются из-под лап шрапнелью, что бы тут же затеряться в непроглядной тьме, а тело уже вытягивается струной и принимает очередной толчок о землю. Еще рывок, мышцы выкладываются на полную, посылая тело в очередной полет, а рядом змеится трещина, я опережаю ее всего на чуть-чуть, но опережаю. А потом с силой врезаюсь в косяк прохода и рикошетом отлетаю от правой стенки. Боли нет, есть только очередной проем выхода, за который зацепились глаза и не отпускают ни на миг. Как только спина соприкоснулась с полом, ужасающий грохот, преследовавший меня все это время, возрос многократно, казалось, рушится само мироздание. Не успев толком среагировать, я опять был подброшен вверх, а потом пол подо мной стал мозаикой рушится в бездну. Страх сжал горло стальной хваткой.
Какого хрена, я прошел через столько только для того, что бы исчезнуть во мраке? Или все делалось специально, чтобы остановить меня, чтобы я не выжил? Мысли, словно безумные, лихорадочно скакали в голове, будто пытаясь вырваться наружу, глаза беспорядочно косили по сторонам - но тьма была беспроглядная. Я падал, падал безостановочно и окончательно, к своему концу, к завершению всего этого кошмара.
В ноги и руки внезапно ударило тараном, отчасти вышибив дух. А потом, чисто на рефлексах, чудом не сломанные конечности вцепились в опору и споро засеменили вперед. Мой островок спасения падал, падал все также неотрывно, и я, маленькая букашка, ползущая по нему к мнительному спасению, все еще лелеяла надежду на спасение. Где-то вверху виднелись уцелевшие стены, мимо, словно в замедленной съемке, наравне с нами падали другие сколы, некогда являвшие собою монолитную часть чего-то целого, а теперь безостановочно летящие в тар-тарары. Путь закончился также внезапно, как и начался, дальше своей чернотой зияла лишь бездна. Отключившийся от постороннего мозг еще не успел отреагировать, а мышцы уже бросили тело на пролетающий рядом осколок. Потом еще прыжок, и очередной кусок каменной тверди был оседлан лишь для того, что бы быть тут же покинутым. Громадные прыжки над пропастью что-то меняли во мне. Страх никуда не делся, не боятся только идиоты. Но появилось и новое чувство, что-то сродни эйфории, нечто такое, чего я никогда ранее не переживал. Гонки со смертью были столь же ужасны, сколь и завораживали.
Проносящиеся мимо и ухающие в бездну громадные каменные сколы поражали воображение. Грохот от столкновения со стенами стоял жуткий, периодически сопровождаясь рождением новых обломков, сталкивающихся все снова и снова. Творящееся безумие вводило в какую-то нереальную сосредоточенность. Подхватывалась каждая деталь, каждая мелочь, я точно видел, куда ставить лапу, а где схватиться и бросить тело еще на метр вперед. И оно не подводило, буквально чудом уворачиваясь из-под многотонных обломков и карабкаясь, карабкаясь наверх. Жути нагоняло еще то, что чем ниже мы падали, тем хуже становилась видимость, и были моменты, когда оставалось надеяться, что когда доберусь до края обломка, то найду, куда прыгать. Но постепенно скорость подъема сравнялась со скоростью падения, я начал видеть дальше, передвигаться стало проще, движения стали резче, сильнее, и теперь редко когда не хватало трех-четырех прыжков для пересечения очередной глыбы.
В какой-то момент, едва не прозевав трещину, готовую вот-вот расколоть очередной островок, диким пируэтом заставил конечности вцепиться в поверхность при приземлении и тут же броситься в сторону соседствующего осколка. И сразу же хруст слева возвестил о бесславной кончине неудавшейся ловушки. Не успевая даже порадоваться благополучному исходу, буквально на ходу обшаривая пространство вокруг и выискивая очередные цели, метнулся вправо и распластался в диком прыжке. Так далеко я еще не летал. Но выбора не было, ближайшие падающие осколки вели в никуда. Ладони жестко хлопнули по краю и соскользнули. Пальцы судорожно сжались, вгоняя в скальную вертикаль фаланги, ступни вгрызлись когтистыми наростами на месте ногтей в землю и, с силой оттолкнувшись, бросили тело вверх. Перевернувшись в воздухе почти перпендикулярно влево и, едва коснувшись поверхности, моментально рванул вперед. Если не успею добежать, а там не смогу перепрыгнуть на следующий обломок - мне конец. Потому как под ногами уже роились трещины, и мой временный приют вот-вот обещал стать для меня последним. В диком, просто непостижимом напряжении дались эти три прыжка, четвертый же не выдержали ноги, и я кубарем покатился по последнему падающему осколку. Дальше - стена.
Некоторое время я крошкой-букашкой висел на вертикально уходящей ввысь поверхности, унимая дрожь и приходя в себя. Чертов паркур вымотал изрядно, в задницу такие развлечения. Остро захотелось найти виновного во всем этом и оторвать ему сначала руки, потом ноги, а потом уже и голову. Сволочи, гниды! Руки и ноги била мелкая дрожь, еще не хватало сорваться. А впереди ведь предстоял еще тот путь, по отвесной скале, надеясь лишь на силу и выносливость нового тела, о которых я и понятия-то толком никакого не имел. Немного успокоившись, собравшись с духом, решил-таки начать.
Что сказать, кошмарные конечности подходили не только для убийства червей, костяные наросты пальцев рук и ног вполне сносно цеплялись за трещины и выступы, а когда надо, то и вгрызались в скалистую почву, находя себе путь везде. Любая скол, любой выступ тут же становился опорой, давая возможность подняться еще на метр, еще чуть-чуть. Благо, сверху уже ничего не падало, ухнувшие в черную бездну громадные осколки исчезли из виду, и меня ничего не отвлекало. Лишь нет-нет, да и грохнет что-то далеко-далеко внизу, но так, что даже дрожи под руками почти не ощущается. Страшно представить, что было бы, упади я также. Да ничего, разбился бы насмерть, а если бы и выжил, то выбраться наверх уже навряд ли сумел бы, что так, что так верная смерть. Подъем шел медленно, неторопливо, боязнь сорваться заставляла проверять надежность каждого следующего движения. Но, со временем, я достаточно наловчился и вошел в монотонный раж, будто автомат переставляя сначала одну конечность, потом другую. Появилось время и для мыслей, что сразу же огорошило меня еще одним неприятным сюрпризом.
Я не дышал. Вернее, мог, если хотел, но необходимости в этом не было. Просто заметил в какой-то момент подъема, что легкие не работают. Дыхания нет, грудная клетка не движится. И чуть не свалился, благо руки крепко держались, погрузив пальцы в очередную щель. Итак, я труп. Ведь без дыхания не живут. Или живут? Теперь хрен его поймешь. Но ведь я-то ел, а значит... Да нифига не значит, все что съел, то и выблевал. Но недавняя бешеная гонка настолько вымотала нервы, что удивляться, расстраиваться или еще чего, на все это просто не хватало сил. Тупо отметив для себя очередную неприятную новость, схватился за следующий уступ, перехватил другой рукой, подтянулся и полез дальше.
Другое тело, неизвестно где нахожусь, жрать не могу, дышать не надо, что еще? Следующим шагом вполне может стать почкование, или вообще деление. Скривившись от представшей перед глазами картины, отогнал прочь бредовые мысли. Толку гадать, я все еще могу сдохнуть, хотя бы и сорвавшись вниз - путь вверх совсем не близок.
В итоге, чуть не поскользнувшись раз пять и один раз не оставив руку в скале, когда единственное, что спасло от падения - это три пальца, воткнутых в трещину, еле-еле, с горем пополам, измученный и уставший я перевалился через край. Последние метров двадцать дались особенно трудно, приходилось подниматься только на руках, ноги болтались в воздухе, всячески мешая. Оставалось только дивиться крепости организма, пройти через такое я старый просто не смог бы. И сейчас, лежа буквально на краю пропасти, испытывал такую благодарность к себе новому, что были перечеркнуты все моральные угрызения и страхи, все опасения и горечи, смешным стало все, кроме одного - я таки выжил, я все еще жив.
Пока отдыхал, позволил мыслям свободно перебирать одни моменты за другими, останавливаясь на некоторых и обмозговывая их особо тщательно. Итак, что имею. Поразительная живучесть, смертельная для человека рана в боку затянулась сама собой, после того как прикончил того червя и почти сожрал его. Регенерация? Вполне возможно, только для нее надо калечить кого-то еще, в этих своих ощущениях сомнений не было. Потом, невероятная сила и ловкость, поразительная координация. И крепость тела, естественно. Походу, я стал каким-то монстром. И этот монстр очень хочет выбраться и встретиться с шоу-устроителем. Пасть сама собой злобно оскалилась. Ну что, вроде полегчало. Поднявшись и найдя взглядом уводящий в глубину скалы туннель, неспешно потрусил вперед.
Передвигаться на четырех оказалось достаточно эффективно еще при паркуре, но тогда не было времени спокойно оценить все прелести подобного новшества. Скорость при неспешной трусце была в разы быстрее, чем на двух ногах, к тому же, я с легкостью мог из-за строения лап пробежать несколько метров по стене, что уже было опробовано. Правда, потом сорвался вниз, но это из-за снижения скорости. Могу поспорить, если поверхность будет не тверже этой, то на приличной скорости смогу одолеть и десяток метров, а то и больше. Разгоняться же и проверять прямо сейчас, не было ни сил, ни желания, хватило и одного падения. А тоннель все вел и вел в неизвестном направлении, то сворачивая вправо и начиная петлять подобно змее, то закручиваясь в такие спирали, что человек и вовсе бы здесь не прошел. Встречались и боковые ответвления, пару раз путь выводил в большие пещеры с тремя, а то и четырьмя проемами выходов, и я всегда выбирал правый. Но вот, что-то внутри заставило насторожиться, то ли интуиция, то ли чуйка, как ее называл один мой знакомый. И дальнейшее продвижение вперед стало более осторожным, приходилось останавливаться и прислушиваться, так как начали появляться новые звуки, и совсем не природного происхождения.
Иногда чавкали, иногда урчали, слышалось чье-то дыхание, посвистывание, какие-то шорохи, а затем я чуть ли не нос в нос столкнулся с каким-то мохнатым клубком с множеством щупалец.
Оно упало откуда-то сверху, и тут же, не раздумывая, истошно завизжав, ринулось наутек в одну из дыр в стене. Я оцепенел от неожиданности и даже не успел испугаться, настолько все быстро произошло. Надо же, меня бояться. А если бы это нечто не испугалось, ведь вполне могло полоснуть чем-то эдаким, ядовитым. Вспомнив свои корчи, поежился, или попытался, но новое тело просто не умело этого. И все же, этот зверь застал меня врасплох, и это хреново. Я его не слышал и не чуял, его просто не было, а потом он сваливается прямо передо мной. Хотя на слух теперь и не жалуюсь, так как слышу все прекрасно, а обоняние выявляло все запахи и их направления безошибочно, даже редкое дребезжание пола говорило о многом. Про зрение вообще молчу, оно прекрасно позволяет видеть в полном мраке. И весь этот комплект ничем не помог.
Теперь передвижение еще больше замедлилось, перед каждым поворотом или входом в какое-либо помещение я замирал и подолгу стоял без движения, силясь понять, что может ждать впереди. Да, мое тело позволяло вступать в бой и, возможно, выходить победителем. Но это в случае, если будет червь или то мохнатое чудовище, так испугавшееся меня. А если что покрупнее? Нет. Рисковать я не хотел. Мысленно обозвав себя трусом, а потом, оправдав все целесообразной осторожностью, продолжил свой путь дальше. В следующем туннеле меня ждал сюрприз - повеяло свежестью. Так мог пахнуть только воздух снаружи, другого объяснения найти я не мог, да и не пытался. Вот оно, та соломинка, та ниточка, которую так искал. И, стараясь не упустить путеводную и держа нос по ветру, припустил быстрее.
Вскоре мрак стал расступаться, и я буквально вылетел в огромную пещеру, дальний край которой мрачно исходил багровыми тонами закатного неба. Чуть не в припрыжку рванув туда, выскочил наружу и застыл, пораженный открывшейся картиной. Насколько хватало глаз, вплоть до самой линии горизонта, передо мной простиралось бескрайнее зеленое море. И от меня до него было вниз добрых метров тридцать, опять лезть. Я чуть не взвыл. Ну, за что же мне это!
В географии я никогда не был силен и понятия не имел, где у нас могут находиться такие горы по соседству с подобным обилием зелени. И это бесило еще больше. Куда идти, да и зачем? Кому я такой нужен? Экспериментаторам? А это что у них было, секретная лаборатория? Вот только что-то никаких лабораторных помещений я не заметил. Хотя и не особо-то и искал. Вот же гадство. Потом поймал себя на том, что нарезаю круги на уступе, посматривая в сторону входа. Черт, неужели я всерьез раздумываю над тем, что бы вернуться и обшарить каждый закуток тамошних катакомб? Четкая постановка вопроса все расставила на свои места. Ни за что. И еще долго теперь буду стараться обходить стороной всевозможные пещеры. Что ж, значит, путь только один, вниз.
Подойдя к самому краю, свесился на треть. Так, вцепиться есть за что, поехали. Спуск оказался намного легче, чем предполагал, руки будто сами находили возможность зацепиться, а ноги, словно по ступеням, прижимались ступнями к отвесной поверхности и цеплялись когтями, шик. Все же, строение моего тела было удивительным. После всего пережитого, я начал видеть и положительные стороны. Ведь минусов без плюсов не бывает. Как говориться: "В одном теряешь, в другом находишь".
Спускаясь, постоянно оглядывался, осматривая окрестности, вдруг что опасное увижу, но лес молчал. Величавые исполины вздымались ввысь на добрые два десятка метров, укрывая в тени своих крон деревья помельче, а те, в свою очередь, давали приют еще более мелким деревцам. Потом шли разлапистые кусты и прочая зелень, сплошным ковром укрывавшая доступное взгляду пространство. Тут и не захочешь, а будешь укрыт от чужих глаз, хрен кто найдет. Непонятно только одно, если исполины забирали весь солнечный свет себе, то как же росли все остальные. Ладно, плевать, сейчас есть заботы и поважнее.
Спрыгнул в траву мягко, будто всю жизнь этим занимался, ноги и руки спружинили, сводя на нет удар от падения с трехметровой высоты, и сразу же замер. Тишина. Лишь шелест крон и скрип ветвей, в безумстве своем переплетших между собой деревья так, что до земли не допускался ни единый лучик света. Что ж, вроде, все спокойно, и я пошел вперед.
Глава 3
Двигался я уже около получаса, и все никак не мог найти объяснения некоторым странностям. Не было слышно птиц, вообще, раньше я не раз выбирался из города на пикники, и знаю, как должен встречать лес. Тут же полное безмолвие. В некоторых местах кусты и трава почти скрывали меня с головой, а в макушке я был под полтора метра, это где же у нас такое буйство растет? На джунгли не тянет, лиан нет. Да и деревья, ни одного не узнаю. Хрен поймешь, куда завезли.
И тут накатило. До боли в груди стало себя жалко. Жалко родителей, не находящих себе места. Пришла досада за работу, с которой наверняка попрут за прогулы, хотя какая теперь работа. Вон, самое то, прятаться по лесам, жрать зверье и умереть на старости лет. Ком под сердцем сменил тональность и излучал уже злобу. Суки! Нет, ну какие же суки. Всю жизнь поломали. И теперь это все, что меня ждет? Существование отшельником? Твари! А хрен вам! Найду, найду всех и каждого, и вырву поганые сердца, благо теперь есть чем, снабдили меня прекрасно. Выйдет вам ваш эксперимент боком, рано или поздно, но выйдет. Злость смыла жалость к себе и придала решимости.
Составлю план. Итак, возвращаться к горе пока рано, соваться не зная куда и не имея понятия чего ожидать не имею ни малейшего желания. Если ублюдки ставят на людях эксперименты такого масштаба, то явно или военные, или кто-то хорошо спонсируемый. А значит, и всыпать могут по первое число. А гора, гора, скорее всего, что-то вроде полигона. Привезли, выгрузили, приготовили все и уехали наблюдать издалека. А это значит, что в этих дебрях где-то может быть их база.
Дальше. Дом мне нужен? А хрен его знает. Логово, скорее всего какое, или нора. Нет, уж лучше на деревьях спать, безопаснее. И жрать, жрать мне надо? Вокруг ни души. А то... Сбоку почудился треск ветвей. Я насторожился. Треск повторился, а потом затрещало особенно громко и что-то с приличной скоростью понеслось прямо ко мне, ломая на ходу кустарник и небольшие деревца. Трава была мне по грудь, и просто невозможно было пропустить момент, когда буро-зеленая туша сломила заросли последнего куста и стремглав метнулась ко мне. Приготовившийся уже было рвануть в сторону, я вдруг спонтанно прыгнул вперед к противнику, перед самой его мордой оттолкнулся всем конечностями и приземлился позади него. В груди зрело нечто злое и кровожадное, страха не было. Тварь на всей скорости попыталась затормозить, гибкий хвост с силой хлестнул у меня над головой, заставив пригнуться и оберегая хозяина от атаки со спины. А через секунду зверюга уже буравила меня, трындец, своими восемью глазами на стебельках-отростках. Вот те раз, и где же такие твари водятся? Очередной сбежавший эксперимент? Монстр словно увидел все, что хотел, и, щелкнув трехгубой пастью, ринулся в атаку. И тут я психанул. Злоба просто затопила меня, всего, по горло, зашкаливая и толкая вперед. Нужно было выместить ее на ком-нибудь, и эта тварь вполне подойдет. Рывок на сближение оказался настолько резким, что оказавшись на расстоянии удара просто не успел среагировать и пролетел по инерции дальше, на ходу успев зацепить тушу где то лишь под конец. Но и этого хватило, рука вошла в бок твари по самую ладонь и пропахала той бок, словно плугом. Взревев от боли, монстр попытался было отскочить в сторону и вновь развернуться ко мне мордой. Но во мне будто проснулся охотник. Злой, кровавый, беспощадный. Никогда бы не подумал, что на четвереньках можно с такой скоростью перемещаться в бок. Я кружил вокруг подранка и, выбирая момент, бессердечно полосовал лапами его бока, ляхи, шею, все время следя за тем, что бы не попасть в досягаемость его жуткой морды. Рев стоял оглушительный, до монстра уже дошло, что его просто убивают, но поделать он уже ничего не мог. И под конец, когда обессиленное, агонизирующее тело не в состоянии было уже держать себя на ногах и упало, с победным рыком, переходящим в хрип, подскочил почти вплотную, и стал яростно рвать тушу зубами, параллельно полосуя лапами.
Вокруг разлился кисловато-приторный запах, трава и земля вокруг были покрыты буроватой кровью твари, а под ней самой натекла приличных размеров лужа. Выпавшая требуха свисала бледными червями, полощущимися в зловонной жиже, а легкие судороги, пробегавшие по мертвому телу, лишь дополняли картину жуткой бойни. Вокруг же была полная разруха: вырванные с корнем кусты, пропаханная трава, поодаль валялось вывороченное из земли дерево, и все это за каких-то минут пять.
Еще не выйдя из горячки боя, злобно втягивал ноздрями воздух, одновременно вслушиваясь в шепот крон и говор ветра. И учуй я хоть чье-нибудь присутствие, рванул бы, не задумываясь, в жилах все еще играла жажда убийства, а ощущение, когда рвал противника на куски, оказалось просто наркотическим. Казалось, что пью жизнь соперника, с каждой нанесенной ему раной вытягивая из него нечто, на чем держалось его тварное существование. Каждый удар, каждый укус делал меня сильнее, быстрее, яростнее, чужая жизнь будто придавала сил, словно говоря: "давай, ты можешь больше, ну же". Но вокруг не было никого, легкое разочарование скользнуло тенью и исчезло - хватит на первый раз, разум начал возобладать. В теле все еще бурлила жажда крови, но вырвавшееся чудовище уже было под контролем. Еще немного потоптавшись на месте, и так и не решив, что делать с трупом, быстро засеменил прочь. Есть не хотелось, в теле ощущалось нечто незнакомое, что-то вроде сытости, но нечто другое, и это слегка напрягало. Незнание, чего ожидать от собственного организма, и его кардинальные ответные выпады пугали меня вполне серьезно. В памяти еще не стерлось, как царапал пальцами землю и не мог даже выдавить из горла крик, так меня скрутило в три погибели. Потом словно что-то стукнуло в голову - я же весь в чужой крови, и оставляю после себя чуть ли не идеальный след. И плевать, что позади остается примятая трава с взрыхленной землей, запах крови демаскировал лучше всего.
Следующие минут пять были потрачены если не с максимальной пользой, то хоть как-то но привели меня в божеский вид. Я катался, тупо катался в траве, ерзая как можно сильнее и вытираясь о зеленый ковер так, словно был дурашливым полугодичным щенком. Терся спиной, боками, задницей. Стоп, а вот это даже страшновато. Перестав беситься, обеспокоенно скрутился в три погибели и чуть не присвистнул от удивления, совсем забыв о ином строении рта. Мой зад был лишен того, чего не должен был быть лишен. Все, что ни съем или выпью, придется так или иначе отрыгивать, по-другому излишки не выйдут. Или же мое тело не нуждается в еде. Или же, и это встревожило меня еще больше, как результат лабораторного эксперимента, я должен был быть на полном обеспечении: выполнил задачу - получил корм внутривенно, примерно, или как-то еще. Но возвращаться к ублюдкам, сотворившим со мной такое, не было никакого желания. И не оставалось ничего иного, кроме как положиться на судьбу, по крайней мере, желудок жрать не просил. Вот и очередное дерьмо, поджидавшее своего часа - могу сдохнуть от голода. Вот, суки!
Оглядев себя еще раз, черт, не особо-то и помогло, кровищей от меня тянуло дай бог, сделал два громадных прыжка в сторону и потрусил вперед, продолжая периодически отпрыгивать в сторону и продолжать бежать дальше. Хрен его знает, поможет, нет. Я вообще не силен в этих следопытских делах. Но убираться отсюда было явно необходимо. И от оставленных с носом хозяев горы, и от трупа, распространяющего по лесу кровавый манок. Ускорившись, отмахал в приличном темпе минут двадцать, наверное, и только потом заметил, как разительно изменился лес.
Вокруг стало темнее, от стволов повеяло какой-то мрачной враждебностью, словно предупреждая - тебе здесь не рады. Трава стала мельче и реже, цвета вокруг утратили часть своих красок и потускнели, а в воздухе, так и хотелось сказать, висело что-то недоброе, нехорошее. Словно предчувствие какое-то, и как это я раньше не обратил на это внимание. Нижние ветви крон были голыми и скрючились, ощетинившись в сторону земли разношерстным частоколом. А стволы почти всех деревьев поросли мхом, причем со всех сторон, и от этого казались мохнатыми, особенно лесные гиганты, больше походящие на поросшие шерстью исполинские колонны, уводящие куда-то ввысь свои пики. Жутко. Вроде как черту какую переступил, попав совершенно в другой мир.
И тут далеко сзади завыли. Протяжно, зло, нехорошо так. Вой подхватило еще несколько голосов, потом еще, и еще, в итоге целый хор исполнителей несколько минут оглашал окрестности позади своим мерзким пением. А потом все стихло, разом, мгновенно, и чуйка без всякого сомнения бросила: "Началось"!
Бросившись с места в галоп, за какие-то пять секунд я разогнался до предела и буквально летел над землей, касаясь ее лишь для того, чтобы выбросить позади себя фонтан из комьев, шрапнелью барабанящих по исчезающим позади деревьям. Периодически приходилось притормаживать, что бы лавирование в лесу не прекратилось раньше времени, и это бесило больше всего, потому как засевшая в голову уверенность не давала покоя - это была погоня, и она шла за мной. Недавний победитель сам стал добычей, и охота обещала быть не долгой. Чуйка не подвела. Совсем скоро я уже слышал шелест лап по траве, треск ломаемого кустарника, стук когтей о деревья - они что, от стволов отскакивают? В следующую развилку я влетел не притормаживая, прыгнув на поросший мхом ствол и с силой оттолкнувшись в сторону, пролетел добрых три метра. Спружинив, конечности моментально вжались в почву, взрывая ее когтями и посылая тело дальше, словно стрелу, выпущенную из лука. И так раз за разом, безумно, не останавливаясь, словно автомат - прыжок, еще прыжок, еще. Когда деревья вырастали сплошной стеной, приходилось спонтанно кидаться в одну из сторон, в надежде на то, что где-то, все же, найдется лазейка по моим размерам. И она, к счастью, находилась. А бешеная гонка длилась уже черти сколько, я уже перестал ощущать время, успевая сосредотачиваться только на пути вперед, но скоро стало совершенно ясно - мне не уйти, не дадут, догонят.
Погоня сзади все приближалась, топот лап становился все отчетливее и отчетливее. Кто бы там ни был, загонщиками они были гораздо лучшими, чем я бегуном. Не волновали уже ни мрачность леса, ни странности его природы, словно исковерканной по чьей-нибудь воле, важно было только одно. Скоро умирать.
Но страх в груди был каким-то слабым, неестественным, незнакомым. Он словно не успел еще вырасти, зародышем обретаясь в пределах живота и будто и не собираясь подкатывать к горлу. Он словно не понимал - пора, уже давно пора заявить о себе, принять законную власть и надавать по морде разуму. Старый я, небось, уже обмочился бы, а то и хуже, быть разорванным заживо никогда не входило в мои приоритеты ни тогда, ни сейчас. И что противопоставить в незнакомом лесу неизвестному противнику просто не имел понятия. Но то, что придется драться, понимал четко. Ну, где же ты, предательская дрожь в коленках, слабость в руках? Последние прыжки были выполнены по инерции, а дальше меня не пустили. Сразу с обеих сторон в бока впились чьи-то зубы, и наши тела покатились кувырком.
Драка шла молча, сопровождаемая лишь взрыкиванием, звуками ударов и разрываемой плоти. Жестко, кроваво, страшно. Их было больше, они не уступали мне в скорости, и очень хотели жрать. К двум тварям, сбившим меня в прыжке, присоединилась еще одна, и теперь меня рвали сразу три пасти, вгрызаясь и с силой растаскивая в стороны. Остальные же в нетерпении топтались на месте и ждали только случая, что бы присоединиться к убийству. Все мои попытки сбросить с себя монстров ничем хорошим не увенчались - выброшенные для замаха руки тут же оказались атакованы и были зажаты в челюстях круживших вокруг других тварей. А ноги и нижняя часть туловища и так была погребена тушами вгрызающихся в меня чудовищ. Собравшись, я со всей силы, резко, насколько только мог, подтянул к себе конечности: колени - под топчущих меня хищников, зажатые, словно в тисках руки - поближе к голове. А потом единым махом распрямился. Запястья провернулись в зубах, и ладони нашли, за что ухватиться, впившись когтями со всей возможной силой, на какую еще был способен. Удар ног оказался же намного более страшным. Левая тварь отлетела куда-то в сторону, размотав в воздухе выпорхнувшие из распоротого брюха кишки и мерзко поскуливая. Правой досталось меньше, когти на ногах не достали до нее и она просто отлетела в сторону, шваркнувшись об встретившийся на пути ствол. И только третья гадина отделалась легким испугом, что бы тут же вскочить и снова броситься вперед, зло оскалив клыки. Пальцы рук сжались, слева раздался скулеж, и хватка зубов ослабла. Не теряя ни мгновения, рванул на себя покалеченную конечность и со всей дури впечатал кулак в висок так и не отпустившей мою правую руку твари. Хрустнуло. Но повторно ударить мне уже не дали.
Бегавшие вокруг товарки, поняв, что место освободилось, резко метнулись вперед и, столкнувшись, стали рвать меня уже скопом. Около шеи, в плечо, вонзилось два ряда зубов и с силой рвануло. Левая рука была зажата сразу в двух челюстях и стала противно хрустеть. Грудь драла здоровенная особь, одна из первых трех, та, что уцелела, и, похоже, своего она таки добьется. Ноги же были полностью погребены под урчащим, грызущим меховым ковром.
Понимая, что уже ничего не смогу поделать, оскалился как можно шире и, нереально выгнув шею, впился зубами в маячившее в досягаемости ухо. Челюсти сжались, в рот потекло, разгоняя по умирающему телу жар. Резко разжав хватку, тут же перехватил дальше, ухватив зубами дернувшуюся было тварь, и сжал зубы до предела. Мерзко хрустнуло, попавшая мне в пасть верхняя челюсть монстра кровавыми осколками сложилась пополам. Я дернул, нанося еще большее увечье и еще сильнее ломая челюстную кость твари. А третьего раза уже не понадобилось. Оседая мне на грудь, гадина встретилась со мной глазами, и было в них столько ненависти и злобы, что понял - убью, убью их всех, буду грызть и рвать до тех пор, пока смогу двигать челюстью, смогу кусать и рвать. Хлынувший из падающего мне на грудь тела поток буквально обжигал, обволакивая невидимой волной и проникая внутрь, всасываясь каждой клеточкой, каждым органом, вбираясь полностью, без остатка. И накатывающая все больше и больше слабость стала отступать.
Но сначала редкие, а потом участившиеся попытки вырваться лишь еще больше злили тварей. И освободить хотя бы руки ну никак не получалось. И тогда я стал грызть в ответ, впиваясь зубами во все, до чего мог дотянуться. Потом какая-то особо умная гадина попыталась схватить меня за голову, но сама же и поплатилась. Скользнув зубами по костяным шипам и пластинам, обильно защищавшим мой череп, подставилась, и не воспользоваться такой возможностью было нельзя. Челюсти сжались, и на сей раз правильно - на горле. Резко мотнул головой, хрустнуло. Сжав зубы еще крепче, рванул повторно - в тело будто садануло жаром, заставив выгнуться дугой, невзирая на туши придавивших меня хищников. Почувствовав свободу правой ноги, резко согнул ее и изо всей дури саданул выше правой, втрамбовывая жесткую, в костяных наростах пятку как можно сильнее. Сначала чавкнуло, потом хрустнуло, а там и заскулило. Не раздумывая, лягнул еще раз и еще, под конец поймав лишь воздух. Дико вывернувшись, заставил труп на груди соскользнуть с себя и, впечатав ступни в землю, с силой толкнул себя вверх.
Рук я почти не чувствовал, как не чувствовал и боли. Ее просто не было, словно сгорел предохранитель. Я чувствовал давление, чувствовал, как ломаются кости и чужие зубы перегрызают сухожилия, но боли не было. Как и рук, до того момента, как чужие жизни стали питать меня. Постепенно в верхние конечности вернулась чувствительность, ими еще рано было сражаться, но сжать ладони я смог, запечатлев когти в чужих телах. И когда ноги бросили меня вперед, руки рванули наоборот, к себе, и я всем весом влетел, словно снаряд, в клубок жрущих меня тварей. Хватка с плеча слетела сразу же, но морда гадины отклониться уже не успела, и я до хруста в зубах сжал челюсти. Хищник рванулся, оставив у меня во рту клок своей шерсти с частью выдранной кожи. Ручеек силы брызнул и исчез, мало. Все это происходило быстро, почти моментально, действия разворачивались просто с умопомрачительной скоростью. Не успевая перехватить отскочившего врага, лишь сильнее напряг слишком медленно восстанавливающиеся руки и впился зубами в шею сбоку другой гадине. Удар в спину и сомкнувшиеся сзади, чуть ниже затылка челюсти возвестили - это конец. И уже не успевая сделать что либо другое, со всем безумием, отчаянием и злостью существа, готовящегося принять смерть, сжал кулаки и рванул руки в стороны.
Висевших на них тварей скинуло, раскидав в стороны. А той, которой я вцепился в шею, напрочь вырвало горло, окатив меня очередной порцией наркотика жизни. Оттолкнув от себя агонизирующую тушу и мгновенно определив менее боеспособного врага, метнулся к нему, в диком изгибе пропуская мимо себя уже прыгнувшую наперерез тварь. Удар ногой в горло, с оттяжкой, зацепивший жертву еще и когтями, буквально отделил голову от туловища, заливая все вокруг кровью и добавляя в и так уже измаранный клочок земли еще больше жизненной влаги. А меня долбануло снова, окатив жаром и заставив трепетать каждую клеточку. Новая волна прошлась по телу и выдавила из горла низкий, вибрирующий рык. И бойня возобновилась с новой силой.
Лишившиеся товарок твари действовали теперь осторожнее, отвлекая меня с одной стороны и пытаясь повалить с другой, не забывая вовремя отскакивать и уворачиваться от ударов. Доставалось мне тяжело, но и я не так часто мазал, нанося глубокие, рваные раны и ощущая с каждым ударом прилив новых сил. Потом они скопом таки повалили меня наземь, набросившись сразу с трех сторон, но я лишь повторил уже однажды сработавший прием. С силой сжался, а потом, подобно стальной пружине, взорвался конечностями в стороны, круша и ломая кости, вспарывая когтями плоть, и продолжая низко, гортанно рычать. Удары стали увереннее, злее, я учился наносить более серьезные повреждения, доворачивая кисть и напрягая пальцы, ноги давили и рвали наравне с руками, потроша не хуже мясницких ножей.
Воздух пропитался запахом крови, вскрытых желудков, опорожняющихся кишечников, извергающихся каловых масс. На небольшой полянке творилось сущее безумие, еще буквально две минуты назад не сулившее мне ничего хорошего. Теперь же счет был иным, не обращая внимания на вцепившихся в меня тварей, я кидался к одному врагу за другим и разрывал их на части, безудержно полосуя вдоль и поперек, круша кости и вгрызаясь зубами. Их попытки повалить и добить меня злили еще больше, а поступающие от каждой отнятой жизни силы восстанавливала дисбаланс в мою сторону все быстрее и быстрее. Они просто не успевали нанести настолько серьезные повреждения, что бы прекратить эту безудержную пляску смерти. Я учился. И я убивал. Восполняя себя. Замкнутый круг. Вскоре поток уже лился не переставая, и весь красный от чужой и своей крови, я носился из одной стороны в другую, калеча, убивая, упиваясь своей силой, своей неуязвимостью и безнаказанностью.
Совсем скоро все было кончено, четырнадцать трупов, четырнадцать отнятых мною жизней много чего позволили о себе узнать. Выжить оказалось совсем не просто, и вряд ли дальше будет проще, но теперь уже есть с чем начинать, есть от чего отталкиваться.
Я мрачно оглядел учиненное побоище. Мясорубка. Вот цена, заплаченная за мою жизнь. Больше ни секунды не задерживаясь, свернул в примеченный только сейчас проход между, казалось бы, монолитной стеной стволов и помчался прочь. Чувства были противоречивые. Нагромождение событий лавиной обрушилось на голову и просто погребло под своей тяжестью, что-то отрубив из прошлого мира. Мелькающая мрачная растительность больше не производила угнетающего впечатления, не давила на мозг, не удручала. Только так и должно выглядеть место, для такого как я. Именно здесь начнется новая жизнь, и именно отсюда я выйду опять, что бы принести кровавый хаос тем, кто самовольно вторгся в мою жизнь. Я не стану убегать, не буду прятаться, я сам стану кошмаром, безраздельно властвующим над всем сущим. Чудовище во мне довольно заурчало, удовлетворенное тем, что его наконец-то приняли, отринув прошлое и шагнув в настоящее. Теперь все будет иначе, так, как того захочу я.
Глава 3
С тех пор прошло несколько недель, а то и месяцев, не знаю, не считал. Пробегая в день десятки километров как-то трудно зацикливаться на уплывающих сутках, особенно здесь, когда солнечного света иногда не видно, по ощущениям, несколько дней. Все сливается в монотонную полосу охот, засад, поиска ночлега, когда несколько часов кряду ничем не заканчиваются и понимаешь, что уже начинаешь уставать. С каждым днем я все глубже и глубже забирался в лес, становившийся все мрачнее и враждебнее, иногда даже приходилось уступать дорогу тому, чего я просто не понимал, и элементарно опасался. Слишком странные вещи приходилось видеть, и разбираться в них мне уж точно не хотелось.
Драться приходилось все чаще и чаще, лесные дебри стали выпускать просто невероятных существ, жрущих и охотящихся абсолютно на все, что движется. Самые опасные бродили в одиночку, отстаивая свое право называться кошмаром леса, и было отчего. Не всегда они были самыми большими, сильными и быстрыми, гораздо чаще эти твари просто умели убивать. Я видел однажды, как нечто на подобии слизня-переростка напало на целый выводок гиеноподобных тварей, ворвалось в самый центр и прыснуло в стороны какой-то дымкой, а потом добило агонизирующих монстров плевками. Позже мне выпала возможность спуститься и осмотреть место схватки: земля почернела, трава вокруг скукожилась и осыпалась трухой от любого прикосновения. Это был яд, какой-то невероятно сильный токсин, обеспечивающий, в принципе, не особо крепкому противнику реальный перевес в схватке. Позже мы таки с ним встретились, и выжили оба лишь потому, что я счел разумным отступить, иначе сдохли бы оба. Он - от нанесенных мною увечий, я - от передозировки его дрянью. Не знаю, выжила ли та тварь, раны, нанесенные мною, были куда как жестоки, вполне вероятно, что сдох где-нибудь. Я же потом еще три дня маялся жуткими болями во всем теле, спасаясь только драками и восполнением сил за счет чужих жизней, иначе бы не выжил. Да и то неизвестно, как все пошло, напади он на меня первым. Наша встреча была неожиданной для обоих, преследуя очередную жертву, я вылетел из-за очередного поворота, и увидел его, добивающего плевком мою добычу. Мы замерли на пару секунд, буравя друг друга взглядами. А потом он харкнул, и горячка боя закрутилась каруселью. Уйдя в сторону, сократил дистанцию и в прыжке распорол ему бок, одновременно с этим попадая под брызнувшее в стороны ядовитое облако. Мышцы свело судорогой, но нанесенная рана была достаточно глубокой и обильно подпитывала меня, так что драться я все еще мог. Но обменявшись с ним еще парочкой приветствий, понял отчетливо - сдохнем оба, и решил отступить. Увернувшись от следующего плевка, отскочил в бок и замер, напряженно вглядываясь в россыпь бусинок-глаз, короной охвативших его макушку. И если я чувствовал ухудшение самочувствия только внутренне, то у него видок был просто жалок. Вспоротое косыми ударами туловище слизня походило на старую губку, уже не сдерживающую влагу и обильно сочащуюся зеленоватой слизью. Он тяжело покачивался из стороны в сторону, не выпуская меня из виду и готовый в любой момент отразить атаку и, как и я, явно не горел желанием продолжать бой. В какой-то момент даже показалось, что он разумен, потому как когда я сделал шаг назад, он повторил мое движение и замер вместе со мной. Принимаешь правила игры, так? Сделав еще по шагу, оба настороженно замерли, а потом, пятясь, скрылись с глаз друг друга. Я потом долго не мог выкинуть из головы этот эпизод. Может же быть такое, что не я один стал жертвой эксперимента? И если это был еще один такой же, как и я, несчастный, волею судеб превратившийся в монстра?
Признаться, была у меня и другая теория, и чем дольше я тут находился, тем больше склонялся именно к ней. Никакой это не эксперимент, слишком много несостыковок, несуразиц, а если, все же, пытаться их объяснить логически, то все это действо принимает просто космические масштабы. Нет, все должно быть проще. Хотя и не исключает абсолютно ничего, сейчас мне не трудно было поверить во что угодно. Во-первых, я так и не встретил абсолютно ничего знакомого. Ни растения, ни деревья, ни зверье не были виденными мною ранее. Слишком нереальные формы принимали местные флора и фауна, слишком смертоносные. Здесь все было чужое, странное, невозможное, особенно для Земли. И да, я почти был уверен, что нахожусь где-то еще, только не на своей планете. Был выкраден инопланетянами и благодаря их вмешательству приобрел новое тело для жизни в их зверинце? А почему бы и нет? Последнее время весь интернет забит съемками НЛО и прочими научными фактами, доказывающими их существование. Так что все вполне возможно. Удручало лишь то, что все это происходит с разумными существами, брали бы себе тех же земных хищников, ну, зачем творить такое с людьми? Захотелось соединить звериное тело и человеческий разум? У вас получилось, суки. А теперь просто ждете, какая из особей окажется наиболее живучей и приспосабливаемой? А это значит, что слежка ведется постоянно, и все подобные мне бедолаги постоянно находятся под колпаком.
После этих размышлений я стал чересчур осторожен и скрытен. Научился бесшумно передвигаться, подкрадываться, бить насмерть и уходить незамеченным, поглощая силу со все большего и большего расстояния. Многообразие противников просто воображало и заставляло приспосабливаться и вырабатывать все новые и новые методы ведения боя. Иногда брал нахрапом, врываясь в самую гущу и устраивая настоящую бойню, иногда убивал по одному, заставляя разъяренных чудовищ носится вокруг, в поисках неизвестного противника. Все это учило меня выживанию, делало сильнее.
Но каждый день приносил все новые и новые странности, разбираться с которыми просто не хватало времени. Всегда нужно было или бежать, или ждать, залегши в засаде и следя издалека за приближением очередной хищной твари, или спасаться бегством, что бы в большинстве случаев вернуться и учинить жесткую расправу, но только уже по моим правилам. Жизнь здесь кипела везде, и стоило лишь отвлечься или пропустить хоть что-нибудь, или не обратить внимание на, казалось бы, не заслуживающие внимания моменты - и все, ты почти труп.
Был однажды казус, заставивший меня драпать со всех ног, без оглядки, и без мыслей о мести. Просто не обратил внимания на копошащихся неподалеку жуков, дерущихся за кусок чего-то явно малосъедобного, но для них, по-видимому, особенно ценного. При этом они издавали такой противный стрекот, что, не вытерпев, просто шмякнул по ним ладонью, раздавив сразу с десяток. И забыл о них, продолжая следить за странными костяными гребнями, перемещающимися метрах в ста от меня в глубокой траве. А потом что-то вжикнуло и впилось в локоть, потом еще, и еще, словом, не обратить на это внимание я не мог. И потому спасся. Земля вокруг вспухла зевами сотни тысяч крохотных норок, выпуская наружу целый сонм жужжащих насекомых, зависающих на некоторое время в воздухе, а потом с артиллерийской точностью и скоростью врезающихся в меня и начинающих грызть. Жвалы стрекочущей мелочи были просто нереально мощны, вскрывая мои костяные пластины за считанные секунды и не оставляя никакого сомнения в том, что все это полчище запросто разберет меня по кусочкам. Драпал я тогда знатно, подгоняемый безумным стрекотом пустившихся в погоню жуков, но как только открытое пространство кончилось, лесное пространство создало преследователям существенные проблемы и они отстали. Это был полезный урок, хоть едва и не стоивший мне тогда жизни, но его я усвоил.
Кроме этого иногда убивать начинала погода. Несколько раз, встретившись с этим феноменом и научившись различать его приближение, старался как можно быстрее выйти за пределы его воздействия. К примеру, иногда пространство диаметров от двух-трех, до нескольких десятков километров попадало в очень неприятную аномалию, понижающую температуру до нереально низких показателей. Речь шла даже не об инее, а о количестве зверья, просто промороженном заживо, насмерть. И тогда я спасся опять-таки чудом, добивая встречающихся на пути таких же, как и я, беженцев, и только тем и выживая.
Вообще, моя способность для этого мира была действительно уникальна, не было ни одной твари, похожей на меня, по крайней мере, встречаться с такими мне не приходилось. Как и тот слизень, подобных ему я тоже больше не видел. Все же остальные водились в изобилии, и чем глубже в лес я забирался, тем больше их становилось, и все жрали, охотились, нападали друг на друга.
Для себя я поделил лес на кольца, охватывающие удаляющуюся от меня гору со всех сторон и обеспечивающих жильем и кормом строго определенные формы жизни. Редко когда твари из одного кольца забредали в другое, такое почти не встречалось на моей памяти, слишком разные были условия. Выбравшись из горы, я попал как раз в такое кольцо, а потом двинулся дальше и к этому моменту пересек еще три. Что могу сказать, жить стало веселее, жить стало опаснее. Но и потоки жизни вливались здесь куда обильнее. Множество противников подразумевало постоянную борьбу и драки, и это мне сейчас было нужно прежде всего. Так как было еще кое-что, открывшееся мне совсем недавно - я рос.
Сражаясь раз от раза с одними и теми же противниками, не заметить это было невозможно. Я действительно стал выше, раздался вширь, покрылся дополнительной сеткой сухожилий и костяных наростов, а защищающие меня почти всюду костяные пластины явно стали толще и частично изменили форму, придавая еще больше угрожающий вид. Окраска тоже претерпела изменения, теперь я стал еще гаже и отвратительнее, и старался подальше обходить лесные водоемы, что бы лишний раз не напоминать себе об этом. Одной такой походки мне хватило с головой. Глянувшая из зеркальной глади на меня морда заставила сначала оцепенеть, а когда я вошел в воду и принялся осматривать себя всего, то просто не смог сдержать вырвавшегося из глотки отчаянного хрипа. Я был омерзителен. Темно-кровавый, с гнилостно-желтыми пятнами ходячий труп, густо перевитый прорвавшими кожу костями и сухожилиями, он никак не хотел признавать, что это я и есть. Тогда почти целый день провалялся без движения, переваривая увиденное. А потом словно сорвался с цепи и, набрав приличную скорость, рванул в сторону от виднеющейся вдали горы.
Именно тогда и решил - если гора находится в самом центре, словно заточенная в исполинскую зеленую темницу, напичканную самыми смертоносными стражами, каких только можно представить, то, что же там, за этим лесом, ведь не может же он длиться вечно, должен же он когда-нибудь кончиться? Непонятным было только одно, почему самые жутки участки леса располагались все дальше и дальше от центра? Или они наоборот, стерегли подходы к горе, возле которой для чего-то была нужна более-менее спокойная обстановка? Особо ломать над этим голову я не стал, все равно не угадаю.
Следующие несколько дней я просто бежал, избегая нежелательных встреч и оставляя позади себя километры пятого кольца. Здесь многое уже было знакомо, а с чем я еще не разобрался, то лучше было вообще не трогать - чревато неизвестно чем. Очень многое мне дало простое наблюдение, рассказывая о привычках и способностях обитателей этой полосы, раскрывая их сильные и слабые стороны. Я так начал делать еще много ранее, и пока что этот метод ни разу не подводил меня. Заранее зная врага, знаешь и то, как победить его. Так что я передвигался вполне спокойно, зная, где можно пройти, а где лучше свернуть, чтобы не встретиться с очередным местным обитателем.
И вот, почуяв недалеко впереди очередное существо, сразу понял - началось новое кольцо, и пора проводить разведку методом пассивного наблюдения. Затаившись метрах в пятидесяти, укрытый с головы до ног листвой раскинувшихся вокруг меня кустарников, и замерев, словно статуя, я приготовился ждать. Глаза пожирали цель, улавливая каждое движение, и пытаясь вычленить хоть что-то, указывающее на боевые повадки твари. А посмотреть было на что. Вроде бы и зверь, и не зверь, что-то вроде сгустка тьмы, принявшего очередную уродливую форму. Сама фигура существа была полностью черной и напоминала ополовиненное туловище, а рогатая голова казалось неестественно огромной для такого тела, но существо это, похоже, нисколько не волновало. Вокруг него постоянно вилась какая-то дымка, словно сгустки черноты отрывались от тела и неохотно таяли в воздухе, придавая монстру особо угрожающий вид. Казалось, он так и вспыхнет темным пламенем и зальет все вокруг бушующим шквалом черного огня. Но оно меня не видело и вело себя довольно спокойно, если так можно назвать непонятное ковыряние в лежащем рядом трупе.
Долгое время ничего не происходило, тварь продолжала свое занятие и, видимо, собиралась заниматься этим еще достаточно долго. Что ж, терпению я научился, будем ждать до конца. Но отлеживать бока мне не дали. Где-то слева раздалась какая-то возня, и монстр, повернув туда свою рогатую голову, на несколько секунд замер, высматривая там что-то, а затем стремглав кинулся на звуки. Что ж, вот и посмотрим, на что он способен.
Разогнался монстр неплохо, но как вообще двигался, просто ума не приложу. Без нижних конечностей, его туловище заканчивалось то ли ребрами, то ли еще чем, а дальше, к низу, в землю, упиралась лишь черная дымка, живущая трепещущими языками темного пламени. Существо было полностью окутано этой дымкой, и черты его периодически скрывались за ней, становясь не четкими, размытыми, отчего при передвижении создавалось впечатление, что над землей парит призрак. Однако скорость у этого призрака была вполне приличная, и мне пришлось постараться, чтобы не отстать и не дать себя заметить. Лишь на минуту потерял его из виду, а когда осторожно высунулся из-за приютившего меня куста, чуть не потерял челюсть.
Такого мне видеть еще не доводилось. Существо вовсю шпиговало не то волка, не то медведя, выпрямившегося на задних лапах, закидывая его появляющимися в ладонях комками тьмы, взрывающимися на теле соперника. И, насколько мне было отсюда видно, то ли сжигающими его, то ли разъедающими, во всяком случае, волку-медведю было несладко, и совсем скоро он просто напросто отдаст богу душу. Что ж, ситуация как раз по мне.
Ужом скользнув из-под укрывавших ветвей, замер на секунду, и в три прыжка оказался за спиной дымчатой твари. Такой удар, который я нанес противнику в спину, обычно сразу же выводил из строя, вспарывая почти любую виденную мной до сих пор броню и ломая хребет. Сейчас же напряженная для удара рука прошла именно что насквозь, вспахивая дымчатое плечо, минуя грудную клетку и, не задерживаясь, вышла где-то в районе талии. Сила удара была столь велика, что даже задерживая его под конец, я не смог погасить инерцию, и меня бросило к земле. В тот же миг тварь наотмашь выдала дымный сгусток именно туда, где мгновением раньше находилась моя грудная клетка. А волк-медведь тут же кинулся на нее спереди. И все же мой удар не прошел для нее бесследно. Вылетевшая из ее тела лапа вырвала и вытолкнула перед собой здоровый такой черный сгусток, сразу же рассеявшийся, как только он отделился. Напавший спереди двуногий монстр в это время вовсю уже полосовал ее своими лапами, периодически взревывая и начиная ускоряться. Меня тоже не нужно было приглашать дважды. И дернувшаяся было тварь, оказалась в ситуации, в которой лично я никогда не захотел бы побывать. Спереди и сзади ее просто месили, разрывали в клочья и развеивая на ветру. Сложнее всего для меня было не попасть под мельницу ударов медведя, все-таки на него монстр походил больше. Каждый взрык словно придавал ему сил, давая возможность кратковременно ускориться и нанести ударов больше меня, наверное, раза в три. А потом наш противник как-то скукожился, сжался, и начал быстро-быстро съеживаться в комок. Завидевший это медведь огромными скачками бросился прочь. Ну и я ретировался от греха подальше. За спиной грохнуло, в спину ощутимо ударила волна воздуха. Мгновенно развернувшись, я, оцепенев, уставился на место недавнего побоища.
Твари не было, рванула, как я понял, именно она. А на ее месте была выжженная воронка диаметром метров в пять. И абсолютно симметрично на восемь сторон от воронки в земле были выжжены трехметровые дорожки. Ни хрена себе дела. Я принюхался. Земля была спекшаяся, будто ее плавили, и абсолютно остывшая. Как такое возможно? Эта тварь явно была чем-то большим, нежели обычное зверье. Какой-то робот, запрограммированный на взрыв, в случае гибели? Сбоку в кустах послышалась возня и рык боли.
Слышу, слышу, думал, не найду тебя там? Так я и не терял. Обогнул спрятавший медведя островок зелени по часовой, и встретился с ним взглядом. Ему было больно. Очень. И еще он не верил, что я спаситель. Натужно взрыкнув, он таки поднялся на ноги и помутневшими глазами, не мигая, уставился на меня. Черт, мне даже перехотелось его добивать. Весь его вид говорил: "Знаю, не одолеть мне тебя, но и покорно умирать не собираюсь". Это было во всем. В позе, в перекошенной от боли морде, в оскале, во взгляде, в конце концов. И я решил сделать то, чего никогда до этого не делал. Тупо развернулся спиной и медленно побрел прочь. Сзади натужно фыркнули и устало повалились наземь. А моя голова, словно зацикленная на одном и том же, переваривала всего одну мысль: "Может, или не может". Словно в ступоре брел, не разбирая дороги, краем сознания продолжая отмечать все необходимое, но особо и не акцентируя внимания. А потом резко обернулся, находя взглядом кустарник, но тот был пуст. Ушел.
От досады я с силой впечатал кулак в землю, отчего тот погрузился вглубь почти на половину. Черт, черт! А теперь буду мучиться, почему сразу не узнал. Убедился бы, что это бред, и дело с концом.
На душе скребли кошки. Облажался я, облажался. Ведь если все-таки "да", то, то что тогда? А тогда все иначе, совсем, полностью. Нужно было всего лишь понять. А теперь. Искать по запаху? И где, в чужом незнакомом лесу? Я еще не настолько глуп, это не парк, здесь опасен каждый шаг. Но обидно-то как. Ладно, хрен с ним, не последний день живу.
Раздраженный и злой на себя за тупость, повернул голову, что бы найти силуэт горы, и тут громыхнуло. Сильный низкий звук сотряс воздух и заставил поморщиться. Дождь, что ли? Это что-то новенькое. Сколько я здесь, еще ни разу его не было. Где-то высоко над кронами опять прилично жахнуло, да так, что даже прижался к земле. Ничего себе. Но с неба так и не упало ни капли. К чему это все было, не понятно. Но лучше двигаться дальше. Лес опять кардинально изменился. Деревья стали реже, ниже, покрылись скукоженной черной коркой необычайно прочной коры и выставили во все стороны редкие ветви, словно защищаясь от возможного неприятеля. Преобладали здесь, в основном, черные и темно-серые тона, уступая лишь льющемуся сверху дневному свету, хоть немного рассеивающему мрачную унылость местности. Зато идти здесь было проще. Трава ниже, выпирающих кверху корней почти нет. Следов же на земле почти не оставалось, так как твердая, достаточно сухая поверхность спокойно выдерживала даже мой вес, прекрасно скрывая любое присутствие. Что до запахов, то они просто вились вокруг и настырно лезли в ноздри, так что, думаю, на следы тут мало кто обращает внимания. И все они были абсолютно новые, незнакомые. Сколько же тут живности харчит друг друга каждый тень. Привкус крови словно пропитал сам воздух, и чем дальше углублялся в лес, тем насыщеннее он становился. Бойня тут где-то поблизости была, что ли?
А потом карусель запахов все-таки выстроилась в понятный мне ряд, и я смог безошибочно определить направление - туда. Ноги и руки сами понесли меня вперед. Вскоре деревья расступились, и открывшаяся картина повергла просто в шок. Мне-то казалось, я уже насмотрелся на кровь, смерть и все такое. Нет, ни хрена я, получается, до этого не видел.
Участок леса размером, примерно, с хорошее такое футбольное поле, перестал существовать. Учиненная разруха просто не поддавалась описанию. Все, что росло, было не столько сломано, сколько смято, вбито в землю, с неимоверной, чудовищной силой. Целым не осталось ничего. Вплоть до камней, брызнувших крошевом в стороны и рассеявшихся по площади. А пиком кошмара было то, что живность, находящаяся здесь во время всей этой свистопляски, никуда не делась, и гармонично вплелась в жуткую мозаику, окрасив то, до чего дотянулись их брызги, в собственные цвета. Взгляд периодически натыкался на бурые потеки, скапливающиеся в небольшие лужицы, на комки какого-то фарша, перевитого жилами с торчащими во все стороны обломками костей. Живая некогда плоть укрывала тонкой пленкой вдавленные в землю камни, расщепленные стволы деревьев, чудовищными узорами облепив большую часть доступного взгляду пространства, сколько же тварей здесь погибло? И ничего, абсолютно ничего не указывало на то, что же произошло.
Жуткая, ирреальная картина, не известно ведь даже, была у них возможность спастись, или нет - не дай бог мне так вляпаться. Переступать невидимую черту, отделившую этот мир от того, я так и не решился. Слишком уж странные вещи там произошли. Сразу стало как-то неуютно, не по себе, что-то мне разонравилась эта полоса леса, лучше бы покинуть ее без задержек. Но просто уйти уже не получалось. Стойкий запах крови привлек не только меня, со всех сторон уже спешили.
Из-за росших слева кустов резво выскочила тварь раза в два массивнее меня и, судя по всему, достаточно голодная. Она замерла, вцепившись в меня угольками глаз, а на сцене уже появился новый персонаж. И вот он останавливаться явно не собирался. На всей скорости, даже не замедлившись, нагнув голову и выставив вперед растущий из морды здоровенный рог - буквально нанизал тварь и протащил ее еще метров пять. Та же огласила округу таким благим ревом, что впору было полопаться барабанным перепонкам. А прикончивший ее буквально за пару секунд вездеход уже разворачивался, выбирая новую цель. И видок у него был тот еще. Нечто кентавроподобное, поросшее густой шерстью и смахивающее немного на мамонта, существо производило немного доисторическое впечатление, но угрозой от этого от него веяло не меньше. Интересно, а насколько опасно выгляжу я? Если так же, как и мерзко, то все еще в первой десятке, наверное. Монстр же, наконец, разобравшись с приоритетом целей, протяжно затрубил и, сметающим все на своем пути тараном, ломанулся куда-то в сторону. Ну, ни хрена себе. Проткнутая тварь пыталась вяло шевелиться, но сил у нее было уже явно недостаточно и, воспользовавшись ситуацией, подойдя, нанес ей последний удар. В тело тут же ощутимо хлынула эйфория, и голову, как всегда, привычно опалила жажда боя, но я уже умел с этим бороться и тут же поборол кровожадный порыв. Оттуда, куда убежал шерстяной, уже слышались удары, рев и треск ломаемых костей. И я уже было решил под шумок свалить куда подальше, как в мозгу словно щелкнуло - и до каких пор? Как часто я буду бегать при встречах с такими вот противниками? Разум понимал, что это дурость, там сейчас не драка, там бойня. Со всей округи сюда сбегается зверье с надеждой на легкую поживу, но легкой она не будет, ни для кого. И теперь я туда же? Но ради чего? И ответ не заставил себя долго ждать - да все из-за того же. И тогда зверь получил свободу, свободу убивать.
Хриплый рев, вырвавшийся из глотки, был подобен проклятию, обещая скорую, болезненную смерть. Тело напряглось, в предвкушении кровавой пляски, и молнией метнулось вперед, туда, где уже шло безумное пиршество. Оценивая обстановку еще в прыжке, обнаружил и шерстяного, топчущего своими ногами-тумбами соперника, рядом ракообразная тварь сцепилась в смертельных объятиях с другим монстром, полосуя того клешнями и хвостом-жалом, а чуть дальше виденный уже однажды дымный монстр закидывал не то моллюска, не то улитку плавящими ее панцирь сгустками тьмы. И так было везде, творившееся безумие набрало такие обороты, что монстры калечили и убивали соперников буквально в метрах друг от друга, а потом разворачивались и бросались на нового врага, чаще всего на того, кто оказывался ближе. И очень не везло тем, чей враг был еще жив. Так как пощады тут не просили, и не давали. И свою лепту во весь этот хаос предстояло внести и мне.
Приземлившись, взвился в воздух еще раз и сбил с ног добивающую свою жертву ракообразную тварь. Та не удержалась на четырех задних и опустилась на все шесть, став тут же на пару метров ниже. Не теряя времени, добил ее издыхающего оппонента, получив новый приток сил, и, пропустив над собой уродливую, попахивающую тиной клешню, вскочил гадине на спину. Хвост твари тут же метнулся в ударе - мимо. А потом костяной кулак опустился ей на правую височную долю, сминая не тонкий такой панцирь и выдавливая брызги чего-то розового. Монстр вздрогнул всем телом и стал оседать, клешни забились в конвульсиях, щелкая и клацая в воздухе, но это уже была агония. В мое естество, словно бурлящий поток, ринулась энергия, затапливая каждую клеточку, каждый мой сантиметр. Рука пошла назад, сжалась, и с хрустом вошла уже в левую височную долю. В глазах полыхнуло, заставив скатиться наземь, и уже там, рядом с издохшей тварью, меня словно тараном шибануло по мозгам. Такого притока силы я еще не ощущал. В голову пришла мысль: "Чем сильнее монстр, тем больше и отдача..." Но закончиться не успела. Мгновение шока было настолько коротким, что тело уже летело вперед, пока разум осмысливал новую информацию. Нападать старался со спины, на уже занятого боем врага, атаковал, стараясь убить за один-два удара, и тут же кидался на его оппонента, круша конечности, вгрызаясь в шею, разрывая брюхо и отскакивая, взглядом определяя следующую жертву. Гвалт и ор вокруг уже не давили на сознание, оно было затоплено охватившими меня всего эйфорией и жаждой крови, бурлившими во мне, словно жидкий огонь. А источник все не иссякал и не иссякал, каждая рана, каждая смерть лишь усиливали его мощность. Подобное я ощутил когда-то ранее, еще при драке со стаей собакоподобных тварей, но никогда еще в таком объеме. Нанесенные мне увечья латались буквально на глазах, а собственная мобильность не позволяла атаковать меня более чем двум тварям. Иногда я специально провоцировал свалку, бросая своего противника на уже дерущихся и заманивая туда новых. А потом, выгадав момент, убивал занятых друг другом монстров несколькими ударами.
В общем, замес был просто поразительный. Даже мелькнула мысль: "И я был готов отказаться от всего этого?" А потом снова враг, снова кровь, брызжущая во все стороны, хруст, рев, стоны, полные боли и предсмертной муки, кружащиеся в жутком танце чудовища, и посреди всего этого хаоса беснуюсь я, самый, не побоюсь этого слова, хитрожопый монстр. Я буквально дерижировал ими, стравливая, подставляя и ослабляя для того, что бы меньше возиться самому. Мои удары не просто попадали по противнику, как у большинства, а метили в незащищенные глаза, суставы, сочленения, в открытое брюхо и так далее. Максимум урона, максимум эффективности, все для скорейшей победы. Так и вертелся, успевая бить, уклоняться, нападать и отходить, выводя на сцену все новых и новых соперников для уже освободившихся.
Спустя какое-то время уже нельзя было разобрать где, кто, кого и когда. Тварей стало слишком много, и нам стало тесно. Деревья трещали чаще, земля, перепаханная еще до этого, теперь старательно утрамбовывалась сотнями ног, напирающими из леса все новыми и новыми волнами. И это лишь бесило. Очередную толкнувшую меня спиной тварь я загрыз, буквально вскочив ей на плечи и сбивая весом на землю. Потом тут же выбросил руку вперед, ломая чью-то голень и в диком прыжке взмывая в воздух. Ну, ни хрена ж себе! Побоище приобрело поистине нереальные масштабы. В округе леса уже не было, все просто кишело разномастными тварями, жрущими, режущими и рвущими друг друга на куски. Стали раздаваться грохоты разрывов, видать, оприходовали парочку тех дымных монстров. В бок вошло чье-то жало и впрыснуло какой-то токсин - плевать. Омываемый нескончаемыми волнами силы организм даже не заметил этого, как я не заметил, откуда была произведена атака. Да и похрен, мне было некогда. Каждая секунда теперь отводилась хотя бы на один-два удара, иногда размашистые оплеухи когтистой лапой задевали двух-трех толкущихся рядом оппонентов, и тогда наркотический поток начинал хлестать через край. И я пил, пил, пил столько, что просто не понимал, куда столько влезает. Ведь оно только прибывало, копясь... где? Понятия не имею, но выхода оно не имело точно, разве что залечивая мои повреждения. Вот только накопление значительно превышало растраты.
Вдруг твердь под ногами дернулась раз, второй, третий, а потом с жутким грохотом метрах в ста от меня в воздух ударили настоящие фонтаны земли. Раздавшееся жуткое шипение перекрыло все звуки вокруг, и тут началось. Такого я даже представить себе не мог. Еще не успели опасть дождем комья, как на сцене появилось нечто новое. Из земных недр, кольцо за кольцом, стал подниматься чудовищных размеров червь, молча, неумолимо, словно скала. Впавших до этого в безумие тварей словно окатили холодной водой, промыв мозг и включив чувство самосохранения на полную мощность. Прыснув во все стороны, давя друг друга и даже не пытаясь огрызаться, они тупо ломились прочь, покрывая метр за метром с бешеной скоростью. Просто чудо, что меня не затоптали, как множество других. Я-то никуда не ринулся, все стоял и смотрел, периодически уворачиваясь или отталкивая очередную несущуюся на меня зверюгу.
Да сколько же ты еще будешь лезть, гадина? Монстр же излучал просто титаническое спокойствие, выдвигаясь все больше и больше, и совсем не обращая внимания на мельтешащих внизу букашек. Из некоторых его колец вырывались целые столбы пара и тут же устремлялись вверх, окутывая его на мгновения мерцающей завесой. Ну, ни хрена ж ты здоровенный. Вокруг уже никого не было, лишь земля была сплошь укрыта мертвыми и доживающими свой последний день неудачниками. Где-то копошилось, шевелилось, но ничего вокруг уже не имело значения. У меня был лишь один вопрос: "Что дальше?" И ответ скоро пришел.
Выдвинувшись еще на несколько сегментов, червь склонился к земле, и раскрыл пасть. Вот это ворота! А потом этот зев пещеры пошел прямо на меня, взрывая землю и загребая в себя все лежащее на ней лакомство. Дикий скачок в сторону и небольшая пробежка вывели меня из опасной зоны, и я вновь остановился, наблюдая за чужим шведским столом. Так вот зачем ты пришел. Пожрать на халяву. И ведь таки нажрешься, мясом здесь, наверное, несколько гектар укрыть можно. И ведь не подавиться даже, с такой-то глоткой. А червь все заглатывал и заглатывал, тупо собирая обильно раскинувшуюся вокруг дармовщину. Мелькнувшая было мысль тут же погасла. Нет, не осилю, даже не поцарапаю. Не стоит и пытаться. Что ж, больше тогда мне здесь ловить нечего. Все твари, небось, разбежались так далеко, что теперь их даже днем с огнем не сыщешь.
Тело все еще распирало от полученной дозы, шестое кольцо леса дало мне поистине невероятный подарок. Убивая раньше и получая много меньше, я уже замечал, что становился со временем крупнее, выше, сильнее. Как обострились чутье, реакция. Все это мне было уже известно, и я примерно предполагал, каких изменений стоит ждать от очередных стычек. Но теперь, теперь даже загадывать не хотелось. Крылья, еще одна пара рук, ног? Или, может, хвост, с ядовитым жалом на конце? Все может быть, мир вокруг уже давно не просто сошел с ума, но и научил не удивляться ничему. Ну, разве что, этот червь привел в замешательство, и то ненадолго. Так что пора уже валить отсюда, больше мне здесь ничего не перепадет. За остаток дня я беспрепятственно пробежал несколько десятков километров и решил-таки заночевать. В теле разлилась непонятная слабость, стало жарко, захотелось прижаться к чему-нибудь холодному, а еще лучше прыгнуть в воду, что бы хоть как-то остудиться. И мне повезло. Справа, откуда-то издалека повеяло свежестью, влагой - озеро или небольшой пруд, каких тут предостаточно, а может и речушка какая, мне было все равно. Лишь бы побыстрей. И я ломанулся туда.
Минут через десять, обследовав песчаный берег приличных размеров для этих лесов озерца, осторожно вошел в воду. Приятная прохлада тут же принялась приводить в порядок мои разбушевавшиеся ощущения, гася сжигающий изнутри жар и восстанавливая обычное самочувствие. Возникшая в стороне рябь заставила опрометью выскочить на берег и замереть, высматривая противника. Мелькнувшие тени быстро достигли места моего недавнего купания и, покрутившись, исчезли на глубине. Вот так и съедают в два счета. У меня не было ни малейших сомнений, что в воде и, особенно стае мелких хищников, достойного сопротивления я не окажу. Разберут по кусочкам в два счета, лучше не рисковать. А жар вернулся. Вот ведь хрень. Придется терпеть, но лучше в сторонке, а еще лучше найти более безопасное место. Но, как на зло, ничего подобного мне найти не удалось. Придется отлеживаться, постоянно находясь на стороже. А потом перед глазами все поплыло, и меня вырубило.
Глава 4
Пробуждение было странным, даже очень, я бы сказал. Попытка подняться привела к дискомфорту, было неудобно как рукам, так и ногам. Не пришедший в себя еще мозг плохо соображал, и потому, открыв глаза и увидев свои руки, я пока ни черта не понял. Поднявшись, с досадой отметил как затек правый бок, и пошел к кустам отлить. И вот только тут до меня дошло. По голове словно обухом заехали! Я - это снова я? Какого черта?! Да что, плять, такое творится? Что за шуточки, на хрен?! Поднявшаяся волна эмоций была почти готова захлестнуть меня с головой, но все та же голова успела перехватить бразды правления, и пятиэтажная брань была вовремя сдержана.
Перво-наперво, отошел подальше от воды к одиноко стоящему неподалеку дереву. Без одежды, без средств к существованию, да и вообще в своей человеческой форме я не дотяну и до заката. В этом сомнений не было. Солнце только-только стало выплывать из-за горизонта, окрашивая небосвод в свои цвета, а значит, часть тварей сейчас прячется и пережидает до вечера, а другая только просыпается. И скоро лес станет много опаснее, да так, что шага могу не ступить. Что же делать? И как вообще все это понимать? Стоп! Без паники. Ждал новую пару рук или ног? Получи. Но только в комплекте. Это плюс. Еще один плюс будет, если я не потерял возможность получить тело твари. Это единственная возможность выжить. И решать этот вопрос надо немедленно, время утекает катастрофически быстро.
Все-таки паника не лучший друг человека. Получив назад себя нормального, я почувствовал нарастающий страх из-за того, что скоро у меня отнимут это еще раз, но теперь уже навсегда. А потом, словно по подсказке, внутри шевельнулось какое-то чувство. Заметить его на фоне все нарастающей истерии при других обстоятельствах было бы почти нереально, но обострившаяся паранойя, видящая за каждым движением травы скрытую угрозу, определила его достаточно быстро, и ухватилась как за соломинку. Что-то сродни гневу, ярости, но какое-то отстраненное, запертое, что ли. Концентрация на нем принесла неожиданные плоды - быстро разрастающийся во всем теле жар. Миг переходя я уловить не смог, просто земля качнулась и приняла на себя уже когтистые лапы с костяными пластинами и шипами. Ни боли, ни корч, только жар, мгновенно схлынувший и бесследно пропавший. Я снова монстр, и это принесло несказанное облегчение. С души прямо камень свалился, нет, целая скала - буду жить.
В придачу же ко всему, где-то внутри ощущалось иное зерно, суть другой формы, мое иное "я". Лишь слегка сосредоточившись на нем, сразу же почувствовал уже знакомый жар, начавший моментально распространяться от центра груди по всему телу. Нет, мне этого сейчас не надо. И опалявшие нутро потоки исчезли, быстро, почти мгновенно, как и не было их. Паники как не бывало, наоборот, настроение подскочило до такого уровня, каким еще не было в этих лесах. Хотелось заорать что-то похабное, но как раз этого делать нельзя, могут услышать, и заинтересоваться. Хотя чего уж теперь. Оставленные с вечера следы уже не умещали меня сегодняшнего. Пальцы вытянулись, стали толще, покрылись дополнительными сколами кости, ладонь еще больше укрылась вязью жил, утопающих в костяных пластинках, неожиданно вылезших по всему запястью. Очередной армор? Почему бы и нет, теперь хрен кто перегрызет, можно даже в пасть совать. Хотя нет, это будет дуростью.
Само тело также вытянулось, стало массивнее, крупнее. Прикинув на глаз метраж, провел пальцем борозды на дереве в полтора и два метра от земли. Так и есть, чутку подрос, где-то метр шестьдесят, с кепкой, если на четырех. Тогда макушка как раз, примерно, в этих широтах. Все тело будто звенело от собственной силы, мышцы бугрились канатами, перекатываясь настоящими валунами, а жгуты сухожилий ходили подобно стальным тросам, что даже в таком мерзком теле выглядело достаточно внушительно. Посмотреть бы на себя еще со стороны. Кстати, а почему бы и нет, озеро-то рядом.
Лучше бы я этого не делал. Из зеркальной глади на меня глянула такая мразь, такая образина, что часть эйфории как рукой сняло. А думал, что хуже уже и быть не может. Оказалось - может. Морда раздалась немного вширь, повлияв на пасть, ноздри, глаза, лоб, на все, в общем. Клыки, до этого непонятно как умещающиеся во рту, стали чуть толще и приобрели новых напарников, выстроившись желтым частоколом по всему периметру. Улыбка "Умри от страха, или от нас", фильмы ужасов отдыхают. Срезанный, почти заподлицо нос стал шире, расставив ноздри немного в стороны, окаймленные коротким костяным козырьком-обрубком, частично перевитым редкими сухожилиями, уходящими вглубь кожи где-то на щеках. Надбровные дуги вытянулись еще больше, накрыв глаза и визуально увеличив лоб. Черт, да мне им ворота ломать можно, таран же! Жуткая харя недовольно поморщилась, увиденное ей явно не пришлось по вкусу, ну да куда деваться. Зато так жить проще, по крайней мере, здесь. А как найду людей, там и человеческая форма пригодиться. Так что все не плохо, а даже очень и очень, по сравнению с тем, что было раньше.
Почему-то я совсем не сомневался, что рано или поздно кого-то найду. Может, это надуманное, или просто убедил себя, но приобретенная возможность с новой силой разожгла надежду на то, что все еще может быть так, как того захочу я, а не эти хреновы экспериментаторы.
На этой позитивной ноте и решил закончить. Хотелось добраться до следующего кольца как можно скорее, а там рвануть еще дальше, и еще, и еще, пока... ну, об этом пока рано. И, набрав довольно приличную скорость, я метнулся в лес, оставляя за спиной силуэт горы. Встреченные пару раз местные твари улетали с одного-двух ударов, разрываемые напополам или просто с оторванными головами, теперь это выходило легко и просто. Силы в руках было не меряно. Но больше мне в этот день никто не попадался. Деревья мелькали по бокам и исчезали за спиной, отмеряя исчезающий лес километр за километром. Его мрачная атмосфера больше не имела надо мной власти, я буквально чувствовал, что стал неприкасаемым, выпал из общего подсчета и развязал себе руки. Иллюзия? Вполне возможно. И пусть даже так, пусть мы все под колпаком, но я не перестану трепыхаться, пока могу, и буду делать все возможное, что бы это длилось как можно дальше.
К вечеру лес не претерпел каких-либо изменений, и ночь также не принесла ничего нового, зато утро следующего дня превзошло большинство моих ожиданий.
Я стоял на краю обрыва, щурясь от бьющего в глаза солнца и наслаждаясь открывшимся мне видом. Это было потрясающе. Где-то далеко внизу подо мной продолжалось зеленое бескрайнее море, но уже не такое, как у меня за спиной, это чувствовалось с первого взгляда, ощущалось по свободно колышущейся листве, по игре солнечных лучей на яркой зелени, по всему. Этот лес был похож на тот, что окружал первыми кольцами гору, такой же девственный и незапятнанный смертоносным присутствием. По крайней мере, мне так казалось. Окинув взглядом еще раз все это великолепие, решил не мешкать. Прямого и безопасного пути вниз видно не было, и бегать искать его я не имел ни малейшего желания. Так что просто уцепился за край обрыва и по старинке стал спускаться вниз. Но, то ли из-за возросшей массы тела, то ли еще из-за чего, рыхлости почвы, к примеру, на середине пути руки вспахали глубокие борозды и попытались ухватиться заново. Но тщетно, они заскользили так же, как и ноги. И я стал падать, хотя и тормозил частично, с силой запуская в землю когти. Потом стена кончилась - обрыв, оказывается, слишком выступал вперед, и все, что успел подумать, это было: "Вот, плять!" А потом спина сломала одну ветку, потом вторую, меня перевернуло, грохнуло грудью о следующий сук, руки попытались хоть за что-нибудь уцепиться, но безрезультатно. Перевернувшись вниз головой, следующие несколько веток ломал именно ею, каждый раз боясь, что не выдержит и треснет, как переспелый арбуз. Но обошлось. Мне удалось-таки ухватиться за какую-то ветку и замедлить полет, потом в охапку попала еще одна, и еще, пока просто не завис, не побоюсь это сказать: "Куском дерьма на веточке в метре над землей".
Главное, мозги уже ухватили картину целиком и констатировали, что все в порядке, жил, жив и буду жить. Но заставить себя отпустить ветви пока не мог. Да что уж там, перетрухнул знатно. Пройти столько боев, столько крови пролить, столько черепов снести, а потом сверзится с такой высоты и разбиться в лепешку - кого хочешь может на мандраж пробить. В общем, в себя пришел довольно скоро, отпустил бедное дерево и твердо стал на все четыре. Вот, это уже по мне, и, окинув беглым взглядом окрестности и принюхавшись, потрусил в сторону от возносившегося теперь в небо стеной обрыва.
Седьмое кольцо полностью оправдало мои ожидания - это был почти нормальный лес. Может, дальше, он и вообще станет нормальным? Вполне возможно, по крайней мере, надежда на это была. Если честно, за последнее время в голове так все перемешалось, что там сейчас у меня варилась настоящая каша. В куче были и горные лаборатории с хозяевами-экспериментаторами, и перемещение на другую планету, и государственные ведомства с секретными военными объектами, ну и, конечно же, просто непонятное стечение обстоятельств с живущими где-то там, вдали, обыкновенными, живыми людьми. И в виду всего этого хаоса придумывать что-либо еще просто не было желания. Будет, как будет. И хрен с ним.
А потому первой же встретившейся твари походя снес пол черепа и затрусил дальше, услышав лишь, как сзади падает труп. Ящер какой-то, не видел таких, больше на динозавра похож. И, явно, плотоядный, зубы в пасти раза в полтора больше моих, да и росточком повыше. Но не соперник, не соперник. В траве сбоку что-то зашуршало, закопалось и затихло. Мелькнувшие высоко в ветвях тени замерли, словно боясь выдать себя, да и вообще лес вокруг вдруг сделался тихим-тихим. Такое бывает, когда случается предчувствие - затишье перед бурей, перед недобрым, неотвратимым. И лишь шепот ветра в кронах да собственные шаги, и больше ничего. Жизнь будто замерла, в ожидании. И когда до меня дошла комичность ситуации, по лесу прокатился жуткий, повторяющийся всхрип, эхом отскакивающий все дальше и дальше, и заставляющий, небось, вжиматься в сырую землю и замирать не одно живое существо. Вот и пришло оно, время монстра, мое время. Это я стал причиной затишья, меня испугались местные твари, мое присутствие вызвало лесное безмолвие. Хриплое карканье, заменившее смех, прекратилось так же внезапно, как и началось. Гробовая тишина, казалось, стала еще ощутимей, тяжким весомо опустившись на плечи. Теперь всегда так? Везде? А что же не там, позади? Или для тех мест еще мордой не вышел? Не так страшен? Непонятно откуда взявшаяся ярость затопила тело жгучей волной. Зубы заскрежетали, словно жернова. Мышцы напряглись, натянувшись, словно канаты, и бросили тело вперед. Вот так, да, пугалом теперь стал? Прыжок, еще прыжок. Сломали старую жизнь, дали новую, еле выжил, и что дальше? Скорость все нарастала, уже не успевал вписываться в повороты и тупо сносил к чертям кусты, молодые деревья, сминая и вырывая их с корнем. Стать всеобщим страшилищем, вести жизнь изгоя, при чьем приближении замирают даже самые неразумные? Взмывшее вверх тело перемахнуло очередной поваленный ствол, страшные когти впились в древесину, фиксируя захват и давая мышцам опору - толчок, воздух засвистел, рассекаемый бросившейся в него тушей, удар. Лапы с силой вжались в ствол растущего в нескольких метрах дерева, оставляя глубокие борозды и давая задним конечностям время закрепиться. Перевитые сухожилиями жуткие ноги распрямились, и воздух снова засвистел, расступаясь перед неумолимо ринувшейся вперед машиной. Очередной прыжок. Очередное дерево. Стук костяных пластин, треск взрываемой когтями древесины, и новый свист воздуха. И так раз за разом. Безостановочно, без устали, от дерева к дереву. Внизу, метрах в пяти, проносилась земля, перечеркиваимая время от времени жуткой тенью, изредка проносившейся под проникающими сквозь листву солнечными лучами. В груди все еще пекло, но больше от досады на себя. Ведь все понимал еще тогда, так какого же сорвался? Не выдержала душа? И что, совсем потерять разум, стать настоящим чудовищем? Этого я хочу? Нет, не этого. Тяжелая туша впечаталась в землю всеми четырьмя конечностями, выбив из-под себя целые комья. А вот это уже интересно.
В воздухе, почти незаметно, на грани чувствительности повеяло дымом. Пожар, или от чьего-то костра пришла весточка? Поднявшись на задние лапы и опершись о дерево, втянул ноздрями воздух. Так и есть, оттуда тянет. Глаза уставились куда-то между листвы - что ж, стоит проверить, что там такое.
Нашел место лишь под утро, бежать пришлось весь вечер и всю ночь, без передышек. Ну да не впервой. И, походу, не зря. Руины еще дымились, распространяя в воздухе запах гари и чего-то еще, незнакомый мне запах. Обугленные колья, некогда вбитые в землю и, по всей видимости, служившие забором, были выворочены и повалены наземь. Скорее всего, огонь распространился уже после того, как некто, пожелавший ворваться внутрь, сумел это сделать. Осторожно ступая, пошел вперед. Здесь была отобрана первая жизнь, труп лежал в неестественной позе, что свидетельствовало о необычайной силе напавшего или напавших. Так скрутить человеческое тело, вопреки его физиологи, думаю, было бы нелегко. Стоп, что-то в обожженном трупе меня настораживало, какая-то мелочь, выбивающаяся из общей картины. Распрямив связанное почти узлом тело и перевернув его на спину, тут же понял, в чем дело. Что за нахрен? Оно хоть и было полностью обгорелым, но отдельные части сохранило, и как объяснить странную форму ушей, не имел ни малейшего понятия. Что за гребанное фэнтези, мне еще эльфов тут не хватало. Не знаю, может увечье какое-то привело к подобному, но тогда почему форма второго уха аналогична первому? Ну и хрень.
Ладно. Вот еще один труп, похоже, пытался сбежать, но неудачно. Нечто располосовало ему спину, достав до хребта и сломав его, как тростинку. Рваная рана говорила о многом, но никак не объясняла такие же уши. Скрипнул зубами, двинулся дальше. Вот и еще одна версия, я в сказке. И где же гномы?
Всего на пепелище оказалось три трупа, и все они были, вот ведь хрень - эльфами. Обожженными до неузнаваемости, но эльфами. Или же все они когда-то ранее подверглись операции на ушах. Ладно, пусть так, но, по крайней мере, я не единственный разумный здесь. А это уже много значило. Больше ничего интересного обнаружить не удалось, огонь уничтожил все, оставив лишь обугленные руины. Но вот запах, витавший вокруг помимо гари, был какой-то странный, он настораживал. Обойдя вокруг еще пару раз, но так и не найдя хоть каких-нибудь следов, решил больше не задерживаться. Седьмое кольцо преподносило все новые сюрпризы, и я рассчитывал получать их и впредь. Двигаться дальше решил неспешно, торопиться мне некуда, а вот пропустить что-нибудь важное мне не хотелось.
С пути, постоянно шарахаясь, уносились стремительные тени, уступая дорогу и пытаясь убраться подальше. Лес вокруг меня держался настороже, постоянно испытывая необходимость затаиться, спрятаться, не привлекая к себе внимания. Никогда раньше я не был так одинок, меня не пытались съесть, никто не преследовал, не было необходимости бежать, спасая свою жизнь, или наоборот, кидаться в самую гущу схватки, с твердым намерением урвать кусок и себе. Ничего этого не было. Я был предоставлен сам себе, одинокое, смертельно опасное чудовище.
К закату было пройдено значительно меньше расстояние, чем привык. Ночь провел под листвой одного из множества растущих здесь кустарников, изобилующих всевозможными расцветками и формами. Да, вот чем этот лес отличался от тех, оставленных позади. Он был ярок, он жил так, что бы это запоминалось. Краем глаза, изредка замечая спешащую убраться в целости и сохранности очередную тварь, замечал и их разительные отличия с уже виденными монстрами. Эти были ближе к тварям, жившим в доисторическую эпоху, похожие на всяких рапторов, тиранозавров и прочих хищников тех времен. Некоторые жили стаями, охотясь и защищаясь вместе. Некоторые бродили в одиночку. Но даже при численном перевесе всегда бросались наутек, едва различали мое присутствие.
Также, намного чаще стали попадаться водоемы, ручьи и небольшие речушки, просто изобиловавшие хищными гадами и прочей нечистью. И как только здесь жили те бедолаги, небось, скрывались от кого. Иначе кто в здравом уме решится бы поселиться здесь. Хотя кто их знает, может, где-то дальше, в цивилизованном мире части тел всех этих тварей высоко ценятся, и эти промышляли как раз их сбором. А может еще что. По крайней мере, если задаться целью, то догнать здесь я смогу почти любого, так что, при нужде, всегда смогу заработать. Но это лишь домыслы, нет смысла загадывать.
Буквально через сотню метров пришлось остановиться, вслушиваясь в доносящиеся справа звуки возни и глухие удары. Кто-то кого-то решил съесть? Посмотрим. Но я опоздал. Уже вылетая на поляну, успел заметить только метнувшийся в лес силуэт очередного хищника, а на земле, раскинув руки и пуская кровавые пузыри, лежал на спине эльф. Один из погорельцев? Все может быть. Втянув ноздрями воздух, понял - не жилец, слишком его подрали. Подойдя ближе, убедился в остроконечности и второго уха, вот же ж хрень. А потом наши глаза встретились, и бедолага отдал концы - насколько я понял, не от полученных им ран. Грудь его представляла сплошное месиво, рубаха из темной ткани просто нашинкована лоскутами, похоже, кому-то очень хотелось отведать его требухи, иначе, сначала, перекусили бы ему горло. Что еще? Сапоги обычные, вроде, добротные, прошитые. Штаны, хоть и изгвазданные напрочь, явно указывали на знание местными о наличии таких удобств как карманы и ширинка. Что ж, какая никакая, а цивилизация. Эта мысль заставила оскалиться в улыбке, нашел, блин, критерий. А вот это уже интереснее. В метре от трупа, в траве, валялось оружие. Нечто на подобии длинного кинжала, с гардой и рукоятью, обвитой чем-то простым и неказистым. Клинок отдавал синевой и по форме напоминал остроконечное перо, слишком уж широк он был. Интересно, для каких он целей создавался? Но мне оружие совершенно без надобности, так что пусть лежит. Но отвести взгляд от следующей вещи я уже не смог.
Из-под трупа торчало нечто, с чем мне уже приходилось сталкиваться. Перевернув тело на живот и, облегчив задачу крови собраться в лужу, сдернул с мертвеца ткань, встряхнул и развернул к себе. Надо же, плащ, подбитый ничем иным, как шкурой виденного мной уже однажды шерстяного поезда. Только тот был темно коричневый, а здесь все черное, и смотрится, должен отметить, весьма неплохо. И, повинуясь мимолетному желанию, сменив в мгновение ока форму, накинул его себе на плечи. Длинноват, но зато как уютно. Шерсть приятно окутала голое тело, прильнув к нему так, словно обняв. Тепло, хорошо. Рефлекторно запахнул плащ еще больше, полностью скрыв свою наготу и оставив снаружи только голые руки, лицо и ступни ног. А болтающийся позади шлейф, недолго думая, просто отчекрыжил по длине найденным кинжалом. А ведь прочная шкура, пришлось помучаться, но зато теперь как на меня шили, ну почти. Сам-то я не шибко хорошо сложен, скорее даже худоват, ну да это от прошлой жизни осталось, но плащ прекрасно скрывал и это. Вот так находка, будет жаль ее потерять. Все, решение принято, пока не будет грозить опасность, останусь в этом облике.
И сразу же поплатился, наступив на острый сучек. Вот же ж! Оглянувшись, окинул взглядом сапоги мертвеца. Ну, уж нет, а если придется быстро оборачиваться? Да и не мой размер, лучше уж под ноги буду внимательнее смотреть. Но надолго меня не хватило и, в конце концов, таки сменил облик, а плащ свернул и закинул за спину, благо зацепиться там было за что, не свалиться. И бодрой рысью направился вперед.
Значит, четвертый направлялся в эту сторону. Почему? Ну, тут все ясно, следовательно, и мне туда же. Мысли были самыми оптимистичными, вполне возможно, что скоро встречу коренных обитателей и моя жизнь повернет совсем в иное русло. По логике, сейчас тут что-то вроде средневековья, мечи, кинжалы и прочая лабуда. Соответственно, будет неплохо определиться с занятием, жить в лесу монстром мне как-то не очень хочется. Так что придется выйти к людям, или не людям. Похрен, лишь бы не испугались, а то, как я уже успел убедиться, человеческий облик отпугивает тварей не хуже, но зато слишком зависим от множества факторов. Нужна одежда, обувь, еда, скорее всего, ночлег, возможность приводить себя в порядок, ну, и по мелочи. В общем, везде свои плюсы и минусы. А так-то я несколько часов брел на своих исконных двух, и только и слышал, как драпают во все стороны. Размышлять на ходу стало уже привычно и нисколько не мешало следить за окрестностями. Мозги крутят что-то свое, а конечности без устали несут тело вперед. Удобно, особенно если учесть, с какой скоростью я передвигался. И это было одним из неоспоримых плюсов.
К вечеру лес начал меняться, стал гуще, разнообразнее, появились новые виды деревьев, чем-то похожих на наши ивы, но только полностью в колючках, запахи стали разнообразнее и иногда сплетались в такие клубки, что разобрать что-либо просто не представлялось возможным. Замечаемые мной преображения вскоре настолько изменили лес, что стало ясно - началась новая полоса, восьмая.
Глава 5
Прошло уже несколько дней с тех пор, как нашел обгоревшие руины и направился в указанную трупом сторону. Но так ничего и не нашел. Может, забрал слишком в сторону, или тот бедолага спасался бегством, не разбирая, куда бежит, в общем, моя надежда в скорости найти хоть кого-то, накрылась медным тазом. И вот уже как часа два брожу по берегу реки, так и не решив, как буду перебираться на ту сторону. Бурные, темные воды не вызывали никакого доверия, а ширина русла и скорость течения лишь еще больше нагнетали атмосферу. Вплавь - не полезу, это понял сразу. Учитывая фауну этих мест, там может скрываться самая мерзкая пакость. И попасть ей на зуб не входило в мой список дел на сегодня. Длительная пробежка против течения не дала никаких результатов - открывшийся дальше голый берег реки, на сколько хватало глаз, ни разу не решал моей проблемы. Пришлось возвращаться и пилить вдоль течения, что и делаю до сих пор. Русло уже в третий раз делало крутой изгиб и ни на йоту не сужалось, плот делать, что ли? И, главное, как? Лиан тут нет, камыш не растет, вязать чем? Или повалить дерево потолще, и попробовать с ним? Я огляделся. Нет, не прокатит, слишком тонкое и ненадежное все вокруг, не вариант.
Но очередной поворот реки напрочь выкинул из головы мучавшую меня проблему. Невдалеке от берега, под одним из разлапистых деревьев, явно были остатки костра, обложенные по периметру валявшимися в округе камнями. Запахи пока молчали, зрение и слух тоже - никого. Быстро подбежав, ощутил еле заметный жар, значит, жгли сегодня. Покрутившись вокруг и таки найдя остатки чужеродного запаха, словно собака, взял след. А потом нашел и другие следы. Ближе к реке почва в лесу была мягкая и отпечатки трех пар ног различить, хоть и с трудом, было реально. Плюс сам запах, становившийся все отчетливее, вел не хуже, так что потерять их я уже вряд ли смогу.
Совсем скоро послышались звуки боя, пришлось ускориться, и я, по дурости, чуть было не вылетел к ним во всей красе. Напавшие твари, почуяв мое приближение, мгновенно развернулись и бросились в чащу, улепетывая со всех ног. Сменив лик и накинув на плечи плащ, завернулся в него поплотнее, и медленно показался из-за укрывшего меня дерева.
Три пары глаз тут же взяли меня на прицел. Двое мужчин, одна женщина. Все той или иной степени помятости, у всех оружие. На земле, в луже собственной крови, валяется изрубленный труп твари, вываливший на всеобщее обозрение розовые кишки. Лихо они его нашинковали. Медленно, без резких движений вышел из-за дерева полностью и неспешной походкой направился к троице. Под ногами хрустели мелкие веточки, пружинила трава, а плащ полами подметал землю. Они же не сводили с меня настороженных глаз. За несколько шагов острия клинков оказались повернуты в мою сторону, все три. Я остановился, и опять немая пауза. Наконец, женщина не выдержала:
- Кто ты? - голос был уставший, с легкой хрипотцой.
Я промолчал, лишь еще больше закутавшись в плащ. Нет, все-таки девушка, молодая, но довольно измученная, вон какие круги под глазами.
- Ты немой? Что ты тут делаешь? - было видно, что мне не доверяют, и попытайся я приблизиться хоть на шаг, наверняка проткнули бы, причем все сразу.
Почему-то не хотелось ни улыбаться, ни называть себя, примирительно подняв руки и показывая пустые ладони, или что-то еще в том же духе. Вместо этого я просто спросил:
- Вы здесь, потому что хотите умереть?
Мужчины чуть выдвинулись, закрывая собой девушку, а та, словно не заметив этого, шагнула вперед, опустив клинок, и спросила, не отводя взгляда:
- С чего ты так решил?
Я натянуто улыбнулся.
- Потому что вы здесь.
Мужчины хмуро переглянулись, потом заговорил тот, что справа:
- Мы не желаем тебе зла, нам просто нужно идти, - потом взял девушку за плечо и потянул к себе.
- Идите, - я развернулся, собираясь оставить их. Мда, вот и поговорили, что ж, придется понаблюдать за ними издалека, может, что и выясню, а специально навязываться - увольте.
- Почему они убежали, те твари? - не выдержал третий. Он выглядел значительно хуже своих товарищей, и, видно, стоять ему вот так, ровно, не опуская оружия, было ох как не просто. Я пожал плечами:
- Испугались.
- Испугались? Кого? - не отступал дохлик.
- А здесь все страшное, советую уйти до темноты, - и, развернувшись, не спеша побрел прочь. Ну же, давай, давай...
- Постой, - девушка с трудом находила слова, - мы, устали, и нуждаемся в передышке, ты можешь нам помочь?
Ну, наконец-то, дошло, что без посторонней помощи вам тут каюк.
- Что с ним? - указал на дохлика, внешне он был лишь помят, хоть и существенно, значит, повреждения внутренние.
- Нам нужно убежище на ночь, - девушка все так же не сводила с меня взгляда.
- Это место подойдет? - обвел поляну взглядом, - И ужин уже есть, - кивнул на труп.
- Если здесь безопасно - подойдет, - она кивнула.
- Безопасно, - подтвердил я.
Оба мужчины, переглянувшись с девушкой, согласно кивнули. Значит, все трое напарники, решают все сообща. Может, семья? Дохлик, с помощью второго осторожно опустился на землю, положив клинок рядом. Валяющиеся рядом сумки были тут же расчехлены, и из одной показался сверток. Выудив из него кусок какой-то хрени, дохлик сунул его в рот и стал методично пережевывать, периодически кривясь, словно от зубной боли. Лекарство, что ли? Медленно приблизившись, чем вызвал явную обеспокоенность троицы, присел в сторонке.
- Он болен? - я посмотрел на девушку.
- Да, ему нужно принимать лекарство в срок, что не всегда получается, - она все еще не выпускала оружия, стоя чуть в стороне и вслушиваясь в тишину леса. Не доверяет, что вполне логично.
- Насколько это серьезно?
Она перевела взгляд на меня.
- Почему ты согласился помочь?
Блин, и почему раньше не продумал, что отвечать на возможные вопросы? Теперь придется выкручиваться, а врать не хотелось.
- Здесь одиноко, - зябко передернул плечами, закутавшись в плащ поплотнее, холодно мне не было, но жест явно был к месту, - и я не опасен для вас, расслабься.
- Живешь здесь? - я промолчал, и девушка опустилась напротив, выбрав не загаженный кровью участок травы. Оказавшись, таким образом, между мною и двумя хозяйничающими мужчинами. Один возился с тушей, отрезая от нее куски мяса и складывая в поданный вторым котелок. Дохлик же занимался тем, что копался в сумках, доставая на свет какие-то мешочки, узелки, свертки и все это раскладывая около себя. Было видно, что каждый хорошо знаком со своей ролью и исполняет ее не в первый раз. Покончив с мясом, первый поднялся и, далеко не отходя, насобирал в округе веток, сложив их в стороне аккуратной охапкой. Потом достал из сумки небольшую лопатку и принялся копать - как я понял, под костер, на котором будет происходить приготовление мяса в казанке. Девушка все это время продолжала следить за мной, хоть и не так уже явно. Вокруг начинало потихоньку темнеть, и запылавший вскоре огонь был вполне к месту. Пристроенный же на него котелок был для меня чем-то вроде того, когда из долгого похода возвращаешься, наконец, домой. Стало вдруг так уютно, хорошо, эх, вот чего мне не хватало, пары-тройки собеседников и костер в лесу, прямо пикник какой-то. Где-то вдалеке истошно завыли, троица встрепенулась.
- Не сунутся, - я заворожено продолжал смотреть в огонь.
- Побоятся? - дохлик испытующе оглянулся.
Кивнул, конечно, побояться, будто у них есть выбор. Или бойся и живи, или беги ко мне, встречу. Они опять переглянулись.
- Имя у тебя есть? - вопрос заставил оторваться от созерцания лепестков пламени и посмотреть на нее.
- Было, - от котелка стал подниматься аппетитный аромат. Они жарили мясо, предварительно чем-то его натерев и выложив по стенкам казанка, периодически переворачивая и посыпая какими-то специями.
- Давно ты здесь? - у нее, явно, были и другие вопросы, но торопиться девушка не хотела.
- С месяц, а вы?
Она замялась.
- Недолго, мы только сегодня перебрались через реку.
Странно, ни лодки, ни плота, ни еще чего что на этом, что у того берега я не видел. Вплавь, что ли, добирались.
- Надолго сюда?
Пожала плечами.
- Как получиться.
- Шли бы лучше домой, не выжить вам здесь - я встал и пересел поближе к огню, протянув к нему руки. Языки пламени охватывали котел почти до самого верха, их жара вполне хватало, что бы почувствовать легкое жжение в ладонях. Троица вполне спокойно приняла мою дислокацию, и девушка опустилась рядом со мной. Вытащив из заготовленной охапки поленьев сухую веточку, она принялась водить ею в огне, словно вычерчивая какие-то символы.
- У нас и выбора-то нет, или дойдем, или нет, - сказано было просто, без какой-либо обреченности, обычная констатация фактов.
Следивший за мясом мужчина снова перевернул его и посыпал чем-то приятно пахнущим. Как на меня, оно уже было готово, но им явно виднее.
- А он, дойдет? - кивком указал на дохлика.
- А мне это в первую очередь нужно, - откликнулся тот, - еще дней пять продержусь, не успеем к этому сроку, что ж, - он развел руками.
- И куда вам надо? - мне надоело ходить вокруг да около.
Легкая заминка показала, что они не сильно хотели выдавать цель своего путешествия, но также и понимали, самим добраться туда у них шансов нет. А тут, возможно, наклевывается проводник.
Ответила опять девушка:
- Мы идем в Лагерь охотников, - и снова пауза, ждут, что ли, как отреагирую? Да я знать не знаю где это.
- Без понятия, - качаю головой, - далеко?
- За двое суток должны добраться.
- Если без происшествий, - добавил кашевар, он уже успел достать приготовленное мясо и выложил в казан новые куски. Потом достал еще один узелок и стал посыпать из него прожаренные порции, ясно, заготавливает в дорогу. Остальные же двое молча ждали, что отвечу. Будто у меня большой выбор.
- Помогу, и посмотрю заодно, что за лагерь такой.
Девушка недоверчиво покачала головой:
- Ни разу не слышал об охотниках?
Я улыбнулся:
- А должен был?
- О них все знают, - многозначительно вставил дохлик.
Немного помолчав, попросил:
- Расскажите мне о них.
- Почему бы и нет, - девушка переглянулась с остальными, - Их промысел считается одним из самых опасных, но и прибыльных. Охота на местных чудовищ уносит много жизней, и охотники всегда рады принять к себе новых бойцов. Да, именно бойцов, - она кивнула на мой вопросительный взгляд, - потому как Лагерь приходится защищать. Тут двояко, они, вроде бы, как охотники за добычей, но часто роли меняются, и тогда уже им приходится защищаться, в общем, там все сложно.
- И что заставляет их так рисковать? - из котелка было вынуто готовое мясо и загружено новое, похоже, они будут запасаться, пока на это будет хватать туши.
- В этих лесах полно редких трав и ингредиентов, которые больше нигде не достать. А части тел чудовищ используются во множестве ремесел. Так что это очень выгодно.
- И вы решили податься в охотники? - разговор понемногу сводил напряжение на нет, а аромат уже готового, но отложенного про запас хорошо прожаренного мяса поднимал настроение, сегодня будет первый день, как я поем в этом странном мире.
- Не совсем, но у них есть то, что сможет его вылечить, - она указала на дохлика, тот растянул губы в улыбке.
- А зачем охотникам деньги, если они так часто мрут? - задал я мучающий меня вопрос.
- Ну, не всю же жизнь в Лагере сидеть, оттуда раз в год идут караваны в Ундион, вот с ними и выбираются. А заработанного им хватит до самой старости, это многих привлекает, но не у всех получается.
Я даже чуть не подпрыгнул на месте - Ундион, по любому какой-то город, значит, хрен вам, хозяева горы, а не эксперимент. До вас еще успею добраться, но позже, а пока нужно выяснить все поподробнее.
- И давно был последний караван?
- Несколько месяцев назад, так бы нам, может, и не пришлось идти в Лагерь, в городе все купили бы, - она вдруг замолчала и спросила уже другим голосом, - ты из лесных? Нам без разницы, не подумай чего, просто охотники не любят вашего брата, если нас увидят вместе, то просто не пустят к себе.
А вот это уже интересно. Какие-то лесные, и у них свои терки с этими охотниками, борьба за рынок сбыта, что ли?
- С чего ты это решила? - я постарался не выдать голосом своего интереса.
- Так, твой плащ, охотники такое не носят.
- А лесные носят?
- Не знаю, - девушка покачала головой, - но тут живут только охотники и лесные.
- Или..., - опять многозначительно вставил дохлик.
Несколько секунд все переваривали это "или", но потом моя собеседница отмахнулась:
- Чушь это все и сказки, кто-нибудь хоть раз видел их? Просто еще одна легенда.
Да сегодня, я смотрю, прямо день откровений.
- Если их никто не видел, это не значит, что они вымысел. Может, просто никто не пережил встречи с ними, - дохлик отнюдь не собирался сдаваться.
- И что теперь? Бояться еще и их? Нам хватает обычных чудовищ, так ты еще и мифическими пугаешь.
- Я не пугаю, просто предостерегаю, мы ведь не можем быть ни в чем уверены, ведь так?
- Хорошо, - она повернулась ко мне, - ты один из Сотни?
Все трое уставились на меня, словно от этого ответа зависело почти все. Что еще за Сотня, очередная местная группировка по сбору редких ресурсов?
- Первый раз про них слышу, они тоже здесь встречаются?
- Не говори такого в ночь, - девушка суеверно дернула головой и сделала какой-то жест рукой. Из волос выскочило и спряталось остроконечное ушко. Вот, черт!
- Что такое? - она вопросительно уставилась на меня.
Я мотнул головой, показывая, что все в порядке. Ахренеть, и эта эльф, тут что, людей совсем нет? Хотя мой вид не вызывает у нее особого удивления, а уж форму моих ушей она заприметила точно. Значит, такие как я, здесь есть по любому. Но, если существует две расы, то, вполне возможно, может быть и больше? Полет мысли уводил меня все дальше и дальше в такие дебри, что мама не горюй. Драконы? Маги? Мечи-кладенцы? Какого хрена здесь вообще твориться? Видно, мои мысли как-то отобразились на лице, потому что девушка быстро кивнула мужчине у котелка, приняла у него нанизанный на прут кусок сочного мяса и предложила мне.
- Есть будешь?
На рефлексах протянул руку и взял угощение. Аромат был достаточно соблазнительный, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не схватить прутик двумя руками, для удобства. Благо, вовремя вспомнил, что под плащом я совершенно наг, и для чего мне сейчас служит вторая рука. Неудобно, конечно, но что поделаешь. Мясо оказалось действительно очень вкусным и просто дразнило обоняние своим чарующим ароматом. Вскоре на свет из одной из сумок появилось нечто вроде хлеба и, разломанное на равные части, пошло по рукам. Таки хлеб, хоть и пресный, но к мясу самое то, если бы еще запить чем было, то за одну только еду проводил бы их, куда им там надо. Трапезничали молча, тщательно пережевывая и не отвлекаясь на разговоры. Мне такое было по нраву, вкусно, тепло, нескучная компания и языки пламени, завораживающе пляшущие на расстоянии вытянутой руки. Вот на них я мог смотреть очень долго, это и впрямь завораживало. Потом, все из той же сумы, появился бурдюк и маленькие деревянные стаканчики. Ага, выпивон. Но, к моему разочарованию, там оказалась какая-то бодяга, ни вкуса, ни запаха. Увидев мое недоумение, соседка пояснила:
- Полезно для желудка, помогает переваривать пищу, но много пить нельзя.
Я кивнул, местный аналог активированного угля, ясно. Хотя уголь так ни разу мне и не помог при старой жизни, и почему считается, что он помогает? Скоро почувствовал, что не доем весь кусок, просто не влезет, да и смысл? Надеюсь, у них не очень строгие правила застолья.
- Не лезет больше, - я с сожалением оглядел ополовиненный кусок, мда, раньше бы съел и попросил добавки.
- Не лезет, значит, не ешь, на потом останется, - девушка забрала у меня мясо и передала ее нашему стряпчему, а потом заметила, - надо бы смены ночные распределить.
- Нет необходимости, сегодня сюда никто не сунется, - я зевнул, после сытной трапезы стало клонить в сон.