Аннотация: Лучшему факультету СПБГУ посвящается ))
Хроники мат-меха.
Дмитрий Меровинг
Дню мат-мехапосвящается...
Мат-мех - лучше всех!
Древняя ведийская мудрость
От автора.
Все действующие лица - студенты, персонал, преподаватели, а также события хроник вымышлены. Любые совпадения с реальными лицами и событиями случайны.
Пролог
В окна бил свет холодного январского солнца. Приходилось рукой прикрывать глаза, чтобы не слепило. Я судорожно вытер с ладоней выступившие бисеринки пота и вновь, влажной рукой взял ручку. Начал медленно, словно на уроке каллиграфии выводить очередное предложение, но так и не закончил - перечеркнул, с силой надавив на бумагу. На мгновение оторвав ладонь левой руки от виска, вытер испарину со лба.
Свет светом, но жарко отнюдь не от него, а от сознания того, что если сейчас не случится чудо, я завалю первый в жизни настоящий экзамен. Вроде бы учил, даже почти все, но чертов билет отчаянно не желал вспоминаться. "Говорила мама, не иди на мат-мех, хлопот не оберешься" - мысленно застонал я. Так нет же, дернул кто-то.
Внутренний карман пиджака тяготила внушительная стопка шпор, но вытащить их я не мог. Не мог, и все. Наш невысокий лектор, развалившись за столом, отчего его голова едва выглядывала из-за столешницы, лениво рассматривал потолок, но достать шпору я не мог все равно. Казалось, стоит мне только вытащить стопку, мгновенно заметит, подойдет и выгонит с экзамена.
Я взглянул на часы - с момента, как взял билет, прошло уже полчаса, а на листе красовалось лишь пара определений и вымученная, и, кажется, неверная формулировка теоремы. Поднял руку, преподаватель рассеяно взглянул на меня:
- Можно выйти?
- Выйти можно, - ухмыльнулся лектор, - обратно войти нельзя.
- Меня тошнит..., - сглотнув, добавил я.
- Ах, тошнит. Ну, тогда конечно, только ненадолго.
- Я постараюсь, - состроив болезненную мину, пообещал я и вышел вон из аудитории.
Нарочито громко шаркая, я сделал несколько шагов по коридору, отойдя на почтительное расстояние, сорвался с места и стрелой добежал до туалета. Хорошо хоть, по дороге никого не встретил, иначе сбил бы за здорово живешь. Я залетел внутрь - как это часто бывает, вонь стояла омерзительная. До такой степени, что меня уже по-настоящему начало тошнить. Но мне сейчас было не до мелочей - выверни меня прямо здесь, и то бы не заметил. С трудом нашел нужные вопросы и стал запоминать написанный в них текст - на манер сканера, как картинку. Прошло уже четыре минуты, а я едва доучил первый билет...
- А вот здесь не забудьте про следствие, - раздался насмешливый голос за спиной.
Я замер, словно каменное изваяние, с дикой гримасой ужаса на лице - словно химера со знаменитого киевского дома. Сделал судорожное горловое движение - огромный, словно теннисный мяч, комок слюны скатился по пищеводу и упал в желудке. Ладони заледенели, онемевший язык сопротивлялся всякой попытке управлять им. "Вот и допрыгался, - мелькнула мысль, - даже полгода не проучился".
Медленно, словно вместо воздуха туалет заполнен вязким маслом, развернулся, боясь представить, с кем я сейчас встречусь взглядом. Может, сам декан? Этот сразу выгонит, он, говорят, списывальщиков не любит.
Однако передо мной предстал отнюдь не декан. И даже не преподаватель. Среднего роста мужчина, склонный к полноте, но еще не перешедший ту грань за которой эта самая полнота начинается. На нем - ярко-синий халат, а в руке зажат грязный вантуз. Уборщик.
- Здравствуйте, - нервно перебирая пальцами шпоры, произнес я. Мой взгляд остановился на его лице - вроде бы сером, с неприметными, простыми чертами, но вот глаза... Глаза его по моему мнению, никак не могли принадлежать человеку такой профессии и социального уровня - глубокие, темные, осмысленные. Словно знает, единственный на земле, в чем же все-таки смысл жизни.
- Привет, - улыбнувшись, ответил он, - ты не отвлекайся, читай быстрее. А про следствие все же не забудь.
- Ага, - только и смог промолвить я. В тот момент даже не удивился, откуда уборщик знает про следствие в билете о свойствах функции "Корень". На секунду бросил взгляд на лежащий на ладони листик, чтобы посмотреть на следствие, нашел его, а когда поднял взгляд вновь, мужчины уже не было. Я даже подумал, что он мне привиделся - галлюцинация, наведенная царящим в туалете смрадом.
Дочитал второй билет, долго не мог оторвать от него взгляд. Наконец, собрался с духом, засунул листики обратно в карман и бегом отправился на казнь. Теперь бежал, чтобы как можно меньше забыть, пока не занесу все прочитанное на чистовик. Когда вошел внутрь, лектор бросил на меня мимолетный взгляд и поинтересовался моим самочувствием.
- Получше, - стараясь говорить как можно серьезнее, ответил я и сел на место.
Как ни старался, но забыл едва ли не больше, чем сохранил в памяти. В итоге, после моего ответа и пары дополнительных вопросов, один из которых я не знал, преподаватель долго колебался между "удом" и "неудом". Взял в руки чистовик, повертел его и, вздохнув, произнес:
- Знаете, обычно за такие ответы я ставлю два. Но вам повезло. Вот это следствие забывают почти все. За это я вам, так и быть...
Дальше я уже ничего не слышал, уши загудели, словно в них завелся рой пчел, кровь прилила к лицу, горяча кожу. Сквозь молочную пелену перед глазами наблюдал, как лектор выводит в зачетке волшебное "удовлетворительно" и протягивает ее мне.
- С вами все нормально? - глухим эхом раздался в голове голос, - зачетку-то возьмите.
Наконец я понял, чего он хочет, выхватил из рук синюю книжицу и сунул в рюкзак. Едва выйдя из аудитории, поклялся, что найду неведомого спасителя и поблагодарю его.
Встреча первая.
Во втором семестре я не раз и не два приезжал на факультет за час до начала пар, когда в здании мат-меха безраздельно царствуют уборщицы. Но моего спасителя среди них не было. Я долгое время не решался ни у кого спросить о нем, ведь не знал даже имени, но однажды не выдержал. Увидел уборщика, увлеченно пылесосившего семинарную аудиторию у легендарного "баобаба", ядра вселенной под названием "Мат-Мех". Откуда пошло такое странное название ни я, ни мои одногруппники не знали: "баобаб" представлял собой стоящий посреди просторного холла цилиндр диаметром метров восемь, нижнее дно которого тонуло в полу, а верхнее являло собой часть потолка. Общего с баобабом не больше, чем у пирожка с танком.
Я окликнул уборщика, тот выключил жужжащий пылесос и посмотрел на меня. Путаясь в словах, постарался объяснить ему, кого ищу, без особой, впрочем, надежды. Но он сразу прервал меня и сказал:
- Лисей Палыч, наверно? Он редко бывает. Он на факультете главный по ремонтной части. Не самый, конечно - тот в деканате сидит, а среди работников главный. Слесарь, столяр, плотник в одном лице. Парты чинит, трубы латает. Фамилии его не помню, но в деканате так скажут.
Поблагодарив его, ринулся в деканат. Он только открылся - почти все кабинеты на замке, лишь в одном сидит средних лет женщина в сером деловом костюме. Повернулась на звук открывающейся двери, кивком головы разрешила мне задать вопрос. Я рассказал ей, не вдаваясь впрочем, в подробности, о том, кого ищу.
- Сейчас, - произнесла она. Сняв трубку, набрала короткий номер, - Алексей Павлович, зайдите в деканат, пожалуйста. Вас тут молодой человек ищет.
Через пять минут в кабинет вошел мой знакомый. Синего халата на нем нет, только темно-серые джинсы частично выбеленные, судя по неравномерности, естественным образом и теплый свитер с мозаичным рисунком на груди. Увидев меня, улыбнулся и протянул руку.
- Знаете? - поинтересовалась секретарь. Вид у нее был какой-то таинственный и слегка насмешливый.
- А как же, - засмеялся он, - старый знакомый. Как матан?
- Отлично, - улыбнулся я и замялся, - ну не совсем, конечно - три, но все равно... Я собственно за этим вас и искал.
- Давайте вы где-нибудь в другом месте поговорите, - скривилась секретарь, - у меня работы выше крыши.
Мы вышли из деканата и спустились к "баобабу".
- Спасибо огромное, Алексей Павлович, - сказал я, - если бы не ваше следствие, отправили бы меня с парой.
- Да не за что, - отмахнулся он, - кстати, тебя как зовут?
- Андрей.
- А меня Шилов, Алексей Павлович - ты уже знаешь. Будем знакомы. Между прочим, у тебя скоро пара начинается.
- Точно. Ну ладно, пора мне идти. До встречи, - сказал я, и уже собирался уйти, но спохватился, - а откуда вы все-таки знали про это следствие?
- Так и знал, что ты спросишь, - улыбнулся мужчина, - ну это долгая история. Давай как-нибудь потом.
Он объяснил мне, где находится его кабинет, и предложил зайти после пар, на что я естественно, ответил согласием.
Признаться, я едва дождался окончания учебного дня, время текло мучительно долго, моментами едва не останавливаясь. Друзья, похоже, были немного удивлены моим странным поведением, но прямо спросить не решились, а я распространяться тоже не стал. Едва прозвенел последний звонок, со всех ног бросился к кабинету Алексея Павловича. Постучался в дверь, и, услышав донесшийся изнутри голос, вошел.
Хоть кабинет достаточно вместительный, места свободного в нем очень мало. Всюду - на шкафах, столах, даже на полу в полнейшем беспорядке разбросаны инструменты, кажется здесь можно найти любой, для какой угодно деятельности. Сам Шилов сидел за столом возле единственного в кабинете окна и что-то чертил. Столешница представляет собой зрелище печальное и одновременно живописное - на ней можно найти многочисленные черные опалины и глубокие надрезы от пилы, края неровно стесаны. О лакировке, понятно, речь даже не шла.
- Ага, а вот и ты, - пробормотал он, пошарил в карманах и протянул мне сотню - знаешь-ка что, сходи в магазин и купи пару бутылочек "тройки". Ты надеюсь пиво пьешь?
- Пью, конечно, - кивнул я и, взяв протянутую бумажку, отправился в магазин.
Когда мы уже сидели за столом, а перед нами стояли кружки до краев полные "живительной влаги", Шилов глубоко вдохнул и начал повествование:
- Даже не знаю, с чего начать. Хотя, пожалуй, знаю - начну с ответа на твой вопрос. Так вот, с одной стороны - ты поработай с мое на факультете - не то еще знать будешь. Такого наслушаешься, что следствие твое - просто детский сад. Но на самом деле, что касается твоего следствия - это не от того.
- От чего же?
- А от того, что сам на этом попался.
- Что значит, сам? - выдохнул я.
- Вот теперь можно и начинать историю, - улыбнулся Шилов. Я впервые видел его так близко - обнаженные в улыбке верхние зубы имели едва ли не землисто-коричневый цвет, выдавая в своем обладателе завзятого курильщика, - сам учился на мат-мехе, правда, недолго. И математический анализ тоже сдавал.
- Вы здесь учились? Как же вы стали...
- Не перебивай, - Шилов дернул рукой, словно отмахнулся от приставучей мухи, - прости, не люблю, когда меня прерывают. Это правило известно всем, кто меня знает, и ему всегда следуют. Будь добр и ты. Счастливое было время, едва ли не самое счастливое в моей жизни. Только вот длилось недолго. Первую сессию я с грехом пополам сдал, вторую еле вытянул, а вот третью, зимой уже не помню какого, но самого неудачного года в моей жизни, не вытащил. Только я оказался вне стен университета, домой пришел добрый комиссар. В-общем, загремел я на два года в армию. В те времена уже начиналось наше с американцами противостояние в Афганистане, но в самую мясорубку, я, по счастью, не попал. Вернулся, и понял, что нахожусь на окраине жизни. А дальше как обычно у русских людей бывает. Запил, причем по-черному. Вначале мебель из квартиры выносил, потом воровать пошел. В это время, ты не поверишь, я и понял, что не могу жить без мат-меха.
Видимо на лице, без моего ведома, отразилось живое недоверие, потому что Шилов нахмурился и добавил:
- Я тебе вполне серьезно говорю. Хочешь - верь, хочешь - нет. Пошел к декану, примите, говорю, бывшего студента на любую работу, хоть уборщиком. А он и взял. Уборщиком я проработал года три, а потом перешел в ремонтную бригаду. Вот теперь вообще по этой части самый-самый - что еще надо?
- Ну, не знаю, - замялся я, - не может же это быть пределом мечтаний?
Чувствовалось, что он чего-то недоговаривает, причем очень немало. Слишком уж все просто выходило. Но решил раньше времени не задавать неудобных вопросов. Придет время - сам все расскажет.
- Почему нет? Вполне. Меня все устраивает, никуда я отсюда уходить не хочу, тем более что, - он заговорщицки придвинулся ко мне, - я тут не только парты чиню.
Кажется, он ждал от меня еще одного вопроса, служащего только для создания видимости диалога, но я промолчал, лишь отхлебнул пива, ощущая разливающуюся по телу истому, и ожидающе посмотрел на него. Он немного стушевался, но быстро взял себя в руки:
- Гхм. Так вот, я тут не только ремонтом занимаюсь. То ли на третий, то ли на четвертый год моей здесь работы я начал собирать истории о мат-мехе, вполне обыденные и откровенно мистические, достоверные и сомнительные - но, без исключения, интересные.
На резонный, как мне казалось, вопрос - откуда он эти истории узнавал, Шилов прыснул, едва успев приложить ко рту ладонь:
- Как откуда? От студентов, конечно! Всем ведь интересно узнать, как это какой-то уборщик досконально знает курс анализа за три семестра. Между прочим, на тебя я в этом смысле возлагаю большие надежды. Юноша ты, как я узнал, очень активный и общительный.
- Стоп, - в голову пришла какая-то безумная мысль - мутная, словно знакомый, но очень слабый запах, и я никак не мог придать ей резкость, - получается... получается...
- Давай я тебе помогу, - улыбнулся он, - тогда, в туалете - я ждал тебя. Ну не обязательно тебя, но вышел именно ты. Думаю, дальше объяснять не надо?
- Это просто свинство, - пробормотал я.
- Ну зачем же так грубо. Лишь маленькая хитрость. Истории - это моя страсть и ради них я иду на безобидный обман. К тому же, не забывай, экзамен ты сдал благодаря мне. Ладно, чтобы ты не слишком злился, расскажу тебе одну из моих историй. Потом скажешь, хочешь ли ты помогать мне. Договорились?
- Договорились, - насупившись, пробурчал я.
- Только помни главное правило - не перебивать. Усвоил? Тогда начнем.
История первая.
Вольфмэн.
События, о которых я сейчас расскажу, произошли в те времена, когда ошалевшая от внезапно полученной свободы страна бросалась во все тяжкие, с диким гиканьем потребляла всю грязь, как из рога изобилия полившуюся на нее. В те времена, когда нравы стали свободными, но не так, как должны, по идее. Когда убийства стали явлением обыденным и их с упоением обсуждали за обедом. Правда вся романтика того времени к моему повествованию не относится. Почти.
На дворе стоял обыденно холодный апрель, шла неделя мат-меха. Может и сам день мат-меха, но ручаться не могу. Второй час ночи. Еще полчаса назад в одной из трехместных комнат двадцать второго общежития было не продохнуть от количества людей, а сейчас за столом, напряженно созерцая последнюю, почти уже выпитую бутылку водки и батареи рюмок, сидели всего трое.
- Неплохо погуляли, - с трудом сдерживая вырывающееся из глубин тела бульканье, произнес упитанный массивный парень в обтягивающем свитере и потрепанных джинсах. На голове у него намертво зализанное на гель подобие прически, горевшее огненно-рыжим цветом, - живот только гудит.
Он поглядел в окно - там безраздельно царствовала тьма, лишь самую чуть разбавленная светом соседних общежитий и уличных фонарей.
- Да ты, Паш, везунчик, - облокотившись на стол, заметил второй, с утонченным лицом и длинными вьющимися волосами, едва не достающими до плеч, - у меня вот голова гудит. Слушай, Николай, убери ты эту дрянь под стол.
Николай криво улыбнулся, схватил бутылку и зашвырнул ее под кровать. Из всех троих он больше всего походил на примерного ученика, в немалой степени такому впечатлению способствовали очки в золотистой, редкой абсолютно круглой формы оправе и интеллигентная прическа с боковым пробором. И, конечно, фирменная жилетка в серую клетку, которую одевал всегда, не важно, что под ней - белоснежная рубашка или грязная поношенная майка. Его никто и никогда не звал иначе как Николай, а кое-кто и вовсе на полном серьезе обращался Николай Семенович.
- Вот спасибо, - кивнул Артем и застонал, - все, больше никогда пить не буду.
Раздался дружный хохот.
- Кстати, про алкоголь, - пробормотал Николай, - кто-нибудь Димона с Олей видел? Куда-то исчезли, притом очень давно. Димон такой бухой был. Или мне показалось?
И Артем, и Павел лишь пожали плечами - своих забот вполне хватает, за всеми не уследишь. Разговор тек медленно и неохотно, точно в русло реки вместо воды запустили густой кисель. То и дело кто-то из троих облакачивался на спинку и непроизвольно засыпал, тогда разговор вели вдвоем. Опьянение постепенно спадало, уступая место мерзкому похмелью - водка оказалась паленой. Давно бы уже пора лечь спать, но почему-то не хотелось. Наконец, Николай, засыпавший чаще остальных, предложил переместиться на кровати.
В этот миг дверь резко отворилась, громко ударившись о стенку. На пороге, обеими рукам держась за косяк, стоял Дима. На виске у него отчетливо виднелась запекшаяся кровь, глаза бешено вращались, руки тряслись. Не удержавшись, упал на колени. Николай вскочил со стула, подбежал к скорчившемуся на полу другу, поднял рывком и взвалил на плечи. Аккуратно, на всякий случай стараясь не производить с телом резких действий - вдруг есть переломы, положил на кровать. Дима пошевелился и натужно застонал. Казалось, что стон этот шел из самых глубин тела.
- Что случилось? - воскликнул Артем, - ты где был? Откуда рана?
Голова лежащего на кровати медленно повернулась, Паша отшатнулся, увидев уставившиеся на него остекленевшие глаза. Дима попытался что-то сказать, но вышло только невнятное бормотание, то и дело перемежающееся стонами.
- Дима, где Оля? - спросил, срываясь на крик Артем, - где ты ее оставил?!
Вновь бормотание и стоны, но теперь можно разобрать отдельные слова:
- Мы... в лесу... она... за мостом..., - на секунду речь его вновь потеряла всякую разборчивость, уступив место рождающемуся в горле бульканью. Вдруг изогнулся, словно от мощного разряда, вцепился ногтями в покрывало, едва не раздирая его на части. Николай бросился на него, заставив вновь лечь ровно.
- Он имеет в виду лес, в котором мы бегаем на физре, - прошептал Артем, - там есть мост.
- Дима, ты слышишь меня? - ровным, но громким голосом произнес Николай.
Лежащий на кровати кивнул.
- Что с вами случилось? На вас напали?
- ...Не...не помню...может...
- Тогда откуда у тебя рана?
- Упал... потерял...
- Упал? Тебя кто-то толкнул?
Дима едва заметно дернул плечом.
- То есть не помнишь? Потом ты потерял сознание, так? А когда очнулся, Оли рядом уже не было?
Кивок.
- Отлично. Теперь успокойся и скажи поточнее, где это случилось. За мостом?
Кивок.
- Далеко за мостом?
Вновь кивок.
- Какие-то приметы характерные есть там? Дерево необычное или еще что?
Дима, казалось, призадумался, потом вновь дернул плечом. Повернул голову к стене и закрыл глаза.
Артем прошелся по комнате, пнув со всей силы попавшийся на пути рюкзак.
- Паша, беги к коменданту, пусть скорую вызовет, - произнес, приподнявшись с колен Николай, - а потом спускайся вниз, мы тебя будем ждать. Пойдем Олю искать.
Паша косо посмотрел на него и дрожащим голосом предложил:
- Может, лучше ментов вызовем?
- Что ты им скажешь? Рана от падения, Дима ничего и никого не видел, а с момента пропажи Оли еще и двух часов наверно не прошло. Они и не подумают своими задницами пошевелить.
Паша понимающе и как-то обреченно кивнул.
Спустя четверть часа миновали пустую железнодорожную платформу, смотревшуюся ночью каким-то индустриальным чудовищем, инородном телом, случайно попавшем в царство природы и вступили в лес. Ни один фонарь не освещал эти недружелюбные места, приходилось довольствоваться тусклым лучом карманного фонарика, да светом то и дело выглядывающей сквозь неплотные облака луны. Лес начинался у самой железной дороги, что не удивительно - ее, как и ПУНК строили на отобранной у леса земле. Прямо от рельс в глубь уходила широкая тропинка, выводящая к мосту. Ступили на него - где-то далеко внизу журчал на камнях ручей, неся темные воды к Финскому заливу.
А почти сразу за мостом тропинка обрывалась.
- Ну и куда дальше? - шепотом, словно опасаясь нарушать царящую тишину, спросил Паша, - можно идти на все четыре стороны.
- А куда могли пойти отсюда они?
Артем поводил рукой, держащей фонарик из стороны в сторону - луч света выхватывал из единого веточного орнамента отдельные куски, временами напоминавшие то остовы каких-то чудовищ, то пляшущих под дудку человечков.
- Прекрати! - прикрикнул на него Николай, - лучше на землю посвети.
Он присел и принялся внимательно искать следы - они вполне могли остаться на вязкой после вчерашнего дождя земле.
Но не остались.
- Не могли же они взлететь..., - пробормотал, - однако, начинать все равно откуда-то надо.
- Давайте прямо пойдем, - предложил Артем, опасливо оглядываясь, - там русло реки есть, пересохшей - по крайней мере, хоть не бурелом.
- Как в старой байке? Будем искать там, где светлей? - усмехнулся Николай, - на самом деле ты прав, они вполне могли отправиться туда.
- А вы точно решили туда идти? - просипел Паша, кивнув в сторону черной стены составленной из силуэтов деревьев, - что-то мне не по себе.
- Всегда знал, что ты трус, - вскинулся Артем, - но что до такой степени...
- Так, спокойно, - прервал готовую разгореться ссору Николай, - решили идти, значит идем.
И не дожидаясь ответа, сошел с тропы и вступил в гущу леса, устремляясь к находящемуся в метрах пятистах высохшему ручью. Артем спустя мгновение последовал за ним. Паше совершенно не нравилась затея с блужданием по негостеприимному ночному лесу, но оставаться одному на тропе, к тому же без фонарика, показалось ему еще хуже.
- Подождите меня! - взмолился он и побежал следом.
Николай первым спустился на дно глубокого, не менее двух метров глубиной русла. На глинистом дне деревья так и не прижились, отчего лес получился разорванным им надвое. В этот узкий промежуток попала и луна, освещая русло мертвенно-бледным светом, давая его ровно столько, чтобы в каждой тени виделись угрозы.
Николай приложил ладони ко рту и позвал Олю. Прислушался, но тишину нарушало лишь многочисленное эхо его собственного голоса. Оглянулся по сторонам, раздумывая, в какую сторону направиться. Все же решил идти вправо, еще дальше углубляться в неведомое нутро леса.
Внезапно Артем остановился и махом руки попросил подождать.
- Что такое, ты что-то увидел? - испуганно спросил Паша.
- Принюхайтесь.
Николай сделал глубокий вдох и сразу же пожалел об этом - к горлу подкатила тошнота. Запах такой можно ожидать в забытом овощехранилище, полном перегнившей и заплесневелой картошки или в подвале обычного деревенского дома, но никак не в ночном лесу после дождя. Здесь просто не могло ничего так пахнуть.
Паша скривился и приложил ладонь внешней стороной ко рту.
Николай вдруг махнул рукой, привлекая внимание:
- Глядите-ка. Что за дырка?
На самом деле, метрах в пятидесяти в боковой поверхности русла даже в ночной темноте явственно чернело неровной формы отверстие, куда ползком любой из троих смог бы пролезть совершенно свободно.
Артем хотел что-то ответить, но не успел. Вдоль частокола деревьев на "берегу" метнулась огромная тень - силуэтом напоминавшая человека, но не меньше двух метров ростом. Никто не пошевелился, когда существо, сделав три исполинских прыжка, оказалось возле Николая и повалило его на землю.
Секунда замешательства дала возможность Артему лучше разглядеть его. В лунном свете неясный силуэт приобрел более четкие очертания - существо действительно походило на человека, но лишь общим сложением и ничем более. На нем не было одежды, тело покрывал густой покров жесткой на вид шерсти. Лицо напоминало вытянутую звериную морду.
По спине ядовитой змейкой пробежал холодок.
Рядом обреченно застонал Паша.
Борьба между Николаем и зверем не могла продолжаться долго - слишком неравны были силы. Острые клыки не раз и не два смыкались в опасной близости, несколько раз задевали одежду. Время замедлило свой бег. Артем нагнулся, нащупал на дне крупный камень и что было сил запустил его в зверя. Тот отвлекся от переставшего сопротивляться Николая и развернул морду к Артему. Стоявший за спиной Артема Паша завизжал и со всех ног бросился прочь, в сторону странного отверстия. Это разозлило зверя - вскочил на ноги и странной иноходью побежал следом, сбив с ног стоявшего на пути Артема. Фонарик выпал из его рук, ударился о землю и потух навсегда, оставив их в темноте.
Паша, крайне ловко для своего сложения вскарабкался по склону и скрылся среди деревьев, увлекая за собой зверя.
Артем кряхтя, поднялся на ноги, резкая боль в спине согнула его пополам, подошел к Николаю и помог встать.
- Надо Пашу выручать, - прохрипел Николай.
Артем приложил указательный палец к губам. В полнейшей тишине стали отчетливо слышны вопли и рык, и, судя по всему, нарастали.
- Бежим к мосту! - вскричал Артем, - они сейчас будут здесь!
Артем сорвался с места и скрылся среди мощных стволов. Николай рванул за ним и метров через сто все же настиг, схватил за плечо и повалил на землю.
- Мы не можем бросить его!
- Он нас бросил за милую душу, - ответил Артем, - отпусти меня, не убегу!
- Это ничего не значит, - сказал Николай, подавая руку, - лучше поищи что-нибудь вроде кола.
В это момент из-за раскидистого дуба неподалеку выбежал запыхавшийся, с трудом удерживавший в равновесии свое тучное тело Паша и Николай понял, что времени на поиск оружия не осталось.
Паша подбежал к ним и скрылся за спинами товарищей, пытаясь привести дыхание в порядок. Наконец, показался и зверь. Он шел медленно, на полусогнутых задних лапах, или ногах? - и, не доходя метров сто, остановился. Его ярко-оранжевые глаза с тонкими молниевидными прорезями зрачков неотрывно следили за малейшими движениями. Через несколько секунд, плавно, грациозно балансируя, словно нехотя опустился и на передние лапы.
Ужас, переполнивший друзей при первой встрече с чудовищем, немного отступил - даже у Паши с лица ушла бледность, пухлые щеки порозовели.
- Кажется, он не собирается нападать, - прошептал Николай.
- Это было бы очень неплохо, - простонал Паша, вытирая размазанные по лицу слюни, - я столько за всю жизнь не бегал.
- Если б бегал, может, был не такой толстый и трусливый, - процедил сквозь зубы Артем.
- Да замолчите вы!
Существо на мгновение раскрыло пасть, словно в приступе зевоты, спустя пару секунд челюсти сомкнулись вновь. Теперь, когда появилась возможность рассмотреть зверя поближе, Николай отметил, что сходство с человеком у него намного больше, чем показалось вначале - мало того, что он ходил (и бегал) только на задних лапах, на передних у него - настоящие ладони - это видно издалека. Деформированные, заросшие серой щетиной, но все же ладони, с настоящими пальцами, оканчивающимися, правда, чересчур длинными и острыми "ногтями". Голова слишком вытянута для человека, но недостаточно - для зверя. Ушей в темноте Николай разглядеть так и не смог. Равно как и хвоста - его, по видимости, просто нет.
- Вервольф, что ли...
- Какой вервольф, вы что, совсем чокнулись? Это ж сказки, - забубнил Паша, - вы еще вурдалаков вспомните.
На самом деле, существо вполне можно было бы принять за оборотня, застывшего в промежуточной стадии морфинга.
Если бы оборотни существовали.
Встретив такое, можно и в оборотней поверить, подумал Николай.
Сзади, за спиной зверя над деревьями вновь взошло неугомонное ночное светило, широким мазком завершив полотно статичной сцены, напоминавшей одновременно фантасмагорию и фарс. Словно кадр из малобюджетного фильма ужасов.
- Мне кажется, я понял, - произнес Николай, сумев взять себя в руки, - он защищает от нас свое логово, ту дыру в грунте. Он вообще не намерен никого убивать. Иначе бы Дима не выбрался из леса.
Артем кивнул и едва заметным жестом, стараясь не привлекать излишнего к себе внимания, указал в сторону моста.
- Значит, мы можем рассчитывать, что отправившись в сторону противоположную, к железной дороге, не встретим препятствий со стороны этого чудища?
- Думаю да. И сейчас самое время этой возможностью воспользоваться.
Николай сделал мелкий шажок, другой. Он медленно пятился назад, рискуя на каждом шаге свалиться с ног, зацепившись о проросший над землей корень.
- Постой! - чуть повысил голос Артем, - а как же Оля? Она же где-то здесь.
- А ты пойди и поищи, - скривился Паша, по примеру Николая пятясь назад - посмотрим, что с тобой эта тварь сделает.
- Артем, мы сейчас ей помочь бессильны. Не хочу тебя лишний раз пугать, но думаю будет большой удачей если нам удастся найти ее, заплутавшую в лесу.
- Что ты имеешь в виду?
- Думаю, что отсутствие Оли и странное поведение этого существа... связаны.
Едва осознав услышанное, Артем побагровел и сжал кулаки. Взглядом окинул окрестности и схватил лежащую невдалеке от ног ветку, заканчивающуюся рогатиной. Едва удерживая ее двумя руками - наперевес, Артем сделал широкий шаг вперед.
- Ты что творишь?! - зашипел Паша, но Артем обратил на него внимания не больше, чем на червяков под ногами. Он заорал на зверя:
- Куда девушку дел, сука?!
- Это кобель, Артем, - заметил Николай, - вернись сейчас же, если не хочешь неприятностей.
Зверь, казалось, понял, о чем говорит Артем - повернул к нему морду, показал сдержанный, но убедительный оскал. Артем сделал еще один шаг - зверь демонстративно поднял зад, выгнулся. Следующий шаг вышел уже менее уверенным - волчий загривок вздыбился, раздался протяжный рык.
- Немедленно назад! - повысил голос Николай, - ты придурок, угробить себя хочешь? Сейчас не время для геройства!
- Время для геройства найдется всегда, - процедил, не оборачиваясь, Артем. Перехватил рогатину поудобнее, и сделал еще один, крохотный шажок. Зверь оторвал передние лапы от земли, навис над ней огромной черной скалой. Приготовился в любой момент совершить прыжок, несущий смерть наглецу, посмевшему потревожить его покой. Артем остановился как вкопанный, метрах в пяти, в ожидании прыжка.
И зверь прыгнул, да так, что у наблюдавшего со стороны Николая вырвался крик ужаса, но с дикой примесью восхищения. Мощно оттолкнувшись, пролетел эти пять метров идеально горизонтально, над самой землей - нырнув под слишком высоко выставленную рогатину. Паша отвернулся, не желая видеть, как мощные челюсти сомкнутся на животе Артема.
Но этого не случилось.
В последний момент зверь сделал ловкое движение головой, ударив лбом в грудь - рогатина выпала из рук Артема, а сам он кубарем покатился по земле. Зверь приподнялся, встряхнулся и коротко взглянул оранжевыми глазами на корчащегося от боли Артема. Развернулся и спокойно пошел обратно к своему дереву.
Пока зверь находился к нему спиной, Николай подбежал к Артему и взвалил его на плечи. Замер, почувствовав на себе острый взгляд зверя и в свою очередь, посмотрел на него. Тот показательно зевнул и повернул голову в сторону, словно предлагая Николаю осуществить намерение. Артем заерзал на плечах:
- Отпусти меня, все в порядке...
- Обещай, что не полезешь больше на рожон.
- Обещаю, - неохотно ответил герой.
Несмотря на то, что зверь не проявлял никакой враждебности по отношению к людям, никто не решился повернуться к нему спиной - так и отходили, пятясь назад, пока даже мрачный силуэт его не скрылся из виду. И разом, будто по неслышимой команде, развернулись и стремглав понеслись прочь из проклятого леса.
Лишь когда им вновь предстала темная махина станции, остановились и попадали на землю - одеревеневшие от усталости и страха ноги отказывались более держать своих владельцев.
Ужас, временно отступивший вблизи зверя, нарастал с новой силой.
Лишь почти час пролежав без движения, нашли в себе силы встать и отправиться домой, в общежитие.
Вернувшись, первым делом отправились к комендантше - оказалось, что Диму уже забрали в больницу. Рассказали ей, что были в лесу, но Ольгу так и не нашли и попросили сообщить в милицию. И ни единым словом не обмолвились о жутком существе - как справедливо заметил Николай: "В психиатрических клиниках и без нас пациентов хватает".
Нет смысла говорить о том, что в эту ночь они не заснули. Вернувшись в комнату, сели за так и не убранный стол и первое время долго, мучительно рассматривали друг друга, словно желая убедиться, что все случившееся - не ночной кошмар.
- Что же это такое, - прервал затянувшееся молчание Артем, - неужели на самом деле оборотень?
Николай лишь покачал головой.
- Ну а что тогда?
Николай вяло отмахнулся и, увидев изумленное лицо Артема, добавил:
- Дай немного подумать.
Опешивший Артем притих и осунулся. Встал из-за стола и вытащил из-под кровати недопитую бутылку водки. Налил полную рюмку и осушил до дна, даже не думая ничем заедать. Злобно глянул на Николая, что-то буркнул себе под нос и выпил вторую - Паша покачал головой. "Сейчас не время для героизма, - скривился Артем, - трусы хреновы!"
- Что б ты понимал в героизме, - медленно протянул Николай. Распрямился, вздохнул и заговорил менторским тоном, - ну что ж, давайте я расскажу, что думаю. Только не надо называть меня психом, кретином или, что вполне от вас ожидаемо, извращенцем. В общем, подчеркивавшееся уже не раз похожесть виденного нами существа и легендарного вервольфа стало главным пунктом моей гм... концепции. Я исходил из емко выраженного Павлом постулата - "Оборотни - это сказка". Но все же сходство как с человеком, так и с волком столь явное, что не оставляло мне никаких альтернатив для вывода.
- Слышь, полегче на поворотах, - грубо оборвал его вновь захмелевший Артем, - ты еще не в аспирантуре.
- Ладно, ладно. Если коротко, тварь эта - результат,... я не биолог, не знаю как правильно,... скрещивания человека и волка. Так сказать, wolfman или вольфмэн.
У Артема глаза полезли на лоб, под действием паров воображение работает превосходно - он живо представил себе процесс "скрещивания". Закашлялся и застучал кулаком по груди.
- Вот. О чем я и говорил, - мрачно изрек Николай, - а я виноват, что у тебя мысли только в одну сторону направлены? Между прочим, для рождения животной особи достаточно всего двух разнополых клеток. Проблем в концепции конечно многовато - начиная с того, возможно ли оплодотворять клетки разных видов животных и кончая - откуда он появился у нас в лесу? Ответы, видимо, "Возможно" и "Сбежал".
- М-да, очень нестройно, - пробормотал Паша, - насчет первого вопроса ничего сказать не могу, у меня даже в школе по биологии тройка была. А вот по второму вопросов много: откуда сбежал - из тайной лаборатории или от какого-нибудь сумасшедшего ученого одиночки? Почему его так плохо охраняли? И, наконец, почему его никто не ищет?
- Я тебе что, Нострадамус? - проникшись общей атмосферой злобности, огрызнулся Николай, - может и ищут. Не будут же они на каждом углу спрашивать: "Извините, мы тут человека-волка потеряли, вы случайно не видели?"
Замолкнувший было Артем с силой грохнул кулаком по столу.
- Это все хорошо. А где же тогда Ольга?
Николай медленно отодвинулся, облокотился на спинку стула, чтобы оказаться вне досягаемости Артема и выпалил:
- Может быть... ему нужно потомство?!
Конец.
- Приехавшая на следующий день милиция ничего в лесу не обнаружила, нора оказалась пуста. Больше никто и никогда после того дня мат-меха Вольфмэна в лесу не видел.
Шилов замолчал и вытер пересохшие губы.
- Интересная байка, - засмеялся я.
- Думаешь, я сам это придумал? - нахмурился Шилов.
- Не станете же вы утверждать, что это все правда? - спросил я.
- А что тебе кажется здесь нереальным?
- Ну... в-общем, ситуация... - задумался я, - не знаю, но как-то это...
- Считай как хочешь, - отмахнулся Шилов, - но знай - ты даже представить себе не можешь, сколько здесь случалось, и может случиться с тобой, событий, по сравнению с которыми - эта история - просто занудство. Мне не важно, веришь ли ты, в то что я тебе рассказал, мне важно лишь одно - когда что-то необычное случиться с тобой,... ты обязательно расскажешь это мне.
- Да, конечно, - рассеяно ответил я. Все же мысль о том, что услышанное мною - правдивая история не желала укладываться в мою голову. Вдруг я вспомнил.
- Постойте, в последнее время у платформы стоит милиционер. Говорят, в лесу маньяк орудует. Может, это не маньяк?... Может, Вольфмэн вернулся?...