Кровавая рубка, рассвет как пожар,
святые поют и над полем кружат,
и даже Господь, оторвавшись от дел,
почти целый миг, наслаждаясь, глядел
на гибельный танец.

Крепка сталь, как прежде, и радуюсь я,
что красные слёзы текут с острия,
что дух, словно камень, а мир - как желе,
что ярость клокочет на летней жаре
противостояний...

Но я - бр-р! - боюсь,
что скоро настанет
ноябрь в бою.

С людей опадут, как осенний итог,
железные листья мечей и щитов,
завянут знамёна, раскиснет кураж,
в гортани завязнет лихое "Ура!",
сгниют идеалы.

Прозрение грянет ударом поддых:
сморщинятся личики гурий седых,
осыпятся пёрышки с ангельских крыл,
сопьются валькирии, двери закрыв
в чертоги Валгаллы...

Но я - бр-р... - боюсь,
что поздно: настал уж
ноябрь в раю!