|
|
||
Какая странная игра:
читаю в имени твоем,
о чем я плакала вчера,
и как заблудятся вдвоем
в мультяшных сумерках души
не я и ты, а мы с тобой,
и где бесценные гроши,
дарованные мне судьбой,
храню - на тысячи секунд
поделенные дни, и вот
за две минуты промелькнут
мне без тебя и день, и год.
* * *
Pisces' Nature
Охота к перемене мест.
Болезненное чувство ритма.
Привычка двигаться в объезд.
Попытка затеряться в титрах.
Неверие в чужую боль
и неуверенность в прошедшем.
Опять не созданы? Изволь…
Но слава поездам, сошедшим…
Неверно понятая ложь.
Отмерянная доля грусти.
Не думай, не звони, не трожь,
и на мгновение отпустит…
16 июля 2001 г.
* * *
От боли вылечит работа,
спасения ищи в стихах.
До растаможенной субботы
всё на бегу и впопыхах.
Без размышлений и догадок,
без подозрений и звонков
по мелкой клеточке тетрадок -
черновиков и дневников…
* * *
Я пройду бесцельно, не внимая броду,
не касаясь верных, считанных следов,
открывая шагом древнюю породу -
собственной прабабки мешаную кровь.
Путаясь в созвучьях языков славянских,
в долгих корневищах отглагольных снов,
назову сыночка именем крестьянским,
вырастет спокоен, нежен и суров…
* * *
Янтарины своих воспоминаний
в ладонях грею виноградной кистью.
Становится привычной и желанной,
простая боль, заученная мышцей
сердечною - еще моей прабабки
(который год на карточке не старится,
в наследство не оставила брильянтов,
а болью поделилась). Маюсь памятью.
* * *
Я помню тебя. Это кажется чудом.
Случайно касание дрогнувших пальцев.
Меж нами - полшага. Бредем ниоткуда,
ступая легко. Это кажется танцем.
И бредим друг другом, и грезим губами.
Но врем про работу. Но каемся всуе…
Секунды уплыли. Полжизни меж нами.
Я помню тебя и на память рисую.
16 ноября 2001 г.
* * *
Который раз тебе подставлю лоб,
На сотни "нет" твоих отрезав "да"
Единожды. И будет так всегда.
* * *
Переживу ли поцелуй?
Не остановится ли сердце,
Коснувшись нежных струн и струй
губами теплыми? Не спеться,
не слиться в поцелуе нам,
не перетечь и дрожью нервной.
Сто раз целованным губам
по силам пережить сто первый?
* * *
Какая, блин, романтика,
когда к тебе приклеена
всем телом непроспавшимся,
разувшимся, растерянным?
Когда с размаху впаянный
мне под лопатку левую
предательской испариной
облепит одурелую,
и растоптав приличия,
на всю мою вселенную
твой поцелуй разноется
пожарною сиреною,
мне будет до романтики?
…
* * *
О.Ю. к 20.02.2002 г.
На пальцах - пыльцою и пылью - на замше
Ботинок, и тушью на мокрых ресницах,
Тоску не обживши и хмель не проспавши,
На память надеясь едва ль, из столицы
С собой увозить ожидание чуда,
Что мой самолет не взлетит, пожалеет,
И злиться не стану, и плакать не буду…
Но кофе не горек и куртка не греет.
Ну паспорт бы что ли признали фальшивым,
Нашли б в чемодане опасные вещи,
Так нет же - пустили, курить разрешили,
И сон-расставание сделали вещим.
Лисица-Москва утыкается мордой
В шоссейную сетку на карте рассвета.
И благоприятствует стерва-погода
До точки конечной согласно билету…
* * *
Я и во сне тебе не дозвонюсь,
Но самой длинной побреду дорогой.
Догонишь - мой, а не успеешь - пусть,
Побуду истеричной недотрогой.
Полгода - непомерно длинный срок
Для той, что ждать секунды не умеет,
Но я терплю. Январь почти жесток,
Февраль проскочит, мартом отогреет.
Я по утрам здороваюсь с тобой,
Назло тебе пью очень сладкий кофе.
Такая вот у нас с тобой любовь -
В старинной раме удивленный профиль…
* * *
Кому достанется мое тридцатилетье?
Округлость плеч и бархатистость кожи,
Восторги столбенеющих прохожих,
И перстней безымянное соцветье?
И пальцев ворожба, и злое танго
Зеленых глаз? И радостное утро,
Плеснувшее на окна перламутром,
Кому, как не тебе, мой рыжий ангел?
* * *
Антология бывшей страсти -
Наши встречи с тобой, любимый.
Зря болтают, мол, время лечит.
Осторожно тянусь навстречу.
Руки помнят тебя, любимый.
* * *
Темнее не было воды,
Нежнее не было объятий.
"Ступайте с Богом, до среды…",
Но шепот мой почти невнятен.
Он бесконечно удивлен
Жестокой краткости свиданья,
Он слишком молод и влюблен:
"Позвольте ручку милой пани…".
Не мог уснуть старинный дом
И распрощаться не хотели
Две тени тонких за стеклом
Почти столетней акварели.
1 июня 2002 г.
|