Утро началось мелкомасштабным переполохом. Мышь пробежала по ноге спящей Мии и та, очнувшись, завизжала так, что перебудила весь дом. Аксель быстро примчался на ее крики, но разобравшись в чем дело, он привалился к косяку двери и довольно бессердечно расхохотался. Рассвирепевшая Мия бросила в него подушкой и чуть не попала в мышку. До смерти перепуганный грызун беспомощно заметался по покрывалу.
- Не сметь трогать мышей! - завопил Аксель
- Не трогала я твою мышь, - обиделась Мия, - она сама прибежала... Ууй- дии гадкая! И ты гадкий! Какой свинарник развел... отовсюду паутина свисает, мыши бегают...
- От грязи не треснешь, от чистоты не воскреснешь! - изрекла Лали, вплывая в комнату. Но увидев мышь, живо взобралась с ногами на комод и завизжала, - Крыысаа!!
Аксель всплеснув руками:
- Вот невозможные женщины! Что вам плохого сделало это маленькое существо!?
- А что в ней хорошего? - изумилась Мия.
- К твоему сведенью они...умные! - выпалил Аксель..
- Да что ты говоришь! - подала голос с комода Лали.
Аксель напустил на себя жутко таинственный вид.
- Когда-то, древний властелин созвал всех зверей и велел им бежать. "Тот, кто добежит до меня первым, будет первым и мудрейшим из животных", сказал он им. И звери побежали, они пыхтели и отдувались, много больших и сильных зверей. А мышь уселась на спину быку и он пришел первым. Почти первым. Потому что, когда он почти достиг трона властелина, мышка пробежала по его спине и легко соскользнув с его головы прыгнула на колени владыке. Вот так вот, дамы! - Аксель картинно отвесил им поклон, - За мной хвостатая! - велел он, едва заметив нехорошее выражение на лицах "дам". Мышь изящно семеня устремилась вслед за ним. А следом понеслись два дерзких голоса, звонко распевающих известный куплет:
О повелитель , крыс, мышей,
Лягушек, блох, клопов и вшей!
Защитник грызунов оказался невероятным поваром и так рьяно занялся готовкой словно его не кормили неделю. Он разбил две дюжины яиц, изготовил несколько омлетов, те которые он счел негодными для собственного завтрака, он щедро скормил Торму; тот с превеликим удовольствием их схрумкал. Солнце заливало комнату, они сидели за дубовым столом, ели с той же фарфоровой посуды. Правая рука у Акселя была перевязана и из-за белой ткани выглядывали прозрачные неподвижные пальцы, но ему удавалось очень ловко орудовать одной левой. Мия поглядывала, как он с аппетитом уписывает все до чего может дотянуться, и ее вдруг осенило.
- Как же так! - воскликнула Мия, повертев головой и убедившись, что действительно солнце вовсю заглядывает в комнату и даже играет бликами на его лице.
Аксель отозвался с набитым ртом:
- А ты думала, мне в этот час положено крепко спать где-нибудь в погребе, укрывшись крышкой гроба для предосторожности?
- И ты ешь...
- Действительно ем! - насмешливо поглядел на нее завтракающий вампир, - Я зверски голоден! И тебе советую, а то ты аж посинела, -- тут он обернулся к Лали, - А здорово мы ее провели!
Увидев выражение Мииного лица, он не удержавшись, снова весело рассмеялся:
- Не хорошо, право, так огорчаться оттого, что я оказался не взаправдашним вурдалаком. Скажем, я не совсем вампир. Это амплуа очень удобно для маскировки. А сейчас я свой-чужой, - кивком возобновил он знакомство, и не вдаваясь в объяснения с улыбкой продолжал - Понимаешь, когда ты, так внезапно объявилась в квартире у Лали мы не знали, что и думать. Мы тебя не ждали и решили проверить, правда ли ты - это ты, или - какой-нибудь архиплут.
- Как вам не стыдно, - оскорбилась Мия за архиплута, - Ну с этим ряженым все ясно, но ты, - сердито обернулась она к Лали, - ты же со мной гуляла в детстве и читала сказки на ночь. Как ты могла меня с кем-то спутать! Даже не спутать, а неузнать!
Лали молчала, потому Аксель подал голос:
- Ну пойми, нам необходимо было удостовериться, что ты одна из нас, падший ангел. Поживешь с наше, тоже станешь, - тут голос глумливо покашлял, - гхм немного недоверчива.
Мия насупилась, опять ее обзывали этим непонятным прозвищем, будто она какая-то кокотка или блудница.
- А ты погляди на себя в зеркало, - посоветовал Аксель.
Мия подошла к старинному трюмо с высоким мутным зеркалом в червонной раме. В амальгамовой поверхности нарисовалась она сама, но на сей раз была одета в какое-то ужасно тяжелое одеяние, словно сплетенное из золотых колец, старинного фасона. Весь ее облик исходил необычным сиянием. И вообще, это только на первый взгляд казалось, что это она. На самом деле, то был просто кто-то очень похожий на нее. Наверно из-за рыжих волос. Кто-то до нелепости красивый, намного старше и опытнее, и опаснее. А еще у нее раньше были веснушки на лице, а теперь они куда-то делись, и сияла гладкая, как у фарфоровой куклы кожа. Она не верила глазам и никак не могла свыкнуться с пугающим ее образом. Сейчас же, вся эта невыносимая красота исчезла, и мутная поверхность перестала, что-либо отображать.
- Ну вот, она опять зажухла, - пробурчал Аксель, Мия не могла стерпеть, чтобы о ней отзывались как о гнилом растении и зеркало в ответ вспыхнуло красноватым сиянием, - Уже лучше, - одобрил он, добавляя покрвительственным тоном, - Прими себя такой и осознай свою силу, дитя мое. С этого и нужно начинать. А я пожалуй пойду. Кстати умывание в фонтане пошло тебе на пользу, как ты могла убедиться вода в нем целительная. Я не стану отражаться рядом, чтобы не ужаснуть тебя еще больше
- Оттого наверное, что на самом деле ты жуткий уродец, Квазимодо наверное, или может у тебя рот до ушей и волосы зеленые? - огрызнулась Мия, отходя от зеркала.
- Красота тоже может быть ужасающей, - сказала Лали, как всегда в пику, - На самом деле он красив до неприличия.
Аксель уже их не слушал, насвистывая он дошел до дверей, а затем, вдруг, как-то весь ссутулился, как будто на плечи ему навалилась вековая усталость и в тот момент можно было поверить, что ему и в самом деле 3000 лет. Но Мия об этом не думала. Единственное, чего Мии действительно хотелось - самой выскочить из комнаты. Лали ее остановила.
- Не обижайся, пожалуйся. Я постараюсь устранить некоторые вопросы, возникающие в твоей голове. Не думай, ты не просто так здесь.
- Очень любезно с твоей стороны, - буркнула Мия.
- Ну не дуйся. Знание приходит иногда частями. Ты его получишь в полной мере, когда будешь готова, - предупредила Лали и начала рассказ о том, как, будучи сиротой, можно навлечь на свою голову все беды разом.
Аксель рано остался один. Его родители жили в этом замке очень давно, еще в те стародавние времена, когда древний лес был молодым и зеленым, солнечный свет играл на полянах и в округе весело бежали ручьи, в которых водилось много форели. Туда пастухи выгоняли свои стада попастись на сочной траве, а пастушки укрывшись за тонкими деревьями слушали прекрасную игру их свирелей. В окрестных городах устраивались пышные праздники, и улицы ярко освещались множеством факелов. Они были очень богатыми людьми и Акселю достались в наследство замок со всеми прилегающими землями и пашнями, и все золото, лежавшее в погребах замка; плодородные нивы, которые можно было удобрять и вспахивать; поля, чтобы засеивать, пасти скот или еще как-нибудь пустить в оборот, например, разбить там деревню. Но юношу это все не интересовало. Главной его страстью была магия. Он был лучшим учеником чародея из "совета мудрейших", который жил в лесу и редко показывался людям. У него, Аксель научился многому и за очень короткий срок перерос своего учителя. Тогда он решил вернуться в имение и совет мудрейших отпустил его с большой неохотой. Дальше потянулись дни заполненные опытами, Аксель много читал и неуклонно развивал свои способности. Когда ему становилось скучно, он бродил в лесу, окрашивал для забавы радугу в самые разные цвета, болтал с птицами и заигрывал с местными пастушками. Сельские жители его сторонились, потому что считали "несерьезным молодым человеком", но с охотой приходили за снадобьями, когда прижимало, наступало время засух либо наоборот вода в реке поднималась, или требовалось срочно выдать замуж дочерей и узнать номер выигрышной лотереи, и еще чего-нибудь. Дамам всегда могла понадобиться волшебная мазь от морщин, мужчинам порошок от похмелья или заговор на легкую руку в торговле. В общем, он понемногу занимался всеми теми мелкими делами, за которые берутся все чародеи живущие среди людей. То было для него парой пустяков.
С каждым днем он познавал что-то новое и сила его росла.
"Этот мальчишка становится опасен. Он чрезвычайно силен, но еще не знает толком, как обращаться со своим даром," говорил совет мудрейших между собой, и объединившись, они стали придумывать как отобрать у него дар.
В свое время учитель, вызвал его к себе:
- Ты седьмой мой ученик, в тебе есть магическая сила. В вашем роду все погибают рано. Если ты не вернешься в наши ряды мы не сможем оградить тебя, и скоро уйдешь и ты. Подумай об этом!
Аксель не обратил на его слова никакого внимания. Лишь самонадеянно пожал плечами. Он был молод, силен и красив. Люди в нем нуждались, каждая девушка втайне мечтала сделаться его женой. Он был могучим чародеем и верил, что когда-нибудь найдет способ обмануть время и продлить себе жизнь, если того захочет.
Но видно слова мудреца оставили какой-то след в его душе, потому что постепенно он стал ощущать, что занятия магией не интересуют его как прежде. Он чувствовал, что ему чего-то недостает. Тогда он забросил свои опыты, стал часто отлучаться из дому, ему нравилось порой просто лежать на траве и слушать музыку бродячих музыкантов, он увлекся театром и пиршествами, и вскоре стал известным в городе щеголем и волокитой. При этом он все еще чувствовал себя не очень счастливым, начал считать дни и даже приобрел часовой механизм.
Как-то раз он собрался в город на рождественский карнавал. Стоял необычайно теплый вечер. Мосты были празднично украшены и освещались факелами, по ним прогуливались люди в пышных костюмах и в масках. А на маленьком островке посреди реки высилась огромная рождественская елка, которая переливалась и сверкала, отражаясь с воде миллионами огоньков.
Здесь он встретил девушку в золотом одеянии, которая стала его невестой. Единственным, что поначалу омрачало его счастье было то, что девушка приходила лишь с наступлением сумерек. Но он сменил ночь на день и все опять стало прекрасно. Они разговаривали ночи напролет, она пела ему дивные песни, поигрывая его золотистыми локонами, а под утро всегда уходила. И он падал без сил на постель, и спал беспробудным сном до позднего вечера. Ему понравилось, что она проявила живейшее внимание к его чародейским делам, интересовалась заклинаниями, и он даже взялся ее обучать, но она оказалась на редкость бесталанной. Тогда она принялась его убеждать и всячески улещивать, чтобы он отдал ей часть своей силы.
- Ты даже не подозреваешь насколько ты силен. Отдай мне хоть толику своего дара и я подарю тебе столько времени, сколько тебе понадобится, чтобы снова научиться быть счастливым, - уговаривала она юношу.
- Но я и так счастлив. У меня есть абсолютно все, о чем только можно мечтать, - со смехом уверял ее Аксель.
Но проходило время, и он почувствовал, как ослабевает. Он жил почти затворником в своем замке, никуда не выходил, не видел солнца, утратил интерес почти ко всему, в первую очередь к своим занятиям, и с каждым днем терял силы. Его длинные светлые волосы почернели, глаза потускнели, а лицо стало бледным, как мрамор. Казалось, он утратил свой дар. Однажды девушка не пришла, и больше никогда не приходила. Видимо волшебники были правы - зачем ему его дар, раз он не знал, что с ним делать.
"Говорят, он угасает на глазах. Слишком долго находился во власти ведьмы," шептались в деревне. "И поделом. В округе меньше нечисти водиться будет," говорили сельские жители и перекрещивались. За ним взялась ухаживать старуха ростовщица, она приносила ему немного вина и хлеба, но он не мог и смотреть на еду. В погребах пылилось золото и он думал, что вскоре он сам исчезнет и некому будет его отдать.
- Я бы взяла немного, - призналась старуха ростовщица.
- Бери хоть все, меня оно не интересует. Я хочу отправиться в иные миры.
- Тогда давай подпишем документ, - предложила она, так как любила во всем порядок.
- Зачем мне документ, чего ты волнуешься, не унесу же я его с собой!
- Я могу тебя избавить от неизбежной участи умереть или стать вампиром,- уверяла старуха, - Ты все равно будешь долго скитаться, проживешь много жизней , но это завидная судьба, многие того желают.
Акселю было все равно, он не глядя подписал бумаги. А старуха была колдуньей. Не доброй и не злой, просто себе на уме, и из всего умела извлечь выгоду. Теперь ей было чем поживиться, причем самым законным образом, на много столетий вперед. А утративший дар волшебник...
Сначала он стал пьяницей. Это была первая жизнь которую он предпочел, самая ничтожная, он ее почти не помнил. Случалось, что он жил в сточных канавах, ошивался в трактирах, побирался ради бутылки. Он забыл свое имя и кто он есть. Тогда он стал ночевать под мостом в компании таких же пьяниц. У пьяниц были чумазые лица и сизые носы. На них была рваная грязная одежда, а некоторые спали голыми на земле или бились в судорогах, и даже уличные собаки проходили мимо. Люди его презирали, а дворники беспощадно гоняли метлой. Потом пришли холода и однажды он замерз насмерть.
Вторая его жизнь была еще короче, потому как он возненавидел сам себя, за то, что заключил договор, о котором теперь сожалел. Он искал старуху, как помешанный, чтобы умолять расторгнуть сделку и позволить ему умереть, но она будто под землю провалилась. И тогда он бросился с моста в ледяную реку. Очнулся он на дне. И жил крабом-отшельником, продолжительное время, пока не подошла пора его следующего обличья.
Старуха-ростовщица всегда приходила в свой срок, требовала дань и все начиналось сызнова.
Тогда он смирился с тем, что будет жить вечно и все при этом помнить. И чтоб забыться хоть чем-то он вернулся к тому, что когда-то любил и что его чуть не погубило. Но сила не спешила возвращаться. Он почти никогда не спал и если ему удавалось задремать, множество мыслей роем носилось в его голове, жужжа и перекликаясь, не давая передохнуть. Порой у него опускались руки и он срывался с места, уносился в далекие страны, и проживал одну за другой череду различных жизней. Так он метался, мало что чувствуя, по крупицам собирая и снова растрачивая себя, уже отчаявшись когда-либо вновь обрести свою силу. Он много путешествовал, обитал в самых дальних уголках земли. Тогда-то он повстречал Лали и благодаря ей, впервые за долгое, время познал отдых. Она заставила его уснуть и во сне суметь вновь вернуть себе прежнее могущество...
- А, что было дальше? - сказала Мия.
- А дальше, он вернулся в свой замок и изгнал совет мудрейших из своих владений, - подытожила Лали.
- Мне много всего непонятно в этой истории, - призналась Мия, - Например, что сталось с той? Куда она делась?
Мия не успела договорить. Лали так посмотрела на нее, будто своим вопросом она нанесла нестерпимое оскорбление стенам этого дома. Затем она засуетилась и всем своим видом выражая, что больше разговаривать, не намерена.
- Не люблю пичкать детей чужой мудростью, но много будешь знать - скоро состаришься.
Мии поняла, что большего от Лали не добьешься, и пошла искать Акселя в надежде, что может быть хотя бы он поведает ей что-нибудь.