Один мужик с детства был немножко чокнутый. Не то, чтобы совсем псих, школу, например, окончил почти на отлично, с тремя четверками. И на работе его ценили. Женился, дети, все такое. Машину купил. Все как у людей. Только на голову слегка того. Любил, например, гвозди забивать. Но не так, как все, в стены там или в ящики, а в табуретки. И не там, где ножки, а сверху и посередине. Подумаешь, странность, да? Мало ли. Бывает хуже. А так он добрый был, никого не обижал, к детям в школу ходил на собрания, жене на восьмое марта цветы, пылесосил, мусор выносил. Старенькой соседке - сумки на пятый этаж. Мужик как мужик. Таких еще поискать. Ну, гвозди любил в табуретку. Да и то - только если там внеплановый выходной или на больничном. Чтоб все свободное время - с семьей. Сядет, бывало, на диван, заварит чаю. Телевизор включит на футбол. Снимет штаны,придвинет табуретку, выложит на нее свои яйца и давай молотком. Бамц, бамц. По пяти гвоздей в каждое ухитрялся. Пока жена по магазинам и дети в школе. Сидит, помахивает. Балдеет. Чаек посасывает. Лепота... Намахается так, а гвозди вытащит аккуратно плоскогубцами и уберет в ящик. Потому что дети дома, найти могут, пораниться. Мало ли что. Очень ответственный был товарищ. Уберет, значит, гвозди на место, сполоснет посуду, встретит детей из школы, суп разогреет. Жена с работы приходит - а в доме уже убрано, дети уроки учат, муж целует, пальто снимет, сапоги. Она его пилить, - та еще была стерва, таких мужиков не ценить, зараза, - а он ей - "Маруся, не желаешь ли бульону?" С душой так, с участием. Жена даже и не знала, что он чокнутый. Потому что он совсем чуть-чуть чокнутый был.
А потом умер.
У него зуб заболел. Коренной, старый, еще в институте пломбировали. Заболел значит у него зуб, и жена его погнала к зубному врачу. К дантисту. И врач был свой, семейный, и жене зубы делал, и детям лечил. Старенький такой еврейчик Моня Шапиро. А мужик пришел, сел в кресло и умер от разрыва сердца.