Мерзлякова Наталья Александровна : другие произведения.

Часть 3. Охотники за тенями

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Часть 3. Охотники за тенями.
  Глава 1. Восемь правил поведения при эльфах.
  С раннего утра до полудня друзья не проронили ни слова. Не о чем было говорить. Давно пропало серебристое свечение под копытами лошадей, но не пропала сама тропа, а путники все не могли стряхнуть прощального очарования глориндольской осени. Уехать из тайного города т оже, оказывается, непросто. Ни ворот, ни стен, ни видимой границы - и сердце готово поверить, что Глориндол никогда не кончится, заберись путники хоть на край света.
  Далек глянул в серое небо - почему-то раньше оно казалось голубым и едва заметно вздохнул. Что-то похожее он испытывал год назад, бредя по мокрому форнтиольскому тракту на юг. Но тогда в нем были грусть с злостью и болью пополам, теперь - грусть же, но с долей надежды и странной отрешенности. Может быть, это волшебство? Владыка здешних мест куда как искусен в этом деле. "Ну и для чего же ему лишний народ приманивать? Долина-то не растягивается". Далек задумался на миг и сам себе ответил: "Не приманивает он, ведь не хотел бы, скажем, я всю жизнь тут прожить. Нет, тут другое... Тот, кто здесь хоть раз побывал, потом не забудет - и сам никогда ничего дурного не задумает, ни другим не позволит". "И что же, тебя для этого зачаровывать надо? Сам не догадаешься добром на добро ответить?". "Ну, то я...". "Ага, а ты один на весь свет такой хороший! Вспомни, остолоп, сюда другие и не попадают! Разве что лучше".
  Далек пожал плечами. Пусть и не волшебство, пусть ему самому по себе грустно... Разницы никакой. Или все же наваждение какое-то... Юноша сам не понимал отчего, но вспоминались ему не новые друзья, не пережитые приключения, а владыка и его дочь. Словно живые стояли перед глазами - рука об руку, такие, какими он видел их последний раз, утром. Совсем, казалось бы, разные, но и очень похожие. Видение это отчего-то тревожило Далека. Он словно видел сверх положенного. Словно углядел что-то недосказанное, неуловимое, тревожное. Юноша попытался объясниться сам с собой и как-нибудь без чудес. Чего тревожного можно высмотреть в отце, который любит свою дочь? То, что девушка - наполовину сирота, а родитель ее - вдовец? Нет, не то. Далек и раньше об этом знал. А, может быть... Ну, точно! Вдовец, который любит свою дочь! Единственную! А ведь время-то идет, пусть для эльфов не так быстро, но идет. И наступит такой день, когда у волшебных Врат женихи шеренгами выстроятся. Просто так, Дайлен, конечно, никому свое сокровище не отдаст, но кому-то уступить все же придется. Тому, за кого дочь попросит. И вот тогда останется великий волшебник за своими чудесными стенами один-одинешенек. Если дочка влюбится и замуж выйдет - этого никаким волшебством не поправишь. Оттого, наверное, тревога и грусть уже сейчас притаились в Дайлене. Притаились и как-то случайно ему, Далеку передались. Да, наверняка так.
  Юноша потряс головой, отгоняя наваждение, рыжая Искра повторила его движение. Далек улыбнулся, но веселее ему не стало. Он упорно прогонял дурные мысли и настойчиво твердил, что все придумал и объяснил верно. Мысли, наконец сдались и пропали, но какая-то все же напоследок шепнула, что придуманный исход - самый что ни на есть лучший. А лучший - это еще не значит, что единственно возможный.
  И так шесть часов подряд Далек пытался объяснить свою грусть и щемящее чувство в груди, пока в голову не пришло не слишком приятное, но отрезвляющее предположение. Глориндол - это, конечно, очень хорошо: и друзья, и радушный прием, и мудрый правитель... Но ведь он, Далек, о чем думает! Чтоб Глориндол не кончался! Нет, не друзья ему нужны, не разговоры до утра, не походы в горы - нет, дело как раз в мудром правителе. Волшебнике. Пока они в Глориндоле, с ними ничего не случится. Им нечего бояться и даже не о чем волноваться. Дайлен и его волшебные Стражи отлично охранят путников от всех забот, бед и тревог. Далек вздрогнул и поморщился. Что же, выходит, он - трус! За границей тайного города вновь придется думать самому, придется и прятаться, и убегать... И если для Дайлена Шеанодар и не слишком умен, то для них Личный Помощник по-прежнему неуловим и почти всемогущ. Юноша помотал головой и вдруг словно проснулся. Мысль о собственной трусости пришлась чем-то вроде ушата холодной воды поутру. Неприятно, но и сна ни в одном глазу. В довершение картины купания в ушате Далеку прямо в лицо бросило порывом ледяного осеннего ветра горсть капель, юноша даже задохнулся на миг. А отдышавшись, понял, что продрог до самых пяток, до последней косточки.
  Глориндол, маячивший на горизонте души, разлетался как ворох сухих листьев ветреной порой. Волшебство кончилось, наваждение отступило. Зато зубы принялись стучать не хуже, чем подковы Искры по камням.
   - Черт! - заговорил Харфек, сдерживая Гнедка. - Ну и погодка! Как бы насмерть не застыть.
   - Что, - отозвался Ирис со смешком, - Врата Глориндола все же затворились? Добро пожаловать в реальный мир.
   - А ты, видно, теперь до конца жизни будешь говорить метафорами и иносказаниями, - Харфек соскочил с седла и поежился под ветром, ощутимо пахнущим близким дождем. - Чтоб я еще раз позволил тебе с поэтами болтать. Ты же, чего доброго, и всеобщий позабудешь.
   - Ничего, ты и по-эльфийски понимаешь. Освежишь память... Черт, и в самом деле холодно!
   - Сквозняк, должно быть. От незакрытой глориндольской двери, - хмыкнул Харфек, высматривая место для костра.
  Далек также спешился и, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
   - А что, в Глориндоле круглый год тепло? И зимы не бывает?
   - Не знаю, - честно ответил Ирис. - Наверное, все же бывает. Дайлен потрясающе силен, но чтобы даже самый могущественный волшебник был властен над временем... Нет, я о таком, если и слышал, то лишь в легендах. И вряд ли такое возможно в реальном мире.
  Далек кивнул, он был согласен. Владыка могуществен, но он не Творец. Смягчить зиму наверняка может, но вот отменить ее совсем - навряд ли.
   - Тебе Дайлен, что, еще какие чудеса являл? - ни с того, ни с сего сказал Харфек, глядя на Ириса в упор.
  Юноша поразился способности Харфека слышать хоть крошечную, а недоговоренность в Ирисовой речи. Сам он только что сообразил - ведь эльф так восхитился способностями правителя Глориндола, будто своими глазами видел что-то помимо Стражей и Врат. Ирис, впрочем, передернул плечами, и в свою очередь спросил:
   - С чего ты взял?
   - Да так, - уклонился Харфек. - Пусть.
  Согреваясь и ожидая обеда, друзья разговорились. Далек рассказал об увиденном в пещере, Харфек повторил уже слышанное о Хэлладаре и его неведомых вестях.
   - Почему же он все-таки владыке не сказал? Или сказал?
   - Сомнительно, - отозвался Ирис. - А честно - невозможно. Дайлен не из тех, кто растит секреты на пустом месте; знал бы - обязательно нам сказал.
   - Сдается мне, Хэлладар сомневается, - сказал Харфек.
  Ирис продолжения не дождался и сам спросил:
   - В чем? Стоит ли всех посвящать?
   - Может, в этом. А, может, в том - верно ли он увидел и истолковал. Ты же не знаешь, что он там нашел. И недаром же он прямиком в Ниах-Ахалу отправился. Совета спросить - не иначе. ведь, насколько я его понял, он ни о каких тенях за Шеанодаром не знал, по крайней мере, наверняка. Теперь, наверное, гадает, как же действовать теперь... при таком раскладе.
  Ирис кивнул и глядя в огонь, отозвался:
   - А может быть, не говорит просто из страха быть подслушанным.
   - Разве можно подслушать разговор на расстоянии? - вырвалось у Далека, который отчего-то сначала подумал о самом необычном. - Или ты о тех, кто рядом с Хэлладаром?
   - Я и о том, и о другом. И не скажешь, что опасней... Разговор ведь кто угодно может услышать...
   - Кто угодно не услышит, - заметил Харфек. - Толку не хватит. А вот, кто не надо - да, у тех толку может как раз хватить. Раз уж они такие шустрые.
   - Слушай, Ирис, а разве сложно понять, кто там за Шеанодаром? Разве эльфы не всех из своего народа знают? - кто на что способен. И ты же говорил, что на Энортиоле эльфов немного.
   - Говорил. И могу повторить. А насчет того, кто на что способен... Разве мог я еще лет пятьдесят назад предположить, на что будет способен некий мой соплеменник по имени Шеанодар? На что я сам буду способен? Ты сам бы поверил еще года полтора назад, скажи тебе кто-нибудь, где ты окажешься и чем станешь заниматься?
  Сказал Ирис дружелюбно, но Далеку стало нехорошо и обидно, словно его оскорбили. Вновь вспомнился Лиа-Лиахет и разговор в темноте. Чем он таким занимается? Людей убивает? Вот поверил бы он, какое два, еще год назад, что сможет убить человека? Да, поверил бы, если бы речь шла об одном-единственном человеке, а, точнее, нелюде на свете. Но ведь о других разговор. Нет, ни за что бы не поверил. И ведь почти без колебаний... Скольких же он убил? Даже не считал... двадцать... или больше...
   - Ты чего? - толкнул юношу в бок Харфек. - В прорубь нырнул?
   - Нет, - сердито ответил Далек, - считаю.
   - Что считаешь? - не понял воин.
  Далек передернул плечами. На него снова накатило. Юноша понимал, что на веревке его никто не тянул - на кого же теперь сердиться, кроме себя. Но Далек все же стал зол на весь мир - за несколько мгновений. Ирис вдруг тихо сказал, предупреждая шутку Харфека:
   - Кого, Харфек. Понимаешь? Он считает не что, а кого.
  От голоса Ириса юноша вздрогнул и поднял глаза. На лице Харфека были недоумение с какой-то жалостью, а вот эльф словно в мгновение постарел на десяток лет - в человеческом измерении. Далек вздохнул свободнее. Сопляк. Полудурок. Он убивает - это нехорошо. А вот если бы ему башку проломили - было бы, наверное, лучше. Мыслей глупых, глядишь, бы поубавилось.
  Ирис все также шепотом сказал:
   - Не надо считать. Этому счет вести нельзя - от этого с ума сходят.
   - С ума сходят от другого, - громко сказал Харфек. - И как бы кто-то уже не повредился... Чего на вас нашло?
   - Не знаю, - соврал Далек, уходя от пронзительных глаз Ириса.
  Эльф промолчал.
   - Зато я знаю, - продолжил Харфек. - И знаю, как эту дурь лечить. Вы просто в следующем бою оружие выбросьте и встаньте столбом. Сразу полегчает - на том свете.
   - Не ораторствуй, Харфек. И не надейся, самоубийства ты от нас не дождешься, - ровно произнес эльф и сейчас же, без перехода, но другим голосом добавил. - В Лиахете что-то произошло?
  Далек так ошалел, что вытаращился на Ириса и только смог выговорить:
   - Откуда ты знаешь?
   - Я и не знаю, но ведь я когда-то тоже играл - эта игра древнее Глориндола. И тоже добирался до Лиахет-Дана.
   - То-то ты спрашивал тогда, все ли там настоящее, - припомнил Харфек. - В этом, что ли, дело?
  Далек кивнул. Ирис прищурился.
   - Ты что, с совестью своей там встретился? - не отставал Харфек.
   - Может - да, может - нет. Ирис, а призраков они, то есть судьи, могут вызвать?
   - Кого?! - в один голос воскликнули Ирис и Харфек.
   - Призраков, - шепотом повторил юноша.
  Друзья все поняли. Харфек потрясенно замолчал, Ирис какое-то время молчал, глядя то в огонь, то на Далека и как бы сквозь него.
   - Я о таком не слышал, - сказал он наконец. - Но у нас, сам понимаешь, почти невероятно... чтобы у игроков был кто-то умерший...
   - Да ведь и призрак эльфа, кажется, вообще вызвать нельзя, - ожил Харфек. - Это ж не человек.
   - Ну да. А насчет человеческих призраков... Чтобы так на нервах играть...
   - Значит, это память моя была, - с каким-то самому непонятным сожалением сказал Далек. - Только почему же разговор был новый? Начался как старый, а потом... совсем другое...
   - Другое?! Вот это совсем необычно. Ничего нового судьи не придумывают - иначе и до безумия можно довести. Нет, они используют старые образы, фразы...
   - Все так и было, все старое, а потом вдруг...
   - Стой! - глаза Ириса вспыхнули. - Подожди-ка! А ведь раунд до конца не довели. Стало быть...
   - Что-то не так пошло, - вклинился Харфек. - А, может, Далек, сам себе за призрака отвечал... не память его, а... ну, он же у нас способен ко всяким штукам...
   - Ты издеваешься, что ли! - опередил Далека Ирис. - Да любой эльф способен к этим, как ты выразился, штукам, вроде передачи и принятия мыслей - и что-то никто, включая меня, сам с собою не беседовал. А те, у кого способности развиты лучше - они сразу после игры с раздвоением личности оказываются?
   - И что же, скажешь, Далек сам призрака вызвал?!
   - Не вызывал он никого. Хотя, как сказать... я, конечно, в человеческих призраках разбираюсь слабо, но ведь и без вызова они способны прийти? Например, во сне.
   - Ну, говорят, бывает...
   - Кто же их со сне вызывает? И я так понимаю, что являются они лишь в действительно трудных и опасных ситуациях...
   - Ну да, ну да... - перебил Ириса Харфек. - О беде предупредить, совет дать... Когда еще утешают... Только очень редко.
   - Ясно, что не каждый день! Так вот как это происходит - сами призраки чувствуют приближающуюся к близкому беду или человек, находясь в трудной ситуации, сам, того не желая, становится медиумом? И почему именно во сне? Не знаю, но вот что знаю точно - Лиахет-Дан тот же сон, только с большей долей ясности. И трудности в нем настоящие. Так что... - Ирис наконец посмотрел в глаза Далека, - ... могло быть и реальностью. Если, конечно, призраки - это реальность.
   - А знаете, - вдруг сказал Далек, - ведь это не так уж и важно. То есть хотелось бы, чтобы не обман... Но я все равно обещал, как с Шеанодаром разберемся, я больше не буду... - юноша споткнулся, - ну все, больше не буду...
   - Заниматься тем, к чему душа не лежит, - подсказал Харфек.
   - Ну да.
   - Так чего же лучше. Если ты думаешь, мы возражать станем, так нет. Будет, у кого лечиться. Если я к тому времени не помру, - подмигнул воин юноше.
   - Только попробуй.
   - Ты, чую, меня из гроба поднимешь и снова в могилу сведешь - только на этот раз лекарствами.
   - Почему же в могилу, - через силу улыбнулся Далек. - Может, я тебя бессмертным сделаю. Будешь тысячу лет жить...
   - Да не хочу я тысячу лет жить! - возмутился Харфек, словно ему насильно вливали эликсир вечной молодости.
  Ирис же, будто разговор и не прерывался, негромко сказал:
   - Ты прав, Далек. Все это действительно не очень важно. Важно исполнить обещание.
   - А для этого нужно сперва поймать Шеанодара.
   - Поймаем, - кивнул Харфек так, будто Шеанодар был птицей и сидел в соседних кустах. - Никуда он не денется. Только для этого засиживаться не надо бы.
  Он поднялся, Далек за ним. Ирис лукаво улыбнулся, нарочито медленно встал и заметил:
   - Для выполнения обещания нужно еще кое-что. А давно ли вы, господин будущий лекарь, книгу в руках держали? Не говоря уж о том, чтобы ее читать.
  Далек не нашел, что ответить; Харфек громко расхохотался, а Ирис постановил - читать Далек будет каждую свободную минуту. И он, Ирис, лично за тем присмотрит.
  Вечером так и получилось. Юноша боролся с "Началами лекарских искусств" при свете костра, а друзья делали вид, будто их здесь нет. Естественно, что дежурить у огня первому выпало ему. И понятно, что на этот самый огонь Далек не обращал внимания, пока не проснулся Ирис. Эльф всегда умудрялся просыпаться вовремя, будить его было лишним. Юноша отвлекся от почти невидимых уже строк и увидел перед собой чахлый негреющий костерок.
   - М-да, - сказал за спиной Ирис. - Ловко. Одно утешает - теперь совершенно очевидно, что ты не девушка.
   - Что?! - Далек подскочил и обернулся.
   - А ты не согласен? - усмехнулся эльф. - Нет, с ума я не сошел. Просто обычно женщины могут делать несколько дел одновременно, а мужчины... сам видишь.
   - Это тебе во сне приснилось?
   - Нет, это доказанный факт. Не в обиду нам будет сказано.
   - А по-моему, кто угодно может делать несколько дел сразу - вот только что получаться будет? В твоем факте не сказано, до конца женщины дела доводят?
  Ирис рассмеялся.
   - Ложись спать, книжник. Иначе до женоненавистничества дочитаешься.
  Далек внял своевременному совету, но заснул нескоро и спал плохо. Прочитанные ученые слова громоздились в голове и мешались в одно. На деревьях росли кусты, на кустах полевые цветы, а трава, помогающая при головокружениях, торчала из гигантского уха, на которое Далек все хотел забраться, чтобы ее собрать.
  В какой-то миг юноша почти совсем проснулся и открыл глаза. Увиденное было очень странным, но после сновидений не удивило. Ирис сидел очень близко к огню - серьезный и сосредоточенный и как будто заслонялся от пламени ладонями. И вдруг - Далек мог бы поклясться - на миг пальцы эльфа объяло свечение, совершенно ни на что не похожее - холодное, яркое и неживое. Ирис вздрогнул, как от внезапной боли и отодвинулся от костра. Далек сморгнул, решив, что сны продолжаются, но сейчас же заговорил Харфек. Ирис даже подскочил от неожиданности.
   - Вот интересно, чем таким может заниматься мужик ночью в одиночку, когда товарищи его спят?
   - Ну и напугал ты меня...
   - Чем таким можно заниматься в одиночку, - повторил Харфек, поднимаясь, - что от каждого звука подпрыгиваешь? А?
  Ирис не ответил. Далек приподнялся и увидел на лице друга странное выражение - не то сомнение, не то смущение.
   - Ну говори, говори уже, пока я тебя обратно в костер не сунул. Может, тебя уже лечить пора.
   - Может, и пора, - покачал головой Ирис. - Я скажу, но не подсматривайте за мной больше. Вставай, Далек, я же вижу, что ты не спишь.
   - Хорошо, - сказал Далек. - Только я и не подглядывал.
   - Конечно, нет. Я сам вас разбудил... В общем, можете считать меня сумасшедшим, но я решил заново научиться магии.
   - В каком смысле - заново? - почему-то шепотом спросил Харфек. - Ты что, раньше умел колдовать?! - заорал он через миг.
   - Разумеется, умел, я ведь не инвалид. Плоховато, с грехом пополам, но умел, - Ирис странновато усмехнулся. - Теперь, может быть, сумею снова.
   - Кто такой инвалид? - для чего-то спросил Далек.
   - Калека. И сейчас кое-кто им точно станет, если не объяснит по-человечески!
   - Что тебе объяснять? Сам уже все понял. То, что ты раньше не знал о моих... способностях до отлучения - не обессудь, не настолько они был велики, чтобы ими хвалиться. Не фокусы же мне было тебе показывать.
   - А, - с каким-то мрачным удовольствием кивнул Харфек, - а после ты уже и на фокусы стал не способен. Знак твой паршивый?..
   - Да. В первую очередь это магический барьер. Я слышал, его обходят, но для этого или нужно обладать по-настоящему большой силой, или это вообще невозможно без вмешательства извне. Мне было легче головой о стену побиться - результат был бы тем же.
   - А теперь? - Харфек перешел на заговорщицкий шепот. - Теперь что же?.. И кто - Дайлен?.. - спросил он совсем тихо.
   - Да. Снять барьер не под силу даже ему, да он и не стал бы подобного делать. Он слегка ослабил... я не понял, каким именно образом. И... вы видели?
   - Видели. Только что это тебе даст? Я так понимаю, что ты даже как раньше колдовать не сможешь.
   - Не смогу, - кивнул Ирис. - У меня если что и получится - так самые простые и энергетически неёмкие заклинания. Не более того.
   - И на что? - поразился Харфек. - Пока ты свечу зажигаешь - утро наступит.
  Ирис улыбнулся.
   - Так ведь я и не собираюсь свечи зажигать или в бою огненными шарами раскидываться.
   - А-а... - Харфек внимательно посмотрел на друга, чему-то кивнул и тоже улыбнулся. - Ладно. Хоть что делай, - разрешил он. - Хоть вшей выводи, хоть волосы на лбу отращивай. Ты, может, тогда и всю ночь подежуришь? Хоть какая-то от тебя польза...
   - Не знал, что у тебя есть... насекомые, - немедленно ответил Ирис. - Сам управляйся, я не помощник. И близко не подходи.
  Наутро Далек проснулся под проливным дождем. Серое небо стелилось по самым макушкам гор, мохнатые животы туч рвались о черные камни - и вниз извергались водопады ледяной воды. К полудню казалось, еще немного, и они утонут вместе с лошадьми и горными хребтами заодно. Вперед продвигались медленно, лошади шли осторожно, понурившись, словно вынюхивали верную дорогу. Тропа пошла под уклон и стало еще сложнее. Останавливаться не имело смысла, и к вечеру голодный, мокрый, продрогший и злой Далек ничего так не хотел, как чтобы эти проклятые горы наконец закончились. Желание исполнилось скоро, но легче от того не стало.
  Ночлег был ужасен. Все равно, что пробовать заснуть, нырнув в озеро. Костра не развести, не согреться, и на сколько хватает глаз - ни единого укрытия. К утру у Далека зуб на зуб не попадал, он даже говорить толком не мог. Поглядев на друзей, юноша от души позавидовал - те выглядели довольно бодро. По крайней мере, зубы ни у того, ни у другого не стучали на всю округу.
   - К-к-как у в-вас получается? - выговорил Далек. - В-вам разве не холод-дно?
   - Холодно, - кивнул Харфек. - И мокро. Но бывало и хуже.
   - У в-вас, может, и б-бывало.
   - Ты расслабься, - посоветовал вдруг Ирис. - Старайся дышать очень ровно, неглубоко и осторожно. И еще - представь, что внутри у тебя - огонь.
   - К-как же тут расслабиться, - пробормотал юноша, тщетно пытаясь сдержать дрожь. - И к-как придуманный огонь может согреть?
   - Я не говорю, что это легко, но помогает. И не воображаемое пламя тебя согреет, а твое собственное тело. Нужно лишь немного ему помочь.
  Эльф глянул на озадаченного Далека и, видимо, не надеясь на благополучное вызывание внутреннего огня, снял плащ и накинул на плечи друга.
   - Не надо!
   - Надо. Ты уже весь синий.
   - А мы привыкшие, - на Далека обрушился еще один мокрый плащ. - Не ерзай! - Харфек еще и прихлопнул плащ сверху. - Замерзнешь насмерть, что мы делать станем.
   - Не замерзну. Скорее всего - утону.
   - Не утонешь. Еще денек такого дождичка, и у нас плавники отрастут и жабры проклюнутся. Не помрем. Ты давай, не дури, а делай, что Ирис сказал. Все верно - помогает.
   - А разве это все не волшебство? - не утерпел Далек. - Мысли слышать, согреться без огня?..
   - Почти, - кивнул Ирис. - Ты правильно рассуждаешь. Магия - это и есть отличное умение управлять силами своего ума и тела. Только у кого-то этих сил больше - их и называют магами и волшебниками, у кого-то меньше - это и есть обыкновенные люди. А по сути своей, ты прав, это одно и то же.
  Магия, доступная всем, Далеку помогла, но отчасти. А, может быть, и скорее всего, помогли два лишних плаща. Дождь же не прекращался. Местность понизилась и ехать стало совсем трудно. Под копытами лошадей хлюпала липкая и скользкая грязь проселочной дороги. Порывами, напоминающими пощечины, налетал ветер и не переставая лило с неба.
  К вечеру друзьям повезло и не посчастливилось одновременно. Повезло в том, что не пришлось ночевать под открытым небом. Уже в темноте они натолкнулись на несколько сгрудившихся в кучу домишек, и в окне одного горел свет.
  Их приютил старичок: маленький, сгорбленный, сухой, но до удивления шустрый. Он, как сейчас же выяснилось, жил здесь почти круглый год. Промышлял охотой - и действительно, полдомишки было завалено веревками, ловушками и маленькими шкурками неизвестных Далеку зверьков. На второй половину сгрудились хозяин, гости, домашняя утварь, очаг, сушеные грибы и травы под потолком, тряпки, продукты и чучела птичек по полкам вверху. Было до такой степени тесно, что Далек смирно стоял у стены, боясь сделать лишний шаг и угодить точно в огонь.
  Неугомонный старичок, умудряющийся охотиться и находить грибы в здешних чахлых перелесках, прыгал не хуже кузнечика. И, наверное от радости, что теперь не один, говорил без умолку. Даже Харфеку не удавалось вставить ни слова. Гости узнали немало интересного из семейной жизни детей, внуков, племянников и прочей родни охотника. Узнали, на кого, как и когда лучше всего охотиться в здешних местах. Послушали длиннейшую невразумительную историю, приключившуюся с соседом старика. И, наконец, Ирис узнал немало нового (лестного и не слишком) о собственном народе и себе в частности.
  На эльфах рассказчик выдохся и впервые поинтересовался, куда, собственно, гости его путь держат. А услышав, что на юг, к Ирисной Низине, радостно сообщил о размытой дороге к тракту.
  Друзья переглянулись. Охотник истолковал это как сомнение в его словах и взахлеб принялся доказывать, что он достоверно знает, дорогу размыло совсем, вроде даже дамбу снесло и Летинку едва начисто не смыло. А у него в той самой Летинке внучка средняя и ее непутевый муж, его зять, глаза бы его не видели. На вопрос, есть ли иной путь до тракта, старик беззаботно ответил, что расскажет завтра. И расскажет, и покажет и пусть не изволят дорогие гости беспокоиться.
  Ночь вновь прошла не слишком хорошо. Дорогие гости ночевали хоть в тепле и сухости, но в такой тесноте, что и захочешь - не уснешь. Далек то задремывал, то просыпался, тщетно пытаясь пошевелить затекшими ногами. Не тут-то было. Ноги упирались в стену, которую толкни - упадет, а над головой юноши нависали полки и шатались при малейшем его движении. Да вдобавок престарелый охотник храпел так же, как до тех пор говорил - громко и без умолку. Да еще и на разные лады: то с присвистом, то с сопением, то с каким-то тоскливым собачьим поскуливанием.
  Встал Далек наутро с больной головой. Ирис выглядел не лучше - бледный и хмурый. Эльф после ночи под проливным дождем выглядел куда веселее. Одному Харфеку, не считая, конечно, хозяина, удалось кое-как выспаться.
  Дождь так и не прекратился. Это был уже не ливень, а нудная мелкая морось, какая может падать с неба хоть год кряду. Дорогу путникам все же объяснили. И, хотелось верить, Ирис что-то понял в путаных объяснениях. Далек запомнил одно - они должны немного вернуться, свернуть на восток и добраться до какого-то городка. Там и спросят.
  Городок проискали весь день - и напрасно. Безрадостные земли Салавеста нагоняли тоску и тревогу, а моросящий дождь тоску лишь усиливал. Заночевали в стоге давнишнего сена. Жилье, как видно, было неблизко.
  На следующий день плутания продолжились. Харфек уже громко вслух костерил старого охотника, а Далек гадал, найдут они городок прежде, чем доберутся до восточного побережья Альданиора, или уже не суждено. Глушь вокруг лежали страшная. Лески да озера, старицы да хлюпающая грязь - ни единой сносной дороги, ни единого человека, никакого жилья. На привал не стали останавливаться, а продолжили поиски. Юноше казалось, что они, как и на пути в Глориндол, ходят кругами. Что за страна такая, ненормальная! Солнце совсем спряталось в тучах и стало очень холодно, когда часам в пяти пополудни показались впереди с холма черепитчатые крыши и дымки над ними.
  Усталые лошади тоже сообразили, что именно видят и откуда-то взяли силы почти на рысь. Далек поймал себя на том, что улыбается до ушей. Наконец-то, хвала Небу, не прошло и года...
  Городок был чист, опрятен и очень уютен. Совсем небольшой, не больше средней деревни, он раскидал свои дома по низине в причудливом порядке и каждый дом приветливо светился изнутри и источал вкусных запах. Гостеприимство же местных жителей ошарашило друзей до такой степени, что они и возразить не успели, как уже сидели - чистые и сухие в просторной красивой комнате за ломившимися от снеди столом. Может быть, их с кем-то перепутали? Оказывается, нет, ни с кем их не путали. Горожане всегда так встречают Старших, для города это такая радость, такая честь... Имевшие весьма смутное отношение к эльфам Харфек и Далек только переглянулись, а единственный в компании Старший посмотрел на отцов города как на буйно помешанных. Впрочем, тоже ни слова не возразил.
  В остальном же все было безупречно - никто с разговорами не лез, не выспрашивал, не навязывался. Отдохнуть с дороги? Конечно. Подальше от шума? Разумеется, как же иначе. вы, господин эльф, там, а спутники ваши - тут. Друзья приготовились долго возражать, но не потребовалось. Вместе? Ну... хорошо, вместе так вместе. Как раз в доме две спальные комнаты. Ирис после такого молниеносного согласия помрачнел. Харфек только ухмыльнулся в усы. Далек же подумал, пожелай Старший луну с неба - достанут, не поленятся.
  Что еще необычного было в ужине, так то, что обихаживало троих гостей втрое больше девушек. Именно девушек, явно незамужних и красивых до невозможности. Поначалу, с усталости Далек и не особенно смотрел на мелькающие туда и сюда юбки, но затем не смотреть стало невозможным. Как будто нарочно самых красивых выбрали, и ведь не в любых платьях, все девушки при нарядах. Городок явно не бедствовал, хоть и располагался в страшном захолустье. Дома хорошие, улицы не сбиты, одежда на горожанах богатая и добротная. Не перелицованная и третьим поколением подряд не ношенная. Новая, красивая и опрятная. Наверное, и в самом деле, приезд эльфа для этих чудаков - праздник, раз они так разоделись. Сюда не то что Старшие, люди, наверное, раз в сто лет заезжают. По таким-то дорогам... Вернее, без дорог.
  Наблюдая за девушками, Далек вскоре разочаровался и даже слегка обиделся. На него и не смотрели, все улыбки и взгляды предназначались исключительно Ирису. Тот из вежливости отвечал, а девчонки решили что-то другое, потому что начали вдруг выделывать разные штуки. То посмотрят лукавым взглядом, то будто что-то забудут и ходят туда-сюда - так, что без слов понятно. А одна рыженькая, неприятно напомнившая мельникову дочку из Вершков вообще учудила. Уронила пустую миску прямиком перед столом и наклонилась поднимать. Да так наклонилась, что Харфек недвусмысленно и довольно громко причмокнул. Ирис же только поморщился. Отцы города будто и не видали ничего. Единственной девушкой из десятка, которой Ирис улыбнулся искренне, была опять же единственная, не выделывавшая никаких фокусов. Далек только охнул, как ее разглядел. Вот она - красивая, а те, остальные - просто симпатичные. Она не заигрывала с эльфом, даже не улыбалась, она вообще словно гостей не замечала, а Далек понял, что хочет смотреть только на нее.
  Но девушка на юношу так и не взглянула. Зато Далек, обернувшись к Ирису, едва не приревновал. Эльфу же вроде блондинистые нравились. Или вкусы у него переменились после Глориндола? Или нравятся ему те, кому не очень нравится он сам, а на цвет волос наплевать? Так или иначе, а к концу ужина Ирису повезло. Красавица приподняла длинные темные ресницы и посмотрела эльфу прямо в глаза. Тот улыбнулся в ответ, так, что Далек и обижаться позабыл. Очень хорошо, очень тепло, но невыносимо грустно. И проводил взглядом девушку до двери.
  Верные своему радушию, горожане выделили гостям целый дом в пять комнат. Три жилые и аж две уборные со всеми возможными и невозможными удобствами. Харфек при виде такой роскоши расхохотался и заявил, что кое-кто путает эльфов со святыми. Ирис же, судя по его виду, забеспокоился всерьез. Пока Далек вынимал книгу, Харфек швырнул меч с ножнами на постель, пригладил усы и направился обратно к двери.
   - Ты куда? - довольно глупо спросил Ирис.
   - Устанавливать... э-э... культурную связь с местным населением. Проверю, не развешаны ли у них по домам лики святого и непорочного Ниах-Ахала.
   - А... - с каким-то даже презрением сказал Ирис, - иди. Но припозднишься - ночевать станешь снаружи. Или ты совсем не придешь?
   - Ты заговорил как ревнивая жена, а ведь мы с тобой даже не обручены. Приду. Может быть. А тебе какая разница? - не закрывайся, и все. Вряд ли на твои волшебные штучки полгорода сбежится.
   - Придешь или нет - твое дело. Будут бить, я помогать не стану. Но имей в виду, в полночь я закрою и дверь и окна. Мне этот гостеприимный городок, мягко сказать, не нравится.
   - Даже так?
   - Хуже. Иди уже, тебя заждались.
  Харфек хмыкнул, стукнула дверь.
   - Бабник! - с чувством сказал Ирис в закрывшуюся дверь.
  Далек хихикнул, отложил книгу и вышел из малой комнаты в общую. Ирис обернулся.
   - Чем тебе город не нравится? Чуть не на руках носят.
   - Этим и не нравится. Не город, а сплошное болото. Обман. Видишь поляну, а ступишь - уйдешь на дно.
  Юноша не ожидал таких слов и такого тона. Будто не на девушек четверть часа назад смотрел эльф, а на десяток демонов с куриными ногами и волосатыми рожами.
   - Да что плохого?.. Они же тут не видят никого...
   - И живут безбедно?! Все девицы в батисте...
   - Ну и что, может, у них жила золотая под боком. Ты же не спрашивал. Ну, перестарались чуточку, но они ведь понравиться хотели. И понравились... - Далек усмехнулся, кивая на дверь.
   - Этому разве что юбка на колу не понравится. Я думал, у него пройдет с возрастом, но еще хуже становится.
  Оценив выражение лица Далека, Ирис покачал головой.
   - Не понимаю я этого, - с нажимом произнес он, будто сознавался в тайном безумии. - Не понимаю и понимать не хочу. Может быть, я дурак, но как можно с чужой невестой...
   - Почему - невестой?
   - Потому что эта рыженькая явно кому-то уже подруга или невеста.
   - Так же она сама не против...
   - Ну и что! -воскликнул Ирис. - Мало ли... против она или нет. Она же чья-то подруга.
   - Ну, значит, друг у нее не очень... Или сама такая - бывают же такие, что хоть десять друзей... Да ведь и Харфеку-то куда деваться? У него-то нет подруги.
  Ирис вздохнул. Далек придумал еще один довод.
   - И ведь здесь не бывает заведений... вроде "Огонька". А мы, может, никогда больше не попадем в большие города.
   - Я понял, - уголком рта усмехнулся эльф. - Я понял, но мне тем не менее противно. А насчет "Огонька"... ты никогда не задумывался, что не на девицах... э-э... соответствующего поведения держаться подобные заведения?
   - А на ком же? На тех, кто их содержит?
   - На тех, кто туда ходит. На обыкновенных мужиках, у которых нет девушек и жен или которым захотелось разнообразия. Не будь клиентов и не плати они такие деньги - многие ли из того же "Огонька" стали бы... чем стали?
   - Ну ты и скажешь!..
   - Не согласен?
   - Нет. Деньги им платят, надо же... А есть девчонки, которые не станут таким заниматься, хоть ты их засыпь золотом. Хоть строем за ними мужики ходи. Так что деньги тут не при чем.
  На лице Ириса вновь появилось выражение непроходящей грусти - появилось и тотчас же пропало.
   - Ты прав, но отчасти. Женщины не делятся на продажных и святых. Может быть, к сожалению, но между этими крайностями находятся большинство.
  Ирис сказал эти слова так, что Далек понял - разговор окончен. Они разошлись по малым комнатам; юноша поправил свечу и уселся за книгу, но читалось ему плохо. Все же он добросовестно одолел несколько страниц, повторяя про себя прочитанное и стараясь не прислушиваться. Тем более, что и слушать нечего - тишина стояла абсолютная. Ни мышь не прошуршит, ни ветер ставнем не стукнет. Даже дождь идти перестал.
  Судя по ощущениям было около полуночи, когда усталость взяла верх и над добросовестностью, и над всем другим. Юноша захлопнул травник, разделся, задул свечу и рухнул на новешенькую кровать, на чистое, словно только что поменянное белье. Скоро он задремал и сквозь сон услышал вроде бы стук двери. Явление нагулявшегося бабника в виде Харфека не стоило того, чтобы просыпаться, и Далек только повернулся на бок.
  Очень скоро, и трех минут не прошло, юношу окончательно разбудил вопль Ириса за стеной:
   - Ты что, с ума сошла?!
  Далек сел на кровати в абсолютной темноте. Однако, как темно не было, штаны юноша нашел. За стеной послышался другой голос, женский, едва слышный.
   - Прекрати! За кого ты меня принимаешь?!
  Далека вынесло в общую комнату, по пути он ощутимо стукнулся о какой-то выступ, но только отмахнулся. В комнате Ириса горел свет, выбивающийся из-под двери - эту дверь и рванул на себя Далек. От увиденного юношу охватил ступор, он так и замер на пороге, как верстовой столб на дороге.
   - Дверь закрой! - рявкнул Ирис, Далек подчинился. - Одевайся, сейчас же! - донеслось до него.
  Юноша покраснел. Ну и городок! Он не успел рассмотреть девушку, но и не надо было рассматривать, чтобы понять: во-первых, она в одной прозрачной нижней рубашке, а платье валяется на полу, во-вторых, судя по огибающим голову косам, это та самая скромная красавица, что понравилась одновременно ему и Ирису.
  Далек вовремя отошел от двери, та от сильного толчка распахнулась во всю ширь. Девушка была уже одета, Ирис буквально вытащил ее за руку из комнаты. Теперь он не столько сердился на незваную гостью, сколько волновался за нее. Далека поразило спокойное-спокойное, словно мертвое лицо девушки, не лицо, а маска. И глаза, такие, что ясно - смотрит и не видит. Ирис, поддерживая девушку за талию, спросил тихо:
   - До дому сама дойдешь?
  Словно с маленьким ребенком или вдрызг пьяным разговаривал. Девчонка как-то странное дернула головой, она, кажется, готова была упасть. И наверняка упала бы, если бы не Ирис.
   - Я скоро, - бросил эльф на ходу. - Разберусь со здешним паскудством...
  Юноша кивнул и сел за стол. Хоть бы и до утра проходил Ирис, уснешь после такого, как же. Вернувшийся примерно через полчаса Харфек на рассказ юноши только рассмеялся.
   - Ты чего?
   - Да, опять свезло нашему монаху. Только я не слыхал, чтоб такой обычай по цивилизованным местам держался... Теперь услыхал.
   - То есть - обычай? Это что, для кого-то обычно?!
   - Ну да. Что ты прыгаешь? У диких народов - обычное дело - на ночь чужеземца девушкой обеспечивать. Желательно - красивой, а еще лучше - хорошей, доброй...
   - Зачем?!
   - Затем, чтоб ребенка родила хорошего. От гулящей ведь что угодно может родиться. У народов, которые в глуши, вдали ото всех живут, вырождение начинается. Особенно, если людей немного. Поженись-ка на двоюродных и троюродных сестрах не одно поколение, там такое рождаться начнет... Тебе дикарь со Скорпионовых за картинку покажется. Кровь свежая нужна, без нее род как болото, гнить начинает. Ну а если чужеземцы раз в десять лет заходят? Хватай любого и пользуйся.
   - А девушки?
   - А что? Сам же видел, как пчелы на мед липли.
   - Да нет, я про ту, которая с чужеземцем была.
   - А ей - почет. Я не шучу, быть матерью ребенка с новой кровью очень почетно. Там если кто косо глянет, сильно пожалеет. Вряд ли потом вообще сможет глядеть. И мужем такой женщины быть почетно. Она еще не на всякого потом посмотрит, не за всякого пойдет.
   - Что-то та, которая к Ирису приходила, довольной не была. Она вообще кое-как на ногах держалась.
   - Ну, и такое бывает. Может, жених у ней... Или родные воспротивились. Или сама по себе не захотела или забоялась. Шутка ли, не человек же, эльф. Ну и помогли немного. Есть всякие средства.
   - Да она не пьяная была.
   - Я не про вино. Есть и посильней средства - ни страха, ни стыда, а человек как не в себе. Ты не заметил, у нее глаза не блестели?
   - Не знаю, - пробормотал Далек. - Но не в себе она точно была.
   - М-да, сглупили добрые люди... Ирис там им устроит веселую ночку. Его они точно долго не забудут, - усмехнулся Харфек. - Он, поди, злее ста бесов был.
   - Не знаю, я не видел сто бесов разом, но разозлился он жутко. Слушай, а ведь они все понапрасну! Детей-то у людей с эльфами не бывает.
   - Ага. А Эледин, - Харфек споткнулся, - мир праху его, привиделся нам. Не было Стрелка, морок на нас нашел.
   - Ну, очень редко бывают.
   - Правильно. Знаешь, если бы люди друг с другом также часто в постели встречались, как с эльфами, у нас бы детей вовсе не было. Вымерли бы давно.
   - Не знаю, все равно...
   - Да я не говорю, что местные кругом правы. Это ж не дикое племя, они ж не на острове живут, к ним не надо за тыщу верст плыть. Переборщили. У них, видать, когда-то давно такой обычай был, а теперь они его к эльфам приспособили.
  Далек пожал плечами. Какое бы оправдание не придумывал Харфек горожанам, а лучше ни они, ни паскудный обычай от того не станут.
  Ирис вернулся очень скоро, уже не злой, а скорее озадаченный. Харфек даже шутить передумал.
   - Ну что? - спросил он только. - Всех убил?
   - Нет, хотя хотелось. И следовало.
   - Мы тут вдвоем гадали, с чего это они... Потомство поправить захотели или гостеприимство у них такое странное?
   - И то, и другое, а дури еще больше.
   - Да успокойся. Померещилось людям, что ты глаз на девочку положил... Первый раз, что ли...
   - Первый, - Ирис устало опустился на стул. - Впервые передо мной так извинялись. Меня едва не стошнило.
   - М-да, странный городок...
   - Не странный, а страшный. Чем дальше, тем больше энортиольское болото напоминает.
   - Да ладно тебе, - зевнул Харфек. - Не бордель же это под открытым небом. В такую глушь переться - это ж клиентам еще и приплачивать придется, чтобы добрались, с полдороги не свернули.
  Ирис не ответил, только головой в сомнении покачал. Говорить больше было не о чем, да и спать хотелось. Друзья разошлись по комнатам. Далек услышал, как лязгнул засов - эльф все исполнил свою угрозу и заперся. И чего ему бояться? Дело даже не в мечах у кровати и не в способности дать отпор почти кому угодно. Просто такие радушные хозяева, наверное, сами вокруг их дома караулом ходить готовы. Дабы ни мыши, ни комары, никакая прочая тварь не побеспокоили сон дорогого господина эльфа. Раз тому хочется именно спать. Однако, поспать не удалось. Не успел Далек и штаны расстегнуть, как в дверь забарабанили. Судя по всему, ногами.
   - Ну, городишко, пес его забери, - проворчал Харфек. Лязгнул меч. - Кому там еще приспичило?
  Дверь уже ходила ходуном. Теперь добавились крики.
   - Откройте! Господин эльф! Откройте!
  В голосе звучало неподдельное отчаяние, и Далек похолодел. Что еще стряслось? В коридоре они столкнулись с Ирисом, почти невидимым в темноте.
   - Откройте! Откройте же! Слышите, беда! Господин эльф!..
   - Да щас, щас! Мать его... - Харфек разобрался наконец с засовом. - Что случилось?! Что ты орешь?
  Дверь распахнулась во всю ширь, на пороге стоял высокий всклокоченный парень - бледный и с совершенно безумными глазами. В руке его покачивался фонарь.
   - Господин эльф! - парень бросился к Ирису, словно тот на его глазах спустился с небес. - Умоляю!
   - Что случилось? - тихо спросил эльф, бледнея больше полуночного гостя.
  Харфек посторонился, а парень вдруг всех напугал, бухнувшись перед Ирисом на колени. Фонарь стукнулся о землю.
   - Помогите! - зашептал он в лихорадочном возбуждении, будто бредил. - Помогите! Никто, кроме Вас... Некому...
   - Встань. Идем.
  Парень вскочил, будто перед ним ударила в землю молния и, видимо, опасаясь, что господин эльф опомнится и передумает, потащил его за рукав за собой. На том конце улицы мелькнул крошечный огонек.
   - Быстрее! - заорал парень и дернул Ириса так, что тот пошатнулся.
  В следующие несколько мгновений все смешалось и разобрался Далек позднее, хотя так никогда и не смог понять, как удалось его другу отдернуться. Фонарь сверкнул, описал дугу и обрушился на Ириса. Эльф и человек упали на выложенную камнем дорожку. Пламя из фонаря выскочило по пролитому маслу и Далек не увидел, а скорее угадал стальной блеск в руке безумца. Хафрек одним прыжком оказался рядом, занес меч и замер, боясь задеть Ириса.
   - Не надо! - выкрикнул тот, пытаясь удержать руку с ножом. - Нет!
  Воин отшвырнул оружие, примерился и со всей вилы пнул парню куда пришлось. Тот дернулся, но не то что не упустил Ириса, а зарычал и начал наносить удары как попало, наугад, со страшной силой. Харфек на миг отступил от кучи-малы. Далек преодолел замешательство и кинулся на помощь.
   - Не суйся! - оттолкнул его Харфек.
  Далек глянул вдоль улицы. Огонек оказался еще одним фонарем. К ним кто-то бежал и что-то кричал, но юноша не мог разобрать слов.
  Ирису наконец удалось обезоружить противника, но тот головой как баран в ворота ударил эльфа в грудь, тот едва не угодил в пламя. Еще через миг все было кончено. Ирис исхитрился так заломить парню обе руки, что тот и пошевелиться не мог. Крики приблизились. Женский голос.
   - Гидар! Не надо! Гидар!
  Парень брыкался, пытаясь освободиться. Ирис наклонился к нему и отчетливо прошептал:
   - Ну и кто ты, Гидар - брат, друг, жених?
  Последнее слово эльф прошипел с нескрываемым ядом в голосе. Сумасшедший Гидар дернулся, но только охнул от боли.
  - Гидар, Гидар! Господа! Остановитесь!
   - Чего же ты ждешь? - заговорил вдруг парень. Тоже шепотом, но показавшимся громче крика. - Где там твой раб с мечом? Руби!
   - Как бы я и впрямь не ударил, - спокойно ответил Харфек. - За раба.
   - Так чего ждешь?! - парень извернулся как мог, рискуя вывихнуть, если не сломать себе обе руки. - Руби! А тебе, тварь остроухая, все одно не жить! Сдохнешь как крыса!
   - Может быть, и сдохну. Но не здесь. И не от руки такого труса как ты. Вставай!
  Прежде чем Ирис дал безумцу подняться, из темноты на Далека налетело что-то и едва не сбило с ног. Что-то оказалось девушкой, не виденной за ужином и растрепанной не хуже парня. Увидев Гидара с заломленными руками, стоящего на коленях, она взвизгнула так, что у Далека голова закружилась. Юноша поймал девушку за руку и дернул к себе.
   - Не надо! Пожалуйста!
   - Да не кричи, - громко шепнул Далек, - ничего такого с ним не будет. Не убьют его.
  Гидар с трудом, морщась от боли, поднялся - рук ему Ирис, конечно, освобождать не торопился. Девушка охнула и прижала ладонь ко рту. Парень зло посмотрел на нее.
   - Ты зачем пришла?
   - Гидар, ты ошибся...
   - Ошибся?! - заорал тот. - Конечно, ошибся! Надо было врасплох застать!
   - Это как еще - врасплох? - поинтересовался Ирис. - В спину спящего ножом? Или дом бы поджег?
   - Тебя, тварь, и живьем зажарить мало.
   - Гидар, - уже со слезами воскликнула девушка, вырываясь от Далека, - ты не понял! С Литой все хорошо...
   - Хорошо?! - орал Гидар. - Хо-ро-шо?!
   - Господин эльф, отпустите его! Он же... он же не в себе. Пожалуйста! Она же его невеста! Понимаете?!
   - Понимаю, - кивнул Ирис. - Поэтому и не отпущу. Пока до него не дойдет, что он зря сюда пришел.
   - Гидар, - девушка в отчаянии помотала головой. - Ну поверь! Поверь, все хорошо с Литой. Я же только что от нее. Все хорошо. Ничего же не было.
   - Ничего?! Отправить ее в постель к этому ублюдку - это ничего?!
   - Ты дурак! - закричала на всю улицу подруга Литы. Глаза ее в угасающем на камнях пламени вспыхнули. - Ты меня слышишь?! Тебе говорят - ничего не было. Дошло?! Или еще нет! Не бы-ло! Она приходила сюда и вернулась домой и все. Господин эльф ее отпустил. Слышишь меня? От-пус-тил!
  Гидар заморгал и перестал сопротивляться. Ирис тотчас же его отпустил и сильным толчком отшвырнул от себя. Словно боялся заразиться.
  Парень дико посмотрел на эльфа. На лице Ириса застыла презрительная усмешка пополам с горечью.
   - Господин эльф, простите его! - горячо заговорила девушка. - Он... он как с ума спрыгнул. Они с Литой пожениться должны... вот-вот... Чего ты молчишь, придурок?! - со злостью сказала она горе-жениху.
  Гидар открыл рот, но ничего сказать не смог. Заговорил Ирис.
   - Я прощу, хотя и, видит Небо, очень не хочется. - Зеленые глаза посмотрели прямо в лицо Гидара. - Я прощу, но вот простит ли твоя невеста?
  И парень, и девушка открыли рты. Они явно не то ожидали услышать.
   - Когда юноша защищает честь девушки - этого и прощать не требуется. Я бы тебя еще и поблагодарил, если бы ты пришел убивать меня до нее. Или хотя бы одновременно с нею. А сейчас я могу только посочувствовать Лите. Она будет жить с трусом.
  Подруга Литы охнула и прижала пальцы к губам. Гидар дернулся возразить, но Ирис, до того говоривший более или менее спокойно, вдруг заорал:
   - Не смей возражать! Зачем ты пришел ко мне сейчас?! Что и кого ты защищаешь?! Окажись все, как ты думал - Лите от моей смерти легче бы не стало. Тем более, что ты меня бы и не убил. Я могу понять все - и ваше идиотское гостеприимство, и то, что меня можно счесть последней мразью только потому что я эльф. Я могу не понять одного. Ты счел меня способным обесчестить девушку - пусть, но почему ты позволил мне это сделать? Не дергайся! Я не делал этого, но мог бы сделать уже раз двадцать.
  Ирис на миг замолчал, пытаясь успокоиться. Только раз видел Далек друга в таком состоянии - у Сибара, с кинжалом у сердца. Эльф сделал вдох и сказал спокойнее, но от того с еще большей ненавистью:
   - Иди. Иди - и попытайся вымолить у Литы прощение. Успеха делать не буду.
  Ирис повернулся к замершему как сухое дерево Гидару и, не оглядываясь, молча пошел в дом. Подруга Литы с распахнутыми на пол-лица глазами смотрела ему вслед. Неудавшийся убийца обрел дар речи и смог наконец двигаться.
   - Я... я... - он обвел почти беспомощным взглядом Харфека и Далека. - Я не...
  Харфек прервал его, молча кивнув на открытую дверь. Гидар сглотнул и переглянулся с девушкой. Та закусила нижнюю губу, миг подумала и серьезно кивнула.
   - Ну, - шепнул Харфек, - заходите. Кроме вас объяснять здешнее паскудство некому.
  И Гидар и Нирадой - так звали подругу его невесты все объяснили. Разговор вышел долгим и закончился под утро. Гидар не мог прийти раньше, его не было в городе. Он вернулся очень поздно, за полночь и, услышав страшную весть, не промедлил ни минуты. Проверять, верны ли сведения, у него уже не было времени.
   - Кто же это тебе сказал? - поинтересовалась Нирада. - Какая тварь? Хидка?
   - Почти, - начал Гидар, но девушка его не слушала.
   - Шлюха рыжая! Тварь завистливая! Она же весь вечер ему... Вам, господин эльф, глазки строила! Да только все без толку, на нее и не поглядели. Вот она и взбесилась.
   - Нира, помолчи-ка немного.
   - Подожди, красавица.
  Гидар и Харфек заговорили одновременно хором. Нирада умолкла. Харфек усмехнулся.
   - Не могла Хида ничего сказать. Это ей какой же шустрой надо быть, чтобы в два места разом поспеть. То есть она и так не квашня...
  Нира распахнула глаза.
   - Не видел я Хидку, - быстро заговорил Гидар. - Мне ее слова передали.
   - Кто?! - в один голос спросили Нира и Харфек.
  Гидар промедлил с ответом.
   - Линада, - прошептал он наконец.
   - Что?! - не поверила Нира. - Кто?!
   - Она. Она сказала, что только что разговаривала с Хидкой... Та, мол, видела как Лита к... сюда вошла. Потом, мол, она ушла, а вы, господин эльф, остались.
   - Ну... такое нарочно не придумаешь, - покачал головой Харфек. - Чтобы так соврать, правду надо знать. А что до Хиды... слыхал я, что рыженькие ведьмами бывают, в змей обращаются, по ночам летают... Но чтобы одновременно в двух местах быть и знать то, чего не видела... Это и рыжим не под силу.
   - Вы потом у Литы спросите... - начал Ирис.
   - Кто ее больше всех жалел? - сказала Нира. - И спрашивать не надо. Я хоть не видела, а знаю. Одна у нас... плакальщица. Значит, Гидар, не мерещилось мне?
   - Что?
   - Да что по тебе она неровно дышит. Что ваша с Литой свадьба ей как нож... Я думала, мнится мне... что на самом деле рада она...
   - Не рада она, - хмуро ответил жених. - Но чтоб такое сделать... А толку что? Я ведь все равно Литу люблю, не ее.
   - Любить-то ты любишь! - воскликнула Нирада, - Вот и любил бы в остроге. Или в могиле. Лада, она ж знала, куда ты пойдешь и зачем. Где ж она тебя поймала, на дороге, что ли?
   - Да. А ты где была?
   - Около твоего дома. Лита попросила. Не сообразили мы с ней, что тебя по дороге перехватить могут. И никто бы на нее не подумал... с чужих слов говорит...
   - А, может, и впрямь, с чужих? - тихо сказал Гидар. - Это же вовсе изуверство - отправить меня убивать невиноватого. Может, она не знала, что с Литой хорошо?..
   - Ох, дурак! - Нира ткнулась лбом в ладони.
  Ирис с Харфеком усмехнулись. Далек не пошевелился. Он понимал, что Гидар не может и не хочет поверить.
   - Не дурак, - произнес Ирис. - Просто честный человек.
   - Знала - не знала она про Литу - это дело десятое, - объяснил Харфек. - Ты думаешь, она тебя на подвиг отправила? Это для тебя подвиг. А для нее - способ с тобой поквитаться. За нелюбовь. И с невестой твоей - за то, что той больше досталось. Если бы ты парня встретил и он бы тебе рассказал - дело другое. Тут еще можно подумать, что все честно. А коли такое девка говорит... Явно на уме у нее подлость. Тебе бы плюнуть ей в рожу да к невесте бежать.
   - Ты бы меня не убил, - спокойно сказал Ирис. - Во-первых, я не один. Во-вторых, я вооружен и постоять за себя сумею. В-третьих, я - эльф. То есть по определению спесив и нагл без меры. И за покушение на убийство я без выяснения причин потребовал бы упрятать тебя в тюрьму лет так на сто. А добрые отцы города мне в том бы посодействовали.
  При последних словах у Гидара сжались зубы, а Нирада побледнела.
   - Ну... что молчите? - сказал Харфек. - Тут, я вижу, кого другого убивать надо.
  Гидар с Нирадой молчали. Простым глазом было видно, что они хотят сказать, но боятся. Далек с Харфеком поняли их одинаково, но в то же время каждый по-своему.
   - Мы не скажем, - прошептал юноша. - Ваши спятившие градоначальники ничего не узнают.
   - А узнает кое-кто другой, - ухмыльнулся Харфек.
  Гидар вздрогнул, девушка помотала головой.
   - А если вы насчет того, что житья не станет, так ведь...
   - Харфек, они не скажут. Они одумались, верно?
  Гидар кивнул. Он внезапно показался усталым и отчаявшимся.
   - Они боятся не людей, - тем же шепотом продолжил Ирис. - Это страшнее всего. Потому мне и не понравился ваш город. С первого взгляда не понравился.
   - Что? - прошептала Нирада.
   - Да. Я же видел, что вы боитесь, но тоже не мог поверить. Вам не нужно нас бояться, - сказал Ирис совершенно другим тоном, почти торжественно.
  Гидар поднял голову и то ли в сомнении, то ли в надежде криво усмехнулся.
   - Не все эльфы - подонки. А если точнее - наоборот. Подонков совсем немного. И еще... Я - не совсем эльф.
   - Как это? - охнула Нирада. - А кто?
   - Эльф, конечно, но... так скажем... без прав. Так что я не побегу доносить на вас. Мне вряд ли поверят.
  Гидар и Нирада во все глаза смотрели на Ириса, а тот вдруг сделал странное. Закатал рукав и поднес руку к свече так, что пламя почти коснулось запястья. Харфек поморщился, Далек похолодел, Гидар открыл рот.
   - Не надо! - с ужасом воскликнула Нира. - Не надо! Перестаньте!
  Эльф даже не поморщился, лишь слегка сжал зубы, а на запястье под кожей начали проступать красноватые символы.
   - Что это? - шепнул Гидар.
   - Хватит! - Нира оттолкнула руку Ириса и схватила свечу. Пламя дрогнуло и почти легло.
   - Это знак отлучения. Собственно... отцы города ошиблись - я человек. Только человек с внешностью эльфа.
   - Ты эльф с дурью в башке, - проворчал Харфек.
   - Так что, если не боитесь преступника...
   - Короче, говорите уже! - рявкнул Харфек. - Пока этот эльф, который человек, не повесился тут, чтоб доказать, какой он смертный.
  И Гидар, поправляемый Нирадой, рассказал. Собственно, о половине рассказанного друзья и так догадались. Несколько лет назад в город их приехал эльф и представился главой округа. Свой визит и необычную должность он объяснил нововведениями во всеэльфийском совете. Теперь эльфы из совета будут присматривать за людьми и контролировать их действия. Горожане, еще помнившие по легендам наместников короля, мигом сообразили, в чем состоят их обязанности. Тем более, что вскоре явились еще двое - помощники первого - и более простым и понятным языком объяснили, что, собственно, от людей требуется. А требовалось всего одно - неукоснительное соблюдение правил.
   - Каких правил? - опешил Ирис.
   - Правил, как вести себя с эльфами.
   - Откуда вы их взяли? Никогда никаких правил не было.
   - А теперь есть, - пожал плечами Гидар.
   - На бумаге? - подался вперед Ирис. - Вы их видели? Сами от этих помощников слышали?
   - Нет, не слышали. И на бумаге их нет. Их надо знать наизусть... - Гидар споткнулся, - то есть...
   - То есть, если к вам явится ярмарочный шарлатан, кинет пару фокусов и скажет, что он воплощение Семерых в одном лице и спаситель мира - вы станете ему поклоны бить? - фыркнул Харфек. - Вас всех скопом надо на Скорпионовы отправить; там и то через слово шаманам верят.
   - Но как было не поверить! - воскликнула Нирада. - Ведь эльфы! И бумага при этом... как его... первом была.
   - Бумага могла быть, - кивнул Ирис. - И нововведение насчет каких-то областей могло быть. Но большего - с позволения Совета - нет. Не могло.
   - А что за правила? - спросил Далек. - Вы их и впрямь наизусть знаете?
   - Да, - кивнул Гидар.
   - Так записать надо, - Далек огляделся, словно ища по углам дома чернильницу.
   - Надо, - поднялся Ирис. - Более того - необходимо.
   - Зачем? - переполошились Нира и Гидар.
  Ирис улыбнулся.
   - Сами вы писать умеете?
   - Ну я... немного. Лита умеет хорошо, у нее дед был писарем.
   - Вот и напишите сами, что здесь у вас происходит. Подробно. Кто приезжал, когда. Имена знаете?
   - Тот, первый, назывался, - пожала плечами Нира, - но только раз. Не запомнить. Да ведь это одно и правил.
   - Имен не спрашивать? Ловко!
   - А те, двое, имен, кажется, и не говорили.
  Гидар молчал.
   - Ну и не надо имен. Опишите их внешность, если помните, должность, что они называли, опишите все, что сможете припомнить. Там разберутся. И правила не забудьте перечислить, все до единого. Сколько их, кстати?
   - Восемь.
   - Вот все восемь и напишите. На чем писать, как - значения не имеет, лишь можно было прочесть. Напишите - и с бумагой в Линтолин, в Совет Сил...
   - Куда?!
   - В сам город могут не пустить, но бумагу передадут. Скажете, что она для Ниах-Ахала - это Глава Совета Сил...
   - Вот! - вырвалось у Гидара. - Вот в том-то все и дело, что глава Совета...
   - То есть?.. - Ирис сел обратно. - Вы у него были?
   - Нет, но пытались?
   - Что? - вытаращила глаза и Нира.
   - Ну да, ты не знаешь. Вообще почти никто не знает. Это Вадал пробовал, - парень заговорил быстро, словно боялся, что не хватит решимости договорить или его перебьют. - Вадал - это наш портной. Был. Еще до всего... Пока все гадали как быть, он уж придумал. Он куда-то ездил, куда - не сказал, в какой-то двойной город и там спрашивал. Вадал на бумажку имя того эльфа записал, он грамотный был и запоминал хорошо - и с нею поехал. Так вот, все так и есть. И области есть, и наместники или как их там, есть. И этот, который приезжал именно к нам и направлен, а те двое - помощники его. Вадал ведь и их имена как-то разузнал. Все без обману. И что самое плохое - этот наш наместник при Главе Совета эльфов состоит в помощниках.
   - Что?! - разом выкрикнули трое друзей.
   - Да. При нем самом. Я имя Главы забыл, а сейчас вы сказали - вспомнил. Точно, Ниах-Ахал, оно еще пишется так чудно, с черточкой...
   - Да, через дефис... - пробормотал Ирис, остекленевшим взглядом упершись в пламя свечи. - Этого не может быть.
   - Очень даже может, - обрадовался Харфек. - Очень может. Ну, сдается мне, допрыгался наш кузнечик. Неуловимый, мать его!.. У тебя бумажки той не осталось ли?
   - Не Шеанодаром зовут наместника? - одновременно с Харфеком спросил Далек.
   - Не помню, но...
   - Да, похоже, - перебила Гидара Нира. - Точно, имя на "Ш" начиналось. Очень похоже.
   - Ну, есть там в Совете кто другой на "Ш"? Что ты молчишь, господин эльф?
   - Не знаю. Я не знаю весь Совет, тем более нынешний.
   - Что-то не рад ты, я смотрю.
   - А чему мне радоваться?.. Не может этого быть, - повторил Ирис.
   - Я посмотрю, - поднялся Гидар, решившийся наконец на что-то. - Вы правы, у меня есть та Вадалова бумажка, я ее не выбросил. Спрятал. Сейчас принесу.
  Никто не возразил и парень исчез, только дверь хлопнула.
   - Что с Вадалом произошло? - спросил у Ниры эльф, не обращая внимания на попытки Харфека завязать спор.
   - Он... В общем, мы точно не знаем. То ли самоубился он, то ли нарочно так сделал, чтобы все подумали... Да там и не найдешь, течение быстрое, камни... только шапку и выловили... У него жена была, они тогда, правда еще не поженились. Ну, в общем... понимаете... То же, что с Литой, только...
   - Ясно, - хмуро сказал Харфек. - Только всерьез.
   - Да, - кивнула Нира. - А Вадал - он не Гидар, он спокойный. Да ведь и происходит-то все тихо, никто ж не кричит... В общем, Вадал узнал, когда те уже уехали. Поначалу - ничего, свадьба была, а потом с Тарой, с его женой что-то твориться стало. Я ее плохо помню, она же старше, а девчонки говорили - она вроде как в уме повредилась. Она такая красивая была, наряжаться любила, а тут ходила хуже пугала. Собаки шарахались. Хотя им денег, говорят, много дали. У нас вообще после первого приезда по-другому все стало. В лавке товаров появилось! - моя мать сроду таких не видела. Тара бы вообще картинкой стала... а она по улице чуть не в исподнем ходила. Ну и делала всякое такое - то в курятнике ночевала (у них хозяйство свое было), то суп из печи псу, а Вадалу кость, то еще что... Он ее-то и одну уж не оставлял, да ведь не привяжешься же. В общем, раз он ушел, а у них пожар случился, - Нира вздрогнула. - Ну, в общем, - повторила девушка в десятый раз, - не вытащили ее. Не успели. Вот после этого Вадал и того...
   - И после такого вы еще эльфов привечаете?! - не выдержал Далек.
   - А как иначе? Ведь наместник. Да и... - Нира опустила глаза, - так гораздо лучше, все есть.
  Далек помотал головой. Ему захотелось сказать какое-нибудь такое бранное слово, какого он и не знал. И не по отношению к горожанам, нет, юноша хорошо представлял как выглядит нужда и какие чувства испытываешь, когда в марте мыши подъедают последнюю горстку муки. Ему очень захотелось сказать что-нибудь такое, от чего острые уши Шеанодара завернулись бы трубочками, а на голову эльфу упало бы разгневанное небо. Все, ублюдок, верно рассчитал. Одни боятся, другие покоряются, третьим хорошо. А кто-то с ума сходит.
   - Нет, за такое отлучения мало будет, - пробормотал Харфек. - Тут и смерти-то не достанет. Разве что какая-нибудь особая, как выдумки его.
   - А ты уверен, что это его выдумки? - тихо спросил Ирис.
  Далек не сдержал саркастический смешок.
   - А чьи еще?!
   - Тебе Дайлен, когда в башке твоей копался, - грубо ответил Харфек, - ничего лишнего не убрал?
   - Нет. Наоборот, я, кажется, соображаю получше некоторых. Шеанодар такого сделать не мог.
   - Да что ты заладил - не мог да не мог! Отчего бы ему не мочь?! Смог же он Эледина на тот свет отправить, смог тебя отлучить. Так что ему мешает с девочками развлечься? Ничего, что люди, главное - почти наверняка нетронутые. Такого товара ни в одном борделе...
   - Харфек, с головой плохо не у меня.
   - Ну или почему бы ему не мочь денежки загребать от разных извращенцев? Раз уж он сам такой правильный и жены ему хватает. Почему бы властью не потешиться, раз уж назначили? Он же к ней и стремится - так вот, тренируется, руку набивает.
   - Ты замолчишь наконец! - не выдержал Ирис. - Хватит, сил нет слушать! Будь Шеанодар так глуп, как выходит по твоим словам - нам бы на пару с ним вынесли приговор. А будь он вдобавок таким нетерпеливым и невыдержанным - приговор вынесли бы ему одному. Но его вынесли мне!
   - Ты...
   - Я! Я не жалею Шеанодара, я его ненавижу! Но ненавидеть - не значит приписывать все грехи без разбору. Видит Небо, я очень хочу, чтобы он заплатил за свои поступки, но именно за свои, слышите вы меня. За свои!
   - Ну так вот...
   - А это не его дела! - Ирис побледнел, его аж трясло. - Руку набивает? - это не его рука! Он помощник Ниах-Ахала, как ты не поймешь, он все отдаст ради карьеры, он за нее удавится, и вот, из-за минутной слабости или жадности он готов свалиться с такого поста?! Никогда. Шеанодар умен и осторожен. Осторожен! Он никогда и ничего не делает так, чтобы подумали на него. Разве что карьеру. Вот наверх он поднялся сам, все это видят и знают. Все же остальное - так получилось, его обязанности, он должен был... И так далее и тому подобное. Он не отлучал меня - это сделал суд; он не убивал Эледина и даже приказа не отдавал. Сможешь ты доказать обратное? Нет. Он всегда делает то, что правильно. Тебе Хэлладар на всеобщем сказал - при всех Шеанодар - эталон лояльности к людям. Если бы этот бордель организовал он, то его помощники не могли бы объявиться ближе, чем в пятистах милях отсюда. И оказалось бы потом, что он и не приезжал. А был здесь кто-то другой - кто угодно: хоть Хэлладар, хоть Дайлен, хоть король Чародола. Но только не сам Шеанодар.
  Харфек только рот открыл. Далек тоже осознал несостыковку, но отнесся к ней как к чему-то несущественному. Главное - уловить Шеанодара, а условности подождут. А для Ириса не было, видимо, ничего важнее, чем уловить Шеанодара за дело. И глупо было бы спрашивать, отчего так. В общей тишине вернулся Гидар - запыхавшийся и взволнованный.
   - Это он! Он - Шеанодар.
  На стол полетел клочок не бумаги, а пергамента. Старый, видимо, смытый уже не однажды. Крупными буквами на неярком фоне ясно и четко стояло имя одного из личных помощников Ниах-Ахала. Полное. Шеанодар Айри-Нитаэн. Никакой ошибки.
  Ирис взглянул на пергамент, замет на Гидара.
   - А имена его помощников?
   - Их нету. Те бумажки Вадал выбросил.
   - Глупо. В них-то все и дело.
   - Так разве не этот... Шеанодар их посылал?
   - Кто знает... может быть, не он, а, может быть, и не их.
   - У нашего головы есть вроде бумаги... - начал Гидар, но эльф только рукой махнул.
   - Не стоит рисковать и навлекать подозрения. И без вашего головы узнаем. Гидар, можешь считать меня двуличным, но... не все так просто с жалобой.
   - Так все-таки...
   - Никто тебя не считает двуличным, - горячо возразила Нирада, давно смотрящая на эльфа, как на нечто священное. - Я тебя хорошо поняла.
  Девушка даже забыла, что к Старшим принято обращаться на "Вы".
   - Что поняла?
   - Гидар, это может быть вовсе и не Шеанодар натворил. А кто-то его именем прикрылся, чтобы себя не выдать.
   - Но вы же этого Шеанодара подозревали? - растерялся парень.
   - Подозревать - одно, - наклонил голову Ирис. - А доказать - другое. И подозревали мы Шеанодара немного в другом.
   - Вот-вот, - вклинилась Нира, - а если мы сейчас с жалобой придем, то настоящий может уйти. Так?
   - Так. Да, Шеанодар высокопоставленный чиновник, это верно. Бумага может и не добраться до Ниах-Ахала, потому что кто-нибудь по пути может счесть написанное в ней правдой. И захочет спасти Личного Помощника. И спасет другого.
   - Что же делать?
   - Есть способ - нужно сделать так, чтобы бумага попала лично, прямиком к Ниах-Ахалу, минуя кого бы то ни было. Сам я передать ее не могу - взять, конечно, возьмут, но о содержании документа из рук отлученного в тот же день будет известно всему Линтолину. Или о документе вообще никто и никогда не узнает. У меня есть друг. Очень надежный и честный - он и передаст. Если вы, конечно, напишете сегодня.
   - Не сомневайтесь, - пришел на помощь другу Харфек. - передаст. И ни слова Шеанодару не скажет. Он Личного Помощника ненавидит куда больше нашего, но и справедлив куда больше нас. Просто до неприличия.
   - Подпись ваша, кстати, не потребуется. Анонимный документ. Коллективное послание.
   - Напишем, - решил Гидар. - То есть... если не сочтете за труд, господин эльф... У вас быстрее получится. Мы неделю писать станем, не к Лите же идти.
   - Сочту за честь, - серьезно ответил Ирис.
  
  Выехали друзья рано, несмотря на робкие попытки отцов города задержать их и еще раз извиниться. Смотреть ни на них, ни на город в целом не было никаких сил. В кармане у Ириса лежала сложенная вчетверо бумага в восьмью правилами общения с эльфами.
  Первое - Не можно спрашивать у Старшего ни имени, ни звания, ни другого отличия его, но только коли сам назваться соблаговолит.
  Второе - не можно задавать вопросов Старшему, кроме как о благополучии, здравии и пожеланиях его.
  Далека чуть не стошнило, когда он это слушал. А затем вдруг подумалось - если вдруг составить восемь правил о том, как хорошо принять гостя, то ведь почти тоже самое выйдет. Однако ж никто гостям дочь свою не предлагает и пальцы не облизывает. Здорово сработали эти самые помощнички невесть кого, беса им за шиворот!
  Третье - не можно нарушать покоя Старшего, коли соизволит он уединиться.
  Четвертое - никак не можно выражать удивления иным, людям непривычным обычаям, привычкам и нравам Старшего.
  Да, наверное, все же Ирис прав и не Шеанодар здесь замешан. Однако, и Ирис что-то не договорил, где-то слукавил. Не хотел он, чтобы Гидар сам передавал бумаги, по не потому, что не дойдет. Совсем нет. А уж не наоборот ли?
  Пятое - надлежит наилучшим и наискорейшим образом удовлетворять все просьбы и пожелания, буде такие у Старшего возникнут.
  Шестое - надлежит по силам и возможностям не затруднять Старшего просьбами, а упреждать желания последнего.
  А если дойдет бумага? Неужели Ниах-Ахал не сообразит, что это очень странно и не похоже на его Личного Помощника. Глава Совета не глупей же Ириса и уж своего-то помощника знает лучше многих других.
   - Ирис! Зачем ты все-таки бумагу себе забрал?
   - А! Дошло, - фыркнул Харфек. - Честный он очень.
   - Ведь дошла бы она? Так?
   - Так. Но не обязательно до Ниах-Ахала и служил бы не он. Никоим образом не он. Суд бы проходил в родном городе Шеанодара, в Голубом Доле. И кто знает, чем бы он закончился.
   - То есть могли бы и осудить?!
   - Кто знает. Наверняка.
   - Но...
  Далек дико посмотрел на эльфа. Это было уже за гранью его понимания. Да если был бы суд, если бы Шеанодара осудили!..
   - Далек, - проникновенно сказал Ирис, - я знаю, ты думаешь, что я сошел с ума. Нет, я просто убежден, полностью убежден, что Шеанодар к этой гнусности непричастен.
   - Это я понял! Зато он к другим причастен!
   - Да, за них с следует судить. Не за то, чего он не совершал.
   - Ирис, да ведь он может и не попасться больше!
   - Конечно. И нам может больше не представиться случая выбирать - быть подлецами или не быть.
   - Не ври, - вдруг сказал Харфек. - Не из-за справедливости ты это сделал. То есть, конечно, ради нее тоже, но это второе. А первое у тебя - быть лучше Шеанодара. Его не повторять. Ему повода не давать для обид.
  Эльф побледнел.
   - Да, - ответил он, будто сознавался в неприличной болезни, - да. Не повторять и быть лучше. Насколько возможно. И повода не давать, но не ему. Не ему.
  Харфек только головой покачал. Далек вздохнул. Он понял - кому. Для кого старается Ирис. Повезло Шеанодару. Не будь этого кого-то - Ирис бы не церемонился. Не было бы уже у Ниах-Ахала одного из Личных Помощников, а скорее всего, Шеанодар никогда бы и не вошел в их число. Не успел бы войти.
  Седьмое - никак не можно затруднять Старшего никакими просьбами со своей стороны.
  Восьмое - надлежит при Старшем иметь радостный, чистый и приятный глазу вид, каковой и сохранять по мере своих сил и возможностей.
  Дорога до Ниариатта заняла почти трое суток. Если точнее - трое с половиной. Утром двадцать шестого октября друзья въезжали в Ирисную Низину, а в пять пополудни миновали ворота Младшего города в Ниариатте.
  Далек радостно вздохнул в предвкушении возможности слезть с седла. Они еще успеют заехать в гостиницу, умыться и поесть... Ведь у Хэлладара по мерзкой эльфийской привычке им и сухой корки не предложат.
   - Что случилось? - громко спросил вдруг Ирис, ни к кому конкретно не обращаясь и озираясь по сторонам.
   - А что такое?
  На взгляд Далека все было обычно, как в первый приезд - застава, многолюдные улицы, гомон, голоса, цокот копыт, скрип колес...
   - Что не так?
   - Ленты.
   - Что?
  Харфек с Далеком разом посмотрели в сторону, куда указывал Ирис. На фонарном столбе, под самым фонарем развевались две узкие фиолетовые ленты.
   - И что это? Что за удавки?
   - Траур у них, - ответил Харфеку низкий постный голос.
  Оба друга резко повернули коней к низкому толстяку с физиономией под стать голосу - постной и подобострастной. Ириса рядом не было, он оказался уже на другой стороне улицы.
   - Помер у них кто-то. Для того и ленты, для того и обелиски. Там уж и картинка прилеплена.
   - Какие обелиски? Какие картинки? - обрушился Харфек на толстяка, как будто тот сам кого-то убил.
   - Да вон же, видите, белая колонна... Вон, в конце улицы. Ну, вот это...
   - Тв-вою за ногу!... Проезжай!
  Грохочущая телега, неспешно выворачивающая из проулка, перегородила улицу. Харфек был еще вежлив, кое-кто пустился перечислять родичей возницы до седьмого колена.
   - Так что там, в обелисках? - похлопывая ладонью Гнедка, спросил Харфек. - Портрет умершего, что ли?
   - Ну, вроде как портрет, а не писаный... Картинка, в общем, личность его, покойника то есть. А если вы больше знать хотите, то через квартал есть Поминаловка. То бишь Поминальный склеп. Там все написано - и имя, и кем был, и что делал...
   - А так не помнишь? - насмешливо бросил Харфек, трогая коня.
   - На что мне? Я же не Старший.
   - Да уж, на что ему... - ворчал воин, направляя Гнедка сквозь гущу людей к белой уродливой ступенчатой полуколонне с черным в центре. Что-то раньше этого сооружения Далек здесь не видел. Или не замечал? Ириса уже нигде не было видно.
   - И где, и что написано - знает, а кто умер - наплевать... Сволочь!
  Харфек осекся так внезапно, что у Далека что-то съежилось внутри. Черный портрет на белом мраморном фоне приближался, и водоворот закручивался в животе. Юноша почти опустил поводья, Искра еле плелась, но черные и белые пятна приближались и скоро не видеть стало невозможно. Но еще невозможнее было поверить в увиденное. Харфек замер, прижав руку к груди, словно хотел поклониться колонне. С белого мрамора на них смотрело худое строгое лицо Хэлладара.
  
  Глава 2. Тиллин Ниах-Ахал, Глава Совета Сил.
  Вороная Ласточка взволнованно била копытом по каменной мостовой у невзрачного здания из того же мерзкого белого мрамора и тех же очертаний, что и колонна с портретом. Дверей у здания не было, вверх вели четыре широкие лестницы - с каждой стороны четырехугольника и превращались в опоясывающее Поминальный склеп некое подобие балкона. Вверху за колоннами, невидимыми снаружи, располагался большой и голый зал. Гулкий, мрачный и очень холодный. В центре возвышалась ступенчатая прямоугольная колонна, будто обрубленная посередине - точное повторение обелиска памяти и внешнего облика поминального склепа. И впрямь - склеп. С белой поверхности камня смотрел Хэлладар - живое лицо, но лишенное красок...
  Ирис сидел на ступенях слева, опустив голову. Он не взглянул на вошедших друзей, даже не пошевелился.
   - Ирис...
   - Читайте, - ровно и спокойно ответил эльф, все так же не двигаясь. - Читайте.
  Под портретом пестрели влитые в камень четкие мелкие буквы, оба человека одновеременно наклонились к ним. Далек читал куда медленней Харфека, который стоял за плечом, и не одолел и трети большого текста, когда воин шумно вздохнул.
  "Войдя в Совет Старшего Ниариатта, - читал Далек, - он неуклонно придерживался прежней стратегии и политики. Разумный консерватизм...". Что за дурь?!
   - Его надо просто убить, - мрачно бросил Харфек и повернулся к Ирису.
  Тот будто не слышал.
   - Кого убить? Того, кто писал?
   - И его тоже.
   - Что там написано?
   - Читай, читай.
  Харфек сел ступенью выше Ириса и замолчал. Далек все на свете проклял, потому что не умел читать как его друзья. Те, прочтя два слова из предложения, понимали его полностью. Они умели видеть все написанное целиком, сразу. Далек так пока не мог, ему приходилось читать каждое слово и каждую строку.
  "На посту Третьего Советника... проявил незаурядные организаторские качества... огромную преданность делу...".
  Для чего здесь написаны такие глупости?! Кому надо это знать?!
   - Ирис, я понимаю, это почти невозможно, - заговорил Харфек не своим голосом, - это безумие... Но иного у нас, кажется, нет. Его надо остановить. Остановить любой ценой, вот что бы то ни стало.
   - Кого?!
   - Читай.
   - Я читаю! - разозлился Далек. - Тут одна чушь!
   - Да, - отозвался наконец Ирис. - Да. Только чушь.
   - И на все дерьмо одна стоящая строка. Читай третью с конца.
  Далек кивнул. Нельзя такими словами писать о покойном, даже если все до единого слова верные. Это же неживой кто-то выходит, не Хэлладар, а каменный истукан. Только и делал, что какую-то там линию держал.
  "... скоропостижно... ранним утром двадцать пятого октября сего года от сердечной недостаточности".
   - От чего?!
   - Да, - сказал Харфек.
   - Недостаточность - это...
   - Это сердечный удар.
   - Опять?!
  Далек с ужасом посмотрел на друзей. Харфек ответил пристальным взглядом, Ирис так и не поднял головы. Юноша хотел сказать, что все понял, но слова не выговорились. Слишком много их было. Или слишком мало. Всего одно имя. Сердечный удар у эльфа?! Ха-ха, кто бы поверил! Хэлладар привез важные сведения, наверняка о тех, кто за Шеанодаром; да и о самом неуловимом помощнике что-нибудь да узнал. Сведения предназначались для Ниах-Ахала, для Совета Сил... А где Ниах-Ахал, там и его личный помощник. А где личный помощник, там непременно жди беды и подлости.
  Каким же образом Шеанодар умудрился напоить Хэлладара телегуинской гадостью? Плеснул тайком, кого-нибудь подкупил, обманул, припугнул... Да какая теперь разница! Конечно, Хэлладар ничего не хотел говорить, он сопротивлялся зелью - как когда-то Ирис. Но зелье так и не довели до ума, или Шеанодар его с избытком плеснул - и, конечно, сердце Хэлладара не выдержало. Сам же он говорил, немногие из его народа смогут повторить то, что сделал Ирис. Только вот получил ли Шеанодар, что хотел? Или сумел все же Хэлладар сделать то, чего не сумело его сердце. Не сломался? Выдержал? Не сказал?
   - Он выдержал? - услышал Далек свой собственный голос. - Он не сказал?..
   - А это, знаешь, не так и важно. Важно, что он мертв, а убийца его жив. Ты понимаешь, кто будет следующим?
  Далек открыл рот, но не произнес ни звука. Еще бы он не понимал. Всего один кроме Хэлладара знает, какие именно вести пришли с Энортиола. Всего один, но этого одного будет вполне достаточно, чтобы вылетел Шеанодар и из личных помощников, и изо всех советов, и из эльфов. И этот один мешает Шеанодару больше других, вместе взятых.
   - Да. Именно он. Нам надо эту гадину при Совете остановить. Зарубить его к чертовой бабушке, а там пусть вешают...
  Харфек осекся, взглянув на Ириса. Эльф не слушал, он сидел на ступени, закрыв лицо руками и плакал.
  Несколько мгновений стояла тишина - жуткая, мертвая и фальшивая. Далек не знал, куда ему деваться, но не от неловкого смущения, какое обычно бывает при виде чужих слез, а от стыда и беспомощной жалости. Стыда оттого, что сам он не мог скорбеть о Хэлладаре, он всего лишь уважал советника, а этого для скорби мало. А что насчет беспомощности - так жалость сейчас и впрямь беспомощна. Что толку от нее? Вообще-то от нее и всегда проку немного, однако теперь и в применении к Ирису - особенно. Нечего сказать, совсем нечего - слова эльфу друга не вернут, и от вечной жизни ни мига не убавят. Харфек покусал ус, будто в сомнении и сел рядом с Ирсом. Тот поднял голову, хотел, видимо, что-то сказать, но захлебнулся словами.
   - Не надо. Ничего не говори.
  Харфек обнял друга, тот совершенно разрыдался. Далек сел прямо под черно-белым лицом Хэлладара, прислонясь к камню спиной. Не в первый раз ему подумалось, что для Старших смерть, а вернее, гибель близких должна быть в сотни раз страшнее, чем для людей. Однако впервые юноша задумался, а есть ли для эльфов что-то ТАМ, за чертой? Или эльфы, покинув этот мир, действительно исчезают - без следа и навсегда? Но как бы ни было для умерших, а живым не оставалось даже такого сомнительного утешения, какое есть у людей: жизнь когда-нибудь да закончится, а вместе с нею и тоска по ушедшему. Впервые Далек убедился в том, о чем раньше лишь подозревал - не стоит завидовать эльфам, потому что есть в их бессмертии что-то не менее, а скорее и более жестокое, чем в короткой человеческой жизни.
  Ирис же совладал с отчаянием скоро и вытер слезы.
   - Что теперь?
   - Теперь? - почти спокойно переспросил эльф. - Теперь главное - глупостей не натворить. Харфек, - он посмотрел прямо в глаза другу, - скажи честно, ты и в самом деле думаешь на Шеанодара?
  Далек онемел. Да на кого еще думать?! А вот воин с ответом задержался.
   - А кто же тогда? - сказал наконец он как-то не слишком уверенно.
   - Это уже другой вопрос. Ты о Шеанодаре ответь.
   - Не то что-то, - неохотно отозвался Харфек. - Чересчур очевидно. Но с другой стороны - и совсем не чересчур и не очевидно, - сказал он другим голосом. - Я так понимаю, что распре советников и не знал почти никто, так что подозревать Шеанодара некому.
   - Есть по крайней мере двое. И даже одного из них будет вполне достаточно для приговора.
   - А доказательства! Одни слова... Или что, Шеанодар в бокал зелья плеснул и потом на память оставил? Сам же говорил, суд будет в Голубом Доле, на родине Шеанодара, может и не вынесут...
   - Харфек, ты сам веришь в то, что говоришь?! Это убийство! Мне приговор не в Рианлоте выносили! А здесь - убийство в Совете, Ниах-Ахал в качестве свидетеля... Какая разница, где будет суд, хоть на луне!
   - Но как все сходится-то!.. И вести, и Ниах-Ахал, и Шеанодар, и мотив есть, и возможность... ну не бывает таких совпадений.
   - А это и не совпадение! - вскочил Ирис. - Это совершенно иное! И, Харфек, довольно меня искушать!
   - А? - воин поднялся следом.
   - Да! Да! Я сам хочу убить этого подонка, собственными руками, чтобы только убедиться, что он мертв и не воскреснет! Да, он несомненно виновен в смерти Хэлладара, виновен! - но как-то иначе, чем нам видится, - эльф заговорил в том же лихорадочном возбуждении, что и в диком городке, что и у Сибара летом. - И мы должны, обязаны узнать - как именно виновен. А для этого нужно подождать. Всего лишь продождать...
   - Чего?
   - Возвращения хладнокровия и верных сведений.
   - Вот тут ты прав. Ничего мы не знаем, кроме того, что Хэлладар от сердца умер. Где, когда?..
   - Вот именно! Харфек, если ты думаешь, я Шеанодара выгораживаю... Нет! Уже нет! Еще вчера, еще сегодня выгораживал бы, справедливости добивался...
   - Да не справедливости, а милосердия. Глупого.
   - Пусть так. Милосердия, снисхождения... Ты ведь понимаешь меня?..
   - Понимать - не очень, - хмыкнул Харфек, - но о чем ты - знаю. Вернее - о ком.
  Ирис кивнул словам друга. Далек тоже понимал. Трудно было бы не понять.
   - Да. Глупо это или нет - я не мог иначе. теперь все иначе. Я не хочу снисхождения для Шеанодара, я хочу кары для него. Страшной. Но - не для него одного. За ним есть те, кого мы не знаем - и вот для них я хочу участи пострашнее Шеанодаровой. Не надо его убивать, иначе те, что в тени так и останутся неизвестными. Это и будет несправедливо и милосердно.
  Харфек усмехнулся в усы - невесело и с сомнением. Далек наконец поднялся на ноги. Страшное все же чувство - любовь. Страшная и жестокая, если ты влюблен в жену злейшего врага и знаешь, что никогда не займешь место счстливца. Очень удобно для этого самого врага.
   - И что ты намерен делать? - справился с сомнениями Харфек. - Где сведения добывать?
   - В Старшем Городе. Нам необходимо встретиться с Ниах-Ахалом. И чем скорее, тем лучше!
   - Он разве здесь? - удивился Далек.
   - Он обязан быть здесь. Он обязан уже разузнать если не все, то многое. А мы обязаны к нему пробиться.
   - Пробьемся, - пожал плечами Харфек, словно намеревался пробиваться с боем.
   - Это не так просто, - заметил Ирис, когда друзья вышли под темно-свинцовое небо. - Но, может быть, хотя бы вас пропустят...
   - Куда они денутся. А ты, собственно, куда? - не понял Харфек друга, направившегося совсем не к воротам Старшего Города.
   - Верхом, с оружием... С нами и разговаривать не станут.
  Ирис хлопнул Ласточку по холке, та помчалась к гостинице быстрее ветра, только искры из-под копыт брызнули. Устройство на постоялом дворе не отняло и четверти часа. Друзья швырнули поводья ошалевшему слуге, бросили оружие и вещи в прежних комнатах (хозяин и пикнуть на сей раз не посмел) и снова были за дверью.
   - Идем! Пока я в себя не пришел.
   - То есть?
   - То есть, - усмехнулся Ирис, быстрым шагом направляясь в Старшему Городу, - мы не имеем права этого делать.
   - Говорить с Ниах-Ахалом, что ли?
   - Нет. Находиться в Старшем Городе во время траура.
   - Что-о?!
   - Да, Харфек, да. На время траура все эльфийские города закрыты для людей. Однако, мы должны сделать все, чтобы нас пропустили. Хотя бы кого-то из нас.
   - А может, лучше... - начал Далек и сам понял глупость затеи.
   - Через стену перелезть? И как ты объснишь свое присутствие на той стороне? Не говоря о том, что псоле такого поступка с Ниах-Ахалом будет встретиться труднее, чем с творцом. Намного труднее.
   - Да. Я уже и сам понял.
   - Мы должны убедить стражу пропустить нас, во что бы то ни стало - и сделать это именно сегодня. Завтра нас не пропустят ни за что.
   - Почему?
   - Завтра похороны, - деревянным голосом ответил Ирис. - Третий день.
   - А...
   - Да, - нормальным голосом продолжил эльф, - и нас не пустят. Хоть мы на куски стражу руби, хоть в ногах у нее валяйся. Сегодня же... Сегодня должы уговорить.
   - А кстати, - заговорил Харфек. - Мы, собственно, в Старшем Городе к кому?
   - В том и трудность. Мы действительно идем к Ниах-Ахалу. Иное говорить бесполезно.
   - М-да... Ладно, хоть не Шеанодара убивать.
  Пройти оказалось гораздо сложнее, чем думалось Далеку. В ожившей караульной обитали два эльфа, до ужаса вежливые и еще более упрямые. Оба уперлись насмерть. Нет, они не могут пропустить. Не имеют права.
  Ирис и на всеобщем объяснял, и на родном языке - бесполезно. Стражники помещались за перегородкой, разделяющей помещение и обойти их не было никакой возможности. На темном дереве двери за спинами эльфов Далек не видел ни замка, ни засова - все верно, замки можно сорвать, а вот заклинание не сорвешь.
  Харфек извелся, слушая друга. Он то оглядывал караульную, то переминался с ноги на ногу, то саркастически усмехался в усы. Эльфы и на это не реагировали.
   - Он мой друг, - очень тихо и устало сказал наконец Ирис. - Был другом. Понимаете?
  Один стражник открыл рот ответить, но не успел и слова сказать.
   - Ни черта они не понимают! - рявкнул Харфек, которого давно разбирало. - Правила! Обязанности! Да на черта нужны такие правила, что из-за них надо подонком становиться! Дайте сказать! Слушали Ириса, а теперь меня послушайте! Есть такая штука - обещание называется. Мы обещали Хэлладару помощь. Он доверился нам, понимаете! - хоть тоже, наверное, знал какие-нибудь правила и обязанности у него были не чета вашим. И теперь мы должны, обязаны закончить за него! Траур у вас! Скорбь до неба! Хороша, вашу бабушку, скорбь - сделать все, чтоб смерть собрата оказалась напрасной!
   - Напрасно ты так говоришь, - заметил стражник. - Мы вас понимаем, однако и вы нас поймите. Даже, пропусти мы вас, в городе вам делать нечего. Совершенно нечего. В резиденцию вам все равно вход запрещен, там не с кем будет договариваться. Там не до вас. Какими бы ни были ваши мотивы - в городе сейчас не до вас.
   - Вы можете написать, - сказал второй стражник. - Мы передадим.
   - Что мы напишем... О таких вещах не пишут. И потом, кому вы передадите? Очень сомневаюсь, что лично Ниах-Ахалу в руки.
  Стражники переглянулись. Первый наконец сказал:
   - Можем попытаться и лично...
  Ирис горько усмехнулся и махнул рукой. В дверь за спинами стражи неожиданно резко постучали. Повисло молчание. Стук повторился. Оба стражника повернулись к двери и хором сделали малопонятный жест. Темная одиночная створка медленно и бесшумно повернулась внутрь. Снаружи совесм стемнело и в тусклом свте фонаря с той стороны фигура женщины показалась черной. Стражники поклонились, а Ирис замер, как громом пораженный.
  Женщина ступила в караульную и глаза ее расширились. Она смотрела на Ириса точь-в-точь как когда-то он сам - на явившегося в кабацком чаду Хэлладара. Точно на привидение, которых у эльфов отчего-то не бывает.
   - Эриэссэль? - прошептала она наконец.
   - Я, - еще тише ответил тот.
  Стражники пропустили женщину вперед и учтиво осведомились, что привело госпожу в такой час в подобное место. Бледные губы изогнулись в нервной усмешке.
   - Что же могло привести меня к воротам в Нижний Город кроме желания попасть в него! А тебя, Эриэссэль?
   - Противоположное желание.
   - Пропустите меня!
  Повинуясь властному жесту стражник поднял перегородку и женщина подошла почти вплотную к Ирису, не отрывая глаз от его лица. Далек же не отрываясь, смотрел на незнакомку. На эльфийке был длинный роскошный бархатный плащ темно-вишневого цвета - явно дорогой и очень красивый. Волосы, темные и слегка вьющиеся, покоились в замысловатой прическе, словно не траур был городе за ее спиной, а большой праздник. Только бледное усталое лицо и неживые темные глаза не вязались с праздничным внешним обликом.
   - Знаю, - наклонил голову Ирис на невысказанный вопрос.
   - Ты хотел, - женщина споткнулась, - попасть на церемонию?..
   - Нет. Как раз на церемонии мне делать нечего.
  Глаза женщины недобро сощурились, но Ирис вновь ее опередил.
   - Даже если произойдет чудо и я пройду, что я стану делать на церемонии? Вернее, чем будут тогда заняты остальные?
   - Ты считаешь...
   - Да, я считаю, что очень многие - не все, но многие, увидев меня, забудут, где находятся и что происходит. От меня, конечно, не убудет, но я не хочу, чтобы в минуту прощания кто-то думал не о Хэлладаре.
   - Что ж...
   - Ради чего я здесь? Ради Хэлладара. Нам - мне и моим друзьям необходимо попасть в Старший Город, но не на церемонию, а к Ниах-Ахалу. Нам необходимо с ним поговорить. Лично и как можно скорее.
   - С кем? - внезапно ожила эльфийка, ее холодный тон сломался, словно тонкий лед.
   - Да, с Главой Совета Сил. Он здесь, так?
   - Конечно... Разумеется, он здесь.
  Женщина обернулась к стражникам.
   - Нет, госпожа. Мы не имеем права, - в тысячный раз повторили они. - Простите.
   - Простите? - ледяной тон вернулся. - Разве вы плохо слышите? Перед вами друг Хэлладара, но даже не в дружбе дело. Разве трудно понять, что по пустяку никто подобного не сделает и не скажет? Необходимо пройти - стало быть необходимо, и не только для Эриэссэля, но прежде всего для вас, для всего вашего города!
   - Госпожа, к Главе Совета Сил ему все равно не пройти.
   - Вы что же, состоите в личной охране Ниах-Ахала?
  Стражники слегка растерялись от неожиданной атаки, но сдаваться не собирались.
   - Нет, госпожа, но сейчас и нет надобности в охране. Территорию резиденции защищает магия. Права войти туда сейчас не имеет никто.
  Последнее слово стражник произнес особым нажимом. Женщина его вполне поняла, бледные губы дрогнули в саркастической усмешке.
   - Айрилленн, не стоит спорить, - сказал вдруг Ирис с улыбкой. - Есть иной выход.
  Женщина обернулась к нему и лицо ее вновь оживилось.
   - Да! До завтра твое дело может подождать.
   - Может.
   - Завтра резиденцию откроют - не так ли, господа стражники, завтра я увижусь с Ниах-Ахалом, я передам твою просьбу о встрече. Я непременно с ним увижусь.
   - Не сомневаюсь, - с той же мимолетной улыбкой произнес Ирис.
   - А сейчас, - женщина взяла Ириса под руку, - Эриэссэль, не соблаговолишь ли ты проводить меня в Младший Город?
  Стражники остолбенели. Кажется, предыдущие слова эльфийки о намерении попасть в человеческие кварталы они сочли шуткой. Да, собственно, и Далек не предполагал, что она говорила серьезно. Харфек криво усмехнулся, Ирис растерялся лишь на миг.
   - Разумеется, если тебе того хочется.
   - Хочется, - вскинула голову женщина. - Господа, - бросила она через плечо страже, - возможно я не вернусь до утра. Не извольте беспокоиться и беспокоить кого-то другого.
   - Госпожа...
   - Со мною все будет в порядке.
   - Если будут о вас справляться?
   - Ах, да! - вишневый плащ махнул по полу, эльфийка отпустила Ириса и резко развернулась к стражникам. - Благодарю за напоминание. Перо и бумага у вас найдутся?
  Женщина быстро набросала на поданном листе несколько строк и сложила послание втрое.
   - Передайте это Иллирэн Лир-Нитаэн, супруге Шеанодара Айри-Нитаэна, Главы Совета Ирисной Низины, - церемонно сказала она, подавая письмо стражнику. - Желательно до того, как меня станут искать.
  Эльфы пропустили колкость мимо ушей и поклонились.
   - Хорошо, госпожа.
  На лицах их читалось явное сомнение в здравом рассудке госпожи.
   - Со мною будет все хорошо, - повторила она и спустя миг добавила. - Со мной будет нехорошо, если я останусь.
  Ирис взял женщину под руку и сделал шаг в двери в Младший Город.
   - Я обещаю, - сказал он страже, - вернуть Айрилленн утром в целости и сохранности.
   - Идем, Ирис. До свидания, господа, до утра.
   - Прощайте, - сказал Ирис. - И простите за некоторые слова.
  Он распахнул дверь и Харфек с Далеком вышли за другом и странной эльфийкой в едва подсвеченную желтым фонарным светом темноту Младшего Города.
   - Ох!
  Эльфийка оступилась в своем длинном плаще и невольно сильнее оперлась на руку Ириса.
   - Не самое удачное место для ночных прогулок, - заметил Ирис. - А в одиночестве - особенно.
   - Старший Ниариатт подходит для прогулок еще меньше.
  Женщина по имени Айрилленн вновь заговорила иначе, без колкого льда, без малейшей спеси, но устало.
   - Куда же ты собиралась? Не ходить же до утра по улицам, в самом деле?
   - Нет, конечно, я не сошла с ума. Я хотела... хотела посмотреть... как их называют на всеобщем...
   - Уж не обелиски ли? Или, того хуже, Поминальный склеп?
   - Да... склеп...
   - Там сойти с ума проще, чем в других местах.
   - Почему? - приостановилась Айрилленн.
   - Потому что там одна чушь написана, - выпалил неожиданно для самого себя Далек.
  Женщина резко обернулась к нему, но промолчала.
   - Далек прав. Написана правда, но та, которую знают все и которая не нужна никому. Тебе хотелось бы читать о его политических пристрастиях, о карьере, о постах, советах и прочей ерунде?
   - Это все, что там написано?
   - Есть одна стоящая фраза, - тихо ответил Ирис.
  Айрилленн вновь как в караульной посмотрела на него в упор, пристально.
   - Эриэссэль, ты что-то знаешь. Верно?
   - Да, но знаешь и ты. Так?
  Женщина только вздохнула.
   - Куда мы идем? - спросила она сейчас же.
   - В гостиницу, точнее, на постоялый двор. Еще точнее - почти в кабак. Я не хочу, чтобы ты видела склепы и обелиски.
   - Я и сама не хочу видеть! Я лишь хотела... Впрочем, не на улице об этом говорить. Кабак так кабак, мне все равно.
  В гостинице Айрилленн вновь на четверть часа превратилась в надменную госпожу. Она осодила хозяина, заговорившего о дополнительной комнате, одним взглядом.
   - Нам достаточно двух комнат, - тихо сказал Ирис.
  Хозяин себе на беду недостаточно убедительно скрыл удивление. Эльфийка наградила его такой улыбкой, что бедняга покраснел и едва не забрался под стойку.
   - Я попросила бы, уважаемый хозяин, впредь оставлять свои неприглядные мысли при себе. Нам не нужна третья комната - это все, что вас касается. Я достаточно ясно излагаю мысли?
  До самой двери их преследовали сбивчивые извинения. Естественно, не понадобилась и вторая комната, все четверо помастились в одной. Айрилленн вздохнула.
   - Сама не понимаю, как у меня получается, - в полголоса, ни к кому не обращаясь, сказала она. - Я не хочу никого оскорбить, но говорю такие слова...
  Никто не ответил. Гостья сняла свой роскошный плащ и Далек едва не отрыл рот. Под ним обнаружилось еще более роскошное, насыщенного винного цвета платье с довольно низким вырезом. На шее как капли крови застыли три самоцвета на почти невидимой нити. Неужели это носят у эльфов в знак траура?
  Ужин заказали очень легкий, но и к нему ни Ирис, ни Айриленн не притронулись. Едва дождавшись, пока исчезнут до тошноты вежливые слуги, эльфийка сказала:
   - Полагаю, я должна начать. Я расскажу все, что знаю, но известно мне немногое.
   - У нас ситуация обратная, - невесело ответил Ирис. - Мы знаем достаточно, но рассказать я смогу, наверное, меньше твоего.
   - Понимаю. Знакомые слова... - Айрилленн собралась с мыслями и выпрямилась. - С чего же начать? С того, отчего я решила поискать приключений? Я и сама теперь не знаю. Я убедила себя, что мне просто необходимо знать, что пишут и говорят люди о... - на имени женщина споткнулась, - о Хэлладаре. Знают ли они то, что известно нам? Но, на самом деле, все это глупости.
  Эльфийка застывшим взглядом смотрела на свечу и молчала. Зато вдруг заговорил Харфек.
   - Может быть, вам лучше перейтина родной язык.
  Эльфийка с интересом и, кажется, уважением посмотрела на человека.
   - Нет, не лучше. Удобнее, но отнюдь не лучше, - непонятно ответила она.
  Непонятно для Далека, потому что и Ирис, и Харфек согласно кивнули.
   - Итак, о чем я ... Я убедила себя, что иду читать некролог, но я всего лишь хотела сбежать из Старшего Города. Куда угодно, хотя бы и в этот склеп.
   - Почему?
   - Потому что Старший Ниариатт сейчас хуже склепа! Ты не видел, но ты был прав - все говорят о Хэлладаре, но мало кто думает о нем.
  Глаза Айрилленн засверкали - то ли от гнева, то ли почему-то еще.
   - Там, в караульной, я тебе не сразу поверила, и я никуда бы с тобой не пошла, но ты сделал то, что нужно. Я поняла - ты все еще друг... ему.
   - Что же я сделал.
   - Вернее - не сделал. Ты не стал меня утешать, не стал тратить слов на соболезнования.
   - А что мне было тебе сказать?.. - очень тихо спросил Ирис.
   - Ничего! В том и все дело! Признайся, тебе и в голову не пришло начать меня жалеть.
   - Ты права.
   - И ты знаешь, отчего так.
   - Слова ничего не изменят - ни для тебя, ни для меня, ни тем более, для Хэлладара.
   - Ты не прав, - резко сказала Айрилленн. - Для него - конечно, а живым от слов становится хуже! Тех, кто говорил, как им жаль, как они искренне расстроены, мне по меньшей мере хотелось во всеуслышание назвать лжецами. Невозможно сожалеть и говорить, говорить, говорить об этом!
  Ирис легонько коснулся руки Айрилленн, потому что женщину затрясло.
   - Ничего, - она оттолкнула руку, - я спокойна. Разговоры - это еще ничего, в конце концов я никогда не любила этого города. Я всегда знала, что больше половины в Совете Низины Хэлладар делает напрасно, его не понимают. Хуже другое. Днем я была занята, мне необходимо было узнать как можно больше. Узнать все, о чем я могу спросить и о чем мне могут ответить. Но ночью? Что мне было делать - сидеть одной в комнате гостиницы? Бродить по пустым улицам, натыкаясь на редких полузнакомых?
  Ирис посмотрел на женщину так, будто она сказала что-то неожиданное.
   - Пригласить кого-то? Самой пойти в гости?
   - Для чего же ты написала ту записку? - теперь Ирис посмотрел в глаза Айрилленн.
  Та молчала с полминуты, прежде чем тихо ответить:
   - Потому что она моя подруга. Она единственная, кто меня понимает в этом сумасшедшем городе.
   - Но...
   - В том и причина - Иллирэн моя подруга и я не хочу ее оскорблять. С нею можно молчать всю ночь напролет, но только не сегодня. Я не могу с нею видется и не она в том виновна.
  Взгляд Ириса стал пронзительным.
   - Ты понял, о ком я? Ты ведь должен ненавидеть...
   - Я его и ненавижу, - глухо ответил Ирис.
   - Как и я, начиная с сегодняшнего дня. А еще вчера я... мужа моей подруги просто не терпела. Наверное, я не права... я все упрощаю, может быть, я ищу вину в первом попавшемся, но я не могу не думать... о причастности Шеанодара. Я не могу заговорить с ней о таком, но молчать о таком с ней - еще хуже. Она поймет.
  Ирис молчал. Далек почти перестал дышать, ожидая продолжения. Почему Айрилленн с сегодняшнего дня нужно подозревать Шеанодара? Или теперь уже каждому в Старшем Ниариатте известно, кто и за что убил Хэлладара?
  Не дождавшись вопросов, женщина продолжила.
   - В человеческом некрологе написано, от чего он... Хэлладар умер?
   - Да. Сердечная недостаточность.
   - Я вижу, тебя это не удивляет... А вот я очень удивилась, я начала расспрашивать и от всех слышала одно и то же - сердце.
   - Мы знаем когда и отчего он умер, но меня больше всего интересует - где?
   - А ты действительно многое знаешь. Я задала тот же вопрос гораздо позже. И представляешь, какой ответ услышала?
  Вновь ответом Айрилленн была тишина.
   - Об этом знает только ближайшее окружение Хэлладара, но даже оно не придает ему значения. А я испугалась. Хэлладар только что вернулся...
   - С Энортиола. Знаем.
   - Откуда, если не секрет?
   - От Дайлена.
   - От... кого?
   - Да, от владыки Глориндола.
   - Вы... - еле слышно прошептала Айрилленн, - вы были...
   - Да, мы только что из Глориндола. Неделя минула.
  Эльфийка посмотрела на друзей, не в силах поверить.
   - Мы знаем, что Хэлладар привез важные вести и должен был встретиться с Ниах-Ахалом с Линтолине. Вот и все.
   - Он встретился. Он был у меня как раз после этой встречи. Сказал, что спешно выезжает в Низину и пригласил в Ниариатт дня через три.
  Далек внутренне охнул. Он понял, отчего женщина одета так, а не иначе. Айрилленн собиралась не на похороны, совсем наоборот. Переодеться же ей было либо некогда, либо она забыла о том.
   - Ты приехала и...
   - Да, я приехала и узнала, что он умер рано утром, около четырех часов у себя дома. Но мог умереть и у ворот. Оказывается, из Линтолина он направился не прямиком в Ниариатт, а через Дильнат. А в Дильнате имел разговор с небезывестным Шеанодаром Айри-Нитаэном.
   - Что?! - разом вырвалось у троих друзей.
   - Та-ак... Эриэссэль не одинок в своих чувствах в Шеанодару.
   - Более чем, - хмуро ответил Харфек.
   - Но все же меньше, чем нужно, - возразила Айрилленн. - Разговор был у них недолгим и абсолютно конфеденциальным. В общей сложности Хэлладар не пробыл у Шеанодара и часа. Затем навестил пару знакомых - визит вежливости, и отправился домой. А по дороге почувствовал себя нехорошо, - голос рассказчицы слегка дрогнул, - но задерживаться не захотел, настоял на продолжении пути... и перед самым Ниариаттом потерял сознание. И в себя уже не пришел.
  Через паузу Ирис спросил:
   - Ты говоришь, визит к Шеанодару - не секрет.
   - Да. Знают немногие, но это не тайна. Какое это имеет значение?
   - Важное. Вот оно - оправдание Шеанодара.
   - Что? Как ты сказал!
  А Далек все понял. И в самом деле, это каким же идиотом нужно быть, чтобы...
   - Шеанодар - подлец, - ответил Ирис, - и ты это знаешь не хуже меня. Он циник и карьерист, он на многое пойдет ради власти, но одного нельзя отнять - он не идиот. И ты тоже знаешь.
   - Да, я знаю. Но кто может поверить подозрениям насечт Шеанодара - твоим или моим? Для всех Шеанодар и Хэлладар были если не приятелями, то добрыми коллегами.
   - Не для всех. Есть один, кто знает, какие вести привез Хэлладар; кому не нужно верить ничьим подозрениям, потому что у него есть собственные. С ним я и хочу встретиться.
   - Ниах-Ахал подозревает Шеанодара? - выдохнула Айрилленн. - Даже если это так... Знает ли об этих подозрениях сам подозреваемый?
   - Ты хочешь сказать, что Шеанодар не принимает Главу Совета Сил в расчет, потому что уверен, что ему доверяют?
  Айрилленн кивнула. Ирис скептически усмехнулся.
   - Вряд ли. Многого Шеанодар, конечно, не знает, но на его месте я подозревал бы каждого, а тем более - свое непосредственное руководство. Не станет Шеанодар доверять Ниах-Ахалу, даже если будет трижды уверен, что тот доверяет ему. А уж устроить так, чтобы Хэлладар умер едва ли не у него на пороге... нет, это не Шеанодар. Это кто-то другой.
   - В чем-то ты прав - это странно и плохо объяснимо, но с другой стороны... Шеанодар в самом деле умен. И мог пойти на риск, мог совершить поступок, который никто не решится приписать именно ему, странный, ставящий себя же под удар поступок. Такой поступок, который и оправдает его.
   - Вряд ли, - повторил Ирис. - Шеанодар любит все делать чужими руками. И еще - Хэлладар тоже был неглуп.
   - Да, - Айрилленн посмотрела в стену, сморгнула. - Да. Он должен был предвидеть возможность подлости. Потому что он хорошо знал Шеанодара. И ненавидел его.
   - И давно ты догадалась?
  Возлюбленная Хэлладара отвлеклась от раздумий.
   - Не так давно. Точнее - недавно. Я сначала не могла поверить.
   - Что Хэлладар может так резко поменять точку зрения?
   - Нет. В то, что он вообще способен кого-то ненавидеть. Шеанодару же он доверял, он уважал его - я помню. Ни друзьями, ни приятелями они стать бы не могли никогда, но важение было, Хэлладар ведь ценит чужой ум и настойчивость. Ценил. А затем я стала замечать, он все меньше и меньше говорил о Шеанодаре, словно ему было неприятно само упоминание имени. До меня стали доходить слухи о некоторых решениях в пику Личному Помощнику, но это все политика, я не придавала значения. Можно быть политическими оппонентами и оставаться при этом друзьями. А потом ко мне обратилась Иллирэн. Она сказала, что Хэлладар совершенно перестал к ним заходить, хотя живет в паре шагов. В обществе он их не избегает, даже будто бы рад, но крайне редко остается беседовать в группе, если там присутствует ее муж. Она сказала, что прекрасно понимает, что ее муж и без того видится с Хэлладаром едва ли не ежедневно, что они могут беседовать неделю кряду, если понадобится... И тем не менее она беспокоится.
  Ирис вздохнул.
   - Иллирэн ведь очень хорошо чувствует эмоциональный фон, в этом она редко ошибается. Именно она мои сомнения и подствердила, хотя сама была уверена, что ей мерещится. Но ей никогда не мерещится. Она говорила, что у нее возникает ощущение, будто Хэлладару очень неприятно находится с ними рядом и не могда этого объяснить. Попросила узнать, не обидели ли они ненароком Хэлладара, не задели ли чем-нибудь... Что я могла ответить ей? Я сказала, что ее муж и без того достаточно надоедает Хэлладару во всевозможных советах, чтобы еще и на приемах ему внимание уделять. Не знаю, поверила ли Иллирэн... Но не могла же я ей сказать: "Все потому, что Хэлладар терпеть твоего мужа не может". Иллирэн вполне достаточно, что Шеанодара не терплю я. И тогда, чтобы развеять последние сомнения, я спросила у самого Хэлладара.
   - И он ответил?
   - Да, представь себе. В своей манере, конечно, но ведь и лгать он не умеет. Сказал, что они серьезно разошлись с Шеанодаром -и политически, и этически - так и выразился. Вот и все, больше ничего не добавил, но я поняла, что Шеанодар вновь совершил нечто аморальное. Только теперь уже не ради торжества закона.
  Никто не ответил. Все прекрасно знали, какой законопослушный, но аморальный поступок имеется в виду. Ирис смотрел в стол.
   - Ты виделся с ним? - неожиданно спросила Айрилленн. - С Хэлладаром?
   - Виделся. И говорил. И обещал помочь.
   - Он мне не говорил... Потому ты и оказался в Глориндоле?
   - И поэтому тоже.
   - Эриэссэль... ты, - Айрилленн запнулась, - ты очень верно поступил. Даже не потому что помощь требовалась, а потому что... Он ведь очень трудно переживал... понимаешь что... Он чувствовал себя предателем.
   - Не надо!
   - Прости, больше не буду. Просто... становится легче, когда знаешь, что ты простил.
   - Мне и прощать было нечего.
  Айрилленн молча приподняла бровь.
   - Была обида - да, но разве я не знал Хэлладара и его веру в закон. Тем более, что он сам себе наказание устроил.
   - Эриэссэль...
   - Довольно обо мне! Ты сказала, что удивилась, узнав причину смерти - значит, ты не замечала никаких... странностей со здоровьем?
  Айрилленн покачала головой и заговорила о деле.
   - Ты умудряешься слышать мои мысли без моего ведома? Да, я удивилась затем засомневалась - видела я или нет? Конечно, теперь мне все что угодно вспомнится и покажется, но - нет. Не замечала. Были, конечно, странности, но не с сердцем.
   - И он никогда не говорил...
   - Чего?! - воскликнула женщина. - Да Хэлладар промолчал, даже явись он ко мне с открытым переломом! Он мало думал о себе, но ведь и самоубийцей не был. Возникни проблемы с сердцем - я бы не удивилась, при такой работе...
   - Дело не в работе, а в нем самом, - возразил Ирис. - Он ведь был обязан все делать идеально.
   - Да, он иногда чересчур ответственно относился к работе, но иного отношения к обязанностям при подобной должности и быть не может.
   - Правильно, - улыбнулся Ирис. - Ты сама такая же.
   - Совес нет! Я не такая же! Сколько раз я уговаривала его отдохнуть, хоть на недолгое время оставить пост - нет, разве такое возможно!..
   - В последнее время это и в самом деле было невозможно. Он не хотел оставлять Шеанодара без присмотра.
   - Да, разумеется! А никого в Совете Сил больше нет! - в голосе послышались слезы. - Все слепые и глухие! Шеанодар этот проклятый! Что бы ты ни говорил, Ирис, а он виноват! Виноват в том, что случилось. Пусть он ничего не подливал в бокал, но это он довел Хэлладара!..
   - Я не говорил, что Шеанодар невиновен. Виновен. Только в чем конкретно? Этого мы пока и не знаем.
   - Понимаю, - успокоилась Айрилленн. - Шеанодар виновен уже тем, что именно из-за него Хэлладар пил эту дрянь.
   - Стимуляторы?
   - Да. Хрустальный Родник и прочая гадость. Не ежедневно, но ведь пил. И без меня, надо полагать, делал это чаще. Не спорю, помогало, ведь он иногда просто с ног валился... Но будь у него что-то с сердцем...
   - Ты права. Пить стимуляторы регулярно при больном сердце может только самоубийца.
  Харфек усмехнулся в усы, но промолчал. Конечно, Далек и сам помнил, что Ирис, например, пил и Хрустальный Родник, и лассах. Не регулярно, но все-таки...
   - Хэлладар самоубийцей не был. В крайнем случае, если бы хотел совместить сердечную болезнь и стимуляторы, пил бы что-нибудь еще. Но он этого не делал, я точно знаю. Да, он уставал, иногда бывал раздраженным, не более того... Но, ты знаешь, Эриэссэль, - с затаенным отчаянием произнесла Айрилленн, - меня поразило и то, что окружение Хэладара не слишком было удивлено таким исходом. Огорчено, подавлено, но... Анардал, помнишь его, как-то непонятно выразился, будто это не первый случай. Но ведь я виделась с Хэлладаром незадолго его поездки на Энортиол, и ничего подобного не заметила. Эриэссэль, я уже ничего не понимаю! То ли я слепа, то ли слышу то, чего не говорили!
  Далека внезапно пронзила острая как нож жалость к женщине, которая считала, что могла проглядеть смертельно опасную болезнь возлюбленного.
   - Айрилленн, расскажи подробнее. Я понял, что до отъезда на Энортиол никаких признаков болезни не было, а после приезда никто не удивляется смерти от сердечной недостаточности?
   - Да, так получается. Ты считаешь...
   - Я считаю, что кто-то очень ловко выставил Шеанодара вперед, а сам спрятался за его спиной. И этот кто-то либо сам находится на Энортиоле, либо там можно найти какие-то неопровержимые доказательства его деятельности. И причину странной болезни следует искать там же. После его приезда ты ничего не замечала?
  Айрилленн некоторое время молчала, не глядя на собеседников.
   - У Иллирэн предвидение в крови, - ни с того ни с сего сказала она наконец. - А у тебя? Ты говоришь о том, о чем я боюсь даже подумать.
   - Так ты что-то заметила?
   - Да. Я приписала это усталости, хотя никогда раньше Хэлладар таким не бывал.
   - Каким - таким?
   - Я не видела его около трех месяцев, последний раз перед отъездом он заходил ко мне в конце августа и был обычным. Затем прислал известие о том, что едет на Энортиол... О, Небо!
   - Что?!
   - Эриэссэль, я дура! Какая я дура! Я восприняла весть как должное, но Хэлладар никогда раньше не сообщал мне, куда собирается. Ни разу! Он приходил и говорил, что был там-то и там-то... Для чего же он?.. Предупреждал?
   - Может быть, он и сам не был уверен, но чувствовал, что поездка опасна, - сказал Харфек.
  Айрилленн в очередной раз посмотрела на него с уважением.
   - Наверное... Не хотел меня пугать, но и хотел известить, на всякий случай. Да, это в его духе. А я, дура, не поняла!
   - На это он и рассчитывал.
   - И у него получилось! Но я не о том говорю. Эриэссэль, он плохо выглядел после приезда. Я заволновалась, но Хэлладар сказал, что всего лишь устал, что слишком долго был в пути... Они ведь и в самом деле с корабля без отдыха направились в Линтолин, затем был долгий разговор с Ниах-Ахалом, есть от чего выглядеть нехорошо. Но все-таки что-то было не так, не так как всегда, а ведь я его всяким видела. Однажды он не спал неделю кряду... но что-то не то... Если бы я видела Хэлладрара в таком состоянии прежде, я бы могла что-то заподозрить, но нет, я решила, что он и в самом деле слишком утомился. Он не спросил у меня никакой стимулирующей гадости, но в том и необходимости не было, стояла глубокая ночь и он лег спать. Но кому же могло понадобиться... на Энортиоле? - в голосе послышалась растерянность. - Эриэссэль, ты думаешь...
   - Я уже почти ничего не думаю, кроме того, что сказал. Остались одни догадки, а в нашем случае гадать не стоит. Я не знаю, кому понадобилась смерть Хэлладара, но легко могу представить, для чего.
   - Легко?! Ведь он...
   - Он был принципиальным, - быстро, с легкой дрожью в голосе заговорил Ирис. - Он был крисстально честным и абсолютно неподкупным. Он был умен и мог бы распознать обман. И скорее всего - распознал. Могу еще перечислить, но по-моему, и без того достаточно.
   - Эриэссэль, - почти торжественно сказала Айрилленн. - Я передам Ниах-Ахалу твою просьбу о встрече и сделаю все, чтобы он ее принял. Я его, если понадобится, за руку приведу.
  "А ведь приведет, - подумалось Далеку. - И ни одна душа в Ниариатте ее не остановит".
   - Искренне надеюсь, что столь крайние меры не понадобятся, - Ирис потянулся за пером и чернилами. - Не говорить же о таком при всех.
  Он написал всего несколько строк на родном языке, Харфек глянул в бумагу, одбрительно кивнул. Айриллен, наследовав примеру воина, тоже наклонилась к письму.
   - А... Эриэссэль, можешь не отвечать, но как понимать твою подпись?
   - Ах, это, - почти весело ответил эльф, - это просто. Возможно, Ниах-Ахал уже слышал обо мне, но я не знаю, под каким именем. Вот и подписался и тем, и другим.
   - Так ты теперь...
   - Да, Ирис, - эльф наклонил голову. - Теперь меня зовут именно так.
   - И-рис, - повторила Айриленн с удивлением, но без неприязни. - Интересное имя. Ты сам придумал?
   - Нет, конечно. Меня так стали называть давно, еще... до всего...
   - Люди...
   - Да, конечно. Мне понравилось.
  Айриленн некоторе время молчала и заново разглядывала своего знакомого и людей. Наконец сказала:
   - А ты знаешь, имя тебе подходит. К тебе прежнему, каким я тебя когда-то знала не подошло бы, а теперь... я смотрю на тебя...
   - И Эриэссэля больше не видишь.
   - Не то, чтобы совсем не вижу, но вижу смутно. Ты стал другим, вот именно - Ирисом, и новое имя тебе очень идет. Что ж, люди поняли тебя лучше нас...
   - Может быть, я вместе с ними изменился?
   - Ради них. Не обидишься, если скажу.
   - А ты не обидишься, если скажу затебя? Ты считаешь, что мой приговор попал в точку.
   - Я не имела в виду, что ты больше не один из нас! Ты эльф и им останешься, но на вторую половину ты человек.
   - Знаю, - улыбнулся Ирис. - Не знаю, почему так вышло.
   - Эх, - выдохнул Харфек, - наконец-то. Я уж думал, не дождусь, когда в тебе разберутся.
  Айрилленн улыбнулась, Харфек неожиданно поклонился ей.
   - Ты первая и пока единственная, кто верно и сразу все увидел. Приговор - это последствие, а причина - да, то, что он и впрямь и эльф, и человек разом.
   - Ни рыба, ни мясо. Спасибо.
   - Нет, не было отрицания, - вступилась за Харфека Айрилленн. - И то, и другое. Одновременно.
   - Знаю! Может быть, достаточно меня обсуждать?
   - Достаточно. Только еще одно - я хочу, чтобы ты знал. Ты стал лучше, намного лучше, чем был до того.
   - Я стал умнее.
   - Нет, лучше, - Айрилленн посмотрела Ирису в глаза. Тот грустно улыбнулся. - Во всех смыслах лучше. Многие на твоем месте опустились бы, а ты еще и поднялся.
   - Айрилленн, достаточно! Ты давно меня не видела и нового меня недостаточно знаешь.
   - Да, я давно тебя не видела, но я хорошо тебя знаю, чтобы судить. Все-все, молчу. Эриэссэль, Ирис, я просто... завидую людям. В особенности - твоим друзьям.
  Эльфийка с улыбкой поклонилась Харфеку и Далеку.
   - Мы сами себе завидуем, - ответил Харфек.
   - Вы закончите меня обсуждать! - Ирис постарался сказать весело и непринуждено, но видно было, что от комплиментов ему не по себе. - С этого момента начинаю основательно и упорно завидовать самому себе. И хватит обо мне!
   - Да, хватит, - согласился Харфек. - Загордишься.
   - Эриэссэль, - Айрилленн смотрела на гриф литарны, выглядывающий из неразобранного дорожного мешка. - Ты еше играешь?
  Ирис молча кивнул и потянулся к мешку.
  Разговор был окончен. Ирис перебирал струны, Айрилленн смотрела на него, остальные - куда придется. Далек не мог понять, для чего Ирис выбрал такую до боли грустную мелодию. Не просто печальную, а до слез отчаянную и безнадежную. Неудивительно, что глаза возлюбленной Хэлладара медленно, но верно стали наполняться слезами.
  Далека толкнули под столом, юноша поднял голову и Харфек указал ему взглядом на дверь. Оба молча встали и вышли из комнаты. В коридоре царил полумрак и от этого пробивающаяся из-под двери мелодия казалась еще более душераздирающей.
   - Зачем он такое играет? - вслух высказался Далек, когда они с Харфеком вошли в свою соседнюю комнату.
   - А что он должен играть? Меранестру?
   - Что?
   - Это танец такой на востоке, быстрый до одури. Или, по-твоему, эльфы вроде энортиольцев, по покойнику поют и пляшут?
   - Нет, но эта слишком грустная. Я же не говорю, что надо плясовую играть, но не такую же тоску беспросветную. А что, энортиольцы и в самом деле на похоронах веселятся?
   - Стараются, по крайней мере. Не все, в основном на юге острова.
  Харфек сел на кровать и откинулся на стену.
   - Зачем? - Далек принялся стаскивать ботинки. - Они что, спятили?
   - Нет, у них представления о загробной жизни такие. Человек, мол, умерев, попадает в лучший мир. Там тебе ни забот, ни хлопот, ни болезней, ни тоски... Ну а раз покойному хорошо, чего об нем плакать? Вот они и веселятся или хоть вид делают. Самую лучшую одежду надевают, поют, пляшут...
   - Я сначала как ее наряд увидел, тоже подумал, что она празднует.
   - А потом передумал? - Харфек даже не улыбнулся.
   - Да. Она, наверное, просто забыла переодеться.
   - Или не во что ей. Если то, что на ней - дорожное, то остальные-то какие. А еще ближе - она скорби не хочет показывать. Слыхал, как она с чужими говорит!
   - Да уж... Но ведь кто-то не знает и может подумать...
   - А ей плевать, кто и что подумает! - неожиданно горячо возразил Харфек. - Она Хэлладара по-настоящему любит - и теперь любит, а знают ли о том другие - плевать она хотела.
  Далек едва рот не открыл. Наверное, впервые он видел друга таким взволнованным и уж совершенно точно - впервые Харфек так волновался, говоря о женщине.
   - Она же на всеобщем сказала - слов соболезнования не выносит. Для нее что слова, что слезы, что траурное платье - ложь, сплошная видимость скорби.
   - По-твоему, все, кто плачет на похоронах - показушники?
   - Ну ты и дурак. Люди-то разные, и эльфы тоже не одинаковые. У одних слезы сами текут, а для других - это фальшь, ложь... Понимаешь ты меня?
   - Понимаю, конечно.
   - А Ирис - молодец, хорошо придумал. Самому-то ему тошнее станет; вы, видать, с ним похожи сильнее, чем кажется... А вот ей, глядишь, полегчает.
   - Да как может полегяать от такой музыки?! Прямо хоть реви, хоть вешайся под нее.
   - На самоубийство она не способна, а вот первое - это как раз то, что надо.
   - А?
   - Ну нельзя же все внутри держать, так и свихнуться недолго. А чтоб поплакать, как все бабы - онатак не умеет. Вот наш эльф и придумал, да и она поддержала. Над песней-то плакать можно, она ведь только песня... Понимаешь теперь?
  Далек кивнул. Странный способ, ничего не скажешь... Однако для Айрилленн, может быть, и в самый раз.
   - Что ты так на меня смотришь? Гадаешь, в своем ли я уме?
   - Она, по-моему, тебе...
   - Понравилась. Не то слово. Потрясающая женщина!
   - Что?!
  Харфек рассмеялся.
   - Тебе другие нравятся, так что же, все по ним с ума должны сходить? А ежели я - не ты?
  - Ну...
   - Подковы гну. По тебе, все на эту... Иллирэн, Шеанодарову женушку молиться должны. Не много ли ей одной обожателей?
   - Не надо на нее молиться, - пробормотал Далек. - И я не...
   - Да не обижайся, остолоп. Ну давай, что ли, подеремся, коли нам разные бабы по душе. Ты мне в ухо, я тебе в глаз. Полегчает?
   - Не надо. Но...
   - Не поймешь ты меня, не тужься. И я тебя не пойму. И ничего, мир не треснет и молнией по нам от того не долбанет. Шеанодаровой женушке-то, кстати, ты глянулся, а совсем не я.
  Далек, чтобы отвести разговор от Иллирэн, быстро спросил:
   - Зато Айрилленн - как раз ты. Странно вот, что ей Хэлладар нравился.
   - Хэлладара она любила, - поправил Харфек. - И до сих пор любит. И ничего странного в том нет, самая ему пара. Не дурак был советник, разбирался.
  Далек фыркнул.
   - Ладно, не морщись. Вам на пару с Ирисом нравятся женщины мягкие, спокойные, послушные как вода - и такие же холодные. А мне с такими скучно. Мне и глядеть на них тоскливо. Вот и Хэлладар был, видно, того же мнения. Женщина должна быть как огонь - пусть строптивая, зато горячая.
   - Гляди, не обожгись. Что-то я не видел, что бы ты строптивых выбирал.
   - Ты, честное слово, дурак! Или чересчур ловко прикидываешься. То разве женщины - так, девки на раз. Я их на следующий день не вспомню, а они меня через четверть часа не узнают. Настоящая женщина - совсем другое, с такой рядом постоять - уже хорошо. Ее пока сыщешь, полжизни уйдет. Если еще сыщешь.
   - Ты потому и не женился до сих пор?
   - Ну да, на кой мне любая в жены? А таких, чтобы с ходу в жены взять, - Харфек подсчитал в уме, - ну да, вот с нею, - он кивнул в стену, - пять всего и видел.
   - Ладно, хоть пять.
  Далек, к примеру, еще не единой не встречал. Ну, или одну...
   - А толку что... Все занятые были. Две при мужьях, у двоих, - Харфек вновь кивнул в стену, - покойник на сердце. А у одной, там в соперниках вообще Бог был.
   - Кто?
   - Жрицей она была, с Энортиола. Древний культ, их, наверное, и не осталось теперь. Не помню уж, как того Бога звали, но очень уж он самолюбивый. У женщин, которые ему служат ни то что мужа, а вообще мужчины быть не должно. Никогда. Только один этот Бог. Ревнивый, зараза.
   - Ничего себе... - пробормотал Далек.
  Раньше юноша считал, что Харфек не женился, потому что не хотелось воину с семьей возиться, а выходит едва ли наоборот. Жены подходящей не нашел. Это надо же... О себе и о том, отыщет ли когда-нибудь он, юноша старался не думать.
   - Ладно, - Харфек снял ботинки и грохнул ими об пол. - Бог с ними, с бабами. У нас завтра тот еще денек будет.
   - Ты считаешь, Ниах-Ахал завтра же и захочет поговорить? Ведь похороны...
   - Да хорошо бы вообще захотел. Я про другое. Завтра у нашего эльфа вовсе нехороший день будет - так что, нам за троих придется быть... мало ли что.
  Далек серьезно кивнул. Он не знал, в чем заключается похоронная церемония у эльфов и как она проходит, но понимал, что и у Старших с покойным принято прощаться. Да уж, вот уж трудно придумать хуже - быть в одном городе с покойным другом и не иметь права проводить его в последний путь...
  Харфек задул свечу и быстро засопел. Он умел заснуть, когда нужно. Далек же долго еще лежал в темноте, слушая еле различимую мелодию за стеной. Он ни о чем не думал, смотрел в темноту и перед тем, как задремать, увидел четкую картину. Ирис и Айрилленн сидели рядом на кушетке, на столе еле жила свеча и камин почти не давал света. Ирис смотрел в стену, перебирал струны и глаза его были сухими и пустыми. Айрилленн прислонилась к стене и по лицу ее текли слезы. Теперь можно было плакать. Это только музыка, все-навсего грустная эльфийская песня.
  Наутро, вопреки словам Харфека, ничего решать и делать за троих не пришлось. Пришлось ждать. Хуже всего было то, что ждали друзья неизвестно чего. Проводив Айрилленн, Ирис вернулся сам не свой. Очень спокойный, со всеми соглашающийся, но как будто по-настоящему никого не видящий. Харфек налил другу вина - тот послушно видел, но действия хмельное не возымело ровно никакого. Харфек сходил до хозяина и вернулся с пирамидой, в которой Далек узнал упрощенный вариант Дня-и-ночи. Черные и белые фишки, два игрока. Ирис и на сей раз не отказался и хотя смотрел на доску внимательно и ходов не пропускал, создавалось впечатление, что он не видит ни доски, ни фишек.
  Далек хотел побродить по гостинице, но скоро вернулся. Его на каждом шагу преследовали людопытные рожи; в маслянистых глазах блестел один вопрос - почему твой друг здесь, если в Старшем Городе похороны? Так продолжалось до полудня, а в полдень случилось невероятное.
  Далек, не зная куда деться от страшной кладбищенской тишины, делал вид, что читает травник. Однако, то и дело отвлекался от строк и бесцельно смотрел в стену. Так повторилось много раз, но в какой-то миг юноша поднял глаза и противоположной стены не увидел. Он не удивился, не испугался, просто как во сне отметил, что посреди комнаты объявился посторонний.
   - Здравствуйте, - сказал явившийся и книга Далека со стуком упала на пол.
  Харфек, сидевший спиной к стене, подскочил, едва не перевернув стол. Ирис миг молча смотрел на заговорившего, а в следущее мгновение поднялся и глубоко поклонился незнакомцу. Харфек и Далек догадались сделать то же и почти одновременно с эльфом.
  Незнакомец поморщился и махнул рукой, как бы говоря: "Садитесь". Был он худ, невысок и как-то бесцветен. Наверное, из-за прилизанных назад светло-русых волос и удивительно прозрачных, почти бесцветных глаз. Он не представился, да в том и не было нужды. Даже Харфек и Далек, впервые видящие Главу Совета Сил, поняли, кто перед ними.
   - У нас мало времени, так что разрешите без предисловий, - негромко сказал Ниах-Ахал. - Первое - я прошу прощения за неожиданный визит, однако я сам узнал, что нанесу его, четверть часа назад. Да, - кивнул он на движение Ириса. - Я получил ваше письмо. Второе - о деле немедленно поговорить не удасться - у меня нет времени, а говорить наспех невозможно. Посему, я хотел бы навестить вас еще раз, после полуночи, когда останусь один.
  Друзбя дружно кивнули.
   - Хорошо. И последнее, - Ниах-Ахал сделал небольшую паузу и внимательно посмотрел на Ириса. Тот побледнел и вновь поднялся. Ниах-Ахал не произнес ни слова, только слегка повел кистью левой руки. Воздух посередине комнаты задрожал, Ирис сделал три сомнабулических шага и исчез в этом дрожании.
  Харфек вздохнул.
   - Это то, о чем я думаю?
   - Да, - кивнул Ниах-Ахал, ногой подвигая себе стул. - У него есть ровно десять минут.
   - Спасибо.
   - Не нужно, - покачал головой Глава Совета Сил. - Не нужно... Они того стоят. Оба.
  Харфек дернул усом.
   - Стоят. Но не заслуживают.
  Далек догадался закрыть рот. Он понял, что сделал Ниах-Ахал. Глава Совета Сил легко улыбнулся и посмотрел на юношу.
   - Да, все верно. Я выговорил себе четверть часа, шесть минут истекли. Я хотел увидеться с вами, наедине и так, чтобы никто о том не знал. Я должен был вас видеть - лично. Видеть вас, ваши глаза. Слышал я уже достаточно.
   - Что именно?
   - Долго перечислять, поговорим об этом позднее. Сейчас скажу одно - мне нужно было сделать это гораздо раньше.
  На несколько мгновений Ниах-Ахал замолчал и Далеку подумалось - если бы не одежда, он никогда не заподозрил бы в этом невзрачном эльфе главу всеэльфийского совета. В Ниах-Ахале не было завораживающей силы и близости вечности, как в Дайлене. Даже на фоне известных юноше Старших, включая и Эледина, начальник Шеанодара смотрелся скучно и бесцветно. Странная одежда советников также не шла ему. Когда в подобном одеянии появился в Рианлоте Хэлладар, одежду стоило именовать мантией. К надетому на Ниах-Ахале никакого слова, кроме "балахон" не подходило. Серый балахон, перевязанный тонким плетеным поясом; смотрелся он так же серо и скучно, как и прозрачные глаха на бледном лице его обладателя. Подумав так, Далек содрогнулся. Идиот! Ниах-Ахал слышит мысли в сто раз лучше Ириса!
  Но Глава Совета Сил если и услышал нелестную для себя характеристику, то не подал вида. Далеку сейчас же вспомнился нужный вопрос.
   - Спрашивай, - сказал вдруг Ниах-Ахал, серьезно глядя на юношу. - Спрашивай, что хотел.
   - Вы знаете... о чем говорил Хэлладар с...
   - С Шеанодаром, - устало закончил Ниах-Ахал. - Нет, не знаю. Предположить могу, но какое из пятидесяти предположение окажется верным? - не знаю.
  Харфек вздрогнул, будто тоже что-то вспомнил.
   - А не говорил Хэлладар или кто-то другой - о восьми правилах поведения при эльфах?
   - О чем-о чем?! - глаза Ниах-Ахала вспыхнули и из бесцветных стали живыми и яркими.
  Харфек усмехнулся в усы и поведал - буквально в двух словах о диком городке в Салавесте.
   - Ирис хотел донести эти сведения до вас лично - через Хэлладара, вечная ему память. Боялся, что другие не так поймут.
   - А как понял он? - быстро спросил Ниах-Ахал. - И как поняли вы?
  Даже манера разговора и голос Главы Совета Сил изменились.
   - Он думает, что Шеанодар еще не настолько спятил, чтобы гадить на своей территории. Но опасается, что кое до кого этот факт может и не дойти. Он считает, что Шеанодара подставляют.
  Ниах-Ахал улыбнулся так, будто Харфек сказал что-то очень приятное. Неказистое для Старшего лицо Главы Совета Сил также волшебным образом преобразилось.
   - Ну а что думаете вы?
  Ниах-Ахал словно забыл о своем умении слышать мысли даже и без желания собеседника.
   - Мы слишком плохо знаем Шеанодара, чтобы судить. Сначала я с Ирисом не был согласен, а теперь... похоже, что он прав, но доказательств ни причастности Шеанодара, ни обратному у нас нет.
  Ниах-Ахал вновь улыбнулся.
   - Спасибо вам, - сказал он, явно от всего сердца. - Благодарю, давно я не слышал ничего настолько хорошего.
   - Не понял.
   - Я не о том городке, разумеется; я о вас самих.
   - Вы согласны с Ирисом?!
   - Я уверен. Теперь, после этих правил - уверен, - почти торжественно произнес Ниах-Ахал и поднялся. - Еще раз благодарю за сведения - им цены нет и за... кое-что еще.
  Глава Совета Сил сделал движение кистью - то же, что прежде и в комнате из ничего возник Ирис. Бледный, с блестящими от слез глазами, но улыбающийся. Он так посмотрел на Ниах-Ахала, что Далек понял - эльфы вновь говорят без слов. Ниах-Ахал наклонил голову, то ли соглашаясь с чем-то, то ли выражая уважение к Ирису и вслух сказал о другом:
   - Благодарю за то, что вы есть. До встречи, господа, до полуночи.
  Он слегка поклонился и не сделав ни единого лишнего движения, исчез без следа.
   - Интересный господин, - заметил Харфек. - Занятный глава совета.
   - Не похож? - улыбнулся Ирис.
   - Нет, - признался Далек.
   - Как сказать, - пожал плечами Харфек. - Поначалу не был... да и потом... ему бы в разведке где работать, главой гильдии шпионов, а не советы вогзлавлять.
   - Почему - шпионом? - поразился Далек. По его мнению, Ниах-Ахал более всего напоминал писца или какого еще бумажного работника.
   - Потому что хороший шпион должен быть похож на кого угодно, только не на себя самого. Нет, надо же, я его себе совсем другим представлял! Вот дурак!
   - Кем-то вроде Дайлена? - Ирис наконец сел. Вся его апатия прошла. - Хотел, чтобы от одного взгляда дрожь пробирала?
   - Ну да, попредставительнее... и не в такой тряпке. Хотя на Хэлладаре в свое время смотрелось неплохо.
   - Право носить эту тряпку еще заслужить надо, - усмехнулся Ирис. - А что до внешности... так о Ниах-Ахале еще тысячу лет назад частушки сочиняли.
   - Про такого и сочинять неинтересно, - хмыкнул Харфек.
   - Твоя правда. О Дайлене сочинялось лучше.
   - Какие еще частушки? - изумился Далек.
   - Обыкновенные. Стишки в одну - две строфы. Люди ведь о своих правителях сочиняют, чем мы хуже.
   - Ну, я думал...
   - Что у каждого эльфа в доме висит изображение Ниах-Ахала? И восемь правил...
   - Ладно, - прервал Ириса Харфек. - Неудобно вас от высокого отрывать, да... э-э... животное начало взбунтовалось, спасу нет, - заковыристо сказал он. - Того и гляди с голоду помру.
  Далек немедленно почувствовал то же самое. На дворе полдень, а с утра во рту ни крошки, да и вчера - почти ничего.
  Ирис хмыкнул.
   - Ты знаешь, Харфек, мое животное начало отчего-то полностью солидарно с твоим.
   - Родословную надо поднять, - ответил воин на полпути к двери. - Вдруг мы с тобой родственники.
  Ниах-Ахал явился в два часа пополуночи. Также, без предупреждения, без единого звука, без дрожащего воздуха - просто возник в комнате, будто всегда здесь находился.
   - Не нужно, - махнул рукой Глава Совета Сил на попытку друзей поклониться. - Тем более, что вам я не указ.
  И вновь они не успели предложить гостю сесть, тот опередил хозяев и без церемоний уселся напротив. Глаза его блестели.
   - Я вам не указ, вы мне не подчиняетесь - о большем и мечтать невозможно.
  Далек понял Главу Совета так, что тому надоели собственные вежливые и предупредительные советники и помощники. Что ж, неудивительна тогда дружба с Дайленом - владыка Глориндола вообще никому не подчинен. Ниах-Ахал кивнул, будто соглашался с мыслями юноши и другим тоном добавил:
   - Жаль, что я понял это так поздно.
   - Хэлладар говорил о нас...
   - Разумеется, - кивнул Глава Совета Сил. - И разумеется, я не совсем поверил и решил навести справки.
   - Справки?
   - Да. Слишком силен был... личный компонент...
   - Тем не менее, ты не препятствовал...
   - Вашей помощи Хэлладару? - нет! - воскликнул Ниах-Ахал. - Здесь и помощь была необходима, и мои помощники вольны выбирать соратников по собственному усмотрению. Хэлладар предложил, так скажем, расширить поле вашей деятельности и, коль скоро дело коснулось меня лично, я засомневался.
  Далек открыл рот. Хэлладар хотел, чтобы они подчинялись, то бишь помогали непосредственно Главе Совета Сил!
   - За что же извиняться? - пожал плечами Харфек. - Каждый сделал бы то же самое.
   - Да, но я допустил две ошибки. Первая - по какой-то причине я начал проверку с верхов, хотя ими следовало бы закончить. Результаты, если честно, меня насторожили.
   - Что, так плохо? - вырвалось у Ириса.
   - Нет, - абсолютно серьезно ответил Ниах-Ахал, - слишком хорошо. Я сделал вывод, что с гор происходящее в долине зачастую трудно рассмотреть и начал спрашивать тех, кого и следовало. Ваших соратников, если можно так выразиться.
  И вновь друзья ничего не успели спросить.
   - Да, Эледина в первую очередь. Также Эрдина, Тальгентила и многих и многих иных.
   - Представляю, что сказал Эрдин, - усмехнулся Харфек.
  Ниах-Ахал ответил почти лукавой улыбкой.
   - Эрдин меня несказанно удивил. В отличие от многих, с ним я беседовал при личной встрече, иначе его трудно бывает понять.
   - Неужели он сказал что-то хорошее?
   - Нет, но для того, чтобы подобрать соответствующие вам слова, ему потребовалось секунд пятнадцать. Это выдающийся случай, обычно он и на миг не задумывается.
   - Может быть, он просто вспоминал, как то, о чем он думает, изложить в приемлемой в приличном обществе словами?
   - Ничего, он бы и другими словами высказался. Думаю, спроси я Эрдина обо мне, он и здесь бы не смутился и уж, конечно, не стал бы долго раздумывать. Словом, сведения были благоприятны, но собирая их, я допустил вторую ошибку. Время. Я потратил непростительно много времени на сомнения и их опровержение. Собственно, я покончил с последними накануне возвращения Хэлладара. Покончил, потому что говорил с Дайленом.
  Никто не ответил Ниах-Ахалу ни слова. Владыка Глориндола доказал на деле свои слова - он с ними заодно.
   - Да, - кивнул Ниах-Ахал, - Дайлен убедил меня окончательно, однако воспользоваться преобретенной уверенностью я не успел. Хэлладар заявил мне, что сам вам обо всем расскажет.
   - Он тоже не успел.
   - Да... Я постараюсь справиться за него, хотя он многого мне не сообщил. Да и того, что сообщил, я передать вам не могу. Если же говорить коротко - Хэлладар обнаружил на Энортиоле сеть подпольной работорговли.
   - Нашими людьми! - рявкнул Харфек.
   - Как то ни странно, - заметил Ниах-Ахал, - не только нашими и не только людьми.
   - Что?!
  Глава Совета Сил саркастически усмехнулся и молча кивнул. Далек дико посмотрел на него, потом на Ириса. Торговать эльфами?!
   - Торгуют, к сожалению, всеми, - ответил Ниах-Ахал. - Всеми, за исключением дриад и пикси. От первых нет никакой практической пользы и с ними еще нужно уметь управляться; вторые же сами кого угодно продадут и купят. В остальном же... привилегий нет ни у кого.
   - Но эльфов-то зачем?..
   - В смысле - какой прок покупателю возиться с вечным товаром? - уточнил Ниах-Ахал.
  Далек поморщился.
   - Так ведь вечно никто и не возится, - спокойно пояснил Глава Совета. - Для нашего народа существует совершенно особый сорт покупателей - они покупают не для того, чтобы владеть.
   - Жрецы, - нехотя пояснил Ирис.
   - К-кто?
   - Маги, чокнутые правители, - быстро перечислил эльф с отвращением.
  Далек понял и взглянул на Ниах-Ахала. Глава Совета Сил медленно наклонил голову.
   - Может, так даже лучше! - вырвалось у юноши.
  Харфек фыркнул.
   - Может быть, - сказал Ниах-Ахал. - Мне сравнивать не с чем. Но я могу сравнить масштабы бедствия - они выросли и значительно.
   - Новый культ?
   - В том-то и дело, что нет. Да, по нашим данным на Энортиоле появилось несколько странноватых огранизаций, но все это не то. Слишком они мелки, слишком одиозны и агрессивны - такие, приноси они жертвоприношения, делали бы это в чудовищных формах и почти открыто. Возможно, мы попросту не в состоянии отследить...
   - А что на официальном рынке?
   - Тоже всплеск, но вполне объяснимый. Такое случается и без культов и сект. Мода, новое поколение покупателей, да мало ли других причин. Этим, конечно, и рост подпольной торговли можно объяснить. Официальная сеть не в состоянии удовлетворить всех запросов или не справляется с притоком с Альданиора.
  Далека начало подташнивать. Ниах-Ахал же говорил так, будто речь шла о сбыте готового платья.
   - Однако есть одно, что и меня и Хэлладара насторожило. Я любые запросы могу если не понять, то объяснить, но вот для чего нужны преступники чужого народа - не понимаю.
   - То есть?
  Ниах-Ахал внимательно посмотрел на Ириса, будто извинялся.
   - Отлученные. Прости.
  Ирис едва рот не открыл. Харфек с сомнением, но бодро заметил:
   - А чего же, можно понять. Искать не станут, особых мер не примут, даже если и найдут - хоть в открытую выставляй.
   - Найти...хм... товар легче, - продолжил Ниах-Ахал, - не говоря о том, что добыть совсем ничего не стоит.
  Харфек осекся и третьего довода не придумал.
   - Торговля имеет свои законы, имеются предпочтения, продиктованные временем, бывают спады и подъемы... Бывает, и достаточно часто, повышенный спрос на осужденных людей, но отлученные... я, признаться, думал, что мода на них прошла окончательно.
   - То есть бывало? - немедленно спросил Ирис.
   - Да, конечно, - поморщился Ниах-Ахал. - К сожалению, бывало.
   - Что именно?
   - Несколько раз - сущая глупость со стороны людей, обольщение вечной жизнью, а стало быть, - Ниах-Ахал глянул на Далека, - вечной бесплатной рабочей силой. Не в индивидуальном порядке, разумеется, а для крупных... потребителей.
   - Рудники, что ли?
   - И рудники тоже. Не вышло. Эльфы - не люди, и даже будучи отлученными, людьми не становятся. Как бы не наоборот. Убийства, самоубийства, побеги, увечья... не говоря уж о затратах на преобретение столь нетрадиционной силы. В общем, есть свеча - нет света. Люди обжигались на этом несколько раз, отказывались, после забывали... - Ниах-Ахал задумался, - могли, конечно, и сейчас некстати вспомнить...
   - А второй вариант? - упрямо напомнил Ирис.
   - Второй хуже. Намного, - Глава Совета Сил помедлил с ответом. - Был случай однажды, лет двести назад. Мы слишком долго не придавали значения... Маньяк. Даже не жрец и не сумасшедший правитель. Маньяк.
  Ирис поморщился. Зато Далек не понял. Он не знал значения слова "маньяк".
  "Это изувер, - шепнул в голове голос Ириса. - Тот, кто издевается над другими ради собственной прихоти".
  Далек едва не сплюнул на пол. Хорошо устроился этот древний урод. И эльфы, и интересно, и искать начнут не сразу, если вообще начнут. За настоящего, неотлученного эльфа, хотя бы за одного - через неделю голову бы оторвали.
  Ниах-Ахал грустно улыбнулся.
   - Я не понимаю только... - начал Ирис.
   - Понимаешь, - прервал его Глава Совета. - Понимаешь, что все повторяется и что именно на Энортиоле придется действовать.
   - Я не...
   - Ты не трус, я не это имел в виду. Я имел в виду реальную опасность - в первую очередь для тебя. Я не знаю, поручил бы вам такое дело Хэлладар, но я поручить готов.
   - Ничего страшного, - усмехнулся Ирис. - Энортиол не намного хуже других мест и во всяком случае, там нам смертного приговора еще не выносили.
   - Мы присмотрим за ним, - заключил Харфек.
   - Я не сомневаюсь. Как бы то ни было, а сеть существует. И все бы ничего, но отчего-то кое-кто из наших энортиольский собратьев проявил повышенную заинтересованность в небезызвестном Шеанодаре.
   - Опять?
   - Да. Мой помощник добился своего. Весь свет ведет к звездам, и все нити сходятся к Шеанодару. И боюсь, это нити, за которые кукольник управляет марионеткой. Сегодня, откровенное говоря, мне впервые стало почти жаль его.
   - Почему?
   - Он боится. Он страшно кого-то боится, так, что и скрыть страх как следует не в состоянии.
   - А насчет... - начал Харфек.
  Ниах-Ахал и здесь не дал закончить.
   - Насчет того местечка с самобытными устоями еще раз благодарю. Теперь мне думается, что именно о нем беседовал Хэлладар с моим личным помощником в последний раз.
   - Что?! - вырвалось у друзей разом.
  Ниах-Ахал улыбнулся.
   - Хэлладар ничего не говорил мне, разумеется, однако в последний раз он обмолвился, что хотел бы проверить Шеанодара. Думаю, он хотел перетянуть Шеанодара на нашу сторону.
   - Как? Сообщив, что его проделки раскрылись?
   - Это не его проделки!
  Глаза Главы Совета Сил засверкали.
   - Ты прав, Ирис. Это не проделки Шеанодара. Сегодня он почти покаялся в них, он рассказал мне почти слово в слово то же самое, что и вы. За исключением восьми правил, но, я уверен, лишь потому, что и сам о них не знает. Будь он виновен - навел бы для начала порядок в том городке, помощников уволил, а после доложил о попытке дескридитации... но нет... он пошел на риск, он сам себя оговорил. И ведь был уверен, что я пребываю в неведении... он прекрасно понимал, что может получить все, включая снятие с поста. Стало быть, он хотел просто опередить кого-то и этот кто-то пострашнее меня.
   - Так Хэлладар...
   - Да, он, видимо, рассчитывал доказать Шеанодару, что тем играют как хотят. Тот не понял. Испугался, но не понял.
   - Но энортиольцы откуда могут знать...
   - Вот именно! В этом и дело! Откуда узнали, отчего так упорно - Хэлладар говорил именно об упорстве - старались вселить сомнения насчет Шеанодара? Для чего им все это? Что они получат с того, что, скажем, я поверю, и сниму помощника с поста?
   - М-да, - проворчал Харфек, - я понимаю, узнать на Энортиоле о подпольной торговле... Но городишко этот паршивый!.. У нас под носом - мы и то не знаем, а на Энортиоле известно. Уж не сами ли они и писали эти восемь правила? Неужели они Хэлладару никак не объяснили свою осведомленность? И кто, кстати, "они"?
   - "Они" - это все, с кем говорил Хэлладар. А говорил он, кажется, с половиной Энортиола - от альнаров до глав гильдии работорговцев. От кого конкретно исходит информация - не понять, все ссылаются друг на друга. Объяснения смутные. Хэлладар понял так, что сведения получены несколько криминальным путем и путь этот открывать не собираются.
   - Или делают вид.
   - Может быть. Это такой клубок - на тысячу нитей и всякая тянется.
   - А что за помощники у Шеанодара? - внезапно спросил Ирис.
   - Тоже небезынтересно, - кивнул Ниах-Ахал. - Они или великие, гениальные актеры или кто-то не менее гениально под них маскируется. Дело в том, что мой помощник обладает одним удивительным качеством - он где-то находит себе таких подчиненных, что мне становится и страшно и стыдно за эльфов. Интеллект на уровне растения, зато исполнительности может позавидовать муравей - вот идеал подчиненного для Шеанодара. Теперь понимаете?
  Харфек хохотнул.
   - Понимаем. Испугаешься тут! Стол ожил, заговорил и вперед хозяина побежал.
   - Именно. И еще не понятно, то ли свой стол заговорил, то ли тебе его доброжелатели подсунули... Шеанодар понял откуда ветер дует; понял, что надуть может такое, за что и снятие с поста покажется за милость; понял, но выводов не сделал.
   - Дайлен предупреждал о подобном, - сказал Ирис. - Шеанодар надоел.
   - Возможно - так. Возможно, где-то оступился и все происходящее - наказание за оплошность. А, возможно, и просто наука на будущее, предупреждение, демонстрация силы. Все возможно.
  Ирис покачал головой.
   - Я запутался, - признался он. - Две смерти, на каждую по нескольку исполнителей и десятку желающих. И всегда рядом Шеанодар. Не чересчур ли...
   - Шеанодар не убивал Хэладара, - негромко и хмуро ответил Харфек. - Теперь уж точно - ему незачем. А вот с Эледином...
   - Да, с Эледином сложно, по сути, его едва не убили дважды. С Хэлладаром же... еще сложнее.
   - Кто мог знать о том, что Хэлладар собрался навестить Шеанодара? - тихо спросил Ирис. - Если хотели подставить Шеанодара - почему не довели дело до конца, почему позволили Хэлладару уехать из Дильната? И почему вновь совпали смерть и этот... помощник?
   - Не совпали, - вздохнул Ниах-Ахал. - Это не игра, не обман - кто-то очень не хотел этой встречи. Ей нельзя было состояться, но она состоялась, вопреки всему. Что же насчет заказчика и исполнителя... много возможностей и самая легкая - прямое предательство. Однако, с помощниками с обеих сторон вам разбираться не придется; этим я сам займусь.
   - Для нас - Энортиол и работорговцы, - усмехнулся Харфек.
   - Да, они. И еще кое-кто.
  Глава Совета Сил взмахнул рукой и на столешницу обрушился ворох бумаг, а вслед за ними - тяжко и грузно - три увесистых мешочка.
   - Здесь торговцы, - Ниах-Ахал ткнул в кипу бумаг, - имена которых упонимались всвязи с подпольной торговлец. И сверх того - торговец зельями из Лидарты, с которым имел короткое знакомство Эледин - Стрелок. На первое время больше, чем достаточно.
   - Торговца проверяли?
   - Разумеется, и он клялся, что не знает и не ведает причин беды с его товарищем. Но... всякое может быть... Да и, - Ниах-Ахал сделал многозначительную паузу, - люди Эледина об этом достойном лавочнике ничего не знают.
  Ирис и Харфек дружно кивнули. Далек понял это так, что лесники в Лидарте не бывали и можно явиться от их имени. От эльфов можно что-то скрыть, а вот если припугнуть лесниками... да, всякое может открыться.
  Ниах-Ахал поднялся. Друзья встали следом.
   - Связь с... - Начал Ирис.
  Глава Совета Сил отрицательно покачал головой.
   - Не стоит делать этого на расстоянии. Вернетесь - свяжетесь со мной, лучше - через Айрилленн. До того не стоит.
  Миг все молчали.
   - Удачи, - сказал наконец Ниах-Ахал. - Все остальное у вас есть. До встречи. Расстаемся...
   - Но не прощаемся, - сказали хором друзья противополжной стене.
  Глава Совета Сил бесследно исчез.
  
  
  Глава 3. Поэт из Глориндола.
  Наутро Далек долго растирал затекшую шею - он заснул в какой-то немыслимой позе скрюченной узлом коряги. Но куда хуже боли в неловко повернутой шее оказался стыд от собственной ненужности и неумения быстро читать, пусть даже написанное бегло от руки по-эльфийски.
  Бумаги в беспорядке валялись по столу, Харфек спал на них щекой, а Ирис - откинувшись на спинку стула. Ставни были распахнуты, занавески сдвинуты и сквозь решетчатое высокое окно в комнату лениво вливался белесый свет недавно взошедшего солнца.
  Далек наконец совладал с одеревеневшими мышцами и сел прямо. В тот же миг Ирис открыл глаза. Эльф, наверное, и не спал совсем, потому что весело подмигнул юноше и немедленно вскочил на ноги и принялся собирать бумаги со стола. Первым делом, конечно, он выдернул лист из-под щеки Харфека, воин вздрогнул, помотал головой и проснулся.
   - Черт... уже светло...
   - В самый раз, - Ирис чему-то вновь улыбнулся и вдруг сунул всю охапку бумаг в догорающий огонь камина.
  - Зачем?! - вырвалось у Далека.
   - А ты предлагаешь вернуть? С пометкой "Ниах-Ахалу лично в руки"?
   - Нет, но...
   - А если их найдут у нас, мы сами отправимся, но кое-куда подальше.
   - Вы что, наизусть выучили?
   - Была нужда, - сквозь зевок ответил Харфек. - Там всех сведений - воробью подавиться.
   - Что - совсем ничего?
   - Отчего же... Адреса, связи, предпочтения - вплоть до интимных подробностей...
  Харфек по обыкновению коротко и смачно хохотнул.
   - Забавные вы, эльфы, ребята. Чем дольше вас знаешь, тем больше удивляешься. Чего вы, благородные господа, только не вытворяете. Однако под кроватью у торговца прятаться и в окна подглядывать...
   - Не понимаю...
   - Зачем оно надо? А вот окажется, что работорговец такой-сякой-то эльфов предпочитает - Ириса к нему отправим. А, скажем, блондинок - тебя в девку обрядим.
  Далек не успел ответить.
   - Согласны! С одним условием: если сей достойный господин окажется педофилом - пойдешь ты.
   - Эх, а я уже приготовился тебе, достойный эльф, в глаз... А так... Главное, чтобы не зоофил.
   - А почему бы и нет, - Ирис надел перевязь с клинками. - Это значительно бы упростило дело.
   - Козу покупать, тратиться...
   - Какую козу! Оставить его с коллегами по ремеслу по часок - другой в одной комнате, чего же проще.
  Харфек расхохотался, Ирис же едва усмехнулся собственной шутке. Далеку же было не смешно, хоть он и понял уже, кто такие зоофилы. Ему словно впервые пришло в голову - в какую невыразимую мерзость и грязь они впутались. Те, кого им нужно найти, чья жизнь только что вспыхнула ожившим огнем в камине куда сквернее всех скотоложцев, вместе взятых.
   - Чего загрустил, а, герой? Или думаешь, я об обряжении в девку всерьез? Хотя...
   - Очень смешно.
   - И в самом деле, Харфек, уже довольно. Не смешно. Нисколько.
   - Знаю, да не сопли же лить.
   - Покажи мне здесь хоть одного, льющего сопли.
   - Ладно, ладно вам... Далек, взялся лес валить - не жалуйся, что щепки летят.
   - Если бы еще лес...
   - Что ж, не всем лесорубами... надо и золотарями кому-то быть. Вон, Эрдин и альнары его, поди, не одну сотню лет чистят - и ничего, не жалуются.
   - Вот только другие жалуются на них.
   - А, ну как без этого. Мало ли заразы в нужнике водится : черви, мухи навозные - этим-то, конечно, неприятно с тепленьким местечком расставаться.
  Далек скривился, Ирис фыркнул.
   - Перестань, и без того подташнивает.
   - А что, от стояния на месте тошнота проходит? Пошли уже, а то до полудня не наговоритесь.
  Через двадцать минут друзья выезжали на тракт; завтрак взяли с собой, потому что солнце поднялось, а осенний день и без того недолог.
  Далек оглянулся на невысокую крепостную стену и только теперь заметил, что голубоватые полотнища флагов над Старшим Городом висят на шпилях мертвыми бесцветными тряпками. Ирис придержал Ласточку, Далек отвернулся, а спустя миг вороная вихрем пронеслась мимо, вырвалась вперед и только ветер ринулся навстречу, когда юноша пришпорил Искру. Все начиналось заново.
  Через час Далек пришел в себя настолько, что принялся обдумывать действия и немедленно запутался. То, что вчера ночью, в оглушении от свалившихся сведений, рядом с Ниах-Ахалом, отвечающим на вопрос, заданный мысленно, выглядело вполне хорошо и закономерно, теперь на свету, под свежим ветром стало казаться сущей глупостью. Чем дольше Далек размышлял, тем меньше он понимал Ниах-Ахала. И собственных друзей. Неужели они не замечают эдакой несусветицы? Торговцы - это, конечно, мерзко и скверно, с ними обязательно нужно разобраться, но при чем здесь он, Ирис и Харфек? Разве нет там этого, как его Эрдина и прочих с ним... Уж они-то на Энортиоле все входы - выходы, все уловки наперечет... На что нужны сгоревшие теперь бумаги, когда Эрдин и без бумаг про каждого должен все знать, и такого, чего ни в одной бумаге не напишут? Для чего они будут мешать и путаться под ногами? И зельеваритель этот, будь он неладен! Эльфам не сказал, а лесникам ответит, глазом не моргнет? Да еще и какие из них, к шуту, лесники! Если даже и ответит торговец зельями - им от того что? - это же совсем не та ниточка. Она же не к Хэлладару, а к Эледину ведет. Спору нет, смерти связаны, да только одного паршивого знахаря маловато будет, такой клубочек распутать. Начнут они прыгать - то Хэлладар, то Эледин, то зелья, то работорговцы - выйдет как у той бабы, которая враз стряпала, стирала и доила корову. Тесто на веретене, нитки в квашне, молоко в шайке, а белье корова сжевала. Поразмыслив еще немного, Далек от недоумения перешел к подозрениям, а от них - к обвинениям.
  Не с юродивым же они говорили ночью, не с сумасшедшим или глупцом. И даже не с попросту умным, а тем, кто слышит мысли до того, как их успеваешь додумать. С тем, кто несколько тысяч лет стоит над всеми эльфами - такой слова даром не уронит. Заморочил им головы, отвел глаза. Сделал хорошее дело, позволил Ирису с другом проститься - они и уши развесили. А он, может, нарочно. Да нет, точно - нарочно. Как рыбу сперва прикормят, а потом только успевают из воды таскать. Зачем, для чего Ниах-Ахал сунул им этого знахаря с зельями и этих вшивых торгашей - не за тем ли, чтобы под ногами не путались. И при деле, и не мешаются, и искать можно сто лет и ничего не найти. А еще... - алек вздрогнул. А еще очень может быть, что хотел Ниах-Ахал Ириса со своими лбами столкнуть. Ведь к торговцу зельями кто приходил - эльфы, и выспрашивали; и Эрдин - не пикси и не горный кобольд. Коли у начальника над... как там тех, кто работорговцев стережет... характер и впрямь никуда, то вряд ли он по гловке погладит тех, кто в его дело суется. И правильно, к слову, сделает. Кто они такие? Откуда взялись? Герои без году неделя, охотники за тенями. Ниах-Ахал грамот охранных для них не писал и печать на лоб не приложил, а пустым словам кто поверит. Да еще и чьим словам - двоих людей и отлученного, которых половина Альданиора днем с фонарями ищет.
  Далека озноб прошиб от таких мыслей. Он все ждал привала, чтобы по порядку рассказать друзьям о сомнениях, но по порядку не получилось. Ирис, чуть приостановившись, заявил, что привала не будет. У него, дескать, ощущение, что они и без привала припозднились.
   - А у меня такое ощущение, будто мы вовсе не в ту сторону едем! - выпалил Далек.
   - Неужели? - быстро спросил эльф.
  Харфек хмыкнул в усы.
   - Да! - сам не понимая почему, заорал Далек. - Да, потому что это чушь, а не дело! Знахари какие-то, торговцы паршивые... - ни беса мы там не узнаем!
   - Это надо же, - насмешливо ответил Харфек. - Додумался.
   - Я додумался, а вы - нет?!
   - Не кричи, мы не глухие. И успокойся.
   - Не могу! Не могу я успокоиться, это опять обман! Опять...
   - Успокойся, - повторил Ирис.
  Далек начал возражать, но запнулся на полуслове. Он улышал слова Харфека.
   - Спать надо меньше. Все на свете проспишь.
   - Что?!
   - Да не ори, пол-острова сбежится. Ладно, хоть сейчас догадался. Не всему веришь, сображаешь иногда... - Харфек двинул остановившегося было Гнедка неспешным шагом.
  У Далека как в животе образовалась пустота, так и осталась - неприятный холодок, словно внутренности в прорубь окунули.
   - Мы всю ночь не столько бумажки читали, сколько в словах господина из Совета разбирались.
   - И все равно мы едем, куда он сказал? - тихо, почти шепотом спросил юноша.
   - Да, - кивнул Ирис. - Едем. Именно в ту сторону и как можно быстрее.
   - Почему?
   - Потому что я верю Ниах-Ахалу.
   - Но...
   - Далек, у нас такое и раньше бывало. Есть такие поручения, о которых вслух не говорят. Никто, даже самые могущественные правители. Точнее, они - в первую очередь.
   - Но... он же мог мысленно...
   - Далек, в том и дело! - воскликнул Ирис. - Он не мог! Не мог нам Ниах-Ахал открыть своих мыслей, он мог надеяться, что мы верно его поймем.
   - То есть он проверял нас?
   - Он сомневается. В первую очередь - в себе. Верно ли он истолковал действия Хэлладара, Шеанодара и прочих... Верно ли он вообще поступает. Он не мог отдать нам ясного приказа, никаким образом не мог.
   - Потому что и сам не знает, где эту ясность искать и какой именно приказ отдавать. У нас есть цель - Лидарта, и есть повод город посетить. А уж что и кого мы там найдем - это тебе ни Ниах-Ахал, ни Семеро Сильных не скажут.
   - А вы уверены?
   - В чем? - усмехнулся Ирис. - В Ниах-Ахале? Или в собственных догадках?
  Далек не ответил на вопрос, но по тону друга понял, что тот не уверен ни в первом, ни во втором. Юноша спросил заново.
   - Почему же он нам и на Эледина и на Хэлладара дал ниточки? При чем тут вообще Стрелок?
   - Значит, эти ниточки где-то в одну сходятся. Сам ведь понимаешь - обе смерти будто кто-то один задумывал. Да сорвалось маленько.
   - Сорвалось?! А как бы вышло, не сорвись оно - живы Стрелок с Хэлладаром остались бы, что ли!
   - Ты так не шути.
   - Я и не шучу! Ничего себе - сорвалось...
   - А не сорвалось бы - мы теперь точно знали бы как, кто и для чего убил и Хэлладара и Эледина. Вернее - были бы уверены, что знаем. А так - спотычка вышла.
   - Кто же помешал?
   - Тот, кто тоже хотел их смерти. Или, по крайней мере, молчания, - ответил Ирис. - И у меня есть все основания предполагать, что в случае с Эледином Шеанодар был одним из желающих.
   - То есть он что... он хотел Эледина убить вперед, а не вышло? Вперед кого только? Тех, кто в тени, на Энортиоле?
   - Скорее всего.
   - А что - Хэлладар, ведь странно выходит...
   - Хэлладара он наверняка не то что не убивал, но и пальцем не трогал. Смерти желал, может быть, и готовил, но не так, нет... Не у себя же на пороге.
   - Шеанодару больше бы подошло, если бы Хэлладара из советников выгнали.
   - Соббражаешь, - одобрительно сказал Харфек.
   - Да. Отставка, да еще громкая, со скандалом, провалом важного дела - это вполне бы подошло. И куда больше, нежели убийство. Смерть эльфа - это всегда очень подробное расследование, это всегда сочуствие и преувеличение заслуг умершего, каким бы тот при жизни ни был.
   - Что же получается?
   - А то, что бывает, когда пятеро спьяну плясать выходят. Непремено один на другого натолкнется.
   - Шеанодар и натолкнулся... Но как?! Он не знал, что ли? И на кого, все-таки!
   - На кого - не знаю, - серьезно сказал Ирис. - На счет знал ли - не думаю, что ему господа-в-тени докладывают о своих поступках. А как... разные есть возможности. Могли подножку поставить...
   - Нормально скажи, у меня уже голова кругом.
   - Шеанодара могли подтолкнуть к такому решению; могли отдать приказ, а затем заявить, что тот неверно понял. Наконец, Шеанодар мог захотеть выслужиться, вину, к примеру, загладить...
   - Или просто поперек батьки в пекло полез. Обскакать решил своих энортиольцев. На хромой блохе. Вот и доскакался, себе на хребет.
   - Вот это, наверное, ближе всего. Не ожидали от Шеанодара такой прыти, вот и вышло, что и Эледина и Хэлладара едва по два раза не убили.
   - Хэлладара-то почему два?
   - А ты не понял?
   - Ты о том, что он странно выглядел после приезда с Энортиола? Но ведь он еще до того опасность чуял. Может, это просто одно и то же.
   - Сомнительно. Кому же здесь травить Хэлладара и для чего в таком случае все-таки отпускать его на Энортиол? Шеанодар... - невозможно. Сам слышал, Хэлладар к нему на приемах и не подходил почти, да и я ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то из помощников отличался необыкновенной ловкость рук и способностью у всех на глазах незаметно чего-нибудь капнуть в бокал. Все-таки, они состоят при Совете Сил, а не при гильдии карманников. Хэлладара убили, - Ирис едва заметно споткнулся на слове, - хозяева Шеанодара - я в этом уверен. Убили поспешно, невовремя и сами на себя навлекли подозрения. То ли вообще не ожидали, что Хэлладар к Шеанодару отправится и поспешили с действиями, то ли начали действовать еще на Энортиоле и время неправильно рассчитали.
   - Какое время?
   - Действия яда. Есть такие яды - такой и на Эледине испробовали - которые убивают незаметно, в течение месяца или даже нескольких лет, но убивают неотвратимо. Говорят, знающему мастеру возможно рассчитать срок действия вплоть до часа.
   - Как же они могли знать, что Хэлладар к Шеанодару пойдет? Или хотели, чтобы Хэлладар вообще с Энортиола не вернулся?
   - Возможно. Скорее всего, так и есть. Потому что с Шеанодаром неувязка.
   - Я тоже об этом думал. Надо бы, чтобы Хэлладар умер прямо на пороге Шеанодарова дома - если уж хотели помощничка подставить. А Хэлладар, видишь, еще и до Ниариатта успел добраться. Я знаешь, что думаю, - Харфек перешел на шепот, - как бы там ни было, с этим ядом, а Хэлладар нарочно торопился и отказался от остановок.
   - Да, - кивнул Ирис, не глядя на друзей, - он обеспечивал алиби своему врагу.
  Далек не стал спрашивать, что такое алиби, потому что и без перевода было понятно. Как ни назови, а поступок Хэлладара от этого не изменится. Оставалось последнее сомнение.
   - Ирис, вот еще что...
  Эльф, направивший было Ласточку вперед, натянул поводья и обернулся.
   - А ничего, что ты...
   - Отлученный? И вмешиваюсь в чужие дела? Да, это будет основной трудностью.
   - И главным подспорьем, - вклеил Харфек.
   - Как?
   - А так. И торговцам, и знахарю этому эльфы, настоящие, оскомину уже набили. А мы - совсем другое дело. С нами, конечно, можно не церемониться, да с нами и обман скорее выплывет. Нам и говорить не так страшно. Мы же в Совет жаловаться не побежим.
  Воин подмигнул вспомнившему дикий городок юноше и призадумавшемуся Ирису, щелкнул поводьями. Гнедко неспешным шагом нагло обошел замершую Ласточку и чинно пошел по тракту вперед.
  Ирис вдруг рассмеялся и легко хлопнул лошадь по густой гриве. Ласточка в один, кажется, прыжок обогнала Гнедка.
   - Я вас в Лидарте подожду! Но не больше месяца!
  
  Лидарта показалась в конце тракта на четвертый день пути рано утром. По прямой от Ниариатта до небольшого городка на востоке от Ирисной Низины было бы верст сто восемьдесят, но лошади летать не умели. Тракт же петлял и на проверку выходило двести тридцать, если не двести пятьдесят верст. Погода исправилась и не понятно - сама по себе ли, потому ли, что отъехали далеко от океана с его дождями и ветром. Ощутимо похолодало, но небо оставалось безоблачным, бледно-голубым, прозрачным и очень далеким. Самое начало ноября... На Форнтиоле уже совсем холодно; будь Далек дома, не разгуливал бы в почти летней одежде. А здесь - ничего, терпимо, лишь бы плащ был на плечах. Почти год прошел... кто бы мог подумать, как далеко его занесет...
  Лидарта понравилась Далеку чистотой и неожиданным спокойствием. Очень уютный был городок: теплый, мирный, как мурлыкающая у камина кошка. Только с первого же дня пребывания в этом городке все у них пошло наперекосяк.
  Лавку с зельями, разумеется, нашли быстро и без труда. Очень приличное заведение - с надписью "Аптека" над крыльцом, с беленькими занавесочками, с тихим колокольчиком у двери содержал такой же снежно-белый, чистый и вежливый старичок.
  Далеку, которого отрядили навести справки даже стало противно от себя самого. Старичок так вежливо объяснял, до которого часа держит лавку открытой и где его искать, если нужда застанет ночью, что юноша покраснел. Вернувшись из аптеки, он честно признался друзьям, что противно и стыдно обмаеывать такого доверчивого старичка.
   - А ты хотел, чтоб у него руки по локоть в крови оказались, а на вывеске надпись - "Это я отравил Стрелка"? - спросил Харфек за столом небольшого трактира, куда зашли пообедать. - Такие вот старички, будь они неладны, любого палача за пояс заткнут.
   - Это еще почему?
   - Да потому что все исподтишка, по-крысиному делают. Аптекарь твой, может, столько народу на тот свет отправил, что только шайке разбойников впору. Только разбойников поймать куда легче, чем такого тихоню за руку схватить.
   - Ну, не знаю, - пожал плечами Далек. - На лбу рога у него, конечно, рости не должны, и вывески не надо, но старичок все рвно хороший.
   - Ну а если он хороший, чего ты за него переживаешь, будто он тебе любимый троюродный дедушка? Если хороший, ничего ему не сделается. Или ты идти передумал?
   - Ничего я не передумал. Только... противно. Слушайте, а что, если я сразу с луком пойду? Посмотрю, что он будет делать.
   - Ты-то, допустим, и посмотришь, - фыркнул Харфек. - Вот только что делать станешь, если этот аптекарь тебе с луком открыть и не подумает, а назавтра из города смоется? И так запрячется, что его потом в год не найдешь.
   - Не стоит пугать его преждевременно, - заговорил наконец и Ирис. - В конце концов, если господин аптекарь окажется не при чем, мы всегда сможем принести ему извинения.
  - Да ты не кисни, - хлопнул Харфек юношу по плечу. - Ничего с твоим хороший старичком не сделается. Мы с ним просто поговорим. Просто, понимаешь, словами, без клещей и каленого железа.
  Далек поморщился, а Харфек добавил с внезапной угрозой.
   - Хотя ради Эледина я бы и клещей не пожалел.
  Далек пожал плечами и ничего не ответил.
  Около полуночи он стоял перед дверью с торца аптеки. Знахарь жил во втором этаже и рядом с потемневшей табличкой с именем старика висел линялый от непогоды и лохматый от долгой службы шнурок. Юноша отчего-то с досадой вспомнил золоченый шнур с кистью в покоях Сибара и позвонил резко и сильно, едва не порвав ветхое переплетение нитей.
  Никакого звука Далек не услышал и позвонил еще три раза заподряд. Старик глухим не был, но кто их, стариков разберет. Вчера им не спится, а сегодня и пушкой не разбудишь.
  "Иду, иду...". Скрипнули за дверью ступени и зашаркали подошвы. "Иду. Обождите".
  Далек облизал губы и придал лицу взволнованное и нетерпеливое выражение. Оглядываться он не решился, и аптекаря еще спугнет, и все рвно никого не увидит. За желтым кругом слабенького фонаря стояла непроглядная осенняя ночь, в своей полнейшей, какой-то первозданной тишине.
  Стукнуло окошечко в двери, Далек, недожидаясь вопроса, заговорил сам. Быстро, но не суетливо, а вежливо.
   - Господин аптекарь, простите, что поздно, но очень надо. Я к вам днем заходил, в аптеку и вы сами сказали, что и ночью можно... Я бы утра дождался, да доктор велел скорее. Вот...
  Юноша сунул в окошечко, в сухую старческую руку клочок бумаги, исписанный мелким быстрым почерком Ириса.
   - Отравление, - как бы про себя заметил старичок, едва взглянув на записку. Защелкали засовы. - Кто? - спросил аптекарь, еще не отворив двери.
   - Знакомый мой, - ответил Далек. - Мы в гостинице познакомились, -он кивнул в сторону постоялого двора. - Только я не знаю, чего он съел не того, я уже и доктору говорил.
   - Я не о том, молодой человек, - старик наконец совладал с засовами и дверь распахнулась, явив скудно освещенную прихожую и самого хозяина со свечой в руке и в забавном одеянии. Будь Далек в ином настроении, непременно рассмеялся на длинную, во всем женскую ночную рубаху и колпак с кисточкой. Сейчас же и улыбнуться в голову не пришло.
   - Скажите, - аптекарь чуть посторонился, - сколько лет вашему знакомому и какого он телосложения?
   - Ну, я точно не скажу... Лет сорок. А телосложения плотного. Крепкий такой мужик.
  Юноша обошел аптекаря и оказался у него за спиной. За дальнейшими событиями он едва успел уследить. Аптекарь не издал ни звука, не скрипнула дверь, даже шагов Далек не услышал, но все же спустя миг дверь тихонько затворилась, засов аккуратно лег на место, а старичка вежливо и настойчиво подталкивал вперед Харфек. Возражать аптекарь не мог. Никоим образом. Во-первых, невозможно говорить с зажатымртом, во-вторых, бесполезно и себе дороже возражать вооруженным людям, даже когда те входят без спросу в твой же дом.
  По крутой лестнице, неся свечу, позаимствованную у хозяина и ощущая себя подлецом, Далек поднялся наверх и прошел в первую же попавшуюся комнату - нечто вроде кабинета, спутавшегося с гостиной. Теперь, после полугода жизни в городах, юноша уже не путал будуар с борделем и гостиную с гостиницей. Посреди комнаты помещался круглый стол без скатерти, у стены - диванчик, а по стенам, Далек плохо рассмотрел в темноте, кажется, полки с книгами.
  Аптекаря вежливо усадили на диван, Ирис сел рядом, а Харфек, не долго думая, на стол.
  Далек засветил еще несколько свечей , благо в комнате их нашлось с избытком и встал у стены. Свет был совершенно необходим. Аптекарь должен хорошо рассмотреть оружие, а в темноте все луки одинаковы, и даже те, что с темными насечками по светлой ложе от других не отличаются. Вот этот-то лесной лук и перебросил Ирис юноше. Небрежно, но так, чтобы старик успел рассмотреть. Не подделка, мол, и не игрушка.
  Старик увидел и понял все, как и следовало. И не стал того скрывать. Даже для неискушенного Далека стало заметным, как аптекарь поменялся в лице. Заговорил Ирис.
   - Господин аптекарь, мы хотели бы извиниться за несколько неучтивое посещение вашего дома, да еще в неурочный час, но извинения могут оказаться излишними. Нам необходимо с вми побеседовать - серьезно и обстоятельно, а общество, любое, этой беседе только повредит.
  Большего эльф сказать не успел. Старик с внезапной горячностью прервал его.
   - И вы ошибаетесь! Ошибаетесь, господа! - в голосе звучал не страх, а почти торжество. - Да! Если вы думаете, что ночью, один на один я скажу то, что побоялся бы высказать днем при свидетелях - вы очень ошибаетесь.
  Харфек хмыкнул, Ирис чуть улыбнулся.
   - В таком случае скажите сейчас, а днем можете повторить при свидетелях, мы не против.
   - Вряд ли, - усмехнулся аптекарь, глядя на Далека. - Вряд ли молодой человек решится при свидетелях достать свой лук. Сегодня днем он отчего-то был безоружным.
   - Уж не потому что испугался, - ответил задетый юноша. - Я с этим луком при солнечном свете в город приехал, в горсти его не прятал и бояться мне нечего.
   - Потому как на вашем луке крови невинной крови нету, - с неожиданной издевкой произнес старик.
  Далек стиснул зубы.
   - Невинная, может и есть. А такой, которая попусту пролита - нет.
  Аптекарь не ожидал, видимо, подобного ответа и замешкался. Харфек немедленно воспользовался паузой.
   - Зато вы, господин хороший, по всему видно, непорочной чистоты человек. Не посоветуете ли нечестивым разбойникам, как до ваших дней без греха дожить?
   - Не посоветую! Потому как и сам не знаю не ведаю! Есть и у меня со своей совестью счеты, а только того, за чем вы пришли - нету. Или в прошлый раз приятели ваши плохо расслышали? - теперь старик посмотрел на Ириса.
   - Расслышали хорошо... - начал тот.
   - Однако, не поверили! А вот скажите мне, все ли Старшие в человеческую дружбу и честность не верят или только некоторые? Вроде вас, господин эльф.
   - Некоторые, - негромко ответил Ирис. - Но не все из этих некоторых - вроде меня. Иные не верят, поскольку дружбы человеческой никогда не видели и вряд ли знают, как дружба - любая - выглядит. А другие, верно, вроде меня, не всем на слово верят, потому что на себе испытали - настоящая человеческая дружба заключается отнюдь не в словах.
  И вновь не ожидал аптекарь таких слов от непрошенных гостей и вновь споткнулся. Ирис продолжил - негромко и проникновенно.
   - Вы, как я понимаю, общались с моими собратьями, и совсем недавно. Пусть вы им и не лгали, но они вряд ли были откровенны. Или они назвались, от кого...
   - Разумеется, нет! И разумеется, я не настолько стар, чтобы не понять такого пустяка! - сварливо ответил старик.
   - И, разумеется, не верите в то, что мы можем поступить иначе, - усмехнулся Ирис.
   - Не верю! Я не обязан всему и всяким верить! Особенно, тем, кто по ночам обманом входит.
   - Обманом - это когда без стука в спальню через окно входят, - ответил Харфек. - Мы так не умеем.
   - Насчет способа я уже сказал, - терпеливо повторил Ирис, - хотелось побеседовать наедине. Но, может быть, вы, господин аптекарь, за нас все скажете?
   - И скажу! - взорвался старик, стукнув сухим кулаком по дивану. - Скажу! Я не слепой! Один лесник, один эльф и один наемник с большой дороги - ах, хороша компания! Где бы вы только познакомиться могли? - или Старшие теперь дружбу в разбойниками водят, или Эледин - покойничек эльфов к себе набирал? Насчет эльфа ничего возразить не могу - потому как Старшего я пока и слепую отличу; наемники - они наемники и есть, куда скажут, туда и пойдут, лишь бы дорогу монетами замостили. А вот из вас, молодой человек, лесник как из настойки орехового дерева - целебный бальзам. И луком можете не хвастать, такой, если руки откуда надо растут, нетрудно и самому сделать.
   - Нетрудно, - ответил за Далека Харфек, - только что выйдет. Вот всякие настойки мешать тоже, наверное, невелика наука: одного прилил, вторым присыпал и, глядишь, полгорода на кладбище. Только что-то вы тут сидите, луков не строгаете, а я вот, скажем, по большим дорогам разбойничаю. Может, поменяемся, а? или по вашему разумению, лесники сами себе луки делали? А Эледин стрелы мастерил. Кузни у них по лесам понаставлены...
   - Вы к словам не цепляйтесь!
   - Я и не цепляюсь. Далеку достаточно одну стрелу пустить, чтоб не к чему было цепляться.
   - Уж не мне ли в сердце! - взвился старик.
   - Не стану я никуда стрелять, - хмуро ответил Далек одновременно с аптекарем. - Я, может, и не лесник, но не фокусник на ярмарке и тем более не сволочь.
  Аптекарь в третий раз запнулся. Вновь заговорил Ирис.
   - Если такой разговор пойдет и дальше, мы и за неделю не договоримся. Господин Лихат, - аптекарь вздрогнул, услышав собственное имя, - я предлагаю следующее. Мы будем с вами почти откровенны. Почти, потому что полностью откровенны мы будем лишь в том случае, если нас приговорят к Заклятию истины. А вы слушаете и не перебиваете, даже если правда вам покажется фантастичнее лжи.
   - Согласен, - усмехнулся аптекарь. - Только вы, господин эльф, постарайтесь до утра управиться. Мне еще работать.
   - Не будете перебивать - управлюсь за четверть часа. Вы спрашивали, как мы могли познакомиться? Будь я... хм... поноправным эльфом, это, конечно, было бы затруднительным.
   - Отлученный! Того не лучше...
   - Господин Лихат, мы же договорились, - мыгко упрекнул старика Ирис и поднялся с дивана.
  Повторилась та же демонстрация, что и в диком городке назад с той разницей, что аптекарь не был исполнен сочувствия к эльфу, как Нира и смотрел на появляющиеся под пламенем алые переплетения Знака совершенно спокойно.
   - Довольно? - Ирис с саркастической ухмылкой убрал руку от свечи. - Насмотрелись?
  Опускать рукав на этот раз эльф не спешил, хотя алый Знак отлученного пылал, нисколько не тускнея и был бы виден и сквозь одежду. И вот тут аптекаря передернуло. Он спуганно посмотрел на Ириса, стоящего перед ним, но заговорил прежним сварливым тоном.
   - Мало ли фокусов... и мало ли фокусников...
  А глаза его не отрывались от запястия Ириса. Тот понял правильно и поднес руку со вспухающими на глазах волдырями к самому носу аптекаря.
   - Фокусы отчего-то чересчур малоприятны...
   - Настоящие...
   - Конечно, настоящие, - вздохнул Ирис. - Будь я магом такой силы, что смог бы обезвредить пламя без видимых усилий, стал бы я с вами вести беседы.
   - Кто вы? - спросил старик - аптекарь совершенно другим тоном. Сварливость его как рукой сняло.
   - Ну, наконец-то! - отозвался Харфек. - Не прошло и века.
   - Мы друзья Эледина. Не слишком близкие и, как выяснилось, не слишком надежные, но... по крайней мере мы считали его своим другом. Насчет дел... конечно, мы не лесники, Эледину не коллеги, - никто из нас, хотя помогать друг другу случалось. Лук, кстати, все же настоящий.
   - Подарок, - сказал Далек.
   - Мы собственными глазами видели Эледина мертвым. Мы знаем, что его едва не убили дважды. Мы уверены, его отравили долгодействующим ядом, но для чего и каким образом - не знаем. И последнее, мы действуем, конечно, не только по собственному желанию, но и...
   - По приказу.
   - Не угадали. По просьбе и по долгу.
   - По чьей просьбе и по долгу перед кем?
   - О просьбе сказать не могу. А долг - перед обоими народами, перед Эледином, перед как минимум двумя доверившимися нам лицами, - без запинки перечислил Ирис. - И перед моим другом, который... смерть которого сходна с гибелью Эледина как две капли воды.
   - Ваш друг - эльф? - отчего-то шепотом спросил Лихат.
   - Да.
  Старик - аптекарь некоторое время молчал. Затем встал и деловито произнес.
   - Позвольте мне переодеться, господа. Спустимся в аптеку - там и показать смогу, и... - он глянул на запястья Ириса, споткнулся и сказал другое, - и соседи у меня чересчур любопытные.
  Через полчаса внизу, в аптеке, в комнате без окон, среди сотен склянок и пузырьков трое друзей слушали старика, слушали и не перебивали. Лихата как подменили, он говорил горячо, волнуясь и запинаясь, но без малейшего следа сварливости. Говорил о том, что не имело прямого отношения к делу, о том, чего не спрашивали - об Эледине. Как они познакомились сорок лет назад во время мора в Ксарре, как он, аптекарь, спас жизнь предводителя лесников, как тот не единожды спасал его самого...
  Далек уверился еще раз в том, что знал с утра - старик - аптекарь никого не убивал. Более того, он не мог послужить и невольным орудием убийства, потому что слишком хорошо знал Эледина, его привычки и трудности, чтобы, не подумав, совершить нечто во вред главе лесного братства.
  Лихат замолчал так же внезапно, как и начал говорить, наступила тишина. Харфек покусывал кончик уса, а Ирис со странным выражением лица разглядывал повязку на запястье, сделанную заботливым аптекарем.
   - Вы говорите, его отравили... и те, что приходили до вас, твердили то же самое. Это почти невозможно.
   - Знаем, - хмыкнул Харфек. - Я всю голову себе сломал, всё перебрал, вплоть до самоубийства.
   - Чушь!
   - Да знаю, что чушь! Если бы сам не видел его мертвым, ни за что бы не поверил.
   - Нет! - резко оборвал Харфека аптекарь. - Я не хочу знать подробностей! Они мне не нужны, я и так всё вижу. Я вижу только одну возможность.
  Последнюю фразу Лихат произнес почти шепотом и замолчал. Ирис поднял голову и пристально посмотрел на старика.
   - Вы пришли спросить, не убивал ли я Эледина. Я отвечу - я не смог бы этого сделать, даже будь у меня желание. Только не здесь, не этими, - аптекарь обвел рукой ряды и ряды пузырьков по полкам, - средствами. Почему, спросите вы? Да потому что не я составлял для Эледина требуемые снадобья. Здесь, из этих компонентов, но не я.
  Далек еще не успел понять и представил себе человека в черном плаще и маске, орудующего в аптеке Лихата, а Ирис спросил:
   - Сам?
   - Да. Эледин все делал сам. Всегда. Мои - помещение, некоторые компоненты, оборудование, но он всегда делал все сам. Он неплохо разбирался в нашем деле, прямо сказать, очень неплохо, - старик споткнулся. - Я даже не помогал, да и когда мне... Он все готовил сам, я даже не подбирал ничего, а если вы думаете, что у меня каждого снадобья по два комплекта - один хороший, другой отравленный...
   - Не думаем, - покачал головой Ирис. - Вот и оборвалась ниточка... А у кого Эледин недостающие компоненты мог брать он, конечно, не говорил.
   - Да уж конечно! Только вам это и не к чему, не верю я, чтобы Эледина можно было обмануть и всучить подделку или тем паче, отраву. Он у кого попало не покупал. Люди, я думаю, не хуже меня были. А ниточка не порвалась, господин эльф.
   - Что?
   - А то, что я никому не сказал, тем паче вашим, простите, сородичам, а вам скажу. Только прежде ответьте... эльфы, сродственники ваши, и в самом деле отметку простым глазом видят?
   - Да, и одежда не помеха.
   - А?.. - замялся аптекарь.
   - Отвечу. Конечно, Знак указывает на род совершенного преступления. И мое преступление такого свойтсва, что вернуться я не смогу никогда. Я предатель.
  Старик не удивился словам Ириса, только покивал.
   - Я вам скажу. Кто не надо, вам все равно не поверит, а те, кто вас послали... Что ж, они, видно, правды не боятся, раз сообразили, кого посылать. Эледин ведь составлял у меня самое простое, из нашего, человеческого обихода средства, а таких у него, хорошо, если четверть была.
   - Так, - привстал Харфек.
   - Остальное, самое сильное и действенное ему делали на заказ и делали, разумеется, не люди.
   - Да, - повторил Ирис с какой-то отрешенностью, - конечно, не люди.
   - Вот потому-то я и не сказал вашим. Ни тем, ни другим.
  - А разные приходили?! - в один голос воскликнули Ирис и Харфек.
   - Да. Спрашивали об одном, а видно было, что разные силы за ними стоят. Вам, наверное, лучше знать, - аптекарь тонко усмехнулся. - Нои те, и другие ушли от меня ни с чем. Незачем им знать, совершенно незачем.
  Харфек и Ирис разом покллонились старику, а Далек понял вдруг, что Лихат спас их дело; что скажи аптекарь хоть слово приходившим раньше - и нить в самом деле бы порвалась. Безвозвратно.
   - Бросьте! Я хоть стар, а из ума еще не выжил. Самое малое - мне бы не поверили, а то и предупредили бы кого надо.
   - Точнее - кого совсем не надо.
   - Ваша правда. Я еще почему на эльфов думаю - ведь средств такой силы - незаметных, невидимых, с долгим сроком действия у людей единицы. А у эльфов - через одно. Привозил Эледин из леса... лассах тот же... Безвредное будто бы, хоть как воду его пей, а ведь нельзя. Мне такого и не сделать. Я понял состав, но мне не повторить: и компонентов нет, и колдовать не обучен. А лассах - это ведь так, слабенькое, есть и другие, там счет на капли идет. Да что я вам говорю! Сами знаете лучше моего. Может быть, кто и из людей смог бы сделать подобное, но Эледин всегда людей сторонился, - мало ли за ним охотились. А только в последнее время он и своих заопасался. Можете думать, что я сошел с ума, а это так! Он и от своих, от эльфов подвоха боялся, но с какой стороны ударят - словно не мог понять.
   - Мог, только от этого не легче, - отозвался Харфек. - До той сволочи так сразу не допрыгнешь.
   - Мог? - переспросил Ирис. - Сомневаюсь. Знал, кто замешан, но откуда и каким образом удар нанесут?.. Мы, например, до сих пор не можем разобраться - как и откуда.
   - Ты не на лесных ли эльфов думаешь? Зря, по-моему. Они же не дураки, Эледин им вроде живого щита был... да и лассахом травить... мы тогда здесь не сидели.
   - Лесные эльфы? - переспросил старик. - Нет, нет, они не могли. Отравить нужно было нечто такое, чем один Эледин и пользовался, а в лесу ничего эдакогоне составляли.
   - А где составляли? - прямо спросил Харфек.
   - Где-то здесь, в Лидарте. Эледин напрямик не говорил, а по всему так. Только трудно вам будет найти, и я не помощник. Старшие от людей и так хоронятся, а от тех, кто понимает - особенно. Я и открытых торговцев не всех знаю.
   - Неофициальная торговля зельями? - усмехнулся Ирис.
   - Да. Так, наверное, выходит. По моим понятиям лавка должна располагаться где-то в центре, в старых кварталах, там вообще эльфийских заведений много, да и не станет Старший среди людей таким делом заниматься. А большего - сказать не могу. Не знаю. Людям не узнать не для нас товар, не по нам и торговец.
  Далек невольно усмехнулся. Неплохо. И сказать аптекарь - сказал, и не помог ничем. Как в той сказке...
   - Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что, - вслух сказал Харфек. - То есть, не знаю кого.
   - А вы хотели бы, чтоб я вас к тому эльфу за руку отвел?
   - Хотели бы, - миролюбиво кивнул воин. - Да мало ли чего нам не хочется.
   - Подожди, господа, - старик поднялся и, похоже, вновь на что-то решился. - Только напишите своей рукой, мою знают.
  Он огляделся в поисках чернил и пера и остановил взгляд на Ирисе. Эльф улыбнулся уголком губ, старичок замер.
   - И то верно, не нужно вам и писать. Так запомните.
   - Запомним, - с той же, более явнойулыбкой, ответил эльф.
  Харфек ухмыльнулся, но промолчал. До аптекаря как будто только что дошло, что перед ним люди значительно моложе его самого и по долгу работы с памятью у них должно быть все в порядке. Старший вообще не в счет. Лихат вунул из ящика стола затертые бумаги и назвал гостям с десяток имен и адресов, которые Далек старательно повторил их про себя. Кажется, что-то уже перепутав. Ирис же повторил вслух и без ошибки. Аптекарь радостно кивнул эльфу, как учитель старательному ученику. Харфек не выдержал и расхохотался. Лихат смутился.
   - Простите, простите, господа. Привык, что люди трех слов без бумаги запомнить не могут.
   - Так вам настойкой для памяти надо торговать. Живо в богачи выбьетесь. Платить вам тоже забывают?
  Старик - аптекарь не ответил на шутку. Похоже, это он частенько забывал, что его снадобья покупатели должны платить. На прощание Лихат попросил:
   - Господа, если вы все же найдете... и окажется верно... Сообщите мне. Как-нибудь, вот хотя бы через молодого человека или еще как. Мне ни имени, ничего не надо, я не хочу подробностей. Только что вы нашли, что Эледин... не напрасно...
   - Сообщим, - кивнул Ирис. - Обещаем.
  Старик и трое незваных гостей обменялись поклонами и безмолвно расстались. Только звякнул колокольчик на двери аптеки, когда друзья вышли на темную промерзлую улицу.
  С рассветом началась кутерьма. Друзья по очереди проверили все адреса - и везде провека не принесла ровно никаких результатов. То обыкновенная человеческаялавка, в которой и знать не могли об эльфийских секретах, то еще хуже - лавка Старших, где только что дверь перед носом не захлапывали.
  Больше всех злился Ирис. Ему было бессмысленно показываться и в тех, и в других лавках. Люди не видели Знака и смотрели на эльфа с подозрением, а собратья Ириса тем более не собирались доверять и доверяться отлученному предателю. Минуло пять дней - пустых и дурных, и не найдя ничего по последнему адресу, друзья не сговариваясь, направились в какой-то кабак. Обстановка всеобщего пьяного легкомыслия навела троицу на новые мысли. Не вышло мытьем, выйдет катанием. С этой мыслью, совершенно трезвые, друзья и покинули кабак.
  В три следующих дня им снова не везло. Друзья разделились. Харфек с Далеком отправились в заведения разбором пониже, но все-таки в те, которыми при случае не побрезговали бы Старшие. Ничего. Ни одного эльфа, и разговорово них. У Ириса получилось того хуже. То ли эльфы в Лидарту съехались все как один подозрительные, толи они отлученных раньше не видали, а только от Знака шарахались, словно боялись заразиться. При таких условиях Ирису и постоять рядом со своими было затруднительно, не то что поговорить.
  Вечером девятого дня, считая от приезда в город, друзья плюнули на все и втроем отправились в единственное более-менее приличное заведение, где никто из них не успел побывать.
  Подвальчик рутыми ступенями напомнил незабвенный как "У Беса", но внутри оказалось все иначе. почти спокойно, почти уютно, хотя грязенько, липко и пьяно. Неожиданностью оказалось и то, что в заведении были музыканты - брат и сестра или жених с невестой, оба молодые, красивые и отлично умеющие играть самую разную музыку. В последнем Далек убедился позднее, потому как главная неожиданность подстерегала их у дальней стены за столиком у крошечного немытого окна.
  Харфек охнул, Ирис распахнул глаза, а Далек открыл рот - и не сразу закрыл. Кого-кого, а вот этого никто не ожидал встретить - ни здесь, ни вообще на Островах. Друзья переглянулись и по недоумению в глазах друг друга поняли, что видят одно. Дело было даже не в скорости, просто столь же невозможно ждать встречи со снежной козой в энортиольском болоте или караулить пикси на равнине, как невероятно встретить Эйрентила за волшебными стенами Глориндола.
  Однако Эйрентил Глор-Нират был. Точно такой же, каким он запомнился Далеку по Лиа-Лиахету. И блестящие ниточки в волосах, и очень схожая одежда, разве что немаркого тона, и прежние серебряные цепочки с камнем в вырезе рубашки.
  Далек еще сомневался и боялся, что и глориндолец отреагирует на Ириса как все Старшие в городе, а поэт уже заметил своих недавних знакомых и вскочил из-за стола. Юноша невольно улыбнулся, Эйрентил показался ему едва ли не ровесником. Что же... здесь не Глориндол, здесь Далек и его друзья почти дома, а вот поэт - в странном и чужом ему мире. Счет не в его, поэта, пользу.
  Похоже, Эйрентил понимал последнее не хуже Далека, и обрадовался троице словно дорогим родственникам. Спору нет, с Ирисом поэт сдружился, но ведь не настолько близко, а о людях и речи нет. Однако Эйрентил был явным и очевидным образом очень рад встрече, перехватил друзей у самого порога и немедленно потащил их за свой столик.
  Подойдя, Далек испытал будто удар по голове. На столе лежала стопка чистых листов и груда уже исписанных, а рядом чернильница. Юноше показалось, что он сошел с ума или неведомым для себяобразом успел вдрызг напиться. Эйрентил стоял, даже не глядя на стол, а больше перо так и бегало по бумаге, и ложились следом аккуратные строчки мелких эльфийских буковок. Эйрентил что-то говорил, далек не слушал. Перо само собою подпругнуло, клюнуло чернила и забегало по-прежнему легко ибыстро. Далека толкнули в бок - Харфек, кто же еще.
   - Садись, сидя, не хуже видно.
  Далек упал на лавку, а воин заметил, обращаясь к поэту - волшебнику.
   - Это что, путевые заметки о нравах и обычаях людей южной оконечности Альданиора?
   - Почти, - со смехом ответил тот. - Дневник. Не терплю описывать после, впечатления не те, краски тускнеют. А здесь! - эльф кивнул на музыкантов, - это же поразительно!
  Ирис улыбнулся.
   - Поразительно другое. Как ты, Эйрентил, успел из Глориндола добраться до Лидарты за такой короткий срок?
   - А вы? Вы тоже добрались, и раньше меня.
   - Мы, допустим, почти трое суток только что не спали в седле. Почти не задерживались по дороге. Но тебе куда было спешить - или Лидарта теперь стала пределом мечтаний поэтов? Никогда бы не подумал.
  Эйрентил внвовь рассмеялся.
   - Хорошо бы рассказать, что умею летать, но ведь не поверите. А поверите вы в то, что глориндольцу для путешествий лошадь и впрямь не слишком нужна?
   - Телепортация?!
   - Конечно. Кому-то она кажется бессмысленной забавой, причудой владыки, не считающегося с затратами на портал... Так обыкновенно думают те, кто в Глориндоле не бывал.
   - И частушек о нем не сочинял.
   - Ах, вы все еще сочиняете!
   - Сочиняют. Мне уже не с руки.
   - Теле... портация, - нчал Далек, - это... - он споткнулся. Не упоминать же Хэлладара и Главу Совета Сил.
   - Да, это спосб перемещения в пространстве с помощью магии, - ответил Эйрентил. - Во дворце владыки есть портал - устройство, облегчающее телепортацию и попасть можно, в принципе, куда угодно. Я начал с Хата - и как видите, добрался до сего неповторимого места.
   - То есть лошадь все-таки есть.
   - Нет. Летаю.
  Эйрентил хотел еще что-то добавить, но музыканты без предупреждения заиграли такую красивую мелодию, что поэт все слова растерял. Он замер, глядя на быстро бегающие по клапанам флейты пальцы девушки и, кажется, забыл обо всем разом. Перо сильно умерило ход, а чуть погодя совсем остановилось. Не упало, однако, а как воткнулось в бумагу и стояло, чуть покачивалось и ожидало, когда хозяин очнется от забытья.
  Почти тотчас же Далек заметил еще одно. Камень на цепочке вдруг заблестел, заискрился и, кажется, даже сам по себе повернулся другим боком. Юноша протер глаза, свечение в камне не пропало. Оно то становилось ярче, то почти затухало; камень то взблескивал теплым оранжевым светом свечи, то разбрасывал холодные звездные искры. И главное, что интересно - свет пульсировал точно в такт музыке. Далек дышать перестал, и музыки не слышал. Смолкли флейта и скрипка, и угасло внутреннее свечение, камень превратился в обыкновенную безделушку. Друзья сделали вид, что не заметили ничего, а Эйрентил и вправду не заметил повышенного к себе внимания. Только щелкнул пальцем по кончику пера - то заскользило вдвое быстрее прежнего.
  Так время и пошло. Друзья говорили ни о чем - то есть в основном о Глониндоле, Дайлене и самом Эйрентиле. То ли остальное поэту было неинтересно, то ли он понимал, что трое суток в седле по своей воле мало кто проводит и потому избегал что-либо спрашивать. И всякий раз, когда парень и девушка играли что-нибудь особенное, камень оживал, начинал блестеть, а владелец его, напротив, замирал и терял нить разговора. Камень, впрочем, реагировал и на хороший куплет в скучной песне, и даже на особенно интересный перебор или наигрыш. Далек словно в игру играл. Понравилась мелодия - посмотри, что делается с камнем.
  Наконец Эйрентил заметил, как разглядывают его украшение и отчего-то смутился. Харфек по привычке свел в шутку.
   - Ты, господин поэт, не от вампиров ли бережешься? Ведь чистое серебро.
   - От вампиров? Нет. Вампиров я не боюсь, я бы с удовольствием на них при случае посмотрел, - пожал плечами Эйрентил. - А это - другое.
   - Динтаэн, - сказал Ирис.
  Поэт кивнул. Здесь даже Харфек не понял.
   - А по-человечески?
   - Не переводится, - сейчас же ответил Эйрентил.
   - Талисман, амулет, - объяснил Ирис, - однако, не совсем. Тот амулет, который ты сделал сам для себя.
   - Что ж, можно и так сказать.
   - Не понял, - мотнул головой Харфек. - Серебро, э-э... лунный камень и что - можно начинать колдовать?
   - Кому что. Кому и галька подойдет, кому и золото не впрок окажется. Нужно долго носить динтаэн, с особым отношением... делается он только в единственном экземпляре, только для себя и никому во вселенной больше не подойдет. Трудно объяснить... - Ирис вдруг что-то понял. - Серебро и лунный камень! Камень, что не просто слышит, но слушает музыку; динтаэн для поэта и музыканта! Эйрентил, не в честь ли...
   - Да, - наклонил голову поэт. - В его честь.
   - Веришь в легенду?
   - Верю. Представь себе - верю.
   - В какую именно?
   - Во все разом.
  Ирис усмехнулся, Эйрентилу это очень не понравилось.
   - Не стоит считать меня сумасшедшим. Я знаю, чему верю - Нелахо-Дан действительно существовал!
   - Я не к тому, что его выдумали - нет, но легенд о нем явно больше, чем следует.
   - Скорее - меньше, - запальчиво возразил Эйрентил.
   - Это какой еще Нелахо-Дан? Тот, который умел зиму в весну обращать? - спросил Харфек.
  Вопрос не понравился Эйрентилу еще больше, чем сомнения Ириса.
   - Да, он, - отрезал поэт и вдруг добавил. - Он - один из величайших музыкантов, когда-либо существовавших среди нашего народа! Тот, кто был способен творить на уровне, не побоюсь этого слова, богов! Тот, кто лишь одной музыкой мог менять мир вокруг! Я верю в это. Иначе почему же никто из нас не в состоянии сыграть "Разбитую высь"?!
  Ирис покачал головой, но возразить ему Эйрентил не позволил.
   - Довольно о том! Для меня Нелахо-Дан существу... вовал и я не желаю обсуждать, почему этого не могло быть.
   - Ты хотел сказать "существует", - тихо ответил Ирис.
  Эйрентил вздрогнул как от удара.
   - Прости. Я в такое почти не верю, но я не Дальний эльф... Хотя я, может быть, верю в нечто еще менее реальное. И динтаэна мне не создать... Прости.
  Эйрентил вздохнул.
   - Прощаю. Ты прав, у каждого своя мечта и своя красивая... нет, не сказка, не ложь - легенда. Легенда, прожить без которой можно, но не хочется. Кому Нелахо-Дан, кому Семеро Сильных, кому король Чародола, а кому жизнь после смерти. Каждый выбирает по себе и для себя.
  Теперь вздрогнул Далек и удержаться от вопроса не было сил.
   - Господин Эйрентил, а разве жизни после смерти нет? Разве это легенда?
  Глориндолец тонко усмехнулся.
   - А разве есть неоспоримые доказательства ее существования?
   - А призраки, ну... духи...
  Эйрентил издал приглушенный смешок, Далек похолодел. Померещилось. Все померещилось.
   - Ты еще вспомни свет в конце пути или голоса с небес. Якобы.
   - Какие голоса? - через силу спросил Далек.
   - Те, что, говорят, слышатся, когда душа готова покинуть тело. Кто говорит - ангелы, кто - бесы, кто еще какую-то чушь. А это мозг умирает - вот и мерещится разное.
   - Интересно, это кто же такое говорит? - усмехнулся, но невесело, Харфек, - оттуда не возвращаются.
  Ирис молчал. А Далек видел - Эйрентил уже сообразил, что каким-то образом обидел собеседников, но то ли совсем не верил в возможность жизни по ту сторону, то ли за свой талисман решил поквитаться.
   - Вот именно, что не возвращаются - ни в каком виде. Сказки о голосах, чудесах и прочем сочиняют те, кто так и не умер. Они не могут судить, они там не были - что бы им за гранью сознания не мерещилось. Грань сознания - это еще не грань жизни.
   - Новое дело, автор "Тельаварона" не верит в призраков, - сказал наконец Ирис.
  Эйрентил хмыкнул. Харфекпокачал головой.
   - Кто-то сам говорил -есть такой зверь, лирический герой называется.
   - Истинная правда. Я не обязан верить тому же, что и мои герои. Но... почемутакие лица? Вы что, лично призраков встречали?
  Далек решил идти до конца.
   - Вот и хотим узнать - встечали или нет. Вы судили игру и последний тур тоже - скажите, вы ничего такого не делали... не заметили?
   - "Ничего такого" в смысле призраков? - ошарашенно переспросил Эйрентил. - Нет, боюсь, я не смог бы увидеть привидение, стой оно рядом. Я в них не верю. Что же до вызова - мы судьи, конечно, маги и, возможно, для людей это то же, что медиумы... Но должен разочаровать. Столоверчением и чревовещанием мы не занимаемся, это прерогатива ярмарочных фокусников.
   - Так что же я, с ума сошел?
   - Ты уверен, что... видел что-то? - другим тоном спросил глориндолец, сжалившись над побледневшим Далеком.
   - Не уверен! Там и видеть было нечего, одни голоса, колдовство, морок. А вот с кем же я там говорил - сам с собою? И почему игру прекратили?
   - Потому что ты прошел испытание. Психологически... Ты преодолел себя - это не вызывало сомнений. Да и напраяжение возрастало, становилось опасно продолжать... Но, клянусь тебе, никого мы не вызывали, никаких духов - это нам не под силу. Даже существуй призраки, очень сомнительно, чтобы души умерших людей подчинились нам, - Эйрентил в сомнении взглянул на Далека и продолжил шепотом. - Прости, но ты не мог спутать?
   - С чем? - пожал плечами юноша. Ему стало как-то холодно и нехорошо.
   - С внутренним голосом. Вот это в Лиахет-Дане услышать можно. Вполне и даже обязательно.
   - Что же я - сумасшедший?
   - А что же, мы все - сумасшедшие? Отнюдь. Тадиэхал, главный судья, искушен в подобном приеме. Оживить воспоминания, напомнить о страхах, заставить слушать свою память как бы со стороны - все это вполне реально и выполнимо.
   - Это-то я давно понял! А только если не было у нас такого разговора!
   - Я не знаю, если честно, что именно тогда сделал Тадиэхал - у нас не принято спрашиват, но предположить могу. Да ты ведь и сам можешь предположить, не так ли?
  Далек не ответил.
   - Мечты? Совесть? Несбывшиеся надежды? Что было, не спрашиваю, но моглобыть многое.
  Юноша смотрел в окно. Сам с собой говорил. Сам с собой.
  Эйрентил что-то спросил.
   - Что?
   - Очень плохое было?..
   - А-а... нет, скорее, наоборот...
  Ирс шепотом произнес одно-единственное слово на родном языке.
   - Что?! - воскликнул Эйрентил, но шепотом.
   - Верно расслышал.
  Эйрентил что-то прошептал по-эльфийски, Далек наконец посмотрел на него. Глориндольский поэт и судья был сильно смущен.
   - Прости, - эльф низко наклонил голову, блеснули серебряные нити в его волосах. - Прости нас. Мы... мы не хотели такого... Это наша вина, мы не проверили. Мы забыли, что ты человек.
   - Ничего, Далек совладал с собой, ему стало стыдно за то, что раскис перед глориндольцем. - Ничего. Главное, я все равно сделаю, что обещал.
  Эйрентил покачал головой и не ответил. Камень на шее у него вдруг вновь заиграл как рыбка, выхваченная из воды. Но Далек не слышал музыки. Говорить стало трудно, пришло время уходить. Эйрентил внезапно сказал:
   - Я понимаю, что сейчас вопросы не к месту, но мы можем и не встретиться больше. Скажите, вы здесь долго еще пробудете?
  Ирис пожал плечами.
   - Скорее всего, нет. Мы не нашли здесь того, что искали. Послезавтра, а может быть, и завтра уедем. А в чем дело?
   - Для вас может показаться баловством, - Эйрентил наклонился и зашептал почти на ухо Ирису, - но мне очень хочется. Один я идти опасаюсь, а здесь вы... помогите мне. Это недолго, всего один вечер.
   - Неужели в публичный дом, господин эльф? - тем же заговорщицким шепотом ответил Харфек.
   - Это тоже интересно, но ведь нельзя посетить заведение подобного толка чисто теоретически. Нет, не то, но несколько похоже...
   - Ясно. И какой же из кабаков ты выбрал? И чем, позволь спросить, два эльфа лучше одного?
  Эйрентил улыбнулся, глаза его лихорадочно засверкали.
   - В том-то и дело, что не эльфы - не один и не два. Нет никакого смысла эльфу идти в любой, самый разудалый притон - все равно ничего не увидишь. Нет, я хочу сделать нечто не совсем принятое... Законное, но...
   - Где? - перебил Эйрентила Ирис, которого тоже внезапно затрясло. - Где ты возьмешь средство? Или уже?..
   - Уже. Адреса сказать не могу.
   - Эйрентил! - Ирис порывисто схватил глориндольца за руку. - Эйрентил, я понимаю, ты дал слово молчать... Но это не столько наше дело, сколько... всеобщее. Твое имя не прозвучит, я клянусь, но нам необходимо знать... источник. Совершенно необходимо. В обмен проси что пожелаешь.
   - Что пожелаю?
   - Чего желаешь, но у меня. Я все сделаю, кроме одного - я не могу отказаться от начатого.
  Эйрентил невольно ухмыльнулся, Ирис немедленно ответил.
   - Ты хочешь спросить, не пожалею ли я жизни? Знаешь - нет. Но - после. После того, как дело будет закончено.
   - Ирис, это слишком...
   - У тебя есть друзья?
   - Конечно.
   - А есть у тебя такой друг, что ближе остальных? Ради которого и жизни не жаль. Галаэт.
   - Друга такого нет, но есть... кое-кто.
   - А у меня был. Такой или нет - я уже не узнаю. Его убили две недели назад.
   - Убили? А он был...
   - эльфом, эйренил, эльфом и даже не отлученным. Дело не в том. Не в том, что я хочу отомстить или преждевременно расстаться с жизнью. Не хочу. У меня, в конце концов, еще есть друзья, и они мне ближе. Дело в том, что мой друг просил о помощи. У меня, после полувека молчания... - понимаешь?
   - Не у тебя, а у нас.
   - Да, у нас. Мы обещали помочь. Потому что отказать было все равно что вернуться на тысячу лет назад, во времена Смуты. Мы не исполнили обещания, но у нас еще есть время. Пока есть.
  Эйрентил довольно долго молчал. Наконец сказал, но словно не собеседникам, а самому себе.
   - Вас проводил в путь сам владыка. Он несколько раз удостоил вас беседой. Что же, я верю Дайлену - стало быть, я верю вам. Я скажу вам адрес...
   -После, - слегка улыбнулся Ирис. - Сначала приключения, потом дела. Иначе, боюсь, придется тебе одному идти. А туда, куда собрался, да еще в человеческом облике, ходить в одиночку не рекомендуется.
  Харфек поднялся и бодро сказал:
   - Ну что, идем!
   - Сейчас?! - вскочил Эйрентил. Перо, только что клюнувшее чернил, замерло в воздухе, помедлило и приземлилось на лист, оставив чудовищую кляксу. - Вы шутите?!
   - Нет.
   - Чего ждать? Время самое подходящее... если, конечно...
   - Нет, я не передумал! У меня все готово, все здесь, наверху! Вы нас подождете?
   - Снаружи, - кивнул Харфек. - Оценим ваш маскарад... беспристрастным взглядом.
   - Хорошо, мы недолго. Ирис, идем же!
  Харфек прямо трясся от сдерживаемого смеха, но на улице расхохотался.
   - Во дает! Везет нам на чудаков - что ни эльф, то с заскоком.
   - Так все же понятно. Скучно же им, наверное, в... - Далек споткнулся и покосился на проходящую мимо компанию, - дома. Поживи-ка двести лет на одном месте - озвереешь.
   - Не-е, отчаянный народ. Знал кассирскийимператор, что делал - нельзя с такими воевать.
   - Так и ни с кем, наверное, лучше не воевать.
   - Есть такие, которые по-другому не понимают. А эльфы... я серьезно, есть в них что-то... они только до поры тихие и благоразумные.
   - Если прижать, знаешь ли, и мышь кусаться начнет.
   - Я не про то, эльфы себя прижать не позволят. Нет, просто иной раз смотришь - нет в Старших ничего живого, холодные они, равнодушные... Так и есть, но до поры до времени. Если задеть внутренюю струнку - по-плохому, по-хорошему ли - ты их потом не остановишь. Будто стих на них наподает. Эльфы на такое способны становятся, что и люди за буйное помешательство сочтут.
   - Ты это к чему? Какую струнку у Эйрентила задело? А у Ириса?
   - Сам не знаю, к чему. Старею, видно, сам с собой говорить начинаю. Вот черт!
   - Что?
   - Да, бабушку чертову, согласились!.. А меч-то, черт!
  Далек вспомнил, что оружие они уже пятеро суток не носили с собой - во избежание ненужных взглядов и вопросов, оно осталось на постоялом дворе, на другом конце Лидарты.
   - Куда он нас еще потащит... Дьявол! Сбегай, а!
   - Точно! Тогда мы до утра не управимся, да и как я пойду обратно, с тремя мечами и луком на одного - арестуют. Да и знаешь, как бы Эйрентил меня с оружием назад не отправил.
   - А вот это вполне с него станется. Ну, чертово семя, любитель острых ощущений, шило ему!... Уболтал!
   - Да что ты, Харфек. Что тут в кабаках прямо всех убивают, кто без оружия, что ли. Мы к Бему безоружные ходили - и ничего.
   - Вот именно, там компания знакомая, а тут...
   - Вы с Ирисом и без мечей разберетесь. Это уж мне пугаться надо, я ногами махать не умею. Да и здесь кабаки какие-то скучные, Эйрентилу не понравится. Ему бы к Бесу надо.
   - А вот тут ты не прав, - покачал головой воин. - Мы ведь были в нормальных заведениях, этому глориндольцу они и впрямь не нужны. А городок чересчур спокойный, в таких притоны - хуже не сышешь. Бес за ангела сойдет.
   - Заждались, господа люди?!
   - М-мать... Тьфу, простите, черт!
  Эйрентил расхохотался, очень довольный произведенным эффектом. То, что перед ним в самом деле глориндолец, Далек понял по голосу. Эльф не то что преобразился за четверть часа - он перестал быть эльфом. По крайней мере, внешне. Четры лица остались прежними, теперь юноша присмотрелся, но ничего, абсолютно ничего эльфийского в них не осталось. Самый что ни на есть обыкновенный человек лет двадцати, в заурядной одежде, без излишеств в волосах и без украшений. Вот это да!
  Не успел Далек насладиться видом Эйрентила, как явился Ирис. Юноша охнул, а харфек дико захохотал. Ириса, конечно, Далек узнал сразу, но тем поразительнее казалось изменение.
   - С ума сойти!
   - Похоже? - опрометчиво спросил Эйрентил.
   - Смотря на что. Вот зато буду знать, что у вас родится, если вы согрешите с нашими девушками. Хуже, чем помесь ежа с ужом.
  Глориндолец понял, что над ним издеваются через секунду. К чести поэта, он рассмеялся. Видимо решил - раз выглядит как человек, то и вести себя должен соответственно.
  Далек же пришел в себя настолько, что к собственному изумлению рассмотрел, что Ирис и в человеческом облике выглядит чуть старше Эйрентила, хотя было как раз наоборот. Интересно, а каким зелье покажет по-настоящему старого эльфа, скажем, Ниах-Ахала или Дайлена?
   - И надолго это?
   - Часа на три, три с половиной. Успеем?
   - Если на месте стоять не будем, господин... Кстати, как теперь вас величать?
  Эйрентил не думал и мига.
   - Динат.
  Харфек усмехнулся.
   - Все верно, так и будет.
   - Это перевод, - шепнул Ирис Далеку, - правда, достаточно вольный.
  Кабак Эйрентил, он Динат же выбрал на удивление мерзкий. Не то чтобы чересчур грязный или излишне шумный или похабный, а какой-то настороженный и насквозь лживый. Здесь не щупали девок по углам, не разбавляли пиво мочой и даже орали не слишком громко, но, Далек видел - здесь ни за что на свете не стали бы угощать знакомого певца и петь вместе с ним хором. Никогда. Здесь вообще отродясь ничего не пели. Зато умели смотреть так, словно уже мерку для гроба снимали.
  Друзья в молчании, провожаемые десятками пристальных взглядов, нашли свободное место и уселись. Судя по обстановке, в этом кабаке было принято что-то вполголоса обсуждать с мрачными физиономиями - друзья так и сделали. У Эйрентила выходило их рук вон плохо.
  Глаза у глориндольца блестели, а самого так и трясло от любопытства. Далеку стало в конце концов неприятно. Эльф будто не в кабак, а в зверинец пришел. Люди также ведут себя рядом со злобными, опасными, но привязанными хищниками. И страшно, и любопытно, и веревка может лопнуть, и отойти не хочется. Вот точно такое лицо человека, впервые увидавшего лесного зверя, было у эльфа, разглядывающего посетителей. Хорошо еще, что те на ни престалиобращать внимание.
  Друзья заказали пива, рыбы и яичныцы с колбасками. Эйрентил, кажется, решил, что только ради него.
   - Пей-пей, - шепнул Харфек глориндольцу в ухо. - Привыкай.
  Эльф смело отхлебнул разом едва ли не полкружки и даже не поморщился. Далеку же вся затея, как и дурное пиво, и сам кабак, нравились все меньше и меньше. Отчего, он и сам не смог бы объяснить. Может быть, от ощущения взгляда в спину; может быть оттого, что себя юноша чувствовал содержателем бродячего зверинца.
  "А вот, дорогие господа, самый лютй зверь в здешних лесах. Зовется он черный волк. Какие клыки! - такие горло барану вспарывают лучше любого ножа. Нет-нет, барышня, он не опасен, только если вырвется - но он не вырвется. Замок-то особый, с хитростью...". Далек видел и слышал такое в Риане, на людной базарной площади и ему тогда на миг захотелось скормить волку не лежалый кусок мяса, а протягивающего его жирного и свежего хозяина забавы.
  Вот и сейчас у Эйрентила, азартно озирающегося по сторонам, был вид зеваки у клеток с хищниками. И страшно, и любопытно до печенок - все разом. А самое обидное - ведь глориндолец и вправду считает, что перед ним почти звери, существа без души и разума, за которыми он имеет право подсматривать сколько ему угодно.
  Сам же глориндолец, не замечая недовольства спутников, озирал зал и посетителей, едва сдерживая воздуждение. Он, если и говорил, то только спрашивал. Что означает татуировка - синяя с красным рыбка у человека за соседним столом? Как называется этот жутковто изогнутый клинок? Что могло оставить такой шрам - через все лицо, разворотив нос? И так до бесконечности. В дргое время Далеку было бы любопытно ничуть не меньше глориндольского поэта, но теперь юноша жевал колбасу, не чувствуя ни вкуса, ни запаха - как сено. Харфек и Ирис отвечали не слишком охотно, но Эйрентил того предпочитал не замечать. Наконец воин не выдержал исказал напрямик:
   - Не нравится мне здесь. Паскудное место.
   - Отчего же! Мне нравится.
  Ирис поморщился.
   - Что? Что не так?
   - Все, Эй... Динат, все не так. Прости, но ты поприличнее места не мог выбрать?
   - Мог. Мог и совсем из Глориндола не уезжать.
   - Не обижайся, я не о том. Неужели ты не замечаешь... Я обещал пойти с тобой куда угодно, но сегодня мы зашли явно не туда.
   - Чего я не замечаю?! Ясюда и хотел пойти, именно в такое заведение! Иначе я и в самом деле мог преспокойно оставаться дома. Мы попали именно туда, куда я и хотел, и если вам...
   - Одного тебя мы здесь не оставим, не надейся, - почти грубо сказал Харфек. - Но...
   - Тогда, сделайте милость, не мешайте. Не портите мне удовольствия.
  Ирис покачал головой.
   - Неужели ты и в самом деле не замечаешь? Или не хочешь замечать? Я не трус, но лучше нам уйти, пока не поздно.
   - Идите, я вас не держу, а для меня уже поздно. Мне здесь нравится.
  Вздох Ириса заглашил громкий наглый голос.
   - Эй, бла-ародные господа, об чем шепчетесь? Секретничаете ото всех?
   - Не отвечай, ради всего! -быстро шепнул Ирис открывшему рот Эйрентилу - Динату. - Молчи!
   - Эй, или вы глухие!
   - Мы не глухие, - Ирис, не отличающийся теперь от человека, быстро обернулся к подошедшему плотному бородачу. - И нельзя ли повежливее?
   -Об чем шепчетесь?
   - Про баб! - усмехнулся Харфек.
   - Про этих баб, что ли? - бородач ткнул нечистым пальцем в сторону Далека и Эйрентила.
  Юноша стиснул зубы и с удовольствием подумал, что он-то не безоружен. И еще немного, он плюнет на все и пустит глориндольский кинжал в ход.
   - Ты полегче! - опередил вновь дернувшегося ответить Эйрентила Харфек. - Шел мимо, вот и иди.
   - А то что? - хохотнул бородач. Их разговор слушал весь зал. - Соплей меня перешибешь? Илибаб своих вперед выставишь?
   - Мужик, не старайся, не подначишь.
   - Даже если в морду тебе дам?!
   - Не дашь, - нехорошо ухмыльнулся Харфек. - Не дашь. И отойди, не мешай отдыхать.
   - Это лучше бы кто другой вышел, - к столу подошел еще один, бритый, но с усами вдвое длиннее Харфековых.
   - Мы не уйдем, не дождетесь! - вырвался наконец в разговор Эйрентил.
  Оба мужика, а за ними и весь кабак дико захохотали. Далек незаметно нащупал кинжал, а Харфек тщетно искал несуществующую рукоять у пояса. Глориндолец стиснул зубы, а пальцы его неосознанно сложились в странный знак - большой и мизинец вместе, остальные отставлены. Хохот перешел в ржание. Бородатый едва устоял на ногах, тыча в Эйрентила, а приятель его заорал:
   - Глядите! Глядите все - шлюха!
  Поэт побледнел и хотел подняться, но вскочил Ирис.
   - Ты говори, да не заговаривайся! - тихо, но раздельно и угрожающе сказал он орущему. Тот разом смолк.
   - А то что? - повторил бородач.
   - А то будет плохо, - спокойно ответил Ирис.
  Двое мужиков стояли рядом и видели выражение глаз Ириса - человека, потому с ответом промедлили. А вот один из тех, что подальше, заорал:
   - Будет плохо! Вам, ...! - и вклеил непристойное ругательство.
   - Не глупите, - посоветовал Харфек. - Не глупите, и мы не станем. Заткнитесь и дайте пройти - глядишь, без крови обойдется.
  Эти слова вновь вызвали дружный гогот. Друзьям объяснили, что без крови не обойдется никак, потому что... Ипоследовало перечисление всего, что сделают с Эйрентилом и Далеком заодно. На этот раз глориндолец молча проглотил оскорбление - круг все сжимался, и ударить могли в людой миг. Далек прикидывал, что делать, начнись драка, в голове шепнуло: "Пробивайся к двери. Любым способом, но сумей вывести Эйрентила. Понял?".
  "Понял", - мысленно ответил юноша, встретившись с Ирисом взглядом.
  Нападать пока не решались. Не хватало еще чего-то, последней капли, последних слов - и они почти сейчасже нашлись. Кто-то спросил, обращаясь прямиком к Эйрентилу, как именно он предпочитает... э-э... оказывать интимные услуги, и пальца глориндольца сами собой в тот же миг сложились в прежний знак. На этот раз его увидели почти все. И смеха почти не было.
   - Ну что, пес с тобой, как умеешь, так и ладно, - деловито заметил спросивший.
  Другой добавил:
   - А у тебя эльфов в родне не было? А то, у тебя, поди, по наследству талант. Папаша-то твой остроухий, поди, всем дружкам в лесу...
  Эйрентил развернулся, но не ударил оскорбившего, как можно было ожидать, а резко взмахнул рукой со сложенными пальцами - сверху вниз.
  Далек, да и Ирис и Харфеком невольно подались назад, а Эйрентил при развороте шагнул вперед - и оказался беззащитным. Юноша как в дурном сне увидел, что глориндольцу попросту заломили руку, и страшный удар в солнышко свалил эльфа с ног.
  В тот же миг рядом лежал ударивший, в крови - тяжелая сковорода с остатками колбасы пришлась точно по макушке. Ирис тоже не промедлил и в следующий миг был уже в гуще противников. Ему и сковорода не была нужна.
   - Йэ-э-эх, - чугунный круг сковороды в руке Харфека описал дугу и смел еще одного зазевавшегося. Лавки в этом заведении были как назло длинные, неподъемные, не то, что у Беса.
  Юноша с кинжалом в руке бросился в образовавшийся проем - к Эйрентилу. Глориндольский поэт был бледен, но не от боли, а от страха. Звери вырвались из клетки, а посетители зверинца не запаслись даже палками.
   - Уходим, - прошептал Далек эльфу, помогая тому подняться хотя бы на четвереньки.
   - Но... Ирис!
   - Чем ты им поможешь?!
  Далек обернулся - и вовремя - на него обрушился клинок. Юноша, юлаго не успел еще встать, подкатился под ноги нападавшего, свалил его и со всей силы вонзил кинжал в живот. По рукоять.
  Кабак содрогнулся от страшного:
   - Бей! Убивай насмерть!
  Далек вскочил. Юноше показалось, что на него движется морская волна - как ему удалось перепрыгнуть через стол сзади - он не понял. В голове билось: "Зачем убил?! Зачем?! Теперь не уйти!". Эйрентил рядом взмахнул рукой, и вновь безрезультатно и явно выругался на родном языке. Далеку некогда было разбирать, почему эльфу не колдуется и почему он о том раньше не знал - юноша понимал одно - шансов у него и Эйрентила почти нет.
  Далек еще видел, как Ирис, уже вооруженный чужим клинком перестает церемониться и сносит какому-то человеку гоову одним ударом - и все пропало в чаду. Какая дверь, какой Эйрентил, какой бегство?! Выжить! Нет - выстоять! Хоть еще минуту, еще миг, не дать себя прикончить именно сейчас! Поначалу напавшие, не ожидавшие столь яростного сопротивления, расткрялись, и Далеку удалось серьезно зацепить еще двоих, но затем все встало на свои места. На вооруженного только коротким кинжалом юношу и совершенно безоружного поэта из Глориндола пришлось шесть - семь дюжих мужиков, промышляющих явно не торговлей и не портновским делом. Ирис и Харфек были далеко, их оттеснили, и прийти на помощь ни тот, ни другой вовремя не могли. Далека ударили в живот, он согнулся, но кинжала не выпустил, упал, перекатился в сторону, ушел от опустившегося клинка. С трудом приподнявшись, юноша увидел чье-то тело, он даже не стал разбирать, какую часть, почти нанес удар, но замер с занесенным кинжалом. Пока он возился с двумя, оставшиеся справились с Эйрентилом. К чести эльфа, сопротивлялся глориндолец ничуть не хуже Далека, а если учесть отсутствие оружия, то, может быть, и лучше, но безрезультатно. Клинок, чуть изогнутый, черный лег поперек горла замершего поэтп, по виску эльфа стекала кровь.
  Носок сапога вмял запястье в доски, Далек вскрикнул, глориндольский кинжал выскользнул из онемевших пальцев и сейчас же пинком был отброшен шагов на восемь в сторону.
   - Бросай оружие!
  Эйрентила вздернули на ноги, лезвие прижалось совсем близко к горлу.
   - Бросай!
  Ирис опустил меч, Харфек замер без движения. Стало неожиданно тихо. Далек не видел ничего, кроме черной стали над бьющейся голубой жилкой. Смотреть Эйрентилу в лицо он не мог. И вновь все произошло внезапно, в доли секунды. Лишь потом Далек понял, что сделали его друзья - по порядку. Харфек сделал обманное движение, и худой черноусый подонок, грозящий перерезать Эйрентилу горло, невольно глянул в сторону. Зря - сейчас же в лицо ему прилетела кружка или еще что-то подобное. Раздался хруст, убийца отдернулся назад, невольно заслоняя лицо руками. Эйрентил не промедлил, ушел из-под поднявшегося клинка и почтине разворачиваясь, ударил противника локтем в горло - и освободился. А первый же дернувшийся следом за голориндольцем упал с Далековым глориндольским же кинжалом в горле. Кто его метнул и каким образом ухитрился найти в куче вооруженного нрода на полу - для Далека так навсегда и осталось загадкой.
  Бой возобновился, с той разницей, что стал страшнее и для Далека и Эйрентила - посторонним. Ирис и Харфек закрылисобой друзей на несколько мгновений, и те не стали себя упрашивать и бросились к двери. Та вдруг распахнулась от сильного толчка и на пороге возникло еще пятеро с каким-то черным во главе.
  Далек невольно замер на миг, пришельцы выхватили мечи, юноша отпрыгнул за лавку. Эйрентил заслонился столом. Нет теперь кинжала! Ничего нет! Человек в черном плаще неспешно для ситуации откинул капюшон и Далек открыл едва смог поверить глазам. Это был эльф - во-первых, в человеческой одежде - во-вторых и с черной повязкой через левый глаз - в третьих.
   - Стойте! - крикнул он нападающим. - Стойте, что происходит?!
  Ириса и Харфека тем временем окружили с трех сторон, а странный эльф со своей компанией стоял на пути и словно решал, чью сторону принять. На лице Эйрентила, также неотрывно смотрящего на пришельца в плаще, юноша различил почти отвращение. Ирис вдруг сделал прыжок назад, резко развернулся и оказался лицом к черному. Тот решился - сделал знак своим убрать мечи и посторонился.
  Вот бы знать, а Знак после Эйрентилова зелья исчез? Или одноглазый видит, кто перед ним? Как бы то ни бало, а эльф в черном плаще с разворота влетел в гущу напаающих. Кровь, впрочем, не пролилась.
   - Ах ты сука!
   - Остановитесь, придурки! Оставьте их!
  Компания одноглазаого как окаменела. Люди не мешали и не помогали - никому.
   - Бегите! - заорал одноглазый. - Что стоите!
  Эйрентил кинулся к двери, Далек - в противоположную сторону.
   - Уходи, дурак!
   - Мой кинжал!
   - Уходи!
   - Не выпускайте!
   - Стоять, не трогайте их!
   - Далек, беги! Уходи, не стой!
  Юноша опомнился. Лучше без кинжала, да на этом свете, чем с ним, но в могиле. Далеко убежать не удалось. Точнее - удалось совсем не далеко. Почти за порогом кабака Эйрентила с Далека встретила еще какая-то шайка. Приятели ли тех, что внутри, нет ли... - без мечей, но пьяные и на кого-то страшно злые. И вновь повезло Эйрентилу - чем-то глориндолец в образ человека глянулся местным подонкам.
  Через несколько минут Далек тщетно пытался вырваться из удерживающих его четырех рук, но мог только смотреть, как Эйрентила начали бить уже ногами. А еще через полминуты все было кончено. Из кабака выскочил Ирис, и кто из шайки не успел убежать, тот остался на земле в груде собственных кишок. Затем появился Харфек и рядом с Далеком приземлился его драгоценный глориндольский кинжал. Через миг юноша был на ногах.
   - Уходите! - из кабака вышел странный эльф. Его единственный глаз пристально смотрел на Ириса. Чересчур, может быть, пристально. - Погони не будет, но уходите и не приходите вновь.
   - Не придем, - Ирис с Харфеком подняли Эйрентила, которому встать было не под силу.
   - В квартале отсюда, на Тряпичной живет хороший лекарь...
   - Справимся сами, - ответил Харфек.
   - Благодарю за помощь, - поклонился Ирис. - Только... кого?
  Одноглазый криво усмехнулся.
   - Не стоит.
   - Как знаешь, - ответил Ирис уже на ходу, не оборачиваясь.
   - Меня зовут Нир, - крикнул наконец им вслед эльф. - Нир Бешеный! Слышишь, брат! А ты кто?!
   - Слышу! Я - Ирис! Благодарю! Будем людьми!
   - Не стоит! Будем людьми!
  
  
  Глава 4. Путаница.
  Пока друзья добирались до музыкального кабака, в котором Эйрентилу пришло в голову снять комнату, глориндолец успел и прийти в себя, и одновременно с Ирисом принять свой естественный вид. Лучше, впрочем, поэту от того не стало.
   - Вот мразь, - тихо заметил Ирис, поддерживая спотыкающегося Эйрентила. - Ведь и не ощутимо почти... Вот подлец!
  Далек понял это замечание так, что перед обратным превращением нет никакого предупреждения, никакого сигнала, мол, время на исходе. М-да, соберись Эйрентил и впрямь в бордель, вот была бы веселая ночка.
  Когда же они очутились на месте, в верхней комнате; когда стрясли с хозяина все требуемое для лечения, Эйрентил начал извиняться. Харфек хмыкнул в усы, Ирис поморщился.
   - Ты, господин эльф, лучше лежи потихоньку, - посоветовал воин. - Пользы больше будет.
   - Пользы? - шепотом отозвался Эйрентил. - Вся моя польза еще впереди.
   - истинная правда, господин эльф, - кивнул Харфек, продолжая методично и неторопливо укладывать на спину неудачливого искателя приключений компрессы.
   - Что это за средство? - немедленно спросил эльф.
   - Не беспокойся, не у твоего знакомца купленное. Без подвохов. Так, рога к утру прорежутся, да руки - ноги поотнимаются, а в остальном - полный порядок.
   - Это что, новая разновидность человеческого народного юмора?
   - Как ты только угадал... Только тебе что-то не смешно, а?
   - Не смешно. И если ты теперь вознамерился меня каждую минуту высмеивать, то в самом деле, я предпочел бы рога.
   - Нет, за рога извини, к слову пришлось. Такого лучше никому не иметь. А насчет пользы... я думаю, самое время ей объявиться.
   - Вы и в самом деле думаете проникнуть к... интересующему вас лицу?
   - Мы, господин поэт, думаем, что ты сдержишь слово и скажешь адрес. Или это какая-нибудь метафора или гипербола была?
   - Разумеется, нет! - Эйрентил от возмущения приподнялся и поморщился. - Довольно насмешек! Я поэт, а не лжец! Я скажу, конечно, скажу, но...
   - Нет, - быстро сказал Ирис, до тех пор словно и не слушавший разговора. - Нет, твое участие исключено. Совершенно.
   - Но...
   - Эйрентил, скажи адрес и пароль - или что там еще - и кончено на том. Довольно подвигов.
   - И ляг уже, в самом деле. Вся польза пропадает.
   - Но почему?! - глориндолец отмахнулся от Харфека и резко сел. Компрессы попадали, эльф сдержанно охнул, но и только. - Почему вы не хотите, чтобы я помог?! Или вы не понимаете...
   - Вот именно, очень хорошо понимаем. Хватит рисковать собой, Эйрентил.
  Ирис сказал спокойно и дружелюбно, но глаза глориндольца сузились как от оскорбления. Миг он молчал и разглядывал собеседника, а затем спросил:
   - А как же твои друзья, Ирис?
  Тот не ожидал подобного вопроса, растерялся, а глориндолец продолжил:
   - Мне нельзя рисковать собой - я эльф, одной с тобой крови, одного народа - очень хорошо и прекрасно. А друзья твои тебе не ближе ли? Им отчего-то рисковать можно. Мне ни один, даже самый подлый торговец зельями ничего особенно страшного не сделает - я эльф, но твои-то друзья - люди.
  Ирис побледнел. Далек с одной стороны возмутился заявлению глориндольца, а с другой даже проникся уважением к поэту. Точно, очень точно, выстрел в самой яблочко. Чтобы задеть Ириса по-настоящему, нужно упомянуть друзей.
   - Мы, господин поэт, все тут совершеннолетние, - хмуро сказал Харфек, - и сами можем решать, во что нам путаться, а во что нет.
   - Так ведь и мне не триста лет! Ты, Ирис, реши наконец, кто ты - эльф или человек. Судя по всему, последнее тебе ближе. Так и соблюдай свои же слова - будь человеком.
   - То есть в том кабак ему следовало сразу тебе башку оттяпать! - грубо сказал Харфек. - Или того лучше - сунуть в какой ни на есть погреб и выкуп потом потребовать. С Дайлена. Человек ведь, чего с эльфами церемониться... А чтоб дома у тебя поверили, ухо твое в конвертике выслать. Так, может, и сейчас еще не поздно!
   - Неубедительно, - помотал головой Эйрентил, глядя не на Харфека, а на Ириса.
   - А судя по твоим словам, - ответил тот наконец, - ты предполагаешь, что я едва ли не брат нашему одноглазому спасителю. Тому самому, от которого ты едва не шарахался. Ну, если на подобное отвечать подобным, то, дорогой сородич, ты не задумывался, что причина отказа может состоять не только в заботе о твоей персоне? Что я давно определился со своим положением и эльфы в него, скажем так, даже в качестве помощников не вписываются.
   - Вы что, с ума сошли? - громко спросил Далек. - Опять у вас начинается - вы так до завтрашнего утра будете разбирать, кто эльф, а кто человек.
   - Устами... - Эйрентил подавился словом, - ...юношей глаголет истина. Я вообще ничего не скажу, пока вы не скажете, что я с вами. Мне не нужно знать ничего о вашем деле, не бойтесь, я не стану любопытствовать, но я могу и должен вам помочь. Либо идут все, либо не идет никто.
   - Эйрентил, - Ирис помотал головой, словно отгоняя боль. - Эйрентил, ты слышишь сам себя?
   - Или еще не наигрались, господин поэт? Так недолго и помочь. Про подвал... - вполне могу устроить.
   - Не сомневаюсь! - огрызнулся глориндолец. - Но вы меня можете услышать? Вы не попадете к торговцу, вам не пройти внутрь, и никакие пароли вам не помогут. Там определенно еще и магическая защита стоит, и каким образом, скажите, вы собираетесь ее миновать? Даже если и померещилось мне насчет магии, вас спросят имя ...хм... рекомендателя. Мне все равно придется идти с вами. Неужели вы настольно мне не доверяете, что считаете способным предать вас?! - в голосе послышалось почти отчаяние. - Или думаете, я настолько глуп, что с порога спрошу, не варит ли господин торговец еще каких-нибудь запрещенных зелий и не торгует ли ими?
   - Успокойся, Эйрентил. Мы тоже не спятили. Предатель не может жить в Глориндоле и у него не может быть динтаэна, посвященного Нелахо-Дану.
   - Ах, стало быть, я дурак! Заразная неизлечимая болезнь всех поэтов - неспособность логически мыслить! Молодой эльфийский дурак из скучного закрытого города решил развлечься - и упорно хочет повеселиться ценой жизни, причем, не только собственной! Или, по-вашему, мне от Нелахо-Дана склонность к суициду через динтаэн передалась? Если, конечно, именно так расценивать его способность забывать о своей жизни ради жизни других. Только не забывай, Ирис, ты ведь тоже поэт. И - по твоим же словам - готов был пожертвовать жизнью ради любых, пусть неверных или бессмысленных сведений, а не вижу при тебе никаких динтаэнов. Или твои слова стоит также рассматривать в иносказательном смысле?
   - Неплохо сказано, - ухмыльнулся Харфек. - Я почти готов уступить.
   - Для чего тебе это все? - спросил Ирис. - Зачем тебе впутываться?
   - А ты не догадываешься?
   - Решил долг за спасение отдать?
   - Верно, это одна причина. Есть и другая, не менее веская. Вы, как я слышал, не забыли, откуда я родом.
   - Ради Дайлена?
   - Скорее всего, ради себя самого. Я, конечно, могу сделать вид, что меня не касается, попадете ли вы к торговцу, завершите ли начатое дело... Я могу лишь сказать адрес - и разбирайтесь сами. Владыка вам что-то поручил - вот пусть владыка вам и помогает. Могу. Только, боюсь, после такого благоразумного поступка жить мне здесь придется всю свою жизнь. У Врат Глориндола делать мне будет совершенно нечего.
   - А разве глориндольцы не могут пройти Стену в любом ее месте? - удивился Далек. - Вы же там, наверное, и родились?
   - Да, без наверное. Родился, и Стену в самом деле, могу миновать в любом месте, но это ничего не меняет. Условия остаются теми же, что и для всех. Без фор и привилегий. Теперь понимаете?
   - М-да, - только и смог произнести Харфек.
   - Хорошо, - кивнул Ирис. - Ты с нами, Эйрентил. Но с условием - подчиняешься без вопросов.
   - Хорошо, - немедленно согласился глориндолец.
   - Ляг, - сказал Харфек. - Утро уже скоро.
   - Это что, проверка на подчинение?
   - А это что, вопросы начались?
  Глориндолец лег, но добавил:
   - Не волнуйтесь за меня, я верю в свой динтаэн, а значит завтра буду здоров.
   - Вот именно, что завтра, - откликнулся Харфек, заново начиная все лечение. - А сейчас-то уже сегодня.
   - Я могу и...
   - Нет, Эйрентил, ты не можешь. И сам это прекрасно понимаешь.
   - Но... - поэт вновь попытался подняться.
   - Да лежи же! - Харфек прихлопнул эльфа меж лопаток. - У меня же не бочка на тебя напасена! Никто тебя не обманет, не прыгай. Просто не совать же тебя, не осмотревшись. Хотя... ты уже сунулся...
   - Вот именно.
   - Эйрентил, ты сначала дослушай - скажешь адрес - мы прогуляемся, еще раз ознакомимся с достопримечательностями Лидарты... Всего лишь прогуляемся, без радикальных действий. А назавтра, смотря по твоему самочувствию, приступим к более решительным действиям. Я понял, ты хочешь играть роль приманки, так?
   - Да. Повод завести разговор найдется - чересчур интересно сработало купленное зелье, с неожиданным эффектом... а дальше? Можно, конечно, и заказчиком прикинуться...
   - И что заказывать будешь? - усмехнулся Харфек на попытку Эйрентила узнать-таки об искомом зелье побольше.
   - М-да, - недовольно отозвался эльф. - Придется прикинуться дурачком - раз уж у меня так хорошо это получается. Скажем, книгу я пишу... поэму...
   - Кстати, а кем ты представился в первый раз?
   - Поэтом и представился. Недалеким, склонным к пустой трате времени и страдающим от хронического недостатка вдохновения поэтом.
   - Хм... И тебе поверили?
   - Не слишком. Это, мне кажется, и хорошо. Но вот что я скажу, если я сам ничего не знаю!
   - Тебе и не нужно знать. Мы ведь не спугнуть торговца хотим, а проверить. Тебе лишь нужно будет, как будто невзначай уронить пару фраз, вроде "слухами земля полнится" или вроде того... Нужно лишь посмотреть на реакцию, не более. Осмотримся, решим, что тебе лучше говорить.
   - И теперь нужно будет, чтоб тебе поверили, - добавил Харфек. - Обязательно поверили.
  Эйрентил кивнул.
   - Буду лгать особенно самозабвенно.
  Ирис усмехнулся.
   - А динтаэн твой не помешает? Насколько я помню легенду, Нелахо-Дан вообще не умел лгать.
   - Нисколько не помешает! - весело ответил Эйрентил. - Или, по твоим мыслям, мне теперь нужно и волосы в платиновый цвет выкрасить, и научиться исцелять взглядом. Может быть, мне и... развоплотиться стоит для пущего сходства?
   - Ты хотел сказать - "стать богом".
  Эйрентил не то хмыкнул, не то вздохнул.
   - Где встретимся? - спросил он через миг. - Не здесь же...
   - Нет, не здесь. Здесь на нас нагляделись предостаточно. Лучше всего приходи к нам, как завтра проснешься.
   - А проснусь я лишь завтра?
   - Конечно, - пожал плечами Харфек.
   - Мы остановились в "Трех кружках", второй этаж, семнадцатая комната. Хозяин умница - на все наплевать человеку. Тебя и не заметят. Там и обсудим, что и как говорить и делать.
   - Хорошо.
   - У тебя деньги посчитаны? - спросил вдруг Харфек. - И прочее?
   - Прочее ворам ни к чему, разве что они окажутся моими же сородичами. Да и хозяин не дурак, для чего ему лишние хлопоты. Мы с ним уже беседовали на тему возможной кражи, он меня понял.
  Ирис кивнул, и Эйрентил наконец принялся рассказывать как и где найти торговца зельями с причудами. Уходили друзья по-очереди и первым - Далек. Ирис и Харфек решили задержаться и на всякий случай еще раз объяснить трактирщику, чем может обернуться для него любая неприятность, которая по его, хозяина, вине не приведи Небо приключится с господином спящим эльфом. На месте кабатчика Далек плюнул бы да и запер упомянутого господина снаружи от греха подальше и для пущей сохранности.
  Найти дом, о котором говорил Эйрентил не составило труда, но как за ним наблюдать - Далек представлял плохо. Глухая стена красного кирпича, как и описывал глориндолец, выходила на пустынный тихий проулок, в котором юноша при всем желании не мог найти места для укрытия. Эйрентил, впрочем, о том и предупреждал.
  Юноша обошел дом со стороны улицы, попал в эльфийский торговый квартал. Здесь человек выглядел еще заметнее, чем на фоне голых кирпичных стен. Искомую лавку Далек заметил не сразу, она притаились между двумя большими пестрыми фасадами соседних домов. М-да, и кто же поверит, что здесь могут торговать ядами и прочей гадостью? Никто. Неприметная дверь, неброская вывеска эльфийскими завитушками - однако, и не потайная, а очень даже открытая для всех; внутри, говорил Эйрентил, предлагается всякая безделица: от пуговиц до перочинных ножей. И не стоит не хозяину подмигивать, ни на месте прыгать, ни слов заветных говорить - по эту сторону из лишнего не продадут и помоев. Далек про себя добавил, "и дверь не откроют". По крайней мере, ему.
  Полдня юноша околачивался воле лавки, стараясь все не торчать совсем напротив. Выглядел он, конечно, полным дураком, ну да эльфы, народ хоть и спесивый, а лезть с вопросами к встречным людям, хотя бы и дурачкам, не приученный. Сам же далек делал вид, что кого-то ждет: то по сторонам оглядывался, то вздыхал, то в небо глядел. Может быть, он поспорил с кем, - бывает. Или, скажем, влюбился он, остолоп, в эльфийскую девушку и теперь вот ждет, чтобы поглядеть на нее хоть одним глазком. Всякое бывает, и влюбляются люди в эльфиек все же, наверное, чаще, чем поэты из Глориндола выдают отлученным и прочему сброду адреса тайных эльфийских торговцев.
  После шести часов хождения туда-сюда вдоль непонятных вывесок чаяния Далека оправдались. Прежде в неказистую дверь лавки вошли от силы двое - с разницей часа в два, а теперь зачастили. Входят - выходят, носят - выносят, и не эльфы - люди. Далек проследил за одним носильщиком - тот скрылся в доме почти в конце улицы. Решив, что простым подглядыванием он ничего не узнает, юноша пошел напролом. То бишь, зашел в заветную лавочку под аккуратной, но блеклой вывеской.
  Звякнули колокольчики, рассыпались трелью под потолком, и Далек поспешил, будто от смущения, поклониться хозяину. Тот ответил легким кивком и слегка удивленным выражением лица. В углу юноша тотчас же отметил громоздящиеся коробки и тюки. Переезжает, что ли?
  На прилавке под удивительно прозрачным стеклом (и как только такое делают?!) лежало всякое барахло, из которого Далек сейчас же отметил что-то вроде женских заколок для волос. Если уж он собрался на свидание... эльф, внимательно разглядывавший посетителя, едва улыбнулся. Юноша воспринял это как вопрос и немедленно завел беседу. Он спросил, не поможет ли ему господин эльф, а то... это... хотел бы он присмотреть... ну, такие штучки... для девушки, чтобы волосы держать... Только... как бы это... не очень дорогие...
   - Очень дорогих у меня нет, - не слишком приятно усмехнулся на бормотание человека эльф. - А какого цвета волосы... хм... у девушки?
   - Светлого, - не задумываясь, брякнул Далек.
  Хозяин кивнул и разложил перед покупателем десятка два разных безделушек - юноша ни за что не подарил такого девушке, останься он в уме. Потому что ни одна человеческая девушка не догадается, куда такое прицепить и еще заподозрит дарителя в тайном извращении.
   - А это... какие-нибудь не такие... хитромудрые...
   - Девушкам нравятся хитрости и секреты, - заметил торговец.
   - Не-е... меня не так поймут... да и дорогие, поди...
   - Наверное, - поправил человека эльф. - Остались эти - проще уже некуда.
   - А, ну вот... эти получше.
  Далеку и впрямь понравились одни парные безделушки - невесомые, тоненькие, с голубыми цветочками. Была бы у него девушка со светлыми волосами и голубыми глазами - такие бы и подарил.
   - А они... вот эти... сколько стоят? - шепотом спросил юноша.
  Деньги были, но Энортиол, по словам друзей, остров не из дешевых, да и впустую тратить жаль.
   - Один сун, - любуясь реакцией юноши, ответил эльф.
  Далек про себя выругал лихоимца, а на лице изобразил лихорадочный подсчет имеющихся средств.
   - А завтра вы, уважаемый, работаете? - с надеждой спросил он.
  Словно в ответ хлопнула за спиной дверь, прозвенело сверху и вошедший человек, ничего не спрашивая, прошел, взял коробку из груды в углу и вышел.
   - Очень сомневаюсь, - с удовольствием ответил хозяин.
  Далек посмотрел на коробки, будто только что их заметил.
   - Вы переезжаете, что ли, господин эльф?
   - Любопытство редко доводит до добра.
   - Так ведь я не от любопытства! Я бы завтра пришел, а то у меня сейчас и половины денег нет...
   - Не за проливом ведь ты живешь. Я сегодня долго не закрою, за это время и на другой конец города можно сбегать, и обратно вернуться. Если здесь не стоять.
   - Да не могу я сегодня! Если вы только не до полночи работаете... Я... мне... тут надо... В общем, мне надо тут, на этой улице быть... а то мне и покупать толку не будет.
   - Ах, - сказал эльф, - понимаю. Ничем помочь не могу, завтра я не работаю. И послезавтра - тем более. И не из личной неприязни к вам, юноша, как вы думаете, а по обстоятельствам.
   - А-а... - Далек проводил взглядом очередного носильщика.
   - По обстоятельствам, который вас не касаются, - предупредил, как ему показалось, очередное высказывание покупателя, эльф.
   - А?..
   - В долг не даю. Никому и никогда.
  Далек посмотрел на хозяина с выражением отчаяния на лице. Тот словно бы не понял. Вот паскудная рожа! Удивительно, как он вообще не откровенной отравы Эйрентилу плеснул.
   - А вот... это... кто добро ваше носит... им помочь не надо?
   - А вот этого не знаю.- пожал плечами эльф, убирая товар под стекло. - Сам интересуйся.
  Юноша кивнул и напоследок сказал:
   - Но вы, господин эльф, все же погодите до вечера их продавать. Я... это... может, еще обернусь.
   - Обернитесь, юноша. Обещать не стану, однако до вас любителей украшений подобного толка не было.
  Далек не дослушал, вылетел на улицу и догнал носильщика.
   - Дядя, помощь не нужна?!
  Тот приостановился.
   - За полсуна!
   - Тебе, парень, лес валить впору, а не коробки таскать. На тебе воду возить можно, а ты тут околачиваешься. Милостыню просить не пробовал?
   - Кабы вы лес валили или воду возили, я бы не отказался, однако вы что-то коробки носите. И милостину, поди, побольше подают, чем вам этот скопидом заплатит.
   - Ох и язык у тебя! Что же ты тут ошиваешься, а?
   - Да дай уже коробку! Не убегу же я с ней, на кой она мне... - юноша отобрал у пожилого мужчины неудобную большую коробку и внутренне охнул. - Что там у него?!
   - Бесов тыщи две. Неси - неси, коли взялся.
   - А я что делаю! Да не смотри ты так на меня, я не убогий какой-нибудь. Просто... ну поспорил я тут с одно... кое с кем, и до вечера уйти не могу. А я хочу купить, ну... безделицу одну... да дорого, ровно половина и есть... А этот... господин эльф до завтра ждать не желает. Ни какую.
   - Правильно, у него к завтрашнему утру от прилавка одни воспоминания и останутся.
   - Не понял, он и прилавок разобрать хочет?
   - Стекло наверняка сымет. Дорогое оно, зараза, нездешнее.
   - И куда он в дорогу со стеклом?
  Далек перехватил падающую коробку и юркнул в распахнутую дверь, на которую кивнул спутник. Третий дом, считая от начала улицы, по правую руку.
   - На что ему стекло в дороге... Сюда, сюда ставь, да полегче, не швыряй.
  Далек опустил коробку, чуть не донеся ее до груды остальных.
   - А это еще кто? Или у тебя руки, Дайк, отсохли?
   - С руками у Дайка полный порядок. Просто я хотел у вас милостыни попросить. Не подадите ли ради Семерых.
  Все трое носильщиков расхохотались.
   - Ну, если так просто не хотите... А за то, чтобы работу побыстрее закончить?
   - И сколько ты, убогий, просишь?
   - Я такой же убогий, как ты девица на выданье. Прошу немного - полсуна. Или вам на троих и того не заплатили?
   - Где таких языкастых нищих делают? А, парень?
   - На Форнтиоле.
  Носильщики переглянулись и до вечера далек много чего выяснил. Выяснил, что эльф - хозяин обладает не просто скверным, а до крайности паскудным характером; что платит он мало, да еще и насмешки строит... Но, хвала Семерым, уезжает не сегодня - завтра и думается, далеко и надолго... Другие эльфы, хоть и побогаче, а все вежливее и щедрее...
  На "побогаче" Далек только рассеянно кивнул - неизвестно, кто тут кого богаче.
  На вопрос, куда эльф уезжает, юноше ответили, что оно никому неизвестно. Хорошо бы, чтоб туда, куда его не раз посылали - там ему самое место... Да и кому знать надо? Он и со своими-то не особо общительный, семьи у него никакой, потому как ни одна дура за такого не пойдет, друзей нет... Некому спрашивать. Да он и не скажет. А скажет, кто поручится, что правду? Уезжает, и ладно, я куда он собрался и где его, такого ждут - это его дело.
  Одно ясно и без вопросов - едет куда-то, где не все еще наготовлено. Причиндалы свои почти все оставляет, стало быть, некуда еще их на месте приспособить. Однако, ни товар распродать не торопится, ни стекло не продает - стало быть, потом заберет. Далек спросил о том, что с самого начала поразило его в работе носильщиков.
   - А зачем тогда мы коробки таскаем, раз он их потом заберет? У себя в доме он их хранить не может, что ли? Дверь на замок - и таскать ничего не надо.
   - Да он лавку свою не то в наем, не то совсем продает... Мешаться новым хозяевам будет это барахло. А тут... тут по-настоящему уже давненько никто не живет. Во втором этаже бывают жильцы, хозяин дома появляется изредка... А первый этаж, сам видишь, пустой. Так что эти коробки тут могут забесплатно хоть сто лет стоять. Он, поди, все высчитал...
   - Ну да, и в сохранности, и за присмотр не платить.
   - Во. Или договорился с владельцем дома. Красть тут все одно некому, дождем не замочит - лежи оно...
   - А он прямо завтра и уезжает?
   - Да не, завтра - это вряд ли. И уж точно - не с утра. Стекла-то снять не успеет...
   - А чего тогда он мне голову морочил? Трудно было, что ли, отложить мне эти финтифлюшки до утра, я бы пришел...
   - Трудно! Ему все трудно, что для других. Особенно, если другие, вроде нас с тобой - люди.
  Далек кивнул. Стекла стеклами, а присмотреть не помешает. Мало ли что этому эльфу в голову взбредет. Как почуял, подлец, убегает!
  Вечером. Часов в девять, Далек получил от в обмен на сун от нелюбимого здешними людьми торговца вожделенные заколки, изобразил бесконечное счастье и на пороге, словно вспомнив, обернулся и спросил, не нужно ли будет помочь господину эльфу завтра.
   - На этот раз что ты присмотрел? Шнурок? Или пару пуговиц?
  Юноша с трудом сдержался, чтобы не ответить как полагается и сделал вид, что не понял оскорбительного намека.
   - Ты же у своих собратьев все выспросил. Для чего у меня переспрашивать?
   - Потому что мне не ответили толком. Сказали, что вы вот эти... стекла сымать станете...
   - С-н-имать. Молодой человек, кто из нас должен лучше знать всеобщий?
   - Пусть "снимать", - согласился Далек, которому все больше хотелось придушить спесивца. - Так я... это... приду?
   - Приди. Можешь и не уходить - так и ночуй перед дверью, раз тебе так понравилось за подаяние работать. Четвертый работник мне не нужен.
   - Почему - за подаяние?!
   - А как это назвать? - усмехнулся эльф. - Добровольная финансовая помощь неимущим - называется подаяние. Я таким не занимаюсь.
   - Понял, - хмуро сказал юноша, открывая дверь. - Счастливо переехать вам, господин эльф.
   - Перееду, молодой человек, и перееду без посторонней помощи. Доброй ночи.
  Последние слова эльф произнес так, словно плюнул ими в спину Далека. А тот твердо решил, что хоть и впрямь проведет ночь перед дверью лавки, но из виду этого подлеца не упустит.
  На улице он столкнулся с Харфеком. Столкнулся в буквальном смысле - воин его чуть с ног не сбил. Одновременно наклонился и спросил шепотом:
   - Как дела?
   - Он уезжает. Вроде завтра, но кто его знает.
   - Ты там, - Харфек кивнул в начало улицы, - я здесь. - Он со всей силы хлопнул Далека меж лопаток. - И под ноги смотри! - радостно добавил он вслед.
  Далек кивнул, не оборачиваясь.
  На ночь не произошло абсолютно ничего. Ни спесивый торговец, да и вообще никто улицу после полуночи не покидал; новый никто не приходил - ничего. К рассвету Далек, исходивший вдоль и поперек небольшой пятачок, примостившийся в конце улицы, едва не уснул на ногах. На рассвете - холодном и липком - явился Ирис.
   - Случилось что? - проснулся Далек.
   - Нет, я думал, у вас случилось. Что вы здесь дозором бродите?
  Далек объяснил.
   - Недурно, мне нравится, - кивнул Ирис. - Интересно, почему он до этого раньше не додумался? Проблемы с соображением?
  Юноша открыл рот. И в самом деле, а отчего заведомый убийца продолжает спокойно жить на прежнем месте и заниматься прежним делом - стряпать зелья со странными свойствами?
   - Может быть, он был уверен, что его не найдут?
   - Не найдет кто?
  И вновь Ирис был прав. Ниах-Ахал с лесниками, может быть, и не найдут, а вот тем, кто зелье заказывал - тем и искать не нужно. И вот их торговцу следует опасаться больше, чем весь Совет Сил вместе взятый.
   - Сдается мне, мы ловим не того. Сеть в пустом озере. Рыба или ушла, или ее выловили до нас. Проверить все же не помешает, раз уж мы обещали... кое-кому. Так что, иди, дозорный, в гостиницу, встречай нашего менестреля.
   - Почему я?!
   - А кто-то примелькался на этой улице больше твоего? Или наш торговец окончательно ослабел разумом? Он ведь тебя видел?
   - И говорил, если так можно сказать.
   - И ты еще спрашиваешь?
   - А вы?
   - Что - мы? Мы поменяемся местами. Я здесь погуляю, - мне страшно наскучило сторожить каменную стену.
   - Эйрентилу-то что передать? Ты придумал, что он должен говорить?
   - Что угодно, - пожал плечами Ирис. - Я как-то перестал верить в успех сего мероприятия.
   - Так и передать? - усмехнулся Далек. - Он ведь сочинит...
   - Так и передай. Пусть скажет что-нибудь вроде " все известно", "лес не дремлет", "вовремя уезжаете, господин торговец"... Пусть сочиняет что угодно, лишь бы его сразу за слова не убили.
   - Это что же, оборвалась ниточка?
   - Похоже на то, - вздохнул Ирис. - Очень похоже, что ее и не было никогда.
  
  Эйрентил пришел в "Три Кружки" часам к восьми утра, но еще раньше, еще на пороге гостиницы юношу ждала встреча.
   - А, вот вы где! - начал хозяин, едва завидев постояльца. - Или ты один, - разглядел он через миг. - Товарищи-то где твои ходят?
   - Придут, никуда не денутся.
   - Ну, пускай приходят, а то вас тут днем с фонарями ищут. А я думай - может, вас уже убили и в землю закопали.
   - Кто ищет?
   - Эльфы. Верней, всего один эльф.
   - И где он, этот эльф? - юноша огляделся в поисках глориндольского поэта.
   - Ушел. Был этим вечером, увидел, что вас нет и ушел.
  Далек растерялся. Кроме Эйрентила, в этом городе их не стал бы искать ни один эльф. А Эйрентил, даже и проснись он на половину суток раньше срока, ни за что бы не разминулся с ними так просто.
   - Странно... у нас нет здесь знакомых, тем более, из Старших... Может, он не нас искал?
  Хозяин пожал плечами.
   - Может, и не вас. Только приметы отчего-то сказал ваши.
   - Странно... - повторил Далек, которому внезапно пришло в голову, кто их мог искать. - И как этот эльф выглядел?
   - Обыкновенно, как все Старшие выглядят.
  Юноша покачал головой - не сошлось. Про одноглазого эльфа ни один, даже самый равнодушный трактирщик не скажет "обыкновенный".
   - И этот эльф вот так взял и ушел, не сказал даже, зачем приходил и для чего мы ему сдались?
   - Он не сказал, я не спрашивал, - вновь пожал плечами владелец гостиницы. - Он, так я понял, по личному к вам делу хотел... и не слишком спешному, потому как не осведомился, где вас искать.
   - И что, придет он еще?
   - Не знаю, он не обещал.
   - Про нас он что-нибудь спрашивал?
   - Да нет... назвал приметы... спросил, где... Я ответил, что, дескать, были такие, да вот ушли и бес их унес. Он даже комнаты вашей не спросил. Неладно что?
   - Да нет, просто я никак не возьму в толк, какому-такому эльфу мы могли понадобиться. Если он еще придет, скажите ему, пусть хоть записку оставит.
   - Хорошо. Да вряд ли он еще придет. По пустяку приходил.
   - Ну и шут с ним. Спасибо.
   - Да не за что, - сказал уже в спину постояльцу хозяин.
  Долго размышлять юноше о странном явлении не пришлось. Не прошло и получаса часа, и явился еще один - вполне ожидаемый и наверняка немало озадачивший трактирщика эльф. Эйрентил в нетерпении влетел в комнату, чем еще раз убедил юношу, что вечером приходил кто-то другой.
   - Доброе утро, - сказал глориндольцу Далек.
   - Доброе, - кивнул поэт, - только я в том начал сомневаться. Ты почему один?
   - Почти час назад меня сочли недостойным продолжать следить за этим...
   - Мерзавцем, - закончил Эйрентил. - А что насчет моего в нему визита? Я достоин?
   - Да. Только Ирис начал всерьез сомневаться, то ли мы делаем.
   - Правда? Я тоже сомневаюсь, однако, рискнуть стоит. Что мне говорить?
   - Ирис сказал - хоть что, лишь бы торговец заволновался. Что-нибудь про то, что всем уже известно, про неспокойный лес...
   - Какой лес? - удивился Эйрентил.
   - Это... дело связано с... лесниками, и можно намекнуть, будто им все известно.
   - Ах... м-да, есть над чем подумать...
   - Еще что-нибудь насчет того, что он вовремя сбегает из города...
   - А он сбегает?!
   - Не знаю, сбегает ли, а вот уезжать собрался точно.
   - Вот как! С чего бы вдруг? И скоро едет?
   - Не знаю точно, но скоро: сегодня или завтра.
   - Отлично! Переезд - дело хлопотное - забегается, забудется, может быть, и осторожность поутратит. И почему ему пришло в голову уехать именно теперь?
   - Ирис думает, был бы торговец замешан - уехал бы гораздо раньше.
   - Логично, но разве вы знаете, о чем и с кем он договаривался? А куда он собрался, неизвестно?
   - Нет, неизвестно. Вещей он берет с собой немного, всю торговлю оставляет.
   - Восхитительно! Идем, мне не терпится свидеться с моим знакомым.
   - Вместе ведь не пойдем, - поднялся Далек.
   - Ах, нет, - слегка опомнился Эйрентил. - Ты знаешь, кого я только что видел? - нашего покалеченного знакомца!
   - Одноглазого?!
   - Хм, на сей раз у него оба глаза были на месте. Только все же сдается мне, один искусственный.
   - Стеклянный?
   - Вряд ли из стекла, но мне, собственно, до материала глаза дела не было. Очень хорошая работа, практически нет отличий, но и это несущественно. Я его не только видел - мы с ним очень мило побеседовали и мне пришлось менять место жительства. Потому я и задержался.
   - То есть? Что же он такого сказал?
   - Ничего особенного. Поинтересовался здоровьем, извинился - я сам не понял, за что именно, и кроме всего прочего, задал пару вопросов о вас. Не знаю ли я, часом, кто вы такие и где вас искать.
   - Да ведь это он и был здесь! - вырвалось у Далека. - С двумя глазами!
   - Когда?
   - Вчера вечером. Нас не нашел, решил к т... к вам податься.
   - К тебе, тебе, - улыбнулся Эйрентил. - М-да, интересно, что же ему нужно? Ли он предполагает, что вы тем и зарабатываете на жизнь, что эльфийских любознаек по кабакам водите?
   - Как он тебя узнал?
   - Узнал, не настолько уж сильно зелье меняет...
   - Ничего не понимаю, он тоже решил зарабатывать? Иначе на что мы ему?
   -Кто его знает. Я, разумеется, с ним откровенничать не был намерен и, если честно, нагрубил. Иначе не отвязался бы и до вечера. Так что теперь я живу в "Ирдоле", и вам ко мне будет трудно попасть. Зато упомянутому господину - невозможно.
   - То есть и Ирису - тоже.
   - Нет, если я предупрежу, то пропустят, однако... это будет огласка посильнее любой другой. Так что я буду ходить в гости к вам.
   - А это не огласка? И разве он не мог тебя выследить?
   - Это сложно, - самодовольно улыбнулся Эйрентил. - Очень сложно, тем более - для отлученного.
   - Волшебство?
   - Да, магия. заметить слежку, не оглядываясь и не шарахаясь, мне вновь вполне по силам.
   - А сам-то ты как... вообще?
   - как видишь - неплохо. Ваше средство, кстати, с динтаэном отлично сочетается. Благодарю.
   - Да меня-то не за что, - помотал юноша головой. - Значит, сначала пойду я, предупрежу Ириса с Харфеком...
   - А я выйду через четверть часа, - кивнул глориндолец, - и отправлюсь к этому остроумцу. Идем!
  Эйрентил первым вышел в коридор, Далек запер дверь и приостановился.
   - Что? - нетерпеливо спросил глориндолец.
   - Так, подумалось. Эйрентил, за что одноглазого отлучили? Вы ведь видите...
   - Видим, - поморщился тот, - хотя я предпочел бы не видеть. Это нужно видеть людям.
   - Кто же он, насильник, что ли?
   - Почти. Отлучен за преступление в... э-э... интимной сфере. Хвала Небу, большего по Знаку не увидеть. Но тебе это для чего?
   - Сам же сказал - людям надо видеть. Чтобы знать, кто он такой и на что способен.
  Эйрентил серьезно кивнул в ответ, и Далек бегом спустился вниз.
  Трое друзей поступили просто - вновь поменялись местами. Харфек и Далек остались наблюдать за внешней стороной дома, а Ирис отправился к глухой кирпичной стене - на всякий случай. Юноша и на этот раз решил помочь с переездом спесивому эльфу, а точнее - носильщикам. От денег он отказался, в лавку заходить не стал - дескать, вчера с ним грубо обошлись, и видеть этого эльфа теперь тошно. А зачем он все же явился? - да уж не ради половины суна и уж не из-за этого остроухого гордеца. Вчера он, остроухий этот, заявил, будто Далек на милостыню жить привык и только потому носит коробки, что на другое не способен. Так пусть подавится своими деньгами, тем более, что не деньги это, а хвост собачий; Далек забесплатно своим поможет. Просто так. Пусть эльф поймет, раз он такой умный.
  Через полчаса перетаскивания тяжелого стекла (ох, что-то и четверти унесенных витрин не видел он в лавке), когда Далек начал волноваться, где пропал Эйрентил, на глаза юноше попался мальчишка лет десяти, разносящий письма. И зашел этот разносчик со своей корзинкой прямиком в нужную лавку.
   - Чтоб ему старый долг вспомнили, - громким шепотом сказал Далек.
   - Да не, это поди-ка оттуда, куда он собрался. Дескать, все готово, - возразил носильщик.
   - А вот сейчас узнаем! Где там этот письмоносец пропал! Ответа он, что ли, ждет.
  Мальчишка вышел минут через пять, Далек подмигнул напарнику, осторожно прислонил стекло к стене и бросился наперерез письмоносцу:
   - Эй, погоди! Да, ты, с письмами!
   - Чего тебе? - огрызнулся тот.
   - А, он и тебя обругал! А за письма заплатил?
   - Нет, - покачал головой мальчишка. - Выгнал только, а я как дурак ждал там его. Уйти надо было, вот бы и поискал бы он потом письмо-то.
   - Слышь, мы тут с приятелем поспорили - так, без заклада, - хорошее или плохое эльфу письмо пришло. И я, гляжу, выиграл. Не глянулось ему?
   - Точно говоришь, не глянулось. На письмо он едва и посмотрел, оно коротенькое было - и как взбесился. Чего, мол, я стою и подглядываю. А мне очень надо! Тупой он, что ли, совсем - там же по-эльфийски написано!
   - Значит все-таки подглядывал, - рассмеялся Далек. - Ну и правильно сделал. Бывай, спасибо тебе!
   - И ты бывай.
   - Ну, что я говорил! - весело вернулся Далек к носильщику, который все стоял на месте. - Не свезло нашему торговцу шнурками, что-то не то ему отписали. Разозлился даже.
   - Чтобы его разозлить, это большого ума не надо. Не готово еще видно... Эх, и убытков у него теперь будет! Слышь-ка, давай по-быстрому уберемся, а то как бы он не заставил обратно эту дрянь переть!
  Опасения были излишними. Последнее стекло заняло свое место на первом этаже полупустого дома, Далек наскоро попрощался с зазывавшими его в кабак носильщиками и едва выскочил на улицу, как увидел Харфека, а в голове знакомый голос сказал: "Собираемся вместе. Сейчас же!".
  Едва скрывшись из глаз носильщиков, Далек бросился догонять Харфека и догнал - правда у условленного места. В тупичке неподалеку от того глухого переулка; нужной стены видно не было, вообще обзора не было, зато и их не видно.
   - Ну, что он сказал?! - выпалил Далек, едва увидел прислонившегося к стене Эйрентила.
   - Не кричи, - посоветовал поэт. - Я расскажу по порядку. Для начала он посмеялся над моими злоключениями в плане применения зелья вочеловечивания.
   - Посмеялся?! Над тем, что тебя чуть не убили?
   - Нет, над моей наивностью. Насчет покушения на убийство я промолчал, дабы не испортить беседы. Затем едва не выгнал меня, едва я заговорил о том, что пишу книгу и что мне нужен совет в плане странных зелий.
   - Не насторожился он? - спросил Харфек.
   - Нет, абсолютно точно - нет. Ответил, что занят переездом, что не занимается благотворительностью и не пишет книг.
   - Может быть, он их и не читает! - фыркнул Ирис. - Эйрентил, а не мог он тебя узнать?
   - Исключено. Имя, я надеюсь, слышал, но в лицо - исключено. Я раз и навсегда запретил помещать где бы то ни было за стенами Глориндола мой портрет. Я не сумасшедший.
   - Действует твой динтаэн, действует. Нелахо-Дан тоже обладал, как помнится, излишней скромностью.
   - Это не скромность, это мера предосторожности, но я не о том. Над моими намеками он посмеялся, за исключением одного - о лесниках - этого он предпочел не услышать. Затем к нашему вежливому и обходительному зельеварителю явился почтальон.
   - Который принес нехорошие вести, - продолжил Далек, уже не переспрашивая, точно ли письмоносец - это почтальон.
   - Вы его видели?!
   - Я видел, - отозвался Харфек. - А вот Далек с ним говорил.
  Юноша быстро пересказал слова мальчишки с письмами. Эйрентил кивнул.
   - Сходится. Вышел мой собеседник не сразу и задержался. А вот вернулся совершенно в ином настроении.
   - Взбесился?
   - Очень точная характеристика. Да, взбесился - от страха.
   - Что?!
   - Да, да! - от страха! - в голосе Эйрентила зазвучало нескрываемое торжество. - Я уверен, я совершенно уверен - ему пришло страшное послание, он потерял контроль над собой. До того он был насмешлив и язвителен, он сохранял абсолютное хладнокровие, а спустя пять минут стал груб и нагл. Он меня буквально вытолкал из дома, по пути рассказав мне о некоторых моих же особенностях, которых я до сих пор за собой не замечал. По-моему, даже пьяные портовые грузчики разговаривают более вежливо и спокойно, - и я видел, видел, гнев его притворен. В глазах его стоял страх, ужас! Слова мои совпали с содержанием письма!
  Ответом было молчание. Эйрентил оглядел нахмурившихся друзей и торжество на его лице поугасло.
   - Что он сделал? При чем здесь лесники? - шепотом спросил глориндолец.
   - Если все верно... то именно он убил Эледина - Стрелка.
  Эйрентил охнул и вновь оглядел друзей.
   - Эйрентил... это мерзкое дело, до невозможности скверное...
  Глориндолец поморщился, а Ирис продолжил неожиданно:
   - Поэтому я буду тебе очень благодарен, если ты пойдешь с нами. Нам нужен посторонний, незаинтересованный, потому что сами мы... заинтересованы предельно. Я не хотел бы ошибиться.
   - А я не хотел бы упустить эту мразь! Долго вы еще, вашу..., болтать собираетесь?!
   - С разговорами покончено, - покачал головой Эйрентил и первым направился к стене в глухом темном переулке.
   - Может быть, надо с той стороны зайти?
   - Не надо. Барьер между лавкой и аптекой мне не взломать, он управляется только хозяином.
   - Задержим, если что...
   - И станете говорить с ним у всех на виду. Нет. Будем действовать неожиданно. Отойдите, не приближайтесь.
  Эйрентил встал напротив кирпичной кладки, закрыл глаза, соединил пальцы в замок на уровне груди и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Камень - динтаэн помутнел, из прозрачного стал почти молочным. Далек прислонился к стене, почти не дыша от любопытства.
  Глориндолец медленно положил обе ладони на кладку и сказал короткую фразу на родном языке. Ничего. Эйрентил зажмурился, набрал воздуха в грудь и легонько толкнул стену кончиками пальцев. Камень искристо вспыхнул.
  Результат ошеломил всех, в первую очередь самого волшебника. Кирпичная крошка брызнула во все стороны, что-то грохнуло, Эйрентил отскочил. Далек закрыл лицо, отвернулся, но ничего не почувствовал. Морок. За начарованной кладкой стояла дверь темного дерева - еще миг назад стояла. А теперь лежала в пыли на выщербленной мостовой, сорванная с петель.
  Эйрентил, ошарашенный эффектом собственного колдовства, замешкался, Харфек его оттолкнул и первым влетел в пыльный сумрак обнажившегося коридора. Далек понял - дверь не была защищена как положено, как ожидал Эйрентил... Ушел! Через миг юноша был внутри.
  Харфек, на шаг впереди, рванул на себя первую попавшуюся дверь, коридор осветился и негромкий заносчивый голос произнес:
   - Незачем чинить беспорядок, не зачем так шуметь. Я здесь и в отличие от некоторых, никуда не спешу.
  Через пять минут хозяин лавки, по он же изготовитель зелий, сидел в центре круга, образованного четырьмя креслами и поучал молчащих незваных, но ожидаемых им гостей.
   - Вы неискусны, господа, очень неискусны. До беспомощности. Особенно смешон был вот этот блондинистый юноша со своими романтическими россказнями. Шлюхам в порту подарки подороже делают...
   - С портовыми шлюхами не общался, не знаю! - оборвал его Далек, не собирающийся на сей раз сносить оскорбления. - Может, они и стали бы носить то, что вы мне предлагали. И я сказал бы, кто такое дарит, да здесь кроме вас и другие эльфы есть.
   - Ты хотел сказать - другой эльф? - торговец зельями кивнул на Эйрентила. - Поскольку вот этот - человек.
   - Вполне возможно, - огрызнулся Харфек. - Может, он и человек; но и другого эльфа здесь нет. Есть одна мразь, да и той скоро не будет.
   - Чего же ждете? Коль скоро я открыл вам дверь, неужели вы настолько глупы, чтобы считать, будто я боюсь смерти.
   - Ждем мы чистосердечного признания, - заговорил Ирис. - Не раскаяния, нет. Признания. Нам не хотелось бы ошибиться.
   - Вы не ошиблись, господа наемники, это я, Финитис Эль-Сидар. Да, я в полном сознании и не имею помощников. Я ничего не путал, ничего случайно не проливал и по ошибке не отправлял. Это мне доверили готовить зелье, и это я приготовил его с некоторыми отступлениями от рекомендованной рецептуры. Это я убил Стрелка. Я и никто другой.
   - Эйрентил, - сказал Харфек, - уйди отсюда.
  Глориндолец, бледный до синевы, не ответил.
   - Уходи, мы тебя не видели, ты нас не знаешь. Не губи себя.
  Далек понял. То, что делает Эйрентил - соучастие в убийстве. Отлучение. Может быть, не навсегда, но несомненно.
   - П... Подождите, - запнулся поэт. - Для чего ты это сделал? Для чего ты убил Эледина?
  Финитис ответить не успел.
   - Какая, к бесу, разница! - рявкнул Харфек. - Мне плевать на его долбанные мотивы! Эледина не за что было убивать - если по совести и можно было убить по тысяче причин, если у тебя совести нет и не было. Точно как у этой мрази!
   - Ты не прав, - спокойно ответил Ирис. - Совести, конечно, у данного... хм... господина нет, но нам есть разница, для чего он стал убийцей. И за что - в смысле виновности Эледина, и зачем - в смысле причин, и для чего - в смысле выгоды.
   - Сообщников ищите, - усмехнулся Финитис. - Их нет, я уже сказал. Это моя личная инициатива.
   - Так я и поверил, что ты по собственному почину решил убить Эледина! Не проще ли зарезать?
   - Вам, господин головорез, проще; мне - значительно сложнее. Я не владею оружием в степени, достаточной для убийства, тем более - Эледина.
   - Какова же цель? Чем же помешал тебе Эледин?
   - Цель! Боюсь, не поймете.
   - Постараемся.
   - С такой мерой цинизма, как у вас, стараться бесполезно.
   - Скажи, - тихо отозвался Эйрентил - и не понятно, то ли попросил, то ли приказал. - Не твоя забота, если кто-то не поймет.
   - Я знаю, какой вам нужен ответ. Хозяева ваши настолько же глупы, насколько вы циничны? Сомневаюсь, но, допустим, они лишь хотят удостовериться в своих предположениях... Отлично, запоминайте. Я убил Эледина по причине, которую они не предусмотрели. Не все в этом мире продается, - нет, этого можете не говорить... Я убил не Стрелка, не заказанное мне лицо, я убил друга. Вам знакомо такое слово? Слышали раньше? Так и передайте - я любил Эледина, он был мне другом; допустить уготованной ему участи я не мог, изменить ее был не в силах - не я, так кто-нибудь другой сделал бы дело... Поэтому я его убил. Убил безболезненно, незаметно, позволив ему остаться собой. Я убил Эледина, чтобы он не достался вам - то бишь вашим хозяевам.
  Далеку показалось, что мозг его пылает. Кто-то сошел с ума - или эльф, или он сам. Потому что сказанное не могло быть правдой. Потому что это бред, больной горячечный бред!
  Харфек потерял дар речи, а Ирис сказал:
   - Очень интересно. Несмотря на умственную отсталость, мы поняли. Теперь проверим, поймешь ли ты. Мы не от твоих заказчиков, кем бы они ни были; хозяев у нас нет - есть, конечно, некоторые силы, но не те, что ты предполагаешь. Мы неискусны в деле интриг и наемщины, потому что мы не интриганы и не наемники. Мы, как ни сложно тебе будет воспринять, друзья Эледина. Те, кто первыми обнаружил его тело. Те, кто его хоронил. Те, что хотели спасти и не успели.
   - Что? - наклонил голову Финитис. - Я не ослышался?
   - Нет. Ты отвечаешь не наемникам и не посредникам, ты отвечаешь тем, кто очень хочет знать, почему умер их друг.
   - Друг? - ядовито переспросил зельеваритель. - О чем ты говоришь?
   - А ты не слышал этого слова? - вернул Ирис колкость назад. - Возможно, мы не слишком хорошо знали друг друга и не были настолько близки, чтобы убивать из любви, но в отличие от тебя, мы понимаем, кого ты, выродок, убил! Кого ты лишил весь мир! Или для тебе все средства хороши, лишь бы совесть была спокойна?
   - Хороши! Все хорошо, лишь бы с ним не случилось самого страшного!
   - Это, прости, что же такое? - оборвал Ирис заоравшего Финитиса.
   - Бесчестье! Нет, - безволие, ведущее к бесчестью!
   - А конкретнее? Не забывай, мы слабоумны от рождения.
   - И вы, считаете, что и я слабоумен настолько, чтобы вам поверить?!
   - Мне все равно, веришь ты или нет. Мне уже плевать, что с тобой станет. Я хочу лишь знать, кто заказывал зелье и для чего.
   - Ты и без меня знаешь!
   - Так повтори, если не трудно.
   - Иначе?..
   - Повтори, без "иначе". Мы хотим знать о наших хозяевах как можно больше.
   - Ваши дальнейшие действия?
   - Сделаем с ними то, что я до сих пор хочу сделать с тобой, - ответил Харфек.
   - Отчего же не делаешь?
   - Очень ты занятно врешь, заслушался. Ну, что ты остановился, дальше не сочиняешь? Эйрентил, я тебе последний раз говорю - уйди.
   - Нет. Мой уход ничего уже не изменит, вернее - ухудшит.
   - Неужели не боишься? - обернулся к нему Финитис. - Или храбришься? Все-таки убийство...
   - Нет, не боюсь, - покачал головой Эйрентил. - Я, будет тебе известно, боюсь лишь одного... и во всяком случае, не отлучения. А насчет убийства - не тебе бы говорить, не мне бы слушать. Эледина ты убил из высоких соображений, а меня из каких? Если ты не задумываясь, отправляешь в мир иной тех, кого видел раз в жизни, представляю, что ты можешь сделать с друзьями. Здесь и никаких заказчиков не нужно.
   - Что ты плетешь?
   - Нельзя ли повежливее? Ведь это ты пытался меня убить, а не наоборот.
   - Ты зелье не в уши ли закапывал? Не расслышал, что я тебе ответил?
   - Слышал - "все это шутка". Только у меня с чувством юмора с позавчерашней ночи плохо. Отбили мне его, начисто отбили.
  Финитис открыл рот и уставился на Эйрентила, будто впервые его увидел.
   - Ты куда ходил? - спросил он наконец.
   - Ах, сообразил! Да, не по девочкам, у меня тоже к портовым проституткам пристрастия нет, да здесь и порта нет.
   - Ты что - идиот?!
   - Нет, я всего лишь поэт.
   - Это, видно, одно и то же.
   - Поосторожнее со словами. Даже если я и идиот и отправился в человеческий кабак, то кем же выходишь ты, когда того не понял? Или ты при всем своем разуме, предвидении и повышенном чувстве ответственности за других не предположил возможности применения средства... не по указанным целям?
   - Предположил...
   - И лишил меня магической силы! И кто же ты после этого? Не убийца? Борец за справедливость?
   - Как я мог предположить такую глупость?! В бордель заглянуть, за девчонками приударить, напиться вдрызг... Но куда нужно пойти, чтобы тебя убивали?
   - Ну и предпочтения у тебя, - фыркнул Эйрентил. - Одного не пойму, каким образом отсутствие магических способностей может способствовать общению с публичными девицами?
   - Не способствовать, а помешать, дурак! Ведь это преступление, здесь уже есть один такой, повеселившийся... Без магии же у тебя вряд ли что-то вышло.
   - Ценю заботу, - усмехнулся Эйрентил. - Убить, чтобы не отлучили на изнасилование. Тем более - проститутки. Только в твоем воспаленном разуме могла родиться подобная идея. Лечиться уже поздно.
   - Слова выбирай!
   - Что мне их выбирать, если я говорю правду. Ты сумасшедший, Финитис, обыкновенный сумасшедший с манией величия и примесью садиста. Кажется, ты и сам это понимаешь. Так?
   - Нет, не так! Я сумасшедший, потому что хотел защитить друга?!
   - Оригинальный способ. Сжечь лес, чтобы защитить его от грибников. Убить больного, чтобы защитить его от хвори. Недурно. Да, ты сумасшедший.
   - А если болезнь неизлечима?! - заорал Финитис.
   - Ты прав, сумасшествие почти не лечится.
   - Хорошо, хорошо же, - торговец зельями и впрямь стал похож на помешанного. Глаза его засветились совершенно неестественным образом, а самого забила крупная дрожь. - Хорошо, будьте вы прокляты... Я скажу вам, судите сами, был ли у меня иной выход. И если укажете его - я сам, слышите, САМ, вот этими руками повешусь. Вам меньше хлопот.
   - Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь, - вставил Харфек.
   - Мы ценим твою заботу, - сказал Эйрентил. - И слушаем.
  И Финитис рассказал то, что показалось Далеку дурнее ночного кошмара и невозможнее существования эльфийских призраков.
  Летом изготовителю зелий, известному по всем трем Островам, заказали некое средство на основе лидсана. А, разумеется, собеседники и понятия не имеют о лидсане! Это зелье, подчиняющее волю употребляющего его.
   - Изготовителю? - немедленно спросил Ирис.
  Финитис ядовито заметил, что не является работорговцем. Подчиняющее тому, кто употребляет второй состав лидсана. Это парное зелье, по крайней мере, должно быть таковым. Но ему заказали только подчиняющий состав, да и тот с изменениями. Подавления воли меньше, разрушения психики - больше. Эледин должен был сойти с ума.
   - Я сейчас сам сойду с ума, - ответил Харфек. - Ври поубедительней. На кой тебе заказывать, если состав был разработан? И откуда ты узнал, что зелье предназначается для Эледина? Что, тебе так и заказали - сделай, мол, милость, изведи своего приятеля?
   - У меня над дверью нет вывески, что Эледин мне друг. Здесь и просчитались те, кто за вами - они не предположили, что мой клиент может быть мне близок. Может. Мне поначалу не хотели говорить, для кого требуется зелье, но я сделал все, чтобы мне открылись. Я предложил любое, какое угодно сотрудничество - и это оказалось слишком большим соблазном. И я еще раз повторяю - я лучший мастер на Островах, я видел Эледина, я общался с ним, мне легче было рассчитать пропорции. Да и наконец, Эледин мне доверяет, и...
   - Доверял! - рявкнул Харфек. - К несчастью для себя!
   - А не доверяй он, последствия были бы непредсказуемы! Я не мог его предупредить. Мне недвусмысленно дали понять, что в случае попытки сорвать дело мне не жить, а заказ все равно исполнится. Сделают - пусть не так качественно, привезут сюда, наложат иллюзию - и дело сделано. Руками Эледина хотели творить нечто страшное, что-то невозможное - я не мог этого позволить. Иного выхода у меня не было.
  Последние слова Финитис сказал устало. Далеку подумалось, что зельеваритель с лета гадает, а верно ли поступил. Что ж, по голове и шапка.
   - Что же ты на месте сидел? - угрюмо спросил Харфек. - С лета-то? Полгода искал, куда податься? Или заказчики у тебя дураки от рождения - за качеством работы не следят, за ошибки не спрашивают?
   - Зелье заказывали длительного действия, должно было подействовать через семь месяцев, - ответил Финитис, глядя в стену. - Я не уезжал, потому что не хотел прятаться, мне нечего было скрывать и не боязно было ответить за сделанное. Но почему они так промедлили... Не знаю. Не знаю!
  Харфек хмыкнул в усы.
   - Нет - знаю! Понял! Я ждал, ждал этого дня с начала лета, я не боялся смерти, но никто не появлялся. А затем... глупец! - я стал надеяться, что все обойдется. Трижды глупец, мне следовало подумать лучше! Надежда, самое коварное из чувств, свела меня с ума. Я начал думать, что смогу жить дальше, что уеду, что меня не найдут... И я начал собираться. Я повторял себе, что все бред, что меня все равно отыщут, но надежда, проклятая надежда, застилала мне глаза. Я вдруг захотел жить. Смешно, не правда ли!
  Никто не улыбнулся.
   - Что же вы не смеетесь?!
   - Ты не сказал ничего веселого, - ответил Эйрентил.
   - Что было в том письме? - спросил Ирис.
   - Хватит! - почти завизжал Финитис, вскакивая. Глаза его безумно расширились и лицо исказилось. - Прекратите издеваться! Убейте или...
   - Или что? - Эйрентил тоже поднялся. - Ты нас убьешь? Или сбежишь? Кстати, для побега тебе и впрямь придется меня убить.
   - Напротив, отпустим его, - отозвался Ирис, не двигаясь с места. - Пусть идет. Совесть у него уже неспокойна, нервы ни к черту, да ведь и пославшие письмо - снаружи. Пусть идет.
   - Дьявол! - обернулся Финитис к Ирису. - Хитрый дьявол!
   - Спасибо, меня так еще никто не называл. У тебя налицо шизофрения. Двойственность суждений. То я неискусен и жалок, то дьявольски хитер и коварен - как странно меняется твоя точка зрения. А я все тот же - каким вошел, таким и остался. Так что было в письме?
   - "Мы тебя видим"! - выплюнул Финитис. - Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты!
  Торговец рванулся куда-то вбок, не к выходу, на Эйрентила, а между Далеком и Харфеком. Не успел. Харфек вскочил и бросился наперерез Финитису, глориндолец же резко взмахнул рукой и что-то выкрикнул. Тело Финитиса обмякло, он рухнул как подкошенный, лбом ударился о край стола и подняться не смог. Камень - динтаэн слегка искрился.
   - Что там у тебя?- Харфек как мешок поднял эльфа и кинул его в кресло. - Яд себе приготовил? Кстати, а что же ты раньше не отравился? Сейчас бы прыгать не пришлось.
  Финитис ответил человеку взглядом, исполненным горячей ненависти. По лицу его стекала тонкая струйка крови.
   - Ты язык себе откусил?
  Финитис только тяжело дышал.
   - Эйрентил, ты не перестарался?
   - Нет, - покачал головой глориндолец, усаживаясь на место.
   - Хотел я кое-что предложить, - начал Ирис, - но, боюсь, что меня обвинят уже в чрезвычайно изощренных издевательствах. В пособничестве надежде. Так что промолчу. Скажу только - если хочешь, Финитис, поскорее избавиться от нашего присутствия, просто назови заказчиков. Мы уйдем - и делай, что хочешь. Переезжай, травись, вешайся - мешать не станем.
   - Вам лучше знать, кто они.
   - Ты это уже говорил, и я тебе уже отвечал. Имена знаешь?
   - Нет, - Финитис мертво смотрел в стену.
   - Откуда они?
   - С Энортиола.
   - Энортиол - остров большой.
   - Не знаю, письма шли через Иссакль.
   - И на том спасибо.
  Ирис поднялся.
   - А если врет? - начал Харфек.
   - Не врет. Как ни странно это может показаться.
   - А...
   - Знаю, - твердо сказал глориндолец.
  Друзья направились к выходу, Финитис так и сидел в кресле, как большая тряпичная кукла - без единого движения. Ирис обернулся.
   - Если все же передумаешь вешаться, приходи вечером, в семнадцатую комнату гостиницы "Три Кружки". Хорошие изготовители зелий требуются не только мерзавцам с Энортиола. Возможно, мы сумеем обеспечить тебе безопасность. Точнее, не мы, а...
   - Достаточно. Я вам не верю.
   - Что ж, тогда прощай.
  Ирис прошел мимо Далека, а Эйрентил задержался, чтобы снять свое заклинание, - но и после слов на эльфийском Финитис не пошевелился, не обернулся. Как будто уже умер, или, напротив, - весь мир за выломанной дверью перестал для него существовать.
  Друзья разошлись в разные стороны - Эйрентил в дорогую эльфийскую гостиницу, показать, что существует и не пропал, а Далек, Харфек и Ирис разными дорогами - в семнадцатую комнату "Трех Кружек", отсыпаться и приходить в себя. Встретиться вновь уговорились часа в четыре пополудни.
  Эйрентил пришел в четверть пятого. До того друзья успели и поесть, и поспать, и снова поесть. Надо было что-то делать, и говорить не хотелось. Ирис сказал лишь, что заходил к старому Лихату в аптеку, на том разговоры и кончились. Далек пытался заставить себя читать, а Ирис, пропустивший две ночи подряд, хотел было поупражняться в волшебстве, но не вышло. Ни человек, ни эльф не могли сосредоточиться. У Далека отчего-то было неспокойно на душе. Зря, зря они оставили Финитиса одного. Хотя, с другой стороны, не век же с ним сидеть и не волочь же его сюда в ковре.
   - Слышь, Ирис, а почему Эйрентил был так уверен, что этот спятивший нам не соврал? - вдруг спросил Харфек, устав рассматривать мясо в миске.
   - Говорят, Нелахо-Дан мог на слух распознать любую ложь.
   - Может, у него эта штука и в самом деле работает. Встал ведь он после той ночи на ноги...
   - Работает, - кивнул Ирис, - я не отрицаю. Я уверен, сними Эйрентил камень надолго - ему станет нехорошо. Сколько сил, веры вложено... Такое часто случается, собственно, так динтаэн и должен работать.
   - И этот Нелахо-Дан тут не при чем? - спросил Далек.
   - Не то, чтобы совсем не при чем, ведь именно с мыслями о нем Эйрентил создавал свой динтаэн. Так что, косвенным образом...
   - И на заклинания камушек отвечает... Вынесло же поэта на этого больного, как знал он...
   - Очень хорошо, только от того не легче. Мы одно слово узнали - Иссакль. И я не пойму, куда вы клоните. Чего вы от меня хотите, - чтобы я не сходя с места уверовал в Нелахо-Дана? Или вы сомневаетесь, что Эйрентил и без того хороший маг?
   - Да никуда мы не клоним. Просто мы, наверное, зря ушли.
   - Надо было городской стражи дождаться, - кивнул Ирис. - Или кого другого. Где же Эйрентила носит?!
   - Придет, - уронил Харфек.
   - Он-то точно придет, а вот, интересно, одноглазый еще появится?
   - На что он тебе?
   - Ни на что. Просто странно, что ему надо было?
   - Да пес с ним. Решил, что мы его в долю возьмем. А, может, просто решил с Ирисом познакомиться поближе. Пропади он пропадом.
   - Где этот Эйрентил!
   - Да придет твой поэт. Нарочно задерживается, думает, мы спим тут. Чего ты прыгаешь, как уж на сковороде?
   - На душе тяжело.
   - А вот это верно. Паршиво. Только Эйрентил тут не при чем.
  В ответ на слова Харфека раздался стук в дверь. Пришел долгожданный глориндолец.
   - Где ты, Эйрентил, пропадал?
   - Гулял по городу. Все тихо и спокойно, никакого шума, - улыбнулся в ответ поэт.
   - Стало быть, самое время ехать.
   - Сегодня?
   - Да, чего ждать? Пока этот спятивший одумается? Или пока шум поднимется. И так довольно ждали.
   - Куда вы теперь?
   - В порт. В Кинату.
   - Я с вами!
   - Ты с ума сошел?
   - Нет. Вы же видите -я полезный.
   - Я, если честно, хотел получить от тебя выгоду иного рода, - улыбнулся Ирис.
   - Какую же?
   - Я хотел использовать тебя вместо почтового голубя.
   - На кой леший? - вмешался Харфек. - Что скажем-то? Говорили, дескать, с сумасшедшим, он нам наплел с три короба...
   - Он правду говорил.
   - Пусть правду, толку от этого... Мы еще ничего не сделали, о чем сообщать-то?
   - Та-ак, - протянул Ирис. - Бунт на корабле. И ты туда же. А ты, Далек, что молчишь, ты тоже бунтовщик?
   - Наверное. Я тоже хочу, чтобы Эйренитил остался.
   - Нет, это оказывается, заразное явление - принимать в компанию со стороны! Стоило сделать исключение для одного, и пожалуйста, не прошло и полугода - второй. Лет через пять полк наберется.
  Эйрентил рассмеялся.
   - Нет, на такой долгий срок на меня можете не рассчитывать. Не тот у меня характер, чтобы долго одним и тем же заниматься.
   - А как же стихи?
   - А кто сказал, что я пишу одно и то же?! - патетически воскликнул поэт.
   - Посмотрим, - уклончиво ответил Ирис. - До Кинаты - еще куда ни шло, но далее... Что будет на Энортиоле, я не знаю, но хорошего не предвидится. Тебе очень хочется общаться с работорговцами?
   - С кем?
   - С ними самыми. А придется, если поедешь. Ты ведь не бывал на Энортиоле?
   - Не бывал.
   - Очень плохо. Это не Альданиор. Едва тронешь чужие интересы, прежде всего денежные - берегись. Море вокруг острова глубокое, скалы высокие, места диковатые - никто не найдет.
   - Но живут там как-то наши! Живут и работают.
   - Жить - одно, своих, даже и эльфов энортиольцы стараются не трогать. А работают... если ты об альнарах... работают те, кто умеет быть очень жестоким. Таким, чтобы вызвать ужас. Таким, кто сумеет не просто ответить на удар ударом, а опередить противника. Нанести удар первым - насмерть.
   - Такого и ты не сумеешь, не льсти себе.
   - Не сумею, ты прав. Но все же я почти не эльф, подозрений вызываю меньше.
   - Нет, Ирис, не старайся, не поверю. Знак люди, даже и работорговцы, видеть пока еще не научились, и для вас это... мероприятие ничуть не менее опасно, чем для меня. Я, по крайней мере, владею магией.
   - До Кинаты, Эйрентил, до Кинаты. Дальше - не могу обещать.
   - Хорошо, пусть до Кинаты. Тем более, я ни разу там не был. А что за город Иссакль?
   - Это большой порт на юго-восточном побережье Энортиола. Порт, пересечение торговых путей и первый по всему острову рынок рабов. Славный город.
   - Тем более, в таком месте может понадобиться магия... Хорошо, хорошо, молчу... Когда выезжаете?
   - Как можно скорее, прямо сейчас. У меня очень нехорошо на сердце, что-то назревает.
   - В таком случае, ждите меня...
  Друзья так и не узнали, где нужно было ждать глориндольского поэта - в дверь громко и коротко постучали.
  Эйрентил вопросительно глянул на Ириса, тот пожал плечами. Харфек хмыкнул и громко сказал:
   - Заходите! Не заперто!
  Дверь уже и без того распахнулась, пропуская трех одинаково одетых эльфов с одинаковыми незапоминающимися лицами. Вошедшие, не здороваясь и не объясняясь, разошлись по комнате. Один прошел к дальней стене, к камину, второй - к окну, третий остановился у двери.
   - В чем дело? - обрел дар речи Ирис. - Что вам, господа, угодно?
   - Нас угодно арестовать тебя, - ответил тот, что у окна - с прилизанными темными волосами.
  Он махнул кистью в сторону оконного проема и ставни сами собой захлопнулись. Надо понимать, намертво. То же самое сделал третий явившийся с дверью, закрыв путь к отступлению. Пламя в камине, повинуясь знаку второго, вспыхнуло ярко и высоко, осветив комнату.
   - За что арестовать?
   - Только его?!
   - Да, - веско сказал темноволосый у окна. - Остальные - отойдите.
   - Черта с два! - Харфек рванулся к мечу.
   - Ириса не за что арестовывать! - заорал Далек.
  Эйрентил вжался в стену и по очереди смотрел на каждого, будто ожидая объяснений.
  Вынуть оружие Харфек не успел. Не позволили. А Далеку и договорить не дали. Эльф, что у двери, направил на юношу ладонь и что-то резко сказал. Далека приподняло над полом, отнесло назад и с силой впечатало в стену. Тоже самое сделал с Харфеком стоящий у камина. Ни оторваться от стены, ни пошевелить хотя бы пальцем, ни даже заговорить ни тот, ни другой не могли.
  Перед Далеком словно выросли прутья клетки - очень прочные, вдавливающие в стену, едва позволяющие дышать. Единственное, что еще можно было сделать - слегка повернуть голову- и не более того.
   - Вы с ума сошли! Это незаконно!
   - Незаконны твои действия. У нас приказ о твоем аресте. Ознакомься.
  Темноволосый наконец отлепился от окна и, проходя мимо Ириса, мимоходом сунул ему свиток, а сам подошел к Эйрентилу и о чем-то тихо заговорил с глориндольцем по-эльфийски.
   - Здесь нет оснований для ареста. Что значит "действия в период..."! Какие именно действия?
   - Все! - рявкнул темноволосый. - Довольно разговоров.
   - Это - не документ! - Ирис потряс свитком. - Это черт знает что!
   - Это отказ сотрудничать?
   - Да. Я никуда не пойду.
   - Придется.
   - Не имеете права.
  Темноволосый, без сомнения, бывший начальником сделал шаг назад и в сторону. Вовремя.
   - Нара ласта!
  Со стороны двери и от камина сверкнули алые вспышки и запястья Ириса обвили знакомые Далеку по Заповедному лесу алые волшебные веревки.
  Свиток упал на пол, Ирис попытался вырваться, но безрезультатно. Более того, веревки немедленно натянулись и он оказался распятым между двумя своими сородичами. Темноволосый поднял бумагу, хотел убрать, но его остановил Эйрентил.
   - Позволишь ознакомиться? - очень тихо спросил он.
  Темноволосый помедлил, но все-таки отдал свиток глориндольцу. Тот вежливо кивнул в ответ и принялся читать. Сколько Далек не приглядывался, не смог даже разобрать на каком языке написано. Надо бы на всеобщем, раз уж Ирис человек, да какая теперь, к бесу, разница. Хоть на языке дриад, которого, как известно, и на свете-то нет! Легче от того не будет.
   - Не передумал? - обратился начальник к Ирису.
   - Нет, - усмехнулся тот. - Я не стану подыгрывать беззаконию. Неужели вы захотите вести меня по улице в таком виде?
   - Ты сам пойдешь.
   - Нет. Не пойду. Или у вас и санкция на убийство в кармане лежит?
   - На убийство - нет, на применение силы - да. Или ты плохо читал? Хочешь позора - твое право. Нас же стесняться убийцы и предателя нечего.
  Эльфы с веревками одновременно сделали одинаковые движения, веревки резко свились в одну, связав руки Ириса впереди. Далеку показалось, что веревки на запястьях покраснели уже от крови. Следующее движение было закономерным - тот, что у двери, дернул веревку на себя. Ирис остался стоять, где стоял, только стиснул зубы. Далек про себя грязно выругался. Эйрентил давно уже не читал, а широко раскрытыми глазами наблюдал за сценой. Юноша понимал, отчего глориндолец медлит вмешиваться.
  Подонок у двери дернул веревку изо всех сил, Ирис упал на колени, на пол часто попадали тяжелые темные капли. И Эйрентил не выдержал. Как-никак, он был глориндольцем. Свиток полетел в сторону, а поэт одним прыжком заслонил Ириса от его же сородичей.
   - Что это значит?
   - Вы не имеете права! - громко сказал Эйрентил, глядя темноволосому начальнику в глаза. - Это произвол!
  Веревка лопнула, Ирис поднялся, сделал шаг назад, затем другой, как будто не хотел мешать Эйрентилу. Темноволосый нехорошо усмехнулся и сказал что-то по-эльфийски. Глориндолец ответил - не снижая тона.
  Далек не понимал ни слова, но судя по тону, Эйрентил продолжал обвинять пришедших в произволе и нарушении закона и явным образом дал понять, что арестовать Ириса он не позволит. Постепенно глориндолец отступал к столу, возле которого стоял Ирис, но решимости не то что не терял, а напротив, готовился к решительным действия.
  Темноволосый что-то рявкнул, наверное, приказал поэту отойти подобру-поздорову. Два помощника сделали шаг вперед. Эйрентил рассмеялся и развел руки в стороны, будто заслонял Ириса. Так оно, наверное, и было; должно быть, Эйрентил хотел поставить барьер или что-то в таком роде, потому что лицо темноволосого исказилось злобой. В следующий же миг три ярких белых луча сорвались в пальцев трех эльфов и ударили глориндольца в грудь. О защите для самого себя тот, видно, не подумал.
  Удар был настолько силен, что Эйрентил отлетел назад и ударился головой об угол столешницы. Если бы не вовремя среагировавший Ирис, Эйрентил наверняка раскроил бы себе череп, а так удар пришелся вскользь. Однако и его хватило, чтобы глориндолец потерял сознание.
  Далек замер от ужасного предчувствия. Не оттого, что вновь свились алые веревки, не оттого, что Ирис не мог им сопротивляться, а потому что вдруг увидел, какими стали зеленые глаза его друга. Такими они, наверное, были летом, в кабинете Сибара, когда острие кинжала смотрело в сердце. Юноша понял, что Ирис, пусть и без кинжала, готов сделать что-то страшное. Веревка дернулась, глаза Ириса сверкнули и в этот же самый миг произошло чудо. Самое настоящее чудо, сродни явлению короля Чародола в лунном свете.
  Камень - динтаэн ожил. Его владелец лежал без сознания, а прозрачная глубь засветилась ярко и зло, а через миг полыхнула ослепительно ярким сиянием. Далек охнул и невольно зажмурился. Троица эльфов - выродков замерла, а свет сложился в подобие бича и хлестнул через всю комнату. Раз, другой, третий!
  С первым ударом пропали алые веревки с запястий Ириса, Далек упал на четвереньки, лишившись невидимой клетки. Вторая вспышка, второй удар бича - и трое эльфов лежали на полу, где стояли. Далек на секунду захотел, чтоб замертво. Третий беззвучный, но до боли слепящий глаза удар света распахнул ставни наружу и едва не сорвал дверь с петель. Ирис вскочил на ноги.
   - Уходим!
  Харфек и без того надевал перевязь с мечами, а Далек бросился к своему мешку. Свет, тот самый, что вмиг уложил троих волшебников, не причинял им ни малейшего вреда. Светящийся хлыст шарил по полу, как живой - то ли искал что-то, то ли следил, чтобы эльфы не очнулись, и в комнате было очень, очень светло.
  Сборы заняли минуту. На стол упали три положенные хозяину монеты. Друзья посмотрели друг на друга, и сейчас же хлыст белого света втянулся в динтаэн, рассыпался в глубине камня звездными искрами, а Эйрентил открыл глаза.
   - Как ты? - бросился к нему Ирис.
   - Н-н-ничего... Ч-что произошло?
  Ирис помог Эйрентилу подняться.
   - Что здесь было? - поэт недоуменно озирался по сторонам.
   - Твой динтаэн. Наверное, я был несправедлив по отношению к Нелахо-Дану.
  Эйрентил прижал камень ладонью к груди и растроганно вздохнул.
   - Уходим, немедленно. Сможешь спуститься из окна?
   - Смогу. Как ты сам?
   - Отлично! - Ирис улыбнулся и поднял насквозь мокрый о крови манжет. На запястьях быстро затягивались - так, что видно простым глазом - тонкие кровавые линии в виде Знака отлученного. Эйрентил что-то тихо прошептал по-эльфийски. Из окна он и в самом деле спустился без посторонней помощи.
   - Через полчаса за городскими воротами. Успеешь?
   - Буду там через двадцать минут.
  Друзья бросились в конюшню, Эйрентил - в свою гостиницу.
  
   - Ты куда? Спятил?! - крикнул Харфек, когда Ирис повернул Ласточку не к воротам, а в сторону узкого переулка с кирпичными стенами.
   - Хочу убедиться в одном предположении!
   - Тв-вою!.. Придурок!
  Харфек выругался, но и не подумал сворачивать. В переулке волновалась толпа, все - люди, в основном женщины. И странно и одиноко торчала посреди кирпичной стены темная деревянная дверь, повешенная кем-то на петли.
   - Посторонитесь, будьте добры, - обратился к зевакам Ирис с высоты седла. - Позвольте проехать.
   - Что тут у вас делается? Деньги с неба падают? - спросил Харфек.
   - Не шутите так, коли не знаете, господин, - сейчас же ответила какая-то тетушка. - Покойник тут, а вам шуточки...
   - Ну, пусть земля ему пухом... Старый был человек?
   - Если бы еще человек - Старший!
   - Что? - обернулся Ирис. - Что?!
  Удивление было нешуточным. Далек внутренне присвистнул.
   - Удавился он, бедняга. Вот она, вечная-то жизнь, до чего доводит.
   - У-да-вил-ся? Этого не может быть.
   - Да уж точно. Уж и покойника убрали, и дверь поставили - сломана была...
   - Так, наверное, убийство...
   - Нет, самоубился он, несчастный. Уж и городская стража была, и сородичи его...
   - А вы-то тут со вчерашнего вечера, а, бабоньки? Я думал, он с час как удавился, а тут уж полгорода знает...
   - Утром... Вот с утра и расхотел жить...
   - Да упокоится душа его с миром, - громко сказал Ирис и поклонился двери.
  За воротами они ждали с четверть часа. Наконец на красивой белой лошади из-за поворота вылетел Эйрентил.
   - Вы знаете?!
   - Это твои двадцать минут, господин поэт?
   - Вы знаете?!
   - Знаем. "В городе все тихо и спокойно...". Хотя, ты сюда не заглядывал, и наверняка не этот полоумный нас выдал. Когда бы успел...
   - Может, он сказал... кому надо, а потом...
   - Все может быть. Все может быть, но исход один.
   - Это значит...
   - Это значит, что мы прощаемся. Эйрентил, прости...
   - Я понимаю, - тихо ответил глориндолец. - Понимаю. Я готов быть почтовым голубем - к кому лететь? К Дайлену?
   - К нему тоже, но прежде всего - к Ниах-Ахалу.
   - Ах, вот это связи!
   - Лично.
   - Ирис, что бы ни говорил покойный Финитис, слова "поэт" и "идиот" не являются синонимами. Едем, до поворота нам вместе.
  Ехали молча, у поворота Эйрентил почему-то повернул лошадь к реке, скорее речушке, тихо струящейся неподалеку.
   - Ты куда?
   - Не на тракте же это делать.
   - Это - то есть что? - не понял Ирис.
  Харфек расхохотался.
   - Пошляк.
   - Нет, просто нам везет с приятелями. Вечно что-нибудь эдакое скажут.
   - Не смешно, Харфек.
   - Я и не смеюсь.
  Эйрентил тем временем завел лошадь по колено в холодную воду.
   - Ты что делаешь?
   - Так нужно, - отозвался поэт. - Луны нет, но есть вода - вторая ипостась Нелахо-Дана.
   - Не понял...
   - Понял. Не бойся, это не больно. Ну, долго ты собираешься там стоять?
  Ирис тронул поводья и Ласточка послушно зашла в воду, Харфек и Далек остались на берегу.
  Эйрентил свесился с седла, окунул в воду левую руку и слегка поболтал. Затем выпрямился и медленно снял с запястья один из многочисленных мокрых серебряных браслетов. Ирис только головой покачал.
   - Ты можешь не верить, - отозвался Эйрентил. - Я не заставляю и не обижусь, если не поверишь. Верю я. Мне достаточно собственной веры и я буду чувствовать себя спокойней, зная, что ты под защитой.
  Глориндолец защелкнул замочек на левом запястье Ириса. Тот вздрогнул от прикосновения.
   - Поэт и идиот не одно и тоже, - непонятно для чего повторил Эйрентил. - Я уже понял... Владыка сделал?
  Ирис промолчал.
   - Не отвечай, я знаю, что он. Я верю Дайлену.
   - Когда ты догадался? И как?
   - В гостинице, три четверти часа назад. Извини, но услышал твои мысли.
   - Потому и бросился на помощь?
   - Да. Прости, но ты мог отрицать вину по различным причинам, но вот собраться умереть, да еще так - можно только ради правды.
   - Не нужно извиняться. Спасибо.
  Всадники выбрались на берег.
   - Это как понимать? - спросил Харфек. - Это как, колдун ты паршивый, понимать? Ты что, теперь в любой момент можешь отправиться на тот свет?!
   - Не в любой, - отозвался Эйрентил. - Далеко не в любой. Само волшебство с ослабленным Знаком на руке неприятно, но не смертельно. Однако, если провести силу через сам Знак - смерть гарантирована. Скорая и мучительная.
  Харфек громко и скверно выругался.
   - Хорошие у тебя друзья, - заметил на это поэт. - Очень хорошие. Мне бы таких.
   - У тебя есть кто-то другой.
   - Да, каждому свое.
  Все четверо вернулись на поворот тракта и остановились.
   - Простите, что... навел на невеселые мысли, - сказал Эйрентил.
   - Наоборот, спасибо, что сказал. Значит - понимаешь.
   - Понимаю. И от души завидую. Ирис, Харфек, Далек, - прощайте!
  Харфек и Далек поклонились.
   - Эх ты, эльф, - улыбнулся Ирис. - Что же ты, Старший, говоришь? Расстаемся, но...
   - Но не прощаемся. Верно! Удачи!
  Эйрентил развернул лошадь - и только искры из-под копыт брызнули.
   - Счастливого пути! - крикнул вслед ему Ирис.
   - Эх, молодец все же поэт. Уважаю, правильный парень.
   - Недаром же он из Глориндола.
   - Недаром... Ну а ты, господин колдун, чего молчишь?
   - А что мне сказать?
   - Ох, бес тебе за шиворот! У него такие способности, а ему и сказать нечего! Говори, дьявол тебя забери, что за опыты на тебе ставили!
  
  
  Глава 5. Дикие пляски в Кинате.
  Разумеется, Ирис ничего не объяснил. Эльф лишь заметил с усмешкой, чтобы в ближайшее время Харфек не льстил себе надеждой и не собирался его хоронить - и пришпорил Ласточку галопом. Та, удивленная подобным обращением, с места взяла в карьер. Куда как вовремя. Кем бы ни были явившиеся к ним выродки с бумагой и кто бы за ними ни стоял; что бы не открыл (или, напротив, утаил) перед смертью Финитис - им нужно было убираться. И как можно скорее. Хотя бы потому что волшебный камень, спасший Ирису жизнь, направлялся в противоположную сторону, а клинки против заклинаний бесполезны.
  Друзья не останавливались почти сутки. С наступлением темноты лошадей пустили шагом, а на рассвете они сами рвались вперед, не поспевая, как всегда за вороной Ласточкой. Далек продрог на ветру до последней косточки, не говоря уж об ощущениях пониже поясницы, потому у дверей кинатской гостиницы почти свалился с седла.
  Трактирщик вмиг оценил состояние новоявленных посетителей и кроме числа требуемых комнат не спросил ничего. Представились гости сами. Хозяин еще записывал имена в толстую книгу, а друзья были уже в комнате. Ирис упал на стул, Харфек с Далеком - на кушетку.
   - А ведь нас найдут, - зевнул и потянулся воин. - Как пить дать найдут. Дорога-то одна.
  Ирис, не открывая глаз, ответил:
   - Была бы нужда искать, мы ведь и не прячемся. Не знаю как ты, а я не сделал этим летом ничего дурного, тем более, задевающего интересы моих сородичей. Или ты не заметил?
   - Ладно, сам знаю. Черт, не нравится мне это. От людей я как-то попривык бегать, а вот от твоих сородичей, да еще так ловко заклинания кидающих... Староват уже. Не нравится мне это, Ирис.
   - Мне, знаешь ли, тоже не по нраву пришлось, - фыркнул Ирис. - Неприятно. Только нам жаловаться не приходится. И не начинай заново, сил нет повторять! Я все сказал.
  Далек усмехнулся. Ирису нечего было бы повторять, даже пожелай он повторить - весь ночной спор свелся к тому, что никто ничего не понимает. Ни поступков противников, ни целей их, ни самих противников не разобрать. Одно ясно - нужно добраться до Энортиола. Обязательно и поскорее. Все ниточки чудовищного клубка, все больше напоминающего настороженную паучью сеть, вели туда.
  Умывшись и пообедав, друзья отправились в порт и пробыли там до ночи. По случаю поздней осени порт был немноголюден, сер, грязен и непригляден. Здесь навигация не кончалась, но желающих попасть на Энортиол - как и прибывающих с него - можно было пересчитать по пальцам.
  К удивлению Далека, половина капитанов, людей явно и очевидно не страдающих от избытка денег или недостатка места на судах, не захотела и разговаривать о переправе на юг. Не берем, дескать, пассажиров, и точка. Поищите кого другого.
  Харфек и Ирис не настаивали, не объясняли, не пытались предложить больше - не берешь и не надо, поищем другого. И нашли все-таки какое-то торговое судно, владелец которого опасливо покосился на оружие собеседников, но взять на борт согласился. Через три дня. Никак не раньше. Ирис кивнул и положил перед судовладельцем монеты стопочкой - задаток. Тому явным образом полегчало, он сумел выдавить улыбку и даже выпил с друзьями в знак закрепления сделки несколько глотков темного сладкого вина. Однако и проводил своих пассажиров с нескрываемым облегчением во взгляде.
  Далек, естественно, спросил о причине странностей. Никого и ничего не боящиеся капитаны, более похожие на разбойников, не берут на борт, а торговец, хоть дрожит, а не отказывает. Отчего не наоборот?
   - От него, - Харфек ткнул в Ириса. - От этой вот скверной рожи.
   - Эльфийская внешность на Энортиоле не в почете.
   - А, они думают, ты один из этих... как их, которые с Эрдином...
  Ирис кивнул.
   - Теперь понял. Хорошо, что хоть кто-то взял. А вообще-то как эльфы туда плавают - на своих кораблях, что ли?
   - Да. Чаще всего - да. Так быстрее и безопаснее. Тем же, кто не желает плыть со своими ждать приходится немало. Нам в самом деле очень повезло.
   - Точно. В прошлый раз мы тут битых две недели торчали. Летом. Я думал, свихнусь. А щас, что - три дня, раз плюнуть.
  Ночью Далек, несмотря на страшную усталость, не мог заснуть. Он за суетой забыл, какой теперь месяц - а ведь уже ноябрь и уже почти середина. Юноша вспомнил, и сон разом слетел. Почти ровно год назад настал самый черный день в его жизни. Далек ни о чем не вспоминал, ни о чем старался не думать - все уже передумано прежде, но сон не шел.
  Тихо скрипнула соседняя кровать. Далек прикрыл глаза. В свете тлеющих в камине дров было все же видно, как Ирис соскользнул с кровати, уселся за стол и поставил напротив полуобгоревшую свечу в дешевом подсвечнике.
  Еще одному не спится. Далек лежал тихо, старался дышать ровно и глубоко, а сам наблюдал как Ирис пытается вернуть себе хоть малую долю магических способностей. Поначалу ничего не происходило, Ирис сидел не двигаясь и смотрел на собственные скрещенные пальцы. Лицо у него было очень серьезным и сосредоточенным. Постепенно - Далек затаил дыхание - пыльцы эльфа начало охватывать невесомое холодное свечение. Легкое, пульсирующее, оно то усиливалось, то почти пропадало. Ирис стиснул зубы, свечение стало ровным. Тогда эльф медленно, очень медленно, боясь спугнуть волшебное пламя, поднес руку к черному фитилю свечного огарка. Далек замер. Ничего. По лицу Ириса прошла судорога боли, свечение заметно усилилось. Мало.
  Далек приподнялся на локте, но друг его ничего не замечал. Фитиль нехотя раскалился, но свечение вновь начало подрагивать. У Ириса не хватало сил. Эльф сильно побледнел и явно стало видно - держался на грани обморока. Свечение почти угасло. Свеча не зажглась. Далек с сожалением вздохнул, но Ирис вдруг выпрямился и что-то шепотом сказал. С пальцев его сорвался аж ворох искр, свеча вспыхнула мгновенно и ярко, а сам волшебник начал падать со стула.
  Далек вскочил и вовремя подхватил друга - тот был без сознания. Вновь на запястьях проступили сквозь кожу алые витки Знака, а браслет, подаренный Эйрентилом, стал почти горячим. Ирис открыл глаза и улыбнулся, увидев свечу.
   - Получилось! -еле слышно, но весело сказал он.
   - Ага, - кивнул Далек, помогая другу выбраться из-за стола. - А главное - очень быстро и сил не тратится. Хоть в бой после...
   - Ты заговорил в точности как Харфек.
   - Нет. Чтобы как Харфек, я слов таких не знаю, - юноша поддерживал эльфа, пока тот не добрался до кровати.
   - Теперь пойдет лучше. А, если честно, хорошо получилось? - подмигнул Ирис Далеку.
   - Здорово! - сознался юноша. - Ты говорил, все эльфы могут колдовать... От рождения?
   - Не от самого рождения, конечно... Нужно учиться - примерно как ребенок учится ходить и говорить. Научиться - все равно научишься, но вот как скоро и хорошо ли - зависит от учителей. Так и здесь. А перевод энергии, то, что ты видел - самое простое в магии, даже слов не требуется, но без него никуда. Все более сложные действия основаны на этом.
   - А ведь так и убить можно.
   - Можно. И убить, и исцелить, и пожар устроить, и стихию укротить - смотря куда и с какой целью энергию направишь. Обучить не могу. Способности у тебя есть, но из меня очень неважный учитель.
   - Я не хочу быть колдуном, сто раз говорил. Слушай, Ирис, а здесь есть где-нибудь храм?
   - Есть, разумеется, - эльф несколько растерялся от столь резкой перемены темы. - А что такое?
   - Надо, - ответил Далек, забираясь под тонкое одеяло. - Надо.
   - Это то, о чем я думаю?
   - Наверное.
   - И когда же?
   - Четырнадцатого.
  Ирис ничего не ответил, да и что он мог сказать. Далек сам спросил:
   - Ирис, а у тебя родители ведь живы?
   - Конечно, - последовала долгая пауза. - Но я для них умер.
  Теперь пришел черед Далека молчать. Кто сказал, что неизвестно, что хуже - лишиться родителей или знать, что они от тебя отвернулись?
  Утром Ирис выглядел настолько неважно, что Харфеку хватило одного взгляда, чтобы все понять. И одного слова, чтобы высказать свое отношение.
   - Придурок.
   - И это вместо сочувствия. Спасибо.
   - На здоровье. Сочувствия ему... Слушай, а может, мне самому тебя порешить - ну что ты маешься? Быстро, почти не больно, наверное... только крови много будет. Хотя, можно и без крови обойтись - задушить тебя и дело с концом.
   - Харфек, мне уже поднадоели твои шуточки. Хочешь вешать - иди в палачи, а меня оставь в покое.
   - Не ерепенься. Скажи лучше - вышло что-нибудь или опять без толку?
   - Вышло! - хором сказали Далек и Ирис.
   - Оп-па! Во те на! Конспиратор хренов! Что же ты видел? Не летал он тут, нет? Весну среди зимы не устраивал?
   - При мне - нет. Да ты, Харфек, не расстраивайся, и ты посмотришь.
   - Шутник, чертова бабушка, нашелся. Заступник.
   - Да Харфек, - рассмеялся Далек, - что ты? Ничего же не случилось. Ирис жив, в ежа не превратился...
   - В ежа - нет, а на карпа снулого похож. Ирис, я тебе серьезно говорю - доиграешься. И никакой браслет не поможет, если у тебя меч в руках плясать начнет. Или сам не понимаешь?
   - Понимаю, - совершенно серьезно ответил эльф. - Отлично понимаю - оттого и тренируюсь лишь раз в сутки. Там, куда мы собрались, мечи могут оказаться бесполезными. И ты это тоже понимаешь.
  Харфек вздохнул и вдруг выругался.
   - Будь проклят этот Энортиол, и этот Шеанодар, и все, кого мы не знаем! Чтоб им пусто было!
  Сразу после завтрака Далек отправился искать храм. Друзья вежливо не стали навязываться. Найти храм в городе легче, чем заметить костер на снегу; юноше первый же встречный объяснил все подробно и обстоятельно. Будь десять раз слепым идиотом - и то не заблудишься.
  Храм Далеку не понравился. Он оказался слишком громадным снаружи и слишком тесным и неуютным внутри. На фоне дрожащих огоньков по стенам голые проемы окон выглядели еще резче и неприветливее. На полу лежали сухие листья, под ногами зашуршало и захрустело, но никто не вышел. Оно и к лучшему.
  Юноша долго стоял у центрального огня, замерзая все больше и больше. Он бездумно глядел в пламя и смаргивал подступающие слезы.
  В день похорон тоже было очень холодно - холодно по Форнтиольским меркам; и падала с серого неба снежная крупа, и лопата не желала вгрызаться в стылую землю. Ухаживают ли за могилой теперь? Не отчим, конечно - нет, но хотя бы односельчане? Женился ли этот выродок вновь - на рыжей шлюхе, дочке мельника? Вот пара, всем на зависть: цепной бешеный кобель и подзаборная похотливая сучка... А, впрочем, пусть их. Пусть живут как хотят: женятся, разбегаются, детей рожают... ему нет дела. Все его дела на родном острове закончились холодным ноябрьским днем без двух дней год назад.
  Покинув продрогший насквозь храм, Далек до вечера бродил по улицам Кинаты. Без цели, без интереса. Город, хоть и портовый, был невелик, немноголюден, однако, сер, непригляден и грязен. Юноша уже привык к аккуратным домам и чистым улицам других городов, и в иное время только удивился бы страшным ямам в мостовой и помоям под окнами. Теперь же грязь, серость и влажный туман с запахом выгребной ямы усиливали тоску на душе и казались противнее обычного. "Во что же превращается мостовая в дождь?", - с досадой подумал Далек, выбираясь из второй подряд колдобины. И как же должно вонять здесь летом! Ну и местечко...
  Друзей Далек не искал, но нашел их обоих в странном заведении неподалеку от вымершего рынка. Кабак не кабак, бордель не бордель, а что - не разберешь. Юноша спустился по выщербленным ступеням - и здесь все ветхое и сто лет не чиненное! - и направился меж столов и лавок к грязному окошечку, справа в углу. На возвышении в центре зала извивалась под визг скрипок пухлая немолодая блондинка - Далек поморщился. Она, должно быть, хотела выглядеть, будто милуется с невидимым любовником, но выглядела так, словно у нее внезапно и одновременно прихватило живот и свело ревматизмом поясницу. Только подойдя к окну, Далек убедился, что единственный столик у него занят - и занят его друзьями.
  Судя по тому, что на блондинку не смотрел ни Ирис, ни Харфек, друзья находились здесь по той же причине, что и Далек - больше некуда пойти. Ирис приветливо кивнул, Харфек усмехнулся в усы, а юноша уселся боком к возвышению.
   - Как тебе Кината? - спросил эльф шепотом.
   - Мерзкий город. Грязи по колено... все рушится...
   - Это еще почти зима, - успокоил юношу Харфек. - А вот летом тут грязи вровень до... Нашел ты, что искал?
   - Нашел. Да только у них и в храме грязь. Чем здешний градоначальник занимается?
   - Собственным карманом, - отозвался Ирис. - Место теплое, не слишком надежное, власть часто меняется - вот каждый и гребет под себя, пока успевает.
   - Так не лучше ли для начала починить хоть что-то? Хоть ту же пристань? Глядишь, и власть бы не менялась.
  - А для чего чинить? Других удобных портов поблизости нет и не предвидится, кому надо - тот и сюда пристанет. Да и плата невысока. Подновишь, придется брать дороже, все ли согласятся. А самое главное, пока ты стараешься, тебя - раз и с места долой. Расходы твои, а барыши - новому главе. Несправедливо.
  Далек кивнул. Порт, сытое место, чего же неясного.
   - А это что за кабак такой?
   - Ты читать разучился? Написано же "Под хмельком".
   - Читать я умею. Шел вроде в кабак, а пришел сам не знаю куда.
  Юноша внезапно запнулся на слове. Блондинка на возвышении сняла кофточку и делала такие движения, будто никак не может снять юбку. Краше от того она не стала.
  Перед юношей стукнуло о стол блюдо с колбасками и щербатая кружка пива.
   - Мне и есть уже не хочется, - поморщился Далек. - Они что здесь, с ума сошли?
   - Нет. Развлечение такое.
   - И что, кому-то нравится?! Меня уже тошнит на эту корову смотреть.
   - Она вроде беленькая...
   - Да хоть синенькая! Она же страшная как утопленница.
   - Не смотри, - посоветовал Ирис. - Мой тебе совет - ешь и не смотри. Здесь и не такие красавицы бывают, да идти больше некуда. Все закрыто, не в гостинице же сидеть.
   - А летом?
   - Летом - другое дело. Летом сюда совсем нельзя заходить. Они и сейчас на еде экономят, все равно посетителям не до нее, а летом... Лучше в лесу мухоморов пожевать - меньше риска.
   - Слушайте, ну вот прыгает она тут, а потом что?
   - А ничего, - пожал плечами Харфек. - Это тебе не бордель.
   - Здесь только смотрят, - объяснил Ирис. - Смотрят и ничего более.
   - Они что, - Далек кивнул на зал, - все больные?
   - Нет. Им тоже некуда идти. А хозяевам для чего стараться - зима, посетителей почти нет. Все, хоть немного привлекательные, давно на Энортиол перебрались.
  Друзья сидели, разговаривали, Далек не спеша пил пиво. Музыка вдруг взвизгнула и из сладко-тошнотворной превратилась в быструю, отрывистую, диковатую, не похожую на что слышанное прежде.
   - Оп-па! - вырвалось у Харфека. - Ну ничего себе!
  Глаза у Ириса стали круглыми, Далек почти открыл рот. На возвышение выбежала девушка - но какая! В полумраке ее едва было видно, потому что кожа отливала в редко оживающем каминном огне темной бронзой. Далеку немедленно вспомнились картинки в книге о странах - девушка очень хорошо бы смотрелась в паре с крашеным воином в перьях. Со Скорпионовых островов! Не в столице Кассира, где есть все, включая ботинки на змею, а здесь, в маленьком порту... Это надо же...
  Островитянка подпрыгнула, изогнулась кольцом, в воздухе достала ногой до собственной макушке, резко вскрикнула и забилась в сумасшедшей, дикой, неистовой пляске. Пляске, подходящей воину или охотнику, но не женщине. Пляске, напоминающей более всего агонию, и меньше всего танец.
  В носу у девушки что-то блестело, а одежды почти совсем не было. Только развевающиеся полоски на груди и бедрах. Ни разу Далек не видел женщины, одетой столь скудно. Даже Далита, публичная девица из "Огонька" не была исключением - юноша тогда задул свечу задолго до того мига, как Далита избавилась от последней тряпки.
  Девушка на возвышении - маленькая и жилистая - двигалась в сотни раз лучше прежней белобрысой коровы, но если что и вызвала у юноши, так восхищение гибкостью и выносливостью. Пляска была слишком дикой, а девушка - слишком черной, для того, чтобы вызвать иное.
  Глянув на друзей, Далек немало поразился. Ирис, конечно, остался равнодушен, а вот Харфек аж вперед подался. Чем больше прыгали островитянка, тем шире улыбался воин, а Ирис начал хмуриться. Юноше стало смешно.
   - Эх, ну и девка! - вырвалось у Харфека.
  Ирис поморщился и не сдержался.
   - Харфек, ты не заболел? Или у тебе зрение изменяет?
   - Это тебе оно изменило! Ты глянь, что вытворяет!
  Девушка посредине зала свилась змеей, голова ее оказалась у нее же на пятках.
   - Поэтому ты уже облизываешься?
   - Я не пойму, ты ревнуешь, что ли, господин эльф?
   - Не говори ерунды. Просто ты так на смотришь, будто уже остался с нею наедине.
   - А я не прочь. Да что там, очень не прочь - отличная девка!
   - Ты так шутишь?
   - Да что ты ко мне пристал! Тебе не все равно!
   - Нет, мне противно. Ты заходишь, мне кажется, чересчур далеко.
   - Чертово семя, ты, Ирис, спятил! - на весь зал сказал воин. - Четверть века меня знаешь, и все нотации читаешь. Самому не надоело?
   - Я серьезно, Харфек. Раскрой глаза. Ты и в самом деле намерен с этим...
  Усы Харфека встали торчком.
   - Ну, договаривай! "С этим животным", - ты хотел сказать! Бес тебя забери, неизлечимая эльфийская болезнь - называется спесь. Кто хочет наших баб - тот похабник и растлитель. Кто хочет баб других - тот животное. Очень удобно, мать твою забери!..
  Ирис зло ухмыльнулся и поднялся.
   - Желай кого угодно. Хоть эльфиек, хоть обезьян - запретить не могу. Но и смотреть, как ты заигрываешь с этой зверушкой, не собираюсь. Реакция моего организма может быть весьма непредсказуемой. Веселой ночи.
  Ирис развернулся и вылетел за дверь прежде, чем Далек успел сообразить, что все сказанное - всерьез. Харфек выругался.
   - Чего это он?
   - А-а... Ревнивец паршивый. Мать его, все настроение испортилось.
   - А оно у тебя в самом деле было?
   - Еще один...
   - Нет, Харфек, - сказал Далек, - она тебе и в самом деле понравилась?
   - Нет, леший меня забери! Тошнит меня, а я сижу и смотрю! Вот такой я ненормальный!
   - Что ты орешь? Я не про то, что ты больной, а про то, что ты мог и нарочно - чтобы Ириса поддеть.
   - Была нужда. Вот только и жду, чтобы меня какой-нибудь мужик приревновал. В особенности, какой-нибудь остроухий эльф.
   - Ладно тебе, я-то пошутил, а Ирис, кажется, всерьез обиделся.
   - Еще бы! То я на эту эльфочку поглядываю, на Айрилленн, а то, три недели едва минуло - на девчонку со Скорпионовых. Еще бы не обидеться - эльфов с черномазыми дикарями сравняли! Расист паршивый.
   - Ты думаешь...
   - Я знаю! И я все равно с ней познакомлюсь!
  Скрипка пронзительно взвизгнула в последний раз, девушка в последний раз высоко подпрыгнула, с приглушенным хаканием приземлилась и замерла. Харфек полез из-за стола.
   - Ты со мной?
   - Зачем? - удивился Далек. - Сам справишься.
   - Балда, я ж знакомиться... Ну, как знаешь... Эй, девочка, погоди!
  Далек хихикнул, глядя на Харфека, бросившегося догонять полуголую островитянку и отправился домой. Больше идти было некуда.
  В окне комнаты, которую они сняли, горел свет, юноша усмехнулся при мысли, что ему скажет Ирис. За дверью комнаты царила абсолютная тишина, наверное Ирис опять упражняется в волшебстве. Далек осторожно приотворил скрипящую створку. На столе, в том же дешевом скособоченном подсвечнике горели три свечи, а Ирис неподвижно лежал на полу головой к ножке стола.
  Далек бросился к другу, тот был без сознания, белый как смерть, почти без дыхания. Доколдовался! Юноша приподнял обмякшее тело эльфа и с трудом перетащил на кровать. По серой подушке немедленно расползлось темное пятно. В крови были и оба запястья, словно после изощренной пытки. Далек опрометью вскочил из комнаты.
   - Пескожилка есть?! - заорал он, врываясь к хозяину. Тот подскочил и уставился на постояльца.
   - Так есть или нет?! Чего Вы молчите!
   - У меня нет, но...
   - Найдите! Пошлите людей, пожалуйста, я любые деньги заплачу! Только поскорее!
   - Что случилось-то? - шепотом спросил трактирщик и без перехода заорал. - Эй, Фанк, Стин, ноги в руки, сюда!
   - Друг заболел, - ответил Далек. - Очень спешно надо.
  Хозяин кивнул. В комнату просунулись физиономии слуг.
   - Ребята, хоть весь город обыщите, а найдите листья пескожилки. Чем скорее достанете, тем больше за них получите. Ясно?
   - Чего же неясного, - пожал плечами Фанк.
   - Достанем, - уверенно добавил Стин, - и оба исчезли.
   - Еще чего нужно?
   - Сейчас - чистой холодной воды и чистую тряпицу. А когда листья найдутся - чашку крутого кипятку.
   - Хорошо. Сделаем.
   - Спасибо, - бросил через плечо Далек, выскакивая за дверь.
  Всю ночь юноша просидел возле Ириса. Менял листья, вновь и вновь перевязывал упорно кровоточащие запястья, воду приносил... По-настоящему эльф пришел в себя лишь под утро и очень кстати. Потому что почти одновременно вернулся Харфек.
   - Так, - сказал воин еще с порога. - Что тут происходит?
  Вопрос был обращен к Ирису. Тот слабо улыбнулся в ответ и в свою очередь спросил:
   - Ну и как дела на любовном фронте? Соблазнил?
  Харфек покачал головой подошел к самому изголовью. Затем опустился на корточки и сказал в самое ухо Ириса громким шепотом:
   - Дорогой, как ты мог такое предположить?
  Глаза эльфа округлились.
   - Я вижу, ты от отчаяния решил свести счеты с жизнью - и напрасно. Не ревнуй, милый, разве я променяю тебя на бабу, да еще черную - никогда!
  Далек прыснул.
   - Как ты мне надоел со своими шуточками, - Ирис поморщился.
  Харфек резко поднялся.
   - А мне надоели твои истерики. Чертово семя, если ты спятил и влюбился в меня - так и скажи. По крайней мере, это будет четно, а не закатывай сцен с самоубийствами. Тошнит.
   - В последнем ты прав. Меня тоже мутит. И от твоих шуток, и от твоих пристрастий. Или тебе в самом деле безразлично, кому оказывать внимание?
   - Я так и думал. Ты, Ирис, последний придурок. Из-за Айрилленн обиделся, скажи честно?
   - Если ты понял, зачем же сделал?
   - Потому что я - не ты, я не сужу о человеке, даже о бабе, по величине груди и цвету волос. Мне на это плевать, и ты знаешь.
   - Но...
   - Она не шлюха, Ирис, - проникновенно произнес Харфек. - Она только пляшет.
   - Ты...
   - Я с нею познакомился - да. Ее зовут... в общем, для нас - Кшана, настоящего имени она не сказала.
   - Познакомился? И все?
   - Конечно.
   - Стало быть, она понравилась тебе всерьез.
  Харфек явным образом хотел ответить грубо, но его остановило выражение затаенной муки в лице друга. Он объяснил.
   - А ты хотел бы, чтобы я на пару с тобой самоубился? От неразделенной любви? Ты, Ирис, хоть немного соображаешь!
   - Сейчас - плохо.
   - Все же напрягись, повторять не стану. Айрилленн для меня все равно что звезда на небе - прекрасная, спору нет, но недоступная, как ни прыгай. Любоваться звездой можно, восхищаться, даже помнить всю жизнь, но любить-то звезду нельзя. Не женишься на звезде и детей с нею не родишь.
  Ирис отвел глаза.
   - А вообще-то я вас хотел познакомить, - тон Харфека изменился, стал заговорщицким.
   - Договаривай, - пришел в себя эльф.
   - Ты не одинок в своем расизме. Она тоже кое-кого не любит. Очень не любит...
   - Эльфов?!
   - Да. И мне очень хочется знать - отчего.
  Далек помнил, что на Скорпионовых островах Старшие не живут, но объяснение нашел мгновенно.
   - Так, наверное, потому что эльфы косо на нее смотрят.
   - Люди тоже, и она их в ответ только презирает. Гордая девка. А вот эльфов, судя по разговорам, ненавидит; мне хотелось бы знать - за что. Так что, хочешь - не хочешь, а придется тебе, дорогой друг, до вечера прийти в себя.
   - Отличная перспектива... Сам не умер, так меня зарежут.
   - Точно. И если ты не будешь готов к вечеру - это сделаю я собственными руками. Хватит твоей дури потакать.
   - Это не дурь. По крайней мере, не большая, чем роман с жительницей Скорпионовых островов.
   - Тем более. Будешь силу воли тренировать.
   - А меня ты что не приглашаешь на свое свидание? Или я уже так, побоку?
   - А что тебя приглашать, - повернулся Харфек к Далеку. - Ты у нас и так пойдешь, как лейб - целитель при страдающей непроходящей дурью эльфийской особе.
  И хотя говорил воин в шутку, в глазах его Далек видел совершенно серьезную и искреннюю благодарность.
  Далек весь день вновь провел в храме - пустом и холодном, как небо над Кинатой. Хорошо, что вечером найдется занятие - не будет времени думать.
  К вечеру Ирису получшало, он смог встать, пройтись по комнате и начал одеваться, однако был настолько бледен, что Далек в сомнении сказал:
   - Может, тебе никуда не ходить?
  Ирис усмехнулся в ответ.
   - Да ну его, этого Харфека с его подружкой. Без тебя обойдутся.
   - Неужели я так плохо выгляжу?
   - Хуже не бывает.
  Хлопнула дверь - вернувшийся Харфек поглядел на друга, пошевелил усами, покачал головой и приговорил:
   - Нет, господин эльф, сиди-ка ты дома. На что мне лишние хлопоты.
   - Как же ты в одиночку собираешься свататься? Должен ведь я не правах старшего поближе взглянуть.
   - Ты, может и успеешь взглянуть, если дойдешь, а вот ей и глядеть не на кого будет. Помрешь тут же. На кой шут мне такое свидание.
   - ты же хотел совместить приятное с полезным - или передумал выяснять?
   - Без тебя обойдусь. Сам справлюсь.
   - А про меня ты опять забыл?
   - А как я теперь этого колдуна доморощенного одного оставлю? За ним глаз да глаз.
   - Не смешно, - Ирис присел на край кровати. Руки у него дрожали.
   - Поклянись, - тихо сказал Харфек.
  Ирис улыбнулся.
   - Ох и дурак же ты... Ну, хорошо, обещаю.
   - Ладно, бывай. Пошли, герой, если не брезгуешь.
   - Ничего, притворюсь.
   - Привет аборигенам Скорпионовых островов от коренного жителя Великих. Удачи, этнографы.
  Харфек и Далек долго сидели в странном кабаке, ожидая появления черной плясуньи. Харфек уже знал - она выйдет среди последних. И точно, к тому времени, как немногочисленный посетители основательно (а кто-то и излишне) разогрелись и вошли в раж, на помост выпрыгнула маленькая угловатая фигурка. Взвыли скрипки чужеземный мотив - девушка сразу, без вступления, как и вчера забилась в бешеной пляске, в диком, сумасшедшем ритме. Сегодня друзья сидели почти перед самым возвышением, во втором ряду. Темно-бронзовое тело девушки масляно блестело; в резких прыжках полоски, и так почти не скрывающие прелестей островитянки, разлетались и открывали взору практически все - но ничего даже отдаленно напоминающего возбуждение Далек не испытывал. Неприязни не испытывал тоже, однако черная голая плясунья казалась далекой и непонятной, похуже самих Скорпионовых островов. Даже Далька из "Беса" - вечно пьяная, грязная и рыдающая вызывала в свое время более горячие чувства.
  Харфек же откровенно наслаждался. Ему явно нравился и был понятен язык буйной пляски; воин улыбался все шире и шире.
  Девушка быстро кружилась на месте, то и дело подпрыгивая в воздух, изгибаясь дугой и доставая ладонями пятки за спиной. Затем вдруг издала пронзительный вопль и прыгнула - как когда-то Ирис - без предупреждения с места на первый к помосту стол. Двое мужиков отпрянули было, но островитянка изогнулась мостиком, уперлась ступнями и ладонями в стол - и мужики прилипли к полу.
  А плясунья сделала раньше Далеком не виденное - с мостика перевернулась ногами кверху через голову и приземлилась на край стола. Стол пошатнулся, а девушка уже прыгнула на середину и закружилась в совершенно иной, горячей, страстной, обжигающей пляске. Она то свивалась змеей, то изгибалась рассерженной кошкой, то прыгала горной козой - и ни одна кружка не разбилась и даже не упала.
  Далек привстал с места и вздохнул. Ничего подобного он никогда раньше не видел- черная девчонка вмиг из чуждой превратилась в простую и понятную. Хафрек же поднялся во весь рост и хлопал в такт музыке. Теперь каждой движение островитянки сопровождалось смехом и выкриками.
   - Пляши, девка!
   - Давай, черномазая! Давай еще!
   - Пляши, стерва! Шибче пляши!
   - Давай, девочка, пляши!
   - Хватит! - пронзительно крикнула островитянка и приземлилась из очередного прыжка точно в центр стола. Тело ее блестело от пота, грудь высоко поднималась, а волосы рассыпались по плечам. Абсолютно трезвого Далека окатило жаркой волной, а другим, не столь выдержанным, надо полагать, давно было не холодно.
   - Пляши еще!
   - Нет.
   - Пляши! Пляши, стерва!
   - Нет! - глаза девушки вспыхнули и лицо хищно исказилось.
   - Пляши!
   - Заткнись! Сам пляши, а она пусть даст.
   - Пинка под зад, - ответил Харфек. - Это тебе не бордель.
   - Это не бордель. Она - не шлюха, а - монах, а ты, как видно, баба.
   - Пасть закрой. Иди, девочка, сюда, не обижу.
  Островитянка блеснула зубами и сделала неприличный жест.
   - Иди ты. Я никого не боюсь! Отойдите, ублюдки!
  Двое из столпившихся вокруг стола мужиков не сговариваясь дернули плясунью за обе ноги на себя. Та упала на спину и съехала прямиком в руки одному из желающих продолжения веселья.
  Харфек недолго думая смел кулаком с дороги зазевавшегося посетителя и со всего маху ударил в висок ближайшего из зарвавшихся. Тот отлетел в сторону - и очень вовремя. Девушка - плясунья не собиралась ни кричать, ни пугаться - в руке ее сверкнул схваченный во время падения со стола нож. Без предупреждения, из-за спины она нанесла удар в лицо второго покусившегося на нее и не убила чудом. Тот резко отшатнулся, запутался в ногах, упал и сейчас же сталь рванулась следом, сжимаемая твердой темной рукой.
  Харфек успел раньше, перехватил руку девчонки. Нож упал на пол, островитянка попыталась вырваться, поняла, что силы не равны и вцепилась зубами в защищающую ее руку. Воин, не размахиваясь, отвесил плясунье пощечину - та отлетела, из глаз ее брызнули слезы. Поднял ее Харфек сам - рывком, прижал к себе.
  Девчонка рванулась, воин вмиг скрутил ей обе руки, взял за подбородок, но сказал очень мирно:
   - Не надо убивать, девочка. Не надо, ты молода - рано тебе убивать.
   - Я уже убивала!
   - Врешь, я бы видел. Убить легко, поверь мне, а еще легче убивать вновь и вновь. Остановить себя труднее, а назад вернуть совсем ничего нельзя. Так что не торопись проливать кровь.
  Харфек говорил спокойно, будто не было вокруг пьяных рож, будто они с черной островитянкой остались одни. Девушка молчала, не вырывалась и хищное выражение потихоньку сползало с ее лица.
   - Трахни ее уже, так и будешь стоять?
  Девчонка дернулась.
   - Тише, дурочка.
  Харфек медленно обернулся к сказавшему. Тот еще не понял.
   - Ну, сам не хочешь, так хоть подержи. Она тебя слушается.
  Договорить пьянчужка не успел, кулак Харфека беззвучно влепился прямиком в зубы. Хрустнуло, брызнула кровь и дико замычал схватившийся за лицо мужик. Кто-то дернулся за ножом.
   - Только попробуй!
  Далек, сам не понял как, оттолкнул догадливого и положил руку на рукоять глориндольского клинка. Доставать оружие не понадобилось - пьяненькие посетители попятились.
   - Вот и убивать никого не надо. Видишь, глупая...
  Харфек уже обнимал островитянку за плечи.
   - А ну отойди от нее!
  Неведомо откуда явился угловатый желтый господин в шапочке с кисточкой и омерзительной усмешкой.
   - А ты, сучка черная, вылететь захотела? Устрою - бардак тут недалеко, проваливай!
   - Замолчи, Падальщик! И раскрой глаза: этот воин защитил меня. А ты, крысиный потрох, где был?!
   - Защитил от кого? - названный Падальщиком подошел ближе, Далек поморщился: зубы у содержателя кабака были через один гнилые и черные, а бегающие глазки выдавали столь же гнилую душу. - Так от кого? От моих посетителей? Да никто из них не захочет тебя и под страхом смерти, так что не плети. И хватит вешаться на этого ублюдка!
   - Заткнись, - поморщился Харфек. - От тебя и так несет, а уж когда рот открываешь - не продохнуть. Не весь еще сгнил?
   - Я ведь тебя предупреждал, - осклабился Падальщик. От его ощеренного рта и впрямь ощутимо попахивало выгребной ямой. - Стража!
  Посетители брызнули в стороны. В дверь вломились человек десять, вооруженных странными кривыми небольшими клинками. Заранее они поджидали, что ли?
  Островитянка издала какое-то кошачье шипение и с воплем кинулась на Падальщика. Тот встретил ее ударом в лицо, девушка увернулась и вцепилась не в лицо, как обычная женщина, а в горло. Падальщик захрипел, попытался оторвать взбешенную дикарку - тщетно, и только свалился сам. И стражники с обнаженными клинками, и безоружный Харфек, и Далек с кинжалом кинулись к катающемуся по полу клубку из двух тел.
  - Не трогайте ее! - Далек заступил дорогу стражнику и едва ушел от удара.
  Видимо, в этом городе стража сначала рубила, а только потом разбирала. Харфек оттолкнул Далека, сгреб стражника в охапку и вмиг обезоружил. От закрученной отнятым клинком мельницы и обезоруженный, и вооруженные отступили и нападать не спешили.
  Далек принялся оттаскивать брыкающуюся островитянку от полузадушенного Падальщика. Не хватало им убийства - тогда темницы не миновать. Юноша кое-как совладал с очень сильной, состоящей, кажется, из одних только мускулов и жил, девушкой, оттащил ее за локти. Падальщик же, еще не отдышавшийся, приподнялся и залепил беспомощной девушке такую пощечину, что у той зубы клацнули на весь зал.
  Далек озверел, оттолкнул плясунью и что было сил пнул подонка под ребра. Тот свился в клубок, а юношу осенило. Он выхватил кинжал и приставил к горлу хозяина кабака.
   - Отзывай стражу, - прохрипел юноша в самое ухо выродку.
  Тот просипел что-то очень похожее на проклятие.
   - Отзывай, сволочь, глотку перережу! Одной тварью меньше станет.
   - Отойдите, - нехотя хрипло сказал Падальщик.
   - Громче.
  Далек коснулся отточенным крем кинжала желтой нечистой кожи.
   - Назад! - завопил тот, будто его уже свежевали. - Назад, этот придурок меня прирежет!
   - Ничего, - ухмыльнулся один стражник. - Ничего, если один разбойник зарежет другого. Нам меньше работы.
  Далек опешил. По сути дела, ему нужно было уже резать подонку горло, но убивать вот так, как мясник свинью, юноша не умел и не хотел учиться.
  Падальщик мгновенно уловил перемену намерений противника. Обеими руками он вцепился в запястье Далека и начал выкручивать. Юноша едва не выронил кинжал и наградил кабатчика пинком в поясницу. Хватка ослабла. Падальщик извернулся, схватил Далека за ноги - тот упал, но кинжала не выпустил. Падальщик грязно ругнулся и вцепился в кисть, как собака в кость. Далек свободной рукой схватил его за горло, но безрезультатно. Пальцы, сжимающие рукоять кинжала, начали неметь и разжиматься, и вдруг на макушку Падальщика обрушился тяжеленный поднос. Далек вскочил и встретился взглядом с островитянкой, у которой и от полос, кое-как скрывающих срам мало что осталось.
   - Спасибо.
  Черная плясунья мотнула головой.
   - Господа, - сказал начальник стражи, которая безучастно стояла вокруг, - вы закончили? Теперь я рекомендовал бы вам сдаться. Так будет лучше всего.
   - Для тебя, - ответил Харфек. - А нам и на свободе неплохо.
   - Без глупостей.
   - Вот именно. Сам рассуди, ведь не слепой. Девушку я не трогал, совсем наоборот; из вас никого не задел, даже мебели не поломал. Мало того, мы вам насилие предотвратили и вот эту тварь оглушили. С него и спрашивайте. Я вообще думаю, зря он вас побеспокоил - драки никакой не было, а оступился он, на пиве поскользнулся, упал и башкой ударился. С кем не бывает.
   - Красиво говоришь, - усмехнулся стражник. - Только зря. Нападение на представителей закона было, драку я сам видел, угрозы убийства были. Пройдемте, господа.
   - Твою через тын и корыто! Ну сколько ты хочешь? Говори, не убивать же тебя.
   - Убивать бесполезно, все равно далеко не уйдете. Оружие на пол!
   - Черта с два! - Харфек закрутил мельницу и сделал шаг вперед.
   - Ни с места!
  Стражники замерли. В распахнутой настежь двери нарисовался темный силуэт. Далек и Харфек переглянулись. Ирис медленно пересек зал и подошел почти вплотную к начальнику стражи. Тот, сообразив, чем дело закончится, опустил клинок.
   - Вы здесь главный?
   - Я, - разочарованно ответил начальник.
   - И вы уже все поняли, верно?
   - Где же вы, господин эльф, простите, не знаю имени, раньше были?
   - Имя мое все равно вам ничего не скажет. И не мне перед вами отчитываться.
   - Простите, драка была... мы вынуждены были вмешаться.
  Харфек усмехнулся в усы, но ничего не сказал.
   - То, что была драка, я и сам вижу, но отчего же всегда встаете не на ту сторону, что нужно?
   - Как я мог знать, что эти двое с вами? А вы сами чего молчали?
   - Я тебе предлагал разойтись мирно, ты предпочел не услышать.
   - Идите, - постановил Ирис. - И это, - он указал на неподвижное тело Падальщика, - заберите.
   - Да уж, обязательно, - ухмыльнулся начальник стражи. - Этого мы не забудем. Извините, господин эльф - служба.
   - Прощаю. Идите.
   - Стойте!
  Далек вздрогнул от резкого голоса островитянки. До того она наблюдала за Ирисом с выражением тошноты на лице, но молчать ей, кажется, надоело.
   - Стойте!
  Начальник стражи чуть замедлил шаг и лениво обернулся через плечо.
   - Не отпускайте их! Слышишь! Не отпускай! Этот, - черная плясунья ткнула в Харфека, - меня обесчестить хотел!
  Харфек стал чернее тучи, а стражник только усмехнулся.
   - Не он первый, не он последний. Работа у тебя такая.
   - Арестуй их!
   - Я тебя сейчас арестую. За оскорбление лица, находящегося при исполнении. И суну в камеру в насильникам суток на пяток - там живо поумнеешь.
   - Не грози мне!
   - Или тебе еще и покушение на твоего хозяина приписать? Что-то ты пять минут назад на стороне насильника была. Впрочем, на твоем месте и с твоей рожей... я бы ему еще и приплатил.
  Островитянка дернулась с места, но Харфек успел схватить плясунью за руку выше локтя.
  Стражники выволокли безжизненного Падальщика, начальник вышел последним, поклонившись Ирису на прощание.
  Харфек резко развернул девушку к себе лицом. Та с какой-то бешеной яростью начала вырываться. Харфек молча еще крепче сжал ей руки.
   - Пусти, сволочь!
  Островитянка попыталась ударить воина коленом в пах, тот был не лыком шит, сделал шаг назад и в сторону. Плясунья оказалась в очень неудобном положении с вывихнутыми локтями и зашипела от боли.
   - Ты же ей руку вывихнешь, - брезгливо заметил Ирис.
  Харфек, судя по его лицу, того и хотел. Таким злым друга Далек еще не видел. Дикарка с островов резко обернулась, насколько могла и плюнула в лицо Харфеку. И попала. Воин несильно размахнулся и отвесил девушке пощечину. Плясунья отлетела назад и со всего маху упала навзничь на пол - и так замерла.
   - Ты спятил! - воскликнул Ирис и подошел к обеспамятевшей девчонке. - Так и убить недолго!
  Харфек что-то просопел в ответ.
   - Не понимаю тебя, - Ирис приподнял плясунью. - Ведь все-таки женщина, пусть продажная, но все же существо женского пола.
  Харфек и теперь промолчал и не двинулся с места. Далек помог усадить островитянку за стол у окна, оперев спиной на стену.
   - Что ты стоишь как верстовой столб, - окликнул эльф друга. - Вина найди. Надо ее как-то в чувство привести.
  Ирис легонько похлопал девушку по щекам. Голова ее моталась из стороны в сторону.
   - Руки ей свяжи.
  Эльф поднял зеленые глаза на Харфека и презрительно усмехнулся.
   - Сию секунду. А, может быть, стоит ее к столешнице пригвоздить - чего мелочиться?
   - Гвоздей нет.
   - Веревки у меня тоже нет. И никуда она не сбежит. Не желаешь присутствовать - выйди.
  Харфек наконец подошел к столу и опустился на лавку напротив Ириса и девушки. Он был уже не зол, но как будто разом сильно постарел. Ирис долго смотрел на друга, но ничего так и не сказал.
  Далек тем временем отыскал среди кувшинов наполовину полный и сел рядом с островитянкой.
   - Слушайте, вы бы поменялись местами, - посоветовал он друзьям. - А то она очнется и зубами тебя, Ирис, загрызет.
   - А разве загрызть можно чем-то помимо зубов?
   - Я серьезно, не удержишь ты ее. Она ведь из-за тебя, то есть из-за того, что ты эльф, взбесилась.
   - И в самом деле, - сообразил наконец Харфек, - уйди-ка оттуда.
   - Чтобы ты своей пассии шею свернул без проблем?
   - Все-все, я уже соображаю, - Харфек столкнул друга с лавки и уселся на его место, крепко взял островитянку за локоть. - Спасибо, Ирис, - добавил он миг спустя.
  Эльф хмыкнул и сел напротив. Далек запрокинул девушке голову и сунул ей в зубы край кувшина.
  Островитянка пришла в себя мгновенно, захлебнулась вином, закашлялась. Ирис покачал головой. Далек крепко ухватил плясунью выше локтя, отставил кувшин. Девушка помотала головой и встретилась глазами со Старшим. В лице ее вспыхнула жадная ненависть.
   - Ну, здравствуй. Будем знакомы, - чуть улыбнулся эльф. - Я - Ирис.
  Девушка молчала.
   - Мы хотели с тобой поговорить.
   - Ты уже говоришь.
   - Как тебя зовут?
   - Какое твое дело! Да ты и так знаешь.
   - Кшана - это сокращение, я хотел бы знать настоящее имя.
   - Обойдешься. Тебе его и не выговорить.
   - Это не допрос. Я... мы в самом деле хотим лишь поговорить.
   - Не о чем говорить, - как яд выплюнула островитянка. - Я не так глупа.
   - Не так... Ты глупа еще больше! Если бы я хотел тебя арестовать, допросить, не знаю, что еще... стал бы я вмешивать друзей! Стал бы я сам вмешиваться! Вызвал бы стражу - и дело было бы сделано. Минут за пять. А я сижу здесь и выслушиваю оскорбления.
  Девушка расхохоталась.
  - Вы, эльфы, порождения Муджаха, у вас для каждого часа свои слова. Вы любите быть красивыми и справедливыми, а сами ненасытнее ночного зверя и лживее лесных духов. Ты хочешь, чтобы я сама пошла за тобой, чтобы я тебе поверила - этого не будет! Твоим слугам придется меня связать, иначе я все равно вырвусь и перегрызу тебе глотку!
  Далек вцепился в девушку, а Харфек сказал:
   - Слова выбирай. Еще раз назовешь слугой - без зубов останешься.
   - А кто ты еще?! -в голосе островитянки Далек с изумлением услышал отчаяние и обманутую надежду. - Кто?! Я была глупа, я ведь видела тебя вчера с этим эльфом, и думала, вы случайно оказались вместе. А он...
   - Он - мой друг. И я ему друг.
   - Эльфы не бывают друзьями!
   - Для тебя. А для нас, правда всего один, но есть. И мне может надоесть слушать оскорбления в его адрес.
   - Не напугаешь! Ты такая же лживая змея, как и он.
   - А, ну, спасибо. Ты, зато у нас сплошная невинность. Правдивая до неприличия. То тебя спаси, то я же и сволочь; то помогаешь, то сдаешь -это как же назвать?
   - Я думала, ты - человек!
   - Мать твою, а я горный кобольд?!
   - Кто водится с эльфами, тот - не человек.
   - Замечательно, - покачал головой Ирис. - Превосходно, но я тебя понимаю.
   - Ты не можешь меня понимать!
   - Могу! Дай-ка руку.
  Девушка отдернулась. Харфек был, разумеется, сильнее. Ирис коснулся темной кожи выше запястья на внутренней стороне руки; Далек только теперь рассмотрел, что по предплечью идут три браслета - татуировки, нанесенные красной краской. Нижний был чуть шире и темнее других.
   - Я был на Скорпионовых островах, - тихо сказал Ирис. - И друг мой был, - он глянул на ошарашенного Харфека. - Только он, видимо, куда-то не туда все это время смотрел. И мы знаем, сколько браслетов положено женщине и как они выглядят.
   - Эх, прости, девочка. Не разглядел.
   - Еще бы, - съязвил Ирис. - В определенном состоянии люди, и не только они, бывают и слепы, и глухи. Но все это мелочи. Мы были и на Энортиоле, и прекрасно понимаем, откуда у тебя взялся вот этот, - Ирис провел по нижней татуировке. - Я не понимаю одного - как тебе удалось бежать?
  У девушки - островитянки расширились глаза. Несколько мгновений, Далек видел, она была готова поверить Ирису, но затем словно опомнилась.
   - Зачем тебе это знать? Чтобы другие не сбегали?
   - Кем был тот эльф? - тихо спросил Ирис. - Наводчиком, посредником, прикрытием? Кем?
   - Их было много!
   - Нет, он был один. Твоя ненависть - это ненависть к конкретному лицу, к его конкретным поступкам. Среди моего народа встречаются, конечно, и подлецы, и предатели, но не стоит по одному судить обо всех. Большинство не такие.
   - Ты красиво говоришь, но я тебе не верю.
   - Имя его знаешь?
   - Имя!
   - Кличку, прозвище... Ведь хоть как-то его называли.
  Глаза островитянки загорелись ярче, чем бывало у самого Ириса в гневе.
   - Хочешь вернуть меня, мразь! Вернуть - ему!
  Ирис подался назад, глядя на девушку едва ли не с ужасом.
   - Так что... Он сам и торговал?!
  У девушки вырвался хриплый смешок.
   - Хорошо прикидываешься. Лучше, чем лихан - сухой веткой. Ты даже стал бледным.
   - Ну, положим, побледнел он до того... - Харфек привстал. - Как ты?..
   - Впору хоронить, - фыркнул эльф и обратился к плясунье как ни в чем ни бывало. - Ты забываешь, я был на Скорпионовых, видел лиханов - мне до них далеко.
   - А кто это? - не утерпел Далек. В его книгах не было ни слова о существах с таким названием.
   - Твари такие, вроде сухой ветки на ножках. Пока бегут, видно, что живое, а замрут - ты в руку возьмешь, но не отличишь.
   - Где вы были, на каком острове? - вдруг заинтересовалась девушка.
   - Хочешь проверить, - пожал плечами Ирис. - Изволь. Мы были на Мхитрабе, Акуштре, Бхине, Тьяшете - из крупных и на полутора десятках мелких. Перечислять?
   - Нет.
   - Я тоже думаю, что не стоит. Назови я все ферны и перечисли всех глав всех кланов - это не слишком поможет тебе поверить в мои слова. Скорее, наоборот - повредит. Верно?
   - Да. Не зря же ты ездил.
   - Я ездил не один, а с другом, но тебе, наверное, все равно. Ездили мы по делам государства, которому служили. Кассира.
   - Эльф служит Кассиру?!
   - Служил - еще совсем недавно и не жалею о том. Если слышала наши имена, то, может быть, поверишь... У вас нас называли Архика и Иссар-та, но ведь и это можно узнать...
   - Можно, - согласилась островитянка, но, судя по голосу, всерьез засомневалась в своей правоте. - А скажи, кто вас так назвал и за что.
   - У друга моего - переделка имени. А меня назвал охотник с Акуштры, назвал после того, как увидел, что я легко могу сделать то, что, как он считал, доступно ему одному. Правда, потом этот господин много чего добавил от себя, его милостью я только что по воде не ходил. Не без его помощи, разумеется.
  Девушка открыла рот, Далек воспользовался ее немотой и спросил:
   - Что значит - Иссар-та?
   - Белка, - усмехнулся Ирис. - Точнее, животное, на белку похожее.
   - Он на дерево тогда взобрался быстрее этого хвастуна - охотничка. Тот чуть иголками своими не подавился.
  Островитянка смотрела на друзей широко раскрытыми глазами и молчала.
   - Но ведь и это можно узнать, - улыбнулся Ирис. - Стоит только съездить на Акуштру.
   - Найти Сетаху, заплатить ему... Он и матери так не поможет... вернуться... Сколько же золота? Я столько не стою, да и это отродье змеи все равно не даст больше половины.
   - Так есть у этого отродья хотя бы кличка?
   - Все называли его Бешеный.
  Далек открыл рот, Харфек дернул усом, у Ириса вытянулось лицо.
   - Не тот? - немедленно спросила островитянка.
   - Совпадение, - пожал плечами эльф. - Как же ты сбежала, да еще немалое время спустя?
   - И почему домой не вернулась? - добавил Харфек.
   - Я скажу, - ответила девушка, - но только вы сначала скажете, кто вы и зачем вам это надо. Откуда вы все знаете, вы же не от Эрдин-тьяны.
   - Нет, не от него. Но работорговля, поверь, осточертела не одному только Эрдину, и не он один с этой мерзостью борется. Хотя, боремся - не про нас, мы, не скрою, связались с этими делами случайно и недавно. Насчет имен, мое и Харфека ты знаешь, это - Далек.
   - Ты с того острова, где от холода даже земля побелела?
   - Ну... да. Хотя белеет она только зимой, да и то не всякой.
  Далек отметил про себя, что забыл и думать держать девушку как следует, однако взять крепче было совестно.
   - Зачем вы здесь? Что у вас за дело?
   - Мы направляемся на Энортиол. Коротко говоря, нас нужно разгадать одну мерзкую загадку, и ключ от нее на Энортиоле.
   - Зачем же вам знать обо мне?
   - Затем, что в случившемся с тобой замешаны мои сородичи, а наша загадка... как бы не о них же.
   - Ты идешь против своих? Эльф против эльфов?!
   - Не против эльфов, - покачал головой Ирис, - против подонков. Выродки не имеют ни расы, ни народа. А эльфы - работорговцы или рабовладельцы, согласись страшнее и омерзительнее людей того же ремесла. Хотя бы потому что имеют возможность заниматься своим делом вечно.
  Девушка молчала, взмахивала ресницами, глядя то на Ириса, то на столешницу. Наконец заговорила.
   - Его называли Бешеный, от сам себя так звал. Он был... перекупщиком. Покупал, пользовался и продавал, и с прибылью.
  Харфек шумно выдохнул. Лицо Ириса не изменилось.
   - Я не знаю, почему его не трогал Эрдин-тьяна... Он должен был знать... Но и Бешеный был умен, не сидел на месте, скрывался. Иногда он пропадал на месяц или больше.
   - Где это было?
   - Не знаю, - покачала головой островитянка. - Никто при нас места не называл. И мы все время переезжали. Но это было на Энортиоле, в острова мы не уезжали.
   - Много вас было?
   - Когда как. От первого раза остались я и еще две девушки. Альяда с Энортиола и Марита - очень красивая, - Кшана посмотрела на Далека, - вот как ты, с белыми волосами и белой-белой кожей. Очень красивая. А сначала нас было восемь... Он то продавал, то покупал... Больше всего нас стало примерно через полгода - четырнадцать, но ненадолго. Неделю, две...
   - Он боялся, что попадется с крупными... партиями, - продолжил Ирис.
   - Да. Он все делал в тайне, охрану менял...
   - А кто был у него? Одни девушки?
   - Нет, все были: девушки, женщины, мужчины -и старые, и молодые. Не было старух - на что ему.
   - Детей не было? - спросил Ирис так, что Далек не узнал голоса друга.
   - О-о-о, нет, не было. Ты не бойся, - плясунья наклонилась к эльфу. - Бешеный не из таких... Да и Эрдин-тьяна тогда сразу бы его убил. И ждать бы не стал.
   - А вот это правда, - с мрачным удовольствие заметил Харфек. - Убил бы. Лично.
   - Не в Эрдине дело, - покачал головой Ирис. - С детьми больше хлопот, только и всего.
   - Ирис, ты...
   - Все хорошо со мной! - оборвал Далека эльф, дрожащими руками поднимая кувшин. - За исключением тошноты от этой мерзости.
   - Дай-ка и мне. И впрямь, тошно так слушать.
  Харфек отобрал кувшин у друга и начал гулко глотать.
   - Как долго ты была у Бешеного? - спросил Ирис у Кшаны.
  Далек незаметно для себя начал называть островитянку по имени.
   - Не знаю точно. Должно быть, год с чем-то. Он купил меня весной, еще море было бурным, а когда мы плыли, уже снова была весна. А как ты понял, что прошло много времени?
   - Ты очень хорошо говоришь на всеобщем.
  Девушка передернула плечами.
   - Мы мало разговаривали. Но понимать я научилась там, и говорить тоже...
   - Куда вы плыли?
   - Не знаю, куда-то в другой город на Энортиоле. Мы плыли вдоль берега неделю или что-то около... Он сказал, что продаст там меня и Альяду, мы ему надоели.
  Далек стиснул зубы. Ему захотелось немедленно и с особой жестокостью убить Бешеного, чтобы другим неповадно было так обращаться с девушками.
   - Как же ты бежала?
   - Марите стало плохо, она заболела от моря - и он разрешил ей гулять наверху. Я притворилась, что и я заболела, на третий день он поверил и тоже разрешил. Корабль шел в порт, показался берег, и я знала, что доплыву, если только акул не будет. Но лучше уж акулы...
   - Одновременно разрешил гулять, что ли? - удивился Харфек.
   - Нет. Он сам смотрел за мной, но я знала, когда он меня не видит.
   - То есть?
  Друзья напряглись, слишком велико получалось сходство, чтобы быть совпадением.
   - Я давно заметила... это странно... но одним глазом он не видел.
   - Повтори!
   - Вы его знаете?
  - Хотел бы узнать получше, - хмыкнул Харфек, - чтобы кишки выпустить.
   - Может быть, все же не тот. Опиши его подробно.
  Кшана пожала плечами.
   - Как, я не умею. Как сказать, какой он - обыкновенный. Волосы длинные, черные, да ведь их и обрезать можно. А глаза вот странные. Вроде одинаковые, болотные, как трясина в лесу, но одним он не видел - я знаю. Он был мертвый, неживой. Ничего им нельзя было увидеть, а то бы я не убежала.
   - Какой глаз?
   - Левый.
  Повисло молчание. Ирис неподвижно смотрел на Кшану и впервые за все время, что прошло со знакомства в Телегуинской тюрьме, Далек увидел тень неподдельного страха в глазах друга. Самому же юноше стало холодно и мерзко внутри от внезапного прозрения - от чего избавил Ириса динтаэн Эйрентила. Кем оказался одноглазый спаситель и его подельники - колдуны. Опасения Ниах-Ахала сбывались, а ведь они еще не прибыли на место. На Энортиоле же, совершенно ясно, отлученный не только изгой, которого можно не опасаться, но для кого-то он - дичь. Ценная, редкая, дорогая дичь.
   - Бешеный на Альданиоре. Совсем рядом.
  Ухмылка Кшаны стала ничуть не любезнее оскаленной пасти шерна.
   - Где?!
   - Погоди, - опередил Ириса Харфек. - Погоди. Ты и так лишнего сказал.
   - Ты думаешь, я!..
   - Я не думаю, я видел, как быстро ты меняешь сторону.
  Девушка осеклась под взглядом Харфека и промолчала, хотя и была вне себя от жажды мести.
   - Но даже если все сказанное тобой - правда и ты явишься убивать Бешеного - ты все выболтаешь. И сама пропадешь, и нас погубишь.
   - Ты - воин, тебя нелегко осилить. Я видела тебя... Бешеный так не умеет, не умеют и его подручные.
   - Я не о себе и не о нем, мне плевать, что он может, а что нет. А вот насчет подручных -ошибаешься. Колдовать из нас никто не научен, а на его стороне маги. И у нас нет времени за ним гоняться или прятаться от него - нет времени!
   - Но ведь с вами эльф... - как-то неуверенно начала Кшана.
   - Это и плохо, - слабо улыбнулся Ирис. - Не будь меня, прошел бы Бешеный мимо. А я слишком дорого буду стоить... в определенном месте, чтобы проходить. Ради такой наживы можно и рискнуть.
   - Значит, не померещилось мне, - девушка ответила эльфу долгим взглядом. - Он и своих продает.
   - Ты видела?! - воскликнули все трое разом.
   - Сама - нет, говорили... и еще...
   - Говори по порядку!
   - Говорила одна девушка, которая была с нами. Умная! А красивая... почти как Марита. Она нарочно делала вид, будто Бешеный ей нравится. Не знаю, он верил или нет, а всякое давал... она потом делилась с нами... Один раз она ушла с ним, а вернулась белая-белая, белей Мариты и молчит. Ничего не говорит. Потом, тихо на ухо мне сказала, чтобы мы убегали, как только сможем. Что он даже со своими не считается, а уж мы для него... вообще пыль. Я тогда плохо понимала, думала она не всерьез, что это такое... как это... просто так все говорят.
   - Идиома, - подсказал Ирис. - Устоявшееся выражение.
   - Да. Ну, вроде, что он совсем сволочь... А утром Дита ушла и больше не вернулась. Он убил ее, - глухо закончила Кшана.
   - Наверняка, - кивнул Ирис. - Что-то она увидела. Или кого-то.
   - И еще было одно, я не говорила никому, никто бы не понял... Я сама догадалась.
   - Ну?
   - Один раз он подарил нам постель... ну, настоящую постель из соломы и сена. Он делал так иногда, хотел, чтобы мы поругались из-за нее... а зачем нам... мы загадали и мне выпало спать первой. А она, постель, не чистая была, а чья-то, вот-вот освободилась. Я лежу и не могу понять - чья же она была. Если бы женщины, я сразу бы почуяла, да и не было женщин кроме нас. А запах будто мужчины, но и какой-то не такой. Ненормальный запах, противно даже. Я только утром догадалась - от этого сена пахло почти как от Бешеного. Но и не так. Похоже.
  Ирис кивнул, Харфек тоже. Далек покачал головой. Что же за догадки такие, по запаху использованного тюфяка.
   - Я девчонок спрашивала потом, будто ничего не знаю. Они говорят - противно спать, а почему, не понимают. Я тогда и догадалась, что Дита говорила серьезно. Был бы эльф свободный, ни за что не стал бы спать на сене, у Бешеного, Дита говорила, была постель из пуха и перьев.
   - Да разве можно унюхать! - не выдержал Далек.
   - Можно, - кивнул Ирис. - Только смотря кому. Ни тебе, ни мне, ни Харфеку нельзя, а вот Кшане - вполне возможно. Я бы сказал - очень возможно.
  Кшана улыбнулась Далеку.
   - Отчего так?
   - Вы в домах живете, - ответила девушка, - в городах из камня, железа и мертвого дерева. И ваши предки так жили... вы все забыли, вы разучились видеть, слышать, чуять...
   - Да уж, - вставил Харфек, - зато вы мастера. Тот хвастун, который Ириса белкой обозвал, зверя за версту чуял. По запаху следа мог определить, что угодно: и возраста какого, и пола, не больно ли... чуть ли не цвет шерсти. А уж человека от эльфа по запаху отличить для него было раз плюнуть.
   - Что же получается...
   - А то и получается. Будь время, вернулся бы, выпотрошил этого ублюдка и собственные кишки сожрать заставил.
  Кшана хихикнула и стала серьезной.
   - Почему только Эрдин-тьяна не помешал такому? Или... он...
   - Нет, Эрдина подкупить невозможно, - покачал головой Ирис, - он не из тех. Однако то, что он вас не освободил, тебя не смущает.
   - Он не всех освобождает, это все знают. Но все знают, что за своих эльфы мстят страшно, что нельзя эльфов продавать, себе дороже выйдет...
   - Это обыкновенных, нормальных эльфов нельзя. А есть эльфы особенные, для кого закон не писан. Их продавать, с оглядкой, но можно. Бешеный сам, кстати, из таких.
   - И ты? Ты тоже особый?
   - Да. Тоже.
   - Я не скажу про вас ему - не скажу, даже если он сюда явится. Пусть подавится.
   - Почему ты домой не вернулась? - повторил свой давешний вопрос Харфек.
  Кшана вскинула на воина глаза и промолчала, словно подбирая слова. А Ирис вдруг пошатнулся. Далек вскочил.
   - Не надо, - замахал рукой эльф. - Не надо. Все хорошо.
   - Да куда уж лучше, - ответил юноша, глядя на огромные зрачки друга. Глаза вместо зеленых казались черными.
  Кшана слегка принюхалась.
   - Ты болен. Ты сильно болен.
   - Отстаньте, ради всего святого! - Ирис поднялся, но опираясь на столешницу. - Просто выйдем отсюда, погуляем на свежем воздухе.
   - Пойдем, пока тебя нести не пришлось.
   - Только вряд ли свежий воздух пахнет лучше, - заметил Далек, выходя вслед за Ирисом.
   - Когда вы плывете? - тихонько спросила Кшана Харфека.
   - Завтра. То есть, наверное, уже сегодня. Время точно не знаем.
   - Вашему другу надо отдохнуть. Он сильный мужчина, но он болен.
   - Мы заметили, - ответил Харфек.
   - Не сердись! - Кшана схватила Харфека за руку. - Я не гоню тебя и ничего не скрываю. Я сбежала с Акуштры - как же мне было возвращаться.
   - От кого?
   - От себя.
  Харфек и Кшана стояли друг напротив друга, вдруг девушка обернулась, словно что-то ища вокруг себя. Взгляд ее остановился на Далеке.
   - Дай мне свой клинок. Не в обиду, для дела.
   - Это еще зачем? - нахмурился Харфек.
  Далек протянул глориндольский кинжал девушке, темные пальцы сомкнулись вокруг серебряной рукояти.
   - Я тебя оскорбила, - торжественно сказала островитянка, глядя на Харфека. - Я была глупа. Ты настоящий мужчина, ты достоин сетрашты. Ты сам знаешь, сколько взять за свою честь.
  Сверкающее лезвие впилось во внутреннюю поверхность предплечья и поползло к запястью. Далек дернулся, но его удержал Ирис.
  "Не мешай", - шепнуло в голове.
  Харфек ждал секунды три, показавшиеся Далеку часами. Затем спокойно и уверенно остановил руку девушки.
   - Довольно. Ты испугалась и сглупила, и ответила за свой страх. Не передо мной - перед собой. А меня ты не оскорбила, я тоже оказался глупцом.
  Харфек медленно вынул из пальцев Кшаны клинок и так же не спеша облизал лезвие. Девушка замерла, будто ее поцеловали. Воин, улыбаясь, закатал рукав и провел острием по своей руке - Кшану затрясло. Она едва дождалась, пока выступит кровь и выхватила кинжал. Одним языком, как восхитительное лакомство, девушка сняла темную каплю с блестящей стали и лицо ее осветилось неземным блаженством. Далек открыв рот смотрел на странный ритуал, а Харфек и Кшана вновь не видели никого вокруг.
  "Пойдем, - шепнуло в голове и Ирис подтолкнул юношу вперед. - Не будем мешать".
  Одолев квартал довольно быстрым шагом, друзья остановились. Ирис прислонился к стене. Далек и хотел спросить о значении обмена кровью, и понимал, что не нужно. Разве без вопросов не понятно?
   - Эх, - сказал Ирис, - и кто бы мог подумать... Мне и в страшном сне бы не приснилось. У Харфека будут наполовину черные дети... представить не могу.
  Далек хотел возразить, что, может быть, до детей не дойдет, но понял - Ирис прав. До детей не дойдет, если только Харфека убьют на Энортиоле. Да и то, не наверняка - ведь не сию минуту они отплывают.
   - Главное, чтобы они не были в полосочку, - отшутился юноша. - А так... нормальная, хорошая девушка. Бешеная немного, но Харфек говорил, ему такие и нравятся.
   - Насчет нравятся - истинная правда, - Ирис наконец отлепился от стены. - А девушка и впрямь неплоха, сообразительная.
  Далек усмехнулся. Ирис, не в силах похвалить внешность, похвалили хотя бы ум.
   - Ирис, как по-твоему, - спросил Далек уже на пороге постоялого двора, - этот одноглазый был в сговоре с волшебниками или и их обманул?
   - Второе. Стали бы они какие-то указы готовить, знай заранее, чем дело закончится. А вот тот, кто является непосредственным начальником этих троих - этот знать обязан. И обязан свою долю иметь.
   - От Эрдина одноглазый сюда сбежал, так? Потому и скрытничает...
   - Да, наверное, его Эрдин все же выследил, а он, однажды выследив, не забывает никогда - вот Бешеный и осторожничает. Я думаю, он теперь вообще лишь наводчик.
   - А кто главный? Может, нам и на Энортиол не ездить?
   - Как раз нужно поехать. Кто там главный, мы сможем узнать только там. Думаю, Эрдину будет интересно, хоть и малоприятно нас выслушать.
  Ирис заснул, едва добрался до кровати, а Далек посидел, глядя на свечу, достал травник и стал читать. Спать ему не хотелось.
  Харфек, конечно же, явился под утро, но все же раньше, чем юноша его ждал. Улыбаясь, воин вернул Далеку эльфийский кинжал.
   - Ну, что... - начал Далек.
   - Мы гуляли, - довольно ответил Харфек.
   - Все время?
   - Ну да, нам было о чем поговорить.
   - Она так и голая и гуляла? Босиком? Или ты ее на руках носил?
   - Она за такое руки оборвет. Как хотела, так и гуляла, это тебе не домашняя барышня, которой летом в перчатках холодно. Это вам с Ирисом такие нравятся.
   - Удобная жена, - рассмеялся юноша. - Холода не боится, одежды ей не надо, и охотиться, и на войну пойти сможет. А ты что станешь делать?
   - Ты не нарывайся, - притворно нахмурился Харфек. - С женскими обязанностями она тоже справится, будь уверен. Эх, что-то есть хочется, а хозяин дрыхнет. Ладно, пес с ним.
  Харфек упал на кровать и вытянул ноги.
   - Она сказала, почему убежала из дома? Или вы о другом говорили?
   - Мы обо всем говорили, - не ответил на шутку Харфек. - Не поверишь, почему.
   - Если не скажешь - точно не поверю.
   - Она от мужа сбежала, точнее - от самой себя.
   - То есть? Муж плохой попался?
   - Не то чтобы... а, может, хуже не бывает. Это как посмотреть. В общем, не мужик, а тряпка. Слизень. Вроде нашего знакомого охотничка - если чем и работает, только языком. Ничтожество. А она в него втрескалась по уши, и замуж выскочила. Потом разобрала, да поздно, обратно не разженишься.
   - И поэтому...
   - Даже не поэтому. А потому что любить не могла перестать. Бывает такое, сильные женщины к каким-то слизнякам тянутся. А эта - вот девка! - не захотела такой жизни. Знаешь, что она сказала - что в один прекрасный день почувствовала, как становится такой же тряпкой и квашней. А ноги все равно сами к нему идут. Вот тогда она и решила - с глаз долой, из сердца вон. И сюда перебралась. Точнее, хотела перебраться, да по дороге их корабль за абордаж взяли. Что потом - сам слышал.
  Далек покачал головой, Харфек помолчал, затем сказал:
   - Мы с ней уговорились - как кончится все, я к ней, а она ждать будет. Если, конечно, в море меня не утопят.
   - А если...
   - Если все же утопят, то станет на свете одним одноглазым ублюдком меньше. Она-то доберется до бешеного раньше Эрдина.
   - Слушай, почему она так Эрдина называет? Из уважения?
   - Ну да, "тьяна" - это вежливое величание, вроде "очень уважаемый господин". Вот и Эрдина с альнарами она не боится, понимает - работа у них такая.
   - Что же это за Эрдин такой, уже и посмотреть не терпится! Чем ближе к Энортиолу, тем больше про него разговоров, словно он там вместо Творца.
   - Ближе. До Творца пока докличешься, а Эрдин медлить не любит. Увидишь, не волнуйся. Ставлю тысячу против одного, тебе через пять минут после знакомства захочется его убить. Пройдет пять дней - задумаешься, а через пять месяцев - уважать начнешь.
   - Интересно, Ниах-Ахал ему про нас уже сказал? Предупредил?
   - Наверняка. Только Ниах-Ахал Эрдину, конечно, начальник, но не особенно указ.
   - Почему?
   - Эрдин себе на уме. Иной раз - чересчур. Но знаешь, какой бы он не был, честно скажу, с ним спокойнее. Он всех, хоть каким-то боком к работорговле причастных как облупленных знает и помочь сможет. Так что я лучше с Эрдином пару раз поругаюсь, чем мечом от заклинаний стану отмахиваться. И то, и другое без толку, но исход очень уж разный.
   - Харфек, довольно причитаний. Было, и прошло.
   - Ты разве не спишь! Подслушиваешь!
   - Ты так орешь, что разве глухой не услышит. Как твое романтическое свидание?
   - Ты же слышал, - усмехнулся Харфек.
   - То есть удалось, - сел на кровати Ирис. - Жду - не дождусь возможности полюбоваться на полосатых наследников.
   - Мы гуляли, - важно ответил Харфек.
   - Ах вот как! Да, дело серьезное. То есть у меня все-таки есть надежда увидеть тебя в уменьшенном виде и несколько иной цветовой гамме.
   - И не раз, если вернусь, конечно. А вот мне до остроухих эльфиков, видно, не дожить. Наверное, и Далеку не дожить. Жаль, хотелось бы взглянуть, проверить, - Харфек подмигнул другу, - правду ли говорят, что у эльфов уши поначалу вовсе даже не острые.
   - Откуда ты знаешь?
  Далек и Харфек расхохотались.
   - Это что, правда?
   - Истина. И после всего эти остроухие смеют называть нас Младшими! Кто же у кого в предках?
  - Во всяком случае, ни мы у вас, ни наоборот. Я слышал, люди обезьянам родственники.
   - Слышал он... А вот я сейчас собственными глазами вижу - твои уши похожи на обезьяньи куда больше моих. И в темноте вы видите. Так что, куда ни кинь, а не в твою пользу выходит.
   - Ах, понимаю, это мне за твою нестандартную избранницу.
   - Ты по имени ее можешь называть?
   - Могу. Да успокойся, я же не Кий, в самом деле, а ты на Маниту похож того меньше.
  Харфек усмехнулся.
   - Кто это - Кий и Манита?
   - Герои одного произведения, автор Китир Ридский. Поэма о двух влюбленных, "Сто рассветов".
   - В общем, Кий зарезал Маниту из ревности, а сам отправился на войну и сунулся под первый же меч. Веселая история.
   - Да уж, веселее некуда. А про уши, это что, Ирис, правда?
   - Дались вам наши уши!
   - А то как же! Где там у тебя книга, тащи, там обезьяна была нарисована. Сейчас сравним.
   - Да я же серьезно!
   - Ну да, да, не сразу, не с рождения ушная раковина принимает свою форму. Что же здесь удивительного? У человеческих младенцев в последствии и глаза, и волосы цвет меняют, и никого это не смущает. И, смею заверить - во избежание недоразумений - даже в младенчестве наши уши на человеческие не похожи ничуть. Тем более, на какие-то другие. Так что поищи, Хафрек, обезьянам других родственников.
  - И искать не надо. К ним и едем.
   - По-моему, ты льстишь энортиольцам. И несправедлив к обезьянам.
   - Да, там то ли крысы, то ли свиньи в родстве. Да пес с ними! Ты-то как, доплывешь?
   - Нет, по дороге за борт спрыгну. От твоей заботы подальше.
   - Больше ни слова доброго тебе не скажу. Собирайся, шут тебя забери, что расселся!
  Друзья рассмеялись, а через час все трое были в порту. На судно знакомого им торговца уже грузили тюки и короба. На причале высилась еще очень внушительная груда.
   - Бес им в ухо, тут до полудня, не меньше, - сказал Харфек.
  Ирис перехватил взгляд юноши.
   - Не вздумай помогать. Не оценят.
   - Да, герой, не дури. Это тебе не Форнтиол, это южане.
   - И что же?
   - А то, что тебя все же оценят, но совершенно определенным образом. От клейма слуги - в лучшем случае потом не избавишься. Ибо подобной работой занимаются или чернь или рабы. Не более того.
   - А если...
   - Никаких "если". Будь осторожен. Всякой вещи свое место, а всякому человеку свое дело. "Воину - битва, корона - царю, торговцу - монеты, горшки - гончару. Для женщины- дети, для хлеба - овин, монаху - молитва, рабу - господин".
   - Это что?
   - Стихи. Не мои, конечно. Диньяр Три Руки. Его повесили за излишне вольное творчество.
   - Хорошо, запомню, - кивнул Далек. - Пусть сами стараются, нам же легче.
  Друзья с Далеком согласны были навряд ли, но ничего не возразили. Сам же юноша решил, что сама судьба дает ему последнюю возможность сходить в храм.
  В холодном пустом брюхе храма не стало ни теплее, ни люднее, но что-то изменилось. Огоньки лампад по стенам словно ожили и замигали, а центральное пламя горело ровно и чисто. Далек улыбнулся. Он знал, что ему делать. Лампады мигали от недостатка масла, а сегодня - на третий раз - юноша догадался купить его целый кувшин. Обошлось дороговато, да что там - очень недешево, но торговаться и скупиться было бы странно.
  Битый час юноша ползал по стенам, снимая лампады и доливая их. Делать это следовало осторожно, здесь лампады имели чуть другую форму, чем привычные форнтиольские; они были ỳже и при малейшем неловком движении масло приливалось мимо или попадало на фитиль, который выбрасывал пламя.
  Наконец все было готово, юноша с улыбкой посмотрел по сторонам. Стало намного веселее и ярче, а главное, Далек ощутил, что вот теперь может отправляться в путь. Отправляться с легким сердцем, ничто не держало. Он уже собирался уходить, когда его окликнули.
   - Постой!
  Юноша невольно вздрогнул и обернулся навстречу маленькой фигурке, показавшейся из-за четырехугольной колонны. Сегодня Кшана была одета в длинный грубый мужской плащ и старую юбку, всю сплошь расшитую шнурками и бусинами. При свете дня ее кожа казалось почти черной, зато и зубы блестели ярче молнии в ночи.
   - Не уходи пока. Помоги, я не знаю, что с ними делать.
  И девушка протянула Далеку две лампады на цепочках. Из-за пазухи появился маленький кувшинчик, оказавшийся под крышку наполненным маслом, более всего похожим на свежую кровь. По храму распространился сладкий, ни с чем на свете не сравнимый аромат.
   - Ты его специально купила?!
   - Да, мне сказали, оно лучшее. Обманули?
   - Нет, правду сказали, оно - лучшее. Но... это же киррская киноварь... она же дорогая... как я не знаю...
   - Да, киноварь... Дорогая, но поможет, раз лучше нет. И пахнет так хорошо, сильно, такой запах понравится Богу.
   - Ты хочешь...
   - Я хочу зажечь огонь вашему Богу, - твердо сказала Кшана. - Хочу, чтобы дым добрался до неба, чтобы ваш Бог помог вам... помог ему...
  Далек кивнули поставил лампаду перед Кшаной.
   - Наливай, до резьбы.
  Девушка наполнила лампады и вопросительно глянула на помощника. Тот протянул ей тлеющую палочку, последнюю из пучка.
   - Зажигай и проси, чего хочешь.
   - Как хочу просить?
   - Да, Он должен понять.
  Кшана набрала воздуха, ткнула палочкой в фитиль и нараспев заговорила на непонятном языке, полном придыханий и пришептываний. Ноги Далека приросли к полу, а взгляд не отрывался от девушки с лампадой, хоть это и было невежливо.
   - Теперь повесь их, - прошептал Далек, когда Кшана замолчала. - куда сама хочешь.
  Девушка огляделась и повесила одну лампаду к северо-востоку, вторую к юго-западу. Вернулась и серьезно посмотрела на Далека.
   - Спасибо. А почему ты один?
   - А что здесь делать остальным. Я ведь не удачи зашел просить - память матери почтить. Она ровно год как умерла.
  Кшана покивала, не стала ни охать, ни причитать, ни жалеть.
   - Твоей матери там хорошо, - вдруг сказала она. - И она скоро вернется.
   - Ты думаешь? - спросил ошарашенный Далек, не понимающий, каким образом мертвые могут вернуться. Однако Кшана говорила убежденно.
   - Да. У нее хороший сын, будут внуки - станет лучше. Ты помнишь ее, но ты не показываешь скорби, не сердишь Бога, значит, она скоро придет сюда снова.
  Далек уставился на Кшану во все глаза, та кивнула, надвинула капюшон и растворилась за дверью. Когда юноша выбежал следом, улица была пустынна. Он постоял, раздумывая над странными словами и медленно направился в сторону порта.
  Неправильная была у него книга о странах и народах, для детей. Там ничего не говорилось о богах темнокожих жителей Скорпионовых островов, ни слова о мертвых, которые могут вернуться снова.
  
  
  Глава 6. Энортиольская похлебка.
  Вопреки ожиданию Далека они направлялись не прямиком в Иссакль, хоть и корабль шел именно туда, с заходом в Хид, Теракль и Льяр-Теш. От чужеземных названий у Далека закружилась голова и он обрадовался задержке в пути - ведь придется сходить на берег и не раз. Друзей его потеря времени не радовала, но иначе Эрдина не найти, кроме как справляться о нем в каждом порте.
   - А для чего он вам так скоро?
  Далек уже и сам не знал, хочется ли ему видеть всемогущего альнара с Энортиола.
   - Затем, чтобы его же подчиненные нас с острова не выкинули.
   - Я думал, вас там знают.
   - Знают. Только Эрдину это все равно. Ему что мы, что Ниах-Ахал, что, наверное, отец родной. Есть дело, хоть как-то его задевающее - изволь с ним договориться.
   - А иначе?
   - Иначе работать не даст. Можешь поверить.
   - Он что, этот ваш Эрдин, совсем дурак?
   - Не говори так о нем. Никогда, - немедленно отреагировал Ирис.
   - Он не дурак, в том-то и дело, - хмыкнул Харфек в усы. - Доверяй да проверяй - слыхал?
  Далек кивнул.
  Друзья расположились в отведенной им каюте, крошечной, только-только втиснуться. Шаг в сторону - или на переборку наткнешься или наступишь на ногу товарищу. Но наверху было холодно, погода внезапно испортилась, полил дождь, сдобренный резким ветром - не самое приятное время для прогулок по палубе. Вместо кроватей или тюфяков были подвесные сетки и кроме них да вещей, которые друзья не пожелали отправить в трюм, в каюте имелись только низкая лавка и такой же низкий крошечный стол. И то, и другое было прибито к полу.
   - Ну вот проверит ваш Эрдин и, допустим, не понравится ему...
   - Значит жив - здоров и в уме не повредился, - рассмеялся Харфек. - Ему сроду ничего кроме своих планов и своих подчиненных не нравилось.
   - Так чего же огород городить, спесь его тешить?
   - Не то, что бы спесь... он только напоминает, кто в доме хозяин. Чтоб гости наперед знали, как себя вести.
   - Без этого не догадаются? Тем более те, что раньше бывали.
   - Люди меняются, - сказал Ирис. - И эльфы тоже. А быстрее всего меняются обстоятельства. Правила знают все, но некоторые в некоторых случаях ими могут и пренебречь. Для того и напоминание.
   - Что за правила?
   - Не восемь, не волнуйся, гораздо меньше. Помнишь Телегуин? - так вот, подобные правила для приезжих действуют во всех городах Энортиола с той разницей, что плата больше и условия жестче.
   - Весело.
   - Второе - эльфы - сословие особое. В пустую о моем народе лучше не говорить, их мало кто любит. Зато боятся. Слово эльфа - практически закон, а слово Эрдина - закон без оговорок, выше указа любого градоначальника.
   - Так что, если у тебя первый попавшийся Старший захочет реквизировать Искру - тебе придется гулять пешком.
   - Так я ее и отдал. Очень смешно, Харфек.
   - Отдашь. Эльф попросит - отдашь.
   - Я же не энортиолец.
   - У тебя на лбу не написано. Может быть, ты из соседнего города только что приехал.
   - Ну да, волосы покрасил и приехал.
  Харфек расхохотался.
   - Эх ты, дуралей. Откуда ты родом, это и слепому видно, но вот где ты сейчас живешь?.. Да и потом, у тамошних богатеев на блондинок спрос, так что белобрысому сыну там особо не удивляются.
   - Правда?
   - Да.
   - Ну вот, заранее предупреждать надо. Это кем же я выхожу?
   - Рядом с эльфом, который общается с тобой как с равным, самое меньшее - незаконным сыном какого-нибудь знатного горожанина.
   - Вот черт.
  Далек оглядел себя. Он, если и был похож на потомка знатного горожанина, то, должно быть папаша его вконец разорился или лет двадцать беспробудно пил. А скорее всего, и то, и другое разом.
   - Ирис, тебе придется от меня шарахаться, иначе, чего доброго, решать, что ты не эльф и уши у тебя клееные. Я на бродягу похож, а не на сына знатного человека.
  Харфек снова захохотал. Со времени прогулки с Кшаной воин и на четверть часа не терял хорошего настроения.
   - Ничего, и со знатью бывает. Конь о четырех ногах, и тот спотыкается. Главное - нос кверху, и будь ты хоть нагишом.
  Ирис улыбнулся вдруг очень многообещающе.
   - Что? - не понял Далек.
   - Небольшое мероприятие по приближению некоего бродяги к отпрыскам благородных фамилий.
   - Что?
  Дружный смех Ириса и Харфека заглушил на миг плеск волн о борт и ругательства и шум, то и дело долетающие с палубы.
  До Хида, ближайшего места остановки, оставалось еще дней шесть, и чем-то да надо было заниматься.
  Далек, не прошло и трех часов, живо вспомнил лето и Рианлот. Сведения посыпались, как капли в ливень. Кое-что юноша уже знал, о другом догадывался, но обилие условий и запретов пришлось вроде ушата холодной воды. Тем более, что условия были какими-то странными и трудно понятными для нормального человека.
  Ну кто мог бы догадаться, что всякую еду принято начинать зеленью, а заканчивать особым сортом вина. Зелень - еще куда ни шло, но насколько Далек помнил, вино принято было пить до еды, для аппетита. Более того, на Энортиоле вино разбавляли водой. Это друзья выделили особо - никогда нельзя пить неразбавленное вино, сочтут последним бражником. На удивленный вопрос, а почему бы тогда сразу не делать вино не столь крепким, Далеку ответили, что, дескать, тогда оно не станет храниться. Ведь энортиольское вино изначально некрепкое, а разбавленным напоминает скорее чуть забродивший сок. Далек ничего не ответил, не пить же они, в конце концов, ехали.
  Далее пошло еще чуднее. При встрече следовало кланяться, причем не слегка, а как следует, полным поклоном, иначе можно очень сильно обидеть. А вот в глаза собеседнику смотреть не стоит - это невежливо. Обращаться следует на "ты" - к любому энортиольцу. Южане как и эльфы не признавали обращения "вы". Никогда не стоит хвалить конкретную женщину, тем более, хозяйку дома, куда тебя пригласили. Общие слова о женской красоте или победах на интимном фронте воспримут нормально, но сказать хоть слово о чужой женщине - страшное оскорбление.
   - И еще запомни, - сказал Ирис. - На Энортиоле нет места жалости. Не показывай своего сочувствия к слабому, иначе слабым сочтут тебя.
   - Что там за народ такой! Ни жалости, ни совести... У них, что, принято бить лежачего и добивать безоружного?
   - Нет, не принято. Ибо это не демонстрация силы, а как раз слабости. Благородство им знакомо, может быть, чересчур хорошо; снисхождение - тем более, но не жалость. По их представлениям все происходит не напрасно.
   - То есть?
   - То есть, если человек, скажем, хром от рождения - этого он и достоин. Угодил в тюрьму - туда ему и дорога, значит, сделал что-то не так.
   - Божья кара? Хотя, если человек попал в тюрьму...
   - Я не имею в виду "украл и сел", что-то не так он мог сделать на духовном уровне.
   - Ну... все, наверное, и впрямь неспроста, только при чем тут жалость?
   - Бог не карает без вины и не посылает испытания свыше силы, - вставил Харфек. - Если послано, значит, ты обязан справиться, а жалеющий вроде как в этом сомневается.
   - Бог-то не посылает, да люди сами...
   - На Энортиоле о человеческой самости лучше вспоминать пореже, - усмехнулся Ирис. - Разве что в компании Эрдина и альнаров. Цель этой жизни - выполнить волю Бога, пройти испытание - какое уж "сами"...
  Так дни и шли: то обычаи и нравы Энортиола, то травы и лекарства, то волшебные тренировки Ириса... а на четвертый день пути удалось наконец выбраться на палубу. Море слегка успокоилось, дождь прекратился и ветер чуть поутих. Далек с интересом смотрел на море, ведь видел его он год назад, да и с яхтанги по сторонам не насмотришься.
  Над пенистыми бурунами низко скользили большие белые птицы, их удивительные хвосты - два длиннейших пера порхали словно бы отдельно от своих обладателей. Резкий все еще ветер пробирал до костей, и Далек вытаращил глаза на Ириса, объявившегося на палубе без плаща.
   - Что там? - подошел эльф к юноше.
   - Да так. Птицы интересные. Как они зовутся?
   - Где как. На всеобщем - белопенники, а мне нравится наше название - лихесс.
  Далек фыркнул. Последнее слово Ирис произнес так, что перевода не потребовалось - это был резкий свист ветра в перьях летящей птицы.
   - Держите, лайши, ешьте!
  У противоположного борта один из матросов бросал то подлетающим, то падающим, будто на нитках птицам куски хлеба.
   - Ешьте, лайши! Ешьте хлеб. Пейте воду - будет с вас!
   - Чего это он? - прошептал Далек. Моряк говорил громко, торжественно, словно читал заклинание и даже не думал шутить.
   - Не знаю, - также шепотом отозвался Ирис.
   - Опять ты, черт тебя дери, за свое! - на палубе показался короткий торговец, владелец судна. - Хватит всякую тварь прикармливать!
  Матрос обернулся и ответил без малейшего почтения к хозяину, но с уважением к птицам.
   - Лайши есть хотят, видишь, вьются. Не нравится, что даю хлеб - оторви от себя кусок. Может, не побрезгуют. Я плакать не стану.
   - Я тоже не стану, если ты, придурок, за борт спрыгнешь. Еще бы они не вились! Ты, сукин кот, им уже полтора десятка пудов скормил. Они мой корабль наизусть выучили!
   - Не веришь! Бурное море, и ладно... Да кабы не хлеб, ты бы, колода двуногая, давно бы червей на дне кормил!
   - Ты бы вахты так стоял, как этим тварям жратву таскаешь. Или считаешь, если я не капитан, то и глаза у меня на затылке?
   - Ты меня не учи, мышь сухопутная, - моряк вплотную подошел к хозяину. - хочешь рассчитывать - рассчитывай, я сам уйду. Подыхай как крыса. А кормить не перестану! Не хочешь жить - твое дело, я - хочу!
  Вокруг спорящих собралось почти все население корабля. Хозяин, не найдя управы на несговорчивого матроса, круто обернулся к капитану и без перехода заорал:
   - А ты куда смотришь! Развел зверинец на корабле! Потакаешь всяким...
   - А ты не кричи, - очень спокойно ответил капитан - немолодой плотный мужчина, с щетиной и в неизменной небольшой шапочке, - крика твоего даже лайши не пугаются.
   - Еще бы им пугаться! Их теперь пушкой не отгонишь. Засрут палубу - языком оттирать будешь!
   - Ну, предположим, оттирать буду не я. А тебе, видно, чистая палуба дороже собственной шкуры.
   - Ты что, веришь ему?! - ошалел владелец судна и вытаращился на капитана, как сова днем из дупла.
   - Это мое дело - верить или нет. Я на этих лайш плевал, а вот то, что пока я со Старым плаваю, мы из любой переделки сухими выходили - в это мне и верить не надо. Это я и так знаю.
   - Может, мне его капитаном сделать?
   - Сделай. Отчего же... Я отдохну, а корабль вместо Хида к Железному острову уйдет. Мы-то доплывем, а вот ты без воды на вторые сутки сдохнешь. То-то лайшам радость будет.
   - Ты...
   - Я. Тут ты прав, я - это я. И я, капитан, тебе говорю - сейчас это судно мое. Мое до прибытия в Хид. Твоим оно станет только когда твое брюхо попадет на пристань. Там можешь рассчитывать Старого, твое право, только сразу подумай, где тебе искать другого капитана и половину команды.
  Хозяин сразу осекся и как-то похудел.
   - Моряки, - выдавил он, не желая сдаваться, - птиц испугались...
   - Нет, не птиц. Осточертело, когда под руку говорят.
  На том спор и закончился; хозяин дернул щекой и быстрым шагом удалился вниз. Ирис и Далек подошли к Старому, кормившему птиц. Тот как ни в чем ни бывало вернулся к прежнему занятию, у него оставалась еще порядочная горбушка. Друзья долго смотрели, как ловят белые птицы хлеб, не давая ему долететь до воды. Одна птица все никак не успевала, все норовила задеть крылом воду. Наверное, была больна.
  Моряк, искормив хлеб, наконец обратил внимание на стоящих рядом.
   - Ждете, когда расскажу?
   - Ждем, - кивнул Ирис. - И намерены дождаться. На Энортиол я направляюсь не в первый раз, и лайш доводилось видеть, но чтобы кормили их - вижу впервые и о связи птиц и беды на море раньше не слыхал.
   - Не слыхал... - повторил моряк.
   - То, что летают лайши в основном при бурной воде, я и сам прекрасно знаю. Однако, бурное море, это еще не шторм, и лайши в нем неповинны. Да и ты имел в виду что-то другое.
   - Вот ты эльф... а знаешь, откуда взялись лайши? За что их так прозвали?
   - А что их название значит? - спросил Далек.
  Моряк промолчал, он ждал ответа Ириса.
   - По нашим представлениям лайши взялись оттуда же, что и все птицы. А вот по вашим - не знаю.
   - Это не птицы, - покачал головой Старый. - Слышишь, как кричат, будто стонут.
   - И кто же они?
   - Это неупокоенные души, принявшие вид птиц. Души моряков, ушедших на дно. Они не любят живых, за что им любить. Они всегда хотят крови и мяса, но их можно отвлечь.
   - Задобрить?
   - Их нельзя задобрить, они не злые и не добрые. Они голодны, всегда голодны - их можно накормить. Ненадолго, но им хватит.
   - Если же не кормить?
   - Тогда они возьмут сами.
   - Как? Вызовут бурю?
   - Что угодно. Буря, штиль, течение, где его никогда не было, ветер не тот... Люди с ума сходят, рифы из воды появляются, туман нападает... Хоть что. Хоть как, но лайши свое возьмут.
   - Отчего же из всех моряков, каких я видел, лайш кормишь ты один? Остальные будто и не знают.
   - Знают. Все знают, только лайш принято кормить в порту, до отплытия - все так и делают.
   - А ты?
   - А я не слепой. Лайш в последние годы все больше и больше, и они все голоднее. Значит, надо больше пищи. Им не хватает.
  Ирис покивал.
   - Не поверил же, - заметил матрос.
   - Но принял к сведению.
   - Что тут у вас, - раздался голос за спиной. - Вы что, белопенников ни разу не видели?
   - Я не видел, - ответил Далек.
   - Ну-ну, а эльфа хлебом не корми, дай на какую-нибудь тварь посмотреть.
   - Не надо про хлеб.
   - Смотрите! - вырвалось у Далека, который высунулся за борт. - Что с ними?
  Белые птицы, громко крича, ринулись вниз на волны и образовали живой водоворот, только перья полетели.
   - Не видишь, своего сожрать хотят.
   - Они всегда голодны.
  Слабая птица беспомощно махала крыльями, почти погрузившись в воду, а стая кричала над ней и била клювами, погружая еще больше. Белые перья скоро стали розовыми.
   - Эй вы! - заорал Далек. - А ну кыш! Кыш! Пошли прочь!
   - Пусть едят. Пусть едят своих, а не чужих.
   - Да ну тебя!
  Далек огляделся. Ничего иного для защиты птицы не углядев, юноша оттолкнул Старого и бросился к виткам тонкого каната у борта в нескольких шагах от них.
   - Положи, где лежало! Не трогай их, пусть едят!
   - Иди ты!
  Все, кто был на палубе, обернулись посмотреть как Далек разматывает серую змею каната, как раскручивает над головой и как та с легким свистом разделяет стаю лайш пополам.
   - Отстань от них!
  Старый кинулся было отбирать канат, но Ирис с Харфеком удержали его на месте. Далек и сам не смог бы сказать, для чего ему понадобилось три раза кидать тяжелый все-таки канат, разгоняя хищную стаю. Он словно забыл, что когда-то в Озерках без малейших угрызений совести разорял вороньи гнезда.
  Белые лайши поднялись высоко в воздух с горестными криками, Старый попятился от борта, словно боялся, что те нападут на корабль. Однако произошло другое. Вымокшая, окровавленная и обессилевшая птица вдруг захлопала крыльями, закричала и взвилась над водой.
  Далек так и замер. А белопенник, явно не соображая ничего, метнулся в одну сторону, в другую, с трудом поднялся выше и внезапно бросился ринулся на корабль. Неизвестно, чего он хотел, а только на всем лету врезался в мачту и тяжело упал на палубу.
  Суеверный матрос, и без того стоявший неблизко, шагнул назад к борту. Зато Ирис быстро подошел к мертвой птице, присел на корточки и принялся рассматривать. Далек, вернувший на место канат, и невозмутимый Харфек подошли к эльфу.
   - С чего это он взбесился?
   - Взбесишься тут. Ты его напугал почище всей стаи.
   - Он больной, да, Ирис?
   - Вот я и смотрю, - Ирис вертел птицу в руках. - А это что такое!
  Эльф ощупал шею белопенника и явно нащупал что-то лишнее. Он обернулся к Далеку и тот протянул другу свой кинжал.
  Все, кто был на палубе, от капитана и отошедшего о суеверного страха матроса, сгрудились вокруг. Через миг у всех вырвался дружный возглас. Ирис извлек из горла белопенника огрызок пальца. Собственно то, что извлеченное было когда-то пальцем, Далек понял по массивному перстню, сразу заметному даже сквозь кровь и слизь.
   - Что я говорил! Они всегда ищут мяса.
   - И иногда находят его, - отозвался Ирис.
  Кто-то принес ведро воды, эльф вымыл находку и замер, едва вынув руку из воды.
   - Что?
  Ирис молча смотрел на перстень. А Далек немедленно вспомнил приснопамятную печатку, найденную им под кроватью в Телегуине.
   - Ну, чего молчишь! Знакомое кольцо?
   - Интересная добыча случается у лихесс. Очень интересная...
   - Знакомое кольцо? - повторил Харфек.
   - Нет, но это не имеет значения, - Ирис сунул кольцо в карман и поднялся. - Подобные вещи на дороге не валяются.
   - Зато по морю плавают. А шторма-то не было... А, ребята? - обернулся Харфек к морякам.
   - Эльфийское кольцо... - не то сказал, не то спросил капитан. - Вот это находка, чтоб ее черти сожрали. Не зря же ты, парень, лайш распугал... нечисто тут.
   - Убийство, - спокойно сказал Ирис. - То-то Эрдин обрадуется.
   - Эх, - вздохнул кто-то из команды, - вот ублюдки. Ну ничего не соображают. Опять же порт перекроют.
   - Что, случалось?
   - Да постоянно. Не войти, не выйти. Одного не пойму - это же прямые убытки, тем же торгашам в первую голову. Зачем под себя-то гадить?
  Ирис криво усмехнулся и ничего не ответил. Он смотрел в море, но не мечтательно, как до того, а будто что-то высматривал.
  Капитан и команда поняли без слов. Где-то недалеко... Далек и сам видел - кольцо пробыло внутри белопенника недолго; ослабела птица ненамного, а все известные юноше птицы не могли обходиться без пищи хоть какой-нибудь приличный срок. Надо полагать, что вечно ищущие пищи лайши в том сухопутным сородичам не уступают. Вот только белопенник - это не курица, заглотившая драгоценный камень вместе с зерном. Недаром же эльфийское название птиц было созвучно со стремительным полетом. Неудачливый белопенник мог подавиться пальцем на том конце океана и на следующие же сутки прилететь умирать сюда, в южный пролив.
  Но то ли моряки гораздо лучше знали повадки морских птиц, то ли не хотели упускать и тени возможности, а ждать себя они не заставили. Не успел капитан повернуть голову в шапочке в сторону команды, а самый молодой уже забирался на грот-мачту.
  Ирис кивнул, но сам от борта не отошел. Далек с завистью проводил матроса взглядом, забраться на мачту он вряд ли бы решился. Одно дело, лазать по деревьям, и совсем другое - по мачтам посреди океана. Затем юноша с сожалением вспомнил о разделении обязанностей у энортиольцев, вряд ли бы пассажира поймут, начни он лазать по мачтам.
  Постояв с полчаса у борта, юноша спустился вниз. Читать травник было полезнее, чем глядеть в пустое море. Харфек пошел следом, а Ирис так и остался наверху.
  К вечеру погода исправилась совершенно, стало тихо и заметно потеплело, но Далек с Харфеком узнали о том, должно быть, последними. Оба читали: Далек травник, воин позаимствованную у Ириса книгу эльфийских стихов, когда с палубы донесся крик:
  - Справа по борту! Обломок!
  Оба друга вмиг вылетели из каюты, по пути едва не сшибив хозяина судна.
  Ветра почти не осталось, море чуть колыхалось и ничего в вечерних сумерках справа по борту Далек не углядел. Однако стоящие рядом моряки и Ирис жарко обсуждали плывущее.
   - ... плот.
   - Какой тебе плот! Обломок борта.
   - Почему именно борта? Может быть, это что-то наземное.
   - Ну да, забор в море смыло. Скажешь тоже, господин эльф.
  Далек, прежде считавший себя отнюдь не слепым, не видел ни борта, ни плота, ни забора. Харфек, судя по его растерянному виду - тоже. Только через несколько минут юноша понял, что все обсуждают темное пятнышко, которое он счел частью волны.
   - Это внутренняя перегородка трюма! - крикнул сверху молодой матрос. - И чтоб мне сдохнуть, там мертвец!
   - Спустить шлюпку!
  Приказ капитана исполнили, кажется, в доли секунды. Заинтересовался даже хозяин, не видевший находки Ириса. В шлюпку Далек спрыгнул первым, такого он пропустить не мог. За ним последовали Ирис, капитан, Харфек и два матроса.
  Моряки взялись за весла, до странного предмета оставалось саженей сто, его начинало относить в сторону от корабля. Шлюпка шла быстро и ровно, предмет рос и принимал четкие очертания.
  Далек теперь уже знал, как выглядят перегородки внутри судна, однако то, что плыло мимо, было исключительно покалеченной перегородкой. Край ее почернел и обуглился, доски торчали вкривь и вкось, юноша не представлял себе силу, способную так выдрать кусок прочного деревянного перекрытия.
   - Вот черт, - сказал капитан отчего-то шепотом. - Видите?
  Ирис хмуро кивнул и приподнялся. Шлюпка подошла совсем близко. Далек сглотнул и сморгнул. На перегородке распласталось кровавое месиво, бывшее когда-то телом. Левая рука была вырвана в корнем - ни одной птице так не сподобиться. Торчали обломки костей, мясо висело клочками и кое-где было обглодано до костей. Надо полагать, не один белопенник здесь поживился. Однако сейчас ни единой птицы не вилось поблизости, лайши не обращали внимания на даровое мясо.
   - Дня два - три прошло, - сказал капитан. - Уже и лайши не жрут.
   - Почему?
   - Свежатину любят. Это ж не вороны, морские птицы, тухлятины не едят.
  Далек принюхался - никакого запаха.
   - Не нюхай, лайши раньше нас соображают, где тухло, а где нет.
  Изувеченный труп лежал дугой, шлюпка обогнула обломок, подошла с головы. У всех вырвался вздох. Стало ясно, отчего сила, вырвавшая перекрытие и искорежившая доски, не скинула с них тела. Правая рука была прикована к намертво вкрученному в дерево кольцу широким стальным браслетом. Нескольких пальцев недоставало, торчали склизкие ошметки. Левая нога также была прикована, у правой не хватало голени. Но еще неприятнее оказалось другое. Никто не произнес ни слова, но все видели одно. На изуродованной птицами голове все же можно было различить заостряющиеся верхушки ушей. Ни лайши, ни кто другой так обглодать не может.
   - Никак не доставить в порт, - отводя от Ириса взгляд, сказал капитан. - Три дня еще идти, сгниет по дороге.
   - Не объясняй, сам понимаю.
  Глаза эльфа как остекленели.
   - Вы опять что-то не о том, - вдруг сказал Харфек. - В порт тут доставлять уже нечего, а бедняге все едино, он-то отмаялся. Вы лучше скажите, как эту бесову перегородку в открытое море занесло? Что, выросла она здесь, с трупом посередине?
   - Пожар был, видно...
   - Это я не хуже тебя вижу. Только огнем доски не выломать и рук - ног не оторвать. Это я тебе ответственно говорю.
   - Ты прав, - заметил со вздохом капитан. - Не случайно судно пошло на дно - случайно никто с собой нишилар не возит.
   - Да ведь он от огня и взрывается. Всякое могло быть.
   - Это кто же с факелом к нишилару попрется?
   - Не нарочно. А начался, скажем, пожар, тут нишилар и рванул.
   - Я, если бы судно сам затопить решил, - сказал один из матросов, - течь бы хорошую устроил - и ноги оттуда. И следов никаких.
   - Темное дело. Чего гадать зря.
   - Страшное дело, - поправил капитана Ирис. - Что бы с судном не стало, а сути это не изменит.
  Никто не ответил. Далек про себя поморщился, не один Бешеный паскудством занимается, нашлась ему замена. Прав Ирис, как ни верти, а эльф в кандалах от того ни во что другое не превратится. Оставался лишь один вопрос, но его юноша задал уже на корабле, в каюте, когда друзья остались наедине.
   - Это был отлученный?
  Эльф молча, глядя в деревянную переборку, кивнул.
  К вечеру седьмого дня плавания на горизонте проступили очертания энортиольских гор - для Далека ничуть не более реальные, чем облака вдали. Когда же упала темнота, впереди, далеко-далеко юноша увидел красноватый огонек. Зажегся глаз знаменитого Хиддского маяка. Впервые со времени жуткой находки Далек забыл обо всем, кроме одного - впереди земля! Новая, никогда не виденная земля! Чужие, удивительные города, незнакомые дороги и манящая, упоительная до головокружения неизвестность.
  То же самое испытывал он год назад под брызгами на взлетающей к небесам яхтанге. Прежняя жизнь кончалась и не могло быть возврата к старому. Кровавый огонек горел ровно и хорошо, и Далек еще долго стоял на палубе, опершись на фальшборт.
  А утром, первым из друзей выскочив на палубу, юноша увидел гавань и выросший как в сказке впереди и по сторонам большой город.
  Моряки были довольны, порт не закрыли и никаких сложностей не предвиделось. Здесь, в Хиде предстояло отгрузить часть товара посредникам хозяина и забрать партию кож. Судно должно было простоять до вечера. Друзьям того и нужно было. Перед тем, как сойти по трапу на берег Ирис сказал капитану:
   - Если не вернемся к вечеру - не ждите. Значит, мы нашли, кого хотели и остаемся здесь.
   - Как же деньги? Ты же заплатил до Иссакля.
   - Это ерунда, - отмахнулся Ирис. - Удачи вам всем и попутного ветра.
   - Ну спасибо на добром слове. И тебе всего хорошего и товарищам твоим, раз уж за такое дело взялись... Удача, она всегда пригодится.
  Друзья раскланялись с капитаном и спустя минуту влились в портовую толпу. К слову, "влились" - сильно сказано. Толпа не желала сливаться с эльфом, друзей старались обходить, что в сутолоке было очень нелишним. Здесь не было той разрухи, что в Кинате, но грязь и соответствующий запах, казалось, перебрались сюда следом за кораблем.
  Далек оглядывался по сторонам, но ничего примечательного пока не видел. Та же одежда, тот же язык, разве что с акцентом. Лица смуглее, золота больше - вот и все отличия. Спустя какое-то время юноша все-таки заметил кое-что: на улицах не было ни единой женщины. Ни то что в порту, что еще понятно, но и в других кварталах не было. Ни торговок, ни служанок, бегающих с поручениями, ни прогуливающихся модниц... Харфек с Ирисом, конечно, говорили, но настолько буквально их слова не воспринимал. А, как видно, стоило. Ведь ясно было ему сказано - увидеть в энортиольском городе, тем более портовом Хиде, женщину можно лишь во вполне определенных кварталах и ближе к ночи. Да и женщина будет вполне определенного ремесла.
  Друзья заходили все дальше и дальше в город, в тесное переплетение улиц и площадей, вонь отступала, а дома становились все непривычнее для глаза. Отчего-то энортиольцы строили больше вверх, чем в стороны. Дома отчасти напоминали скалы, а улицы - трещины ущелий в горных хребтах. Окна, небольшие узкие, располагались высоко над землей и были пустыми, ничем не закрытыми. Впрочем, на такой высоте прохожим все равно ничего не рассмотреть. Наконец, вихляющие улицы вывели троицу в западную часть Хида, расположенную на выступающем мысу.
  Дома внезапно расступились, мостовая пошла вверх, превратилась в лестницу, которая вывела на открытую площадь, пустынную, ничем не застроенную. Далек ахнул от восхищения - внизу и справа лежал город, эльфийский квартал, а вокруг, насколько хватало глаз раскинулась бесконечная морская синь. За спиной же, чуть левее, на высоком неприступной утесе высился впивающейся в небо иглой Хиддский маяк, казавшийся издалека крошечным.
  Нет, что ни говори, а эльфы отлично знали, где и как расположить свой квартал. С площади вели вниз пять лестниц - по числу главных улиц в эльфийском квартале. Здесь не было деления на Старшие и Младшие города, был лишь кусочек владения эльфов в человеческом порту.
  И сейчас владения эти как вымерли. На только что покинутых улицах кипела жизнь, царила суматоха, все занимались делами: шли, бежали, покупали, продавали, ругались, отправлялись в плавание, а здесь вокруг не было ни души. Здания нисколько не отличались от человеческих, да, скорее всего, человеческими и были, разве что зелени Старшие развели побольше и чистоту соблюдали.
   - Здесь всегда так пусто?
   - Здесь - да.
   - Ничего, сейчас станет веселей.
  Пройдя всего ничего, друзья свернули в какой-то зеленый проулок, прошли его и все переменилось разом. Далек испытал подобное чувство однажды, когда закрыл глаза зимой, а открыл почти летом. Только что, в десяти шагах отсюда улицы были пустынны, а миг спустя все ожило, зашумело и задвигалось. От проулка отходило великое множество узеньких улочек, и каждый миг по ним кто-то уходил и приходил.
  Далек понял, что именно здесь расположена вотчина альнаров, надсмотрщиков над работорговцами, и их знаменитого начальника. И располагалось шумное заведение так, а не иначе затем, чтобы приходящие и уходящие не гуляли по жилым улицам эльфийского квартала и не беспокоили их жителей. Друзья явились тем путем, каким являться было не принято.
  Впрочем, никого этим не обеспокоили. Ириса и Харфека тотчас узнали, и обрадовались. По пути оба только и успевали отвечать на приветствия, пожимать руки людям и раскланиваться с эльфами. И тех, и других было примерно поровну, а до того Далек наивно полагал, что на неспокойной работе состоят только Старшие. Теперь сообразил, эльфам своими силами не справиться, тем более, если их сторонятся и побаиваются.
   - Ирис, Харфек! Вот так встреча!
  Очередной эльф не ограничился дружественным поклоном и рукой над сердцем.
   - Здрав будь, Тингил! - со смехом ответил Харфек. - Как жизнь?
   - У меня - неплохо, за остальных не ручаюсь. С прибытием на славный остров Энортиол.
   - Нашел с чем поздравлять. Сам-то что не выберешься из этой дыры?
   - Как я могу?! - патетически воскликнул эльф. - Как я могу покинуть сей чудный град, милый моему сердцу!
   - Ах, тебе Хид уже стал мил... Заразился. Глубокой, чистой и безответной любовью к Эрдину. Все признаки налицо.
   - Ну, а вас, я вижу, схожее чувство привело аж с Альданиора. Что, разве прекрасный Рианлот и его глава уже не вызывают у вас симпатии? Чувства к Эрдину перевесили? Или ваше пребывание здесь - вновь следствие выражения взаимности со стороны Рианского головы?
   - Нет, мы теперь одиноки, брошены и бездомны, - ответил Ирис. - Боюсь, наша с Рианлотом любовь закончилась плачевно.
  Лицо Тингила стало серьезным.
  - А привела нас сюда новая привязанность - не к Эрдину, конечно, а другая. Безумная, безответная, зато искренняя, - Ирис сделал паузу и сказал обычно, а не странным патетическим жаргоном. - Теперь интересы наши и Эрдина совпадают почти абсолютно.
   - Рад слышать, - отозвался Тингил. - И соболезную.
   - Опять наплыв?
   - И еще какой, если до Альданиора брызги долетели. Однако, вам ведь Эрдин нужен - он здесь.
   - У себя? - одновременно воскликнули Ирис и Харфек.
   - Нет, где-то в порту. Не ищите, лучше подождите, он обещал к полудню быть.
   - А ты куда сейчас?
   - Я... - Тингил огляделся, словно вспоминая, куда шел. - Уже никуда. Идемте в динтал, вместе подождем. Может быть, там вы все-таки представите мне своего юного друга.
   - Мы не гордые, можем и здесь. Тингил, это Далек. Далек, этот забывший обязанности лентяй - Тингил.
   - Отчего же - забывший, - улыбнулся Ирис, - отнюдь... Он собирается их честно исполнить.
   - Подслушать, вынюхать, выспросить... Ну-ну, высоко же Эрдин тебя ценит.
   - Не жалуюсь. Вы идете?
  Тингил привел друзей к белому низкому ступенчатому зданию, решительно не похожему ни на что вокруг. Окон у здания, кажется, не существовало совсем; поначалу Далек и двери не заметил, однако она оказалась лишь искусно замаскированной.
  Внутри, в неярком свете ламп обнаружился просторный холл, за ним - нечто вроде караульной. Небольшая комната с круглым столом без двери сбоку от коридора - видно всех проходящих.
  Здесь их также встретили приветливо - два эльфа в одинаковых коттах поверх одежды. Ровно по колено, синие, с нашивкой над сердцем: пятиугольный щит, а на нем серебристая направленная вверх стрела.
  С полчаса друзья, Тингил и стражники говорили о том о сем, об общих знакомых, о новостях, а затем оба эльфа в коттах внезапно куда-то заторопились и оставили караульную на попечение гостей. С условием, разумеется, что те из нее шага не сделают.
  Тингил ухмыльнулся стражникам вслед.
   - Сообразили наконец... Ну что, теперь говорите правду.
  Ирис пожал плечами.
   - У нас творятся нехорошие дела, попросту скверные. Разоряются целые деревни, едва ли в центре Альданиора. Нити ведут сюда.
   - Они всегда ведут сюда. Да, в последнее время стало труднее, но, может быть, всего лишь очередной прилив.
  - Сам веришь?
  - Не особенно. Но и объяснить не могу. Про Стрелка - правда? - спросил вдруг Тингил.
   - Да. Это еще одна причина.
   - Уверены, что местные виновны?
   - Замешаны абсолютно точно.
   - Ирис, я не в свое дело вмешиваться не хочу, но... вы здесь при чем?
   - Мы проводили Эледина в последний путь. Мы и его лесники.
  Тингил долго смотрел на друзей и молчал. Ирис спросил:
   - Скажи, Хэлладар в Хиде недавно был?
   - Откуда ты знаешь? - удивился Тингил. - Был. Месяца два назад, пробыл дня три. Что-то передать просил?
   - Нет. Это, к сожалению, невозможно.
   - Понимаю. Прости.
   - Нет, Тингил, не понимаешь. Вы еще не знаете.
   - Что-то случилось?
   - Да, но я тебе не говорил. Эрдин должен знать, но раз молчит...
   - То и я промолчу, - продолжил Тингил. - А лучше не говори.
   - Скажу, раз начал. Хэлладар мертв.
  У Тингила округлились глаза. Ирис продолжил:
   - Где он был, кроме Хида? О чем он спрашивал, с кем говорил, что искал - знаешь?
  Тингил огляделся по сторонам.
   - Я вам тоже ничего не говорил. Он встречался с Эрдином, обходил порт и прочие злачные места, но настоящая цель, думаю, состояла не в контроле нашей деятельности и не в желании убедиться в чем-то собственными глазами. Хэлладар ездил в Льяр-Теш, в Иссакль, куда-то в глухие окрестности Иссакля, кажется, на Шер-Итан.
   - Куда?
   - Для чего - не знаю, но Эрдин всячески ему помогал.
   - Даже так...
   - Как то ни удивительно. И ревность не помешала.
   - Не к чему ревновать. Главная любовь у них общая.
  Ирис с Тингилом вновь перешли на странный полупоэтический жаргон.
   - Вот к ней Эрдин ревнует более всего. Впрочем, не его и не нам судить. О Хэлладаре я ничего больше не знаю. Но могу разузнать. Раз такое дело.
   - Сказал бы "не стоит", но это была бы ложь. Стоит.
   - Разузнаю. Дождемся доблестных стражей и примемся за дело. Эрдин все равно вам мало что сообщит.
   - Будем твоими должниками.
   - Сочтемся, - отмахнулся Тингил. - Только теперь лучше поговорить о другом.
  О другом поговорить не успели, вернулись караульные, Тигнил через минуту распрощался и ушел.
  Через полчаса пустой болтовни, пересыпанной паузами, Ирис вновь поинтересовался об Эрдине. Караульные повторили слова Тингила о возвращении в полдень и добавили, что всякое бывает. Полдень очень просто может оказаться и вечером, и полуночью.
   - Да уж знаем, - усмехнулся Харфек. - Пока дождешься - помрешь. Ладно, господа альнары, мы пойдем погуляем. Сил нет на месте сидеть.
  Друзья вернулись из эльфийского квартала в припортовую часть Хида, где в маленькой таверне оставили лошадей.
  По дороге Далеку выпала возможность посмотреть на то, чем заняты здесь большинство эльфов. Путь друзьям перегородила вереница людей в совершено одинаковых убогих серых плащах. Люди шли ровны строем, по двое, что Далеку сразу не понравилось, но понял он лишь спустя миг. Отчасти потому, что не хотел верить, отчасти от того, что несколько иначе представлял себе караван рабов.
  Здесь, на Хиддской улочке, не звенели цепи, не гремели колодки, не было на следа крови, пота или слез. Даже веревки, превращающие людей в подобие связки баранок, юноша заметил не сразу. Надсмотрщики были, но не размахивали бичами, не орали и тем более, никого не били. Да и не к чему.
  Далеку стало еще противнее - это как нужно привыкнуть к таким вот караванам и к возможности в них оказаться, чтобы так равнодушно проходить мимо и не оборачиваться вслед или спокойно идти в них. Как там... "Монаху - молитва, рабу - господин". Впервые юноша осознал всю неблагодарность попыток эльфов прекратить этот позор; дождаться результатов, наверное, не суждено было и вечноживущим Старшим.
  Серую вереницу, совершенно не стыдящихся своего положения и не скорбящих о нем людей, замыкал или владелец или его доверенное лицо. Бородатый мужчина с внушительным брюшком, в теплой шапочке, но без плаща. Вместо него была дорогой кафтан, спускающийся до голенищ щегольских сапог. Владелец был и так суетлив и то и дело забегал вперед, а потом отставал, когда же вереницу остановили и негромкий голос произнес: "Попрошу бумаги" - вот тогда движения работорговца стали лихорадочными.
  Он нервно поклонился одному из эльфов в синей же котте, но с серебристым трезубцем на груди.
   - Сигет Таидахт, торговец второй гильдии, поверенный уважаемого Шинахта, члена элона, к вашим услугам.
   - Мне что, товар конфисковывать? - как будто удивленно проговорил эльф.
  Второй альнар в это время внимательно осматривал рабов, чуть не в зубы им заглядывал. Надсмотрщики стояли как вкопанные. Поверенный члена элона утер бороду, лицо его начало пылать.
   - Не подумай чего недоброго, милостивый господин эльф, все бумаги в исправности...
   - Только отчего-то они в исправности где-то далеко отсюда, а не в кармане, как надо бы, - закончил альнар.
  Далек не заметил, что начал внутренне именовать эльфов в коттах именно альнарами - так, как они называли сами себя. Поначалу юноша звал их смотрителями, но выходила путаница с надсмотрщиками. По-энортиольски, как Далек недавно узнал, их называли шихами, но лишь за глаза.
   - До погрузки придут бумаги. Верного человека послал.
   - Который по уважительным, разумеется, причинам задерживается. Случается. Все случается, кроме погрузки в подобных ситуациях.
   - Господин эльф!..
   - Я помню собственную расу, спасибо. У тебя было четверть часа, пять минут прошли. Хильдар, что там? - обернулся эльф к товарищу.
   - Пока ничего незаконного. Состояние удовлетворительное, - отозвался тот, будто говорил о скоте, - как физическое, так и психическое.
   - Мы закон не нарушаем...
   - Помолчи. Ты уже все сказал.
   - Идем, - толкнул локтем Далека Ирис. - Или не насмотрелся?
   - А что будет, если бумага не найдется? - спросил шепотом юноша через несколько шагов.
   - Погрузку отменят, товар конфискуют, торговца арестуют, - сам ведь слышал.
   - Насовсем конфискуют?
   - Нет, к сожалению, не на совсем. Пока не найдется лицензия и не будет уплачен штраф.
   - Нет, если бумага совсем не найдется?
  - Тогда - да. Тогда владельцу - тюрьма, а хм... товару свобода. Идем, что ты стоишь!
  Далек кивнул, сделал еще десяток шагов вслед друзьям, за спиной владелец каравана вдруг заорал:
  - Вон, вон мой доверенный человек, господин эльф!
  К бородатому в шапке подлетел запыхавшийся, взъерошенный человек и как меч из ножен выхватил из-за пазухи свиток с печатями.
   - Вот лицензия, вот она, господин эльф. Прошу.
  Альнар взял свиток, проверил печати, развернул и углубился в чтение. Напарник его что-то спрашивал у надсмотрщиков. Рабы стояли послушно, не то чтобы забито, но смирно ожидали окончания задержки.
  Далек догнал друзей и спросил:
   - Тут всегда так?
   - Как?
   - Как будто так и должно быть.
   - Да. И это хуже всего.
   - Я уже понял. Вот эти... люди... рабы - они местные?
   - Да.
   - Ирис! - не выдержал Далек притворного спокойствия. - Что тут за народ такой! Мало того, что они торговать рабами не стесняются, они еще и быть ими не стыдятся!
   - Хорошо сказано. В лучших традициях Диньяра.
   - Я не шучу.
   - Я тоже.
   - Это он к тому, что за такие речи можно закончить как тот поэт.
   - Лучше, чем молчать.
   - Далек, не надо, - попросил эльф. - Не береди, и без того скверно.
   - Э-э, вы оба, дуреть-то не надо. Во всяком случае - не теперь. Кончим дело - и хоть на рыночной площади орите, хоть перед городской управой в Иссакле строем маршируйте в знак протеста. Мешать не стану.
   - Харфек...
   - Нет, я не слепой и не глухой, и в сволочь тоже еще не превратился. Только я знаю одно - чего ты, герой, еще не понял, а Ирис, видать, успел забыть. Последнее дело - освобождать раба, который и рабства своего особенно не замечает, разве что в том смысле, что хозяин его слаще ест и мягче спит. Потому что нет хуже сволочи, чем раб, ставший господином.
  Далек кивнул. Наверное, так оно и есть.
   - Зато я теперь понимаю, отчего вы говорили, будто у Эрдина нрав скверный. Тут и спятить недолго. Как в стену башкой.
   - Соображаешь. Точно так.
   - А почему нашивки у альнаров разные? - Спросил Далек через две минуты. - Что они означают?
   - Принадлежность к подразделениям. Те, что мы только что видели, из подразделения Хэй"ар. Они проверяют лицензии и вообще следят за порядком и законностью.
   - А стрела - знак Эрдина?
   - Это не стрела, это знак Тэй"ар. Символ необходимости применения силы.
   - А Хэй"ар - знак чего?
  - Порядка. Мирного сосуществования разных начал. Это очень древние знаки, некоторые считают, что древнее этого мира. Они несут магическую силу, и всуе их не используют.
   - Сколько же всего подразделений?
   - Четыре: Хэй"ар - Порядок, Тэй"ар - Необходимость, Дайнат - Сила, Власть и Вэйнат - Спор, Противоречие. Два последних - высшая власть, ты их вряд ли увидишь. Альнары Вэйната судьи, а Дайната - собственно правящая верхушка, те, кто создает правила игры.
   - Почему же Эрдин...
   - Потому что он глава Тэй'ара, подразделения действия. Пока остальные смотрят, судят и советуют, он делает.
  После полудня Далеку наконец выпала возможность поближе познакомиться со столь известной на Энортиоле особой. Погуляв часов до двух, друзья решили не тянуть далее и вернулись в управу , по-эльфийски - динтал.
  Стражники в караульной сменились, тем не менее, и они узнали Ириса с Харфеком.
   - У себя, - отозвались они на еще не заданный вопрос. - С возвращением. Добро пожаловать на Энортиол.
   - Не уверен, что рад этому, - ответил Харфек на ходу.
  В конце коридора они поднялись на второй этаж и Харфек постучал и приоткрытую дверь, в конце площадки, в которую превратилась лестница. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
   - Здравствуй, Эрдин.
   - Ах, явились наконец! Ползком ползли?
  Далек слегка опешил, друзья его подобное обращения явно было не внове. В полупустой комнате помещался массивный стол, за столом стояло кресло в резной спинкой, но Эрдин сидел сбоку на небольшом табурете. Ничего начальственного в его облике на первый взгляд не было: довольно короткие для Старшего зачесанные назад, прилизанные темные волосы, бледное лицо и светлые глаза, не поражающие особенной глубиной или проницательностью.
  Эрдин не ждал ответа на свой не слишком вежливый вопрос, он встал, оттолкнул ногой стул и прислонился к столу, глядя в упор на вошедших.
   - Так, может быть, скажете что-нибудь? Или мне за Ниах-Ахалом посылать?
   - А ты, может быть, нам сесть предложишь?
   - Тебе настолько укачало мозги, что ты и стула не видишь! Хватит на меня смотреть, как кобольд на книгу. Есть вам что сказать?
  Далек осторожно сел, понимая, что в подобный разговор лучше не вмешиваться. Самое интересное, говорил Эрдин вполне дружелюбно, а друзья и не думали обижаться.
   - Я вижу, у тебя последнюю вежливость отшибло, - Харфек упал на стул, который пододвинул к самому столу. - Нам есть что тебе сказать. По Лидарте разгуливает одноглазый взбесившийся Нир - помнишь такого - и промышляет очень интересным ремеслом. Своих продает.
   - Откуда знаешь?
   - От себя самого! По морю плавают трупы в кандалах, корабли ни с того ни с сего на воздух взлетают... И трупы, как на подбор, с острыми ушами и Знаком на запястьях.
   - По порядку можешь?
  Ирис рассказал по порядку. На стол лег перстень, Эрдин повертел его и положил обратно.
   - Проверю. И это все, в чем вам повезло?
   - Эрдин, тебе больше нечего сказать?
   - Нечего, кроме того, что на месте Ниах-Ахала не доверил бы вам управлять дырявым тазом. Сплошные случайности, череда совпадений. Вы не меняетесь.
   - Тебе не все ли равно, как мы получаем сведения?
   - До нынешнего времени мне и в самом деле было все равно. Но вот стоит мне выполнить просьбу Ниах-Ахала - и мне станет далеко не все равно.
   - Что?! - вырвалось у Ириса.
   - То. Я не знаю, что стряслось с Ниах-Ахалом, но мне было настоятельно рекомендовано организовать вам помощь. Единственный способ, каким я могу выполнить просьбу - дать вам возможность помочь мне.
   - В другое время я послал бы тебя куда подальше, но не сейчас.
   - Я рад за тебя, Харфек, к старости ты начал думать.
   - И каким же образом мы можем помочь?
   - Простым, - улыбнулся Эрдин. - У меня есть пропадающие без следа отлученные, есть ряд нелегальных работорговцев, есть сеть агентов - людей, есть мои ребята, но вот агента - отлученного у меня нет.
   - Ты хочешь?..
   - А ты не хочешь? - Эрдин отлепился от стола и подошел вплотную к Ирису. - Каким, интересно, способом, ты рассчитывал получить информацию о нелегальных продажах и покупателях? Спросив меня? Или как Хэлладар - спросив других?
   - Ты знаешь?
   - Разумеется, знаю! И разумеется, не болтаю на каждом перекрестке. И вам не советую. Не надо делать скорбного лица, не слишком ты по нему скорбишь.
   - Ты на досуге занимаешься ясновидением?
   - Я на досуге учусь пользоваться мозгами! Хотел бы ты продолжить его дело или хотя бы отомстить - уже ответил бы "да". Конечно, рассуждать о преждевременной и трагической кончине любимого друга, утирая сопли и слюни, гораздо легче... Только не при мне! И не смотри на меня, как девственница на насильника.
   - Кого спрашивал Хэлладар о подпольной торговле?
   - Всех! Я пытался его вразумить, не помогло; потом плюнул - мне за ним гоняться недосуг, хочет покончить жизнь самоубийством - милости просим. Я искренне удивился, что ему удалось добраться назад до Альданиора невредимым.
   - Ниах-Ахал говорил, что именно Хэлладар раскрыл подпольную сеть. А ты где был?
   - Здесь! У тебя хоть немного мозгов осталось, а то я слышал, сочинение стихов плохо сказывается на умственных способностях? Брось сочинительствовать - превратишься в растение. Почему я должен говорить, что Ниах-Ахал может сделать такого, чего не под силу мне? Послать помощников вроде вас? Или советников, которые только и умеют, что путаться под ногами?
   - Ты говоришь так, будто между Альданиором и Энортиолом не пролив, а железная стена.
   - Твои долбанные торговцы по нашим землям шастают! Наши деревни жгут! - заорал Харфек.
   - Так было всегда, - хладнокровно ответил Эрдин. - Если бы не мы, деревни бы жгли ваши собственные работорговцы. Итак, я повторяю, ситуация серьезная, каналов связи у меня практически нет... Согласен ты, Ирис, мне помочь? Мне необходимо узнать каналы сбыта отлученных и непосредственного заказчика или заказчиков. Посредников я знаю, но на покупателей выйти не могу - сеть слишком разветвленная, много ложных выходов. Словом, мне нужен агент в стане врага и чем скорее, тем лучше. С твоей статьей у самых подозрительных торговцев не должно возникнуть никаких вопросов. Можем устроить небольшой скандал, нападение или еще что-нибудь для убедительности...
   - Ты спятил, - оборвал Эрдина Харфек. - Это верная смерть.
   - Я не с тобой говорю. Бери пример с малыша, - Эрдин кивнул на Далека, - и молчи.
   - Нет, - покачал головой Ирис. Глаза начальника Тэй'ара вспыхнули. - Нет. Я не справлюсь.
   - Откуда такая уверенность? И такой скорбный тон?
   - Я очень скверный актер, Эрдин, и ты это знаешь. Меня раскроют.
   - Да, если ты того захочешь. Кто-то мне некогда хвастался, что готов на все ради Кассира и градоначальника Рианлота. Мы же что, рожей не вышли!
   - Эрдин, там мне не надо было притворяться!
   - Ах, а я тебе предлагаю сыграть юную благочестивую девственницу! Честного сыграть сложно, а в роли подонка и притворяться особенно не нужно.
  Ирис отрыл рот, но возразить не успел.
   - Только не говори, что до мозга костей благороден и непорочен. Будь так, ты засунул бы свою непорочность куда подальше и согласился ради общего блага. За золото ты готов был рисковать шкурой, ради блажи ублюдочных человеческих князьков ты готов был терпеть и тюрьму, и что угодно, а ради интересов всего цивилизованного мира не хочешь! Очень благородно, твою мать, я сейчас расплачусь!
   - Эрдин...
   - Хватит, слушать не хочу! Не нужны мне твои сопли, мол ты не такой как все. Не такой - хуже! Очень удобно: делать вид, что влюблен в одну-единственную и трахаться с шлюхами; писать идиотские стишки об одиночестве - и делать все, чтобы от тебя отвернулись даже пикси; лить сопли над памятью друга и отказываться продолжить его дело. Какой он тебе, ко всем чертям, друг! Какие они тебе друзья, оба - что Стрелок, что Хэлладар? Вот твой друг, - Эрдин ткнул в Харфека, - да и этому, я вижу, ты уже подыскал замену.
  Ирис поднялся, но Эрдин вновь не дал ему и рта раскрыть.
   - Ты вовремя встал. И закрой рот - ни видеть, ни слышать тебя не могу! Вот отсюда! Все трое!
  Динтал друзья покинули в молчании. Ирис задумался и очнулся только тогда, когда Харфек спросил:
   - Ты уж не о том ли, чтоб согласиться, думаешь?
   - Нет.
   - А, ну... молодец... А то тут воздух скверный, у эльфов, - Харфек кивнул на динтал в пяти шагах позади, - от него мозги ссыхаются. Совсем спятил, старый бес.
   - Он всегда такой вежливый?
   - Всегда. Постоянно. Каждый день. Не эльф, а чудо-юдо какое-то.
   - Не скажи, - покачал головой Ирис. - Обычно он ведет себя куда более адекватно. Но вот сегодня его занесло, и занесло круто - и я хотел бы знать причину.
   - Так очевидно!
   - Ну-ка, ну-ка, что тебе очевидно? - прищурился Ирис. - Или ты хочешь сказать, что Эрдин и в самом деле ждал от меня согласия?
   - По-моему, еще как ждал. И, по-моему, обиделся всерьез.
   - Но ведь "вон отсюда" означало динтал, а не сам Энортиол? - встревожился Далек.
   - Да уж конечно. Иначе нас бы уже сопровождал почетный эскорт. А что с Эрдином такое... по-моему, недалек мужик от того, чтобы сломаться. Истерики как баба закатывает. Дурь какую-то предлагает.
   - Да предлагал-то он не дурь, но только - кому! Паршивей меня актера на всех трех островах не сыщется. И обиделся он всерьез, но, кажется мне, не на нас.
   - На кого же еще?
   - На себя. На Ниах-Ахала. Да, в первую очередь на Ниах-Ахала.
   - То есть, - Харфек споткнулся, точно новая мысль пришлась ему как камень под ногу, - ты хочешь сказать...
   - Все, что я хотел сказать, скажу после, - Ирис глазами указал в сторону. В тот же миг друзей окликнули.
  Это был все тот же Тингил, но почему-то теперь Ирис не торопился откровенничать с приятелем.
   - Ну, как Эрдин?
   - В каком смысле - как? - ухмыльнулся Ирис. - Жив, здоров и вполне трезв.
   - Или что, у него теперь вторая голова отрастает после полудня или хвост появляется? Мы ничего такого не заметили.
   - Нет, ему и одной головы хватает. Просто до полудня с ним можно говорить с меньшим риском для себя.
   - Ну, это всегда было, хоть на рассвете, хоть в полночь, - Харфек пожал плечами и вдруг сказал. - А вообще какой-то он и впрямь дерганный, как ежа проглотил. Что, совсем у вас, что ли, туго?
   - Туго - не туго, а настроение у него давно, если и меняется, то к худшему.
   - Что же ты молчал?
   - А вам бы от того легче стало, - рассмеялся Тингил и в тот же миг стал серьезен. - Что же насчет Хэлладара... Достоверно узнал только насчет Иссакля. Он ездил туда к главам Гильдии - Тенахту и Меновалру, а выяснил ли что - этого не могу сказать.
   - Главы Гильдии... Интересно...
   - Да уж куда интереснее... Тем более, что, насколько мне помнится, у Хэлладара совершенно иная сфера деятельности в Совете. Была.
   - Не знаю, Тингил. Не знаю я, какая у него была сфера деятельности, но проверить не помешает. Главы Гильдии, надо же...
   - Где вы остановились, Ирис?
   - Да еще нигде и, похоже, нам уже не понадобиться останавливаться. Эрдин нам все равно не подмога.
   - Вот как... Что же, удачи.
   - Спасибо, на этом острове от нее многое зависит. Спасибо еще раз, Тингил, и прощай.
   - Почему "прощай"? До встречи.
   - Всякое бывает в жизни.
   - Что ты говоришь?! - возмутился эльф. - Может быть, тебе не ездить никуда?
   - Пошутил - пошутил, до встречи, - улыбнулся Ирис и поклонился Тингилу.
   - Шуточки... Ты совсем человеком становишься, смотри как бы уши закругляться не начали.
   - Скорее у нас вытянутся, - отозвался Харфек. - Бывай, Тингил.
  
   - Ну и что это должно было означать? - спросил воин, когда друзья наконец вернулись в таверну "Жирная рыбка" - именно так перевели Далеку энортиольское название.
   - То, что мы все-таки едем в Иссакль. Хотя я, если честно, засомневался, стоит ли это делать.
   - Почему? - удивился Далек.
   - Слишком очевидно. Потому что все упорно твердят об Иссакле, потому что это может оказаться всего лишь прикрытием. Потому что Эрдин не там, а здесь, в Хиде. Это о многом говорит.
   - Ты же говорил, Иссакль большой город, и рынок большой, за всем не уследишь, наверное.
   - На рынке того, что мы ищем, не продают. Даже в Иссакле, а, вернее, тем более - там. Большой город и большой рынок, но контролировать один рынок, пусть и немалых размеров, все же легче, чем полтора десятка мелких, зато в разных городах. Эрдин здесь, в нескольких сотнях миль от Иссакля - стало быть, и все трудности вместе с ним.
   - Погоди, ты что, хочешь проверить, правду ли сказал тебе Тингил?
  Далек перестал жевать сохлый рыбий хвостик; если судить по закуске, заведение давно уже следовало переименовать.
   - Да, хочу. На что сдались Хэлладару эти главы Гильдии, много ли от узнаешь, особенно, если ты эльф и эльф в Альданиора и в немалом чине.
   - Я бы на его месте к торговцам вовсе не совался, - ответил Харфек. - Ну разве что к некоторым.
   - Вы что, каких-то знаете?! - чуть не закричал Далек.
   - Да, а что такое? - удивился Ирис.
   - А то, что нас щас в пособничестве работорговле обвинят. А ты как думал, герой, у нас еще и место на рынке есть.
   - Тьфу! - поморщился Далек.
   - Ты, Харфек, дурак, - заметил Ирис. - Если то, что мне видится окажется правдой, то как бы на нас там и впрямь не завели по месту. На возвышении.
   - И что же тебе видится?
   - Подожди, для начала я вижу, что о нас все же вспомнили. Да, милейший, это мы заказывали суп. Он еще не льдом не покрылся?
  Перед друзьями об стол тяжело стукнул глиняный горшок, слуга, несвязно бормоча извинения, быстро расставил перед гостями глубокие миски, положил ложки и приготовился разливать.
   - Сами справимся, сами, - отобрал у него половник Харфек. - А заодно проверим, не чересчур ли вы воды плеснули. Ну иди, иди, что стоишь. Появятся сомнения, не переживай, мы тебя позовем.
  Слуга испарился в мгновение ока.
   - Ну, и что же...
   - И это едят?
   - Нет, только смотрят. От смотрения сытыми бывают.
   - Далек, это съедобно, это даже вкусно. Уверяю, там нет ни сушеных тараканов, ни лягушек, ни чьего-то семени.
   - Откуда ты знаешь, не разобраться ни пса. Туда и ворону дохлую можно сунуть - все равно не заметишь.
  Далек лукавил, пахло варево вкусно, очень заманчиво, уж никак не воронятиной, но цвет... У супа решительно не должно быть такого цвета. Разлитая по мискам жидкость казалась черной, но на деле была фиолетовой. Впрочем, бес дьявола не краше.
   - Ну, ты будешь есть? Или нам больше достанется?
   - Вот еще! Конечно буду, где я еще воронятину найду.
  Далек зачерпнул гущи со дна и не без содрогания отправил в рот. И сам не заметил, как ополовинил миску. Друзья расхохотались.
   - Ну, и что там? - спросил Ирис.
   - Рыба, обыкновенная рыба. Икра, трава какая-то...
   - Водоросли.
   - Разве их едят?
   - Ты только что съел. Что еще?
   - На ракушек похоже, которые на скалах живут.
   - Верно, есть здесь моллюски. Еще?
   - Еще... Есть еще, но я не знаю, что это такое. Слаще рыбы и пожестче. Или тебе вообще все? Тогда еще: вода, соль, травки для запаха... ну, еще пузырек чернил для цвета. Теперь все?
   - Все, - кивнул Ирис. - Все верно, включая чернила.
   - А то, чего я не знаю?
   - Это морской дракон, точнее, какой-то его мелкий родич. От того и цвет.
   - Так его вместе с краской и сварили! Но зачем, ведь делать чернила, наверное, выгоднее?
   - Не из этих. Видишь, фиолетовый цвет, не тот, мелковат морской дракон. Чернила делают из крупных.
   - Ага... И зачем ты спрашивал, что там?
   - Да затем, что наша история чересчур напоминает этот суп. Все темно, ничего не видно, но разобрать, где рыба, а где морской дракон все же можно. Если попробовать.
   - М-да, похоже, - Харфек задумчиво помешал суп. - Только кухарей у нас было несколько, и хоть один из них да и подкинул в горшок дохлую ворону.
   - Что же, это и есть наша цель - обнаружить ворону и ткнуть ее в нос повару. Пусть сам и ест.
   - Ну а если ты сам подавишься вороньим пером, просим не жаловаться. Как всегда.
   - Ирис, а что ты про Эрдина не договорил - тогда на улице? Почему он на Ниах-Ахала должен обижаться?
   - Не то чтобы обижаться... а он, должно быть, от Главы Совета Сил другого ждал.
   - Ну, конечно! В первую голову, он ждал не нас.
   - Да. И потом, он и от нас ждал чего-то другого: не вопросов и проблем, а каких-нибудь сведений или советов. Он в ожиданиях разочаровался, сам это понял и сам на себя разозлился.
   - И получилась истерика. Что-то у него не ладится, что-то вовсе не клеится.
   - И я подозреваю, что именно. Я понимаю, почему Эрдин обратился с такой странной просьбой ко мне, наперед зная, что я отвечу.
   - Потому что знал, что мы от Ниах-Ахала? - вставил Далек.
   - Соображаешь, - кивнул Харфек. - Похоже на то. Подсидеть его, значит, собрались, своим не доверяет... Мать-перемать, да что такое! Как ни нормальный мужик, так всякая сволочь!...
   - Разве может быть иначе? Какой резон сволочи подсиживать ненормальных?
   - Вы кого имеете в виду?
   - Ты же понял. Подсидеть могут только свои. Эрдин многим эльфам как кость в горле. А вытащить руки коротки.
   - Чем же он помешал?
   - Тем, что дело делает. Всегда, не смотря ни на что, и дело это у него спорится. Тем, что у самого Главы Совета Сил на хорошем счету, тем, что реальной власти имеет побольше, чем многие иные.
   - Я слышал, что Эрдину не раз предлагали занять пост главы Дайната.
   - Ясно, что он ответил. Не вышло подкупить, Эрдина на такое не сманишь.
   - Если бы Эрдин был во главе Дайната, то был бы на самом верху и...
   - И значил бы в разы меньше, чем сейчас. Верхушка горы мало кого пугает.
   - И кое-кому стало бы легче торговать тем, чем нельзя.
   - И это тоже. Что ж, пусть Тингил думает, я клюнул на ту же удочку, то и Хэлладар. Пусть считает, что мы с Эрдином поссорились.
  Далек про себя поразился - разве они с начальником Тэй'ара не с ссоре? - но спросил о другом:
   - А в том списке, что нам Ниах-Ахал дал, есть кто-нибудь из Иссакля?
   - Это еще одна причина. Есть двое, и совсем не главы Гильдии.
   - Ирис, а почему ты Тингила заподозрил? Ведь сначала...
   - Да, сначала я о возможности... подобного не подумал, а надо бы. Заподозрил нечестность я у Эрдина, его слова не сошлись со словами Тингила.
   - Когда это? - удивился юноша.
   - А, вот оно что! - с облегчением воскликнул Харфек. - Я-то голову ломаю, не могу понять. Точно!
   - Что - точно?
   - Что сказал Тингил о Хэлладаре и Эрдине?
   - Что Эрдин Хэлладару помогал... Ох, а сам Эрдин сказал, что пытался вразумить!.. Нет, а, может так оно и есть? Может, в этом помощь и была?
   - Уж конечно! Эрдин знаешь как вразумляет - уж никак не словами. Он пытался Хэлладару помешать, вот что это значит. Ты не смотри, что этот старый бес сегодня чудил, обычно он не разглагольствует.
   - А, может, со стороны выглядело как помощь? На взгляд Тингила?
   - Можно, конечно, и это предположить, - раздумчиво сказал Ирис. - Мог, конечно, и сам Эрдин Хэлладара в Иссакль отправить - от греха подальше, только Хэлладар Эрдина не глупее, знакомые у него здесь и без начальника Тэйара найдутся. Маловероятно.
   - Вовсе не вероятно. Так, чтоб помощь выглядела помехой - это Эрдин умеет, но вот наоборот! Это не Эрдин, а какой-то Шеанодар.
   - Довольно гадать! Будем в Иссакле, там и разберемся.
  Через полчаса друзья верхом покинули таверну и направились в порт. Корабль словно только их и ждал. Далек вздохнул свободнее, он отчего-то считал, что они не поспеют.
   - А, господин эльф! Господа! Не нашли, что ли, кого искали?
  Капитан, конечно, был удивлен, ведь кто-кто, а он знал, что Эрдин в городе.
   - Напротив. Мы всех нашли, но тем не менее нам нужно в Иссакль.
   - Чего же проще. Милости просим. Не пропадать же денежкам.
  Друзья ничего не ответили, поднялись на борт. Хозяин встретил их очень сдержанным поклоном, наверняка надеялся, что пассажиры не вернутся.
  Когда судно вышло в открытое море, и моряки, и хозяин перевели дух. Теперь порт могли закрывать хоть десять раз - судно плывет. Путь предстоял не то чтобы дальний - по морю до Иссакля было не более четырехсот миль, однако муторный. Погода могла испортиться в любой час; судно небольшое, легкое - могла произойти серьезная задержка. Да и без погоды предстояло зайти в две гавани: Льяр-Теш и Теракль, и тоже нельзя сказать, чтобы погрузка - выгрузка - проверка позволяли быстрее доплыть.
  Исчезли в ночи огни Хида, Далек вздохнул. Погода держалась хорошая, вниз идти не хотелось, а в потемках рассматривать особенно нечего.
   - Чего ты там выглядываешь? - подошел к юноше молодой матрос.
   - Да ничего, на что там смотреть, темень...
  Далек вздрогнул и сморгнул. Ему померещились огоньки внизу, в самых волнах.
  Матрос же перегнулся через фальшборт, тоже вглядываясь в тьму. Нет, не померещилось. Синие и красноватые, какие-то ненастоящие, словно из другого мира огоньки разлетелись брызгами при ударах волн о борт судна.
   - Погода сменится, - матрос выпрямился и обернулся к Далеку. - Вот дьявол!
   - Как ты понял?
   - А видишь, море светится.
   - А от чего?
   - Да, черви, что ли, это такие... мелкие такие... вроде светляков в лесу, только морские.
   - Эти огоньки живые?!
   - Ну, говорят тебе - морские светляки. Мелкие твари, а полезные, погоду предсказывают. Как ей смениться, они нарочно вверх поднимаются, предупреждают.
   - Слушай, а поймать их можно?
   - Можно, - пожал плечами матрос, - только вот на что они тебе? Есть их нельзя.
   - Я не есть, я посмотреть хочу. Как будто я видел раньше морского светляка!
   - Ну, изловим, чего же легче.
  За борт полетело ведро на веревке и спустя несколько мгновений перед Далеком плескалась темная, расцвеченная десятком искр, морская вода.
  Юноша хотел с налету поймать огонек, не тут-то было. Светляки просачивались сквозь пальцы - такие были верткие и скользкие. Матрос расхохотался.
   - Ты их так полночи гонять станешь! Ты свечу засвети, они огонь любят и на него идут, так и словишь.
  Далек кивнул и с ведром отправился вниз. Харфек решил поначалу, что друг его сошел с ума или внезапно захворал морской болезнью.
   - Вообще-то от этого недуга пустое ведро лучше помогает. Эй, ты, что, озверел! - воскликнул воин, когда Далек грохнул ведро на стол.
  Ирис рассмеялся.
   - Можно итак сказать. Решил морскую фауну изучать. Ведро все же убери, неизвестно, что с ним делали, а тебе и плошки для всего этого плавучего зверинца хватит.
   - А-а, морские светляки, да забавные твари. Черт, это что, шторм будет? Вроде тихо...
   - Мне сказали, что погода сменится, но о шторме речи не было.
   - Много их там, Далек, плавает?
   - Не очень. Хотя, что такое для них "много"?
   - Вода вкруг бортов светится, будто загорелась.
   - Значит, их там мало.
   - Не будет шторма, будет разве что дождь и волнение.
   - Почему мы раньше их не видели? Мы только что прибыли.
   - Стало быть, утром еще ничего не предвещало смены погоды. Морские светляки живут в глубине, показываются только незадолго до волнения на море и сразу перед ним пропадают. А чуть севернее они вообще не встречаются.
   - Ясно. Сейчас глянем, на что они похожи.
  В свете двух свечей Далек увидел в плошке на столе висящих в воде самых странных тварей из виденных прежде да и потом. В его бестиарии о таких не говорилось ни слова. У водяных светляков не было ни плавников, ни хвостов; не было ни чешуи, ни раковин... Далек с трудом разобрал, где у них зад, а где перед. Небольшие, не крупнее средней бабочки полупрозрачные создания трепыхали выростами и светились не хуже свечей. Было их три сорта: одни почти бесцветные, светящиеся по спине, симпатичные твари; другие темные, изогнутые, с яркими точками по бокам, сразу видно, что хищные; третьи - комки светло-зеленой слизи, совершенно безобидные на вид.
   - Ирис, а какие-нибудь другие бывают?
   - Не знаю, - покачал головой эльф, как завороженный глядя в плошку. - Тебе повезло, я раньше видел только черных. Надо же, какие разные... даже симпатичные, вот эти, белые.
   - Ну, тебе что морской светляк, что женщина - все равно, лишь бы беленькие были. Ты его вытащи, поцелуй. А тебе, Далек, они как, тоже глянулись?
   - Тебе чем страшнее, тем лучше - так? Давай, я этих черных тебе сразу в сетку накидаю.
  Ирис рассмеялся.
   - Ты чего еще смеешься! Я вот все никак не могу понять, почему это ты кобылу-то себе вороную выбрал.
   - А ты, видимо, начал ревновать к Ласточке. Я же ничего не говорю, хотя ты выбрал жеребца.
   - Эх, черт, мотаешься, как мочало на ветру!.. Отдохнуть некогда... Вы как знаете, а в Иссакле не помешает чуток подзадержаться, пока я еще свободный, то бишь неженатый, человек.
   - Типун тебе на язык! Нашел, где задерживаться.
   - Ладно, как пойдет, так и выйдет. Выплескивай этот зверинец, Далек, насмотрелся уже.
   - Это ты насмотрелся, а еще нет. Пусть ночь постоят, утром вылью.
   - Да не будет их к утру, этих ваших беленьких. Сожрут.
   - Ну, их и в море сожрут не хуже, такая у них судьба. А вот, например, эту слизь зеленую тоже съедят? Интересно же.
   - Ну, коли интересно, оставляй. Только свет погаси. Спать хочу, да и не станут они друг друга при свете жрать, они стеснительные.
  Далек еще полчаса или около того, пока Ирис тренировался с волшебством, любовался светляками. Наконец эльф одним движение потушил обе свечи, и зажигать уже не стал.
  Утром Далека ждал немалый сюрприз. Он соскочил первым, подлетел к столу и не удержался от возгласа.
   - Что такое? - проворчал спросонья Харфек. - В девок они превратились?
   - Хуже! Вы гляньте, кто кого сожрал! Вот бы не подумал.
  Харфек зевнул и нехотя выпал из своей сетки. Ирис был уже у стола. Эльф на открывшуюся картину ничего не сказал, только головой покачал. Харфек заглянул через плечо друга.
   - Чертова бабушка! Вот вам и беленькие - хорошенькие! Сожрали!
  В плошке, довольные и потолстевшие, бодро плавали полупрозрачные невинные твари, днем, конечно, не светящиеся. От черных страшненьких созданий остались лишь ошметки в воде да набитые полупрозрачные утробы. От зеленых и того не осталось.
  Далек с Харфеком переглянулись, Ирис, странно усмехаясь, смотрел в сторону.
   - Ты чего?
   - Ничего. Стало быть, белые, чистые и красивые жрут злых, страшных и черных... Да чего полезные животные! Спасибо, Далек.
   - За что?
   - За то, что не дал их вчера выплеснуть в море. Как бы тогда мы узнали, кто кого ест?
   - А тебе что за интерес?
   - Сдается мне, такое происходит не только у морских светляков.
   - На кого не думаешь, тот и убийца? - спросил Харфек. - Но кто? Я скоро себя начну подозревать.
   - И будешь прав. Все, кого подозреваем - вне подозрений.
  Далек покачал головой и не без сожаления вылил содержимое плошки в иллюминатор.
  А через час оправдались предсказания морских светляков и матроса. Погода испортилась, испортилась настолько, что Далек сильно пожалел о съеденном завтраке. Лучше бы ему оставить завтрак на столе, результат был бы примерно тем же.
   - А вы говорили, шторма не будет.
   - Это не шторм, - ответил Ирис. - Это всего лишь сильная качка.
  Эльфу волнение моря было явно и абсолютно безразлично. Харфек, и тот погрустнел, а Ирису хоть бы что. К вечеру стало хуже. Ирис поднялся на палубу и узнал, что если ветер не стихнет, а он попутный, то завтра ранним утром судно будет в гавани Льяр-Теша.
   - Только утром, - охнул Далек.
   - Ляг, - посоветовал ему эльф. - Ты уже весь зеленый.
   - В этой сетке еще хуже укачает. Ирис, как у тебя получается качки не замечать?
   - Не знаю. Это не моя заслуга. У нашего народа морская болезнь - редкость, если и случается, то только у перламутровых, у чистокровных перламутровых. А я не то что не перламутровый, у меня их и в роду не найдешь, хоть всю родню подними. И потом, я же вырос неподалеку от моря.
   - И много ты по морю плавал?
   - Немало. Давно, правда, это было.
   - Ты из каких эльфов? - спросил Далек, чтобы не думать о тошноте. - Из морских?
   - Бирюзовых, - поправил Ирис. - С небольшой долей зеленых, как и большинство в Низине.
  Далек кивнул, Ирис внимательно на него посмотрел.
   - Что?
   - Ничего. А, впрочем, хуже ведь тебе уже не будет.
   - Если ты меня зарежешь - будет.
   - Нет, - улыбнулся эльф. - У меня методы более изящны. Ляг все-таки, я попробую кое-что.
   - Кое-что - это что?
   - Э-э, Ирис, ты ж его в морского светляка превратишь. А сам во что похуже обернешься.
   - Нет, я попробую самое простое. Ты ляжешь, Далек, или предпочитаешь спать стоя?
   - Спать?
   - Да. Вылечить морскую болезнь я не в состоянии, не стоит и пытаться. Попробую тебя хотя бы усыпить.
   - А я проснусь?
   - Проснешься. В крайнем случае, вытряхнем тебя на пол, в этом случае точно не залежишься.
   - Хорошо, попробуй. Глаза закрыть.
   - Если умеешь спать с открытыми, то не надо.
  Какое-то время Далек не чувствовал ничего, кроме головокружения и дурноты, затем перед глазами поплыли разноцветные волны, от чего затошнило больше прежнего. Затем волны сменились ровным светом, неярким, приятным. Далек растерял все мысли, в том числе и о том, что его тошнит; свет начал постепенно тускнеть, превратился в сумрак, а затем исчез, но юноша этого уже не заметил.
  Проснулся Далек днем, забылся и чуть не перекувыркнулся в своей сетке. Каюта была пуста, судно заметно качало, а все же не так, как прежде. Юноша поднялся наверх, северо-западный резкий ветер разогнал последние остатки головной боли и дурноты. Никакого Льяр-Теша не наблюдалось, судно шло в открытом море. Паруса переполнялись ветром, волны стремительно убегали назад, пенились в кильватере; вверху голодно кричали лайши.
   - Ну, получшало тебе? - Спросил Далека первый попавшийся матрос.
   - Д-да, - недовольно ответил юноша.
  Это надо же было Ирису и Харфеку разболтать по всему морю о его болезни.
   - Ниче, впервой у многих так... Попривыкнешь, пройдет.
  Далек кивнул и подошел к друзьям, которые высматривали что-то за бортом.
   - Вас сразу утопить или сначала вон тем ведром стукнуть? Кто же вас просил всем разбалтывать?
   - Ну, говорил я, надо было разбудить. Теперь он хуже ежа после спячки.
   - Это я вижу. Вместо благодарности.
   - За лечение, конечно, спасибо, но зачем говорить-то всем было? И где ваш Льяр-Теш или как там его?
   - Льяр-Теш уже был.
   - Что?!
   - Да. Ты не просыпался сутки. С половиною, если точнее, а я не рискнул тебя будить. Ну и как же я должен был объяснить твое отсутствие? Беспробудным сном?
   - Я все это время проспал? - Далек в растерянности посмотрел на небо.
   - Да. Видимо, тебе это и было нужно. По крайней мере, сейчас ты не зеленый.
   - А... ладно... спасибо. Вы в Льяр-Теше на берег сходили?
   - Вот и ум возвращается. Сходили. И даже кое-что выходили.
   - Ну, что? Говорите!
   - Не ори. Верно мыслишь. Нечисто здесь. Хэлладар в Льяр-Теш ездил? - ездил. Один из торговцев из нашего списка там живет? - да. Точнее - уже нет.
   - То есть? Убили?
   - Да нет. Вернее, он был жив и здоров, когда уезжал.
   - Куда?
   - А неизвестно. Жил себе торговец, поживал, добра наживал... Эрдина особенно не гневил, хотя не без греха... Да только отчего-то вскоре после отъезда Хэлладара забрал торговец манатки, продал дом и место на рынке и спешно куда-то укатил. Приспичило ему.
   - Ничего себе. Так в Иссакле нам, наверное, и искать уже некого.
   - Искать - вполне возможно, - отозвался Ирис. - А вот поговорить, и обстоятельно - для этого нам и искать никого не нужно.
  
  
  Глава 7. Иссакль.
  Иссакль показался на горизонте поздним вечером на четвертый день плавания, считая от неожиданного пробуждения Далека. Погода все не улучшалась, лил дождь и из темноты надвигались два огня - все, что говорило о близости побережья.
   - Почему здесь два маяка? Разве одного мало?
  Далек и Ирис стояли рядом у борта.
   - Мало. Места труднопроходимые, впереди будет узкий пролив, игольное ушко, там и днем непросто пройти. Маяки расположены так, что когда курс верен, видны оба; чуть отклонилось судно - виден лишь один, и тогда жди беды.
   - Понятно. Завтра, к утру, мы будем на месте, так? Если, конечно, в этом ушке не застрянем. А что у тебя, Ирис, там за знакомые?
   - Увидишь, познакомлю. Не работорговцы, но для тебя как бы еще не хуже.
   - Начальник какой-нибудь?
   - Можно и так сказать. Уважаемый человек, но не в том дело. Честный человек, насколько при его ремесле возможно, нам такой и нужен.
   - Ирис, что же здесь получается? Кто всех жрет? Приехали мы вроде по душу работорговцев, вроде они виноваты, а, оказывается, не они.
   - Виноват тот, кто покупает. Всегда.
   - Я одного не пойму, а зачем все это надо? Для чего им или ему отлученные? Тем более, если этот кто-то сам - эльф?
   - Если бы я знал, Далек... Есть предположения, и одно хуже другого. И отлученные, и работорговцы, и Эрдин, и Стрелок, и Хэлладар с Шеанодаром - все звенья одной цепи, все имеют свое значение. Что-то готовится, что-то почти готово... Вот только - что?
  Утром дождь не прекратился. Хозяин судна ворчал о паршивой погоде, об убытках - Ирис вмешался в сетования.
   - Долго ты, уважаемый, здесь пробыть намерен?
   - Сам не знаю. Уж не на обратный ли путь рассчитываешь, господин эльф?
   - Для того и спрашиваю, чтобы знать, стоит ли рассчитывать.
   - Хм... - владелец судна хмуро посмотрел на низкое небо. - Если так же будет лить... послезавтра отплываем. Вернее, "Медуза" отплывает, без меня, я наплавался. Курс прежний. Вот если прояснит - задержимся еще на три-четыре дня.
   - Благодарю, - поклонился Ирис. - Нам удобно, так что имей нас в виду.
   - Хорошо. Плата прежняя.
   - Ты хоть сбавил цену, - ухмыльнулся Харфек, - как постоянным клиентам.
  Хозяин предпочел притвориться глухим.
  По городу на этот раз решили передвигаться верхом. Они разделились - Ирис один и Далек с Харфеком вдвоем, потому что не знали, кому будет легче общаться с торговцами: людям или эльфу. Друзья решили, что к одному торговцу, с Птичьей улицы отправятся Далек и Харфек, к другому с площади Вдов - Ирис, затем они встретятся на месте расставания, на пятачке у порта и все обсудят. Не получится с первого раза - повторят круг, но в поменявшись ролями.
  По пути к Птичьей улице, а ехать нужно было мало не через весь город, Далек спрашивал Харфека о том же, что и Ириса вчера вечером на палубе. Воин пожал плечами.
   - Шут знает, на что они нужны. Я знаешь, что думаю... опыты какие-нибудь...
   - Как в Телегуине?
   - Почти.
   - Но зачем? В Телегуине - понятно, а здесь? Что, каждый отлученный обязательно на кого-нибудь работает?
   - Нет, не то... Мне все не дает покоя этот покойник - зельеваритель из Кинаты, Элединов дружок. В гробу таких друзей... Помнишь, он сказал, что он откажется, они и без него... справятся. С помощью чего, спрашивается? Зелья, сам понимаешь, не с неба падают.
   - Зелья проверяют... да, вроде сходится. И эльфы, и в расход пустить не жалко. Что-то я не помню, чтоб в Хартии было что-нибудь насчет испытывания новых зелий или там заклинаний.
   - Я тебе больше скажу, потом еще окажется, что все эти отлученные какую-нибудь бумагу подписывали - что претензий, мол, не имеют.
   - Что же это за зелье может быть? Если и в самом деле, как Финитис говорил... то... с ним, с зельем, что угодно можно сделать.
   - Вернее, что угодно можно сделать с тем, кто его выпьет. Весело, правда?
   - Очень. Только при чем здесь Шеанодар?
   - Да почти не при чем, наверное. Дурак он, этот Шеанодар. Может, прикрытием служит, может, о действиях Ниах-Ахала сообщает, а, может, все разом. А с Эледином, думаю, здорово маху дал. Сунулся поперек батьки в пекло.
   - Думаешь, все-таки Шеанодар...
   - А кто? Придурка того с ботинком Финитис, что ли, послал? На всякий случай?
   - Тот же тоже с Энортиола. Не легче ли Шеанодару было...
   - Не легче. Через Энортиол Шеанодару меньше риска действовать, тем более, если здесь его, как он думал, защитники обитают. Сам посуди - ну кто еще? Какие-то твари, значит, заказывают Эледина какой-то дурью напоить, но не убивать и чуть не их соседи шлют отравленный ботинок.
   - И такое, по-моему, может быть. Сам же говорил - несколько кухарей суп варили, каждый кидает тайком, что другие подкинули не видит. Вот и получилось: одни с зельем маются, другие ботинок травят - может, и Шеанодар замешан, может, еще какие-нибудь третьи есть.
   - Может быть. Только все равно выходит Шеанодар дураком. Хэлладар, тот, видно, сообразил, что его за нос водят и байками кормят.
   - Ага, только, выходит, дураком быть лучше. Шеаноадар жив, а Хэлладар - нет.
   - Может быть, и лучше, только, если бы не Хэлладар - кормил бы сейчас Шеанодар червей на дне какой-нибудь сточной канавы. Так что лучше всего быть не дураком, а сволочью - с ними ничего не делается.
   - Это здесь не делается. Я надеюсь.
   - Тоже верно. Эх, чертово семя, ну и погодка! Все равно, что в море искупался.
  Лошади стучали копытами по гладкой мокрой мостовой; юноша озирался по сторонам. Он представлял себе главный торговый город Энортиола иначе - более шумным, более ярким, более богатым. И хотя мостовая была отличной, без единой выщерблинки, а дома - добротными, особенной роскоши юноша не видел. Харфек понял его без слов и правильно.
   - Что, золотые листья на деревьях ищешь? Или ждешь, пока монеты вместо дождя посыплются? Долго ждать придется.
   - Я думал...
   - Я тоже раньше думал, что здесь вместо воды в лужах расплавленное золото. Не шиша подобного. Умные люди.
   - То есть? Богатством не кичатся, что ли? - не поверил Далек. Он слышал об энортиольцах другое.
   - Умные, но не настолько. Здешнего ума хватает на то, чтобы золотом крыши не крыть и драгоценные камни в стены не вделывать. Вся роскошь - внутри, вот там, честное слово, и рассудок потерять можно.
   - И что же там такое? Золотые нужники?
   - И такое бывает. И шкатулки, из цельного алмаза сделанные, и столетние вина, и пряности, которые раз в десять дороже золота... бабочки со Скорпионовых, рыба с Форнтиола, дичь вообще леший знает откуда, и все это залито лассахом или какой-нибудь еще эльфьей придумкой. И так каждый день.
   - Бабочки-то на что? Неужели их тоже едят?
   - А-а, нет... так, любуются... от безделья. Летают, заразы, по всему дому, садятся на что ни попадя.
   - И именно со Скорпионовых их надо везти, ближе уже недостойно?
   - Почти угадал. Сам посуди, сколько стоит за бабочкой на Скорпионовы корабль снарядить - шик не хуже золотого нужника. А потом, знаешь, таких бабочек, как там, я нигде больше не видел. Может, они где и есть, но я не встречал.
   - Что, и какие они?
   - Чуть не с ворону величиной.
   - Ну это ты загнул! С воробья бы хоть сказал...
   - Они этого воробья сожрут и не подавятся. Я не мерил, конечно, но вершков пять в размахе есть. И красивые, заразы, не яркие, как наши, а темненькие, зато переливчатые. Шут разберешь, какого цвета - это как свет упадет. Хоть какого.
   - Да ну... Я и обычных бабочек не люблю, а с ворону... совсем дрянь. Слушай, Харфек, а птицы там тогда же какие? С корову?
   - И такие есть, правда они летать не умеют.
  Далек расхохотался.
   - А еще у них четыре ноги и они молоко дают. Коровы и есть.
   - Сам ты корова, то есть, прости, бычок. Птицы, тебе говорят, в перьях, с клювом, но без крыльев. Я сам, вот этими руками их ловил.
   - Почему же у них крыльев нет? Как же они?
   - Они ходят, как и мы с тобой, на двух ногах. И зря ты их жалеешь. Эти твари со взрослого мужика - нашего, а не тамошнего, ростом и клюв у них поострее иного ножа. Долбанет - мало не покажется, опасная тварь. Тамошние мужики, на что охотники хорошие, а в одиночку на нее не ходят. У них даже присловье есть: "один пошел добывать ракату" - вроде нашего "сам на рожон полез". И ракат сюда, кстати, тоже привозят. Колбасу вроде делают.
   - А летающие птицы на Скорпионовых есть?
   - Полно, всяких. Голова кругом пойдет считать. По-моему, там и сами местные не всех знают. Есть одни птички, забавные такие, со шмеля ростом.
   - Бабочки с ворону, а птицы, значит, со шмеля? Вы там с Ирисом вино местное не пили?
   - Нет, потому что его пить невозможно, оно выгребной ямой отдает. А птицы, ну я виноват, что они такие; не сам же я их делал. На Скорпионовых вообще все ненормально: трава выше деревьев, люди в полтора раза ниже обыкновенного; бабочки огромные, птицы крошечные... Эльфы, знаешь, что хотят сделать? На Скорпионовых, хоть на одном острове, устроить вроде зверинца, но без клеток. Никого на остров не пускать, только тех, кто на зверей и птиц хочет взглянуть. Небесплатно, разумеется.
   - И какой дурак поедет? Тем более, если только смотреть.
   - Эльфы поедут. Они это дело любят, за травку какую-нибудь необычную удавятся; а тут тебе целый остров, битком набитый всякой всячиной... А насчет охоты - эльфы скорее охотников отстреливать начнут, чем дичь. Помнишь вой из-за зайцев в Красной Балке?
   - Помню. Ну, может, эльфам и интересно, а только тащится на край света, чтобы на птицу посмотреть, будь она и с муху величиной - это совсем одуреть от безделья надо. Слушай, а нам еще далеко ехать? По-моему, мы тоже скоро до Скоприоновых доберемся.
   - Мы уже приехали. Насчет Скорпионовых врать не стану, а то, что это - Птичья улица - уверен.
  Два друга подъехали к дому серого камня с двумя лепными фигурами у входа. Огромные каменные силачи поддерживали крышу над крыльцом. Харфек спешился и постучал в дверь (молоток был отлит в форме здоровенного кулака). Открыли далеко не сразу, воину пришлось стучать трижды. Наконец дверь бесшумно повернулась в петлях и приоткрылась - ровно настолько, чтобы пропустить длинный нос и жидкую бороду слуги.
   - Нам нужен господин Гевалр. Он дома?
   - Он здесь не живет, простите, господа.
   - Это Птичья улица, дом шесть?
   - Да.
   - Ну и что же ты говоришь, что Гевалр здесь не живет. Чей же это дом в таком случае?
   - Дом господина Гевалра, но господин здесь не живет.
   - Где в таком случае найти твоего хозяина?
   - Не знаю, милостивый господин.
   - Как это - не знаешь?!
   - Хозяин не оставил нового адреса.
   - Давно он уехал?
   - Недавно.
   - Как - "недавно"? День, неделю, месяц?! Два месяца назад он дал нам этот адрес - и, оказывается, успел уехать! И часто он так дома меняет?
  Слуга помолчал.
   - Извините, господин, - сказал он наконец. - У хозяина возникли спешные дела, он просил передать поклон и извинения всем, кому невольно создал неудобства. Это временно. Хозяин вернется и непременно уладит все неурядицы.
   - Невольно создал... Что-то сомневаюсь я, что невольно. Когда он уехал?
   - Две недели назад. Еще раз прошу великодушного господина извинить за неудобства. Всего наилучшего вам и да процветают ваши дела.
  Дверь закрылась.
   - Ну ничего себе, - сказал Харфеку Далек, когда воин вновь был в седле. - А не врет ли он?
   - Не похоже. Врал бы - или с самого начала время отъезда сказал, или не сказал бы вообще. Значит, Гевалр и в самом деле уехал, не предупредив компаньонов... Странно... Ладно, хоть не выловили его в море...
   - Знаешь, если камень привязать, то и не выловят никогда. А почему слуга говорил тебе "вы" - сами говорили, здесь не принято?
  Харфек посмотрел Далеку в глаза.
   - Говорили. Это отличительная черта рабов.
   - Черт...
   - Да, последний нищий скажет тебе "ты", потому что он свободен. Раб, будь он хоть в золоте - наоборот.
   - Ясно! - Далек поспешно ушел от неприятной темы. - Что же происходит? Куда торговцы деваются?
   - Не знаю. Здесь, по-моему, две возможности: или Хэлладар говорил с нормальными, насколько возможно, конечно, людьми - и тогда они за себя боятся; или отозвали их нарочно, предвидели проверку - и тогда говорил бедняга с наемными подонками. Что хуже - не пойму.
   - Если и у Ириса...
   - Если у Ириса все склеится и торговец окажется дома - я себя за локоть укушу.
  Калечиться Харфеку не пришлось, Ирис, разумеется, никого не нашел. Уехал торговец - неизвестно куда и на неопределенный срок.
   - Я к Данахту по пути заглянул - не застал, конечно, но у нас будет возможность поймать его сегодня вне дома. Так что у нас есть еще часа полтора до открытия сезона охоты.
   - А, может, вечера подождем и отловим его в борделе? - усмехнулся Харфек.
   - Только если ты согласишься исполнять обязанности... хм... работниц сего заведения. Лишние уши мне ни к чему.
   - Ладно, тогда пошли. Чем быстрее позавтракаем, тем меньше потом тошнить будет.
  Далек понял эти слова друга только к полудню. Несмотря на ранний завтрак, юношу все же замутило, когда он понял, куда пришли.
  До того друзья обегали, наверное, все лавки в Иссакле. Сначала Далеку было очень интересно и он донимал друзей расспросами. Для чего нужны вот эти полые длинные трубки? Как называется странного вида оружие, очень напоминающее крестьянский серп? Настоящие ли перья пришиты на богатый костюм и от кого они? Из чего сделаны лучистые, блестящие, светящиеся изнутри зеленовато-голубые вазы? Что это за дерево, тоненькая лучинка которого пахнет лучше, чем ведро киррской киновари?
  Не задавал вопросов Далек только о последней лавке. Он расчихался от очень и очень странного запаха, царствовавшего внутри и сам, без подсказок догадался, чему служат многочисленные товары, выставленные на прилавках.
   - Что, все вопросы кончились? - не утерпел Харфек, выйдя за дверь. - Или, может, нам вернуться?
   - У меня один вопрос - ваш Данахт, что, больной, если мы ищем его по таким местам?
   - Да нет, последний раз был здоровым. Просто стареет мужик...
   - Я и говорю - больной. И чем там так противно пахло?
   - Противно? - искренне удивился Харфек.
   - А тебе понравилось? Козлом пахнет, а тебе нравится.
  Ирис рассмеялся.
   - Этот "козел" по десять золотых за каплю стоит. Хотя, ты прав, запах отвратительный.
   - Вы ненормальные, - заявил Харфек. - Отличный запах.
   - Это не Данахт, это кто-то другой больной. У тебя, что, насморк?
   - А у тебя, Далек, эльфов в родне не было? И способности к магии есть, и мысли слышать можешь, и вообще, ты Ирису не брат ли близнец?
   - Конечно, нас в детстве перепутали, - ответил эльф. - Этот запах, Далек, тем и замечателен, что каждый воспринимает его по-своему. Кто-то не замечает, кому-то нравится, а кому-то становится противно. Я, признаться, терпеть его не могу, у меня от него голова раскалывается. Но золото за него отдают не потому - на большинство людей он действует как самый сильный афродизиак в мире.
   - Как что?
   - Как то, что пробуждает интерес к противоположному полу. Это средство способно возбудить даже сухое полено.
   - Что ж, выходит, я хуже полена.
   - Нет, тебе афродизиаки вообще пока не нужны. И потом, у тебя, видимо, организм целета не переносит. Бывает.
   - Погоди, ты сказал - "на большинство людей", а эльфы?..
   - У нас - наоборот. У большинства - аллергия - вот как у тебя, нехорошо становится; и только ограниченному числу целет нравится. Надо тебя, Далек, как-нибудь в лавку с нашими афродизиаками сводить - проверить.
   - Чтоб мне потом только эльфийки и нравились? Нет, спасибо. Я лучше как-нибудь сам, без этих штучек для больных стариков разберусь.
   - Вот тут ты прав, - кивнул Харфек. - Лучший афродизиак - это женщина, находящаяся рядом.
  Все шуточки закончились, как только друзья подъехали к огромнейшему зданию, состоящему из пяти частей с куполообразными крышами. По размерам даже каждая отдельная часть поражала величиной; здание же целиком превосходило размерами все, когда-либо виденное Далеком. Дворцы и храмы не исключение. Именно купол центральной части, выкрашенный в лазурный цвет, юноша увидел еще с того конца города.
  По обеим сторонам широченного крыльца стояла немая окаменевшая стража, а площадь была переполнена лошадьми, каретами, слугами - несмотря на отвратительную погоду. Надо полагать, что в ясный день здесь не то что яблоку, а и песчинке сложно будет выбрать место для падения.
  На друзей посмотрели со смесью недовольства и подобострастия, привратник распахнул перед Ирисом резные двери, и сердце Далека ухнуло вниз, и на полпути столкнулось с желудком, рванувшимся наверх.
  Физиономия Харфека стала деревянной, Ирис презрительно усмехнулся. Впереди, насколько хватало глаз простирался самый настоящий рынок, но вместо утоптанной почвы под ногами лежал искуснейшей работы мраморный пол, вместо неба над головой сиял голубой купол, место лавок занимали пирамидчатые подобия эшафотов, а место мяса, оружия и пряностей - люди.
   - Ну и где ты его искать собираешься? - шепотом спросил Далек Ириса, кивая на уходящее за горизонт людское море. - Не лучше ли спросить?
   - Не лучше. Знакомых у меня в этом здании нет, можем спугнуть. Не стоит. Погуляем. Объявится Данахт, никуда не денется. Он либо здесь, либо в соседнем финхе, больше ему идти некуда.
  Как ни мало смотрел юноша по сторонам, все же понял, пока они бродили, а точнее - бегали, мимо торговцев - в каждом здании, по-местному финхе, предлагали свой сорт живого товара. В том, куда они зашли, бойкая торговля шла мужчинами. Далек не увидел ни младенцев, ни стариков, ни тем более женщин. Только мужчины, в самом расцвете сил и лет, в одинаковых одеяниях наподобие куцего нижнего белья. Надо полагать, чтобы покупатели могли рассмотреть товар без помех.
  Удивительно тихо было вокруг. Не полная тишина, а все же каблуки Ириса, подбитые стальными подковками, слышались лучше многого вокруг. Да и к чему шум? Все, отчего происходит возня и волнение: и плен, и расставание с семьей и родиной - все уже произошло и незачем волновать покупателей.
  На каждый помост приходился стражник, и стояла стража по периметру зала - с обнаженными клинками жуткого вида, которые Далек не знал как и поименовать. Гарда как у меча, но лезвие... Оно не было ровным, как положено, а напоминало скорее пилу, чем что-либо другое. Оканчивалось уродливое оружие подобием наконечника гарпуна, оттянутым кверху. Юноша поразился изощренности ума приспешников работорговцев. Убежать практически невозможно, а буде найдется такой товар, который захочет по давнему выражению Ириса "геройски умереть", вряд ли у него что-нибудь получится. Неизвестно, можно ли таким клинком убить с одного удара, но искалечить - наверняка. Оно, судя по виду, для того и задумывалось. Живой товар потому стоял ровно, смирно и судьбы не испытывал.
  Покупателям и продавцам тоже шуметь не было особой нужды. О чем спрашивать и что объяснять, если у каждого мужчины на помосте висела на груди табличка с надписью на трех языках. На таблички Далек в основном и смотрел, и успевал кое-что разбирать из надписей на всеобщем. А были там кроме происхождения товара и иногда имени только цифры: рост, возраст и еще что-то. Далек сначала подумал - цена, но затем увидел цену в нижнем ряду, и тоже в трех единицах исчисления.
  Юноша понял примерное значение небольшого числа довольно скоро. Оно, должно быть, означало примерное назначение товара, потому что у людей одного возраста могло сильно отличаться - и столь же сильно рознилась цена. Очень удобно: чем словами писать (так никакой таблички не хватит) или вслух объяснять каждому проходящему, что, дескать, вот этот и швец, и жнец, и на губе игрец - написал пару циферок - и покупатель сам поймет, стоит ли прицениваться и дальнейший разговор вести.
  В основном число назначения было двузначным, лишь шесть раз Далек видел трехзначные и только у одного, средних лет худощавого мужчины - четырехзначное. Цена была совершенно заоблачной.
  Как друзья ни спешили, через четверть часа Далек взмок от внутреннего напряжения. Он невольно вздрагивал, сталкиваясь глазами с выставленными на продажу, особенно сверстниками (а таких было немало), но еще больше раздражал нередкий заинтересованный взгляд в спину.
  Пока трое проходили мимо, торговцы учтиво кланялись эльфу и прятали глаза, но Далек не сомневался, цену здесь могут назначить и с закрытыми глазами. Про крайней мере, и его, и Харфека давно оценили и провожали нередко с жадностью и разочарованием. Конечно, ведь товар даже с Альданиора стоил куда дороже, что же говорить о далеком северном острове - наверняка вдвое - втрое загнут. Наверняка, потому что, к своему облегчению, земляков Далек не увидел.
  Распахнулись перед друзьями резные двери, ведущие вглубь бесконечного рынка, и глазам юноши предстал не очередной финх, а чайная. Ирис на ходу сделал отрицательный жест и хозяин только поклонился. Надо же, как все предусмотрено! Чтобы не сотворилось в голове у покупателя каши - вот тебе чайная, отдохни, посиди, подумай, деньги пересчитай - и вновь иди выбирать. Эдак здесь и неделю кряду гулять можно.
   - Здесь комнат не сдают? - зло спросил Далек Ириса. - Чтобы уж совсем не выходить, от покупок не отрываться.
   - Пока - нет, - серьезно ответил тот. - Гостиница в трех шагах. Ну что, охотники за Данахтом, остался еще один финх. Держись, Далек.
  На пороге финха юноша почувствовал, что краснеет. Харфек стал чернее тучи, а Ирис страшно побледнел. Здесь были девушки и молодые бездетные женщины. Не то, чтобы голые, но и не совсем одетые. Чем красивее была девушка, тем меньше полагалось ей одежды. Таблички были меньше, чтобы не мешать рассматриванию одного из главных достоинств товара.
  И здесь тоже царила тишина, при приближении друзей становящаяся гробовой. То ли вид троицы выдавал их желания, то ли эльфы - альнары чаще навещали этот финх, но торговцы кланялись ниже, а покупатели обрывали разговоры и делали вид, что просто зашли сюда от скуки.
   - На ловца и зверь бежит, - сказал вдруг Харфек, кивая в сторону. - Я уж думал, мы здесь вечно будем таскаться.
   - Вижу, - ответил Ирис, - но пусть он сначала ее купит.
  Далек посмотрел в указанном направлении и поморщился. Девушка была совсем молоденькой, наверняка младше Далека и, судя по русым волосам, родилась довольно далеко от Энортиола. Дородный господин в немаленькой бороде, с обширным брюшком и с перстнем на каждом пальце разглядывал ее со всех сторон и довольно улыбался. Коротышка в жилете, как видно, хозяин, хлопотливо всплескивал короткими ручонками и все будто пытался смахнуть с покупателя пылинку. Тот не обращал внимания.
   - Наоборот, пойдем побыстрее. Пусть не купит.
   - А разница? - очень тихо спросил Ирис.
  Далек понял, что говорит глупости.
   - Данахт хоть в этом смысле нормальный, без придури, - сказал Харфек. - Пойдем потихоньку.
   - А, Ирис! Харфек! Господа!
   - Тьфу, мать твою... - процедил сквозь зубы воин и отвесил поклон в сторону Данахта.
   - Ирис, сколько лет, сколько зим! - энортиолец обнял опередившего друзей эльфа. - Все ли благополучно, друг?
   - Здравствуй, Фенел, - сдержанно ответил Ирис. - Рад тебя видеть.
   - Но говорить здесь не желаешь.
  - Да. Прошедшие годы не добавили мне любви к подобным местам. Скорее - наоборот.
   - Что же, сначала друг, потом - все иное.
  Данахт с сожалением кинул взгляд на девушку, торговец выглядел совсем удрученным.
   - Нет, сначала заверши дело, а потом будет все остальное. Ты ведь, я вижу, все решил.
   - Ирис, я не хотел бы тебя обидеть...
   - Ты меня обидишь, если она достанется какому-нибудь недоумку, - в ухо энортиольцу сказал эльф. - Вот тогда, клянусь, я очень обижусь.
  Данахт с понимающей улыбкой в бороде поклонился, а Ирис громко сказал.
   - Завершай дела и присоединяйся к нам. Мы будем ждать тебя в "Золотом слитке".
   - Зачем же ходить далеко? Ты видел - здесь теперь прекрасная чайная...
   - Нет, Фенел, здесь мне даже чаю не выпить, да и тебе прогуляться полезно. Не думаю, что в "Слитке" чайная хуже.
  Данахт хитровато улыбнулся, но ничего не возразил, а только поклонился, изображая готовность во всем удружить Ирису.
  Вырвавшись из финха на улицу, друзья с минуту просто стояли под дождем, не надевая капюшонов. Далек вздохнул, чтобы смять грязь и мерзость, что налипла за последние полчаса, на них должен вылиться океан.
   - Ну, пойдем, - пришел в себя Харфек, оглядываясь в поисках лошадей, оставленных на попечении одного из многочисленных слуг, - а то этот друг раньше нас в "Слиток" прискачет.
   - А почему этот Данахт зовет другом только тебя, Ирис?
   - Потому что я этому... хм... человеку не друг.
   - Я познакомился с ним очень давно, еще до дружбы с Харфеком.
   - Сколько ему лет?
   - Шестьдесят три, если правильно считаю. Когда мы познакомились, ему было двадцать два. С тех пор он считает, что иных друзей у меня нет и быть не может.
   - Он часом не слепой?
   - Нет, видит он хорошо, но упорно не желает признавать увиденное. Он друг, остальные приятели. Я его не разубеждаю, тем более, что это бесполезно. Пусть зовет как хочет, а знакомство полезное. Человек влиятельный, со связями, и, что очень кстати, неглупый и сравнительно честный.
   - Как, оказывается, дешево стоит эльфийская дружба, - усмехнулся Харфек. - Пара богатых знакомых, пара лавок, чин в Гильдии - и ты хоть пикси готов назвать другом. А если он при этом еще и умный, ты его хоть братом, хоть отцом величать станешь.
   - Не шути так, Харфек. По крайней мере, пока мы с этого острова не выберемся. У меня здесь с чувством юмора очень паршиво. Климат не тот.
   - А чем этот ваш друг занимается? Ты ведь говорил, Ирис, что он еще хуже торговца.
   - Верно, сам он не торгует. Он состоит при Гильдии в чине... как бы это на всеобщем... нечто вроде казначея. Следит за казной Гильдии, не один, разумеется, а с двумя коллегами. Распределяет, учитывает, собирает и так далее.
   - Ничего себе, это сколько же у него золота!
   - Не у него, а в Гильдии. Если он хоть волос присвоит, расчет будет скорым и совершенно полным. Хотя и собственного золота у Фенела более чем достаточно. Видел ведь, что он может себе позволить.
   - Хватит об этом, тошнит. Вот твой "Слиток", приехали. Только бес дьявола не лучше.
  Оказавшись внутри, Далек полностью согласился с Харфеком. Какая разница, где пить чай - там, где торгуют или там, где те же самые торговцы живут? Еще юноша сообразил - только что дошло, что выглядят они по здешним меркам хуже нищих. Ведь они так и не купили себе ничего нового, и привратник уставился на вошедших друзей, как баран на нового пастуха. Не будь Ириса - ни за что бы не пустил, еще, может быть, и стражу вызвал, но в компании с эльфом, привратник, надо полагать, впустил бы и пару рабов с табличками на груди. Оставив плащи на попечение удивленного энортиольца, друзья прошли по коридору и спустились вниз.
  Комнаты для жильцов располагались на верхних этажах, все другое - внизу. Впервые Далек видел, чтобы ниже уровня почвы располагалось так много всего. В деревне в подполе хранили разве что запасы на зиму; в городах под домами тоже располагались или кладовые или какие-нибудь потайных ходы. Немедленно вспомнился подвал в доме Валадахта в Телегуине (уж не с родины ли привез задумку энортиолец), но увиденное теперь поражало воображение. Вниз уходило еще три этажа. Друзья остановились на верхнем из них, здесь и находилась упомянутая чайная. Широкая же лестница уводила вниз, к самому дорогому трактиру в городе, а затем - к игровым столам, картам, костям и прочим забавам для тех, кто не знает, куда бы ему еще потратить деньги.
  На вопрос об увеселениях иного толка Далеку ответили так, что ни публичного дома, ни бани, ничего такого в "Слитке" нет. Однако, буде посетитель пожелает, ему не только прямиком в номер доставят баню с банщиком и пятеркой девиц на все вкусы, но и козу из ближайшей деревни приволокут.
  В чайной царил полумрак, звучала негромкая музыка, доносившаяся непонятно откуда. На возвышении в центре зала танцевали девушки - вполне одетые, только очень ярко раскрашенные. Эту придумку, как видно, и украли жители южного побережья Альданиора. Нечего сказать, постарались воры; посмотри на кинатскую переделку своих танцев сами энортиольцы, объявили бы, наверное, Кинате войну.
  Подлетевший слуга на имя ожидаемого друга очень низко поклонился и сейчас же спросил, не желают ли господа отдельный эркер. Ирис ответил согласием, и троицу тотчас же проводили в спрятавшуюся за драпировками комнатку. Здесь вместо кресел стояли настоящие произведения искусства; вдоль стен выстроились в ряд мягкие табуретки без спинок - хоть лежи на них. На столе пока покоилась лишь богатая скатерть с тем же рисунком, что и обивка мебели.
   - Изволят господа сделать заказ?
   - Пока нет. Явится господин Данахт, тогда и закажем.
   - Как будет угодно господам.
  Ждать практически не пришлось. Фенел Данахт появился, не прошло и четверти часа. Он сиял улыбкой и долго перечислял слуге, что тому следует принести.
   - Что же ты, Ирис, молчишь? Уж не обманул ли ты меня?
   - Нет, но насколько я помню, я обещал выпить с тобой чаю, об обеде речь не шла. Нам, милейший, большой чайник "Черной звезды" и каких-нибудь закусок.
  Слуга с поклоном исчез, а Данахт внимательно посмотрел на эльфа.
   - А ты не изменился. Все брезгуешь... - и без перехода спросил. - У тебя что-нибудь случилось?
   - Без причины я, то есть мы сюда не приезжаем, а случилось не только у меня. И у вас, насколько я понимаю, тоже что-то произошло.
  Данахт пошевелил бородой и надолго замолчал. Он молчал, пока собирали на стол, жестом отослал слуг и со вздохом проговорил наконец:
   - Ирис, я понимаю, что тебе нужно, но мне трудно говорить. Тебе я верю, но тем, кто выше тебя, у меня веры нет. Я расскажу все, о чем спросишь, и клянусь - то будет правда, но и в ответ я жду правды.
   - Разве я когда-нибудь лгал?
   - Нет, но здесь замешаны не только твои интересы.
   - Ради своих интересов я сидел бы дома и ты никогда не узнал бы о моем существовании. Закончим с прелюдией, Фенел, она затянулась - не находишь.
   - Да. Я тебя слушаю.
  Данахт очень уютно и вкусно жевал мясо, но Далека по-прежнему подташнивало, даже чай не лез в горло.
   - Не так давно, примерно полтора - два месяца назад к вам приезжал помощник Главы Совета Сил Хэлладар...
  Фенел Данахт перестал жевать и вновь очень внимательно посмотрел на Ириса - в упор. Ирис взгляд выдержал.
   - Что тебе известно об этом визите, Фенел?
   - Что тебя интересует?
   - Все. Все до самой мелкой подробности.
  Данахт отложил вилку, налил себе вина. Пить не стал. Видно было, что казначей Гильдии никак не может на что-то решиться.
   - Что ж, худшие мои опасения сбылись. Оно, может быть, и к лучшему - узнаю наверняка. Ирис, ты должен понимать меру ответственности...
  Эльф покачал головой.
   - Не можешь - не говори, Фенел. Я пойму. Тем более, что я воочию видел жертв собственной откровенности.
   - Здесь? - быстро спросил Данахт.
   - На Альданиоре.
   - Расскажу, я и сам запутался. Ты хорошо знаешь Хэлладара?
   - Достаточно.
   - Тем лучше. Слушай же. Да, помощник Главы Совета эльфов прибыл примерно шесть недель назад - прибыл в Иссакль, я имею в виду. Поначалу цель его визита была нам не совсем ясна. Он ничего не инспектировал, по крайней мере, явно, однако успел побеседовать лично и подробно, должно быть, с тремя четвертыми Гильдии. Поначалу мне этот господин не понравился: чересчур придирчив к мелочам, к бумагам, затем я понял, что такого не подкупишь и не проведешь - ни с какой из сторон. Он не слишком разбирался в нашем деле, но было видно - очень хочет разобраться. Поначалу я принял помощника за буквоеда, но он хотел именно понять, проникнуть в суть, дойти до тонкостей. По крайней мере, я так увидел - и поверил ему. Мало того - доверился.
   - Отчего ты считаешь, будто зря?
   - Не знаю, откровенно скажу - не знаю, прав ли я был. Прав ли я сейчас? Хэлладар спрашивал поначалу о вещах обыкновенных, затем - о странных, наконец - о невероятных. Я не представляю, как он выяснил о тех отрядах на Альданиоре...
   - Так это все-таки ваши штучки! - вырвалось у Далека.
   - Юноша, перед тобою человек в три раза старше и тебе должно говорить несколько иначе.
   - Далек, не надо. А ты, Фенел, чем нотации читать, ответь на вопрос. Или мне стоит его повторить? В иной форме?
   - Не стоит. Здесь нет преступления. Нам привозят, мы берем.
   - А отряды сами собой снаряжаются, и деревни по волшебству загораются?! Можешь не отвечать, господин Данахт, я и так понял.
   -А я вот, к примеру, не понял, отчего это Хэлладар не должен был знать об этом паскудстве. Вообще-то у нас работорговля - дело подсудное, и, я бы сказал, подтопорное.
   - Мой отец говорил когда-то, - издалека начал Данахт, - "тот, кто в двадцать лет не осуждает работорговли - не имеет сердца; тот, кто в сорок ее не оправдывает - не имеет ума".
   - Спасибо, - не зло, а вполне искренне сказал Харфек.
   - Я вижу, стоит все же объяснить...
   - Не нужно, Фенел, не трать времени. Объяснения не помогут.
   - На свете нет совершенно свободных, на свете нет абсолютных рабов, - не обращая внимания на слова Ириса, важно произнес Данахт. - Так нужно. Нужно, чтобы кто-то был господином, а кто-то подчинялся.
   - Особенно хорошо, если господин - ты, а подчиняется кто-то другой, - пробормотал Далек.
   - Это неплохо, но могло быть и иначе. Тело не может жить без головы, тело беспомощно без рук и ног; и голова управляет ногой, а не наоборот. Нога не бунтует против головы, рука подчиняется - и все тело здравствует. Если же какой-либо член не выполняет приказов - он сух, мертв и бесполезен для тела.
   - Очень интересно. Кто-то родился головой, а кто-то ногой, и всю жизнь так жить?
   - Разве может быть иначе? Разве рождаются люди с рукой вместо головы, разве меняют члены свое место и предназначение? Их долг - служить телу, служить верно, всеми своими силами - и тогда голову украсит венец, а ноги омоют теплой водой. Если же будет иначе - голова и в дождь останется непокрытой, а ноги станут месить грязь и помои.
   - Только отчего-то человек ноги-то себе на рынке не покупает, не выбирает, какие покрасивше, он теми доволен, какие есть.
   - Иногда и покупает, если своих нет. Сомневаешься в Промысле... Ты, юноша, Бога знаешь?
   - Лично? - вырвалось у Далека почти богохульство.
   - Не знаешь, - кивнул Данахт. - Не знаешь, иначе не сомневался в том, что все происходит либо по Его повелению, либо по Его попущению.
   - А, по-моему, это некоторые люди думают, что они - Бог. И что хотят, то творят. Я все понял: если ты нога, ты так ногой и помрешь. Ходи, не спотыкайся и радуйся, если вымыть не забудут. Все так?
   - Так да не так, - улыбнулся Данахт. - Бог милостив к людям более, нежели к членам тела. Да, в этой жизни ты слуга, и, буде верно исполнишь долг, не выкажешь гордыни, а покоришься воле Создателя Сущего, то в жизни новой обретешь большую благодать.
   - В КАКОЙ жизни?! Жизнь всего одна!
  Далек разозлился. Кшане, когда та говорила почти то же самое, он едва не поверил, но это чересчур. Вчера ты раб, завтра господин - очень удобно и выгодно. Если на дворе сегодня и господин - ты.
  Фенел Данахт покачал головой с таким видом, будто Далек был недоумком, обмочившим в семнадцать лет штаны и не желающим этого признавать.
   - Только не нужно, Фенел, приводить доводы в пользу твоего мировоззрения и возможностей второй и последующих жизней души. Здесь и сейчас Далек тебе все равно не поверит. Мы только теряем время.
   - Все. Я молчу, - сказал Далек.
  Казначей Гильдии с явным сожалением оторвался от безопасной темы и вернулся к визиту Хэлладара.
   - На чем я остановился?
   - На том, что скупать население сожженных деревень не является преступлением.
   - Мы и не скупали. Точнее, нам товар приходил из Хида и Льяр-Теша.
   - Чистый уже. Понятно, почему вами заинтересовались, не понятно, почему вы этому удивились.
   - Это не первая схема поставок с Альданиора, - честно ответил Фенел. - И не последняя. Эрдин спокоен, а из Совета эльфов едут - отчего не наоборот?
   - М-да, надо будет у Эрдина спросить - отчего.
   - От того, что Альданиору и Совету следует разобраться с собственными продажными чиновниками, а не с нами.
   - Фенел! - воскликнул Ирис. - Имя этого чиновника!
   - Не знаю. Схема не наша, а хиддская, они не выдают своих путей. Одно могу сказать - немалый чин. Среди эльфов.
   - Да. Если это тот, о ком мы думаем, то чин и впрямь немалый. И что тот чиновник?
   - Схема стандартная. Хиддские организовали отряды (кажется, чиновник сам и предложил, и прикрытие обеспечивал) и пользовались какое-то время, только очень недолгое. Вскоре чиновник запросил... хм... крайне радикальное средство для борьбы с конкурентами. Ему выслали, и почти сразу поставки прекратились. Я слышал, кого-то из сети даже убили. Зверски.
   - Не более зверски, чем действовали затеявшие дело.
   -Ты знаешь, кто убил?
   - Нет, не знаю, - спокойно ответил Ирис, - но могу предположить. А более зверского убийства, чем сожжение заживо я, например, и представить не могу. Так что хиддские сами себе могилу выкопали, и достаточно глубокую.
   - Чиновник, я понял, до сих пор на посту. Откуда же все известно?
   - От нас.
   - Что?
   - Да, Фенел, я тоже откровенен - мы сами ликвидировали один такой отряд, и не могу сказать, что раскаиваемся. Напротив. Ваши хиддские дураки не с теми решили поиграть в прятки. Они перешли дорогу лесникам.
   - Так вот какие конкуренты! Чиновник был осведомлен?
   - Более того, он нарочно выбрал этих идиотов. От жадности у них, видимо, последний ум отбило, они и разбирать не стали, куда лезут - и полезли в огонь. Лесники тоже не те люди, чтобы долго разбираться в мотивах и причинах и прощать они не научены. Хотя, знаешь, Фенел, если бы лесники не совершили то зверское убийство, его совершили бы мы.
   - Что случилось? Этот эльф хотел нашими руками разгрести жар - ему удалось. Но... для чего это в конечном итоге?
  - У чиновника чуть-чуть не получилось, но чуть-чуть не считается. Имелось четкое намерение - убить предводителя альданиорских лесников - и предводитель мертв. След ботинка (ведь именно его высылали на борьбу с конкурентами) ведет на Энортиол, неужели ты думаешь, что лесники могут оставить своего предводителя неотомщенным.
   - Где же вы раньше были, - вздохнул Фенел Данахт.
   - Где мы все раньше были. Убийство это очень не понравилось Главе Совета Сил, но Ниах-Ахал - не лесник, и не разобравшись, не действует. То, что к вам отправился не кто-нибудь, а Хэлладар, свидетельствует именно о желании разобраться и уж тогда наказать виновных, а не о желании отомстить первому попавшемуся.
   - Хорошо. Спасибо, Ирис, это я понял. Однако, с Хэлладаром все не так просто. Да, он разбирался и, действительно, узнав новости, не поспешил отбыть... Напротив, он обещал поддержку скупщикам альданиорского товара, если мы поможем ему в некоем деле.
   - Фенел, если вы ждали от Хэлладара покрывательства преступлений - то зря. Вы не так поняли, пообещать скрыть что-либо Хэлладар не мог. Это Эрдин может играть с законом, а для Хэлладара закон свят. Он для него превыше всего на свете.
   - Нет, Хэлладар не говорил, что станет кого-то покрывать, и мы не так глупы - видели, кто перед нами. Однако, он может не спешить с выводами и не докладывать, не разобравшись.
   - А чем тебя так пугают доклады Хэлладара? - прищурился Ирис. - Не своему же продажному коллеге он станет докладывать. Или для вас Ниах-Ахал хуже продажного чиновника?
  Данахт замялся.
   - Так, ясно. И откуда ветер дует, позволь спросить, Фенел? Чем вам не угодил Глава Совета Сил?
   - Ирис, - Фенел перешел на шепот, - я повторю то, что слышал. Уже довольно долгое время у нас ходят сведения...
   - Слухи, Фенел. Слухи и сплетни.
   - Пусть так. Слухи о том, что Главе вашего Совета не по нраву работа Эрдина.
   - Что?! - вырвалось у друзей разом.
   - В жизни такой чуши не слышал, - заявил Харфек.
   - Чушь, да не совсем, - ответил Данахт. - Эрдину мешают работать - этого не отнять. Он ничего не сообщал Главе Совета эльфов о поставках с Альданиора - и это было. Мы боимся, что его снимут, а нам другого не надо.
   - Для того, чтобы сменить Эрдина, его придется для начала утопить в море. Не верь слухам, Фенел. Итак, что же хотел узнать Хэлладар в обмен на обещание не торопиться с выводами?
   - Ты сам, похоже, знаешь.
   - Осталось понять, верно ли я знаю.
   - Хэлладар спросил о невероятном - о продаже эльфов.
   - И вы?..
   - Мы похожи на умалишенных?! Ирис...
   - Я не имел в виду "торговали ли вы?". Я спрашиваю - не слыхали ли вы чего? Хотя бы и слухов. Что вы ответили Хэлладару?
   - Я ничего о подобном не слышал, и никто из нас не исключение - так и ответили. Хэлладар не успокоился, он заручился нашей поддержкой и попросил выяснить что возможно по этому вопросу. Сначала я подумал - проверка бдительности.
   - А теперь передумал?
   - Теперь я не знаю, что и думать. Понимаешь, Хэлладар уехал, мы выполняли просьбу - ведь и самим не мешает выяснить, а вдруг, не приведи Создатель, правда. Это же катастрофа!
   - И что выяснили? - вмешался Харфек.
   - Подожди, не перебивай меня. Ничего особенного мы не выяснили, как начали происходить странные события. Всех, замешанных в перекупках альданиорского товара, предупредили о возможных облавах. И, действительно, был обыск в одном из домов Гевалра...
   - Кто предупредил?
   - Наши источники. По всему острову шум, едва ли не паника. И сейчас уже, должно быть, только глухой не знает о продажах эльфов и только немой не говорит о них.
   - И вы решили, разумеется, что Хэлладар вас обманул. Он все выложил Ниах-Ахалу, а Глава Совета Сил поспешил с действиями.
   - Да. Эрдин бы разобрался - случай ведь несложный, а теперь он выглядит едва ли не предателем.
   - Случай несложный? - прищурился Ирис. - Ниах-Ахал поспешил? Нет, Фенел, это кто-то другой поспешил. Скажи, вспомни - не случалось ли при вас у Хэлладара какого-нибудь нездоровья? Как он выглядел?
   - Что ты хочешь сказать? Да, у Хэлладара был утомленный вид, а какой еще мог быть у него вид, если он то бумаги читал, то с кем-нибудь встречался? Я не знаю, спал ли он вообще.
   - Фенел, а теперь слушай меня очень внимательно. Хэлладар преклонялся перед законом, и закон был для него дороже всего - теперь мне окончательно стало ясно, насколько дороже. По закону ваши скупщики не сделали ничего столь страшного, что могло бы всерьез заинтересовать Ниах-Ахала. Но вот пропажи эльфов - даже в виде слухов - дело другое. И здесь Хэлладар поступил верно, он передал сведения Ниах-Ахалу, он не мог не передать - но только ему. Когда Хэлладар уехал?
   - С острова - не имею представления, от нас - в середине октября.
   - Он вернулся на Альданиор, встретился с Ниах-Ахалом... Он очень торопился и я знаю, почему. Хэлладар боялся, что не успеет, что разговор с Главой Совета Сил не состоится. Однако разговор состоялся. Ниах-Ахал знает все, и благодарите Бога за это. Бога и Хэлладара, который не пожалел жизни, чтобы довести сведения до Совета Сил.
   - Что? Что ты сказал, Ирис?
   - Ты не ослышался. Хэлладару больше не придется разбираться в ваших делах, он мертв. Отравлен. Отравлен на вашем острове. Вероятно, поначалу его хотели напугать, предупредить, но лишь заставили действовать быстрее. Кому-то стало настолько страшно, что Хэлладар доберется до Альданиора... что он когда-нибудь вернется... Он не вернется. У вас больше нет честного и неподкупного помощника.
   - Но для чего же он...
   - Как ты не понимаешь - это его долг! Эрдин не хочет выносить сор из избы - это его право, у Хэлладара такого права нет. Это первое. Второе - к Эрдину претензий также нет. Ты слышишь меня, Фенел? - нет у Главы Совета Сил нареканий в отношении работы Эрдина. Видимо, знает Ниах-Ахал больше, чем некоторые другие.
   - Что же получается? Кто-то не хотел настоящего расследования вопроса с эльфами? Но разве ЭТО может быть правдой?
   - Кто-то хотел все свалить на вас, на Гильдию, и почти получил желаемое. Но пока еще Ниах-Ахал возглавляет Совет Сил и пока еще Эрдин - один из самых преданных его сторонников. Если ты еще сомневаешься - сам посуди. Не желай Ниах-Ахал разбирать правых и виноватых после смерти своего помощника, после того, как он узнал о недоговорках со стороны Эрдина - как бы поступил? Многие ли из вас остались бы на свободе? А ведь Ниах-Ахал начал действовать совсем недавно.
   - Как - недавно? - казначей Гильдии по-новому взглянул на эльфа.
   - Да, Фенел, да. Хэлладар мертв, теперь мы за него. А мы сегодня прибыли в Иссакль, до того полдня пробыли в Хиде и несколько часов в Льяр-Теше. Когда и кто успел организовать облавы, проверки именем Совета? Вам лучше знать.
  И вновь Фенел Данахт долго молчал.
   - Ирис, - сказал он наконец, - все, что мы смогли выяснить по просьбе Хэлладара - эльфов не продавали. Они пропадали, возможно, но о продаже речи быть не может.
   - Как пропадали?
   - Не знаю. Разбойники, верно... или еще какие-нибудь лихие люди. Мало ли сброда и сволочи по дорогам, а у эльфов всегда деньги есть.
   - Почему все же разбойники?
   - Потому что нигде якобы проданные эльфы не объявлялись, а во пропадали они чаще по глухим местам.
   - Что же они должны пропадать посреди улицы в разгар дня? - вставил Харфек.
   - Я не знаю, где и как должны, а только или по глухомани были пропажи или по скверным кварталам, в порту... Но в последнем случае и концов не найдешь. А из глухих мест слухи чаще вокруг Тешской пустоши вертелись.
   - Что в ней особого?
   - Места и в самом деле глухие: горы, лес, бездорожье; говорят, и остатки Тешской крепи неплохо сохранились - чем не укрытие.
   - Фенел, нам нужна хотя бы примерная карта тех мест. Хотя бы устное описание. У нас нет времени ползать по всей пустоши в поисках крепостей и прочих древностей.
   - А с чего вообще слухи пошли? - спросил Харфек. - Кто их распускал?
   - За полную верность не ручаюсь, - помолчав, ответил Данахт, - но, кажется, именно там не так давно убийство произошло. Года два, должно быть, прошло.
  Фенел так выделил слово "убийство", что в расе и племени убитого сомневаться не приходилось.
   - А что Эрдин? И тогда тоже молчал?
   - Убийц, насколько мне известно, не нашли, но Эрдин не докладывает нам о своих успехах и неудачах. Ирис, я в открытую не могу свести тебя с нужными людьми, но зайди вечером... нет, все зайдите вечером в кабак "Пьяная кобыла". Там частенько собирается одна компания, главный в ней, не знаю имени, по прозвищу Мастер. Он тебе и нужен. От одного хорошего человека я слышал, будто этот Мастер раньше в тех местах промышлял. Но с ним, Ирис, разбирайся сам.
   - Хорошо. Благодарю, - наклонил голову эльф.
   - А с чего у этого промышляющего такое прозвище? - заинтересовался Харфек. - К чему он мастер - людей потрошить?
   - Насчет "людей потрошить" не знаю, врать не стану. Повеселить он будто бы не прочь, побалагурить - возможно, от того.
   - Я и сам не прочь, а меня отчего-то зовут по имени. Ладно, кем бы ни был, лишь бы немым не оказался. Спасибо тебе, господин Данахт, за чай.
   - Спасибо за все, Фенел, - поднялся Ирис. - Нам пора. Доброго здоровья и долгих лет... Прощай.
  Далек поклонился казначею гильдии работорговцев, не в силах сказать ему ничего доброго. Тот повернулся к друзьям и молчал, пока Ирис не протянул руку, чтобы отодвинуть драпировку эркера.
   - Будь осторожен, Ирис. Будьте осторожны все.
  Ирис наклонил голову в знак того, что слышал и принял к сведению; в следующий миг затканная золотой нитью ткань отделила друзей от Фенела Данахта.
  
  В кабак под звучным именем "Пьяная кобыла" отправились по-одиночке и при полном вооружении. Сначала Ирис, за ним Харфек, Далек же последним подошел к лестнице под небрежно намалеванной вывеской, изображающей скорее дохлую овцу, нежели пьяную лошадь. В ложбинах выщербленных ступеней скопилось немало воды, Далек прохлюпал вниз и толкнул разбухшую темную дверь.
  В первый миг юноше показалось, что время повернуло вспять и вернулся он в Рианлот, к "Бесу". Из полутьмы дохнуло дымом, скверным пивом и похабными песнями. Далек огляделся и не задерживаясь, направился к стойке. С трудом протолкавшись сквозь хмельную толпу, он спросил пива. Угрюмый хозяин, чем-то и впрямь напоминающий Беса, уронил перед юношей щербатую кружку. Под десяток пристальных взглядов Далек сделал глоток и не удержался, закашлялся. Горло обожгло огнем: в кружку кабатчик плеснул чего угодно, только не пива.
  Вокруг расхохотались. Далей в упор посмотрел на одного, особо развеселившегося. Тот, насилу отсмеявшись, кивнул на светлые волосы юноши и спросил:
   - Что, маменька отпустила погулять? А хозяин-то знает, а то поди уж с фонарями тебя ищут, красавчик?
  Далек как во сне отвернулся, медленно взял кружку, заглянул в нее - и в тот же миг, резко развернувшись, со всего маху, не глядя, врезал ею по зубам оскорбившему.
  Раздался хруст, мужик дернулся, держась за лицо обеими руками и упал. Кружка даже не треснула.
   - Это тебя потеряли, - спокойно сказал Далек в тишине. - Черти на том свете.
   - Ты, парень, что сделал? - спросил кто-то.
   - Ответил на оскорбление, - не глядя на окружающих, сказал юноша. - Моя мать была свободной женщиной и отец не принадлежал никому, кроме себя. Следующего, кто в этом усомнится, я попросту убью.
  В дальнем углу зала кто-то дико захохотал, все обернулись в ту сторону, а через минуту упавшего подняли, выставили на улицу, а Далеку налили нового пива в новую кружку.
   - Ты ударил нашего человека, - сказал Далеку в ухо какой-то волосатый.
   - Он оскорбил мою мать.
   - Поэтому на первый раз тебе прощается.
   - Мне все равно. Не хотите - не прощайте, но молча я оскорбления терпеть на намерен. Не знаю, как здесь, а у нас за такое и убить не грех.
   - Ты нездешний?
   - А ты что - слепой? - обернулся наконец Далек к волосатому. - Или глухой? Я тебе по-человечески сказал: мои родители были свободными - не освобожденными, не выкупленными - они родились и умерли свободными. Ясно тебе?!
   - Сирота?
   - Нет. Просто мои родители чересчур далеко отсюда.
   - Счастья решил поискать?
   - Да.
   - И давно ты у нас?
   - Недели две, а что?
   - Помощь нужна?
   - Нет, - помотал головой Далек. - Спасибо, но я сам.
   - Смотри, если что...
   - Да отстань ты от парня, он дело говорит. Пусть сам устраивается, как знает, - зато потом, если кого и корить, так только себя.
   - Точно, - кивнул Далек и отхлебнул пива. На этот раз в кружке было именно оно.
  В течение часа юноша слегка опьянел и перезнакомился со всеми у стойки. Харфек в углу с пьяной вдрызг компанией распевал непристойные куплеты, а Ириса Далек так и не заметил. Впрочем, немудрено, в дальних углах и сове разобрать хоть что-то было бы крайне затруднительно.
   - Эй, кто со мной на ножах?! - на стол вскочил обдерганный мужичок с острым лицом, заросшим щетиной. - Ну, на десять золотых!
   - Я!
   - Я!
  Послышалось с разных сторон.
   - Во придурки, - заметил волосатый. - Ну, посмеемся.
   - Почему - придурки?
   - А увидишь...
   - Мастер их как щенков...
  Завсегдатаи "Пьяной кобылы" знали, что требуется, видимо, забава происходила здесь с завидной регулярностью. От дальней стены живо оттащили столы, и Мастер с вызвавшимся соперником встали шагах в пяти от нее. Ножи для метания у каждого были свои, и каждый из соперников осмотрел чужие - во избежание недоразумений.
  Далек все не мог понять, во что станут целится метатели ножей - ведь не в пустой же простенок между окнами, как откуда ни возьмись, появились две девушки. Судя по одежде, обе совмещали работу служанки и иное, более древнее ремесло. Юноша перестал сомневаться в намерениях метателей до тех пор, пока обе девушки не встали в простенке с вытянутыми в стороны руками.
  Один из приятелей Мастера стал в стороне, оглядел противников - оба стояли рядом на одной линии - и что-то выкрикнул. В тот же миг два ножа ушли глубоко в источенное червями дерево: Мастера - на волосок от правого локтя своей мишени, его противника - в дюйме от бедра своей.
  Кабак зашумел было, но сейчас же утих. И слепой видел, за кем остался первый бросок. Противники сделали по шагу назад и по воплю секунданта вновь метнули ножи. Та девушка, напротив которой стоял Мастер, не шелохнулась, хотя сталь едва не задела внутреннюю поверхность ее бедра. Второй метатель угодил в район талии, и снова вогнал нож гораздо дальше, чем его соперник. В полной тишине стали слышны только выкрики подающего команду метать и резкие удары стали о дерево. Далек видел, что Мастер вынуждает противника совершать опасные броски: в район шеи, почти под мышку - одно неверное движение, и мишень станет трупом, но и ценились подобные броски гораздо выше. Сначала соперник Мастера не давал себя подначить, он явным образом не хотел никого убивать, однако и явно видел, что проигрывает. Броски, которые при попадании могли бы разве что покалечить, никого не впечатляли. Наконец нож соперника воткнулся совсем близко от виска, заставив девушку зажмуриться от страха. Кабак взорвался криком и недоумение от удачи на лице метателя сменилось довольной усмешкой. Мастер вогнал свой нож точно между ног мишени, пропоров одежду.
  Расстояние стало приличным, в четырнадцать шагов и то ли несчастливое число, то ли преждевременное зазнайство отняли у противника Мастера меткость и следующий бросок решил все. Раздался вскрик, девушка осела на пол, зажимая правый бок; через миг одежда и руки ее были в крови. Вторая, невредимая - нож Мастера вонзился над ключицей - бросилась подруге на помощь.
  Никто из мужчин и бровью не повел, а горе-метатель и не подумал подойти к пострадавшей, его куда больше беспокоил собственный проигрыш. Обе девушки исчезли за дверью возле стойки (хозяин на них едва глянул), а кабак орал и бил кулаками по столу.
   - Еще! Следующий!
  Однако, второй желающий бесследно растворился в толпе. Мастер с ухмылкой сбросив деньги в карман, поигрывал ножом и оглядывал зал. Далек ждал. Затаив дыхание. Ирис просто обязан был утереть Мастеру нос, но метать ножи в женщину не согласится и под страхом смертной казни.
   - Я готов состязаться с тобой!
  Далек выдохнул только когда Ирис вышел на середину замершего зала.
  - Однако, меня не устраивают правила.
   - Слишком опасно, а, господин эльф? Что ж, это состязание для мужчин...
   - Не уверен, - перебил Ирис Мастера. - То, что я видел - состязание не мужчин, а трусов - у нас именно так зовется рискующий чужой жизнью ради собственной минутной славы. Я предлагаю действительно мужские правила.
   - Какие?
   - А такие. Столы обратно, в центр один! Хозяин, кувшин самого крепкого вина. Живо! Клади, Мастер, свои ножи, - Ирис кивнул на установленный как по волшебству стол. - У меня своих нет, я, надеюсь, ты не станешь возражать, если я воспользуюсь твоими.
  На стол поставили кувшин и кружки. Мастер подошел и глядя Ирису в глаза, положил ножи.
   - Понял правила? Пьем, расходимся и служим мишенью друг для друга.
   - Бросок без команды, - сейчас же добавил Мастер. - Как к стене отойдешь, можешь метать.
   - Согласен. До первой крови.
   - Ставка? Пятьдесят золотых устроит?
   - Нет. Глупо рисковать жизнью ради денег. На желание.
   - На желание?
   - Именно. Проигравший исполняет любое желание победителя.
  Кабак заорал как один человек. Предложение пришлось по вкусу. Мастер рассмеялся.
   - Ну, держись, господин эльф. Любой желание... Поклянись, что выполнишь.
   - Я, если ты не заметил, еще не проиграл и делать этого не намерен. Но клянусь, что сдержу слово и исполню в случае проигрыша любое желание, на какое только способна будет твоя фантазия.
   - Также клянусь. Проиграю - желай, что хочешь. Начали!
   - Начали.
  Ирис с Мастером плеснули себе вина, оно было прозрачным, словно вода. "Ровно", - сказал какой-то любопытный, сунув нос в кружки.
   - Уйди, - хором посоветовали ему оба. Мужик отступил в толпу, он верно понял.
  Взяв по ножу, соперники, пятясь, разошлись, и Мастер, едва коснулся спиной стены, метнул свой нож. Сталь вонзилась в дерево на уровне груди, Ирис рассмеялся.
   - Не стоит меня проверять, - и, не закончив фразы, сделал свой бросок. Мастер увернулся, едва отклонившись в сторону; нож едва не задел его ухо.
   - И меня не стоит.
  Противники сошлись.
  После второй порции вина игра пошла всерьез. Противники поняли, что вполне достойны друг друга и теперь каждый бросок мог стать последним. Ирис, видимо, надеялся на собственную быстроту, вообще свойственную его народу; иногда Далек даже движения броска не успевал заметить - а ведь юноша, как и все вокруг, смотрел, не отрываясь. Мастер тоже оказался не лыком шит, он прекрасно понимал - в точности они равны, а в быстроте ему с эльфом не тягаться; потому решил обойти другим умением. Закручивал такие броски, что Далек невольно вздрагивал, когда летящий будто бы в голову нож, вдруг как по волшебству оказывался в районе живота и наоборот.
   - Ставлю десять на Мастера! - заорал вдруг какой-то до удивления напоминающий крысу мужик.
   - Десять и пять - на эльфа!
   - Тихо! - гаркнул Ирис. - Тихо, иначе поставлю я - на то, что мы с Мастером и с третьей попытки тебя не убьем.
   - А неплохо придумано, - оскалился Мастер, уже нетвердо держащийся на ногах. - Ставить на меня, падаль!.. Я тебе эту ставку в глотку забью!
  Толпа притихла, но Далек видел как загорелись у многих глаза и краем уха зацепил звон передаваемых монет.
   - Про-дол-жим... не-епло-хая игра.
   - Да. Мне тоже нравится.
  А игра от броска к броску становилась все более непредсказуемой; оба противника изрядно набрались. Уже дважды состязание могло закончиться: однажды Ирис едва успел отскочить и нож отрезал прядь волос; второй раз Мастер то ли споткнулся, то ли поскользнулся, а, может быть, и в ногах запутался - и чудом не попал под летящую прямо в лицо сталь.
  Кабак нельзя было сдержать никакими силами, после каждого броска раздавался дикий крик, напоминающий рев чудовища, в котором досада одних мешалась с радостью других, а азарт пересиливал и досаду и радость.
  Мастер вернулся к прежней, брошенной было им тактике - и метнул нож, едва коснувшись стены. Бросил он из неудобного, казалось бы, положения - снизу вверх; нож взлетел вверх и в сторону в последний момент. Раздался дружный крик - Ирис успел отдернуться, но при этом приземлился на четвереньки. Многие решили, что бросок удался, однако Ирис поднялся без единой царапины. Кабак заволновался, кто-то крикнул, что надо бы проверить, а Мастер вдруг вскрикнул и тоже упал, держась за руку.
  Нож, неведомо когда и как брошенный Ирисом, нагло торчал в стене и ухмылялся.
  Кто-то кинулся к Мастеру, но тот поднялся, хотя и не без труда, самостоятельно, вышел на середину. Левый рукав был вспорот, его и отогнул побежденный. На внешней стороне предплечья красовался длинный глубокий порез, сочащийся кровью.
  Половина кабака радостно заорала, другая взвыла с досады и принялась ругаться. Больше шепотом, но тот крысоподобный, что предложил первую ставку, разорался на полгорода.
   - Нечистая игра! Он, - палец ткнул в эльфа, - мухлевал!
   - Что?!
   - Ты первым свалился, эльф! Мастер попал!
  Ирис, ни слова не говоря, разделся до пояса. Крысоподобный споткнулся, но через миг заорал еще громче и яростнее.
   - Не признавай проигрыш, Мастер! Он мухлевал! Кто видел, как он последний кидал - никто! Колдовство! Да еще пил ли он! Не признавай, Мастер, пошел он со своими желаниями...
  Мастер не дал договорить потерявшему немалые денежки подонку; не спеша подошел, а при последних словах молча и очень сильно ударил крысоподобного в лицо. Тот заорал, упал, а Мастер, не долго думая, принялся охаживать его по ребрам - в полную силу. Никто не мешал. Крысоподобный не сопротивлялся, а после пятого удара, кажется, потерял сознание. Мастер перевернул его пинком на спину, сплюнул на пол рядом и повернулся к Ирису.
   - Теперь ни одна змея не скажет, что Мастер не держит слова. Ну, че молчишь, желай да побыстрее.
   - Нет, не сейчас.
   - Как не сейчас? Когда же это?!
  Вокруг зашумели.
   - Тихо! - крикнул Ирис. - Мы не уговаривались желать немедленно после состязания. Я знаю, чего я хочу, но для этого и я и Мастер должны быть трезвыми. Поэтому - завтра. Слышишь, Мастер, завтра. Часа в три пополудни.
   - Где?
   - Где угодно, но место должно быть приличным. Я не хочу, чтобы туда явились все, - Ирис кивнул в зал, - присутствующие.
   - Мне плевать... - начал Мастер.
   - В "Дикой утке", - сказал один из его приятелей.
   - Мастер должен быть один.
   - Это и есть твое желание? Не пойду я один - кто потом докажет, что я исполнил, на что уговаривались? Состязались у всех на глазах, и расчет должен быть публичным. Или ты чего стесняешься?
   - Мне стесняться нечего. Можешь спать спокойно, я к извращениям не склонен. Хорошо, приходи с приятелями, но не более трех.
   - А ты один будешь?
   - Не знаю. Возможно, нет.
   - Мне еще твоих сородичей не хватало!
   - Успокойся, если и будет кто-то, то не мои сородичи во всяком случае. До завтра, Мастер. Прощайте, господа.
  Ирис двинулся к двери, когда Далека осенило.
   - Господин эльф, постой!
  Ирис, а с ним и половина кабака повернулись к юноше.
   - Если ты еще не придумал, кого завтра позвать - позови меня.
   - Любопытно? - усмехнулся Ирис. - А почему тебя?
   - Потому что я своими глазами видел состязание, чего ради тебе со стороны звать.
   - На кого ставил?
   - Ни на кого.
   - Что так? Денег жаль стало?
   - Нет, жаль стало игру деньгами заслонять.
   - Что ж, я не против. Слышал - будь на месте в срок.
   - Эй, возьми и меня!
   - Нет, мне одного свидетеля более чем достаточно. Доброй ночи, господа.
   - От любопытства кошка сдохла, - сказали Далеку в ухо, едва захлопнулась дверь.
   - То кошка, а я человек. Что-то мутит этот эльф. Зачем ему надо было, чтобы Мастер один пришел?
   - Твоя правда, парень. Вообще-то эльфы все муторные.
   - Не в том дело, что просто муторные, - вмешался волосатый, - а в том, что против нас работают.
   - Не все, вспомни Бешеного.
   - Ну и где он, твой Бешеный? Куда подевался? Я так скажу - сдал кого-то из наших, загреб денежки и залег на дно.
  Далек насторожился и прислушался, но ничего интересного из разговора не узнал. Юноша пробыл в кабаке до самого закрытия; спрашивать не спрашивал, но слушал в оба уха, однако, ничего нового не узнал. Речь пошла о торговле людьми, даже Бешеный упоминался как посредник при поставках со Скорпионовых, не более того. Единственной новостью для Далека оказалось имя работорговца, которому служил Мастер. Звали торговца Фенелахт, Анел Фенелахт и проживал упомянутый в Льяр-Теше. Впрочем, вместе и именем было упомянуто, что такого честного торговца еще поискать, что никогда и никаких проблем с шихами... И, конечно, Творец не мог обойти столь замечательного человека: помог расширить торговлю, наладить дело и открыть лавку аж здесь, в Иссакле...
  
  На постоялый двор Далек пришел лишь под утро с опухшей головой и нетвердым шагом. Может быть, они сглупили, взяв, как обычно, одну комнату на троих? А, может быть, сейчас им только и недоставало, что бегать в поисках друг друга.
  Ирис, конечно, спал, а вот Харфек, кажется, и не собирался. На несвязное изложение всего, что удалось узнать, воин хмыкнул.
   - В этом деле нет честных и благородных. Есть те, кому удалось провести Эрдина и альнаров. Нельзя, живя честно и непорочно, только и делать, что лавки открывать. Сволочь этот Фенелахт, нюхом чую. Та еще сволочь... Ну и влип наш господин эльф, придурок ненормальный.
   - Как ты только его не убил.
   - Я бы убил, да когда вернулся, эта зараза, пьянь остроухая, уже дрых без задних ног. Лежачих я не бью, даже эльфов, а разбудить его теперь и пушкой не разбудишь. Остается утра ждать.
   - Ну ты как хочешь, а я спать лягу. Я уже не соображаю ничего.
   - Спи, - пожал плечами Харфек. - Ты, кстати, неплохо придумал с этой встречей, как бы у нашего эльфа опять не зазудело со смертью в прятки играть.
   - А ты?
   - А что я, я тоже спать лягу. Засну - не засну, да и сычом надоело сидеть.
   - Нет, Харфек, ты же понял - я про завтра.
   - Вокруг "Утки" завтра погуляю. Не нравится мне компания этого Мастера ножи метать, вовсе не нравится, даже больше, чем он сам. Если я прав насчет Фенелахта - а я прав, то компания эта - последняя откать, бандиты с большой дороги, сволота всех мастей. Ладно, хватит разговоров; завтра, когда этот дурак проснется, поговорим.
  Харфек задул свечу, Далек ощупью разделся, лег и моментально заснул.
  
  Глава 8. Тешская пустошь.
  Утром в комнате можно было вешать топор - и он повис бы в воздухе, потому что тот был гуще киселя. Далек, поднявшийся первым, с треском распахнул окно; в комнату ворвался дождь, юноша поежился. С вечера погода разве только ухудшилась.
   - Черт, хорошо! - Харфек исхитрился бесшумно подойти к окну, Далек вздрогнул от его голоса. - Хорошо, а башка трещит. Как там наш господин пропойца?
   - Лучше, чем могло быть, - отозвался Ирис, потягиваясь.
   - Врешь, без головы тебе было бы лучше. Она тебе только мешает.
   - Ой, Харфек, не начинай. Семейные сцены с утра после вчерашнего...
  Ирис наконец поднялся, подошел к окну и высунулся едва ли на половину наружу.
   - Какой бес тебя дернул? Вышло хорошо, не спорю, но могло и по-другому выйти.
   - Харфек, да что ты в самом деле как сварливая жена! Хватит, я и сам знаю, как могло выйти! Но ведь что-то надо было делать, как-то брать этого Мастера в оборот - и ничего иного и меня не выдумалось. В следующий раз сам придумывай.
   - Ладно-ладно, чего разорался... Все хорошо, что хорошо кончается. Ты лучше скажи, как ты теперь с этой компанией разговаривать собираешься? Напрямик?
   - А есть иной способ? Мне самому не нравится, глупо вышло, но отступать некуда... А, может быть, и не глупо - раз так занервничала компания Мастера от предстоящего разговора с эльфом. Задам вопрос напрямик, придумаю историю, посмотрю на реакцию... А вы что-нибудь еще узнали?
  Далек и Харфек рассказали, что могли, Ирис вздохнул.
   - Нам от этого Фенелахта не холодно и не жарко. Даже если это именно тот "хороший человек", о котором упоминал Фенел, нам это ничего не даст. Либо он по меркам торговцев и впрямь неплох, либо так скрывается, что и свои в упор не замечают. В последнее верится с трудом, у Гильдии и элона нюх на темные дела... Однако ничего не изменишь, будь что будет. Прав был Эрдин - все у нас на удаче построено.
   - На этом острове я удаче верю больше, чем всем людям и эльфам, вместе взятым. Люди врут, эльфы недоговаривают - красота, леший бы их побрал!
  В назначенное время Далек и Ирис встретились у таверны "Дикая утка". Из-за полуоткрытой двери доносился упоительный запах мыса, сдобренного травами - Далек, с полудня гуляющий под дождем, проглотил слюну. Ирис кивнул юноше на дверь, мол, не стой, заходи.
  Внутри было чисто, сухо и тепло; за столом возле окна Далек увидел полузнакомые лица из компании Мастера. Мужчины заметили Далека и подозвали к себе.
   - А где сам Мастер? - спросил юноша, еще не сев.
   - Придет. Садись, рассказывай.
   - Что рассказывать? - усмехнулся Далек, усаживаясь спиной к окну.
  - Эльф там один?
   - Один. А вам кто-то к нему впридачу нужен?
   - В том и дело, что не нужен. Значит, он точно один?
   - Да точно! Или я по вашему слепой, одного от двоих не отличу! Один он, этот эльф, по крайней мере был, когда я подошел. Если его дружок не пикси и к нему в сапог не спрятался, то беспокоиться не об чем.
   - Ты пикси-то видел хоть раз?
   - Не видел - не говорил бы.
   - Заткнитесь, вон они идут.
  И, действительно, к столу подошли Ирис и Мастер с приятелем. Не успели все сесть, как проигравший накануне Мастер сказал:
   - Ну, являй свое желание, господин эльф. Надоело ждать. Чего ты там хочешь?
   - Хочу я немного. Правды.
   - Правды о чем?
   - Сначала дай слово, что не солжешь.
   - Я тебе уже давал слово! Ну, обещаю, что, коли знаю, скажу правду. Ты от Эрдина, что ли?
   - Ты с ума сошел? Если бы я был от Эрдина, стал бы огород городить, как вы, люди, выражаетесь. Нет, я сам от себя, и Эрдин здесь не при чем, он мне не друг и не враг.
   - Ну, допустим, так... И что с того?
   - А вот что. Ты раньше, говорят, у Тешской пустоши промышлял - не скажешь ли - чем?
   - Ты вокруг да около не ходи, ты прямо спрашивай, чего тебе надо. Какое твое дело? Нанять, что ли, меня хочешь?
   - Так чем?
   - А всем.
   - Может быть, тогда тебе и ремесло публичной девки знакомо?
   - Что-о-о?!
  Мастер, вскочив, едва не перевернул стол; Далек дернулся, Ирис спокойно сидел на месте.
   - Я не склонен к извращениям, еще раз повторяю. И я хочу слышать правду, а не отговорки. Или слово твое так мало значит?
   - Ты меня не подначивай, не выйдет.
   - Ну, хорошо, не веришь мне - и не надо. Спрошу иначе - ты слышал об убийствах на Тешской пустоши? Может ли там укрыться, скажем, шайка разбойников или еще каких-нибудь личностей, которые занимаются "всем"?
   - И если я скажу - "да"?
   - Мне нужна карта Тешской пустоши, хотя бы примерная. И еще - меня интересует все, связанное с убийством - или убийствами - не людей, конечно.
   - Я эльфов не убивал, - быстро ответил Мастер. - Я не такой идиот.
   - А кто такой? - так же быстро спросил Ирис.
   - Было пару лет назад... Только там ничего особенного не было, грохнули эльфа - уж очень пожадничал кто-то, да Эрдин через пару недель нашел. Ты родич его, что ли? Так, я слышал, Эрдин башку убийцы вам выслал.
   - Я не родственник и потому ничьих голов не получал. У меня пропал друг - пропал без следа. Я ищу... нет, не самого его, я в чудеса не верю, но хотя бы след.
   - Вон ты куда гнешь... Пропал без следа... Ты еще скажи, что его в рабство продали. Умник.
   - Я не знаю о нем ничего, и говорить не буду. Мне нужна карта Тешской пустоши и расположение Тешской крепи. Вот мое желание.
   - Что ты к этой пустоши прицепился? С чего ты взял, что он там пропал?
   - Не твое дело. Твое дело найти мне карту.
   - Да нет там никакой карты... И если даже была бы - ты туда в одиночку попрешься?
   - Нет, с Эрдином напару! Ты совсем, что ли, идиот?!
   - А вдруг там и вправду разбойники? - хмыкнул приятель Мастера.
   - Очень хорошо. Может быть, от них узнаю побольше, чем от вас.
   - Странный ты, - сказал Мастер, - вроде эльф, а из пустяка жизнью рискуешь.
   - Дружба - не пустяк. А ты своей и совсем без причины рисковал.
   - Ладно, скажу, коли уговорились. Нет там карты, я тебе так скажу. Только байки это все...
   - Это я уж сам решу. Достаточно предисловий.
   - Запоминай. К югу от Льяр-Теша начинается пустошь, которая тебе нужна - миль так двадцать от города. Дурное место: ни рек, ни ручьев, одни скалы. Почти в центре пустоши, у подножия Пальца Дьявола стоит Тешская крепь - то есть ее остатки. Про эти развалины много чего врут: то упыри там, то призраки, то еще кто... Сам я внутри был раза три, никаких упырей не видел. Правда, я днем там был, а упырей, их, говорят, сподручней ночью ловить.
   - Как к этой крепи пройти?
   - Не спеши, я про то и говорю. Вообще-то там несколько дорог, но сейчас, по зиме, одна. Та, что внизу - она огибает пустошь почти кругом - по ней дольше, но надежней. В общем так: от города по южному тракту дашь миль тридцать - он петлей заворачивает - и как раз окажешься напротив крепи, только по другую сторону пустоши. Сходишь с тракта, находишь тропу - она там одна, и идешь на закат. Сколько там миль, не мерил, я в тех скалах меньше трех суток не ползал. Может, тебе больше повезет. Идешь ровно на закат, пока не наткнешься на каменную дорогу. Она проходит как раз у подножия Земляного Змея - это такой хребет. Его ты ни с чем не спутаешь, он длинный и по всей хребтине у него каменные пики насажены - в точности как у земляного змея. Видел их?
   - Видел, не отвлекайся.
   - Так вот, у подножия Змея остатки какой-то древней дороги, ничего лучше там нет. Прежняя тропа пропадает. Камень красноватый в крап, точно не ошибешься. Вот и идешь по ней, как она свернет - первая ветка, - пока в крепь не упрешься, а дальше уж сам с призраками и вурдалаками разбирайся.
  Приятели Мастера согласно покивали.
   - А другие тропы?
   - Ну, можешь, конечно, и по верху, - усмехнулся Мастер. - Через хребет можешь перевалить - только я тебе не советую. Если ты, конечно, искать что-то, кроме смерти своей, хочешь.
   - Хорошо, пусть будет крапчатая дорога. Верхом до нее добраться можно?
   - Можно, если осторожно.
   - Серьезно спрашиваю.
   - Я тебе серьезно и отвечаю. Лошадь хорошая?
   - Более чем.
   - Тогда - можно. Есть там места... но коли скотина не заартачится, то перейти сможешь, а по дороге быстро пойдет. Только зачем ты тогда про другие дороги спрашивал - или лошадь твоя летать умеет?
   - Итак, - не ответил о Ласточке Ирис, - тридцать миль по тракту, трое суток до хребта, а по дороге до крепи сколько?
   - Ну, если верхом и лошадь хорошая... за день, должно быть, доберешься. То есть всего выходит суток пять - шесть. Все припасы с собой бери: там ни дичи, ни воды...
   - Спасибо. Что же, желание мое исполнено, долг уплачен. Слышали, господа?
  Приятели Мастера кивнули; Далек старательно состроил разочарованную физиономию - мол, не того ждал. Ирис поднялся и слегка поклонился людям. Мастер сказал на прощание:
   - Бывай. Счастливо съездить. Хотя на твоем месте я бы на многое не рассчитывал.
  Ирис не ответил, кивнул и ушел. Далеку не о чем было говорить с Мастером и его дружками, он вышел через четверть часа и битых два часа, пока совершенно не вымок и не замерз, бродил по городу. Убедившись, что никто не следит, Далек вернулся на постоялый двор. Идти в комнату не хотелось, юноша свернул в общий зал - и правильно поступил.
  У стойки стоял Харфек и махал ему рукой. Все пуговицы на куртке были расстегнуты - до последней. Далек огляделся, никого подозрительного не заметил, что не удивительно, и подошел к стойке.
   - Ну, охотник за эльфами, что видел, что слышал? - громко спросил воин.
   - Чушь слышал, - отозвался Далек.
   - Какую чушь?
   - Глупую. Мне пива - обыкновенного, без всяких трав... Разговоры про пустошь, про крепь, про то, как туда добраться...
  Далек отхлебнул пива, соображая, кто именно из многочисленных посетителей соглядатай и вернулся ли уже Ирис.
   - Ну и как туда добраться?
   - Мастер рассказал - все подробно, и слепой не заблудится. А ты тоже туда собрался?
   - Может быть, - подмигнул Харфек и наклонился к уху друга. - Надо же проводить господина эльфа?
   - А где он, кстати?
   - Здесь. Часа полтора уже... - Харфек запнулся и ткнул Далека в бок.
  Ирис, как по волшебству появившийся в зале прошел к стойке, не замечая друзей.
   - Эй, хозяин! Часто у тебя в заведении стекла бьют? За такое плату надо снижать как минимум вдвое.
   - Стекло разбили, - как из под земли вынырнул хозяин с опечаленной физиономией. - Кто?
   - Ребятня какая-то. Не поймаешь - они уже на другом конце города.
  Трактирщик вздохнул.
   - Ублюдки, руки - ноги бы поотрывать... Переселить тебя, господин эльф...
   - Не стоит. Я пойду погуляю, вернусь не скоро. Так что постарайся навести в комнате порядок. Ключи вот - держи.
  Ирис кивнул трактирщику и ушел и почти сразу за ним вышли двое из-за стола у окна, выходящего во двор. Далек подмигнул другу и вышел во двор, затем на улицу. В стекле верхней комнаты на углу в самом деле зияла большая дыра, ощетинившаяся острыми краями. Далек вздохнул про себя, а вернувшись в трактир, сказал:
   - Не зря, выходит, ты вокруг "Утки" гулял?
   - Не зря, - нормально ответил Харфек. - Эти двое за ним от самой таверны идут. Я его предупредил, чтобы погулял - но они не отстали, как видишь. Тебя-то где носило?
   - Проверял, не идет ли кто за мной.
   - Нет, за тобой никого не было. Чего именно этот Мастер вообще наболтал?
   - Говорю, про дорогу к Тешской крепи рассказал. Сказал еще, что там вурдалаки водятся.
   - Так и сказал?
   - Ну да. Он несколько раз повторил, что, мол, байки все и вранье. Все Ириса спрашивал, не от Эрдина ли он.
   - Не проще ли было вообще не говорить о дороге?
   - Он дал слово...
   - Слово работорговца недорого стоит, а слово его пособника не стоит и того. Та еще дрянь - соврет - недорого возьмет.
   - Куда же Ирис пошел, если знает, что за ним следят?
   - Вот бы знать! Стекло это паршивое... Опять он что-то задумал, дурак остроухий.
  Далек с Харфеком прождали Ириса до самого закрытия общей залы - напрасно. Самыми последними они отправились в комнату внизу, на которую поменяли прежний номер еще утром. Спал юноша плохо, мучили кошмары. Упорно снился один и тот же сон - будто вновь они в море и снова находят плавучую обугленную переборку с прикованным изуродованным трупом эльфа. Одно было отличие у сна и яви: наяву труп принадлежал неизвестному эльфу, а во сне - вновь и вновь это был Ирис. Далек каждый раз вздрагивал, просыпался, приходил в себя, но стоило задремать, и вновь виделось то же самое.
  Часам к пяти юноша настолько измучился, что плюнул, встал и начал одеваться. К его удивлению, Харфек сидел у окна - мрачный и уставший в свете нагоревшей свечи.
   - Ты что, совсем не спал?
   - Не спится. А ты чего? Тоже ведь вертелся всю ночь.
   - Да ерунда какая-то снится, все одно и то же. Надоело.
   - Одно и то же? - обернулся Харфек. - Ну и что же тебе, господин ясновидящий, снилось? Ну, говори.
   - Что Ириса убили, - нехотя признался Далек.
   - Вот и я о том же думаю. - вздохнул воин. - Что-то мудрит наш эльф, что-то он задумал, и задумка эта похлеще, чем Телегуинское зелье ведрами пить. Куда вот он пошел? Где его носит? Слушай, я вчера не спросил - а дорогу Мастер до самой крепи указал?
   - Да, сказал, что дорога в нее и упирается.
   - Вот черт... может, пронесет... Хотя, Ирис явно хочет, чтобы в этой чертовой крепи его ждали чертовы работорговцы. Самоубийца. Ладно, нечего рассиживать. Идем, если сегодня отплываем, погрузка должна уже идти.
  На этот раз обошлось без приключений. Улицы по раннему часу и непогоде были пустынны и любого соглядатая можно было углядеть за версту. Однако, соглядатаи или сидели по домам в тепле или у них и без того было за кем следить.
  Погрузка действительно шла полным ходом под дождем. На берегу стоял угрюмый хозяин, и сегодня он встретил пассажиров куда любезнее. Он терпел убытки, а здесь хоть какая, а прибыль.
   - Скоро отплываем?
   - Скоро, - вздохнул хозяин. - Товару всего ничего, не могут подвезти - дождь. Через час закончим. А господин эльф где?
   - Придет, никуда не денется. А ты, любезный, вот что... - Харфек вынул несколько монет сверх платы, - Нас тут не нет. Понял? Нет и не было. Ни для кого, кроме того самого господина эльфа.
   - Понял. Отчего не понять. Проходите, вещи и лошадок ваших погрузят - ни одна собака не увидит.
   - Вот и молодец. Люблю понятливых людей.
  Все время погрузки Далек и Харфек просидели в каюте. Через четверть часа им занесли вещи и сказали, что лошади, мол, устроены. Через три четверти часа друзья начали волноваться. А еще через четверть часа заскрипела якорная цепь, и сейчас же послышались быстрые шаги, дверь широко распахнулась - и в каюту влетел долгожданный эльф. Он чему-то улыбался и, глянув на физиономии друзей, радостно спросил:
   - Судя по лицам, меня здесь не ждали?
   - Напротив, - выпутался из сетки Харфек. - Так ждали, что сейчас на радостях начнут бить. Где тебя носило?
   - Ты имеешь в виду - сейчас? Или ночью?
   - Со вчерашнего вечера, плавно переходящего в сегодняшнее утро. Сядь, господин эльф, и рассказывай по порядку. Если я правильно понимаю, теперь последняя собака в Иссакле знает, куда мы - ну или ты - направляешься.
   - Собаки - не собаки, но кто надо, те знают.
   - Из тебя каждое слово клещами вытягивать? Где ты был?
   - В борделе.
   - Где?!
   - Да, поэтому кошелек почти пуст. Однако - не зря.
   - М-мать... да что за болезнь у тебя такая - по бардакам сведения собирать...
   - Где назначили, там и собирал. Все, Далек, с точностью до наоборот: свернуть нужно через двадцать миль и идти до дороги пустошью, а в крепь добираться по верху.
   - Затем тебе и стекло разбили?
   - Конечно. Вот.
  Ирис протянул скомканный лист, на нем большими буквами вкривь и вкось стояло: "Хочешь жить - закажи в "Птичке" Малиновку и поройся в ее перышках".
   - Ты порылся и что нашел? Еще одно письмо?
   - Да. Вот, смотрите.
  На стол упал свернутый вчетверо лист, оказавшийся картой. Той самой картой, Тешской пустоши, само существование которой отрицал Мастер. Названия стояли на энортиольском и на всеобщем; к точке, обозначенной как Тешская крепь, шли три стежки - одна из них, петляющая по горам, была помечена красными чернилами.
   - И с чего ты взял, что нам именно эта и нужна? И как по горам верхом?
   - Мы уже пробовали, - пожал плечами Ирис. - Судя по карте, горы там не выше, чем у Глориндола. Была еще приписка, с советом избрать наиболее трудный путь, если жизнь дорога.
   - И где она, приписка эта?
   - Сжег, - вновь передернул плечами Ирис. - Или ты считаешь, она мне привиделась?
   - Я считаю, что ты темнишь. С чего ты решил, что этот мастер по полосканию мозгов хочет тебе помочь?
   - Да, я так считаю. Он не мог говорить, потому что был не один, но все же предупредил меня. И еще я считаю. Что мы наконец напали на верный след.
   - А с чего бы вдруг с пособнике работорговца проснулась совесть, ведь у этой сволоты совести от рождения не было? Заплутаем мы в твоих горах, тут нас тепленькими и возьмут.
   - Нет, Харфек, сам посуди, не логично. Гораздо удобнее устроить засаду на ровной дороге или подождать, пока мы сами в крепь зайдем, чем прыгать за нами по горам.
   - По ровной дороге и уйти от погони легче, тем более верхом. А куда ты в горах денешься, коли окружат? В пропасть спрыгнешь?
   - Сам смотри - куда ты по этой дороге уйдешь? - Ирис ткнул в нижнюю стежку. - Свернуть некуда, ущелье! Путь отрезать легче легкого. Нет, Харфек, я считаю, что путь по верху безопаснее. Кроме того, с гор будет видно нижнюю дорогу, можно будет вовремя заметить засаду.
   -. А к дороге этой ты тоже через пустошь попрешься? Без тропы вообще?
   - Да. Добираться труднее, но и спрятаться легче. А тропа там одна, на ней не укроешься. Впрочем, на месте посмотрим.
   - Посмотрим... Если дадут нам. Не верю я в пробуждение совести и верности слову у подонков. Что ты та хочешь найти, в этой крепи - перевалочный пункт?
   - Вполне возможно.
   - Ну и дурак. В Льяр-Теше, у Эрдина под носом... И сам работорговец тебя навел... Два раза дурак.
   - Не ругайся, я уверен, Эрдин об этой крепи знает. Не даром же Мастер меня несколько раз переспрашивал... Но он молчал о продаже отлученных, он и теперь будет молчать. Мы работаем не на Эрдина.
   - Ирис, - вдруг вдохнул Харфек, - я еще тогда подумал... А ведь мы ему, Эрдину то есть, мешаем.
   - Не думаю. Мешали бы - давным-давно выкинули бы нас с острова. Просто так, соваться, конечно, не стоит. Эрдин явным образом не бездействует, но у него своя работа, а у нас своя.
   - Одна и та же у нас работа. Мы толчемся только на одном месте и друг дружку топчем.
   - Нет, мне кажется, мы служим дополнительной опорой Тэй"ару. Если Эрдин нас не гонит, стало быть, непростая он попал в непростую ситуацию. Намного более сложную, чем думалось раньше.
   - Знаешь, Ирис, похоже на то, что Эрдин Ниах-Ахал хочет Эрдину помочь, а вроде как не решится. И Эрдин хотел бы о помощи его просить, да тоже не насмелится.
   - Похоже. Эрдина удалось скомпрометировать перед Советом Сил. Кому удалось - непонятно, может быть, и здесь без Шеанодара не обошлось. Очень напоминает ультимативные условия.
   - Это как?
   - Это просто, - за Ириса ответил Харфек. - Скажем, дали Эрдину срок. Выполнишь данное поручение - останешься на месте; заикнешься о помощи - вылетишь стрелой.
   - Но ведь Ниах-Ахал Глава Совета...
   - Вот именно - глава совета, а не единоличный правитель. С мнением сторон он просто обязан считаться, иначе и ему с постом можно расстаться. Авторитет у Ниах-Ахала уже не тот, что прежде, оступаться ему нельзя, даже и ради Эрдина.
   - Скорее всего - именно ради Эрдина. Много кому этот господин крови попортил. А уж Шеанодару - если тот и впрямь мечтает выбиться в главы совета совсем нет резона Эрдина оставлять. Тот ведь рано или поздно клубочек-то раскрутит, дойдет до того, кто собственные деревни жег и жителей распродавал. На что Шеанодару такая головная боль?
   - Да Харфек, ты прав.
   - И все равно, Ирис, нюхом чую, скоро попросят нас с острова, тем более, если дело и впрямь худо. Эрдин в лепешку расшибется, а дело до конца доведет. Сам.
   - Тем больше причин действовать быстро, пока Эрдин не опомнился. Ни с чем мне, например, возвращаться очень не хочется.
  Возвращаться без вестей не хотелось никому, а потому задумка Ириса, пусть и опасная, и сомнительная, была единственной пока возможностью узнать хоть что-то. Далека не покидало ощущение, что эльф сказал им с Харфеком далеко не все. Мастер этот совсем не так прост, с чего бы вдруг он решил помочь эльфу. Разве что - мастер совсем не тот, за кого себя выдает. Далек даже подпрыгнул от догадки и, улучив минуту, когда Ирис вышел из каюты, сказал Харфеку. Тот кивнул, но невесело.
   - Я и сам думал... Ума не приложу, что хуже - настоящий пособник работорговца или сторонник Эрдина.
   - Почему же - хуже. Ведь если так, то Мастер на нашей стороне.
   - Нет. Не на нашей, а на стороне Эрдина, а это большая разница. Он может и нарочно в капкан толкнуть, лишь бы Эрдину помочь торговцев с поличным взять. Да уж... Как ни трожь - всюду нож. Да еще Ирис, актер паршивый, не договаривает - и тут ты прав. Спелся он с этим Мастером, как пить дать спелся. Ты, Далек, только сомнений не показывай! Вообще ведь, черт остроухий, тогда замолчит.
  На том и согласились: сомнений не выдавать, но осторожными быть втрое.
  Судно уверенно двигалось вдоль берега, непрерывно лил дождь, но ветер не ослабевал и был попутным - друзья не задержались ни на час. До Теракля путь занял чуть более двух суток, зато от него до Льяр-Теша и полутора не набралось. Ирис со смехом говорил команде, что у него особый дар - зазывать попутный ветер, и моряки, кажется, верили. Друзьям же эльф сказал - только раз, что самой судьбе угодно, чтобы они как можно скорее попали в Тешскую крепь. Пришлось согласиться.
  Утром пятого декабря "Медуза" пришвартовалась в порту Льяр-Теша, а друзьям не спалось уже давно.
   - Может, еще куда отвезти? - усмехнулся капитан на прощание. - Неплохо с такими пассажирами плавать.
   - Спасибо, - поклонился Ирис. - Дальше мы сами.
  В Льяр-Теше задержались только чтобы купить провизии на две недели. И Далек и даже Харфек заметно нервничали, а ириса аж трясло, будто эльф собирался на свидание с любимой, а не в логово к работорговцам. Волнение передалось лошадям, Ласточка нетерпеливо приплясывала под Ирисом и пофыркивала; стоило ей увидеть уходящий вперед тракт, как лошадь сорвалась в карьер, подняв тучу брызг с мокрого камня.
  Далек попытался сдержать рванувшуюся за подругой Искру - не тут-то было. Впрочем, утолив первую жажду бега, лошади умерили шаг и теперь можно было не опасаться, что они утомятся раньше времени. До отметки в двадцать миль друзья добрались в темноте - если бы не Ирис, проехали бы мимо. Заночевали меж камней; укрыться от дождя было негде. Стреноженные лошади бродили в поисках скудной растительности, друзья дежурили по очереди. Ночь прошла спокойно, если можно назвать так ночлег на голых камнях под непрерывным дождем. И как только еще весь Энортиол не смыло в море - оставалось лишь удивляться.
  Путь до хребта Земляной Змей занял двое с половиной суток. Места были жуткие. Дождь то прекращался, то становился мелкой моросью; небо стелилось низко-низко, а вокруг на сколько хватало глаз простиралось безжизненное плоскогорье унылого коричневого цвета. Ни жилья, ни растительности, ни живности - камни и небо. Но, хвала Небесам, и никакой погони, никакой слежки. Карта помогала мало, однако на третий день пути то, что казалось бесформенной массой внезапно обрело форму. Казалось, внизу, под уступом скалы, лежит отрубленный хвост гигантского ящера. Никакой тропы или дороги не было видно.
  К полудню друзья достигли подножия Земляного Змея, но тропа наверх нашлась не сразу. Нижняя - вот она - древняя дорога, в рытвинах и остатках красновато-крапчатого мощения. Друзья прошлись назад с милю и только тогда заметили тропу, кольцами уходящую в мокрые облака.
  Лошади пятились и фыркали, Харфек нахмурился, но Ирис решительно направил Ласточку на неприметную тропу - та пофыркивая, но не артачась, пошла. Не оставалось ничего, как последовать примеру.
  Подъем длился вечность, до самой темноты. Еще на середине пришлось спешиться, даже Ласточка начала вздрагивать и фыркать на пропасть в шаге от ее копыта. Ночевали на каменном выступе, прижавшись друг к другу и к лошадям. Далек, как ни устал, заснуть не смог. Ему не нравился этот уступ и все казалось, что он вот-вот соскользнет вниз. Рассвета едва дождались.
   - Ну, бес тебя побери, - сказал Харфек Ирису, стоило эльфу открыть глаза. - Затащил.
   - Не ворчи. Мы верно идем, я уверен.
   - Добро бы... Я старый, больной человек...
  Ирис рассмеялся.
   - Что-то на тропе в Глориндол ты был вполне молодым и здоровым.
   - То Глориндол, а то Энортиол. Сравнил. Здесь год за десять идет. Где ты там что покупал, я замерз как собака.
  Ирис, улыбаясь, вытащил из сумки мешочек со скрученными в шарики листьями. Запах был знакомым.
   - Это же "Лесной родник".
   - Почти. Главный компонент. Другого здесь не достать.
   - Достать можно все, - возразил Харфек, - тем более, здесь. Были бы время и деньги. А у нас одного нет, другое кончается. Пошли, что ли...
  Последние мили до вершины хребта дались с огромным трудом. Друзья выбились из сил, затягивая лошадей на крутые склоны, где им самим было очень непросто подняться. Если утром и ночью невозможно было согреться, то сейчас стало жарко, как в бане. Зато на вершине их ждала приятная неожиданность.
  Тропа, пропавшая без вести, вновь обнаружилась - гладкая и ровная, на сколько это только возможно в горах. Она петляла среди пиков, обходя камни, трещины и иные препятствия. Внизу как на ладони лежали дорога крапчатого камня, справа вдали что-то чернело. Далек подался вперед, чтобы рассмотреть и уловил краем глаза какое-то движение внизу.
   - Ложись!
  Ирис силой пригнул голову юноши и оттащил его за камень. Харфек с лошадьми в поводу, укрылся рядом.
   - Ну, видели? - прошептал эльф. - Вашу ровную дорогу...
   - Засада? - Далек ничего не успел рассмотреть.
   - Да, леший их забери, похоже на то, - ответил Харфек. - Я скажу спасибо, если за ближайшим утесом никого нет.
   - Идем, - сказал Ирис. - Не вечно же нам прятаться. Попробуем обойти.
  Ничего другого и не оставалось. Друзья решили немного спуститься, обогнув с другой стороны открытую седловину хребта, и выйти на тропу под прикрытием пиков. На столь нехитрый прием ушло часа три - пока спустились, пока нашли новый проход среди камней, пока поднялись... Наверху все трое едва не упали - ноги не держали. Идти дальше, не отдохнув, не имело смысла да и было попросту невозможным. С час друзья сидели среди камней, приходя в себя, а угрюмые лошади устало поводили боками и с укором косились на хозяев.
   - Ничего не понимаю, - сказал Харфек, - не проще ли пустить нас в эту проклятую крепь - и там взять, чем на дороге дежурить?
   - Видимо, не проще. Или там есть что-то такое, чего не нужно бы видеть никому. Нас ждали с другой стороны - видели. Приди мы по нижней дороге - угодили бы как раз в западню.
   - У нас еще будет время в нее угодить, - проворчал Харфек.
  Никто не ответил.
   - Идем, - сказал Ирис. - Будет отдыхать.
  И снова никто не возразил, в том числе и лошади. Животные не хуже людей понимали, насколько важно добраться до крепи при свете. Дальнейший путь труда не представлял. Тропа вела вперед и одновременно плавно спускалась вниз. Судя по карте, дорога внизу петляла друзья срезали миль десять, если не больше. Неплохой преимущество, учитывая все обстоятельства.
  Скоро стал виден Палец Дьявола - скала, действительно очень напоминающая гигантский черный палец, указывающий в небо. К подножию Пальца лепились какие-то развалины, почти неотличимые от громоздящихся вокруг камней. Друзья ускорили шаг, а через несколько миль стало возможным двигаться верхом.
  Прежде, чем спуститься на открытую дорогу, ведущую к крепи, троица не менее получаса приглядывались и прислушивались, но ничего опасного не заметили.
  Тешские остатки влитой в камень Пальца мощной крепости встретили путников молчанием. Просто не верилось, что все обошлось и внутри их не ждет сотня лучников.
  Миновав по завалу из камней бывший ров, друзья в молчании въехали в просвет между обрушившимися воротными башнями. Открылся двор с провалившейся внутрь башней посередине. В тишине обогнули башню - пологий спуск вел вниз. Крепость была построена наподобие раковины моллюска. Завитки уходили вниз, в подвала - и такие же вели когда-то вверх, в башню.
  Друзья переглянулись и двинулись вниз, цокот копыт трех лошадей гулко отдавался среди голых стен. Поначалу лошади вели себя смирно, но вскоре Ласточка начала фыркать, мотать головой, за ней и остальные встревожились.
   - Что происходит? - Далек тщетно пытался успокоить Искру, с храпом тянущую воздух. - Что они почуяли?
   - Кровь, - ответил Ирис, обнажая клинки.
  Более ни о чем не спрашивая, Харфек и Далек последовали примеру эльфа. Юноша сомневался, что верхом сможет в кого-нибудь попасть, но не кинжалом же ему отмахиваться. Странно, но вокруг царила та же непроницаемая тишина. Ирис оглядывался по сторонам, будто ожидал появления упырей, Далек прислушивался изо всех сил, но не слышал ничего, кроме собственного дыхания и цокота копыт.
  Наконец спуск закончился, стены раздались в стороны, друзья въехали в обширный зал освещенный прорубленными в толще скалы окнами. Далек невольно ахнул от восхищения. Все вокруг дышало мощью, несокрушимой силой, заметной даже в развалинах. Свод подпирали четырехугольные колонны, стены терялись в полумраке.
  Ирис направил мотающую головой Ласточку в этот полумрак, словно что-то ища. Далек и Харфек разъехались в стороны; где-то в этих стенах должен быть тайный вход, он просто обязан существовать. Ведь не зря же волновались лошади и не просто так морщился Ирис.
  Стены поражали гладкостью - они были выдолблены в сплошной толще камня и искрились влагой и золотыми точками в глубине. Далек загляделся и едва удержался в седле, когда Искра вдруг отпрыгнула назад, мотая мордой и фыркая. Юноша соскочил с седла и подошел к стене. Стена как стена, гладкая.
   - Что там у тебя?
   - Ничего... Ох ты! Смотрите!
  Юноша по наитию толкнул камень и кусок стены бесшумно повернулся, обнажив черное отверстие. Оттуда пахнуло сыростью, холодом и таким смрадом, что волосы на голове зашевелились.
   - Ирис, мы куда-то не туда попали, - шепнул Харфек эльфу, который доставал из сумки фонарь и все необходимое к нему. Он как знал, когда его покупал, кажется, на последние свои деньги. - Это не перевалочный пункт, это какая-то бойня.
   - Сейчас узнаем.
   - С лошадьми-то как? - не понял Далек - Не пойдут ведь.
   - Держи, - Ирис кинул юноше два шарика "Лесного родника". - Раскроши и дай понюхать.
  Далек так и сделал; Искра расчихалась, втянув ноздрями пахучие крошки, однако в темноту пошла без сопротивления - видимо, лекарственный запах перебил все остальное.
  Фонарь еле тлел, как больной светлячок, зато свечение нарастало впереди, будто от множества факелов. Запах усилился, но друзей насторожило не это. Ирис внезапно остановился, Харфек с Далеком тоже замерли - впереди послышался не то вскрик, не то всхлип. Скоро стала видна пещера, залитая огнем, в ней действительно горели факелы, и какая-то фигура метнулась в сторону, будто огромная крыса. Ирис ускорил шаг, вошел в пещеру и громко сказал:
   - Выходи, мы тебя видим.
  Тишина.
  Ирис покачал головой и направился в ту сторону, куда убежал неведомый обитатель пещеры.
   - Выходи же, иначе будет хуже. Мы... - голос Ириса резко оборвался, будто эльфу зажали рот.
   - А-а-а!
  Дикий вой эхом разнесся по пещере. Харфек рванулся вперед, Далек инстинктивно отступил назад. Черная фигура, вопя и завывая, пронеслась мимо Харфека, юноша прыгнул ей навстречу и ухватил край длинного балахона. Вой усилился, Далек увидел только клацнувшие зубы рядом со своим запястьем и ударил в эти самые зубы - с силой и злостью. И что говорить, и со страхом, потому что не совсем понимал, что перед ним такое. Вдвоем с Харфеком они подняли обмякшее тело, судя по двум рукам, двум ногам и голове, это все же был человек, и внесли в пещеру.
  В центре был разложен громадный костер, неведомо для чего окруженный еще и непонятно как установленными в полу факелами; за ярким кругом начинались темнота. В темноте угадывалось нечто вроде поленницы дров по кругу за костром. Далек задохнулся от запаха крови, гари и тления. Из темноты вышел Ирис - бледный как мертвец, с горящими словно у кошки - зелеными болотными огнями глазами.
   - Что там? - сглотнул Харфек, все уже понимая.
  Ирис помотал головой, словно отгоняя кошмарное видение.
   - Свяжите его, сначала свяжите. Недоставало, чтобы он убежал.
  Сейчас же выяснилось, что "он" в применении к странному существу в балахоне - слишком сильно сказано. Харфек, вознамерившись оторвать часть балахона на веревку, почти снял одеяние с лежащего мешком недомерка, и друзья замерли. Ирис открыл рот, Далека затошнило, а Харфек выдал чудовищную по непристойности длиннейшую фразу, которую, должно быть, не понял сам. Если говорить коротко, то юноша затруднился определить, мужчина или женщина перед ним, поскольку, как то не невозможно, а присутствовали несомненные признаки и того, и другого. Слышал Далек, что такое возможно сделать с человеком, если...
   - Это надо же, - сказал Ирис, - гермафродит. Я и не знал, что у людей такое случается.
   - Кто - кто? - переспросил юноша.
   - Что?! - рявкнул Харфек. - Что ты сказал?!
   - Да, а ты что подумал? Такое уродство человеку сотворить не под силу, только природе. Да закрой же его, тошнит!
  Харфек кивнул, сноровисто оторвал полосу от одеяния урода и связал лодыжки и запястья - одной полосой. Тот все был без сознания, чего Далек не мог понять. Кроме того, он не понял последних слов Ириса.
   - Объясните наконец, что с ним такое!
   - Ну, если Ирис прав, то он... то есть оно родилось таким.
   - Я прав, - кивнул эльф. - Ручаюсь чем угодно. Неприятно говорить, но есть с чем сравнивать. То... о чем вы подумали выглядит совершенно иначе, хотя не менее мерзко. А это - гермафродит, не мужчина и не женщина, а и то и другое вместе. Я думал, такие не рождаются у людей... Но, видимо, бывают исключения.
   - Ирис, как такое вообще возможно? Такого... вообще не бывает... не должно быть...
   - Ну, мало ли чего ни бывает, чему быть не следует. Гермафродиты - случай не такой уж невозможный; пикси, к примеру, все такие, но вот чтобы у кого-нибудь другого...
   - Пикси - что?!
   - Черт, надо было тебе еще с самого начала, еще в Форне сказать, - хмыкнул Харфек. - Ты бы к пикси и на полет стрелы не подошел, - глядишь, скольких бы глупостей не натворил.
   - Да, Далек, пикси - все гермафродиты. У них нет ни мужчин, ни женщин. Каждый может быть и тем, и другим.
   - Как же они... как у них дети получаются?
   - Я же говорю - каждый может быть и мужчиной, и женщиной.
   - И как они разбираются?
   - Не знаю и знать не хочу. Должно быть, договариваются.
   - Хватит, меня уже блевать тянет от ваших разговоров!
   - Тогда советую сидеть здесь и по сторонам не смотреть, - ответил Ирис. - Иначе всякое может случится.
   - Что там?
   - А ты по запаху не догадался? Понял ведь уже...
   - Это куда мы попали... - пробормотал Харфек, выдернул первый попавшийся факел из пола и направился за круг огня. Далек пошел за ним. Ирис не двинулся с места.
  Сначала юноша не понял, что перед ним; свет заколебался - факел задрожал в сжимающей его руке, осветились стены пещеры и юноша зажал рот ладонью, подавляя тошноту. Действительно как дрова, приготовленные для растопки, горой лежали друг на друге части тел. Изуродованных, невиданно искалеченных тел. Харфек повел факелом в сторону, у Далека поплыло на миг перед глазами - стена окровавленного месива показалась ему бесконечной.
   - Чем это так? - прошептал воин.
   - А пилой, - отозвался Ирис. - Видишь, валяется. Хотя, если поискать, здесь и что-нибудь еще из орудий найдется.
  Тон эльфа стал легок и беззаботен, как уже было в Телегуинской тюрьме. Далек совладал с собой и вгляделся в останки - не так уж и много их было; и не разглядел нужного.
   - Ирис, глупо спрашивать, но неужели это все отлученные?
   - Нет, конечно, большей частью люди. Однако из эльфов, должно быть, все. Наверняка судить не берусь.
   - Нормально, - кивнул Харфек и вернулся к другу. - Ну, и долго еще этот урод будет притворяться!
  Далек обернулся на дикий визг. Харфек, недолго думая, поднес факел к пятке гермафродита-недомерка.
   - Харфек!..
   - А ты вечность ждать собрался? Пока дружки этого недоношенного пожалуют? Эй ты, урод, твоих рук дело?
  Гермафродит извивался в путах и визжал - совершенно не по человечески. Лошади, до того мига более или менее спокойные, затопали, заметались.
   - Неа ласта, - сказал им Ирис. - Неа ласта, Гирада.
   - Нет, - Харфек скверно выругался, - мне это уже надоело.
  Воин взял карлика как мешок за шкирку и подволок к стене изувеченных останков.
   - Твоих рук дело, тебя спрашивают! - Харфек ткнул урода головой в кровавую мешанину.
  Тот завизжал, втянул голову и забрыкался как капризный младенец. Харфек сплюнул и, не выпуская балахона с уродцем, наклонился за пилой.
   - Я тебе по вершку отпиливать буду, - начал воин, но урод повел себя совсем странно. Он не то что не испугался пилы, ржавой от крови, а засмеялся, забил связанными руками, засучил ногами и потянулся, будто ребенок к неожиданно отыскавшейся любимой игрушке. Харфек едва не выронил его от удивления.
   - Он и в самом деле безумен, - прошептал Ирис. - Неудивительно...
  Эльф отобрал у Харфека пилу и показал издалека уроду. Тот запищал.
   - Пока не скажешь, откуда это все, не отдадим. Говори, говори, мразь!
  И воин снова сунул гермафродита головой в гору останков. Способ Харфек выбрал верный, потому что урод заплакал и залепетал.
   - Диня... Диня делал... Диня иглал...
  У Далека мороз по коже пробежал. Так мог бы говорить совсем маленький ребенок, раскидавший по избе тряпки, сажу и сор, играя без присмотра. Харфеку с Ирисом, видимо, подумалось то же.
   - Играл? - переспросил эльф. - Вот этим? - и показал пилу.
   - Иглал... иглал... Диня иглал...
   - И это тоже твои игрушки? - Харфек указал на трупы.
   - Нета... Не иг"уш-и... муса... Там иг"уш-и, - и урод потянулся к пиле.
   - Что это? - не понял Харфек.
   - Муса... муса... Диня делал...
   - Мусор, - тихо сказал Ирис. - Диня играл и оставил после себя мусор. Так?
   - Муса-муса... по-охой муса...
   - Плохой Диня! - не выдержал Харфек.
   - Нета! Диня хо"оши, Диня будет делать чито... чи-то... Диня муса... у-ух!
  Гермафродит замахал связанными руками, изображая не то пламя, не то развеивание пепла.
   - Все ясно. Диня хороший, он всегда прибирается после того, как поиграет. Только нам от того не легче.
   - Эй, Диня, а этот мусор, кто его принес?
   - Муса?... Пинес?..
   - Ну да, откуда здесь этот мусор?
   - Диня иглал...
   - М-мать, я это уже слышал! Ты играл, а игрушки... О, а вот кто тебе эту игрушку дал, а? - Харфек указал на пилу.
   - Иг"уш-а! хо"оша...
   - Хорошая вещь, согласен. Диня, кто тебе ее дал, кто подарил?
   - По-да-ил... По-да-ил... Диня хо"оши...
   - Вот-вот, подарил, потому что Диня хороший. Кто? Мама? Папа?
   - Папа! Папа па-да-ил иг"уш-у Дине, - почти связно сказал урод.
   - Вот молодец, Диня! А где папа живет?
   - Там! - связанные руки и голоса идиота указали вверх, в потолок. - Папа видит... Диня хо"оши... Диня уби"ал муса...
  Харфек и Ирис переглянулись. Ирис напряженным голосом спросил:
   - Диня, а как зовут твоего папу? Папу, который живет там, наверху?
   - Небе... Папа Бо... Папа небе... папа Бо!
   - Мать твою, - прошептал Харфек.
   - Вот и все, - вздохнул Ирис. - Папа Бог, дальше плыть некуда - приплыли.
   - Папа Бо! Папа Бо! - зарядил гермафродит, пытаясь дотянуться до пилы. - Дай, дай! Иг"уш-а!
   - Да заткнись ты, урод! - Харфек встряхнул Диню.
  Тот завизжал как резаный поросенок. Ирис поморщился, лошади вновь всполошились.
   - Харфек, перестань. На этот визг сюда из Льяр-Теша прибежать можно. Оставь его в покое.
  Харфек как куль муки кинул урода себе под ноги, тот пополз к пиле, ему не мешали.
   - Вот и все, - повторил Ирис. - Все начинать сначала.
   - Если еще выберемся.
  И словно в ответ на слова Харфека в коридоре послышались голоса. Друзья подскочили и схватились за оружие. Далек натянул тетиву и наложил стрелу, готовый подстрелить первого, кто покажется в поле зрения.
   - Эй там, в пещере, каким дьяволом вы заняты?!
   - Далек, не стреляй! - воскликнул Ирис, но юноша уже опустил лук.
  Он узнал даже не голос, а саму манеру говорить, которую невозможно спутать ни с чем, однажды услышав.
   - Да, я не советую стрелять, - в пещеру вошел тот, кого друзья никак не ожидали увидеть. В сопровождении двух соратников - Эрдин, начальник Тэй"ара собственной персоной. А он как будто не удивился, застав троицу в пещере, заваленной расчлененными трупами.
   - Ну и ч то здесь? - Эрдин без задержки прошел дальше. - О... - и вклеил такое слово, какого Далек и о людей не слыхал. - А это что за чучело?
   - Эти Диня.
   - Кто? - обернулся Эрдин.
   - Он сам так представился. Это Диня и он здесь играет.
   - Диньяр, - сказал один из альнаров Эрдина.
  Второй кивнул и что-то заметил по-эльфийски. Эрдин обернулся к спутникам и коротко ответил - также на родном языке. Оба альнара кивнули. Один взял Диню за руки и за ноги и унес прочь, не обращая внимания на вопли и визги; второй увел под уздцы лошадей, не спрашивая позволения хозяев. Далек почувствовал себя неуютно. Эльфы обычно не говорили на родном языке, если рядом присутствовал хотя бы один человек, но отряд Тэй"ар это правило явно не касалось. И вновь было очевидно, что Эрдин знает по крайней мере не меньше их, хоть и прибыл позже.
   - Долго вы молчать собираетесь? - спросил внезапно Эрдин, бродя вдоль останков.
   - Нам, по-моему, и говорить нечего, - ответил Ирис. - Кроме того, что нам, очевидно, вновь повезло.
   - Это я уже заметил, - огрызнулся глава Тэй"ара.
   - Засаду взяли?
   - Нет же, твою мать, мимо проехали! Тебе спросить больше не о чем?
   - Эрдин, ты не собачься, скажи толком - что за дерьмо тут творится? Чьи это развалины, кто в засаде поджидал, кто этому уроду недоделанному пилу в игрушки подсунул?
   - То нет вопросов, то сразу дюжина. Сначала я спрошу - а кого вы ожидали здесь найти?
   - От тебя нас скрывать нечего - мы ожидали найти работорговцев, то бишь их подручных, а нашли этого ненормального.
   - Одно другому не мешает, - возразил Ирис.
   - М-да, чертово семя, я тоже немного не то ожидал найти. Хотя, как посмотреть...
   - Эрдин, ты можешь говорить так, чтобы тебя можно было понять?
   - Нет, я не могу. А вот есть у нас кое-кто... мразь недоиметая... вот он и объяснит. Терно, аданат!
  В пещеру спустя миг ввели связанного худого человека в таком же балахоне, что был на Дине, но отнюдь не идиота. Этот смотрел на всех, в том числе на эльфов, свысока и нисколько не боялся и не стыдился.
   - Имя, - негромко спросил Эрдин.
   - Тенел Шетодахт, - человек усмехнулся на слова эльфа.
   - Я, мать твою, что-то забавное сказал? - прищурился Эрдин.
   - Да, - ответил человек в балахоне. - Ты весь забавен - и ты, и твои прислужники. Ты задаешь глупые вопросы и получишь глупые ответы, ты глуп, как и все смертные.
   - Ох, дьявол, чтоб меня... я, оказывается, смертен... Ну-ну, дальше, что же ты замолчал, бессмертная мразь.
   - Ты смертен, и сам это хорошо знаешь. Когда твоя душа устанет биться с тем, что ты называешь жизнью - тело твое умрет и превратится в прах. Ты хочешь знать, что здесь произошло, ты хочешь это остановить - ты трижды глуп! Ты не умеешь видеть, не можешь понять - это не остановить!
   - Это - конкретно что? Что там у вас: парад планет, духи умерших, древние боги, великий и нетленный разум вселенной в твоем, ублюдок, лице - или что? Я этой дряни до тебя наслушался - блевать тянет.
   - То, что ты слышал до сих пор действительно было дрянью. А меня нет смысла оскорблять, я выше этого.
   - Еще бы, - вставил Эрдин, - стыда ведь у тебя нет и никогда не было.
   - Стыд - удел рабов. Стыд как и страх - порождения разума, делающего то, чего делать не должно. Мы всегда делаем то, что должно - и свободны от оков.
   - Мы - это ты и шайка тех клоунов, что отиралась вокруг тебя? Отлично. Изложи мне свою доктрину, я хоть и дурак, а попытаюсь понять. Только без завываний о твоей долбанной великой сущности.
   - Ты не поймешь, ты не хочешь понять, а лишь смеешься. Однако, придет время, и мы посмеемся над тобой.
   - Мать твою в ухо, я сказал - доктрину! Не очередность смеха!
   - Я говорю, но ты не слышишь, ты глух. Наша доктрина не имеет для тебя значения, ты хочешь узнать лишь о своих сородичах, тебя только это интересует.
   - Я задал вопрос, - сквозь зубы ответил Эрдин, - и жду ответа.
   - Хорошо же, попытайся расслышать. Мы - не Боги, не учителя, не вожди, мы - мусорщики этого мира. Мир наш задыхается в нечистотах, скверне, похоти и пороках, но никому нет до того дела! Нельзя развести сад на помойке, прежде нужно место очистить, и тогда живительные всходы сами ринутся из-под земли.
  Эрдин скривился, но промолчал. Человек в балахоне продолжал, он говорил страстно, горячо и убедительно, но глаза его сверкали при этом каким-то странным блеском, что очень не понравилось Далеку.
   - Вы, эльфы, имеющие власть, говорите, что боретесь за правду. Смешно! У вас нет власти, власть - у Бога и только у него. Вы печетесь о рабах - глупцы! Вы просто перекладываете сор с места на место, думая, что делаете дом чище!
   - Я понял, хватит! Ваша роль мне ясна. У меня иной вопрос - раз уж ты взялся работать золотарем, почему не ограничился своим народом? Эльфы при чем? Своего дерьма тебе мало?
   - Я говорил - ты думаешь только о своих сородичах. Но среди этого сора, - кивок головы указал на трупы, - нет эльфов. Там есть не эльфы и не люди, те, что никакого рода - отлученные! Никто не хочет признавать их своими и не желает избавляться от них. А именно с них и надо начинать. У нас нет предвзятого отношения к сору, но есть общая к грязи ненависть. А это - ничья грязь, она быстрее других расползается по свету, и мы...
   - Заткнись! Здесь достаточно и другой грязи! А что, проще нельзя было от тел избавиться?
   - Если скверну выбросить в реку, они поплывут. Мы не оскверняем реки, мы уничтожаем сор.
   - Допустим, не вы, а ваш уродец. И где вы только такого выкопали? Или он твой потомок?
   - Диньяр - чистое существо, возможно, уже единственное в мире. Господь сотворил его бесполым, словно духа, у него нет и быть не может ни одной порочной мысли, потому что нет основы порока.
   - У Бога?
   - Богохульствуя, ты лишь усугубляешь свое положение. Диньяру же неведомы ненависть и злоба, порок и похоть - он живет любовью. Любовью к миру и своему Отцу; он не произвел ни единой порочной мысли - кому как ни ему могли мы доверить святое дело.
   - Хватит юродствовать! Откуда вы брали трупы?! С неба они падали?!
  Человек в балахоне внезапно расхохотался. Он смеялся так искренне, что Эрдин растерялся. Далека же этот смех пробрал до костей.
   - Да, с неба! Именно с неба!
   - Заткнись! - рявкнул Эрдин. - А на дороге ты, гнида, дежурил в помощь небу?
   - Я слишком долго мету сор, я пропитался скверной и возомнил о себе. Моя вина и моя ошибка, но не поражение, ибо Бога невозможно победить. Он лишь сменит грязный веник на чистый.
   - Говори человеческим языком!
   - Мы вышли на дорогу второй раз за три года, - усмехнулся человек в балахоне. - В первый раз у нас получилось - Господь испытывал нас и мы не выдержали испытания. Наказание не заставит себя ждать, но я не ропщу. Господь найдет себе других...
   - Уберите эту мразь, слышать не могу!
  Человека, утверждающего, что он - Божий веник, увели; только тогда Ирис спросил:
   - Думаешь - портал?
   - А ты думаешь - что? У этого ублюдка фантазии не хватит придумать. Даже если ему мозги заменить дерьмом - от этого он только начнет лучше соображать.
   - И кто же такой сноровистый, что портал соорудил, когда их на этом острове отродясь не бывало, - вставил Харфек. - Что бы ни было у этого ненормального в голове, а соврать он сумел. Я такой белиберды в жизни не слышал.
   - А сейчас проверим, - ответил Эрдин. - Ирис, встань-ка подальше от огня.
   - Что ты хочешь сделать? - насторожился Харфек.
   - Не убью я его, не переживай. Хочу проверить, в каком состоянии подали с неба эти тела.
   - Чего же сразу на Ирисе?
   - А здесь есть еще один отлученный эльф? Ирис, руку в сторону, идиот! Калекой остаться захотел! Стой так!
  Эрдин резко выкрикнул что-то на эльфийском и указал на вытянутую руку Ириса. Сверкнула вспышка, как белая молния и ударила Ириса в запястье. Тот стиснул зубы, Знак загорелся огнем. Эрдин помедлил миг, затем указал на изуродованные останки другой рукой. Молния ударила в кровавое месиво, Эрдин начертил полукруг в воздухе, белая вспышка обежала всю груду тел, отскакивая от рук и ног и наконец вернулась к волшебнику.
  Ирис, смертельно бледный, перевел дыхание. Эрдин серьезно посмотрел на него и вдруг шепотом спросил:
   - Больно было?
   - Нет, мать твою, щекотно! - заорал Ирис. - Прости, что не смеялся!
   - Ну и выдержка же у тебя, кобольд позавидует... Я уж думал, то ли сам колдовать разучился, то ли ты извращенец.
   - Извращенец здесь один и это ты. Садист.
   - Нет, мне это удовольствия не доставляет. А ведь правду сказал этот ублюдок - они только чистили. Веники трахнутые! Что смотрите! Нет отклика! Если здесь и был кто-то живой, так один-два, не больше, и те не из эльфов. Остальные, видимо, так в самом деле с неба и падали, причем уже дохлые. Какой заботливый бог у этих недоумков, почти всю работу на себя взял!
   - Эрдин, а не чересчур это? Может быть, и в самом деле - секта полоумных? Ведь слишком велик риск кому-то другому так улики уничтожать: как ни попадали сюда трупы, переправу устроить надо. Тем более - через портал. Не проще ли в море утопить?
   - Не проще. Портал - хороший способ. Нельзя провезти труп эльфа - хотя бы один - незамеченным, все дороги перекрыты, мышь не проскочит. Нельзя в реку выкинуть - найдут. А здесь хорошо, и идиот этот с пилой в самый раз.
   - Изуродовать трупы так, чтобы нельзя было понять, что с ними при жизни делали?
   - Да, здесь и полка магов будет мало.
   - Но отчего нельзя было уничтожить трупы на месте?
   - Значит - место неподходящее! Дьявольское семя, никак не пойму, каким образом в этих руинах портал устроить. А главное - кто?!
  Послышались шаги, в пещеру вошел альнар и коротко что-то сказал. Эрдин поморщился, кивнул соратнику и заговорил на всеобщем:
   - Ирис, отправляйтесь-ка вы назад. Нечего вам здесь делать.
   - Нет, на сей раз мы выполняем поручение не человеческого градоначальника...
   - Да знаю, не морочь мне голову! Не будет Ниах-Ахал в претензии, я с ним говорил не так давно. У вас там неприятность случилась - покушение на кассирского правителя.
   - Это ты называешь - неприятность?!
   - Покушение не удалось. Правитель ранен, но жив.
   - Кто покушался?
   - А ты с трех раз догадайся. Эльф - смотри не упади в обморок, Ирис, и отлученный. Нравится совпадение?
   - Нет, не нравится, но сейчас уехать нам невозможно. Есть дела.
   - Даю вам ровно неделю, чтобы разобраться со всеми вашими делами - и чтобы духу вашего здесь не было. Иначе я сам вас продам, по сходной цене - не думаю, чтобы Ниах-Ахал много за вас дал. Все ясно?
   - Более чем. Спасибо, Эрдин.
   - Не подлизывайся, не выйдет. Неделя - и выматывайтесь. А отсюда вам стоит убраться немедленно, пока я не передумал.
  Друзья вышли по коридору в пустой зал, затем вышли наружу. Лошади ожидали их во дворе, привязанные к остаткам столба. И ни единой живой души вокруг.
   - Не найдут ведь они портал, - сказал Далек, вспрыгивая в седло.
   - Нет. Был бы - уже бы нашли. Это мертвый узел. Портал должен быть, но его нет. Без портала невозможно обойтись, а портал невозможно соорудить. Круг. Петля.
   - По мне, хоть квадратный треугольник, - заявил Харфек. - Я знаю одно - у нас неделя, из которой пять дней мы будем добираться до этого паршивого Льяр-Теша.
   - Ничего подобного, доберемся в три дня!
  Каменное крошево брызнуло из-под копыт Ласточки, метнулись мимо серые сумерки и ударил в лицо холодный ветер. Друзья не останавливались, пока не достигли подножия Земляного Змея, а случилось это глубокой ночью. Далее без дороги в темноте передвигаться было опасно, да и лошади слишком утомились. Решили передохнуть и дождаться рассвета. Далеку уже и есть не хотелось, он заснул, едва спешившись, не замечая голых камней и промозглого ветра, а разбудили его, кажется, через четверть часа. Однако солнце уже вставало над хребтом, лениво светило, но почти не грело. Наскоро всухомятку перекусив, друзья двинулись в путь. Ирис боялся задержаться на лишний миг и постоянно оборачивался.
   - Да обогнали мы Эрдина, - не выдержал Харфек. - Пока он со своими ребятами всю крепь обшарит, пока с этими придурками разберется - сколько времени уйдет. И лошадей у него таких нет, да и не проедут они мимо нас.
   - Откуда ты знаешь, какое у Эрдина лошади. И ведь как-то появились они вчера, мы их не видели... Нам нужно опередить его хотя бы на сутки, чтобы хоть какое-то время обойтись без надзора.
   - Что ты задумал?
   - Еще точно не знаю, но мысли есть. В городе скажу.
  Далеку показалось, что Ирис лжет.
  На блуждание по пустоши, пусть и несколько знакомой теперь, вновь ушло два дня, быстрее не получилось. Ирис заметно нервничал и успокоился только тогда, когда впереди показался тракт. Показался лишь для него, поскольку Харфек и Далек и друг друга не видели в наступившей темноте. Будь эльф один - он, не задумываясь, направился бы в город ночью - Далек это ясно видел, но сейчас Ирис был вынужден задержаться, хотя бы ради лошадей.
  После скудного ужина Ирис объявил друзьям, что подежурит сам, потому что спать не хочет. Харфек пристально глянул на друга, тот пожал плечами.
   - Никуда я не денусь. Вместе приехали, вместе уедем. Спите.
  Спать пришлось недолго, Ирис разбудил людей перед рассветом, еще в темноте.
   - Пора, - сказал он, взлетая в седло.
  Через четверть часа копыта Ласточки коснулись ровной полосы тракта, лошадь сорвалась в карьер.
  У ворот Льяр-Теша они были засветло, утомленные до предела. Далек всерьез опасался, что грохнется с седла; усы Харфека печально поникли, даже Ирис осунулся. Лошади часто поводили взмыленными боками и оступались через шаг. Стражники у ворот глянули на путников и не взяли платы за проезд. Не иначе как были научены горьким опытом - спешащего эльфа лучше не задерживать и на миг. Дороже обойдется.
  В городе друзья разделились. Харфек с Ирисом направились в порт, а Далек с тремя лошадьми должен был найти гостиницу по их оскудевшим средствам. В дорогом Льяр-Теше это было непростым занятием. Богатые кварталы юноша миновал, не интересуясь, в припортовые притоны тоже соваться не хотелось. Там можно и последнего лишиться.
  Наконец после блужданий по городу Далек нашел постоялый двор с забавным названием "Одноногий цыпленок". На вывеске красовалась куриная нога - и в самом деле одна, правда, и без цыпленка тоже. Хозяин оказался предупредительным, но не чересчур, а цена - вполне приемлемой. Юноша, недолго думая, оставил лошадей на попечение слуг, заказал ужин и побольше горячей воды для мытья и отправился искать друзей.
  Харфека нашел, где и уговаривались, в порту возле управы. Тот был мрачен как грозовая туча.
   - Ты что такой злой?
   - Да черт бы меня побрал, проворонил я Ириса. Все тут был, а на тебе - пропал.
   - Харфек, он и в самом деле какой-то странный стал. Что он задумал?
   - Думаешь, он мне по секрету сказал? Шиш! Я одного боюсь - времени почти нет, и этот полоумный вполне мог...
   - На давешнее предложение Эрдина согласиться?
  Харфек даже вздрогнул и долго смотрел на Далека.
   - Да, - сказал он наконец. - С чего бы в крепи Эрдин таким любезным стал? Нечисто тут.
   - Но как они договорились? Или мысленно, ведь оба эльфы!
   - Вот-вот, и я о том подумал. Да где он шляется, остолоп остроухий! Все корабли можно было уже самому обойти.
   - Ну а насчет корабля что?
   - Ничего. У меня - ничего, никто в ближайшее время на Альданиор не идет. Заразы!
   - Так, это и хорошо...
   - Чего хорошего! Эрдин нас в дырявом корыте отправит, ему ведь плевать - есть корабль, нет корабля.
   - Что-то не то, Харфек. Если Эрдин с Ирисом уговорились, с чего нас выгонять?
   - Не выгонять, а дать срок. Вполне в духе Эрдина. Выполнишь - останешься, нет - проваливай. Только лучше бы Ирису не выполнять, слишком плохо может кончиться.
   - Это-то понятно, но что нам теперь делать? Следить, что ли, за Ирисом?
   - Может, и придется... хотя, нет - нельзя. Подставим - потом и собирать нечего будет. Не знаю я, что делать, хоть башкой об стену бейся!
   - Господа люди, вы отчего такие мрачные?
   - О, не прошло и года - явился! Я думал, ты пешком на Альданиор пошел.
   - Нет, этого не потребуется. Есть судно, отходит пятнадцатого, с утра. День потеряем, конечно, но другого нет.
  Харфек с Далеком переглянулись. Невозможно было не заметить, как переменилось настроение Ириса. Три предыдущих дня эльфа трясло от волнения, а вот теперь он улыбался. Чему, если никаких вестей для Ниах-Ахала у них по-прежнему нет?
   - Ладно, чего мы стоим, - сказал Далек. - Идем, там, наверное, вода уже заледенела и мясо в уголь сгорело.
   - Спаситель, - улыбнулся Ирис. - Благодетель. Неужели мы будем ночевать в кровати, чистые и сытые... Поверить невозможно.
   - А и не верь, - отозвался Харфек немедленно. - Лично ты будешь ночевать в собачьей будке, грязный и голодный. Кто-то обещал о своей придумке рассказать, или память отшибло?
   - Нет, с памятью у меня все хорошо. Я сейчас встретил кое-кого... и, возможно, получится устроить встречу с некоторыми... не вполне благородными людьми.
   - Тебе все мало? Втроем пойдем.
   - Нет, исключено, вас не знают. Это лишь встреча, Харфек, в которой нет ничего опасного. Я не стану прикидываться новым Бешеным. Обещаю.
  Харфек кивнул, хотя, видно было, что слова друга его не убедили. Далека - тоже.
  Однако хотя бы один вечер друзья постарались забыть о тревогах - слишком устали. Вода была горячей, ужин вкусным, а постель чистой. Что еще нужно после недели ночевок на голых камнях?
  Далек, сколько не боролся со сном, а одолеть его не смог. Глаза слипались, словно ресницы смазали медом, и последнее, что видел юноша - книга в руках Ириса. "Трактат о вечном" Тиллира из Голубого Дола, перевод с эльфийского.
  Наутро Ирис исчез. Когда Далек открыл глаза, эльфа уже и след простыл. Зато имелся Харфек, от нечего делать читающий травник Далека. И в самом деле, что оставалось? Слежка за Ирисом многого не даст, кроме одного - проще и благороднее убить друга самим, чем дать работорговцам хоть тень сомнений. Ближе к полудню друзья не выдержали и пошли прогуляться. Льяр-Теш поразил юношу своей древностью. Вчера с усталости и до того в спешке он ничего особого не приметил, а теперь на каждом шагу им встречались древние мощные фундаменты домов, остатки каких-то стен; башни и мосты невиданных форм... Харфек пояснил, что Льяр-Теш - один из самых древних городов Энортиола, что заложен он был в незапамятные времена, чуть ли не пять тысяч лет назад первыми поселенцами с Альданиора.
   - А до тех пор здесь никто не жил?
   - Жили, говорят, какие-то люди вроде теперешних дикарей со Скорпионовых, да их выбили всех. Мы как-то с Ирисом в болоте на остатки города наткнулись - может, это еще с тех времен осталось. Не знаю, у кого спросишь. Люди людьми торгуют, эльфы за ними приглядывают, до былых дней никому дела нет.
  Дойдя до местного динтала, друзья узнали, что Эрдин вернулся на рассвете с какими-то сумасшедшими в качестве арестованных. Пораженные тоном спрошенных - а спрашивали знакомых, друзья переглянулись и обогнули здание динтала. Внутрь их не пустили. Эльф в синей котте с серебряной молнией на нашивке объяснил, что нечего им здесь делать и дела Эрдина не могут их касаться ни в малейшей степени. Харфек только поклонился в ответ и не стал перечить. Завернув за угол, он покачал головой.
   - Видел! Это альнар Дайната - знак Силы на нашивке. Или я сошел с ума, или власти у Эрдина в этом городе вовсе не осталось. Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову.
  По пути им попался альнар из Тэйара, и хотя был знаком с Харфеком, пояснять ничего не стал. Только скривился и махнул рукой на вопрос, почему у входа в динтал дежурят эльфы из Дайната.
  Ирис явился еще засветло, уже не столь радостный, каким был накануне.
   - Ну что, прижали хвост нашему сквернословцу. Дайнат видел?
   - Видел. Думается мне, неспроста Эрдин дал нам именно неделю. Должно быть, это тот срок, что дали ему самому. И срок этот почти истек.
   - У тебя-то что? Как твоя встреча, не передумал?
   - Нет. Передумать уже нельзя. Завтра, ближе к вечеру.
   - Ирис, где тебя хоть искать, если что?
   - Сам еще не знаю. Узнаю - скажу.
  До вечера друзья читали, говорить было не о чем. Часов в десять Ирис отложил "Трактат о вечном", вышел, ни слова не говоря и вернулся через полчаса. На немой вопрос друзей ответил:
   - Если завтра до полуночи я не приду и вы не получите от меня вестей - идите к Эрдину. Сами меня не ищите. Обещаете?
   - Обещаем. А ты поклянись, что не полезешь на рожон. Не верь им, чуть что - плюй на все и сматывайся. Ниах-Ахалу ты все же нужен живой, а не по частям. А нам - тем более.
   - Обещаю. Клянусь - если пойдет не так, рисковать не стану. Вернусь, не волнуйтесь.
  Ни Харфек, ни Далек не ответили, а сам Ирис к разговорам был расположен еще меньше, чем перед уходом. Он вновь взял труд Тиллира, и вновь Далек засыпал под шорох страниц.
  Среди ночи юноша проснулся с ужасным чувством - Ирис куда-то ушел, и ушел навстречу собственной смерти. Подскочив на кровати, Далек огляделся: все спали, Ирис никуда не делся и не умер. Юноша перевел дыхание, повернулся на другой бок, но заснул на этот раз с трудом. Проснулся он с ощущением, что проспал все на свете. Солнце, невиданное много дней, било в окно, комната была пуста. Далек вскочил и только впрыгнул в штаны, как явился Харфек.
   - Черт, я думал, и ты пропал!
   - Да я-то куда денусь.
   - Ириса видел?
   - Нет, не успел. Удрал, скотина такая. Не нравится мне это все, Далек, очень не нравится.
   - А кому нравится?.. А хуже всего, что сделать ничего нельзя - сиди и жди. Спятить можно до полуночи.
   - Не стану я полуночи дожидаться! В девять часов не явится, вестей не пошлет, я Эрдина в порошок сотру. Помогу его коллегам из Дайната.
  После завтрака Харфек остался в комнате, а Далек пошел гулять. Дошел до порта, повернул обратно и чуть не заблудился среди складов и лабазов. Бродя среди деревянных одинаковых сараев, юноша вдруг услышал совсем близко знакомые голоса. Юркнув за выступ стены лабаза, Далек затаил дыхание. Мимо прошли четверо, оживленно беседуя между собой. Один, само собой, Ирис, двоих Далек видел впервые, а вот четвертый... не ошибся юноша с голосом. Мастер!
  В гостиницу Далек влетел вихрем. Харфек отложил травник.
   - Знаешь, кого я только что видел! Мастера!
   - Что?! Кого?!
   - Да, напару с Ирисом и с ними еще двое. Возле портовых складов.
   - Дьявол, так и есть. Этот парень работает на Эрдина, он, видно, и предупредил его о тешской крепи - то-то Эрдин будто ждал нас там увидеть.
   - Как он так быстро обернулся?
   - А почтовые голуби на что? Да здесь еще ласточек используют и еще каких-то вроде лайш - они летают быстрее голубей. Нас он догнал - тоже неудивительно, мы неделю по пустоши шатались, к тому времени из Иссакля и морем, и верхом, и ползком можно доползти. Значит, они еще в Иссакле уговорились, наверняка, когда той Малиновке перья пересчитывали. Извращенцы! Тебя-то не заметили?
   - Нет. Я только не пойму, Харфек, ведь чтобы войти в доверие к работорговцам - это сколько времени надо. Почему же Ирис хочет все одной встречей закончить? Или думает, что тогда Эрдин нас передумает выгонять?
   - Не знаю, что он думает. Вот это мне и не нравится. Что-то не сходится. Может быть, Эрдин еще какую пакость выдумал... Нет, я его убью когда-нибудь, он дождется!
  Несколько часов прошли в молчании, время клонилось к трем часам пополудни. Далек пытался читать, но мысли упорно возвращались к Ирису. Почему тот так внезапно решил помочь Эрдину, ведь за минувшие две недели лучше притворяться не стал? Почему он рассчитывает завершить то, что только что начал? И еще этот Мастер - разве не видит, что из эльфа никудышный актер? А ведь, судя по всему, неплохой человек: и совесть на месте, и Эрдину предан. Что бы там ни говорил поначалу Харфек, а Мастер не позволил сумасшедшим из крепи их схватить. А, может быть, и не только им. Далек вздрогнул - еще чуть-чуть, и он поймет. Тешская крепь... сумасшедшие в засаде... как тогда сказал Харфек: "Сам в западню толкнет, лишь бы Эрдину помочь с поличным взять...". С поличным! Все наоборот!
   - Все наоборот!
   - Мать твою через тын и корыто! Эльфы поиметые!
  Харфек со всей силы ударил кулаком по столу и вскочил.
   - Ты тоже понял?! Это же... не то, что раньше... это же ловля на живца!
   - Да! Да, мать их!.. Ты посмотри, что этот паразит читал эти два дня! Кабы мне раньше заглянуть - я бы его связал, но никуда не пустил.
  "Трактат о вечном" грохнулся перед юношей, Харфек ткнул в верхние строки.
   - Вот здесь он читал, ведь все одно и то же место. Читай, читай, что этот спятивший эльф пишет!
   - Палец убери.
  Далек, пытаясь унять стук сердца, прочел.
  Если бежать некуда - остановись. Остановись и встреться лицом к лицу с противником. Если можешь - бейся, если же силы на исходе - сдайся. Благородный противник не будет жесток к упавшему и оценит честность по достоинству. Если же бой твой с негодяем - усыпи его бдительность, дай понять, что он - победитель. Дай насладиться победой и почувствовать себя безнаказанным. Это погубит его.
  Далек в растерянности посмотрел на Харфека. Тот, немного успокоившись, сказал:
   - Собирайся. Если в шесть вестей не будет - я Эрдину лично башку отверну!
  
  Глава 9. Погоня.
  Конечно, никаких шести часов они не стали дожидаться. В четыре часа пополудни, в полной экипировке, вооруженные и верхом, Далеки Харфек были перед динталом. Объяснять неподвижному и невозмутимому альнару Дайната что-либо е имело смысла и около получаса пришлось ждать хоть кого-нибудь, кто смог бы помочь. Наконец повезло - Харфек кинулся к эльфу Тэй"ара так стремительно, что тот попятился.
   - Что с тобой?
   - Гвинтир, выручай! Скажи Эрдину...
   - Погоди, погоди, я вообще не туда...
   - Нет, ты туда! Ты видишь, что нам не пройти! Не пойдешь ты, клянусь, я зарублю этого идиота у дверей и все равно пройду.
   - Что случилось?
   - С Ирисом беда.
   - Так бы и сказал, - неласково глянул на Харфека эльф. - Разумеется, передам.
   -Нет, скажи не так... Гвинтир, передай Эрдину, что Ирис, мол, согласился играть роль, да только скверная игра выходит.
  Альнар усмехнулся и тотчас же стал серьезным.
   - Ждите на крыльце.
  Гвинтир исчез за дверью, причем дайнатский стражник даже не пошевелился.
   - Уважаемый, - развязно от волнения сказал ему Харфек, поднимаясь на крыльцо, - разрешите побеспокоить. Присмотрите за нашими лошадками, пока мы с Эрдином разговариваем?
  Ответом был ледяной взгляд в упор.
   - Эрдин нас ждет, или у вас теперь в помещение верхом можно?
   - Вызовут - войдете, - отозвался эльф. - И не стоит мне грубить, не поможет.
   - От чего же, хоть на душе полегчает.
  Дверь с треском распахнулась, на крыльцо вылетел Эрдин, злой как сто бесов. Он явно послал бы друзей далекой и трудной дорогой, однако в присутствии стража ограничился очень недобрым взглядом.
   - Эрдин, эти люди желают попасть к тебе, - сообщил альнар Дайната так, будто начальник Тэй"ара страдал слепотой.
   - Знаю, - огрызнулся тот. - Заходите, что встали!
  Эрдин посторонился, пропустил Гвинтира, друзья вошли и услышали за спиной довольно громкий голос стражника, нарочно на всеобщем:
   - На твоем месте, Эрдин, я бы уже отучал себя тащить в динтал всякий сброд. Потом будет труднее.
  Далек вздохнул. Они были правы, дни Эрдина на посту главы Тэй"ара истекают.
   - Будет трудно, но вам, - резко отозвался снаружи Гвинтир.
  Дверь захлопнулась и ответа стражника друзья не услышали. Зато спустя минуту услышали много нового о себе и своих умственных способностях. Впустив их в кабинет и затворив за собой дверь, Эрдин перестал сдерживаться.
   - Чего ради я должен выслушивать этих придурков?! Или не видите, я почти ничего здесь не решаю!
   - Заткнись! - рявкнул вдруг Харфек. - Плевать я хотел на тебя и твоих полоумных сородичей - хоть загрызите друг дружку. Но если ты Ириса не отыщешь, я тебя сам загрызу.
   - Ох, - Эрдин вставил непристойное ругательство, - надо же. А при чем здесь я, обратись напрямую к Ниах-Ахалу.
   - Ты, скотина, здесь при всем! - Харфек шагнул к Эрдину. Тот нисколько не испугался, а будто бы даже развеселился. - Он выполняет твое задание! Это ты, черт тебя задави, придумал куролесицу с работорговцами! Где Ирис, твою?!...
   - Какого беса ты решил, что я знаю, где он? - спокойно спросил Эрдин. - Ты не глухой и слышал его ответ; я дважды не прошу и не намерен этого делать. Обойдусь и без твоего приятеля - стихоплета, так что поищи его по кабакам и борделям.
  Харфек потянул из ножен меч, а Далек понял, что Эрдин не притворяется. Он и в самом деле не знает ничего.
   - Ирис затеял какое-то дело с Мастером, а Мастер...
   - Что?! - подскочил Эрдин и уставился на Далека. - Что ты сказал? Откуда знаешь?
   - Видел, - пожал плечами юноша и рассказал все, начиная от поединка в "Пьяной кобыле" до встречи у складов. Стоило Далеку упомянуть, что Ирис, мастер и еще двое..., как Эрдин с маху ударил кулаком по столу и выругался.
   - Выгоню к чертовой матери! Придурок!
   - Так он на тебя работает, - усмехнулся Харфек.
   - А ты, если уверен не был, какого дьявола приперся? Придурки, оба! Ирис, идиот...
   - Ты не бранись, браниться и я могу, а действуй.
   - Как?! Как я буду действовать, если ничего не знаю, ты соображаешь, что говоришь! Мастер меня о своей придури не предупредил и письма не оставил, ты предлагаешь обшарить город? Силами тридцати альнаров? Не говоря уж о том, что найдем мы в таком случае отдельные части тел, да и то не раньше утра.
   - Но...
   - Сядь. Кончай истерику, баба. Вытри сопли и сядь. Никуда они не денутся.
  Эрдин успокоился, насколько с ним это было возможно, и сам сел сбоку от стола. Далек помедлил и последовал его примеру.
   - Когда ты их видел?
   - Около полудня.
   - И что вы распсиховались? Вернется он, никуда не денется. Дело наверняка только еще решается, почему-то подобное принято решать ближе к вечеру. Да ведь и сам Ирис хоть что-нибудь да сказал. Так?
   - Полуночи я ждать не намерен, - упрямо ответил Харфек.
   - Я тебе не мешаю, - Эрдин указал на дверь. - Не жди. И вообще, идите оба, откуда пришли, у меня без вас дел по горло. Вот к двенадцати не вернется, тогда посмотрим.
   - Ты соображаешь, что говоришь! - Харфек, опрокинув стул, вновь вскочил. - К двенадцати я и тебя, и Мастера твоего паршивого в море утоплю!
   - Я соображаю, в отличие от тебя. Хватит орать, весь Дайнат сбежится.
  Дверь в кабинет внезапно без стука распахнулась, Даек вздрогнул, неужели на вопли действительно кто-то сбежался?
  Но в кабинет влетел альнар с серебряной стрелой на груди, захлопнул дверь и, не обращая внимания на людей, скороговоркой заговорил по-эльфийски. Эрдин вскочил, уронил стул. Далек, глядя на взволнованное лицо альнара, ощутил очень нехороший холодок внутри. Эрдин что-то коротко ответил, альнар исчез.
   - За мной, быстро, - бросил начальник Тэй"ара людям.
  Те не заставили себя ждать.
   - Что он сказал? - спросил Далек Харфека, пока они спускались к крыльцу.
   - Драка в кабаке, несколько трупов, - ответил Эрдин, не оборачиваясь. - Молитесь, чтобы это оказалось совпадением.
  У крыльца их ожидали лошади: Искра, Гнедко и ничуть не уступающая им по красоте мышастая кобыла.
   - Ты, Эрдин, теперь у людей на побегушках? - заметил стражник. - Или что-то стряслось?
   - Стряслось, - ответил тот, взлетая в седло. - В Дайнате остались одни кретины и подонки.
   - Ты уверен?
   - Да. Есть исключения, вроде тебя, когда и кретин и подонок в одном лице, но это редкость.
  Кобыла Эрдина оказалась едва ли не резвее Ласточки; Искра и Гнедко с трудом за ней поспевали, но и этим Эрдин был доволен.
   - Откуда такие лошади? - спросил он, спешиваясь у оцепленного альнарами его подразделения неказистого строения.
  - От Эледина.
  Начальник Тэй"ара кинул и ничего не ответил. В зале за низкой дверью царил страшный бедлам: перевернутые столы, разбитая посуда, кровь и несколько неподвижных тел, лежащих в темных лужах и осколках.
  Эрдин прошел на середину зала, наклонился над ближайшим трупом.
   - Стойте на месте, - бросил он Далека и Харфеку, вознамерившимся последовать за ним. - Не мешайте.
  Друзья отошли, у Далека немного отлегло от сердца, все видимые трупы были человеческими, кроме единственного, лежащего за опрокинутым столом. Человек ли это был, сказать невозможно, но то, что не Ирис - совершенно точно. Эрдин спокойно осмотрел трупы, чему-то покивал, скрылся за столом и в этот же миг из-за него донеслось ругательство.
  Эрдин выпрямился и на лице его Далек увидел почти отчаяние. Друзья вмиг оказались рядом. За перевернутым столом, раскинув руки и широко открыв глаза в луже собственной крови лежал Мастер.
   - Работничек хренов, - сказал Харфек со злостью.
  Эрдин резко обернулся.
   - Заткнись! Ирис и мизинца его не стоит. Этот человек был одним из лучших, и с головой у него всегда был полный порядок. Если бы не Ирисова идиотская выдумка, Мастер был бы жив.
   - Ирисова! Этот мерзавец сам все и придумал!
   - Вы спятили, что ли? - громко спросил Далек. - Мастера уже все равно не вернешь, а Ирис-то где?!
  Харфек сглотнул.
   - Кабак этот кому принадлежит? Работорговцам?
   - Всем по очереди, - пожал плечами Эрдин, опуская перед телом Мастера на корточки. - Странно что-то... - пробормотал он и перевернул труп на живот.
   Голова при этом едва не отвалилась, горло было почти начисто перерезано. На спине обнаружилась еще одна рана ниже лопатки. Эрдин внимательно осмотрел рану и наконец поднялся.
   - Они решили, будто я - идиот. Да, это люди торговцев. Это, - Эрдин ткнул в рану на спине, - нанесено клевирой и ничем иным, а голову позже прямым клинком хотели отрубить, на показ. Или какие-то особо тупые наемники, или спешили. Очевидно, Мастера с Ирисом они застали врасплох, но и самим потом пришлось уносить ноги. Гвинтир, Дентиар, асса ниа!
  Оба названных альнара объявились тотчас же. Эрдин что-то спросил, те принялись объяснять. Затем в разговор вмешался Харфек. Альнар с горькой усмешкой ответил воину что-то такое, от чего тот взбеленился.
  - Что значит - не выполнят?! - и ринулся из кабака.
   - Все в порт, - сказал Эрдин альнарам на всеобщем и предельно вежливо. - Переверните каждый камушек... только, очень прошу, без превышения... Нет, вы останьтесь.
  Последние слова относились к Гвинтиру и Далеку.
   - Почему? - спросил юноша.
   - Ты не знаешь порта, толку там от тебя... А мне понадобится помощь. В людей стрелял? - спросил вдруг Эрдин самым будничным тоном.
   - И попадал.
   - Ранить, но не смертельно, сможешь?
   - Да.
   - Отлично, за мной.
   - Решил превысить... - усмехнулся Гвинтир.
   - А ты знаешь другой путь? - пожал плечами Эрдин. - Тем более, что превышу слегка. Если не дураки - а они не дураки - сопротивления не окажут.
  Кто не окажет сопротивления, Далек понял через четверть часа бешеной скачки. На самой окраине Льяр-Теша, там, где городская стена упиралась в море, возвышалась Башня.
  Именно так, с большой буквы, Далек ее про себя поименовал. Подобного он не видел, сравниться мог разве что Хиддский маяк, но то - маяк на скале, а то - башня перед глазами. Отчасти Башня принадлежали суше, отчасти морю. На повороте морскую часть было видно хорошо, она спускалась к воде уступами и исчезала в волнах. Макушку Башни венчали квадратные зубцы бойниц, а сама она была сложена из удивительно искусно обтесанных каменных блоков, таких гладких, что казалась вылитой из чугуна.
  Узкая немощеная дорога вела прямиком к массивным дверям над внушительной лестницей. На ступенях расположилась стража - четыре человека, вооруженные короткими кривыми клинками. При виде всадников они разом обнажили оружие. Далек вскинул лук.
   - Без приказа не стреляй, - сказал ему Эрдин, спешиваясь еще на ходу.
   - Лучше вообще не стрелять, - поправил начальника Гвинтир.
   - Да, - коротко согласился Эрдин, взбегая по ступеням и делая знак спутникам оставаться внизу.
  Стражники поклонились главе Тэй"ара, опустили оружие, но в ножны его не убрали. Плохой знак.
   - Бумагу, - хрипло сказал один из стражников, видимо, старший.
   - Я сам вместо бумаги или ты ослеп?
   - Я не ослеп и не оглох, - стражник заступил дорогу эльфу. - Я тебя уважаю, но нужна подпись, сам знаешь. Или ты останешься до приезда господина Альдана, подтвердишь свои же слова?
   - Нет у меня времени. Не уберетесь с дороги, подпись будет - вашей кровью на ступенях.
   - Убийство лица при исполнении, - начал стражник, перехватывая клинок.
   - Не будем убивать. Слегка покалечим. Нам лишь нужно войти, с колесами мы и без вас управимся. Пропусти, считаю до трех.
   - Что случилось-то?
   - Новое похищение! Так и передай тем, кто явится. С дороги!
  Стражник посторонился, его напарники - тоже. Клинки вновь опустились. Эрдин все еще являлся начальником Тэй"ара, и люди это понимали лучше многих эльфов.
   - Гвинтир, останься, - бросил через плечо Эрдин. - Далек - за мной.
  Юноша даже не удивился, что его назвали по имени и взлетел по ступеням к растворившимся массивным дверям с потускневшей чеканкой.
  Внутри было почти темно, лестницу, спиралью уходящую вверх, освещали кое-где понатыканные факелы - света хватало ровно на то, чтобы не запутаться в собственных ногах.
   - Что ты хочешь делать? - спросил Далек Эрдина, бывшего на шаг впереди и не особенно надеясь на ответ.
   - Перекрыть порт, - фыркнул тот. - Ищи их потом этого идиота по всему океану.
  Лестница привела в комнату высоко над водой. Сквозь окно, забранное решеткой, виднелось небо и кусочек волнующегося моря. Кроме того, решеткой была забрана и часть стены, внутри за нею что-то металлически поблескивало. Из стены торчал громадный рычаг: черный, отполированный тысячами рук, увенчанный массивным железным яблоком.
   - И что теперь?
  Далек скинул лук с плеча.
   - Увидишь, - ответил Эрдин, упираясь руками в рычаг. Сдвинуть с места ручку удалось не сразу, Далеку показалось, что легче толкать стену, когда внезапно железо пол руками дрогнуло. С душераздирающим скрипом, с натугой рычаг пошел вперед, и задрожала вся Башня от основания до макушки. Скоро к скрипу добавился отдаленный рев воды, вырвавшейся откуда-то на волю.
   - Что это?
  Вместо ответа Эрдин указал юноше на решетку в стене. Подойдя, Далек ощутил очень неприятную дрожь в ногах. Сотрясалась вся стена, а с нею и пол. За решеткой медленно-медленно приходил в движение какой-то огромный механизм. Юноша разглядел кусок чудовищной цепи и торчащие в стороны подобия рукоятей на штурвале судна. Ишь через миг Далек понял, что перед ним малая часть гигантского колеса, на которое наматывается ржавая, мокрая, в водорослях и раковинах, цепь.
   - Цепь поперек гавани!
   - Да. Оставайся здесь, если что - Гвинтир поможет. Я ко второй башне, а то полгода ждать придется.
  Полгода ждать не пришлось. Не успел Далек кивнуть в ответ, как в комнату влетела пятерка эльфов в коттах и расступилась, пропуская шестого. На нашивках серебряные молнии, в руках у предводителя свиток с печатями. Эрдин оскалился.
   - Уже успел приказ накатать? Быстро! Ты бы так работорговцев гонял.
   - Замолчи, Эрдин. Ты перешел все границы; это действительно приказ, но не тот, что ты думаешь. Этому тебе придется подчиниться. Оставь колесо и уходи.
   - А в зад тебя поцеловать не надо?! У нас новое похищение! - Эрдин резко перешел на эльфийский, но вежливей от того не стал. Предводитель Дайната сказал только:
   - Хиа ласта.
  Эрдин ответил непристойным жестом, и в тот же миг сверкнуло, Далека отнесло в угол и приложило об пол. Вскочив, юноша увидел остановившееся колесо и бледного от злости Эрдина, тоже миг назад поднявшегося на ноги. Предводитель Дайната швырнул ему в лицо свиток, Эрдин развернул и замер, словно получил удар в спину.
   - Теперь понял? Твои выходки надоели Совету...
  Эрдин без слов послал в собеседника красный луч, эльф уклонился и луч раздробил кладку за его спиной. Ответ последовал быстрее, чем брызнуло из стены каменное крошево и был закономерным - трое из окружения предводителя сделали одинаковый жест и знакомые Далеку белые лучи ударили в Эрдина. К счастью, попал лишь один, но и его хватило, чтобы эльф отлетел к стене и сильно об нее ударился. Далек бросился к Эрдину и буквально повис на нем, не позволив нанести ответный удар.
   - Не надо! Тебя еще арестуют!
   - Мальчик прав, - усмехнулся глава Дайната. - Имеем право.
  Эрдин поднялся, его трясло от злости, зубы сжались, а серые глаза горели неподдельной ненавистью.
   - Отправлялся бы ты домой, - нарочито на всеобщем сказал предводитель Дайната, - и перестал бы порочить родную расу. Мы без тебя справимся, Эрдин, рядовой альнар Тэй"ара.
  Далек слегка вздохнул, он подумал, что Эрдина вообще лишили места какого бы то ни было альнара.
   - Справитесь... Ты так справишься, что в открытую торговать начнут... Чистокровными эльфами!
   - Ты так радеешь за отлученных, что умиление берет. Уж не место ли присмотрел среди них? Вот все твои промахи - налицо. Поставил бы как следует дело торговли людьми, не бегал бы сейчас попусту. Ибо отлученные не эльфы, а те же люди...
   - Это ты не эльф! - заорал Эрдин, уже почти покинувший комнату. - И не человек! А ублюдок пикси - извращенца, который оттрахал сам себя!
  Он развернулся и прежде, чем ошеломленный потомок пикси успел осознать оскорбление, слетел вниз, перепрыгивая через несколько ступеней.
  Внизу их ждал мрачный Гвинтир, держащий под уздцы лошадей. Стражники посмотрели на взбешенного Эрдина с сожалением, но сказать ничего не решились. Эльфы обменялись взглядами, Эрдин вскочил в седло.
   - Гвинтир, сегеллан а"Генарра. Алла да нэйдо. Далек, ты со мной в порт.
  Гвинтир свернул на полпути в порт, юноша проводил его взглядом.
   - Запомни дорогу, пригодится, - сказал ему Эрдин, не оборачиваясь.
  В порту царила необычайная тишина. Ни грузчиков, ни посыльных, ни моряков, занятых делом или праздношатающихся - никого. Эрдин довольно усмехнулся. Видимо, несмотря на раздрай с коллегами и начальством, кое-какую власть Тэй"ара сохранял, по крайней мере, среди человеческого населения острова.
  Разговоров со встречными альнарами Далек не понимал, Эрдин вновь перешел на родной язык. Однако, судя по выражению лиц, ничего существенного найдено не было. На середине одного такого непонятного разговора Далек, глазея по сторонам, увидел всадника, во весь опор скачущего к ним. Через миг он узнал в нем Харфека. Тот махал рукой и что-то кричал, но ветер относил слова в сторону.
   - Харфек что-то нашел!
  Юноша пришпорил Искру, Эрдин промедлил лишь миг - с Харфеком они встретились на середине длиннейшего пустынного причала. Воин, ни о чем не спрашивая, разжал кулак - на ладони лежал, поблескивая, серебряный браслет. Сердце Далека глухо стукнуло и стекло в живот.
   - Ну и что это такое?
   - Браслет Ириса, - ответил Далек, едва слыша сам себя.
   - Что? - Эрдин уставился на юношу, потом на Харфека, неверяще взял браслет, повертел и ухмыльнулся.
   - С каких это пор Ирис стал такое носить?
   - С тех самых, как ему подарили, - хмуро отозвался Харфек.
   - Поклонники? - не удержался Эрдин. - Ладно, не смотри на меня, как фея на пикси. Где нашел?
   - Одиннадцатый причал, у самых швартовых камней.
   - Что, он там так запросто валялся?
   - Возле камня, в трещине.
   - И каким же образом Ирис, чтоб его, мог эту побрякушку туда засунуть? Нас водят за нос.
   - Нет. Ты был бы прав, но я трижды обошел это поганый камень, и могу поклясться - первые два раза там ничего не было. А на третий, пожалуйста, лежит.
   - Смотреть надо лучше.
   - Я не слепой и серебро от камня отличаю! Ирис не позволил бы снять с себя этот браслет. Легче ему руку отрубить.
   - А это, по-твоему, невозможно! Или ты хочешь сказать, что можно на глазах у надсмотрщиков уронить браслет и они того не заметят? Или они вежливо шли в миле от Ириса с закрытыми глазами? Что вероятнее - то, что видишь ты хуже или то, что отлученный мог наложить заклятие невидимости?
   - Второе, - шепотом ответил Харфек. - Я-то вижу хорошо, а вот Ирис... - воин посмотрел в глаза Эрдину. Тот даже растерялся на миг. - Это у него с Глориндола началось... Дайлен постарался... В общем, свечи он уже и гасить, и зажигать научился.
   - Поверить не могу! Вот псих! - почти восторженно воскликнул Эрдин.
   - А что ему грозит, он глава Глориндола...
   - Да не Дайлен, а Ирис твой возлюбленный! Дайлен молодец - смелый поступок. Очень смелый. Но вот Ирис... точно, он ненормальный, он мазохист. Колдовать со Знаком на руке - невозможно...
   - Да мы сами видели.
   - Я не о том, что вы видели, а чего нет. Теоретически это возможно, но теоретически и после повешения можно в живых остаться. Практически же... лучше дыба, поверь мне, хоть я на дыбе не был.
   - Ну... он все равно колдовал, хоть и трудно было, - сказал Далек, не вдаваясь в подробности.
   - Трудно! Ничего себе - "трудно"! То-то он в крепи так спокойно стоял - привычка. А, может, уже и потребность? Как бы то ни было, будь он десять раз мазохистом или стоиком - очень трудно поверить. Заклинание невидимости, даже временное, на несколько часов - это не свеча. Здесь и в обморок упасть, и свихнуться недолго.
   - Браслет непростой, мог и помочь.
   - То есть? - Эрдин внимательно всмотрелся в серебряные звенья и потер их, словно очищая от чего-то.
   - Это часть динтаэна. И динтаэн тот работает, лично убедились.
   - Чьего динтаэна?
   - Тебе не без разницы? Уж не работорговца. Поэта. Хорошего поэта.
   - Я уже вижу, что не воина. Что ж, если это динтаэн... Ирис лен далин? - обратился Эрдин с вопросом к браслету. - Ирис... Ох, чтоб меня! Какая сообразительная побрякушка!
   - Что? - разом спросили Далек и Харфек.
  Эрдин без слов ткнул им браслет. Серебро нагрелось так, что рукам было больно, словно не а пальцах Эрдин динтаэн держал, а на сковороде над огнем.
   - Что же... примем к сведению... Так, вы оба сейчас быстро к мертвому причалу - это та самая дорога, о которой я говорил, там ждет судно. Там ждет судно. Где-то там должен быть Гвинтир, но на всякий случай - судно зовется "Золотая рыбка", хозяин и капитан Генарра, альданиорец. Готовьтесь к отправлению, я скоро буду.
  "Золотая рыбка" оказалась небольшим двухмачтовым судном, она весело покачивалась на волнах в полуверсте от берега.
   - А лошадей куда?
  Далеку совсем не хотелось оставлять Искру, но на судне места для лошадей явно не было предусмотрено.
   - А лошадей оставьте, не пропадут, - из-за камня, чуть улыбаясь, вышел Гвинтир.
   - У нас еще одна есть, в "Одноногом цыпленке".
   - И эту найдут. Если она так же хороша, как и эти...
   - Лучше.
   - Тем более. Никуда лошади ваши не денутся. Решили, куда плывем?
   - Эрдин выяснит - явится. Помощь нужна?
   - Пока - нет, - покачал головой Гвинтир. - Да и шлюпки только две, все равно возвращаться... Эрдин сказал, кого с собой возьмет?
   - Нет. Что вообще, чертова бабушка, происходит? Мы как сами от кого бежим.
   - Эрдина разжаловали, - хором сказали Гвинтир и Далек.
  Харфек присвистнул.
   - Уже... Быстро. Заранее в Дайнате приказ припасли, что ли?
   - Да не в Дайнате, - ответил Далек. - В Совете Сил.
   - Да, - кивнул Гвинтир. - Бумага подписана Ниах-Ахалом лично. Хотя он мог бы и не подписывать, достаточно подписей четырех из пяти Личных Помощников.
   - Но почему? - Далек опустился на камень. - Разве они не понимают?..
   - Эрдин почему молчал? - более конкретно спросил Харфек.
   - Вот-вот, в этом и дело... Я вижу, вы много знаете, едва ли не чересчур. Эрдин не молчал, он извещал Дайнат, но те то ли совсем не передавали, то ли передавали как-то ущербно... А еще ведь и Эрдин, если результатов нет, предпочитает совсем не сообщать.
   - А напрямую к Ниах-Ахалу обратиться до него дошло совсем недавно?
   - Да, в конце концов он так и сделал - все-таки у нас через голову скакать не принято. И Хэлладар, и разговор с Ниах-Ахалом - все сразу. Совету, видимо, этого больше всего и не хотелось.
   - То-то Дайнатские теперь шустрят, вроде как больше всех работали...
   - Выродки! - вырвалось у Гвинтира. - Потомки пикси.
   - Хэлладара отравили, знаешь?
   - То, что убили его - знал, о яде впервые слышу. Здесь или уже на Альданиоре?
   - Хотели еще здесь, а вышло на Альданиоре. Он добрался-таки до Ниах-Ахала.
   - Бедняга. Выискал сведений себе на голову... Теперь Дайнат утверждает, что Эрдин им вообще ничего не сообщал и всячески укрывал истину; от них, наверное, Хэлладар и узнал... И в Совете верят!
   - Еще бы, там же есть еще один ублюдок пикси.
   - Шеанодар, что ли? Нет, он произошел не от пикси; а если и от них, то его родитель был исключительно больным. Псих полнейший это Шеанодар, совершенно помешанный.
   - Псих - не псих, а Эрдин на своем месте ему хуже занозы в глазу. И он избавился от занозы, если на то пошло.
   - Эрдин ему везде, кроме могилы, хуже занозы. А от нас он не избавится, пусть не рассчитывает. Ему, видимо понравилось: Эледин, Хэлладар, - втянулся в игру "убери лишнего". Кто там еще: Дайлен, Ниах-Ахал, ну, может быть, Тальгентил... Решил, стало быть, разбираться по очереди... как бы с ним потом не разобрались.
   - Все к тому и клонится. Но вот кто? Дайнат?
   - Не знаю, - честно ответил Гвинтир. - Всех уже перебрали. И Дайнат, и с Альданиора, но не то... Одни сами под Шеанодарову дудку пляшут, другие слишком уж откровенно к власти рвутся. Вэйнат и Хэй"ар вообще никуда не вмешиваются, им и выгоды нет. Других эльфов у нас нет, люди... нет, люди тоже все под чьей-то рукой. Мистика какая-то, столоверчение с чревовещанием. Буквы пишутся, слова складываются, и голос слышен - а нет никого.
   - А почему ты сказал, что Шеанодар сумасшедший? - внезапно спросил Далек.
   - Да потому что он сумасшедший и есть. Безумец.
  Гвинтир оборвал сам себя, взглянув на вьющуюся вдали дорогу.
   - О, а вот и наши! Ну что, шлюпки на воду!
  Пока люди и эльф возились со шлюпками, на берег стремительным вихрем вылетел отряд альнаров во главе с Эрдином. Гвинтир спросил о чем-то своего начальника, тот миг подумал, кивнул и спрыгнул с седла. Эльфов было четырнадцать, считая с Гвинтиром и Эрдином, но двое остались на берегу, подхватив всех освободившихся лошадей.
  Далек поудобнее перехватил весло, шлюпка отошла от берега и под дружными ударами весел полетела к поджидающей "Рыбке". Оставшиеся эльфы со всеми лошадьми отправились обратно в город. Гвинтир рядом с Далеком довольно хихикнул.
   - Кое-кто сегодня будет скверно спать. Так и надо.
   - Нет, - отозвались альнары, - надо - хуже, но и на том спасибо.
  Поднявшись на палубу, Далек услышал скрип поднимаемого якоря. Команды на судне не существовало, были лишь капитан, его помощник и кок. Однако, многого делать и не требовалось, паруса стояли, оставалось поднять якоря за закрепить по бортам шлюпки, - и "Рыбка", покачиваясь на волнах, бодро двинулась в отрытое море.
   - Смотрите-ка! - воскликнул кто-то из альнаров, указывая на берег. - Хэлле! Смотрите!
  Все сгрудились у правого борта. На берегу, далеком и темном виднелись точки - всадники, но и издалека можно было понять, как они разочарованы.
   - Руки коротки, сволочи! - гаркнул Харфек.
  Эрдин, ухмыляясь, сделал неприличный жест, а его подчиненные расхохотались. Далек тоже улыбался. Он понимал, что они нарушили все мыслимые законы, что Эрдин и его десяток самое меньшее никогда больше не будут альнарами, и сами о том знают, но улыбался. Улыбался, потому что закат пылал на полнеба, дождь прекратился, "Рыбка" быстро шла прочь от бессильных преследователей, а впереди за волнами, подобно солнечному шару, горела надежда вновь увидеть Ириса здоровым и свободным.
   - Ну и куда плывем? - спросил Харфек Эрдина, когда все спустились вниз.
   -Официально - к северо-западному побережью, в район Инат-Теша.
   - Куда?!
   - Но мы не доплывем, - продолжил Эрдин, падая на лавку перед раскладным столом.
  Каюта ничем кроме размеров не отличалась от той, что Далек, Харфек и Ирис занимали по пути на Энортиол.
   - Я уже понял, что не доплывем. С кем там, на северо-западе торговать, с лягушками, что ли?
   - Отчего же... есть пара местечек. Если ты не все знаешь, это не значит, что и я такой же.
   - Опять ты за свое, и как тебе язык еще не отрезали? Я тебя нормально спрашиваю.
   - Я нормально и отвечаю, ты с замечаниями суешься.
  Альнары переглянулись, кто-то усмехнулся, но Эрдину ничего не сказали.
   - Судно, что впереди нам знакомо - это "Котик", черт бы его побрал. Хозяин сроду ничего кроме выгоды не видел и чтобы зимой торговать на северо-западе... для начала ему надо сдохнуть. Однако, судно идет именно в том направлении.
   - А хозяина этого не Фенелахтом зовут?
  Альнары разом обернулись к юноше, Гвинтир ответил, опередив своего начальника.
   - Настоящего - да, записного - нет. Откуда ты о Фенелахте знаешь?
   - От Ирисова знакомого. Правда, он считал его хорошим человеком.
   - Отличные знакомства, черт бы Ириса... Впрочем, это уже произошло. В общем, суть в том, что ничто не мешает "Котику" свернуть в Льядской гряде... и, если уж мы имеем дело с порталом...
   - А это точно?
   - Точно, - ответил один из тех альнаров, что был с Эрдином с Тешской крепи. - Мы в крепи все перевернули, самого портала не нашли, однако есть отголоски. Слабые, но несомненные.
   - И что это значит?
   - Значит, что использовался не стационарный, а перемещаемый портал. Либо портал с насильственным вызовом. Последнее вернее всего.
   - И как такое соорудить? Это же легче башкой Глориндольскую стену пробить, чем... Откуда они перемещаемый портал возьмут?!
   - Взять можно, - вздохнул Эрдин. - И по Льядской Гряде я не ползал, но слухи, более похожие на правду, слышал. Эта сука Шеанодар, псих ненормальный, окончательно помешался. Извините, ребята, - добавил Эрдин для альнаров.
  Те отмахнулись. А тот, что говорил о портале, добавил:
   - Это он, больше некому. Он да Ирридан, оба на Дальних помешаны, но у Ирридана статус не тот, чтобы...
   - Что? - разом вырвалось у Далека и Харфека.
   - А что? - не понял Эрдин, но вдруг вздрогнул и оборвал фразу, зашарил в нагрудном кармане под коттой. - Опять эта безделушка!
  Начальник Тэй"ара бросил браслет на стол и все застыли: и люди, и альнары. Гвинтир присвистнул, у кого-то вырвалось замечание на родном языке. Браслет распрямился, словно живой, вытянулся в струнку и, словно стрелка компаса, чуть подрагивая, замер, указывая застежкой в угол каюты.
   - Хэлле нэ, сльянда!
   - Северо-северо-запад, надо же!
   - По компасу надо проверить.
   - Откуда Ирис взял эту дрянь?! Чей это динтаэн?!
  Глаза Эрдина сверкнули неподдельным гневом, он с отвращением глянул на браслет, словно тот обернулся змеей.
   - Отчего же - "дрянь"? Я тебе сразу говорил, он работает. В порту...
   - В порту он работал по моей воле! А теперь по чьей?! Какой паршивый поэт его Ирису подарил?
   - Ты поосторожней со словами, он твой сородич. И тебе лучше бы спрашивать не "кто", а "откуда" - я бы тебе ответил - "там, где подлецов не водится".
   - Глориндолец, что ли? - тоном пониже спросил Эрдин.
   - Уж не с вашего прекрасного острова. Теперь понимаешь, не может эта вещь принести зла. А то, что без ведома работает, так ей лучше знать...
   - Чем ей лучше знать?! - вновь взвился Эрдин. - Что у тебя, что у нее - мозгов нет!
   - Эрдин, неа ласта.
   - Успокойся, Эрдин, так мы ничего не узнаем.
   - Хорошо, молчу,- сказал начальник Тэйара и сейчас же спросил. - Так, стало быть, эта побрякушка уже работала у вас? Сама по себе?
   - Не то, чтобы у нас, но работала и сама по себе. Если бы не этот динтаэн, неизвестно, где бы мы сейчас были.
   - Известно, - вставил Далек.
   - А, ну да, то есть известно, там, откуда не возвращаются. Мы в могиле, Ирис там, где сейчас.
   - Сейчас он еще не там, - поправил Гвинтир. - И мы постараемся, чтобы не оказался совсем.
   - Подробнее, - сказал Эрдин Харфеку. - С чего бы вдруг динтаэн для поэта так интересно работает? Или этот стихоплет еще и сильный маг?
   - Маг он и впрямь неплохой, - пожал плечами Харфек, - только тебе рассказывать - легче в выгребную яму прыгнуть. Язык свой придержи - скажу.
   - Так, - ухмыльнулся Эрдин, - то есть побрякушка-то все же с подвохом? Снаружи серебро, внутри...
   - Эрдин, перестань! Дай же Харфеку сказать, - недовольно сказал один из альнаров и их начальник не закончил фразы.
   - Внутри тоже серебро, - прошептал Харфек, наклоняясь к усмехающемуся Эрдину. - Еще волшебство и вера - немалая вера. А это, знаешь ли, чудеса творит.
   - Вера во что? - насторожился начальник Тэй"ара.
   - В кого. В Нелахо-Дана. Это ему посвящен динтаэн.
   - Мать... - Эрдин зажал себе рот рукой. - Черт! Серебро и лунный камень? Динтаэн в честь Нелаха-Дана? И работает?
   - Да. Я же тебе говорю...
   - Ну, договаривай, как он работает?!
  Харфек рассказал. Альнары молчали, Эрдин покачал головой, явно пытаясь сдержаться.
   - Нет, ну надо же быть настолько безмозглым! Даже, если ты поэт... И еще Ирис, дурак, взял... Додумался!
   - Эрдин, ты глухой, что ли? Я же тебе на всеобщем сказал - работает. Я сперва тоже думал - байка, легенда...
   - Какая, мать твою, байка! - вскочил Эрдин. Глаза его блеснули. - Какая легенда! Нелахо-Дан существовал так же, как мы с тобой!
  Далек смотрел на Эрдина и ждал, когда тот продолжит. Начальник Тэй"ара должен был сказать что-то странное. Харфек посмотрел на Эрдина так, будто впервые увидел и лицо его вытянулось.
   - Ты откуда так уверен? Или ты, Эрдин...
   - Я знаю свое имя, спасибо.
  Альнары рассмеялись, Гвинтир сказал.
   - Что же, вот одним посвященным больше. Догадался, Харфек, поздравляем.
   - Эрдин, сядь, - посоветовал второй альнар. - Все равно внешне не заметно.
  Эрдин послушался, а Далеку показалось, что он внезапно сошел с ума и перестал понимать всеобщий. Он так и сказал. Миг все смеялись, потом кто-то из альнаров сказал:
   - Нет, ты просто не в курсе.
   - Он наполовину, если не больше - Дальний, - понятно сказал Харфек, кивая на Эрдина.
   - Не похоже, - ляпнул юноша.
   - Почему это?! - деланно возмутился Эрдин.
   - Ты что, Дальних встречал?
   - Не самих, а их внуков.
   - Так там другой клан в родстве, - ответил Харфек.
  Далек молча кивнул.
   - Так чем тебе Нелахо-Дан не по нраву?
   - А я на него молиться должен? А серьезно - при чем здесь - по нраву или нет, я о другом. Кем нужно быть, чтобы, зная историю, вешать на себя побрякушки в честь ее героя? Этот ненормальный...
   - Он нормальный и на Нелахо-Дана, как его легенды описывают, не похож ничуть.
   - Значит - будет похож! Женат этот поэт или как и Нелахо-Дан, не при людях будь сказано?..
   - Невеста есть...
   - Не будет у него невесты, если он и дальше станет свой динтаэн таскать. Никого не будет. Легенда красивая, спору нет, только это НЕ легенда! Все было. И Нелахо-Дан был в точности таким, как описано. Как можно хотеть быть похожим на него?
   - Не всем же альнарами командовать.
   - Нет, я неправильно выразился. С Нелахо-Даном можно желать сходства, особенно если ты поэт, но неужели не хватает мозгов сообразить, что сходства характеров и дарований влечет сходство судеб? А самому зазывать подобную судьбу - надо окончательно спятить.
   - Эрдин, что ты городишь? Ты вообще о той легенде? Нелахо-Дан погиб за родину...
   - Да, погиб! Я не о том, мать твою! Этот поэт должен знать легенду до мелочей! Он должен знать, что у Нелахо-Дана была на редкость паршивая жизнь. Начиная с потери всех родных, кончая... хм... личными проблемами. Смерть - это лучшее, что могло с ним произойти. Такие как он, долго не живут, и уж никогда не живут хорошо или даже не хуже других. Они всегда живут хуже. Хуже, больнее и короче. Иначе не бывает.
  Повисла тишина. Эрдин перевел дыхание и вновь сел.
   - Можно подумать, ты за руку с ним здоровался. С ним и с такими как он.
   - Я говорил с теми, кто здоровался.
   - Эйр... владелец динтаэна тоже говорил...
   - Да без толку. Надо не только знать с кем и о чем говорить, но еще и слушать ответы. А ваш поэт, видимо, услышал только то, что ему понравилось. На твоем месте, Харфек, я бы десять раз подумал прежде чем возвращать Ирису безделушку, буде он найдется. Давно, кстати, она у него?
   - Месяц.
   - Странно, и вовсю действует? Не нравится мне это.
  Эрдин взял браслет и принялся внимательно рассматривать. Четверо из альнаров, Гвинтир в их числе, поднялись посмотреть. Наконец один сказал:
   - А если кровь?
   - Это мысль! - обрадовался Эрдин. - Килнэмирн!- Последнего слова не понял даже Харфек.
   - Что?
   - Не переводится. Ты говорил, у Ириса раны быстро затянулись... но могла кровь все же попасть на браслет?
   - Могла, - ответил Далек. - У него все манжеты были мокрыми. Это считается?
   - Без разницы, лишь бы кровь. И сегодня без крови вряд ли обошлось, хоть капля да попала. Вот и отгадка. Черт, прямо гора с плеч!
   - Это что получается, - встрял Харфек. - Кровь к крови тянется?
   - Да, потому и браслет нагревается и движется. Тот же принцип, что у Дальних. М-да, в самом деле, неплохой маг этот ваш поэт. Он бы еще соображал так как колдует - цены бы ему не было.
   - Ты и скажешь, Эрдин, - покачал головой кто-то из его соратников.
   - Но какое совпадение, - усмехнулся Гвинтир, - и Дальние, и портал на Льядской гряде, и ты, Эрдин... По-моему, кое-кто решил придать своему бреду более доказательный вид.
   - Не удивлюсь, если именно с этим кем-то беседовал ваш поэт, когда изобретал динтаэн, - кивнул Эрдин.
  Далека рывком вернуло к началу разговора.
   - То есть, Шеанодар что, верит в легенды Дальних?
   - Не знаю, - ответил со смешком Эрдин, - может быть, он считает, что Дальние все нарочно придумали, но помешательство налицо.
   - В чем помешательство-то?
   - Вот сволочь!
   - Удивительно лестная характеристика, - рассмеялись альнары. - Ты что конкретно имеешь в виду?
   - Как что - сам он, значит, верит в сказки, а жену считает сумасшедшей?
   - Ох, опять ты за свое...
   - Вот это, к сожалению, похоже на правду.
   - Ты о жене Шеанодара откуда знаешь?
   - Видели.
   - "Видели" - это кто конкретно видел?
   - Я и Харфек.
   - Ага, а Ирис опять все на свете проспал. Молодец. Станет всякие динтаэны таскать, ему вообще женщины не понадобится. А Шеанодар неплохо придумал, он вообще неплохо соображает, если дело Дальних не касается - жениться на Иллирэн. По сравнению с внучкой призрака даже спятивший псих покажется вполне нормальным.
   - Так что, на Ниах-Ахала он тянет, потому что спятил, а не потому что власти захотел?
   - Одно другому ничуть не мешает. А Дальние, действительно - самая суть помешательства Шеанодара, да и не его одного. Дальние хотят захватить власть на Островах. Всех, кто с ними близок - в расход.
   - Да как же они могут захватить власть, их раз - два и обчелся. Или он и с чародольскими призраками считает?
   - А, ты и о Чародоле знаешь... - одобрительно кивнул Гвинтир.
   - Для сумасшедшего не нужны доказательства, не нужны подсчеты, помешанный и без того все знает.
   - Одного не пойму, - сказал Харфек. - Ну, Дайлен с Ниах-Ахалом еще куда ни шло: они с Дальними дружбу водили, и сами властью не обделены, и мешают на дороге... А ты-то, Эрдин, здесь при чем? Ты пока еще не Глава Совета и даже не глава всех альнаров.
   - Это самая потрясающая часть теории...
   - Эрдин у нас главный бунтовщик.
   - Что-что?
   - Ты легенду всю слышал или только про Нелахо-Дана?
   - Я и про него немного слыхал.
   - О Хиддиатаре слышал?
   - Два слова, а что?
   - То, что Шеанодар и иже с ним Эрдина именно с Хиддиатаром и сравнивают.
   - Что ж, не такой этот Шеанодар и псих.
   - Я не понял...
   - Хиддиатар - наше имя легендарного военачальника Дальних, - ответил Гвинтир. - По легенде, он не проиграл ни одной битвы, где участвовал; и никто из воинов или полководцев не мог с ним сравнится - ни по части искусства обращения с оружием, ни по части тактики, ни по жестокости. Людей этот господин просто ненавидел.
   - Странно как-то... даже для сумасшедшего странно. Эрдин-то альнар...
   - Все уже, хватит про этих психов рассуждать! - оборвал разговор Эрдин, до того упорно и непохоже на себя молчавший.
  Далек не совсем понял, кого имеет в виду Эрдин - Шеанодара и его единомышленников или главных героев легенды.
   - А что там на этой гряде? - спросил Далек, чтобы и впрямь перейти от сказок к были. - Портал? И при чем тут Шеанодар?
   - Предположение, - ответил Эрдин. - Есть две возможности: портал с вынужденным вызовом и перемещаемый портал. Второй проще добыть, в крепи, скорее всего, он и действовал, но не на море им управлять. Недолго и корабль утопить, и траекторию рассчитать сложнее, тем более - людям. А портал с вынужденным вызовом нужно где-то размещать. О гряде ходят слухи, будто в тамошних пещерах есть портал, который еще нужно уметь открывать.
   - Который построили Дальние?
   - Начали они, - потому Шеанодар и должен заинтересоваться. - Закончил кто-то другой, кто вызов придумал - не знаю. Не знаю, как такое творение вообще может работать, но для переброски нескольких трупов в год вполне должно хватить и этого.
   - Что-то чушь какая-то выходит: этих порталов как собак нерезаных, на каждом углу они раскиданы, что ли?
   - Не раскиданы. И портал не такая уж и невозможная вещь, - заметил спокойно Эрдин. - Вполне можно доработать, довести до ума. Может быть, и не Шеанодар и остальные помешанные на Дальних этим занимались, а их хозяева. Лишнее масло в костер, лишний довод в пользу безумства.
   - Эрдин, - вдруг вспомнилось Далеку, - а от этого портала корабль загореться не может?
   - Нет - портал не свеча и не бочка с Риан-Наром . И я не страдаю склерозом, я помню ваш рассказ. Он лишь подтверждает версию о гряде. Юго-восточное побережье гряды огибает Хил-Наш, теплое течение, оно идет как раз к Альданиору и вполне могло вынести обломки судна на линию маршрутов между островами.
   - Они сами судно сожгли, - сказал один из альнаров. - Возможно, погоня... хотя, ничего подобного не докладывали, верно, Эрдин?
   - Не докладывали. Но, может быть, не осталось, кому докладывать. Прыгун давно не объявлялся, да и вообще всякое может быть. Всякое.
  
  Наследующий день, с самого раннего утра Харфек с Эрдином не на шутку разругались. Далек, ничего не смыслящий в морском деле, да и занятый по горло (работой вроде "принеси-унеси-сбегай") не заметил, что "Рыбка" чуть изменила курс. Зато это сразу понял Харфек и не замедлил высказать помощнику капитана - рулевому свое мнение. Тот ответил, что выполняет распоряжение Эрдина - и Харфек взбеленился. Эрдин же, как будто почувствовал, вышел на палубу и воин встретил эльфа вопросом в лоб.
   - Ты, мать твою, что творишь? Мы куда плывем, на Альданиор?!
   - Что ты орешь? - самодовольно ответил тот. - Не нравится - отправляйся вплавь.
   - Я тебя сейчас вплавь отправлю! Ты что, спятил, - голос Харфека дрогнул. - Мы же не успеем.
   - Смотря к чему. Или ты хочешь в кильватере у "Котика" идти? Недорого же ты ценишь жизнь друга.
   - В кильватере - не хочу, но для чего такую дугу загибать? Я видел карту, ты что, захотел гряду обойти? Там ни одной гавани приличной нет.
   - Приличная там одна и она будет занята.
   - Эрдин, - в голосе Харфека послышалось отчаяние, - там же узкий фьорд, горловина... Перекроем, и делу конец!
   - А капитан "Котика" с поклоном укажет нам портал и к нему доставит, и пользоваться научит.
   - Тебя и к черту на рога доставят, если захочешь. Ну, леший с тобой, приставай где хочешь, только вели ходу добавить. Ползем ведь как улитка по мокрому месту. Нам раньше надо поспеть.
   - Нет, - твердо ответил начальник Тэй"ара, - я все обдумал. Раньше нам поспевать нельзя. Нам нужно...
   - Что?! - взревел Харфек, не дослушав.
   - ... поспеть после.
   - После чего, беса тебе в печень!
   - После того, как пикси сам себя трахнет! - не выдержал Эрдин. - Не ори, не поможет. Мозги напряги, если остались. Как мы этот чертов портал станем искать, пока он не активирован?
   - В Тешской крепи нашли...
   - Был бы у меня в запасе год, я бы не раздумывал! У нас, приди мы раньше, будет несколько часов от силы. Портал - голову даю, расположен ближе к гавани, придется до него долго идти. Или ты считаешь, что "Котик" войдет в гавань, когда там наша "Рыбка" будет стоять?
   - Я считаю, что ты Ириса угробить решил.
   - Угробить себя Ирис решил самостоятельно и задолго до сегодняшнего дня. И хватит! Ничего с ним за несколько часов не сделается, а мы заказчика узнаем. Иначе - все попусту.
   - Плевал я на заказчика! Плевал я на твои желания! Если там опыты проводят, ты и представить не в состоянии, сволочь, что они могут сделать!
   - За несколько часов, даже за сутки, ничего не сделают. Если уж Ирис такой стойкий, то пара - другая опытов его только развлечет.
   - Ты, Эрдин, язык придержи, - тоном пониже сказал Харфек. - Дело не в стойкости, а в том, что если есть недуг...
   - И какой же у Ириса недуг? Кроме разбитого навеки сердца и хронического отсутствия мозгов?
  Эрдин не успел договорить, Харфек сгреб его за грудки и встряхнул. Эльф нимало не испугался, альнары тоже не встревожились, зато рулевой едва за штурвалом не упал.
   - Я тебе, сука, сам язык твой поганый оторву и рожу тебе им вымажу!
   - У Ириса и в самом деле плохо с сердцем, - услышал Далек свой голос. - Если ему опять плеснут какой-нибудь гадости, которая на сердце действует, мы можем и не поспеть.
   - Ну-ка, поподробнее. Убери, Харфек, руки! Поподробнее насчет гадости и сердца. С чего у него вдруг сердце заболело?
  Далек рассказал о методах ведения допроса в телегуинской тюрьме. Все альнары стояли вокруг тесным кругом, Эрдин молчал на протяжении всего рассказа.
   - Дайлена хотели подставить, - сказал он наконец. - Чýдно. Снова этот полоумный Шеанодар и иже с ним...
   - Теперь понятно, откуда вам столько известно, - сказал Гвинтир.
   - А насколько сильные приступы это средство вызывало? - осведомился другой альнар, насколько Далек запомнил, его звали Дентиар. - Ирис что, ходить, стоять не мог?
   - Какое ходить! - Далек ошеломленно воззрился на эльфа. - Какое стоять, он несколько часов в обмороке был!
  Альнар присвистнул. Эрдин в задумчивости смотрел в море.
   - Задержка будет не более, чем на сутки; это с учетом возможных неурядиц. Иначе же невозможно, - начальник Тэйара оторвался от созерцания горизонта и посмотрел Харфеку в глаза. - Мы должны выйти на покупателя - это наша первая и последняя возможность, и ты это понимаешь не хуже меня.
   - Это я понимаю, но почему нельзя одновременно, хотя бы одновременно, возле этого поиметого портала с торговцами оказаться? Там и с поличным взять, только Ириса никуда не позволить телепортировать.
   - А вот последнего не выйдет. Одновременно оказаться я и планировал, и сказал бы, не начни ты орать, но брать торговцев до отправки нельзя. Отвертятся, я их знаю. И их знаю, и своих сородичей. Меня потом никто и слушать не захочет. Даже если я телепортируюсь вместо Ириса, это все равно ничего не даст, полномочий у меня нет, и об этом наверняка уже осведомлены. И еще - разве мы знаем, сколько там еще отлученных?
  Харфек выругался. Эрдин же говорил теперь с ним так, как обращался к своим соратникам - спокойно и без единого невежливого слова.
   - Ирис не такой дурак, чтобы молчать о своей болезни - он же не хочет отправиться на тот свет. А покупатель не такой сумасшедший, чтобы к словам его не прислушаться. Терять товар, едва купив - по меньшей мере обидно. В этом, я думаю, они поймут друг друга.
   - В этом-то наверняка, а вот если они узнают, от кого Ирис? Они же его убьют.
   - Ты бы на их месте убил? Или поумнее что-нибудь придумал?
   - Нет, я убивать бы не стал...
   - Вот именно, и не думай, что противник глупее тебя. Сам знаешь, опасная привычка. Скорее всего, они либо постараются сами все узнать - но мы много времени на это не дадим, либо станут ждать подтверждения слов, то есть нас. И в том и в другом случае они выдадут себя с головой.
   - Выдадут - не выдадут, это все пустое, - они ведь условия поставить могут.
   - Обязательно поставят, - кивнул один из альнаров.
   - А мы их примем, - согласился другой.
   - Как?!
   - Обыкновенно, - ответил Эрдин.
   - Стиснув зубы, - пояснил Гвинтир. - А у нас будет иной путь?
   - Зарубить всех к чертовой матери.
   - Эх, в том-то и дело, что не хотелось бы этого делать. Откровенных подлецов среди эльфов я у нас не встречал. Даже Шеанодар, пусть и не наш, пусть и спятивший, не окончательно порочен.
  Далек и Харфек вытаращили глаза на Эрдина.
   - Ты не заболел? Ничего эдакого не пил?
   - Нет, но я не судья и быть им не желаю. Я знаю ситуацию сейчас, знаю сегодняшний день - да, сейчас для нас эти треклятые торговцы явное зло. Но в целом, в общем - они зло? Я не знаю.
   - Чертова бабушка, ты что, в энортиольскую веру перекинулся? Зло общее, зло конкретное... Сегодня зло, завтра благо... Что за ересь?!
   - Не ори. Надо будет, я убью своими руками, ты меня знаешь, но это произойдет только в том случае, когда иначе нельзя.
   - Когда лично на тебя, старый бес, меч поднимут.
   - Верно, тогда рассуждать станет глупо.
  Воцарилась тишина. Далек никак не мог уложить в голове поступки и слова Эрдина. Выходило, что глава Тэй"ара говорил одно, а делал другое и слова его совсем не совпадали с делами. Обычно таких называют лжецами и еще хуже, но Эрдин и здесь оказался оригинален. Говорил он плохо, а делал хорошо - такого Далек не встречал прежде и после, признаться, тоже.
  План же Эрдина был прост: сделать дугу, подойти к гряде с северной оконечности - "Рыбке" там не пристать, да и не нужно - на берег сойдут Эрдин и половина альнаров, а судно пойдет дальше, до узкой горловины - гавани на северо-востоке гряды и буде там окажется "Котик" (а оказаться ему больше негде) - перекроет ему выход в море. Понадобится, и на абордаж возьмет. А высадившиеся на берег тем временем доберутся по суше до того же северо-восточного побережья и постараются отыскать портал (по словам Эрдина и альнаров труднее пройти мимо костра на снегу, чем мимо работающего портала). А дальше - дело техники, как сказал Гвинтир. Скорее всего, придется отправится вслед за товаром, в качестве бесплатного приложения.
  Харфек, как только услыхал, что Эрдин собирается последовать за Ирисом, в тот же миг пришел в себя и стал способен думать и говорить, не ругаясь через слово.
   - Погоди, а что же ты сутки назначил? Мы одновременно подойдем, а то и обгоним.
   - Постараемся подойти. Всякое может случиться, я рассмотрел худший вариант.
   - Всякое - это что? Заблудимся мы, что ли?
   - И это не исключено. Я на гряде не бывал, там джунгли, а я не лесной эльф, как и все, впрочем. Да и до гряды может приключится: шторм, течения здесь скверные...
   - Так и "Котик" в шторм угодит.
   - Что ты ко мне прицепился! Как будто я из садистских побуждений сутки выкрал. Хватит уже чушь нести, придем вовремя - хорошо, опоздаем - тоже неплохо. Все ясно?
   - Куда уж яснее. Ко дну пойдем - будет, верно, совсем отлично.
   - Да, чтоб я сдох, будет! Ты заткнешься!
  На том споры и закончились. Эрдин все оставшиеся дни был исключительно вежлив, но со своими соратниками он, кажется, и раньше иначе не говорил. Далек окончательно убедился - альнары Тэй"ара не подчиненные Эрдина, они именно что соратники, друзья, товарищи - те, кто всегда могут помочь и поддержать, но если что не так - не смолчат. Никакие приказания альнарам от Эрдина не нужны, у них своя голова на плечах, а начальник нужен для большего порядка, во избежание долгих пересудов и споров. Юноше подумалось, что такая самостоятельность - одна из множества причин нелюбви к Тэй"ару. Да, трудненько придется тому, кто придет на место Эрдина - а назначат наверняка кого-нибудь сверху, из Вэйната или Дайната. Нелегко ему будет управлять подразделением Стрелы. Дела альнары, конечно, не бросят, но и новому начальнику подчиняться не станут - это Далек кожей чувствовал.
  Четыре дня "Рыбка" ровно и быстро шла к Льядской гряде, а на последний, пятый день погода испортилась внезапно и странно. С северо-запада налетел вихрь, небо почернело в один миг, а через четверть часа обрушился холодный ливень. Самое же странное заключалось в том что тучи шли быстрой узкой полосой, южнее часть неба оставалась безупречно синей и солнечной.
  Добраться до тихой воды не было возможности, что стало ясно в следующую четверть часа. "Рыбку" завертело, и, хотя паруса насколько возможно убрали, корабль ринулся в противоположную нужной сторону. Началась такая качка, что Далек света белого не взвидел.
   - Иди-ка ты вниз, - посоветовал ему первый же попавшийся альнар. - Иди-иди, сами управимся.
   - Но...
   - Иди, не беспокойся, не утонем, - улыбнулся эльф.
  Далек спустился вниз, едва не пересчитав ступени носом, а спустя недолгое время явился Харфек, половина альнаров и, к удивлению юноши, Эрдин. Харфек был мрачен и насуплен, а вот начальник Тэй"ара словно радовался шторму.
   - Надолго это? - через силу спросил Далек.
   - Нет, - ответили ему, - фронт узкий. Помотает пару часов и отпустит.
  "Пара часов! - в ужасе подумал юноша. - Пара часов!".
   - Накаркал, Эрдин, леший тебя забери, - угрюмо бросил Харфек. - Пару часов... тут минуты считаешь...
   - А ты не считай, - посоветовал Эрдин. - Я сказал, ничего ему за несколько часов не сделается.
  Далеку стало стыдно; в заботе о себе он забыл об Ирисе. Фронт бури узкий, он вполне мог обойти "Котика" стороной - и тогда они опоздают уже не на пару часов. Харфек помотал головой, уставившись в стол.
   - Да приди ты в себя, что ты как баба! Не убьют же они его на половину суток!
   - Еще хуже может быть, - нехотя ответил Харфек.
  Эрдин поморщился, будто ему наступили на больную мозоль.
   - Что, скажешь, не может?!
   - Не скажу. Все может быть. Так, может быть, нам сразу назад повернуть? - с внезапной злостью сказал он.
  Никто не ответил. Далек не успел толком задуматься над услышанными словами, как Дентиар вдруг протянул ему через стол фляжку.
   - Пей, ты уже весь зеленый.
   - Издеваешься! Как?!
  При мысли о глотании у юноши голова пошла кругом.
   - Через силу, - ответил совершенно серьезно Дентиар. - Глотка два - три - и довольно.
   - Что там?
   - Заклинания, - усмехнулись альнары.
  Далек, всеми силами сдержал тошноту, сделал глоток, другой.
   - Глаза не открывай, - сказали ему.
  Это было лишним, Далек и не собирался этого делать. Перед смеженными веками вдруг вспыхнул яркий горячий свет, в ушах зазвенело, а из головы, показалось, разом удалили все содержимое. Зато юноша понял, что может сделать третий глоток, не опасаясь последствий. Фляжку немедленно отобрали.
   - Не открывай глаз.
  Еще одна вспышка, под веки словно горячего песка насыпали; виски внезапно пронзила боль, словно Далеку попытались раскроить череп, а в следующий миг все пропало. Юноша открыл глаза - от четкости и ясности в голове он в первый миг опешил.
   - Спасибо, - сказал он в следующий миг альнарам. - Спасибо.
   - Не за что. Легче стало?
   - Совсем хорошо! Это надолго?
   - Будешь часто плавать - навсегда; не будешь - до следующего твоей большой бури.
   - Куда ты, Эрдин, браслет дел? - спросил Харфек так, словно и не прекращал разговора с начальником Тэй"ара.
   - Верну, но не сейчас. Чего доброго, спятишь. Настанет время - верну, мне он не нужен.
   - Эрдин, - начал соображать Далек, - но ведь все проще простого. Разве вы не можете предупредить Ириса, когда мы попадем на место? Вы же эльфы...
  Эрдин покачал головой.
   - Сомневаюсь. Во-первых, если покупатели не спятили окончательно, то помещение должно быть заэкранировано.
   - Как это? Чтобы мысленно нельзя было разговаривать?
   - Да. Во-вторых, раз уж там ставят эксперименты, то Ирису может быть не до передачи мыслей.
   - Но попробовать-то стоит.
   - Не стоит. Если помещение заэкранировано, как, к примеру, в Аниркиальской тюрьме, то неизвестно, к кому твои мысли попадут.
   - У вас есть тюрьмы? - вырвалось у Далека.
  Все рассмеялись.
   - Надо же! - Эрдин подавил ругательство. - После долгого и тесного общения с отлученным сохранить веру в чистоту и непорочность нашего народа.
   - Знаешь, я видел эльфов куда хуже Ириса, но они отчего-то ни отлученными не были, ни по тюрьмам не сидели.
   - Нет, Эрдин, это не вера в чистоту нашего народа, как бы не наоборот.
   - Плевать. Ты лучше скажи, с чего тебе вдруг телепатия вспомнилась? Или ты к ней, неровен час, способен?
   - К передаче мыслей? Ну, могу немного...
  Эрдин выругался от восторга и сейчас же извинился.
   - Ты слышать способен? - уточнил один альнар. - Или и передавать тоже?
   - Помолчи, будь добр, - сказал ему Эрдин, а Далек вдруг услышал в голове его голос. Усмехнувшись, он затаил дыхание и сосредоточился, чтобы ответить.
  "Был бы дурак - не научил бы". От напряжения юноша стиснул зубы и зажмурился, поэтому от смеха Эрдина вздрогнул и открыл глаза.
   - Отлично, черт меня забери! Харфек, ты ведь так не умеешь?
   - Нет, я только слышу. И только Ириса.
   - Какая верность!
   - Эрдин...
   - Заткнись!
   - Молчу, не ори. Что же, ценное качество. Не человек, а прииск какой-то: и лучник, и морской болезнью теперь не страдает, да еще и телепат. Колдовать ты не умеешь?
  Далек не понял, всерьез говорит Эрдин или смеется над ним, и криво усмехнулся в ответ.
  Шторм закончился действительно быстро. Через три часа море стихло так же внезапно, как и разбушевалось. На "Рыбке" моментально поставили паруса, и судно взяло прежний курс.
   - Сколько мы потеряли? - спросил Далек Харфека, когда основная работа была выполнена.
   - Не знаю. Часов пять - шесть, а может быть, и больше.
   - Не больше, - отозвался помощник капитана. - Ходкое судно, нагоним. Шесть часов - это самое большее. Нагоним.
  Но и это заявление Харфека не успокоило. Не успокоил его и вид береговой линии открывшегося впереди острова. В жутких камнях бурлил прибой, вода кипела, летели высокие брызги и Далек поблагодарил судьбу за спасение; будь ветер попутным - неуправляемую почти "Рыбку" наверняка разнесло бы в щепки о скалы Льядской гряды.
  Выбрав более или менее подходящее место на изрезанном прибоем побережье, с "Рыбки" спустили шлюпку и спустя час Харфек, Далек, Эрдин и трое из одиннадцати альнаров ступили на черные мокрые камни. Маршрут был выверен давно - насколько это возможно по карте незнакомой местности, задерживаться не имело смысла и скоро все шли под мрачным пологом густого сырого леса, почти вплотную подступающего к океану.
  В таких лесах Далек не бывал; все деревья заросли сплошной паутиной мхов и лишайников; внизу было довольно свободно, но примерно на высоте полутора - двух человеческих ростов кроны смыкались, переплетались и почти совсем скрывали небо. Оттого в лесу стоял густой полумрак, несмотря на разгар дня. Под ногами не росла трава, лежал сплошной ковер мхов, палых листьев, изредка украшенный упавшим гнилым столетним стволом.
  Эльфы чувствовали себя в лесу уверенно, но Далек видел, - альнарам далеко до приснопамятных Альтандира и Даэргиля. Эрдин шел последним, ведущие менялись - для чего, Далек не понял. За день останавливались всего несколько раз - свериться с картой и слегка передохнуть, но более четверти часа не задерживались. Чтобы там Эрдин не говорил, и как бы не утверждал, будто несколько часов - ерунда, а медлить ни он, ни соратники его не собирались.
  Далек все перебирал в уме полупонятный разговор Харфека и Эрдина. Да, наверняка, покупатели должны выяснить хотя бы примерно, что купили; да, наверняка хоть какие-то из испытываемых зелий готовы; и да, Ирис вполне может постараться выяснить - какие именно. На себе. Скажет, на кого работал в Кассире, заикнется про Телегуин - и дело сделано. Не удалось покушение на владыку Кассира - появится искушение повторить, да и родственник его, глава Рианлота вполне может покупателей заинтересовать. А уж если узнают они, кто послал Ириса на сей раз... Шести часов за глаза хватит, чтобы напоить всем, чем надо, и тогда... тогда им останется поступить с Ирисом так же, как Финитис поступил с Эледином. Только как они смогут узнать, применили ли какое-нибудь особо пакостное зелье или заклинание или не успели еще? Изменится как-нибудь Ирис или останется прежним? От этих вопросов, которые некому было задать, Далек устал больше, чем от выматывающего безостановочного пути по лесу.
  Они, должно быть, находились примерно на середине пути, в самой чаще леса, когда ведущий альнар - Гватриэль остановился. С минуту он рассматривал мох под ногами, а затем подозвал остальных. Далек, конечно, ничего особенного не приметил, а вот альнары разговорились на всеобщем - шепотом. Что-то их беспокоило в этом мху; Харфек, который тоже ничего не углядел, переспросил на всеобщем:
   - Уверены?
  Гвинтир утвердительно кивнул и указал в сторону, вправо от маршрута. Все трое туда и отправились, ничего более не объясняя.
   - Да что такое? - спросил Далек.
  Харфек открыл рот ответить и тут же его закрыл. В голове рявкнуло: "Заткнитесь оба! Здесь только что прошел человек".
  Далека шатнуло от волнения. Кто здесь мог недавно пройти?! Местный житель? Нет здесь местных жителей. Работорговец, наемник, пират? Тогда почему один? Сколько Далек не перебирал (а он добрался даже до возможности воскрешения тел, предназначенных для телепортации в Тешскую крепь), он все равно не угадал. Примерно через полчаса, а может быть, и того меньше, послышались голоса. Вернулись альнары, а с ними - у Далека глаза на лоб полезли - мальчишка лет десяти - одиннадцати. Грязный, в обдерганной грязной же одежде, с красочным синяком на левой скуле, но с каким-то не совсем детским выражением лица. Эльфам мальчишка нисколько не удивлялся и вел себя так, будто каждый день встречал Старших в джунглях, чего, кстати, нельзя было сказать о самих альнарах. Те выглядели порядком ошеломленными.
  Эрдин издал странный смешок, увидев, кого нашли его соратники и спросил:
   - Это еще что за... ерунда? Ты кто такой?
  Мальчишка немедленно выпалил в ответ:
   - А ты - Эрдин?!
  Харфек рядом хмыкнул, Эрдин коротко рассмеялся.
   - Допустим, это я, но я первым задал тебе вопрос. Повторить?
   - Я знал, что ты появишься, - заявил мальчишка. - Эльфы всегда выручают эльфов.
   - Эльфы еще и людей частенько выручают. Ты можешь ответить на вопрос? Или забыл собственное имя?
   - Вы идете к побережью...
   - Нет, чтоб я сдох, мы стоим на месте! Стоим и ждем, пока ты сообразишь назваться.
   - Я Телав Кенахт, родом из Гильдина. Тебе сразу сказать, как я тут оказался? Или когда сам спросишь?
  Альнары переглянулись, Харфек довольно хмыкнул, но Телав спрашивал без иронии, совершенно серьезно.
  Серьезно ему и Эрдин ответил.
   - Рассказывай по порядку. И не ори, тебя на другом конце гряды слышно.
  По разумению Далека, Эрдин мог бы разговаривать с мальчишкой повежливее, но тому было все равно. На последнее замечание он огляделся по сторонам и перешел на шепот.
   - Я сбежал с корабля, с того самого, что вам нужен. То есть он помог мне сбежать, без него я бы не сумел.
   - Он - это кто?
   - Эльф.
   - Красочное описание.
   - Ты его видел?!
   - Заткнись, Харфек. Опиши этого эльфа.
  Мальчишка задумался.
   - Черные волосы до плеч, глаза... нет, не разобрал... Он очень смел и благороден. Он мог бы спастись сам, но потратил время и силы на меня.
  Эрдин очень внимательно посмотрел на парнишку и через паузу спросил:
   - Ты спрыгнул с палубы, так получается?
   - Да. Он...
   - Про него ты позже договоришь. Высадки на берег не было?
   - Нет. Я не видел. Я боялся, что меня станут искать, но, видно, им не до того.
  Начальник Тэй"ара на миг задумался, а затем сказал уличающим во лжи тоном:
   - Что же делал эльф на палубе? Прогуливался?
   - Нет, он и стоял-то едва-едва. По-моему, они нарочно... нарочно над ним издевались.
  У Далека что-то липко шевельнулось в животе - больше от почти восторженного тона мальчишки, чем от смысла его слов. Несостоявшийся раб говорил так, будто в издевательствах над Ирисом было что-то прекрасное и величественное.
  Эрдин усмехнулся, хотя видно было, ему стало не по себе.
   - С чего ты взял?
   - Я говорю, он еле держался на ногах, - воскликнул мальчишка, забыв предупреждение. - Но все-таки держался и даже улыбался. Ему было все равно, он их не боялся. Я не знаю, чего от него добивались - но не добились ничего. Обыкновенные пытки, видимо, совсем не действуют, и они решили придумать что-то другое, что-то сильнее, что...
   - Подожди... Какие, чтоб я сдох, пытки?! Для чего?
   - Не знаю, но его едва не убили до того, врач приходил...
   - Этого быть не может, - сказал Гвинтир. - Фенелахт торговец, а не палач и не некрофил. Да и записной владелец... кто, там, кстати, сейчас?
   - Садахт... Латан Садахт.
   - А ты ничего не мог перепутать?
   - Меня больше интересует, откуда ты все знаешь, - перебил Эрдин альнара. - Как ты оказался на палубе?
   - Обманул стражу.
   - Для чего? У вас что, настолько покалеченная стража, что позволила бы тебе сбежать?
   - Нет. Я думал, - Телав запнулся, - я думал, если они поймут, что я все видел - они меня убьют.
  У Эрдина вытянулось лицо. Далек пригляделся к мальчишке получше - на психа вроде не похож, хотя было отчего спятить.
   - Не получилось, - закончил за Телава Гвинтир.
   - Да. Они придумали хуже...
   - Вот в том и дело, - заговорил Эрдин другим тоном, будто с уважением. - Эти люди никогда и ничего не сделают против выгоды. Понимаешь? Для них нет ни хорошего, ни плохого, ни подлого, ни благородного - есть выгодное и невыгодное. Надо будет - они станут резать направо и налево; не надо - смогут исцелять, лишь бы дело сулило доход. Но какой может быть доход с пыток - убей, не понимаю.
   - Не знаю, - повторил мальчишка, во все глаза глядя на Эрдина. - Но только я сам видел...
   - А вот теперь подробнее, с самого начала: что и кого видел, как и когда.
  Телав кивнули принялся рассказывать, не то, чтобы связно, но вопросов Эрдину задавать ему не приходилось. Во внятном изложении рассказ выглядел примерно так.
  "Котик" пришел в Льяр-Теш, стал на якорь, рабов перераспределили - кого-то увели на берег, кого-то, напротив, привели. Телав остался на месте, в трюме и потому не мог не обратить внимания на странную переделку. Помещение, которое они занимали, для чего-то поделили опустившейся сверху переборкой из прочного дерева. Телав не понял смысла переделки, ведь помещение для женщин уже было. Что же можно еще погрузить такого, чего нельзя возить с рабами - мужчинами? Поначалу он думал, какие-нибудь дорогие товары, но той же ночью, когда все спали, услышал за переборкой голоса. Днем Телав обшарил все перегородку, нашел место, где доски чуть отходили друг от друга и постарался расширить. Это удалось, но многого не дало. Отверстие хоть и расширилось, но ничего за переборкой рассмотреть не представлялось возможным, зато стало лучше слышно. И на третью ночь плавания Телав услышал какую-то возню, суету и беготню. Стража оправдывалась, хозяин орал и грозил утопить всех в море. Телав решил, что что-то пропало, но затем пришел врач, и хозяин спросил, сможет ли тот помочь эльфу. Мальчишка подумал, что ослышался, однако когда все стихло и улеглась суете, он расслышал разговор между доктором и тем, кому требовалась помощь - и доктор тоже назвал его эльфом.
  На этом месте Эрдин прервал рассказчика.
   - Почему же ты решил, что все было сделано специально?
   - Потому что доктор расспрашивал эльфа о его недугах - ответов я не слышал, эльф очень тихо говорил, но потом доктор ругал Садахта. За то, что перестарались.
   - Весь разговор слышал?
   - Нет, только начало. Доктор сказал, что очень повезло, что эльф не умер, что у него нездоровое сердце и что думать надо, прежде чем делать. Садахт только ответил, что надо отойти и у него в каюте поговорить - и они ушли.
  Альнары переглянулись и кто-то тихо произнес одно слово:
   - Фелах.
   - Да, - кивнул Эрдин, - похоже на то. Надо было сразу догадаться.
   - Что такое фелах?
   - Не то, что ты подумал. Это не пытки, это другое. Они и впрямь не хотели подобного исхода. Что дальше?
  А дальше было просто - Телав, как ни сторожился, а начал замечать, что на него косо поглядывают и решил упредить удар. Шепнул страже, что ему надо поговорить с хозяином по поводу подозрительных разговоров. Время было позднее, Садахт был в постели, разговор отложили до утра. Всю ночь Телав не спал и прислушивался к происходящему за переборкой. Там вновь творилась беготня, суета; говорили что-то о крови и о том, как бы эльфа невзначай на тот свет не отправить. С утра подул очень сильный ветер, судно закачало, а только все стихло, за перборкой зазвякал металл, и Телав понял, что эльфа уводят.
  Поняли это и соседи, которые немедленно позвали стражу. Явившимся стражникам Телав, не дожидась доноса, заявил, что вызвавший их - смутьян и подбивал других к побегу. Тот, конечно, разорался, и указал на самого Телава. Стража слегка растерялась, и мальчишка выскочил за дверь, кинулся наверх, на палубу. Мыслей было две: или удастся спрыгнуть за борт, или его за попытку побега убьют.
   - А если бы до берега не доплыл? - спросил Эрдин.
   - Я и не собирался доплывать, я не знал, что берег близко. Лучше утонуть, чем рабом быть.
  Харфек на такое заявление хмыкнул, далек поежился, услыхав собственные мысли от другого, альнары переглянулись, а Эрдин, кажется, остался очень доволен.
  Естественно, на палубе Телаву и шага не дали сделать, к слову, палуба была битком набита: и стража, и Садахт, и матросы, и кого только не было. "Котик" шел по узкой бухте мимо высоких берегов, а в носовой части палубы Телав увидел того самого эльфа - страшно бледного и в кандалах.
  Обрадовавшись присутствию столь многих ушей, Телав во всеуслышание заявил, что все видел, все слышал, все знает, и только появится возможность - расскажет. От наглости хозяин и стража на миг замерли, а эльф обернулся и вдруг едва заметно подмингул мальчишке. Ожидания Телава не оправдались: убивать его никто не собирался, а сделать немым вознамерились здесь и сейчас. И все бы вышло, если бы не эльф. Как и что тот сделал, Телав не понял, а только тяжелый обод наручников пришелся в висок одного из удерживающих мальчишку, другой сам отскочил от неожиданности.
  "Беги", - крикнул эльф, и мальчишка не заставил себя ждать, вспрыгнул на фальшборт, а оттуда - в волны.
  С палубы вслед, конечно, стреляли, но чудом не попали. Телав, совершенно обессилевший и полумертвый от холода, добрался до берега, и из-за прибрежных валунов оглянулся на корабль. Он готов поклясться, что с корабля на берег протянуля тонкий светлый луч.
   - Шлюпок ты, говоришь, не видел?
   - Нет.
  Потом Телав выбрался на берег и кинулся бежать подальше от моря, в лес, в самую глушь. Сколько он бежал, мальчишка не помнил, он помнил, что совершенно потерял ориентировку и страшно устал, но остановиться боялся...
   - Ты потерял сознание, - объяснили ему альнары. - Может быть, запнулся и упал, а, может быть, и от потери сил. На, глотни еще, уже можно.
  Мальчишка с готовностью сделал глоток из фляжки.
   - А тебе не померещилось? - спросил Харфек. - Лучи и прочее? Поплавай-ка в холодной воде...
   - Нет, - помотал тот головой, - луч был, точно.
   - Куда он указывал? - Эрдин немедленно развернул карту.
   - Напротив корабля, в скалы...
   - Куда конкретно?
   - Вот, сюда, кажется, - грязный палец ткнул в пергамент.
   - Идем! Быстрее! И не смотри так на меня, Харфек...
   - Это что же, портал в действие с корабля приводится? Все же перемещаемый, что ли? А что тогда на берегу?
   - Ох, черт, пикси лысый там на берегу!
   - Ты нормально сказать можешь?
   - Портал обладает свойствами и перемещаемого, и с вынужденным вызовом, - ответил Гвинтир за Эрдина. - Как такое может быть - не знаю, но оно есть.
   - Да! А вызов - кровь! Стандартная магия Дальних, или тех, кто с их методами знаком. Идем! И не пыхтите там, - бросил Эрдин через плечо людям, - вас кобольд глухой услышит, не то что работорговцы.
  К месту, указанному Телавом, подошли вечером, в темноте. Эрдин ушел вперед, альнары рассредоточились по сторонам. Людям, плохо видящим в наступившей ночи, пришлось также разделиться, и Далек остался с Гвинтиром. В скалах царила тишина, нарушаемая свистом ветра и отдаленным гулом прибоя; и ни света костра, ни голосов, никаких признаков хоть кого-нибудь, кроме них.
  Должно быть, они сильно опоздали, и работорговцы успели вернуться на корабль, отправив Ириса к черту на рога. Вместе с Гвинтиром, в полном молчании, Далек обошел несколько пещер, но они были слишком малы и неудобны для размещения портала. Вдруг Гвинтир вздрогнул и обернулся, будто его окликнули.
   - Эрдин зовет? - прошептал Далек.
  Эльф кивнул в ответ, но сам юноша ничего не слышал. Очевидно, мысли Эрдина не предназначался ни для кого, кроме соратников. Гвинтир сделал знак следовать за ним, а Далек поразился тому, как Эрдин умудрился сказать альнарам, местоположения котрых не знал, как до него добраться. Или, напротив, как Гвинтир догадался, куда ему идти - без объяснений.
  Скоро оба - и эльф, и человек, вышли к устью большой пещеры, но чтобы попасть внутрь, пришлось обойти едва ли не кругом и спуститься по узенькому скальному мостику шириною ровно, чтобы поставить ногу. У пещеры их ждал Эрдин. И никаких работорговцев.
  Внутри эльфы уже без опасения сотворили несколько шаров - светильников, тьма отступила, и у всех вырвался вздох потрясения.
  Пещеры была суха, чиста, а в противоположную входу стену были неведомой силой влиты ворота: ажурные, но страшно покореженные и почерневшие как от большого пожара. Собственно запирающих створ не доставало, они были вырваны с корнем, зияла каменная дыра. Далек двинулся посмотреть, но его остановил голос Эрдина.
   - Не подходи! Отойдите все в сторону. Нечего торчать напротив!
  Альнары и без того знали, как себя вести с порталами, даже и такими ущербными, а Далек, Харфек и Телав моментально отошли в сторну, потому что ясно стало - портал может сработать непредсказуемо.
   - Он не может работать, - тихо сказал Эрдин, - он почти разрушен...
   - Он работает, - еще тише ответил Гвинтир и что-то добавил по-эльфийски.
  Эрдин подошел ближе и выругался в сердцах. Далек не утерпел и подошел следом. На каменном гладком полу у самых ворот темнело несколько пятен.
   - Кровь? - глухо спросил Харфек.
  Дентиар уже принялся говорить заклинание - чуть нараспев; взмах руки - и вдруг пол пещеры и часть стен оказались забрызганными свежей алой кровью. Все, даже альнары слегка попятились. Через миг все пропало.
   - Убью, - громко сказал Харфек. - Убью сук!
   - Убьешь, - неожиданно совершенно спокойно ответил Эрдин, остекленело глядя на покореженный портал в стене, - непременно убьешь, но чуть позже. А мы тебе поможем. Вот вандалы, - лицо начальника Тэйара преобрело неописуемое выражение. - Телав, ты на палубе никаких странных предметов не видел?
   - Нет, но я и не смотрел.
   - Нет, не видел, конечно... Я бы тоже вынес ИХ на палубу в последний момент. Мало ли что.
   - Что вынес? Ты считаешь?..
   - Ничего я не считаю! Я вижу то, что вижу: портал без поля вызова, который все же не без проблем, но заставили работать, да еще и на расстоянии. Пора нам, я думаю, оправдать свое название.
  
  
  
  Глава 10. Башня.
  Оправдать название альнарам удалось лишь к рассвету, когда стал виден скелет "Котика" со спущенными парусами и дальше, поперек гавани - "Рыбка"; когда Эрдин и все его спутники перебрались на палубу судна.
  Никакого сопротивления работорговцы не оказывали, сами и на корабль доставили и вообще как будто были рады неожиданным гостям. Впрочем, не таким и неожиданным - на "Котике" и без семерых охотников за порталами гостей хватало. Только раз взглянув на лица альнаров, стоящих на палубе, Далек понял и причину радушия торговцев, и правоту слов об Тэй"аре и Эрдине, которых стоит опасаться. Шутки кончились.
  Хозяин, приземистый бородач в неброском коричневом костюме поклонился Эрдину, мало не задев носом палубу и, как ему, должно быть, казалось, гостеприимно улыбнулся. На деле улыбка вышла заискивающей и фальшивой. Эрдин на него и внимания особенного не обратил, о чем-то спросил соратников по-эльфийски.
  Из краткого и, похоже, отрицательного ответа, Далек уловил одно знакомое уже слово.
   - Это правда? - повернулся Эрдин к все еще улыбающемуся хозяину.
  Далек теперь понял, что альнарам и нет надобности каждый раз переходить на всеобщий в присутствии людей, потому что уж кто-кто, а единственные интересующие альнаров люди эльфийский понимают прекрасно.
   - Конечно, господин Эрдин. Неужели я стал бы отрицать очевидное? У меня есть фелах, но ведь его применение пока не запрещено. Не так ли?
   - У тебя, что же, настолько паршивый лекарь, что без фелаха не видит? Или ты перед покупкой не смотришь, какой товар берешь?
   - Иные недуги и доктору не под силу различить.
   - А тебе они на что? Лечить станешь? Или покупателям сообщишь? - Эрдин в упор смотрел на Садахта и от улыбки на лице торговца давно не осталось и следа. - Впервые вижу такого торговца, что сам снижает цену товара. Зачем же на фелах тратиться, не проще ли кровь пустить?
  Хозяин сделал вид, что очень удивлен, вышло у него скверно.
   - Для чего же кровь?..
   - А для того, что дешевле, а результат один - цена упадет вдвое. Или у тебя какие-то особо интересные покупатели, что берут лишь товар с изъяном?
   - Господин Эрдин, я объясню...
   - Объясни, - равнодушно разрешил начальник Тэй"ара. - Где ключи от трюма?
   - Господа уже осмотрели...
   - Так осмотрим еще раз, - Эрдин чуть повернулся и негромко сказал. - Гвинтир, далек, Телав, проверьте.
  Гвинтир забрал ключи и своего соратника, и Далек, а за ним Телав спустились вниз, провожаемые взглядом беспомощной стражи.
  За спиной Эрдин спросил:
   - Ключи от каюты. Быстро.
  - Что вы ищите, господа?
   - Найдем - покажем. Не заставляй ждать.
  В брюхе корабля пахло переваренной кашей, мочой, пыльным деревом и чем-то вроде год не стиранных портянок.
   - Здесь, - кивнул Телав на массивный замок, удерживающий пудовый засов на двери.
  Щелкнул и повернулся ключ, лязгнул, падая, засов, и Далека окатило волной запаха пота, грязного тела, грязной одежды и отправления естественных надобностей. Гвинтир щелчком сотворил и поднял в воздух неяркий шар - светильник, и юноша с трудом подавил первый порыв - сбежать отсюда ко всем пикси.
  Альнар шагнул вперед, Далек за ним; шар поднялся высоко к дощатому потолку и осветил лица. Впрочем, лица - сильно сказано, на вошедших никто не смотрел. И вновь Далек не увидел ничего чересчур страшного, закон о людях наверняка соблюдали тщательно. Помещение было довольно просторным и не таким уж грязным; людей поместили не чересчур - вполне можно разместиться. В дальнем углу юноша увидел не то солому, не то даже очень старые тюфяки. В общем, на свете существовало, наверняка, много темниц и иных веселых мест куда запущенней и неприглядней трюма рабовладельческого судна. И все же липкий клубок тяжело лег на место желудка и подступала тошнота.
  Особенно Далека поразило полнейшее равнодушие людей на явление - и не первое за истекшие сутки - эльфов. Как же надо отчаяться, чтобы если не радоваться, то хотя бы не любопытствовать. Впрочем, тому есть причина - альнары ведь далеко не всегда означают свободу для рабов, а меньше надежд - меньше разочарований.
   - Нет перегородки! - прервал размышления Далека звонкий голос Телава. - Все как раньше, до Льяр-Теша. Вот здесь она была, господин эльф.
   - Гвинтир, - поправил тот. - Вижу.
  На дальней переборке, примерно посередине виднелся четкий след, как от тесака или рубанка - верхний слой дерева был снят узкой полосой от пола до потолка. Гвинтир обо что-то едва не споткнулся, пинком отбросил клочки соломы - показалась металлическая скобка, намертво влитая в дерево. Такие же только теперь Далек заметил и кое-где на стенах.
   - Это для кандалов.
   - Знаю.
  Гвинтир что-то пристально разглядывал у себя под ногами, затем обошел все помещение - перед ним быстро расступались.
   - Давно перегородку подняли? - задал он наконец вопрос в пространство.
  Ответом было гнетущее молчание. Альнар страдальчески поморщился и медленно обвел взглядом отводящих глаза рабов.
   - Давно? Силы всемогущие, да говорите же!
  Далек шарил глазами по угрюмым, заросшим щетиной лицам и тщетно ждал ответа. Натолкнувшись взглядом на Телава, юноша вздрогнул - на лице мальчишки не было ничего, кроме ненависти.
   - Что же говорить? - от сиплого голоса вздрогнули все. Худой облезлый мужчина угрюмо смотрел на эльфа. - Если Вы, господин, непонятное говорите.
   - Что же тебе непонятно? Здесь была переборка - видно и слепому - давно ли ее подняли?
   - Не понимаю я Вас, господин эльф, чего вы хотите... Не видел я никакой переборки, не было ее.
  Далек открыл рот, Гвинтир прикусил губу, а Телав громко сказал:
   - Ах ты паршивый пес! Не было, значит, перегородки! А из-за чего же ты на меня наговорить собирался?!
   - Не знаю я, о чем ты говоришь. Не было этого.
   - Ах ты!...
   - Перестань, - Гвинтир удержал мальчишку, рванувшегося с места, за плечо. - Не было перегородки? Хорошо, не было. А это что такое? Подойдите, не покусаю же я вас.
  Гвинтир откинул остатки соломы и носком сапога указал на темное пятнышко на дощатом полу.
   -Не знаю, господин. Верно, кровь.
   - Чья же?
   - Не знаю. Так было.
   - Было? - альнар живо опустился на корточки и поскреб пятнышко. - А мне думается, она совсем свежая.
   - Нет, господин ошибается. Так было.
   - Пусть, - выпрямился Гвинтир. - А вот мальчик этот вам знаком?
   - Ты еще, собака, скажи, что и меня видишь в первый раз!
   - Нет, не в первый. Этот мальчик, господин, раб господина...
   - Какой я тебе раб! - взвился до визга Телав. Гвинтир сжал его плечо.
   - Это раб господина Садахта, хозяина судна, - как ни в чем не бывало продолжал мужчина.
   - Превосходно. Отчего же вы здесь, а он - нет?
   - Оттого, господин, что раб этот скорбен головой. У него припадки бывают. Вот и утром случилось - его унесли. Мы думали, он уже отправился в мир предков...
   - Как бы ни так! Не дождетесь!
   - Итак, я правильно понял - Телав душевнобольной? Прекрасно. Перегородка ему померещилась.
   - Он, господин, три дня был сам не свой. Разговаривал с собой, ночами не спал, виделось ему разное, а утром его забило, пена пошла... его и унесли.
  Гвинтир посмотрел на Телава сверху вниз. Тот сначала настолько растерялся, что лишь шарил по лицу эльфа испуганным взглядом, а потом заорал:
   - Не верь им! Гвинтир, не верь им! Я не сумасшедший!
   - Успокойся, - тихо ответил тот и вернулся к пятну на полу.
  Присев на корточки, Гвинтир что-то долго шептал над пятном, а потом спросил:
   - Далек, подойди сюда. - И шепотом, - Каплю крови не пожалеешь?
  Юноша все понял, вынул кинжал и несколько капель упали рядом с пятном на доски. Эльф кивнул, из ножен появился небольшой нож, и по другую сторону пятна легли капли эльфийской крови. Несколько слов, и пятна загорелись разными цветами: Далеково - ярко-алым, Гвинтира - небесно-синим, среднее же пятно - бледно- голубым.
   - Это не человеческая кровь, - громко сказал Гвинтир и поднялся.
   - Вам, господин, лучше знать. Так было раньше.
   - Да что вы за люди! - не выдержал Далек. - Отчего вы не хотите помочь? Ведь не кому попало, Эрдин здесь - вам только слово сказать... А вы хуже пикси!
   - Нам не в чем хозяина упрекнуть...
   - Да, конечно! Не видели, не знаете... При вас Ириса можно было и на кусочки порезать - вы и того бы не увидели и не услышали. Ну эльф он, ну и что с того, вам-то он что плохого сделал?
   - Я не понимаю...
   - Зато я уже понял! Легче с пикси договориться, чем с вами. Я одного не пойму - как можно отказать в помощи, тем более товарищу по несчастью? Почему вы помочь не хотите?
   - Потому что - сволочи, - ответил Телав. - Правильно их везут, туда им и дорога.
   - Тебя туда же везли, - резко напомнил Далек мальчишке.
   - Господин, мы не в силах помочь; вы что-то путаете...
   - Но я-то чужие ноги не лизал!
   - Все, довольно. Замолчите все. Не было переборки - так не было, Бог вам судья. Идем отсюда, сил нет смотреть.
  Снова лязгнул засов, Гвинтир защелкнул замок и ни слова не говоря, направился наверх. Оглушенный Далек - за ним. Может, и впрямь Телав сумасшедший? А, может быть, не было перегородки, ни Ириса. Может быть, они все сошли с ума?
  На палубе Гвинтир несколькими словами рассказал - на всеобщем - о результатах. За исключением одного - предполагаемого сумасшествия Телава.
   - Откуда эльфийская кровь в трюме? - спросил Эрдин Садахта.
  Тот развел руками.
   - Не хочу показаться невежливым, но мало ли твоих коллег там побывало - и сегодня, и до того. Может, и поранился кто о скобу. Бывает.
   - Бывает, - повторил Эрдин и без перехода указал на стоящего рядом Телава. - А вот этот мальчишка как на гряде очутился? Что-то ты не торопишься его принять - не твой, может быть?
   - Мой, но, как вижу, бывший. Однако, мне, господин Эрдин, помешанных не жаль терять. Это ему я обязан столь тщательной проверкой?
   - Проверкой ты обязан себе и своему занятию. Помешанных, говоришь, не жаль?
   - Именно. Припадочных. Ты спрашивал, для чего мне фелах - а вот хотя бы для таких как он. Продай я его, ведь у меня потом и тряпки никто не купит.
   - Не дождусь этого часа... Итак, ты мальчишку напоил фелахом?
   - Да, и у него начался припадок. Он и до того был не в себе, бормотал разное, а после фелаха его падучая забила, мои люди вынесли его на воздух, но... он будто оцепенел, дыхания не было. Я подумал, что все кончено и велел сбросить тело за борт. Теперь понимаю, что ошибся.
   - Кто из вас доктор?
   - Я, - вперед выступил очень видный и благообразный мужчина с умным и полным достоинства лицом.
   - Ты уверен, что являешься именно доктором, а, скажем, не коновалом? - едко осведомился Эрдин. - Или тебя конкуренты сюда устроили? Что же ты так отвратительно исполняешь свои обязанности?
   - Осмелюсь возразить, господин Эрдин. Падучая является коварным недугом, сложным для распознавания. Я не сомневаюсь, что вы, Старшие, умеете распознавать и вылечивать сию болезнь в зародыше, но у людей таких знаний нет. Я прочел множество книг и трактатов, но ни в одном не сказано о четких признаках этого недуга; падучую невозможно определить, пока не начнется припадок. Что касается состояния после припадка, то я, господин Эрдин, лично проверял этого мальчика и был полностью убежден в его смерти. Иначе бы я не позволил выбросить тело в волны, я не убийца.
   - Ты хуже, ты пособник убийц, - холодно заметил начальник Тэй"ара. - Стало быть, Телаву все померещилось?
   - Не знаю, что именно ему мерещилось, - ухмыльнулся хозяин, - но видения у него были - несомненно. Он не в себе, господин Эрдин, как ни жаль.
   - Лжешь! - звонко выкрикнул Телав, которого уже давно трясло. - Лжешь, шелудивый пес! Я не сумасшедший, я не болен! Господин Эрдин, не верь, не верь этой лживой гадине! Не верь им! Я тебе не врал...
   - Помолчи.
   - Ты не лгал, ты бредил.
   - И не бредил!
   - Молчать! Я сам разберу, кто из вас лжет, а кто бредит.
  Эрдин был бледен, и Далеку некстати подумалось, а что если Телав в самом деле... - нет, не сумасшедший, но после прыжка с палубы мог что-то напутать? Юноша огляделся: Харфек, судя по виду, только уверился в словах мальчишки, а лица альнаров стали абсолютно непроницаемыми.
   - Осмелюсь спросить, - елейным голосом начал хозяин, - долго ли еще продлится сия проверка?
   - Столько, сколько понадобится.
   - Кто же возместит убытки?
   - Коллеги подадут, - раздраженно бросил Эрдин.
  В этот миг на палубу поднялись Дентиар и еще два альнара.
   - Ключи от сундука, -- ничего не поясняя, потребовал Дентиар от Садахта.
  Тот развел руками, как будто в недоумении.
   - Личные вещи, господа альнары...
   - Что там у тебя, коллекция женских подвязок?! Ключи!
  Эрдин с каждым мигом раздражался все больше, что работорговцев, кажется, немало забавляло. Появился ключ, небольшой, витой, блестящий; Дентиар немедленно спустился вниз и спустя короткое время появился вновь, неся нечто, небрежно завернутое в ткань.
  Перед Эрдином словно из воздуха образовалась пустая бочка, поставленная на попа; ткань полетела под ноги; Далек как и многие вокруг сделал шаг вперед. На бочке, тускло поблескивала золотом обложки огромная книга. Через миг Далек понял, что обложка - единственное, что в книге есть. Харфек что-то пробормотал рядом, хозяин судна улыбался, словно говоря - "ну и что вы теперь собираетесь делать?".
  Эрдин покачал головой и будто с удивлением заметил:
   - Вандалы. Животные.
  Далек внезапно прозрел и охнул про себя: обложкой "книги" служили створки игрушечных врат, точь-в-точь таких, каких не доставало в пещере на берегу. Как только не побоялись выдернуть их из стены? И как тех, кто умудрился не поубивало на месте? Впрочем, судя по количеству крови в пещере, целыми и невредимыми ушли далеко не все. И главное, как теперь этим увечным порталом пользоваться? И вновь подкралось сомнение, а что, если они приплыли не туда? Ведь сомневался Эрдин насчет браслета - динтаэна и кто может знать, чьей кровью его полили? Может быть, и не Ириса вовсе? Может быть, Телав спятил еще до падения в воду и у него бывали видения; может быть они изначально делали не то и не так - и вот награда - разобранный на части неработающий портал.
  Эрдин осторожно, очень аккуратно открыл "книгу", развернул внутренностью к небу. Осторожничал начальник Тэй"ара недаром: замком "книге" служили острейшие металлические зубья, часто усеявшие обе стороны обреза. Сейчас зубцы хищно смотрели в синеву и казалось, выжидали.
  В центре, там, где положено находиться переплету, проходило углубление, от него к зубьям вели замысловатые канавки чеканного рисунка створок.
  У Далека возникло ощущение, что створки нарочно соединили шиворот - навыворот. Зубья раньше служили замком врат портала, а противоположные стороны не сходились в желоб, а крепились к неподвижным частым портала. Неведомый же изобретатель зубья развернул в стороны, а оборотные стороны сковал вместе - и получилась эта уродливая "книга".
  Следующую мысль - о том, что попытка привести в действие такой изувеченный портал может привести к чему угодно - вышиб сильный удар в спину. Далек не удержался на ногах, упал, по пути сшибив Эрдина. Того, видимо, и добивались, потому что Эрдин от толчка напоролся ладонью на блестящие зубцы. Руку начальнику Тэй"ара удалось отдернуть далеко не сразу, она словно приклеилась.
  Далека отбросило в сторону.
   - Эрдин!
  Бочка покатилась от пинка по палубе, Эрдина кто-то из альнаров дернул в сторону подальше. Лязгнуло оружие, послышался булькающий звук, что-то упало, кто-то закричал.
  Далек же видел открытую "книгу", которая тяжело упала на палубу - створки ее не то не закрылись, а даже не дрогнули. В следующий миг вверх, а затем под углом из окрашенной алым внутренности портала ударил в направлении открытого моря и "Рыбки" тонкий золотой луч.
  Все - и люди, и эльфы рассыпались в стороны. Далека, который только что поднялся, дернул к себе Харфек. Юноша успел заметить, что посреди палубы лежит труп без головы, а все альнары обнажили клинки, и сейчас же перевел взгляд на Эрдина.
  Тот тоже только что поднялся, с ладони быстрой струйкой стекала на доски кровь, но в лице эльфа не осталось ни кровинки. Глянув на хозяина, Далек злорадно отметил, что тот не то что побледнел, а прямо-таки позеленел.
  Юноша понимал, замышлялось нечто вроде убийства: угоди этот луч в Эрдина - ничего хорошего бы не вышло, но не вышло у торговцев. Начальнику Тэй"ара нечего было сказать Садахту, которого начал быть озноб. Он лишь бросил через плечо:
   - Всех вниз. Хоть одна тварь шевельнется - отправьте на тот свет вместе в двумя соседями.
  Серьезные альнары (кажется, что ли, но Знак Стрелы на нашивках стал ярче) немедленно приказ выполнили, им и приказывать не было необходимости. И говорил Эрдин для людей.
  Книгу тем временем повернули так, чтобы луч был направлен вглубь берега. Откуда-то нашлась длинная тряпка, которой начальник Тэй"ара начал перевязывать руку.
  Хозяин судна вдруг, прервав свою уже совершенно лихорадочную дрожь, бухнулся перед Эрдином на колени. Телав едва не расхохотался от удовольствия, эльф же быстро отступил назад. Работорговец сделал попытку поцеловать ботинок начальника Тэй"ара, того передернуло.
   - Не погуби... - разобрал Далек хриплое бормотание. - Не погуби... семья... дьявол попутал... смилуйся...
  Садахт все ловил и ловил ботинок Эрдина, Далек поморщился от смеси жалости и отвращения. Эрдин завязал наконец узел на повязке
   - Встань. - Работорговец вскочил, преданно глядя на эльфа. На того это произвело очень нехорошее впечатление. - В каюту его и... Черт!
  Эрдин огляделся, словно соображая, откуда бы ему взять недостающих альнаров.
   - Вы, конечно, не останетесь? - хмуро бросил он Далеку и Харфеку.
   - Нет.
  Далек все еще не понимал, как и куда Эрдин собирается телепортироваться, но остаться не согласился бы за все золото мира. Телав открыл было рот, но Эрдин сам о нем вспомнил. Задавать вопросов не было нужды, мальчишка кивнул, широко улыбаясь и в следующий миг глубоко поклонился эльфу.
  Хозяин попятился к борту, Эрдин остановил его взглядом. Вынул небольшой кинжал из ножен на поясе и протянул мальчишке. Телав благоговейно дотронулся до рукояти, но оружие взял с таким азартом, что Далек не позавидовал Садахту.
   - Без глупостей. Он живым нужен.
  Телав кивнул и вновь улыбнулся.
   - Не радуйся чужой беде, это плохое начало. Привыкнешь, станешь хуже него.
  Улыбка угасла тотчас же.
   - Будут спрашивать - говори как есть. И смотри в оба! Сам понимаешь, более двоих не могу оставить. Будут вопросы - обращайся к альнарам, не стесняйся.
   - Но... ты... вы же вернетесь?
  Взволнованный возглас мальчишки вызвал у Эрдина улыбку.
   - Очень постараемся. В любом случае - тебя не бросят.
  Телаву было откровенно все равно и наплевать, бросят его или нет, он смотрел на Эрдина как на посланника Небес, спустившегося на грешную землю и собирающегося сию секунду обратно.
   - Иди, нам пора.
  Эрдин жестом указал Садахту следовать за бывшим рабом и одним из альнаром, который очень скоро вернулся. Палуба почти опустела: остались Эрдин, Далек, Харфек и понемногу возвращающиеся из трюма альнары.
   - Ну что там, - повернулся начальник Тэй"ара к "книге", неподвижно и угрюмо лежащей на досках. - Долго еще?
  Луч потускнел, но до берега еще дотягивался.
   - Может быть, крови не хватило... - Эрдин сделал шаг вперед.
   - Эрдин, ниат диа!
   - Не дури.
   - Хиа ласта, я и не собираюсь становиться дураком. Подождем. Погаснет - попробуем заново.
  Пробовать заново и тратить время не пришлось. Луч угасал на глазах и в тот последний миг, когда Далек был точно уверен, что ничего не произойдет - с берега, перебивая слабый золотистый блеск, ударил ослепительный серебряный луч.
  Все вздрогнули и посторонились. Напрасно. Луч, как ни удивительно, ударил прямиком в "книгу" и пропал в ней. Спустя полминуты книгу окутало туманное свечение. Зубцы бессильно упали по сторонам обреза, чеканка врат ярко засеребрилась.
  Далек сглотнул. Будь врата на месте - они бы распахнулись. Харфек шумно вздохнул. Эрдин направился к порталу, его оттолкнули.
  Три альнара, Гвинтир в их числе, один за другим, опередив начальника, вступили в туманно-серебристо свечение - и один за другим исчезли без следа. Далек облизал пересохшие губы, что нисколько не помогло. Он видел телепортацию в исполнении Хэлладара или Ниах-Ахала, но самому испытать... Рука сама собой сняла с плеча лук, а ноги шагнули вперед.
  Свечение покалывало, словно Далек умудрился отсидеть разом все тело; дыхание вдруг прервалось, в глазах потемнело и свечение сменилось холодной пустотой. Далека шатнуло, он сделал шаг в сторону и натолкнулся на нечто твердое и шероховатое. В глазах прояснилось, юноша с удивлением уставился на каменную стену, носом в которую он утыкался.
   - Отойди.
  Далека потянули в сторону, из стены за спиной выпал Харфек. Вид у воина был порядком ошалелый, но меч тем не менее взят наизготовку. Эрдин озирался по сторонам, и лицо у эльфа было лишь немногим менее изумленным, чем у людей.
   - Знаешь это место? - глухим шепотом спросил Харфек.
  Эрдин только оскалился и помотал головой. Из стены объявились последние альнары. Охотники за работорговцами сгрудились в просторном в общем-то квадратном помещении, отдаленно напоминающем караульную, но отчего-то без караульных.
  Свет, неяркий и какой-то болезненный, исходил неведомо откуда: в караульной не было не только окон, факелов или ламп, но и волшебных шаров - светильников. Точно так же бывает, когда солнце скрывается за тучами, но все равно освещает землю. Только и солнца здесь нет. зато явным и очевидным образом есть эльфы, и очень недурно колдующие. Эрдин о чем-то очень тихо и быстро посоветовался с альнарами, эльфы, кажется, на чем-то сошлись.
   - Это одна из четырех Башен альнаров, - шепотом и совершенно несвойственным ему тоном поведал на всеобщем начальник Тэй"ара. - То есть, одна из трех, потому что эта явным образом не наша. План постройки един, сразу и не отличишь - чья именно.
   - Договаривай.
   - Переделать, однако, нетрудно, особенно промежуточный уровень, так что я не знаю, с чем можем столкнуться.
  Эрдин отвечал Харфеку, не глядя на него, он смотрел в полумрак караульной, словно пытался высмотреть там подсказку.
   - Какой это хоть этаж? Где мы?
   - Эрдин, вилан на ирра.
   - Второй этаж надземного уровня. Синэл"а"ли, Гвинтир, иррат вина. Пора.
  Начальник Тэй"ара в мгновение ока распределил своих спутников и себя по этажам - на каждый по двое. Харфек и Далек оставались здесь, на втором этаже, Харфеку досталась правая секция, Далеку - левая. Сам Эрдин выбрал второй этаж подземного уровня (минус второй, как он выразился) и ниже.
  Точкой встречи должна была служить эта же караульная через час - если ничего не случится (более чем невероятно, но чем бес не шутит).
  Этажи были устроены наподобие лабиринта, Далек в этом скоро убедился. Во всех нормальных зданиях лестницы вели и вверх и вниз, но только не здесь. Лестница в нескольких шагах позади караульной вела только вниз, а чтобы добраться до той, что уходит наверх, нужно было прогуляться вперед по длинному коридору.
  Далека волновало не столько то, что в любой миг из-за поворота может высыпать вооруженный отряд эльфов, сколько то, что представало в настоящее время глазам. Вдоль коридора по обеим сторонам шли одинаковые каменные карманы, забранные впереди могучими решетками. Клетки, иначе не назовешь. Однако вместо диковинных зверей из неведомых стран в карманах помещались - нет, совсем не эльфы - люди. Люди, хоть некоторые из них имели вид подиковинней чужеземных тварей.
  Кто в бороде по пояс - ну, это хоть как-то объяснимо, кто почему-то нагишом, а кто-то чистый, бритый и вполне одетый. Делегация из двух человек и двух эльфов не вызвала у заключенных практически никакого интереса. Кто-то лениво поднимал голову, кто-то провожал мутным бессмысленным взглядом, а большинство и ухом не повели.
  - Люди, - через несколько минут громко сказал в пространство Харфек. - Люди! Что это за место?
  Естественно, в ответ воин не услышал ни слова. Гвинтир, шедший рядом, поморщился.
   - Ну, чего молчите?! Трудно сказать, что ли?
  Гвинтир помотал головой.
   - Ну, коридор...
  От голоса все вздрогнули, не исключая и эльфов. Заросший рыжей щетиной мужчина, ухмыляясь, разглядывал остановившихся напротив.
   - Смешно... - начал Харфек.
   - Кому принадлежит Башня? - перебил его Гвинтир.
   - Эльфам.
   - Какому Знаку?
   - Нешто я в знаках разбираюсь, - ухмыльнулся мужчина.
   - Среди заключенных эльфы есть?
   - А то как же! Я вот, напримерно, эльф. Али не признали сродственника?
   - Серьезно спрашиваем, мужик. Эльфов среди заключенных не видал?
   - Видал намедни. Сон мне был...
   - Тьфу, пропасть!
   - Да не скажет он, Харфек. Даже если и видели... Никто не скажет, - тихо, сам себе не желая верить, сказал Далек.
   - Верно, - кивнул Гвинтир. - Нечего время терять.
  И все равно, не смотря ни на что, Далек, оставшись один, еще несколько раз пытался заговорить с заключенными - с тем же успехом. Коридор левой секции шел правильными петлями, тянулись вдоль него одиночные карманы - клетки, и ни один заключенный не желал разговаривать.
  Господь знает, как эти люди оказались здесь: может быть, куплены и телепортированы, может быть, преступники, может быть, и первое и второе разом, но одно ясно - никаких эльфов здесь, на втором этаже нет и быть не может. Совершенно открытый коридор, ни охраны, ни ловушек, ни дверей - заходи кто хочешь. Нет, если и проводят где-то в Башне опыты, то только не здесь. Эрдин это знал и нарочно оставил их с Харфеком именно в этом месте. То ли, чтобы от опасности уберечь, то ли чтобы под ногами не путались.
  В последней петле коридора клетки оказались лишь с одной стороны, по левую руку. Справа же шла стена грубого камня, и Далек понял, что дошел до конца секции, что стена справа - наружная. Ему следовало повернуть назад, потому что явным образом скоро полутемный коридор упрется в стену, но юноша все шел. Он дошел до стены, но коридор вместо того, чтобы закончиться, сузился в какую-то щель и свернул вправо. Далек, подивившись фантазии строителей, нырнул в узкий проход (под себя строили эльфы, никому, обладающему хоть небольшим избытком плоти, не удалось бы протиснуться меж двух стен) и через два шага проход этот превратился в узкую же лестницу, ведущую вниз.
  Теперь юноша сообразил, что значили слова Эрдина о промежуточном уровне, который нетрудно переделать. Далек попал не на первый этаж, а в практически темный, пропахший сыростью и плесенью коридор где-то между вторым и первым этажами. Судя по длине этого коридора, он не петлял как верхний, а шел сразу от одной наружной стены до другой.
  Тогда, рассудил Далек, он скоро встретит Харфека, ведь воин должен спуститься с противоположной стороны и пойти ему навстречу. Однако, вместо друга в коридоре почти сразу после поворота встретилась развилка. Далек повернул направо, вновь дошел до стены, свернул влево и коридор вдруг начал петлять не хуже очумевшего зайца. Далек какое-то время понимал, куда идет и считал повороты, но в какой-то миг понял, что сбился. Затем возникло ощущение, что идет он назад - и точно - юноша попал к лестнице, по которой спускался.
  Сплюнув в сердцах, он начал все сначала и на этот раз на первой развилке не повернул, а пошел прямо. После долгих скитаний по коридору, когда Далек был убежден, что вновь ничего не получится, он нашел лестницу вниз. Или лестница нашла его - разбирать не было ни времени, ни желания.
  Лестница уходила вниз круто и вывела юношу в полное подобие лабиринта, который он только что покинул. Лабиринт, надо полагать, располагался пол первым этажом. Как он проскочил сам первый этаж, Далек так и не понял. Он прислушивался и все ждал звука шагов, но не дождался. Звук юноша услышал, и, мало того, тот, что ожидал, но ожидал со страхом. Жуткий скрип и лязг опускающейся решетки.
  Далек кинулся назади и наткнулся не на решетку, а на глухую стальную плиту, перегородившую узкий коридор. Страшные сказки, которых он довольно наслушался в детстве, начинали сбываться наяву. Наверняка и другой конец коридора перекрыт...
  Далек, больше не думая о возможных перспективах провести в этом гостеприимном лабиринте остаток жизни, со всех ног бросился вперед, в полумрак и затхлых запах плесени и сырого камня.
  Теперь коридор и не думал разветвляться и Далек не мог придумать пока никакого выхода. Если и тот конец закрыт, деваться ему некуда. Стены хоть и не гладкие, но вскарабкаться на них невозможно да и бессмысленно. Судя же по запаху сырости, в коридоре довольно часто бывала вода и если ее бывало достаточно много... Юноша остановился и провел рукой по стене так высоко, как только мог дотянуться. Склизкий камень завершил картину того, как закончится для него, Далека, вся эта дурная история. что ж, хоть на том спасибо, что не придется месяц с голоду помирать.
  Юноша сказал себе примерно так, но сердце его провалилось в желудок и забухало там тяжело и липко. Он, дурак, хотел если и умереть, то в бою, забрав с собой хоть нескольких здешних подонков, а на деле выйдет смерть дурная, бесславная и совершенно бессмысленная. Никому от нее легче не станет и Ириса этим не выручишь.
  Пока какая-то, особенно боязливая часть Далека сетовала по поводу скорой и ненужной кончины, более здравая рассудила, что вода через стены и глухие стальные перекрытия не просачивается. А раз воде нужно откуда-то появиться... то нельзя ли это место найти? Вдруг да оно окажется достаточно просторным, чтобы ему, не дожидаясь купания, отсюда исчезнуть.
  Здравый смысл также подсказывал, что появиться вода должна либо снизу, либо сверху, но не сбоку. Обшаривая взором потолок, юноша увидел скоро что-то более темное, чем кладка, какое-то четырехугольное пятно в камне. Полумрак мешал рассмотреть, но Далеку показалось, что это люк, может быть, как раз для сброса воды. Плохо дело. Крыльев нет, ноги, как у мухи к стенам не липнут и прыгать кузнечиком не научен. Да еще и наверняка люк закрыт и отсюда его шиш откроешь.
  Однако, если вода притекает, то она и утекать должна. Лестница, по которой он спускался, не была скользкой, на ней не ощущалось мерзкого запаха плесени - значит, воды на ней не бывает. Куда же она девается? Или открывают заслонку в другом конце коридора, и она выливается туда? Если так - совсем худо.
  Коридор свернул под прямым углом, и Далек, до тех пор тщетно смотревший себе под ноги, увидел в стене над самым полом особо крупный камень. Опустившись на корточки, юноша понял - перед ним не камень, а намертво влитая в кладку стальная плита. Размер ее внушал надежду, возможно, что с трудом, но в лаз за нею удастся протиснуться. Однако открыть лаз оказалось делом совершенно безнадежным. Далек с помощью глориндольского клинка попытался хотя бы немного поддеть край пластины - не тут-то было, эльфы постарались на совесть.
  Юноша сел на пол, положил лук рядом и сейчас же вскочил, как ужаленный. Шаги гулко отдавались эхом в сыром затхлом воздухе, Далек пропустил очередной вдох.
   - Эй там, за поворотом! Сдохли вы, что ли?!
  Далек выдохнул и только теперь заметил, как сильно сжимает рукоять кинжала.
   - А, это ты! - появившийся из-за дальнего поворота Эрдин вынул руку из кармана. - Кинжал убери.
   - Там тоже выхода нет?
   - Разумеется. Как тебя сюда занесло, заблудился?
   - Ну, можно и так назвать. А ты что тут делаешь? Это же не минус второй этаж.
   - Проверяю, - ответил Эрдин, опускаясь перед плитой в стене на корточки.
   - Что?
   - Можно ли попасть ниже второго этажа, - очень миролюбиво для себя сказал эльф. - И, думается мне, что нашел ответ. Отойди.
  Далек сделал три шага в сторону. Эрдин поднялся, отошел к противоположной стене и, сказав заклинание, указал на плиту. Узкий блеклый луч побежал по грязной стали, пластина осталась неподвижной. Однажды что-то звонко щелкнуло, будто засов отодвинули, но звуком все и ограничилось. Эрдин хмыкнул и направил с новым заклинанием в то место, где слышался щелчок, темно-красный, багровый луч. Безрезультатно. Начальник Тэй"ара тихо выругался по-эльфийски. Багровый луч медленно, будто преодолевая огромное сопротивление, начал двигаться по самому краю пластины. Посыпались ослепительные белые искры, запахло раскаленным металлом. Эрдин прикрыл глаза рукой, продолжая говорить и говорить заклинание. Далек отвернулся от слепящих брызжущих искр. Запах металла стал невыносимым. Через четверть часа или чуть больше стальная плита с оплавленными краями со звоном рухнула на каменный пол.
   - Элат ниа! - сказал Эрдин и перевел дыхание. Багровый луч исчез. - Не лезь, - одернул эльф Далека, сделавшего к открывшемуся отверстию - только-только протиснуться. Магический шарик - светильник юркнул в лаз, Эрдин, стоя на четвереньках, долго всматривался в неаккуратное отверстие и наконец кивнул.
  Далек взял лук.
   - Оставь. Не протиснешься с ним.
   - И что, мы оба безоружными будем! - вырвалось у юноши. Лук до слез не хотелось оставлять, но и Эрдин был прав.
  - Я не безоружен, - пожал плечами начальник Тэй"ара. - И ты тоже.
   - Только кинжал, много ли им...
   - Мальчик, - повернулся к Далеку Эрдин, - это глориндольский кинжал, он десятка мечей стоит. Лучше скажи, что тебе дороже: жизнь или этот лук?
  - Да оставлю, оставлю я его! Не слепой, вижу, что не пролезть!
  Эрдин вопреки ожиданиям, на слова Далека не рассмеялся, а только покивал и проводил внимательным взглядом лук, аккуратно легший у стены.
   - Хороший лук, не спорю, - заметил он, не глядя на юношу.
  Далек хотел сказать, что стрелок был еще лучше, но не успел.
   - Эледин подарил... Не спорю, самому бы хотелось из Элединова лука пристрелить ту дрянь, что виновата в его гибели... хоть я и не люблю луков.... Но, видимо, не суждено тебе продемонстрировать свое умение. Идем скорей. Воду пустят, мы в этой норе враз захлебнемся. А насчет памяти, - сказал Эрдин уже первым отправляясь в лаз, - память должна быть в душе, а не в вещах. Так надежней.
  Далек усмехнулся, протискиваясь кое-как за эльфом. Тот услышал.
   - Что смешного я сказал?
   - Ничего. Просто ты так говоришь, будто это вовсе и не ты.
   - На меня иной раз находит. Ничего, еще пара минут в этой дыре, и заговорю как обычно.
  Через пару минут и сам Далек готов был заговорить в эрдиновой обыкновенной манере, а, может быть, и похуже. Лаз представлял собой каменную нору - узкую до безумия; если бы стены не были покрыты слизистым налетом, застряли бы они с Эрдином на первом же вершке. Запах, поначалу слабо ощущавшийся, превратился в вонь, в тошнотворную смесь выгребной ямы, прокисшей мокрой тряпки и гнилого болота. Вдобавок ко всему, единственным, что Далек видел, были отнюдь не чистые и не благовонные подошвы Эрдиновых ботинок.
   - Долго еще? - Просипел юноша, в очередной раз ободрав колено.
  В этой норе минуты тянулись годами, и он сбился со счета прошедшего времени.
   - Порядочно, - раздраженно отозвался эльф. - И не разговаривай.
  Было бы место, Далек пожал бы плечами. Как же их можно подслушать через толстые каменные стены? Ползти оказалось и впрямь порядочно, более того, дважды им попался очень неприятный сюрприз. Лаз резко шел под уклон и превращался в колодец с отвесными стенами, по которому, упираясь ногами и руками, приходилось спускаться вниз головой. После первого такого упражнения руки у Далека дрожали мелкой дрожью, а на втором он всерьез испугался, что не хватит сил удержаться. Затекшие мышцы отказывались работать, и то руки, то ноги по временам, без предупреждения становились будто из соломы. Однако, обошлось, хоть и закружилась потом голова и дышать стало трудно и больно.
   - Ты как? - спросил Эрдин, нарушая свое же правило.
  Далек со странным удовольствием отметил, что эльф тоже немало запыхался.
   - Живой.
   - Приостановись. Мы почти на месте. Открою... Мать твою за ногу! С-с-шаэт!
  Брызнул свет, Далек прикрыл глаза, слушая лихорадочно быстрые слова заклинания. Слова, которые заглушало гудение, наполнившее вдруг весь узкий лаз. Вода.
  Очень скоро юноша не только слышал. Но и ощущал воду. По непонятной причине, впрочем, Далек не жаловался, воду пустили медленно; не бурным потоком, а постепенно. Послышалось шипение, Эрдин выругался, и в тот же миг лаз заполнился удушливым паром. Далек закашлялся и окунулся в воду с головой. Вынырнул он в темноте.
   - Мать твою, чтоб ты сдохла! Открывайся, тварь!
  Эрдин, очень по звуку похоже, с размаху влепился в закрывающую выход плиту головой. Далеку, прижавшемуся к потолку, было безразлично, чем - головой или волшебством откроет эльф выход. Лишь бы открыл.
  Хуже всего оказалась невозможность Эрдину помочь, а вода подступала все выше и выше. В последний миг Далек набрал в легкие сколько мог воздуха, закрыл глаза и погрузился в нечистую воду в головой.
  Легкие скоро начали гореть огнем, словно в них насыпали соли и пряностей; Далек отчаянно замотал головой, стараясь не сделать вдоха и в то же самое мгновение послышался лязг и юношу повлекло вперед.
  Далек немедленно открыл глаза и, не удержавшись, сделал вдох - воздух пополам с водой. Узкий прямоугольник света в конце лаза был усажен острыми стальными зубьями - Эрдин не до конца распилил плиту, не хватило времени.
   - Давай, руку давай!
  Юноше показалось, что с него живьем сдирают кожу, что было недалеко от истины. Извиваясь червем, он с помощью Эрдина выбрался из каменной норы, едва не превратившейся в могилу. С минуту они сидели на полу, мокрые, обессилевшие, ободранные и окровавленные. Далек приходил в себя, а Эрдин, очевидно, соображал, где они и куда теперь направляться.
   - Идем, - сказал наконец эльф, поднимаясь на ноги и морщась от боли. - Сшаэт! И тихо. Здесь нам не обрадуются.
  Далек пожал плечами и, держась за стену, поднялся. Как будто им были рады до сих пор. Как будто вообще было кому радоваться им в этой Башне. Ну, разве только Ирису.
   - Эрдин, - спросил он то, что раньше казалось важным, а теперь почти утратило смысл. - Ты понял, в чьей именно мы Башне? Какого Знака?
   - Да. Вэйнат, - отрезал Эрдин.
  Хлюпая по разлившейся воде, человек и эльф в молчании шли по коридору, пока дорогу им не перегородила знакомая уже глухая стальная плита. Эрдин хмыкнул, помедлили мгновение, а затем, не проверяя, ударил в плиту багровым лучом. Как их не покалечило - осталось тайной. Луч отскочил от плиты и пролетел по коридору, едва не задев шарахнувшихся Далека и Эрдина.
   - Сука!
  Далек не понял, кого Эрдин имел в виду: дверь ли, луч, того, кто дверь делал, а, может быть, и себя самого. С бледным лучом начальник Тэй"ара был осторожнее, долго шарил по краю плиты и лишь затем перебрался ближе к середине. Далек смотрел, как быстро бежит точка - пятно от луча по стали, но того щелкающего звука все не было.
  Эрдин в течение часа, не меньше, перебрал с дюжину различных заклинаний: и длинных, и коротких, и с лучами, и с искрами, и вообще просто слова... Ничего не помогало.
   - Да что такое, черт подери! Дверь трахнутая, чтоб ее... - Эрдин загнул такое неслыханное и непристойное ругательство, что юноша почувствовал, что краснеет. Зато самому эльфу явно полегчало и он поспокойнее и с выражением добавил на родном языке. - Сшаэт алля вир на сшаэтаэн.
  Раздался душераздирающий скрип, стальная плита с пятнами ржавчины и зелени, обдирая каменную кладку, поехала вверх. Начальник Тэй"ара застыл на месте, Далек с трудом удержался, чтобы не расхохотаться.
   - Что это означало?
   - Пожелание вступить в извращенную интимную связь с самим собой.
  Далек опешил. Эрдин вновь заговорил в странном вежливом тоне и стал предельно серьезен. Плита, так ловко открывающаяся на ругательства, не насмешила, а не на шутку напугали начальника Тэй"ара. Серые глаза Эрдина миг очень серьезно и внимательно разглядывали далека, словно хотели высмотреть нечто, укрывавшееся от них прежде.
   - Что?
   - Ничего, - Эрдин тряхнул головой. - Пока ничего, кроме того, что мы пришли. Никуда первым не лезь и вообще держись у меня за спиной.
  Юноша пожал плечами. Не все ли равно, лишь бы Ириса найти.
   - Эй там, вы что, уснули, - послышался будто бы слышанный где-то голос впереди и по-эльфийски добавил. - Хиат на лиа.
  Эрдин поморщился, глаза его сузились - он тоже голос слышал не впервые. Не медля более ни мига, эльф и человек быстро последовали на это хрипловатый насмешливый голос и скоро оказались в тупичке, образованном слегка расширившимся коридором, с решетками по бокам и стеной впереди.
  У Далека что-то прыгнуло в животе, с потолка свисали две тяжелые цепи с наручниками. Эрдин обошел цепи с легким удивлением на лице, чему-то усмехнулся и вдруг вынул из потайного кармана на груди браслет - динтаэн. Поморщился, точно обжегся и перехватил серебро другой рукой, обернув пальцы полой своей синей котты.
  Браслет вытянулся, затрепетал и обвился вокруг наручников, будто облизывая их. Эрдин затаив дыхание, наблюдал за ожившим динтаэном, а Далеку стало страшно. Здешние эльфы, очень похоже, не нуждались ни в заклинании Истины, ни в телегуинской отраве, чтобы узнать, что им надо. А Ирис, что хуже всего, не нуждался ни в каких дополнительных способах, чтобы сказать о себе хоть частичную правду. Далек был уверен, все так и было - Ирис для того, чтобы заставить своих сородичей - подонков действовать, скажет им о себе все, что угодно. Только вот поверят ли? Не захотят ли проверить правдивость слов? Юноша вздохнул - на месте здешних обитателей он обязательно бы проверил.
   - Ну, Эрдин, ты наконец-то поздороваешься? Или всеобщий забыл? Ниар тиалто, Эрдин-тьяна.
  Эрдин круто обернулся на слова, Далек - тоже. У дальней решетки стоял тот, кого меньше всего ожидал увидеть здесь юноша. Такой же, что и в кабаке, с одним отличием - не было черной повязки, оба глаза, совершенно одинаковые с виду, смотрели на пришельцев внимательно и с изрядной долей насмешки.
   - Не надейся, что пожелаю того же. И не смотри на меня, как извращенец на девственницу, не подействует.
   - На девственницу ты похож мало, разве что наивностью. Друга ищешь? Или он тебе ближе, чем друг?
   - Где он? - в один голос спросили Далек и Эрдин.
  Нир Бешеный усмехнулся, глаза его - оба - остались холодными.
   - А я должен говорить? Ты, Эрдин, мне не начальник, не друг, не приятель и не родственник.
   - Хвала Небу, - пробормотал начальник Тэй"ара.
   - Или этот, - Бешеный кивнул на цепи, - для тебя дороже друзей и родственников? Сколько лет идут пропажи - десять, двадцать? - а ты опомнился только сейчас?
   - Следи за словами, мразь!
   - Иначе?
   - Иначе будет больно, - Эрдин слегка повертел правой кистью и словно снял глазами с Бешеного мерку.
   - Я испугался, - оскалился Бешеный. - А мразь - это ты и помогаешь такой же мрази.
   - Не смей о нем говорить! - вырвалось у Далека.
   - Ты, я вижу, вообще к эльфам неравнодушен. То с одним, то с другим... А не забыл ты, сопляк, что я спас тебе и твоему долбанному дружку жизнь?
   - Что?
   - Не забыл, - ответил Далек сквозь зубы. - И то, как ты нас едва не продал - тоже не забыл. И про прошлые твои дела. Не забыл. И не забуду.
   - Какие слова! Прямо поэт. Все мы хорошие и благородные, пока не приспичит. Зря вы ищите его, Эрдин, зря. Он уже не эльф.
   - Как и ты. Что ты мне зубы заговариваешь, где Ирис? Где он, ублюдок ты недоделанный?!
   - Не ори. Он там, откуда не возвращаются. Вернее, возвращаются, но другими. Так что вам его все равно придется прикончить. Зря старались.
  Эрдин не выдержал пустого разговора и без слов послал в Бешеного синеватый луч - угодил тому точно в грудь. Бешеный упал и разразился проклятиями. Далек отвернулся, ему стало противно, а в следующий миг он окликнул Эрдина и указал ему на клетку, расположенную по диагонали от нировской. Эрдин повернулся и вздрогнул. Было от чего.
  У решетки лежало нечто, лишь очень отдаленно напоминающее живое существо. Синевато-белая кожа мокро поблескивала, обнаженные по локоть руки как и ступни были покрыты лиловыми пятнами самого омерзительного вида; волосы висели сосульками неопределенного оттенка. Собственно, лишь потому что были видны кончики ушей, в существе можно было признать эльфа. Точнее то, что от него осталось. Существо издавало булькающий хрип и скребло по полу бледно-лиловой рукой, явно стараясь обратить на себя внимание Эрдина. Начальник Тэй"ара нервно облизал губы, приблизился и опустился на корточки у решетки.
  Далек замер в трех шагах за его спиной. Существо, когда-то бывшее Старшим что-то с трудом прохрипело. Эрдин кивнул и очень тихо ответил на эльфийском. Ответный хрип не разобрал даже он и сделал странную вещь. Быстрым движением, точно боясь ожога, выхватил убранный уже браслет и, просунув руку через решетку, приложил динтаэн к запястью несчастного сородича.
  "Браслет же раскаленный!" - мелькнуло у Далека.
  Изувеченный эльф содрогнулся, попытался вырваться, но Эрдин удержал бы и здорового, не то что умирающего.
   - Что это за фокусы? - спросил за спиной Бешеный. - Ты убил бы его, чтоб не мучался.
   - Я тебя сейчас убью! - рявкнул Эрдин. - Закрой пасть, сволочь!
  Прошли несколько томительных минут, и умирающий смог поднять и удержать голову, и страшное булькающее хрипение в его горле слегка поутихло.
   - Держи сам, - Эрдин вложил динтаэн в руку отлученного.
   - Ч-то... Хис этах?
   - Ниа диахэт.
  Далек прислушивался к еле слышному эльфийскому шепоту и понимал, что узник предупреждает о чем-то Эрдина, а тот отказывается следовать предупреждениям.
   - Эс этах гиланарта.
  "Это ловушка", - громыхнуло в мозгу юноши.
  - Гиланатра, эн тин.
  "Конечно, ловушка".
  Далек кивнул. Конечно, ловушка. Капкан на начальника Тэй"ара. И каменные ходы, и двери, так ловко открывающиеся на брань, и Нир Бешеный... Ловушка. Но им больше некуда идти. И нечего больше делать.
   - Динта лаэ, галаэт, - сказал Эрдин и поднялся.
  Серебряный динтаэн остался в руке отлученного. Затем начальник Тэй"ара подошел к глухой стене поперек тупичка и повел по ней ладонью.
   - Дай кинжал, - протянул он руку через мгновение.
  Далек смотрел как выстукивает рукоять глориндольского клинка по камням ритм и в животе у юноши было прохладно и пусто. Только бы Ирис бы еще жив, только был бы жив...
   - Эрдин, а ведь он тебя сдал. И тебя, и своих дружков, и своих покровителей. Всех.
  Не прерывая ритма, Эрдин чуть повернулся к Бешеному.
   - Тот, с кем ты сейчас говорил, разговорился через неделю. Я - за три дня. Вот там был один - он, говорят, чуть не месяц выдержал. А ведь нам особенно и нечего скрывать, мы кто - простые отлученные, изгои. А вот твой Ирис, паскуда, и двенадцати часов не провисел.
   - Что?! - заорали хором Эрдин и Далек.
   - Да, и рассказал. Все: и кто он, и что он, и от кого...
   - Демона ему в печень, и в душу, и в... Зачем?!
   - Ну, не понравилось, наверное...
  Далек еле слышал Бешеного. Зачем, для чего Ирису понадобилось ждать целых двенадцать часов? Или думал он, что они подоспеют вовремя?
   - Так что, говорю тебе, он уже не он. Еще хуже. А, может, его уже и в Башне нет. дело-то сделано. Сдохнет господин рианлотский градоначальник, как пить дать сдохнет.
   - Что?
   - Ты глохнешь, Эрдин-тьяна? Ирис ваш все сказал. И о Рианлоте, и об а"Донавесте, и о роли своей, и о поручении...
   - Он сказал о поручении, которое дал ему градоначальник Рианлота? - шепотом переспросил Эрдин.
  У Далека голова пошла кругом.
   - Да, - рассмеялся Бешеный. - Да, он, паскуда, все сказал.
   - Убью его! Идиот паршивый, самоубийца безмозглый! Убью!
  Эрдин в сердцах стукнул по камню рукоятью кинжала и стена на глазах начала рассыпаться, поворачиваться, и превратилась в лестницу наверх.
   - Эрдин! Ниа хирта, Эрдин!
   - Хиа ластаэн, галаэт, - ответил начальник Тэй"ара узнику и вновь как недавно пристально взглянул Далеку в глаза.
  "Это ловушка".
  "Я понял. Они ждут тебя".
  "Да. Я сам жду не дождусь встречи. Случится возможность, уходи, ищи Ириса. Как бы нам не опоздать".
  "Зачем он...".
  "Потому что идиот! Мазохист паршивый! И пока мы вместе, держись сзади, не приближайся ближе, чем на пять футов, если жизнь дорога".
  Эрдин, оборвал мысленную речь, сунул юноше кинжал и направился по лестнице. Далек - несколькими шагами позади.
   - Что у тебя за оружие такое?
   - Увидишь. Теперь уж точно, не захочешь, а увидишь.
  Крутая лестница узкой спиралью поднималась высоко вверх; эхом разносились их шаги, казалось бы совсем тихие, и Дале невольно задерживал дыхание. Ему казалось, что он сопит не хуже кузнечных мехов. Хотя теперь это не имеет ровным счетом никакого значения. Интересно, с чего бы Эрдин перестал бояться говорить мысленно? Тоже все равно. Теперь хоть мысленно, хоть вслух ори - и так все знают, что они здесь. А все ли знают? И Харфек с альнарами?
   - Знают, - тихо ответил Эрдин.
   - Но ведь...
   - А есть другой путь? - резко обернулся эльф.
   - Нет, - вздохнул Далек. - Нету.
  Эрдин хмыкнул и ускорил шаг. Лестница сделала виток, вдруг выпрямилась и широко разошлась по сторонам, образовав то ли площадку, то ли комнату, почти полностью залитую мраком. Кинжал сам прыгнул в руку юноши.
   - Далек, назад, - предостерег Эрдин и вынул из кармана что-то небольшое, блеснувшее, кажется, цепочку.
  Раздался щелчок, шар - светильник появился перед начальником Тэй"ара - маленький, тусклый и дрожащий, точно подраненная птица.
  Эльф рукой указал в сторону стены, Далек уже спиной ощущал холод и гладкий, на диво отшлифованный камень. Юноша не слышал ничего, кроме своего дыхания и очень тихого редкого позванивания в руке Эрдина; не видел ничего, кроме судорожно вспыхивающего шарика и освещаемого им бледного лица начальника Тэй"ара. Они добирались до противоположного конца комнаты невыносимо долго; Эрдин был впереди, чтобы в случае опасности прикрыть и Далека. Ничего и никого.
  Юноша понимал, здешние обитатели неглупы, сейчас они лишь хотят помотать нервы непрошенным гостям, поводить приманку, заставить нервничать. Заставить Эрдина тратить силы на магическое освещение, заставить его, далека вздрагивать от каждого шороха и все сильнее сжимать в потной руке кинжал.
  Что будет тогда, когда они доберутся туда, куда нужно, юноша и думать не хотел.
  На выходе из комнаты Далека ослепил свет, юноша вслепую сделал шаг и натолкнулся на замершего Эрдина. Что-то хлопнуло, промелькнуло красное, Эрдин оттолкнул Далека к стене и сам прижался рядом.
  В призрачном белом свете юноша увидел на миг темный силуэт - как наваждение, как морок - мелькнуло и пропало. Эрдин сделал шаг вперед, закрывая Далека.
  Цепочка развилась и блестящее стальное лезвие закрутилось с бешеной скоростью.
   - Эй вы там, выходите, сукины дети!
  Слова были лишними. В белом, залитом до нереальности ярким светом коридоре, их сразу окружили, лишь за спиной была стена. Эрдин усмехнулся - перед ним стояли люди, слегка ошарашенные - то ли не ожидали увидеть именно его, то ли были удивлены оружием, а может быть, и компанией. Далек кивнул, конечно, люди; эльфов-то, своих, жаль в бой бросать.
   - Ну да, конечно, люди, - сквозь зубы процедил Эрдин. - Не всякий эльф согласится поднять оружие на собрата. Назад, ублюдки!
  Никто из окружающих не шелохнулся, но и не сделал шага вперед, словно и нападать они не собирались. Цепочка в руке Эрдина слилась в единый свистящий круг.
   - И долго ты махать собрался? - спросил один из ближайших людей с сильным энортиольским акцентом. - Пройти не дадим, а убивать не собираемся. Ты живым нужней.
   - Зато я собираюсь убивать. Считаю до трех, вы, сволочи, меня знаете!
  Раздался смех.
   - Раз, два, три! - без передышки выкрикнул Эрдин, слегка качнулся в сторону. Раздался крик. Один из стоящих полукругом перед ними упал, воя и зажимая обеими руками живот. В белом слепящем сиянии кровь показалась сначала черной.
   - Далек, назад! - заорал Эрдин, делая шаг вперед.
  Цепочка теперь описывала длинные петли, не позволяя дюжине обнаженных клинков приблизиться. Далек же увидел, как может помочь. Коридор был устроен странно: много дверей, две лестницы - вверх и вниз и у ступеней той, что ближе, юноша увидел лук. Прекрасный лук и колчан желто-серых стрел. Далек пригнулся и выскользнул из-под защиты эльфа. Тот дернулся было, но сообразил в тот же миг, потому что повернулся так, чтобы хоть отчасти заслонять Далека.
  Нападающие тоже сообразили и часть из них кинулась к лукам, оставшимся в стороне. Далек и темноволосый бородач с обнаженным клинком оказались у заветного оружия одновременно. Возможно, в какую-нибудь другую минуту юноша и колебался бы, а теперь и подумать ничего не успел. Просто вместо того, чтобы хватать лук, он резко изменил направление движения, поднырнул под меч и с силой всадил глориндольскую блестящую сталь в живот не успевшего закрыться энортиольца. Одной рукой Далек выбил из слабеющей кисти меч, а другой дернул мужчину на себя, закрываясь от летящей в него стрелы. Стрела угодила, судя по звуку, прямо в позвоночник. Юноша, прикрываясь, отполз назад, ногой придвинул лук и колчан. В мертвое уже тело угодила вторая стрела, а сразу за ней еще две. Эрдин прыжком оказался рядом и заслонил Далека. Мгновения хватило на то, чтобы вскочить на ступень лестницы, наложить стрелу, натянуть и спустить тетиву. Стрела из чужого лука пробила плечо одному из стрелявших.
  С лестницы, сверху, послышались голоса, топот и звон металла. Далек неудобно, снизу вверх выстрелил, услышал крик.
  Затем он и целиться перестал; черноволосые, чернобородые, темнолицые, в темной одежде люди повалили валом, они стекали по ступеням вонами и юноша едва успевал отстреливаться. Он закрывался телами, отскакивал от стрел, но сам ни одной не потратил зря. Эрдин, хоть и был близко, помочь не мог. На место одного убитого им сейчас же вставали двое или трое.
  Тошнотворный миг, которого ждал Далек, настал очень скоро, юноша протянул руку за очередной стрелой и пальцы его нащупали пустоту. Он уклонился от одной стрелы, от другой, нырнул под меч, вонзил кинжал кому-то под ребра. Получил удар в лицо и покатился с кем-то по полу. Свет, раньше слепящий и режущий глаза, показался беспросветной тьмой.
  Далек перекувыркнулся раз, другой, в глазах было темно от удара затылком об пол, затем как ночью при свете молнии он увидел свою руку с занесенным глориндольским клинком. Сталь взметнулась и глубоко вошла в грудь человека с темным пятном на месте лица.
  Юноша вскочил, ожидая удара в спину, но замер на месте. Из двери, до которой они с Эрдином так и не добрались, вылетели четверо альнаров, среди них и Гвинтир. Далек едва не заорал от восторга.
  Его быстро оттеснили в сторону, лестница была пуста, и бой кипел внизу. Из черной пасти комнаты, которую прошли Эрдин и Далек выскочил Дентиар и с ходу кинулся в пучину битвы.
   - Далек! - крикнул Гвинтир. - Не мешай! Ищи Ириса! - и кивнул вверх по лестнице.
  Далек не заставил себя упрашивать. На мгновение альнары сумели освободить ему путь - юноша со всех ног бросился вверх по ступеням, сжимая мертвой хваткой истекающий человеческой кровью эльфийский клинок.
  Лестница превратилась в коридор, абсолютно голый и пустой, он вильнул несколько раз и скоро шум битвы затих, словно обрезанный ножом. Далек перевел дух и замедлил шаг. Здесь нечего и некого было высматривать: голые стены, ровный слепящий свет и оглушительная тишина. Подумав о тишине, юноша споткнулся; он только что понял, что не слышит собственных шагов, точно идет босиком по ковру, а не в ботинках по камню.
   - Эй, - сказал Далек в пустоту. - Эй! - и осекся.
  Он почти не услышал своего голоса, окружающий воздух впитывал в себя все звуки, душил их и делал еле слышными. Наверное, он пришел. Если где и проводить самые жуткие опыты, то вот в таком тихом коридоре. Хоть закричись - сам себя не услышишь.
  Труп лежал поперек коридора - на спине с разбросанными в стороны руками и неестественно широко открытыми глазами. Под ним лужей растекалась черная липкая кровь. Далек огляделся с изумлением, ведь ни одной живой души, ни единой двери - откуда же взялся покойник и особенно тот, кто его убил? Юноша был уверен, он попал в коридор первым из всех соратников, кому же здесь убивать? Все охранники - или кто они там - сбежались вниз, останавливать Эрдина и альнаров, почему же этот здесь остался? Непонятно.
  Впереди за поворотом послышался шорох, Далек замер, а вспомнив о свойстве коридора гасить звуки, бросился вперед. Коридор вильнул, Далек осторожно выглянул и понял, что одновременно опоздал и явился вовремя. Опоздал для того, чтобы принять участие в бою и пришел вовремя, чтобы столкнуться лицом к лицу с Харфеком. Далек громко окликнул друга, воин резко обернулся и остановил уже занесенный меч.
   - Ты как здесь? - спросил Далек и услышал шепот.
  Харфек выглядел не лучше юноши с той разницей, что с него не капала вода. Воин вместо объяснений только поморщился и рукой махнул.
   - Откуда они берутся? - Далек указал на лежащий у его ног труп.
   - Отовсюду, - Харфек ткнул в обе стороны.
   - Из стен?!
   - Это не стены. Не везде, по крайней мере.
   - То есть, как не стены? А что, двери замаскированные?
   - Нет, - усы Харфека встопорщились, он подошел к белой лучащейся стене, казавшейся сложенной из какого-то удивительного камня и сунул в нее руку по локоть. Далек вытаращил глаза и потрогал стену рядом - камень как камень, шероховатый и холодный.
   - Что? - из стены напротив Харфека вышел альнар.
   - Ничего, - помотал головой воин. - И у тебя, Гватриэль, я гляжу, то же.
   - Да. Пусто. Здравствуй, Далек, - сказал эльф так, будто видел юношу в последний раз неделю назад.
  Тот кивнул и спросил:
   - И много тут таких... стен?
   - Достаточно.
   - До ... Хуже всего, что их от настоящих стен черта с два отличишь. Приходится наощупь...
  И в самом деле, Харфек и Гватриэль действовали ощупью. Они вели по стене острием меча пока тот не проваливался сквозь нее. Им дважды встретились такие стены и вели они в пустые комнаты (Далек в одну заглянул), из которых других выходов не было. Вскоре впереди Далеку почудилось красноватое свечение, он глянул на спутников, те пожали плечами. Затем стало заметно, что свет исходит от левой стены, словно там разложили костер.
  Через минуту все трое ахнули от неожиданности: на белой стене, яркий, кроваво-красный и огромный, трепетал живым пламенем Знак. Точно такой, какой Далек не раз видел на запястьях Ириса.
  Харфек вдруг оскалил зубы (слышно не было, но юноша был уверен, что зарычал) и ринулся на стену. Гватриэль дернулся воина удержать, но это не понадобилось. Харфек с маху налетел на твердый камень, грохнулся на четвереньки и разразился отборной, достойной Эрдина, бранью.
  В следующий миг, едва Харфек поднялся на ноги, произошло разом несколько событий. С обеих сторон вылетели альнары с окровавленным оружием, кто-то и сам в крови, но все живые и как будто не слишком даже утомившиеся. Судя по отсутствию преследователей, противникам Тэй"ара пришлось куда хуже.
  Не успели явившиеся увидеть Знак на стене, как противоположная стена коридора задрожала и расплылась утренним туманом под солнечными лучами. Посреди коридора образовался большой зал, а все альнары оказались под прицелом. У противоположной длинной стороны зала выстроились в ряд неподвижные лучники в синих коттах. Эльфы. Перед Эрдином свистящим щитом закружилась цепочка с лезвием.
  Однако, не лучников первыми увидел Далек; в центре, перед стрелками, сливаясь с белыми стенами и белым сиянием стоял... Юноша запнулся, не зная, как точно поименовать эльфа в белоснежном одеянии напротив. На ум приходило: маг, чародей, мудрец... На белоснежной ткани синим сверкала нашивка - два наконечника, входящие друг в друга и направленные в разные стороны.
   - Убери, Эрдин, свою игрушку, - слегка поморщившись, произнес волшебник. - Не удобно говорить.
  Только сейчас Далек заметил, что звуки вернули себе прежнюю силу и голос говорящего гулко и сильно раздается в полупустом зале.
   - Чтобы меня собственные же сородичи в ежа превратили!
   - Не глупи. Ты еще не умер только потому, что мы того не хотим.
   - Смешно, - Эрдин вдруг остановил свою цепочку. - Любой из нас все равно отобьет стрелу. Даже пущенную в спешке деланным сородичем.
   - Не выражайся, сделай милость.
   - Я не выражаюсь, - сквозь зубы ответил Эрдин, - я предельно вежлив. Долго еще ты, тварь двуличная, будешь время тянуть?! Чем дольше разговор, тем стрелы лучше в цель летят?
   - Следи за словами. Ты и без того трем четвертым острова надоел, а речь твоя недостойна пьяного кобольда, не то что эльфа.
   - Я лучше бы с пикси поговорил, чем с тобой. Они врут меньше. Мне давно следовало к тебе получше присмотреться. Я опоздал.
   - Ты постоянно опаздываешь. Энортиолу нужны перемены, и они вершатся. И они свершатся до конца, хочешь ты того или нет. Я не хочу смерти своих подчиненных, поэтому ты заберешь своего приятеля - отлученного, тихо уйдешь и навсегда забудешь как то, что был здесь когда-то, так и саму дорогу к Башне в частности и на Энортиол в целом.
   - А, может быть, тебе интимную услугу оказать? В зад поцеловать, ботинки вылизать? Повеситься на ближайшем суку? Не мало ли просишь?
   - Сделай милость, Эрдин, не выставляй напоказ своего духовного убожества. Оно крайне неприглядно.
   - Духовное убожество! Ну, хорошо, мразь, тебя я понимаю - ты просто больной. Но вы, вы все, - голос начальника Тэй"ара разнесся по всем уголкам зала, - вы станете стрелять в собратьев, в соратников ради прихоти честолюбивого маньяка? Станете - потому что знаете, если я только выживу, я никогда вам этого не забуду. Танаэль, Рианналь, Галаир, вы считаете меня слепым? Да, я дурак, я вовремя вас не разгадал, но я не слепой и с памятью у меня все в порядке. Я знаю, чем вас купили, я знаю, чьи вы родичи и в чем клялись. Знаю! И знаю, что и вы, и Шеанодар, и Ирридан, и еще многие - лишь орудие, средство. Цель - власть. И не в ваших, кретины, руках! Я знаю, поэтому могу простить. Слышите, опустите луки, не стреляйте - я не говорю, становитесь на нашу сторону - всего лишь не стреляйте, и я прощу. По-настоящему, от всего сердца. Если нет - пощады не ждите.
  Ни один лук на той стороне не дрогнул. На лице белого волшебника явственно проступило презрение, граничащее с омерзением, словно он, идя по сияющему чистотой дому, наткнулся посреди комнаты на выгребную яму.
   - Мне даже сказать нечего...
   - И не говори, и ты и я все сказали. Где Ирис?
   - Это означает согласие?
   - Это означает вопрос! Где он, мразь?!
   - За стеной, которую пытался прошибить лбом вот этот достойный господин. Я открою, когда получу точный ответ.
   - Да, но ты войдешь туда с нами. И выйдешь с нами же.
   - Я вас и до наружных врат могу проводить.
  Белый волшебник прошел между неподвижными альнарами Тэй"ара, подошел в пылающему Знаку и коснулся его ладонью. Стена задрожала и начала расплываться, образуя арочный проем.
  Несколько альнаров, как на "Котике" шагнули вперед, желая опередить своего начальника. Харфек был среди них - первым. Однако, Эрдин не торопился на этот раз, он шел последним. Далек видел, что начальник Тэй"ара обернулся, словно хотел в последний раз предостеречь своих собратьев от глупостей, но те не пошевелились, как в пол вросли.
  За спиной Эрдина арка вновь задрожала и сложилась в прежнюю монолитную стену. Далек все оглядывался и оглядывался, он не столько интересовался Эрдином, сколько боялся посмотреть вперед. И не напрасно, как выяснилось.
  Наружное помещение, где они находились, заканчивалось лестницей в дюжину ступеней вверх. Там что-то споткнулось, что-то лязгнуло и взревел Харфек. И сейчас же, словно отчаянное "Ирис!" послужило приказанием, восемь белых лучей со всех сторон ударили в белого мага, почему-то замершего на верхней степени наподобие изваяния.
  Сверкнуло, прокатилась горячая волна, поднялись волосы на голове Далека, и тело белого эльфа грузно сползло по ступеням головой вниз. Он явно был жив, иначе альнары не стали бы тратиться на волшебные веревки, но Далека ни это, ни причина неосторожности главы Вэйната не интересовали. Он взлетел по ступеням и увидел то, что боялся увидеть.
  На белом полупрозрачном столе лежал Ирис и лицо его было ничуть не розовее белоснежной столешницы. Оба запястья покрылись черной кровью, а рядом столбом стоял Харфек. Стоял, не двигался и ничего не замечал вокруг. Далек обошел стол справа и чуть не споткнулся о труп и сидящего на корточках альнара и попятился. Из глаза мертвеца торчали стеклянные прозрачные трубки, вдетые одна в другую.
  Альнар поднялся и внимательно посмотрел на юношу.
   - Вот и все, - указал он взглядом на труп. - По жизни и смерть.
   - Не успели, - прошептал Далек.
   - Не успели, - отозвался альнар. - Они не предполагали, что отлученный сможет колдовать.
  Далек через силу перевел взгляд на Ириса и все окончательно понял. В стол были влиты подобия кандалов, которые защелкивались на запястьях и щиколотках, но сейчас они лежали раскрытыми, а тот, что должен был удерживать правую руку разлетелся на куски. На запястьях Ириса через кровь заметно горел Знак. Далек словно своими глазами все увидел.
  Несомненно, Ирис придумал несуществующее поручение от Сибара, и, конечно, сделал так, чтобы ему поверили. Поверили и немедленно решили таким подарком судьбы воспользоваться. Не получилось убрать а"Солаверту, уберут а"Донавесту. Тоже неплохо. Тем более, что сам начальник Тэй"ара, освободитель отлученных и рабов поможет им. "Спасет" своего друга. Ирис дождался, пока его прикуют, раньше он действовать не мог, у него была всего одна попытка, враги должны были поверить ему и на сей раз. И они поверили. В трубках наверняка та самая отрава, творящая неведомо что с разумным существом, превращающая его во что-то другое. Далек прежде никогда не видел подобных трубок, но был уверен, на том конце - наконечник, может быть, как у гарпуна. Через рану яд проникает в кровеносную жилу, разносится по телу и сводит с ума. Эльф, что сейчас валяется на полу, взял эти трубки, наполнил зельем, наклонился к Ирису... и тот разом выплеснул всю силу, проведя ее через Знак. Не было иного пути. Оковы разлетелись и за миг между освобождением и смертью, Ирис успел перехватить руку изверга и всадить наконечник ему в глаз. А сам... сам он...
  Далек положил руку на голубую жилку на шее друга и ничего под пальцами не почувствовал. Он все ждал, хотя слова Эйрентила о скорой, неизбежной и мучительной гибели для тех, кто осмелится провести силу через Знак так и звенели в ушах.
  - Он умер, - деревянным голосом сказал Харфек. - Не старайся. Не бьется сердце.
  Альнар, стоящий за спиной юноши, ничего не сказал, а молчание, как известно, знак согласия.
   - Далек, отойди!
  Конечно, это был Эрдин. Начальник Тэй"ара с ухмылкой выдернул трубки из глаза покойника - наконечник представлял собой длинную иглу и острым скошенным концом. Откуда-то в руках Эрдина объявился продолговатый ящичек с защелками, в который он и уложил трубки с иглой вместе.
   - Ты, что, заранее знал? - без интереса спросил Далек.
   - Предполагал. Самый надежный способ ввести что-либо против воли. Теперь не отвертятся, суки.
   - Харфек, отойди немного, не мешай.
  Гвинтир, не слишком церемонясь, отодвинул в сторону воина и склонился над Ирисом.
   - Умер он.
   - Не мешай.
  Гвинтир что-то шептал и несколько раз провел ладонью перед неподвижным лицом Ириса.
   - Харфек, ты сопли собираешься лить или все же отомстишь?
  Воин так посмотрел на Эрдина, словно намеревался отомстить немедленно и именно ему.
   - А толку что? - сказал Далек.
   - Толку, конечно, немного, но на сердце полегчает и сволочей в мире поубудет. Я эту мразь все равно в покое не оставят. Хватит, доигрались в прятки. Ниах-Ахал и так немало знает, теперь будет знать все.
   - Так ведь он подписал приказ о твоем отстранении. В Совете...
   - Плевал я на Совет. На месте Ниах-Ахала я бы еще и не то подписал. Для него нет иного пути - раз, он обо мне же и заботится - два. Здесь он совершенно прав, мертвый я буду куда бесполезней отстраненного.
  Далек кивнул. Теперь ясно. Отстранить Эрдина, пока того не убили. Неплохо. Но бесполезно. Все теперь бесполезно и бессмысленно. Все. Всегда.
   - А ведь он еще жив.
  Негромкий голос Гвинтира раздался, как боевая труба в ночи.
   - Что?!
   - Да.
  Сначала это показалось глупой шуткой, затем вспыхнула надежда, а за ней - боль. Лицо Ириса окутывало слегка дрожащее свечение, которое скоро пропало. Харфек выдохнул.
   - Он же не дышит.
   - Эльфа не так просто убить, - со вздохом отозвался Эрдин. - Мы так легко не умираем. Все осложняется.
  Начальник Тэй"ара огляделся и взгляд его остановился на Далеке. Юноша сглотнул и быстро кивнул.
   - Мы тебя прикроем. Только вытащи Ириса. Вниз по той лестнице, откуда пришел, затем в первую дверь справа от нее. Пройдешь коридор, там лестница. Она выведет наружу, во двор. Бери лошадь - и на юг, по тропе, справа от основной дороги. Тропа ведет на Кьяшту, в город не заезжай, бери левее, выедешь на пустошь. Там найдешь Виндара Стечника, дом с холмов видно хорошо, он там один. Довезешь Ириса живым - его счастье. Но если Виндар лечить не возьмется - не возьмется никто. Да, еще: если по пути Ирису станет совсем плохо, попытайся передать ему часть своей энергии. Левую руку ему на сердце, правую на лоб, ничего говорить не надо, представляй, что твои силы в него вливаются, как можно четче. У тебя должно получиться. Не перестарайся, иначе или сам не встанешь, или Ириса в чувство приведешь. Тогда ему точно конец.
  Далек кивнул.
   - Сможем, дадим подмогу. Харфека, например.
   - Нет, ребята, я вас одних биться не оставлю. Я хоть не альнар, а и у меня есть за что биться.
   - Я сказал - "если получится". Но там, наверное, собрался весь Вэйнат в полном составе... Тот, у кого никаких сомнений нет, нам не помешает.
   - Да и у вас нет сомнений. Вас же предали.
   - Не предали они никого, - вновь вздохнул Эрдин. - Только себя. Идиоты. Здесь есть лишь один, кого надо бы изрубить на корм собакам, но его и нельзя рубить.
  Говорить стало не о чем. Ириса осторожно сняли со стола (левая нога, кажется, была сломана или вывихнута в щиколотке) и помогли Далеку дотащить друга до стены - двери.
   - Эрдин, - сказал вдруг юноша, - я, может, не смогу потом спросить... Зачем они все это... затеяли?
   - Ради власти. Только по этой причине. Ради власти вот этой твари, - Эрдин приподнял за шкирку белоснежного главу Вэйната, голова у того безвольно моталась. - Дальние - лишь отговорки. Уловка для нескольких придурков.
   - Но почему?
   - Дальние не всем по нраву. Скажу одно - кое-кому они давным-давно крепко перешли дорогу, те поклялись отомстить, и вот, дождались светлого часа, кобольды безмозглые! Дальних в расход, и их - туда же, а треклятый сукин сын Альвинтир из Вэйната сначала займет место Главы Совета Сил, а потом и сияющий престол во главе всех эльфов. Нет уж, если меня и убьют, то только после того, как я лично этого ублюдка его же собственными кишками удавлю. Очнулся ведь, мразь, открывай! Надеюсь, тебя пристрелят.
  
  
  Глава 11. Ученик целителя.
  Далек потом очень смутно помнил, каким образом добрался до лестницы, ведущей наружу. И совсем не понимал, как ему удалось остаться при этом невредимым. Впрочем, удалось не ему, а альнарам и Харфеку. Те под градом стрел едва ли не в упор нисколько не растерялись и перекрыли оба конца коридора так, чтобы дать Далеку время уйти. Юноша не заставил себя ждать. В голове вертелись строчки Ирисовой песни - о них с Харфеком.
  Свист ветра и стали,
  И стрелы в лицо,
  Но Боги устанут
  Хранить подлецов.
  Теперь самое время Небесам вмешаться, иначе за одну жизнь будет заплачено десятком и, может статься, заплачено зря.
  Поначалу Далек опасался стрелы в вдогонку и потому не решался взвалить Ириса на спину. Затем сообразил, что если не уберется отсюда как можно скорее, то точно схлопочет стрелу и не одну.
  До лестницы, ведущей к выходу, о которой говорил Эрдин, юноша добрался бегом, никого по пути не встретив. Трупы не в счет. Ступени круто уходили вниз, Далек несколько раз едва не оступился, перил не существовало и приходилось спускаться медленно и осторожно. Погони не было. Запыхавшийся и взмокший, юноша наконец увидел впереди массивную дверь - нечто вроде черного входа и сердце его глухо стукнуло.
  Во дворе, на отрытом пространстве, он будет как на ладони и почти совершенно беззащитен, от стрел - без "почти". Не говоря уж об Ирисе. Далек одернул себя, приказав не ныть и не устраивать преждевременной истерики. Поначалу альнаром с Эрдином во главе собирались выпустить из Башни вместе с превращенным Ирисом, так что засад наверняка не устроили. Теперь эльфов Тэй"ара вообще не собираются выпускать, ведь во дворе управиться с ними будет куда сложнее, нежели в узких коридорах. Наверняка все, кто умеет сражаться уже там, наверху, в тихом белом коридоре.
  Осторожно приотворив дверь, далек выглянул наружу и никого не увидел. Не в последнюю очередь из-за того, что его после полутемного коридора ослепило солнце. Оглядевшись, юноша увидел стену и постройки за нею. Конюшни?
  Сгорбившись, Далек выскользнул (точнее, учитывая Ириса за спиной, вывалился) из двери и прижался к стене боком. согнувшись чуть не вдвое, он как можно быстрее и тише двинулся вдоль стены и ряду каменных приземистых зданий и вдруг услышал голоса. Юноша едва не вжался в камень, стараясь слиться с ним. Голоса удалились.
  Далек продолжил путь, добрался до угла и замер на миг, соображая. Какое из зданий - конюшня, он не знал, а бегать между ними туда и сюда - занятие малопривлекательное. Стоило осмотреться, подойти ближе. Юноша рассмотрел узкий проход между двумя соседними строениями, как нарочно загроможденный досками и камнями (видимо, собирались что-то перестраивать). Набрав воздуху в грудь, он поднял Ириса повыше и со всех ног, насколько они позволяли, бросился к заветному нагромождению. Через весь пустой и открытый двор.
  Ему повезло, никто не вышел из зданий, не появился из-за угла, юноша пустился на корточки за грудой досок, Ириса устроил рядом и принялся наблюдать.
  Очень скоро он понял, что конюшня - крайнее строение справа, самое большое, изогнутое двумя крыльями. Оттуда вывели лошадь, крепкую, бодрую, прекрасную кобылу, а ему сейчас нужна очень хорошая лошадь.
  Далек вновь взвалил Ириса на спину, вытащил глориндольский кинжал и направился к конюшне, прижимаясь к стенам зданий и замирая при малейшем шорохе. Дверь конюшни поддалась беззвучно, на Далека пахнуло лошадьми, сеном, кожей, он юркнул внутрь и затворил за собой дверь.
  Напротив входа расположились клети с сеном, овсом, пшеницей; упряжи юноша не увидел. Молясь, чтобы никого не принесло, он положил Ириса в сено и забросал пахучей сухой травой.
  Лошади располагались дальше, под защитой от сквозняка, у каждого стойла было устроено место для упряжи. Очень удобно для конокрадов. Не тратя времени на хождения, юноша выбрал казавшуюся спокойной и одновременно быстроногой гнедую кобылу, отворил стойло, вывел лошадь и принялся седлать, стараясь не действовать лихорадочно и не пугать животное. Кобыла, чувствуя чужого, фыркала, всхрапывала и подрагивала, но не более того. Она словно понимала, что крадут ее не из корысти.
  Далек затянул последнюю подпругу, подвел кобылу в выходу и только вытащил Ириса из сена, как дверь распахнулась и вошла целая компания, все с вилами. Далек замер прямо у двери с кобылой в поводу, не оставив никаких сомнений насчет своих намерений. работники перехватили вилы.
   - Это что же ты тут делаешь?
  Юноша не счел нужным отвечать, он огляделся, но свободных вил нигде, ни в сене, ни тем более в зерне, не было. Вообще никакого оружия, кроме кинжала в руке. Ирис лежал головой в деревянной перегородке, далек заслонил его собой и оттолкнул пританцовывавшую кобылу, чтобы та ненароком не наступила на эльфа.
   - Что молчишь?
   - Что мне говорить, сами видите, деваться мне некуда.
   - Это точно. Бросай кинжал, парень, как бы хуже не вышло.
   - Хуже некуда, а кинжал я не брошу. Сдаваться я не собираюсь и живым вам меня не видать. Ни меня, ни моего друга. Или уедем, или вам придется сражаться. И обещаю, на тот свет я отправлюсь не один.
   - Точно, не один. Со своим полудохлым приятелем.
  Вилы бросились Далеку в лицо, тот отпрянул. Вилы угодили далеко в пшеницу, достать их не было возможности. На бросок больше никто не решился, видимо, боялись промахнуться и отдать в руки конокраду оружие. Юноша отчаянно взмахнул клинком, описав широкую дугу. Люди засмеялись. Кинжал был короток, чтобы повредить им и отойти от Ириса Далек не мог. Подходить конюшие не спешили, но и они, и Далек понимали, что долго бесполезное размахивание кинжалом не продлится.
   - Что, кого-то поджидаешь? Не надейся, не помогут тебе. В Башню только что сотню отправили.
   - Тогда чего ждете?! Ну, кто со мной на тот свет!
  "Если ранят, живым не дамся. И Ириса им не оставлю. Ни за что".
  Далек хоть и старался не подпускать к себе врагов, но удавалось плохо. Вилы длиннее кинжала, да и были они в умелых руках. От одного удара, целящего в грудь, юноша ушел, следующий пришелся вскользь по руке, но и он порвал куртку вместе с кожей и пригвоздил Далека за рукав к деревянной перегородке. В отчаянной горячке Далек и боли не почувствовал, он рванулся, не смог освободиться и наотмашь ударил бесполезным кинжалом в сторону занесшего над Ирисом вилы и едва не выронил клинок. Блестящее, теперь словно светящееся в полутьме лезвие, конечно не могло дотянуться до врага, оно и не дотянулось, однако человек рухнул с раскроенной грудной клеткой. Далек словно не кинжал держал, а настоящий длинный меч, причем разящий плоть не хуже, чем бритва - масло.
  Нападающие отшатнулись, причем тот, что пригвоздил Далека вилами, для чего то дернул их рукоять. Неизвестно, чего он хотел, а только почти освободил юношу. Далек дернулся к нему, полоснул по воздуху кинжалом, не зная, дотянутся ли невидимая сталь до цели. Дотянулась. Видимое острие вспороло пустоту, но недоступная взгляду часть клинка перерезала горло легко, без малейшего сопротивления. Брызнул фонтан крови, Далек отдернулся от брызг и краем глаза успел заметить окровавленное лезвие, повисшее в воздухе в двух футах от его сжимающей рукоять кинжала ладони. Юноша напрягся, выдернул вилы и сделал шаг вперед.
  Нападающие разом потеряв решимость, отступили. Далек перехватил поудобнее рукоять клинка, люди еще попятились.
   - Бросайте вилы, - Далек не узнал собственного голоса. Он стал чужим, хриплым и срывающимся. - Ну же! Быстро!
  Вилы полетели на земляной пол, конюшие отступили за дверь. Далек, сам не понимая как это вышло, взлетел в седло, одной рукой затащил Ириса на лошадь и перехватил поводья.
   - С дороги! Все прочь!
  Гнедая кобыла галопом вылетела на воздух и сама, не нуждаясь в направлении, рванулась к воротам. То есть к тому, что было бы воротами в человеческой башне. Здесь же не строили ни стены, ни забора; росли деревья, в них бел прорублен проход, поставлены воротные столбы, а между ними натянута цепь на уровне груди лошади.
  У ворот никого не было, привратницкая пустела, Далек на скаку наклонился вперед сколько мог и изо всех сил взмахнул кинжалом, целя в цепь. Со стороны, должно быть, выглядело смешно - попытаться перерубить цепь коротким клинком, не дотягивающимся на три фута до нее. Звенья же разлетелись, хоть Далеку едва не вывихнуло руку. Часть цепи безвольно повисли, а гнедая кобыла была уже далеко за воротами на тракте, мощеным прекрасным гладким камнем.
  По обе стороны от тракта тянулся странный, невиданный лес, похуже того, что Далек видел на гряде. Здешний лес состоял из корявых, словно параличом разбитых деревьев с небольшими круглыми листьями. Удивительнее же всего было то, что корни деревьев выгибались змеями, выползали из-под земли и торчали на виду - узловатые и страшные.
  Справа мелькнула немощеная тропинка, та, о которой говорил Эрдин, но далек даже не попытался на нее свернуть. На мягкой земле следы копыт были бы заметны не хуже Знака отлученного на запястьях.
  Не задумываясь особенно, Далек направил кобылу вниз, с дороги в лес. Та зафыркала, заупрямилась, юноша спрыгнул с седла и потянул лошадь за поводья.
   - Успокойся, - как в лихорадке шептал он, заставляя лошадь сделать очередной шаг. - Это ненадолго, не бойся, иди. Иди, девочка, иди... Вот черт!
  Лес, как оказалось, рос едва ли не в болоте. Что ж, это на руку, ни следов, ни запаха совсем не найдут. Идти было трудно, лошадь останавливалась, упиралась, Ирис норовил сползти, да и сам Далек поминутно оскальзывался, наступая на корни в коричневой жиже под ногами. Воды была ледяной и скоро ноги по щиколотку перестали что-либо чувствовать. Тракт исчез из вида, Далек упорно тянул лошадь вперед, вдоль также невидимой из-за тесно растущих деревьев тропы.
  Дважды он останавливался, прислушивался, и только остановился в третий раз, как услышал дробный стук копыт по тракту. Юноша замер с поводом в руке. Стук замер, затем возобновился и стал удаляться; Далек стоял как вкопанный. Не зря. Уехали по траку не все. Несколько - двое или трое вернулись назад к тропе, к которой он подошел, не видя достаточно близко. Юноша накинул поводья на изогнутую ветвь дерева, затянул узел и скользнул к тропе, стараясь не хлюпать.
  По дороге он провалился по пояс, а у тропы пришлось лечь, чтобы совершенно скрыться среди узловатых корней и стволов. Тропа небольшим прямоугольником виднелась в просвет между деревьями, но голоса слышались неплохо. Проехали по тропе, скоро вернулись...
   - Да нет его там... следов-то не видно...
   - И по тракту не будет, там с холма далеко видно...
   - Куда ж он... не улетел же...
   - А хоть куда, в этих зарослях черта лысого найдешь. В них захоронился.
  Далек похолодел.
   - Ну и бес с ним, пусть подавится своим волшебством. Ласточки все одно быстрее лошади, не уйдет далеко.
  Юноша сглотнул. Верно. Сообщить по ближайшим городам и селениям - и его возьмут на подступах к любому из них. Все дороги куда-то да ведут.
   - А по пустоши решит?..
   - Того лучше, пусть решит. Не успеет он до света, не умеет кобыла летать.
  Послышался дружный смех.
   - Думает, что ушел! Пусть думает...
   - Да, все одно, или попадется, или сожрут...
   - Вон наши...
   - Ну, говорил я, не нашли ничего. Ладно, все равно, одна ему дорога... Пошли, сообщить надо.
  Стук копыт смолк, Далек вытер мокрой рукой лицо. Вот попал он в переделку. Не люди, так волки, или кто еще там... И где еще лекаря этого искать...
   - Хватит! - оборвал себя юноша. - Заткнись, баба! Никто тебя не сожрет, если пошевелишься.
  На тропу Далек выбрался в полуверсте от тракта - мокрый, грязный и полный решимости до темноты добраться до того края света.
  Гнедая кобыла шла хорошо, быстро, ровно, почти как Искра. Тропа стала сухой и твердой, выпрямилась и расширилась. Далек хотел одного, чтобы она как можно дольше оставалась такой же пустынной, чтобы никто ему не встретился: ни человек, ни эльф. Никто.
  Солнце сияло высоко в небе, но темнеет быстро, тем более здесь, на юге и задерживаться было смертельно опасно. Однако, и лошадь была одна и утомись она - придется идти пешком до дома, который еще неизвестно где находится. Далек придержал кобылу и пустил ее почти шагом, пусть немного отдохнет. Горячка сошла на нет и руку, прежде не ощущаемую, дергало сильной болью. Начали саднить все ссадины, порезы и раны, полученные в Башне Вэйната. Но это - ничего, главное, правая рука действует и кинжал при нем. Почему глориндольское творение превратилось в меч, оставалось лишь гадать. Может быть, почувствовал клинок, что владелец его попал в безвыходное положение? Нет, было уже такое, и ни во что клинок не превращался. Или... ведь тогда, у постоялого двора, когда его спасла Искра, кинжал выбили из рук... А, может быть... Далек вздрогнул. Да, вот это - наверняка. Впервые он защищал не только, а вернее, не столько себя. Может быть, глориндольские мастера заколдовали клинок с тем, чтобы он пришел на помощь, когда хозяин его готов будет умереть за другого? Зная Глориндол и его владыку... очень может быть.
  Если бы кобыла неслась как за полчаса до того, галопом, юноша ничего бы не заметил. А сейчас он вздрогнул вновь и натянул поводья, потому что почувствовал, как по телу Ириса прошла судорожная волна. Кобыла встала, слегка нетерпеливо притопывая. Далек прижал пальцы к жилке на шее эльфа и через миг уловил быстрые, лихорадочные, сбивающиеся толчки. Может быть, кого-нибудь другого и в другой ситуации появление пульса у умирающего и обрадовало бы, а Далека оно напугало. Он слетел с седла и немедленно повел кобылу с тропы в сторону (благо, вместо леса в болоте уже тянулась луговина, заросшая вялыми травами). Осторожно уложив Ириса на сырую траву, юноша содрогнулся - раны на запястьях начали кровоточить. Дыхания так и не улавливалось, да и биение сердца то пропадало на нет, то вновь появлялось, все такое же быстрое, судорожное и тянущееся. Лунки ногтей и губы Ириса стали отчетливо голубыми, и Далек понял - то, о чем предупреждал Эрдин, произошло. Другу его стало совсем нехорошо. А проще - началась агония.
  Дрожащими руками Далек расстегнул на эльфе рубашку и, миг промедлив, положил левую руку на неровно бьющееся сердце, правую, как и советовали - на лоб друга. Что дальше? Юноша закрыл глаза, установил в голове тишину, как будто собирался слушать мысли и постарался как можно яснее и отчетливее представить себе, как его силы через пальцы перетекают в Ириса.
  "Не получится. Не старайся. Ты не эльф и не колдун".
  "Заткнись!".
  "Ты, может, вообще все не так делаешь?".
  "Заткнись, я сказал!".
  "А как ты с закрытыми глазами узнаешь, не передал ли лишку?".
  "Уйди! Сгинь! Все у меня получится".
  Далек очень старался не слушать навязчивого голоса внутри, не слушать страха сделать все не так и неправильно. Он изо всех сил представлял себе, как с его пальцев срывается тепло и вливается в кровеносные жилы Ириса. Постепенно, медленно, чтобы не причинить вреда.
  Через какое-то время юноша понял, что пальцам стало тепло и их покалывают иголочки, словно он пальцы отсидел. Далек открыл глаза, ни тепло, ни иголочки не пропали. Ирис лежал неподвижно, не дыша, но и губы его больше не были синими. Возможно, Далеку почудилось, что эльф вздохнул, но он испуганно отдернул обе руки и отряхнул их.
  "Не приведи в чувство!", - послышался ему голос Эрдина. Да уж, этого лучше не делать. Судя по всему, Ириса спасло только то, что он вовремя потерял сознание. Иначе... как говорил Эйрентил...
  Юноша огляделся, точно после внезапного пробуждения. Кобыла бродила неподалеку, щипля траву, а в голове кружилось. Ничего.
  Далек встал и едва устоял на ногах. Все вокруг: и тропа, и кобыла, и луг, и Ирис закружилось и завертелось; мир расплылся яркими пятнами, подступила тошнота. Все раны и ссадины нещадно и разом заныли. Ничего.
  У гнедой после отдыха сил прибавилось, она сорвалась в лихую рысь, от которой у Далека заломило висках. Хорошо, что тропа одна - единственная и лошадь в направлении не нуждается, а то юноша по временам не совсем понимал, где находится. Несколько раз он ловил себя на том, что не видит ничего вокруг, будто провалился в яму.
  Холодный встречный ветер на холмах привел Далека в чувство, и выросший на горизонте город он не пропустил. Направил кобылу вниз, на луговину, в объезд. Недоставало еще встречи с местной стражей. Передвижение, конечно, замедлилось и Далеку пришлось трудновато. Он то и дело впадал в оцепенение и кобыла останавливалась или сворачивала с верного направления.
  Когда город остался позади справа, на холмах уже лежала сумрачная дымка. И совсем скоро по закону южных земель незаметные сумерки превратились в сплошной непроницаемый мрак.
  Далек как раз был на вершине очередного холма и увидел далеко в долине желтый огонечек. Единственный на все мрачной черное море внизу.
   - Видишь? - спросил он кобылу. - Нам туда.
  Гнедая, хоть и устала, решительно и бодро начала спускаться на равнину. Далек мутно огляделся вокруг, больше для чистки совести, чем из самосохранения. Ему стало как-то наплевать на возможных хищников, да и лошадь вела себя спокойно. Главной задачей стало - не потерять спасительный огонек, не сбиться с пути. Волки - не волки, сожрут - не сожрут - это еще бабка надвое сказала, а вот Ирису от задержки точно лучше не станет. А на второй перевод силы Далека не хватит. О том, что первый перевод, наверное, ничего путного не дал, юноша запретил себе думать. Ирис эльф, а, если верить Эрдину, эльфы так легко не умирают.
  Юноша употреблял все силы, чтобы не закрывать глаз и не упасть с седла, но даже и с открытыми глазами видел очень немного. Местность шла то вверх, то вниз и каждый раз, проезжая очередную логовину, Далек оказывался в другом мире, на грани яви и сна и каждый раз вздрагивал от страха, что за миг беспамятства успел сбиться.
  Но огонек вновь отрывался с очередной вершины, и Далек облегченно вздыхал. Только бы спать не лег неведомый лекарь, не потушил бы огня. Не успел юноша подумать, что, может быть, лекарь даже отправившись на покой, огня не погасит - как его чуть не вышибло из седла.
  Сначала, конечно, пришло в голову, что он снова начал засыпать, но все оказалось куда хуже. Кобыла, приседая на задние ноги, пятилась куда-то по склону и все тянула ночной воздух, и фыркала, и мотала головой.
   - Не дури, - сказал Далек, направляя лошадь вперед. - Немного осталось. Прорвемся.
  Кобыла не желала прорываться, она пятилась, храпела и не слушала поводьев.
   - Хватит! Скачи вперед!
  Кобыла, почуяв твердую руку седока и шпоры в боку, подчинилась было и сделала пару шагов в нужную сторону, но из логовины впереди и внизу донесся вдруг короткий тоскливый звук, хватающий за самое сердце. Кобыла взвилась на дыбы, чудом не скинув седоков, и, обезумев от страха, не разбирая дороги, помчалась куда пришлось, влево, на юго-восток, все дальше и дальше от спасительного жилья.
  Далек сначала, не сообразив, пытался умерить бешеный намет, затем стало не до того. Как бы в седле удержаться и Ирису не позволить упасть. Оглянувшись единственный раз, юноша похолодел, хотя до того ему было жарко. За лошадью во мраке ночи бесшумно скользили зеленые светящиеся точки - три пары.
  Ближе других была правая, и юноша натянул поводья, разворачивая кобылу влево. Та, храпя от ужаса, но видимо, еще кое-что соображая, подчинилась. Теперь они двигались на север. Краем глаза отметив, как приблизились зеленые точки, бывшие слева - теперь различалось нечто вроде размытой тени, скользящей по равнине, Далек дал шпоры и заорал:
   - Скачи! Скачи быстрее!
  Лошадь и без того мчалась на пределе сил. Далек хотел развернуть ее наперерез тени, но кобыла от страха так запрыгала, что юноша в очередной раз едва не вылетел из седла. Теперь это было бы очень некстати. Тень была совсем близко, на расстоянии удара меча и почувствовав, что хищник сейчас прыгнет, юноша выхватил кинжал. Выхватил, не думая и не зная для чего, он успел забыть, что тот оборачивается мечом.
  От блеска стали Далек едва не слеп, кобыла шарахнулась и удар пришелся вскользь. Раздался жалобный визг, моргнули зеленые точки и метнулось в сторону теперь нечто, очень напоминающее собаку. Над равниной вновь пронесся короткий, словно оборванный, не волчий - мягкий и грустный вой. Глориндольский кинжал обернулся... факелом, иначе не скажешь. От стали отскакивали искры, так, что лезвия не было видно. Зато и зеленые точки пропали.
  Кобыла все же сообразила, что свет, пусть и слепящий - хорошо и повернула в нужную сторону, но она устала от бешеной скачки и страха, а потому заметно сбавила ход и часто поводила взмокшими боками. Далек и не пытался подгонять ее - самое главное, лошадь стоит на ногах и пока светится кинжал, у них есть надежда. Упади же кобыла - хищников никаким светом не остановишь.
  Все было точно во сне: ночь, вновь появившиеся зеленые пятна за спиной - не нападающие, но выжидающие - и вновь показавшийся желтоватый огонь впереди в долине. Тяжелое дыхание лошади, стук собственного сердца и редкий тоскливый вой, от которого нехорошо становилось на душе... Лошадь пугают или своих предупреждают? - пес из разберет.
  И словно во сне же, когда кобыла была на дне логовины, с двух сторон, не боясь волшебных искр, кинулись две тени - наперерез. Далек знал, что на него они вряд ли нападут, но вот отрезать путь - могут. Он натянул поводья, не дав кобыле уйти в сторону.
   - Скачи! Скачи, дура!! Вперед!! Скачи!
  Лошадь подчинилась - ей, собственно, ничего другого и не оставалось, сворачивать было некуда. Ветер рванулся навстречу, Далек пригнулся к холке и покрепче обхватил Ириса. Свет выбросил из темноты небольшие, в самом деле, собачьи силуэты, шарахнувшиеся буквально из-под копыт.
  Успели! Теперь главное - успеть добраться до жилья прежде, чем кобыла упадет без сил. Та, словно подслушав, споткнулась раз, другой... Далека осенило, он раздумывать долго не стал, а попросту представил, что его силы передаются лошади. Глаз закрывать не стал, он и без того плохо различал явь и морок, и без того кружилась голова... Так что и разницы особенной юноша не ощутил.
  Ночь неслась мимо, сыпались искры с глориндольского клинка и потому желтоватый свет окон, вынырнувший внезапно из-за холма, показался тусклым и мигающим. А, может быть и скорее всего, это у Далека в глазах мутилось.
  В уши вонзился многоголосый вой, совершенно страдальческий; до дома целителя, все еще неразличимого в темноте, оставалось еще шагов триста - четыреста, когда на юношу обрушилась темнота. Кобыла споткнулась, Далек вздрогнул и понял, что кинжал больше не светится. Хищники, однако, нападать не спешили, они плакали и жаловались во мраке, но не приближались даже. Далек подогнал лошадь, что было бесполезным.
  Из мрака выступил дом - просторная, очень привычная Далеку изба и не успел юноша и рта открыть, чтобы позвать кого-нибудь - распахнулась дверь и послышались голоса.
  Кобыла встала как вкопанная и в десяти шагах от крыльца. Закружился и приблизился свет фонаря, Далек видел только желтый маслянистый круг - все остальное плыло. Он хотел для чего-то спросить, здесь ли живет лекарь, и понял, что во-первых, не помнит, как этого лекаря зовут, а во-вторых, не может открыть рта. Хотел спуститься с седла, но почувствовал, что падает. Падает и не может это падение ни остановить, ни замедлить, не может ни за что ухватиться. Приготовился удариться о землю, но не ударился, а словно провалился глубоко в яму, куда звуки не долетают, и свет еле брезжит. А через несколько мгновений и того не стало, Далеком полностью овладели мрак, тишина и беспамятство.
  Окончательно проснулся Далек от света, бившего в глаза. Окончательно - потому что несколько раз до того пытался разорвать оковы сна (или обморока), но недоставало сил. Помнилось прохладное (не вода) на губах, помнился далекий, как туман над горами, женский голос, озноб и жар попеременно, и вновь темные глубины беспамятства завладевали им. Сейчас же юноша открыл глаза и понял, что липкая паутина порвалась. Он лежал на широкой кровати, глядя в невысокий, как будто очень родной бревенчатый потолок, а сквозь небольшое оконце в щель между беленькими занавесочками било солнце. Будто не зима на Энортиоле, а форнтиольская весна за окном.
  Хлопнула дверь, Далек приподнялся, в голове легонько зашумело.
   - А, герой! Проснулся!
   - Харфек, - сказал Далек и запнулся.
  Несмотря на бодрый голос, вид у воина был не слишком радостный. Усы печально поникли, лицо стало землистым, а глаза потускнели. Далек не знал, как спросить, а друг его все молчал.
   - Харфек, ты... что ты молчишь? И... Ирис...
   - Жив, - торопливо договорил Харфек и почти торжественно добавил. - жив. И будет жить. Благодаря тебе.
   - Да не мне...
   - Тебе и Виндару. Знал Эрдин кого и к кому посылать. От Бога лекарь. А ты, видно, от Бога колдун.
   - Сам ты... то слово, - на сердце у Далека немного отлегло. Но только немного. Вид друга не сулил никаких хороших вестей помимо Ирисова оживления. - А... остальные где - Эрдин, альнары?.. Что ты все молчишь?
  Харфек покачал головой и сел на лавку у стены.
   - А что мне сказать? Не слишком хорошо вышло. А если честно, то - паршиво.
   - То есть... как это понимать? Ты жив, а... остальные?.. Что, всех...
   - Нет, не всех, хвала Небу. Троих - Дентиара, Артиона и Винтира. Эрдину едва башку не проломили. Гвинтиру с Гватриэлем тоже крепко досталось, но плохо не это.
   - Куда же хуже?
   - Есть куда. Альнары, да еще из Тэй"ара - они на то альнары и есть, чтобы сражаться со злом...
   - И погибать?
   - Иной раз и погибать смерть воина в битве, сам понимаешь, вещь невеселая, но не такая уж неожиданная.
  Далек понял, куда клонит его друг.
   - Пленники...
   - Да. Эти сволочи, пока мы наверху бились, успели нижние этажи затопить.
   - Совсем?!
   - А можно наполовину? - горько усмехнулся Харфек. - Знаешь, кстати, кого мы там нашли - Бешеного, того самого...
   - Да, я его тоже видел. Мы с Эрдином были на нижнем этаже.
   - На одном из них.
   - Что?!
   - А то. Умники всю эту мерзость творили, не стали всех отлученных в одно место спихивать. Мы, по крайней мере, три этажа насчитали.
   - Небо...
   - Вот и тошно теперь... Не могли же они все как Бешеный, сволочью быть.
   - И не были. Некоторые точно не были.
   - Вот я и говорю - тошно, как нужник на душе. Да еще Эрдин, старый бес, браслет Ириса потерял. Сдается, он его просто выкинул, зараза. А с ним, глядишь, Ирис поправился бы быстрей.
   - Не выкидывал Эрдин браслет, - тихо сказал Далек. - Он его там, на нижнем этаже и оставил. Ну... понимаешь... он помочь хотел...
  Харфек выругался.
   - А люди? - спросил Далек, чтобы не думать о страшной судьбе искалеченного, казавшего, обретшего надежду.
   - Людей вывели, так высоко вода не поднялась. Хотя некоторым пришлось поплавать...
   - И что? Куда их теперь? И куда этого, как его... главного, белого этого?
   - Вот, еще одно... Проворонили мы эту мразь, упустили. Все из рук вон.
  - Как упустили?!
   - Телепортировался, сволочь. У нас ни глаз, ни рук не хватило за ним присматривать - не до того было. Заклинание ослабло, вот он и перенесся...
   - Куда?!
   - Хорошо бы - к черту на рога, да сомневаюсь, чтобы нам так повезло. Хороший маг, чтоб его... сбежал и следов не оставил.
   - А почему он своим не помог? Раз уж освободился?
   - А на что ему? Время тратить, силу расходовать - и попусту. Все равно всех разглядели и все известно. Да и не знал он - может, Эрдин подмогу вызвал и сейчас явится сотня - другая и господина из Вэйната под белы рученьки...
   - Прав был Эрдин, ох и дураки те, кто с этим Вэйнатом связался. Сам-то он где?
   - Не знаю, обещал скоро быть. Меня ведь с рассветом из Башни чуть не силком вытолкали, сюда отправили.
   - Почему же - силком?
   - Боялся я ехать, веришь? - тихо ответил Харфек. - Страшно было до смерти... очень уж Ирис скверно выглядел. Вот я и тянул, сколько мог.
   - Да, - шепотом же сказал юноша. - Я понял. Ты когда приехал?
   - Ровно сутки назад, утром двадцать первого, около десяти часов.
   - Что? - Далек подскочил. - Это, получается, сегодня уже двадцать второе! Я, что, двое суток проспал?
   - Сутки с половиной, если точно, - усмехнулся Харфек. - Что ты прыгаешь, ты же себя чуть не угробил. Такое... кровопускание себе устроил... и трое суток проспать не грех.
   - Да нет, хватит спать, - Далек откинул одеяло, намереваясь спрыгнуть на пол, и понял, что из всей одежды на нем только одеяло и было.
   - Так и пойдешь? - хохотнул Харфек. - Ну, я всякое видел, Виндар - тоже, а вот внучка его...
  Воин не успел договорить, насколько была осведомлена по части мужчин внучка целителя, как дверь приотворилась и звонкий девичий голосок спросил:
   - К вам можно?
   - Заходи, красавица.
   - Подожди, не надо! - Далек юркнул под одеяло, чем вызвал взрыв хохота у друга. - Вот теперь можно.
  Дверь распахнулась во всю ширину, но еще шире распахнулись глаза Далека. Такого он никак не ожидал. Изба избою, мало ли что не строят на Энортиоле, и фамилия лекаря могла взяться откуда угодно, но вот такой внучки у энортиольского целителя попросту не могло быть. Далек потряс головой, девушка не пропала.
   - Ты чуточку опоздала, красавица, самого интересного теперь не углядишь.
  Далек почувствовал, что краснеет, а девушка с укоризной взглянула на воина.
   - Молчу - молчу, извини.
  Взгляд серо-голубых, с ободком глаз остановился на Далеке, - и юноше стало жарко, как в печи.
   - Доброе утро.
   - З...здравствуй.
   - Я тебе одежду принесла.
   - Спасибо...
   - Не за что. Ты одевайся... и... есть хочешь?
   - Да.
   - И приходи завтракать, все на столе.
   - Далита, ты нынче только больных и убогих кормишь или всех?
  Внучка целителя не успела ответить, хоть и явно собиралась.
   - Тебя Далитой зовут?!
   - Да, - немного удивленно ответила девушка. - А что?
   - Ничего, - соврал, краем глаза зацепив усмешку Харфека.
   - А ты - Далек, правильно?
   - Да, - нашелся юноша, - у нас имена похожие, вот я и удивился.
  Харфек уже откровенно скалился и впервые Далека взяла досада на друга. Далита, по счастью ничего не заметившая, лишь отбросила назад тяжелую пепельно-русую косу и быстро исчезла за чуть скрипнувшей дверью.
   - Ты, я вижу, совсем очнулся, герой...
   - Харфек! Хватит, а!
  Далек не хотел говорить о белокурой и голубоглазой внучке энортиольского целителя - ни с кем, никогда. И почему ему так везет на это имя - Далита? Ведь в третий раз уже... В самом деле, есть чему удивляться.
  За завтраком девушка с везучим именем не появилась, иначе Далек вряд ли сумел бы хоть что-то съесть. Впрочем, ему и без того через десять минут кусок в горло не шел. Не от сытости или плохой стряпни (готовить внучка целителя еще как умела), а уж очень интересные вещи говорил ее дед. К концу завтрака юношей овладело несколько безумное, но неотступное желание. Он едва не высказал его во всеуслышание, но это было бы невежливо и нахально.
   - Да и вообще, у нас много общего, - говорил Виндар - невысокий сухонький старичок с пронзительными глазами, не по-старчески яркими и живыми. - Вся жизнь у войны.
   - Почему же - "у войны"? Воину место на войне.
   - А я не о воинах, я о вас и вам подобных - о тех же альнарах, например. Прямой битвой ваше ремесло, согласись, не назовешь; это, как бы сказать... преддверие битвы, на пороге, на грани войны, которой лучше всего не допустить совсем. А на войне, в битве, войско на войско - ты наверняка и не был, верно?
   - Почти, - пожал плечами Харфек. - Но при чем тут вы, господин лекарь?
   - А при том же. Мы - не воины, по крайней мере, мы не должны ими быть. Мы - у войны, мы помощники. Ну, или помеха... Смотря, с чьей стороны взглянуть.
   - А воины - это больной и болезнь? - сказал Далек.
   - Да. И обычно человек, ну или нечеловек, справляется с врагом самостоятельно. А уж если нужен врач - значит, что идет большая, разрушительная война. И долг наш - не остановить ее, а помочь больному победить. Лучше, если тихо и незаметно, - Виндар чему-то улыбнулся.
   - Колодцы в тылу у врага отравить, - предложил Далек, несколько ошарашенный и очень воодушевленный таким взглядом на болезнь. - Или сведения неверные передать... Только как же это все внутри сделать?
   - Вот для этого мы и нужны, чтобы знать, как помочь победить в невидимой битве. А средства ты, внучек, знаешь: и пилюли, и мази, и растирания, и уход... Все имеет свое значение.
   - И все эти средства можно на битву свести? Узнать, чем каждое помогает или мешает?
   - Хороший врач и должен это знать, хотя бы частично. Иначе не врач он, а знахарь. Или шарлатан.
  У Далека закружилась голова, ему почему-то пришло в голову, не то, как все это можно запомнить, а то, как упоительно знать, точно знать, что и как лекарство с человеком делает. Вот тут-то юноша вновь едва не брякнул "Возьмите меня учеником", но вовремя опомнился. Есть уже ученица у Виндара - родная внучка, своя кровь. К чему здесь чужие?
  Внезапного замешательства Далека никто не заметил, потому что громко хлопнула наружная дверь, послышались быстрые шаги и словно вихрь донес голос Далиты.
   - Дедушка! Эрдин приехал!
  Говорить об Эрдине было излишним, начальник Тэй"ара в тот же миг появился в комнате: грязный, в изодранной грязной одежде, с окровавленной заскорузлой тряпкой вокруг головы, но не утративший ни порывистости, ни странной манеры вести разговор.
  Он попросту с порога, на поздоровавшись, заявил:
   - Собирайтесь, едем.
  Харфек вскочил, Далек остался сидеть.
   - Я вас сто лет стану дожидаться?
   - Нет, они подождут тебя, - медленно произнес Виндар и неспеша поднялся.
   - Не теперь, - поморщился Эрдин. - Нет времени.
   - Время всегда есть, не стоит только тратить его попусту. Например, на пререкания со мной.
  Целитель, или как он сам себя называл - врач - подошел вплотную к эльфу, миг очень внимательно на него смотрел, и словно бы увидел все, что требовалось.
   - Хорошо, Виндар, но быстро... Нам и в самом деле некогда.
   - Вижу, - серьезно ответил тот. - Спутники твои как раз успеют собраться и с другом попрощаться. Ни на миг не задержу.
  Целитель вышел, Эрдин в несколько глотков опустошил полкувшина сладкого и слабенького домашнего кваса и опустился на лавку на место Виндара.
   - И что вы копаетесь, как дохлые улитки? Или сами не соображаете... Идите, идите уже, прощайтесь, а то ведь и затянуться может.
   - Эрдин, ты хоть...
   - Харфек, что ты опять в бабу превращаешься? Ясно, что Ирис жив. Умри он, и ты бы здесь не рассиживался, и Виндар говорил бы иначе. для чего мне спрашивать об очевидном? Идите, не стойте!
  Далека, хоть он и не стоял, а сидел, как ветром за дверь вынесло, раньше Харфека. У него была одна возможность - первая и последняя. С Виндаром он столкнулся в полутемных сенях и сразу, чтобы не запутаться и не пойти на попятный, выпалил:
   - Господин Виндар, возьмите меня учеником!
   - Нет здесь господ, внучек.
   - Так возьмете?
  Далек хотел объяснить старику - целителю и о желании лечить людей, и об обещании, и об убитых им... но промолчал. Такое полчаса нужно объяснять, а у него и минуты нет.
   - Идем-ка, внучек, на свет. Туда, вперед, к Ирису. Там и скажу.
  Далек подчинился, хотя и не понял, отчего нельзя сказать в полутьме то, что можно при свете. Или Виндар хочет подумать?
  За небольшой дверью, словно в баню, комнату заливал солнечный свет; Харфек был уже здесь, а Далек споткнулся на пороге. Не от вида Ириса, простым глазом было видно, что эльфу много получшало, а от странных деревянных бочонков на его запястьях. Иного названия к пухлым деревяшкам, обхватывающим запястья, юноша не придумал.
  В комнате сильно пахло травами и каким-то едва уловимым дымом, но все это Далек заметил позже. Правая нога Ириса, также закованная в какие-то досочки и перевязанная, должно быть, не оду сотню раз, была чуть приподнята и покоилась на перевязи, укрепленной в изножье кровати. Это-то ясно: и Ириса наверняка сломана щиколотка, дерево и сильная повязка держат кости на месте, но почему нельзя ногу просто положить на постель? И почему на запястьях не повязки, а шут знает что?
   - Ну, внучек, не хочешь ли чего-нибудь сказать? - очень тихо, едва слышно прошептал Виндар.
   - Не сказать, а спросить, если можно, что такое у Ириса на руках? Ведь запястья-то у него не сломаны.
   - А... да, не сломаны, - странно отозвался целитель. - Сам как думаешь?
   - Не знаю, - с сожалением ответил юноша, чувствуя, что не быть ему ничьим учеником. - Если, чтоб гной стекал... не удобнее ли повязку, на ней и руке мягко лежать, а это... не знаю.
   - Я беру тебя, внучек. Если не передумал.
  Далек дико обернулся, но Виндар уже исчез за дверью. В голове зашумело.
  "Взял! Взял! Я буду лекарем!".
  "И как ты скажешь об этом Харфеку? Как объяснишь, что не поедешь с ним и Эрдином?".
   - Далек, ты что такой странный? - воин, видевший у самого изголовья друга словно только что заметил юношу. - Времени у нас нет...
   - Времени-то нет, только... я не собираюсь с Ирисом прощаться.
   - Что? - Харфек привстал.
  Далек сглотнул и сипло ответил, едва слыша себя.
  - Я не еде с вами. Я остаюсь.
   - Не послышалось, стало быть, мне...
   - Не послышалось. Я... я... - слова застряли в горле рыбьей костью. - Я не могу уехать.
  Взглянуть на Харфека Далек тоже не мог.
   - Не оправдывайся, герой. Я тоже еще не выжил из ума, чтобы не понять.
  От голоса друга юноша вздрогнул и поднял глаза.
   - Нашел, значит, что искал?
   - Да.
   - Добро. Удачи тебе.
  Оба: и Далек, и Харфек разом почему-то опустили взгляд и оба разом вздрогнули. Ирис открыл глаза.
   - Черт! - Харфек, забыв о табурете, грохнулся на пол возле кровати на колени. - Черт! Ирис, дружище... Выкарабкался, чтоб тебя.
   - Ирис! Ты как?
  Слабая, но несомненная улыбка скользнула по губам эльфа.
   - Молчи! Видим, что неплохо.
  Ирис прикрыл глаза и чуть заметно кивнул в знак согласия. Дверь распахнулась настежь.
   - Харфек, Далек, идем!
  Эрдин, умывшийся, с чисто-белой повязкой и не такой даже, кажется, бледный замер на пороге.
   - А, Ирис очнулся...
  Взгляд зеленых глаз переместился к двери.
   - Перестань, ты несешь чушь, - отрывисто сказал Эрдин в ответ на нечто, неслышное людям. - Мы достанем эту мразь, и без тебя управимся. Поправляйся. Едем.
   - Я не еду.
   - Что?
   - Я остаюсь. Я хочу стать лекарем, а лучшего учителя мне не найти.
  Эрдин на миг будто растерялся и изумленно посмотрел на Далека.
   - Господин Виндар согласился меня учить. Вам я буду только мешать. Прощайте.
   - До свидания, - поправил Харфек. - Мы ведь вернемся.
   - Ты - да, я - очень сомнительно. Так что, верно - прощай.
  Юноша не стал провожать друзей до двери из дома, не хотел искушать самого себя. Харфек на прощание хлопнул его по плечу, Эрдин наградил кривой усмешкой, и оба исчезли в полутьме сеней построенного на фортиольский манер дома. Далек почувствовал себя очень странно: он был не просто рад, а счастлив, но в то же время на глаза наворачивались слезы. От беспорядочных мыслей отвлек еле слышный шепот.
   - Далек...
   - Что?
   - Рассказывай, - скорее угадал, чем услышал юноша.
   - Что рассказывать?
   - Все.
  
  Неделя промелькнула стремительнее дня, а узнал за нее Далек столько, что впору с годом сравнить. Только тому, кто ни разу не держал в руках даже палки кажется, что биться мечом - нетрудно. Отражай себе удары - только и всего. Только тому, кто ни разу не видел настоящего целителя думается, что лечить - легко. Давай больному травки, авось, да он и поправится. Да, так оно и есть, если бьешься ты деревянным мечом с равным по силам, иначе тебе срубят голову первым же движением. Да, если ты лечишь пустую царапину или легкое першение в горле, иначе больной умрет у тебя на глазах.
  Чем дольше Далек говорил с Виндаром, тем сложнее ему представлялось искусство врачевания. И тем сильнее хотелось им овладеть. К концу недели, к Новому году, Далек вполне мог заменить старого лекаря у постели Ириса. Благо, у того и без Ириса находилось, кого лечить. Народ, не сказать чтобы валом валил, а все же каждый день было немало. Виндар принимал больных в особой комнате, и Далек не замечал, чтобы брал деньги или хоть что-то за лечение. Впрочем, нарочно он не поглядывал, а спрашивать неудобно. Да и вправду сказать, не до расспросов становилось, надолго Ириса оставить юноша не мог. А точнее: одни только повязки-бочонки требовалось менять каждый два часа. А еще - три раза всю комнату вымыть, три лекарства дать - все по-отдельности, Далите по хозяйству помочь, ну и всякое такое...
  С Далитой, внучкой Виндара, тоже вышла несуразица - день так на третий. Юноша видел, что она весь день ходила хмурая и отворачивалась от него, а вечером нашел ее в предбаннике, всю в слезах. Онемев, Далек только рот раскрыл, а Далита, всхлипывая и утирая глаза, спросила, отчего он считает ее настолько плохой целительницей, что к другу и на порог не пускает. Далек облизал пересохшие губы. Он не говорил девушке ничего подобного, но он, сам того не сознавая, делал. Захлопывал дверь у Далиты перед носом, отказывался от помощи даже когда она требовалась... Ну что тут было сказать...
  И Далек сказал правду, по крайней мере, ту, которую сам понимал. Ну как же можно ей, девушке, присутствовать при... сама понимаешь, при чем, если чело... то есть эльф даже встать не может. Далита возразила, что, мол, есть и не такие откровенные минуты, когда она может помочь. Нет, ответил Далек. Нету. И не потому что он ей не доверяет. Глупости какие. Он не дурак, и соображает, что она лучше него разбирается в дедушкиных средствах и вообще умеет много такого, до чего Далеку как до луны... Но есть одно... Он, Далек, хоть и лекарь никуда, а Ирис его знает. Знает и может не стесняться.
  Далита и здесь нашла ответ. Наоборот, сказала она, боль легче переносишь, если рядом чужие. При них как-то собираешься, становишься сильнее... Дело не в том, ответил Далек, сам уже путаясь, не в том, что сильнее... Ирис, ему хоть свой, хоть чужой, - он все равно не покажет. Нет, здесь другое. Понимаешь, раны у него такие, что гной из низ чуть не ручьем течет...
   - Это хорошо. Бальзам работает...
   - Я знаю, что хорошо! Только ты Ириса пойми. Он же эльф, а ты девушка... а тут кровь, гной... всякое такое...
   - Я не боюсь.
   - Я не к тому, что боишься, а Ирису будет вроде как стыдно за себя.
   - Чего же стыдиться? - распахнула глаза Далита. - Ведь не от него же это зависит.
   - Не от него, конечно. Только вот характер у него такой... не знаю, как сказать... стеснительным его не назовешь, но вот всяких таких вещей он жутко стесняется.
   - Чего же тут стесняться? - повторила Далита. - Ведь он понимает...
   - Понимает, конечно, не дурак, но не по себе ему будет. Ему и при мне-то неловко - заметно, понимаешь? А я не хочу, чтобы он еще чего-то стеснялся. И без того хватает...
   - Извини, - прошептала Далита.
   - Нет, это ты прости, что не объяснил. Давай, чтоб без обид - я тебе стану помогать.
  Внучка Виндара рассмеялась и согласилась, но у Далека не пропало ощущение, что ему не совсем поверили и что человек эльфу не замена.
  С того времени с Далитой об Ирисе разговоров не заводилось, девушка даже перестала спрашивать, как эльф себя чувствует. Далек сильно подозревал - не от того, что ей внезапно сделалось все равно. Наоборот. Может быть, она уже не может говорить о нем с посторонними, как сам Далек не заговорит о внучке целителя даже с другом. Юноша делал все, что обещал и больше - уж что-что, а работу в деревенском доме он видел сам и мог с нею управиться, но его не покидало ощущение, что все - бесполезно. Далита улыбалась, благодарила помощника, но чего-то недоставало в ее голосе или, напротив, что-то было лишним. Далек запутался окончательно.
  Хорошо еще, что Далита и Ирис чередовались друг и другом, будь здесь только кто-нибудь один из них - сбежал бы Далек куда глаза глядят. С Далитой юноша не понимал ни себя, ни ее и начинал сомневаться во всем, даже в том, что Ирис ему друг. С Ирисом же все было ясно и понятно, но очень тяжело. Далек, конечно, и до того знал, насколько трудно видеть чужую болезнь и беспомощность: изо дня в день, из часа в час. Тяжело видеть непрестанную битву с болью и слабостью, но еще труднее не показать своих чувств. Особенно, если больной тебе не чужой. Все это юноша, конечно, знал, но то ли несколько изгладилось кое-что в памяти за год, то ли сознание ответственности - а теперь-то он ответственен - добавляло волнения, а несладко ему пришлось.
  Даже после того, что поведал Виндар, Далеку все равно невыносимо было смотреть, как Ирис то засыпает, то просыпается, и улыбка его становится все явственней. Старый же целитель разговорился после того, как юноша - день на второй - напрямик спросил, можно ли уменьшить страдания друга. И не в том ли и состоит долг врача, чтобы...
   - Нет, - ответил Виндар, - отнюдь не в том, чтобы уменьшить страдания.
  Далек открыл рот.
   - Боль - это друг, запомни раз и навсегда, внучек. Это друг.
   - Кому?
   - Врачу, но это второе. Первое - она друг самому больному.
   - Как это? - усомнился Далек, глядя на сотни пучков трав у себя над головой.
  Они с целителем стояли в кладовой, и оба будто забыли о том, зачем пришли.
   - Это друг - почти всегда. Такой друг, верный страж, который всегда говорит правду. Какой бы горькой та ни была. А, начинаешь понимать... Представь себе, что тело наше - огромная, прекрасная, богатая страна. Могучее государство. Впрочем, так оно и есть... А король - голова у тебя на плечах. Обрадуется ли правитель, если получит известие, что на владения его надвигается война? О том, что где-то уже идут бои, бесчинствуют захватчики, гибнут люди... смерть, голод, разрушения... Но...
   - Понял! Если короля не предупредят вовремя, враги сожгут всю страну и войдут в столицу.
   - Именно, именно так, внучек. Боль - не причина, она лишь следствие, все равно что дым от пожара. Предупреждение. Крик о помощи. Знаешь, бывают такие коварные болезни, - со вздохом продолжил Виндар, - при которых вести с поля боя запаздывают, а то и не приходят вовсе. Правитель узнает о нашествии, когда захватчики тараном бьют в ворота столицы, а то и в опочивальню ломятся. Поздно, слишком поздно. И ничего сделать нельзя... Не привели Творец встретиться тебе с таким врагом.
   - Совсем ничего нельзя сделать?
   - Можно, но... толку мало.
   - И много вы видели таких больных?
   - Десять. И вылечил троих. Всего троих. И только потому, что человек поздно ко мне обращался. Ему-то казалось, он вчера заболел, а болезнь почти целиком его пожрала.
  Несколько мгновений Далек молчал и смотрел, как выбирает травы Виндар, называя каждую.
   - Но ведь бывает и наоборот? Разве не так? Разве от боли нельзя умереть? И для чего тогда нужно то питье? Я, правда, не знаю, как это с войной увязать.
   - Ты прав, - кивнул целитель. - Прав. Я сам, если честно, точного соответствия из жизни не подобрал. Разве что такое: вести могут предупредить, заставить сражаться, действовать, решать, но могут и сломить волю, довести до отчаяния, до безумия - это ведь смотря какие вести. Разве не случалось такого, что люди, поверив страшным, но лживым вестям, творили то, чего исправить нельзя? Было... Вот и здесь то же, и с Ирисом - этот случай. Раны у него магические, и тело словно обезумело, не понимает ни вреда, ни пользы... Вот здесь боль - враг. Это уже не дым во имя предупреждения, в дыму и задохнуться можно. Только поэтому я показываю тебе эти травы. Только потому, что деваться мне некуда, я вынужден давать Ирису это мерзкое зелье.
   - Мерзкое?
   - Да! Далек, - впервые целитель заменил "внучек" на имя юноши, - это не лекарство, это отрава, страшный яд. Он губит душу и его нельзя давать много. А лучше совсем не давать. Он не лечит, он только обманывает наше тело, говорит, что все хорошо, тогда как война продолжается...
   - Это получается, вроде как на место гонца пикси нанять?
   - Да, примерно. Самое страшное - правители любят лесть, и владыка нашего тела не исключение. человека ты, может быть, и поднимешь на ноги, но человеком он быть перестанет. Не сможет больше жить без нашептывающего ложь зелья. Он все зелью отдаст, все для него сделает, лишь бы оно пело о том, чего нет.
   - Понял, - только и сказал Далек.
  Виндар с пучком разномастных трав в сухой руке внимательно посмотрел на юношу и вдруг улыбнулся.
   - Что?
   - Ничего, так, стариковский обычай, с собой разговаривать. А ты, внучек, если это выдержишь - отличным врачом будешь. Послушай меня, я знаю, самое тяжелое - лечить своих близких и друзей, хуже и придумать трудно. Но ты, если все пройдешь и после при слове "врач" вздрагивать не будешь - честь тебе и хвала. Значит, твое это дело. Оно для тебя и ты для него.
  Далек хотел ответить, что не за тем он ухаживает за Ирисом, чтобы что-то доказывать или славы добиваться, но не успел и рта открыть. Виндар по странной своей привычке исчез, без предупреждения и для старого человека неимоверно быстро.
  На Новый год, в велисекулу выдался один из самых суматошных дней на памяти Далека. несмотря на проливной дождь, на канун праздника, на грязь и ощутимый для Энортиола холод народ валом валил в одинокий дом в ложбине. и не просто какой-нибудь легкобольной народ, нет же. Со страшным кашлем, с болями в животе или сердце, с жуткой красной сыпью на лице... К вечеру все устали до изнеможения, но более всех выдохся, конечно, старый целитель. он подолгу говорил с больными, объяснял как пользоваться лекарством, читал несложные заклинания, вправлял, растирал... Далек, вчетверо, наверное, моложе - и тот умаялся бегать по дому, а Виндар просто посерел от усталости.
  Но на дворе как-никак был Новый год, и Далита среди забот умудрилась приготовить чудесную утку, начиненную травами. вино в доме целителя считалось лекарством, поэтому пили местную придумку, сладкий и пряный, немного тягучий напиток. Странно, но к мясу подходило очень неплохо.
  За столом почти не разговаривали, только пожелали друг другу всего доброго в Новом году. Перед тем, как по северному обычаю выйти за дверь, Далек заглянул к Ирису.
   - С Новым годом! - это единственное, что из застолья можно было передать другу.
   - Уже? Взаимно, - улыбнулся эльф. - Хорошо дружить с людьми, два новых года в году.
   - А ваш когда?
   - Весной, в равноденствие.
  Далек едва не брякнул, что у них есть все шансы и по-эльфийски здесь Новый год отпраздновать, но вовремя опомнился.
   - Ирис, ты наш обычай знаешь? - осенило вдруг юношу.
   - Ты о снеге? Трудновато будет найти.
   - Там идет дождь - не все ли равно. Ты, Ирис, думай... я сейчас...
  Далек выскочил наружу и едва не сбил с ног Далиту, стоявшую на крыльце.
   - Ох, прости!
   - Ничего, я уже загадала. А ты как, придумал?
   - Н... нет еще...
   - Ну, не буду мешать.
  Далек остался под дождем со спутанными мыслями. Пока он шел, у него было желание, одно, вполне определенное, которое можно было произнести. А теперь что? - сплошная путаница. Можно ли загадывать сразу два желания? Да и как загадать то, второе? О чем оно? постояв еще, юноша решил не морочить Небеса путаницей, а сказал про себя, подставляя лицо струям дождя: "Хочу, чтобы Ирис скорее поправился. Чтобы у моих друзей все было хорошо. Чтобы они были счастливы". Затем набрал в ладони холодные дождевые капли, льющиеся с крыши, и бегом, боясь расплескать, бросился обратно в дом.
   - Ирис, ты придумал?!
   - Да, ты...
   - Ну, желай! С Новым годом!
  Далек разжал ладони, Ирис задохнулся от холодных капель и рассмеялся.
   - Как хорошо... живая вода... Спасибо. Ты сам загадал?
   - Конечно, что же я, по-твоему, там делал?
   - Снег, может быть, искал.
  Как он уснул под мерный шепот дождя за стеной, Далек и сам не помнил. понял только, что проснулся от чего-то жуткого. Подскочил, огляделся... От сердца отлегло - Ирис спал, за окном тлел розоватый мокрый рассвет, в доме стояла тишь. Что-то все же подняло Далека на ноги и заставило выйти в сени. в темноте и прохладе юноша услышал хлопанье двери, шаги, шуршание мыши в углу. Что ж, выйти нельзя... Но душа была неспокойна, поэтому тихий, но отчаянный вскрик юноша услышал, кажется, раньше, чем он раздался.
  Больно ударившись о притолоку, Далек вылетел на крыльцо.
   - Дедушка!
  Сухонький Виндар, босой, в нижней рубахе и портках лежал на ступенях.
   - Дедушка!
  Далек сделал шаг вперед, чуть не поскользнулся сам и тихонько положил руку на плечо стоящей на коленях Далиты. Девушка вскочила и вдруг прижалась к Далеку, уткнулась ему в грудь. рубашка немедленно стала мокрой и, как показалось, очень горячей. Юноша кожей почувствовал страх и отчаяние Далиты: и за единственного родного человека, и за себя, и за Ириса, наверное.
  "Ну нет, - сказал он себе, - нет. Далита одна не останется, нет уж, на за что. Что бы такое не приключилось, а дедушка ее поправится. Поправится. Иначе, на кой же шут я здесь остался". Виндар пошевелил рукой и Далек немедленно отодвинул от себя всхлипывающую внучку целителя.
   - Далита, жив твой дедушка! Посмотри, жив. Успокойся.
  Юноша опустился на колени на мокрые ступени, очень осторожно приподнял голову целителя и как мог осмотрел затылок, которым старик, несомненно ударился при падении. Ничего страшного не было. была ссадина, она кровоточила, но не сильно. Далита успокоилась настолько, что принесла вода и перевязку; юноша, стараясь сдержать дрожь в руках, обмыл рану и убедился, что голова у Виндара цела, не пробита, лишь кожа содралась при ударе о ступени. Могло быть и хуже.
   - Вот, ничего страшного, небольшой ушиб, - бодро сказал, вставая, целитель без году неделя заплаканной девушке. - Нет-нет, не пытайся, я сам. Дверь только открой.
  Дедушку удобно устроили на постели, Виндар открыл глаза - и вот в этот самый миг Далеку стало страшно. Глаза Виндара: яркие, умные, быстрые, молодые стали мутными и бессмысленными. Юношу озноб прошиб.
   - Как вы? - тихо спросил он старика.
  Виндар с усилием перевел взгляд на спрашивающего, открыл рот, но через паузу послышалось:
   - В-в-ё-ё ы-е-ет...
   - Что? - опешил Далек.
   - В-ё-ё п-ы-ёт... у-жи-ся...
  "Все плывет. Кружится", - наконец перевел юноша.
   - Закройте глаза, - сказал он, что первое в голову пришло. - Вы ударились головой, это пройдет.
   - Дедушка, милый, что с тобой?! - Далита ворвалась очень некстати.
   - Тише...
   - А-а-ли-та-а...
   - Ох, Госп... - девушка зажала себе рот ладошкой. - Дедушка, ты не разговаривай, ты молчи. Мы и так поймем. Тебе надо что-нибудь? Ты удобно лежишь? Да? Тогда закрой глаза и... только... только скажи, то есть покажи, ты двигаться можешь?
  Виндар послушно попытался подвигать руками и ногами. Что-то насторожило Далека, как-то слишком неловко действовал целитель правой рукой, а ведь она не сломана и не вывихнута.
   - Вот и хорошо, видишь, все в порядке. Спи дедушка, отдыхай. Мы чуть позже зайдем, питье принесем. Хорошо?
  За дверью, в сенях Далита вмиг утратила весь свой настрой и, прижавшись к стене, вновь расплакалась. Куда горше, чем на крыльце.
   - Далита... Далита, ну хватит же плакать. Что с дедушкой? Скажи - что с ним?
   - Я... я не знаю... мне страшно, а вдруг это удар.
  Далека самого как по голове ударили. Удар! Этого не хватало. Видел он людей после такого... В соседях, в Озерках жил мужчина: до болезни был кузнецом - здоровенный, сильный, удачливый... А после удара в один день стал полутрупом, лежачим идиотом, ходящим под себя и пускающим слюни.
   - Лечил такое твой дедушка?
   - Да.
   - Ну, так ты, стало быть, знаешь - как! В книгах об этом есть?
   - Должно быть, и в записях дедушкиных... Далек! - девушка обняла юношу, тот едва на ногах устоял. - Спасибо, чтобы я одна делала... Испугалась как дура... Я найду, найду, я мигом! Может, еще и не удар...
  Далита унеслась, а Далек, миг помедлив, отправился к Ирису.
   - Что случилось? - спросил эльф, едва юноша успел переступить порог.
   - Виндар заболел, - по возможности спокойно ответил Далек.
   - Чем? - насторожился Ирис, приподнимаясь на локте.
   - Ляг, ляг, я лгать не стану. Ирис, ты знаешь признаки удара?
   - Апоплексического удара... - глаза эльфа расширились. - Да, конечно. Головная боль, головокружение, иногда обморок... нарушение речи, слуха, зрения... параличи...
   - Все сразу?
   - Нет, только в тяжелых случаях. Обычно что-то одно или несколько. А что случилось с Виндаром?
  Далек как умел описал. Лицо Ириса стало очень серьезным.
   - Да, к сожалению, очень похоже. И причины... возраст, усталость... ведь вчера было много пациентов...
   - Это лечить можно?
   - Можно, но трудно и долго. Но вот чем и как - не знаю.
   - Ничего, главное - можно. Далита найдет, чем. А ты как, ты опять не спишь...
   - Не хочу, - пожал плечами эльф, делая вид, что ему не спится от скуки.
  Далек сделал вил, будто поверил откровенной лжи.
   - Не хочешь - не спи, но ляг, не вставай. Хоть ради приличия. Тем более, пора менять...
   - Может быть, не стоит уже так часто?..
   - Ирис, я ведь не слепой. И ты не слепой - посмотри сам, какого цвета полоски.
  Бочонки, заключающие в себе запястья эльфа, были придуманы самим Виндаром и за одно это целителю можно было ставить памятник. Нижняя часть бочонка собирала гной, вытекающий в огромном количестве; верхняя содержала целебный бальзам; дерево вокруг защищало рану от всякой заразы (Виндар говорил, будто в воздухе живут невидимые глазу насекомые, причиняющие болезни), да еще и каким-то образом полоска по боку бочонка меняла цвет, показывая время смены бальзама. Бальзам этот вытягивал сквозь рану всю грязь и болезнь из тела, да еще и боль заглушал. За это Виндару стоило поставить два памятника, больше прежнего.
  Ирис все это знал, но всю неделю время от времени начинал говорить, будто стоит отложить смену бочонков. Далек все вздрагивал на такие речи, он видел, какой ценой дается эльфу его спокойствие и изувером быть не собирался. Вот и сейчас эльф не утерпел...
   - Далек, не обижайся, но ведь теперь времени у тебя будет гораздо меньше...
   - Точно, - подтвердил юноша, - и поэтому, господин эльф, не нужно со мной спорить. Чем короче уговоры, тем меньше времени тратится впустую. Что, не так?
   - М-да, ну и методы у вас, господин целитель...
   - Я тебе больше скажу - с сегодняшнего дня тебе и есть придется. и безо всяких там уловок и отговорок.
   - Далек, ты скоро... Здравствуйте, господин эльф. Простите, что помешала...
   - Нет, не помешала, здравствуй. И здесь нет господ, есть Ирис.
   - Хорошо.
   - Я иду, ты что-то нашла?! - от улыбки Далиты юноше стало не то что нехорошо, а прямо-таки плохо. Он вскочил, как ужаленный.
   - Да, нашла. Доброго вам здоровья, госп... Ирис.
   - Спасибо, Далита.
  Затворилась дверь и внучка целителя обернулась к юноше.
   - Ну вот, твоему другу лучше... Он стал кушать?
   - Н...нет, но пора...
   - Давно пора, о чем ты думаешь! И вот что - ты как хочешь, а кормить больного дело женщины. Мужчины не умеют этого делать.
   - Хорошо, чужим голосом сказал Далек. - Согласен, ты права. Но это позже, а сейчас...
   - Сейчас - вот что я нашла.
  Далита принялась перечислять те травы и способы ухода, которые требовались при ударе. Далек шел, как в чаду и повторял про себя: "Ну и пусть, ну и пусть, ну и пусть...".
  Дни вертелись как карусель в праздничный день на ярмарке, Далек катался на такой лишь раз в жизни. Голова кружится так же, но от восторга, а сейчас - от того, что все окончательно перемешалось и перепуталось. забот прибавилось втрое, и это без приходящего народа, который каким-то чудом узнал о бессмысленности поездок к лекарю в долину.
  Виндар, хвала Небу и всей Всемогущей Семерке, оказался не так плох, как могло бы быть при ударе. У старика плохо произносились некоторые слова, но он все понимал и разума не утратил; плохо сгибалась и ослабела правая рука, не сгибалась шея, но все это, как понимал Далек, поправимо. Не в день, разумеется и не в неделю, но вылечить можно. И юноша делал все, что мог сделать из найденного ими с Далитой в книгах и записях старого целителя. Каждый день осторожно массировал больную руку, переворачивал Виндара с боку на бок каждые три-четыре часа, делал и аккуратно выпаивал больному все предписанные лекарства, какие были доступны. А лекарства встречались те еще... Одно дело, скажем, такое: возьми по две части листьев мяты и черники и корня бадана, по три - листа фиалки, по пять - цветов лабазника и по одной - почек герани, залей кипятком, настаивай двенадцать часов, дай пить с медом. Все указанное имелось в кладовой и хотя цветы лабазника без помощи Далиты юноша не опознал бы, все это было просто шуткой по сравнению с предложением выварить в течение месяца в молоке козы - перводойки корневища альтоневра, а полученный отвар смешать с настойкой из орехов тонга. Если даже отвлечься от того, что злосчастный альтоневр произрастал на востоке, в тамошних скалах, а тонг - на Скорпионовых островах; что в хозяйстве Виндара была лишь старая, давно забывшая свою первую дойку, коза, все равно, за месяц приготовления зелья дедушке Далиты уже никто бы не помог.
  Впрочем, какие-то таинственные лекарства - по каплям Далек Виндару все же давал. Целитель сам на них указал и юноше оставалось правильно их использовать: какое-то необходимо было добавлять в воду, какое-то в молоко, а третье вообще не запивать.
  Далек смастерил для Виндара, у которого дрожали руки, специальную ложку, тарелку и чашку. Устроил нечто вроде перил по всему дому и до необходимых строений во дворе. Так было легче передвигаться и целителю, и Ирису, который словно сбежать норовил. И помощь, и вроде сам идешь, никто тебя не держит, убогим себя не ощущаешь...
  Недели две Далек почти не спал, урывками, часа по три в ночь; днем то Виндара учил заново на ногах стоять, то читал, то что-нибудь мастерил - и ему было упоительно хорошо. Одно беспокоило, сидело как заноза в пальце - он редко навещал Ириса. Эльф, разумеется, не обижался, - не дурак и понимает, что дел много... Но вот он по-настоящему не дурак и мог догадаться о настоящей причине - и вот здесь имел полное право обидеться.
  Но заставить себя находиться у Ириса в комнате одновременно с Далитой юноша не мог. никаким образом. Легче было за одну ночь состряпать зелье с тонгом и альтоневром и упиться им до беспамятства. Когда же Виндар стал понемногу ходить и есть сам, смог одеваться и почти перестал путаться в штанах - тогда стало поздно. Прошел месяц со дня удара и как-то Далек, проходя по двору, нечаянно заглянул в окно Ирисовой комнаты. Не нарочно, так вышло. К трогательным сценам вроде "ложечку за маму, ложечку за папу" юноша почти привык, но сейчас сердце его упало вниз, оставив вместо себя начиненную дикими пчелами пустоту. Далита, улыбаясь и непрерывно болтая, расчесывала Ирису волосы, хотя тот вполне мог сделать это сам. На попытки эльфа отобрать гребень, девушка смеялась и отмахивалась.
  Еле добравшись до крыльца, Далек упал на ступеньки. Никогда он не испытывал ничего подобного: хотелось не то заплакать, не то удавиться; то ли разругаться в дребезги с Ирисом, то ли заколотить к нему дверь от Далиты подальше, то ли самому сбежать отсюда ко всем чертям.
  Нет, не поможет запертая и заколоченная дверь, не поможет даже отъезд Ириса... Далита не глупа и понимает, кто перед нею... Вот в том-то и дело, что понимает - перед нею герой. Тот, кто не пожалел жизни - вечной молодости - во имя справедливости. В эльфа влюбиться легко, пусть даже он тяжело болен и недавно начал вставать с постели, в Ириса же - особенно легко. Одни зеленые глаза чего стоят, женщинам же такой цвет нравится. Во всяком случае, он интереснее голубого, как и весь Ирис, пусть и с синими кругами под глазами, много симпатичнее Далека. Ирис именно тот, кем кажется: честный, благородный, деликатный - не такие ли нравятся женщинам; да его и пожалеть можно... В общем, куда ни кинь - везде клин.
  Ирис, конечно, не виноват, да и Далита, если разобраться, не виновата. И ничего не сделаешь. Ничего. Эльф, конечно, о другой думает, но даже сообщи Далек такое внучке целителя - ничего, кроме справедливых обвинений в сплетничестве не добьется. Способность Ириса так долго любить одну-единственную только добавит ему очарования в глазах Далиты.
  Последняя неделя месяца прошла как в аду, так же мучительно долго Далита пропадала у Ириса, и Далека не раз подмывало распахнуть дверь и войти без предупреждения. Для чего? Он сам не знал. Но однажды так и сделал. Сам не ожидая от себя подобной низости, Далек как-то утром прогуливался под дверью Ирисовой комнаты, точнее, делал вил, что прогуливается, еще точнее - подслушивал. Поначалу разговор был тихим и мирным, но постепенно в голос Далиты начали пробираться слезы, отчего голос девушки зазвенел и интонации его сомнений не оставляли. Внучка целителя о чем-то упрашивала эльфа - трудно ли догадаться, о чем именно. Слов Ириса Далек не слышал, Далита все больше волновалась и уже начала всхлипывать, когда внезапно прозвучало слово, которого Далек ожидал и боялся. Слово, произнесенное отчаянным звенящим шепотом, вынырнувшее, как рыба из воды. Нет - как молния из тучи, как клинок убийцы из предательской тьмы. Далек задохнулся и рванул дверь на себя.
  Возможно, он хотел предстать на пороге призраком отмщения, но предстал с самым глупым видом. Далита, впрочем, в том не разбиралась. Она подскочила на месте, выдернула свою ладонь из рук Ириса и покраснела. В следующий миг девушка подобрала юбку и, закусив губки, выскочила за дверь, едва не сшибив по дороге непрошенного свидетеля, который стоял столбом. Далек только сейчас почувствовал, что лицо у него горит, уши пылают и наверняка он краснее свеклы. На Ириса сил не было взглянуть и юноша развернулся, чтобы уйти.
   - Подожди, Далек. Останься.
  Далек с трудом обернулся. Ирис не выглядел влюбленным, конечно, с чего бы - он выглядел озабоченным и печальным. Наверное, и ему не по себе - не уметь любовью на любовь ответить - тоже не слишком приятное чувство.
   - Садись, поговорим. Все зашло чересчур далеко.
   - Зачем? Я и так понял... Я...
   - Ничего ты не понял. Сядь, Далек, или ты мне уже не веришь?
  В голосе Ириса было что-то такое, отчего Далек покраснел сильнее прежнего и плюхнулся на табурет у кровати.
   - Я верю, но...
   - Считаешь, что я могу ошибиться. Или что я стану из жалости лгать тебе. Нет, Далек, не стану. Я же вижу, что с вами происходит.
   - С нами?
   - Да. Ты что же, думаешь, что Далита настолько глупа, чтобы влюбиться в эльфа? Да еще больного?
   - Нет, я думаю, она настолько умна.
   - Что?
   - Ирис, я же вижу! Она... она на меня и не смотрит... И, ты прости, но я слышал...
   - Что ты слышал?! О, Небо!.. Далек, дурак, что ты мог слышать!
  Юноша отрыл было рот.
   - Не любит она меня! Слышишь, ревнивец! И я ее, кстати, тоже.
   - Ну, последнее я и так знаю...
   - Раз знаешь, почему считаешь меня неспособным объяснить девушке, кто испытывает к ней истинные чувства?
   - Не надо! Ты что, с ума сошел?!
   - Я - нет, а вот ты скоро сойдешь. С Далитой вместе. Не веришь мне, спроси у нее.
   - Что сделать?!
  Далек уставился на Ириса, всерьез сомневаясь в здравом рассудке другу. Ничего себе совет - возьми и спроси. Нет ничего легче. Возьми и возни себе в сердце кинжал. Тоже, наверное, нетрудно... И кто бы еще говорил...
   - Так... Ты только что уверился, что я выжил из ума. Нет, Далек, я еще не забыл, насколько это трудно - спросить напрямик. Но ревность не верит никому и ничему - это единственный способ узнать правду.
   - Сам-то ты спросил бы?
  Лицо у Ириса стало таким, что Далек воскликнул:
   - Прости! Я...
   - Ты думаешь, что я не имею права давать тебе советы подобного рода. По известным причинам. Имею, Далек. Именно я и могу дать тебе совет, именно потому что в свое время не спросил. Я испугался, я решил, что и так все знаю - и до сих пор расплачиваюсь. Мы расплачиваемся.
   - Почему же...
  - Не спросил позже? Позже было поздно. Я понял, каким был бы ответ - и был бы "да", но понял поздно, слишком поздно.
   - Но, - заупрямился Далек, - откуда ты знаешь, что она тебя...
   - Я вижу, намеки на тебя совсем не действуют. Придется рассказать тебе одну сказку. Давнюю историю об одном глупом эльфе.
  Далек молчал, потому что с первых же слов понял, что рассказывает Ирис не так, как юноша себе до того представлял. Все не так и наоборот.
   - В Ниариатте, в Ирисной Низине жил один эльф, давным-давно, лет четыреста назад, тогда и начинается история. В Ниариатт иногда, по делам приезжал некий житель Золотой Долины, и частенько - с семьей. С женой и дочерью. Жили они, пока отец решал дела, по соседству с героем истории и почти все время он и дочь приезжего проводили вместе. Так повторялось несколько раз и длилось немалое время, сам понимаешь, насколько эльфу можно приехать "по делам". Затем дочь его продолжала приезжать и в одиночку, а чуть позже герой истории обнаружил, что безумно и отчаянно в нее влюблен. Они встречались, гуляли, говорили ни о чем, а у него голова шла кругом... Слишком красивой была дочь Золотой Долины, слишком чистой и доброй, чтобы такое счастье досталось какому-то искателю приключений из Ниариатта. Да, он был ей небезразличен, но как именно: как брат, как друг, как возлюбленный? Как кавалер или пустой собеседник? Он не знал. Он не верил словам друзей, не верил глазам той, которую любил... Ему казалось, что все он делает не так и неправильно, и цветы дарит не те, и слова говорит неподходящие... Прежде эльф считал себя поэтом, но своей любимой он комплимента не мог сказать. В лучшем случае получалась банальность вроде "глаза как звезды", а в худшем и обыкновенном - пошлость. Сколько так продолжалось? Век, полтора... Не знаю. Глупый эльф и без того любил приключения и авантюры, ему нравились люди - и он начал исчезать из Ниариатта на десять лет, на пятнадцать... И однажды вернулся слишком поздно. В Ниариатт из Голубого Дола по назначению приехал высокопоставленный чиновник. Надо ли называть его имя? Обойдемся без имен. Возлюбленная глупого эльфа как раз гостила в Ниариатте и, конечно, познакомилась с приезжим. О, он был совершенно очарователен. Во-первых, он старше, он занимал высокий пост, а не бегал неизвестно где, он пользовался уважением коллег и вообще сородичей, да и попросту был умен, выдержан и красноречив. Как он с нею говорил! Просто, не падая в обморок, уверенно, - как, собственно, мужчине и положено, без дурных намеков и идиотских шуток, деликатно, понимающе... В общем, было от чего глупому эльфу утратить последний разум. И однажды настал черный день... глупого эльфа занесло в сад - не сказать, что совершенно случайно... и он услышал... услышал то самое слово... От голоса ее небо перевернулось и упало на землю. Ошибки быть не могло, она несколько раз повторила: "Люблю! Понимаешь, люблю!".
  Ирис замолчал, у Далека в голове шумело. Сквозь этот шум эльф тихо-тихо сказал:
   - В тот же вечер я, никому ничего не объясняя и ни с кем не прощаясь уехал из Ниариатта навсегда. Через какое-то время я узнал, что Иллирэн вышла замуж за Шеанодара. Ошибку свою я понял позже. Я хоть и не возвращался, но что-то меня снедало, что-то не давало покоя и я как мог старался выяснить о жизни своей возлюбленной с ее мужем. И выяснил страшное - они не любили друг друга. Шеанодар вообще никого кроме себя никогда не любил, а Иллирэн... до сих пор любит того подлеца, который бросил ее и уехал неизвестно куда.
   - А...но... ее слова...
   - Ах, слова! Великая вещь - слова! Мы слышим одно, а понимаем другое. Разве она сказала "Я люблю тебя, Шеанодар"? Разве я слышал начало разговора, разве я дослушал до конца?!
   - Это значит...
   - Ты сам понимаешь, Далек, что это значит. Не повторяй моих ошибок, я сам загнал себя в клетку, из которой не могу выбраться до сих пор. Я сам, своими руками отдал любимую женщину негодяю и равнодушному подлецу. И только потому, что у меня не хватило смелости спросить: "Иллирэн, ты его любишь?". Только поэтому.
  Далек выбрался из комнаты друга в полной растерянности, но за дверью страх взял свое. Как он спросит? Как?! Да у него и рот не откроется. Два дня юноша ходил как ошалелый: не ел и почти не спал, а на третий день произошло чудо. Вернее, два, одно за другом. Ирис сам, ни за что не держась, лишь слегка прихрамывая, смог спуститься с крыльца и прогуляться по двору. Шел дождь, Далек выглянул за дверь и остолбенел, увидев друга стоящим посреди двора, смотрящим прямо в серое небо. Едва не заорав от восторга, юноша закрыл дверь и побежал в комнату, служившую общей - из нее был виден весь двор.
  В общей комнате на лавке возле окна сидела Далита и неотрывно смотрела на дождь. И не только на него. Радость Далека испарилась и в голове бухнуло: "Сейчас или никогда".
  Спросить напрямик все же было невозможно.
   - Далита, ты... на Ириса смотришь?
   - Д-да. Он так быстро выздоравливает...
   - Почему же ты плачешь?
   - Я... Я... не... - Далита утерла глаза рукавом.
   - Потому что скоро он совсем поправится и уедет?
  Далита посмотрела на юношу с ужасом, ее голубые с ободком глаза распахнулись мало не на пол-лица.
   - Да... Да... он скоро уедет...
   - И тогда...
  Далита вдруг упала лицом в ладошки и разрыдалась. Далек погладил девушку по плечу, не в силах ревновать - очень уж горе внучки целителя было глубоким.
   - И тогда... - в отчаянии повторила она, - и тогда ты тоже уедешь.
  Далек погладил серую ткань на плече девушки и тогда до него дошел смысл слов. Рука его задрожала, он стремительно ее отдернул. Далита подняла голову и в заплаканных глазах юноша увидел... то что чувствовал сам. Он молчал, Далита прикусила губу.
   - Я уеду, только если ты сама меня выгонишь.
  Глаза девушки распахнулись. Далек не мог больше ничего сказать, но мог позволить Далите разглядеть в нем все-все. Он сам не понял, как очутился на одной лавке с ней. Вблизи на коже Далиты были видны веснушки - такие нежные и розовые, что у Далека перехватило дыхание.
   - Ты...
   - Я, - подтвердил Далек, - Я, - и наклонился еще ближе.
  Далита вздрогнула, будто испугалась чего-то, но в следующее мгновение Далек не видел ничего, кроме голубого озера с синими берегами. А потом перестал видеть вообще что-либо, перестал слышать и думать... Только чувствовал слегка солоноватый, но такой сладкий, упоительно сладкий и головокружительный вкус счастья на губах.
  
  Эпилог без Далека.
   - Ну и куда мы теперь? Да что ты молчишь, Харфек, будто воды в рот набрал!
   - Погоди... вон выпивка наша... И года не прошло, любезнейший! Или ты его заново ставил? Дьяшское, точно?
   - Что ты, дорогой господин, как заказать изволил...
   - Понял, ты за ним в Дьяшту бегал. Ну иди уже, иди. Понадобишься, мы не немые - позовем. Лишь бы ты глухим не оказался.
  Густое вино насыщенного темно-красного оттенка полилось в треснутые кубки, на треть полные воды - трактир был даже не третьесортным, а вообще несортовым, но и посетителей было немного, что друзей вполне устраивало.
   - Ну, за Далека! За процветание нашей северной породы на этом треклятом острове.
   - За Далека, - эхом отозвался Ирис и улыбнулся.
  Перед глазами так и встала недавняя картина: бурые еще, но уже начинающие зеленеть холмы, дом на форнтиольский манер вдалеке и перед домом, рядом, почти обнявшись две крошечные светловолосые фигурки.
   - Эх, - громко сказал Харфек, осушая второй кубок, - отчего люди не живут по триста лет. Смерть как хочется взглянуть на эти холмы через век-другой. А, Ирис, сделай милость, навести...
   - Ну, допустим, я эти холмы навещу, - усмехнулся эльф, - и, допустим, найду на месте Виндарова дома село в шесть-семь сотен светловолосых и голубоглазых жителей... Допустим, посреди села будет стоять памятник великому волшебнику и целителю с Форнтиола. После этого, я так понимаю, мне предлагается совершить суицид, дабы подробно тебе обо всем рассказать?
  Харфек хохотнул.
   - У тебя неплохо получается.
   - Ты вместо того, чтобы балагурить, лучше о деле скажи. Или тебе допрос с пристрастием устроить?
  Харфек отставил вино и хмуро посмотрел на Ириса. Тот не выдержал:
   - Да что за театральные сцены, что за трагические паузы, ты еще в обморок упади! При Далеке, я понимаю, ты говорить не хотел - и правильно делал, но Далека-то с нами больше нет. Или ты считаешь, что в обморок упаду я?
   - Не ори. Не упадешь ты в обморок, но паршиво тебе станет. Черт, Ирис, не можешь подождать... выпьем, посидим...
   - Пей, я тебе не мешаю.
   - Черт! Ладно, может, ты и прав.
  Рассказ Харфека был короток, воин не вдавался в красочные подробности, не измышлял эпитетов понепристойнее - он говорил, чтобы быстрее выговориться.
   - Что мне еще сказать... Добился Альвинтир своего, теперь здесь такая потеха начнется... Вэйната нет, Тэй"ара, считай, тоже... Да, Эрдина под суд отдали, а с ним и всех, кто выжил! Чем закончится, не знаю, но предполагаю - они, видишь ли, кучу сородичей на тот свет отправили...
   - А ты?
   - Что ты прыгаешь? Хартия еще действует, пока суд да дело, пока твои сородичи решали, кому из двух народов я насолил крепче, да в какой стране меня судить, я решил, что обойдусь без этого.
   - Что Ниах-Ахал?
   - А что? Нет, Ирис, у него прежней власти.
   - Откуда ты знаешь, какая власть у него была прежде, - не сдержал усмешки эльф, - или ты только притворяешься человеком?
   - Я видел, - не ответил на шутку Харфек. - На Ниах-Ахала злы, на нем постараются отыграться - так, знаешь ли, мстят только за власть и только тому, кто ее теряет.
  Ирис вздохнул.
   - Какая-то служба будет создана - и для контроля за работорговлей, и за Хартией, и, я так понял, за Ниах-Ахалом... Короче, псу все под хвост! М-ать... был один Шеанодар, а станет десятка полтора.
   - А что с самим Шеанодаром, кстати?
  Харфек сделал вид, что не расслышал вопроса.
   - Ты мне лучше скажи, чем так Дальние твоим сородичам досадили. Эрдин сначала не говорил, потом ему не до того стало. Чем так клясться можно было, чтобы без зазрения совести соратников предать? да еще чтобы судьи тебя едва ли не оправдывали.
   - Нелепая история, Харфек, как в сказке. Или, еще лучше, любовном романе. Я не знаю, насколько она правдива...
   - Не тяни, я давно не читал любовных романов. Что, неужто бабу не поделили? То есть, женщину...
   - Угадал.
   - То есть? - опешил Харфек и воззрился на друга округлившимися глазами. - Ты, чертова бабушка, серьезно?
   - Да. Король Чародола по легенде украл жену одного из тогдашних местных правителей.
   - Ну, так я теперь знаю, отчего он в призрака превратился. Не всякий муж прощает выросшие рога.
   - Нет, такое не под силу ни рогатому мужу, ни его родственника, вообще, думается, никому. Плохо то, что правитель вместе с женой лишился половины подданных.
   - Недурно, молодец!
   - Город пришел в упадок, правитель не то сошел с ума, не то свел счеты с жизнью.
   - Одно другому не мешает. Дальше можешь не рассказывать. Родственнички рогоносца собрались и объявили кровную войну Дальним. Что же так долго собирались?
   - Я не думаю, что это первая попытка дискредитировать Дальних. А потом... они ведь клялись не дискредитировать Дальних и даже не допускать их до власти, а уничтожить. До последнего. Завершить то, что не удалось в родном мире Дальних.
   - Бред, - фыркнул Харфек. - Не может быть из-за бабы такого. Даже из-за помершего родича не может быть.
   - Я тоже считаю, что или месть преувеличена, или легенда умалчивает о главной ее причине. И знаешь, глядя на то, что творится, я склоняюсь к последнему.
   - Просто власть кое-кому глаза застит. Дальние тут не при чем, просто...
   - Просто случайно и Ниах-Ахал, и Дайлен, и Эрдин с ними связаны.
   - А Хэлладар, а Эледин - Стрелок, Тальгентил, и кто еще там... тысяча - другая не связаны! Мало ли кто и кого в родстве и кто с кем дружил. Ну и конечно, колдовать Дальние мастера, у вас же это ценится... вот и пробираются их потомки на высокие места... Кому понравится?
   - Не знаю...
   - Чего ты не знаешь? И ты, и Эрдин, прямо взбесились оба - Дальних хотят извести. Да на что их изводить, тем более всех! Убрать тех, кто у власти, а кто уж он там, Дальний, Ближний - это дело десятое. А на легенды об истреблении целого народа и всяких там клятвах попадаются поэты вроде тебя и идиоты вроде Шеанодара и иже с ним. Он, кстати, тоже родственник?
   - Да, но кем приходится, не скажу. Что с ним?
   - Я оного не пойму, с Эрдином-то что стало? Сначала верно говорил, все к власти сводится, а теперь тоже в эту дурь с Дальними начал верить. Он не поэт, не идиот, хотя... если подумать, ему так по башке дали...
   - Эрдин чистокровный Дальний - это раз, - холодно заметил Ирис.
  Харфек раскрыл рот.
   - И ты скажешь наконец, куда девался Шеанодар?!
   - Не знаю, - тихо и нехотя ответил Харфек, отводя глаза. - В том и дело, что он и еще парочка ему подобных просто исчезли, испарились. Нигде их нет, никто их не видел. Были - и не стало.
   - Черт! Там что, охраны не поставили? Или их просто по домам отпустили?
   - Нет. Вроде, нет. Вроде, и защита от телепортации, и охрана - все было... и по сей день есть, а вот Шеанодара - нету.
   - Харфек, - Ирис посмотрел другу в глаза, - это начало конца. Они не остановятся...
   - Но я этого уже не увижу. В ближайшую сотню лет эти мстители и носа не рискнут показать.
   - Какого же черта ты молчал?
   - Да, глупости... А, может, и нет. Эти ублюдки пропали со всеми семьями.
   - Что?
   - Ну, не то чтобы со всеми, но жены, дети...
   - Этого не может быть.
   - Я тебе говорю...
   - Я не обо всех! - Ирис побледнел. - Я лишь о той, кого ты имел в виду. Она не могла последовать за Шеанодаром.
   - Она, может, и не хотела...
   - И для чего Шеанодару в убежище такая женщина, что только и думает, как сбежать? На месте Шеанодара я бы ее сам не взял. Опасно.
   - Я, гляжу, ты все решил?
   - Да. Мне некуда идти...
   - Что ты сопли льешь!
   - Куда же? В Риан, в Ниариатт? Может быть, в Кассавирт или Телегуин?
   - Есть одно место.
   - Ты прав, оно есть, но в Глориндол я приеду или вместе с Иллирэн или совсем не приеду. Один я там помешаюсь. А до того... Значит, в Ниариатте ее нет?
   - Ты глухой, что ли. Нет, говорят тебе, и никто не знает, где она.
   - Вот и дело нашлось, - улыбнулся Ирис так, что Харфек подавил вздох. - А я уж подумывал, не заняться ли и мне сельским хозяйством.
   - Черта с два, - буркнул Харфек, - если им кто и займется, то я. И где искать предлагаешь?
   - Почему - предлагаешь? - фальшиво воскликнул Ирис. - Ты... ты не...
   - Не обязан, не должен, не достоин, не впутывайся, не вмешивайся, пошел к черту.
   - Нет, но...
   - Знаю, поиски могут затянуться так, что пчел за меня станут разводить внуки Кшаны... от другого. На это я тоже не согласен, поэтому знаешь, чтоб без дележа... Давай-ка время установим, срок...
   - Три месяца!
   - Ты еще три дня предложи.
   - Три месяца и ни днем больше. Не стоит испытывать судьбу, Харфек, и долготерпение Кшаны. За это время мы как раз успеем объехать все места, что я знаю. А потом... поиски вслепую действительно могут занять сотню лет.
   - Посмотрим, - буркнул воин, глотая вино из горлышка и не обращая внимания на косые взгляды. - Посмотрим.
  Настроение у него стало хуже некуда, а Ирис вновь впал в странную меланхолию, которая частенько теперь на него находила. После выздоровления, после того, как он увидел сияющих от счастья Далека и Далиту вместе.
  
  Три месяца мелькнули как сон, дурной сон со множеством пробуждений. Харфек, и тот вымотался от бесконечных переездов и бессмысленных расспросов всех, начиная от Айрилленн и заканчивая родителями Иллирэн. Ирис же, и без того недавно выкарабкавшийся, стал напоминать привидение. И не столько от физической усталости, сколько от непрестанного внутреннего ожидания, страха и надежды.
  "Хуже нет, когда надеешься", - мрачно подумал воин, оставшись один в грязном кабаке за неприбранным столом. Им отчего-то попадались одни лишь грязные и неприглядные кабаки, или уж так казалось. Харфек не смотрел на лестницу, ведущую наверх, по которой с полчаса назад поднялся Ирис и вообще готовился заночевать за столом.
  "Вот так, наверно, и ломаются люди... и нелюди...".
  Пока надеяться было не на что, Ирис держался, не глупил и как мог радовался жизни, но стоило проглянуть блеклому безликому лучу надежды на ответное чувство - и самообладание эльфа начало таять день за днем. На глазах. Теперь же, в последние часы отведенного им самим срока на Ириса стало страшно смотреть, эльфа словно поджаривали на медленном огне.
  Заскрипела несмазанная от самого своего рождения дверь, но шагов Харфек не услыхал. Нехотя обернувшись - а вдруг воры - он увидел в чаду фигуру, закутанную в черный плащ возле стойки. Трактирщик как-то масляно ухмыльнулся, глаза его блеснули, а толстый бородавчатый палец ткнул в сторону Харфека.
  Воин выругался про себя, положил ладонь на эфес меча, а через миг растерял все мысли. Черный глубокий капюшон откинулся, - на человека смотрели большие бледно-голубые глаза, когда-то так поразившие Далека. Через миг Харфек увидел в лице появившейся, словно наваждение женщины то же самое, на грани помешательства выражение, какое не раз ловил на лице друга. Головоломка судьбы сошлась. Игра закончилась.
   - Я вас искала...
   - А мы - тебя, - уронил воин. - Вот лестница, второй этаж, пятая дверь по коридору направо. Он тебя ждет.
  Через полчаса, когда Харфек, никуда не спешащий, но и медлить не собирающийся, оседлал всех трех лошадей (эх, точно, Далек - провидец, не зря же он им Искру оставил; эльфийка явным образом явилась пешком) в конюшне словно бы прибыло света. Воин усмехнулся и обернулся. Ирис и Иллирэн, снявшая свой уродливый капюшон, стояли рука об руку и неизвестно, что давало больше света: золотые волосы бывшей жены Шеанодара или улыбка его друга.
   - Ну, наконец-то... Я уж думал, вы до утра застрянете...
   - И поэтому ты оседлал всех лошадей. Забавная логика. Или ты вместо разведения пчел решил теперь промышлять конокрадством?
  Иллирэн посмотрела на Ириса, осознав шутку только через миг.
   - Нет, я подумал, что первая брачная ночь на грязных тюфяках с блохами - это чересчур на любителя. да и мне не под кроватью же спать.
  Ирис ничего не ответил, а Иллирэн взволнованно спросила:
   - А где же третий ваш друг, тот мальчик...
   - Эх, госпожа Иллирэн, нас теперь снова двое.
   - Что-то случилось?
   - Нет, - ответил Ирис.
   - Да, - сказал Харфек.
  Друзья засмеялись, Иллирэн по-очереди оглядела мужчин непонимающим взглядом.
   - "Нет", в смысле не случилось ничего дурного. "Да", в смысле, что кое-что все же произошло.
   - Он женился, - просто сказал Харфек.
   - Как?!
   - Да обыкновенно, как это у всех делается. Влюбился и остался на Энортиоле. Изучать медицину и детишек воспитывать.
   - Что ж...Да поможет ему Небо, он будет хорошим отцом и, я уверена, очень способным целителем.
   - И хорошим человеком, - добавил Ирис.
   - Он уже хороший человек, - возразила Иллирэн. - Но вы... мы куда теперь отправимся?
   - Отправитесь вы, - ответил Харфек. - Мне в другую сторону. Лошади для вас, ведь ты, госпожа Иллирэн, не верхом.
   - Да, лошади у меня нет, - медленно ответила эльфийка, глядя прямо в глаза Харфеку. - Ты... ты решил...
   - Нам больше не по пути. Меня ведь тоже кое-кто ждет. Так что, Искра для тебя, и нечего нам тут больше делать.
   - Искра, - подошла в кобыле Иллирэн, - какое подходящее имя... Откуда же третья лошадь?
   - Это лошадь Далека, он сказал, что она ему ни к чему. Не пахать же на ней и не в город раз в полгода ездить. Так что теперь, Иллирэн, она твоя.
   - Спасибо... Спасибо Далеку.
  Узкая ладонь гладила гладкий рыжий бок, гриву, Иллирэн тактично отвернулась от молчащих друзей.
   - Ну, дружище, прощай. Счастливо тебе...
  
  Ирис вместо ответа молча обнял Харфека.
   - Ты не раскисай, - прошептал тот, освобождаясь и глядя, как глаза другу наполняются слезами. - У тебя еще вся ночь впереди.
  Ирис все так же молчал, и слезы беззвучно текли по его застывшему лицу. Эльфу было не пол силу попрощаться, и Харфек знал - почему.
   - Эриэссэль! Харфек! - друзья обернулись на звенящий голос. - Простите меня, - Иллирэн тоже плакала. - Простите. Я разлучаю лучших друзей...
   - Не ты, Иллирэн, а судьба.
   - Не судьба, а время, - возразил Харфек, чувствуя, что и ему становится трудно говорить. - Ты как раз вовремя. Мне очень не хотелось бы, чтоб Ирис запомнил меня старым пнем. И не хватало еще, чтобы он меня хоронил.
  Эльфы разом содрогнулись. Харфек усмехнулся про себя - у всех Старших глубоко внутри гнездился непонятный им самим страх перед старостью и естественной смертью. Страх перед совершенно недоступным для них, не касающимся их, но неотвратимым явлением.
   - Харфек, ты прав. Помнить я буду тебя всегда. Всегда. Но сейчас, ты прав, пора расставаться. Прощай...
  Иллирэн опередила возлюбленного и оказалась вплотную к Харфеку. Так близко, что глаза их встретились.
  "Спасибо тебе, - прошептало в голове. - Спасибо за Эриэссэля. Спасибо за нашу будущую жизнь, за наше счастье".
  "Это ему спасибо, - мысленно постарался ответить воин, не надеясь, что его услышат. - Без него меня бы здесь не было".
  "Вы действительно достойны друг друга. Он спас тебя, ты - его... Эриэссэль сохранил тебе жизнь, а ты сохранил его душу, не позволил ей упасть. Спасибо тебе".
  Вслух же, не успел Харфек найти ответ, Иллирэн торжественно произнесла:
   - В дружбе с эльфами есть не только потери - в этом убедятся твои потомки. Мы живем долго, очень долго, и в этом преимущество. Да, Харфек, когда и что не приключилось бы с твоими потомками, они могут рассчитывать на нас. На Эриэссэля, на меня, на Золотую Долину...
   - На Глориндол, - добавил Ирис.
  Иллирэн удивленно и радостно посмотрела на возлюбленного и вновь обратилась к Харфеку.
   - Только их слово, и мы поможем.
   - В таких случаях принято дарить кольца, - сказал немного пришедший в себя Ирис, - но у меня нет.
   - Обойдемся без колец, дорогой. Не стоит так явно... тем более, мы оба почти женаты.
  Друзья рассмеялись, а Иллирэн серьезно сказала:
   - У меня тоже нет колец, но твоих потомков мы узнаем и без этого. Эриэссэль тебя не забудет, не забуду и я, и твоих потомков мы узнаем в любом случае. Всегда. Это говорю тебе я, внучка короля Чародола. Узнаем, потому что они будут достойны тебя.
   - Главное, постарайся, чтобы они были не очень черными, - прошептал Ирис.
   - Будь же счастлив. А это, - эльфийка наклонилась к человеку, - это передай своей избраннице.
  Харфек вздрогнул от мимолетного, но несомненного поцелуя, Иллирэн улыбалась.
   - Прощай, друг.
   - Прощай, Ирис. Иллирэн...
   - Харфек!
  Друзья обнялись в последний раз и более задерживаться не имело смысла. Харфек, шедший последним, приостановился, посмотрел на темное дерево притолоки, вспомнил Кшану и улыбнулся до ушей. Эльфы были уже верхом. Он слышал, как Иллирэн что-то отвечала его другу, но словно бы перестал понимать эльфийский. Различил только: "Эриэссэль... Ирис...".
  Тот вздрогнул, а внучка чародольского короля повторила:
   - Ирис... Ирис! - и весело рассмеялась.
  Стукнули копыта, метнулся, вздулся парусом почти неразличимый в ночи черный плащ и последнее, что видел Харфек в болезненном свете фонаря, - золотой всполох от разлетевшихся на встречном ветру волос внучки короля Чародола.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"