Аннотация: Разные люди, разные мечты. Опубликовано в киевском журнале "Реальность фантастики" N2/2007 и сборнике рассказов "Аэлита 004", издательство "У-Фактория", Екатеринбург.
Каждому своё
За спиной захлопнулась дверь, кажется, девятая по счёту. Времени оставалось совсем немного, но я успевал. Пусть на самой грани, без запаса, но успевал. Последний список, четыре имени на два часа. Нормально.
У зеркала я задержался на миг, с улыбкой оглядев свой яркий клоунский наряд. Убрал красный нос-картошку, щелчком пальцев очистил лицо от весёлого грима, оставив грустные глаза и неопрятную бородку. Добавил роста, умеренный пивной живот, поношенный костюм, очки в толстой позолоченной оправе. Сойдёт. Теперь - вперёд, на поиски мечты. Как хорошо, что далеко ходить не надо.
- Мечту, быстрее, - распорядился я и бесцеремонно пнул дверь носком давно нечищеного ботинка. - Код девять-девять два. Зелёный. Или жёлтый.
- Жёлтый, - сообщила дверь голосом Машины. - Пора бы и запомнить.
- Поздно уже запоминать, - мрачно сказал я и нагнулся за тонким листком бумаги, появившимся на пороге. - Трактир?
- Ага, - сказала Машина. Компьютер, точнее, но это ведь так безлично. "Машина" ей шло гораздо больше.
- Валера крайне предсказуем. Могу поспорить, не читая, о чём там говорится. Он нам все уши прожужжал ещё вчера, в деталях.
- Передай ему привет. Он хороший, - попросила Машина.
- Обязательно, - пообещал я и открыл дверь, из-за которой доносились звуки танцевальной музыки и громкий смех перебравших завсегдатаев.
Валера возвышался за центральным столом и настойчиво требовал внимания, размахивая и стуча пустой литровой кружкой.
- Хозяйка! - закричал он и шлёпнул пробегавшую мимо официантку по соблазнительным округлостям. - Ещё одну! Две!
- "Обладательница пышных форм и кроткого нрава", - прочитал я с листка и невольно расхохотался. Девушка обернулась в притворном возмущении и игриво подмигнула Валере, который с готовностью расплылся в смущённой улыбке.
- Как мало нам нужно для счастья, верно? - громко сказал я, незаметно сделав знак захмелевшим статистам. Музыка деликатно притихла, послушные иллюзии неровным строем расползлись по угловым столам.
- Старик! - обрадовался Валера, взволнованно обмахнув платком куцые остатки шевелюры. - Я уж было решил, что ты не придёшь. Вот только имя ... имя-то я и не припоминаю.
- Артём, - подсказал я и сел напротив . - Дружим с детства.
- Знаешь, Ар... - Валера прервался и поднял глаза к потолку, вспоминая, - Арсений? У меня на сегодня намечен небольшой вояж.
- Артём, - терпеливо повторил я и достал из рукава пиджака маленький карманный фонарик. - Посмотри на меня, хорошо?
- Хорошо, - покорно пробасил Валера.
- Следи за светом фонарика. Так, теперь вниз. Голова не болит?
- Немножко.
- Это пройдёт. Тебе нужен свежий воздух.
- Воздух? - оживился Валера. - А я как раз хотел предложить... предложить... чёрт, слово забыл.
- Прогуляться?
- Да. Точно. Пойдём?
- Пойдём, - согласился я.
Мы поднялись и прошли к чёрному ходу трактира. Валеру немного шатало, но держался он молодцом. С учётом обстоятельств, конечно.
- Ты счастлив? - спросил я его, немного, быть может, поспешно.
- Почти, - улыбнулся Валера и настежь распахнул входную дверь. В глаза ударил яркий солнечный свет.
Перед нами лежала дорога. Обычная просёлочная грунтовка уводила пёстрое летнее поле с чернеющими кое-где головками подсолнухов к дрожащему жарким маревом горизонту. Далеко впереди виднелись горы. В самом начале дороги, твёрдо уперев колёса в смятую траву, стоял небольшой грузовик с открытым кузовом и надписью "В путь!" на блестящих свежей краской бортах.
- Украина? - спросил я, спрятав за пазуху листок с мечтой.
- Крым. - ответил Валера. - От Симферополя немного на восток. - он помедлил, подставив лицо тёплому, почти парному дыханию ветра. - Поедешь со мной?
- Сразу следом, - пообещал я и помог другу взобраться в кабину. - Одна наша общая знакомая передаёт тебе привет.
- Привет и ей, - беззаботно отозвался Валера. - Пора, наверное. Увидимся на перевале?
- Да, - сказал я и крепко пожал протянутую руку. - Счастливого пути.
- И тебе, старик. Не отставай.
Мотор фыркнул и завёлся с первого оборота. Я захлопнул дверь и отошёл, спасаясь от урагана пыли. Грузовик сорвался с места, в окне в последний раз мелькнуло знакомое с детства лицо. Валера уехал.
Рядом появилась дверь, но я постоял ещё немного, жадно провожая взглядом чёрточку, а вскоре точку, упрямо ползущую в сторону гор. На горизонте собирались тучи.
- Пора, - напомнил голос Машины, гулко бьющий с небес, словно из рупора священного Олимпа. Я растёр в ладонях тонкую веточку полыни, вдохнул, смакуя, воздух, солнце, день, и вышел в тёмный коридор. Три имени на полтора часа. Нормально.
***
- Как он? - спросила Машина.
- Неважно. Проблемы с памятью и речью, барахлит вестибулярный аппарат.
- Я делаю всё, что могу, - сказала Машина. - Система не рассчитана на столь лихорадочную поспешность. Чем старше человек, тем дольше ему приходится адаптироваться к новым впечатлениям.
- Я знаю, извини.
- Не волнуйся. Всё будет хорошо.
Всё будет хорошо. Я повторил эти слова про себя, как заклинание, и подошёл к зеркалу у следующей двери. Поднял листок с порога, пробежал глазами, втянул живот, расправил плечи, сменил костюм на широкие боксёрские трусы.
- Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, - ехидно процитировала Машина. - Ставлю на нокаут в первом раунде.
- I am the greatest, - спокойно сказал я, любуясь двухметровым отражением. Моя кожа начинала приобретать шоколадный оттенок, подбородок стремительно принимал непривычно волевые очертания, а в глазах заплясали весёлые огоньки.
Дверь распахнулась с эффектным скрежетом. В небольшом затемнённом спортзале возвышался боксёрский ринг. В центре ринга высокий человек в цветастом махровом халате улыбался, торжествующе и, как мне показалось, немного нетерпеливо.
Я приближался неспешной трусцой, щедро раздаривая воздушные поцелуи несуществующей толпе. Олег никогда не любил излишнего внимания и продолжал стоять, как влитой, невозмутимо наблюдая за моей неловкой клоунадой.
- Я ждал тебя, Кассиус, - сказал он, когда я перолез через канаты и зашвырнул именное полотенце в сторону запыленных рядов турников и шведских стенок. - Сегодня из этого зала уже вынесли двадцать человек.
Я промолчал, буравя глазами противника, обнаружив с лёгким беспокойством, что Али немного близорук.
- Тебе, наверное, страшно сейчас, - продолжил Олег, сбросив халат и выстрелив парой разминочных серий. Он был в отличной форме, сухой и поджарый, ни грамма лишнего веса. - Ты привык к ярким огням и вспышкам фотокамер, но здесь ты гость, а я - хозяин. Добро пожаловать в спортивное общество "Буревестник".
В зале повисла тишина. Речь так себе, подумал я, приняв жалкое подобие боевой стойки. На мой вкус, не хватает надрыва. Впрочем, мне ли судить? Главное - не падать сразу.
Первый удар я не увидел, но ощутил всемерно, воткнувшись в пол надломленной свечой. Печень взорвалась колющей болью, из горла вырвался сдавленный всхлип.
У Олега был первый разряд. Так он говорил в редкие минуты красноречия. Раньше это достижение не казалось мне особенно серьёзным. Подумаешь, спортсмен-разрядник. Таких тысячи.
Я осторожно поднялся и отошёл к канатам, пытаясь восстановить дыхание и вспомнить хоть что-то полезное из методички по рукопашному бою. Я никогда не занимался боксом, и уже второй удар, с сочным хрустом сломавший мой нос показал, что стоило всё-таки быть немного мудрее.
- Масына,- гнусаво взмолился я, разглядывая кровавые разводы на небрежно вымытом полу. - Масынка. Надо спасать лицо. Во всех смыслах.
- Я ожидал большего, - разочарованно заметил Олег. - Где движение, где мысль?
Мне стало немного обидно. Не за себя, конечно, но за великого прототипа, столь унизительно свергнутого с пьедестала истории. Пусть и заочно, но всё же.
- Попробуй сейчас, - в голове появился голос Машины.
Я стиснул перчатки и покорно пошёл на Олега. Он встретил меня резким кроссом с подскока, я легко ушёл от удара и провёл двойку вразрез, завершив комбинацию мощным апперкотом справа. Олег пошатнулся, но устоял на ногах, отвалившись к канатам.
- Добивай! - азартно вскричала Машина, едва меня не оглушив, но я не спешил. Ведь нужно лишь немного подогреть интригу.
Мы сошлись снова в центре ринга, прощупывая друг друга пристрелочными ударами с дистанции.
- Я тебя читаю, - прошипел Олег и провёл неплохую серию в корпус, - как раскрытую книгу.
- Dream on, - огрызнулся я, продолжая кружить, наслаждаясь удивительной лёгкостью в ногах. Сломанный нос разболелся просто кошмарно, но это сильное тело презирало боль.
Постепенно я начинал входить во вкус. Соперник казался медлительным и неуклюжим и явно начинал уставать. Сорок лет - не шутки, да и весил Олег килограммов на тридцать меньше легендарного чемпиона. Нащупав дыру в его обороне мягким, почти гладящим джебом, через десять секунд я влепил правый прямой и вдогонку, уже на излёте, увесистый хук. Олег рухнул, как подкошенный. Это было тяжёлый нокдаун, но вот он уже поднимается, готовясь к решающему штурму.
- Давай, - прошептал я Машине. - Верни всё, как было.
В голове подозрительно щёлкнуло, и боль вновь навалилась жестокой волной. Я отступил на пару шагов и невольно опустил перчатки, отметив сквозь пелену страданий, что вновь стал самим собой во всём, что касалось боксёрского таланта.
Олег приближался нетвердыми шагами, старательно выцеливая последнюю, отчаянную атаку. Я зажмурил глаза и чуть подался вперёд. Если дадут пощёчину, подставь вторую щёку, вспомнилось почему-то, но удар пришёлся точно в челюсть.
Мир померк и отодвинулся. Словно со стороны я равнодушно наблюдал, как меня вынесли с ринга исполнительные слуги Машины - совершенные иллюзии мускулистых охранников. Вынесли вшестером, тяжело пыхтя и сменяя руки. А за ними шли уборщицы, тряпками размазывая кровь.
- Следующий! - раздался грозный голос Олега. Я усмехнулся и потерял сознание.
***
- Долго возился, - заметила Машина, когда я пришёл в себя бесформенным мешком, лежащим в коридоре. - Осталось пятьдесят минут. Но зрелище того стоило.
Ладно, - сказал я, выплюнув капу. - Зато я хорошо готовлю омлет.
- Не понимаю, к чему такие жертвы? - спросила Машина. - Опасная самодеятельность, больше ничего. Они тебя даже не узнали.
- Вот и хорошо, - прохрипел я, с трудом поднялся на ноги и заковылял к следующей двери. - Вот и славно.
- Больше ничего, - повторила Машина.
Она была права, конечно. Не моё это дело - лезть в чужие мечты. Но они просили, а я обещал. Проверить, чтобы всё прошло, как надо. Пожелать удачи, наконец.
На мне была чистая, аккуратно выглаженная школьная форма. За спиной болтался ранец, в руках - пакет со сменкой и листок с мечтой. Я пробежал глазами смутно знакомые строчки и вежливо постучал.
- Войдите, - ответил приятный женский голос.
Я открыл дверь и оказался в школьном классе. Шёл урок литературы, у доски отвечала высокая девочка с роскошной косой, вьющейся до самой талии. Иллюзия была поразительной. Даже бант казался сделанным из настоящей розы.
- Смирись, мятущийся поэт, - декламировала девочка, красиво, по науке отставив в сторону правую руку. - С небес исходит жизни влага...
- Спасибо, Юля, - прервала её молодая учительница. Практикантка, наверное. Мария. Маша. Мой последний визит. - Я знаю, что ты выучила. Садись, пять.
Девочка с косой одарила меня презрительной улыбкой и гордо прошла к своей парте в первом ряду, напротив учительского стола.
- Извините за опоздание, - пробубнил я ломающимся баском. - Можно сесть на место?
За окном действительно шёл дождь. Холодный, осенний, но в классе было тепло.
- Что случилось, Смирнов? - мягко спросила Мария. На её плечах лежала тонкая шаль.
- Тогда прошу, - улыбнулась Мария. - Как раз успеешь до звонка.
Я оставил ранец у двери и подошёл к доске. Класс оказался почти полон. Лишь в последнем ряду, в традиционной зоне обитания двоечников, виднелось одно свободное место.
- Бунин, - торжественно объявил я. - И.А.
- И.А.? - переспросила Мария. - А если точнее?
- Иван, - с готовностью уточнил я.
- А если ещё точнее?
Я промолчал, виновато изучая потолок. Смотреть на одноклассников мне не хотелось. Руки сложены, глаза блестят прилежным вниманием. Можно было бы сделать и поживее. Сам-то я никогда не хотел быть учителем. Страшная профессия. Но, быть может, в чьих-то мечтах так и должен выглядеть идеальный класс?
- Кто-нибудь знает? - вкрадчиво спросила Мария и зажмурилась, явно предвкушая ответ.
- Иван Алексеевич! - хором ответил класс.
- Умницы, - одобрила Мария и повернулась ко мне. - Смирнов, ну что мне с тобой делать?
- Иван Бунин, - упрямо объявил я. - "Полевые цветы".
Тишина в классе была абсолютной. Даже стрелки настенных часов, словно боясь вспугнуть мой творческий порыв, робко застыли в пяти минутах от большой перемены.
- В блеске огней, за зеркальными стеклами, - начал я, - пышно цветут дорогие цветы. Нежны и сладки их тонкие запахи, листья и стебли полны красоты. Их возрастили в теплицах заботливо...
- Стоп, стоп, стоп! - перебила Мария. - Какие цветы? Какие теплицы? Смирнов, какая у нас тема урока?
- Тема урока? - тупо переспросил я, развернув листок с мечтой. Память меня не подвела - на шпаргалке было именно это стихотворение. - Образ цветов в поэзии девятнадцатого века.
- Дождь! - вскричала Мария и хищно занесла ручку над классным журналом. - Посмотри в окно. Что там?
- Дождь, - послушно промямлил я. - Но вчера ведь было задано...
- Вчера было солнце, - отрезала Мария, старательно выводя жирную двойку. - И цветы. А сегодня дождь. Правда, дети?
- Правда! - хором подтвердил класс.
Женская логика. Мне не дано её понять. Пятясь, я отступил к двери под издевательский аккомпанемент звонка на большую перемену. К доске вышел очередной прилежный ученик и красиво, по науке отставил в сторону правую руку.
- Хотите, сделаем перерыв? - спросила Мария и снова счастливо зажмурилась.
- Нет! - дружно ответил класс. - Вы самая-самая лучшая!
И это было чистой правдой. Я подхватил рюкзак, пакет со сменкой и тихо выскользнул из класса под мягкий стук осеннего дождя.
***
Я подошёл к последней двери, подобрал листок с мечтой и спрятал его в карман парадного мундира. Поправил фуражку, нацепил очки, придирчиво осмотрел зеркальную обувь и безупречные стрелы лампасов. Двадцать семь минут. Нормально.
- Опечатывай последних, - приказал я.
- Слушаюсь, капитан. - подчёркнуто официально отозвалась Машина. Три двери подёрнулись тонкой мерцающей дымкой. Штурман, врач, второй пилот. Никто им теперь не помешает.
- Я, пожалуй, пройдусь. Сверим часы?
- Двадцать шесть с копейками. Настоятельно рекомендую начать прямо сейчас, не откладывая.
- Я всё же пройдусь. Как у нас с воздухом?
- Я закрыла несколько проблемных отсеков, но в целом неплохо. Минут десять у тебя есть. Поторопись.
- Спасибо, Машина, - сказал я и быстрым шагом отправился на последний осмотр корабля. Мимо проплывали запертые двери, запертые лица, имена. Всего чуть больше тридцати, и все они видят сейчас хорошие сны. Я знаю это точно.
В опустевшей кают-компании было холодно. Скоро здесь воцарится абсолютный ноль, но сейчас ещё можно залезть с ногами на просторный диван и посидеть немного, укрывшись тёплым пледом, выпить чашку кофе и посмотреть в окно. На звёзды.
- Может быть, хочешь остаться здесь? - предложила Машина. - Уйти красиво, вместе с кораблём, как завещали предки?
- В смерти нет ничего красивого, - сказал я, прихлёбывая стремительно остывающий кофе. - Не вижу принципиальной разницы - стоять на мостике, прилипнув руками к обледенелому штурвалу, или спокойно заснуть в комнате анабиоза. Мы сделали всё, что могли. Ты это знаешь.
- Знаю, - сказала Машина. - Вы...сделали всё, что могли.
- Не вини себя, - я допил кофе и поднялся с дивана, который уже начинал покрываться серебристым инеем. - Случайность в космосе - это почти закономерность. Мы знали, на что идём.
- Случайность?
- Больше ничего.
Свет мигнул и погас. Включилось тусклое аварийное освещение, превратив корабль в царство замерзающих теней. Я уходил неспеша, стараясь сохранять достоинство, и слышал, как за спиной навсегда захлопываются двери отсеков и бьётся посуда в нашей уютной маленькой кухне. Обои там были зелёные, с распустившимися цветками сирени и огромными дождевыми каплями.
Мне стало стыдно. Будто я оставил кого-то позади, чтобы сделать за меня неблагодарную работу.
- Машина, - сказал я, взявшись за ручку последней двери. - Ты ведь... тебе не будет...
- Больно? - она помолчала. - Не думаю. Впрочем, вам тоже. Когда корабль умрёт, в ваших снах просто погаснет свет, а что будет дальше всё равно никто не знает. Но надолго я вас не переживу. Час, может быть, два, пока не устанет бороться за жизнь последний электрический тостер.
- Пойдём со мной, - предложил я. - Моя мечта тебе наверняка придётся по душе. Она очень простая.
- У меня нет души, - бесцветным, нарочито неживым голосом сказала Машина.
- А всё-таки пойдём. Прошу тебя, как друга. Проверить, чтобы всё прошло, как надо. Пожелать удачи, наконец.
- Десять минут, - объявила Машина. - Удачи, капитан.
- Прощай, - ответил я шагнул в распахнутую дверь и оказался на Земле. Или в месте, очень на неё похожем.
Воздух казался знакомым, по-домашнему родным, но я не мог определить, где нахожусь. Вокруг не было ничего. Ни домов, ни улиц, ни разрисованного мелом асфальта. Только красная ковровая лента под ногами, ведущая к маленькой точке вдали.
Рядом стояла юная девушка с серьёзными глазами и крепко держала меня за руку.
- Ты счастлив? - спросила она.
- Почти, - ответил я, подумав, что где-то уже слышал эти слова. Далеко и давно, ещё в прошлой жизни наверно.
- Мне нравится твоя мечта, - сказала девушка. - Пойдём?
- Пойдём, - легко согласился я и сделал первый шаг по бархатной дорожке.
Мы двинулись вперёд, всё быстрее и быстрее. А потом побежали, обгоняя друг друга, к маленькой острой точке, которая вскоре превратилась в чёрточку, а затем в знакомый силуэт ракеты. Она ждала нас снова, как много лет назад, чтобы унести вверх, выше всех, сквозь пропасть пустоты, навстречу звёздам, опасным и чужим. Навстречу звёздам, прекрасным и волшебным.
В рассказе приведены отрывки из стихотворений И.А.Бунина "Полевые цветы" и А.А.Фета "Лето".