Мерзлякова Наталья Александровна : другие произведения.

Часть 1. Отгоревшая жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Рукопись забытого мира.
  Предисловие автора.
  Приветствую того человека, что держит в руках мою рукопись и читает эти строки. Я уверен в том, что вы - именно человек, точно так же, как знаю - прошли многие и многие годы со времени написания рукописи.
  Гномы избегают лесов, варки поголовно безграмотны, эльфы сгинули навсегда, - так кому же, кроме людей, читать о минувших временах и событиях, стершихся из человеческой памяти. Впрочем, стереться им было тем легче, что о событиях этих практически никто, кроме непосредственных участников, и не знал.
  Мое имя тоже ничего вам не скажет, прошло слишком много времени со дня моей смерти, чтобы кто-то вспомнил его. Нет, пока я пишу эти строки, я жив и здоров, но уже стар. Я прожил долгую жизнь и, хотя здесь время течет иначе, и мне иногда кажется, что я никогда не умру, все же я - человек. Хоть и волшебник, а человек. Я смертен, и исход близок, лес же - мой нынешний дом - простоит еще очень долго, прежде чем кто-нибудь решится нарушить его тишину и одиночество.
  У меня есть некоторые догадки насчет нового мира, и вам судить, верны ли они, - я поместил в свою рукопись словарь, где собрал все основополагающие понятия моего времени, которые, как мне кажется, могут быть непонятными детям иных времен.
  Сам я жил в Империи Вседержителя во времена семьдесят пятого Леукониса, а основные события повествования относятся к 791 - 792 годам по имперскому летоисчислению. Стало ли понятнее? Не ведаю.
  И последнее. Хотя я и писал эту книгу изначально лишь для себя, но решил не менять ничего, добавил только предисловие, словарь и эпилог. Не всем описываемым событиям я был личным свидетелем, не всегда соблюдал хронологию и отнюдь не оставался беспристрастным и объективным рассказчиком - это так, но я не изменю в рукописи ни слова. Это была моя жизнь, жизнь, которую описываемые несколько месяцев перевернули раз и навсегда, и в которой я дам отчет только тому, кто единственный имеет право этого потребовать.
  Я волен был написать свою книгу так, как счел нужным, и вы, неведомый мне человек, вольны поступать с нею так, как подсказывают вам разум, лень или любопытство.
  
  Часть 1. Отгоревшая жизнь.
  Глава 1. Начало всех начал.
  Поздний влажный вечер плавно перешел в глубокую ночь. Темнота переливалась через балюстраду в восточном крыле дворца и застывала лужами на мраморном полу, остановленная приглушенным светом комнат.
  Филландир в раздражении мерил шагами балюстраду, от стены до стены - по самой кромке бесшумной борьбы между тенью и светом. Гнев, бурливший внутри, заставлял тонкие губы кривиться в усмешке и сводил вместе узкие черные дуги бровей. Да, Филландир был зол и, что хуже всего, почти без причины.
  Перед Лианнариэн можно было не притворяться. Принц исподлобья бросил взгляд на светлую фигурку в объятиях темной обивки кресла. Отметил легкую улыбку на губах и насмешливый блеск черных глаз. Он знал, что скажет сестра, но один ее упрек стоил сотен слащавых комплиментов.
  Она прекрасна - поворот головы, взгляд, осанка, черный шелк волос... После разряженных южанок скромно-царственное белоснежное платье сестры доставляло невыразимое наслаждение для уставшего взора. Филландир смотрел на Лианнариэн молча и остановившись, гнев понемногу испарялся.
   - Неужели они так тебе не нравятся! - прозвенел насмешливый голос сестры.
   - Да, - резко ответил Филландир. Гнев стремительно возвращался. - Именно так.
   - Так, что ты даже готов перечить отцу? - Лианнариэн резко поднялась.
  Филландир ждал этой фразы, тем не менее, он ничего не ответил, а отвернулся к утопающей в ночи балюстраде.
   - Ты не ответил! Посмотри на меня.
  Принц обернулся. В гневе Лианнариэн была еще прекраснее, а глаза ее сияли темными звездами под четко очерченными полукружиями бровей. Истинная, природная красота, естественность во всем - от движений и речи до мягких складок одежды.
   - Ты не ответил!
   - Отвечаю. Я не был намерен ссориться с отцом и не перечил королю. И не стану делать этого впредь.
   - Что такое?
   - Да. Моя точка зрения не совпадает с мнением короля, - но это еще ничего не значит.
   - Так ты выполнишь требуемое?
   - Да. И я больше не желаю говорить на эту тему.
   - Как пожелаешь, - тон сестры был холоднее стали.
   - Лианнариэн, ты пришла только для того, чтобы убедиться в моем уважении к отцу?
   - Нет! Я пришла взглянуть, что творится с моим братом.
   - Посмотрела? - тон Филландира для кого угодно мог означать лишь одно - приказ немедленно оставить его в покое. Для кого угодно, но не для сестры.
  - Да, посмотрела, - сказала принцесса с вызовом, - и не увидела ничего хорошего. Мой брат, принц Эль-Фендона - сильный, умный, смелый - превратился в нытика и неврастеника. А причина тому, - о, Свет! - пара часов светской беседы с гостями!
   - Не пара часов.., - Филландир осекся, Лианнариэн расхохоталась.
   - Ты похож сейчас на престарелого гнома, который не знает лучшего развлечения, как поворчать на все на свете. И огонь ему не так светит, и железо вглубь ушло, и дети его не почитают, а эльфы - те вообще окончательно обнаглели.
  Филландир против воли усмехнулся.
   - Я и в самом деле похож на выжившего из ума гнома?
   - Нет, успокойся, пока ты напоминаешь лишь выжившего из ума эльфа. Что происходит, брат? Я же вижу, - ты сердишься, ты места себе не находишь, а все из-за чего! Делегация из Виринелла! Филландир, тебе не стыдно?
   - Стыдно. Очень. Поэтому я сам сегодня пошел к отцу.
   - Если бы король должен был тебя вызывать...
   - У меня было такое желание.
  Глаза Лианнариэн округлились. Спустя миг она заговорила совсем другим тоном.
   - Филландир, - голос понизился до шепота, - с тобою все хорошо? Ты... не заболел?
  "Дошел, - с презрением констатировал про себя принц. - Сейчас меня начнут жалеть".
   - Не надо, - с нажимом произнес он. - Я сам справлюсь.
  Сестра в немом изумлении смотрела на брата. Филландир и сам себе удивлялся.
   - Да, трудно поверить, но меня ничто в жизни так не бесило, как эти.., - Филландир перевел дыхание и сменил тон. - Ничего, будет, на чем тренировать силу воли.
   - Вот, теперь другое дело! Теперь я слышу своего брата, - Лианнариэн подошла к перилам и посмотрела в упор на Филландира. - Смотри, какая ночь.., - шепнула она, перегибаясь через балюстраду. - Я знаю, тебе легче было бы не спать и не есть за государственными делами или сражаться в одиночку с сотней до зубов вооруженных человеческих воинов...
  Филландир криво усмехнулся, он был бы сердечно признателен тому, кто бы предоставил ему эту самую сотню. Принцесса спустя вдох продолжила.
   - Но легкий путь не всегда верный, ты сам повторял это не раз. Меня они тоже иногда раздражают, но ведь они - наши родственники.
   - Все, довольно! Перестань, сестренка, я не такой уж идиот, каким мог показаться.
   - О, да! Еще больший.
   - Прошу прощения, моя принцесса.
   - Уже лучше...
   - Лианнариэн, ты - прекрасней всех в этих краях, и во всем мире - жемчужина Восточного Океана.
   - Перелет.
   - Недолет. Я не могу выразить словами, как мне приятно видеть и слышать тебя сегодня.
   - Только сегодня?
   - Всегда. Но сегодня - особенно.
  Лианнариэн весело улыбнулась.
   - Ответь мне, что в эль-марди такого плохого? Объясни.
   - Плохого - ничего, но и хорошего не больше.
   -Ты и вправду так считаешь?.. Странно.., - задумчиво сказала принцесса. - Мне они скорее кажутся смешными. Да, они по временам глуповаты и...
   - Этого мало? Я знавал гномов, да и людей даже, с которыми общаться было стократ интереснее, чем с эль-марди.
   - Почему? - нахмурилась сестра.
   - Потому что практически любой гном или человек умнее практически любого эль-марди.
   - Вот теперь я понимаю отца! Эльфы хуже гномов и людей?!
   - Я не сказал, что хуже, я сказал - глупее.
   - Для тебя это одно и то же.
   - Нет. В данном случае - нет. Истина, что любой гном или человек умнее любого эль-марди, но истина также и то, что любой эль-марди лучше и гномов, и людей вместе взятых.
   - Любой?
   - Абсолютно. Несмотря ни на что, эль-марди - эльфы, а значит - для меня они лучше кого бы то ни было.
   - Ты - расист.
   - А ты об этом не знала?
  Лианнариэн покачала головой.
   - Ты, я надеюсь, не сообщал эль-марди свои истины?
   - Они бы не обиделись. Ум в Виринелле не в почете до такой степени, что эпитет "глупец" не считается там зазорным.
   - Кажется, ты все же проверял... - вздохнула сестра. - На приеме у тебя был такой вид, будто ты готов их всех убить.
   - Предположение не так уж далеко от истины. Но всех я убивать не хотел.
   - Конечно! Тебе хватило бы принца Линтиса. Кто - кто, а он точно понял, какие чувства ты испытываешь к нему.
   - А вот против этого не возражаю, - поморщился, вспомнив сына короля Виринелла, Филландир. - Линтису пойдет на пользу некоторое разнообразие в отношениях. От всеобщего обожания он может и зачахнуть.
   - Ты чересчур придирчив. Или завидуешь?
   - Нечему завидовать. Вся любовь окружающих к Линтису не идет ни в какое сравнение с любовью его к самому себе. Не удивлюсь, если когда-нибудь он женится на зеркале.
   - Ты невозможен! С тобою нельзя разговаривать...
   - Можно, но об эль-марди.
   - Как странно.., - глаза Лианнариэн лукаво блеснули, - а вот эль-марди говорят о тебе, не переставая.
   - Что говорят?
   - Сначала удивлялись, спрашивали, где ты и когда появишься, а потом пошли более интимные вопросы, - сестра подмигнула брату, - какой ты, что любишь, что - нет...
   - И ты ответила...
   - Правду.
   - Они не испугались?
  Принцесса засмеялась.
   - Только не сердись, - ты очень им понравился.
   - То-то на меня сегодня так смотрели...
   - Филландир! - воскликнула, смеясь, Лианнариэн. - Ты произвел на наших гостей колоссальное впечатление, ты очаровал их!
   - К сожалению. Особенно, некоторых...
   - Ах, ты заметил... Ну, что же, такое бывает... Не нужно их обижать, а обижаться на них - тем более.
   - Я не обижаюсь, мне попросту неприятно. Ты, кстати, объяснила, как я отношусь к подобному?
   - Конечно, но эль-марди - народ со странностями. Чем меньше их любишь, тем больше им нравишься.
   - Спасибо. Завтра же начну льстить всем эль-марди без разбора.
  Смех Лианнариэн на миг заглушил звон воды, падающей с уступа балюстрады.
   - Ты боишься!
   - Нет, мне неприятно. Такое чувство, будто я становлюсь липким от подобных взглядов. Терпеть не могу, когда смотрят в спину, да еще так.
   - И ты знаешь, кто?
   - Нет, мне пока не интересно. Но придется узнать, - у меня скоро дыра в спине образуется от подобных взглядов. Следит, только когда отвернусь... Трус!
   - Они все тебя немного боятся...
   - А не боятся они того, что в конечном итоге мне все это надоест? Пожалуйста, объясни им еще раз мое отношение к подобным действиям.
   - Хорошо, при случае намекну.
   - Скажи прямо, иначе не поймут.
   - Филландир! Ты опять за свое! Хорошо - хорошо, если ты хочешь...
   - Хочу. И прошу. Я буду тебе безмерно благодарен.
   - Будешь безмерно обязан, братец.
   - Буду, - с радостью согласился Филландир.
  
  Жители Тир-ан-Аривэльда не страдали праздным любопытством, - лишь по этой причине за принцами не ходили изнывающие толпы зевак. Впрочем, редкие прохожие все же останавливались в изумлении, а некоторые оборачивались вслед, - зрелище их высочества являли действительно необыкновенное.
  Филландир был в своем любимом черном шелковом плаще до пят, без капюшона, с белой подбивкой. Белоснежная ткань брюк и схаэнди, черные высокие сапоги, черные шелковые перчатки, иссиня-черные волосы... И черные бездонные глаза на бледном лице... Каблуки и плащ делали Филландира зрительно еще выше и стройнее, - на своего принца эль-фендони взирали с почтением и восхищением.
  В противовес едва заметно улыбающемуся хозяину (Филландир нашел способ добросовестно выполнить поручение отца и неплохо развлечься самому), гость его был явно невесел. Нелепое сочетание - черты лица Линтиса, как и само его имя, не предполагали никакого другого настроения, кроме радостного. И все же в синих огромных, на пол-лица глазах светилось раздражение. Тому, впрочем, было объяснение, - погода не способствовала ношению хламидок едва по колено и до предела облегающих шелковых брюк. На фоне серого затуманенного неба и кажущихся серыми от влаги стен зданий безумно яркие цвета: небесно-синий, золотой, серебряный выглядели и впрямь безумно. Шелковые же туфли - синие с золотой строчкой в сочетании с мокрой темной мостовой вызывали лишь один вопрос, - знал ли их владелец, куда сегодня пойдет.
  Но владелец, если не знал, то, во всяком случае, догадывался, - прозрачный купол зонта приходился как раз вровень с макушкой Филландира.
  Трудно было сказать однозначно: то ли такая одежда - это все, что нашлось теплого в гардеробе южанина, то ли он довольно успешно пытался обратить на себя внимание аривэльдцев.
   - Ты не мог выбрать день - более удачный для прогулок? - недовольно спросил Линтис, выбрав паузу между зубной дробью.
   - А ты не мог выбрать одежду - более удачную для такой погоды? - на редкость миролюбиво заметил Филландир. - Ведь видел, что идет дождь.
   - От дождя я взял зонт, - виринеллец в доказательство присутствия зонта осыпал с него мириады капель на плащ Филландира, - а вот от холода...
   - Неужели у тебя нет ничего поосновательнее шелка? - с искренним сочувствием спросил эль-фендони. - Здесь еще тепло, но я хотел прогуляться до пирса.
   - Тепло?!
   - Да. И довольно сухо...
   - Прекрати издеваться!
   - Я и не думал. Погода действительно неплохая - для этого времени года. А вы бы еще осенью приехали... Ты же знал, куда едешь.
   - Знал, - вздохнул Линтис. - Знал, но не предполагал, что будет настолько холодно и сыро.
   - Пойдешь обратно?
   - Пойдешь? - Линтис даже приостановился от возмущения.
   - Могу проводить.
   - Нет, - решительно заявил эль-марди. - Пойдем вместе. На пирс, или куда ты собирался... Я уже начинаю привыкать к такому климату.
  Мысленно хихикнув и поздравив себя с отличным началом, Филландир продолжил неофициальное знакомство гостя с городом. Он искренне выбирал улицы, наиболее защищенные от пронизывающего ветра с океана, и внимательно следил за состоянием обуви спутника. Не хватало еще обвинений в попытке утопить виринелльского принца под дождем, равно как и в намерении заморозить упомянутого насмерть.
   - Красивый у вас город...
   - Но?..
   - Но душный. Здесь тесно, неприютно, душно - несмотря даже на дождь, на ветер с моря...
   - С океана, - отчего-то обиженно поправил Филландир. - У тебя приступ клаустрофобии, или дело в нас?
  Линтис обладал одним-единственным, но несомненным достоинством, - с ним тоже можно быть предельно откровенным.
   - Угадал. Вы, жители превратили город в тюрьму, нет - в казарму. Все ходят строем, все с оружием, всем некогда... Все готовы в любой момент отразить нападение врага, и до такой степени готовы, что принимают за врагов все, что движется. В первую очередь - друзей.
   - Хочешь мира - готовься к войне.
   - Глупейшее изречение! - Линтис тряхнул солнечными локонами. - Вы с ним сойдете с ума, уже сошли. С кем вы собираетесь воевать - с нами?
   - Если не соберешься заранее, позже тебе могут и не дать этого сделать. А воюем мы не с вами, не говори глупостей, а вместо вас.
  Линтис поглядел на Филландира так, словно сказал: "Конечно, вы больше ни на что не годны".
  Оставшееся до пирса расстояние принцы прошли молча. У подножия каменной косы, уходящей в океан, Филландир остановился. Ксалларон всегда завораживал его, как и любого из эль-фендони. Завораживал переменчивым цветом, звуком волн, бьющих о камень с равномерностью сердечных ударов, запахом. Пленял потаенной мощью в спокойную погоду и невиданным разгулом страстей в шторм. Покорял всем своим существом.
  Линтис тихо охнул, Филландир обернулся. Глаза виринелльца были широко раскрыты, - так близко океана он еще не видел.
   - Нравится?
   - Красиво, но - жутковато. Самое место вам здесь.., - Линтис помолчал. - Вы знаете, где он заканчивается? - спросил он неожиданно.
   - Он не заканчивается, лишь переходит в другой океан - далеко отсюда. Вернемся, - могу показать карту.
   - Не надо карты, я все равно туда не попаду. А ты там был?
   - Нет, - с сожалением ответил Филландир, - я плавал лишь до последнего из Островов.
  Линтис согласно кивнул, хотя слова "последний из островов" ничего не говорили ему ни о направлении, ни о расстоянии.
   - Не желаешь совершить морской круиз?
  Линтис несколько секунд смотрел на Филландира снизу вверх из-под своего зонта.
   - Круиз? - переспросил он таким голосом, словно уличал Филландира в подвохе.
   - Не совсем круиз, если точнее, - ободряюще улыбнулся эль-фендони, - небольшая прогулка. До мыса и обратно.
   - Только до мыса?
   - Не дальше.
  Линтис, само собой разумеется, не представлял, о каком мысе на этом чудовищно изрезанном побережье идет речь, и мысленно выразил горячее пожелание, дабы Филландиру не взбрело в голову тащить его куда-нибудь диригелов за пятьсот.
   - Так ты согласен?
   - А на чем мы отправимся?
   - Не беспокойся, не вплавь.
  Линтис содрогнулся.
   - И не на четырехвесельной шлюпке. Так соглашаешься?
   - Вот увижу, на чем, - скажу.
   - Идем, - Филландир кивнул головой по направлению к дальнему пирсу. - Закрыл бы ты зонт, Линтис, дождь уже кончился.
   - Неужели? - южанин вытянул руку, затем немного отклонил прозрачную крышу зонта и поморщился. - Нет, еще не кончился, - констатировал он с сожалением и вновь спрятался под купол.
  Филландир не стал разочаровывать принца и объяснять происхождение водяной пыли вблизи океана, - дождь так дождь.
   - Что-то кораблей почти не видно... Почему так пусто?
   - Во-первых, это дополнительный причал. На основном ведь вы были?
   - О да, - Линтис вспомнил десятки плавучих красавцев и уходящий к горизонту лес мачт. - Да. Были.
   - Практически все суда - там, по крайней мере, - военный флот. А здесь - место для исследовательских и прогулочных.
   - И что, все эль-фендони в настоящее время что-то исследуют? Или прогуливаются?
   - Не все, но многие. А, во-вторых - сейчас хорошая погода.
   - Ничего себе, хорошая... Дождь, холод, ветер...
   - А ты пробовал плавать без ветра?
   - Я и совсем плавать не пробовал. А если начнется шторм?
   - Ты же ни разу не видел шторма, да еще на Ксаллароне.
   - Уж не хочешь ли ты мне его продемонстрировать? - у Линтиса был вид догадавшегося о самых коварных планах спутника.
   - Если бы даже захотел - не смог бы, - в голосе Филландира слышалось разочарование, - ураганов ранее конца лиаварена не бывает.
  Выложенная темным с пестринкой мостовая пристани вильнула в сторону, огибая портовые здания, и взору открылся невидимый доселе дальний пирс.
   - Ну-с, принц Линтис, согласен ты, наконец, на прогулку?
  Линтис огляделся по сторонам, словно ища какое-то другое судно, кроме яхты у причала.
   - Конечно, судно небольшое, но все же не шлюпка. Очень маневренное, быстрое и устойчивое.
   - Это твой личный корабль?
   - Это не корабль.
   - А что, крытая повозка?
   - Это - яхта. Прогулочная океанская яхта, - с расстановкой произнес Филландир.
   - А какая... Как она называется?
   - "Вириадд" ("Ветер свободы" - прим. автора).
   - Красиво, - одобрил Линтис, хотя эль-фендони в подобных одобрениях не нуждался, - очень хорошее имя. Так это твоя... яхта?
   - Да. Моя личная.
   - Отец подарил, - полуутвердительно - полувопросительно сказал Линтис с оттенком зависти.
   - Ничего подобного. Моя - значит моя.
   - Ты сам ее строил, что ли? - протянул виринеллец с оттенками, вызвавшими у Филландира приступ отвращения.
   - Почти, - отрезал он.
   - Что же, мне нравится яхта. Я согласен на круиз.
  И Линтис первым направился по мокрому камню к белопарусному судну.
  
  "Прогулка удалась на славу", - Филландир довольно хмыкнул, пряча улыбку. Принц южан оказался сущим ничтожеством: пустым, бессмысленным и ненужным. Не нужным никому, кроме себя самого. Странно все это, ведь отец Линтиса - вполне достойный, если только это понятие можно употребить в отношении эль-марди. Мать Линтиса Филландир, разумеется, никогда не видел, но само собою напрашивалось, что и она была вполне приличной. Зато сынок словно вобрал в себя все отрицательные качества своего народа, не удосужившись приобрести ни одного положительного. Природные данные не в счет.
  Филландир приуныл, подсчитав, сколько еще ему придется терпеть этого тщеславного глупца, но тут же припомнил физиономию Линтиса, когда "Вириадд" зарылся носом во встречную волну, - и ему полегчало. А уж когда под внезапным порывом северо-восточного ветра яхта накренилась на правый борт, и полетели соленые брызги, Линтис так взвизгнул, что, наверное, и в Виринелле слышно было. Но глуп он до предела, - утверждать, что они не отойдут от причала, потому что, видите ли, ветер дует в обратном направлении... Удивлению виринелльца, когда яхта все-таки отчалила, не было границ. Затем он заявил, что нужна команда. На вопрос Филландира, зачем она, команда, ему понадобилась, Линтис глубокомысленно изрек какой-то бред насчет лавирования, парусов и слаженной работы. Судя по всему, это была цитата из какой-то книги, которую принц читал, да так и не понял. И до самого их возвращения, до того мига, когда "Вириадд" пришвартовался у причала, Линтис так и не верил, что Филландир справится с управлением в одиночку. По крайней мере, лицо у Линтиса было таким, словно он ожидал, когда, наконец, Филландир утопит яхту.
  Сознание эль-фендони было еще занято созерцанием до зелени бледного лица виринелльского принца, когда тот, шатаясь, спускался по трапу, а какая-то часть мозга уже констатировала непорядок. Не успев шагнуть в очередной раз, Филландир уже знал, что это такое. Вернее - кто. Не замедляя шага, не оборачиваясь, Филландир резко взмахнул рукой. Ослепительная белая вспышка зигзагом пропорола полумрак коридора, грохот, раздавшийся мгновение спустя, заглушил слабый возглас. Наблюдатель, поняв, что замечен, медленно появился из ниши. Филландир так резко оказался рядом, что тот, испуганно отдернувшись назад, стукнулся затылком о стену. Впрочем, кажется, этого не заметив.
  Бледное поначалу лицо стремительно заволакивалось розовой пеленой. Филландир уже знал его имя - Аварион. Упершись ладонями в стену и лишив таким образом эль-марди пути к бегству, принц некоторое время молча в упор его разглядывал. Эль-марди, в свою очередь, разглядывал пол. Дышать он, кажется, вообще перестал.
   - Может быть, ты хочешь что-нибудь мне сказать? - спросил Филландир как можно жестче.
  Эль-марди вздрогнул и помотал склоненной головой. Жалость боролась в душе Филландира с презрением, боролась пока с успехом.
   - Посмотри на меня!
  Аварион медленно, словно против воли, поднял голову. О, Свет! - такого взгляда принц никогда доселе не встречал, - в нем были все мыслимые чувства и эмоции. Теперь, глаза в глаза, взгляд этот уже не вызывал чувства отвращения как от чего-то липкого и неприятного. Жалость явно побеждала, - невозможно иначе было смотреть на мучительную смену красок на неподвижном, без выражения, но с такими глазами, лице. Бешеные удары сердца заставляли Авариона дрожать.
   - Тебе совсем нечего мне сказать? - интонации слегка смягчились.
  Вновь отрицательный жест, - презрение решило взять реванш.
   - Ты онемел?
  Молчание. Только взгляд - умоляющий, отчаянный, безумно-беспомощный.
  "Так ты тоже говорить не желаешь?", - мысленно вопросил Филландир.
  Молчание. Пустота, тишина. "Поставил блокаду. Трус". Презрение возобладало.
   - Тогда я скажу. Есть много качеств, которые я не переношу - ни в себе, ни в других. Другим я могу простить многое - многое, но не все. К примеру, трусости я не прощаю. Нигде. Ни в ком. Никогда. Достаточно ясно?
  Авариона затрясло сильнее. Усмешка Филландира не предвещала ничего хорошего.
   - Нет, ты не просто трус. Ты - хуже. Ты тот, кто из страха готов отречься от всего и вся.
  Мука возникла в глазах эль-марди, но вслух - ни слова.
   - Тот, кто не имеет смелости и присутствия духа сделать шаг вперед, вообще не должен ничего желать. Не умеешь летать - учись или не смотри в небо. Оно не для тебя, ты его не достоин.
  Молчание.
   - Я почти пожалел тебя, Аварион, но твой удел - презрение. Иди, - и чтобы я тебя больше не видел.
  Филландир убрал левую руку от стены, - Аварион с трудом повернулся и, спотыкаясь, напряженной походкой незрячего двинулся прочь. Последнее, что видел Филландир, отворачиваясь, - застывшая на лице эль-марди безысходность только что выслушавшего собственный смертный приговор.
  
  Дверь неслышно приоткрылась.
  Линтис сидел, свернувшись клубком, в кресле и печально смотрел в окно. Стекло, вновь покрытое влажными потеками, являло безрадостную картину: мокрый, серо-темно-каменно-стальной Аривэльд. Серое пятнистое небо сверху, сизый в белых хлопьях океан слева и впереди, темные, в снежных уборах горы на горизонте справа и в середине - холодный, неприютный, бездушный город.
  Услышав шаги, Линтис обернулся.
   - А, - сказал он, - привет, - и снова уронил голову на спинку кресла.
   - Доброе утро, - отец выглядел озабоченным, но жизнерадостно улыбнулся.
   - Ага, утро. Наверное...
   - Что с тобой случилось?
   - Ничего. Просто такая погода вызывает у меня непроходящую депрессию. Я даже не понимаю, взошло солнце или еще нет.
   - Именно поэтому нужно сидеть в одиночестве и смотреть в окно? Клин клином вышибают?
   - Я же сказал, у меня нет настроения, - попытался выкрутиться Линтис.
   - Да, от одиночества оно обычно появляется... Сын мой, не нужно оскорблять природу, сваливая на нее все беды. Особенно, если она в них неповинна.
   - Да... А на виновного нет нужды что-либо сваливать. Какая разница...
   - О, Свет, что у вас снова вышло с принцем Филландиром?
   - Ничего не вышло.
   - Не хочешь - не говори. Но, поверь, сын мой, мне больно видеть тебя таким.
   - Скажи это ему, - буркнул Линтис.
  Отец вздохнул и сел в кресло напротив. Поняв, что разговор все же состоится, принц нехотя выпрямился в кресле, хотя в глубине души ему было приятно такое беспокойство.
   - Сын мой, объясни, что происходит. Я только и делаю, что выслушиваю толки и домыслы, исходящие от кого угодно, кроме тебя самого.
   - Отец, с чего бы это ты называешь меня "сын мой"?
   - А ты мне кто? Если же серьезно, то называть тебя сейчас по имени - просто кощунство.
   - А-а, понимаю, - вид, должно быть, у меня...
   - Когда ты последний раз подходил к зеркалу?
   - Не помню, да и какая разница.
  Отец на секундочку онемел, а Линтис понял, что придется объяснять.
   - Я не хочу, я не могу его больше видеть.
  Отец понял, что под "ним" Линтис разумел не зеркало и не себя, конечно, а принца Эль-Фендона.
   - Это не эльф, а монстр, чудовище. Ради Света, отец, позволь мне попросту уехать отсюда! - Линтис и сам не понял, как перешел от невозмутимости к запальчивости, а от нее к жалобным просьбам.
   - Чем он так противен тебе?
   - Всем! Начиная от внешнего вида, заканчивая характером. От одного его голоса у меня начинается озноб. Отец, ты не представляешь, каково это, когда тебе постоянно, непременно, день за днем напоминают, что ты - ничтожество. Полный нуль. До того нуль, что не плох и не хорош. Просто - ничто, докучливое ничто.
  Отец молчал, а Линтис, заговорив, уже не мог остановиться.
   - И не просто напоминают, нет - приводят доказательства, - как моего ничтожества, так и своего превосходства. Таких как он, нужно закрывать под замок, разгуливать туда-сюда им нужно запретить, - это опасно для окружающих.
  Отец молчал. Беспокойство в его глазах сменилось тревогой. Линтис перевел дыхание и продолжил поспокойнее.
   - Филландир - это воплощенное презрение ко всему, помимо себя. Он ничего не чувствует, он не понимает никого в этом мире. Он не умеет ни любить, ни прощать, ни жалеть. Это, это.., - принц запнулся, подыскивая сравнение, - это хищник. Не из чувства голода, а по своей природе. Другие - добыча, а он - охотник. Приходит, убивает, берет, что хочет и уходит, не оглядываясь.
   - Полагаю, ты не совсем прав, - выговорил наконец отец. Ничего другого Линтис и не ожидал.
   - Вы не видите. Или не хотите видеть. Эль-фендони я еще могу понять, но наши! Две трети свиты в рот ему смотрят.
   - У принца Филландира есть недостатки, согласен...
  Линтис поморщился.
   - Но твое видение чересчур...
   - Параноидально? Очень может быть!
   - Линтис, я тебя не понимаю.
   - Я сам себя не понимаю! - в отчаянии воскликнул принц, вскакивая. - Думаешь, мне приятно нести всю эту чушь, зная, что никто мне не поверит? Я сам себе иногда не верю. Пока один, думаю, что же я в нем такого страшного нашел... А как вспомню - не могу, плохо становится. Я уже физически не в состоянии близко с ним находится. И не надо, не надо мне про несовместимость психополей, - замахал руками Линтис на попытавшегося вставить слово отца. - Я очень от него устал, правда, отец, - тихо и безнадежно добавил он спустя миг.
   - Я вижу, вижу, - тон отца слегка успокоил Линтиса, и он вновь сел. - Я тебе верю, но ничем не могу помочь.
  Линтис кивнул, он хорошо это понимал.
   - Пойми, нам необходимы дружеские отношения с эль-фендони.
   - Думаешь, они когда-нибудь будут?
   - Они есть, не надо их разрушать.
   - И ради чего нужно выслушивать оскорбления и не замечать косых взглядов, можешь сказать?
   - Ради спасения.
   - Что?
   - Никто не знает, что может случиться. Число людей растет, а земель не прибавляется.
   - И эль-фендони станут нас защищать?!
   - Станут. И, знаешь, почему? Потому что их заставит то основное чувство, которое они к нам испытывают.
   - Презрение!
   - Нет, Линтис, отнюдь. Не презрение, а жалость. И это нужно использовать.
  Принц только горько и устало усмехнулся.
   - Ты не видел войны, сын, и моли Создателя, чтобы не увидеть. Нет ничего страшнее войны, и я готов на все, лишь бы она не повторилась. Если же повторится, без эль-фендони нам не выжить, ты и сам понимаешь. А они нас не бросят, ведь они тоже все понимают.
  Теперь пришла очередь Линтиса слушать и молчать.
   - У эль-фендони повышенное чувство долга, - так было всегда, и когда они еще носили прежнее имя, и потом, и сейчас. Этот народ всегда выполняет свои обещания, даже если ничего вслух не обещал. Для них нет ничего страшнее и позорнее предательства, - отец говорил громко и торжественно.
  Линтис вымолвил.
   - Я и не говорил, что все они плохи.
   - И не говори никогда. Да, нам их трудно понять, но мы сами сделали их такими. Эль-Фендон уже столько лет бережет Восточный Предел, да и Виринелл заодно, что жители его разучились отвлекаться от проблем и веселиться. Мы сами взвалили на наших соседей все наши заботы, а теперь упрекаем их в излишней подозрительности и неприступности.
   - Почему ты говоришь мне это только сейчас?
   - Я думал, ты сам увидишь.
   - И я бы увидел, если бы кое-кто не мешал. Я готов дружить с любым из эль-фендони, со всеми вместе, но для одного во мне нет ни дружбы, ни уважения. Он не достоин. И я не виноват, что он - эль-фендони, да еще и королевской крови. И они не виноваты.
   - Н-да, - только и смог сказать отец. - И что же ты намерен делать - запереться здесь навечно?
   - Не знаю.
   - Знаешь, Линтис, знаешь.
  Принц обреченно вздохнул, он знал с самого начала, что отец его уговорит.
   - Ради Света, не делай такого лица! Будто я отправляю тебя на казнь.
  Линтис криво усмехнулся. В глазах отца появилось лукавство.
   - А, впрочем, делай, что хочешь. Можешь и вправду домой отправиться, только...
   - Только что? - Линтис знал, что попал в ловушку, но не понимал, в чем она состоит.
   - Только помоги мне, - улыбнулся отец, поднимаясь с кресла, - у меня уже фантазия на исходе. Что сказать принцессе Лианнариэн, которая уже три раза спрашивала, куда ты пропал?
  
  В первую секунду Филландир подумал, что ослышался. Но дверь отворилась, - и на пороге в самом деле стоял Линтис. Филландир был бы удивлен меньше, появись в проеме посланник Небес с предложением немедленно явиться на аудиенцию к Творцу. Вид у Линтиса был решительный, но вместе с тем - неуверенный и смущенный. Он дождался, пока захлопнутся за ним створки дверей, и лишь тогда заговорил.
   - Мне нужно с тобою поговорить, принц.
  Филландир отложил клинок и учтивым жестом указал на кресло рядом со своим.
   - Пожалуйста. Слушаю тебя, - "принца" он сознательно пропустил.
  Линтис кивнул, но прежде, чем сесть, внимательно огляделся по сторонам.
   - Как ты здесь живешь?
   - Очень недурно.
   - А-а-а... - протянул виринеллец, словно подтвердились самые худшие его предположения, и, наконец, устроился в кресле.
  Филландир внимательно смотрел на Линтиса, отмечая по привычке все: и завитые ресницы, и отполированные ногти, и чересчур четкую линию губ, и слабый, но хорошо различимый аромат каких-то духов. Наряд, как всегда, продуман до мелочей... И все бы ничего, но мелочей этих было в облике принца столько, что предположение, будто Линтис в перерывах между приемами не ест, не спит, а только наряжается, не казалось фантастичным. Линтис все молчал, видимо, не зная, как начать, - неуверенность все ярче проступала в его идеальных чертах. Филландир ждал, хотя абсолютно не понимал цели визита южанина. Тот наконец решился.
   - Разговор очень личный. У меня к тебе... просьба, - голос Линтиса дрогнул на последнем слове, - только пойми правильно.
  Филландир пока никак не понимал - ни правильно, ни наоборот. Линтис поднял опущенные долу синие глаза.
   - Ты наверняка заметил, что один из моей свиты...
   - Аварион, - вставил ошарашенный Филландир.
   - Да, - облегченно кивнул Линтис. - Что же, отлично, стало быть, можно обойтись без предисловий. Мне очень неудобно обращаться к тебе, и я бы не обратился, но - это не простое увлечение, - Филландир открыл было рот. - Подожди, пожалуйста, выслушай меня, - Линтис вскочил и сбивчивой скороговоркой затараторил.
   - Я просто хочу, чтобы ты знал. И не думай, будто я заблуждаюсь насчет, ты знаешь чего. Принцесса рассказывала, тем более, что и я сам прекрасно вижу. Я твои убеждения разделяю, так что речь совсем не о том, о чем ты мог подумать. Это любовь, Филландир. Я не преувеличиваю и не присочиняю, - Аварион по-настоящему влюбился. В тебя.
  Отгоняя мысль о том, что у Линтиса бред, Филландир осторожно осведомился.
   - Откуда тебе это известно?
   - Трудно не видеть.
  Филландир иронически усмехнулся. Линтис понял.
   - Кроме того, я говорил с Аварионом. Я его очень хорошо знаю и в состоянии отличить истину от заблуждения.
   - Когда ты с ним говорил? - насторожился эль-фендони. Аварион пока выполнял приказ и на глаза не показывался, неужели решил действовать через вторые лица.
   - Сегодня. Не подумай о нем плохо, - разговор состоялся по моей инициативе. И, надо сказать, едва-едва состоялся. Аварион не хотел ничего рассказывать.
   - Кстати, - невинно заметил Филландир, - он в последнее время не появляется. Это оттого?
   - Видимо. Он не сказал, но я так понял, что он боится, как бы ты не узнал. Скрывать у него уже не получается.
   - Да, это заметно, - выдавил Филландир, которому отчего-то стало смешно. - Так он все-таки что-нибудь сказал?
   - Да. Он сказал, что никогда прежде не испытывал ничего подобного. Сказал, что все понимает и, тем не менее, готов на все, лишь бы увидеть тебя вновь. Что он не может.., - Линтис резко замолчал и, открыв рот, несколько мгновений ошеломленно взирал на Филландира, согнувшегося пополам от хохота. Затем он опомнился. Синие глаза сощурились и сверкнули ненавистью. "Мраз-зь", - прошипел Линтис и прежде, чем Филландир преодолел душивший его смех, развернулся и вылетел прочь, хлопнув в сердцах дверью. Но покинуть покои принца Восточных Пределов он не успел, - Филландир перехватил его сразу за порогом.
   - Стой, подожди! - в голосе Филландира еще слышался смех, и Линтис только передернул плечами.
   - Линтис! - аривэльдец оказался прямо перед южанином. Тот попытался обойти его.
   - Нет, подожди! - запястье Линтиса, как ему показалось, вдруг сдавили тиски. Он резко дернулся, пытаясь освободить руку. Тиски сжались крепче, - пальцы у Филландира были длинные, тонкие и необычайно сильные. Линтис замер на месте и, наконец, взглянул в лицо ненавистного соседа, в пламенно-ледяные бездушные глаза.
   - Что тебе еще надо? Твоя реакция была достаточно красноречивой, не находишь? - Линтис отбросил всякую вежливость.
   - Вы странный народ, эль-марди, - с кривой усмешкой ответил Филландир. - Всякий нормальный эльф давно перестал бы и думать обо мне. Или думал бы определенным, резко отрицательным образом. Но Аварион, я так понимаю, к нормальным не относится.
   - Что? - только и сказал Линтис.
   - Я тоже говорил с Аварионом, раньше тебя. Могу поздравить его лишь с одним, - он не ябеда.
   - Что ты ему сказал? - завопил Линтис, выдергивая руку с риском сломать себе запястье.
   - То, выполнением чего он занят сейчас. Я велел ему не показываться мне на глаза.
  Повисла тишина. Линтис молча смотрел на Филландира, тот улыбался ему в лицо.
   - Ты изувер, Филандир, - сказал южанин со спокойной ненавистью в голосе. Эль-фендони рассмеялся в ответ. - Ты - чудовище. Твоя жестокость превосходит всех демонов Рунира.
   - Не расточай комплименты, Линтис, пригодятся.
   - У тебя нет ни души, ни сердца, ни чувств, - продолжал Линтис. - Единственное чувство, на которое ты способен, - радость при виде чужих страданий. Я от души сочувствую всем эль-фендони, это очень несчастный народ, а особенно - твоей семье. Они любят тебя и считают, что ты их любишь тоже. А ты - как этот клинок, - Линтис кивнул на шпагу на боку Филландира, - способен нести только боль и потери.
   - Не тебе судить обо мне и моем народе, а, тем более, о моей семье.
   - Я не сужу. Я их только жалею.
   - Жалей себя! И своего Авариона.
   - Себя мне жалеть нечего, я вижу, каков ты на самом деле. А Аварион... Он уедет отсюда, и, клянусь, никогда тебя впредь не увидит.
   - Буду тебе благодарен.
   - Я сделаю все, лишь бы он забыл тебя. К сожалению, он не поверит мне, если я скажу правду...
   - Да, это очень огорчает. Мне даже кажется, что правда обо мне, в твоем изложении, понравится ему, Линтис.
   - Хватит, Филландир! - выкрикнул вдруг южанин. - Прекрати издеваться! Он любит тебя!
   - А мне кажется, это по-другому называется, - Филландир почти физически ощущал горячие волны ненависти и злости, веером расходящиеся от Линтиса.
   - Ах, кажется! Что же, каждый мыслит в меру своей пошлости.
  Улыбка Филландира приобрела зловещий оттенок.
   - Не нравится! - взвизгнул эль-марди. - Не нравится любовь! Мерещится что-то более реальное и приземленное, я угадал?
   - Осторожнее, принц Линтис, - в голосе было нечто такое, что виринеллец непременно принял бы во внимание, будь он хоть немного поспокойнее. Сейчас же ему было решительно все равно.
   - Не выйдет, Авариона я тебе не отдам. Запомни. Я никогда не прощу тебе того, что ты с ним сделал. Не рассчитывай.
   - У тебя нездоровая фантазия, принц Виринелла, - поспокойнее сказал Филландир. - И часто тебе мерещатся вожделеющие к твоей свите изуверы?
   - К несчастью, не мерещатся. К несчастью, я вижу одного такого сейчас как раз напротив себя, - Линтиса вновь понесло в опасном направлении. - Ты не веришь в чистоту чувств, - не потому ли, что тебе она не нужна? Тебе мнятся похоть и вожделение, - не потому ли, что таковы твои желания? - улыбка Линтиса вдруг стала недвусмысленно намекающей. - Чего же ты хочешь, принц?
  Улыбка стала совсем пошлой, а наманикюренные благоухающие пальчики приблизились к щеке Филландира. Но прикоснуться Линтис не успел, потому что внезапно ощутил смертельно-острое движение воздуха в волоске от собственной шеи. Прошли долгие секунды, прежде чем Линтис осознал, что это, и осторожно убрал руку. Глядя на голубовато отсвечивающий шпажный клинок, он думал было отшутиться, намекнув на излишнюю нервозность эль-фендони, но все мысли о шутках вылетели из головы, стоило Линтису взглянуть в глаза Филландира.
  Нечто ужасное стояло в них - холодное, когтистое, кровавое, - нечто такое, от чего сердце сжималось и трепетало, а внизу живота оживал холодный липкий пульсирующий комок. Нечто такое, чему есть имя, но оно забыто из страха. Линтиса зазнобило. Клинок медленно опустился, - взгляд не изменился.
  "Псих", - прошептал Линтис одними губами, лишь бы что-то сказать.
  Не помня, как он выбрался, Линтис прислонился к холодной стене коридора. Из головы не шел этот взгляд, и Линтис судорожно подыскивал слово, одно-единственное, которое он забыл. Нет, не забыл, - слово всплыло, и принца вновь заколотила дрожь, сильнее прежнего. "Смерть". Смерть.
  
   - Я уезжаю, - заявил с порога Линтис, вихрем влетев в покои, отведенные его отцу. - Завтра же.
   - Что случилось? - медленно спросил тот, глядя в бледно-голубое лицо сына.
   - Мое терпение кончилось. Этот псих зашел слишком далеко.
   - Линтис! Следи за словами.
   - Надоело. Пусть лучше принц Филландир следит за своими делами. А я уезжаю, забираю Авариона, Дайнирэль, Аллавириэн и Тариэля и возвращаюсь домой.
   - А мне что делать?
   - Скажи эль-фендони, что у меня новый приступ депрессии, вызванный их прекрасным климатом. Или что я сошел с ума, или еще что-нибудь, - мне абсолютно все равно, поверят ли они.
   - Что ж, если ты уже решил...
   - Решил.
   - И тебя не переубедить...
   - Не надо, отец. Не надо меня уговаривать. Я все равно уеду. Я не могу больше.
  В глазах отца стояли упрек и непонимание.
   - Он убьет меня! - завопил Линтис в отчаянии. - Как ты не понимаешь! Убьет, - повторил он и замолчал, с надеждой глядя на отца. Если уж и он не поймет...
   - Нет, - твердо сказал король Виринелла. - Тебя никто не убьет, - Линтис замер. - Не знаю, что у вас вышло, но ты - мой сын.
   - Филландиру плевать, чей я сын, - тихо сказал Линтис.
   - А мне все равно, что думает принц Филландир. Ты - мой сын, единственное, что у меня осталось.
   - Не надо, отец. Прошу тебя.
   - Это правда. Повторяю, не знаю и мне все равно, что у вас там произошло, но довести тебя до такого состояния, значит причинить мне боль.
   - Только не говори мне, - испугался Линтис, - что пойдешь к королю Эль-Фендона. Не хватало еще, чтобы и вы перессорились.
   - Не перессоримся. Филландир - тоже принц, тоже сын. А Альдарон - тоже отец. Думаю, мы поймем друг друга.
   - Не надо, не говори никому. Уехал и уехал. Не хватало потом еще обвинений в ябедничестве.
   - Лишнего я не скажу. Я ведь не стану объяснять Альдарону всех причин, явившихся целью визита. А поговорить необходимо. Ваше противостояние зашло чересчур далеко, Альдарон не может его не замечать.
  "Вряд ли Филландир докладывает отцу о своих деяниях", - подумал Линтис.
   - Я могу уехать?
   - Должен.
   - Спасибо, - Линтис улыбнулся, и на сердце у Ильданаридана отлегло. - Я пойду, - Линтис повернулся и вышел.
   - Иди, - запоздало вслед сказал ему отец.
  
  Полог шатра отлетел в сторону, отброшенный резким движением, - и в шатер стремительно вошел, почти вбежал Ренардиль.
   - Филландир, - вопросил он, образно выражаясь, с порога, - ты сидишь? - От такого начала в шатре стало почти тихо. - Лучше сядь, иначе рискуешь упасть.
   - Ничего, постою, - улыбнулся Филландир и демонстративно оперся на спинку своего кресла. - Рассказывай.
   - Рассказывай! Это видеть надо! Сейчас, только что - ко мне приходит какой-то явно спятивший эль-марди с мечом.., - прошел шепоток. - Нет, это еще ничего. А вот чего хочет этот эль-марди!.. Попасть в наше подразделение. Верите?
   - А это точно эль-марди?
   - Нарион, я же еще не ослеп! Настоящий, кристалльно чистый эль-марди: и глаза, и волосы... Да он и сам сказал, что местный.
   - Что он еще сказал?
   - Что хочет в наше подразделение, навсегда, а не только на время нашего присутствия здесь. Как он выразился, хочет сражаться бок о бок с истинными воинами. Сам он из подразделения Келлевира, - не знаю, что уж ему там не понравилось... И еще вот что, - Ренардиль сделал эффектную паузу, - Вираил утверждает, будто некогда видел этого эль-марди в свите принца Линтиса.
   - Нет, вот этого быть не может, - уверенно заявил Ванадил.
   - Не знаю, по-моему, от этого эль-марди всего ожидать можно.
   - Ренардиль, я одного не пойму, ты его взял?
   - Нет еще.
   - А для чего пришел ко мне? У тебя же есть вакансии.
   - Есть-то они есть, только, Филландир, этот эль-марди не хочет ко мне. Он не хочет ни к Ванадилу, ни к Энориалу, даже в группу разведки не хочет. Он хочет именно к тебе.
   - Так-так, а он знает, что для этого требуется?
   - Я попытался объяснить. Эль-марди заявил, что осведомлен об отсутствии вакансий, равно как и о целой очереди желающих. Он готов показать, что умеет, но только в твоем присутствии. Мне показалось это настолько занятным, что я не стал ему отказывать сразу, а попросил подождать. Впрочем, - добавил Ренардиль, - я могу это легко исправить.
   - Не нужно, ты поступил правильно. Думаю, интересно будет всем. Зови своего сумасшедшего эль-марди, Ренардиль.
  Командующий третьим отрядом исчез. Присутствующие переглянулись.
   - Что ты об этом думаешь? - тихо спросил Ванадил, наклоняясь к главнокомандующему.
   - Думаю, что знаком с этим эль-марди, - ответил Филландир.
  Ванадил не успел выразить удивления. Полог вновь отлетел, - это вернулся Ренардиль, а с ним - обещаный южанин. Да, эль-марди, чистокровный - невысокий, изящный, золотоволосый и синеглазый. Но - с нехарактерным сдержанно-решительным выражением лица, в походной одежде и с мечом в ножнах.
  Эль-фендони и эль-хилари, составляющие абсолютное большинство командования, в немом изумлении взирали на молча поклонившегося им странного эль-марди. Но более других был изумлен Филландир. Он знал, кого увидит, но не ожидал, что Аварион так изменится. Он больше не боялся смотреть в глаза, не менялся в лице, хотя, без сомнения, волновался. И меч - явно не для украшения. Филландир, ничуть не покривив душой, уважительно поклонился в ответ и оглядел своих соратников. По крайней мере трое видели Авариона ранее, интересно, вспомнят ли.
   - Приветствуем тебя, - сказал Филландир. - Ренардиль сообщил нам о цели твоего визита. Итак, ты хочешь поступить в наше подразделение и именно в мой отряд.
   - Да, это так. Меня зовут Аварион, я из подразделения Келлевира, а до этого состоял в свите принца Линтиса.
  Сквозь дружный вздох изумления (ибо все хорошо знали, что из себя представляет свита Линтиса и что от нее требуется) Филландир спросил.
   - Что же заставило тебя столь резко изменить род деятельности?
   - Личные предпочтения.
  Филландир кивнул в знак того, что ответ его устраивает.
   - А известно ли тебе, Аварион, что в данный момент ты, возможно, пытаешься изменить деятельность свою еще больше? Наши требования к личному составу отличаются от принятых у Келлевира не менее, чем требования для воина и менестреля.
   - Да, разумеется, я знаю. У вас очень высокий уровень, и все же я прошу разрешения попробовать. Я могу продемонстрировать свой уровень, он, я смею надеяться, отличается от принятого у нас. Если, конечно, на то будет ваше желание.
  Филландир переглянулся с Ванадилом, Анадаром и Ренардилем.
   - Будет, - кивнул он, - но разреши прежде задать тебе еще несколько вопросов.
  Аварион почтительно склонил голову.
   - Почему ты решил покинуть Келлевира? Тебя что-то не устраивало?
   - Во-первых, опять же по причине личных предпочтений. Во-вторых, я хочу постоянно повышать свои умения. Хочу учиться воинскому искусству у тех, кто в нем действительно разбирается.
   - Что же ты станешь делать, если надежды твои не оправдаются?
  Аварион едва заметно вздрогнул.
   - Вернусь к Келлевиру, меня примут обратно.
   - Кем ты был у Келлевира?
   - Разведчиком.
   - Хорошо, - Филландир оставил без комментариев последнее заявление, хотя комментария ждали. - Благодарю за ответы, вопросов более нет. Перейдем к действиям. Каким образом ты собираешься демонстрировать свой уровень?
   - Каким пожелаете. Могу просто показать все известное мне, - Аварион уверенным движением вынул меч, - могу, и это, я думаю, будет нагляднее, сразиться с кем-либо из присутствующих. Если, разумеется, это возможно, и кто-нибудь окажет мне эту честь.
   - Хорошо, - в очередной раз сказал Филландир. - Это возможно. Здесь и сейчас. Места, я думаю, хватит.
   - Конечно, - пожал плечами Аварион, озирая открывшееся пространство. - Благодарю.
  Все эльфы сгрудились у колышущихся стен шатра, освобождая место для боя.
   - Если ты, Аварион собираешься выбрать того, кто даст тебе возможность показать твое умение, то придется тебе сражаться со всеми, - усмехнулся Филландир, глядя, как эль-марди оглядывает присутствующих. - Поэтому назначаю сам. Нарион.
  Названный эль-хилари, командующий тридцаткой в отряде Ванадила сделал шаг вперед, поклонился Авариону и обнажил клинок.
  На поединок все смотрели, не отрывая глаз и затаив дыхание. Стояла поразительная тишина, только звон сталкивающихся клинков...
  Филландир обернулся, - Ванадил наблюдал за эль-марди профессионально-спокойно, он знал, что ответит Филландир южанину.
   - Стоп!
   Соперники немедленно опустили оружие, разошлись на три шага и поклонились друг другу. Нарион с некоторым сожалением посмотрел на Авариона, а тот, внешне спокойно, повернулся к Филландиру. Ванадил удивленно смотрел на раздумывающего Филландира, хотя раздумывать, очевидно, было не о чем. Аварион тоже понял, что означает наступившая тишина, но смотрел на Филландира с надеждой на невероятное.
   - Господа командующие, прошу вас, оставьте на некоторое время меня с господином Аварионом наедине.
  "Что ты задумал?", - немедленно донесся мысленный шепот Ванадила.
  "Увидишь. Не уходите далеко, это ненадолго".
  Филландир еще и сам не знал, что именно он задумал. Знал только, что сама судьба привела к нему Авариона, и глупо было бы этим не воспользоваться.
  Шатер вмиг опустел. Аварион так и стоял посередине с опущенным мечом. Филландир медленно подошел к нему.
   - Неплохо, - только и сказал он.
   - Неплохо для эль-марди?
   - Неплохо в общем. Но, надеюсь, ты понимаешь, что для службы в моем отряде уровень "неплохо" не подходит?
   - Ты хочешь предложить какой-то другой отряд? Или другое подразделение?
   - Нет, ты же все равно не согласишься, - Филландир помолчал, раздумывая. - Хотя в разведотряде ты смотрелся бы неплохо.
  Аварион бледно улыбнулся.
   - В вашем разведотряде нет вакансий - это раз; два - там почти все - эль-айдани, с ними трудно тягаться; и три - ты не начальник разведотряда.
   - У меня вакансий не больше.
   - Но ведь для чего-то ты меня оставил.
   - Правильно. И все же я хотел бы знать, на что ты надеялся, являясь сюда с подобной просьбой.
   - На то, что сейчас происходит. Мне нужно было попасть к тебе, чтобы ты сам нашел мне применение.
   - Нахальство в высшей своей степени, - Филландир улыбнулся.
   - Я очень хорошо запомнил твои слова.
   - Сказанные шестьсот лет назад...
   - Время значения не имеет.
   - Да и мои слова тоже. Нахалом ты был еще тогда, когда пытался следить за мной в Аривэльде.
   - Да, был, признаю. А ты был жесток, очень жесток.
   - Также признаю. У меня были на то причины.
   - Я знаю. Я понял - не сразу, но понял, чего ты хотел добиться.
   - Но старания мои были напрасны, как теперь я вижу.
   - Да, я по-прежнему тебя люблю, - Аварион и не предполагал, что Филландир может так улыбаться - по-настоящему искренне и радостно.
   - Ты очень изменился, Аварион, и в хорошую сторону.
   - Ты тоже.
   - Возможно, - хмыкнул Филландир, - но мои воззрения по личным вопросам не изменились и вряд ли изменятся в обозримом будущем.
   - Понимаю, - серьезно кивнул Аварион, - я же все-таки не сумасшедший.
   - Вот таким ты мне нравишься, Аварион.
   - Благодарю.
   - Благодари самого себя и свою судьбу. Я, кажется, придумал, что с тобою делать.
   - Слушаю.
   - Мне уже давно нужны осведомители.
   - Шпионы?
   - Можно и так сказать. Эль-айдани - прекрасные разведчики в полевых условиях, а Танаридил - гений, но мне нужно нечто другое. Нужны осведомители для работы в тылу врага, да и не только врага.
   - Разве их мало, и разве внешняя разведка не подчиняется непосредственно толиннэ?
   - Мало, - Филландир был доволен вопросами. - Мне нужны личные осведомители, подчиняющиеся непосредственно мне, - таких пока нет. Ты можешь стать первым.
   - Я сделаю все, что в моих силах, а понадобиться - и больше.
   - Этим не шутят, - нахмурился Филландир.
   - Я не шучу. Не хвастаю. Не приношу клятв - клятва предполагает несдержание слова, я просто говорю, что ради тебя я на все готов.
   - Такие слова могут далеко завести, Аварион. Я ведь могу их запомнить и даже принять всерьез.
   - Да, - медленно проговорил Аварион. - Да, это безумие. Но это - правда.
  В синих глазах виделось лишь подтверждение слов: бесконечные преданность и любовь.
   - Ты принят, - сказал Филландир и понял - он нашел то, что так давно искал.
  
  Из-за шелкового полога донесся приглушенный звон разбитого стекла и какой-то металлически-водяной плеск. Эль-марди встревоженно переглянулись и подвинулись ближе. Голос их короля? - едва уловимый быстрый шепот, слов не разобрать... И немедленно вслед - совершенно невозможный, но в принципе ожидаемый звук удара. Ближайший советник короля Линтиса, Истардалионидар резко рванул на себя полог шатра.
   - Вас звали? - ядовито осведомился Филландир у остолбеневших от дикости зрелища южан. - Вон отсюда! - скомандовал он.
  Эль-марди исчезли. Филландир горько-презрительно усмехнулся и запоздало проговорил заклинание Завесы. Затем наклонился и подал руку Линтису.
   - Извини, - сказал он без особого, впрочем, раскаяния в голосе. - Прости, не рассчитал.
  Лицо виринэлльца отливало лиловым в магическом освещении; рука дрожала, и встать ему удалось не сразу. От уголка бледно-серых губ на подбородок стекала алая струйка, мешаясь со слезами.
   - Прости, - повторил Филландир.
  Военачальник быстро вынул из складок Линтисова одеяния надушеный кружевной платочек и приложил к его щеке. Тот наконец отреагировал, - удержал платок и принялся машинально стирать кровь, сглатывая слезы.
  Филландир действительно немного не рассчитал, он не ожидал, что Линтис упадет. Впрочем, тот уже почти пришел в себя, по крайней мере, никаких дикостей больше не предвиделось.
   - Как ты сюда попал? - сдавленно проговорил Линтис.
   - Через вход. Это моя обязанность, - попадать туда, где я нужен.
  Линтис как-то затравленно огляделся и, пятясь и запинаясь, добрался до кресла и упал в него без сил. В синих глазах плескался страх.
   - Там нет входов, - прошептал Линтис. - И выходов нет.
   - Перестань. Мы вошли, а значит и вы - выйдете. Если не станете делать глупостей.
  Линтис опустил глаза, а Филландир кинул быстрый взгляд на лужу в осколках хрусталя. Хорошо, что подданные не видели...
   - Я ... не ожидал увидеть тебя, - голос виринелльца дрожал и срывался.
  "Да", - подумал Филландир. - "Я знаю, кого ты ожидал увидеть. Этого не произойдет".
   - Этого не произойдет, - сказал он вслух. - Слышишь, Линтис. Я, дэллирэ, говорю тебе это. Люди сюда войдут в одном случае, - когда вы отсюда выйдете.
   - Как? - Линтис никак не мог поверить в возможность спасения, он слишком хорошо подготовился к смерти, чтобы вот так, сразу, осознать, что жив и будет жить. - Степь горит. Всюду, везде огонь.
   - Не везде, как видишь, - сказал Филландир.
  "Ты боишься, значит, ты хорошо осведомлен".
   - Мой народ - не отряд воинов, - горько сказал Линтис.
   - Воины - мы, и нас гораздо больше отряда. Линтис, перестань во мне сомневаться. Несколько минут назад ты собирался доверить мне весь свой народ.
  Виринелльский король не ответил. Он смотрел на Филландира, слушал его и не узнавал. Только теперь Линтис заметил, как необычно одет главнокомандующий: красное и черное вместо привычных черного и белого - смерть и кровь, прах и пламя. Почему он без шлема? И эта алая лента в волосах... Речь его тоже необычна, - Линтис никак не мог сообразить, в чем дело.
   - Кстати, - продолжил Филландир, - неизвестно, что предпочтут твои подданные: меня или людей. Думается, что второе, особенно после увиденного здесь.
   - Спасибо тебе.
   - Не за что. Это чудо, что я успел.
   - Я постараюсь восстановить и поднять твой авторитет.
   - Не нужно, за свой авторитет я отвечаю сам. Как и за успешный исход всей операции.
   - Что же ты намерен делать? Повсюду огонь. И люди. Никогда не знаешь, откуда они ударят. Все возможные пути к отступлению перекрыты.
   - Да, ты хорошо осведомлен, - согласился Филландир, - но у меня запасена пара сюрпризов. Повторяю, я вас отсюда выведу.
   - А мне что делать?
   - Прежде всего - не поддаваться панике, и не сеять смуту и безнадежность среди подданных. Они и без того достаточно испуганы. Затем - собрать всех здесь. Всех, Линтис. Постараться убедить их не паниковать и не разбредаться туда-сюда. Не начнете делать глупости, - все обойдется минимальными жертвами.
  Линтис все-таки понял, отчего речь Филландира казалась такой необычной: в голосе почти не слышались столь характерные и привычные властные интонации, напротив, тон был понимающим и успокаивающим.
  "О, да, отец, ты был прав. Сто раз прав. Вот оно, основное чувство, - даже меня он жалеет теперь. Да, отец, как ты был прав. Нет ничего страшнее войны, и я, я готов целовать его сапоги, лишь бы все оказалось сном, лишь бы все кончилось".
   - Что ты задумал? - Спросил Линтис, зная, что Филландир не ответит.
   - Не скажу. Скажу лишь, чтобы вы были готовы через два дня, - "Да, через два, потому что Аварион выехал вчера вечером". - Ситуация сложная, но отнюдь не безнадежная. Через два дня мы в любой момент можем начать операцию.
   - Мы будем готовы...
   - Хорошо, - прервал Линтиса главнокомандующий, - не вздумай благодарить. Всего хорошего, и да воссияет Свет.
  Филландир по пути к выходу неуловимым движением склонился над мокрым стеклянным пятном.
   - И держись подальше от острых предметов.
  
   - Здравствуй, Линтис, - Филландир остановился в проеме, глядя на короля ... впрочем, нет, какой же он теперь король... Линтис поднял голову, - лицо его было печально, взгляд - направлен куда-то мимо.
   - Здравствуй, - медленно сказал виринеллец и поднялся.
  Филландир онемел, - по вороту, по манжетам серебристой рубашки Линтиса струилась знакомая всему эльфийскому Перешейку вышивка: переплетающиеся звездчатые листья толонеса. И совершенно ясно, что невесомая цепочка, уходящая в треугольный вырез, оканчивается серебряным медальоном. Только по правилам его нужно было носить поверх одежды.
   - Поздравляю, - хмуро сказал главнокомандующий, - с переквалификацией.
  Линтис, вопреки ожиданиям, не улыбнулся, не съязвил, - вообще ничего не ответил. Филландир не понял.
   - По этому поводу ты настолько мрачен?
   - Нет, не по этому, - бывший владыка бывшего Виринелла смотрел куда-то в область шеи собеседника. - Филландир, я очень тебе обязан...
  Филландир поморщился, но возразить не успел, поскольку Линтис продолжил неожиданно:
   - Но поблагодарить я тебя не могу.
  Линтис поднял наконец глаза - необычайно темные и уставшие, - в них Филландир увидел даже не ненависть, а горькую обреченность, словно у Филландира, тщетно притворявшимся ангелом, выросли рога и могучие крылья.
  "Так ты знаешь...", - подумал дэллирэ. Другой реакции от Линтиса трудно было ожидать, но отчего-то стало обидно и горько. "Ничего уже не поправить", - пришла откуда-то мысль. "Нет, решение с Аварионом было верным...".
   - Ты знаешь, что с ним сделали? - ровным голосом спросил Линтис.
  Филландир знал. А еще он знал, что то же самое, а, возможно и кое-что похуже могло приключиться со многими и многими эль-марди, к примеру, с самим королем. Но он знал также, что объяснять что-либо бесполезно. Перед ним был уже не тот Линтис, что упал не так давно на колени с единственной просьбой, - спаси.
   - Я видел, - спокойно продолжал эль-марди. - Видел то, что от него осталось.
  Филландиру только сейчас подумалось, что Линтис не спит уже несколько ночей подряд. Что ж, подобное зрелище не для слабонервных. Главнокомандующий не видел, но хорошо представлял себе, как это должно выглядеть, поэтому он кивнул.
   - Они его кастрировали. Переломали все пальцы, ослепили, сожгли...
   - Для чего ты мне это говоришь? - спросил Филландир. Линтис не отреагировал, - кажется, у него была своего рода тихая истерика.
   - ... до костей, вырвали язык ...
  Филландиру захотелось хорошенько встряхнуть Линтиса, - так, чтобы заставить его замолчать и прийти в себя.
   - Я видел его уже мертвым, но он был еще жив, когда его сняли с того дерева.
  "И это я знаю", - в сердце Филландира вдруг вонзилась ледяная игла.
   - Жив! Ты понимаешь, что натворил?
  "Нет, не понимаешь, - сам себе ответил Линтис, - ты не в силах понять, ты не видел". Вновь и вновь он вглядывался в глаза дэллирэ, но видел не черную безразличную глубь. Вновь и вновь резкие черты Филландира заслоняло когда-то знакомое, а теперь неузнаваемо уродливо искаженое в муках лицо с сине-красными впадинами вместо глаз. "Ты никогда не поймешь, ты не знаешь, каково это, - вновь и вновь видеть это лицо, днем и ночью...".
   - Я понимаю, - вдруг сказал Филландир. - Я спас десятки тысяч жизней ценой трех сотен.
   - Трех, - кивнул Линтис, - трех сотен и одной.
  Филландир горько улыбнулся в знак того, что возразить ему нечего.
   - Тебе нельзя было давать такое задание лишь одному, - именно ему ты все и поручил.
  "А кому бы я поручил, - в сердцах подумал Филландир, - тебе, что ли?". Вслух же сказал:
   - Надо было самому пойти. А командовал бы Аварион.
   - Не надо цинизма, - серьезно попросил Линтис, - тебе он не поможет. Ты совершил преступление, и тебе придется расплачиваться.
   - Ты возомнил себя мытарем?
   - Нет, такая честь не для меня. Я просто надеюсь, что тебе хоть немного было жаль Авариона, - это бы хоть как-то смягчило вину.
   - Прошу тебя, Линтис, не подсчитывай за меня. Не нужно лезть в мои личные с мирозданием счеты. Если я кому-то что-то должен, то, поверь, я возмещу долг без намеков со стороны.
   - Тебе нечем платить, Филландир. Нечем, - почти торжественно произнес Линтис. - У тебя попросту нет и никогда не было того, что ты убил.
   - Линтис, ты сам в этом смысле - нищий.
   - Возможно, но я не убийца. Посторонись, Филландир, дай мне пройти, - закончил Линтис будничным тоном и выскользнул в тусклый серый проем за спиной дэллирэ.
  "Да, плата уже пошла. Мне придется с тобой работать. Долго, очень долго. Вечно".
  Никто в тот миг не знал, даже сам Филландир, как сильно заблуждался и как совершенно был прав. Он в эти самые минуты платил за все, отдавая непомерную цену за случайные ошибки и намеренные сделки с совестью. Назначение Линтиса советником толиннэ, конечно же, было здесь решительно не при чем. Филландир узнал, чем он отплатил виринелльскую операцию лишь на следующий день, когда его очень срочно, ничего не объясняя, вызвали в Толонесфед.
  
  
  Глава 2. Неотданные долги.
  Жуткая тишь затопила Зал Совета. Каждый мысленно в сотый раз спрашивал себя, - а не ослышался ли... И, видя в окружающих лицах то же отчаянное недоумение, что и у себя в душе, в сотый раз отвечал - нет. Весть, казалось, сломила волю и убила последнюю надежду: завтра не будет, и не предвидится впереди ничего, кроме водоворота войны, в котором они, без сомнения, захлебнуться. Слова "Аривэльд пал" звучали не менее нелепо, чем, скажем: "солнце погасло", но тем страшнее была сбывшаяся невозможность.
  Тишину внезапно нарушил голос:
   - Где Филландир?
  Все вздрогнули. Линтис вскочил со своего места, бледный как мертвец.
   - Где Филландир? - почти умоляюще обратился он к толиннэ.
   - Он знает, - выговорил Эльдар, полагая, что отвечает на вопрос.
  Линтис досадливо помотал головой.
   - Нет. Я понимаю, толиннэ, что он знает... Где он сам сейчас? Мне необходимо его видеть.
   - Не думаю, что он захочет видеть кого бы то ни было теперь, - при словах Эльдара Линтис позеленел. - Тем более, что я не представляю, куда Филландир мог направиться. Надо полагать, - туда, где его никто не увидит.
   - Я должен его найти! - в голосе пятого советника одновременно звучали непреклонная решимость и мольба. - Должен, - повторил Линтис, отпихивая от себя кресло.
   - Именно теперь? - устало спросил Эльдар.
   - Да. Я очень... виноват перед ним - не могу выразиться яснее.
  Ванадил, намеревавшийся что-то возразить и привставший с кресла, при этих словах молча упал обратно.
  Глаза Эльдара слегка оттаяли. Линтис уловил эту перемену мгновенно, - он склонился в поклоне, а, выпрямившись, сказал:
   - Кроме того, мне кажется, что на военном совете я окажусь лишь помехой.
  Говоря, Линтис оказался перед выходом из Зала и в последний раз взглянул на толиннэ. Тот кивнул, и Линтис исчез, как не было. Правители и девять оставшихся советников несколько мгновений с завистью молчали - они тоже не отказались бы исчезнуть.
  
  А Линтис многое дал, лишь бы не исчезать. Чем больше он метался по Лесу, расспрашивая всех встречных и поперечных, тем менее его радовала предстоящая встреча.
  В какую форму может вылиться горе Филландира, Линтис не представлял, зато мог без помех вообразить, какое обличье примет гнев. Заплутав на очередной тропе, он остановился и задумался - не столько о том, где еще искать Филландира, сколько о смысле продолжения поисков. Что он, Линтис, скажет? - да что ни скажи, Филландир вряд ли его услышит. Вполне возможно, что рациональный военачальник и не обратил внимания на зловещее совпадение Линтисовых слов и реальности... Если же сказавший попадется Филландиру на глаза, то он обратит внимание, да так обратит... Словом, пятому советнику расхотелось испытывать судьбу. Дабы хоть чем-то успокоить совесть, Линтис загадал, что, если через.., - и не успел додумать, через сколько и чего: шагов, деревьев, поворотов ему не должен встретится Филландир, потому что он встретился.
  Линтис чуть не столкнулся с ним лоб в лоб и не сразу осознал происходящее. Всего был в праве ожидать бывший правитель бывшего Виринелла, но одного он не предвидел. Бегая по почти незнакомому ему Таннэрилу, Линтис перебрал множество вариантов...
  Филландир мог, не долго думая, срубить новоиспеченному советнику голову одним движением клинка. Мог, не желая пачкать оружие об эль-марди, попросту придушить. Мог высказать нечто наподобие изреченного самим Линтисом, - к примеру, предсказать ближайшее его будущее и пожелать скорейшей встречи с Аварионом. Вполне вероятно также, что Филландир мог не увидеть Линтиса, - хоть тот ругайся, хоть плачь, хоть в ногах у дэллирэ валяйся, - и не замечать его впредь. Всего этого Линтис ожидал и ничему подобному не удивился бы, - но того, что Филландир будет стоять напротив, смотреть не него и молчать, эль-марди никак не предполагал. А потому глупейшим образом растерялся. Филландир и не помышлял нападать, а у Линтиса, приготовившегося к защите, разом отшибло все мысли. Кроме одной, - уж лучше Филландир попытался бы убить его.
  Прошли нескончаемо долгие мгновения, - и Линтис окончательно уверился в своей виновности. Понял со всей отчетливостью... Филландир стоял напротив, и на лице его жила кроткая улыбка смертельно раненого. Линтис и не подозревал, что лицо главнокомандующего способно выражать подобные чувства. Впрочем, выражать, - сильно сказано: кроме этой умирающей улыбки да выражения глаз ничто не говорило о состоянии эль-фендони. Состоянии, которое вплотную граничило с безумием, ибо только безумный Филландир мог стоять рядом с Линтисом, смотреть на него и не ненавидеть более. Как бы то ни было, дэллирэ и вправду, хоть и на особый лад, любил и свою семью и свой народ. В душе военачальника осталась только боль, - и ничему там уже не хватало места. Отражение этой боли, как отсвет пожара в зеркале, и увидел Линтис в глазах Филландира. Увидел и задохнулся от нахлынувшего стыда; бывший король эль-марди нечасто испытывал подобные чувства, а потому неприятно ему было вдвойне.
  Молча, так и не подобрав слов (даже "извини" стало не под силу выговорить), Линтис низко поклонился Филландиру. Тот ничего не сказал, никак не отреагировал, лишь улыбка его чуточку изменилась, придав лицу неописуемое выражение. Линтис горько вздохнул и молча побрел прочь.
  
  Совет зашел в тупик, - и это с учетом того, что советовались, собственно, толиннэ, Ванадил и Танаридил. Третьего, седьмого, девятого и десятого советников не было, - на зависть всем они точно знали, что им нужно теперь делать.
  Линтис тихонько сидел в стороне от заваленного картами Стола Совета. Над Столом висел Эрихэл, но не помогал, а, напротив, мешал обсуждению. Линтис неслышно вздохнул, - отчаяние росло. Как ни мало он смыслил в теории ведения войн, понять безнадежность ситуации труда не составляло. Мимоходом оброненные цифры окрасили мысли Линтиса в крайне непривлекательные тона. Чем сидеть здесь, лучше пойти и тихо-мирно приготовиться к собственным похоронам. Судя по всему, они не замедлят состояться. Без Филландир никто ничего не может сделать.... Неужели безумие - удел всех первых советников.... Пятому советнику захотелось сойти с ума самому, - тогда и смерть не страшна.
  Не успел Линтис вкусить прелестей жизни умалишенного, как его вывел из мечтаний голос Эльдара:
   - Не одна армия! Две, если не три.
  Линтис содрогнулся, а совещающиеся переглянулись. Эльдар обежал советников взглядом, словно прикидывая, сколькие из них способны возглавить контратаку... Отсутствие Филландир стало непереносимым.
   - Объяснять нужно? - спросил толиннэ.
  "Нужно", - едва не брякнул Линтис. Оба наиболее осведомленных в военных делах советника и Арилэй помотали головами, остальные промолчали.
   - А, хотя, - опомнился Ванадил. - Где эти армии? - здесь бы объяснения не помешали.
   - Где же им быть, - нетерпеливо отозвался Танаридил, - ясно как Свет: на севере - точно, на западе - наверняка, про восток - без комментариев.
  Ванадил хмыкнул, и Эльдар упредил возражения:
   - Полагаю, второму советнику хочется выяснить конкретное местоположение упомянутых частей.
   - И не только ему.., но - время.., - Танаридил помахал рукой.
  Эльдар ничего не сказал и жестом переключил Эрихэл, настроив его на Север. Ответила Арилэй:
   - Мы не будем смотреть все подряд - так и в самом деле не управимся. Нет, только наиболее вероятные варианты... Вряд ли мы пропустим войско в несколько десятков тысяч, даже, если оно наступает узким фронтом.
  Ванадил согласно кивнул. Танаридил пожал плечами - начальник разведподразделения с подозрением относился к шпионским возможностям Эрихэла, - это все знали. Непонятно, то ли он считал Эрихэл недостаточно добросовестным для подобной работы, то ли полагал, что люди каким-то образом смогут повлиять на передаваемые сведения, а, может быть, просто чувствовал себя несколько ненужным и обойденным, - факт оставался фактом.
   - Логовина, - произнес Эльдар, слегка касаясь кончиками пальцев зеркальной выпуклой поверхности Эрихэла.
  Линтис, не в силах совладать с любопытством, подошел ближе. Создавалось впечатление, будто тяжелая сфера медленно вращается, - присмотревшись, Линтис понял, что сменяется изображение, сам Эрихэл неподвижен.
  Серое небо, холмы, покрытые вечнозелеными кустарниками; где-то у горизонта блестело нечто вроде стального изогнутого клинка... Ни следа людей... Эльдара это не смутило.
   - Перепутье. Зеленый чертог. Ласточка, - Эрихэл, вернее, изображение в нем завертелось быстрее. - Крыло ястреба.
  Линтис слушал эту ахинею и пытался понять, - неужели те места и впрямь так чудно называются, или это такой шифр. Карта Северного Предела, хотя и виднелась из-под груды других лишь частично, не содержала никаких крыльев или чертогов. Тем не менее, Ванадил при каждом новом удивительном названии согласно кивал, а кто лучше него и Эльдара мог знать Эль-Хиларил.
  Линтис заворожено, как ребенок на волшебную игрушку, смотрел на Эрихэл и полузабытые ландшафты. На Севере он был всего раз, очень давно, в ранней юности и как-то не удосужился побывать вновь. Даже в ненавистном ему Аривэльде (назвать теперь Белопенный "ненавистным" эль-марди не позволил себе даже глубоко внутри) он был несколько раз, не говоря уж об Эйалосе или Таннериле... Внезапно вспомнилось, что жители Фор-Адона называли один из перевалов Лестницей, хотя официальное название было другим.... По аналогии вспомнились сейчас же падение Фор-Адона (тогда этого тоже меньше всего ожидали) и смерть Ирридиля. "Так ведь Филландир не умер, - поправил сам себя Линтис, - лишь с ума сошел".
  В тот же миг двери Зала, единственные, кроме Врат у входа, закрывающиеся двери во всем Таннериле распахнулись, и на пороге, словно призрак возмездия возник Филландир. Ни тени безумия не осталось в лице военачальника, он казался более нормальным, чем когда-либо.
  Арилэй широко распахнула глаза, Танаридил едва рот не открыл от удивления. Ванадил радостно улыбнулся. Линтис и трое советников - шестой, восьмой и одиннадцатый - как обернулись, так и застыли статуями. Лишь Эльдар не удивился, толиннэ кивнул первому советнику, будто ждал его с минуты на минуту, но никому не говорил. Филландир в два быстрых шага оказался возле Стола и без предисловий спросил:
   - Вы нашли все части армии людей?
   - Ищем, - за всех ответил Эльдар.
   - Кто же тебе сказал.., - подумал Линтис и осекся, поняв, что думает вслух.
   - В тот день, когда кому-то придется сообщать мне такие вещи, я попросту повешусь, - язвительно изрек Филландир.
  Фраза прозвучала настолько привычно и в духе главнокомандующего, что у всех отлегло от сердца.
   - Извините, что задержался - я на какое-то время утратил разум.
  Никто ничего не ответил, а Арилэй мгновение очень пристально вглядывалась в дэллирэ.
   - Эльдар, - продолжил Филландир, - я хотел бы еще раз взглянуть...
   - Невозможно, - покачал головой толиннэ, не дожидаясь окончания фразы, - Эрихэл не берет сигналы с Востока.
   - Совсем?
   - Почти, - кивнула Арилэй, - хотя, конечно, смотря что считать востоком. Изумрудную скалу Эрихэл еще показывает, хотя нечетко, а дальше, в смысле - восточнее - нет.
  Линтису показалось, что по лицу Филландира промелькнуло облегчение. Вполне объяснимое.... Судя по услышанным скупым замечаниям, люди устроили в Аривэльде нечто настолько чудовищное, что, не будь даже Филландир родом с берегов Ксалларона, ему было бы отчего "утратить разум", пусть и "на время". Масштабы Линтис представлял плохо, - к счастью для себя. Единичный результат человеческой жестокости он видел, - и уже неделю не спал... В Аривэльде же было по меньшей мере, десять тысяч эльфов... Даже Эрихэл не в силах показать... Линтис еще раз присмотрелся к Филландиру,- как и когда тот успел справиться с тем, что на него обрушилось?.. Да и справился ли?..
  Не замечая, а, скорее всего, игнорируя испытующий взгляд Линтиса, Филландир внимательно всматривался в Эрихэл, вслух рассуждая:
   - Если мне не показалось, в Аривэльде у людей были какие-то необычайно прочные доспехи...
   - Двоим разом не кажется, - тихо заметил Эльдар.
   - А, стало быть, так.., - голос Филландира был бесстрастен. - Я не думаю, что люди вдруг изменили, да еще и столь улучшили технологию. Доспехи же не хуже, а порой и лучше наших. Я вижу лишь один путь приобретения за столь короткое время подобной экипировки.
   - Я тоже об этом думал. Интересно, отчего гномы не вмешались в войну сами?
   - Думаю, они сомневались. Точнее, люди заставили их сомневаться. Доспехи один-в-один похожи на человеческие, - гномы так обычно не поступают. Они не хотели себя компрометировать, - значит, сомневались в силах людей, сомневались, что Аривэльд можно взять штурмом. Раинбар прекрасно знает Альдарона, - выстой Аривэльд, заподозри король подгорный народ хоть в чем-нибудь, - мало гномам не покажется.
   - Будь благословенна человеческая гордость, - сказала Арилэй без намеков на иронию, - и нежелание делиться победой с кем бы то ни было.
   - Да, еще задачка, - встрепенулся Филландир, словно припомнив что-то, - я уверен, что корабли у нашего причала были сожжены по приказу самого Альдарона, но вот есть ли у людей достаточный для нанесения удара флот?.. Восточнее Аривэльда Эрихэл берет?
   - Лишь на очень значительном удалении от берега. Центральные Острова вне зоны проекции.
  Филландир грязно и вслух выругался. Никто не обратил внимания. Эльдар задумчиво продолжил:
   - Насчет аривэльдского флота согласен...
   - Но для чего? - перебил толиннэ шестой советник.
   - Чтобы не вводить во искушение собственный народ, - ответил Филландир. - Трудно уплыть, спасаясь от врага, на кораблях, которых нет.
  Вновь повисла тишина. Никто не знал точно, какой должна быть сила, перед которой могли дрогнуть даже бесстрашные эль-фендони, но представления были не из лучших.
   - Вот они, голубчики! - воскликнул Танаридил.
  Все прилипли к Эрихэлу. Неизвестно почему, но капризный шар показывал людей очень близко, - так, что можно было рассмотреть волоски в бороде, торчащей из-под шлема ближайшего воина, но определить численность войска не представлялось возможным. Изображение смещалось, ползало от одного человека к другому, словно Эрихэл рассматривал людей. Лица были сосредоточены, но не угрюмы, а даже сдержанно-радостны. Шли люди молча, не переговариваясь, без песен, впрочем, звук Эрихэл все равно не передает.
  Филландир так и впился взглядом в Эрихэл, лицо его на миг осветилось кровожадной усмешкой и вновь стало серьезным
   - М-да, - произнес Ванадил, - похоже, что в оружейных севера не осталось даже ржавого кинжала.
   - Не думаю, что там были ржавые кинжалы, - хмыкнул Танаридил. - Отменное вооружение, будь оно неладно, - в голосе разведчика звучало нечто похожее на уважение, - Танаридилу нравилось иметь дело с достойными противниками, даже если это грозило потерей головы.
   - Заметьте, оно здесь уже не гномское, гномы здесь вообще не при чем, - констатировал факт Эльдар.
  Остальные, разумеется, те, что понимали разницу между гномьей и человеческой работой по металлу, согласно кивнули. Линтису, к примеру, было решительно все равно, оружием какого фасона и чьего изготовления их станут убивать. Он подозревал, что по степени пригодности для убивания ближних своих оружие все-таки рознится, но конечный результат выходил без изменений.
  Подчинившись, в конце концов, приказу Эльдара, Эрихэл показал проекцию более высокого уровня. С высоты птичьего полета войско занимало все пространство - от горизонта до горизонта.
  Линтис почувствовал, как его ноги начинают дрожать, и появляется ощущение чего-то липкого в желудке. О, Свет! - как хорошо, что в Виринелле не было Эрихэла, иначе Линтис сошел бы с ума гораздо раньше, чем подоспела бы помощь. Почувствовав, что на него смотрят, Линтис обернулся и столкнулся с пронзительными глазами Филландира. И всегда-то пробирающий до мурашек взгляд теперь вызывал озноб и жар одновременно. Отчего-то Линтиса это взбесило.
   "Да, мне страшно! - со злостью сказал он про себя. - Я боюсь! Доволен?"
  Филландир, словно услышав, полупрезрительно-полунасмешливо усмехнулся и отвернулся.
   - Теперь - Запад, - сказал он Эльдару.
  Поиск на Западе завершился, едва начавшись, - толиннэ примерно знали расположение вражеского войска. Ситуация там выглядела не столь устрашающе, - на западных рубежах Леса был расположен немалый гарнизон. На севере сил было раза в полтора меньше, а на востоке они почти совсем отсутствовали. Еще раз проверили Восточный Предел - обнаружили все то же разрыв проекции, о котором говорили толиннэ. Диригелов за двадцать восточнее границ Таннерила изображение начинало мутнеть и покрываться рябью, какая бывает на воде в ветреную погоду. А спустя еще десяток диригелов к востоку разобрать что-либо не представлялось возможным, - Эрихэл показывал слепую влажную муть наподобие очень плотного тумана.
   - Будем исходить из того, что у людей хороший флот, - одной ненавистью к эль-фендони первоочередное взятие океанского порта не объяснишь. Если этот флот пришвартуется у бывшей пристани Аривэльда...
   - А он пришвартуется, - довольно мрачно предрек Эльдар. - Пристань цела, - относительно всего остального.
   - Да, - кивнул Филландир, - и не известно, сколько людей высадится... Если они с Островов (а больше не от куда), то...
   - То тысяч пять - семь, а то и десять, - снова вставил толиннэ.
   - Верно. Плюс к тому, - из-под Фор-Адона явятся.., - Филландир словно что-то подсчитывал в уме. - Итак, на востоке удар будет наиболее сильным. Люди отчего-то любят это направление.
   - На востоке? - с сомнением переспросил Эльдар.
   - Да! На Севере тоже ничего хорошего не намечается, но с востока придут фанатики, ничего не страшащиеся - те, кто прошел Аривэльд.
   - Пусть так, - сказала Арилэй. - Твои предложения. Отправить на восток тебя?
   - И не только меня - все подразделение, всех, кто уцелел в Виринелле. И обязательно - всех эль-фендони.
  Арилэй вновь пристально глянула в лицо Филландиру.
   - Да, месть, - гордо ответил тот на невысказанный вопрос. - Месть тщательно обдуманная и жестокая. Мне нужны только самые лучшие воины, пусть не так много.
   - Стоп, - вмешался Танаридил, - а я?
   - Для тебя - задание особое.
  Разведчик улыбнулся, он любил особые задания, а Линтис почувствовал нехороший холодок.
   - Филландир, - странным тоном сказал Эльдар, - ты получишь восток. Мы защищаем север и северо-запад, но ты уверен?..
   - Смотря в чем... Да - в том, что атака будут страшной. Да - в том, что мы будем стоять до последнего. Во всем остальном я уверенным быть не могу.
  Наверное, впервые в жизни Филландир признавался, что не уверен в успехе своих, тем более, военных, действий. Толиннэ отчего-то такое нерадостное признание успокоило.
   - Хорошо, действуй.
  Глаза у Филландира загорелись. Главнокомандующий сейчас же начал действовать, то есть, раздавать приказы направо и налево, причем так властно и уверенно, что сторонний наблюдатель мог бы посчитать правителем Толонесфеда как раз его, а не молчащих толиннэ.
  Танаридилу было велено придумать что-нибудь веселое для северо-западной части наступающих; Линтис нервно вздрогнул при этих словах. Судя по всему, разведчик только и мечтал о подобного рода развлечениях, потому что тотчас же испарился с чрезвычайно довольным видом. Следом исчез Ванадил, - собирать подразделение дэллирэ. Затем настал час Дайинира, Рагнириона и Таллирона, - Филландир выпроводил советников настолько быстро, что на миг задумавшийся Линтис очнулся единственным незадействованным из всего Совета. Филландир же, разогнав всех за полминуты, поклонился толиннэ и, улыбаясь, сообщил, что вот теперь он полностью к их услугам.
   - Наконец-то, - полушутя-полусерьезно заметил Эльдар. - Что ж, приступим... Линтис, нам сейчас понадобится твоя помощь.
  
  Лес притих и насторожился. С давних пор Таннерил привык улавливать настроение и заботы своих обитателей и теперь ждал грозы. Тучи сгустились, воздух уплотнился и отяжелел, - в любой миг мог грянуть гром.
  На зеленой шелковой траве Миортола собралась, кажется, добрая половина теперешнего населения Леса. Для последней встречи с друзьями, для последнего взгляда на прежний Таннерил, для последних минут перед битвой лучшего места не существовало.
  На первый взгляд, перед Толонесфедом царила полнейшая неразбериха: кто-то уходил, кто-то приходил; слышались негромкий разговоры и даже пение - обычная реакция эль-марди как на радость, так и на грусть. И все же суматохи не ощущалось, найти кого бы то ни было в сутолоке Миортола оказывалось значительно легче, чем на всех диригелах враз опустевшего Леса.
  Многие эльфы старательно обходили стороной одну компанию, сидевшую здесь уже довольно долго. Подростки, почти дети, сидя кружком на траве и не замечая, что их все сторонятся, сосредоточенно обменивались искателями.
  Эллиадан держал в руке цепочку с последней бусиной, пустой, жемчужно-серой и раздумывал, кому бы ее отдать. Шесть он уже раздал: пять - сидящим вокруг друзьям, шестую (а по счету первую - Айдэллисс). Эллиадану было немного обидно, - ему достались только два искателя из пяти возможных. Но, по правде говоря, ему и этого было много. Для чего, спрашивается, могут понадобиться чужие искатели тому, чье неумение в обращении с оружием давно стало притчей во языцех. Эллиадан понимал, - дойди дело до рукопашной, и он не продержится долго. А вернее всего, его убьет первым же выпадом первый же попавшийся человек. Так что это его искатели могут очень пригодится после боя... Но легкое разочарование все же оставалось: всего два искателя, да и те достались ему больше из жалости. Всего два светящихся изнутри, пока жемчужно-розовым, шарика на цепочке. Хорошо, если они не пригодятся...
  Их с друзьями отправляют на юго-запад Таннерила, в ту часть Леса, куда битва, если и дойдет, то в последнюю очередь. Немного стыдно, но что поделаешь, они еще маленькие... Да и не только в возрасте дело, все, кто не умел обращаться с оружием (в основном, жители Виринелла и самого Таннерила) оставались в глубоком тылу. Эллиадана утешало то, что большинство эль-марди отправляются именно с ними. Неунывающие жители Виринелла ему нравились: может быть, сказывалось родство по крови, а, может быть, существенное расхождение в характерах.
  В принципе, им уже некогда было сидеть здесь, но Эллиадан все еще надеялся пристроить седьмой искатель, а остальные, в первую очередь, Эссалар надеялись, что о них забыли.
  Эллиадана вдруг что-то толкнуло, он обернулся. Ничего подозрительного позади не обнаружилось. Не успел он так подумать, как врата Толонесфеда резко распахнулись. Весь Миортол притих; на ступенях Толонесфеда стоял Филландир в полном боевом снаряжении. В кольчуге, без столь любимого им плаща, с мечом в ножнах и с Дириантолом за спиной. Дэллирэ оглядел собрание, все взгляды были устремлены на него.
   - Войско людей на расстоянии дневного перехода. По местам!
  Филландир тряхнул иссиня-черными волосами, собранными в пучок высоко на затылке и перевязанными кроваво-красной лентой. Он никогда не надевал шлема, с такой прической это затруднительно, а кровавая лента и высоко забранные волосы, - так, чтоб были видны уши, являлись непременными атрибутами боевого снаряжения главнокомандующего, не меньше, чем Дириантол.
  Эллиадан вскочил, он понял, что ему нужно делать.
  
  Первым, кто заметил, что четверо - это далеко не шестеро, был Лирион. Он огляделся по сторонам, пошнырял по ближайшим рядам и, не обнаружив искомых, прошептал Виригилу на ухо о пропаже.
   - Найдутся, куда им пропасть, - флегматично заметил тот в ответ.
  Лирион хмыкнул, он подозревал, что все это неспроста. Спустя четверть часа о пропаже знали Иридэль и Эллиадан. Иридэль, как и Виригил не особенно взволновалась судьбой друзей, а вот Эллиадан предложил сообщить кому-нибудь... Последнее не понравилось никому, в первую очередь - Лириону.
   - Ага, - заявил он, резко меняя точку зрения, - сообщим, всех перепугаем, - мол, пропали, спасите, - а эти двое сидят во-он в тех кустах и со смеху покатываются...
  Эллиадан что-то сказал, но так тихо, что никто не разобрал.
   - Что? - переспросил Лирион.
   - Да так.., - уклончиво ответил тот. - Знаете.., я сейчас.., - и со скоростью белки вскарабкался на высоченную синдэллу.
  Друзья завистливо вздохнули. В умении молниеносно забираться на самые высокие деревья к Эллиадану приближались лишь Эссалар и Айлиннэ; Виригил, немного переигрывая, считал древолазание глупостью; Иридэль, а, в особенности Лириону не доставало смелости. Впрочем, последний отказался от путешествий по деревьям еще тогда, когда во время неудачного приземления художественно изодрал любимую рубашку и после полдня ныл, вытряхивая листья из волос. На высказывание же Эллиадана, что высоко над землей слышно по-другому никто не находил возражений.
  Спрыгнув с синдэллы, Эллиадан отрицательно покачал головой. Вокруг уже посматривали с тревогой, и Виригил для очистки совести спросил, не видел ли кто Эссалара и Айлиннэ.
   - А как же, только что здесь были...
   - Видели.
   - Я с ними недавно разговаривал.., - послышалось со всех сторон.
   - Конечно, - заявил Лирион, - я так и думал, - очередная шутка. Вернутся, я не знаю, что с ними сделаю.
   - Если вернутся, - слышно только для самого себя прошептал Эллиадан.
  К вечеру заволновались, а когда опустились сумерки, никто места себе не находил. Келлевир приказал лично его известить, если станет что-нибудь известно; тот же самый приказ отдал Линтис. Добрая половина знакомых поминутно спрашивала, нет ли новостей, вторая половина деятельно способствовала поискам. Лишь Виригил, как всегда был спокоен и не поддавался панике.
   - Ничего с ними не случится, - в сотый раз повторял он. - Вы что, Эссалара не знаете...
   - В том-то и дело, что знаем, - фыркнул Лирион. - Выкинет что-нибудь геройское... Возомнил себя вторым Филландиром...
  Эллиадан поморщился, но промолчал.
   - Как же можно, - уйти неизвестно куда, никому не сказать...
   - Когда Эссалар кому-нибудь говорил, куда собирается...
  Иридэль вздохнула:
   - Да, правда...
   - Что вы все думаете о плохом, хватит. С ним же Айлиннэ.
   - Свет, какая защита! Айлиннэ первая во что-нибудь впутается.
   - Лирион, и вправду, перестань, - воскликнула Иридэль, - не говори так. Я тоже много чего боюсь, но стараюсь не думать...
   - Берите пример с Сэлленнэ, - подсказал Виригил. - Сидит, молчит, панику не разводит...
   - Да, что скажешь? - опомнился Лирион. - Ну, что же ты молчишь, ты же первым догадался.
   - А что я могу сказать... Сразу надо было искать... Думал ведь я...
   - Ну-ну, о чем? - поторопил Лирион.
   - Они, наверное, все же решили пойти на восток.
   - Нет! - вырвалось у Иридэль.
  Виригил промолчал. Лирион покачал головой:
   - Да нет же, Эссалар не сошел с ума окончательно... Да и кто их туда пустит.., - он замолчал.
  Эссалар, конечно, знал о препятствиях и был достаточно сумасшедшим, чтобы их обойти.
  Послышался шум, кто-то что-то кричал, кто-то куда-то бежал, - все четверо вскочили. Лирион сделал движение по направлению суматохи, но Виригил поймал его за рукав.
  "Где Келлевир, - послышались голоса. - Скажите ему...". Из темноты вынырнула знакомая фигура, и знакомый голос бодро произнес:
   - Привет, вы нас не потеряли.
  Четверка онемела, впрочем, Лирион быстро пришел в себя.
   - Где вас носило?! - Эссалар заткнул уши. - Что ты улыбаешься?
   - А ты почему так вопишь?
   - Еще и спрашивать хватает наглости... Вояка! Мы всех перепугали, все перевернули, все деревья излазили.., - а он является и - "Привет".
   - В следующий раз скажу: "До свидания".
   - Лириончик просто завидует, что мы не взяли его с собой, - подошла Айлиннэ. - Привет.
   - Возьмем, - пообещал Эссалар. - Меня больше другое интересует, - ты по деревья лично лазал, а, Лириончик?
   - Лично!
  Все покатились со смеху, даже Эллиадан, которому было вовсе не до смеха.
   - Уговорили, - еле выговорил Эссалар, - будем исчезать почаще, может быть, Лириончик еще чему-то полезному научится.
   - Не называй меня так!
  Новый взрыв смеха резко оборвался. Эссалар обернулся и уперся взглядом в предельно серьезного Келлевира.
  
  Виригил осторожно поднялся на локте и огляделся. Все спали. Иридэль свернулась клубочком, Эллиадан обнимал собственную лютню, а Лирион, не зная, что его золотистые волосы, заплетенные в тонкие косички, спутались, блаженно улыбался во сне. Виригил тоже улыбнулся, сам не зная чему, и тихонько встал. Стараясь не шуршать, не дыша, он пробирался мимо друзей. Эллиадан пошевелился, и Виригил испуганно замер, - неужели услышал? - но Эллиадан лишь крепче обнял свою лютню, и вновь все стихло. Не смея перевести дыхание, Виригил проскользнул мимо Лириона. Только бы не разбудить! Конечно, спит Лирион не так чутко, как всеслышащий Эллиадан, но зато отвязаться от него также невозможно, как отлепить от одежды созревшие семена липучки. Убедившись, что все в порядке, Виригил неслышно исчез в темноте.
  Эссалар сидел на упавшем стволе, вытянув ноги и навалившись на рукоять стоящего перед ним меча. Виригил зашуршал листвой, - Эссалар, не отрываясь от рукояти, обернулся. Виригил подмигнул другу.
  "Садись", - Эссалар кивнул на свое бревно. Виригил огляделся и тоже перешел на мысленную речь: "Долго тебе еще здесь сидеть?", - спросил он, усаживаясь.
  "До рассвета. А ты почему бродишь?".
  "Так, решил тебя навестить"
  "Среди ночи?"
  "Конечно, - кивнул Виригил. - Ночью все, даже Лирион, спят"
  "Так...".
  "Да, я хочу спросить, где вас вчера носило"
  "Виригил, - поморщился Эссалар, - ты же все слышал".
  "Я серьезно. Эссалар, ты же знаешь, я не болтлив. Почему ты не хочешь сказать правду?".
  Эссалар опустил голову, - лгать он и в самом деле не умел.
  "Вы ходили туда, - на восток?", - продолжал допрашивать Виригил, хотя ему было жаль смущенного друга.
  "С чего ты взял?!".
  "Не только я, все так думают. Или, скажешь, Келлевир тебе поверил?".
  "Нет, конечно, - вздохнул Эссалар, - но он ничего не сказал...".
  "И не скажет. Никто ведь толком ничего не знает, никто не видел, как вы ушли..."
  "Чего же ты.., - начал Эссалар, но замолчал, услышав Виригила, которого перебил на полуслове.
  "... кроме меня".
  "Что?!".
  "Да, я видел, как вы свернули на тропку. Я не Эллиадан, конечно, но и не Лирион, - я знаю, куда она ведет".
  Эссалар горько вздохнул.
  "Я не могу тебе ничего сказать. Понимаешь, я даже Келлевиру не могу, - мы обещали".
  "Филландиру?"
  "Да, ему"
  "Вы его видели... Эссалар, скажи хотя бы, как там... Ждешь, ждешь, ничего не знаешь..."
  Эссалар долго смотрел на звезды, еле видимые сквозь листву.
   - Они уже сражаются, - вслух тихо произнес он наконец.
  
  На следующий день все только и делали, что обсуждали пропажу и неожиданное появление Эссалара и Айлиннэ. Взрослые, все как один сходились на том, что подобные поступки сродни безумию и что вот так, никому ничего не сказав, тайком отправиться что-то разведывать - дикость. И Келлевир еще очень добр.
  "Да, - соглашался полусонный Эссалар, - дикость. И да - командующий очень тактичен. Но, - добавлял он, - мы не могли сидеть сложа руки, не зная ничего о людях".
  Айлиннэ молчаливо поддерживала друга, изредка вставляя несколько слов, и разговор чаще всего на том и заканчивался.
  От сверстников отделаться было не так просто, - здесь требовались объединенные усилия всей шестерки. От Эссалара и Айлиннэ требовали подробностей, ими восхищались, им завидовали и им ни за что не верили. Как это - ничего не видели? Ничего? Ни-чего... А-а-а, ничего! Стало быть, кого вы видели?
   - Не видели! - горячился Эссалар. - Если бы мы видели кого-то, разве Келлевир был так спокоен! Кого мы могли видеть!
   - Мышей, - ответила Айлиннэ, - птиц, насекомых. Мы видели кого-то: множество всякой живности.
  Вопрошающие недоверчиво пожимали плечами и вздыхали. По мнению большинства, отправившийся в разведку обязан обнаружить неприятеля или, на худой конец, его следы. А есть ли неприятель в природе - не столь важно. Для самых недоверчивых, то есть для наиболее легковерных Лирион рассказывал на ходу придуманную историю. Опирался он все на тот же скупой рассказ двоих "разведчиков", в котором не было "никого" и "ничего". Постепенно развивая сюжет, Лирион смастерил захватывающее повествование, полное недомолвок и намеков. Слушатели, в основном соотечественники Лириона (а его самого все дружно считали эль-марди, хоть и родился он, и всю жизнь жил в Таннериле) восхищенно внимали и приходили в восторг, когда им казалось, что очередная загадка разгадана. Лирион понемногу вошел во вкус, история обрастала новыми подробностями, а сам рассказчик начал заговариваться. Вместо "они" у Лириона стало проскальзывать "мы", а раз вместо "Эссалар" он сказал "я", но никто не обратил внимания.
  В разговорах незаметно пролетело время, друзья и оглянуться не успели, как вновь свечерело. Последняя остановка, завтра они уже никуда не пойдут. Лирион всеми силами пытался узнать, что же они в таком случае станут делать, но не обрел ничего, кроме туманного "по обстоятельствам". Беготня Лирона привела еще и к тому, что забеспокоились его родители, и лишь Виригилу удалось убедить их в том, что с их непутевым сыном все будет в порядке. В итоге, когда все было сказано, оказалось, что уже почти совсем темно.
   - Ну вот, проболтали, - недовольно нахмурилась Айлиннэ, - а все ты, Лирион, со своим рассказом.
   - Что я! Сами бы рассказывали.
   - Мог бы придумать что-нибудь поприличнее, - Эссалар, как всегда, был на стороне Айлиннэ. - Как бы из-за твоей истории нам не пришлось не спать не три, а все десять ночей подряд. Решит Келлевир, что это правда...
  Лирион хмыкнул и надулся.
  - Не решит, - Виригил, тоже как всегда, заступался за Лириона, - он и не слышал, да и услышит - не поверит. А по-другому было не отвязаться. Нет, хороший рассказ.
   - Спасибо, - расцвел Лирион. - Вот это - настоящий друг! Не то, что вы, критики самодельные. Не понимаете вы искусства.
   - Отчего же, - парировал Эссалар, - мы понимаем и ценим. Искусство. А не болтовню, а тем более, вранье.
   - Вранье! Метафоры и иносказания для вас - вранье! Довоевался. Скоро начнешь разговаривать исключительно командами и военными терминами. "Правый фланг, левый фланг!". Мы тебе: "Здравствуй, как дела?", а ты в ответ: "Доложите обстановку!".
  Вокруг захихикали.
   - Очень смешно, - поморщилась Айлиннэ. - Искусствовед.
  Эссалар поглядел по сторонам и вздохнул:
   - Уже ночь.
   - Да, мы пойдем.., - поскучнела Айлиннэ.
   - Как это! - воскликнул Лирион. - Уже? А разве вас не должны ... хм, пригласить?
   - Лирион! Разве нас еще и искать должны?
   - Да, понимаю, - пробормотал Лирион. Он сам не упустил бы случая если не избежать, то отсрочить наказание.
   - А если мы пойдем с вами? - осенило Эллиадана.
   - Нельзя, - погрустнел Эссалар. - Да мы с Айлиннэ и будем в разных местах.
   - Мне кажется, шесть делится на два без остатка.
   - Правильно, Виригил, - обрадовалась Иридэль. - Разделимся. Я совсем не хочу спать.
   - Никто не хочет! - завопил Лирион. - А Келлевира уговорим.
  Но уговаривать, к вящему удовольствию Эссалара и Айлиннэ, никого не пришлось. Подойдя к "пункту несения охраны", как выразился Виригил, друзья обнаружили столпотворение.
   - Кого же здесь караулить? - вслух поразился Лирион. - Никто же и не спит.
  Келлевир посмотрел на дружную компанию и только рукой махнул.
  И действительно, с наступлением темноты оживление только возросло. О сне никто и не вспоминал. Устроившись по привычке кружком вокруг костра, шестеро друзей раздумывали, чем бы заняться. Возлагаемые на Эллиадана надежды не оправдались, - Сэлленнэ не желал даже разговаривать, не то, что петь. Пришлось Лириону сбегать за своей лютней. Голос у него почти не уступал по красоте Эллиаданову, песни выбирались повеселее, - кружок быстро разросся. Появился второй круг, а там и третий. Лирион наслаждался всеобщим вниманием и возможностью блеснуть музыкальными способностями в присутствии Эллиадана. Играть, как его друг, не глядя на струны, Лирион не умел, зато умел извлечь из этого пользу. Он давно заметил, что скромно опущенные долу глаза Эллиадана придают тому какое-то особое очарование, и теперь делал вид, будто смотрит не на струны, а на траву у собственных ног. Изредка он оглядывал публику, дабы убедиться в произведенном эффекте, всеми силами сохраняя на лице прежнее смущенно-трогательное выражение. А большие голубые глаза только дополняли впечатление удивления перед таким почетом к собственной персоне.
  Все шло отлично: друзья были восхищены, только Айлиннэ чуть-чуть скептически улыбалась, Эллиадан слушал, закрыв глаза и с таким блаженством на лице, что Лирион поначалу восхитился, а затем испугался. Вполне могло случиться, что Эллиадан вовсе и не его сейчас слышит. Поглядев в сторону, Лирион поймал одобрительный взгляд и вновь опустил глаза. "Так-так, и мама с папой здесь".
   Когда же певец в следующий раз взглянул в ряды слушателей - все: и родители, и друзья, и Эллиадан вылетело у него из головы. Прямо напротив, небрежно прислонившись к серому стволу, стоял принц, то есть король, то есть советник Линтис. Как всегда улыбающийся и как всегда безукоризненно выглядящий. Лирион загляделся на зеленый костюм принца, который неведомым образом чудесно сочетался с синими глазами своего обладателя. А Линтис, изящно-небрежным движением поправил прядь у виска и улыбнулся Лириону. Тот, не выдержав, улыбнулся в ответ.
  Нет, Линтис, это вам не Филландир. От взгляда принца Виринелла не становилось неуютно и не возникало странного желания немедленно сознаться во всех, даже самых пустяковых, шалостях.
  Лирион поймал себя на том, что в очередной раз мысленно назвал Линтиса принцем. Все эль-марди до сих пор его так называли. Вот Филландира, к примеру, и эль-фендони, и все остальные, звали либо дэллирэ, либо по имени, но только не титулом.
  Друзья Лириона тоже заметили Линтиса и, усмехаясь, переглядывались. Теперь стало совершенно очевидно, от кого Лирион перенял жест с прядью волос.
  Буря аплодисментов стала наградой певцу, тот притворно-смущенно поклонился.
   - Великолепно, - услышал он голос. - Потрясающе! - и смутился по-настоящему.
  Линтис же, сияя своей знаменитой улыбкой, обменялся учтивым поклоном с родителями Лириона, уронил пару слов и отошел. Лирион едва не бросился к матери и отцу и криком: "Что он вам сказал?", но вовремя сообразил, что, во-первых, говорили не ему, а во-вторых, не стоит так явственно демонстрировать собственное нетерпение.
   - Вы видели? - заговорщицки прошептал за спиной Эссалар. - Видели?
   - Что? - попался на удочку Лирион.
   - Принц, то есть советник Линтис был так доволен.., - Эссалар ехидно подмигнул Айлиннэ.
   - Я что-то не заметил.
   - Ну как же! - воскликнул Эссалар. - Ему очень понравилось. Иридэль, ты же видела, скажи.
   - Конечно, - простодушно согласилась Иридэль. - Принцу Линтису очень понравилось.
  Эссалар не сдержался и хихикнул.
   - А заметили вы, как элегантен был Линтис? - воспользовалась паузой Айлиннэ. - Кто бы мог подумать, что зеленый так ему идет.
  Тут и Иридэль осознала иронию. Лирион слегка покраснел, что привело Эссалара в восторг.
   - Интересно, что советник сказал твоим родителям? - прошептал он Лириону на ухо, но так, чтобы слышали все.
   - Не знаю, - отмахнулся Лирион, - может быть, поздоровался.
   - Впервые в жизни вижу, чтобы здоровались, уходя, - включился в игру Виригил.
   - И ты туда же! - воскликнул Лирион с патетическими нотками профессионального трагика, обвиняющего в измене лучшего друга.
  Эссалар хихикнул и, неестественно изогнувшись, жеманно растрепал свои короткие темные волосы. Лирион состроил обиженную гримаску и отвернулся. Эссалар и Айлиннэ расхохотались. Лирион совсем разобиделся и хотел было уйти, но его остановил Виригил.
   - Не обижайся, - подмигнул он другу. - Это же шутка.
   - Насчет чего? - опрометчиво спросил Лирион.
   - Насчет всего, - немедленно ответил Эссалар. - И поешь ты скверно, и Линтису нет до тебя никакого дела.
  Лирион вспыхнул и резко выдернул свой рукав из пальцев Виригила.
   - Эссалар, прекрати, - не выдержала Иридэль. - Пошутил и будет.
   - В самом деле, не переигрывай, не стоит, - рассудил Виригил.
   - Хорошо, хорошо. Не нервничай, Лирион.
   - С вами не занервничаешь...
   - Лириончик, - пропела Айлиннэ, обворожительно улыбаясь, - пойми нас, - скучно, пошутить хочется...
   - Шуточки у вас...
   - Будет тебе дуться, менестрель ты наш. У тебя, вон, даже волосы в разные стороны от неудовольствия торчат.
   - Где? - Лирион схватился за голову. - Дайте зеркало!
   - Все хорошо, - успокоил его Виригил, признанный специалист по Лирионовым прическам. - Ну, повернись. Все в порядке, немного растрепалось, но так даже лучше.
   - Серьезно?
   - Совершенно. Какой-то особый шарм.
   - Ну, смотрите...
  Лирион сдался после массированной атаки с четырех сторон. Именно с четырех, потому что Эллиадан совсем впал в меланхолию и практически не реагировал на внешние раздражители. Добившись того, чтобы Лирион вновь весело улыбался, компания переключилась на Эллиадана, но потерпела сокрушительное поражение. Сэлленнэ заявил, что у него плохое предчувствие, а оттого нет настроения и сейчас же добавил, что все это ерунда и чтобы на его слова не обращали внимания, а он пойдет спать. Друзья переглянулись.
   - А-а, ерунда.., - недоверчиво протянул Эссалар.
   - Да, конечно, - подтвердил Эллиадан. - Я все-таки пойду.
  Он отошел на несколько шагов и вдруг обернулся:
   - А, знаете, вы все-таки не расходитесь в разные стороны. Будьте вместе, - Эллиадан помолчал и добавил совсем другим тоном. - Спокойной ночи.
  
  Лирион улыбнулся своему отражению в зеркале. Результат вполне стоил приложенных усилий и потраченного времени. Теперь волосы долго не придется укладывать по-новому, - война все-таки... А так... вполне пристойно... Вполне. Лирион изогнулся, стараясь увидеть в зеркале собственный затылок. Определенно, неплохо... Он справился и без Виригила, правда, с ним вышло бы вдвое быстрее. Но Виригил уже спал, будить его стало жаль, да и вместе с Виригилом вполне можно было разбудить и остальных. Объясняй потом, почему да отчего понадобилось в три часа ночи наводить красоту.
  Виригил поймет сразу, Эллиадан слегка удивится, Иридэль забеспокоится, как же он, Лирион будет себя чувствовать после бессонной ночи. Она всегда говорит, что он заботится о красоте в ущерб здоровью. И ничего подобного, просто ему будет намного хуже с растрепанными волосами, чем после недели бессонницы. Айлиннэ, конечно, заявит, что никто никуда не пойдет и надо бы кое-кому перестать сходить с ума. Эссалар же спросонок может возжелать осуществления своей давней мечты - постричь Лириона. С помощью меча. А перспективы такой экзекуции Лириона не прельщали. Пусть Эссалар с собою делает, что хочет, - он и так уже постригся совсем коротко... Как только узнал о надвигающейся войне, сразу пошел и обкорнал свои и без того недлинные волосы. Пусть, тем более, Айлиннэ не возражает...
  Кроме Эссалара никто, даже предусмотрительный Виригил, не решился поступить так со своей шевелюрой. Девчонки заплели косы: Иридэль - одну, Айлиннэ - две; Виригил надел повязку, а Эллиадану длинные волосы никогда не мешали.
  Нет, все же время потрачено не зря. Лирион помотал головой, - заблестели и зазвенели в волосах звездочки белого золота. Это он неплохо придумал - использовать все сразу: и не потеряются, и с собой не таскать, и при деле. Вспомнив об украшениях, Лирион придирчиво оглядел себя с ног до головы: м-да, пожалуй, многовато... А, если откровенно, то половина - лишние, только куда же все это денешь... Выбросить - жалко, дома оставить - все равно, что выбросить... Карманов нет, никогда Лирион не носил одежды с карманами и не собирался делать этого впредь, - вот и пришлось надеть все разом. Пусть, зато в остальном, - не придерешься.
  Пожалуй, пора идти, решил Лирион, не отрываясь от зеркала. Снаружи уже утро...
  Беззаботно выпрыгнув с тропки, он бегом отправился туда, где ночью оставил друзей. Было уже совсем светло; на тропках же не понятно: день или ночь снаружи, - и Лирион поразился окружающей тишине. Сколько же можно спать?.. По пути ему никто не встретился, все как вымерло.
  Лирион вылетел на поляну, где вечером они делали последнюю остановку, и остолбенел. Он даже не испугался, просто безмерно удивился, - поляна была совершенно пуста, лагерь бесследно исчез.
  
  Виригил, шедший последним, поминутно оглядывался. На лице его, обычно невозмутимом, так ясно проступало беспокойство, что тревога передалась и остальным.
   - Где его носит! - горячился Эссалар. - Что он там делает на своей голове, гнездо вьет.
   - Виригил, тебе не тяжело? - в пятый раз спросила Иридэль.
   - Нет, - помотал тот головой, поправляя то и дело сползающий Лирионов лук.
   - Я ему такую прическу устрою, - ввек не забудет! Совсем спятил со своей красотой!
   - Эссалар!..
   - Да, спятил! Наголо бы его постричь; вытворяет Мрак ведает что!..
   - Эссалар, не ругайся.
   - Я не ругаюсь. Да тут и не ругаться, тут уже по-другому действовать надо.
   - Помолчи, - не выдержал Виригил, - ты сам не многим лучше. Дурной пример заразителен.
   - Мы для всех старались, - разозлился Эссалар, - мы хотели как лучше! А этот...
   - А вышло как всегда, - в полголоса сказал Виригил.
   - Да что ты вообще знаешь!
  Виригил не успел ответить. Иридэль вихрем влетела между ним и Эссаларом.
   - Перестаньте! Пожалуйста, - она по-очереди умоляюще смотрела то на одного, то на другого. - Не ссорьтесь... Это ведь не поможет.
   - Мальчишки... Дурачье... Еще подеритесь.., - Айлиннэ презрительно глянула на Эссалара и отвернулась.
   - Виригил, - Эссалар смотрел на траву, а не на друга, - ты... ты извини...
   - Это ты извини, я сам виноват. Я просто очень волнуюсь...
  Эссалар в изумлении поднял глаза, - на его памяти Виригил впервые признавался в подобных чувствах.
   - А я - разве нет! Как подумаю, что с этим ду.., с Лирионом могло произойти... Дай-ка мне половину, хватит тебе все тащить.
   - Мне не тяжело.
   - Верю. Дай - дай, и мне не тяжело будет. Свое дай, если Лирионовым добром делиться не желаешь.
  Виригил неожиданно смутился и быстро сунул Эссалару почему-то свой лук. Через пару мгновений у него и вправду остались только вещи Лириона, впрочем, и этого хватало с избытком. Тщеславный красавчик, похоже, затолкал в свою сумку весь гардероб.
   - Так гораздо лучше, - слегка успокоилась Иридэль и через паузу добавила, - он найдется, Виригил, он обязательно нас догонит.
   - А, кроме того, - добавила Айлиннэ, - Келлевир обещал его найти, значит найдет.
  Виригил кивнул, но улыбнулся очень невесело.
  Время шло, а Лирион все не появлялся. Вестей не было, и больше всего на свете друзья, а особенно, Виригил, боялись натолкнуться на его родителей. Оттого они поминутно оглядывались и вздрагивали, когда их окликали. А вскоре нашлась еще одна веская причина для беспокойства.
  "Дурные вести распространяются со скоростью лесного пожара при сильном ветре". В истинности старого изречения эльфы могли убедиться на собственном опыте. Не прошло и нескольких минут, как каждый знал, отчего они так спешно убегали. Оказывается, - да, - именно убегали.
  "Без паники", - был приказ, и каждый отреагировал на него по-своему. Южане, составляющие большинство резерва, действовали на удивление слаженно и спокойно. Эль-марди, словно взявшись опровергнуть все мифы и всю правду о самих себе, быстро преодолели страх и начали успокаивать эль-эдани и эль-айдани. Особенно эль-айдани. Лесные эльфы последними столкнулись с войной, им никогда прежде не приходилось ни убегать, ни чувствовать себя добычей, ни испытывать страха за себя и родные места.
  Иридэль почти плакала. Эссалар и Айлиннэ, оба с крайне воинственным видом, наперебой ее утешали.
   - Люди сюда не прорвутся, - заявил Эссалар с видом бывалого полководца. - Келлевир не допустит.
   - А и прорвутся - пожалеют! - клинок в руке Айлиннэ описал широкую свистящую дугу.
  Виригил молчал. Он знал, стоит ему открыть рот и он заговорит о Лирионе. Как, как же он мог так оплошать! Почему не дождался его. Ведь предупреждал Эллиадан... В сотый раз Виригил вытащил ниточку искателей, пять штук, и вгляделся в центральный. Хотя вытаскивать не было нужды, - если, не приведи Свет, искатель нагреется, и так почувствуешь, - все же рассматривание жемчужно-безмятежного шарика приносило временное облегчение.
   - Сэлленнэ, - впервые обратился Эссалар к Эллиадану, который словно в транс впал.
   - Да? - вздрогнул тот, как только что разбуженный.
   - Что-нибудь слышно?
   - Я слышу бурю.
   - А?
   - Я слышу, она приближается. Нам не скрыться.
  
   - А ты что здесь делаешь? - голос заставил Лириона подпрыгнуть. - Ты почему не вместе со всеми?
   - Я.., я опоздал, - пролепетал Лирион, глядя на светловолосого воина из подразделения Келлевира, вроде знакомого.., кажется, и имя его известно... Но теперь все вылетело из головы, - я отстал.
  Воин нахмурился.
   - Ты один?
   - Да.
   - Хорошо... Все немного изменилось, Келлевир решил отойти еще немного к югу.
   - Почему? - прошептал Лирион.
   - Ты еще можешь догнать, - словно не слыша вопроса, продолжал воин.
   - А когда все ушли?
   - Ты и этого не знаешь? В четыре утра, еще затемно.
  Видимо, вид у Лириона стал таким, что воин вздохнул:
   - Я тебя немного провожу. Ты в тропках хорошо ориентируешься?
   - Да как сказать...
  Лириону приходилось почти бежать, чтобы держаться вровень с неожиданным спутником.
   - Ясно. Идем быстрее, доберемся до одной тропки, я покажу, куда дальше.
   - Отчего такая спешка? - Лирион почти пришел в себя, и любопытство преодолело недавний страх.
  Спутник его как не слышал, - Лирион задумался. Воин шагал молча и очень быстро, спустя некоторое время он вдруг остановился. Лирион чуть не споткнулся.
   - Мы уже пришли?
   - Послушай.., тебя ведь Лирионом зовут...
  Лирион кивнул (сам он имени воина так и не вспомнил).
   - Ты, Лирион, не видел, не слышал на месте лагеря ничего необычного?
   - Нет.
   - А долго ты там бродил?
   - Не знаю. Наверное, с час...
  Воин кивнул каким-то своим мыслям, но объяснять ничего не стал.
   - Хорошо, мы почти пришли, - вот эта тропка.
  Лирион шагнул следом за провожатым в открывшийся между деревьями просвет и оказался окутанным своеобычным в таких местах серебристым сумраком. Пройдя десяток шагов, воин вновь остановился и оглянулся.
   - Видишь поворот, - кивнул он на мягко сворачивающую влево тропу.
   - Да.
   - Пройдешь еще три таких и выйдешь наружу. Понятно?
   - Конечно, - пожал плечами Лирион.
   - Угу.., места на юго-западе тебе известны: Лунный, Радужный...
   - Еще бы! Я только в тропках разбираюсь плохо.
   - Отлично, - обрадовался воин. - Иди, а мне нужно возвращаться, - он пропустил Лириона вперед. - Всего хорошего.
   - Но что все-таки случилось? - сделал последнюю попытку Лирион.
   - Поторопись, - твои приятели, должно быть, уже извелись.., не говоря уж о твоих родителях.
  "Это наверняка... Ох, Эссалар меня убьет".
   - Спасибо за...
   - Не за что. Удачи тебе. Торопись! - воин повернулся и в доли секунды исчез с тропки, оставив Лириона в полном недоумении.
  
   - Нет! Вы не можете! - выкрикнул Эссалар, выскакивая вперед.
   - Это приказ, - отрезал Келлевир.
   - Не подлежащий обсуждению, - добавил Линтис, необычайно серьезный, даже суровый.
   - Нет! Келлевир! Линтис! - рядом с Эссаларом возникла Айлиннэ. - Мы тоже хотим защищать свою родину. Это наше право!
  Келлевир и Линтис переглянулись. Вокруг зашумели.
   - Нет. Права умирать у вас нет.
   - А в Аривэльде было такое право?! - зазвенел голос Айлиннэ. - Почему здесь нет! Или мы любим Таннерил меньше, чем эль-фендони Аривэльд? Или мы трусы?
   - Нет, но...
  Айлиннэ не слушала, голос ее дрожал от захлестывающих душу чувств, но от этого обретал еще большую силу и заставлял трепетать сердца. Эссалар, глядя на нее, не мог подавить внутреннего восторга и восхищения.
   - Это наш последний оплот! Помните, что сказал Филландир, - мы должны стоять насмерть. Мы! Это значит - все, все до единого. Я не хочу и не могу оставаться в стороне, когда будут жечь мой Лес и убивать моих друзей!
   - Мы должны остановить людей, - не выдержал Эссалар.- Но остановить мы можем их только все вместе. Чем мы хуже аривэльдцев?
  Вокруг зашумело сильнее. Эль-марди никогда не были склонны ни к самопожертвованиям, ни к битвам насмерть, но слова подростков, почти детей пробуждали в сердцах какие-то доселе неведомые чувства.
   - Аривэльд пал, - два слова Келлевир произнес так, будто уронил два неподъемных булыжника.
  Айлиннэ побледнела, а Эссалар разозлился. Келлевир продолжал:
   - И я не хочу, чтобы здесь повторилось подобное. Вы остаетесь. Без разговоров.
   - Здесь будет еще хуже! - теряя самообладание, завопил Эссалар. - Для чего мне меч, - могилу им копать! Мы постоянно убегаем, прячемся, точно это мы - убийцы и изверги, точно это не наш Лес... А лучше, может быть, остановиться и повернуться к врагу лицом? Умереть в бою, - но так, чтоб людям страшно стало. Чтоб они поняли, куда пришли! Нет же, убегаем... Хватит! Я был под Фор-Адоном! Пусть меня лучше сто раз убьют, но убегать я больше не стану!
  Эссалара трясло, - Фор-Адон до сих пор преследовал его в кошмарах, и он старался не вспоминать о тех днях вовсе и уж, тем более, никогда ставил их себе в заслугу.
  Келлевир тяжело вздохнул. Линтис, бледный, но с розовыми пятнами на щеках, отвел глаза.
   - Нет, - вымолвил наконец Келлевир, точно прощения просил. - Нет, я не могу, не имею права вас взять. Иначе я никогда себе этого не прощу. Пока остается хоть малейший шанс кому-то уцелеть, этим шансом должны воспользоваться вы. Поймите же и меня.
   - Келлевир, ты имеешь полное право нас взять, - решился Эссалар, - меня и Айлиннэ.
   - Почему?
   - Потому что мы не дети, мы не резерв. Мы - воины отдельного подразделения дэллирэ, - Эссалар гордо выпрямился и заметил, как засверкали глаза Айлиннэ.
  Линтис довольно мрачно усмехнулся; Келлевир покачал головой и наполовину приказал, наполовину попросил:
   - Рассказывайте.
  
  "Что-то здесь не то, - думал Лирион, бредя по тропке в указанном направлении. - Иду уже неведомо сколько, а поворота, даже одного, не говоря уж о трех, что-то не видно. Что я, поворота не узнаю... Немыслимо, чтобы я их пропустил. Ребята, наверное, совсем с ума сходят. Ладно, Эссалар - ему полезно о других подумать. Да и Айлиннэ тоже. Эллиадана и Иридэль жалко, а пуще всех - Виригила. А мама с папой как же... Эх, и надо же мне было столько провозиться с этими косичками. Виригил, наверное, места себе не находит. Нет, в следующий раз, что бы ни было, - беру его с собой. Не судьба мне без него причесываться.
  Точно, что-то неладно, какие повороты, - тропка гладкая, ровная, во-он куда уходит и никуда сворачивать не собирается. Может, я понял не так... Или этот, как его.., сам перепутал... Отправил меня невесть куда, броди я теперь... Ноги уже болят... И пить хочется, а на тропке, какие родники..."
  При мысли о родниках жажда стала донимать Лириона пуще прежнего.
  "Эх, выгляну, все равно пора... Только бы потом назад вернуться...", - с этой мыслью Лирион направился между двумя ближайшими деревьями, возвышающимися по сторонам тропки. Внезапно земля подпрыгнула, тропка ушла из-под ног, и Лирион бухнулся на четвереньки.
  "Этого еще не хватало, - проворчал он, поднимаясь и отряхиваясь, - координация движений, неадекватная окружающей обстановке, как выразился бы Виригил. Добродился. Та-ак, аккуратно, как бы в сторону не увело... Эх, не могли придумать ничего попроще тропок...". Наполовину выглянув во внешний мир (делать на тропках подобное не рекомендовалось), Лирион огляделся, запоминая место. Перепутаешь, потом ввек не сообразишь, куда идти. По сравнению с ярким солнечным днем (Лирион поморщился от света) серебристый туман на тропках казался совсем сумрачным, и отчего-то, видимо, по аналогии с цветом, вспомнился Эллиадан. "Вот его бы сюда, - вздохнул Лирион, - с ним ни за что не заблудишься. Ладно, на нет и спора нет, была - ни была, выхожу".
  Место, где оказался Лирион, было знакомым, но неожиданно. На окрестности Лунного, а, тем более, Радужного, оно не походило, и сквозь природную беззаботность Лирион забеспокоился. Выходило так, будто место он знает, да дело все в том, что здесь, на юго-юго-западе этому месту совсем не место. Подивившись дурацкому каламбуру, Лирион отправился искать воду, тщетно преодолевая чувство, будто занесло его в совсем незнакомый Лес.
  Долго искать не пришлось, журчание воды слышалось издалека, - Лирион прибавил прыти. Кусты зашуршали. "О, как вовремя, сейчас и спросим..."
  Спросить Лирион не успел. Только он вознамерился поздороваться с невидимым встречным, как чья-то ладонь закрыла ему рот. Дернувшись, Лирион понял, что схвачен и вырваться ему не удасться.
  
  
  
  
  Глава 3. Мечи и орала.
  Один из солдат обернулся к приятелям и что-то быстро сказал. Круг сомкнулся еще теснее, мечи, блеснув, поднялись, Лирион невольно зажмурился. А, открыв глаза, миг спустя, увидел стоящее перед собою подобие огромного медведя, - водились, говорят, на севере такие, давно, еще до прихода людей. После прихода, надо полагать, уже не водились. Нечто это раньше разумно стояло за спинами товарищей, и Лирион имел глупость надеяться, что там оно и останется.
  На "медведе" был кольчужный доспех, необъятный плащ, более напоминающий накинутый на плечи традиционный виринелльский шатер, и шлем размером с хорошую бочку. Из-под бочки буйно выпирала растительность, и непонятно было, где заканчиваются пегие космы, и начинается столь же пегая бородища. Не в силах созерцать такое, Лирион опустил глаза и узрел: сначала сапоги (в один такой Лирион, вероятно, поместился бы целиком), а затем чудовищных размеров меч в ножнах. Зрелище это было куда хуже бороды, впечатлительного эльфа передернуло, стоило ему представить сие орудие убийства обнаженным.
   - Кто такой ты есть?
  Голос вполне соответствовал облику и более всего напоминал рык медведя, не евшего полгода кряду, но Лирион не обратил внимания. Он так поразился, услышав родную речь, пусть чудовищно искаженную и с жутким акцентом, из уст этого пугала, что не понял даже смысла вопроса.
   - Отвечай ты...
  "Ну и словообразование у него..", - подумал было он, но рука человека так красноречиво легла на эфес, что Лирион ляпнул:
   - Эльф.
  "Медведь" поморщился и оскалил желтые зубы.
   - Дурака не делай, не помочь тебе это.
  Лирион сглотнул: как еще понять, кто он.
   - Я не шпион, - быстро сказал он.
  Человек нахмурился, Лирион задрожал и перешел на послоговую речь:
   - Я не шпи-он. Я за-блу-дил-ся. По-те-рял-ся. От-стал-т от сво-их.
  Человек справа, тот самый, что говорил недавно, нетерпеливо спросил о чем-то "медведя" - переводчика. Тот недовольно ответил. "Только бы правильно перевел!". Люди невесело загоготали. Лирион содрогнулся, - руки ему скрутили сильнее.
   - Что ты сказать больше?
  Прошел долгий миг, прежде чем Лирион перевел вопрос на приемлемый язык и испугался, как бы не решили, что он соображает получше соврать.
   - Я говорю правду, - Лирион выбирал самые простые обороты и старался говорить убедительнее. - Я не лгу. Я потерял своих, теперь ищу. Ну какой из меня шпион! И в бой я не гожусь.
  При слове "бой" звероподобный воин оживился и заговорил со своими. Те согласно закивали.
   - Оружие имеешь ты?
  Фраза прозвучала в большей мере утвердительно, и Лирион даже рта не успел открыть. Воин сделал знак своим и Лирион понял, что руки у него свободны. Обрадоваться этому обстоятельству он не успел. "Медведь" наклонился и обеими ладонями сжал плечи Лириона. Тот поморщился - больше от отвращения, хотя и физические ощущения доставляли мало приятного.
   - Стой.
  "А я что же делаю?", - поразился было Лирион, но каменные ладони поползли вниз, самым унизительным образом ощупывая и оглаживая.
   - Не трогай меня! - завопил он, вмиг вырываясь. - Убери свои грязные лапы!
  Человек усмехнулся.
   - Да как ты смеешь! - Лириону и в голову не приходило, насколько глупо звучат его слова.
  Люди захохотали, видимо, выражение лица Лириона в переводе не нуждалось.
   - Смею я могу, - вновь усмехнулся человек - медведь. - А будешь прыгать, совсем прикажу раздеться, - неожиданно связно добавил переводчик.
  Эльф похолодел. О людях ходили порой такие слухи, что повторять их язык не поворачивался. Лирион слышал подобное, намеками и кривотолками, лишь от соотечественников матери, ни один из которых людей и в глаза не видел. Те же, кто мог знать что-то конкретное, наотрез отказывались говорить на эту тему.
  Лирион, боясь шелохнуться, послушно замер и не сопротивлялся вертящим его рукам. Не в силах видеть таращащихся на него солдат, он закрыл глаза, но спокойным оставаться не мог. Сначала побледнел, а по мере того, как область обыска смещалась все ниже, начал краснеть. Виригил недавно сообщил очень действенное заклинание насчет сей прискорбной реакции организма, но в данный момент Лирион и имя свое плохо помнил, не говоря уж о магии. При мыслях и Виригиле Лирион покраснел еще сильнее, солдаты засмеялись пуще прежнего.
  "Ну и пусть, а мне все равно...".
   - Сапоги ты снимаешь!
  Лирион открыл глаза, приказной тон был воспринят им прежде, чем восстановлена истинная форма глагола. Стаскивая сапог дрожащими руками, Лирион вспомнил, что - о, Свет! - там у него...
   - Вот! - эльф вытащил из правого сапога прикрепленный до сих пор к голенищу кинжальчик. - Больше у меня ничего нет, - сказал он то, что требовалось сказать давным-давно.
  Досмотрщик, едва взглянув на кинжал, презрительно кинул его приятелям; те, переговариваясь, пустили оружие по кругу. Оба сапога Лириона оказались в руках бородатого "медведя", человек старательно взвешивал обувь, точно на себя прикидывал. Затем начал мять кожу в пальцах, словно проверяя на прочность. Лирион забыл страх.
   - Что ты делаешь, не носить же ты их собираешься. Они тебе не то что на ноги, на руки не полезут. Отдай.
  Бородатый хохотнул, но обувь не отдал. Еще раз подбросив сапоги на ладони, он, как и кинжал, кинул их окружению.
   - Им они тоже малы. А босиком я никуда не пойду.
  Человек расхохотался. Сапоги тем временем вызвали оживление, Лирион всерьез забеспокоился, что его оставят без обуви - долго ли порвать сапог, если так тискать в разные стороны.
   - Из что это они быть сделаны?
   - А? Из чего сделаны? - слегка растерялся Лирион. - Как и все сапоги, из кожи.
   - Кожа? Из кого? Как это быть сделать?
   - Откуда же мне знать, как? Я разве сапожник...
   - Кто ты есть? - вопросы пошли по второму кругу.
  Лирион судорожно соображал, что сказать, чтобы и ему не повториться. Люди что-то тараторили, и внезапно Лирион различил в непонятной речи одно из немногих известных ему имперских слов.
   - Я принц.
   - Что?
   - Я принц, - повторил Лирион с таким видом, будто это признание вырвали у него под пытками.
  Воин повернулся к своим и перевел им ответ Лириона. Поднялся шум: кто-то, по-видимому, соглашался, кто-то возражал, а кто-то, быть может, предлагал проверить. Убежать не представлялось возможным: два дюжих, немногим меньше "медведя" солдата дышали Лириону в спину, да и куда бежать.
   - Одень!
  Сапоги бухнулись перед Лирионом, тот спешно обулся.
   - Ты принц из чего?
   - Не понял.
   - Какой... земля?
   - А-а, откуда! Из Виринелла, это к югу от Леса.
   - Юг?
   - Да. Степь, Ви-ри-нелл. Я - эль-марди, ну.., эльф с юга.
  Воин теперь переводил каждое слово, остальные внимательно слушали.
   - Как твое имя?
  Лирион, почти не запнувшись, назвал свое собственное, - откуда же солдатам знать имена эльфийских принцев. Бородатый как-то странно кивнул, Лирион поспешно добавил:
   - Я младший брат Линтиса. Знаете Линтиса? Он теперь король Виринелла...
   - Что ты здесь делать?
   - Я уже сто раз говорил! Я заблудился. Вы поймите наконец, я из Виринелла, из степи, я плохо знаю Лес, а это место мне вообще незнакомо.
   - Где есть твой брат?
   - Не знаю. Я даже не знаю, где сейчас сам.
   - Не знаешь?
   - Нет.
   - Ни как не знаешь? - бородатый придвинулся вплотную, нависнув над Лирионом как скала, сердце эльфа вновь судорожно забилось. - Не знаешь! Думай!
   - Не знаю! - отчаянно выкрикнул Лирион. - Мы резерв! Куда направлялись, не знаю, я не ориентируюсь в местных названиях, и брата со мной не было. Я не знаю, где он сейчас.
  Больше всего Лирион боялся, что его начнут расспрашивать, как именно он потерялся, и его и без того неправдоподобная версия разлетится в пух и прах. И тогда придется говорить правду, придется... Бородач мрачно смотрел на Лириона сверху вниз, а тот и вздохнуть боялся. Неожиданно человек отвернулся назад и начал что-то объяснять своим. Развернулся спор, который прекратил один из Лирионовых охранников. Он сказал всего два слова, зато так, что все замолчали. На лицах людей появились улыбки, правда, какие-то липкие и алчные. Бородатый гигант хмыкнул, глянул на товарищей, презрительно смерил взглядом Лириона с ног до головы, но ничего не сказал. Эльфа окружили плотным кольцом, теперь взгляды, направленные на него со всех сторон, не оставляли никаких сомнений в намерениях. Лирион затравленно огляделся.
   - Снимай, - проговорил бородач. Лириона затрясло. - Все снимай.
   - Ни за что, - гордо пролепетал Лирион.
   - Снимаем мы, сами с собой, - нелепость фразы успешно компенсировал недвусмысленный тон.
  "Вот и давайте, сами с собой", - чуть не плача, прошептал про себя Лирион.
  Бородатый нетерпеливо и повелительно хрюкнул. Лирион отрицательно помотал головой, ни на что большее от страха сил не осталось.
   - Тебе это уже не надо, - пояснил "медведь".
   - Почему?
   - Не надо, поздно. Теперь мы сами хотим. Делиться, - заявил человек и дернул эльфа за руку к себе.
  "Ну, вот и все, - успел подумать Лирион. - После этого мне точно ничего не будет нужно. Только веревку покрепче...".
  
  Очнулся он оттого, что в лицо ему вылилось не меньше ведра воды. Отфыркиваясь и отряхиваясь, Лирион поднял голову и огляделся. Все до единого люди стояли вокруг и смотрели на него с недоумением.
   - Ты есть хороший? - прозвучало откуда-то сверху.
  "Конечно, хороший", - хотел было ответить Лирион, но у него не произнеслось ни слова. Вместо этого он что-то просипел, а потом закашлялся. У губ Лириона тотчас оказалось что-то холодное, металлическое.
   - Пей!
  Вода потекла большей частью мимо, куда-то за шиворот; Лирион начал приходить в себя.
   - Ты не есть... не есть здоровый? - поинтересовался голос "медведя".
  Мысль о здоровье молнией высветила все предыдущие события, до тех пор плававшие как в тумане. Лирион подскочил и резко сел. Здоров ли он?! Замирая от страха и отвращения эльф, оглядел себя, - все было в порядке, вплоть до последней застежки. Не веря собственным глазам, он взглянул на людей: впечатления существ, обуреваемых... э-э... неудобопонятными желаниями, они не производили.
   - Я спросить, - напомнил голос.
  Лирион повернулся к говорящему, солнце било сквозь листву прямо в лицо, - он поднял руку, заслоняя глаза, и охнул, - ни одного перстня не осталось.
  С этого времени Лирион почти успокоился и уверился в том, что ничего плохого с ним не случится. Люди стали обращаться повежливее, с какой-то жалостливой предупредительностью. Несомненно, вовремя упасть в обморок - великое дело. Побрякушки Лириону почти не было жаль, смущали только намеки, что, мол, не понадобятся больше. "А, - со свойственным ему легкомыслием решил Лирион, - придумаю что-нибудь. Главное, уверить этих обалдуев, что я совершенно безобиден и сбегать не собираюсь".
  Впрочем, даже и соберись Лирион сбежать, ему было бы это крайне непросто сделать. Руки его были теперь крепко-накрепко связаны, а конец веревки находился в руках у одного из солдат, такого рыжего, что аж глаза слепило. Но и это унизительное положение не снижало оптимизма Лириона. Даже со связанными руками он двигался увереннее, чем люди. Те, мало того, что спотыкались и запинались о ветви и корни, но еще и поминутно прислушивались, озирались и чувствовали себя явно неуютно.
  О чем говорят - непонятно. Лирион никогда специально не интересовался языками. Из всей их компании только Виригил и Эллиадан хорошо знали имперский: один из природного стремления знать как можно больше, другой из природной же способности к языкам. Иридэль знала лишь основные слова, вроде "здравствуй", "до свидания", "спасибо", - словом, те, что в настоящей беседе с людьми могут и совсем не пригодиться. Эссалар и Айлиннэ ограничивались словами и фразами милитаристического направления; Эссалар все еще огорчался по этому поводу, ведь, если он всерьез собирается в подразделение Филландира, то учить придется, и не абы как. Сам же Лирион из длиннейшей тирады понимал слова два - три и никак не мог связать их в единое целое. "А, пусть их... Пусть разговаривают. Идти еще далеко, если они и впрямь собираются к северо-западной границе, и всякое может случиться".
  Лирион не понимал одного, как вместо юго-юго-запада его занесло в противоположную сторону. Ничего путного в голову не приходило, а у Лириона было правило: если чего-то не понимаешь - не старайся попусту, жди, пока объяснят. От людей объяснений ожидать не приходилось, и Лирион с легким сердцем забыл на время о тропках.
  Даже сквозь листву летнее солнце припекало вовсю, люди пыхтели и отдувались, а Лириона замутило от соответствующего запаха, исходящего от пятнадцати разгоряченных мужиков, пятнадцати кольчуг, пятнадцати пар сапог, пятнадцати комплектов потной одежды, не говоря уж обо всем остальном.
   - Вам не жарко? - спросил наконец Лирион, дабы довести до сознания людей тот факт, что они скоро испекутся заживо в своей амуниции.
  Эльфу ответили в том смысле, что не задавал бы он глупых вопросов, а попробовал бы сам походить в этих демоновых кольчугах по этому демонову лесу. Отвечал все тот же громила - переводчик, но Лирион не обернулся и ничего не ответил. Он обиделся на "медведя", когда тот, не обращая внимания на драгоценности и золото, отобрал у него цепочку с искателями. Остальные люди как люди, доверительно сообщили Лириону, что у них семьи-жены-дети и очень мило расхватали все, что блестело вплоть до застежек и заколок для волос. Лирион уже не останавливал солдат, только помогал. Кому - застежку браслета расстегнуть, кому - застежку поаккуратнее вытащить. С заколками - звездочками он возился битый час. Бородатый ругался, упрекал своих, но как-то неубедительно. Скорее же не получалось, у звездочек такой хитроумный замок... Судя по жестам, "медведь" предлагал, как некогда Эссалар, лишить Лириона части волос, но при виде взблеснувшего меча эльф так переменился в лице, что за него вступились даже и сами грабители. В результате Лирион, растрепанный, в почти до пояса расстегнутой рубашке остался без единого украшения, зато живой, невредимый и даже слегка подружился с людьми.
  Только этот все испортил. Искатели понравились переводчику больше чего-либо другого, он только их и взял. Лирион попробовал объяснить, что никакой материальной ценности эти красивые безделушки не представляют, а ему дороги как память, - да разве такое бездушное бревно уговоришь. Впрочем, и у остальных солдат глаза разгорелись при виде трех тепло светящихся, приятно тяжелых шариков, но бородатый ни с кем не поделился, все три оставил себе. Хоть на этом спасибо, начни человек раздавать искатели, Лириону потом ни в жизнь не разобрать, где - чей. "Надо будет придумать, как их вернуть. Не сообщать же, в самом деле, что это такое".
  Один из солдат что-то спросил, переводчик недовольно (он мрачнел всякий раз, когда кто-то по собственной инициативе заговаривал с Лирионом) пояснил - а самому Лириону не жарко ли. Эльф усмехнулся, ну и шутки.
   - Еще бы! После Виринелла, где ни тени, ни тучки, а солнце вдвое ближе, конечно, в лесу очень жарко.
  Переводчик помедлил с ответом, Лирион ехидно усмехнулся. Нужно употреблять больше идиом и афоризмов, пусть помучается, чучело лохматое.
   - Расскажи про твой дом, - неожиданно потребовал переводчик.
  Лирион пожал плечами, нет ничего легче.
   - Виринелл - предел южный и самый большой. Степь, от края до края, словно море из травы... Ветер всегда теплый, ласковый; трава колышется... - Вир-и-нелл, отсюда и название... Небо синее - синее, ни облачка, а солнце - огромное, близкое и яркое. А по ночам звезды, тоже огромные, шевелящиеся, свет почти рукой можно потрогать... И поют насекомые и ночные птицы, и травы набухают от росы... А в лунные ночи озеро Ай-Эстель становится гладким и блестящим, точно зеркало, и тогда, если умеешь, можно увидеть прошлое или будущее. Но само озеро безжизненно, никто не живет в нем, из него нельзя пить воду, нельзя касаться его стеклянной поверхности. Говорят, что в горькой ядовитой воде собраны все слезы мира, и если не хочешь несчастья, то лучше не ходить к озеру попусту.
  Люди переглянулись с тревогой, а Лириону стало грустно от воспоминаний о сказочном крае, где он некогда бывал. И тем обиднее показалось, что озера - легенды он так и не увидел (родители сочли его в ту пору недостаточно взрослым для попытки узнать грядущее) и не увидит теперь никогда. Люди распашут степь, построят на земле, никогда не знавшей ноши тяжелее легких шатров, свои дома из дерева и камня, пригонят в травы, по которым раньше частенько ходили босиком, свои стада, - и Виринелл умрет. Останется обыкновенная сухая степь, каких немало на просторах Империи.
  Чтобы заглушить тоску, Лирион начал рассказывать о том, что знал лучше всех на свете: о быте и нравах жителей эльфийского юга, опуская некоторые подробности, которые могли быть неправильно восприняты людьми. Особое внимание он уделял королевскому дому, собственной объявившейся в том доме персоне и внезапно обретенному "брату". Люди слушали сосредоточенно, удивляясь в самых неподходящих местах.
  Короля Виринелла, то бишь, получается, собственного отца Лирион видел всего два раза, один из них мельком и многого рассказать не мог. И не рассказывал. О матери же совсем нечего было говорить. Между прочим, у Линтиса и в самом деле мог бы быть младший брат. Теперь, конечно, он был бы много старше Лириона, да дело не в том. О случившемся с женой и неродившимся ребенком Ильданаридана говорить было не принято, да и некому, собственно. Подробности знали очень немногие, в хрониках все описывалось двумя строками; пресловутая болтливость эль-марди на подобные трагедии не распространялась. Вместо них Лирион повествовал о никогда не унывающих жителях Виринелла, о веселье и развлечениях, о времяпрепровождении особ королевской крови.
  Люди неожиданно разговорились, их интересовало все за подряд, чаще что-нибудь нелепое или очевидное. Вопросы посыпались так часто, что Лирион едва успевал отвечать, а переводчик совсем утратил способность к связной эльфийской речи. Как ни странно, Лирион понимал его теперь с полуслова, даже с самой несуразной половины.
   - Король одевает сам?
   - Конечно, сам! Неужели для того, чтобы одеться, ему кто-то нужен.
   - А обратно?
   - Тем более! И куда лечь, тоже вполне самостоятельно находит. Мой отец - король Виринелла, а не слепой, не глухой и не калека. Был королем, - добавил Лирион.
  Затея ему нравилась. Еще давным-давно, совсем маленьким Лирион любил повторять, что станет принцем. Родители смеялись, особенно отец - настоящий, который говорил, что, видимо, недаром называет жену королевой. Подросши, Лирион осознал всю исключительность положения принца - им нельзя стать - и лишь сильнее захотел именно стать.
  На вопрос, чем же, если не одеванием-раздеванием королевских особ занята свита Лирион готов был отвечать год кряду. Уж что-что, а это он знал. Увлекшись, он даже рассказал историю о том, как придворный менестрель толиннэ влюбился в красавицу из свиты его "брата" и что из этого вышло (о том, что результатом подобного союза явился он сам, Лирион умолчал). Затем собрался поведать еще более захватывающую историю об одном придворном, который стал воином и покинул Виринелл навсегда ради любви к... Лирион вовремя споткнулся. Во-первых, люди - раса примитивная, думающая лишь о продолжении рода, а во-вторых, имя дэллирэ было в общении с людьми явно лишним. Никаких положительных эмоций у солдат человеческой армии упоминание о главнокомандующем эльфов вызвать не могло.
   - Много говорить довольный, - выдал переводчик.
  Лирион задумался: то ли имелось в виду, что человек доволен услышанным, то ли этого услышанного чересчур много и все, довольно. Человек вдруг, усмехаясь, спросил:
   - А ты, высочество, как есть?
   - В каком смысле "как"?
   - Любовь есть-был?
   - А для чего тебе знать?
   - Я интересно, сколько, высочество, есть тебе лет?
   - Немного, - отрезал Лирион, тщетно пытаясь сообразить, на сколько лет он выглядит в глазах людей. Выходило чересчур мизерное число.
   - Обидишься? Быть девушка?
   - Нет! Я девушкой не был и не собираюсь! - выпалил Лирион.
  Переводчик миг молчал, а потом захохотал на весь лес.
   - Да у тебя, высочество, девушка имел?
  "Вот пристал, - невольно смутился Лирион. - Хуже липучки".
   - Имел-имел, успокойтесь.
  Теперь засмеялись все, забыв, что их могут услышать. Лирион порозовел. И зачем он соврал? По нему, наверное, видно, что мал он еще для девушек. Поцелуи не в счет.
  Однако, несмотря на возраст, Лирион среди друзей считался наиболее просвещенным в деликатных вопросах. Один Виригил знал больше, но лишь в теории. Однажды в целях подержания своего реноме Лирион притащил в компанию щедро иллюстрированную "Дорогу к счастью", все три части. Друзья поначалу заинтересовались, книги обычно добывал Виригил, а он о таком и не упоминал.
  После просмотра трети первой части Эссалар преувеличенно возмущенно заявил, что Лириона пора лечить, что нес бы он книгу обратно и не смущал бы подрастающее поколение. Лирион впервые видел Эссалара смущенным, и это немало его позабавило. Их друг старался всеми силами скрыть свою неловкость, но все равно три следующих дня менялся в лице, стоило ему взглянуть на Айлиннэ. Та же, как будто перестала вовсе замечать Эссалара. Подрастающее поколение в лице Эллиадана и Иридэль честно и прямо заявило, что не понимает из-за чего сыр-бор горит, и что уж кто-кто, а они этим заниматься никогда не станут.
  Тогда Лирион начал просто листать. На второй части Айлиннэ обозвала Лириона "малолетним непристойным дураком", а Иридэль и Эллиадан очень удивились и хором сказали, что вот это - уже что-то совсем не то. На части же третьей, на первой же странице Эссалар отобрал у Лириона книгу. А Виригил совершенно серьезно добавил, что в афишировании частной жизни не может быть ничего интересного и все описанное-нарисованное является лишь средством, но никак не целью. Выглядел он настолько нерадостным, что Лирион пообещал себе впредь никогда таких вещей Виригилу не показывать.
  Конечно, Лириону нравились многие, а сам он еще большему количеству, но это ровным счетом ничего не значило. "Интересно, а со сколько лет у людей начинается ?..".
   - Есть не ложь, что эльф-муж и эльф-муж.., - человек запнулся, не зная как сказать.
   - Есть не правда! - передразнил человека Лирион. - Неприлично задавать такие вопросы, я же в вашу личную жизнь не лезу.
   - А мы что? Вот он - имеет жена и три ребенка (сыновья!), а он имеет тоже жена и пять ребенка.
  Бородатый указывал на товарищей, те кивали.
   - Так много?! - воскликнул Лирион. - Пять?!
   - Много? Шутки, высочество? Мало!
   - Пятерых мало! О, Свет, сколько же может быть детей у одной пары?
   - Хорошо, Вседержитель даст десять, дюжину, - (Лирион раскрыл рот), - а свет - нет, - неожиданно угрюмо добавил человек. - Давать Вседержитель - Бог. Вы не к нему. У вас нет детей.
  Лирион промолчал. В душе он был благодарен Вседержителю за такую недобросовестность по отношению к эльфам, но вступать с людьми в теософические беседы все равно, что бросить костер в сухостое в ветреную погоду. Поэтому эльф спешно поменял тему:
   - Как же одна женщина управляется с десятью детьми? Это же очень тяжело.
   - Нет, - буркнул переводчик. - Ее работа.
   - Расскажите теперь вы о себе. Нет-нет, я просто о людях очень мало знаю. Как вы живете, что делаете? Вот утром просыпаетесь и что?..
  Вопрос позабавил людей и один начал отвечать:
   - Вставать с кровати, будить жена, молиться Вседержителю, одевать одежда, - (Лирион кивал, живо представляя себе полуголого мужика, но отчего-то в шлеме, отвешивающего поклоны стене), - ходить на двор. Проверять звери, птицы. Если весна - запрягать лошадь. Готовить, что надо для работа.
   - Ага, ясно, - кивнул Лирион.
  "М-да, конечно, крестьяне... Пашут землю, потом сеют семена и выращивают всякие растения. Еще животных выращивают, специальных, домашних, а потом их едят. Все ясно".
   - ... идти в дом, есть еда, будить ребенки...
   - Зачем же детей будить?
   - Не принцы. Долго спать - мало есть.
   - Хорошо, я понял, что дальше? Что делает твоя жена?
   - Моя жена брать ухват...
   - Что - что?
   - Ухват, - сказал переводчик по-имперски. - Я не знаю, как будет по-вашему.
   - Расскажи, что это, как выглядит, а я скажу название.
   - Палка... палка, - забормотал человек, - а на конце палки железо, - он вставил несколько хлестких имперских слов, - круглое железо с дырой.
  Лирион широко раскрыл глаза, по его мнению, жена крестьянина взяла в руки некое изощренное орудие пытки. Что вполне понятно, учитывая наличие мужа и десятерых детей.
   - А для чего эта палка, что ею делают?
   - Э-э-э ... горшки из печи доставают.
   - Что откуда достают?
   - Горшок! Гор-шок, - вновь последовали имперские слова, - он из глина или из железо. В нем еда.
   - А-а-а, - облегченно протянул Лирион, - я понял! А откуда жена твоя достает ... э-э, ну вот это, из глины.
   - Печь. Не видеть печь?
   - Не знаю, может быть, и видел. Ты ее опиши.
  Переводчик шумно вздохнул.
   - Это здание ... нет, постройка из глина. Внутри - огонь, очень жарко. В огонь ... в после-огонь стоят горшки, чтоб еда стала хорошей, чтобы ее можно есть. Еще печь давать тепло, если холод.
   - Да-а, у нас такого нет, - сказал Лирион, силясь представить глиняное сооружение с огнем внутри. О чем-то подобном он уже слыхал. Вдруг его осенило. - Вы еще моетесь там, правда?
  У людей началась форменная истерия. Отсмеявшись и утерев глаза, Лириона принялись окатывать потоком сведений о ведении сельского хозяйства в имперской глубинке. Непутевому эльфийскому принцу сообщали, что такое баня и чем она отличается от печи. Для чего нужен плуг и что плуг - это не луг и не лук. Как выращивают пшеницу и почему она растет хуже ржи. Как варят пиво - нет, не квас, не брагу, не настойку, не вино, а пиво. Как выглядит изба, как хлев (не хлеб), а как амбар. Сами того не заметив, крестьяне перешли к особенностям одежды: женщины прядут нитки на веретене, затем ткут, и получается ткань. Затем спросили, неужто все эльфы ходят в эдаком непотребстве.
   - Почему же в непотребстве? - обиделся Лирион. - Вполне приличная одежда: правда, растрепанная и не очень чистая, но я не виноват.
   - Штаны очень много неширокие. Видно.
   - Что вам видно?! - завопил Лирион, моментально заливаясь краской. - Не смотрите. У нас так принято, нам так нравится, не носить же нам такое тряпье, - эльф ткнул в сторону первого попавшегося солдата - крестьянина.
  Тот хмыкнул. "А я бы не надел ваше. Неудобно и тесно. Кстати, если бы одежда была хоть чуточку попросторнее, ты не выглядел бы таким худосочным, ваше высочество", - так или примерно так Лирион понял ответ.
   - У нас с вами разные понятия о красоте, - презрительно сообщил он людям. - Одежда призвана подчеркивать красоту фигуры, а не свисать, будто знамя с флагштока. Кстати, моя комплекция называется "изящное телосложение", а не как-нибудь по-другому.
   - У вас там все такие?
   - Если имеете в виду Виринелл, то - да, практически. А если эльфов вообще, то вам бы понравились эль-хилари. Помните еще эльфов с севера? Фор-Адон...
   - Хватит болтать! - рявкнул ни с того, ни с сего бородатый переводчик. - Молчи! - добавил он персонально вздрогнувшему Лириону и принялся недовольно выговаривать своим соратникам, точно не он сам только что участвовал в беседе.
  
  Спал Лирион плохо. Мало того, что болели связанные руки и никак нельзя было найти удобного положения, ему еще и ноги скрутили - не повернуться. Корень постоянно попадался под ребро и, кажется, уже натер кровоподтек, и в довершение всего, голод давал себя знать. Есть то, что соорудили на привале люди буквально из подручных материалов, Лирион, разумеется, не стал. Его замутило от одного запаха, а уж вид у варева был и вовсе тошнотворный.
  "Если им то же самое готовят их жены в ... этих, как их ... амбарах или овинах, то не удивительно, что люди на нас напали. Озвереешь от такой пищи, на тень собственную кидаться начнешь...".
  В промежутках между поисками такого положения, в каком не сильно впивались бы веревки, Лириона одолевали странные бредовые сны, больше напоминающие галлюцинации. Снились ему бородатые мужики верхом на палках для вылавливания горшков из огня; снились овины (так и не ясно, для чего они нужны) и хлева (колосящееся здание с бычьими копытами); снились поля пши и рженицы, не желающие приносить потомства. Снился ему бородатый медведь - переводчик со жбаном пива, а, может быть, и кваса в руке. Пил он пиво-квас, утирал бороду и закусывал искателями.
  "Нет! - кричал ему Лирион. - Это не есть вкусно. Ядовито". "Ошибаешься, это не яд, - отвечал человек на чистейшем и безукоризненном эльфийском, - это не безделушки. Это кровь. Красная кровь, теплая, вкусная... Хочешь?". Один из искателей, центральный, загорелся рубином, а вслед за первым и два других, - и "медведь" кинул в рот всю связку разом.
   - Нет! Нет! - закричал Лирион, но руки у него были связаны и он не мог отнять искатели.
  Глаза же "медведя" стали бирюзовыми, точь-в-точь как у Виригила. Лирион зажмурился и потряс головой, а когда открыл глаза, вместо "медведя" на него смотрел принц Линтис.
   - Вставай, - сказал он, - пойдем.
   - Куда? - Лириону расхотелось куда-либо идти.
   - К нашему брату, - ответил Линтис, поправляя свои золотисто-каштановые волосы.
   - Я ... не хочу.
   - Хочешь. Пойдем.
  Лирион хотел встать, но понял, что не может.
   - Вставай, - настаивал Линтис, - брат нас ждет.
   - Я не могу.
   - Можешь! - Линтис наклонился и так резко тряхнул Лириона, что тот проснулся.
  Светило солнце, тускло, по-утреннему, но и это бледное светило заслоняла собою физиономия бородатого переводчика.
   - Вставай! - повелел он и рывком придал Лириону сидячее положение. Эльф охнул: он продрог, промок от росы и руки мало уже что чувствовали. Размотав веревку, опутывающую щиколотки пленника, человек поставил Лириона на ноги. Тот едва не закричал от боли и не устоял. Поймав его за шиворот и поставив прямо, переводчик заметил:
   - Не дворец. Терпи. Ты сейчас не есть принц.
   - Не смешно, - фыркнул Лирион. - Я принц и им останусь. Развяжи мне руки, ненадолго, - не удержался и попросил он.
   - Для что?
   - Надо, - у Лириона после столь бурной ночки не осталось ни малейшего желания любезничать с людьми. - А, впрочем, нет, и не надо.
   - Я понимать, - хмыкнул великан. - Сразу говорить, а то много очень гордый есть. Грех.
  Сказавши всю эту ахинею, человек распутал веревку на запястьях эльфа и жестом указал ему на заросли.
  День прошел совершенно как предыдущий, к вечеру Лирион обсудил с людьми нравы и обычаи обеих рас. Сошлись на том, что все вирессийцы плуты и пройдохи, а на Островах одни дикари неосмысленные. По остальным вопросам согласия не предвиделось, особенно возмутил обе стороны похоронный ритуал.
   - Нельзя закапывать в землю! Это нарушает энергетику! Вы понимаете, что может случиться?
   - Прах есть и в прах вернуться будем. Воля Вседержителя. Не есть чисто оставлять - грязь, позор, смерть - вам будет гнев Вседержителя.
  "Опять Вседержитель, - подумал Лирион. - Неужели он впрямь дал им такие законы? Хотя, с другой стороны, гигиена...".
  На привалах привередливый лже-принц вновь отказался от еды. Когда же люди попробовали настаивать, он дал понять, что лучше умрет, чем проглотит подобную гадость. От него отстали. Но все же Лирион постоянно ощущал на себе тяжелый как и рука взгляд гиганта - переводчика. Тот разговаривал с эльфом только по долгу, сам уже вопросов не задавал. Когда же на привале один из солдат притащил Лириону горсть мятых ягод великан так взглянул на своего соратника, будто собирался сожрать провинившегося вместе с ягодами.
  Ночь прошла не лучше первой; усталость накапливалась, на запястьях появились кровоточащие ссадины. В намерения людей вовсе не входило издевательство над пленником, просто они не понимали, как такая маленькая ранка может причинять боль.
  Пошли третьи сутки вынужденного поста и еще более вынужденного похода. Люди все утро что-то обсуждали, тихонько, без споров. Лирион понял только промелькнувшие слова "север", "начальник", "дорога" и "эльф". При желании и эти обрывки можно было связать в предложение, но велик был риск ошибиться.
  По расчету Лириона до границы оставались сутки - полторы пути. Передвижение замедлилось, пошел бурелом. Со связанными руками идти было страшно неудобно; люди молчали, точно воды в рот набрали. Лирион решил, что переводчику удалось-таки запугать своих товарищей.
  Скоро Лирион заметил впереди кустик, который искал два дня. Невысокий кустарник живицы приходился эльфу по пояс, листочки были хорошие, темно-зеленые, глянцевые, чистые. И красная прожилка, о которой говорила Иридэль, была на месте.
   - Стойте! - Лирион остановился у кустарничка. - Послушай, - обратился он к ближайшему человеку и переводчику одновременно, - сорви мне, пожалуйста, эти листочки. Штук десять.
  Солдат уже протянул руку, чтобы выполнить переведенную просьбу, как другой перехватил его и что-то взволнованно сказал. Оба замерли, глядя поочередно то на куст, то на Лириона.
   - Да они не колючие и не ядовитые. Они не опасны, наоборот, листья полезны.
   - Точно? - спросил переводчик.
   - Конечно! Вы же, надеюсь, не хотите, чтобы я с ног свалился.
   - Не свалишься, - пообещал переводчик. - Будешь есть!
  Лирион только фыркнул. "Попробуй, заставь! Уродина!".
  Люди снова заспорили. Наконец один, пониже других, тот, что приносил ягоды, очень авторитетно что-то сказал. Лирион разобрал только: "не такие как он". Спор стих, даже бородатый согласно кивнул и сам сорвал пригоршню крепких листьев. Но прежде чем отдать их эльфу, он сунул в рот один и начал очень осторожно жевать. Лицо его вытянулось.
   - Чего же ты хотел, - начал Лирион, - это не мед...
  И только теперь до него дошло, чего опасались люди. Ну нет, он не умалишенный. Пока есть хоть проблеск надежды, до этого не дойдет.
  С трудом проглотив лист, великан постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям, глаза у него полезли на лоб. Еще бы, живица действует быстро. Усмехнувшись, человек протянул листочек Лириону, но рук не развязал. Пришлось, преодолевая брезгливость, взять живицу губами прямо из толстых нечистых пальцев солдата. Тот усмехнулся вновь, глядя на перекошенное лицо эльфа, и принялся обдирать кустик.
   - Что ты делаешь! Изверг! Ведь он же засохнет, есть и другие.
   - Вот да, - согласился переводчик, раздавая листья товарищам, - есть и другие.
  
  Беда пришла неожиданно, как ей и положено. Время вплотную приблизилось к полудню, и все начали подумывать о привале, когда шедший третьим, считая с головы, переводчик вдруг зарычал и остановился. Лирион не придал этому значения, решив, что человек стал жертвой кровососущего насекомого - это не удивительно, если спать в кольчуге. Но тот продолжал рычать и копаться за пазухой и наконец выдернул что-то из-под кольчуги. Рык перешел в рев, воин развернулся и, потрясая кулаком, ринулся на Лириона. Эльф попятился, споткнулся и чуть не упал. Бородач в звенящей тишине схватил Лириона за шкирку, приподнял над землей и сунул ему под нос кулак размером с собственный шлем. Лирион судорожно сглотнул. Человек раскрыл кулак, на ладони среди витков цепочки лежали кучей искатели и один из них был рубиново-алым.
   - Что это?! - рычал человек. - Колдун! Убью!
  Эльф обвис в его руке как мертвый. Переводчик разжал правую руку, Лирион грохнулся на землю, в глазах у эльфа потемнело. Выплевывая ругательства, словно яд, воин швырнул искатели - как были кучей - перед Лирионом и прежде, чем тот успел разглядеть, чей работает, опустил на хрупкие шарики тяжкую будто колонна ногу. Когда же великан ногу поднял на месте следа осталась лишь вдавленная в почву жемчужно-серая пыль.
   - Нет! - запоздало закричал Лирион. - Не надо! Зачем, зачем ты это сделал?! - спросил он сквозь набегающие слезы.
   - Колдун!
   - Нет, - помотал головой Лирион, - не колдун. Ты не понимаешь, это память, память о друзьях.
  Человек не слушая отвернулся и зашагал вперед. Лирион, всхлипывая, стоял над погибшими искателями, пока веревку не дернули как следует.
  Поход превратился в ад. Лирион брел, не разбирая дороги, поминутно одергиваемый за веревку, связывающую запястья. Слезы застилали глаза, не давали дышать; все силы и всю волю эльф направлял на то, чтобы не разрыдаться в голос. В голове крутилось одно и то же: "Кто? Кто?!" и то и дело всплывал сон - Линтис с глазами и волосами Виригила.
  К вечеру Лирион настолько измучился от страшной загадки, что начал, чтобы не думать, воспринимать окружающее. Люди вновь о чем-то сосредоточенно беседовали. Чаще других повторялись слова: "огонь", "колдун" и "Орден". Лириона они теперь не замечали, словно опасались повредить себе разговором с ним или даже случайным взглядом. "Колдун", - в очередной раз услышал Лирион, и слова сплелись в кошмарную цепочку: "колдун" - "Орден" - "огонь". Он по мнению людей колдун, поэтому его отведут в цитадель Ордена, а там поступят так, как со всеми волшебниками, даже и не эльфами - сожгут заживо. Лирион едва добрался до дерева и прислонился к стволу, - ноги его не держали. "Пойдем к брату", - сказал во сне Линтис-Виригил. Что же, все сходится. Виригил мертв так же, как младший брат Линтиса, а скоро и сам Лирион к ним присоединится. Эльф застонал и сполз по стволу вниз, силы оставили его совершенно.
  Ночь все никак не желала заступать на смену вечеру, люди ходили туда-сюда и разговаривали. Лирион, связанный так, что не мог и пальцем пошевелить, лежал возле костра, прижимаясь к траве, чтобы скрыть текущие по лицу слезы. Но никого он более не интересовал, и никто не жалел его более.
  Люди дежурили по трое. Двое располагались по периметру поляны, один возле Лириона. Стражники сменились раз, потом другой. Лирион вдруг ощутил, что над ним кто-то стоит, но ему было все равно. Трава под щекой промокла, все тело онемело, и уже ничего нельзя было придумать хуже той пытки: думать, думать и думать, чей же искатель заработал и жив ли еще его обладатель.
  Чья-то рука приподняла Лириона за опутывающие его веревки, эльф поднял наконец глаза и сквозь мутную пелену разглядел переводчика.
  "А, мало тебе...", - горько подумал эльф.
   - Хоть звук, - убью!
  Великан что-то сказал негромко сотоварищам по караулу, оторвал Лириона от земли и точно куль муки, понес его в одной руке за деревья. Отошедши шагов на пятьдесят, он бросил пленника у пня, будто тот и впрямь был кулем муки. Лирион закрыл глаза и стиснул зубы, приготовившись к самому страшному, но услышал:
   - Разговаривать!
   - Мне с тобой говорить не о чем.
   - О чем. Ты колдун есть или кто?
   - Я уже говорил, - равнодушно ответил Лирион. - Я не волшебник, не шпион, не колдун...
   - Не принц, - продолжил человек. - Знаю я, не лги. Кто ты есть?
   - Раз ты знаешь, что я не принц, значит, догадаешься и кто я на самом деле.
   - Не так говорить!
  Человек вмиг вытащил меч и обнаженный клинок лег ребром поперек горла Лириона.
   - Убей сразу! - с внезапной смелостью сказал Лирион. Внутри все сжалось в предчувствии боли, а голосовые связки, казалось, работали независимо от всего организма. - Чего ждать? Все равно Орден вынесет тот же приговор. Вы ведь туда меня ведете?
   - У, ты знать наш язык?
   - Нет, только несколько слов, но слова "Орден" и "огонь" из их числа. Для волшебников у вас одна дорога.
   - Колдуны!
   - Какая разница, я не волшебник и не колдун. Я еще хуже, правда? Убей сейчас, я не хочу...
   - Не палач я есть.
   - А кто?! - воскликнул Лирион. Клинок оцарапал кожу, но эльф не обратил внимания. - Вы пришли в наш Лес, вы убиваете моих друзей! Убейте и меня заодно, слышишь! Ну же, опусти меч или...
  Лирион резко дернулся вверх.
   - Дурак, - человек прижал эльфа коленом к земле и вложил меч в ножны. - Не так делай. Это есть грех.
   - А убийство не грех? А дурак - это ты. Зачем, ну зачем ты отобрал у меня искатели?
   - Колдовские...
   - Сам ты колдовской! Это знак, понимаешь, изверг, знак! Весть о друзьях, если потеряемся.
   - Красный.., - пробормотал человек, освобождая Лириона от веревок.
   - Да! Да, кровь! Кто-то из моих друзей ранен, а, может быть, мертв, а я не знаю кто! Я не могу помочь! - Лирион захлебнулся словами и разрыдался, судорожно закрыв лицо руками.
   - Друзья это свято, - услышал он и поднял голову. - У меня тоже быть друзья. Давно, - воин смотрел на эльфа как-то странно. - Кто ты есть?
   - Да, не принц, конечно, - кивнул Лирион и уставился на свои руки, ничем не связанные. Только теперь он понял, как они болят. - А как ты догадался?
   - Знал. Я знал, что у эльфы два принцы и больше где взять?
   - Логично, но откуда ты такое знаешь? Ты ученый?
   - Воин. Крестьянин.
   - Все вместе? Так не бывает.
   - Воин. Потом крестьянин. Сейчас опять воин, - в голосе послышались горечь и усталость.
   - М-да... Как тебя зовут? - вдруг спросил Лирион, сам не зная для чего ему понадобилось знать имя воина-крестьянина.
   - Хэлрад. А ты правда сказал?
   - Да. Меня на самом деле зовут Лирион. И что теперь, Хэлрад? Для чего ты хотел поговорить?
   - Отпустить. Беги.
   - Что?
   - Беги. Быстро - быстро. Скоро смена. Ты - беги. Я сказать, что ты очень колдун, поднять шум. Все не знать, все бегать как овцы...
   - Я понял. Это серьезно? - Лирион вгляделся в лицо человека.
   - Да. Вставай, - Хэлрад поднял Лириона на ноги, тот застонал от боли во всем теле.
   - Терпи. Вот листья, - Хэлрад протянул эльфу собранную утром живицу.
   - Спасибо, - Лирион сунул в рот сразу два и взял еще пять, - остальные оставь себе. А я еще найду.
   - Беги. Не заблудиться?
   - Постараюсь. Подожди, - Лирион резко остановился, - Хэлрад, скажи, для чего ты это делаешь? Почему отпускаешь меня? Я ведь тебе не слишком нравлюсь... Или не так?
   - Так. Не жалко. Стыдно есть мне. Я эльфы не любить. Нет! Я жить без вы хорошо, не как сейчас. Но есть я воин! И биться буду с воины. Не с бабы, не с дети! С воины!
   - Я понимаю. Думаю, ты еще встретишь наших воинов. Желать тебе этого я не стану.
   - Я встречать! И побить. Не все, но да. Я эльфы не любить, - повторил Хэлрад. - Хотеть, чтобы вы не быть - нигде, никогда. Но если вы не было, то и меня не было. Вот так. Беги, не стой, - человек слегка подтолкнул опешившего от признания Лириона, - дваждый раз я помогать не стану.
   - Не придется, - Лирион осознал, что отныне его спасение в собственных руках, а точнее, ногах. - Спасибо! - крикнул он на прощание и, не оглядываясь, кинулся к ближайшей тропке.
  Хэлрад сзади заревел - как медведь, разбуженный посреди зимы. Вскоре послышались ответные вопли, столь же дикие, и топот ног. Лирион припустил со всех ног, никогда прежде он так не бегал. Во рту появился привкус крови, в висках застучало, а он только прибавил прыти. Ни мысли, ни чувства, - бежать, бежать быстро, еще быстрее. Влетев на тропу и чуть не проскочив ее насквозь, Лирион еще какое-то время по инерции бежал в сером сумраке, пока не включилась усталость. Лирион споткнулся и на всем бегу рухнул в короткую серебристую траву, да так и остался лежать, содрогаясь от бешеных ударов сердца.
  
  
  Глава 4. Расставания и встречи.
  Военный совет состоялся под великолепным толонесом, среди опавших невовремя листьев. Виригил и Эллиадан уселись прямо в листья, Иридэль прислонилась к стволу, Эссалар и Айлиннэ стояли прямо.
   - Ну что, воины, скажете? - произнес наконец Виригил.
   - По-моему, это яснее ясного, - ответил Эссалар.
   - Ну-ка...
   - Нужно организовать еще одну линию обороны.
   - Ага...
   - Не "ага", Виригил, а нужно. Нужна еще одна линия, ты же и сам понимаешь, а оставшиеся еще немного отступают к югу. Иначе не остановить. И нечего так ухмыляться! Есть предложения получше?
   - Подожди с предложениями. Скажи лучше, ты сам собрался организовывать эту вторую линию? Подобного приказа ни от Келлевира, ни от Линтиса не поступало.
   - Какой Келлевир! - Айлиннэ резким движением забросила за спину тяжелые смоляные косы. - Какой приказ! До приказов ли ему сейчас?!
   - Может быть, и нет, но Линтис все еще здесь, да и командующего вы рановато вздумали хоронить.
   - Что ты говоришь, кто же его хоронит!
   - А раз он жив, - размеренно продолжал Виригил, - то и приказ в состоянии отдать. Не забыл он про вас, такое ввек не забудется.
   - И что же ты предлагаешь? - ядовито осведомилась Айлиннэ. - Ждать, пока нас вырежут?
   - Да, ждать. Но не того, о чем ты сказала. Ждать вестей, приказов, распоряжений.
   - Виригил, я не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным?
   - Так пойми же наконец, Эссалар. Будете прыгать туда-сюда как кузнечики, толку от вас немного наберется. Нужно предотвратить панику, помочь Линтису организовать отступление - не оборону, Эссалар, - отступление, чтобы никто не потерялся.
  Последние слова вызвали тишину, - Лирион так и не появился. И хотя его искатель по-прежнему оставался жемчужно-серым, на душе у друзей было крайне неспокойно.
   - Мы уже это сделали, - буркнул Эссалар. - Ведь дошли...
   - Да, сегодня дошли.
   - Думаешь, еще не раз придется отступать?
   - А ты так не думаешь?
  Разумеется, Эссалар так думал, но признаться в том не хотел даже себе самому. По всему выходило, что Келлевиру не остановить людей, раз уж этого не смог сделать северо-западный гарнизон, но чего-чего, а отступать Эссалару не хотелось.
   - Эссалар, - неожиданно сказала Иридэль, - ты снова хочешь нас бросить?
   - Почему - бросить...
  Иридэль, как заправский лучник угодила точно в цель.
   - Я теперь воин, - Эссалар самым неподобающим для воина образом оправдывался.
   - Ты же обещал дэллирэ защищать нас.
  Иридэль не настаивала и не упрекала, ни того, ни другого она не умела делать, она простодушно напоминала Эссалару о его прямых обязанностях.
   - Умница, - прокомментировал Виригил.
   - Я не только себя имею в виду. Нас - всех тех, кто не умеет сражаться. Если вы все уйдете сейчас, то потом мы останемся совсем беззащитными.
  Эссалар вздохнул, Айлиннэ промолчала, они оба переглянулись. Друзья были правы, как и голос, звучащий внутри - у них, будь они хоть трижды воинами Филландира, нет права уйти. По крайней мере, теперь.
  Время подошло к вечеру, когда Эллиадан, до того мирно сидевший на траве, вдруг вскочил.
   - Т-сс... Тихо, - оборвал он заговорившего было Эссалара. - Что-то случилось, - добавил он секунду спустя.
  Теперь на ногах был и Виригил. Пока ничего не было слышно такого, что указывало бы на пришествие, но друзьям не с чего было сомневаться в выдающемся слухе Сэлленнэ. Спустя еще секунду до компании донеслись какие-то крики и беготня, чересчур напоминающие панику.
   - Бежим! - воскликнул Эссалар. - Надо узнать!
   - Стойте! - перед Эссаларом вырос словно из-под земли Линтис. Компания синхронно поклонилась. - Хоть вы не бегайте.
   - Что произошло?
   - Ничего хорошего, это я сообщаю вам как воинам Филландира.
   - Может быть, нам лучше удалиться? - встрял Виригил, разумея под "нами" себя и Иридэль с Эллиаданом.
   - Нет, пока нет. Теперь слушайте. Люди прорвали оборону, только что пришли вести. Келлевир ранен. Теперь все приказы отдаю я. Лично.
   - Какова же численность людей? - выдавил Эссалар.
   - Достаточная для того, чтобы отступать, - отрезал Линтис. - Итак, Эссалар и Айлиннэ, на вашей совести наведение порядка, поэтому бегом к Тариэлю; Виригил, ты со мной; Иридэль - к Айдэллисс; Эллиадан ... тоже со мной.
  Впервые со времени начала войны друзья оказались разлученными. И хотя каждый из них выполнял именно то, о чем мечтал в мирное время, мысли каждого были далеко-далеко.
  "Где люди? Сколько их?" и самая страшная: "Где Лирион?". Искатель по-прежнему молчал, но вместо спокойствия приносил только сомнения в своей работоспособности.
  Не прошло и часа со времени получения последних вестей, тьма еще не успела сгуститься как следует, когда перед авангардом отступающего резерва выросла фигура в черном.
   - Хвала Свету! - произнесла она по-эльфийски. А кому еще, кроме эльфов пользоваться тропками. - Где Линтис?
  Пятый советник немедленно отыскался. Эльф в черном откинул капюшон и оказался Хилниром, помощником Келлевира.
   - Советник, вам необходимо немедленно изменить направление. Иначе рискуете выйти прямиком на людей.
  К словам прислушивались все, но главное слышал исключительно Линтис.
  "Нужно срочно организовать вторую линию. Келлевир убит".
  Советник кивал и одним вестям:
   - Мы сдерживали пришельцев с севера, это наполовину крестьяне, берут исключительно числом, - и другим:
  "Но с востока тоже прорыв, они пока далеко, - а вот те фанатики, не страшатся вообще ничего. Лес с востока в огне, тропами пользоваться нельзя".
  Выслушав, Линтис мгновение размышлял, а затем скомандовал:
   - Первое и седьмое отделение - в авангард, пятое и девятое - в арьергард, третье, двенадцатое, пятнадцатое и семнадцатое - на месте, остальные - в центр!
  Эссалар и Айлиннэ встретились, попросту натолкнулись друг на друга, когда бежали в центр он из авангарда, она из арьергарда. Они взглянули друг на друга и поняли без слов. Линтис тем временем говорил:
   - Центральная часть отходит к северо-западу, ориентир - Блестящий. Немедленно! Остальные - позже. Хилнир - ведущий центральной части.
  Эссалар не слушал дальше, он тихонько потянул Айлиннэ в сторону. Все яснее ясного, их снова хотят отправить куда-то в Лес, пока остальные будут сражаться. Конечно, предстоит битва, для чего еще разделять отряд. В ветвях, вошедших в число тех, что "уйдут позже" присутствовало наибольшее количество способных к обороне. Но ведь они-то сражаются не хуже, как минимум не хуже! Опять, опять их жалеют! Более того, им лгут. У Линтиса был такой вид, словно советник готовился достойно прожить последние минуты жизни, стало быть, дело нешуточное. Так ведь нет же, их заставляют бежать! Впрочем, Эссалар не собирался бежать, он планировал заняться кое-чем другим.
   - А Виригил и остальные? - прошептала Айлиннэ в ухо Эссалару.
   - С ними Хилнир.
   - Да, ты прав.
  Еще раз переглянувшись, Эссалар и Айлиннэ направились в противоположные стороны, они знали, где встретятся.
  Виригил вертелся на месте, пытаясь рассмотреть в толпе друзей, они все должны быть здесь. "Только бы эти двое ничего не выкинули, а то решат, что их снова оскорбили и полезут воевать".
   - Виригил, - окликнул знакомый голос, тот стремительно обернулся, - что происходит, ты знаешь? Что значат эти перестановки?
   - Я думаю, Линтис хочет сбить людей с толку, - уверенно соврал Виригил. Иридэль абсолютно незачем было знать истинную причину деления отряда.
   - Где же все наши? Я что-то волнуюсь, такая суматоха, как бы Эссалар с Айлиннэ снова не сбежали.
   - Знаешь, меня наши герои тоже беспокоят. Послушай, побудь здесь, а я пойду, поищу их.
   - Не надо, Виригил! Не уходи. Или я с тобой.
   - Нет, вдруг Сэлленнэ отыщется. Давай так - я ищу Эссалара и Айлиннэ, а ты - Эллиадана. В любом случае встречаемся здесь.
   - Ну хорошо, - нехотя уступила Иридэль, - только недолго. Через четверть часа я сама пойду тебя искать.
   - Через четверть часа мы, наверное, уже уйдем. Я, естественно, недолго. Мигом.
  Виригил нырнул в толпу. Никто не видел ни Эссалара, ни Айлиннэ, - ну конечно, кто же уходит так, чтобы его видели и слышали. Побегав минут пять, Виригил остановился. Не бегать нужно, а думать. "Куда эти горе-вояки могли направиться? Воевать - это понятно, но куда, люди и позади, и впереди. Рассудим логически: Хилнир не сказал ничего конкретного о местоположении людей дальше к югу. "Рискуете натолкнуться". То есть рискуете и не натолкнуться. С людьми на севере совсем другое дело. И мы знаем, где они, и они имеют о нас представление. Тем более подозрительно, что от Келлевира так долго нет вестей. Да, Эссалар отправился бы назад, помогать Келлевиру. Отлично! Только одна тропка ведет на северо-восток, остальные заворачивают". И Виригил со всех ног кинулся к знакомому дереву у входа на тропу, странно изогнутому, будто нагнувшись, оно не сумело распрямиться.
  Ни Айлиннэ, ни Эссалара у дерева не было, не было и поблизости. Может быть, они уже там? Решив все же подождать, Виригил спрятался за деревом. Кто-то окликнул его и сказал, чтобы он поторопился. Виригил крикнул в ответ, что идет и в тот же самый миг заметил Айлиннэ. Если бы он не наблюдал специально, ни за что не обратил бы на нее внимания. А и обратил, не понял бы, что она затевает нечто предосудительное. Айлиннэ совершенно не таилась, то и дело останавливалась, с кем-то заговаривала, что-то кому-то объясняла и тем не менее продвигалась к тропке. Виригил невольно восхитился и решил, что Филландир не так уж и слукавил, взяв этих двух к себе.
  Айлиннэ тем временем приблизилась к дереву (Виригил перестал дышать), уловила миг, когда на нее смотрели все, но не видел никто и шмыгнула на тропку.
  "Раз, - сказал сам себе Виригил. - Где же второй?". Чтобы не возбуждать подозрений, он прогулялся немного в сторону, но Эссалара не увидел.
   - Виригил, ты идешь?! - на этот раз это был сам Линтис.
   - Да!
  Ничего не оставалось делать, как бегом направиться в сторону, противоположную тропке. "Эх, вот не везет". Виригил обернулся, Линтис исчез. "Эх, была не была, надо поймать хотя бы Айлиннэ. Эссалар все равно далеко без нее не уйдет".
   - Вот дурень, забыл! - громко воскликнул Виригил, хлопнул себя по лбу, развернулся и со всей доступной скоростью кинулся к тропке. "Дерево - не дерево, войдем как-нибудь иначе". И не замечая ничего вокруг, не слыша Линтиса - "Не пользоваться тропами!", Виригил влетел на тропку в самом неподходящем для этого месте.
  В голове, конечно, немедленно все завертелось и закружилось, полумрак вспыхнул ярче солнца, затем стал темнее безлунной ночи, а в ушах появился донельзя противный писк, словно от полчищ комаров. Ничего, от одного раза с ним ничего не сделается.
  Преодолевая неприятные ощущения, Виригил соображал, где теперь север, когда послышались шаги и из-за поворота неторопливо вышел Эссалар и встал как вкопанный.
   - Привет, - сказал ему Виригил.
   - Что ты здесь делаешь?
   - Друга одного жду.
   - А-а, ну, жди, - Эссалар попытался пройти мимо.
   - Эссалар, ты, я вижу, не понимаешь...
   - Это ты не понимаешь! Нас снова обходят! Хватит, я уже набегался. Не хотят, не надо, мы сами все сделаем.
   - Можно подумать, тебя куском пирога обошли, - обиделся. Много ты сделаешь! Танаридил не смог, Келлевир не смог, а при виде доблестного Эссалара люди сами по себе разбегутся.
   - И разбегутся!
   - А мы как же? Ну, ладно, я, а о Иридэль и Сэлленнэ ты подумал?
   - Свет, какой заботливый! Что же ты сам их бросил, сюда прибежал? Они с Хилниром и тебе то же самое место там.
   - Так, стало быть, с Хилниром находятся слабаки и трусы?
   - И еще дураки! Не говорил я такого!
   - Зато думал. Эссалар, - совершенно серьезно сказал Виригил, - я тебя никуда не пущу.
   - Каким образом, интересно?
   - Не сходи с ума! - вышел из терпения Виригил, раздраженный упрямством друга. - Тебе что, жить надоело!
   - Да! - заорал Эссалар. - Я не хочу жить как трус!
   - Полоумный! Почему же трус?
   - Хорошо, как раб!
   - Причем тут.., - Виригил растерялся и сбился с припоминания длиннейшего усыпительного заклинания.
   - А при том! Ты знаешь, что будет, если они победят! - Эссалар подошел к другу вплотную и сбавил тон. - Под Фор-Адоном нам еще было куда бежать, сейчас некуда. Мы так и будем бегать кругами по Лесу, пока нас не поубивают или не переловят. И, поверь, первое лучше второго. Я только боюсь, как бы этого второго не произошло с Иридэль и Эллиаданом.
   - Вот и шел бы обратно, - неуверенно ответил Виригил, - и защитил бы их.
   - Как! Убил бы их, если что?!
  Виригил промолчал, в плен ему тоже не хотелось.
   - Слушай, Виригил, пойдем с нами, - искушающе прошептал Эссалар, - ты же неплохо с мечом управляешься.
   - Угу...
   - Да! А магия, мы же так не умеем! А, может, и того лучше, придумаем какую-нибудь диверсию, ты же сумеешь.
   - Но наши...
  Не успел Виригил договорить, а Эссалар возразить, как со стороны поворота донесся хлопок, какой бывает при проникновении на тропу в несанкционированном месте. Еще не поняв, что это такое, Эссалар и Виригил уже бежали на шум. Эссалар, бежавший впереди вдруг так резко остановился, что следующий за другом Виригил едва не сбил его с ног.
  Удивительная картина открылась их взору: Айлиннэ, хлопающая глазами и сидящие с самым обалделым видом на траве Иридэль и Эллиадан.
   - А вы что здесь делаете? - завопил Эссалар и подскочил было к друзьям, но Виригил вовремя оттянул его назад.
   - Дистанцию, дистанцию соблюдай.
   - А-а, да, - Эссалар замер в трех шагах от нежданных друзей.
   - Ты сам что здесь делаешь? - спросила в свою очередь Иридэль, поднимаясь с травы. - Снова сбегаете? А ты, Виригил, им помогаешь?
   - Наоборот.
   - Поможет он, как же. Но вы-то сюда как попали?
   - А мы тебя увидели.
   - Меня?
   - Да, - подтвердил поднявшийся Эллиадан, - случайно. А потом смотрим, Виригил бежит.
   - А-а-а, бежит! Бежит, значит! - Эссалар круто обернулся к Виригилу. - Куда же ты бежал?
   - Не поверишь, - усмехнулся Виригил, - но за Айлиннэ. Конспираторы.
  Айлиннэ и Эссалар переглянулись и дружно вздохнули. Все засмеялись.
   - Ладно, будет, - сменила тон Айлиннэ. - Что дальше делаем?
   - Я обратно не пойду, - заявил Эссалар.
   - А я больше никуда тебя не отпущу, - столь же решительно возразила Иридэль.
   - Так. Мы можем идти только все вместе и только в одну сторону, - заключил Виригил. - Осталось решить, в какую именно.
   - Предлагаешь голосование? - насторожился Эссалар, голосование не предвещало для него ничего хорошего, у них с Айлиннэ не было шансов.
   - Да, предлагаю.
   - Я за то, чтобы вернуться, - немедленно сказала Иридэль.
   - Я тоже, - присоединился Виригил.
   - А я против!
   - Эллиадан! Эй, Сэлленнэ! - Айлиннэ поводила перед лицом друга ладонью. - Опять это у него началось, - поморщилась она.
   - Нет, это другое, - сомнамбулически возразил Эллиадан, глядя прямо перед собой, - что-то не то с тропкой, - и ничего не объясняя, двинулся к выходу с тропки.
   - Ты куда?
  Эллиадан, естественно, не ответил, друзья, забыв о предосторожностях, кучей направились за ним. Останавливать не пытались - бесполезно.
  Ступая как по раскаленным углям, Эллиадан добрался до выхода, но не вышел, а только выглянул наружу - осторожно, будто там его поджидала вооруженная отравленными стрелами засада.
   - Эй, что ты де.., - Эссалар захлебнулся словами.
  Дальнейшего никто потом вспомнить толком не мог. Только было это много хуже, чем проникновение на тропку в неположенном месте. Эльфы очнулись лежащими кучей на земле. Виригил еще подумал, что цветные вращающиеся пятна перед глазами очень напоминают вирессийское изобретение, пестро раскрашенное колесо, на котором каталась публика на ярмарках.
   - Слезьте с меня, - раздался полузадушенный вопль откуда-то из-под земли.
  Виригил вскочил, помог встать Иридэль. Айлиннэ поднялась сама. Эссалар, охая и шипя сквозь стиснутые зубы, встал на четвереньки.
   - Что это было?
  Никто ему не ответил.
   - Где Эллиадан? - спросила Иридэль, озираясь.
   - Здесь.
  Эллиадан сидел на траве поодаль от остальных и обеими руками зажимал уши. Из носа у него текла кровь.
   - Ох, Сэлленнэ, что с тобой? - подскочила к нему Иридэль.
   - Инфразвук, - простонал Эллиадан. - Ничего-ничего, скоро пройдет.
   - Но кровь...
   - Ты же знаешь, у меня быстро останавливается, - смутился Эллиадан. - Голова только болит.
   - Сейчас, - Иридэль спешно копалась в сумке, - потерпи немного. Сейчас.
   - Дистанция, - напомнил Эллиадан остальным друзьям, сгрудившимся вокруг него. - Еще раз тряхнет, костей не соберем.
   - Вот, - Иридэль продемонстрировала крохотный стебелек с совсем почти невидимым беленьким цветочком. - Помнишь?
  Помнил не только Эллиадан, но и вся компания. Побеги звездогляда - штука редкая, а Эллиадану они в свое время недешево достались.
  Однажды друзья сидели на берегу Лесной в одном из своих укромных местечек и предавались самым разнообразным занятиям. Под звон незаточеных мечей Виригил делал вид, будто читает книгу "Трактат о самосовершенствовании", но на деле самосовершенствоваться ему не пришлось. Лириону как всегда в самый неподходящий момент взбрело в голову поэкспериментировать со своей внешностью. До того он тихо-мирно лежал на животе, болтал ногами и пытался читать Виригилов трактат. Однако это занятие скоро ему прискучило (в трактате не говорилось ни об искусстве, ни о красоте, ни о любви) и он начал донимать своего читающего друга. Виригилу ничего не оставалось как только сдаться - только у него и хватало терпения плести бесконечные косички и по сотне раз повторять, что, да, Лириону очень идет.
  В результате книга осталась лежать открытой, как подставка для любимых Лирионовых заколок - звездочек на цепочках, а сам Лирион перелег на спину и блаженно зажмурился.
  Иридэль сосредоточенно копалась то в своей сумке, то в травнике и что-то вполголоса шептала. Эллиадан по своему обыкновению что-то слушал - то ли как трава растет, то ли как время течет.
  Иридэль наконец подняла голову, - все были заняты: Эссалар и Айлиннэ отрабатывали какой-то новый прием, Виригил сосредоточенно оплетал прядкой косичку, Лирион бездельничал. Только Эллиадан и оставался.
   - Сэлленнэ, - позвала Иридэль.
   - А? - откликнулся тот. Что странно - сразу.
   - Помоги мне, пожалуйста. Проверь меня.
   - Как? - Эллиадан перебрался ближе к подруге. Та пригладила свои пепельные волосы.
   - Я буду говорить какое растение как выглядит, для чего оно, как применять и прочее, а ты проверь - правильно ли. Вот, - Иридэль сунула Эллиадану зачитанный мало не до дыр травник.
   - Хорошо, начинай.
   - Итак, вот это - живица.
   - Да, конечно, это и я знаю.
   - Растет на солнечных местах с богатой почвой вблизи от энергетических выходов. Кустарник от десяти до двадцати пяти диров высотой, листья темно-зеленые, плотные, с восковым налетом, цветет в конце иналинора белыми зонтиками. Применяются листья, только наиболее темно окрашенные и хорошо, если центральная жилка будет красноватой.
   - А тут не сказано про красные жилки, - задумчиво сказал Эллиадан, лихорадочно вчитываясь в травник.
   - Это точно, это можно не проверять. Дальше - применяется как тонизирующее, повышает кровяное давление, усиливает сердцебиение, повышает работоспособность мозга...
   - Да ты все и так знаешь!
   - Молчи, Сэлленнэ, я слушаю, - вмешался Виригил.
   - Во дает! - восхитился Лирион. - Ты там, часом не читаешь ли еще?
   - Не прыгай, криво выйдет.
   - Лежу-лежу.
   - Эссалар, опять мимо! Нужно быстрее! И удар сверху, а не сбоку. Третья позиция!
   - А сама в какой стоишь! Ударю сверху и тебе конец. Где у тебя меч?!
   - Звездогляд - чрезвычайно редкое растение, встречается по тенистым местам вблизи проточной воды. Очень светонеустойчив и обладает чувствительностью к фазам луны и расположению звезд. Применяется в самых разнообразных случаях, в основном при повышенном давлении, внутреннем кровоизлиянии, травмах головы и позвоночника, а также в качестве кровоостанавливающего.
   - О, - обрадовался Лирион, - сейчас у тебя будет практика. Эссалар нанесет Айлиннэ травму головы, а она устроит ему кровопускание.
   - Замолчи сейчас же! - рассердилась Иридэль. - Всегда ты болтаешь невесть что.
   - Я кому-то другому сейчас устрою травму, - пообещал Эссалар.
   - Встань, то есть сядь, - попросил Виригил.
   - Слушай, а, может быть, покрасить!
   - Покрась-покрась, в ядовито-зеленый. Тебе пойдет.
   - Я не с тобою, Айлиннэ, разговариваю.
   - Все, что ли, покрасить?
   - Ты даешь! Совсем заучился, - прядками.
   - Вот-вот, прядка зеленая, прядка оранжевая...
   - Замолчи, Айлиннэ! Не отвлекайся.
   - Сам покрасишь, Лирион. Это просто.
   - Да я ведь только один цвет и знаю.
   - Зеленый...
   - Вот в него и покрасишь. И не прыгай, иначе не стану ничего делать. У меня есть дела поважнее.
   - Все-все, я больше не буду. Как там, Виригил, заклинание: "Эс - айнэ ..." или "Элр - айнэ ..."?
   - Элр ...
  Лирион сосредоточенно провел по прядке пальцем, пробормотав что-то невнятное. Все, даже Иридэль смотрели на него. Айлиннэ истерически захихикала - под пальцами Лириона золотистые волосы приобрели ярко-бирюзовый оттенок.
   - М-да, - констатировал тот, изучая результат, - немного ошибся.
   - Ты прав, это не зеленый.
  Все расхохотались. Дело пошло прытко. Волосы у Лириона окрасились в синий, а затем в голубой. Иридэль только с третьего раза выговорила "лучепроглядник", Эллиадан начал искать его на букву "П", а Эссалар пропустил удар.
   - Ох! - Айлиннэ отскочила назад. - Прости. Больно?
   - Нет. Сам виноват.
   - Но у тебя кровь.
   - Где ваш звездогляд, применяйте! - завопил Лирион.
   - Тише, не надо звездоглядов.
  Эллиадан подошел к Эссалару и одной рукой взял его руку. Пальцы другой почти коснулись рассеченного виска туда и обратно.
   - Вот это да! - Эссалар помотал головой. - И болеть совершенно перестало. Спасибо.
   - Я все-таки не понимаю, как ты это делаешь! - воскликнула Иридэль.
   - Сам не знаю, - пожал плечами Эллиадан, - но кровь у меня хорошо получается останавливать.
   - И не только это, но как?!
   - Не знаю. Я говорю про себя, чтобы кровь не текла, и она слушается. У меня самого кровотечений вообще почти не бывает.
   - Да? - не поверил Лирион, хоть и вправду не разу не видел, чтобы у Эллиадана текла кровь.
   - Ну да, - Эллиадан подошел к Виригилу, но спросил у Лириона, указывая на звездочки - заколки. - Можно одну?
   - Для чего тебе всего одна?
   - Можно?
   - Да, только...
  Эллиадан наклонился, взял звездочку и немного отойдя, неожиданно глубоко полоснул себя по запястью острым краем луча. Все вздрогнули, а Иридэль вскрикнула так, будто полоснули ее.
  Эллиадан поднял руку, - кровь и в самом деле текла гораздо медленнее, чем ей полагалось. Иридэль отвернулась, губы у нее дрожали.
   - Сэлленнэ, ты ненормальный, - торжественно сообщил Лирион.
   - Согласен, - подтвердил Виригил.
   - Здорово! - вырвалось у Эссалара. - Ты, оказывается, еще и боль умеешь контролировать, даже не поморщился. Научишь?
   - Научит. Дурости, - Айлиннэ подошла к Иридэль и опустилась рядом. - Не расстраивайся, разве ты не знаешь, что Сэлленнэ у нас - ненормальный.
   - Я не хотел, - пробормотал Эллиадан.
   - Чего не хотел? - обернулась Иридэль, в голосе звучали слезы. - В следующий раз иди куда-нибудь в другое место, там с ума сходи, нечего надо мной издеваться.
   - Да мне же не больно совсем.
   - Зато мне больно!
  Эллиадан расправил манжет (кровь не бежала вовсе) и робко подошел к Иридэль. Та отвернулась.
   - Прости, пожалуйста, - Эллиадан опустился на корточки. - Я больше не буду. Ну, скажи, что я могу сделать в качестве компенсации? Я все сделаю.
   - Иридэль, - подсказал Лирион, - загадай, чтобы он весь травник наизусть выучил.
   - И выучу, если понадобится.
   - Правда? - Иридэль обернулась.
   - Да. Честно.
  Эллиадан улыбнулся, Иридэль тоже. Она и вообще не умела сердиться долго, а на Сэлленнэ тем более.
   - Хорошо. Сейчас подумаю. А, вот что! Найди мне сто штук побегов звездогляда.
   - О-о-о...
   - Не враз, конечно.
   - Хорошо. Покажи мне его еще разок.
  Иридэль вытащила из сумки стебелечек, а Эллиадан откинул с уха волосы.
   - Нет-нет! Искать не на слух, а по-настоящему! По травнику.
   - Нет, Иридэль, - простонал Эллиадан, падая на траву, - я же его сто лет буду искать.
   - А на сто первый год найдешь, - радостно сказала Иридэль. - Будет тебе практика, лентяй.
  Очнувшись от воспоминаний, Эллиадан понял, что голова у него болит куда меньше прежнего.
   - Спасибо. Вот этого я делать не умею.
  Исцелять самого себя, за исключением пары случаев, у Эллиадана в самом деле не получалось.
   - Не за что, - расцвела Иридэль.
   - Послушайте, а откуда взялся инфразвук? - не успокаивался Эссалар. - И что вообще произошло? Это точно был инфразвук?
   - Да, точно, - поморщился Эллиадан, - уж поверь мне. Я выглянул, все вокруг вдруг завертелось и назад меня попросту отбросило. Выглядело так, будто я на что-то снаружи наткнулся. Говорил же я - что-то не в порядке с тропкой.
   - А что с нею может случиться? Разве тропки выходят из строя?
   - Я знаю.
   - Как всегда, Виригил.
   - Нет, правда. Мы просто с ума посходили, сбились в кучу как цыплята и за Эллиаданом. Впятером, вблизи выхода, без дистанции, - будь я тропкой, я бы тоже взбесился.
   - А зачем вы за мной пошли? - удивился Эллиадан.
   - Кто его знает! Стадный инстинкт, должно быть, - недовольно буркнул Эссалар. - Ты тоже хорош, идет, ничего не объясняет.
   - Ну-ну, а если мне придет в голову с толонесов прыгать, вы тоже будете?
   - Нет. Если ты такое устроишь, мы тебя свяжем и отправим на излечение. К Айдэллисс.
   - Спасибо.
   - Не за что, всегда рады помочь другу.
   - Это все пустяки. А вот что теперь делаем? - спросила Айлиннэ.
   - Идем обратно, - заявил Эллиадан. - Если я не разучился считать, три больше двух.
   - Очень хорошо, - одобрил Виригил решение. - Идем обратно.
  Эссалар и Айлиннэ переглянулись.
   - И нечего, нечего выдумывать, герои, - Виригил был непреклонен, - теперь не сбежите. Идем по тропке, обгоним немного наших, выйдем, а там придумаем, что сказать. Выкрутимся.
   - Кажется, ты от кого-то набрался дурных манер. "Выкрутимся".
  Виригил укоризненно взглянул на Айлиннэ.
   - Прости, - вздохнула та. Упоминание об Лирионе было весьма некстати. - А куда идти, знаешь?
   - Вот кто знает, - Виригил указал на Эллиадана.
  Тот кивнул.
   - Только, пожалуйста, предупреждай, если что, - попросила Иридэль.
   - Не волнуйся. Идем.
   - Эх, трусы вы, трусы, - разочарованно вздохнул Эссалар.
  Друзья прошли, судя по всему, несколько часов, снаружи должна была стоять глубокая ночь. Эллиадан замедлил шаг. Остальные, растянувшиеся цепочкой, тоже приостановились.
   - Пожалуй, можно выходить.
  На этот раз Эллиадан не успел даже выглянуть наружу. Как только он приблизился к выходу, земля содрогнулась, тропа выгнулась будто живая и в тот же миг всех пятерых выкинуло во внешний мир да с такой силой, что Виригил пропахал носом опавшие листья, а Эссалар набил шишку о дерево напротив тропы.
  Друзья упали и какое-то время лежали неподвижно, не в силах пошевелиться. При каждом малейшем движении тошнило и сыпались искры из глаз. Постепенно начали приходить в себя и оглядываться на предмет сохранности частей тела. Было отчего-то совсем светло.
   - Ох, Свет, никогда мне эти тропки не нравились, - сквозь зубы сказал наконец Эссалар. - Что же это с ними такое?
   - Ты лучше скажи, где мы, - ответила Айлиннэ, глядя по сторонам. - На юг похоже меньше всего.
   - Это окрестности Серебристого, - немедленно отозвался Эллиадан.
   - Неплохо! Ничего себе занесло, - Эссалар с трудом сел и потер виски. - Дистанция, - с презрением добавил он миг спустя.
   - Выбираться как станем?
   - Пешком, - хором сказали Айлиннэ, Виригил и Иридэль.
   - Никаких тропок, - добавил Эллиадан.
   - А что все-таки со временем? - Иридэль посмотрела на Виригила. - Ведь не может этого быть...
   - Да, времени прошло немного, я был уверен, что еще не рассвело. Будем надеяться, это тот самый день, что нам нужен.
   - Виригил, не пугай меня. Мне не хотелось бы встретиться с самой собой.
   - Да будет вам, - Айлиннэ поправила меч. - Куда пойдем?
   - Подожди идти, - прошептал Эллиадан странно севшим голосом.
  Все притихли и перестали дышать.
   - Люди, - тихо сказал Эллиадан миг спустя. - Много, очень много. И близко.
   - Бежим! - воскликнула Иридэль.
  Эссалар прижал ее к себе и зажал ей рот ладонью. Айлиннэ бесшумно вытянула меч. Виригил наложил стрелу на тетиву. За редкими деревьями послышались (отчетливо не только для Эллиадана) голоса - имперский - и шаги от множества ног. Эссалар начал отступать к тропке, одной рукой таща Иридэль, другой вытаскивая меч. Хороша дилемма: с одной стороны люди, с другой взбесившаяся невовремя тропка. Лучше уж повстречать себя вчерашнего...
  Каким-то шестым чувством Эссалар вдруг понял, что их все-таки увидели...
   - Быстро на тропу! - крикнул он, уже не таясь и рванулся к спасительным деревьям.
  Свистнула стрела, затем другая, рука Иридэль дрогнула. Эссалар втолкнул Иридэль на тропку, влетел сам и, споткнувшись обо что-то, упал. Кто-то свалился рядом.
  Первое, что увидел Эссалар, поднявшись на четвереньки, - кровь, заливающую лицо Виригила.
  
  Орешник - сломанный и порубленный, вмятая в землю трава и кровь, кровь всюду на листьях, земле, траве - темные скользкие пятна... Тропка водит его кругами, в прошлый раз он зашел с противоположной стороны, и вон тот куст был справа.
  Лирион вздохнул, устало глядя на уже виденный разгром. Он был настолько утомлен, что почти не испытывал эмоций. Что там говорил тот медведь, люди встретили эльфов и одержали победу... "Не всех, но да".
  Лирион огляделся и еще раз вздохнул. Что же делать, куда и самое главное - как - идти? Где люди, ведь не пятнадцать их всего по Лесу бродит, и где эльфы? Где друзья? Лирион поспешно помотал головой, о последнем думать не стоило. "Буду думать о другом, куда идти. А Виригил... Да при чем здесь Виригил! Нет, не то ... я пойду на юг. Юг. Не Виригил, - юг. Юг".
  Лирион, повторяя словно заклинание "пойду на юг", пересек поляну и вдруг подпрыгнул, схватившись за сердце. На свисающие ветви орешника навалился человек в сером плаще и шлеме. Голова его была дико запрокинута, а из спины, несмотря на кольчугу, торчал всаженный по самую посеребренную рукоятку кинжал. Лирион попятился. Ветви орешника очень вовремя не выдержали, может быть, шаги Лириона нарушили какое-то потустороннее равновесие, труп скатился на землю и замер, блестя выпученными глазами. Эмоции разом вернулись к Лириону, приняв вид простой физиологической реакции по очищению и без того пустого желудка.
  Выпрямившись и утеревшись, Лирион всерьез задумался, а стоит ли идти пешком. На тропке ему ничего не сделается, чего не скажешь о внешнем мире, но нельзя же всю жизнь сидеть на тропке. Там и находиться долго нельзя. И ни воды, ни еды...
  Но ноги сами собой шли обратно, к оставленной тропе. "Эх, была не была, еще раз, - решился Лирион, - попытаюсь. Если меня опять не туда заведет, все, выхожу и иду пешком".
  На тропе поначалу все складывалось неплохо, Лирион уверенно шел туда, где по его представлениям находился юг и слегка повеселел. Ничего. Все пройдет. Война кончится, он найдет своих, и Виригил окажется жив и здоров... Лирион даже начал придумывать, что он скажет друзьям при встрече, ведь не сознаваться же, в самом деле, в таком позоре как плен и за занятием сим не заметил, что свет и без того неяркий на тропках начинает меркнуть окончательно.
  Серебристое сияние из ниоткуда, напоминающее цвет волос Эллиадана, стало тусклым и холодным как туман над рекой на рассвете. Тропка становилась все уже и все выше уходили и без того высокие древние деревья, составляющие стены.
  Лирион остановился и испуганно огляделся. Воздух отчетливо сгустился, на уши что-то давило (Лирион порадовался, что он не Эллиадан и слух у него вполне обыкновенный), сердце затрепыхалось, а сумрак все сгущался, напоминая теперь дым пожара.
  Внезапно Лириона охватил безотчетный страх, ему показалось, что стены тропы сейчас сожмутся и прихлопнут его точно муху. Дышать стало трудно, воздух обжигал легкие. Лирион давно не испытывал подобного состояния, часто свойственного эль-марди и их потомкам в тесных душных пространствах и это испугало еще больше. Он рванулся куда-то наугад, лишь бы избавиться от ощущения сомкнувшихся со всех сторон черных стен, потом заметался туда-сюда. Совершенно случайно, проскочив в волоске от дерева, Лирион, задыхаясь, выпал наружу.
  Открыв глаза, он понял, что вечереет. То ли время на тропке изменило ход, то ли он надолго потерял сознание. Судя по шуму в голове, ближе к истине было второе, и хвала Свету, а то окажись он неизвестно в каком дне неведомо какого года.
  Лирион медленно поднялся, ощупал себя на предмет сохранности и осмотрелся. Неужели снова северо-запад?.. Или восточнее?.. Да, должно быть, восточнее. Еще не совсем придя в себя, Лирион медленно побрел куда-то и понял, куда именно, только опустившись на корточки возле родника. Вода проясняла мысли, напившись и умывшись, Лирион почувствовал себя значительно лучше. Нет, это не север, не северо-запад и уж точно не восточнее, с чего ему вдруг показалось... Это юг. Не самый, конечно, юг Леса, но все же южнее... "Вот вам, пожалуйста, хотел на юг - и вот он, юг. Только я имел в виду немного другое. Как там в "Небесных Вратах": все относительно в этом мире и нет абсолютных истин. Кто может сказать "здесь юг", когда другой скажет "здесь север", и оба правы".
  Рассуждая, Лирион шел по направлению к западу. Он честно обходил все заросли, кусты, но избегал и совершенно открытых мест. Путь его в итоге, если бы кто-то взглянул со стороны, напоминал петли зайца, заметающего следы. Живица еще оставалась и Лирион сжевал все листочки. Шел он, не спеша, но и не медля особо, почти до полной темноты.
  Не успел эльф как следует задуматься - когда в Лесу опаснее, днем или ночью, и стоит ли бродить в темноте, как что-то подсказало ему: остановись, прислушайся. На пол-леса разносился резкий треск с присвистом. Лирион испуганно замер, белогрудки попусту не голосят. Треск быстро затих, но рисковать не хотелось и потому Лирион, стоически терпя ободранные ладони и хлещущие по лицу ветки, полез на дерево, повыше. Забравшись достаточно высоко и подобравшись к стволу, он спрятался за зеленой ветвью и стал вглядываться в темноту под ногами до боли в глазах. Огромное спасибо все-таки белогрудкам, ненаглядным птичкам, вовремя предупредили. Внизу, едва заметные, замелькали фигуры. Лирион вцепился в ветку, закрыл глаза и стиснул зубы. "Нет меня, здесь вообще никого нет. Проходите".
  С земли донеслось несколько имперских слов, и тон, и манера разговора были совершенно иными, нежели у знакомых Лирону северян. Эльф открыл глаза и, замирая, свесился вниз. Люди виднелись смутными призраками, сплошь темные, только шлемы да кольчуги изредка поблескивают. Странные шлемы, не округлые как у всех виденных доселе человеческих воинов, а высокие, с сильно сужающимися кверху навершиями. С наверший у кого-то свешивались длинные темные султаны - вот варварство. Разговоры прекратились, люди двигались молча, стройными рядами, неожиданно бесшумно.
  "Вот я дуралей", - выругал себя Лирион, потому что не подумал хоть приблизительно сосчитать число людей. Припомнив колонны и что-то прикинув в уме, Лирион получил что-то около полусотни.
  Луч новорожденной луны проник сквозь листву и ночной сумрак и осветил последних людей. Черные плащи, черные рога луков за плечами, белые спокойные лица и над переносицей у каждого будто дыра в шлеме - в виде расправленных белых крыльев.
  Люди прошли, а Лирион все сидел, боясь двинуться и прислушиваясь. Наконец он рискнул принять более удобное положение, чтобы не свалиться среди ночи с дерева. Оседлав ветку, он прислонился к стволу и закрыл глаза. Но заснуть, разумеется, не смог. Порой, повинуясь усталости, Лирион проваливался в забытье, но сейчас же испуганно вздрагивал и просыпался. Непроходящее внутреннее напряжение, непрерывное ожидание чего-то неведомого лишали Лириона остатков спокойствия - такой "отдых" был хуже изнурительного похода. Поэтому и встретил рассвет эльф с радостью и слипающимися глазами.
  Слезая с дерева, Лирион окончательно придал своей одежде вид нищенских лохмотьев. По крайней мере, рубашку изодрал на нет и стал похож на имперских "угодников", что во славу Бога ходили практически в чем мать родила.
  Мгновенно помокнув от росы, Лирион застучал зубами и поплотнее завернулся в свои тряпки. Поискав живицу и припомнив, что листья закончились, эльф чуточку погрустнел, но сейчас же пришел в себя. "Ничего, еще отыщется. Это же не звездогляд, в конце концов и не землемера".
  Сжевав на ходу кисточку ярко-желтых, еще не вполне созревших ягод валы, Лирион ощутил столь дикий голод, что решил ничего больше пока не есть. Пока - это до тех пор, когда он найдет своих. Там они что-нибудь придумают. Лирион шел вперед, не думая о людях, ему отчего-то упорно казалось, что люди - дети ночи и днем не опасны. Иногда думалось, что они приснились.
  Впереди мелькнул просвет, и Лирион ускорил шаг. Осторожно выйдя на поляну, он блаженно зажмурился и вдохнул сладкий, чуть терпкий аромат. Га поляне было солнечно и тепло, а все пространство между деревьями занимали розовато-алые венчики на хрупких светло-зеленых стеблях. Точеные ажурные листья тянулись вверх, на тонких лепестках сияли капли росы, - Лирион настолько загляделся на одни из самых любимых своих цветов, что чуть не проворонил движение сзади и справа. Он был не один среди этих чудесных цветов.
  
  Путь на юг был неожиданно долгим и трудным. Опасаясь тропок и еще больше людей, неразлучная компания одолевала буреломы, завалы, болотца и, что гораздо хуже пожарища, поляны, превращенные в общие человеческо-эльфийские кладбища и лужи с темно-алой водой. Друзья не разговаривали - не о чем было, да и мало ли кто услышит. Эллиадан шел впереди, а Эссалар замыкающим. Первый давно уже перестал шарахаться и бледнеть, а второй ругаться при виде трупов. Они просто старались обходить подобные места, но не задерживались и не останавливались.
  Вторые сутки им не встречалось ни одной живой души - ни той, которой следовало опасаться, ни той, что обрадовалась бы им, ни такой, какой можно было бы отомстить. Рассвет застал друзей направляющимися на юго-запад, где по расчету должны быть свои. Эссалар потряс фляжку, ни звука. Эллиадан увидел, молча свернул и вскоре послышалась звонкая и веселая песнь ручейка, казавшаяся неуместной в токае время. Шорох за кустами услышал не только Эллиадан. Друзья переглянулись, Айлиннэ приложила палец к губам. Эссалар указал на себя и мотнул головой в сторону звука. Никто не возражал. Наполовину вытянув меч, Эссалар скользнул меж деревьев, стало тихо. "Ага, ублюдки, попрятались. Ничего, я вас достану, гнусные твари". В носу защекотало от сильного запаха зорецветки, Эссалар стал дышать ртом.
  Увидев прогал впереди, Эссалар подобрался. Бесшумно и быстро, словно змея, скользя среди стволов, он вынул меч окончательно, хотя не увидел ни высоких шлемов, ни длинных черных плащей. Лишь одинокая фигурка на ярком розоватом фоне. Приглядевшись, Эссалар ощутил столь сильное волнение, что у него затряслись руки и возвращаемый в ножны меч отчетливо лязгнул. Эссалар попятился, оступился, под ногой хрупнула ветка, - стоящий на поляне обернулся так резко, будто обрушилось целое дерево. Эссалар, не веря глазам, шагнул вперед.
  
  Обернувшись и различив смутную тень среди деревьев, Лирион содрогнулся и отступил назад. "Нет, второй раз им меня не видать". Соглядатай тоже заметил Лириона и сделал шаг вперед. В голове у Лириона вихрем пронеслись приличествующие случаю высокопарные слова вроде: "Вы увидите, нечестивцы как умирают эльфы" или "Я умру, но не сдамся", но в горле пересохло. Лирион открыл было рот, но сказать вообще что-либо не успел.
   - Лирион!
  Эльф подпрыгнул и прежде, чем что-нибудь смог понять, оступился и свалился в траву, ошалело глядя на того, кто приземлился рядом.
   - Эс ... Эс-са-лар, - выдохнул он, садясь.
   - Конечно, - улыбнулся тот и поднялся.
  Лирион остался сидеть среди зорецветки, хлопая глазами.
   - Ну, что же ты, - Эссалар подал ему руку и почти силой поднял друга с травы.
   - Эссалар! - взвизгнул тот и обнял друга.
   - А-а, дошло, - усмехнулся тот, но как-то невесело.
   - О, Свет! А я думал, люди...
   - Я тоже сначала принял тебя за человека, - Эссалар отступил на шаг, глядя на Лириона.
   - Нет, - смутился тот, - не смотри, я похож на чучело. И ничего смешного.
  Впервые Эссалар видел такого Лириона - волосы торчат в разные стороны как перья у взъерошенной пичуги, вместо рубашки два обрывка пыльной ткана неопределенного цвета, на колене здоровенная дыра. И физиономия совершенно невозможная.
   - Где ж ты, друг любезный, пропадал? - вдруг спросил Эссалар.
  Лирион опустил глаза.
   - Ну, где ж тебя носило?
   - Тропками. Они что-то чудят.
   - А, это да.
  Лирион поднял голову, удивленный тоном Эссалара.
   - Как же ты туда попал? - продолжал допрос Эссалар, а Лириона уже затрясло от нехорошего предчувствия. - Опять красоту наводил посреди ночи?
   - Ну да, - сознался Лирион, стараясь понять, что скрывает его друг.
   - Ладно, - криво усмехнулся Эссалар, - пока прощаю. Но еще одна такая выходка и с волосами тебе уже ничего и никогда не понадобится делать.
  Друзья замолчали, глядя друг на друга. Один боялся спросить, а другой боялся рассказать. Лирион стиснул зубы, его кошмары начинали сбываться. Эссалар стоял напротив и все молчал, все медлил...
  Внезапно на поляну вылетел Эллиадан с воплем:
   - Это что, правда!
  За ним выскочила Айлиннэ:
   - Лирион! Нашелся! Наконец-то!
  Лирион побелел, сердце его дико стучало, отзываясь в висках. Друзья так стиснули его в объятиях, что у Лириона прервалось дыхание.
   - Задушите!
   - Лириончик, Лириончик! - Айлиннэ расцеловала обретенного друга в обе щеки, ресницы у нее были мокрыми. - О, Свет, где ты был!
  Эллиадан улыбался, но так, что у Лириона заныло в груди.
   - Не пропадешь больше?
  Лирион помотал головой, не в силах говорить. На глаза наворачивались слезы.
   - А где же.., - Эссалар не договорил.
  Лирион поднял голову и в пяти шагах от себя увидел неподвижно стоящего Виригила. Живого и невредимого. Ноги у Лириона подкосились, его зашатало. "Сон. Я сплю, - бессмысленно бормотал он про себя. - Бред. Галлюцинация". Но галлюцинация шагнула навстречу, Айлиннэ и Эллиадан посторонились. Лирион, не обращая внимания на протянутую руку, порывисто обнял друга, зная - сам тот никогда не решится на столь явную демонстрацию чувств. Сердце Виригила билось еще чаще, чем Лирионово - и это Виригил, всегда спокойный как гладь Ай-Эстэля! Лирион почувствовал, что из глаз у него текут слезы. Внезапно он вспомнил и радость сменилась ужасом. Искатель! Но Виригил жив... Эссалар, Эллиадан, Айлиннэ... Лирион беспомощно огляделся и наконец взглянул прямо в глаза Виригила.
   - Да, - услышал он знакомый спокойный голос, - нас теперь пятеро.
  Не веря ни глазам, ни ушам, ни разуму, Лирион еще раз оглядел поляну. Друзья отводили глаза. "Нет! Нет, невозможно".
  Так и казалось, что вот-вот раздастся тонкий голосок: "Лирион! Ты нашелся! Я так волновалась. С тобою все хорошо? Ох, смотри, кровь. И еще, и синяк... Потерпи, я сейчас...". И зашуршит серая сумка, и запахнет всевозможными травами, и отступят боль и усталость.
   - Иридэль, - прошептал Лирион.
  Друзья разом вздрогнули. Айлиннэ стиснула зубы, Эссалар поморщился как от сильной боли, а Эллиадан отвернулся.
   - Иридэль... понимаете, я забыл про нее, - Лирион глотал слова пополам со слезами и вместо покаяния выходила несусветица. - Искатель.. - Виригил, я думал, это ты... И про тебя, Сэлленнэ, думал. И даже про вас, - Лирион кивнул на Эссалара и Айлиннэ, стоящих рядом, - хотя, зачем... А что она... а про нее... Нет, не вспомнил. Я не боялся за нее!
  Виригил тихонько обнял Лириона, тот совсем разрыдался. Он и в самом деле забыл об Иридэль и поэтому казалось ему, что и его вина здесь есть. Виригил молча гладил всхлипывающего Лириона по голове. Наконец он сказал:
   - Да, нас пятеро. Хвала Свету, теперь не четверо.
  Слова почему-то утешили Лириона хотя бы отчасти. Он вытер слезы.
   - И куда мы теперь?.. Куда вы вообще..?
  Друзья мрачно переглянулись. Эссалар ответил за всех:
   - На юг. За людьми, к нашим.
   - А ты как сюда попал? - спросил Эллиадан.
   - Да что я...
   - Нет-нет, рассказывай, - потребовал Эссалар. - Сначала ты, а мы, - он запнулся, - а мы всегда успеем, - с неожиданной злостью закончил он.
  Лирион вздохнул и принялся рассказывать, - правду, с небольшими лишь купюрами. Люди пришлись как раз на купюры, но тут уж Лирион не мог побороть стыда. Друзья кивали, видимо, в ненормальности тропок не сомневались, а Лирион думал, что Эссалар стал похож на себя прежнего.
  Того, что был давно, когда Лирион только-только с ним познакомился. Тогда разница в годах была значительно ощутимее, и Эссалар казался маленькому Лириону противным, скучным и злым. Последнее, впрочем, не казалось, - Эссалар и в самом деле был озлоблен на полмира и на людей в особенности. Долго, долго не мог отойти он от Фор-Адона и не его в том вина. Уцелевшие эль-хилари тогда все как один были исполнены горя, горечи и ненависти и надолго погрузили Лес в тоску, Айдэллисс и ее помощницы сбились с ног.
  Помог как ни странно возраст Эссалара (взрослые переживали поражение на Севере куда болезненнее) и то, что он тогда познакомился с Айлиннэ. Потом, с Лирионом и Иридэль и, наконец, с Эллиаданом. И совсем еще крошечный Сэлленнэ, сам того не подозревая, окончательно вернул их будущего друга к жизни.
  А вот теперь на лице Эссалара вновь появилась жестокая ухмылка, напоминающая о Филландире, а глаза стали двумя серыми льдинками.
  Лирион смотрел на Эссалара и рассказывал об искателях, по его словам, он потерял их на тропке во время приступа клаустрофобии. Никто не возражал и не высказывал сомнений - так Лирион думал, пока не столкнулся глазами с Эллиаданом. Как он мог забыть? Взгляд Сэлленнэ был настолько недвусмысленным, что сомневаться не приходилось. О, Свет, ведь Эллиадану не нужно читать мысли, чтобы услышать такую откровенную ложь.
  "Сэлленнэ, пожалуйста, молчи, - взмолился мысленно Лирион, - не выдавай".
  Эллиадан еле заметно утвердительно кивнул. В тот же миг лицо Виригила изменилось.
   - Что? - едва не спросил Лирион и проследив за взглядом друга, поспешно опустил поднявшийся рукав. Эссалар заметил нервозное движение.
   - Что у тебя с рукой?
   - Ни-чего. Ободрал сегодня утром.
  Эллиадан отвел взгляд, Виригил поморщился.
   - Да? Обо что?
   - С синдэллы спускался. Ну, будто не знаешь, как я обычно с деревьев спускаюсь, - Лирион попробовал свести все к шутке, но не вышло.
   - Покажи.
   - Зачем? Так, царапина, - Лирион не знал, куда ему девать руки.
   - Что-то ты, Лириончик, сам на себя не похож, - прищурилась Айлиннэ. - Что случилось?
  Эссалар же, не слушая возражений, силой закатал рукав Лирионовой с позволения сказать, рубашки. На запястье четко проступали опоясывающие кровавые следы, которые ни за что не заработать, спускаясь с дерева. Даже если ты - Лирион. Эссалар до боли сжал пальцы Лириона, тот вырвался.
   - Это что такое, а?
  Лирион опустил голову.
   - Люди, - сказал наконец он еле слышно.
   - Рассказывай!
  И несчастный, готовый умереть на месте, Лирион начал рассказ заново. Он смотрел на траву, но не видел ее. Попеременно то краснея, то бледнея, он дошел до гибели искателей.
   - Убью, - прошипел Эссалар.
  Лирион закрыл глаза.
   - Убью этих ублюдков. Мр-разь с-смертная!
  Лирион замер.
   - Они тебе ничего не сделали?
  Лирион помотал головой.
   - А ну не ври! Посмотри на меня! - Эссалар встряхнул друга, тот испуганно вздрогнул и открыл глаза.
   - Я и не вру! Со мной все в порядке, видишь ведь, - руки, ноги голова...
   - Да при чем здесь ноги, - простонала Айлиннэ.
   - А ну снимай эти тряпки!
   - Эссалар, ты что?!
   - Перестань, он говорит правду!
   - Хочу убедиться! - Эссалар, мало что соображая, резко дернул за остатки рукава рубашки Лириона. Ткань затрещала, Лирион перепугался окончательно.
   - Ты с ума сошел! Оставь меня в покое!
   - Эссалар, не дури!
  Трое друзей совместными усилиями оттащили разбушевавшегося Эссалара. Лирион, дрожа, расправлял свои лохмотья.
   - Ты что, вояка, совсем сдурел? - сурово и непохоже на себя спросил Виригил, заслоняя Лириона. - Что же ты делаешь, кретин?
  Эссалар смущенно моргал, Айлиннэ все еще держала его за руку.
   - Отпусти. Ну, отпусти. Да, я сдурел, наверное, - признался Эссалар. - Ты извини, Лирион, меня такое зло взяло. Да не на тебя, дуралей, а на этих всех... Не сердись, ладно, - Эссалар опустился на корточки рядом с другом. - Нервы сдают. Никудышный из меня воин. Понимаешь, сначала Иридэль, а тут еще и ты... И я подумал...
   - Так ты на меня не сердишься? - пораженно прошептал Лирион.
  Виригил фыркнул, Эссалар обернулся к остальным.
   - По голове ему, видимо, все-таки настучали. А, как вам кажется? Ты, что, совсем глупый? - повернулся он обратно. - Ты-то здесь при чем?
   - Ну все-таки...
   - Если на тебя и сердиться, красавец наш писаный, - пояснила Айлиннэ, - то за твои дурные идеи, когда все нормальные эльфы спят. А люди? С каждым может случиться.
  Айлиннэ лукавила, Лирион понял, но был ей крайне признателен.
   - Я что-то не совсем понял, - вмешался Эллиадан. - Ты, Лирион, решил, будто плен - это что-то нехорошее, так что ли?
  Лирион только рот открыл.
   - Вот еще один полоумный. Воздух здесь, что ли, такой, - съерничала Айлиннэ. - Один на всех кидается, два других ерунду городят. Как бы и нам с тобой, Виригил, не заразиться.
   - Я имел в виду, почему все думают, что плен как-то унижает пленника. Я понимаю, что приятного мало, но при чем здесь позор.
   - А сам ты как думаешь? - удивился Лирион. - Чего же здесь доблестного.
   - Не знаю...
   - Вот-вот, именно, что не знаешь. Не знаешь, каково это!
   - Не знаю, и хвала Свету, но я же другое хотел сказать. Я не понимаю, почему тот, кто и без того уже попал в плен должен по этому поводу угрызения совести испытывать.
   - А почему, когда причиняют боль, становится больно! - заорал Лирион, вскакивая.
  Виригил успокаивающе похлопал его по плечу.
   - Да, Эллиадан, - протянул Эссалар, - давненько ты ничего эдакого не говорил.
  Друзья уже более-менее привыкли к неординарным фразам Сэлленнэ, чего стоили только его высказывания насчет разума, но привыкнуть полностью никак не получалось.
   - Лирион, я же не хотел тебя обижать! Я же наоборот хотел! Я и в самом деле так думаю. Понимаешь, не ты сейчас должен переживать. Ты-то не виноват ни в чем. Это они, люди, должны быть опозоренными, униженными и так далее. Они, а вовсе не ты!
   - Неплохо, - высказалась Айлиннэ.
   - Это ты сам придумал? - спросил Эссалар.
   - И еще говорю вам - не терпящий унижения низок, но унижающий. Не сносящий хулу оскорблен, а наносящий оскорбления. Никто не властен над духом твоим, а тот, кто себя повелителем чужих душ мнит, лишь больше свободы лишается. Итак, запомни слова сии, претворись в Свет над страхом и не бойся хулы или равнодушия. Творящий хулу себя в первую очередь подразумевает.
  Все обернулись к Виригилу, тот пожал плечами.
   - Это Книга Врат, "Слово о ключах", часть первая, глава пятая, ключ второй.
   - Ладно, это ты. Ты, конечно, всю Книгу Врат наизусть вызубрил. Но чтобы Сэлленнэ ее читал.., - Эссалар покачал головой. Сам он Книгу Врат не читал и не собирался, она была битком набита вопросами, над которыми бьются уже сотни тысячелетий, а решения так и не предвидится.
   - Я читал, но немного, - сознался Эллиадан. - Я и без Книги всегда так думал.
   - Правильно, - кивнул Виригил, - для чего ему читать. Вы, что, забыли, кто писал Книгу Врат? Я читал, а все равно с половиной не согласен.
   - И хорошо. А то по этой философии выходит, что нам немедленно надо сдаться в плен, дабы как следует унизить людей. А чтобы отомстить, нам, наверное, придется коллективно повеситься.
   - Вот уж я такого не говорил, - возразил Эллиадан. - И в Книге Врат такого точно нет, хоть ее и Феордал писал.
   - Феордал таких штучек как ты не выкидывал. И, скажи, сколько лет ему было, когда он Книгу писал? Во сколько раз больше, чем тебе, когда ты ее читал?
   - Не знаю, а только я и в самом деле так думаю. Вам пора давно привыкнуть, я вечно что-нибудь не то думаю. Или говорю.
   - Привыкнешь, как же, - хмыкнул Лирион.
   - Извини, я же хотел как лучше.
   - Знаю, знаю, - поспешил ответить Лирион, - но больше не стоит мне сочувствовать. Слышишь, Эллиадан?
   - Слышу. И ловлю на слове.
   - А мы? - ухмыльнулся Эссалар.
   - А вам стоит мне сочувствовать. Можете приступать.
   - Очень хорошо. Ты, кстати, их запомнил?
   - Кого?
   - Людей.
   - А что?
   - Так, вдруг, пригодится. Люди, они, конечно, люди и есть, но этим я при случае хотел бы оказать особое почтение.
   - Лучше не надо, - Лирион заторопился, увидев как вытянулось лицо друга. - Во-первых, их, скорее всего, и в Лесу уже нет, а во-вторых, там был один...
   - И что он? - нахмурился Эссалар, в упор глядя на Лириона.
   - Слушайте, - прошептал тот, - а ведь если бы не он, я никогда бы вас не увидел. Никогда, - повторил Лирион, только что осознав, какое чудо произошло.
   - Так ты не сам сбежал! - понял Виригил, пока остальные хлопали глазами.
   - Какое сам!.. Я.., ведь меня за колдуна приняли. Орден и все такое прочее... А этого... человека этого я больше всех боялся. В смысле, я одного его и боялся. Страшный, словами не передать. Ростом с Филландира, но зато шире раза в три. Чучело. Я думал, он меня убьет, а он отпустил.
   - Как, сам?! - воскликнул Эссалар.
   - Да, я его не уговаривал. Он сказал, что ему стыдно воевать с такими как я. А еще он сказал, что если бы не эльфы, то его не было бы на свете.
   - Врет! У нас и людей общих детей не бывает.
   - Какие дети! Это же медведь среди зимы. Честное слово, у него папа был или медведем или одичавшим гномом-переростком. Он что-то другое имел в виду.
   - Какая разница.
   - Разница есть. Интересно, - задумчиво проговорил Виригил и перебил сам себя. - А как вы с ним поняли друг друга? Он, что же, наш знал?
   - Представь себе. Один из всех. Говорил, конечно, жутко, но в принципе понятно.
   - Занятно. Хотелось бы на него посмотреть.
   - Ну вот, еще один заболел. Война идет, а он этнографией решил заняться. С людьми культурные контакты возобновлять.
   - Мне просто интересно...
   - Итак, Лириончик, с тобою все хорошо...
   - Да, не начинай заново, - сказал Лирион, вдруг ощутив страшную усталость.
   - Стало быть, идем. Дорасскажешь по дороге. Лирион, не спи!
  Тот, с трудом разлепляя ставшие пудовыми веки, выпрямился, но не сделал ни шагу.
   - Я почему-то спать хочу, умираю.
   - Умирать не надо. Дело поправимое. Эллиадан, где у нас живица!
  Эллиадан, покопавшись в кармане, извлек три листка, но сейчас же положил их обратно.
   - Не понял, - удивился Эссалар.
   - Не поможет живица.
  Лирион прислонился к теплому стволу дерева, под смеженными веками бегали мурашки. "Да, какая уж тут живица".
   - Ничего, сейчас сделаю, - услышал он издалека голос Эллиадана.
   - Смотри, себе оставь.
   - Оставлю. Лирион, проснись, посмотри на меня.
  Почувствовав пальцы на своих висках, Лирион приоткрыл один глаз.
   - Посмотри мне в глаза.
  Лирион, не понимая, чего от него хотят, открыл второй глаз и встретился взглядом с Эллиаданом. Искры в фиолетовых глазах его друга вспыхнули на мгновение и угасли.
   - Можно снова закрыть глаза.
  Друзья столпились вокруг и наблюдали, хотя каждый из них видел такое уже дважды и один раз испытал на себе. По пальцам Эллиадана, казалось, потек жидкий свет, лицо стало серьезным, а Лирион удивленно охнул.
   - Как хорошо...
   - Сэлленнэ, может быть, достаточно? Он еще умрет от наслаждения.
  Эллиадан медленно, по одному, отвел пальцы от висков Лириона, тот блаженно улыбнулся и сполз по стволу на траву. Миг спустя глаза его открылись.
   - Что это было? С ума сойти можно... И ты всегда такое умел?
   - Умел. И хорошо, что не демонстрировал, - фыркнула Айлиннэ. - Тебе, я вижу, и одного раза много. Встань, лежишь неприлично.
   - Где же неприлично!
   - Тебе конкретно указать?
   - Лирион, хватит валяться. Вставай, пора идти, - Эссалар мотнул головой в сторону. - И без того чересчур задержались.
  Продвижение к югу началось весьма резво. Лирион мало что не прыгал кузнечиком, не обращая внимания на остережения друзей и на просьбы поаккуратнее расходовать доставшуюся даром энергию.
  Порядок перестроили: впереди шли Эссалар и Эллиадан, в середине Виригил, присматривающий за прыгающим Лирионом, последней - Айлиннэ. Местность пошла под уклон, появилась болотная растительность, зазвенели комары, почва начала подаваться под ногами. Выбирая места посуше, компания петляла из стороны в сторону. Лирион перестал прыгать, боясь промочить ноги. Вместо этого он начал вполголоса, но чтобы слышали все передавать свой поучительный разговор с людьми о хозяйстве. Ухват, баня и прочее, чему он не знал названия в родном языке.
  Виригил кивал, видимо, понимая, о чем идет речь. Эссалар почти не слушал, ему было все равно, чем пашут люди землю. Хоть бы и носом своим.
   - Если бы ты читал Хроники, ты бы все это знал, - заключил Виригил. - И, кстати, не "зиба", а изба. Дом, в общем, деревянный.
   - Я читал Хроники...
   - Ты разве умеешь? - отозвалась сзади Айлиннэ.
   - Очень смешно. Все читали Хроники. А Эссалар тоже, например, про избу не знает. А ты, Сэлленнэ, знаешь?
   - Нет, я же такое не читаю.
  И в самом деле, Хроники, а точнее "Хронологию людских дел и свершений" от и до читал лишь Виригил. Но и тот уделял особое внимание философским, мировоззренческим и религиозным взглядам людей. Лирион читал статьи о культуре и искусстве, читал как сборник анекдотов. Эссалар и Айлиннэ выбирали отрывки о военной тактике, вооружении и прочих ценных в бою вещах, иногда, чтобы посмеяться, заглядывая в раздел о семейных отношениях. Иридэль, как всем вспомнилось, искала в Хрониках медицину и все связанное с целительством. Особенно ей нравилось, когда попадались переводные человеческие травники или рецепты. Она читала совершенно серьезно. Эллиадан же Хроники почти не читал, он предпочитал первоисточники, благо, достаточно хорошо понимал быстро меняющийся имперский. Сэлленнэ нравилось словесное творчество людей, а в Хрониках, если и попадалось что-то, то уже в переводе. Эллиадан же предпочитал переводить сам, переводить, а потом всех шокировать безупречными волнующими строками. Виригил, впрочем, утверждал, что Эллиадан не столько переводит, сколько заново пишет, но тем непонятнее было, как же он ухитрялся оставлять неизменными стиль и атмосферу стихов.
  Болтовня Лириона настроила друзей на более-менее оптимистический лад, да и местность стала вновь повышаться. Уже не хлюпало под ногами, не пели над ухом комары, от которых надоело отмахиваться. Высокая трава уступила место деревьям, а затем кустам валы. Ягоды еще не совсем созрели, висели розовыми кисточками, да и листья сохранили окраску и форму. Лирион приглядел одну особенно привлекательную светло-коричневую веточку с розеткой бледно-зеленых листьев и ровными бусинами ягод и приостановился было, но друзья к его изумлению разом ускорили темп, почти побежали.
   - Оставь, оставь ее в покое, - Виригил оттащил Лириона от валы и шустро поволок его за собой. - Не трогай.
   - Одну веточку!
   - Хоть десять, только не от валы.
   - Побыстрее можно, - раздраженно осведомился Эссалар. - Ползете как улитки. Вон там она уже заканчивается.
   - Чем вам вала не угодила?
   - Помолчи, а! - оборвал Лириона Эссалар, тот обиженно смолк.
  Кустарники и в самом деле закончились через полторы сотни шагов, которые друзья миновали бегом. Но останавливаться не собирались и в том же темпе одолели еще шагов пятьсот. Лириона Виригил так и тащил за руку. Тому в конце концов надоело бегство от безобидных растений и он остановился.
   - Может быть, все-таки объясните!
  Эссалар резко обернулся и поглядел за спину Лириона, словно проверяя, не гонятся ли за ними кусты валы.
   - Может и объясним, - столь же резко ответил он, и Лирион с ужасом увидел стоящие в серых глазах друга слезы.
  Медленно оглядев притихших друзей, Лирион робко спросил:
   - Иридэль?
   - Да.
   - Расскажите, - умоляюще прошептал Лирион. - Я должен знать.
   - Должен, - кивнул Эссалар.
  Он и рассказывал, скупо, быстро, без подробностей, но даже и на это едва хватило сил. Перед глазами его одна за другой всплывали картины недавнего прошлого.
  Как он перепугался при виде ссадины Виригила, а, вскочив, увидел Иридэль, неподвижно лежащую у его ног.
  Как Эллиадана едва оттащили от ее уже неживого тела, - тот никак не мог поверить в случившееся и пытался сделать невозможное.
  Как они, наплевав на возможность смещения поля тропы и на опасность снаружи, вышли во внешний мир. И как вот такие же кусты валы стали последним ложем для тела Иридэль. Их маленькой, доброй, несравненной Иридэль.
  Тогда они плакали все, - почти того не замечая. Виригил сквозь слезы сказал:
   - Я не смогу провести полный обряд. Не сумею. Я не помню всех заклинаний, да и средств нет.
   - Какой сумеешь. Помощь нужна?
   - Нет, - помотал головой Виригил. - Наоборот, отойдите.
  Среди веток неподвижная, будто спящая Иридэль казалась куклой. Игрушкой. Пепельные волосы волнами лились по плечам, глаза закрыты, а лицо - спокойное-спокойное, словно снится ей что-то хорошее.
  Эссалара пронзила безумная мысль, - вдруг она сейчас проснется, а Виригил тут свои обряды проводит. Он с трудом устоял на месте, до крови закусив губу. "Она умерла. Я знаю. Я сам проверял. Она умерла". Айлиннэ больно сжала руку Эссалара, тому это внезапно придало сил. Эллиадан стоял рядом, опустив голову. После того, как ему не дали окончательно лишить себя энергии, он, казалось, ослеп, оглох и онемел одновременно.
  Виригил три раза сбивался, пытаясь начать обряд. Можно было обойтись и без прощания, - Эссалар внезапно вспомнил, что не видел прощания с собственным отцом. Потому что не было прощания. Потому что не устроить церемонию посреди гор трупов на поле сражения. Как давно это было, словно вчера... Да, без обряда можно обойтись, как можно обойтись без дружбы и памяти и не умереть, но лучше не обходиться.
  Эллиадана первые же слова заклинаний, как ни странно, привели в чувство. Он поднял голову, и слезы у него, кажется, высохли. Уж он-то на церемонии прощания нагляделся. Эссалар подумал, что Эллиадану тяжелее всех, и дело даже не в том, что он самый младший и чувствительный. Пережил он побольше многих взрослых, а чужую боль воспринимал гораздо острее своей... Он остался почти совсем один. Кроме друзей у Сэлленнэ никого нет, Эссалар, конечно, знал это, но понимание пришло только что. Сначала Лирион, который, подумал Эссалар, вряд ли отыщется, а теперь Иридэль. Она, приходись Элиадану родной сестрой, не могла бы походить на него больше, чем до сих пор. Она лучше всех понимала Эллиадана, которого было очень трудно понять...
  По мере чтения заклинаний кожа Иридэль становилась все более прозрачной и как бы светящейся изнутри. Воздух похолодел. Иридэль стала похожа на фигуру изо льда, внутри которой зажгли огонь. В Фор-Адоне, да и по всему Эльфийскому Северу умели делать такие. Недавно, сотни лет назад.
  Виригил отступил назад, отряхнул руки.
   - Все. Больше я ничего не могу сделать.
   - Ты молодец, - сказала Айлиннэ. - Сколько времени потребуется, чтобы...
   - Два-три дня.
  Друзья молчали. Никуда не хотелось идти, никому даже мстить не хотелось. Хотелось лечь рядом с нею и ждать пока она проснется. Или уснуть вместе с нею.
  Первым ожил Виригил. Он подошел к Иридэль, опустился на колени и что-то тихо прошептал. Затем встал и быстро отошел. Они прощались по-очереди, и никто из них никогда не узнал, что думал и говорил в тот миг каждый.
  Вновь наступили тишина и оцепенение. Никто не решался первым взять охапку веток и закрыть - навсегда - Иридэль. Наконец Эссалар отчаянно схватил кучу зелени, а за ним и остальные пришли в себя. Друзья старались восстановить естественный вид кустарника и в то же время не воспрепятствовать истеканию энергии. Когда последняя охапка веток скрыла лицо подруги, ими вновь овладело отчаяние. Ее нет. И больше не будет. Она не придет, зови - не зови, и не услышать больше доброго голоса, повторяющего названия лекарств или отчитывающего за невнимание к здоровью.
  Айлиннэ выронила из рук остатки веточек и разрыдалась, прижавшись к Эссалару. Тот крепко-крепко обнял ее, так, что казалось, будто у него два сердца, что-то шепча сквозь слезы. Эссалару стало горько, он всегда мечтал, что Айлиннэ будет так близко, но не теперь же, не в такой час, не по такому же поводу. Айлиннэ выпрямилась, но не отстранилась. "Эссалар, - она вытерла другу слезы, хотя у самой капли так и падали с ресниц, - мы теперь еще одним связаны". "Да, - так же мысленно ответил Эссалар, не в силах разжать рук, - да".
  Окончив рассказ, Эссалар сейчас же, без перехода, заявил:
   - Пошли. Нечего здесь...
  Все послушались, но теперь их процессия напоминала похоронную. Даже Лирион откровенно расстроился, а остальным и подавно весело не было. В дополнение ко всему, солнце спряталось за набежавшие тучи, потемнело и похолодало. Вновь пошло понижение, друзьям вскоре предстояло выйти к Холодным Болотам, единственному непривлекательному месту в Таннериле. Запах тины, застоялой воды и гниющих растений стал ощущаться задолго до того, как показались сами Болота. Лирион наморщил нос.
   - Нам обязательно туда лезть?
   - Обязательно, - безжалостно кивнул Эссалар, не оборачиваясь, - обходить долго.
   - Но запах...
   - Переживешь.
   - Комары...
   - Не съедят.
   - Завязнем, утонем...
   - Эллиадан найдет путь побезопаснее. И, вообще, не ной, Лирион. Отрабатывай воображение, если больше нечем заняться.
   - Что делать?
   - Представь на досуге, что пахнет ... ну, хотя бы зорецветками. А, слабо?
   - Да ну тебя.
  Лес понемногу редел, деревья измельчали и захирели, не выдерживая соседства холодных подземных вод. Шагов за двести впереди начиналось открытое пространство, сплошь заросшее болотником и копьелистом. Еще дальше начиналась система глубоких и длинных логов, заполненных ледяной водой, мхом и гнилыми стеблями, - собственно Холодные Болота. Компания, морщась, добралась до обрыва. Лирион попятился, зажимая нос.
   - Гадость!
   - М-да, приятного мало, - согласился Виригил. - И откуда только это взялось.
  В широком логу со склизкими стенами колыхалась буро-зеленая жижа - осклизлая и нездоровая на вид. От запаха же начинало подташнивать.
   - Это же не болото, - простонал Лирион. - Это мерзость какая-то. Здесь и не живет никто.
   - Виригил, ты не знаешь, что могло случиться с болотом?
   - Не знаю, - пожал тот плечами. - По-моему, этого здесь раньше не было.
   - Да, - подтвердил Эллиадан. - Болота начинаются дальше, а здесь была лужа.
   - Точно. Я вспомнил, - Виригил задумался. - Что же произошло?.. Может быть, под землей открылся нездоровый источник? Или это место выхода деструктивной энергии, - хотя, здесь бы пустыня, наверное, образовалась.
   - А ты проверь, - Эссалар подтолкнул Виригила к обрыву. - Образцы возьми, определи состав. Можешь на вкус попробовать.
   - Тьфу, Эссалар! Перестань, мне и так уже нехорошо, - занервничал Лирион.
   - А что, работа не хуже этнографический исследований среди людей. Может, и почище. Пиши: цвет - м-м ... разлагающейся растительности, запах - гнилостный с примесью...
   - Перестань, Эссалар, замолчи! - завопил Лирион на весь Лес.
  И словно в ответ ему донесся из-за деревьев гул рога.
  Эльфов подкинуло. Бежать назад невозможно, чересчур лес прозрачный. Впереди болото, а за ним - ровное поле болотника и только через сотню диротов начинался сплошной частокол деревьев. Рог взвыл - ближе.
   - Где брод, Сэлленнэ?
   - Там, - отчаянно прошептал Эллиадан, кивая головой по направлению рога.
   - А, пройдем. Глубоко здесь?
   - Не знаю. Ты серьезно?
   - Абсолютно. Лезьте в воду. Ну, что стоите! - шепотом рявкнул Эссалар.
  Айлиннэ подошла к обрыву, сморщилась, наклонилась и съехала вниз, сейчас же по колено погрузившись в вязкую жижу. Жижа немедленно забулькала, запузырилась, зачавкала, Айлиннэ закашлялась. Запах, казалось, можно было потрогать рукой, он был уже и вкусом, и осязанием, и чем только угодно.
   - Быстрее!
  Эллиадан почти кубарем скатился вниз, Виригил по обыкновению осторожно и не торопясь занес ногу над обрывом.
   - Я туда не полезу, - услышал Эссалар у себя за спиной и обернулся, будто сзади гром грянул.
  Лирион, бледный до зелени, пятился назад.
   - Куда же ты денешься!
   - Нет. Куда угодно, только не туда, - замотал головой Лирион.
   - Куда - не туда! Ты, что, глухой! Тебя же убьют!
   - Пусть. Лучше, чем эта дрянь. Не полезу в эту мерзость.
   - Полезешь!
  Эссалар не выдержал и не найдя ничего лучшего, поволок Лириона к обрыву.
   - Отстань! - взвизгнул тот так, что у Эссалара зазвенело в ухе. - Пусти!
   - Замолчи, дурак! - рассвирепел Эссалар и зажал Лириону рот ладонью.
  Лирион принялся отбиваться и упираться, будто Эссалар намеревался утопить его в болоте.
   - Что вы там возитесь! - донесся голос Айлиннэ.
  Из лога выбрался Виригил.
   - Помоги, - просипел Эссалар, теряя силы. - Мне одному не справиться.
   - Что ты делаешь, ты же его совсем с ума сведешь!
   - Он уже сошел.
   - Отойди от него, - неожиданно скомандовал Виригил.
  Эссалар удивился и выпустил Лириона, тот моментально отпрыгнул шагов на пять назад.
   - Вы идете? - Айлиннэ начала нервничать.
   - Иди, - Виригил кивнул на обрыв. - Я сам.
  Эссалар пятился, не совсем веря влиянию Виригила на Лириона и готовясь помочь. Виригил не стал настаивать, не стал ничего объяснять. Он что-то коротко сказал Лириону на ухо.
   - Правда? - спросил тот.
  Ответа Виригила Эссалар не расслышал.
   - Да иди же, спускайся. Мы за тобою.
  Эсслар внял и присоединился к Айлиннэ и Эллиадану. Ждать пришлось недолго, через минуту послышалось:
   - Ловите нас! - и Виригил с Лирионом съехали вниз.
  Лирион позеленел больше прежнего, поскользнулся и едва не нырнул в болото. Рог загудел совсем близко. На той стороне свисали с берега длинные скользкие плети - достаточно густые и плотные для укрытия.
   - На ту сторону. Только осторожнее.
  Дно оказалось донельзя скользким, с ямами и возвышениями, с корягами и корнями, - ноги разъезжались сами собою. Жижа, кровожадно хлюпая, облепила со всех сторон, забралась под одежду и вольготно обосновалась в каждом сапоге. Дыхание через рот нисколько не уменьшало запаха, и Эссалар засомневался в отсутствии во рту обонятельных рецепторов. Уровень омерзительной субстанции приходился по грудь Эссалару и по плечи Лириону. Сверху послышались голова, Эллиадан испуганно оглянулся на Эссалара. Друзья заторопились, Лирион еще раз поскользнулся, предательская жижа хлюпнула на весь Лес. Не дожидаясь, пока подойдут люди, Эссалар нырнул в болото с головой, успев сделать друзьям знак следовать его примеру.
  Жижа немедленно забралась в рот, забилась в волосы и склеила ресницы. Эссалар на корточках сделал несколько шагов, влип лбом во что-то липкое и едва не вынырнул. Легкие жгло огнем, Эссалар ощупью забрался под какие-то нити и решился выставить нос из тины. Вдохнув показавшийся сладким воздух, он вновь нырнул. Вынырнув во второй раз, он решился приоткрыть глаза, это оказалось непросто сделать - ресницы приклеились друг к другу. Первое, что Эссалар все же увидел - бурая жижа, стекающая с буро-зеленых стеблей. Людей слышно не было, но выпрямиться Эссалар не рискнул. Лишь обернулся в поисках друзей, - не утоп бы Лирион.
  Ни Лирион, ни кто другой не утонул, друзья выплыли, но Эссалар их не сразу увидел, а, увидев, не узнал. "Свет, неужто и я так выгляжу!". Эссалара замутило. Особенно хороши были Лирион и Эллиадан с их светлыми волосами.
  Кусок тины, судя по цвету одного не залитого жижей глаза, скрывавший Виригила, слегка кивнул влево. Эссалар посмотрел, - лог в той стороне понижался и видны стали берега. Вдоль берега двигалась колонна. Шли по двое, четким шагом, не оглядываясь и не прячась. На спинах продолговатые щиты с белым знаком Ордена, изгибаются рога боевых луков, черные плащи свисают до пят, позванивают кольчуги и колышутся султаны на навершиях шлемов.
  Эссалар широко раскрыл глаза и сейчас же поморщился от едкой жижи, глаза защипало. "Идут как у себя дома... Откуда же они?.. Пара, две, три, пять, десять...". Всего Эссалар насчитал тридцать пар.
  Наконец можно стало распрямиться, не опасаясь, что заметят. Эссалар встал прямо, не отрывая взгляда от султанов удаляющихся людей и сам не мог себе объяснить интереса к диким "украшениям".
   - Сволочи, - голос Айлиннэ дрожал то ли от сдерживаемых слез, то ли от злости, а, скорее всего, от того и другого одновременно. - Вы видели? Видели...
   - Да, - ответил Эссалар, - видели. Разгуливают как у себя дома.
   - При чем тут дом! Ты что, ослеп, - шлемы!
   - Что шлемы? - не понял Виригил, а Эссалара затрясло от догадки.
   - На шлемах у них не конские волосы, - ровным голосом ответила Айлиннэ.
  Лирион согнулся пополам и его вырвало.
  
  Глава 5. Сероголовки летают во тьме.
  План был до гениальности прост. Не вступая в открытое столкновение с людьми, причинить как можно больше ущерба всеми доступными способами. План возник у Эссалара и Виригила одновременно и независимо; они высказывали его минут пять, - тоже одновременно и независимо, прежде чем поняли, что говорят одно и то же.
   - Вы знаете, у какой категории населения мысли сходятся, прокомментировал это Лирион, вымытый и приведенный в порядок.
   - У гениев! - хором, не сговариваясь ответили два друга.
   - Неплохо, - Айлиннэ красноречиво погладила свой лук и еще раз проверила, не повредило ли тетиве купание в болоте, как и последующее отмывание в озерце.
   - А что значит "всеми доступными способами"? - вдруг спросил Эллиадан.
   - Это значит, всеми теми способами, которые доступны нам в настоящий момент, - пояснил Эссалар.
   - Спасибо.
   - Не за что.
   - Нет, правда! - подпрыгнул Лирион. - А что относится к упомянутым "средствам"? Что нам доступно? Луки, а больше и нет ничего.
   - Ну как же, - возразил Эссалар. Он чувствовал себя в ударе, хандры как не бывало. - Мы можем заманить их в ловушку, - приманкой будешь ты, Лирион. Ты, к примеру, будешь гулять по поляне, люди начнут тебя ловить, разбегутся, а тут и мы подоспеем.
   - Чего ради они станут разбегаться?
   - Чтобы тебя ловчее поймать, ты ведь на месте стоять не будешь, - Эссалар говорил абсолютно серьезно. - Или еще лучше, заманим их назад в болото и утопим там.
   - Там же неглубоко.
  Айлиннэ за спиной Лириона уронила стрелу и согнулась от беззвучного хохота.
   - Верно. И я предлагаю углубить - до половины дирота. Тогда будет в самый раз. Дно скользкое, а на том берегу будешь сидеть ты, Лирион, и чинить сапог.
  Теперь согнулся и Виригил.
   - Почему сапог?
   - Чтобы люди уверились, что далеко в одном сапоге ты не ускачешь. Ты сидишь, люди подходят, и - бам, то есть - плюх - и все. А тех, кто вылезет...
   - Ты мечом копать собрался? - до Лириона, кажется, начало доходить, что над ним издеваются.
   - А почему бы и нет! - Эссалар с таким пафосом выхватил меч, что Айлиннэ расхохоталась по-настоящему.
  Лирион круто обернулся.
   - Изверги! Шуты гороховые! Смейтесь-смейтесь!
  Хохот стал громче, теперь и Эссалару стало невмочь сдерживаться. Не смеялся только Эллиадан, он и не улыбался даже.
   - А вы точно не собираетесь назад?
  Эссалар вытер глаза.
   - Персонально ты, Лирион, можешь отправиться к Болотам, раз уж они тебе так понравились. Но мы, к сожалению, не сможем составить тебе компанию, мы вперед, за людьми.
   - Я, пожалуй, отложу свидание с болотом. Пропадете без меня.
   - Эссалар, а если серьезно, - гнул свое Эллиадан.
   - Это же просто! Проще, чем в болоте поскользнуться. Мы их догоняем, ждем темноты и - вжик, - Эссалар спустил воображаемую тетиву. - Ночью люди плохо видят.
   - Можно и не только ночью, - Айлиннэ расправляла и просушивала оперение стрел. Костер горел ровно и весело. - Отойдет кто-нибудь, а мы тут как тут.
   - Можно и что-нибудь поумнее придумать, - вставил Виригил, - зайти вперед и без никаких "вжик"...
   - Есть идеи? - оживился Эссалар.
   - Куча, - кивнул Виригил, но распространяться не стал.
   - Но, - нерешительно начал Эллиадан, - это же...
   - Совсем не опасно, - не понял его Эссалар. - Нас не увидят, не услышат, - мы станем призраками. Согласны?
   - Призраками возмездия, призраками грядущего рока, - продолжила Айлиннэ. - Здорово!
   - Мы будем появляться неожиданно и исчезать незаметно, как тени от облаков. Никто не увидит нас, но все увидят результат нашего появления. Предлагаю название: Творящие месть или Призраки рока.
   - Нет, месть - это слишком пошло, - возразил Виригил. - Возвращающие долги.
   - Конечно, - Дающие-в-кредит, Подписывающие-договор-о-займе.., - мы разве гномы.
   - Должно быть что-то о нашей неуловимости и о том, что мы имеем право так поступать, - сказала Айлиннэ.
   - И поэтическое, - влез Лирион. - Месть местью, но эльфы мы в конце концов или кто.
   - Хм, а, может быть, Вершители...
   - Еще скажи Повелители. Властители. Мания величия у тебя, Эссалар. Нет, Ветер правды или Ветер свободы...
   - Нет. Ветер, он один, а нас пятеро. А ветра, а, тем более, ветры, это что-то не то.
   - Тьфу, Виригил, ты и скажешь! Крадущиеся в сумерках.
   - Что ты собрался красть, Лирион! Имя в самый раз для шайки мошенников.
   - А, может быть, животное... Лесные коршуны...
   - Лесные ястребы! Естествовед... И потом, это хищники...
   - А тебе кого же надо! Крыс, что ли. Лесные мыши.
   - Нет, правда, животные - это хорошо. Птички...
   - Были уже птицы, Лирион, каких тебе еще надо. Белогрудок? Трещащие-о-победе-белогрудки.
   - Почему обязательно птицы?
   - Белки, Виригил, белки. Белки-убийцы. Муравьи-мстители.
   - Осы...
   - Комары, Лириончик! И маленькие, и вредные, - совсем как ты.
   - Да ну вас, развели бестиарий... Поярче что-нибудь... Пламя, огонь... Искры... О, Искры гнева!
   - Блуждающие огни!
   - Тени в сумерках!
   - Нет, змеи.
   - Разумеется, гадюки.
   - А что такого? Змеи нападают ради защиты, их не видно, не слышно...
   - Виригил, зовись хоть лягушкой! А я не желаю быть змеей.
   - Сероголовки.
   - Это предрассудки, Эссалар.
   - Ну и пусть, я тоже не хочу зваться змеей.
   - А ты, Лирион, ты хочешь быть змей?
   - Се-ро-го-лов-ки.
   - Что? - Эссалар наконец услышал Эллиадана, сказавшего одно слово за весь спор.
   - А почему не зяблик? - поинтересовался Лирион. - Не соловей?
   - Правильно! - воскликнул Виригил. - Умница, Сэлленнэ. Лига Сероголовок.
   - Дались вам эти сероголовки, - проворчал Эссалар. Ему совсем не хотелось называться по имени этих серых, невзрачных, точно пылью присыпанных птичек.
   - Во-первых, они маленькие и незаметные, - Эллиадан улыбнулся. - Во-вторых, очень храбрые. И в-третьих, справедливые.
   - Не понял. Они же птицы...
   - Эссалар, - заявил Виригил, - ты - неуч. Вернемся, я дам тебе полное собрание "Живой Симфонии" и заставлю читать. И пересказывать.
   - И что там такого про сероголовок написано?
   - Ты не видел ни разу! - воскликнул Эллиадан. - Они защищают свое гнездо от кого угодно, будь он хоть в сто раз больше и сильнее. И другим сероголовкам помогают отгонять врагов.
   - Ну, согласны вы, наконец?
   - Согласна!
   - Я тем более.
   - И я тоже.
   - И я, - кивнул Эссалар. - Да здравствуют сероголовки. Защитим родное гнездо. Согласны?
   - Да.
   - Тогда полетели. Нам еще догонять и догонять. Крылья в порядке? - Эссалар оглядел друзей. - В путь! - он протянул правую руку ладонью вверх.
   - Да! - Айлиннэ резко хлопнула его ладонь своей.
   - Летим!
   - Летим!
  Одна за другой легли ладони Виригила и Лириона. Эллиадан странно улыбнулся.
   - Летим, - заключил он, опуская свою ладонь поверх руки Лириона.
  
  Не отступая от намеченного плана, компания, а ныне стая сероголовок добралась до цели лишь к вечеру. Люди продвигались быстрее, чем рассчитывали друзья. По пути план был разработан до мелочей, то есть до действий Эллиадана и Лириона, дважды переделан, трижды переправлен и около сотни раз повторен. И все это на бегу. Но странное дело, Даже Лирион не жаловался. И даже у Лириона лихорадочно заблестели глаза, когда стало очевидно, - они догоняют. Эссалар остановился, хотя ноги его так и хотели бежать вперед.
   - Стойте.
  Друзья нехотя последовали его примеру. Лирион в порыве энтузиазма убежал вперед и ему пришлось возвращаться.
   - Готовы?
   - Не тяни, Эссалар, давно готовы. Пора разделиться.
   - Пора. Ну что, покажем им всем...
   - Покажем, - Айлиннэ блеснула зубами и поправила лук за спиной.
  Эссалар проверил, хорошо ли ходит меч в ножнах, потрогал тетиву. Первоначально он рассчитывал отдать свой Филларот Лириону, но оказалось, что ему самому лук нужнее, да и Лириону при всем желании не натянуть тетиву. Выручил Виригил - вытащил из своей повязки горсть блестящих метательных звездочек и вручил другу. Эллиадану достался его короткий сильно изогнутый по западной моде лук. Другого оружия ни Лирион, ни тем паче, Сэленнэ не требовалось. Лирион - как бы своих не пристрелил, а Эллиадан - тот просто физически не способен выстрелить в живое существо. Даже и в человека. Но все равно, когда друзья с оружием, Эссалару было спокойнее.
   - До встречи, - он махнул рукой Виригилу и Эллиадану. - Сигнал помните?
   - Помним, что ты волнуешься. Сам не забудь. И не стреляйте там без нужды. Лирион, присматривай.
   - Всенепременно.
   - Летим, сероголовки.
   - Летим!
   - Да будет Свет!
   - Лирион, - сказала Айлиннэ минут пять спустя, - ты не сероголовка. Ты - белогрудка. Можешь помолчать, у меня уже уши болят.
   - Молчу, - ответил Лирион и немедленно принялся трагическим шепотом вещать о том, как он ночевал на дереве и что видел.
   - Замолчи. Если не хочешь, чтобы и тебя увидели, замолчи.
  Лирион вздохнул и перешел на мысленную речь. Но вскоре и ему стало не до разговоров.
  Справа отчетливо слышался хруст травы под тяжелыми сапогами, трещали кусты. Троица, бесшумная и незаметная, следовала в нескольких десятках шагов от людей, не приближаясь. Страха не было совсем, было упоительное чувство исполнения чего-то стоящего, нужного и ответственного.
  Ни одна травинка не шелохнется на пути, ни один лист не зашуршит, ветка не хрупнет, это их Лес, их трава, деревья и листья и они не выдадут. Удача на их стороне, потому что они правы, потому что они у себя дома. Шаг за шагом, дирот за диротом, бесшумно и незримо, не останавливаясь, не ослабляя внимания, не оглядываясь, не замечая ускользающих минут и часов...
  То, чего ждали друзья, совершилось неожиданно. Шаги отделились от общей массы и направились в их сторону. Один. Не веря еще такому счастью, эльфы слегка попятились. Шаги приближались. Эссалар потянул лук с плеча, то же самое сделала Айлиннэ. Все трое очень быстро растворились за деревьями, секунды потянулись как годы. Эссалар вдруг как проснулся и очень удивился, в Лесу было почти совсем темно. "А ну как он повернет обратно. Сообразит, что в сумерках глупо одному ходить по кустам... Да что же он там, ползком ползет! Улитка, и та быстрее бегает".
  В это самое время из-за дерева вышел - не выполз все-таки - долгожданный человек. Эссалар неспешно вынул стрелу. Стоит неудобно. "Повернись. Ну, повернись же". Словно в ответ на просьбу человек оглянулся по сторонам, прислушался и внезапно повернулся лицом к Эссалару. Тот ничего и подумать не успел, - стрела уже летела в цель. А воин и подавно ничего не понял, разве что в самый последний миг, когда рухнул в траву с торчащим из глазницы серым оперением.
   - Уходим, - беззвучно приказал Эссалар.
  Друзья быстро и бесшумно покинули полянку, но отошли недалеко. Пока все тихо, но сейчас, совсем скоро остальные люди обеспокоятся долгим отсутствием товарища. Пойдут искать, и хоть один, по глупости или невнимательности да подставится под стрелу.
  Все шло по плану, точно люди его тоже знали. Послышался гомон, затем резкие отрывистые голоса, - а, нашли. Эссалар остановился, сделав друзьям знак немного обойти поляну. Осторожно выглянув, он разглядел среди стволов около десятка людей. "Что, испугались", - прошептал про себя Эссалар, хотя испуга на лицах людей не наблюдалось. Они, похоже, ожидали чего-то подобного и, кажется, гибель товарища их не особо расстроила. Воинов было семеро, они бродили по поляне, но не приближались, на рожон не лезли. Эссалар же со своей стороны готов был попасть в каплю воды на другом конце земли, лишь бы Айлиннэ еще раз так же взглянула на него. Хоть бы Лирион не заметил.
  Люди собрались уходить, а ни один так и не встал как следует. Тот, что казался предводителем, махнул рукой и отвернулся от остальных, затылком к Эссалару. И вдруг начал заваливаться, хрипя и ловя руками воздух. "Чистая работа!", - восхитился Эссалар. "Пора уходить". Но ноги его как будто к земле приросли. Невозможно было опустить лук, не сделав выстрела. Тело предводителя еще не упало, как люди с криком бросились в том направлении, откуда вылетела стрела. Последний решил для чего-то обернуться, - Эссалар не замедлил воспользоваться, стрела даром не пропала. Выстрел оказался не из легких, человек стоял неудобно, да, если честно, не стоял вовсе.
  Закинув лук за спину, Эссалар со всех ног бросился обратно, по своим следам, друзья не на много отстали. "Хватит. Пока хватит". Лихо перепрыгнув через корень, Эссалар первым очутился на условленном месте. Проплешина в траве казалась улыбающейся и приветствующей его. Впрочем, не его одного. Сейчас же появилась Айлиннэ, за нею - Лирион. Айлиннэ улыбалась, глаза ее сияли.
   - Здорово! - выпалила она. - Видел, как я его!
   - Видел. Закрученная траектория, поздравляю. Если так и дальше пойдет, мы быстро управимся.
  Эссалара так и подмывало спросить, а видела ли Айлиннэ. Та его опередила:
   - Управимся. С таким командиром мы от этих мерзавцев и воспоминаний не оставим. Ты сегодня бесподобен.
  Эссалар усмехнулся. Он был и горд, и немало смущен. Лирион молча с обалделым видом взирал на своих друзей, глаза его были распахнуты на пол-лица.
   - А, вы уже здесь, - Виригил как будто не удивился и не обрадовался, увидев друзей. - Неплохой переполох вы устроили. Сколько?
   - Трое, - Айлиннэ одарила Виригила такой улыбкой, что тот зажмурился.
   - Айлиннэ, - сказал вдруг Лирион каким-то несвойственным ему тоном, - ты такая красивая... Даже страшно...
  Эссалар открыл рот, - Лирион озвучивал его собственные мысли. Виригил фыркнул. Айлиннэ сощурилась.
   - Это комплимент? Или ты просто разучился говорить по-эльфийски?
  На самом деле ей было приятно. Лирион прежде не говорил ей комплиментов, даже и таких.
   - Нет, правда! Красиво и страшно. Ты же с луком, и так стреляешь... Кажется... я даже не знаю... И опасная и восхитительная одновременно.
  Эсслар нахмурился, Лирион смущенно замолчал, а Виригил вдруг расхохотался.
   - Ты что? - удивился Эссалар.
   - Лирион, - выговорил Виригил, борясь с приступом смеха, - по-моему, ты опоздал с комплиментами. Воздержись, иначе, не ровен час наш великолепный стрелок перепутает мишени...
   - Я ничего, я только сказать хотел.., - отчего-то покраснел Лирион.
   - Виригил, что ты городишь!
   - Лирион, - церемонно поклонилась Айлиннэ, - я благодарю тебя за столь изысканные комплименты, - она чмокнула Лириона в щеку. - Не обращай внимания, Виригил просто ревнует.
   - Что, правда! - с быстротой молнии обернулся Лирион.
   - Конечно, - серьезно кивнул Виригил, хотя в глазах прыгали смешинки, - разве не видно.
   - Ты прав, - Лирион оглядел друга с ног до головы, - видно.
   - Тем более. Сдалась тебе Айлиннэ, я умнее.
  Айлиннэ захихикала.
   - Ты - конечно. Зато я, м-м-м.., не очень...
   - Не беда. Одного умного в семье вполне достаточно. Твои обязанности сложными не будут.
  Этого Эссалар уже вытерпеть не смог и расхохотался. Остальные продолжать тоже не могли, - какое-то время слышались лишь смешки и истерические всхлипы.
   - Вам не стыдно?
  Смех стих, точно обрубленный мечом. Лишь Лирион еще издавал какие-то звуки, похожие на писк. Эллиадан без тени улыбки смотрел на друзей.
   - Чего вы дурите. Мы же только что стали убийцами.
  Виригил грустно улыбнулся, Лирион открыл рот. Эссалар, давно уже подсознательно ожидающий чего-то подобного, рассердился.
   - Да, убийцами! А ты как хотел? Пойди, поклонись, попроси, может, они и уйдут. А, может быть, повесят тебя на первом суку.
   - В чем-то он прав, Эссалар.
   - В чем?! Мне рыдать, а, слезами обливаться! Вот, мол, я такой-разэтакий, не удержал руку... Так я этого и хотел! Ради чего мне печалиться. Ты, Сэлленнэ, будто не знал, зачем мы идем!
   - Знал, - грустно ответил Эллиадан. - И печалиться не надо. Но все-таки, ведите себя поприличнее. Хохочете как сумасшедшие.
   - Нельзя? Хотим - и смеемся. Это пока еще наш Лес. Мы же не над людьми смеемся. Не по ним печалиться, не по ним и веселиться.
  Эссалар терпеть не мог объяснять банальные вещи, а тем более, свое поведение.
   - Скажи честно, тебе их жалко.
   - Да, - сознался Эллиадан.
  Айлиннэ покачала головой.
   - Не понимаю, - жестко сказала она. - Как ты можешь их жалеть? Именно ты, Эллиадан, после всего, что люди сделали. И конкретно тебе.
  Эллиадан побледнел. Эссалар толкнул Айлиннэ локтем, но та словно не поняла.
   - Ты забыл своих родителей, забыл Феордала с Кириэль? Забыл Иридэль?
  Эссалар все толкал Айлиннэ в бок, но та не обращала внимания.
   - Ничего я не забыл, - прошептал Эллиадан. - Но мне все равно их жаль. Они живые и тоже дети этого мира.
   - И что ты предлагаешь? - осведомился Эссалар. - Сложить оружие и с пением песен водить хороводы?
   - Ничего я не предлагаю, - еще тише сказал Эллиадан. - Мне просто противно.
   - Мне тоже! - выпалила Айлиннэ. - Миротворец нашелся. Жди, пока тебя убьют, а я не хочу!
   - Прекратите, - вмешался Виригил.
  Лирион по-очереди смотрел на друзей непонимающими глазами.
   - Все правы, только каждый по-своему. И вы, и Эллиадан. Нечего орать, не маленькие, - Виригил глянул на Айлиннэ, та фыркнула, но ничего не возразила. - От ваших воплей боевого духа у Сэлленнэ не прибавится. И нечего отделяться от большинства и сеять смуту. Всем понятно?
  Эссалар промолчал. Эллиадан вздохнул:
   - Я не отделяюсь...
   - Переходим ко второй части плана, пока вы кусаться не начали. Сероголовки летают во тьме. Не забыли?
   - Нет. Мы не забыли.
   - Да и я не забыл, - несчастным голосом сказал Эллиадан. - Плохая из меня сероголовка. Не могу я, понимаете.
   - Понимаем, - кивнул Виригил. - Ты - птенец сероголовки. Ты только не мешай. В обморок не упадешь?
   - Нет, я в обморок не падаю. И мешать не буду. Я же все понимаю, я же не боюсь, я - не могу.
   - Ничего, - смягчилась Айлиннэ, - не переживай. Точно, ты еще птенчик, так что сиди в гнезде, не высовывайся и не пищи.
   - А перевернется гнездо, - добавил Эссалар, - улетай, удирай. Да, вот тебе компания, - Эссалар вспомнил про молчащего Лириона, - тоже еще желторотик.
   - Так мы и будем в гнезде сидеть...
   - Будете, - отрезал Виригил. - Вы птенцы, ваше дело - не путаться под ногами и крыльями у старших.
   - Ой-ой, старший! Давно ли сам из гнезда. Ну-ка, ну-ка, что это у тебя такое, - Лирион указал тоненьким пальчиком на нос Виригила.
   - А что? - купился тот и потер кончик носа.
   - Так и есть, - Лирион подошел вплотную к Виригилу и якобы пригляделся. - Пух! - он снял воображаемую пушинку.
   - Ну и шут. Это от тебя пух разлетается.
  Лирион довольно усмехнулся. Эссалар и Айлиннэ переглянулись.
   - Так летим наконец!
   - Летим!
   - Летим!
   - А как же!
   - А вас, желторотики, не спрашивают. Вы вообще летать не умеете.
   - Я и не с вами, старички, разговариваю. Допрыгаем, Сэлленнэ?
   - Допрыгаем.
  
  На этот раз друзья не разделялись. Мало ли что, а бежать, так всем в одну сторону. Наступила глубокая ночь, темная и тихая, только изредка мерещились далекие огни. Друзья тихо сидели в кустах как настоящие сероголовки. Лирион даже предложил свить гнездо, но шутку не оценили.
  Позиция была удобной, лучше и представить трудно: их самих не видно, зато лагерь людей как на ладони. Легче от того, правда, было не намного, - люди выставили с десяток часовых. В два круга. Одни стояли неподвижно по периметру, Эссалар и заметил их не сразу, другие ходили туда-сюда. Неплохо, однако, люди иногда соображают. Посреди лагеря пылал костер и то один, то другой часовой поправлял огонь и подкидывал хворост.
  Люди, казалось, нисколько не нервничали и не волновались - проснутся ли на утро. А охрана, так, ради приличия.
  Эссалар покачал головой, у него так и чесались руки пустить в ход свой Филларот, но план есть план. Да и стрелять не в кого, не часовых же снимать. Рано еще. Впереди было время - до смены караула, и вот тогда... Но и сейчас, если повезет, - можно. Эссалар прекрасно понимал, что стрелять необходимо наверняка, когда на двести процентов уверен, что убьешь в тот же миг, поэтому он внимательно присматривался к спящим людям и к часовым, - куда те смотрят.
  "Перестань приглядываться", - прозвучало в голове Эссалара.
   - Почему? - так же беззвучно спросил он.
   - Устанешь раньше времени. Самая работа на рассвете, - Виригил как всегда был предусмотрителен. - И вообще, убери лук.
   - Но...
   - Не "но", мы же договорились. Сейчас они начеку, зря ждешь. Забудь пока, отвлекись.
   - Как? - Виригил был прав, но Эссалар не мог отвести взгляда от лагеря.
   - Поговорим. А то, вон, Лирион скоро заснет. Да и я тоже.
  Эссалару не хотелось говорить, тем более мысленно. Тем не менее он спросил:
   - Виригил, ты часом не знаешь, отчего они такие спокойные. Я, конечно, понимаю, что истеричных в солдаты не берут и смерть для смертных - дело привычное. Но не настолько же, наверное.
   - Смерть для людей дело не привычное, а очень серьезное. "Источник" ты читал?
   - Плоховато. Такая чушь! Бред какой-то. Все в куче: тут же и хроники, и моральные нормы, и кодекс чести, и этика и тут же основы гигиены и какие-то дикие пророчества. Я понял только, что Бог, по их мнению - что-то вроде казначея. В долг дает. Выплатишь долг - будешь сам жить как Бог, не выплатишь - демоны тебя на вертеле поджарят. Делать больше демонам нечего...
   - А ты, Айлиннэ?
   - А я совсем не читала. Не хочу. Какая бы ни была у них цель и как бы хорошо ее ни описывали в "Источнике", я вижу, что они делают, начитавшись его. Мне все равно, чего они добиваются, лучше они от этого не станут. Я только одного не поняла, - люди сегодня прошли мимо того, что подстрелил Эссалар так, будто и не его искали. Не огорчились, не разозлились.
   - Ради чего им огорчаться? А злиться и подавно не на что. Если я правильно понял, Эссалар им неплохую услугу оказал. Поймите, они пришли сюда сражаться за правду, за свою веру...
   - Очень нам нужна их вера...
   - Вот именно! А они хотели бы, чтобы нужна была. Люди считают нас чем-то вроде демонов.
   - Знаем.
   - Они сражаются с демонами, этого мало! Они все считают, что уже м-м-м.., выплатили долг. Даже с процентами. И теперь все, что им осталось - получить плату за свое послушание.
   - А, и я, получается, свел этого человека с Богом, который за все и заплатит.
   - Примерно так.
   - Но, Виригил, они и не обрадовались...
   - Ну ты даешь. Это же все-таки смерть. Свет, по-твоему, плох? - вдруг спросил Эссалара Виригил.
   - Нет, - недоуменно ответил тот.
   - А хочется тебе туда?
   - Понял. Странно все-таки, люди прошли мимо тела, словно мимо гнилого болота.
   - Тело и впрямь пыль, грязь и скверна. Хуже болота.
   - Что-что! - немедленно проснулся Лирион.
   - А, услышал. Да, был бы ты человеком...
   - Знаю-знаю. Меня бы сожгли за применение зеркала.
   - Нет, дорогой, тебя сожгли бы гораздо раньше - за ежедневное умывание. Не говоря уж о причесывании.
   - Не может быть, - включился в разговор Эллиадан. - Чем же вода может повредить?
   - Может, видимо, - авторитетно заявил Лирион, - раз люди относятся к ней как к яду. При мне эти остолопы ни разу не умывались. Да и до меня - тоже.
   - Умывание - грех, - усмехнулся Виригил. - И дело, конечно, не в воде. Грешно заботиться о теле, любыми способами вообще. Ибо, ибо... как там... - "кто о теле, что прах суть, радеет - прах и обретет. А кто душу блюдет - жизнь вечную наследует".
   - Опять! Вот в чем дело, - жизнь вечную и подавай! Представляю, если бы ... эти не умирали.
   - Вечные комары, бессмертный гнус, - прокомментировала Айлиннэ.
   - А хотите - сказку расскажу? - неожиданно сказал Виригил.
   - Про людей?
   - Не совсем. Про братьев.
   - А сказку ли? Не трактат, не философские измышления...
   - Нет-нет, сказку.
  Лирион странно посмотрел на Виригила.
   - Хорошо, рассказывай.
  Эльфы так и разговаривали, не пользуясь языком. Впятером это было не совсем просто, зато не заснешь. Виригил уж точно не заснет.
   - Итак, сказка. Жили-были три брата - старший, средний и младший.
   - Хорошо, что не близнецы.
   - Не перебивай, Эссалар. Я же сказку рассказываю, а не трактат, мне сосредоточиться нужно.
   - Молчу.
   - И был у братьев отец.
   - Один?
   - Эссалар, ты сам сейчас будешь рассказывать.
   - Замолчи, Эссалар, в самом деле, интересно же!
   - Все, простите, больше не буду. Что там с отцом?
   - Был у них отец - один на всех. Наверное, и мать была, но история о ней умалчивает. Старший брат был самым умным, средний - ничего себе, а младший, между нами, дурачком.
  Эльфы захихикали.
   - Тише вы. Поехал как-то раз отец по делам - куда-то очень далеко, а сыновей оставил. И, видимо, на всякий случай поделил между братьями имущество. Старшему достался дом с утварью и сад. Сад, между прочим, не шуточный, там росли деревья с молодильными плодами.
   - Ого! - вырвалось у всех.
   - Да, кто съест - помолодеет. Средний брат получил деньги и драгоценности.
   - А кирку и отдельный комфортабельный забой он не получил? - не выдержал Эссалар.
   - Сдается мне, - добавила Айлиннэ, - что средний брат был бородат, волосат и приходился двум другим чуть выше пояса.
   - Не знаю - не знаю, - покачал головой Виригил. - Может быть, так, а, может, и нет. Самое смешное, что младший брат получил в наследство дырявые сапоги, пустой мешок и драную шапку.
   - Остроумный был у них папочка, - ухмыльнулся Лирион. - Он хоть объяснил как-нибудь такой фокус?
   - Нет. Поделил все, наказал сыновьям, чтоб жили дружно и уехал.
   - Дальше, как я понимаю, взял младший брат свой пустой мешок и полез к старшему в сад. Или к среднему в забой. Может быть, и сапоги с шапкой прихватил, а ну как не хватит мешка.
   - Сапоги же дырявые, - напомнил Эллиадан Эссалару.
   - Ничего, в мешок - деньги, а в шапку с сапогами - яблоки или что там росло.
   - Почему сразу яблоки... Сказано же - "плоды" - они, может быть, и не полезут в шапку.
   - Я так понимаю, что теперь рассказываете вы.
   - Нет-нет! Все, честное слово, молчим.
   - Что, Эссалар?
   - Я говорю, если мы еще что-нибудь скажем, ты можешь применить заклинание.
   - Хорошо, ловлю на слове. Младший брат не лазил ни к старшему, ни к среднему, он был, если помните, дурачок. Он нанялся в услужение к братьям.
   - Отлично, и те взяли родного брата? Да еще и дурака.
   - Взяли.
   - Они же, кажется, были умными...
   - Были. И решили, что безработным оставаться дураку нехорошо. А работу ему поручили несложную.
   - Например...
   - Воды принести, дров наколоть. Не умственное, в общем, занятие.
   - Так вот зачем я тебе, Виригил, был нужен.
   - Молчи, Лирион, ты и на это не годен. Дурак справлялся?
   - Как сказать. Носил воду - правда, когда в кармане, когда в пригоршне... Старался.
   - Плоды ему собирать не поручали?
   - Нет. Съест еще, превратится в дитятко, возись с ним.
   - Хорошо, если в дитятко, а если в две... м-м-м ...половые клетки?
   - И кто же у нас теперь исходит пошлостями, - пробормотал Лирион. - Сами-то...
   - В общем, жили братья - не тужили. Долго ли, не знаю, только приходит им однажды весть - папа их заболел.
   - А что случилось?
   - Не знаю. Может быть, до него дошло, как он распределил наследство и у него случился инфаркт. Факт в том, что отец захворал и просит сыновей добыть ему живой воды.
   - Где же они ее возьмут?
   - А папа им объяснил. В соседнем государстве жил какой-то тиран, абсолютный монарх - у него этой воды был целый колодец.
   - Торговал он, что ли водой...
   - Почти. Он мог, в принципе, дать воды в обмен на плоды, но мог и не дать. Тиран был с причудами.
   - И что?
   - Два брата посовещались и решили отправить дурачка совершать бартерную сделку.
   - Среднего надо было посылать.
   - А послали младшего. Тот пошел - с мешком, в сапогах и в шапке. И с плодами, разумеется. Идет-идет, ему навтречу старичок. "Дай, - говорит, - мне чего-нибудь поесть, добрый человек, я месяц не ел". Дурачок и дал ему плод. Идет дальше - опять старичок. "Я, - говорит, - два месяца не ел". Младший брат - снова ему плод.
   - Я чувствую, он так все раздаст.
   - Правильно, он и раздал.
   - А много у него было плодов? Мне интересно, сколько не ел самый последний старичок - лет десять?
   - Это неважно, Айлиннэ. Идет дурачок и плачет, а навтречу - снова этот старичок.
   - И тогда дурак убил старика сапогом.
   - Ты, Эссалар, может, и убил бы кого-нибудь, а дурак был мирным. Старичок говорит: "Не плачь, я тебе помогу". Смотрит дурак, а плоды-то на месте. "Чего еще хочешь?", - спрашивает старичок. "Ноги устали, - отвечает младший брат, - а идти далеко". Старичок ему в ответ: "Скажи: "сапоги, сослужите мне службу", а если я понадоблюсь, то зови: "старичок-годовичок, появись-объявись". Смотри, не забудь". И исчез. Дурак сделал как велено и сейчас же оказался очутился перед дворцом тирана.
   - М-да, интересный у братьев был папа...
   - Ходит дурак вокруг дворца, а внутрь его никто не пускает. Он и так, и сяк - нет, не пускают. Позвал старичка, а тот и говорит: "Скажи: "шапка, сослужи службу". Дурак так и сделал и стал невидимым.
   - Сразу все этот старичок не мог объяснить?
   - Эссалар, он же дураку объяснял, тот еще перепутает.
   - Прошел младший брат во дворец, - продолжал Виригил, - добился аудиенции у тирана, объяснил все, а тиран отвечает: "Я хочу жениться. Добудь мне жену, тогда и воды дам. Там-то и там-то живет девушка, вот ее-то мне и надо. Ты мне - девушку, я тебе - воду".
   - Ничего себе! - возмутилась Айлиннэ. - А девушку он спросил!
   - Нет, разумеется. Тиран никого и никогда не спрашивал.
   - И дурак согласился?
   - Конечно. В общем, он воспользовался сапогами и шапкой еще раз, пробрался к той девушке, а как быть дальше - не знает. Позвал старичка.
   - Идиот, надо было сказать: "мешок, сослужи службу".
   - Старичок так ему и посоветовал. Дурак сделал.
   - И что же?
   - И девушка оказалась в мешке.
   - Кошмар! Где ты откопал такую сказку!
   - Подожди, Айлиннэ. Вернулся дурак к тирану, вынул девушку. Тиран едва от счастья не умер, дал дураку воды и денег в придачу.
   - А девушка?
   - Что она? Тиран старый, хромой, лысый, косой, кривой. Она - молодая, красивая, веселая. Дурак смотрит - не пара они.
   - А-а, а девушка смотрит - о, дурак.
   - Да. Он, кстати, ничего себе был, не урод. Дурак и подмигивает ей - мол, хочешь со мной? Та кивает - хочу. Младший брат долго не думает, - "мешок, сослужи службу", - и тиран оказывается внутри. Дурак с девушкой выбрались из дворца и пошли домой.
   - А тиран?
   - Не знаю. Жил в мешке. Дома дурака встречают братья и едва от зависти не лопаются.
   - Средний, конечно, лопается.
   - А том-то все и дело, что старший тоже зеленеет. На деньги ему, конечно, наплевать - ему девушка нравится.
   - Навет.
   - Помолчи. Братья задумали ограбить младшего - заманили его в подвал, все отобрали и убили.
   - Что?!
   - У-би-ли. Придумал это все, кстати, старший.
   - Неправда!
   - Это сказка. Дайте закончить. Братья, сотворив такое, тихо-мирно собрались и отправились к отцу. Приехали - так и так, вот они мы, привезли тебе водички. Отец доволен, но спрашивает, где же младший. "А, - отвечают те, - потерялся где-то". И вдруг открывается дверь и входит он, этот самый младший брат - живой и здоровый. Девушка кидается ему на шею, братья едва в обморок не падают. А отец и говорит: "Рассказывай, сын". Тот все и рассказал. Братья, разумеется, отпираются. Отец слушал-слушал и говорит: "Посмотри, младший сын, узнаешь?" Хлоп - и перед ними тот самый старичок-годовичок. Оказывается, он и спас младшего брата. Живой водой побрызгал. У него и без того была.
   - Неплохо, - прокомментировал Эссалар. - Веселый все-таки у них папа и шутки у него добрые.
   - Младший брат женился на девушке, ему досталось все наследство, - продолжал Виригил, - и зажили они счастливо, и родилось у них много детей.
   - Как без этого. Что с двумя братьями, со старшим?
   - А братьев, - Виригил приподнял бровь и сделал паузу, - братьев каждого привязали к двум лошадям и пустили тех в разные стороны. Тут и сказке конец.
   - Ну и сказочка! - Айлиннэ покачала головой. - Где ты ее нашел?
   - В Эйалосе, в библиотеке при Дворце Радуги. Понравилось?
   - Очень, особенно хорош старший брат. А отец - просто прелесть.
   - Только к чему это все? - спросил Лирион.
   - А ты не понял? Это люди так о нас думают.
   - Это я понял.
   - Тут кто-то спрашивал о мировоззрении людей - так вот оно, их же собственными словами. Знаете, сколько этой сказочке тысяч лет...
   - Даже тысяч?
   - Да. Люди еще религию свою нынешнюю не выдумали, а сказка уже была.
   - Еще бы! Религия вообще не при чем, они всегда нам завидовали.
   - Они считают себя обделенными, понимаете. Они ищут счастье, ищут справедливости и считают, что если перебьют нас - найдут. Религия просто делает их сильнее и увереннее, говорит людям, что именно они правы. Поэтому они с одинаковой легкостью убивают других и умирают сами. Они уверены в том, что творят благое дело.
   - Да, нет хуже врага, чем тот, кто тоже сражается за правду, - сказал Эссалар. - Только за свою.
  Эллиадан ничего не сказал, но посмотрел на Виригила с благодарностью. Он ничего не смог бы объяснить, но хорошо помнил тревогу, отчаяние и сумасшедшую надежду, сбившиеся в строках неведомого имперского поэта. Те строки были о том же, что и сказка - о нежелании умирать.
   - Нужно сочинить свою сказку, - сказал Лирион. - Жили-были...
   - Молчи! Смотрите, они меняют караул.
  И точно, часовые менялись местами с прежде спавшими товарищами. Ждать оставалось немного. Рассвет близился. Самые сонные часы - и для людей в том числе. Дождавшись, пока часовые встанут по местам, Эссалар и Айлиннэ взялись за луки. Виригил приготовил пару звездочек. Наступила тишина, время ползло как издевающаяся улитка. Эссалар попробовал отсчитывать минуты по своему пульсу, но выходило едва ли не вдвое быстрее. А действовать нужно быстро и аккуратно, пока часовые как следует не проснулись.
   - Смотри, - Айлиннэ толкнула Эссалара в бок. - Слева.
  Эссалар пригляделся, увидел далекое обращенное к нему лицо человека и не спеша наложил стрелу на тетиву Филларота. Все затаили дыхание, часовой прошел мимо, загородил мишень, Эссалар стиснул зубы. Нет, все в порядке, не отвернулся. Тщательно прицелившись, эльф аккуратно оттянул тетиву. Эллиадан закрыл глаза. Тонкого писка и шуршания перьев почти не услышали они сами. Часовой где стоял, там и беззвучно упал.
   - Чисто,- восхищенно шепнула на ухо Эссалару Айлиннэ. - По оперение. Я следующая.
  Им вновь везло - удалось сделать целых четыре выстрела, пока люди крутили головами и соображали спросонья. Дольше задерживаться не имело смысла, - заметят.
   - Птенчики, уходите, - шепнул Эссалар, - мы за вами.
   - Давайте-давайте, уходите, - подтолкнула Айлиннэ Лириона и Эллиадана.
  Эссалар поднял лук.
   - Не дури, - остановил его Виригил. - Видишь, они и без того сюда смотрят. Не двигайся.
  Не послушать Виригила было бы верхом глупости. Трое друзей терпеливо ждали, пока внимание людей рассеется и большинство отвернется от их укрытия. Затем осторожно выползли из кустарника, встретились на той стороне и полетели за птенцами.
   - Семь - магическое число, - обернулась на бегу Айлиннэ. - Счастливое.
   - Да, - устало подтвердил Эссалар. - Но мне больше нравится девять, а лучше - одиннадцать.
   - Ничего, еще день впереди, - успокоил друга Виригил. - Успеешь. А вон и наши птенчики.
  Упомянутые желторотики обернулись, - Эллиадан был бледен как мел. Троица переглянулась с тревогой, но кроме упомянутой бледности никаких тревожных симптомов у Сэлленнэ не наблюдалось. Лирион имел откровенно сонный вид. Это навело на простую мысль - они все страшно, немыслимо устали. Напряжение разом схлынуло, и глаза сейчас же начали слипаться. Эссалар хотел что-то сказать, но вместо этого сладострастно зевнул.
   - Сероголовки летают по ночам, - усмехнулся Эллиадан. - Вы похожи на невыспавшихся сов, честное слово.
   - Сам ты сова, - возразил Лирион.
   - Ты разве не спишь? - удивился Эллиадан.
   - Сплю, - признал факт Лирион.
  Эссалар ощутил дрожь в коленях.
   - Ложились бы вы спать, птички, - предложил необыкновенно разговорившийся Эллиадан. - Вы же на ногах не стоите. Перевод энергии немного даст.
   - А как же люди, - возразил было Эссалар, мужественно борясь со сном и оттого засыпая еще больше.
   - Я покараулю, я вряд ли засну, - Сэлленнэ улыбнулся обычной своей застенчивой улыбкой.
   - А все же, - не сдавалась Айлиннэ, - случись что?
   - Вас разбужу. Берите пример с Лириона. Вот кто не сомневается.
  И действительно, Лирион уже блаженно улыбался во сне, неведомо когда успев устроиться под деревом.
   - Только без самодеятельности, - заключил Виригил, раскладывая на траве свой плащ, - и ненужного альтруизма. Чуть что - буди.
  Эллиадан кивнул.
  Эссалар хотел еще что-то добавить, но мысль неожиданно упорхнула. "Вот ведь некстати, - огорчился Эссалар. - А, пусть ее". Мысль сероголовкой перелетала с ветки на ветку. "Сероголовки не летают днем, - сообщил ей Эссалар, - они летают по ночам". И окончательно заснул.
  Эллиадан остался сидеть под деревом, прислонясь к теплому шершавому стволу. По привычке прислушиваясь к току сока внутри дерева и к шуршанию жуков под корой, Эллиадан вспоминал строки, что однажды прочел на одиноком листке, выпавшем из неведомой книги.
  Прядет судьбу веретено,
  Свивая дни как нить, -
  Один светлей, другой длинней,
  А третий юности моей
  Мечту о листьях за окном
  Не устает хранить.
  
  Тех листьях, что, слетев с ветвей,
  Не захотят уснуть,
  Не упадут и не умрут,
  А лишь сквозь пелену минут,
  Блестя одеждою своей,
  Продолжат в вечность путь.
  И шуршало, кружась, веретено, которого Эллиадан не разу не видел. И падали, не ложась на землю, листья, и слышался стук отворяемых ставней. И звучал голос - молодой и красивый, но принадлежащий старику - голос поэта, выводившего эти строки много людских жизней назад.
  
  Проснувшись, сероголовки ощутили столь зверский голод, что охотно перешли бы даже на исконный корм своих тезок. Эссалар заявил об этом вслух, Виригил с усмешкой добавил, что, мол, да - с утра нет ничего лучше хорошего жирного комара. Лирион сморщился так, словно его уже кормили комарами и возразил в том духе, что лучше бы им в свое время стать белогрудками, - те хотя бы ягоды и семена едят.
   - Эх ты, знаток, - ответил ему Эллиадан. - Мы же с тобой птенцы.
   - И что с того? - насторожился Лирион.
   - А птенцы белогрудок тоже едят насекомых.
   - О-о-о, - простонал Лирион. - Правда.
   -Сейчас-сейчас, - Айлиннэ со смехом погладила Лириона по голове (волосы уже не торчали в разные стороны, а были цивилизованно заплетены на висках в косички). - Сейчас, маленький. Папа Виригил поймает тебе муху. Эй, Виригил, бессовестный родитель, где ты там!
  "Бессовестный родитель" огляделся вокруг, точно и впрямь собрался ловить мух.
   - Не надо, - замотал головой Лирион. - Не хочу мух. Я на диете.
   - Надо, - наставительно сказала Айлиннэ. - Будешь хорошо кушать - вырастешь большой и сильной сероголовкой. А будешь капризничать, - крылышки не вырастут.
   - Да, - присоединился к игре Эссалар. - Будь хорошим мальчиком, в смысле птенчиком. Вот, посмотри, какой вкусный жучок. Открой ротик - за папу, за маму, за Виригила...
  Лирион еле увернулся от ярко-желто-полосатой букашки, и Эссалар чуть не угодил жуком ему в ухо.
   - Родители.., - хмыкнул Виригил. - Вы же его отравите.
   - Да вы что, взбесились! - завопил Лирион, отмахиваясь от заботливых друзей. - Сэлленнэ, ты что стоишь, смотришь! Вон, вон ваш птенец, - Лирион ткнул в Эллиадана, - его кормите. А я не ваш, я вообще не сероголовка, у вас галлюцинации.
   - Ну вот, улетел твой завтрак, - разочаровался Эссалар.
   - И хвала Свету. Вы двое совсем ошалели, у вас гормональный сдвиг.
   - Нет. Это нереализованные родительские инстинкты.
   - Послушайте совета, - продолжал ненакормленный птенец, - пойдите к толиннэ, а. Попросите, чтобы позволили вам создать семью. В конце концов, если даже Филландир позволил вам то, чего никому никогда не позволял, почему бы и толиннэ не согласиться. Все, как только закончится эта заварушка, мы отведем вас в Толонесфед и торжественно объявим энэль-и-хилнир. Иначе вы уже на окружающих начинаете кидаться.
   - Неплохая мысль, - согласился Виригил.
   - Да, - кивнул Эллиадан. - И пока у них нет своих детей, они усыновят Лириона.
   - Почему сразу меня? Кто у нас младший.., - Лирион споткнулся, вспомнив сказку Виригила.
   - Нет, Лириона нам не надо. Тем более, что его тоже нужно женить. Виригил, ты еще не передумал?
   - Вы не спросили, согласен ли я.
   - А это без разницы, - отмахнулась от Лириона Айлиннэ.
   - Как это?!
   - Ну хорошо, признайся, какая из частей "Дороги к счастью" нравится тебе больше.
   - Вторая! - с вызовом ответил Лирион.
   - У-у, его не женить, его лечить в самый раз, - со вздохом констатировал Эссалар. - Виригил, берешься исцелить скорбного?
   - Берусь, раз больше надеяться не на что. Можно начать со сбалансированной диеты.
   - Молчали бы о диете. Все равно ничего смешнее мух придумать не можете.
   - А для чего нам мухи? Если я еще не ослеп, то вон тот кустарник - солия. И если не запутался во времени - сейчас сэйларон.
  Первое из правил исцеления пришлось очень кстати - и не только для Лириона. Друзья - сероголовки почувствовали себя намного лучше, если не считать того, что все кроме Лириона перемазались в соке. Что же касается Лириона, то последний залил соком все вокруг себя и теперь сидел в липком и сладком кругу.
  Пора было приступать к следующей части плана - "сероголовки летают при свете дня". Работы предстояло не в проворот.
  Понять, куда ушли люди, труда не составило. И догнать их стоило лишь времени. Шли те небыстро, словно нарочно поджидали. Обогнав, как и положено по плану, отряд, сероголовки остановились. Для того, что они задумали, требовалось время и за это время отряд людей не должен был ни догнать их, ни свернуть в сторону. Наблюдать за отрядом оставили Эллиадана - как самого способного к дистанционному общению.
  Остальные вчетвером направились вперед - к Обрывам. Места удобнее трудно было найти и во всем Таннериле. А лес изменился, - вновь начали попадаться следы жестоких битв и смертельной игры в кошки-мышки. Откуда-то отчетливо напахивало гарью, впрочем - далекой.
  Первое приветствие людям от старших братьев решили устроить немного не доходя до Обрывов. Виригил, руководивший операцией, увидел подходящий огрызок дерева, полускрытый листвой, и рассудил, что вчетвером они вполне способны поднять ствол на нужную высоту. Затем друзья разыскивали замену веревкам, выкорчевывали ствол окончательно, прикидывали высоту, размах и прочее. После - упрямыми лианами долго и старательно опутывали пень, причем Лирион выказал неожиданное мастерство. Он навязал таких сложных узлов, что сам не мог понять, как это у него вышло. Поднять пень оказалось непросто. Компания исступленно тянула импровизированную веревку вверх изо всех сил, Лирион даже повис на ней, а зловредный пень поднимался нехотя, медленно, надолго зависая на одном месте. Наконец, когда Эссалар понял, что больше не в состоянии тянуть и веревка сейчас выскользнет из онемевших пальцев, Виригил поставил распорку. Веревку осторожно, еле дыша, отпустили, - Лирион упал на траву.
   - Готово, - довольно кивнул Виригил. - Идем дальше.
  Друзья осторожно, на цыпочках отошли в сторону. Со стороны ничего видно не было, сколько Эссалар не приглядывался.
   - Только бы сработало, - отчего-то шепотом сказал Лирион.
   - Сработает, - заверил его Виригил. - Если поторопимся сейчас, то можем еще успеть удостовериться.
  И они поторопились, в смысле не промедлили. Удостовериться хотелось всем, даже Виригил с трудом скрывал нетерпение (его как автора очень интересовала работоспособность собственных творений).
  Покончив с четвертой ловушкой, друзья еле отдышались. В Лесу было не жарко, но от них едва пар не валил.
   - Не знаю как вас, а меня можно выжимать, - пожаловался Лирион, - и палец болит, - добавил он.
   - Сейчас еще и ноги заболят, - пообещал Эссалар. - Бегом обратно, а то не увидим! Зря старались, что ли!
  Виригил хотел было возразить том духе, что ловушки сработают независимо от присутствия изготовителей, но Эссалар уже убежал далеко вперед.
  На премьеру они все-таки опоздали. Эллиадан, как всем показалось - очень недовольно - сообщил, что "здесь упало какое-то бревно". Эссалар едва не завопил от избытка чувств на весь лес, но рассудив, что этого лучше не делать, кинулся обнимать Виригила, а заодно и Айлиннэ с Лирионом. Друзья как раз были неподалеку от второго "сюрприза" и решили подождать.
  Отряд вскоре выполз из-за деревьев, люди не свернули в сторону, собственно, теперь им и сворачивать было некуда.
   - Что вы еще придумали? - Эллиадан появился неожиданно, он и впрямь был недоволен.
   - Смотри, - прошептала Айлиннэ.
  Люди подходили к засыпанной листьями веревке. Ближе, еще ближе... Дирот, еще один... Кто-то из солдат споткнулся, выругался... Раздался скрежещущий свист и глухой удар - авангардную пару смело с тропы мало не в овраг. Посреди тропы, перегораживая путь, лежало здоровенное полено.
  Друзья пожали друг другу руки. Эллиадан без улыбки смотрел на людей. Основная масса даже шаг не особо замедлила, - от отряда отделились двое и подошли к пострадавшим. Два коротких удара мечом - и отставшие догнали отряд.
  Эльфы перестали улыбаться. Лирион поморщился и содрогнулся.
   - И в первый раз они так же?..
   - Да.
   - Сколько в первый раз?
   - Трое.
   - Неплохо, - натянуто усмехнулся Эссалар. - Особенно, если они и дальше станут нам помогать.
   - Что же им еще делать? - удивился Виригил. - Они на чужой территории, на войне... Тем более, я же говорил, у людей особое мнение о смерти в бою. И еще, самое главное, наверное, - люди боятся попасть в плен еще больше нашего.
   - Почему?
   - Хм, я читал множество версий о том, что мы делаем с пленными.
   - Мы делаем!
   - Да, мы. Четвертование, наверное, самое простое и безобидное из всего, что там было.
   - Как мило, - прошипела Айлиннэ. - Как просто, оказывается, сочинять легенды. Списывай все свои деяния на врага, - и дело с концом.
  Эссалар промолчал, но глаза его потемнели и зубы сжались. При дневном свете султаны на человеческих шлемах были видны очень ясно, и внутри Эссалара зашевелилась раскаленная лава.
  Друзья подошли к убитым - втроем. Лирион и Эллиадан, конечно, остановились поодаль. Эссалар, преодолевая отвращение, опустился на корточки перед трупом и отвернул завернувшийся плащ человека, Виригил и Айлиннэ выглядывали из-за плеча друга. Любопытство было не с проста, Эссалар охотно отказался бы любопытствовать, но ему подумалось, что они крайне плохо знают устройство человеческих доспехов. На шлем эльф не смотрел - не на что было: удар пришелся по голове, и височная часть черепа вместе со смятым железом представляла собою неприглядную вмятину, сочащуюся кровью.
  Под плащом обнаружилась кольчуга необычайно мелкого плетения, усиленная металлическими наклепками. Рассмотрев доспех, Эссалар с сожалением убедился, что целиться придется как и раньше - по глазам, доспехи не оставляли никаких иных шансов.
  Шею убитого пересекала белая крученая нить, на ней, несомненно, висел такой же символ, что был намалеван на переносице шлема: сложенные чашечкой белые ладони. Какое отношение ладони имеют к Вседержителю, Эссалар помнил крайне смутно. То ли Вседержитель кого-то напоил водою истины, то ли что-то похожее. Эссалар, сам не зная для чего, потянул нить и почти сейчас же выпустил ее с диким ругательством. Айлиннэ и Виригил отскочили.
   - Что случилось? - не понял Лирион, глядя на изменившихся в лице друзей.
  Эссалар скрипнул зубами.
   - Что случилось... Ничего. Мы творим с пленными демоны ведают что, мы явились непрошенными в чужой дом, мы глумимся над трупами... Ублюдки Мрака! Мразь недоделанная! - Эссалар со всей силы пнул труп и, ни на кого не глядя, направился вслед отряду людей.
   - Ты чего? - охнул Лирион.
   - Ти-хо, - поймал его за руку Виригил. - Я бы еще не так сказал.
   - Да что там такое?
   - Хочешь посмотреть?
   - Не-е-ет. Так скажи.
   - Нет, - отрезал Виригил. - Это не байки и не сплетни. Идем, не стой.
  Лирион и Эллиадан переглянулись и беспомощно посмотрели на Айлиннэ. Та резко отвела назад тяжелую смоляную косу и провела пальчиком по заостряющейся верхушке уха. Эллиадан позеленел и еще раз взглянул на Лириона. "Ой, мамочки", - в панике прошептал тот.
  
  Третья ловушка вновь сработала без них - друзья лишь наткнулись на тело, неподвижно распластавшееся посреди пути. Шлем был наполовину вдавлен вовнутрь - здесь помощи посторонних явно не требовалось. Эссалар, мельком глянув на труп, кинулся вперед со всех ног - четвертая ловушка требовала личного присутствия и управления. Друзья поспевали еле-еле, даже Айлиннэ было трудно угнаться за Эссаларом.
  Добежав до места, Эссалар, Айлиннэ и Виригил встали по местам. Эссалар застыл у самого края обрыва, за деревьями, сжимая в руках "веревку". Его аж трясло от отвращения и ненависти к людям. "Вон, вон они идут, собиратели гнусных трофеев. Ублюдки, форма ушей им не нравится! "Не боитесь смерти?! - захотелось закричать Эссалару. - Сейчас забоитесь жизни!".
  Половина отряда прошла, с противоположной стороны тропинки раздался тоненький свист, и впрямь похожий на позывные сероголовки. Эссалар изо всех сил рванул самодельную веревку на себя. Ничего не произошло. То есть не совсем ничего - на отряд свалились две увесистые баклашки. Две, а не три. Эссаларова веревка застряла где-то в ветвях. Эссалар дернул сильнее. Ничего. Тогда он, разозлившись не на шутку, встал на самый край обрыва, уперся попрочнее и дернул со всей силы. В руках у него остался обрывок веревки, а сам Эссалар, отрывка потеряв равновесие, с пластом почвы начал съезжать в овраг. Третья баклашка, чуть помедлив, свалилась возле тропы, никого не задев.
  "Ах, чтоб вас всех!..", - мысленно вырвалось у Эссалара. Клочок травы, за который он цеплялся, остался у него в руках. Эссалар сделал отчаянную попытку выбраться, отчего только съехал еще больше.
  "Я падаю, помогите!", - вырвался у него мысленный вопль. Вверху затопали сапоги, свистнула стрела.
   - Эссалар, держись! - услышал он Айлиннэ. Скрываться уже не имело смысла.
  Наверху разразилась драма: друзья сначала растерялись, а, услышав Эссалара, испугались. Люди же не сделали ни того, ни другого. Они как будто ждали этого мига, мгновенно рассредоточились, взяв наизготовку луки. Пятеро направились к оврагу, остальные взяли на мушку все окрестные деревья. Скрываться не имело смысла, нужно было спасать Эссалара.
  Айлиннэ бросилась к оврагу, уворачиваясь от засвистевших со всех сторон стрел.
   - Бегите! - крикнул Виригил Лириону и Эллиадану.
  Те замерли.
   - Бегите!
   - Нет, мы с вами! - испугался Лирион.
   - Беги, идиот! - заорал Виригил, кажется, впервые в жизни повысив голос на друга.
  Лирион захлопал ресницами. Эллиадан поволок его назад, за деревья.
   - Бегите к Искристому! Мы догоним!
  Айлиннэ, добежав до обрыва, нагнулась вниз и охнула. Мгновенно упав на живот, она свесилась наполовину вниз и вцепилась в протянутую руку Эссалара.
   - Держишься?
   - Держусь!
  Комки из-под ног Эссалара буйно посыпались на дно обрыва, он вновь начал съезжать. Айлиннэ уцепилась за свисающую ветку свободной рукой, но подтянуться ей было уже не под силу.
  Стрелы просвистели совсем близко от Виригила, над самым ухом, он обернулся. Люди были в десяти шагах. Виригил взмахнул рукой, в воздухе блеснули сразу две звездочки и два ближайших воина рухнули в траву. Отступив на шаг, Виригил метнул еще пару, но одна из звездочек лишь слегка оцарапала неприкрытую шлемом скулу человека. Еще пара звездочек, и Виригил оказался рядом с Айлиннэ.
   - Держу, - сказал он, хватая Эссалара за вторую руку. Вдвоем они кое-как втащили друга наверх и не успели оглянуться как подоспели еще противники. Эльфы, включая и Виригила, схватились за луки и потратили по три стрелы каждый, прежде чем удалось оторваться от людей хоть на что-то, претендующее именоваться расстоянием.
   - К Искристому! - скомандовал Эссалар.
  Три сероголовки припустили быстрее взбесившихся зайцев - такими дикими зигзагами, что люди и стрелять вслед особо не стали - все равно даром стрелы пропадут. А вот отставать они не были намерены. Айлиннэ и Эссалар, немного сбавив темп, вновь взялись за луки. Стрелы полетели в обратном направлении - более удачно. Но стрелять на бегу, да еще задом наперед, даже у них получалось нечасто. Виригил так не умел, а звездочки берег - в основном для Лириона. Мало ли что...
  Впереди послышались голоса, троица содрогнулась - неужели Лирион и Эллиадан не добрались до Искристого.
  
  Эллиадан и Лирион честно и быстро бежали к Искристому, вернее, поначалу они ползли, а уж потом встали на ноги. Кубарем скатившись с очередного пригорка, они припустили со всех ног, только Лирион все задерживался и оглядывался.
   - Да нет там погони, не отставай, - обернулся к нему Эллиадан и вдруг осекся и остановился.
   - Что?
   - Там впереди кто-то есть.
   - Люди?
   - Не знаю. Кажется...
   - Далеко?
   - Не очень. Диротов полтораста.
  Эльфы переглянулись и направились вперед - медленно и осторожно. Через сотню диротов Эллиадан сделал Лириону знак. Спрятавшись в траве, они проползли еще немного. Теперь услышал и Лирион, - да, люди. Прижимаясь к земле и раздвинув травинки, Эллиадан увидел далеко впереди знакомые черные плащи и высокие шлемы. Только этих людей было гораздо больше. Ползя задом наперед, птенцы сероголовки мигом преодолели двадцать диротов.
   - Предупредим, - шепнул на ухо Эллиадану Лирион.
  Тот кивнул и они снова побежали.
   - Слушай, а где они? - спросил на бегу Лирион. - Они же хотели круг сделать, еще разминемся.
   - Услышим.
   - Ты услышишь.
   - Какая разница, кто. Главное, не потеряемся.
  Далеко бежать не пришлось. Впереди справа послышался, правда, лишь Эллиадану, свист стрел.
   - Вот и они, - обернулся Эллиадан к Лириону.
   - Где? - уточнил тот. - Впереди?
   - Да. А, стой... Я что-то не пойму.., и тут, и там... Тише.
  Эллидан замер, прислушиваясь. Миг спустя он повернулся к Лириону и тот понял прежде слов: "И слева тоже люди". Лирион с трудом сглотнул и облизал пересохшие губы. Ему стало страшно, непереносимо страшно и одиноко.
   - Бежим, - дернул его Эллиадан, - нужно предупредить. Наши ведь не знают.
  
  Сероголовки встретились со своими птенцами на полпути.
   - Вы куда, олухи! - крикнул Эссалар. - Там люди!
   - Там тоже! - завопили в ответ Лирион и Эллиадан.
  Произошла небольшая сумятица.
   - Где они?
   - Там, - махнул рукой Эллиадан, - примерно диротов двести. А у Искристого - еще.
   - Много?
   - У Искристого - не меньше полутора сотен. А ближе - не знаю.
  Диалог происходил на бегу под свист стрел с обеих сторон. Эссалар внезапно опустил лук.
   - Стрелы кончились!
  Виригил обернулся и стрела из его короткого лука прошила передового человека почти насквозь.
   - Эллиадан! - скомандовал Эссалар. - Дай колчан, тебе все равно без надобности.
   - Лирион, у тебя звездочки целы?
   - Да.
   - Держи еще, - Виригил отмотал повязку и передал Лириону.
   - Куда мы теперь? Спросила Айлиннэ, уклоняясь от очередного выстрела.
   - Назад, к Обрывам!
   - Но...
   - Авось дрянь эту по дороге перестреляем. А куда еще?!
   - Правильно, к Обрывам, больше некуда.
  Друзья свернули, люди не отставали. Эссалар промахнулся раз, потом другой. Во рту у всех чувствовался мерзкий металлический привкус, а Лириону живо вспоминалось бегство из плена.
  Когда друзьям начало казаться, что они оторвались, откуда-то на дорогу выскочил воин - такой же черный и с белыми ладонями над переносицей. Сероголовки попятились от неожиданности. Воин вынул меч и рухнул, пронзенный сразу двумя стрелами.
   - У меня тоже кончились! - крикнула Айлиннэ.
  Из-за деревьев слева вынырнул еще один человек, затем - еще. Сзади послышались крики. Друзья заметались на месте между деревьев. Айлиннэ отбила третью стрелу. Эссалар с Виригилом стреляли и стреляли как заведенные, но вот один из людей отбил Эссаларову стрелу, затем вторую. От удивления тот остановился, стрела прогладила волосы.
   - Провалитесь вы, выродки! - заорал Эссалар, отбрасывая ненужный лук и выхватывая меч.
   - Лирион, Эллиадан, прячьтесь! - крикнул Виригил, поняв, что скоро их окружат со всех сторон. - Не показывайтесь!
  Лирион и сам был бы рад провалиться сквозь землю.
   - Не путайтесь под ногами, - добавил Эссалар.
  Лирион и Эллиадан побежали в разные стороны, разом увернулись от стрел, едва не столкнулись, полетели на землю и кубарем скатились в какой-то овражек. Даже не овражек - канавку. Открыв глаза и убедившись в том, что они все еще, как ни странно, живы, друзья разобрали где чьи руки и ноги и выглянули меж стеблей травы.
  Ничего утешительного они не увидели. Друзья их отступали, отбивая стрелы. Впрочем, те летели куда реже прежнего. Людей было около десятка - это те, кого видно, и они тоже спешно отбрасывали луки и выхватывали мечи.
  Эссалар внезапно оступился на скользкой траве, поскользнулся, упал и как на салазках покатился под ноги воинам. Лирион вскрикнул и закрыл глаза.
   - Получи, дрянь! - услышал он и осторожно приоткрыл глаза.
  Айлиннэ стояла над Эссаларом, держа в руке меч, с клинка на траву капала кровь. Человек скорчился в шаге от нее.
   - Све-е-ет, - простонал Эллиадан, стискивая зубы. Перед глазами все поплыло.
  Когда муть и тошнота рассеялись, он как все трое его друзей отбиваются от людей, встав полукругом. Считать людей он не решился. Взглянув на Лириона, Эллиадан поспешно отвернулся, - Лирион дрожал как в лихорадке, судорожно стискивая зубы, - Виригил отбивался с явным трудом. Мечи Эссалара и Айлиннэ так и сверкали, то появляясь, то исчезая, - сказывались бесконечные часы и годы тренировок. Виригил же едва поспевал за наседающими на него двумя воинам. Лирион сделал движение подняться.
   - Ты куда?! - Эллиадан вцепился в друга, хотя ему самому больше всего на свете хотелось встать и броситься на помощь.
   - Они его убьют, - простонал Лирион, хватаясь за голову. - Ох, Эллиадан! - воскликнул он тут же. - Я просто идиот. Кретин, дурак!
  На траву полетела повязка, из нее посыпались блестящие звездочки. Лирион схватил первую попавшуюся и запустил в одного из противников Виригила. По неопытности звездочка его застряла в щеке человека, но эффект последовал немедленно. Человек заорал, дернулся, отвел меч и сейчас же упал под ударом опомнившегося Виригила.
  Лирион в приступе боевого азарта ударил ладонью по траве и схватил следующую звездочку. Эллиадан последовал его примеру. "Не обязательно кидать так, чтобы убить, - сказал он себе, уговаривая руку не дрожать, - достаточно просто отвлечь". Первая его звездочка сорвалась и не долетела до цели.
   - Ты что делаешь?! - накинулся на него Лирион. - Их же не миллион.
   - Извини, - пробормотал Эллиадан.
  Лирион больше не собирался церемониться, - третья его звездочка уложила человека на месте. Меткий стрелок едва не завопил от счастья.
  Эллиадан собрался с духом и взял вторую звездочку, тщательно прицелился, и сверкающая сталь слегка оцарапала противника Эссалара. Тот слегка дернулся и попал под меч.
   - Ну, хотя бы так, - прокомментировал возгордившийся Лирион.
  Эллиадан на четыре следующие лирионовы звездочки кинул две, он никого не убил, конечно, он заставил немного отвлечься в бою, - этого хватило. К сожалению, этого не хватало для победы. Людей, казалось, не убывало. Лирион протянул руку за очередной звездочкой и нащупал только траву. Он недоуменно посмотрел сначала на размотанную повязку, затем на Эллиадана - как будто тот мог их утаить.
  Ситуация же ухудшалась. Друзья их начали уставать, люди же особенно не торопились и не тратили сил попусту.
  Лирион и Эллиадан переглянулись. Мечом они владели в равной степени, то есть не владели вовсе, но у обоих разом мелькнула одна и та же мысль: "Если друзья погибнут, нам совсем не за чем оставаться в живых". Да и лежать и смотреть на явно неравный бой стало выше сил.
  Люди начали обходить их друзей, те сжали полукруг. Виригил был страшно бледен, глаза его расширились. Эссалар и Айлиннэ держались лучше. Внезапно Виригил остановился - силы ли иссякли, нервы ли сдали, и удар, последовавший немедленно, едва не сбил его с ног. Ни Эссалар, ни Айлиннэ на помощь прийти не могли.
   - Не-е-ет! - заорал Лирион, выкарабкиваясь из канавы, падая и вновь поднимаясь. - Держись, Виригил!
  Эллиадан, плохо соображая, что и зачем они творят, выхватил бесполезный в сущности меч и кинулся за вопящим и размахивающим клинком Лирионом. Виригил побледнел еще больше и одним страшным ударом раскроил своего противника пополам.
  Дальнейшее Эллиадан помнил крайне смутно. Все смешалось и завертелось, и не было ни цели, ни направления, ни страха, все обратилось в крики, стоны, кровь, лязг клинков и громкий неумолчный голос смерти в ушах. Вот на них бегут три человека. Вот один уже лежит, скребя траву и хрипя. Внезапно появляется бледное лицо Лириона, - глаза не голубые, а какие-то водянисто-серые. Вот Эссалар изворачивается и загоняет меч куда-то в человека аж по рукоять.
  Эллиадана совсем замутило. Вот они с Лирионом стоят у какого-то дерева, причем непонятно как они здесь оказались. В ушах у Эллиадана звон, совершенно перекрывавший все реальный звуки. Вот Виригил что-то кричит, вот Лирион поворачивается и пропадает из поля зрения. Вот что-то очень сильно и больно бьет его по затылку, до темных пятен перед глазами, до искр, до тошноты. Эллиадан сполз по стволу и прежде чем потерять сознание, краем уха зацепил дикий неестественный крик.
  Открыв глаза, он долго не мог вспомнить, где он и что с ним. С трудом подняв гудящую и налитую болью голову, Эллиадан сквозь пелену перед глазами увидел как Виригил, что-то вопя, преследует человека. Он не испугался, решив, что это галлюцинация. Виригил-галлюцинация догнал человека и принялся рубить его на мелкие части, не обращая внимания на бегущих на помощь к товарищу человеческих воинов. Эллиадан отвернулся от жуткого миража. Эссалар, отбиваясь от двух людей, что-то кричал, и по временам до Эллиадана глухо, как сквозь морской прибой, доносились слова:
   - Вернись! ... Убьют! ... Стой!
  Галлюцинация не исчезала. Виригил повернулся на голос Эссалара, и Эллиадан не узнал его. Он никогда не видел этого перекошенного и залитого кровью лица с безумными глазами неопределенного цвета. Так могла бы выглядеть разъяренная фурия - демон слепой мести. Эллиадана затрясло от предчувствия. Он посмотрел влево, где когда-то был Лирион. По крайней мере, он был где-то там. Лириона не было. Эллиадан глупо огляделся по сторонам. Не скоро он догадался сопоставить лежащий в трех шагах обрубок без головы, плавающий в крови с образом Лириона. А когда догадался, сознание вновь оставило его.
  Эссалар и Айлиннэ остались одни. Виригил упал под ударом в спину, он не слышал ни шагов, ни предупреждения. Не слышал или не хотел слышать...
  "Теперь они вместе", - подумалось Эссалару.
   - Да, - вслух отозвалась Айлиннэ.
  То ли она восприняла мысли, то ли мыслил Эссалар вслух. Эллиадан лежал под деревом без движения - без сознания или мертв?
  Люди перестали торопиться абсолютно. Они видели, что малолетние эльфы долго не продержатся и не горели желанием умирать перед лицом близкой и полной победы.
  Эллиадан открыл глаза и сразу увидел перед собою Айлиннэ, отбивавшуюся от человека с длинным черным мечом. Эллиадан сделал попытку подняться, это удалось не сразу, ноги словно состояли из пуха. Цепляясь за ствол, он все же встал. Айлиннэ увидела его, но реагировать ей было некогда. Эллиадан глянул вправо и увидел у себя в руке меч. Ничего не поняв, он вновь взглянул вперед. Айлиннэ медленно падала, держась бледными пальцами за черное лезвие. Человек рванул оружие на себя, Айлиннэ упала. Черный клинок оказался совсем близко. Человека Эллиадан больше не видел, он видел лишь темное надвигающееся лезвие, с которого капала кровь Айлиннэ. Он поднял свой меч, заслоняясь, страшный удар по правой руке заставил его выпустить оружие. Но Эллиадан даже и тогда не понял, что случилось. Перед глазами у него была Айлиннэ, которая то и дело сменялась Лирионом - живым и улыбающимся. Левую руку обожгло словно огнем, она обвисла.
  "А ведь меня убили", - отрешенно и равнодушно подумал Эллиадан. Глаза его закрылись сами собой. Он не видел как человек занес клинок для последнего удара. Не видел как Эссалар в отчаянном прыжке сбил человека с ног и буквально пригвоздил его к земле. Как почти поднялся, но сейчас же упал на бок, хватаясь за рукоять кинжала, торчащего из груди.
  Эллиадан не видел и не слышал ничего. Сознание покинуло его и крылатой сероголовкой понеслось на встречу к друзьям.
  
  Глава 6. Воздаяния.
   - Держись, Ванадил! Слышишь меня, - держись!
  Подобные слова Филландиру приходилось повторять каждые несколько минут, когда у тяжело опирающегося на его плечо эль-хилари начинали дрожать колени. Они продвигались очень медленно, но все равно через каждые двести диротов им приходилось останавливаться и отдыхать. И не мудрено - Ванадил спотыкался на каждом шагу, шатался и дважды за последний час, несмотря на все магические ухищрения своего командира, почти терял сознание. Лечение никогда не было сильной стороной Филландира, а рана оказалась серьезной. Не смертельной, но опасной и тяжелой. Поэтому Филландир и спешил насколько это было возможным, чтобы успеть вовремя найти хоть кого-нибудь, смыслящего в целительстве. Хоть кто-нибудь, кроме них двоих должен был выжить!
  О том, что вот уже сутки кряду им не встречается ни единой живой души - лишь трупы да выжженный Лес, Филландир не думал. Равно как и не гадал об исходе битвы. Он думал лишь о том, чтобы двигаться по возможности аккуратнее и не причинять Ванадилу еще большей боли. Появись хоть что-то потенциально опасное в радиусе диригела, Филландир непременно заметил бы.
  У Ванадила внезапно подогнулись колени - так резко, что Филандир едва не упал вместе с другом. Дэллирэ осторожно уложил Ванадила на втоптанную в землю траву, пристроив его голову на трупе человека и опустился рядом. Ванадил был бледен до синевы, дыхание стало частым и судорожным, а правая рука неподвижно прилипла к боку. Филандир аккуратно, но твердо отвел ее в сторону, шепча одновременно заклинание. Повязка пропиталась кровью, словно все прежние заклинания пропали даром. Размотав тряпку, Филландир осмотрел рану и поморщился.
  Необходимо было подобрать заклинание посильнее, а еще лучше - провести перевод энергии. Но задуманное не вышло: отчего-то энергетический перевод, и без того трудный для Филландира, сегодня не получался совершенно. Более того, Ванадилу словно сделалось еще хуже. Пожав плечами, дэллирэ перешел к более радикальным мерам. Приложил ладонь к открытой ране и хорошо поставленным голосом скомандовал:
   - Эйа-нэ! Эйа-нэ-филлар!
  Ванадил содрогнулся и застонал. Филландир приподнял ладонь, - поверхность раны запеклась, покрылась тонкой корочкой.
   - Прости, - сказал главнокомандующий без какого-либо сожаления в голосе, - лучше потерпеть, но жить, чем наоборот.
  Оглядевшись, Филландир встал и оторвал полу рубашки лежащего в трех шагах от Ванадила мертвого эльфа, чья рука сжимала меч, - клинок уходил под доспех скрючившегося рядом человеческого тела. Ванадил выдержал перевязку, не теряя сознания. Идти пока не представлялось возможным, Филландир сел на землю рядом с другом.
   - Отдохнем, - сказал он Ванадилу. - Нам еще идти и идти.
  Ванадил издал невнятный звук вслух, а в голове Филландира прозвучало:
   - Спасибо.
   - Не оскорбляй меня и не городи ерунды. Ты - мой друг.
  Это была правда, причем меньшая ее часть. Ванадил был не просто другом, он был другом лучшим и практически единственным. Да, Ванадил был чистым эль-хилари, а северянам дэллирэ всегда симпатизировал. Они в большинстве своем обладали всем набором качеств, ценимых Филландиром. Хладнокровны, смелы, рассудительны. Эль-хилари составляли половину командования и регулярной армии, но Ванадил был все равно чрезвычайно трудно заменим.
  Да, Филландир хорошо знал семью своего друга, - брат Ванадила командовал армией всего Хилирила и относился к редчайшей категории тех, кого Филландир признавал равными себе и кого готов был всегда принять во внимание. Из ныне живущих к таким относились лишь толиннэ, если же вспомнить ушедших, то к списку добавлялись пресловутый Ирридиль из Фор-Адона и Феордал, покуда был в своем уме. Ванадил прекрасно знал, что не входит в перечень избранных и нисколько о том не жалел. С равными Филландир не дружил, он уважал их и признавал их мнение - только и всего.
  Возраст у Филландира и Ванадила также почти совпадал, но мало ли что у кого совпадает. У Филландира было огромное количество преданных, испытанных воинов, которые уважали дэллирэ и которых ценил он сам. У Филландира были родственники, были соратники и единомышленники, но Ванадил был много ближе, он был другом.
  Очнувшись от раздумий, Филландир решил идти дальше. Поначалу дело шло неплохо, в довольно резвом (при теперешнем положении) темпе они одолели около диригэла и углубились в лес. Картина не менялась: те же обожженные стволы с сохранившейся кое-где листвой на макушках, черный прах вместо травы под ногами и трупы, трупы, трупы... Именно зарево этого пожара они видели трое суток назад, а оставляли они Лес зеленым и живым...
  Филландир взял немного в сторону и вскоре перед глазами зачернело одно из самых живописных мест Таннэрила, теперь таковым не являющееся - окрестности Лунного. Ванадилу становилось все хуже, но Филландир твердо решил добраться до родника. Ванадил что-то бормотал, кажется, ругался; его шатало, словно пьяного. "Сволочи, - разобрал Филландир, - сволочи ... изверги... Возьми меч и бейся. Встань и бейся! Ублюдок...". Дэллирэ невесело усмехнулся и мысленно поразился тому, что его друг - в бреду и полуобморочном состоянии еще умудряется переставлять ноги.
  С родником ничего, конечно, не сделалось, и свойства воды, надо полагать, сохранились. Филландир наполнил фляжку и, прибавив к воде несложный наговор, заставил Ванадила выпить немного. Ванадил поперхнулся пятым глотком, закашлялся, на повязке немедленно выступила кровь. Его затрясло в ознобе, поднялся нешуточный жар. Филландир быстро снял плащи с нескольких трупов, не разбирая - эльфов, людей ли и закутал во все дрожащего и стучащего зубами Ванадила. Перевод энергии вновь не удался, Филландир прекратил попытку, едва начав - меловая бледность его друга приобрела было какой-то мертвенно-синюшный оттенок. Прекратив бесплодные попытки, дэллирэ прочитал одно за другим противовоспалительное, болеутоляющее и усыпляющее заклинания и не без труда взвалил Ванадила себе на спину.
  Идти пришлось долго. И труднее, чем представлялось. Филландира начало слегка покачивать от усталости, когда ему привиделся зеленый просвет в черном обглоданном огнем частоколе деревьев и что-то мелькнувшее впереди. Он остановился, сквозь бессвязное бормотание и стоны над ухом расслышал далекие голоса и шорох пепла под чьими-то ногами. Через миг Филландир вздохнул с облегчением - (пусть он и дэллирэ, пусть и лучший воин среди своего народа, а перспектива сражаться с неведомым числом людей, когда друг едва дышит, его прельщала мало) и двинулся навстречу голосам.
  Дэллирэ встретился с уцелевшими собратьями на границе живого, хоть и очень встревоженного леса. Пятеро эльфов смотрели на главнокомандующего как на восставшего из мертвых, не в силах ничего сказать. Глядя на покрытые кровью, копотью и грязью лица, Филландир еле узнал их обладателей. Двое были с центрального фланга, трое - с юго-восточного. Надо полагать, ни того, ни другого флангов более не существовало.
  Эльфы наконец ожили, двое из них подхватили Ванадила, - лица их помрачнели.
   - Нужен хороший целитель, - хрипло сказал Филландир.
   - Айдэллисс подойдет? - ответил лучник с центрального и улыбнулся потрескавшимися губами.
   - Она жива?!
   - Более того, дэллирэ, она здесь. Мы помогаем ей.
   - Легкораненые, так? - Филландир разглядел пятна на одежде и то, как неловко держит руку один с юго-восточного. - Где же те, кто ранен тяжело? Или таких попросту нет?
   - Ты почти прав, дэллирэ, - вздохнул лучник, - живых и вообще немного, а еще мы не успеваем... Слишком поздно, для многих бывает уже слишком поздно.
  Филландир кивнул в знак того, что слышал и что добавить ему нечего. Эльфы не спрашивали его о выживших - и так все было ясно.
   - Есть вести от толиннэ?
   - Нет, с севером нет сообщения.
   - Хм.., а хоть сколь-нибудь достоверная информация о потерях?
   - Из подразделения Хираидила выжил, кажется, только я, - начал центральный лучник.
   - Да, видимо так, - поддержал его соратник с того же фланга. - Из всего центрального фланга я видел живыми ... э-э ... шестерых, но двое в тяжелом состоянии...
   - С нашей стороны.., - воин с юго-восточного крыла что-то подсчитал, - пятнадцать, может быть... Это те, о ком я точно знаю...
   - А юго-запад? Линтиса не видели?
  Эльфы переглянулись.
   - Нет, - ответил один наконец со странным выражением лица, - но, говорят, оттуда некого ждать.
   - Люди прошли Лес насквозь? - спокойно уточнил Филландир.
   - Практически. Говорят, что их все-таки остановили, но такими потерями...
   - Это уже понятно, - сквозь зубы процедил дэллирэ, внезапно свирепея, - там и останавливать, можно сказать, некому было... Как люди прошли на запад? Что с Миортолом?
   - Миортол уцелел, это абсолютно точно.
   - Хорошо. Скоро должна появиться Айдэллисс?
   - Да. Не хочешь ее ждать?
   - Не могу. Я не могу рассчитать хоть какой ни на есть план, не зная ничего о наших силах. Хорошо, если толиннэ вернутся... В противном случае нам придется рассчитывать на себя.
   - Мы готовы! - вырвалось у всех собеседников дэллирэ разом.
  Филандир вполне их понимал - если выбирать между битвой ни на жизнь, а на смерть и поиском оставшихся в живых родных и друзей, будучи не в силах оказать помощи, дэллирэ выбрал бы первое.
   - Достало бы мечей, а кому их держать - еще есть.
  Филландир обернулся на шаги сзади прежде, чем прозвучали слова:
   - А для меня меч найдется?
   - Айдэллисс!
   - Да, Филландир, она самая, - целительница тряхнула растрепанными волосами и улыбнулась. - Ты ... вернулся, - добавила она тихо минуту спустя, неотрывно глядя на Филландира.
   - Вернулся.
   - Хвала Свету. Надежда не угасла.
   - Надежда никогда не угасает, если только специально ее не затаптывать.
  Айдэллисс растерянно кивнула, но сейчас же спохватилась и склонилась над Ванадилом.
   - Мы пойдем, - тихонько сказал лучник с центрального фланга, - Айдэллисс...
  Целительница молча, не глядя протянула помощникам связку искателей - среди груды серых и мертвых вспыхивали несколько пурпурно-красных, мерцающих... Эльфы, на ходу разбирая цепочки, отправились на поиски, - Айдэллисс на миг подняла голову и посмотрела им вслед с болью и тоской.
   - Серьезная рана, - сказала она, когда они с Филландиром остались вдвоем - Ванадила за присутствующего было счесть крайне сложно. - Артерия ... и печень задета... Что ты предпринимал?
  Филландир описал весь свой небогатый арсенал в области валеомагии. Айдэллисс покивала, сосредоточенно касаясь раны в определенных местах и шепча заклинания.
   - Вода есть?
   - Из Лунного, - пояснил Филландир, протягивая фляжку. Не возьми ее Айдэллисс тотчас же, Филландир расплескал бы воду. Его вдруг пронзило то же чувство, что и на поле битвы - внезапный жар, боль как от ожога и ощущение близости открытого пламени.
  Главнокомандующий осторожно потянул цепочку, уходящую под кольчугу. Вот что это было! Искатель пылал как костер, только что искры не летели. Оставалось удивляться, что Филландир обжегся об него лишь раз. "Пусть будет вместо талисмана, - вспомнились слова. - Для победы, для возвращения".
  "Вот я и вернулся", - ошеломленно подумал Филландир, пряча искатель под кольчугу. Когда еще Феордал утверждал, что Эллиадан обязан стать предсказателем?.. Вот и он стал... И Филландир теперь тоже обязан...
  В этот момент Ванадил открыл глаза. Филландар сделал шаг к другу и помог подняться Айдэллисс. Целительница слегка оперлась на предложенную руку, встала, брови ее нахмурились.
   - Филландир, ты не ранен?
   - Нет, ни царапины.
   - Очень странно.., - как бы про себя сказала Айдэллисс, не выпуская пальцев дэллирэ, - хотя ... когда ты последний раз спал?
   - Неделю назад.
   - Думается мне, неделю назад ты мог разве что закрыть глаза на несколько минут, - Айдэллисс хотела что-то добавить, но передумала.
   - Не было времени, - пояснил Филландир, не понимая, что волнует целительницу.
   - У тебя никогда его нет.
   - Верно. А сейчас еще меньше обычного.
   - Да, я слышала... Куда ты сначала?
   - На юго-запад, я лично хочу убедиться в слухах о судьбе резерва. Как раз по пути что-нибудь узнаю. Если найдутся живые, дам тебе знать, - Филландир кивнул на Игнарсиль на безымянном пальце своей правой руки.
   - Хорошо.
   - Могу я поговорить с Ванадилом?
   - Если я скажу -нет, ты же все равно поступишь по-своему... Ты - можешь, он - нет. Вслух - тем более.
  Айдэллисс учтиво отошла в сторону, Филландир склонился над другом. Глаза того стали вновь ясными и умными, ни тени бреда не осталось в них.
   - Спасибо.
   - Я еще раз тебе говорю, - мысленно произнес Филландир, - не оскорбляй меня подобной благодарностью. Молчи, не трать силы.
   - Тогда и ты не молчи. Что с Лесом, что с ... Вы говорили о резерве ... далеко ли прошли люди?
   - Люди прошли Лес почти насквозь - по слухам. Опять же по слухам, кто-то из эль-марди их остановил, кажется, Линтис. Да, я и сам понимаю, какой ценой. Я пока ничего не знаю - слухи, сплетни, недомолвки - некому собирать достоверные сведения. Этим займусь я.
   - На юго-западе - я правильно расслышал.
   - Не только, но там в первую очередь.
   - Почему?
  Филландир промолчал.
   - Говори.
  Филландир, все так же молча вынул из-под кольчуги искатель. Ванадил поморщился - настолько нестерпимым стали свет и жар, исходящие от алого пульсирующего шарика.
   - Жизнь продолжается...
   - Нет, - Филландир был предельно серьезен. - Начинается заново.
   - Могу...
   - Ты - можешь. Это искатель Эллиадана, сына...
   - Грешно смеяться над ранеными, дэллирэ. Я хоть и воин, но кто такой Эллиадан - знаю.
   - Недурно, с памятью все в порядке, - усмехнулся Филландир.
   - Ты же не брал искателей...
   - Не брал, верно, но этот мне дали так, что не взять было бы кощунством. И самоубийством, как я теперь понял. Мне надо спешить, - Филландир поднялся.
   - Да, поспеши, цвет уже алый... Я думаю...
   - А ты не думай, - вслух посоветовал Ванадилу Филландир. - И выполняй указания Айдэллисс, а то я тебя знаю... Если по возвращении Айдэллисс не скажет мне, что ты, помощник дэллирэ, не спал все время как убитый, я разжалую тебя в рядовые. Ты меня тоже знаешь. Айдэллисс, ты слышишь?
  Целительница улыбалась.
   - Изверг, - неслышно шепнул Ванадил и закрыл глаза.
  
  Путь на юго-запад много времени не занял - Филландир почти не останавливаясь бежал по следам людей, прорвавших оборону с юго-востока. Телепортироваться он не мог - силы не те, да и не дает искатель установку на телепортацию. Горячка недавнего боя никак не хотела оставлять главнокомандующего - и он бежал вперед, не обращая внимания на физическую усталость.
  Искатель не давал сбиться с пути, бился и трепыхался под кольчугой как живой, натягивающаяся цепочка начала натирать шею. Лишь однажды Филландир сделал остановку - у Искристого, наполнить возращенную фляжку.
  Лес по пути был нетронут, такой же зеленый как и раньше, но чем дальше к юго-западу, тем больше становилось трупов. Да, это была та часть резерва, что ушла с Линтисом и Келлевиром; эль-марди организовали несколько кругов обороны, но что для людей оборона южных эльфов, народа, который не представляет с какой стороны к мечу подходить и что с ним делать.
  Оставаясь внутренне спокойным, Филландир все же отметил - на тела погибших эль-марди смотреть неприятнее всего. То ли дело в том, что именно южан дэллирэ никогда прежде не видал погибшими в битве, то ли в том, что красота и смерть - понятия слабо совместимые и дико было видеть голубые глаза остекленевшими, а знаменитые золотистые волосы слипшимися от черной крови. А, может быть, почудились главнокомандующему в мертвых искаженных лицах упрек и непонимание.
  Искатель вдруг резко дернулся, Филландир свернул и через минуту оказался на когда-то зеленой поляне, теперь напоминающей бойню. Впервые со времени вестей из Аривэльда в душе Филландира что-то болезненно шевельнулось. На трупы даже и своих собратьев он не реагировал никак, но здесь были дети! Мало того - знакомые дети. Не только ему, давным-давно обратившему внимание на Эссалара и Айлиннэ, но и всему Таннэрилу.
  Дэллирэ обвел взглядом поляну и поморщился от отвращения. Насколько же выродившейся расой нужно быть, чтобы поднять руку на детей. И не просто руку, а с мечом и с намерением убить. На какой же ступени развития должно находится существо, способное убить ребенка, да еще так.
  Филландир, брезгливо обходя человеческие тела (умело дети сражались, ничего не скажешь), подошел к высокому дереву почти в центре поляны. Он нашел того, кого искал. Эллиадан лежал под деревом в крайне неудобной позе, неловко запрокинув голову, без сознания, но живой. Искатель совсем взбесился от близости хозяина, Филландир снял цепочку и намотал ее на запястье Эллиадана. Кроваво-алый цвет почти тотчас же сменился матово-розовым, искатель выполнил свое предназначение.
  Левую руку Эллиадан прижимал к груди, рукав потемнел от запекшейся крови, Филландир одним движением порвал заскорузлую ткань и осмотрел рану. Странно, что при таком ранении Эллиадан совершенно не изошел кровью... Пристроив его поудобнее, Филландир промыл водой из Искристого аккуратный глубокий разрез на внутренней стороне предплечья и провел рукой по ране - туда и обратно.
   - Эйа-нэ-филлар! - громко произнес дэллирэ хорошо получающееся заклинание.
  Эллиадан вскрикнул и открыл глаза. Края раны закрылись, но выглядели обожженными. Филландир посмотрел в уже виденные им огромные, несоразмерные по лицу фиолетовые глаза. Эллиадан еще не вполне очнулся, потому взгляд его был полусонным и по-детски наивным. Аккуратно поддерживая мотающуюся голову своего подопечного, Филландир напоил Эллиадана из фляжки. Отняв ладонь от серебристо переливающихся волос, он увидел на ней пятно крови, но ничего страшного не обнаружил - просто мальчишка основательно ударился о ствол. Закончив "лечение" Филландир уселся рядом с Эллиаданом и прислонился к теплому дереву.
   - Ты вернулся, - прошептал тот еле слышно.
   - Вернулся. Спасибо тебе.
   - Я знал... Знал, что ты вернешься. Тебя нельзя было убить. Не знаю ... что-то произошло ... что-то изменилось ... смерть сама тебя боится.
  Филландир подумал о начинающемся бреде, но вслух сказал:
   - Ты, оказывается, предсказатель. Твой искатель очень помог мне в бою.
   - Ты тоже, ведь ты его взял. Так было нужно, - Эллиадан помолчал. - Филландир, скажи, людей остановили? - спросил он замирающим голосом.
   - Точно не знаю, но все пока говорит за то, что да.
   - Не я... Только не я... Я никого не остановил, я наоборот...
   - Не думай об этом.
   - Как же.., - Эллиадан посмотрел на Филландира с таким отчаянием, что дэллирэ стало горько. - Я...
   - Не всем суждено стать воинами, не всем дано убивать других, - Эллиадан помотал головой, Филландир его прервал. - И ни слова больше, тебе вредно говорить. Я свяжусь с Айдэллисс.
  Эллиадан послушно замолчал, но выражение его лица не изменилось. Филландир понимал, что смерть друзей, которая произошла на глазах у Эллиадана может обойтись тому много дороже ранения и потери крови. Неразлучная компания заменяла юному гению семью и, кроме того, друзья, кажется, были единственными за исключением толиннэ эльфами в Таннэриле, которым Эллиадан сам по себе был дороже, нежели весь его непостижимый Дар.
  Филландир перевязал рану, для чего оторвал и второй рукав эллиадановой рубашки и быстро прочитал два различных по действию обезболивающих заклинания. Эллиадана затрясла внезапная дрожь, глаза еще более расширились и заблестели.
   - Айдэллисс! - мысленно позвал Филландир, поворачивая перстень с Игнарсилем и вглядываясь в непроницаемую черноту камня. - Айдэллисс, отзовись!
  Эллиадан, потеряв равновесие, прислонился к главнокомандующему, его лихорадило все сильнее. Краем уха Филландир слышал еле уловимый шепот, приобретающий окраску горячечного бреда.
   - ...как листья на ветру. Почему кто-то живет, а кому-то умирать? Мы пережили свое, мы не нужны миру... Почему? Почему я не смог? Я не хотел.., я не боюсь.., я...
  Необходимо было добраться до Искристого - там хотя бы проточная вода, и подождать Айдэллисс. Оставить Эллиадана невозможно, заклинания придется поддерживать, иначе шансов не останется. А Эллиадан нес уже явную несусветицу.
   - Кровь... Почему везде кровь? Я не слышу звезд, я не слышу света. Нет-нет, не слышу, только кровь и зеленые листья. Они поют... Нет, это не я! Нет, нет, замолчи. Больно, и листья падают.
  Филландир приподнялся, Эллиадан завалился на бок. Филландир подхватил его и коснулся лба. Жара не было, но реакция Эллиадана превзошла все ожидания. Он содрогнулся и стал вырываться из рук. Осторожно уложив раненого на траву, дэллирэ открыл фляжку и поднес ее к губам Эллиадана.
   - Нет! - взвизгнул тот, будто его пытались напоить расплавленным свинцом.
  Филландир в растерянности отступил. С Эллиаданом творилось что-то непонятное и страшное - он скорчился, словно от непереносимой боли, на лбу выступили капли пота. Левую руку он судорожно прижимал к груди, а правой, такое чувство - пытался закрыть и глаза и уши одновременно. Внезапно Эллиадана скрутило судорогой, да так, что он вскрикнул. На повязке выступило размытое алое пятно. Филландир, как ни совестно ему потом было признаваться себе в этом, в первый миг даже испугался. Он не понимал, что происходит и забыл про Айдэллисс и Игнарсиль. Эллиадан пытался бороться с сотрясающими его спазмами, но где там, - в глазах его появилось отчаяние, он тоже не понимал. Следующая сильная судорога заставила Эллиадана выгнуться дугой, а затем свила в клубок. Эллиадан закричал. Этот крик и привел Филландира в себя.
   - Айдэллисс! - мысленно выкрикнул дэллирэ. - Отзовись! Ты мне нужна! Айдэллисс!
  Судороги закончились так же внезапно, как и начались. Эллиадан неподвижно замер на спине, устремив широко открытые невидящие глаза в небо. Филландир наклонился к нему. Где-то он такое уже видел... Лицо стало восковым, мертвым, невероятного оттенка, а глаза!.. Они сохранили фиолетовый цвет, но стали прозрачными словно два аметиста и приобрели какой-то льдистый блеск. В глубине души Филландир поразился, почему он не видит сквозь них того, что происходит в голове Эллиадана. В следующий миг он поразился собственной глупости. Это не агония, это не припадок! Это - инсайт!
  Мысленно продолжая поиск целительницы, Филландир сложил все за и против. Выходило против. Инсайты плохо переносятся даже взрослыми и здоровыми, а какие шансы выйти из него есть у раненого ребенка, да еще отличающегося повышенной чувствительностью. Сам он, видевший инсайты прежде, не понял и ужаснулся, а несчастный мальчишка, должно быть, чуть с ума не сошел. Все чувства во время проникновения обостряются едва ли не вдесятеро и появляются какие-то новые. Каждый вдох, каждый звук, говорят, причиняет боль, малейший луч света...
   - Филландир! - раздался знакомый голос внутри.
   - Айдэллисс, ты мне нужна.
   - Ты уже на месте?
   - Да.
   - Есть живые! Я пришлю Дариэль, я не могу отлучиться...
   - Нет, ты нужна мне сама. Очень тяжелый случай.
   - Что такое?
   - Инсайт.
   - Что?!
   - Да, инсайт. Прибавь к нему ранение, потерю крови и небольшой возраст.
   - Кто?
   - Эллиадан.
   - О-о-о... Давно началось?
   - Только что закончилось проникновение.
  
  Эллиадан еще не вполне очнулся, и реальность мешалась в его сознании со снами и видениями инсайта; прошлое с настоящим и будущим кружились водоворотом, а мысли то появлялись, то рвались и исчезали, не оставляя и следа.
  Кровь ... война...
  Мягкая зеленая трава, а над головой качаются листья толонесов...
  Айлиннэ - только лицо - белое-белое, без кровинки с пустыми темными глазами... Кровь, стекающая с темного клинка...
  Феордал - живой, в полном уме - он улыбается ему и говорит голосом Кириэль: "Молодец! Третья ступень. Молодец, Сэлленнэ, очень хорошо".
  Виригил с помощью магии красит волосы Лириона во все цвета радуги. Лирион блаженно жмурится.
  Кровь... Боль, дикая боль... И такой же дикий крик в ушах.
  Мама, какой он ее никогда не видел - с распущенными золотыми волосами до земли, в ярко-голубом платье, в венке из голубых цветов. Прекрасная как рассвет над Виринеллом, она весело смеется, срывает с головы венок и, смеясь, бросает его неведомо куда. Венок, высверкнув на солнце, улетает из поля зрения.
  Иридэль, сидя посреди кустов валы, серьезно говорит: "Так нельзя. Никогда так больше...".
  "Никогда, ты слышишь, ни-ког-да не повторяй такого, - голос Феордала холоден и суров как сталь, и так же ранит. - Даже спасая свою жизнь. Ты не в праве менять мир по своей прихоти, он принадлежит не только тебе. Ты - не Творец. Ты - достаточно необычное, но творение, одно из многих мириадов других, таких же значимых".
  Искатель раскачивается на цепочке - маленький ярко-розовый шарик. Филландир с алой лентой в волосах и кровожадной усмешкой вурдалака. Кровь... Кровь брызжет во все стороны, Филландир хохочет. Искатель раскачивается и постепенно становится пунцовым, заслоняя собою весь мир.
  Боль. Боль и пустота глубоко внутри - не дотронуться, не остановить, не унять. Босые ноги ступают по золотистым листьям, по пожухлой траве, по камням, по песку. По изумрудно-мутно-зеленому гладкому полу, идут ровно и упруго. Внизу открывается простор и далекие сине-белые брызги. Шаги не замедляются, мир переворачивается и сине-зеленая пена стремительно бросается вперед.
  "Танириэль, - голос отца дрожит и прерывается, - Танириэль... Я с ума сойду от счастья! О, Свет! Ну, что ты... Что ты.., не плачь.., не надо... Я тебя люблю, слышишь. О, Свет, нас теперь трое. Даже не верится... Эй, все слышат! Я люблю!..".
  Эссалар, сжимающий холодеющими пальцами рукоятку кинжала, торчащего из собственной груди. Пальцы скользят по рукояти, словно пытаются вырвать кинжал, но срываются. Кровь... Крики - далекие, как из-под земли.
  Он падает, падает, падает. Темнота колышется вокруг огромными крыльями, он пытается замедлить падение, но тщетно. Внезапная ослепительная вспышка, и тело отказывается служить ему, а все чувства сходят с ума. Страх сковывает его сильнее боли, и он вновь падает. Падает и падает. Вверху гаснет кусочек неба и кто-то зовет его, но он падает. Падает в колышущееся внизу безвременье, в острые осколки былых и будущих событий, в кромешный ад чужой памяти и непрожитых еще жизней.
  Тишина. Только по временам словно ветер доносит обрывки слов и фраз, но смысл все равно ускользает.
   - Нет. Нельзя. Ты ничем сейчас не поможешь ему, Филландир ... Можешь помочь другому ... нет, не ослышался.
  
  Никогда еще у Айдэллисс не было подобного пациента, никто прежде не требовал от нее такой самоотдачи и ни за кем уход не был так прост.
  Целительница улыбнулась, глядя на Эллиадана. Спит. Уже трое суток как он спит. И все, и больше ничего не требуется. Нет такого целителя, кто сравнялся бы могуществом с силой, обитающей в столь хрупком на вид пристанище. Эта сила все сделает сама и очень скоро. Скоро Эллиадан проснется и будет почти совсем здоров, хотя мог умереть. Должен был умереть - по всем законам, известным Айдэллисс и не только ей. Невозможно выжить, потеряв две трети крови, да еще находясь в инсайте. Так же невозможно, как вернуться с битвы, где приходится десять на одного, не получив ни единой царапины. Так же невозможно, как выжить в захлопнувшихся челюстях капкана, куда завела их судьба.
  Но они выжили - ничтожная часть, чуть более одной сотой, тем не менее есть еще эльфы в этом мире. И Филландир вернулся живым и невредимым, хотя его никто не ждал. По этому закону, опровергающему все остальные правила, Эллиадан, вместо того, чтобы тихо скончаться от шока и потери крови, сопротивлялся почти трое суток. Этих шестидесяти восьми часов Айдэллисс не забыть никогда, она всерьез полагала, что поседеет вроде смертной и изрядно удивилась, не обнаружив в путаных каштановых прядях ни единого седого волоска.
  Сначала они и Арилэй с минуты на минуту ждали агонии и смерти, затем ждать стало некогда. На вторые сутки они наконец осознали, что Эллиадан еще не умер, но ни удивляться, ни разбираться было так же недосуг. На третьи сутки, обессилев до предела, целительница и толиннэ обнаружили причину невероятной стойкости Эллиадана - им бы удивиться, да сил не осталось. Окажись у Эллиадана по два комплекта рук и ног, они и тогда бы не обратили внимания, что же говорить об энергетических каналах.
  Эллиадан беспокойно пошевелился и что-то беззвучно прошептал. Айдэллисс склонилась над ним, но он уже вновь крепко спал. Да, инсайт еще не отошел. Но, проснувшись окончательно, Эллиадан не будет ничего помнить. Ничего. И это очень хорошо.
  Айдэллисс отошла от Эллиадана и вышла из палатки. Мысли ее возвращались к тем, кто без ее помощи обойтись не сможет. А таких много... И слишком мало. Айдэллисс с радостью отдала бы что угодно, даже и свою вечную жизнь, будь раненых больше. Но нет, к несчастью, абсолютному большинству эльфов ее помощь не понадобиться более никогда.
  Мысли целительницы бежали по нескольким путям, она привыкла думать о многих вещах одновременно.
  "Свет, до чего страшно... Мы - ничто, пылинки, давние воспоминания былых дней. Сгинем, никто не заметит".
  "Можно попробовать экстракт звездогляда в пропорции один к одному с вытяжкой корня землемеры...".
  "Проверить ауру Филландира... Уж не мерещится ли... Был ли он у Линтиса?".
  "Для заклятий фон чересчур неблагоприятный, не помогут.., разве что...".
  Не обращая внимания больше ни на что, Айдэллисс быстро направлялась туда, где была нужнее всего.
  
  Филландир чувствовал себя на редкость мерзко, он почти не контролировал собственные поступки. Откуда-то из глубины вздымались раздражение, злость и ненависть - ко всему и вся. Нервы были натянуты туже тетивы Дириантола, а напряжение все росло. Состояние напоминало ожидание близящейся смертельной битвы, когда еще некого разить, но враг уже близок. В самой же битве Филландир раздражения не испытывал, напротив, он был почти счастлив. Страх людей при виде неотразимого клинка дэллирэ, кровь, испачкавшая сталь, каждая человеческая смерть приносили жгучее наслаждение. До поры до времени.
  Филландир не помнил, как повернулось время и изменилось пространство, он воспринял это как должное. Исчезли поле битвы и далекие деревья Таннерила, взметнулись вверх ослепительно белые стены Тир-ан-Аривэльда и трава под ногами обернулась мостовой пестрого камня. Филландир не видел, как и кого он разит, не видел, что от него начинают пятиться собственные воины. Те, что еще оставались к тому времени в живых. И только Ванадил не отступил не на шаг, хоть выражение лица дэллирэ испугало и его. Филландир не слышал предостережений, не слышал ничего, кроме криков на эльфийском и имперском. Ему казалось, что он узнает голоса. "За Аривэльд!". "Смерть эльфам!".
  Мостовую заливает кровь - и эльфийская, и человеческая. Трупы людей и эльфов - вперемешку. Филландир замедлил движение клинка, ему показалось... Нет, не показалось: если трупы людей оставались нетронутыми, то эльфийские... Тучи сгустились в сознании дэллирэ, словно сквозь черно-алую пелену видел он как его собратья сражаются за каждую пядь скользкой от крови мостовой, за ступень лестницы, за голый оконный проем. Как люди отбивают у эльфов пядь за пядью, ступень за ступенью, не считаясь с жертвами, не замечая ран, не щадя ни себя, ни врагов. Как те же люди, тратя драгоценные секунды, задерживаются над каждым мертвым эльфом и приводят трупы в соответствие с собственными представлениями о форме ушей. Как развеваются на навершиях шлемов султаны иссиня-черных, только эль-фендони свойственных волос. На миг Филландиру показалось, будто он видит своего отца, короля Эль-Фендона.
  Раскаленный уголек внезапно вспыхнул в груди, Филландир вздрогнул - боль была настоящей, физической, словно от ожога. Аривэльд разлетался как рассветный туман над рекой, мостовая уступила место траве, впрочем тоже залитой кровью. Совсем близко от лица возник клинок, Филландир так резко поставил блок, что выбил оружие из рук человека. Что же с ним приключилось, что за наваждение, так и под меч угодить недолго. А погибать пока никак нельзя было, людей оставалось еще приличное количество, чего не скажешь об эльфах. Филландир обернулся, поймал встревоженный взгляд Ванадила и кивнул ему, мол, не волнуйся, все в порядке.
  Мало, эльфов осталось очень мало, так что ж с того. Рядом с зеленым флагом Таннерила полоскался сине-серебряный стяг, и было еще кому сражаться под этими знаменами. В какой-то мере, знамена являлись нарушением этики, теперь не время для дележа по пределам и выяснения кто откуда. Таннерил - общий их дом. Но все же Филландир не ошибся со знаменем Аривэльда, двухвостый стяг вселял мужество в сердца эльфов и сбивал спесь с врагов.
  Теперь, без битвы, Филландиру вспомнилась дурацкая шутка Линтиса о том, что на флаге Восточного Предела уместнее смотрелась бы отрубленная голова врага над двумя скрещенными мечами. Шутка быстро разошлась, эль-фендони в долгу не остались. Они согласились поменять исконное изображение паруса, но не ранее, чем эль-марди дорисуют своему якобы солнцу ручку. Тогда флаг Виринелла обретет смысл, ведь зеркало - олицетворение любого эль-марди. Южане только хохотали в ответ, но идея им, похоже, нравилась.
  Флаг же Аривэльда - и без мечей с головами - все же возымел действие. Филландир усмехнулся, вспомнив, как подались назад первые ряды наступающий, когда раздался протяжный и чистый голос рога и развернулось, блестя на солнце, длинное раздвоенное полотнище. А когда Филландир лично возглавил атаку, врубившись с лету в строй людей, послышались крики: "Король! Король Востока ожил! Призрак!". "Да! - заорал Филландир в ответ по-имперски. - Я - король Восточных Земель! Я вернулся!". Люди, впрочем, быстро соорентировались и вспомнили, что упомянутого правителя они собственноручно распяли на площадке донжона королевского дворца. "Демон! Это Демон!". "Да! - согласился Филландир. - Я - Демон, и я отправлю вас к Низвергнутому".
  "Демон" - так называли эльфийского главнокомандующего в Империи. Называли уже несколько столетий, видимо имя пришлось по вкусу и Ордену, и имперцам. Да что там люди, оно нравилось и самому Филландиру, - прежние его человеческие прозвища были откровенно матерными.
  Погруженный в воспоминания, Филландир шел сам не зная, куда. Теперь он и впрямь напоминал своего тезку - и без того худой, за минувшую неделю он так высох, что кожа обтянула, казалось, голые кости. Глаза напоминали черные провалы в никуда и были обведены синими кругами, а лицо стало еще бледнее обычного и приобрело еще большую жесткость. Движения дэллирэ стали нервозны, он никак не мог сладить с тем напряжением, что росло внутри с каждой минутой. И что самое странное, он не чувствовал усталости, хотя забыл, когда последний раз спал. После битвы не спал вовсе, глаза не закрывались, и, словно какая-то сила толкала его все вперед и вперед. Вот и сейчас он шел только для того, чтобы дать выход тому, что угнездилось внутри.
  Выйдя на поляну, уставленную палатками для раненых, Филландир изумился, он же недавно покинул ее. Изменив направление, дэллирэ подошел к знакомой палатке (совсем недавно Айдэллисс категорически запретила ему туда входить), прислушался, резко откинул полог и вошел.
  "Недурно, - подумал Филландир, глядя на спящего Эллиадана, - теперь он хотя бы на эльфа похож". Он подошел и сам не зная для чего, долго рассматривал безмятежное лицо с упавшими на лоб серебристыми светящимися прядями. А ведь он еле поверил, когда ему сообщили, что Эллиадан жив.
  Филландир постоял еще немного и вышел из палатки. Только сейчас он заметил, что может дышать как прежде, не опасаясь порвать тетиву внутри. Упругая сила, свивавшая витки в душе, ослабла и мир прояснился. Филландир вновь становился самим собой. Покинув поляну, он решил выполнить просьбу Айдэллисс. Странную просьбу, но несомненную.
  
  Дариэль, первая помощница Айдэллисс тяжело вздохнула. Они ожидали чего-то подобного, и все же бороться оказалось гораздо труднее, чем они предполагали. Во всех смыслах.
  Целительница выглянула наружу - все южане как по команде вскочили. Дариэль поклонилась ожидающим, те склонились в ответ.
   - Без изменений, - негромко сказала она. - Ухудшений нет.
  Глаза южан угасли, они прекрасно поняли: "Все по-прежнему, никаких улучшений". Дариэль натянуто улыбнулась эль-марди и исчезла за пологом. Улыбка сползла с ее лица. "Без изменений". Линтис вновь всю ночь метался в бреду и твердил о какой-то расплате. Теперь разговаривал он только в бреду. Горькие слова толиннэ оказывались правдой. "Еще одно чудо - Линтис жив. Но, по-моему, он предпочел бы, чтобы его убили".
  "А еще и Филландир.., - думала Дариэль. - При чем здесь Филландир? Он стал очень странным, если не сказать страшным, но это понять можно. И конфронтация его с Линтисом всем известна... Для чего же он может понадобиться Линтису? И Аварион... Конечно, когда-то он был в свите короля эль-марди, но никто не слышал, чтобы именно он стал точкой преткновения в вечно натянутых отношениях двух бывших принцев. Линтис в бреду то обвиняет Филландира во всех смертных грехах, то просит у него же прощения... И постоянно проскальзывают то Аварион, то Аривэльд".
  Айдэллисс чрезвычайно обеспокоилась, услышав как-то раз бессвязные речи Линтиса, но поняла из них не больше Дариэль. Она сказала толиннэ, но те, по ее словам и к ее вящему изумлению, ничего не стали пояснять и сообщили только, что это внутреннее дело Линтиса и Филландира и что не стоит обращать внимания. С тех пор Дариэль гадала, что произошло и чем виноваты друг перед другом первый и неизвестно пока какой по счету советник. Можно, конечно, было предположить, что два принца не поделили Авариона, но такое предположение отдавало пошлостью, и Дариэль удивилась собственной глупости, поймав себя на подобной мысли. Ни Линтис, ни Филландир не отличались соответствующими пристрастиями, они не стали бы решать что-либо за Авариона (это его личное дело кем быть и где жить), да и не могла простая досада (вот ведь, переманили такого менестреля) вылиться в ту бурю гнева, ненависти, отвращения и раскаяния на грани самоуничижения, в которой тонул Линтис в приступах бреда. Придя же в сознание, Линтис ни с кем не разговаривал, не исключая и Дариэль, и никого не желал видеть, не исключая и пресловутого первого советника.
  
  А в это самое время предмет размышлений Дариэль был недалеко от намеченной цели. Филландир не совсем понял, на что надеется Айдэллисс и почему она настаивала на необходимости ему, Филландиру, нанести Линтису визит. Именно теперь. Непонятно было, чем может помочь сия встреча Линтису, если случилось с тем что-то неприятное. Что конкретно - Айдэллисс не пояснила, а сам факт далекого от благополучия состояния Линтиса в пояснениях не нуждался. Эль-марди ходили (те, что уже могли это делать) словно оглушенные - потерянные и расстроенные. До недавнего времени Филландир просьбу целительницы исполнить не мог, его собственное состояние не располагало к посещению раненых. Линтис вполне мог перепугаться до смерти.
  Филландир довольно кивнул сам себе, увидя на поляне палатку - такую же как и все, но с той разницей, что у этой боковое полотнище было украшено виринелльским флагом. И еще одно существенное отличие, - вокруг палаток для раненых было пусто и тихо, здесь же - хотя и тихо, но далеко не пусто. Поляна пестрела всевозможными цветами и оттенками, здесь собрались, кажется все без исключения уцелевшие в битве и способные передвигаться южане.
  Завидя Филландира, все встали и поклонились, - дэллирэ ответил эль-марди глубоким поклоном - подобная преданность королю заслуживала уважения. "Интересно, - вдруг подумалось Филландиру, - а меня пропустят? Или решат, что я явился с целью добить их бывшего правителя?". Южане с удивлением в лицах расступались перед Филландиром, ни о чем, впрочем, не спрашивая. У самого входа в палатку перед главнокомандующим вырос Истардалионидар. Филландир усмехнулся в душе.
   - Здравствуй, - вежливо сказал он. - Я хотел бы лично узнать о здоровье (хм, кого - Линтис теперь не принц и не король, да и неясно - какой советник) Линтиса.
   - Филландир, это ты? - послышался голос из палатки и в раскрывшемся проеме появилось лицо Дариэль, обрамленное светлыми волосами. Она рассматривала главнокомандующего так, будто тоже сомневалась в его благих намерениях. - Подожди секунду, - Дариэль исчезла внутри.
  Филландир и Истардалионидар смотрели друг на друга в упор - молча и с неприязнью. Дэллирэ понимал, что советнику Линтиса очень трудно по-другому относиться к нему, Филландиру, после той чудной картины, случайным свидетелем которой он стал недавно в Виринелле. Тем не менее стало немного обидно - не появись он тогда или опоздай на миг, Линтиса ничто в мире уже бы не спасло.
  Полог палатки затрепетал, Дариэль вышла наружу (Истардалионидар слегка посторонился) и поклонилась Филландиру.
   - Проходи, - кивнула она на палатку. - Только недолго, ему нельзя утомляться и волноваться. - Филландир кивнул в знак того, что все понял и нырнул внутрь. - Будь деликатен, сдерживай эмоции, - долетел до него мысленный шепот Дариэль.
   - Хорошо, - также мысленно ответил Филландир и на миг обернулся.
  Прежде чем полог упал, он заметил на лице Истардалионидара жуткое разочарование и зависть.
  Внутри стоял легкий сумрак и чувствовался явственный запах живоростки, сильного антидепрессанта. Оглядевшись, Филландир увидел все, что положено - и бинты, и большой сосуд с голубоватой жидкостью (экстракт живоростки, не иначе), и горы листьев на столике в углу. Перед носом у главнокомандующего пролетела большая яркая бабочка, присела на край сосуда, привела себя в порядок и упорхнула в сумрак. Филландир удивился и на цыпочках подошел к низкому топчану. Линтис даже головы не повернул.
  "Что я здесь делаю?", - спросил себя дэллирэ, но все-таки окликнул Линтиса.
   - Это я, Филландир, - добавил он на всякий случай.
  Золотистые пряди на подушке дрогнули. Филландир ждал и попутно вспоминал, чего не хватает в палатке. Ситуация вообще странная - лечим Линтиса, а света мало, и невесело, и верные подданные снаружи, а заклятый недруг внутри... И за миг до того, как Линтис повернулся, Филландир понял, чего недостает - зеркал. Везде, где Линтис задерживался хотя бы на час, зеркало становилось непременным предметом обстановки. Когда-то давно, будучи в Аривэльде и восхищенный гладкими твердыми потолками (это все, что понравилось Линтису во дворце и вообще в городе) он велел подвесить огромное зеркало к потолку своей комнаты. Филландир, помнится, едва не упал, увидев такое... Для чего зеркало на потолке - понять непросто, но совсем невозможно постигнуть, как Линтис теперь обходится без упомянутого предмета.
  Наконец бывший король Виринелла обернулся, неудобно приподнявшись на локте. Лицо его поразило Филландира неестественной меловой бледностью. Неловко действуя левой рукой, Линтис убрал упавшие на лицо волосы, и Филландир неслышно вздохнул. Все стало ясно - и полумрак, и депрессия, и живоростка. От сказочной красоты Линтиса не осталось и следа. Левая половина лица была по-прежнему безупречна, но тем лишь подчеркивала страшную рану, тянущуюся от уголка правого глаза до подбородка. Правый глаз почти не открывался, а рот был перекошен вправо и вниз. "Повреждены нервы, - сам себе сказал Филландир. - Трудно будет исправить". Линтис, по-видимому, считал так же, - глаза его выглядели подозрительно красными и опухшими.
  Филландир молчал, не зная, что сказать. Он заметил, что ко всему прочему, правая рука Линтиса лежит совершенно безжизненно и неподвижно.
   - Вот видишь, - услышал он мысленный голос, - я расплатился.
   - За что? - не понял Филандир.
   - За Аривэльд, - лицо Линтиса дрогнуло. - За пожелания.
  Филландир поморщился, - неужели Линтис успел сойти с ума от горя. Внезапно его осенило.
   - Ах, ты о нашем разговоре в Толонесфеде?
  Последовал кивок.
   - И ты счел, что навлек беду на Аривэльд своими словами?
  Линтиса затрясло, он вновь кивнул.
   - Линтис, прости, но как у тебя с разумом?
   - Неважно. Но теперь мы ... квиты?
   - Квиты? - видимо, в интонациях Филландира было нечто такое, чего Линтис боялся больше всего. Он поднял глаза, точнее - один, и выражение лица очень напомнило Филландиру кого-то. - Да, конечно, - продолжил Линтис даже в мыслях неестественным голосом, - это не может равняться.., но если ... навсегда...
   - Ты всю жизнь собираешься так выглядеть?
  Линтис сглотнул и как-то умоляюще посмотрел на Филландира, словно прося его опровергнуть сказанные слова. "А ведь он не менее горд, чем я", - подумал Филландир.
   - М-да, похоже, наш разговор затянется. Тебе удобно так на меня смотреть?
   - Нет.
  Дариэль, заглянув в палатку, увидела как Филландир заботливо перекладывает подушки и помогает Линтису устроиться поудобнее.
   - Дариэль, - обернулся первый советник, - нам с Линтисом нужно о многом поговорить, это важно. Разговор может затянуться.
  Целительница оглядела обоих - и спокойного Филландира, и Линтиса с трясущимися губами и заполненными слезами глазами.
   - Хорошо, - кивнула она. - Я снаружи, если что-то будет нужно.
   - И что ты скажешь? - спросил Линтис, едва упал полог палатки, скрыв Дариэль.
  Филландир ответил не сразу, он перетащил сидение так, чтобы видеть собеседника и уселся, вытянув ноги.
   - Скажу, что ты кое в чем прав, но не во всем.
   - Объясни.
   - Изволь. Твои слова насчет Аривэльда и последовавшие события означают только то, что ты, по всей видимости, лимниар. Может ли лимниар навлечь злой рок и ответственен ли он за него, ты и без меня знаешь. А насчет твоей вины - ты ведь вовсе не смерти моих близких желал.
   - Да. Я хотел, чтобы тебе стало плохо, очень плохо.
   - Поздравляю, Линтис, и мне стало. Ты и сам прекрасно понимаешь, что платой за хм, грехи, явилась не гибель города, а моя боль. Ты же этого мне пожелал. И я ответил тебе, что расплачусь - сам, своими силами. Тебе доплачивать за меня не нужно. А за себя ты, я думаю, уже расплатился.
   - Я?
   - Да, ты. Ты пожелал мне боли, - и вот, испытываешь ее сам. Разве не так?
   - Так. Но твоя боль - вечная, а моя пройдет.., - Линтис явно перебирал с самобичеванием.
   - Не бывает вечной боли, и моя - пройдет - это раз. Не думаю, что будет честно по отношению к другим, если ты станешь разгуливать со свидетельством об уплате долгов на лице - это два. Я не хочу, чтобы Таннерил напоминал человеческий погост. Твои подданные с ума сойдут. Знаешь, сколько их там? - Филландир ткнул в сторону выхода. - И три - мне кажется, дело вовсе не в стремлении расплатиться до конца.
  Линтис при последних словах позеленел - Филландир попал в точку.
   - Но я уже опоздал, - пробормотал он, чтобы не смолчать.
   - Не думаю. Дело в этом, так, Линтис? Тебе предстоит бороться и верить в успех. Не отчаиваться. Бороться изо всех сил.
   - Уходи, - прошептал Линтис, дрожа как лист на ветру. - Уходи, хватит...
  Филландир помимо воли усмехнулся одной из наименее приятных своих усмешек. Причина истерического состояния Линтиса оказывалась прозаичной и далекой от самопожертвования.
   - Уходи, слышишь! - в мысленном голосе, срывающемся на крик, послышались слезы и мука. - Оставь меня!
   - До свидания, - сказал Филландир и, отвесив Линтису низкий поклон, повернулся и вышел, не оглядываясь.
  
  Линтис зарылся лицом в подушки. Ничего не помогала живоростка. Слезы так и текли ручьем и сейчас же просачивались в подушку. Правая сторона лица горела огнем, слезы, попадая на рану, причиняли еще большую боль. Линтис оторвался от подушки, забывшись, вновь хотел поправить волосы правой рукой. Тупо уставившись на несгибающиеся пальцы, Линтис сделал усилие и сел. Плохо соображая что и для чего делает, он попытался оторвать себе мизинец и вновь не почувствовал ничего.
  Повязки уже не требовалось, - Линтису вспомнилось, как впервые поняв, что именно с ним приключилось, он хотел избавиться от повязок, но Дариэль была начеку. Соблазнительная мысль мелькнула вновь. Рука ничего не чувствует от середины предплечья и ниже, больно не будет. Только вот чем?
  Блуждающий взгляд остановился на хрустальном кувшине, и сразу промелькнула перед глазами недавняя картина: осколки на полу его шатра, среди мокрых ощетинившихся граней - тонкий острый кинжал с золоченой рукояткой. Филландир поднимает кинжал и усмехается - презрительно и сочувственно одновременно, совсем как сегодня. Почему он всегда лезет не в свое дело, почему он всегда угадывает его мысли, почему он всегда прав! Прав даже тогда, когда сам Линтис готов променять скверную истину на несомненную, но сладкую ложь.
  Мысль стала невыносимой. Она жгла сильнее раны и мучила больнее, чем собственное уродство. Линтис прислушался и осторожно выполз из-под одеяла. При попытке встать на ноги голова нещадно закружилась и нахлынула слабость. Кое-как устояв, Линтис сделал крохотный шаг, цепляясь за воздух, затем другой, добрался до столика и снял крышку с графина. Как он очутился в постели, Линтис не понял. В руке он мертвой хваткой сжимал крышку. Замотав крышку в край простыни, он со всей силы, неизвестно откуда взявшейся, ударил ею по твердой ножке топчана. Ничего. Линтис, трясясь как в лихорадке, принялся отчаянно колотить крышкой о ножку, молясь только о том, чтобы не услышала Дариэль. Что-то хрупнуло и крышка в простыне разломилась под пальцами на несколько частей. Линтис высыпал осколки на одеяло перед собой и выбрал самый острый.
  "Что же ты делаешь? - услышал он далекий голос внутри. - Трус. Малодушный трус". "И что же, - ответил он сам себе и взялся за осколок, - трус. Кому какое дело. Какая разница".
  Разница, конечно, была и огромная. В данный момент Линтис согласен был назваться как угодно, лишь бы не задерживаться в жизни. Он устал. Филландиру этого не понять. Он устал и у него едва хватает сил просыпаться по утрам, а ему предлагают борьбу, борьбу упорную, изматывающую и неизвестно к чему ведущую. Надежда есть, но Линтис ее не чувствовал, он не желал бороться за тень и мимолетный призрак былой жизни. Не хотел мечтать, уповать, верить, потому что слишком велик оказался бы удар в случае неудачи.
  "Простите меня, - тихо сказал он. - Простите меня все", с силой вонзил осколок в нечувствительное запястье и дернул на себя. Кровь, помедлив, хлынула на одеяло, Линтис продолжал полосовать запястье, словно хотел отрезать его на нет. Он не чувствовал ни боли, ни раскаяния, ни радости. Только бы никто не взялся спасать на этот раз. Неужели непонятно, это - его выбор. "Прощайте, - прошептал Линтис, падая на подушки и закрывая глаза. - Прощайте".
  
  Эллиадан сидел на постели, обхватив голову руками, мысли все еще путались. Филландир только что ушел, и Эллиадан остался один, надолго ли. "Сейчас еще кто-нибудь придет, - со страхом подумал он, - и мне опять придется делать вид, что у меня все хорошо. А у меня не хорошо, у меня все плохо".
  Смерть друзей, не заслоняемая более видениями инсайта (оказывается, у него был инсайт), вставала во весь рост и сама закрывала собою все иное. Он выжил, так получается, благодаря безумной отваге своих друзей. Сам он не сделал ничего. Отбей он меч человека, и, кто знает, Эссалар вполне мог остаться в живых. Метни звездочку поточнее, - и выжил бы не только Эссалар. Эллиадан со всей отчетливостью представил как берет звездочку в руку, ощутил даже холодок металла, вот, напротив человек... Воображаемая звездочка выпала из воображаемых пальцев. Нет, нет, он не сможет убить. Невозможно. С одной стороны, Эллиадан был вполне согласен с Эссаларом насчет захватчиков и убийц, а с другой стороны... Откуда берутся эти мысли, кружащие в голове? Чей голос шепчет одно и то же?
  "А ведь у этого человека есть жизнь, пусть короткая, и она дорога ему. И он кому-то дорог, он чей-то друг, брат, сын и отец. И по нему будут плакать, скорбеть и не спать ночей". "Дурак, - выругал себя Эллиадан, - нашел кого жалеть... Сын, муж... Сидел бы дома, с семьей, мы-то здесь при чем". Но голос внутри упорствовал: "Волен ли он был не пойти на войну? Да и много ли ты знаешь о нем, о том, зачем он сюда пришел. А пришел он - и не один - за правдой и счастьем. Не для себя, сам он падет от стрелы из длинного серого лука, а для своих детей и внуков. Люди ищут истину, они борются за добро и справедливость". "Какая же это справедливость? Мы, что же, не заслуживаем доброго отношения, нас за что же убивать?!". "Никто не виновен, и нет правых и виноватых - у каждого правда своя, каждый борется за жизнь и добро для своего народа и собственных детей. Кому-то придется уступить". "Почему нам? Почему мы должны умирать?" "Таков закон - отжившие листья падают на землю и становятся прахом. Разве виноват в их гибели ветер, сбрасывающий листву на землю?". "Мы не листья, - возражал Эллиадан, - мы хотим жить. Мы же не сделали ничего дурного". "Разумеется, не сделали. Как и листья. Или ты думаешь, им хочется лежать на земле и гнить? Таков закон. Прошлое уходит, и старое умирает, уступая место молодому и новому. Время эльфов ушло, как ушло время листьев с началом зимы". "Что за бред! Какое время! Мы бессмертны, мы по закону должны жить вечно". "Мы мешаем. Мешаем нашим братьям, мешаем всему миру. Мы - лишние здесь. Мир любит меняться, а мы не меняемся". "Что же, эльфы - ошибка Творца?". "Мы - первая стадия поиска. Жизнь не должна быть вечной, иначе река времени превратится в болото. Все должно меняться, все должно иметь начало и конец. Мы противоречим законам природы". "Это люди противоречат!" "Нет, люди ничему не противоречат. Они ведут мир вперед, сами того не осознавая. Мы - тянем его назад, не по худому умыслу, а просто не можем иначе. Мы не плохи и не хороши, так же как и люди, и любые другие народы и расы. Наше время ушло, мир больше не в состоянии нас терпеть. Мы не подходим нынешнему миру, а мир не угоден нам. Это закон природы. Выживет тот, кто лучше других соответствует миру вокруг себя". "Глупый и жестокий закон. Закон для неразумных творений". "Не бывает законов глупых, не бывает неразумных законов. Законы одни для всех". "Но для чего тогда нам разум? Для чего чувства? Если мы не можем ничего изменить! Для чего, чтобы сознавать собственное бессилие?!". "Для того, чтобы осознать тщетность борьбы с законами природы. Для того, чтобы не ставить себя во главу мира. Для того, чтобы оставить память и опыт грядущим поколениям". "Людям?!". "Не только. Люди тоже когда-нибудь станут лишними и уйдут. Всем будущим поколениям, всем потомкам этого мира".
  Эллиадан чувствовал, что начинает сходить с ума от спора двух голосов в голове. Он решительно встал, комната угрожающе наклонилась, Эллиадан едва не упал. "Осторожно, - сказал он себе, - не нужно резких движений". Головокружение прошло, и вообще, физически он был почти здоров. О "почти" периодически напоминала левая рука. Вот и сейчас в ней что-то начало прыгать горячим шаром, каждую жилку будто бы дергали в разные стороны. "Успокойся", - сказал Эллиадан руке. Боль почти сразу утихла. "А теперь заболи снова!". Но нет, боль унялась окончательно. Эллиадан вздохнул, уж лучше бы болела рука, чем душа. Внутри, где-то глубоко все ныло. С уходом Филландира стало только хуже, при нем тупая ядовитая игла в сердце была еле заметной. Эллиадан прошелся туда-сюда по палатке. Пусть так. Нужно попросить Айдэллисс найти для него какое ни на есть занятие, иначе он совершенно лишится разума, думая об одном и том же.
  
  После неудачной попытки сбежать от вечности Линтис впал в прострацию. Можно было подумать, что попытка все же удалась, так советник стал похож на мертвеца. Его перестало интересовать окружающее, даже и собственное здоровье. Ему стало безразлично, вылечат его или нет, быть ему здоровым или калекой. Он не сопротивлялся никаким лечебным процедурам, но и никак не помогал им.
  Айдэллисс, Дариэль и прочие целители постепенно приходили в отчаяние, не говоря уж о южанах. Линтиса любили многие, за редкими исключениями, но даже тем, кто не испытывал особой симпатии к виринелльцу, видеть его в теперешнем состоянии было крайне тяжело.
  Айдэллисс не знала, что и предпринять теперь, пока однажды ей на глаза не попала удивительная пара. Эллиадан и Филландир. Все свободное время эти двое проводили вместе, хотя никто не мог представить, какие у них могут быть общие интересы. Никто не знал, о чем они хотя бы могут говорить друг с другом. Как бы то ни было, вдвоем они чувствовали себя гораздо лучше. Филландир перестал оборачиваться на каждый шорох и с лица его сошло хищное и жестокое выражение, более напоминающее маску. Эллиадан, хоть и сохранял потусторонний вид и временами не видел и не слышал ничего из реального мира, перестал надоедать просьбами увеличить нагрузку.
  Однажды Айдэллисс, не имея никаких намерений подглядывать, увидела такую картину: Эллиадан и Филландир, сидящие рядом под огромным толонесом. Обычное дело, отчего бы ни посидеть на траве, но веяло от новоиспеченных друзей такой умиротворенностью, что Айдэллисс расхотелось их тревожить и она обошла толонес стороной. А, обойдя, поняла, что Филландир спит. Что бы удивительного, но последнее время дэллирэ не мог заснуть, даже кроха-листвянка не помогала. А вот теперь Филландир спал, положив голову на плечо Эллиадана. Айдэллисс отчего-то смутилась и осторожно попятилась, стараясь не шуметь, ведь Эллиадан непременно услышит.
  Что ж, сказала она себе, если Эллиадан сумел помочь Филландиру, органически не способному ни просить о помощи, ни принимать ее, то, возможно, сумеет помочь и другому. Способность слышать болезнь и вступать с нею в контакт, равно как и двадцать два энергетических канала, могут существенно пригодиться.
  
  Эллиадан согласился сразу, предложение Айдэллисс очень его обрадовало. Надо полагать, энергетический выброс понадобится более обыкновенного, а Эллиадан в последнее время только и думал, как довести себя до изнеможения. Со стороны никто и никогда не заподозрил бы в Эллиадане излишней энергии, напротив, он выглядел полупрозрачным и болезненным. Результат существования двойного набора энергетических каналов выливался в необычайные способности, умение исцелять одним прикосновением и отсутствием усталости и невозможность заснуть по ночам. Общая была у них с Филландиром беда, но причины были разными. Рядом с первым советником энергия так и вытекала, принося блаженную усталость и избавление от ненужных дум во время бессонницы.
  Айдэллисс категорически запретила Эллиадану тратить энергию так, как ему хочется. А поймав раз за нарушением запрета, рассердилась и пригрозила вообще больше не подпускать его к раненым. Эллиадан испугался и с тех пор не пытался растратить больше положенного, но и уснуть стало практически невозможным. Призраки прошлого так и кружили вокруг, принося страх и отчаяние, а слух обострялся настолько, что в голове образовывался гудящий смерч.
  Переступая порог палатки Линтиса, Эллиадан горел желанием вылечить что угодно, даже и неизлечимое. Но внутри он, как всегда забыл обо всем кроме жалости. Он осторожно приблизился к постели, боясь разбудить Линтиса, наклонился и чуть не упал от потрясения. Линтис вовсе не спал, но никак не отреагировал, будто ослеп. Филландир говорил о шраме, но повергло Эллиадана в шок другое, - Линтис, всегда такой веселый (вот ведь какой каламбур), улыбающийся, выглядел как живой труп. Взгляд - остановившийся и пустой, ничего не выражающее мертвое лицо, полное и абсолютное равнодушие ко всему...
  Шрам на лице оказался не таким страшным, может быть, его успели частично уничтожить, но правый глаз не открывался, а уголок рта смотрел вниз. Эллиадана забила дрожь. Поперек белого и как будто истлевшего запястья Линтиса шла рваная розоватая полоса.
   - Линтис, - тихонько позвал Эллиадан. - Линтис.
  Никакой реакции, словно Линтис еще и оглох. Глаза Эллиадана наполнились слезами. Когда убили Иридэль, он словно провалился в темное и тесное ущелье, куда не проникал свет и не доносились звуки внешнего мира. С Линтисом то же самое, он слышал, слышал невыносимое одиночество, пустоту и холод, поработившие душу Линтиса.
  Утирая слезы одной рукой, Эллиадан опустился рядом с постелью на корточки и свободной рукой осторожно прикоснулся к неживой кисти Линтиса. Эта рука ничего не чувствует, с нее и надо начинать. Эллиадан взял руку Линтиса в свои, глубоко вздохнул и начал перевод энергии, не думая больше о личной выгоде, а всеми силами стремясь помочь. Сначала мало что получалось, у Эллиадана возникло ощущение, будто энергия рассеивается в воздухе. Затем появилась пульсация, словно он держал в ладонях живую птичку, и связь наконец установилась. Энергия начала перетекать ровно, лишь задерживаясь немного на шраме поперек запястья.
  Опомнился Эллиадан, когда его потрясли за плечо. Он обернулся и увидел Айдэллисс. В голове шумело - первый признак энергетической перегрузки. Испугавшись, что Айдэллисс вновь заведет разговор об отстранении его от лечения, Эллиадан порывисто вскочил. И едва не упал, настолько затекли его ноги. Айдэллисс не собиралась его отчитывать, она грустно смотрела на Линтиса. А тот совсем не изменился, словно и не было ни Эллиадана, ни перевода энергии. На Эллиадана тяжко обрушилась усталость, но не та, какой он ждал, а другая - давящая, мертвая. Все попусту. В тот же миг Эллиадан понял, что прежде он всегда помогал, а вот теперь - нет.
   - Я приду завтра, - сказал он, обращаясь к Айдэллисс, но глядя на Линтиса.
   - Да. На тебя вся надежда.
   - Я приду, - повторил Эллиадан и, вдруг обернувшись, взглянул прямо в глаза цвета морской волны. - Я приду, я буду приходить каждый день - хоть год, хоть сто лет, хоть тысячу. Сколько понадобится.
  Айдэллисс кивнула, она поняла. Эллиадан хотел добавить, что обязан спасти Линтиса, и не только его, он обязан спасать, раз уж погубил тех, кто был ему всех дороже. Вот тогда он сможет спать спокойно, только тогда. Но он промолчал. Айдэллисс понимала без слов.
  
  Через несколько дней Эллиадану начали сниться кошмары. Он выполнял обещание, но втуне. Линтис не менялся, а Эллиадан теперь настолько уставал, что глаза закрывались сами собою. Но кто скажет, что хуже - бессонница или сны, от которых просыпаешься с криком и в поту?
  Чаще всего снилось самое страшное, то, чего он не видел - смерть Лириона. И с каждой ночью она приобретала все более чудовищные формы. В эту ночь приснился Эллиадану Виригил, прежде не являвшийся ни разу. Он о чем-то предупреждал, повторяя одно и то же, но смысл ускользал от сознания Эллиадана. Пока Виригил говорил, Эллиадан все понимал и кивал в знак согласия, но стоило другу замолчать, просто сделать паузу, как все сказанное бесследно испарялось. Эллиадан хотел было сообщить об этом своем недостатке, но Виригил исчез, а вместо него появился какой-то человек и начал настойчиво продавать Эллиадану клинок вирессийской работы. Эллиадан шарахался от неожиданного продавца, но тот так лип, так совал в руки меч, так расхваливал блестящую сталь, а в конце концов заявил, что "совсем-совсем дешево, а не понравится - вернешь", что Эллиадан сдался. Рукоять оказалась тяжелой, будто налитой свинцом, рука сама по себе опустилась. "Тяжелый", - сказал он вирессийцу. "В самый раз", - заверил тот, отмахиваясь от своего же клинка. А Эллиадан никак не мог сладить с мечом, тот словно образовал одно целое с рукой и вознамерился жить собственной жизнью.
  "Что за шутки?" - испугался Эллиадан. "Хорошая меч, - придурковато осклабился человек. - Добрая меч. Носить - не сносить". Он захохотал и как ополоумевшая лягушка заскакал вокруг эльфа, вращая глазами. "Забери его, слышишь. Мне не нужен меч". "Нужна! Тебе меч нужна! - человек замахал руками, словно хотел взлететь. - Нужна. Долго живем, долго, пора и честь знать. Нужна меч" - дико взвизгнул он и пропал.
  Перед Эллиаданом была знакомая поляна. Они вдвоем с Лирионом стояли, прижимаясь к огромному толонесу, а Виригил, Эссалар и Айлиннэ отбивались от нападающих со всех сторон людей в черных плащах. Лирион при неудачном выпаде Виригила взвизгнул и рванулся вперед. Эллиадан загородил ему дорогу и с удивлением у себя в руке навязчивый клинок.
   - Ты что?! - завопил Лирион. - С ума сошел?!
   - Это не мое, - Эллиадан хотел опустить клинок, но рука не слушалась. Меч вибрировал, словно заходился от злорадного хохота. Элллиадан схватил рукоять и второй рукой, потянул на себя, меч рванулся вперед.
   - Беги! - закричал Эллиадан Лириону, но тот стоял на месте, раскрыв от страха свои огромные голубые глаза и смотрел на приближающуюся смерть. Меч, не спрашивая мнения Эллиадана, развернулся и понесся на Лириона.
   - Беги-и-и!
  Но поздно... Время катастрофически замедляет ход, клинок, не обращая внимания на стискивающие его рукоять побелевшие пальцы, приближается к Лириону. Ни остановить клинок, ни даже замедлить его движения Эллиадан не в силах. А Лирион стоит, стоит и смотрит на него и в глазах его появляется молящее выражение "Не надо". Но поздно. Меч глубоко уходит в плоть и издает неслышимый вопль радости. Кровь брызжет на лицо Эллиадана, фонтаном взлетает вверх, а тело Лириона все еще стоит и протягивает к убийце тонкие пальцы.
   - Не-е-ет! - дикий крик отзывается в ушах Эллиадана болью, он падает на колени. Тело Лириона падает рядом.
   - Не-е-ет! - Эллиадан отшвыривает от себя клинок, тот отлетает как напившаяся крови пиявка. - Не-е-ет!
  Эллидан проснулся от собственного крика и не соображая, вскочил. На полу валялась подушка, было еще совсем темно. Ноги у Эллиадана подкосились, он рухнул возле постели и разрыдался.
  На плечо ему неожиданно легла рука, - Эллиадан подскочил и обернулся, ожидая увидеть Лириона или, еще хуже - Виригила. Сквозь мутную пелену ему предстала смутная темная фигура, но кто это, Эллиадан понял лишь по прохладе, изливающейся от видения. Филландир молчал. На нем был длинный, бездонно-черный плащ, черные глаза казались в темноте провалами в бездну на худом бледном лице. Эллиадан проглотил слезы и сел на постель. Филландир смотрел на него и ничего не отражалось на его лице.
   - Мне приснилось, что я ... убил ... Лириона, - прошептал Эллиадан, глядя в пол. Молчание. - Это я виноват, это я их убил.
  Молчание. Эллиадан поднял глаза, - Филландир смотрел на него все с тем же отсутствующим выражением: ни сострадания, ни жалости, ни осуждения. Эллиадан молча глядел на него и ждал. Он не знал как поступит Филландир - пожалеет его или плюнет и уйдет. Будь на месте первого советника мама, она бы, несомненно пожалела, а, может быть, и сама бы расплакалась. Отец ... нет, Эллиадан не знал как поступил бы его отец, слишком много времени прошло со времени его смерти. Но плакать он не стал бы. Феордал тоже пожалел бы Эллиадана, но совсем иначе, чем мама. Эллиадану показалось, что он слышит голос настоящего, самого первого советника. "Сны не приходят зря, но они запутаны и их нельзя понимать буквально. Душа твоя болит и совесть неспокойна. Лекарство от боли - время и искупление вины. Слезы же - не способ загладить свою вину". Эллиадан вздрогнул, последние слова прозвучали как гром, хотя Филландир произнес их шепотом.
   - Я знаю способ, но он не работает, - прошептал в ответ Эллиадан.
   - Ты сделал такой вывод на основании поведения Линтиса? - хмыкнул Филландир. Эллиадан промолчал. - Ты желаешь невозможного.
   - Почему?
   - Потому что так быстро ничего не свершается, тем более, не искупается вина. Ни ты, ни Линтис этого не понимаете. Вы оба ждете чуда.
   - Но...
   - Сколько дней ты его лечишь? Неделю? И ты хочешь, чтобы за неделю прошло то, что копилось годы и столетия? Да! Страх у Линтиса еще с первых дней Времени Скорби, а внешность... Что ж, можно было и привыкнуть к ней за две с половиной тысячи лет.
   - Я готов ждать.
   - Не похоже. Ты должен быть готовым не к ожиданию, Линтис первым шага навстречу не сделает, а к бою. Посмотри на меня, - Эллиадан взглянул в черные без зрачков глаза Филландира, - они изменились. Перед битвой в них так и полыхало свирепое пламя ненависти, а теперь стыла ледяная пустыня под замерзшими звездами. - Сделай шаг первым, ты должен это сделать. Это будет бой, не жди, что мироздание ждет уплаты твоих долгов с распростертыми объятиями. Придется долго стучать в запертую дверь.
   - Я готов, - тихо, но твердо произнес Эллиадан.
   - Стучи сильнее, - тогда либо отворят, либо дверь не выдержит. Линтис пока на такое не способен.
   - Почему?
   - Слабость. Причем непростительная. Он не хочет стучать, он просто стоит перед дверью и ждет, пока она откроется.
   - А снаружи дождь и снег...
   - Да, и другие катаклизмы, и призраки, и разные "доброжелатели", бродящие вокруг - "что ты стучишь, дома нет никого, все равно не откроют". Ты понял, что тебе нужно делать?
   - Да.
   - Да? Смотри, не перепутай двери. Не начни стучать за Линтиса, тебе его дверь в самом деле не откроется. Отвори для начала свою.
   - Как?
   - Не знаю. Я только знаю, чего нельзя делать - нельзя останавливаться на полпути и нельзя отчаиваться. В противном случае лучше не начинать.
   - Я попробую.
   - Сделаешь.
   - Да. Сделаю, - что-то в тоне Эллиадана заставило Филландира на миг странно улыбнуться.
   - Сделай. Это будет лучше всего, - сказал он и исчез - бесшумно и мгновенно, не прощаясь.
  Эллиадан, сидя на том же месте, глядел в сторону выхода. Для чего он приходил? Как он узнал? "Как-как, глупая твоя голова, - сказал себе Эллиадан. - Твои вопли, наверное, на пол-леса были слышны...". Версия, конечно, правдоподобная, но Эллиадан знал, что она неверна.
  
  Линтис не относился к появлениям Эллиадана безучастно, как всем казалось, - он их боялся. Каждый раз с его приходом Линтису на несколько часов становилось по-настоящему спокойно и начинало казаться, что все будет хорошо. Ощущение пропадало, как только Эллиадан выпускал руки Линтиса из своих. Становилось хуже, а еще и на лице Эллиадана возникало умоляющее выражение, словно от ран Линтиса ему было больнее, чем самому Линтису. А потом Эллиадан уходил, и до следующего утра Линтису приходилось отгонять дурные мысли и бороться со снами, в которых виделась прежняя жизнь.
  В это утро Эллиадан явился раньше, Линтис не успел настроиться, и эффект не замедлил сказаться. Настолько, что Линтис посмотрел на Эллиадана вполне здраво и осмысленно.
   - Линтис, - услышал виринеллец еле слышный голос, - прошу тебя, не отвергай мою помощь. Я хочу, чтобы ты выздоровел.
   - Почему? - спросил мысленно Линтис (говорить вслух ему было трудно и противно) и сам себя испугался.
   - Мне тяжело видеть тебя таким. Я боюсь, что не справлюсь.
   - Боишься? Не нужно этого бояться. Перестань.
   - Что перестать?
   - Перестань мучить и себя, и меня.
   - Что? - прошептал Эллиадан с неподдельным ужасом. Линтис пристально взглянул на него и только сейчас заметил, что у мальчика светятся волосы и мерцают серебряные искры в глазах. - Почему? - слабым голосом спросил он.
   - Я не хочу ... жить, - Линтис, сказав эти слова, едва не пожалел о них, - у Эллиадана сделалось такое лицо, словно его ранили в сердце. - Не хочу, - продолжил Линтис, чувствуя себя истязателем. - Понимаешь?
  Эллиадан вместо ответа указал на рваный шрам через запястье.
   - Да. Это я сам. Тебе не сказали? - Линтис рад был часть вины переложить на других. - Мне надоело.., - он осекся. На лице Эллиадана появилось выражение затаенной муки, мальчик закрыл лицо руками, и сквозь тоненькие пальцы закапали слезы. Линтис возненавидел себя.
   - Не надо, - прошептал он. - Не нужно так убиваться. Ты не виноват, это мой выбор.
   - Я понимаю, - еле слышно ответил Эллиадан. - Мне не достучаться, дверь стальная, мне не справиться с нею.
   - Что?
   - Скажи, - Эллиадан наклонился к Линтису ближе, - это было больно?
   - А? - не сразу понял Линтис. Эллиадан не шутил, глаза его потемнели, стали почти черными.
   - Смерть за смерть. Только так можно искупить вину, я понимаю. Они мертвы, а я жив, - это несправедливо, - Линтис не в силах был возразить, поняв, на какую мысль только что натолкнул Эллиадана. - Только будет ли эта цена достаточной, ведь я один, а их пятеро...
   - Цена?
   - Филландир зря мне объяснял, мне не открыть дверь, у меня нет сил. Он зря меня спас, мне нужно было умереть.
  "Кто кого спас?!", - полыхнуло в мозгу Линтиса.
   - Какая дверь, какая расплата?! - едва не закричал он, забывая обо всем, в том числе и о невозможности внятно говорить.
   - Расплата за смерть друзей, - спокойно пояснил Эллиадан и сделал движение подняться. - Я вижу сны...
   - Подожди, - потребовал Линтис, пытаясь приподняться и остановить Эллиадана. - Рассказывай. Рассказывай все.
  Рассказывал Эллиадан долго, обо всем - и об искателе, и о Филландире, и о сероголовках, и о Лирионе с Виригилом; путался, перескакивал с пятого на десятое, но не останавливался. Он говорил и говорил обо всем, что мучило его все эти дни - и инсайт, и сны, и энергия, и Линтис... Линтис слушал, внутренне поражаясь и ужасаясь. "Что же общего может быть у него с Филландиром? Что?", - билось в голове. Огонь и вода. Линтису вспомнилась одна из его самых любимых в детстве историй - легенда о повелительнице пламени и короле дождя. Сказка сказкой, а как бы в реальности не кончилось тем же - обращением в пар. Линтис сам не заметил, как начал за что-то злиться на Филландира. Но искатель... Это же уму не постижимо... Кто из них троих сошел с ума?
  Эллиадан замолчал. Во рту пересохло, но из сердца будто вынули гнилую занозу. Линтис сидел (!) на постели и смотрел на него во все глаза.
   - Как ты ладишь с Филландиром? - спросил Линтис, собираясь сказать совсем другое.
   - Хорошо, - немного удивился Эллиадан. - Он хороший друг, - (Линтис открыл рот и позабыл его закрыть), - умный, надежный... Да и ему поддержка нужна.., - (Линтис перестал дышать). Определение "хороший друг", по мнению Линтиса скорее подходило к свирепому чудовищу, нежели к первому советнику, а что касается поддержки, то с тем же успехом можно поддерживать и каменный утес.
  Не успел Линтис задать следующий вопрос, как в проеме палатки возникла подозрительно знакомая тень.
   - Недурно. Какой прогресс! - произнесло видение, и Линтис убедился, что не бредит. - На сегодня, я думаю, достаточно. Линтис, ты же не собираешься уморить здесь Эллиадана? - Линтис что-то пикнул в ответ. Эллиадан резво вскочил на ноги. - А ты, по-моему, кое-что мне обещал.
  Эллиадан будто бы смутился.
   - Я забыл, честное слово, - он оглянулся на Линтиса, словно ища подтверждения и оправдания своей забывчивости. Линтис издал звук, больше подходящий лесной мыши, чем эльфу.
   - М-да, - продолжил Филландир, - причина веская, но я ничего не забыл. Наше мероприятие не отменяется, а лишь переносится. Ты в состоянии держать меч?
   - Да, - быстро кивнул Эллиадан, - я не устал, не нужно...
   - Мероприятие переносится, отодвигается на время, необходимое на то, чтобы добраться до места, где никто не станет смотреть на нас с открытым ртом.
  Линтис поспешно вернул отвисшую челюсть в нормальное положение. Филландир усмехнулся, поклонился ему и вышел. Эллиадан смотрел на Линтиса, как бы спрашивая разрешения. Линтис рассеянно кивнул. Эллиадан улыбнулся (совсем не так как Филландир) и вылетел из палатки. "Будь здоров, Линтис! До завтра", - донеслись слова снаружи. "И я буду здоров, - подумал Линтис. - Я буду все, что угодно, лишь бы понять, что, в конце концов, происходит".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"